Повелитель Стихий (гет)

Дружить надо с теми людьми, кто защищает ваше имя за столом, за которым вас нет.

(Неизвестный автор)

* * *

— М-мистер Ха-хан-нт, останьте-тесь, по-ожалуйста, после урок-ка. Мне н-нужно с вами об-бсудить в-вашу усп-певаемость.

Авель едва заметно вздрогнул, отвлекаясь от созерцания Гермионы и переводя взгляд на как всегда заикающегося Квирелла. Что преподавателю ЗОТИ вообще нужно от него? До недавнего времени он, казалось, вообще не обращал никакого внимания на мальчика, но теперь... теперь что-то явно изменилось.

В последние дни, всë своё свободное время Авель проводил в библиотеке, где вместе с Гермионой они судорожно пытались отыскать хоть крохи полезной информации и при этом не вызвать подозрений у бдительной мадам Пинс. Получалось не очень, но Хант и не ожидал, что ему на готовом блюдечке преподнесут какую-нибудь книгу вроде «Как добиться исключения из Хогвартса за десять дней», «Как быстро и эффективно победить Дамблдора: лучшая стратегия за все времена» или «Как сбежать из Хогвартса и остаться незамеченным: пошаговый план действий». Гермиона всеми силами пыталась помочь своему другу, составляя список литературы и отвлекая мадам Пинс разговорами, за что мальчик был ей очень благодарен. Кажется, они действительно смогли стать хорошими друзьями, как бы это абсурдно не звучало.

Заметив, что Квирелл всë ещë ожидает ответа Авеля, он поспешно кивнул, и профессор тут же потерял к нему какое-либо внимание, продолжая читать свою лекцию, заикаясь и запинаясь на каждом слове. Глядя на учителя, Хант никак не мог понять, по каким таким заниженным критериям Дамблдор нанимает им преподавателем. Даже Лонгботтом, который, к слову, разорвал любые контакты с Гермионой и Авелем, лучше бы вëл Зельеварение, чем Квирелл — ЗОТИ.

После окончания урока Авель не спешил покидать класс, наблюдая, как ученики один за другим покидают помещение. Гермиона бросила на него быстрый, ободряющий взгляд и, подхватив свою сумку, направилась к выходу. Хант остался стоять у своей парты, погрузившись в собственные мысли. Ему предстоял разговор с Квиреллом, и он понятия не имел, чего ожидать.

— Мистер Хант-т, да-да-давайте про-ойдëм в мой каби-инет.

Авель последовал за Квиреллом, стараясь не смотреть ему в спину. Кабинет профессора оказался небольшим и заваленным книгами и свитками. Запах здесь стоял затхлый, словно помещение годами не проветривали, а также мальчик приметил довольно большое количество чеснока, который немного перебивал противный запах своим "ароматом". Квирелл указал на стул перед своим столом, заваленным бумагами, и Авель, стараясь скрыть волнение, опустился на него.

— М-мистер Ха-ха-нт, — начал Квирелл, нервно поправляя свой тюрбан. — Я-я за-заметил, ч-что в-ваша у-успеваемость в п-последнее вр-время несколько с-снизилась, — Авель мысленно закатил глаза к потолку. Он и не собирался учиться в этой удачной школе! — Я х-хотел бы предложить вам дополнительные занятия, — продолжил Квирелл. — Чтобы помочь вам подтянуть знания и развить ваши способности.

Авель нахмурился, пытаясь понять, что твориться в голове у его преподавателя. До этого Квирелл и вовсе не замечал его, а теперь предлагал дополнительные задания... Это не может быть просто так!

— Простите, но мне нужно немного над этим подумать. Я сообщу вам мой ответ позже, хорошо? — вежливо ответил Авель, стараясь не нагрубить Квиреллу. Его он, в отличии от Макгонагалл и Дамблдора, не ненавидит, а также относился более-менее нормально, а не так, как к Спраут, Бингу и Синистре. Хант никогда не любил хамить кому-то без веской на то причины.

Квирелл внимательно посмотрел на Авеля, и что-то в этом взгляде заставило мальчика почувствовать себя очень неуютно. Может, это просто нервы расшалились?

Хант уже хотел распрощаться с Квиреллом и поскорее покинуть кабинет, как замер, не смея двинуться с места. Авель почувствовал странную, неприятную щекотку в его голове, которая с каждой секундой лишь нарастала. Мальчик в немом недоумении поднëс руку к затылку, когда новая волна боли пронзила его под пристальным взглядом Квирелла.

