Знак истинной любви (гет)

― Я думаю, сюда достаточно двух перьев авгурея, как вы считаете?

― Пожалуй, да. ― Снейп задумчиво и с любовью ― как отмечает Гермиона ― смотрит на темно-фиолетовое зелье.

― Здесь написано: щепотка растолченного корня асфодели, ― вчитывается она в наскоро набросанную от руки инструкцию. ― Но он вызывает бурлящую реакцию с мятой и желтоглазками. Может быть…

― Следуйте инструкции, ― сухо бросает Снейп и отворачивается.

Хотя секундой назад смотрел заинтересованно… на нее. Не на зелье. А может, ей показалось.

― Я просто хочу, чтобы зелье получилось наилучшего качества, ― говорит она. ― Оно должно улучшать память, а не вызывать галлюцинации. Я бы могла уменьшить воздействие побочных эффектов…

― Просто интересно, ― голос Снейпа сочится ядом, ― почему вы выбрали такую скучную работу в Министерстве? Ведь вы вполне могли бы продвинуться в любой практической деятельности, используя прекрасные навыки чар, трансфигурации, того же зельеварения. Я помню ваши баллы по экзаменам и мне, ― он указывает на темную жижу в котле, ― даже не нужно употреблять что-то подобное.

Гермиона высоко задирает подбородок, собираясь обидеться, но что-то не получается. Совсем. Да, тон Снейпа оставляет желать лучшего, но ведь только что он признал, что она хороша во многом, что касается магии ― не просто хороша, а лучше других. Это еще один своеобразный комплимент, да? Ведь Снейп не тот, кто станет обильно поливать сиропом и сыпать сахарной глазурью, даже ради кольца. Он просто этого не умеет.

― Да просто устала от того, что в мире постоянно что-то случается, ― негромко говорит она, напряженно прислушиваясь к своим словам. ― Захотелось покоя. А магия, она слишком… живая, что ли.

Она судорожно вздыхает. Кажется, она сейчас раскрыла душу человеку, которому никогда ничего подобного бы не сказала.

По крайней мере, не сейчас.

Да она и сама не знала о себе некоторых вещей. Так что…

― Вы же не собираетесь плакать, верно? ― слышит она обеспокоенный голос Снейпа и лишь усмехается, пожимая плечами.

― Ваша магия… она вернется, когда снимется проклятие, ― немного помолчав, говорит тот. ― Это произойдет само собой.

Гермиона вскидывает на него глаза. То, о чем они молчали все эти дни, прозвучало и… ничего страшного не произошло.

Снейп все знал.

Он знал то, что она доверилась ему, будучи полностью беззащитной. Почему-то Гермиона только сейчас осознает это.

Все это время она жила на адреналине. Ей казалось, что никого хуже Малфоя и найти нельзя. Но что могло бы произойти, попади она к кому-то менее порядочному, чем ее бывший профессор зелий?

Она вздрагивает всем телом. Об этом она как-то совсем не думала.

― Вон зелье, ингредиенты ― делайте с ним, что хотите, ― неожиданно говорит Снейп и отходит в сторону.

Гермиона медлит всего лишь секунду ― а потом приступает к своему первому в жизни эксперименту.

Благо, что магия там совсем не нужна. Разве что ― в конце, при завершающем этапе.

Вообще-то это заказ, и Снейпу в случае чего придется все переделывать с нуля…

Это что ― своеобразная плата за кольцо? Или попытка поднять ей настроение?

Тишина… Как-то слишком давит. Надо бы поговорить ― да, о том самом. Незначительном.

― Если я выживу, вы возьмете меня к себе в подмастерья?

Звучит почти кокетливо, но Гермиона имеет в виду совсем другое.

Именно то, что сказала.

― Кажется, вы хотели уехать, ― говорит Снейп, спустя небольшую паузу.

― Точно.

Ей срочно нужно сделать глоток этого темно-фиолетового зелья, чтобы не забывать таких простых вещей.

― А если…

― Мне не нравится ваше «если».

Звучит почти грубо, но Снейп имеет в виду совсем другое.

Именно то, что он сказал.

― Но…

― Если вы закончили, можете идти отдыхать. ― Его тон не терпит возражений.

― Но я не хочу, ― она оборачивается к нему, ― не хочу снова остаться одна.

― Дом обращается с вами плохо? ― Снейп хмурится, словно беспокоится. О ней. А он и правда беспокоится ― разве это можно трактовать двояко?

― Дом как дом, ― пожимает плечами Гермиона. Она хочет добавить: «Похож на магловский», но разумно молчит. Кто знает, как себя поведет этот дом, услышав о себе такую вопиющую… правду?

― Тогда я принесу нам обоим горячий шоколад, ― решает Снейп и уходит. Кажется, ему тоже очень сложно ничего не делать.

― Да… и постарайтесь тут ничего не взорвать, пока меня не будет.

Гермиона усмехается: Снейп в своем репертуаре. Хотя на этот раз его предупреждение звучит с ноткой тревожности, а не просто едкого сарказма, к которому она так привыкла. Ведь если что-то подобное произойдет, она не сможет предотвратить катастрофу…

Она знает: Снейп вернется так быстро, как только может. Это греет ей душу.

А вообще… интересно. Все это было похоже на непринужденный разговор без капли зауми?

Дверь тихонько хлопает. Она хлопает сама по себе ― Снейп давно ушел. Один раз, второй, третий…

Гермиона улыбается сама себе. А может ― дому? Который очень даже волшебный. Может, он отвечает на ее мысленный вопрос и говорит «да»?

В таком случае можно считать, что этот экзамен она сдала.

