Узы крови (джен)

Утро тридцать первого октября, Хэллоуин, пришло с первым легким морозцем, который посеребрил траву вокруг Хогвартса тонким слоем инея. После шумного прибытия гостей из Шармбатона и Дурмстранга и объявления Триволшебного Турнира повседневность Гарри и Джайны изменилась. Замок гудел от ожидания, студенты шептались о предстоящем выборе чемпионов, но их мысли были заняты другим — их проклятием, его изменившейся природой и их собственной хрупкой связью.

Они проснулись в своей общей комнате в башне Гриффиндора почти одновременно. Узы Крови привычно отозвались тупой усталостью, но вчерашний день, полный поддержки друзей и их собственный тихий вечерний разговор, оставили после себя странное чувство… спокойствия? Или смирения? Их движения были синхронными, отработанными до автоматизма — он натянул мантию, она взяла палочку с тумбочки. Почти Безголовый Ник уже парил у камина, его прозрачная фигура мерцала в утреннем свете. Он с энтузиазмом декламировал что-то о рыцарских турнирах и чести.

— Доброе утро, юные души! — прогудел он, заметив, что они проснулись. — Великий день! Сегодня Кубок Огня выберет героев! Как в старые добрые времена, когда честь и отвага ценились превыше всего!

Джайна хмыкнула, поправляя свои белоснежные волосы, которые теперь лежали мягкими волнами на плечах.

— Пусть выбирает кого угодно, призрак. Лишь бы не нас. Нам бы самим выжить в этой вашей школе.

Гарри молча кивнул, их Узы передали ему ее глубокую усталость, скрытую за привычным сарказмом. Он добавил тихо:

— Да. Главное, чтобы нас сегодня оставили в покое.

Они спустились в Большой Зал на завтрак. Шум и гам стояли невообразимые. Студенты всех трех школ сидели за своими столами, но атмосфера была наэлектризована ожиданием. Шармбатонцы, кутаясь в свои тонкие голубые мантии, с любопытством разглядывали заколдованный потолок, где вместо облаков теперь летали маленькие летучие мыши. Дурмстранговцы в тяжелых мехах сидели за столом Слизерина, мрачно переговариваясь между собой и бросая оценивающие взгляды на учеников Хогвартса. Рон и Гермиона уже ждали их за гриффиндорским столом. Рон с аппетитом поглощал гору оладий с джемом, а Гермиона нервно листала книгу о правилах Триволшебного Турнира.

— Вы только посмотрите! — возбужденно сказал Рон, жуя. — Все только и говорят о Кубке! Фред и Джордж вчера полночи не спали, все пытались придумать, как обмануть возрастную черту Дамблдора. Говорят, пробовали зелье старения.

Гермиона скептически фыркнула, не отрываясь от книги:

— Глупости. У них ничего не выйдет. Возрастная магия Дамблдора — это не шутка. Интересно, кого же все-таки выберут от Хогвартса? Седрика? Или, может, Анжелину Джонсон?

Гарри и Джайна сели рядом. Их вынужденная близость все еще привлекала любопытные взгляды, особенно со стороны гостей. Красивая шармбатонка с длинными светлыми волосами что-то шепнула своей подруге, кивая в их сторону. Несколько дурмстранговцев хмуро посмотрели на них. Но их друзья уже привыкли. Их Узы слегка дрогнули — Джайна мысленно передала: «Пусть пялятся. Глупые дети. Нам не до их игр и турниров». Гарри мысленно ответил: «Точно. Лишь бы сегодня никто не пытался нас разлучить».

После завтрака все студенты — и хозяева, и гости — потянулись в Главный Холл, где в центре, на высоком постаменте, стоял Кубок Огня. Его грубая деревянная чаша была наполнена ярко-голубым пламенем, которое весело потрескивало и выбрасывало вверх золотые искры. Вокруг Кубка на полу сияла тонкая золотая линия — возрастная черта, начертанная Дамблдором.

Старшекурсники, которым уже исполнилось семнадцать, с волнением и надеждой бросали в пламя Кубка свернутые кусочки пергамента со своими именами. Младшие ученики стояли вокруг, с завистью глядя на них и возбужденно перешептываясь о славе и тысяче галлеонов призовых. Внезапно толпа расступилась, и к Кубку решительно направились Фред и Джордж Уизли. В руках они держали маленькие флакончики с мутной жидкостью. На их лицах сияли хитрые ухмылки.

— Ну что, смотрите и учитесь, мелюзга! — громко объявил Фред, обращаясь к толпе. Они с Джорджем одновременно выпили содержимое флаконов. В тот же миг у обоих выросли длинные седые бороды, а волосы на головах поседели. Толпа ахнула, а затем рассмеялась.

— Гениально! — крикнул Ли Джордан. — Зелье Старения!

Фред и Джордж, гордо выпятив грудь и поглаживая свои новообретенные бороды, решительно шагнули через золотую линию.

Но не успели они подойти к Кубку, как пламя в нем вспыхнуло ярко-красным. Раздался громкий хлопок, и невидимая сила отбросила близнецов назад. Они рухнули на пол, а их седые бороды исчезли, сменившись… длинными, густыми, совершенно одинаковыми седыми бородами, свисающими до пояса.

Толпа покатилась со смеху. Из-за колонны вышел Дамблдор, его глаза весело блестели за очками.

— Я же предупреждал вас, джентльмены, — сказал он с улыбкой. — Возрастная черта — это вам не шутки. А теперь, будьте добры, шагом марш в больничное крыло! Мадам Помфри наверняка найдет средство от излишней растительности на лице.

Под оглушительный хохот студентов Фред и Джордж, сердито дергая друг друга за бороды, поплелись прочь.

