Из огня да в полымя (джен)

— Механик?! Так ты всё-таки воплотила свою мечту в реальность, а чего тогда здесь забыла? — Эдвард удивлённо поднял бровь и улыбнулся: после гибели родителей, Винри не проявляла интереса даже к автоброне, потому Стальному радостно было узнать, что она всё же решила заниматься тем, что ей так нравилось. К тому же, у Винри действительно врождённый талант ко всем этим механическим штукам.

— Да. А это, думаю, можно сказать, простая подработка: в Централ я приехала по делу — нужно было закупить пару-тройку очень дорогих деталей — да в том магазине подняли цены и отдать пришлось больше, чем я планировала и взяла с собой. Вот. Тогда Белла и предложила мне поработать с ней в кафе в качестве официантки. Сначала я отказывалась, но деньги-то нужны были, да и заведение здесь приличное. Ну, а наш босс прямо золото! Никогда ни к кому не цепляется, печётся о сотрудниках и клиентах и просто фантастически готовит! Я даже упросила научить меня её фирменному яблочному пирогу: как-нибудь приготовлю — попробуете.

— Правда? Это замечательно: обожаю шарлотку! — Эдвард поднял руки в победном жесте и посмотрел на сияющего брата: Альфонс с детства любил выпечку, а пироги — особенно. Братья радостно переглянулись, а Винри слегка покраснела, засмущавшись. Стальной улыбнулся кончиками губ. — Слушай, а ты когда заканчиваешь со своей подработкой? Новые протезы мне нужны в ближайшее время, иначе дурак-полковник не даст никакой миссии, да ещё и издеваться будет, сволочь!

— Братец! — возмутился Альфонс, тщетно пытаясь привить старшему Алхимику хоть какие-то основы вежливости. К сожалению, брат всегда сам решал для себя, с кем нужно вести себя хорошо, а с кем — как придётся. И его решения почти всегда шли вразрез с элементарными правилами поведения и мнением Альфонса.

Впрочем, на этой почве Элрики постоянно ссорились и скандалили: младший брат старался ко всем относиться с должным уважением и почтением, в то время как старший предпочитал хамить налево и направо да «поливать» людей оскорблениями.

На памяти Альфонса, единственным человеком, которого миновал бич языка Эдварда, была их классная руководительница в начальной школе, Изуми Кёртис. Вот кого Эдвард действительно боялся и кому ни разу и слова поперёк не сказал! А причина такому уважению была весьма своеобразная: тонкий, из натуральной кожи ремешок, что всегда «сидел» на поясе женщины и, которым, она однажды прошлась по мягкому месту одного очень наглого и мелкого своего ученика. Кажется, Эдвард тогда, стоя у доски, демонстративно закатил глаза на какое-то замечание учителя. Хорошо хоть стеганула только один раз и по штанам: иначе бы не отмыться Эдварду от того позора.

От воспоминаний Альфонса отвлёк неуверенный голос Винри:

— Мне осталось работать еще два дня: только тогда госпожа Карин выдаст зарплату… Я, конечно, спрошу, но скорее всего она попросит закончить.

— Жалко, конечно, но два дня — не так уж и много. Приедешь в Централ, когда освободишься! — оптимистично заявил Эдвард, быстро чиркая что-то на бумаге. — Вот, это телефон от нашей комнаты в общежитии. Когда приедешь — позвони. Я или Ал тебя встретим.

— А, хорошо…

— Рокбелл! У нас наплыв посетителей, заканчивай трепаться и помоги мне! — Изабелла ворвалась в комнату без стука, сильно пнув дверь, из-за чего та громко стукнулись о стену.

— Ты так все двери выломаешь! Стучать не учили?! — вспылил Эдвард, яростно размахивая кулаком. Очень уж Стальному не понравилось, что какая-то девица перебила их на полуслове.