— Что за… — прохрипел Авель, чувствуя, как мир вокруг него начинает расплываться. В глазах потемнело, а голова раскалывалась так, будто её пытаются разбить изнутри. Он попытался встать, но ноги его не слушались, и он беспомощно рухнул обратно на стул. Авель судорожно вцепился пальцами в волосы, пытаясь унять пульсирующую боль, но становилось только хуже. — Хватит!

Сквозь пелену боли Авель смутно видел перед собой Квирелла, чьё лицо исказилось в какой-то странной гримасе. Боль в голове усиливалась, словно кто-то пытался взломать его разум изнутри. Инстинктивно Авель сосредоточился на этой боли, пытаясь её оттолкнуть, представить её как нечто материальное, что можно сломать. И вдруг, словно по волшебству (а иначе и быть не может), в голове что-то щёлкнуло.

Боль ослабла так же внезапно, как и появилась, оставив после себя лишь неприятное послевкусие. Авель тяжело дышал, пытаясь восстановить дыхание. Он с изумлением взглянул на Квирелла, который смотрел на него с таким же неподдельным шоком и даже страхом в глазах.

— Я, пожалуй, пойду профессор... — пробормотал Авель, медленно отступая к двери и облизывая пересохшие губы. — Мне что-то не хорошо...

Квирелл ничего не ответил, и Авель, покачнувшись, двинулся к заветной двери. Преподаватель ЗОТИ, к счастью, не остановил мальчика, и тот благополучно покинул кабинет, дрожа всем телом. Прислонившись к прохладной стене, Авель прикрыл глаза и, бросив ненужную сейчас сумку с учебниками на пол, стал старательно массировать виски, надеясь, что слабость и головокружение хотя бы временно, но отступят, сдав свои позиции. Постепенно Хант более-менее прошёл в себя и медленно побрëл в свою комнату, решив, что сегодня он больше точно ничего не сможет сделать. И плевать на Травологию, еë можно и прогулять.

С трудом добравшись до своей комнаты, миновав портреты дамы в вуали и викинга, Авель рухнул на божественно мягкую кровать, даже не сняв обувь. Головная боль возвращалась и грозила отправить мальчика в объятия Морфея. Впрочем, а почему бы и нет? Только надо...

Закончить свою мысль Авель не успел. Он провалился в блаженную, спасительную темноту.

* * *

Спустя несколько часов. Кабинет директора.

Размеренно и монотонно отсчитывали время большие напольные часы, стоящие в кабинете директора. Шëл первый в этом учебном году педсовет. Альбус Дамблдор сидел во главе стола, с неизменной улыбкой наблюдая за собравшимися коллегами. Северус Снейп хмуро восседал с одной стороны, Помона Стебль — с другой, Флитвик с интересом поглядывал на всех, а Синистра что-то оживлённо рассказывала Трелони, которая, казалось, совершенно не слушала её.

— Итак, коллеги, — начал Дамблдор. — Как вы знаете, мы собрались сегодня, чтобы обсудить успеваемость и поведение наших учеников. И, как всегда, особое внимание я прошу уделить нашим первокурсникам,а конкретно — мистеру Поттеру.

Снейп фыркнул, но промолчал, прекрасно зная, что директор преследует свои цели, упоминая имя Поттера. Дамблдор же, не обращая внимания на реакцию зельевара, продолжил:

— Северус, может, начнëм с вас? Как продвигаются дела у юного Гарри Поттера в зельеварении?

— Поттер… бездарь, как и его отец. Он умудрился испортить даже самое простое зелье! У него нет ни крохи того таланта, который был у его матери! Поттер — самодовольный эгоистичный идиот, у которого вся информация влетает через одно ухо и через другое вылетает.

— Вынуждена с тобой не согласиться, Северус, — поджала губы Макгонагалл. — Гарри — скромный и талантливый мальчик. Меня больше волнует мистер Хант. Он совершенно не слушает меня, постоянно что-то рисует, не выполняет домашние задания и хамит учителям и своим однокурсникам!

— Хант — самый адекватный из твоих гриффиндорцов, — не согласился Снейп. — Конечно, есть еще Грейнджер, но она просто невыносимая всезнайка.

— Северус, ты просто предвзят! Мисс Грейнджер — лучшая ведьма из тех, кого я когда-либо учила! — возмутилась Макгонагалл, буравя декана Слизерина гневным взглядом.

— Пожалуй, я соглашусь с Минервой, — встряла в разговор Стебель. — Мистер Хант постоянно витает где-то в облаках. Именно из-за этого и случилось то странное происшествие. Мистеру Ханту следовало бы быть внимательнее и осторожнее. А вот Гарри Поттер — очень добрый и трудолюбивый мальчик.

— П-п-помона, а что в-вы имеете-те вви-иду под-д проис-сшествием? — неожиданно заинтересовался до этого молчащий Квирелл.