Рон хмыкнул:

— Говорил же им, что не выйдет. Идиоты. Интересно, кто же все-таки будет от нас? Наверное, Седрик.

Гарри и Джайна стояли чуть в стороне от толпы, наблюдая за этой сценой. Их Узы передали ему ее мысль, полную снисходительной иронии: «Забавно, но невероятно глупо. Рисковать из-за игры… У нас в Азероте за такую детскую выходку их бы просто выпороли. Или заморозили бы им бороды до весны».

Он тихо шепнул ей:

— Кого выберут, как думаешь? От Хогвартса?

Она пожала плечами, ее взгляд скользнул по толпе.

— Не знаю. Этот твой Седрик кажется… достойным. Умный, спокойный, сильный. А от других школ… тот болгарин, Крам. Он точно будет участвовать. А от французов… может, та красивая блондинка?

* * *

День тянулся мучительно долго. Студенты то и дело подбегали к Кубку, бросая в него свои имена или просто глазея. Гости из Шармбатона и Дурмстранга тоже проявляли активность. Виктор Крам молча, под восхищенными и завистливыми взглядами, бросил свой пергамент в голубое пламя. Несколько красивых девушек из Шармбатона, включая ту самую блондинку, о которой говорила Джайна, тоже опустили свои имена. Малфой, проходя мимо Гарри и Джайны со своей свитой, снова не удержался от язвительного замечания:

— Что, Поттер, твоя ледяная тень не дает тебе подойти к Кубку? Или просто боишься, что он тебя не выберет? Жалко, что таких неудачников, как вы, не допускают к настоящим испытаниям. Слишком заняты тем, чтобы держаться друг за дружку.

Джайна ответила холодно, не поворачивая головы:

— Завидуй молча, Малфой. Тебе до этого Кубка так же далеко, как до ума и чести. Лучше бы тебе вообще до него не доползти.

Он презрительно фыркнул, но отошел, явно не желая снова нарваться на ее гнев или на Грюма. Рон, подошедший к ним, прошептал:

— Он сам бы никогда не рискнул бросить свое имя. Трусливый хорек.

К вечеру ажиотаж вокруг Кубка немного спал. Холл опустел. Кубок Огня продолжал гореть ровным голубым пламенем в центре зала, ожидая своего часа. Гарри и Джайна вернулись в башню Гриффиндора вместе с друзьями. Их жизнь текла своим чередом, в тени проклятия. Толпа, любопытные взгляды, злобные шепотки — все это усиливало давление, делало их изоляцию еще более ощутимой. Но они оставались лишь зрителями в этой драме с Турниром. Рон и Гермиона горячо обсуждали возможных чемпионов. Ник в их комнате снова начал бубнить про рыцарскую славу и честь. А их Узы Крови тихо пульсировали своими собственными, скрытыми от всех заботами, далекими от сияющего огня Кубка.

* * *

Вечер Хэллоуина окутал Хогвартс особой, волнующей атмосферой. Большой Зал сиял от праздничных украшений: сотни вырезанных тыкв со свечами внутри парили под заколдованным потолком, отбрасывая оранжевые блики на лица студентов. Летучие мыши носились между свечами. Столы ломились от традиционных хэллоуинских угощений — тыквенных пирогов, яблок в карамели, конфет всех сортов и огромных кувшинов с тыквенным соком. Гарри и Джайна спустились из башни Гриффиндора вместе с остальными учениками. Их Узы Крови тихо пульсировали привычной усталостью, но они двигались синхронно, их темные мантии шелестели в такт шагам по каменным плитам.

В зале уже царил возбужденный гул — студенты Хогвартса, Шармбатона и Дурмстранга расселись за своими столами (гости снова присоединились к Когтеврану и Слизерину соответственно). Воздух буквально дрожал от нетерпеливого ожидания. Рон и Гермиона уже ждали их за гриффиндорским столом. Рон нервно поглощал тыквенный пирог, а Гермиона теребила в руках свою салфетку, ее взгляд был прикован к Кубку Огня, который снова установили перед преподавательским столом.

— Ну, наконец-то! — сказал Рон с набитым ртом, когда Гарри и Джайна сели рядом. Их близость уже почти не привлекала внимания — друзья привыкли, а гости были слишком заняты ожиданием выбора чемпионов. — Я думал, вы пропустите все самое интересное! Все только и гадают, кого же выберет Кубок!

Гермиона кивнула, ее голос был тихим от волнения:

— Это действительно исторический момент. Три школы… три чемпиона… Надеюсь, от Хогвартса выберут кого-то действительно достойного. Седрика, например.

Гарри кивнул, но его мысли были далеко от Турнира. Он чувствовал беспокойство Джайны через их Узы. Она тихо сказала ему, так, чтобы слышал только он: «Слишком много народу. Слишком много эмоций. Проклятие… оно становится тяжелее. Будь начеку». Он мысленно ответил: «Я рядом. Держись». Она едва заметно кивнула, ее пальцы под столом коснулись его руки.

Еда исчезала с тарелок с невероятной скоростью. Рон продолжал есть, словно боясь, что еда исчезнет до объявления чемпионов. Фред и Джордж, уже избавившиеся от своих бород (хотя и с небольшими ожогами от контрзаклятия мадам Помфри), громко спорили о шансах разных кандидатов. Малфой, сидевший за столом Слизерина, бросал через зал ядовитые взгляды на Гарри и Джайну, но больше ничего не говорил.

Когда тарелки опустели, а десерты были съедены, Дамблдор поднялся. Его длинная серебряная мантия сверкала в свете свечей. Зал мгновенно затих. Сотни пар глаз устремились к нему и к Кубку Огня.

