Приключения Перри Поттса, фальшивого доктора и настоящего волшебника (джен)

После возвращения из леса доктор Поттс некоторое время оставался задумчивым и меланхоличным, и, будто отвечая его настроению, небо заволокло тучами и зарядили долгие обложные дожди, которые шли и шли, тихие, беспрестанные, то распыляясь мелкой изморосью, то спадая вниз тонкими струйками, то принимаясь исступлённо лупить по черепице, жестяному скату слива, листве деревьев, не оставляя ни шанса на то, что среди туч проберется малейший солнечный лучик. Стивен растопил котел в подвале и батареи потеплели, делая дом более уютным, но доктор, кутаясь в теплый халат до самого носа, будто не замечал того, что творится вокруг. На дорожках скапливались лужи, отражая серое, свинцовое небо, потоки воды с шумом сливались по трубам, и только лягушки в саду радовались, каждый вечер принимаясь квакать на разные голоса, скрываясь под листами лопуха и капусты.

Выглядывая в окно, Серпент огорчённо поморщился:

— После завтрашнего визита придется мыть машину.

— Мыть Абсент? Зачем? — очнулся от размышлений Перри, выглядывая из убежища своего пледа.

— Ужин у шерифа, при такой погоде не получится избежать грязи на полировке.

— Дождь закончится, — пообещал доктор, и небо, будто в противоречие, расчертило молнией, после чего раздался мощный удар грома. — Точно закончится, — уверил Перри, будто это было доказательством его слов.

— Сэр, если не желаете, можем не ездить. Я напишу письмо с извинениями. Возьму подходящие фразы из того старого тома по этикету.

— Данное слово необходимо держать, — откидываясь в кресло и прикрывая глаза, напомнил доктор, и Стивен отступил. У него не было привычки спорить с начальником.

Как и предвидел Перри, в приглашении имелась приписка о "вечернем костюме", но волшебник категорически отказался надевать смокинг, пусть у него в гардеробе имелось и такое, поручив Серпенту подготовить что-нибудь "классическое и простое". Секретарю и самому не хотелось отпаривать все эти воротники и лацканы, поэтому он охотно согласился на более современный вариант, тем более что галстук-бабочка, положенный к смокингу, всегда его душил.

Шериф Осгуд купил себе просторный особняк на холме, и высокий трёхэтажный дом с розовыми стенами был далеко заметен на возвышенности, напоминая средневековый замок или очень большой пирог. Ранним утром он казался особо сказочным на фоне алеющих облаков, но и в свете закатного солнца выглядел очень эстетично в обрамлении цветов и зелени. Дождь закончился, но на небе ещё оставались облака, образуя причудливые узоры, эфемерные и полупрозрачные, как ленты невесомого тюля. Воздух полнился свежестью, вода текла по канавам, и дети, довольные возможностью выбраться на улицу после затяжного ливня, бегали босиком и запускали в ручейки бумажные кораблики.

Стивен вёл Абсент аккуратно, стараясь не разбрызгивать грязь на прохожих, и машина тихо пофыркивала, покачиваясь на поворотах. К дому шерифа вела широкая мощеная дорога, и вся площадка перед особняком была выложена светлой плиткой. По мнению Серпента здесь было пустовато, он бы посадил по периметру деревья, но местные обитатели, похоже, предпочитали иметь широкий обзор на окрестности. Город лежал перед глазами, как на ладони, — видно каждую улочку, и при желании можно было рассмотреть и полицейский участок, и библиотеку, и булочную, и дом самого доктора Поттса.

Гостей у входа встречал дворецкий, который безуспешно попытался отнять у волшебника тросточку, но пришлось обойтись цилиндром. Стивен, немного неуверенный, уместно ли это, сдал на хранение водительские очки, фуражку и перчатки. За годы жизни в доме доктора Серпент много читал, внимательно наблюдал и учился, но впервые оказался в доме, приближённом к понятию "высшее общество", поэтому оробел. Детство в сиротском приюте давало о себе знать, вызывая опасение сделать глупую ошибку и навредить своим поведением репутации доктора. Сам Перри, искоса глянув на помощника, внезапно сбросил с себя меланхолию, которая не отпускала его уже дня три, расправил плечи, улыбнулся во все зубы, походя отмахиваясь тросточкой от дворецкого, и зашагал вперед лёгкой, стремительной походкой, будто скользил или танцевал, источая во все стороны уверенность. Стивен моргнул немного удивлённо, но также приободрился, следуя в фарватере у патрона, который теперь даже казался выше ростом.

