Заветное желание Снейпа (джен)

― Снова ты?

Люпин смотрит на него неприязненно, чего и следовало ожидать.

― Меня попросили кое-что тебе передать, ― очень вежливо говорит Снейп и вытаскивает руку из-за спины.

Вот оно, зелье. Целехонькое, не пролил ни капли.

У Люпина чуть глаза не выскакивают из орбит. Он, конечно же, все понял. Интересно, как теперь будет выкручиваться?

Хм… кажется, выкручиваться он не собирается, у него свои методы: он медленно поднимает палочку. Только этого еще не хватало. Что ж, если разобьет свое зелье ― его проблемы. Может, тогда Дамблдор быстрее поймет, что принял на работу опасного монстра?

«Монстр» в эту же самую секунду кладет палочку рядом с собой на стол.

Что это за новая тактика?

― Я многого не попрошу, ― тихо говорит Снейп, пользуясь паузой и тем, что его до сих пор не убили. Его голос с пустом кабинете звучит гулко, разносясь эхом. ― Я должен как можно скорее научиться боевым приемам…

― Боевым приемам? ― перебивает его Люпин, глядя ошеломленно. ― Знаешь, я все больше убеждаюсь, что был прав насчет тебя…

― Какая разница, как это называть, ― перебивает Снейп. ― Предлагаю следующее: ты мне даешь уроки, молчишь о своих… хм… нелепых догадках, а я, ― он подносит к глазам флакон с зельем, ― никому не расскажу твой маленький секрет.

― Профессор Слизнорт очень ошибается, доверяя таким как ты. ― Люпин даже бледнеет от волнения.

― Не забывай, что нам обоим доверяет Дамблдор, ― парирует Снейп.

― Эти твои намеки… это жестоко, знаешь ли!

Ох как засуетился! Снейп оценивающе смотрит на него.

― В твоих же интересах оказать мне услугу, ― спокойно говорит он, глядя, как его оппонент бесится, но что-то сдерживает его порыв разнести вдребезги кабинет и Снейпа в придачу.

― Это так не делается. Это не по-человечески! ― возмущается тот.

Ага, кто бы говорил. Снейп вовремя прикусывает губу, чтобы не прокомментировать.

― Вообще-то можно было это нормально… обсудить. Договориться, что ли… Мы же коллеги, а не враги!

А раньше ты об этом не думал?

― Я бы мог просто так помочь, без всех этих… шантажей.

― Это я уже понял и даже прочувствовал, ― не без сарказма говорит Снейп.

― Да и как тебя учить? ― Тот взмахивает руками. ― Ты же паникер. Если опять с тобой что-то случится… ну знаешь ли, я не возьму на себя такую ответственность.

― Не случится, ― твердо говорит Снейп, ― если не станешь нападать без предупреждения.

― Не знаю, с кем ты там хочешь подраться, ― тихо говорит Люпин, все еще насупившись, ― но твой враг, кем бы он ни был, предупреждать не будет.

― Ладно, я понял. ― Снейп вздыхает, чувствуя себя наполовину проигравшим. ― Я ничего в этом не смыслю и меня нужно учить с нуля. Возьмешься?

С этими словами он протягивает ему зелье. У себя его оставлять он точно не собирался.

Люпин хмуро принимает зелье, а потом сжимает флакон в кулак.

― Первое занятие завтра. В семь утра. В этом кабинете, ― отрывисто произносит он. ― Посмотрим, что можно сделать.

Снейп не верит своим ушам. Сработало?

Завтра. О, он с нетерпением будет ждать.

* * *

И вот то самое долгожданное утро. Пустой кабинет, где убрали столы и все лишнее. Люпин смотрит, как волк на добычу. В его взгляде ― холодная расчетливость и ни капли снисхождения.

― Еще раз, ― говорит он резко.

Снейп вздыхает, но не протестует. Он знает, что эти тренировки ― его шанс вытащить Мариуса из плена и, возможно, даже выжить самому. А еще он должен доказать Гарри, что достоин быть его отцом и защитником. Поэтому, несмотря на боль во всем теле и дрожь в коленях, он снова поднимает палочку и принимает стойку.