— Итак, момент настал! — провозгласил Дамблдор, его голос гудел под сводами зала. — Кубок Огня почти готов сделать свой выбор. Когда имена чемпионов будут названы, я попрошу их подойти сюда, пройти вдоль преподавательского стола и войти в соседнюю комнату, — он указал на дверь за своей спиной, — где они получат первые инструкции.

Он взмахнул палочкой. Все свечи в зале, кроме тех, что горели внутри тыкв, погасли. Зал погрузился в полумрак, освещаемый лишь зловещим голубым пламенем Кубка Огня. Пламя в Кубке внезапно вспыхнуло ярче, заискрилось, а затем стало ярко-красным. Через мгновение из огня вылетел первый, слегка обгоревший по краям кусок пергамента. Дамблдор ловко поймал его.

В зале стояла мертвая тишина. Дамблдор поднял пергамент и громко прочитал:

— Чемпионом Дурмстранга становится… Виктор Крам!

За столом Слизерина раздались бурные аплодисменты. Крам поднялся, сутулясь, и под аплодисменты прошел к Дамблдору, а затем скрылся в боковой комнате.

Пламя Кубка снова стало красным, и вылетел второй кусок пергамента.

— Чемпионом Шармбатона становится… Флёр Делакур!

За столом Когтеврана раздались восторженные крики и аплодисменты. Красивая блондинка, о которой говорила Джайна, грациозно поднялась и, улыбаясь, проследовала за Крамом.

И вот, третий кусок пергамента взлетел из красного пламени. Дамблдор поймал его.

— Чемпионом Хогвартса становится… — он сделал паузу, и напряжение в зале стало почти невыносимым, — Седрик Диггори!

Стол Пуффендуя взорвался оглушительным ревом. Студенты вскакивали на ноги, обнимая Седрика, который, сияя от счастья, но слегка смущенный, поднялся и под аплодисменты всего зала пошел к боковой комнате.

— Превосходно! — провозгласил Дамблдор, улыбаясь трем чемпионам, когда аплодисменты немного стихли. — Теперь у нас есть три чемпиона! Я уверен, что…

Но Дамблдор осекся. Пламя в Кубке Огня снова вспыхнуло ярко-красным. Оно заискрилось, затрещало. И из него медленно, словно нехотя, вылетел… четвертый кусок пергамента.

Дамблдор инстинктивно протянул руку и поймал его. Он уставился на пергамент. В зале воцарилась гробовая тишина. Все взгляды были прикованы к директору. Он медленно развернул пергамент. Его брови поползли вверх. Он прокашлялся и прочитал дрогнувшим, но громким голосом, который эхом разнесся по затихшему залу:

— Гарри Поттер… и Джайна Праудмур.

На мгновение воцарилась абсолютная, мертвая тишина. А затем зал взорвался. Но не аплодисментами. А хаосом.

Гарри почувствовал, как их Узы Крови буквально взорвались — не болью, а шоком, неверием, ужасом. Его сердце заколотилось так сильно, что отдавало в ушах. Рядом Джайна резко вскочила на ноги, ее кулаки сжались, лицо стало белым как мел. Зал загудел, как растревоженный улей. Студенты повскакивали с мест, крича, показывая на них пальцами, перешептываясь.

Рон потрясенно ахнул:

— Что?! Гарри?! Джайна?! Но… как?!

Гермиона выронила кубок с соком, который с грохотом покатился по полу. Ее глаза были круглыми от ужаса и неверия.

— Это… это невозможно! Вам же нет семнадцати!

Малфой вскочил на ноги за столом Слизерина и злорадно расхохотался, его голос прорезал общий шум:

— Поттер! Я же говорил! Я же говорил, что он найдет способ влезть! И свою тень притащил! Жулик! Обманщик!

Слизеринцы подхватили его смех, но в их глазах тоже было недоумение. Гриффиндорцы замерли в шоке. Симус пробормотал:

— Оба? Сразу оба? Это что, какая-то дурацкая шутка?

Фред и Джордж переглянулись, их лица были растерянными. Фред крикнул Дамблдору:

— Профессор! Вы уверены?! Это какая-то ошибка!

Гости тоже пришли в ярость. Мадам Максим поднялась во весь свой гигантский рост, ее голос прогремел над залом:

— Мсье Дамбльдор! Это возмутительно! Явное нарушение правил! Две школы — три чемпиона! А не четыре! И уж точно не пять! Шармбатон протестует!

Игорь Каркаров шагнул вперед, его лицо пылало от гнева, глаза сверкали.

— Хогвартс жульничает! Это подлог! Двое чемпионов от одной школы — это неслыханно! Дурмстранг не будет участвовать в этом фарсе!

Виктор Крам мрачно сжал челюсти, глядя на Гарри и Джайну с нескрываемым подозрением. Флёр Делакур презрительно фыркнула. Седрик Диггори обернулся от двери, его честная улыбка исчезла, сменившись полным недоумением и растерянностью.

Преподаватели за столом тоже зашевелились. Профессор МакГонагалл была бледна как полотно. Профессор Снейп скривился, словно проглотил лимон, его взгляд был полон яда. А Грозный Глаз Грюм замер, его магический глаз бешено завращался, фиксируясь то на Гарри, то на Джайне.

Дамблдор поднял руки, пытаясь призвать к тишине, но голоса не стихали. Наконец, он рявкнул так громко, что стены задрожали:

— ТИХО! — Зал неохотно замолчал. — Гарри Поттер! Джайна Праудмур! Подойдите сюда, пожалуйста!

