Тёмная магия с ароматом Polianthes tuberosa (гет)

Возможно, это были лучшие зимние каникулы в жизни Северуса. Он сумел достоверно притвориться, что не слышит поздравлений коллег с днём рождения — огромное достижение! Поздравления Франчески ему понравились значительно больше, даже при том, что из-за них они оба пропустили завтрак.

Она подарила ему древнюю книгу с оригинальными рецептами немецких алхимиков. И добавила:

— А вот вторую часть подарка ты получишь немного позже, дорогой.

Он не настаивал. Ему и первой хватило.

Днём было много разговоров о науке, семинаров и экспериментов. В замок наезжали учёные. Северус встретил нескольких итальянских знакомых. Столкнулся с мисс Уилоуби, и они провели два часа за увлекательнейшей дискуссией о применении платиновых инструментов в зельеварении. Тот факт, что за их спором наблюдало около двадцати школьников, никак не портил удовольствия.

Ночи были заняты Франческой. Чаще всего она приходила к нему после отбоя или находила на дежурстве. Но дважды он опережал её и поднимался в башню.

В общем, за каникулы Северус настолько отдохнул и расслабился, что оказался совершенно не готов к грянувшему скандалу.

Всё началось с номера «Пророка». Северус эту газету не жаловал и сам не выписывал. Но пропустить новость ему не дали. Первая полоса была посвящена тому факту, что Хагрид — наполовину великан, а Альбус Дамблдор — человек, который выбирает очень странных преподавателей.

Но этого писаке-Скитер оказалось мало. В середине газеты помещалась другая заметка. И она зацепила Северуса куда сильнее.

После трёх абзацев описания работы приглашённых экспертов было написано следующее:

«Любопытен выбор ведущей лекций по алхимии — тонкой и сложной науке, овладеть которой под силу далеко не всем волшебникам. Казалось бы, профессор Дамблдор, сам прославившийся открытиями в области алхимии, мог пригласить любого именитого специалиста. Однако его выбор пал на миссис Франческу Диркшнайдер, в девичестве — Эсте.

Миссис Диркшнайдер знаменита на всю Европу. Правда, в первую очередь не своими научными достижениями, а количеством мужей и их печальной судьбой. Напомню тем читателям, которые не следили за светскими новостями: первые два супруга мадам Франчески трагически погибли, далее последовала череда разводов, после которых (мы ни на что не намекаем!) женщина значительно разбогатела. Пятый муж мадам Франчески также погиб при невыясненных обстоятельствах. И теперь — ещё два развода.

Возможно, вы спросите: что же привлекает мужчин в этой женщине, уже давно вышедшей из поры юности? У нашей редакции есть ответ: разумеется, зелья. Вовсе не требуется производить алхимических превращений, чтобы приготовить сносное любовное зелье.

„Её сын пошёл по стопам матери, — замечает один из учеников школы Хогвартс, где на данный момент учится единственный отпрыск мадам Франчески, Блейз Забини. — Он постоянно меняет любовные интересы и, будучи всего лишь на четвёртом курсе, умудряется привлекать внимание старшекурсниц“.

Несомненно, он перенял от матери некоторые методы. Итак, вопрос, на который у вашего корреспондента нет ответа: чему именно научит миссис Диркшнайдер своих студентов? И не скажется ли негативно её присутствие на юных неокрепших умах?».

Франческа дочитала текст одновременно с Северусом. Её глаза опасно блеснули, и она расхохоталась — громко, нарочито и зло. Попросила передать солонку. Свернула газету и заметила:

— Как интересно.

— Интересно?! — прошипел Северус.

У него появилось стойкое желание разыскать Скитер и опробовать на ней несколько проклятий.

— Очень интересно. Ох, дорогой, не смотри волком! — Северус не был уверен, слышала ли Минерва это «дорогой» в его адрес. — Мне хватит Блейза, пылающего праведным гневом.

Северус кинул взгляд на слизеринский стол и понял, что Франческа не ошиблась. Забини выглядел как человек, замысливший убийство. И, похоже, в этот раз Маунтбеттен-Виндзор не стремился его останавливать.

— Я обойдусь без рыцарской защиты, — заметила Франческа после паузы. — Тем более, что, кажется, я знаю заказчика статьи. И её причину.

— Причину?

Она дёрнула плечом.

— Северус, заказные статейки пишутся всего по двум причинам. Это политика и деньги. От политики я держусь подальше, следовательно...

Заканчивать мысль она не пожелала.

* * *

Поток грязных статей не прекращался.