— О, представляете, Квиринус, ещё на самом первым уроке мальчик отвлëкся, а когда я обратила на это его внимание, стал задавать какие-то глупые вопросы, а через некоторое время, когда мы ухаживали за поющими фиалками, росток дьявольских силков неожиданно напал на него и каким-то образом слился с телом Ханта.

Квирелл нервно поправил тюрбан, и на его лице отразилось странное выражение. Стебль же, не заметив перемены в настроении профессора ЗОТИ, перевела взгляд на Снейпа:

— Мисс Грейнджер — прекрасная ученица. Она очень хорошо знает теорию и неплохо работает на практике. Но всë же самым лучшим учеником я бы назвала мистера Лонгботтома. У него настоящий талант к Травологии!

— Лонгботтом? — презрительно усмехнувшись, переспросил Снейп. — Гриффиндорц, который не может не взорвать хотя бы одного котла на каждом уроке Зельеварения?

— Северус, я прошу тебя, — устало вздохнул Дамблдор. — Оставь свои предрассудки при себе. Невилл старается, и это главное. Полагаю, нам следует вернуться к мистеру Ханту. Квиринус, что вы можете сказать о его успехах на ваших уроках?

Квирелл заметно нервничал, барабаня пальцами по деревянной поверхности стола:

— М-мистер Х-хант… о-очень с-способный м-мальчик, н-но в п-последнее вр-время его у-успеваемость действи-ительно с-снизилась. Я п-предложил е-ему д-дополнительные за-занятия, чтобы п-помочь е-ему п-подтянуть з-знания.

— И он согласился? — заинтересованно уточнил Дамблдор, что-то мысленно прикидывая.

— О-о-он сказ-зал, что поду-умает, — ответил Квирелл, нервно поглядывая в сторону двери.

Дамблдор задумчиво погладил свою длинную бороду, переводя взгляд с одного лица на другое. В повисшей тишине было слышно лишь потрескивание камина. Каждый из присутствующих ждал, что скажет директор, но Дамблдор словно тянул время, погрузившись в собственные мысли.

— Что ж, полагаю, нам стоит уделить мистеру Ханту особое внимание, — наконец произнёс Дамблдор, нарушая молчание. — Осталось только придумать, как...

— А в чëм проблема-то? — не понял Келтбертон, отвлекаясь от разглядывания спящего Фоукса. — Пусть Минерва поговорит с мальчиком. Она же его декан!

Макгонагалл переглянулась с Дамблдором и залилась краской, бормоча что-то невразумительное себе под нос. И директор, и его заместитель понимали, что это не будет выходом. Хант скорее всего даже не прислушается к словам человека, насильно забравшего его из родного дома.

— Полагаю, прямой подход может быть… не самым эффективным в данном случае, — осторожно заметил Дамблдор, бросив мимолетный взгляд на покрасневшую Макгонагалл. — Мистер Хант — личность… своеобразная.

— Вам лучше знать, директор, — пожал плечами Келтбертон, почëсывая свою здоровую руку своим протезом. — Вы же его опекун.

— Именно поэтому я и считаю, что нам нужно действовать деликатно, — продолжал Дамблдор. — Возможно, попробовать заинтересовать его учёбой, найти подход к его… интересам. Минерва, может, тебе стоит попытаться повлиять на него через Грейнджер? Они, кажется, неплохо общаются.

Макгонагалл нахмурилась, но кивнула, соглашаясь с предложением директора. Она не была уверена, что у неё получится повлиять на Ханта через Грейнджер, но попробовать стоило. В конце концов, Макгонагалл не хотела, чтобы мальчик тратил свой потенциал впустую. Не для этого она притащила его в Хогвартс...

— Хорошо, Альбус, я поговорю с Гермионой, — сказала Макгонагалл. — Может, она сможет достучаться до Авеля.

— Отлично! — довольно отозвался Альбус, наградив декана Гриффиндора улыбкой, достойной Чеширского кота. — Я очень надеюсь на тебя, моя девочка.

* * *

От лица Гермионы:

Оглядываясь назад, Гермиона никак не могла понять, как же еë жизнь могла так сильно перевернуться с ног на голову всего за несколько месяцев. Казалось, относительно недавно девочка усердно готовилась к поступлению в 7 класс⁽¹⁾ и вместе с родителями подробно расписывала своё будущее минимум на двадцать лет вперёд, как неожиданно к ним домой заявилась профессор Макгонагалл и... и всё изменилось.