Гарри почувствовал, как ноги стали ватными. Он посмотрел на Джайну. Она кивнула ему, ее лицо было бледным, но решительным. Их Узы не давали выбора. Они встали и медленно пошли к преподавательскому столу. Толпа студентов расступалась перед ними, провожая их градом взглядов — недоуменных, гневных, любопытных, сочувствующих. Их мысли слились в одну, полную ужаса и неверия: «Я этого не делал! / Я этого не делала!» И мысленный ответ друг другу: «Я знаю. / И я знаю». А затем: «Кто-то знает про нас. Про Узы. И использует это».

Они подошли к столу, их шаги были синхронны, лица — бледными. Весь зал смотрел на них.

Профессор МакГонагалл прошептала Дамблдору:

— Альбус, это какая-то ужасная ошибка… Они не могли…

Он медленно покачал головой, его взгляд был прикован к четвертому куску пергамента. Грюм подошел ближе, тяжело хромая. Его голос был грубым:

— Кто-то подсунул их имена. Обошел возрастную черту. Сильная магия Конфундус на Кубке. Постоянная бдительность! Надо отменить выбор! Это ловушка!

Гарри выдавил сквозь стиснутые зубы:

— Мы не бросали наши имена в Кубок! Клянусь!

Джайна добавила, ее голос был холоден, как лед:

— Это не наша игра. Мы не хотели участвовать.

Дамблдор посмотрел на них долгим, пронзительным взглядом, словно пытаясь заглянуть им в души.

— Я верю вам, — сказал он наконец тихо. Но затем его голос снова стал громким, обращенным ко всем: — Идите в комнату за залом. К остальным чемпионам. Мы должны разобраться в этом.

Они повернулись и под гул голосов, крики протеста и недоуменные взгляды направились к двери за преподавательским столом. Рон смотрел им вслед с выражением шока и… недоверия? Гермиона выглядела испуганной, но в ее глазах была и решимость.

Хэллоуин, праздник веселья и страшилок, только что превратился в их личный кошмар. Их проклятие, их Узы Крови, только что стали их публичной цепью. А Кубок Огня подбросил им загадку, которая спутала все их планы и поставила их жизни под новую, смертельную угрозу.

* * *

Гарри и Джайна толкнули тяжелую дубовую дверь за преподавательским столом и вошли в небольшую, уютную комнату. Здесь уже находились трое других чемпионов — Виктор Крам, мрачно прислонившийся к каминной полке, Флёр Делакур, грациозно стоявшая у окна, и Седрик Диггори, который нервно расхаживал по комнате. Их Узы Крови тихо пульсировали смятением и тревогой, шаги по ковру были синхронны, а взгляды новых «коллег» по несчастью — смесь любопытства, подозрения и откровенной враждебности — буквально впились им в спины. Комната была обставлена удобными креслами, на стенах висели портреты бывших директоров Хогвартса, в камине весело потрескивал огонь. Но уютная атмосфера мгновенно испарилась, когда вслед за ними в комнату ворвались взрослые: Дамблдор, профессор МакГонагалл, профессор Снейп, Грозный Глаз Грюм, мадам Максим, Игорь Каркаров и Барти Крауч-старший из Министерства магии. Дверь за ними с силой захлопнулась, отрезая их от шума Большого Зала, и тут же начался ожесточенный, яростный спор.

Игорь Каркаров первым шагнул вперед, его лицо было искажено гневом.

— Это обман! Чистой воды обман! — рявкнул он, тыча дрожащим пальцем в сторону Гарри и Джайны. — Хогвартс намеренно подсунул еще двоих своих учеников! Дурмстранг не потерпит такого жульничества! Мы протестуем!

Мадам Максим выпрямилась во весь свой гигантский рост, ее огромная фигура буквально нависла над столом в центре комнаты.

— Я полностью согласна с директором Каркаровым! — прогремела она своим низким голосом с сильным французским акцентом. — Шармбатон требует справедливости! Правила Турнира ясны: три школы — три чемпиона! А не четыре! И уж тем более не пять! Это нарушение всех договоренностей!

Профессор Снейп медленно скрестил руки на груди, его губы скривились в ядовитой усмешке.

— Очевидно, Поттер снова нашел способ оказаться в центре внимания и нарушить все правила. И на этот раз притащил с собой свою… экзотическую спутницу. Удивительная способность попадать в неприятности. Или сознательно их создавать.

Гарри сжал кулаки, чувствуя, как их Узы передали ему волну ледяной ярости от Джайны. Он не выдержал и крикнул:

— Мы не бросали наши имена! Это неправда! Кто-то нас подставил!

Джайна шагнула вперед, ее голос был холоден, как сталь, и резок, как удар кнута:

— Это не наша вина! Мы даже не подходили к этому вашему Кубку! И уж точно не хотели участвовать в этой вашей опасной игре!

Дамблдор поднял руку, призывая к тишине, но его голубые глаза строго, почти сурово смотрели на Гарри и Джайну.

— Гарри, Джайна, посмотрите мне в глаза. Вы клянетесь своей магией, что не бросали свои имена в Кубок Огня и не просили никого сделать это за вас?

— Клянусь! — хором ответили они, их голоса слились в один, полный отчаяния и обиды.

Профессор МакГонагалл покачала головой, ее лицо было бледным, губы плотно сжаты.

— Альбус, но это же невозможно… Им обоим только четырнадцать! Они не могли пересечь возрастную черту! Это требует очень мощной магии Конфундус, направленной на Кубок!

Грозный Глаз Грюм подошел ближе, тяжело хромая. Его магический глаз бешено завращался, поочередно фиксируясь то на Гарри, то на Джайне.

— Кто-то обошел черту, это точно! — прорычал он. — Кто-то очень сильный и хитрый. И сделал это так, чтобы Кубок выбрал именно их двоих! Вместе! Из-за их связи! Это ловушка, Дамблдор! Очевидная ловушка! Постоянная бдительность! Нужно немедленно отменить этот выбор! Переиграть!