Северус старательно делал вид, что они его не затрагивали. И с некоторым раздражением замечал, что этим занимается не он один. Забини открывал каждый выпуск «Пророка» с таким видом, словно имел дело с ядовитым фолиантом. И поджимал губы, делаясь пугающе похожим на разозлённую чем-то Франческу. С таким лицом она обычно применяла тёмную магию.

Как декан, Северус не мог не задумываться о том, какими способами сбросить раздражение пользовался один из его студентов. Но ничего опасного или запрещённого не находил. Забини стал молчалив, это правда. Показал впечатляющие результаты на занятии Грюма, где без труда сбросил «Империус». Таскался повсюду за Маунтбеттен-Виндзором, которому тоже доставалось от журналистов.

Вот и всё.

Это был далеко не единственный повод для тревоги.

Тёмная метка становилась всё отчётливее и теперь уже дёргала почти без остановки.

Альбус приглашал пить чай со сладостями и вообще, совсем ничего не говорил.

Каркаров дошёл до нервных тиков.

А потом кто-то вломился в хранилище ингредиентов Северуса и обворовал его. Не требовалось быть экспертом в вопросе, чтобы понять: златоглазки и шкурки бумсланга вместе встречаются только в одном запатентованном зелье. В Оборотном.

Франческа пришла в кабинет почти сразу. Заперла заклинанием дверь, зашла в хранилище и огляделась. Крылья её носа затрепетали, словно она пыталась уловить чужой запах. Пальцы ласково погладили воздух.

— Очень неплохо взломано, должна признать. Есть версии?

Северус по привычке рявкнул:

— Поттер!

Ну, потому что основную часть проблем в этой школе создавал именно он.

Франческа сдвинула заслонку, которая закрывала стеллаж с токсичными веществами, при этом фыркнув:

— Не смеши меня, дорогой! Мистер Поттер близко дружит с моим сыном. Следовательно, если мистеру Поттеру потребуется сварить незаконное зелье, он обратится к Блейзу. А Блейз, по счастью, слишком разумен, чтобы красть непроверенные ингредиенты в сомнительных местах.

— Шкуру бумсланга и крылья златоглазок так просто не купишь.

— Нет, — согласилась она, пожав плечами, — поэтому Блейз обратился бы ко мне. Или написал бы моему поставщику. Он с десяти лет неплохо подделывает мой почерк.

Северус отошёл от хранилища, отодвинул стул и опустился на него. Мордред, он устал за эти недели. Словно и не было беззаботного Рождества. Сказал:

— Ты как будто бы этим гордишься. А между тем, мальчишка совершенно неуправляем. Непочтительный, непослушный…

По правде сказать, настоящее чудовище, пусть пока ещё маленькое. Но Северус по себе знал — именно так и начинают тёмные маги.

— Слава Мерлину и всем богам, Северус! — воскликнула Франческа, выглядывая из кладовки. — Из послушных мальчиков вырастают наивные глупцы, которые потом идут умирать в войнах добра со злом и обретают симпатичные украшения на запястьях. — Вышла, коснулась плеча Северуса, слегка сжала. — Нет, по счастью, у Блейза есть своя голова на плечах и собственное мнение. Пусть лучше он высказывает его дерзко и непочтительно, чем какой-нибудь старый дурак промоет ему мозги.

— Кого ты имеешь в виду?

— Буквально, Северус: любого старого дурака с подобными намерениями. К сожалению, таких в нашем обществе наберётся не один десяток.

Северус хотел было что-то об этом сказать. Как минимум, что ему не нравится этот намёк. Но Франческа коснулась его подбородка, настойчиво приподняла и поцеловала. Универсальный способ закончить разговор, который она не желала продолжать.

Время от времени Северус давал себе слово, что сумеет этому противостоять. Пока проваливался из раза в раз.

— Урок через четыре минуты, — пробормотал он, кинув взгляд на часы, стоящие на каминной полке.

— Вот и займись делом. А мистера Поттера оставь в покое, у него хватает проблем и без твоих нелепых обвинений. Или… — Она отстранилась, прикусила губу и сверкнула глазами. — Или, цепляясь к нему, ты пытаешься вызвать у меня ревность?

Что за нелепое предположение!

Но Франческа смотрела настойчиво и требовательно. Он поднялся и ответил недовольно:

— Нет… — И вдруг осознал: действительно, «нет». Не только в том, что касалось этой глупой идеи с ревностью. Совсем другое «нет», которое раньше казалось невозможным. — Нет, всё давно… Мордред, двадцать лет прошло! Как скажешь. Но вопрос остаётся всё тот же. Если это не выходка Поттера…

— Вот это — уже осмысленный разговор, дорогой. Кто?