Сначала был шок, непонимание, затем отрицание. Гермиона не хотела верить в существование волшебства, хотя все факты указывали на обратное. Но профессор Макгонагалл была настойчива и убедительна. Она рассказала о Хогвартсе, о мире магии, о её собственном потенциале, который может раскрыться именно там. Гермиона долго колебалась, но любопытство и жажда знаний пересилили сомнения. Она согласилась поехать в Хогвартс и посмотреть, что из этого выйдет.

Наверное, больше всего Гермиона волновалась из-за того, что и в магической школе у неё не получится завести друзей. Девочка никогда и ни с кем не общалась, но не потому что не хотела, а потому что с ней никто не хотел дружить. Действительно, кому нужна подруга, которая не интересуется модой, спортом или какими-нибудь шалостями? Правильно, никому. Вот Гермиона ни с кем и не дружила, общаясь только с учителями, родителями и книгами, которые читала почти каждую свободную минутку.

Когда Грейнджер оказалась в Хогвартсе, она стала всеми силами пытаться завести себе настоящих друзей. Но как ей это делать, если она не может поддержать большинство разговоров на темы, которые интересуют ровесников? Гермиона не знала этого и решила испробовать свои методы. Она всеми силами пыталась получить баллы для факультета, помочь своим однокурсникам с уроками или рассказать что-нибудь о прочитанной ей книге. Но все её усилия заканчивались провалом. Однокурсники считали её выскочкой и занудой, преподаватели хоть и хвалили за знания, но не воспринимали всерьёз как личность. Гермиона уже было отчаялась, решив, что и в мире волшебства ей не суждено найти друзей, когда в её жизни появился он. Авель Хант, загадочный мальчик, скрывающий свои глаза под чёрной повязкой.

Вернее, появился-то он и до этого, но всё же девочка не воспринимала его как своего друга. Авель, как ей тогда казалось, был грубым, наглым и эгоистичным хулиганом, которому было наплевать на чувства других. Но всë же что-то в этом мальчике притягивало Гермиону, не давая ей перестать обращать на него свою внимание, что и привело к тому, что Грейнджер стала замечать что-то неладное.

Авель постоянно влипал в какие-то неприятности. Ещë в самый первый день учëбы Ханта угораздило случайно привлечь внимание растущих в теплицах профессора Стебель дьявольских силков, которые вроде как превратились в необычную татуировку на руке мальчика. Гермиона из чистой воды любопытства заинтересовалась ей и увидела... их. Шрамы на руке мальчика.

Хант, конечно же, не рассказал девочке правду, даже когда та прижала его к стенке. Но Гермиона сделала вид, что поверила ему, даже несмотря на всю ту чушь, которую ей щедро скормил Авель. Ведь если она не уступила бы, то дальнейшего общения у них явно не вышло.

Авель тем временем продолжал попадать в неприятности. Его отец исчез, он в гневе сбежал из хижины Хагрида, после чего его нашли без сознания на берегу Чëрного озера, а затем и вовсе попал в Больничное крыло. Гермиона всеми силами пыталась умерить своё неуëмное любопытство и подойти к мальчику как можно более осторожно, чтобы случайно не отпугнуть. И вот в конце-концов ей удалось найти свой подход к Ханту. Оказалось, что он не такой уж и плохой, как могло показаться с первого взгляда. Скорее, Авель был очень замкнутым. И он, как и Гермиона, очень любил читать. Правда, читал Хант вовсе не дополнительную литературу по школьной программе, а книги на самые разные темы: от сложных защитных чар и древних рун, до ядов и заклинаний, предназначенных для нападения на кого-либо.

И вот однажды случилось то, после чего Гермиона с уверенностью могла назвать Авеля своим первым и единственным другом. В тот день они довольно сильно повздорили, и расстроенная девочка ушла вся в слезах в женское общежитие. Но когда она немного подумала над своими словами и словами Ханта, девочку начала мучить совесть. Головой Гермиона понимала, что она не виновата в сложившейся ситуации и в общем-то права, но сердцем... Оно требовало от девочки извиниться перед Авелем и помириться с ним. И впервые на своей памяти Грейнджер решила довериться своему сердце и поступить именно так, как того хочет её душа.