Мистер Крауч, до этого стоявший молча у стены, бледный и напряженный, шагнул вперед. Его голос был холоден и лишен эмоций, как у чиновника, зачитывающего приговор:

— Это невозможно. Выбор Кубка Огня — это нерушимый магический договор. Имена названы. Обратного хода нет.

Каркаров презрительно фыркнул:

— Магический договор? Барти, не неси чушь! Это абсурд! Трое чемпионов от Хогвартса — это явное и преднамеренное жульничество! Дурмстранг не будет в этом участвовать! Мы уезжаем!

Мадам Максим решительно кивнула:

— Шармбатон присоединяется к протесту! Моя чемпионка не будет соревноваться с тремя противниками от одной школы! Это неравные условия!

Дамблдор повернулся к Краучу, его тон стал резче, настойчивее:

— Барти, ты уверен? Последствия нарушения договора… они действительно так страшны? Ситуация беспрецедентная! Дети не могут участвовать!

Крауч сжал ручку своей трости, его взгляд на мгновение дрогнул, но он твердо кивнул.

— Абсолютно уверен, Альбус. Кубок Огня — это артефакт древней и могущественной магии. Если имена были выброшены из Кубка, названные обязаны участвовать в Турнире. Отказ будет расценен как нарушение магического договора. И последствия… они могут быть гораздо хуже, чем сам Турнир. Для тех, кто откажется. Смерть или потеря магии — вот что говорят легенды.

Его голос был тверд, но в нем промелькнула какая-то странная, почти фанатичная убежденность. Он быстро добавил, словно спохватившись:

— Однако… это не означает, что Хогвартс получает несправедливое преимущество. Правила Турнира должны быть скорректированы с учетом сложившейся ситуации.

Каркаров всплеснул руками, его бородка затряслась от негодования.

— Скорректированы?! Да это же фарс! Полный фарс! Дурмстранг не примет участия в этом цирке! Мы уходим!

Мадам Максим подхватила его:

— И Шармбатон тоже! Мы не станем мириться с таким вопиющим нарушением правил и духа Турнира!

Флёр Делакур, до этого молчавшая и с презрением разглядывавшая Гарри и Джайну, шагнула вперед. Ее голос звенел от возмущения:

— Я не боюсь соревноваться с тремя! Но это нечестно по отношению ко всем нам! Это не Турнир Трех Волшебников, а какой-то балаган!

Седрик Диггори, выглядевший растерянным и расстроенным, кивнул.

— Я согласен с Флёр. Если нас теперь трое от Хогвартса… это полностью меняет правила игры. Это неправильно.

Виктор Крам, мрачно скрестив руки на груди, молча наблюдал за спором, но его взгляд был тяжелым и осуждающим.

Дамблдор снова повернулся к Гарри и Джайне. Его голубые глаза, казалось, буравили их насквозь.

— Кто-то очень могущественный подбросил ваши имена в Кубок. Есть ли у вас хоть какие-то предположения? Враги? Кто-то, кто желает вам зла? Или… кто-то, кто хочет вас использовать?

Гарри отчаянно покачал головой, их Узы передали ему волну ее смятения и страха.

— Нет… Никто… Мы никому не говорили о… о нашей связи…

Джайна закончила за него, ее голос стал тише, но в нем слышалась сталь:

— …кроме наших ближайших друзей. Рона и Гермионы. Но они бы никогда… они не способны на такое.

Грозный Глаз Грюм хрипло кашлянул, его магический глаз бешено завращался.

— Пожиратели Смерти! Вот кто за этим стоит! — прорычал он. — Хотят добраться до Поттера! Использовать Турнир как ловушку! И девчонка… она тоже теперь мишень! Это их стиль! Постоянная бдительность!

Снейп презрительно фыркнул:

— Или это просто чья-то идиотская, злонамеренная шутка. Хотя Поттер, как всегда, умудрился оказаться в самом центре неприятностей. Удивительная способность.

Профессор МакГонагалл бросила на Снейпа гневный взгляд, а затем повернулась к Дамблдору, ее голос дрожал от беспокойства:

— Альбус, но они же не готовы! Им всего по четырнадцать! Они дети! А это проклятие… эти Узы Крови… они ослабляют их! Это слишком опасно!

Дамблдор тяжело кивнул, его лицо стало мрачным, как грозовая туча.

— Я знаю, Минерва. Я все знаю. Но Кубок сделал свой выбор. И их имена вышли вместе… Возможно, сама магия Кубка восприняла их как единое целое из-за их Уз. Мы не можем разорвать магический договор, не рискуя их жизнями или магией. Они должны участвовать.

Барти Крауч снова кашлянул, привлекая к себе внимание.

— В таком случае… есть только один выход, соответствующий духу правил. Раз Кубок выбрал их вместе, значит, они должны участвовать как одна команда. Один чемпион от Хогвартса, состоящий из трех человек. Это сохранит видимость баланса: три школы — три участника.

Каркаров замер, его гнев сменился недоверчивым изумлением.

— Команда?! Трое против одного?! Это что, теперь командное состязание?! Это еще больший абсурд!

Мадам Максим нахмурилась еще сильнее:

— Это все равно несправедливо по отношению к Виктору и Флёр! У Хогвартса будет тройное преимущество!

Дамблдор поднял руку, его голос стал тяжелым, но решительным:

— Боюсь, у нас нет другого выбора, соответствующего букве и духу магического договора. Если их имена были названы Кубком вместе, значит, они и должны участвовать вместе, как единый чемпион Хогвартса. Отказ любого из них будет означать нарушение договора для всех троих. Последствия могут быть катастрофическими. Поэтому Турнир будет проведен так: Виктор Крам представляет Дурмстранг, Флёр Делакур представляет Шармбатон, а Седрик Диггори, Гарри Поттер и Джайна Праудмур представляют Хогвартс как единый чемпион. Таково решение Кубка. И мое.