— Но, Эд, ты точно так врываешься в кабинет полковника, — как бы между прочим заметил Альфонс, надеясь, что хоть теперь обожаемый старший братец поймет, как некрасиво порой ведет себя. Однако тот лишь отмахнулся.

— Простите, ребята, но мне нужно идти, — чуть печально улыбнулась Винри, поправляя лямки на фартуке и бросая быстрый взгляд на часы. — Белла и так долго меня прикрывала, мы с вами уже больше часа тут сидим. Через два дня я приеду навестить вас в общежитии и сделаю Эду лучшую автоброню: такую даже ты со своей «удачливостью» сломаешь не скоро. Повезло, что я всё же захватила с собой необходимые инструменты!

— Ага, будем ждать твоего визита. Мне уже не терпится испытать твою автоброню на прочность, хэх! Ай, за что?! — до глубины души возмутился Стальной Алхимик, обиженно поглядывая на вмиг ставшую суровой подругу детства, что по давней привычке дала «братцу» чувствительный подзатыльник. Хорошо хоть, в её руках не оказалось отвёртки или гаечного ключа.

От «приятных» воспоминаний Эдвард вздрогнул и поёжился.

— Что ж, брат, надо и нам идти: лейтенант Хэвок наверняка уже заждался нас, — младший Алхимик неуверенно посмотрел на Стального, не в силах предугадать его реакцию. Эдвард всегда как-то странно реагировал, когда речь заходила о Винри — а ведь они часто, ещё сидя в своём подвале, вспоминали счастливые деньки, проведённые с мамой или задорной соседской девочкой.

— Да, Ал, пора нам уходить… Тупица-полковник не должен узнать про Винри! Надо заставить лейтенанта Хэвока молчать!

— Эм, чего это с тобой? Ты весь красный. И причём тут полковник? Никто не говорил о нём… Эд, ты хорошо себя чувствуешь? — Альфонс обеспокоено посмотрел на ставшего вдруг пунцовым брата, всерьёз опасаясь за его здоровье. Иногда Эдвард был ему непонятен.

В общежитие Элрики вернулись поздним вечером и, наспех перекусив полуфабрикатами, отправились на боковую. Это был длинный и насыщенный день, и единственное, что успокаивало Эдварда, так это осознание, что следующий день — воскресенье — ещё один выходной, во время которого можно будет отдохнуть от вечно ухмыляющейся физиономии начальника. Странно, но почему-то именно самодовольная ухмылка Мустанга выводила Стального из себя больше, чем его дурацкие подколы.

Но надеждам мальчишки не суждено было сбыться: едва заря расцвела над землёю, как в комнате братьев-Алхимиков раздалась настойчивая трель телефона, «отключить» которую не смогли ни запущенная в сторону аппарата подушка, ни гневные проклятия в адрес звонившего. Альфонс первым поднялся с кровати.

— Альфонс Элрик слушает… — зевая и растирая глаза пробормотал младший Элрик, пытаясь сконцентрировать внимание на телефонной трубке и знакомому голосу, который никак не желал признаваться не выспавшимся мозгом. Спустя примерно полминуты «разговора» подросток таки проснулся и кинул взгляд на злого взъерошенного брата, что с убийственным взором сидел на кровати, обняв подушку и положив на неё голову. — Братик, это полковник…

Не успел Альфонс договорить, как Эдвард подорвался с кровати и золотистым вихрем пронёсся к телефону, буквально вырывая несчастную трубку из рук брата:

— Я тебя убью! Сволочь! Гад! Придурок! Ты хоть на часы смотрел?! Сам проснулся, так и других будить вздумал, подонок?! Когда встретимся, пришибу тебя! Плевать мне, что ты — мой начальник, потому что ты — законченная сволочь! И не звони сюда больше, конина недоделанная! Я всё сказал! — Эдвард с силой швырнул ни в чём не повинную трубку и тяжело отдышался: тирада далась ему, как говорится, потом и кровью.