Пора было идти на урок. Любимый четвёртый курс, Слизерин и Гриффиндор. Поттер и Забини в одном кабинете.

Северус вздохнул, пригладил волосы и ответил:

— Я предпочёл бы, чтобы это были выходки студентов. Потому что если это не студенты, то... у нас большие проблемы.

* * *

У него, у Северуса были большие проблемы. Не связанные как таковые с кражей ингредиентов. Это быстро странно, глупо, алогично и жалко, но он словно бы утратил часть своего хвалёного самоконтроля. Год за годом он жил в Хогвартсе, вёл занятия, проверял бездарные домашние задания, слушал болтовню учителей, завтракал, обедал и ужинал в Большом зале, патрулировал коридоры. Стабильная рутина, которая прерывалась только на два месяца летних каникул.

Он не любил её, но прекрасно переносил. А что до недовольства — то оно только помогало держать людей подальше.

И вот, он чувствовал себя так, как будто у него выдернули опору из-под ног.

Злило всё. Школа, коридоры, занятия, студенты, коллеги, он сам себя злил. Причину искать не требовалось. Она вела семинары, обедала вместе с педагогами, время от времени пропадала в зелёном пламени камина, а вечерами приходила к Северусу в спальню.

Он понимал, что проще всего — сбежать. Закончить эти... эту глупость. Где он — и где то, что люди называют отношениями? Более того, в случае с Франческой было очевидно: это всё равно не продлится долго. Рано или поздно ей надоест старая игрушка, и она будет искать себе новую. И Северус малодушно не хотел проходить через унизительное расставание.

Было легко представить себе, как она об этом скажет. С улыбкой. С каким-нибудь глупым итальянским обращением. Она делала это десятки раз за свою жизнь, наверняка давно подобрала все правильные и необходимые слова.

Он не желал их слышать.

А между тем, неизбежный разрыв всё надвигался. Где-то в голове у Северуса щёлкал механический отцовский секундомер. Иногда думалось: лучше бы уже поскорее. А иногда: может, продлится ещё немного? Хотя бы пока метка на руке не потемнеет окончательно, и Тёмный лорд не вернёт себе могущество. Там уже будет неважно.

Северус проверял эссе. Или, скорее, делал вид, что проверяет эссе, потому что глаза скользили по корявым, написанным ученической рукой строчкам, но ни за что не цеплялись. Да-да, реакция корней эвкалипта с желчью броненосца описывается словом «вдруг». Да, разумеется, эта самая желчь относится к категории «растительные компоненты». Кому есть дело до этого бездарного сочинительства?

Не утруждая себя исправлениями, Северус вывел в углу пергамента «О» и подписал: «Перечитать справочник и пересдать».

Часы показывали половину первого. Сегодня была смена Минервы, присутствие Северуса в коридорах не требовалось. Но сидеть и дальше в кабинете он не мог, застегнул мантию и направился по ставшему привычным маршруту в северную башню.

Настроение было поганым. То есть — особо поганым, выдающимся даже для него. И нет, Северус сомневался, что Франческа исправит эту проблему. Скорее уж, он подспудно надеялся на конфликт. Ругались они редко, но пламенно. И обычно дело заканчивалось обменом неприятными беспалочковыми проклятиями, а от этого в голове всегда прояснялось.

Поводов для конфликта не было. А разве нужен повод?

Он остановился у двери в покои Франчески, как его настигла эта мысль, и он преисполнился отвращением к себе. Вот так, значит, проявляются папашины гены. Тому ведь тоже никогда не требовался повод. Пусть дело и заканчивалось не магической схваткой, а банальным маггловским мордобоем.

Мелко затряслись руки, и окклюментный щит не помог. Надо было разворачиваться и уходить, но он опоздал.

Дверь распахнулась.

Франческа в дорожной мантии стояла перед сумкой и что-то там искала. Не оборачиваясь, сказала:

— Заходи, дорогой.

В голосе отчётливо слышалась тревога.

— Всё в порядке? — неожиданно хрипло спросил Северус.

— Узнаем. Мои балбесы подняли кладбище.

— Ночью?

— Ага, так страшнее. Спасибо, догадались послать Патронуса. Да где же! Нашла!

Она сунула несколько пузырьков в карман и подошла к камину.

— Как ты доберёшься?..

— Неприятно, — отмахнулась она. — Четыре каминных перехода и две аппарации.