Грюм недовольно сжал свою палочку, его лицо потемнело. Он пробурчал себе под нос:

— Очень опасно. Слишком много неизвестных. Но… пусть будет так. Посмотрим, что из этого выйдет.

Снейп лишь скривился в презрительной усмешке:

— Великолепно. Очередная катастрофа с участием Поттера и его… свиты. Жду с нетерпением.

Гарри и Джайна переглянулись, их Узы передали волну взаимного ужаса и отчаяния. «Мы не справимся! Трое против одного… это безумие!» — подумал Гарри. «Мы должны. У нас нет выбора. Это ловушка. Но мы найдем выход. Вместе», — мысленно ответила Джайна, и ее пальцы судорожно сжали его руку под мантией.

Дамблдор кивнул им, его взгляд был тяжелым, но в нем читалась и поддержка.

— А теперь идите отдыхать. Завтра вы узнаете подробности первого задания. А мы… мы постараемся разобраться, кто стоит за этим возмутительным актом. Идите.

Они повернулись и вышли из комнаты. За их спинами снова вспыхнул спор — Каркаров кричал о предвзятости, Мадам Максим требовала гарантий, но решение было принято. Триволшебный Турнир пойдет вперед. Их проклятие, их Узы Крови только что стали их общей судьбой на арене смертельно опасного состязания. А планы таинственного заговорщика, кем бы он ни был, похоже, дали трещину, столкнувшись с непредвиденной силой их связи, которую Кубок Огня признал как единое целое.

* * *

Когда Гарри и Джайна вышли из боковой комнаты обратно в коридор, их Узы Крови пульсировали смесью шока, гнева и глухого отчаяния. Их шаги были по обыкновению синхронны, но тяжелы, словно на плечи им лег невидимый груз. Большой Зал все еще гудел отголосками спора, доносившимися сквозь приоткрытую дверь. Они молча двинулись в сторону башни Гриффиндора, но в пустынном коридоре их догнал Седрик Диггори. Его красивое, честное лицо было бледным, улыбка исчезла, сменившись растерянностью и сочувствием.

— Эй, Поттер! Праудмур! — окликнул он их, останавливаясь рядом. — Я… я не знаю, как так вышло. Это… это все очень странно. Но… я просто хотел сказать… я верю, что вы не бросали свои имена в Кубок. Это какая-то ужасная ошибка. Или подстава.

Гарри устало кивнул, их Узы передали ему волну ее облегчения от того, что хоть кто-то им верит.

— Спасибо, Седрик. Мы правда не делали этого.

Джайна добавила, ее голос был холодным, но в нем слышалась нотка усталости, а не враждебности:

— Кто-то очень хитро нас подставил. Будь осторожен, Диггори. Теперь это и твоя игра тоже. И враг, похоже, играет не по правилам.

Седрик слабо улыбнулся, проведя рукой по волосам.

— Постараюсь. Удачи вам… нам всем. Боюсь, она нам понадобится в этом году.

Он кивнул им и пошел своей дорогой, к лестницам, ведущим в подземелья, где располагалась гостиная Пуффендуя. А Гарри и Джайна продолжили свой путь к башне Гриффиндора. У подножия главной лестницы их уже ждали Рон, Гермиона и близнецы Уизли. Они явно вырвались из Большого Зала, как только Дамблдор закончил говорить. Рон подбежал к Гарри, его лицо было красным от волнения и смеси противоречивых чувств.

— Гарри! Джайна! Вы в порядке?! Что там произошло?! Это же полный бред! Как ваши имена могли оказаться в Кубке?! Двое от Хогвартса! И вы… вы же даже не бросали! Кто вообще мог такое придумать?!

Гермиона шагнула ближе, ее карие глаза блестели от тревоги и аналитического азарта.

— Это совершенно точно не случайность! Кто-то очень сильный смог обмануть магию Кубка Огня и возрастную черту Дамблдора! Но как? И зачем? Зачем подставлять именно вас двоих? Вместе?

Фред покачал головой, его обычная ухмылка была натянутой и обеспокоенной.

— Мы тут с Джорджем думали, что наше зелье старения — это верх гениальности и хитрости… Но это! Подбросить имена в Кубок Огня так, чтобы он их выбрал, да еще и двоих сразу… Это просто… это уровень мастера темной магии!

Джордж мрачно кивнул:

— Да уж. Кто-то вас очень крепко подставил, ребята. Но знайте — мы с вами. Что бы ни случилось.

Они поднялись в башню Гриффиндора. Пробормотав пароль Полной Даме («Ледяной щит» все еще действовал), они вошли в свою общую комнату. Почти Безголовый Ник уже ждал их у камина, его прозрачная фигура мерцала в свете огня, руки были театрально всплеснуты.

— О, юные души! Вернулись! Какой поворот событий! Какая драма! Кубок Огня выбрал вас! Обоих! Я глазам своим не верю! Всю историю Хогвартса такого не бывало!

Гарри без сил рухнул в кресло у камина. Джайна устало опустилась на край кровати. Их Узы передали друг другу их общее чувство — это не драма, это катастрофа. Рон плюхнулся в другое кресло, его голос все еще дрожал от волнения и негодования:

— Но вы же не могли этого сделать! Вы же были здесь! И Ник… Ник же был с вами почти все время с тех пор, как вы вернулись в Хогвартс! Он бы знал, если бы вы пытались подойти к Кубку!

Ник гордо выпрямился, его голова почти совсем отделилась от шеи.