— Протего!

Увы, заклинание вылетает из уст Люпина быстрее, чем Снейп успевает среагировать. Снова. Чужая магия сильно ударяет в грудь и отбрасывает к стене. Он стискивает зубы и поднимается.

В который раз. И он будет подниматься снова и снова, пока не научится всему, что должен.

— Ты слишком медленный. — Люпин неумолим. — Думаешь, тебе дадут время на раздумья?

Снейп не отвечает. Он знает, что тот прав. И что сам напросился.

А еще знает, что если бы это был кто-то беспристрастный, занятия проходили бы в более мягкой форме. Но уж есть то, что есть.

— Еще раз.

На этот раз Снейп готов. Он отбивает Импедименту Люпина собственным щитом, но тот тут же меняет тактику.

― Баубиллиус! ― Тонкая желтая молния летит в него. Снейп едва успевает увернуться: молния стрелой пролетает рядом и попадает в пустой шкаф, который тут же рассыпается на куски.

— Выставляй щит, — сквозь зубы цедит Люпин. — Ты не в цирке.

О, в этом мире тоже есть цирк? Неожиданно.

Люпин не хвалит. Не ободряет. Только подстегивает, заставляет идти дальше, быстрее, жестче.

А еще между ними безмолвно висит одно имя.

Дора.

Снейп знает, это не просто тренировка. Каждый удар, каждое жестокое слово, каждый окрик…

Это месть.

― Еще раз!

― Нет, ты никуда не годишься.

― Ты и правда ничего не умеешь! Надо же, не солгал.

― Вставай! Еще раз!

Снейп сжимает палочку, снова и снова ставит щит. Он добьется своего. Ведь он именно этого хотел.

Иногда кажется, что Люпин только случайно промахивается, а на самом деле он хочет его убить. Но… нет. Этот человек мастерски владеет заклинаниями.

Была б его воля, Снейп был бы мертвец.

Но Ремуса останавливает много чего. Та же Дора и то, что у них родится ребенок.

Снейп критически осматривает себя в куске зеркала на стене, которое Люпин еще не успел починить.

― Ты можешь замаскировать синяки у меня на лице? ― просит он. ― И на шее тоже… Пожалуйста, ― добавляет он, видя, как неприязненно сузились глаза Люпина.

― А самому слабо?

― Ты уже понял, я думаю… У меня жуткие пробелы в заклинаниях.

Просто он не хочет просить кого-то другого. Посвящать кого-то в то, что он берет уроки защиты. Мог бы попросить Дору, но… он не хочет говорить даже ей.

― Я даже не знаю, где у тебя этих пробелов нет, ― говорит Люпин.

― Я тоже, ― честно говорит Снейп.

Люпин презрительно смотрит на него, а потом наставляет палочку. Снейпа обдает легким холодком.

― Готово, ― бросает тот. ― Выучи это заклинание, невежа, до следующей тренировки, больше этого я делать не буду.

Снейп мысленно хвалит себя, что почти не вздрогнул, когда чужая палочка снова чуть ли не уткнулась ему в горло.

* * *

Этой ночью Снейп почти не спал: все тело ломило, мышцы горели огнем. Стоило бы сходить в Больничное крыло, но он постеснялся. И очень зря. Полночи он промучился и в довершение всего решил добавить себе еще душевных мук: усиленно вспоминал, как выглядит Мариус. А когда заснул уже под утро, Мариус сам явился к нему во сне без привычный улыбки на лице. Он сказал: «Папа, я все еще живой».

Снейп тут же проснулся, сел на кровати, тяжело дыша, и больше не ложился.

Сегодня он порвет Люпина в клочья. Он будет бороться. Он будет падать и вставать. Он сделает все, чтобы стать таким сильным, каким только можно. Его необъятные магловские способности пойдут в дело: больше никаких отговорок и страхов.

