Руны (гет)

Утро в Лихолесье пришло тихо — как тень, проскользнувшая сквозь листву.

Солнце уже настойчиво пробивалось сквозь щели в тяжёлых бархатных шторах, рисуя на полу золотые полосы, будто пытаясь разбудить мир.

Но Эннесиэль не хотела просыпаться.

Она сладко спала, укрывшись одеялом с головой, завернувшись в него, словно в кокон.

И тут, стук в дверь.

Резкий и настойчивый.

Эннесиэль вздохнула, и лишь глубже зарылась в одеяло, бормоча:

— Ещё пять минут... — пробормотала она.

Снова стук. Ещё более сильный.

Эннесиэль перевернулась, вжавшись в подушку, пытаясь спрятаться от надоедливого шума.

Внезапно одеяло сорвалось с неё с неимоверной силой и Эннесиэль растерянно села в кровати. Тёмные волосы взметнулись, словно знамя.

— Святые... да ты здесь совсем обленилась, — раздался насмешливый голос.

Перед ней стояла эльфийка. Рыжеволосая, как закат над пустыней, с малахитовыми глазами, полными решимости.

Её длинные, вьющиеся волосы были аккуратно уложены, а на губах играла самодовольная улыбка. Синий полукафтан с серебряной вышивкой облегал её фигуру, как вторая кожа.

— Эльфийская жизнь тебя не красит, — продолжала она, оглядывая Эннесиэль с ног до головы. — Что за воронье гнездо у тебя на голове?

Эннесиэль почувствовала, как её щёки заливает румянец. Она опустила взгляд на свои взъерошенные волосы, которые медленно опали.

— Ну и соня... — добавила мар, покачав головой.

Эннесиэль заморгала, пытаясь собрать мысли, как рассыпанные бусины.

— Еврен, что ты здесь делаешь?

Гостья гордо вздёрнула подбородок, словно ожидая, что её слова произведут впечатление.

— Я приехала по приглашению Лесного Владыки.

Эннесиэль раздражённо выдохнула, закатив глаза и упала обратно в постель.

Её уже ничего не удивляло.

— Верни одеяло, — пробормотала она, накрывая голову подушкой.

— Уже далеко за обед. Пора вставать! — не унималась она.

— Это он тебе сказал? Почему все вдруг перестали меня слушать? — глухо пробормотала Эннесиэль под перьевой подушкой, пытаясь скрыть раздражение.

— Это я тебе говорю, — перебила её мар. — Вставай!

— Нет, — упрямо ответила Эннесиэль, ещё глубже зарываясь в перья.

Еврен скрестила руки на груди, глаза её вспыхнули, как огни в тёмном лесу.

— Если решила увянуть здесь, как и остальные Святые, — сказала она, — то спешу огорчить: я не позволю.

В этот миг дверь распахнулась.

В комнату ворвалась Минеланна. Её глаза горели, а волосы были растрёпаны. Она поспешно закрыла дверь, чтобы спрятать происходящее от любопытных взглядов прохожих.

Эннесиэль заметила, что Еврен отвлеклась на Минеланну, и, воспользовавшись моментом, наполнила одеяло воздушным потоком. Она стремительно вырвала его из опущенных рук служанки и вновь закуталась в него, довольная результатом.

Еврен, не успев среагировать, осуждающе покачала головой.

— Ты смогла достучаться до неё? Мне показалось, что дверь была закрыта изнутри, — тихо спросила Минеланна, подкрадываясь к Ар*.

— У меня свой подход, — гордо откинула  та свои медные локоны.

— У неё что, депрессия? — с тревогой спросила сестра, глядя на понурый комок одеяла, лежащий в кровати.

— Не уверена... — нахмурилась мар.

— Я просто хочу ещё немного поспать, — раздражённо ответила королева, прячась под одеялом. — Всё, уходите!

Еврен с лёгкой насмешкой улыбнулась.

— Что, бессонная ночь не дала покоя? Мечтала об объятиях короля?

Эннесиэль, недовольная, выскочила из-под одеяла и, бросив в неё подушку, одарила собеседницу угрожающим взглядом.

— Ещё слово, и я подумаю о том, чтобы найти себе новую служанку, которая будет меня уважать! — произнесла королева, направив на неё палец.

Затем она снова легла в кровать. Однако без подушки стало не так удобно.

Миннеланна, испугавшись, взглянула на мар.

— Не беспокойся, — с уверенностью произнесла Еврен, взбивая подушку, — Такое случается у нас каждый четвёртый понедельник.

Положив подушку на кресло рядом с собой, она, согнав мягкую улыбку с лица, грозно обратилась к своей королеве:

— Вставай, а то твои подданные разнесут Лихолесье!

— М? — не расслышав, переспросила Эннесиэль из-под одеяла.

— Ты же не думаешь, что я пришла сюда одна? Со мной несколько десятков мар! И если ты сейчас же не встанешь, и я вернусь без тебя, они решат, что весь этот великодушный жест лишь повод заманить нас в ловушку.

Эннесиэль резко вскочила с постели, услышав шум на улице. Взглянула на взволнованное лицо сестры. Та быстро закивала головой. Еврен недовольно сложила руки на груди и нервно постукивала носком коричневых сапог.

Королева спрыгнула с кровати и, отодвинув шторы, вышла на балкон. Внизу, среди деревьев, мельтешили эльфы, перекидываясь колкими словами с мар в ярко расшитых одеждах.

— О, святые... — тихо произнесла Эннесиэль.