— Истинно так, юный Уизли! Я свидетельствую перед лицом всех призраков Хогвартса! Я слежу за нашими юными друзьями денно и нощно, как и было поручено профессором Дамблдором! Ни клочка пергамента с их именами не было брошено в Кубок! Ни шагу они не сделали за пределы этой комнаты вчера вечером! Клянусь моей рыцарской честью… или тем, что от нее осталось!

Гермиона решительно скрестила руки на груди, ее тон стал уверенным:

— Вот! Это неопровержимое доказательство вашей непричастности! Ник — надежный свидетель! Но тогда… кто? Кто мог это сделать? И кто знал про вашу… связь? Про то, что Кубок может выбрать вас вместе?

Джайна устало потерла виски, ее синие глаза задумчиво сузились.

— Кто-то из моего мира… из Азерота… вряд ли смог бы сюда добраться и провернуть такое. Портал был случайным, обратной дороги я не знаю. Значит… кто-то здесь. В Хогвартсе. Или тот, кто может влиять на события здесь.

Гарри мрачно кивнул, его голос был хриплым от усталости и страха:

— Или кто-то в Министерстве. Или… кто-то из бывших Пожирателей Смерти. Но зачем им это? Зачем им Турнир?

Фред задумчиво прислонился к каминной полке, его шутливый тон исчез.

— Может… может, это способ добраться до тебя, Гарри? Выманить тебя из замка? Турнир — это же испытания за пределами Хогвартса. Идеальная ловушка.

Джордж добавил мрачно:

— Или чтобы вас обоих убрать. Вы теперь мишень для всех. Для тех, кто боится твоей славы, Гарри. И для тех, кто боится твоей силы, Джайна.

Рон решительно фыркнул:

— Малфой уже треплется по всей школе, что вы жульничали и опозорили Хогвартс. Но не обращайте внимания! Я ему врежу, если он полезет!

Гермиона снова посмотрела на Джайну, ее взгляд был полон сочувствия и беспокойства.

— Ваше проклятие… Узы Крови… оно явно сыграло ключевую роль. Кубок воспринял вас как одно целое, как единого участника. Я… я продолжу искать в библиотеке. Должно же быть что-то об этом! О том, как разорвать такие узы!

Джайна легонько ткнула Гарри локтем, ее голос смягчился.

— Спасибо, Гермиона. Любая информация будет полезна.

Гарри посмотрел на своих друзей — на Рона, готового драться за него, на Гермиону, готовую перерыть всю библиотеку, на близнецов, готовых устроить диверсию ради них. Тепло их поддержки немного смягчило его страх и отчаяние.

— Вы… вы с нами, и это главное, — сказал он тихо, но твердо. — Мы не хотели участвовать в этом дурацком Турнире, но раз уж так вышло… мы будем бороться.

Рон решительно перебил его:

— Не вы будете бороться, а мы все! Мы тебя из этого вытащим, Гарри! И тебя, Джайна! Даже если для этого придется сразиться с драконами или утопить всех русалок в озере!

Ник патетически взмахнул прозрачными руками.

— И я с вами, юные души! Моя рыцарская бдительность не подведет! Я буду вашими глазами и ушами в замке!

Огонь тихо потрескивал в камине. Комната погрузилась в тишину, но это была уже не тишина отчаяния. Это была тишина перед битвой. Друзья не оставили их. Седрик им поверил. Ник был на их стороне. Вечер, начавшийся с ужаса и предательства, закончился в кругу верных союзников. Но зловещая тень Триволшебного Турнира уже нависла над ними, обещая испытания, опасности и жертвы, которых они не искали, но от которых теперь не могли уклониться.

Друзья ушли, пообещав держать ухо востро и сообщать обо всех слухах. Дверь за ними закрылась, и тишина снова окутала комнату, нарушаемая только мирным треском огня в камине. Почти Безголовый Ник, видя их изможденное состояние, тактично кивнул им и, пробормотав что-то о «необходимости патрулировать коридоры на предмет вражеских призраков», просочился сквозь стену, оставив Гарри и Джайну наконец наедине.

Гарри сидел в кресле, уставившись на пляшущие языки пламени, его мысли были тяжелым, спутанным клубком. Джайна осталась сидеть на краю их общей кровати, ее палочка лежала рядом, а забытая книга о защитной магии так и осталась лежать на полу. Их Узы Крови тихо пульсировали между ними, передавая сложную гамму эмоций — смятение, страх, гнев, но и… странное, мрачное чувство единения перед лицом общей угрозы.

— Это ловушка, — повторил Гарри тихо, его голос был хриплым от усталости и напряжения. — Кто бы это ни сделал, он или она хочет нашей смерти. Или чего-то похуже.

Джайна медленно кивнула, ее синие глаза были темными, задумчивыми, она смотрела на огонь так, словно видела там ответы.

— Или сломать нас. Заставить страдать. Но кто? И почему именно мы оба? Выбор Кубка… он не был случайным. То, что он назвал нас вместе… это либо невероятное совпадение, либо… чей-то очень точный расчет, основанный на знании о нашей связи.

Гарри повернулся к ней, их Узы передали ему ее холодную логику, смешанную с тревогой. «Ты думаешь, кто-то знает? Знает правду о нас?»

Она вздохнула, и ее мысленный ответ был полон неуверенности: «Я не знаю. Возможно. Но кто? Здесь, в Хогвартсе? Или… кто-то из моего мира нашел способ… повлиять?»

— У нас в Азероте, — сказала она вслух, ее голос был тихим, почти шепотом, — враги часто использовали слабости противника. Били по самому больному. Турнир — это идеальная арена для этого. Три опасных задания. Постоянное давление. Внимание всей школы, всего магического мира. И мы… мы связаны. Наша главная слабость — это наша зависимость друг от друга. Два метра. Один неосторожный шаг, одна ошибка в пылу состязания — и проклятие сделает за врага всю грязную работу.