Почти что в час ночи.

— Я могу?..

Она покачала головой.

— Это мои балбесы. Я разберусь. Не жди меня. Но... — Обе обернулась и неожиданно ласково улыбнулась: — Я буду рада, если ты ляжешь спать у меня. Будет приятно вернуться к тебе.

Он не стал желать ей удачи, потому что никогда не видел в этом смысла. Только смотрел, как она исчезает в зелёном пламени камина.

«Будет приятно вернуться к тебе».

От этих слов что-то горячее, болезненно-приятное начинало шевелиться под рёбрами. И хотя здравый смысл подсказывал, что это невозможно, ощущения были на диво яркими.

Указав палочкой на камин, Северус зажёг огонь. Будет плохо, если Франческа вернётся, а комната к тому времени выстудится целиком. Для перемещения это не помеха, а возвращаться в тепло приятнее.

Конечно, у неё стояли цветы в вазе. Как всегда. Франческа любила цветы, и, кажется, стоило бы подарить ей букет, даже если образ самого себя с букетом казался смешным.

Кровать была не заправлена. Северус присел на край и провёл ладонью по шёлковой простыне. Он так и не привык спать с кем-то в одной постели. Это было неуютно и странно. Ещё и Франческа подняла на смех его ночную рубаху, а с альтернативами он пока не разобрался.

Над рабочим столом горела волшебная лампа. Франческа предпочитала бумагу, а не пергаменты, и стол был завален какие-то заметками. Очень некрасиво лезть в чужие документы, разумеется. Но Северус всё же был слизеринцем, а слизеринцы отлично умеют находить оправдания для некрасивых поступков, если им это выгодно.

Например, кто же откажется заглянуть в черновики настолько блестящего учёного?

Или: Франческа наверняка держит всё личное под чарами конфиденциальности. Он не увидит ничего, что не предназначено для посторонних глаз.

И даже: какому обнаруженному таланту она пишет письма по вечерам?

В общем, не было ничего удивительного в том, что Северус переместился с кровати на стул и осторожно проглядел верхний лист.

Всё же черновики блестящего учёного. На мгновение ему показалось, что он не сумеет разобраться в записях — просто не хватит математического аппарата. Франческа писала быстро, хотя почерк всё равно оставался изящным. Вся первая половина листа была занята длинной формулой. Затем шли алхимические символы. После этого — сложная пропорция со значками животных, растительных и минеральных ингредиентов.

В процессе расчётов явно что-то шло не так. Многое было зачёркнуто, что-то она подписывала сверху и на полях. толком не понимая, что читает, Северус всё же разобрался с математикой и заметил потерянный символ. Захотелось подписать его, потому что без него всё шло наперекосяк!

Подавив это желание, Северус сдвинул верхний лист и взял в руки следующий. Он был полностью покрыт зельеварческими расчётами. Франческа задумала какое-то зелье. Однозначно экспериментальное — ни на что знакомое состав не был похож даже близко. На полях шли списком катализаторы, половина была зачёркнута. Всё не то?

Взыграли профессиональные амбиции. Он хотел знать, что она запланировала. Неужели не разберётся?

Огонь в камине оставался оранжево-жёлтым.

Прошло всего сорок минут.

От бумаги пахло знакомыми до боли духами.

Северус дошёл до конца стопки и принялся читать всё то же самое в правильном порядке, от самого раннего. Теперь было видно, что это далеко не первая часть работы. Большой блок итоговой формулы был записан на нижнем листе и обведён в рамочку. Это она рассчитала, проверила и утвердила. Ещё не полноценная основа, но заготовка под неё.

В списке ингредиентов обнаружились паутинные железы акромантула, и стало ещё интереснее. Это, похоже, то самое зелье, в добыче ингредиентов для которого Северус принимал участие!

А вот и мозг тролля. Действительно, нужен свежий и неповреждённый, хотя и в совсем небольших количествах.

Итак, половина основы и шесть ингредиентов для середины процесса, а также общая логика работы. Некий разрыв неких связей, причём наполовину физических, наполовину ментальных. Разделение сиамских близнецов?

Нет, родственные узы не предполагались, хотя и допускались.

Северус взял чистый лист, перо и наклонился к работе. Выписал непонятное. А вот и ключевая проблема, с которой Франческа столкнулась. Реципиент имел все шансы умереть от болевого шока в процессе. И, похоже, это не подходило.

А что, если это про излечение оборотней?

Северус отправился на поиски аконита — без него работать с человеческим сознанием, не забитым звериной сущностью, невозможно. Если не аконит, то аналоги.