* * *

Гермиона хочет уйти. Прямо сейчас. Потому что с ней происходит что-то странное. Чего она не ожидала. Ей и хорошо и плохо. А еще перед глазами все время это лицо. Черные внимательные глаза, обеспокоенный, заботливый взгляд ― да, он именно такой, когда удается захватить его врасплох. И вкус горячего шоколада. И запах зелий. И почему ей вчера вдруг так захотелось, чтобы он ее обнял? Так сильно захотелось, что она чуть ему об этом не сказала.

Как тогда, когда он уводил ее из кафе. А может ― как-то иначе. Хоть как-нибудь.

Еще вчера он посмотрел на приготовленное ею зелье, произвел необходимые манипуляции волшебной палочкой, чтобы оно приобрело магические свойства, после чего сказал, что оно нормальное. Нормальное ― это высшая похвала от Снейпа. Особенно если ты ― бывшая гриффиндорка, которая на эмоциях чуть не вышла замуж за врага и утратила волшебные силы. А потом он добавил, что оно получилось лучше, чем по инструкции. Он разлил его по колбам и все подносил к глазам, которые блестели от удовольствия. Когда насмотрелся, то бросил, как бы невзначай, что Гермиона сделала все отлично. Что зря он ей не доверял. Что он поступил бы очень глупо, если бы не разрешил ей вмешаться в этот сакральный процесс.

Он делал ей комплименты ― раз за разом, будто внезапно повзрослел. Его словно прорвало. До этого он тоже пытался сказать, как ценит ее ум ― и говорил. Как умел. По-детски. Как мальчишка дергает девочку за косички и не сразу можно понять, что он этим имеет в виду.

Раннее утро. Гермиона выходит на улицу. Двор покрыт инеем ― нетипичная погода для Лондона в начале ноября. А еще невооруженным глазом видно выстроенную вокруг дома магическую защиту. Ту самую защиту, которой раньше здесь не было.

Гермиона подходит к барьеру вплотную и протягивает руку. Пальцы спокойно проходят сквозь него. Это значит, она может выйти, когда захочет. Хоть сейчас. А сюда проникнуть никто не может. Никто из посторонних.

Потому что здесь теперь живет она.

И ее нужно охранять.

Просто потому, что все пошло не по плану. Вообще все.

Она с трудом загоняет слезы в себя обратно. В этом доме она превратилась в Плаксу Миртл, все время ревет, ну куда это годится?

Никуда она не уйдет, слабачка. Хотя прекрасно понимает, что Снейпу нужно лишь кольцо.

Просто это ее больше не отрезвляет.

Как и то, что он хранит верность одной единственной. Какому-то трупу.

Какая глупая, ничем не оправданная верность.

Снейп обещал помочь. И помогает. Довольно своеобразно, но все же... У них сделка, она не забыла. Почти. Все же без фиолетового зелья не обойтись ― она упорно не помнит главного. Потому что ей так хочется ― не помнить.

Она поднимается по обледенелым ступенькам, чтобы вернуться в дом. Вернуться и сделать вид, что все в порядке. Ни словом, ни взглядом не выдать себя. На верхней ступеньке нога соскальзывает, и Гермиона сама не понимает, как оказывается внизу.

Она пытается встать, но не может: ногу простреливает сильная боль.

Зажав рот, чтобы не закричать, Гермиона прислоняется к перилам. Она тяжело дышит. Ей кажется, время остановилось, и она не понимает, что теперь делать. Звать на помощь? Но ― кого?

Еще одна вспышка боли, и все вокруг погружается во тьму.

* * *

Гермиона вздрагивает, когда рядом слышит шаги. Кажется, она уснула. И почему так холодно?

― Сколько вы здесь сидите? Почему меня не позвали?

Кажется, она потеряла сознание от боли. Нога по-прежнему пульсирует, но терпеть можно.

Гермиона переводит взгляд на Снейпа. Он зол. Раздражен. А еще, кажется, испуган. Он наклоняется к ней, так низко, что слышно, как пахнут его волосы ― камфарой и лавандой. Странно, ее это успокаивает, хотя только что на нее наорали. Да и руки, которые ощупывают ее ― мягкие и ласковые.

― Пожалуйста… не вызывайте целителей… не отправляйте меня в больницу! ― Она пытается ухватиться за него, чтобы подняться, но ее слабые пальцы захватывают лишь ткань его мантии. ― Они… я не хочу, чтобы кто-то знал, где я и что со мной… мне страшно… пожалуйста!

Она чувствует, как тот подается всем телом к ней, словно пытаясь защитить и оградить от всего враждебного. Ей вдруг становится совсем хорошо. Она почему-то уверена: ее не предадут. Не в этом доме. Не этот человек.

Он будет с ней до конца.

Она тихонько всхлипывает, когда Снейп накладывает на нее согревающие чары, из-за чего пульсация в поврежденном месте усиливается, а потом фиксирует ногу невидимой шиной. Боль возгорается с новой силой, но тут же проходит, словно Снейп каким-то заклинанием блокирует в ноге нервы. Интересно, а так вообще можно? Она спросит потом. Сейчас ей просто хочется покоя. И плыть, лететь ― словно на облаках.

Ее несут, держат на руках, осторожно прижимая к себе, и ей больше не страшно. Она прислоняется головой к плечу Снейпа, снова ощущая этот волшебный запах камфары.

― Как хорошо… ― выдыхает она и обхватывает его за шею.

Она летит на чьих-то крыльях в свободную даль, за горизонт. Туда, где нет непреложных обетов, слишком ценных колец, необходимости срочно выйти замуж и прочего, что словно ставит запрет на саму жизнь. И неважно, что эти крылья совсем не ангельские. Они ― черные.