Не спрашивая дороги, он безошибочно определил нужную дверь, врываясь в гостиную, как порыв морского бриза. Шериф поднимался ему навстречу из кресла у камина, а с дивана вставали четыре нарядные дамы — похоже, его супруга и дочери.

— Господин начальник полиции! Прекрасный вечер! Мадам Осгуд… — доктор раскланивался и прикладывался к ручкам барышень с видом заправского сердцееда, источая притягательное обаяние, каким славится ночной фонарь для мотыльков. Стивен, снова сбитый с толку, чуть помедлил, но последовал его примеру, представляясь. Он, в принципе, мог не нервничать: на фоне доктора, перетянувшего на себя всё внимание, его возможные огрехи становились незаметны, и секретарь слегка выдохнул, расслабляясь.

— У нас пока немного знакомых в городе, надеюсь, вы не откажетесь поужинать с нами в тесном семейном кругу, — пожимал руки гостям шериф, сияя улыбкой не хуже Перри. — Знакомьтесь, это моя жена Элеонора и наши дочери — Розалия, Лилиана и Петуния.

Дочери Осгуда во время представления послушно изображали реверансы, в своих пышных платьях действительно напоминая оранжерейные цветы. Доктора и его секретаря проводили в столовую и рассадили за длинным столом — место Перри оказалось напротив шерифа и его супруги, а Стивена усадили среди девушек, где ему, видимо, предстояло играть роль кавалера.

— Знаете, наш приезд в город — своеобразное возвращение к истокам. Моя жена происходит из здешних мест, — пояснил Осгуд, расправляя на коленях салфетку. — Поэтому, получив направление сюда, я долго не раздумывал.

— Любопытно, — протянул Перри. — Приехать из большого города в наш тихий край из сентиментальности. — И тут же, без перехода, обратился к хозяйке: — Прекрасный дом, мадам Элеонора, насколько знаю, самый большой в городе.

Шериф рассмеялся:

— Я понял, почему вас это заинтересовало. Многих интересует, откуда у госслужащего средства на такой дом. Но я небеден, служба в полиции, скорее, призвание. Основной доход идет из других источников, а для своей жены и очаровательных дочерей я на многое готов. И всегда даю им лучшее.

Мадам Элеонора с достоинством кивнула, а девушки, переглянувшись, захихикали.

— Но юные мисс наверняка скучают в нашей глуши, — настаивал доктор, обеспокоенно распахнув свои голубые глазищи.

— Они осознают важность моей должности и не возражают пожить на родине матери. К тому же, в городе достаточно достойных юношей, если они решат выбрать себе здесь женихов, — улыбка Освальда при этом приобрела истинно акульи очертания, а Стивен постарался отсвечивать ещё меньше, не желая, чтобы и его по недоразумению вписали в число претендентов. На вид каждая из дочерей Осгуда явно перешагнула рубеж двадцатилетия, но если они все ещё незамужем, учитывая солидное состояние отца, то было два варианта: или шериф излишне внимателен и придирчив к ухажерам девушек, или сами они обладают высокой степенью разборчивости.

Слуги разносили блюда и напитки, и Серпент в очередной раз поразился прозорливости патрона — действительно, полный набор приборов и морепродукты в качестве закуски к аперитиву. Благо, он проштудировал накануне пару книг и выбрал нужную вилку.

— Мистер Поттс, мой супруг упоминал, что вы доктор. Но доктор чего? — приподняв тонко выщипанную бровь, поинтересовалась мадам Элеонора.

— Абсолютно ничего, — жизнерадостно сообщил Перри. — Просто когда-то местные жители решили, что обращение "доктор Перри" звучит более солидно, чем "мистер Перри", а мне было лень их поправлять.

— Кхм… занятно, — пробормотал Освальд, а доктор, дружелюбно улыбаясь, пригубил воды из бокала.