Не нашёл.

Империус?

Зелье от Империуса — вот это имело смысл. Если устранить побочный эффект, то оно может вывести безопасность магического мира на новый уровень. Воистину, выдающаяся задумка! Да, ментальная связь имелась в виду неравнозначная. С одной стороны — подчинённый, с другой — подчиняющий.

Конечно, он не планировал помочь или поучаствовать. В таком составе даже разобраться — уже достижение. И пропущенный символ он нашёл, мелочь — а приятно.

Одно странно: Империус создаёт ментальную связь. При чём здесь физическая? Все исследования первого непростительного указывали на то, что контроль за физическими действиями достигается исключительно при помощи мысленных команд. Империус не позволяет управлять человеком как марионеткой, дёргать его за ниточки — только отдавать приказы. Одна воля против другой.

Здесь разрыву физической связи было посвящено четыре листа. И, кажется, именно с этой стороны Франческа менее всего была довольна результатом. Ментальную связь, это было очевидно даже без полного списка ингредиентов, зелье должно было растворить без проблем. Но физическая вызывала проблемы. Слишком сильная боль. Учитывая, что концентрировалась она в левой половине тела, близко к сердцу, риски были слишком высоки. Допустим, молодой сильный мужчина это переживёт. А вот старик уже наверняка нет.

Метку кольнуло, Северус машинально потёр предплечье и так и замер. держась одной рукой за другую.

Нет, не Империус Франческа собиралась разрывать. Её зелье должно было уничтожить Тёмную метку.

Теперь всё сложилось. Физическая и ментальная связь, левая сторона тела, боль — и необходимость в чём-то принципиально новом, чтобы преодолеть действие чар Тёмного лорда.

Сглотнув, Северус ощутил во рту неприятный солоноватый привкус. Тёмную метку нельзя уничтожить. Это пожизненный приговор. На мгновение захотелось уничтожить наработки. Но этот порыв схлынул. Склонившись над бумагой, Северус принялся переписывать гигантскую формулу, пытаясь найти способ встроить в неё хотя немного анестезии.

Он понятия не имел, сколько часов так просидел и сколько бумаги извёл. Очнулся, когда за спиной зашумел камин. Подскочил, успел заметить, что за окном уже светает. Франческа вышла из камина, слегка пошатнулась и зажмурилась. Её мантия была заляпана землёй, грязью и кровью. По щекам струились дорожки слёз.

— Франческа...

Она открыла глаза и произнесла мёртвым голосом:

— Арни потерял руку. Невосстановимо. И инфери убили троих магглов, прежде чем я сумела их успокоить.

Северус не знал, что на это сказать. Но он видел, что у Франчески подгибаются колени, поэтому подошёл и обнял. Она вцепилась в его мантию, прижалась лбом к его плечу и так замерла. Всё, что Северус мог делать, это гладить её по спутавшимся волосам.

Потом решил, что надо помочь ей раздеться. Кое-как справился с тяжёлой серебряной булавкой и пуговицами. Мантия упала на пол.

Чего хочет человек, который только что упокоил целое кладбище, а потом наверняка помогал студенту с оторванной рукой, и всем остальным — перепуганным и раненым?

Про себя Северус сказал бы: спать.

Но Франческа — другое дело. Усадив её на кровать, Северус увеличил магией спрятанную в углу медную ванну, наполнил её горячей водой и сказал:

— Будет лучше.

— Думаешь?

— Не попробуешь — не узнаешь.

Он был ужасен в том, что касается заботы. Но рядом не было никого с навыками получше, поэтому он просто делал то, что приходило в голову. Помог ей снять платье, стянул чулки и бельё. Подал руку, чтобы она не оступилась, забираясь в воду. Понял, что уже мокрый весь, поэтому снял мантию и закатал рукава рубашки. Принялся разбирать причёску, вытаскивая из тяжёлый густых волос практически невидимые заколки.

— Северус... налей мне...

— Нет.

— Почему? — спросила она с обидой.

— Потому что это не лекарство от душевных страданий. Могу предложить «Умиротворяющий бальзам».

Благо, этот пузырёк Северус всегда носил с собой, как и бадьян, и кроветворное. Необходимый набор выживания в школе, полной сумасшедших подростков.

Зелье сработало предсказуемо. Выбравшись из ванны, Франческа почти сразу уснула. Северус сделал то, чего обычно избегал. Обнял её со спины. Она заворчала и сжала его руку. Это было неудобно, но оно того стоило.