— Давай спать, Ал, вряд ли этот… полковник позвонит снова.

Стальной удовлетворённо потянулся и захромал к кровати, оставляя шокированного Альфонса стоять с круглыми глазами и открытым ртом. Телефон зазвонил снова, и на этот раз его звон имел устрашающий оттенок. Эдвард медленно обернулся и, что-то для себя решив, всё же подошёл к настойчиво трезвонящему аппарату. Сомнений, кто звонил, как-то не было.

— Да? — пыхтящее-рычащим голосом проговорил в трубку Стальной и как-то сразу дёрнулся: голос начальника не предвещал ничего — абсолютно ничего — хорошего. Альфонс обеспокоенно наблюдал за Эдвардом. Тот вёл себя совершенно неестественно: то вдруг наливался пунцовой краской, то бледнел не хуже белокочанной капусты. Пару раз пытался что-то возразить, но по всей видимости просто не мог вставить свою реплику в монолог полковника. Альфонс даже задался вопросом: а что такое говорил Рой Мустанг, что его своенравный братец не вертел трубкой, как обычно, не заморачиваясь по поводу слов полковника, а очень внимательно слушал и, судя по всему, пытался запомнить. Наверное, что-то очень важное…

Когда с того провода послышались гудки, Эдвард тихо положил трубку на место и слегка пожевал губу: тревожный симптом! — понял Альфонс и, не скрывая беспокойства, посмотрел на всё ещё задумчивого братца:

— Что он сказал? Тебя накажут?

— А? Нет, пока нет. Он пригрозил… неважно! Всё будет хорошо, Ал. — Стальной облизал пересохшие губы и криво улыбнулся, пытаясь сменить тему: — Нам нужно собираться. Мустанг приказал ехать к нему домой, мол, что-то очень важное хочет сообщить… Настолько важное, что, блин, позвонил нам в пять утра! — Вскричал Эдвард, выразительно выставив руку вперёд и со всей силы сжав её в кулак.

«Он что, представляет, как душит полковника?» — подумал Альфонс, «выпав в осадок».

К месту назначения Элрики добрались быстро — за тридцать семь минут — благо, Мустанг жил неподалёку. Хозяин дома с хмурым видом встречал своих подопечных, скрестив руки на груди и слегка постукивая сапогом по асфальту. Гневный взор был устремлён только на Эда, что было понятным: после той пламенной речи Стального Альфонс всерьёз опасался, как бы Алхимик Огня не подпалил его брату что-нибудь. И ведь, если что, ничего не сделаешь: Эдвард сам напросился!

К счастью, Рой хоть и был очень недоволен своим юным подчинённым, но всё же не настолько, чтобы применять физические методы воздействия. Стальной не рискнул поднимать глаза на начальника и лишь бочком проник в его обитель, не рискуя поворачиваться спиной, искоса поглядывая на беспрестанно извиняющегося за него брата.

— Ладно, Альфонс, ты ведь ни в чём не виноват. Прекрати уже извиняться. — Рой по-доброму улыбнулся младшему мальчику, слегка взъерошив золотистые волосы. Эдвард смерил их хмурым взглядом. — Если хочешь, можешь идти в библиотеку или ещё куда: это дело касается исключительно Стального, с ним я и буду говорить.

Альфонс радостно улыбнулся: ему никогда не были интересны все эти дела военные и он был совсем не против провести это время за каким-нибудь более полезным занятием. О брате он не беспокоился — если бы офицер решил «вправить» тому мозги, то не стал бы столько ждать и сделал бы это как только Элрики приехали. Эдвард энтузиазма Альфонса не разделял и с толикой опаски посматривал на командира, словно ожидая подвоха.

— Стальной! — Эдвард вздрогнул от ледяного тона начальника и чуть заметно поёжился: неужели Мустанг решил воплотить те слова в реальность?! Если так, то ему, юному дарованию, пора было делать ноги.