Гарри сжал подлокотники кресла, его голос стал хриплым от страха:

— Ты права. Если во время задания мне нужно будет бежать, а ты не сможешь успеть… Или наоборот… Мы как корабль с пробоиной, прикованный к другому такому же кораблю. Одно неверное движение — и мы оба пойдем ко дну.

— Именно, — она подняла на него взгляд, и в ее глазах была стальная решимость. — Но это не все. Есть и другая опасность. Тот, кто подбросил наши имена, знал о нашей связи. А значит, он может знать и о том, как она работает. О том, что мы чувствуем боль друг друга. Что мы видим обрывки мыслей, воспоминаний… Он может попытаться использовать это против нас. Насылать ложные видения. Сеять раздор между нами. Заставить нас сомневаться друг в друге.

Гарри похолодел. Он вспомнил свой сон — Джайну в ледяном платье, их почти-поцелуй… А что, если это было не просто его воображение? Что, если кто-то пытался манипулировать им через его чувства?

— Ты думаешь… кто-то может… играть с нашими эмоциями? Через Узы? — спросил он дрожащим голосом.

Джайна нахмурилась, ее лицо стало еще серьезнее.

— Я не знаю наверняка. Магия Уз Крови непредсказуема. Но если наш враг достаточно силен и хитер… он может попытаться. Поэтому… мы должны быть еще осторожнее. Мы должны доверять друг другу… но и проверять то, что чувствуем. Не поддаваться на провокации. Ни извне, ни… изнутри.

Гарри кивнул, чувствуя, как их ситуация становится все более запутанной и опасной. Они были не просто мишенями — они были полем битвы, где враг мог атаковать не только их тела, но и их души.

— Но кто? Кто мог знать? Дамблдор? МакГонагалл? Мадам Помфри? Наши друзья? Ник? — перечислял он.

— Вряд ли, — покачала головой Джайна. — Они бы не стали так рисковать нашими жизнями. Грюм? Он странный, его глаз видит слишком много… но он аврор, он ловил Пожирателей… Снейп? Он тебя ненавидит, но… такой сложный план? Малфой? Он слишком глуп и труслив. Его отец? Возможно… но зачем ему это?

— Волдеморт, — сказал Гарри тихо, и это имя повисло в воздухе, как приговор. — Он всегда возвращается. Он всегда находит способ добраться до меня. Но ты… ты не была частью его планов. Зачем ему ты?

Она горько усмехнулась, встала и подошла к камину, глядя на огонь.

— Может быть, теперь стала. Из-за нашей связи. Может, он думает, что через меня сможет добраться до тебя? Или использовать мою силу? Или… он просто хочет уничтожить все, что тебе дорого? А теперь… теперь я рядом. — Она повернулась к нему, и в ее глазах была не только решимость, но и тень страха — страха не за себя, а за него. — Мы должны быть умнее их, Гарри. Хитрее. Наша связь — это наша клетка, но, возможно, ты прав — это и наше оружие. Если они думают, что мы слабы из-за нее, пусть попробуют напасть.

Гарри встал и подошел к ней. Впервые за вечер он почувствовал не только страх и усталость, но и искру надежды. Ее слова, ее сила духа заражали.

— Ты как Гермиона, — сказал он с кривой улыбкой. — Только с ледяной магией и боевым опытом.

Она легонько ткнула его локтем, возвращаясь к кровати.

— Не сравнивай меня с твоей всезнайкой, якорь. Но она права в одном — нам нужно больше информации. И больше… пространства. Тот ритуал крови… Теперь я уверена — мы должны его провести. Как можно скорее. До первого задания Турнира. Нам нужна эта свобода. Хотя бы временная.

Он посмотрел на нее, их Узы передали ему ее твердую решимость. Он вспомнил их разговор прошлой ночью, опасные слова о жертве, о доверии.

— Ты уверена? Ты сказала, это опасно. Что могут быть побочные эффекты.

Она кивнула, ее взгляд был серьезным.

— Да. Опасно. Но оставаться в этой двухметровой клетке во время Турнира — еще опаснее. Это самоубийство. Ритуал даст нам шанс. Шанс двигаться, сражаться по-настоящему. Шанс выжить. И… возможно, он укрепит нашу связь не только физически, но и ментально. Поможет нам лучше чувствовать друг друга, защищаться от внешнего воздействия.

Гарри колебался лишь мгновение. Он посмотрел на нее — на ее бледное, но решительное лицо, на синие глаза, в которых горел огонь борьбы, на тонкие шрамы на ее руках, напоминающие о боли, которую они делили. Он вспомнил ее слова: «Ты мне тоже небезразличен, глупый мальчишка». Он вспомнил тепло ее руки в своей прошлой ночью. Он доверял ей.

— Хорошо, — сказал он тихо, но твердо. — Когда?

— Как можно скорее, — ответила она. — Завтра? После уроков? Нам нужно найти уединенное место. Где нас точно никто не потревожит. И… нам нужно будет немного… твоей и моей крови.

Он кивнул, чувствуя, как страх смешивается с решимостью.

— Хорошо. Завтра. Мы сделаем это.

Они стояли молча у камина, глядя на догорающие угли. Решение было принято. Опасное, рискованное, но необходимое. Ритуал крови. Их единственный шанс получить немного свободы перед лицом смертельной угрозы Турнира и неизвестного врага, играющего с их жизнями. Они не знали, к чему это приведет. Но они сделают это вместе. Потому что теперь они были не просто связаны проклятием. Они были командой. Командой «Проклятые и Невыносимые», как пошутила Джайна. И они были готовы сражаться.