Этот сон стал катализатором к тому, что Снейп открыл книгу с «веселыми заклинаниями». Эта книга так и лежала у него на столе с того самого дня, как он рискнул поговорить с портретом матери. А Гарри был так увлечен общением с друзьями, помимо учебы, что не спрашивал о ней и не искал.

― Я… э-э… ― Он неловко заминается, видя, как оживает портрет ― каждый раз это его почему-то пугает. ― В общем… я теперь не изгой, магия на месте, совет был отличным. Спасибо.

Кажется, справился. Лучше поздно, чем никогда.

Мать смотрит на него лукаво, слегка прищурившись.

― Ничего, что я взял книгу у Гарри? Это на время, я потом верну. Он же любит с тобой общаться, я знаю… просто я не хочу, чтобы он узнал раньше времени о моих способностях. Хочу его удивить.

Снейп переводит дыхание. Он снова чувствует себя малышом, которому хочется забраться на руки к маме и все ей рассказать. Только детство быстро закончилось, и забираться стало не к кому.

― Ты взял к себе этого чужого мальчика, я горжусь тобой, Северус, ― говорит она своим певучим бархатистым голосом.

― Это оказалось несложно, ― усмехается он, почувствовав облегчение, что мама с ним заговорила.

― Ты подарил ему жизнь.

― Что? Нет, ― смешивается Снейп. ― Я не… он мне…

― Ты подарил ему жизнь, ― настаивает та. ― Почему ты удивляешься, что он платит тебе тем же?

― Чем?

― Благодаря ему ты здесь.

Снейп замолкает. А ведь правда.

Если бы не Гарри, оказалась ли у него эта книга с портретом матери?

Если бы не Гарри, научился бы он магии?

Если бы не Гарри, узнал бы он когда-нибудь, что Мариус на самом деле жив?

― Если бы не Гарри, ― продолжает его мысли мать. ― Ты бы так и не научился любить.

― Что? Как… ― Снейп растерянно разводит руками. Пора бы уже перестать удивляться разным волшебным финтам, но чтобы портрет читал мысли…

― При жизни я овладела легилименцией, ― как ни в чем не бывало, говорит та. ― И тебе советую попробовать, занятная штука.

Снейп вдруг начинает злиться. Как чтение мыслей поможет спасти Мариуса?

― У меня есть еще один сын, ― сухо говорит он, когда наплыв сентиментальности прошел. ― Он не по своей воле оказался здесь. Он об этом не мечтал, не желал… Я много чего делаю, чтобы его спасти.

― Никто не преуменьшает твоих заслуг, ― та оценивающе смотрит на него. ― Но если ты захочешь здесь остаться, советую тебе попробовать все, до чего дотянется рука… а точнее ― твой мозг.

― Очень мне это сейчас надо! ― вскипает Снейп. Мать будто его и не слышит. Ей будто все равно, что с Мариусом случилась беда. А он, между прочим, ее родной внук!

― Знаешь, ― прерывает она поток его бурных мыслей. ― Я тоже изучала все эти науки, чтобы не сойти с ума от того, что не могла изменить. Это помогает.

После этих слов портрет застывает. Снейпу показалось, что мать закончила разговор, потому что тема для нее слишком болезненна.

Теперь он понимает ее намного лучше.

― Хорошо… извини, ― отрывисто говорит он, глядя на портрет, который никак не реагирует на его слова, но Снейп готов зуб дать: мама его слышит.

* * *

Снейп снова в этом проклятом кабинете, от которого его уже тошнит. Палочка дрожит в руке, но не от страха — от напряжения. Воздух наполнен гарью: Люпин додумался выпустить несколько поджигающих заклинаний. К счастью, Снейп отбил все.

Он знает, что если сегодня ошибется, завтра для него не настанет. И это не о занятиях с Люпином.