— Чего вам? — Стараясь справиться с внутренней нервозностью, Эдвард сделал пофигистичное лицо, но не заметил, как перешёл на «вы». Рой чуть усмехнулся: его подопечного было довольно легко читать. Вот и в этот момент офицер быстро разгадал причину столь уважительного обращения и как бы невзначай подошёл ближе к двери, защёлкивая ту на дополнительный замок. Эдвард заметно напрягся.

— Так уж случилось, что в конце следующей недели в Аместрис пребывает делегация из Аэруго. От итогов встречи будет зависеть, продолжится ли эскалация конфликта между нашими странами или же напряжение пойдёт на спад. Фюрер решил устроить что-то типа парада вооружённых сил: ничего особенного, просто пройдут войска и несколько государственных Алхимиков продемонстрируют свои способности. Я полагаю, это обычный намёк на «не связывайтесь с нами». — Рой Мустанг на мгновение прикрыл глаза и потёр переносицу, словно не желая продолжать речь. — Но есть тут одно «но»: понятия не имею, что послужило причиной столь странному и необдуманному решению, но тебя, креветка, Кинг Брэдли попросил участвовать.

— Кто это здесь креветка?! — В привычной манере, хоть и не так громко, отреагировал подросток, после чего удивлённо посмотрел на начальника: — Я должен участвовать в параде?

— Ты просто пройдёшь по брусчатке и выкинешь что-нибудь эдакое, что удивит делегацию. Только ни в коем случае не опасное для жизни послов. И не смей выходить из себя, если вдруг услышишь разговоры про свой рост — это приказ!

— Заткнись! Никто не имеет права оскорблять мой рост!

* * *

«Я, конечно, сказала им, что освобожусь только завтра и прежде позвоню, но… — Винри задумчиво разглядывала главный корпус военного штаба Аместриса, крепко держа в руках увесистый чемодан. - Я ведь не знала, что госпожа Карин сама предложит мне поехать к друзьям, а бумага с номером попадёт в ведро с отходами и станет нечитаемой. Надеюсь, братики обрадуются моему, пусть и немного быстрому, визиту».

Винри довезла чемодан до пункта пропуска и мило улыбнулась двоим постовым:

— Здравствуйте! Я к Эдварду Элрику, Стальному Алхимику!

Офицеры переглянулись и в замешательстве посмотрели на Рокбелл. Женщина-лейтенант перемялась с ноги на ногу:

— Простите, мисс, но нам не поступало такой информации. Мы не можем вас пропустить на военный объект без сопровождения кого-либо из офицеров или письменного приказа.

— Я понимаю, — слегка запнулась Винри, криво усмехнувшись. — Просто у меня не было возможности позвонить ему. Не могли бы связаться с Эдом и сказать, что прибыла Винри Рокбелл? Он подтвердит.

Без лишних разговоров лейтенант взяла трубку телефона и, глянув в книге нужные цифры, позвонила в общежитие. Отвечать никто не спешил.

— Сегодня выходной: вполне вероятно, что Стальной Алхимик и его брат сейчас не в казарме.

— Эм… Тогда, может они у своего начальника? По рассказу Эда я поняла, что они неплохо ладят. Он вроде тоже Алхимик! — Девушка нервно закусила губу, умоляюще посмотрев на не изменившихся в лицах военных. Не стоять же ей здесь до скончания века!

Постовые скептично переглянулись, и женщина всё же набрала новый набор цифр. В Центральном штабе был только один высокоранговый Алхимик, поэтому ломать голову над именем командира Стального не приходилось.

— Полковник Мустанг? Вас беспокоят с пункта пропуска!.. Нет, к вашему подчинённому, Эдварду Элрику… Да!.. Винри Рокбелл… Вас поняла! Прошу прощения за беспокойство! — вытянувшись по стойке «смирно», женщина повесила трубку на её законное место и безразлично посмотрела на Винри. — Полковник Мустанг сказал, что пришлёт Стального Алхимика лично встретить вас. Пожалуйста, ожидайте: до того момента мы не можем пропустить вас.