— Так что, дорогая,— мягко произнесла служанка, заботливо укутывая её в льняной халат. — Поспеши привести себя в порядок и бегом вниз!

* * *

Ервен уже вернулась со двора, где пыталась успокоить толпу. Она спокойно сидела на краю кровати, словно статуя, сложив руки на коленях и смиренно ожидая.

Минеланна нервно мерила шагами комнату. Её глаза метались по стенам, а пальцы переминали друг друга Внезапно, словно по наитию, она опустилась рядом с Мар, надеясь найти утешение в её спокойствии. Но это было лишь временно. Глубокий вдох лишь на мгновение унял её тревогу, а затем она снова начала нервно переминаться на месте.

— Хватит возиться, как личинка! — прошипела Ар.

Из купальни донеслись шаги, и Минеланна снова вскочила. Ервен бросила на неё неодобрительный взгляд.

Эннесиэль вышла, вытирая лицо салфеткой. Ервен поднялась, смиренно сложив руки перед собой.

— Так что же произошло? Я же написала вам, что поездка в Ривенделл прошла успешно и я скоро вернусь.

— Я решила встретить тебя по дороге в Фангорн, со мной было ещё несколько мар. Нас перехватили... — Она задумалась. — Лаплас.

— Леголас, — поправила Минеланна.

У неё были некоторые проблемы с произношением на синдарине из-за акцента, так как она провела всю свою жизнь в изоляции. Однако это не мешало ей быть лучшим шпионом и советником королевы, обладая обширными знаниями о мире.

— Они спросили, что мы делаем так близко к границе, и приказали удалиться. Мы ответили, что не уйдём без тебя. И они позвали короля...

— Трандуил был с вами? — прозрела Эннесиэль, поражённая этой новостью.

— Да. Он объяснил, что никакого конфликта нет и вы договорились о союзе. Мы, конечно же, не поверили этому заносчивому синдару... Поэтому он разрешил нам убедиться в этом самим и пригласил нас к себе. Сказал, что ты всё равно остаёшься на весенний эквинокций со своей семьёй у него во дворце. А если мы не хотим оставаться на перевале ещё пару дней, то можем провести их вместе, как знак начинающегося союза. Мы предупредили, что за нами придут остальные, если мы не вернёмся. Но он лишь усмехнулся и сказал, что это даже лучше...

Королева нахмурилась.

— Так это правда? Ты уже заключила союз с северным Лихолесьем? — уточнила Еврен.

Эннесиэль, округлив глаза, воскликнула:

— Я же говорила!

— Повторюсь, у него было слишком самодовольное лицо. Я заподозрила неладное...

Эннесиэль неуверенно выдохнула:

— Есть ещё кое-что.

Она достала из ящика кольцо и положила его на стол. Оно словно само испускало сияние, оставляя на столе фиолетовые солнечные блики от камня и загадочно искрилось алмазами вокруг него.

— Эру... — выдохнула Минеланна, прикрыв рот ладонью.

— Святой Эфир...

Минеланна схватила сестру за руку:

— Он сделал тебе предложение?

— Не совсем.

— С таким успехом мог бы сделать, — покачала головой Еврен. — Сапфиры — это же семейная реликвия!

Минеланна покрутила кольцо в руках, и оно вспыхнуло в прямом луче солнца.

— Ты согласишься?

— Он не делал мне предложение!

— Но сделает.

— И ты согласишься? — поинтересовалась Еврен.

— Я не уверена.

Минеланна, печально вздохнув, положила кольцо на стол.

Еврен, не сдержавшись, фыркнула:

— Помнишь, я как-то выражала тебе своё глубокое сочувствие в том, кем ты являешься? Забудь об этом... С таким мужчиной рядом я готова вынести все трудности эфириальной жизни!

— Но ты же говорила, что у него слишком надменное лицо! — возразила сестра.

— Да. Но я не утверждала, что оно мне не нравится... Наверняка есть и другие достоинства.

Эннесиэль попыталась сохранить серьёзное выражение лица, но не смогла. Закрыв лицо от стыда, она затряслась от смеха.

— Это будет нечто особенное, — с гордостью произнесла Еврен. — Если на эльфийский трон сядет мар.

— Она права, — добавила Минеланна. — Стать той, кто правит, вместо того чтобы просто служить.

Минеланна стремилась к счастью для своей сестры, Еврен жаждала справедливости и признания для мар, но чего желала Эннесиэль? Она мечтала о мире в Средиземье, о том, чтобы спокойно спать по ночам и не бояться, что завтра может не наступить. Эннесиэль хотела перестать испытывать вину и ужас за страдания, которые уже пережил её народ и которые ещё предстоят.

Однако глубоко в душе у Эннесиэль жили и другие желания. Она представляла, как лежит в объятиях любимого человека на берегу небольшой реки в тени раскидистого дерева. Она мечтала о солнечных лучах, пробивающихся сквозь листву, о ветре, гонящем облака, и о том, чтобы быть любимой просто за то, какая она есть, а не за то, на что она способна. Но эти мысли были свойственны девочке, а не эфириалу и святой.

В комнате уже стояли два сундука с вещами, которые Еврен привезла с собой.

— Всё, выходите! — немного раздражённо воскликнула Эннесиэль. — Я хочу переодеться.

Еврен подошла ближе и прошептала:

— Я привезла тебе рубиновое кружевное платье, оно лежит на дне сундука. Надень его вечером.

— Всё, иди! — смутившись, произнесла Эннесиэль и выпроводила служанку за дверь вслед за Минеланной. Затем, закрыла дверь.