— Слишком медленно. ― Ремус провоцирует его, ведь Снейп продвинулся очень даже неплохо, почему об этом не сказать? Но нет. Этот противный задавака почему-то напоминает ему его самого ― того, который нарочно выискивал недостатки у учеников и закрывал глаза на очевидные плюсы…

Снейп стискивает зубы и поднимается, когда его в очередной раз отбросило назад из-за не вовремя поднятого щита. Он не опустит палочку. Он будет драться до последнего и не попросит пощады. Он уже понял: Люпин не только его не убьет, но и не причинит серьезного вреда. Из-за Доры. И из-за каких-то своих принципов.

― Еще раз, ― командует тот.

На этот раз Северус бьет первым.

― Экспеллиармус!

Люпин уходит в сторону, как тень, и тут же контратакует:

― Инкарцеро!

Веревки взрываются из ничего, опутывают руки, шею — Снейп падает на пол, задыхаясь.

— Ты мертв, — констатирует Люпин. ― Еще раз.

Снейп с трудом встает.

― Конечно, я смогу еще раз и еще, когда уже умер, ― язвит он, но не сдается, и заклинания снова рвут тишину.

Спустя час Снейп вытирает лоб и тяжело дышит. Он мог бы остановить это, сказать, что хватит, но не может… не хочет. Потому что ему нужно стать сильнее. Потому что где-то там, за стенами Хогвартса, его сын еще жив. И он не может его подвести.

Потому что с каждым ударом, с каждым провалом, с каждым вовремя выставленным щитом он на шаг ближе к Мариусу.

― Подожди. ― Люпин останавливает его у двери, когда Снейп, едва дыша от усталости, собирается отправиться к себе через выручай-комнату, чтобы его никто не заметил в таком виде.

― Чего тебе, волк? ― хмуро говорит он, чувствуя прилив раздражения. Это человек, который раз за разом причиняет ему боль и ему это, судя по всему, нравится. Наверное, уже понял, сколько плюсов имеет он сам от этих тренировок, хотя раньше отказывался. И дело уже не в шантаже: вряд ли Люпин хочет, чтобы это прекратилось.

― Хотел сказать… ― Тот заминается. ― Если ты и правда раньше не делал ничего подобного, то за эти несколько занятий ты прошел минимум два года учебы по защите.

― Не надо льстить, ― морщиться Снейп. ― Ты сам все прекрасно видишь…

― Я с тобой дерусь на равных, а не как с учеником, ― признается Люпин. ― Я не должен был этого делать…

― Не притворяйся! Ты именно этого и хотел ― продемонстрировать свою силу!

― Да, я все еще зол на тебя, ― говорит тот на удивление спокойно. ― Но это… непедагогично. И ты должен знать, что у тебя стало получаться намного лучше.

― Боишься, что в один прекрасный момент я плюну на все и пойду всем трезвонить о профессоре-оборотне? ― скашивает на него глаза Снейп.

― Я бы не хотел, чтобы кто-то об этом узнал, ― тихо говорит Люпин. ― Это будет означать конец моей карьеры и… Дора не должна тянуть нас обоих на себе, ― твердо произносит он. ― Тем более в ее положении. Я должен обеспечивать свою семью, но… это почти невозможно.

Снейп понимает, о чем он. То, что Люпин ― оборотень, наверное, написано в его паспорте, или что тут выдают. С такими документами вряд ли устроишься на хорошую работу или вообще на какую-нибудь работу. А пока об этом не пронюхали студенты, и не начался скандал, Люпин может спокойно преподавать и в нужное время уходить на «больничный».

― Я в любом случае бы никому не сказал, ― спустя долгую паузу говорит Снейп. ― Мне нужны были эти уроки, и я просто воспользовался моментом.

― Они у тебя будут, ― серьезно смотрит на него Люпин. ― В любом случае.

― Чего это ты вдруг решил сменить гнев на милость? ― фыркает Снейп, не желая показывать, что его это как-то трогает.

― Я никогда еще не видел, что кто-то вот так, как ты, упорно шел к своей цели, несмотря ни на что, ― пожимает плечами тот. ― Ты умеешь обуздывать эмоции ― это внушает уважение.