Произошла смена блюд. Каре ягнёнка и пюре из двух видов овощей. Не телёнок, но близко. Стивен, меланхолично отпиливая кусочек мяса, ожидал лосося. Мадам Осгуд, старательно сохраняя лицо, попыталась найти новую тему для разговора.

— Моя матушка упоминала, что в детстве встречала некоего доктора Поттса. Это был ваш дедушка?

— У многих бывают дедушки, — с чрезвычайной серьёзностью покивал Перри, сооружая на тарелке трехступенчатую пирамиду из горохового пюре.

— А вы, мистер Серпент, местный? — поинтересовалась Розалия, уделяя внимание позабытому соседу. Стивен, который до того старательно прикидывался ветошью, неспешно качнул головой:

— Я с севера, мисс. После окончания учёбы поступил на службу к доктору Поттсу, и вот уже больше десяти лет обитаю здесь.

— Пятнадцать, мой юный друг, пятнадцать, — поправил его Перри.

— Вы правда фокусник? — внезапно спросила Петуния, которая, похоже, не могла сдержать своего любопытства.

— Извините, но доктор Поттс — волшебник, — твёрдо поправил девушку Стивен.

— Я очень плохой волшебник, мисс, — мягко ответил ей Перри. — И вы наверняка уже слышали от отца о некоторых моих чудесах.

— Ваши пушистики оказались очень милы, — снисходительно проговорила миссис Осгуд. — Но это вряд ли можно назвать достойным ремеслом…

— Это то, что я делаю, — развёл руками Перри, игнорируя подколку.

— И каковы ваши капиталы? — прямо поинтересовалась средняя мисс Осгуд, Лилиана, которая изображала, будто ей всецело интересны овощи в тарелке, но иногда неодобрительно поглядывала на гостей.

— Мои капиталы? — доктор Поттс, совершенно обескураженный, глянул на девушку, а после внезапно начал смеяться. Он хохотал, вытирая слёзы с глаз, пока женская половина семьи шерифа смотрела на него со всё большим неодобрением. Отсмеявшись, он вытер щёки платком и смог ответить на вопрос:

— Мне всегда было достаточно, леди. Я не испытывал нужды.

— Не сочтите это оскорблением, мистер Поттс. Просто проявление беспокойства, — попыталась сгладить бестактность мадам Элеонора, делая только хуже: — Просто за ваши фокусы не платят, а вам приходится содержать дом, секретаря. Наверное, поэтому вы не решились создавать семью?

— Личные вопросы входят в меню? — с улыбкой спросил Перри, хотя в голосе его проскользнул холодок.

— Доктор, прошу вас понять любопытство дам, им действительно скучно без привычного круга общения, а в гостях оказался такой интересный собеседник, — теперь обстановку пытался разрядить сам Осгуд.

Перед Стивеном поставили очередную тарелку. Лосось с розмарином. Крепко сжав челюсти, он намеренно проигнорировал вилку для рыбных блюд, ухватившись за десертную. Громко возмущаться и бунтовать он не мог, положение не позволяло высказываться там, где его шеф предпочёл промолчать, но если им так важен этикет, он хотя бы таким образом выскажет своё недовольство.

Весь остаток вечера доктор Поттс говорил исключительно о погоде, и шериф охотно его поддерживал. Дамы казались слегка обиженными, а Стивен старательно путал вилки и ложки, едва не помешав кофе ножом для масла, но решил, что это перебор.

По дороге домой Перри никак не показывал своего неудовольствия, даже время от времени разражался истерическим хихиканьем: "Деньги! Представляешь, Стивен, они спросили, сколько у меня денег! Это же совершенно уморительно!".

Доверенный секретарь не знал, что смешного в вопросе о деньгах, напротив, посчитав расспросы на эту тему неприличными. Он и сам не знал, насколько богат его патрон, но ему даже в голову не приходило об этом спрашивать. У Стивена имелся доступ к счету для хозяйственных нужд, а если возникали непредвиденные траты или необходимо было покрыть материальный ущерб, Перри никогда не скупился. Но спрашивать об этом так беспардонно? Где их воспитание?

А ещё Серпента возмущало проявленное в доме шерифа неуважение. Как можно назвать прекрасные спонтанные чудеса доктора "фокусами"? Как сам волшебник мог относиться ко всему так спокойно?! Смолчать удавалось с большим трудом.