Однако найти Ханта оказалось не так-то и просто. Оказалось, что он даже не живёт в башне Гриффиндора. Гермионе потребовалось довольно много усилий, чтобы узнать у старосты Перси Уизли, где вообще спит Авель. Тот нехотя поведал Грейнджер, где расположена комната мальчика, и девочка тут же отправилась на её поиски. Но и там не обнаружился Авель. Зато Гермиона сумела найти... рисунок, на котором была запечатлена она сама, отчего чувствительное сердце девочки окончательно растаяло. Она не могла перестать вглядываться в чёрно-белый, но очень живой портрет на листе пергамента, и отвлеклась лишь тогда, когда позади неё послышался какой-то странный звук. Обернувшись, Гермиона неожиданно обнаружила до этого незамеченную записку, адресованную ей и гласящую о том, что Авель ждёт её у Чёрного озера. Девочку тогда немного смутило то, что Хант словно бы знал, что она придёт в его комнату, но она довольно быстро отбросила в сторону все свои подозрения и отправилась к указанному месту. И кто бы мог подумать, что кто-то неизвестный подкрадётся к ней со спины и оглушит? Правильно, никто... никто, кроме неё самой.

Когда Гермиона очнулась, то обнаружила, что находится в какой-то мрачной пещере, а над ней обеспокоенно склонился Авель. С его щеки медленно стекала кровь, капая на холодную землю. Мантия Ханта была вся в грязи и старых прелых листьях, а неподалёку от мальчика лежал человек, похожий на Авеля как две капли воды. Его копия.

Именно в тот самый день, когда Авель рассказал о том, что произошло, пока Гермиона была в отключке, она впервые почувствовала, что значит та самая воспеваемая во многих книгах дружба. И когда на еë робкий вопрос Хант ответил положительным ответом, то просто расцвела от счастья, да так, что забыла о всех своих подозрениях, касающихся еë нового друга. А зря, очень зря.

Авель, казалось, угасал с каждым прожитым днëм. Гермиона, как его единственная подруга (Как бы этот факт не казался ей странным, она была единственной, с кем общался Авель. А ведь он мог бы стать популярным среди однокурсников, как ей тогда казалось.), пыталась уговорить его посетить Больничное крыло, ведь мальчик явно чувствовал себя неважно, но тот лишь отмахивался от неë. А потом случился он. Магический выброс, после которого Перси Уизли и сам Авель оказались в Больничном крыле. Правда первый пробыл там значительно меньше, чем второй, и отделался лишь синяками.

И вот, настал момент Х. Авель спрыгнул с Астрономической башни, когда Гермиона по просьбе профессора Синистры относила домашние задания. Не найдя мальчика, она вышла на улицу, и какое же было еë изумление, когда она заметила парящего в небесах без всяких приспособлений Ханта! Но помимо изумления, Гермиону охватил жгучий, животный страх в перемешку с ужасом. Она закричала и именно этот крик привлëк внимания Авеля, который тут же спустился с небес на землю.

А потом завертелось... Пощёчина, Петрификус Тоталус, брошенный в Авеля, снятие его повязки, превращение, рассказ мальчика... Гермиона никак не могла поверить, что всë то, что происходит вокруг неë — реальность, а не чья-то выдумка. Но пусть Грейнджер не очень-то хотелось верить, что директор Дамблдор и профессор Макгонагалл способны на ТАКОЕ, все факты были налицо, и рассказ Авеля был до ужаса логичен и правдоподобен. С тех пор девочка поклялась себе, что поможет своему первому и единственному другу сбежать из Хогвартса, чего бы ей это не стоило.

— Эй, Грейнджер! — крикнул кто-то, возвращая предавшуюся воспоминаниям Гермиону в реальность. Подняв взгляд, девочка увидела Рона Уизли, который зачем-то соизволил подойти к ней. — Ты чего тут одна стоишь? Опять в свои книжки зарылась?

— Как видишь, — сухо ответила Гермиона, демонстративно не отрывая взгляда от книги, которую она держала в руках.— Что тебе надо?

— Ну... Я.... Это... Ты написала эссе по Трансфигурации?

— Допустим, — ответила она, стараясь не выдать своего раздражения. — И что с того?

— Слушай, дай списать, а? — простодушно попросил Уизли. — Я совсем забыл про него, а профессор Макгонагалл убьёт, если не сдам.

— Извини, но я не дам тебе списать, — отрезала Гермиона, возмущённо глядя на Уизли. Пусть в связи с последними событиями она и осознала, что школа — это не самое важное в этой жизни, но изменять всем своим принципам пока что не собиралась. — Вот если у тебя есть какие-нибудь конкретные вопросы, то я с радостью на них отвечу, Рон.

— О, ну конечно же! Ты, наверное, не дашь никому списывать, кроме своего дружка Ханта! — громко воскликнул Уизли, привлекая внимание всех тех, кто в данный момент находился в гостиной Гриффиндора.

— Что ты несëшь, Рон? — фыркнула Гермиона, скрестив руки на груди. — То что Авель — мой друг, совсем не значит, что я даю ему списывать!

— Не понимаю, почему ты за ним такскаешься! — продолжал Уизли, брюзжа слюной. — Хант же натуральный псих! Он чуть не убил Перси, Грейнджер!