― Ну… а ты не виноват, что тебя укусил оборотень и, несмотря на это, ты делаешь все, чтобы жить, как обычный человек ― это тоже достойно уважения, ― возвращает ему комплимент Снейп.

― Пытаюсь, ― невесело усмехается Люпин. ― А на самом деле чувствую себя тем самым неблагонадежным элементом общества, который каждый день ходит по краю пропасти и вот-вот сорвется.

Снейп знает, как это. Разве есть какое-то различие между маглом и оборотнем? Разве что, оборотней не сажают в тюрьму.

― Покажись мадам Помфри, ― говорит Люпин напоследок, когда Снейп развернулся, чтобы уйти. ― Я настаиваю. Она поможет быстрее прийти в норму. А наши следующие занятия предлагаю перенести на следующий понедельник.

― Нет, слишком долго ждать, ― возражает Снейп.

― Если хочешь быть в форме, нужно давать себе возможность отдохнуть, ― умничает Люпин.

― Хорошо, нянька, я пойду тогда, ладно? ― Снейп берется за ручку двери, а Ремус только вздыхает.

Зайдя в выручай-комнату, Снейп понимает: все, что он говорил, было правдой. Он не лукавил ни грамма, когда хвалил Люпина. У них будто бы тронулся лед. С одной стороны это хорошо, а с другой… Снейп не готов впускать кого-то еще в свою жизнь. Тем более оборотня.

* * *

Люпин не обманул. Он и впрямь стал терпимее: много объясняет, меньше нападает, заставляет повторять одно и то же заклинание по несколько раз. Каждый урок ― просто кладезь полезных знаний. А потом Снейп идет лечиться к мадам Помфри, ведь практика все такая же болезненная, как и была. Медсестра, ни о чем не спрашивая, вправляет вывихнутую кисть, залечивает ссадины и ушибы, а вчера вообще дала ему костерост из-за сломанных ребер ― это было крайне неприятно, мучительно, но он все выдержал.

Кажется, об их уроках знают. По крайней мере, мадам Помфри ― одна из посвященных. Возможно, Дамблдор. Еще и Минерва поглядывает на него с интересом, будто бы хочет о чем-то спросить, но не решается.

Воздух в кабинете защиты от темных искусств гудит от магии, которая вырывается с двух сторон, сталкивается и искрит. Пол покрыт трещинами ― конечно, Люпин потом все восстановит, но сейчас это выглядит, как настоящее поле боя.

― Ступефай! — Люпин бросает заклинание, на этот раз без предупреждения, хотя они договаривались, что он так не будет делать. Правда… немного раньше тот предупредил, что будет проверка знаний и навыков в режиме реального боя, но Снейп просто не был к этому готов.

Сильный удар сбивает его с ног. Его тело ноет, разум затуманен яростью и отчаянием.

— Остановись! — Он пытается подняться и стать в стойку, но Люпин уже готов к следующему удару.

— В бою никто не даст тебе передышки. — Его голос холодный и методичный. — Ты должен реагировать быстрее… Эверто!

Снейп едва успевает увернуться, но следующий удар — Флиппендо! — сбивает его с ног. Он ударяется затылком о пол, в глазах вспыхивают искры.

Все, что он изучал, что у него так хорошо получалось в спокойной обстановке, когда он тренировался на манекенах, или когда Люпин обращался с ним куда более бережно, как с учеником, пошло прахом.

Неудачник. Слабак. Ни на что не годный магл, который даже не умеет правильно держать палочку.

Северус на миг закрывает глаза и видит лицо Мариуса — бледное, страшное, с чужим взглядом.

Он где-то там, в темноте. В подвале. Его заковали в невидимые цепи. Его голос больше не звучит. Ему осталось совсем немного…

Что они с ним делают?

Что они уже сделали?

― Давай, Снейп! ― Люпин неумолим. ― Ты можешь! Не останавливайся!