Винри слегка понурила голову, но расстраиваться не стала: она прекрасно понимала как постовых, так и начальника своего друга — никто никогда её не видел, и вряд ли Эдвард вообще кому-либо о ней рассказывал. Кроме того лейтенанта, что был с ними тогда.

Какой-то офицер не спеша приблизился к пункту пропуска и достал из кармана форменных брюк карманные часы на длинной, блестящей на солнце цепочке.

Серебряные часы государственного Алхимика.

Винри тяжело вздохнула: никогда она не думала, что один из её друзей детства добровольно (пусть и не беспричинно) подастся в «цепные псы» армии. Ту самую категорию Алхимиков, которых люди ненавидели больше, чем обычных «Проклятых». И почему подобное случилось именно с этими двумя?

Раздумывая над нелегкой судьбой друзей детства, юная механик сама не заметила, как приблизилась к фургону с мороженым. Стояла середина августа и температура в тени составляла около тридцати градусов, что уж говорить об открытых пространствах! Мороженое было спасением многих.

— Какое выбираешь, красавица? — женщина-продавец средних лет пытливо посмотрела на потенциальную клиентку.

— Ну, я… — Винри ненадолго задумалась, после чего указала на клубничный рожок: — Давайте вот это!

— Замечательный выбор! — женщина ободряюще улыбнулась: десять центов, дорогая.

— Спасибо! Удачной вам продажи! — Рокбелл взяла рожок и сразу же запустила зубы в спасительную прохладу. Дышать стало легче. Вдруг сзади раздался легкий скрип и тихое шипение мороженщицы. Винри обернулась: колёсико холодильника каким-то чудесным образом открутилось и бедная продавщица была вынуждена удерживать эти несколько десятков килограмм, чтобы драгоценный товар не залил сам фургон и проезжую часть в качестве бонуса.

— Я помогу! — девушка бросилась к фургону и вцепилась в сломавшуюся технику. — Дайте отвертку и ключ, я — механик!

— Правда? Вот радость то! Спасибо, милая! — мороженщица воодушевлённо доверила Винри придержать холодильник с товаром, скрываясь в недрах фургона. Рокбелл старательно стиснула зубы, дабы не закричать под весом морозильной камеры: руки и так безумно болели, а тут ещё и низ живота прихватило.

«Не надорваться бы! — Винри поспешно присела на корточки, тем самым чуточку облегчая себе задачу. — М? А это что, „невидимое“ колёсико»?

Механик прекратила подпирать холодильник и не без удивления отметила, что тот вполне спокойно стоит на совершенно целом колесике, которого, правда, не видно, если не сгибаться. Тогда получается, что отвалившееся колесо — пустышка? Нехорошее предчувствие заставило Винри оглядеться: никого.

— Ой, ты уже всё починила? Какая же ты способная, — продавщица радостно всплеснула руками. — В таком случае, ещё одна порция за счёт заведения! Выбирай любое!

— Эм, нет, спасибо. У вас тут запаска стоит по принципу невидимки. Повреждённое колесо вообще никак не должно было повлиять на устойчивость холодильника. Это странно… — Винри обескуражено оглядывалась, изредка бросая взгляд то на злополучное колесо, то на вдруг напрягшуюся мороженщицу.

— Запаска? Где?

— Вот, смотрите, прямо здесь… — девушка послушно подошла к холодильнику и привстала на коленки, заглядывая под камеру и указывая на спрятавшееся колесо. Договорить она не успела: что-то вонючее приложили к лицу, заставляя сделать вдох.

«Что за?! Хлороформ?!» — мелькнула паническая мысль на краю потухающего сознания. Винри еще сопротивлялась пару секунд, после чего вещество окончательно начало действовать, и она провалилась в небытие…