— Ты преувеличиваешь, — фыркнула Гермиона, с отвращением отходя подальше от Уизли. — Твой брат отделался всего парой-тройкой синяков. И ему не нужно было так провоцировать Авеля, что у того произошёл магический выброс!

— Хант опасен, Грейнджер! Ты не понимаешь, во что ввязалась! — Рон не унимался, его лицо покраснело от злости. — Он со странностями, вечно что-то скрывает. Ты думаешь, он твой друг? Да он использует тебя!

Гермиона почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. Рон совершенно ничего не понимал. Он видел только то, что хотел видеть, подпитываемый завистью и предрассудками. Она хотела было огрызнуться в ответ, но вовремя сдержалась. Спорить с Роном было бесполезно, его упрямство могло сравниться только с упрямством самого Авеля.

— Ты просто завидуешь, Уизли, — холодно произнесла Гермиона, разворачиваясь к нему спиной. — Завидуешь тому, что у меня есть настоящий друг, а ты даже не можешь самостоятельно написать эссе.

Она направилась к выходу из гостиной, чувствуя на себе прожигающий взгляд Рона. Ей было всё равно, что он там себе думает. Сейчас она собиралась пойти к Авелю, чтобы вместе попробовать придумать хоть какой-нибудь план действий. Но не успела Гермиона сделать и нескольких шагов, как еë окликнула охотник команды Гриффиндора по квиддичу, Кэти Белл:

— Грейнджер, тебя вызывают к директору!

— Что? — переспросила Гермиона, оборачиваясь. — Меня вызывают к директору? Зачем?

— Понятия не имею, — хмуро отозвалась Кэти. — Мне сказали, что тебя уже ждут. И ещë, пароль от кабинета — "Лимонные дольки"!

— Ладно, — пробормотала Гермиона, возобновляя свой путь. Что же от неë понадобилось Дамблдору? Неужели... Неужели это как-то связано с Авелем?

Собравшись с духом, Гермиона направилась к кабинету директора. Мысли роились в голове, словно потревоженный улей. Что ей говорить? Как себя вести? Стоит ли ей всë отрицать или попытаться состряпать более-менее правдоподобную легенду? Она не знала. Решив действовать по ситуации, девочка произнесла нужный пароль каменной горгулье, охранявшей вход в кабинет Дамблдора, и та, послушно отъехав в сторону, открыла проход, зайдя в который, Гермиона обнаружила узкую винтовую лестницу. Поднявшись по ступенькам, гриффиндорка робко постучала в дверь кабинета директора.

— Проходи, девочка моя, — раздался обманчиво добродушный голос Дамблдора. — Мы с Минервой как раз ждëм тебя.

Сердце Гермионы бешено заколотилось, когда она вошла в кабинет. Дамблдор сидел за своим огромным столом, а профессор Макгонагалл стояла у окна, скрестив руки на груди. Оба смотрели на неё с каким-то странным выражением, которое Гермиона никак не могла расшифровать.

— Присаживайся, Гермиона, — предложил Дамблдор, указывая на стул перед столом. — Будешь чай?

— Благодарю, но нет, профессор, — покачала головой Гермиона, стараясь не выдавать свою нервозность. — Извините, но по какой причине вы меня вызывали?

— Вызывал — слишком громкое слово, Гермиона, — покачал головой директор, наливая в две позолоченные фарфоровые чашки чай себе и декану Гриффиндора. — Скорее, я пригласил тебе немного побеседовать. Кажется, Минерва говорила, что ты очень любишь учиться.

Гермиона насторожилась. Лёгкий тон Дамблдора не обманул её. Она чувствовала, что предстоит серьёзный разговор.

— Да, профессор, — ответила Гермиона, стараясь говорить как можно увереннее. — Учёба для меня очень много значит.

— Это очень хорошо, девочка моя. Помнится, в своё время я был таким же... Но, надеюсь, ты не забываешь общаться со своими однокурсниками, Гермиона? У тебя есть друзья?

— Конечно, профессор, — ответила Гермиона, хотя в горле у неё пересохло. Она чувствовала, как взгляд Макгонагалл становится всё более пронзительным. — Я общаюсь с Авелем, Авелем Хантом.

— Он довольно талантливый молодой человек, — неожиданно довольно улыбнулся Дамблдор, проницательно глядя на Гермиону поверх очков-половинок. — Ты знаешь, что я его опекун? К сожалению, отец мальчика бесследно исчез через несколько дней после начала учебного года. И я боюсь, что Авель немного сбился с правильного пути, поскольку был очень опечален этой трагичной новостью. Минерва рассказывала, что он стал не очень хорошо учиться. Возможно, ты бы могла помочь своему другу с учëбой, Гермиона? И было бы неплохо, если бы ты сообщила мне или Минерве, если почувствуешь, что с Авелем происходит что-то неладное. Мы очень беспокоимся за него и хотим помочь ему освоиться в Хогвартсе.