Он не остановится. Нет. Теперь уже никогда. Его всего трясет, а еще ― трясутся многострадальные шкафы, которые оборотень неустанно чинит после занятий. Манекены, стоящие в углу, дрожат и падают один за другим. Тяжелые шторы на окнах вздымаются, как от сильного ветра…

И вдруг…

Звон разбитого стекла. Шторы срываются и падают. Стены, пол, потолок ― все вибрирует по нарастающей. Люпин, не успевший среагировать, отлетает к стене, как тряпичная кукла, с глухим стуком ударяется о каменную кладку, после чего он оседает на пол без сознания.

Тишина.

Снейп приходит в себя, весь дрожа. Он даже не поднимал палочку. Что все это было?

— Ремус?

Он бросается к нему, хлопает по щекам, слушает пульс...

— Да что же это… ну же… проснись!

Через несколько мучительных секунд Люпин вздрагивает, моргает, фокусирует взгляд.

— Что… что это было? — Его голос хриплый, растерянный.

― Я бы тоже хотел знать. ― Снейп отводит взгляд, но всего лишь на секунду, а потом снова переключается на него. ― Можешь встать? Ты вообще как, цел?

Люпин медленно садится, потирая затылок и глядя на Снейпа ошеломленным взглядом.

— Я никогда не видел ничего подобного. Ни у кого. Даже у Дамблдора… а он очень сильный маг.

Снейп молчит. Память услужливо показывает картины…

Гарри. Драко. Заброшенный класс. Гнев, страх и внезапный вихрь сильного ветра, который словно исходит из него самого, но Снейп думает, что это совпадение.

Магазин Олливандера. Его первая палочка — черная, с сердцевиной из жилы дракона — вдруг ожила в его руках, чуть не взорвав маленькое помещение.

— Это… случалось со мной раньше, — признается он, наконец.

Люпин смотрит на него так, будто видит впервые.

— Подобные проявления были только у одного человека, — говорит он тихо. — И его имя — Том Реддл или… Волдеморт.

Снейп резко поднимает голову.

Когда тьма сгустится, а зло вознесется выше всех звезд… Снейп с усилием трет лоб. Зло уже сгустилось дальше некуда. Что может быть хуже, чем насилие над ребенком?

Стоит ли скрывать правду, когда он, очевидно же, не справится один?

― Мой сын у них, ― тихо говорит он, плохо понимая, зачем это делает. ― Его последователи держат его у себя… Ты можешь меня ненавидеть, но Мариус… он ни в чем не виноват.

― Мариус?

― Мой родной сын, ― уточняет Снейп. ― Ты неправильно все понимаешь… вообще все. Я просто хочу его забрать, и мы уйдем… навсегда исчезнем из вашей жизни. Я не собирался отбивать у тебя жену, пойми же, наконец, упрямец несчастный!

Он сам это осознает сейчас в полной мере. И ему даже все равно, что подумает о нем Люпин. О чем он там догадается или он уже и так давно догадался.

― Я не знал, что все так серьезно, ― говорит тот, спустя несколько секунд. ― Не понимаю, зачем им понадобился ребенок? Пожирателям смерти нужны маглы, чтобы возродить этого урода, или… ты хочешь сказать, что…

Снейп весь холодеет. Снова.

― Думай, как хочешь, ― говорит он, прочистив горло. ― Меня волнует одно: мой сын, которого они держат взаперти под Империусом.

― Ты не справишься в одиночку, ― качает головой тот, все еще недоверчиво и пытливо глядя на него. ― Тебе нужно рассказать об этом ордену Феникса.

― Что это? Где мне его найти? ― хватает быка за рога Снейп.

― Ты уже его нашел, ― говорит Люпин. ― Я ― один из его представителей.

О, это хорошо… или нет?

― Мы все заинтересованы в том, чтобы решить вопрос с Волдемортом раз и навсегда, ― продолжает тот.

― Но пока он не стоит для вас остро, вы ничего не делаете, не так ли? ― Снейп невольно сжимает руки в кулаки.

― К сожалению, мы не знаем, где находится то, что от него осталось, где штаб-квартира его приспешников, так сказать.