Входя в прихожую, Перри внезапно затормозил и мягко попросил:

— Друг мой, вас не затруднит приготовить мне на ужин что-нибудь лёгкое? Овощи на пару или мясо?

— Конечно, сэр. Признаю, меню было несколько жирноватым…

— Дело не в этом, Стивен. То, что я нарезал рыбу или рисовал вилкой по пюре, ещё не значит, что я клал еду в рот…

Проговорив это, доктор внезапно хихикнул снова: "Деньги! Ну и нелепица!" и ушел к себе. А помощник, переодевшись, принялся готовить шефу второй ужин, ругая себя за ненаблюдательность. Нужно было не жонглировать приборами, а вести себя, как Перри! Съеденный ужин лежал в желудке и на сердце тяжким грузом.

Стивен продолжал корить себя, когда накрывал на стол, подавал блюда, собирал и мыл посуду. Привлечённый шумом и плеском воды, доктор Поттс заглянул на кухню, вооружился чистым полотенцем и принялся перетирать тарелки.

— Сэр, я сам уберу, лучше отдохните.

— Время позднее, вдвоём справимся быстрее. Тебе тоже пора идти спать.

— Я уже не ребёнок, только вы, сэр, до сих пор обращаетесь со мной, как с маленьким…

— Прости старика, я до сих пор помню, как принимал тебя на работу. Сколько тебе тогда было лет? Шестнадцать?

— Восемнадцать, сэр, — пробурчал Серпент, принимаясь усиленно натирать бок кастрюли.

— А выглядел на пятнадцать — шея тощая, запястья тощие, уши длинные и волосы короткие, торчат. Сущий цыпленок. Кем же мне видеть тебя, как не ребёнком?

— Вы же знаете, сэр, у нас в приюте правила по длине волос… И питание так себе.. И вообще… Но я хорошо работаю, вы ни разу на меня не ругались. Только вот…

— Что? — Перри отставил супницу, пытливо глядя на помощника. — Я же вижу, на душе у тебя неладно.

— Вы приняли меня в дом, а я отплатил вам неблагодарностью. Сегодня ничего не мог сказать, просто сидел… и молчал! Пока они называли вас фокусником!

— Ну что же, друг мой, — мягко улыбнулся Поттс. — Эти малютки-шерифетки сначала говорят, потом думают. Злиться на всяких курочек, которые не принимают всерьёз мои возможности, — право, даже смешно…

— Мне виднее, на кого злиться, — колко возразил Серпент, убирая вымытую кастрюлю и берясь за сковородку. — Вы, может быть, и фальшивый доктор. Но волшебник-то самый настоящий!

— У людей просто короткая память, они такие забывчивые… и беспечные… — По лицу Перри снова скользнула усмешка. — Наверное, в этом имеется и преимущество — страшилки со временем превращаются в сказки, а сказок можно не бояться…

После Перри отложил полотенце, пожелал Стивену доброй ночи и ушел, а помощник, разложив по местам посуду, уселся на стул и глубоко задумался. Он уважал возможности доктора Поттса, восхищался его чудесами, иногда боялся, если последствия оказывались чересчур уж масштабными, и считал честью на него работать. Стивен обеспечивал доктору комфортный быт, но осознавал, что при всех его стараниях отношение волшебника так и останется слегка снисходительным и по-отечески опекающим, как к несмышленому малышу. Серпент старался, учился, проявлял почтительность, хозяйственность и организованность, но оказался беспомощным, столкнувшись с примитивным человеческим хамством, обёрнутым в блестящую мишуру. И эта ситуация заставила Стивена задуматься, так ли он полезен, или это очередное проявление милосердия со стороны доброго волшебника?

Телефонный звонок в пустоте ночной кухни прозвучал, как гром, заставив вздрогнуть.

— Снова думаешь о ерунде, мешаешь заснуть, — слегка ворчливо пожурил доктор. — Ты полезный. Иди спать.

Стивен мучительно покраснел от смущения и не сдержал улыбки:

— Спасибо, сэр! Спокойной ночи!

В сердце всколыхнулась гордость и плечи снова уверенно развернулись. Стивен Серпент пятнадцать лет служил у доктора Поттса. И знал, что тот никогда ему не лжёт.