Гермиона почувствовала, как холодок пробежал по спине. Дамблдор знал. Знал больше, чем показывал. Его "опека" над Авелем теперь казалась ей зловещей уловкой, а забота — тщательно спланированной манипуляцией. Она понимала, что любое неосторожное слово может обернуться против неё и Авеля.

— Конечно, профессор, — ответила Гермиона как можно небрежнее. — Я всегда рада помочь друзьям с учёбой. И если замечу что-то странное, обязательно вам сообщу. Но, честно говоря, Авель кажется мне просто немного замкнутым. Он тяжело переживает потерю отца.

Дамблдор кивнул, словно принимая её объяснение, но Гермиона видела, как в его глазах мелькнула тень сомнения. Макгонагалл продолжала сверлить её взглядом, словно пытаясь прочитать её мысли. Напряжение в кабинете сгущалось с каждой секундой.

— Очень хорошо, Гермиона, — произнёс Дамблдор после долгой паузы. — Я рад слышать это. Мы все хотим, чтобы Авель почувствовал себя здесь как дома. И помни, если тебе понадобится какая-либо помощь или поддержка, ты всегда можешь обратиться ко мне или к Минерве.

Гермиона встала со стула, чувствуя себя измотанной и опустошённой. Разговор с Дамблдором был похож на игру в кошки-мышки, где каждая фраза могла стать ловушкой. Она понимала, что теперь ей нужно быть ещё осторожнее и действовать более обдуманно. А ещë... ещë нужно проинформировать Авеля о прошедшем разговоре с Дамблдором.

Гермиона направилась к комнате Авеля и уже меньше, чем через десять минут постучалась в деревянную дверь. Ответа не последовало.

— Постучи погромче, дорогая, — неожиданно раздался голос где-то позади, и Гермиона, вздрогнув от неожиданности, обернулась. Обладательницей голоса оказалась нарисованная дама в чëрной вуали. Да... Девочка никак не могла привыкнуть к живым портретам. — Я точно видела, как мальчик заходил в свою комнату.

— Спасибо, мэм, — кивнула Гермиона и ещë раз постучала в дверь. Ответа снова не последовало. Тогда Гермиона, немного помедлив, открыла дверь и вошла в комнату Авеля.

Комната Авеля встретила Гермиону полумраком и тишиной. Занавески были плотно задёрнуты, а в воздухе витал едва уловимый запах пота и чего-то металлического.

— Вставай, соня! — негромко произнесла Гермиона, делая шаг к кровати.

Но ответа не последовало. Авель лежал неподвижно, его лицо казалось неестественно бледным. Что-то в его позе насторожило Гермиону. Она подошла ближе и замерла, увидев тёмные пятна на подушке.

— Авель! — воскликнула она, наклоняясь к другу.

Его лицо было искажено болью, а из носа тонкой струйкой текла кровь. Гермиона в ужасе отпрянула, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она лихорадочно вспоминала все известные ей заклинания.

— Энервейт! — произнесла она, направив палочку на Авеля.

Ничего не произошло. Мальчик продолжал лежать неподвижно, его дыхание было едва уловимым. Гермиона почувствовала, как паника охватывает её с головой.

— Нет, нет, нет... — шептала она, тряся Авеля за плечо. — Очнись, пожалуйста!

Внезапно его веки дрогнули, и Авель открыл глаза. Его взгляд был затуманенным, но постепенно в нём появлялось осознание.

— Вот чёрт... — прохрипел он, пытаясь подняться.

— Лежи! — строго приказала Гермиона, удерживая его. — Тебе нельзя двигаться. Что с тобой случилось?

— Квирелл... Квирелл, кажется, что-то пытался сделать с моей головой, — прохрипел Авель, осторожно садясь на край кровати и зажимая свой нос рукой.

Гермиона замерла, её глаза расширились от ужаса.

— Квирелл? Но как? Что именно он сделал? — её голос дрожал, но она старалась сохранять спокойствие ради Авеля.

Авель поморщился, прижимая руку к голове.

— Не знаю точно... Было похоже на ментальную атаку. Как будто кто-то пытался проникнуть в мой разум. Но я... я смог отбиться. Хотя, похоже, это стоило мне дорого.

Гермиона быстро достала из кармана мантии носовой платок и протянула его Авелю.

— Держи, нужно остановить кровь. Нам нужно срочно идти к мадам Помфри.