― И как мы будем их искать?

― Теперь это сделать проще простого благодаря твоей связи с сыном, ― говорит Люпин. ― Достаточно взять у тебя немного крови и использовать заклинание поиска, чтобы оно привело нас на нужное место.

― А… это безопасно? ― на всякий случай спрашивает Снейп.

― У нас нет другого выхода, ― говорит Люпин.

― Хорошо. Что я должен делать? ― спрашивает он.

И тут же понимает, отвечая в себе сам: прежде всего, он должен перестать ходить по лезвию ножа.

Дора ему не принадлежит и никогда не будет с ним. С этим стоит смириться. И хватит уже проклинать Люпина, который оказался в нужное время в нужном месте, только и всего.

Того самого Люпина, который теперь помогает ему стать на ноги. Когда, где и с кем бы Снейп оттачивал все эти навыки?

Все, что нужно ― больше не говорить с Дорой, не оставаться с ней наедине. Не вызывать ситуации, провоцирующие слишком душевные разговоры и романтические фантазии.

Это будет непросто. Это нужно переболеть. Перебороть. Он взрослый человек, да и она тоже, это пройдет. Снейп не может подвести своих детей из-за глупой увлеченности.

Пусть она и сильна, пусть он никогда ничего подобного не переживал ― неважно. Здравый смысл в нем работает куда сильнее.

Кажется, он никогда не был влюблен по-настоящему. Как-то после тяжелого дня он пошел в бар и встретил там девушку из своего детдома. Раньше они не общались, так, просто знали друг друга, как зовут, не более. А тут разговорились. Снейп тогда уже имел квартиру, вел небольшой бизнес, а еще устроился работать в пансион ради стабильного дохода. Саманта ― как звали девушку ― оказалась в сложном положении, ей некуда было идти. Снейп забрал ее к себе на время, а как потом оказалось ― навсегда. Все, что было у них ― взаимное уважение и поддержка, больше похожая на дружескую, чем на романтическую. Саманта жила одним днем, ни на что не надеялась, и даже рождение ребенка не вытянуло ее из депрессии, а наоборот, еще больше погрузило в разные страхи и тревоги. Неудивительно, что она умерла от обычного гриппа ― просто не захотела бороться. Снейп остался с двухлетним Мариусом на руках. Пожалуй, сын был первым, кто вызвал в нем сильные чувства, вплоть до болезненной привязанности, которая очень быстро оборвалась, чуть не разрушив жизнь до основания.

Снейп поднялся, выстроил на руинах нечто прекрасное и новое, и помог ему в этом Гарри. Он снова ожил, снова научился чувствовать. А теперь еще и Дора. Она вызывала с нем что-то очень сильное и глубокое, что сложно было даже описать. И кажется, это не просто увлечение. Что-то серьезнее.

Что бы это ни было, Снейп с этим справится и не станет подвергать их обоих риску.

Дора неспроста его избегала, но это оказалось сильнее нее, и она снова оказалась рядом, когда он в этом нуждался. Больше такого не повторится: Снейп в полной мере обретет магическую мощь, благодаря регулярным занятиям, и не будет нуждаться ни в ком.

Это необходимо оборвать. И как можно скорее.

Ради тех, кто не должен участвовать в этих мерзких играх взрослых идиотов.

Ради его сыновей и ребенка женщины, которая пробудила в нем столь прекрасные чувства.

Эти чувства скоро будут сожжены во имя любви. Будет больно, но он справится.

― Профессор Снейп, можно вас на минутку? Простите, что прерываю.

Снейп вздрагивает от неожиданности: в его мысли вклинился женский голос. Но к счастью, это не Дора. В дверях стоит Минерва МакГонагалл с очень недовольным лицом. И то, что она назвала его так официально, тоже ничего хорошего не сулит.

― Извините, профессор Люпин, ― запоздало извиняется та, хмуря брови.

Снейп быстро выходит к ней, давя нехорошие предчувствия.