— Нет, — Авель покачал головой. — нельзя. Если мы пойдём в Больничное крыло, Дамблдор сразу узнает. А я не хочу, чтобы он вмешивался. Да и головная боль уже почти прошла...

Гермиона откинула своего друга скептическим взглядом, но, немного поразмыслив, кивнула. Привлечение Дамблдора — это было последнее, что им нужно было сейчас.

— Хорошо, но если тебе станет плохо, то мы сразу отправимся в Больничное крыло! — заявила девочка, опускаясь на кровать рядом с Авелем. — Я хотела тебе рассказать, что меня вызывал Дамблдор.

— Правда? — изогнул бровь Хант. — И зачем же?

— Если вкратце, то он попросил меня помогать тебе с учёбой и следить за тобой, — отозвалась Гермиона.

— И ты, конечно же, отказалась...

— Нет, — покачала головой гриффиндорка. Поймав ошеломлëнный взгляд друга, она поспешно пояснила. — Если бы я не согласилась, то Дамблдор мог бы что-нибудь заподозрить и найти какого-нибудь другого шпиона, который уже будет следить не только за тобой, но и за мной.

— Умно, — помолчав, отозвался Авель. — Я бы, наверное, не додумался до такого...

Авель устало откинулся на подушки, его лицо всё ещё было бледным, но уже не таким болезненным, как несколько минут назад. Гермиона внимательно наблюдала за ним, её сердце всё ещё билось учащённо после того, как она обнаружила его в таком состоянии.

— Нам нужно быть осторожнее, — тихо произнёс Авель, потирая виски. — Дамблдор никогда и ничего не делает просто так...

Неожиданно где-то сбоку от Гермионы и Авеля раздался стук. Инстинктивно посмотрев в окно, девочка заметила крупного ворона, долбящегося клювом о стекло. К его лапке был привязан клочок бумаги.

— Это мой ворон, Корвус, — пояснил Авель, поймав недоумëнный взгляд своей подруги. — Он появился у меня в тот же день, когда я спрыгнул с Астрономической башни и...

— Ясно, — перебила Гермиона, которая не очень хотела вновь вспоминать всю ту гамму эмоций, которую она ощутила тогда. — Но от кого эта записка?

— Понятия не имею, — пробурчал Авель, подходя к окну и впуская Корвуса в комнату. — У меня нет друзей по переписке... — мальчик неожиданно замолчал, а его взгляд, быстро скользящий от одной строчки к другой, становился всë более и более взволнованным.

— Что там? — заинтересовалась Гермиона, подходя к Авелю и заглядывая ему через плечо.

«Авель,

Со мной всë в порядке. Я не могу сказать тебе, где сейчас нахожусь (Поскольку сам об этом не знаю), но в скором времени я обязательно выберусь отсюда. У меня мало времени, поэтому перейду сразу к делу. Ни в коем случае не пытайся сделать что-то глупое до того, как я попрошу тебя об этом! Как только я уйду отсюда, то сразу помогу тебе покинуть Хогвартс.

Напишу как только смогу.

С любовью,

Твой отец, Теодор Хант»

Авель замер, не в силах оторвать взгляд от записки. Его руки слегка дрожали, когда он перечитывал строки, написанные знакомым почерком отца. Гермиона полностью понимала настроение своего друга. Если бы с еë мамой или папой что-то случилось, то она бы просто не пережила этого.

Наконец, Авель оторвался от чтения и переглянулся с Гермионой. Грейнджер с удивлением отметила, что взгляд мальчика стал... стал более живым, воодушевлëнным? Девочка шагнула к другу и крепко обняла его за плечи, стремясь передать ему те эмоции, которые не могла передать словами. Мальчик вздрогнул, но не отстранился, а через некоторое время приобнял Гермиону в ответ. Слова были не нужны. Всë было ясно и без них. Они справятся. Они прорвуться. Они обведут всех, включая Дамблдора, Макгонагалл и Квирелла, вокруг пальца, и Авель сможет покинуть Хогвартс, чтобы вернуться в маггловский мир, к отцу, где он будет счастлив... не так ли?

От автора:

И ещё одна глава позади! Даже не знаю, что здесь написать на этот раз... В общем, как и всегда, я буду рада любым (если это, конечно, не открытый хейт или безосновательная критика) комментариям и идеям, которые пришли в голову вам.

Подписывайтесь:

https://t.me/PiXiE_studio_ff

От Беты:

Проверено! Ещё одна большая глава... Но я справилась, ураааа! Всех люблю ♡

1) Учëба в Великобритании начинается с пяти лет, а не с семи.

Вернуться к тексту