Железная маска Трианглета (гет)

Все же от роботов тоже есть польза. Он взял на себя все заботы, связанные с ликвидацией последствий — так он это назвал, и я была ему за это благодарна вдвойне. Ликвидация слово обезличенное, оно позволяло мысленно отстраниться от ужасной смерти господина Джинга.

Я ушла в свою комнату, Миро меня туда отправил — иди, мол, и поспи, тебе нужен отдых. Но именно он и не давал мне отдохнуть (если бы я могла!), потому что сначала пришел, постучал и спросил, не возражаю ли я, чтобы останки несчастного поместили в криокамеру.

— Это что?

— Это для заморозки. Не знаю, что тут замораживали раньше, возможно, именно покойников, база-то военная. Ты не знала?

— Нет. Мне не рассказывали.

Я думала, Миро начнет расспрашивать, кто именно не рассказывал, но он сказал только:

— Ясно, значит, в криокамеру, потом похороним нормально. Можно в утилизатор было, но как-то это не по-человечески...

Я не смогла ответить, просто кивнула, чего он через дверь видеть не мог. Утилизатор, он же измельчитель, действительно как-то не по-человечески... Что тогда вырастет в саду Звёздной хозяйки, цветок без корней?

Какая я глупая, сколько людей за долгую и кровавую историю нашей планеты погибали так, что от тел ничего не оставалось! Уж как-то Великая матушка с их душами разобралась без моих ценных мыслей... если она вообще существует. Рыбацкий поселок в этом не сомневался, а вот императорский дворец?

Тут в дверь опять постучал Миро и сообщил, что пираты с подлодки (он уже твердо был уверен, что это именно пираты) перестали исследовать остров и, скорее всего, решили вздремнуть, а вообще уже рассвет. И что мы с ним так и не отдохнули, а надо бы.

Не знаю, намеревался ли он сам отдыхать, а мне не дал — очень скоро опять раздался стук в дверь:

— Джан! Джан, ты спишь?

— Нет, конечно.

— Там Горено. В этой лаборатории, ну где... ну, ты поняла, там какой-то странный механизм. Он не может в нем разобраться.

— Механизм не может разобраться в механизме?

Он не заметил попытки сострить.

— Да, не может. И это его огорчает, насколько может огорчать робота. Он чувствует дискомфорт. Что там за устройство, ты не знаешь?

Меня опять захлестнули обида и отчаяние. Он что, издевается? Что о непонятном устройстве может знать полуграмотная рыбачка Джан, если ходячий компьютер (это слово, наверное, произносится с придыханием!) не может разобраться?

— Я не знаю ничего, увы.

— Может, все же подойдёшь туда? Он правда огорчён. Ты не бойся, там никаких следов не осталось. Ни крови, ни запаха. Там лаборатория просвечивается особыми лучами, примерно как в больницах. Недолго находиться можно.

Всю дорогу, хоть и идти было несколько десятков шагов, Миро объяснял:

— Он бы разобрался. У роботов этого поколения огромный интеллект. По сравнению с человеческим десятки тысяч процентов, но так не говорят, потому что это несравнимо. Но это только для того, что известно. Что хранится у него в мозгу. Ну, он сам объяснит!

Лаборатория была и впрямь вычищена до ослепительной белизны. Кресла со множеством ремней, проводов и зажимов, на стене панель управления вроде той, что была в главном зале. Впрочем, я не отличила бы один пульт от другого. Вот робот понимал! Он и объяснять начал:

— Хозяйка Джан, в лаборатории находится устройство, предназначение которого не представляется возможным определить. Могу только сказать, что в качестве рабочих частиц здесь фигурируют тау-нейтрино.

— Ну хорошо, — пробормотала я, совершенно не понимая, что он от меня хочет. Нейтрино это частицы внутри атома, какие точно, не помню, и про аппарат не знаю ничего! Я же вела занятия только у младших классов...

— Вы уверены, что здесь есть ход на поверхность?

— Да... нет, не уверена. Но как-то мы сюда попали. Может быть, наоборот, ход есть вглубь, под воду?

— Эта комната находится в глубине базы и не имеет выхода, кроме двери. За тремя остальными стенами толща скал, а так же под полом и над потолком. Здесь все глухо.

— Вы их простукивали, что ли?

Миро посмотрел на меня укоризненно:

— Радар!

— А, понятно.

На самом деле я понимала все меньше и меньше. Как тогда мы сюда попали? Может быть, Джинг меня усыпил своим гипнозом и мы приплыли на обычном корабле?

Кресло было белым, белейшим, кроме блестящих металлических частей... И не скажешь, что на нём жуткой смертью погиб человек.

— А как же наблюдение за поверхностью? — спросила я. — Может быть, нам лучше уйти к экранам?

Для Миро эта страшная комната словно сахаром была посыпана, уходить из нее он не собирался:

— Горено многозадачный. И он подключен к сети этих экранов, пока мы внутри укрытия, он все видит. А вот тут что за устройство такое... И что этот человек, который тут был, хотел, зачем вообще он прятался...

Я выпалила быстро, почти не было думая, просто потому, что знала ответ:

— Восстановить империю.

Миро присвистнул:

— Какие затейники! Вряд ли у них что-то получится, но предупредить о них надо.

— И всё? Я думала, ты... — я замолчала. Вспомнила своих односельчан — они были бы в ужасе. Или молчали бы от страха, чтобы чего не вышло, или поспешили бы уведомить городские власти. Так беспечно никто бы себя не вёл.

— А что я? Бывают до сих пор и у нас такие попытки, но назад хода нет. А ты дочь кого-то из них, да? Ты же из торри, я правильно понял?

— Д-да... — я еле смогла ответить, а он уже радовался:

— Ну и хорошо, и понятно! А я дурак, короче, извини, ну в общем я думал... думал, что ты шпионка, может быть... из секретных служб.

— Я — и шпионка? Что ты! Я не умею.

— Да чего там уметь... Короче, не слушай, я ерунду несу. Я просто рад, что ты не шпионка.

— Ты рад, что я торри?

— Ну, я тоже как бы торри. Но теперь у нас это не считается.

— Это правда так? И ты живой? И тебя за это не преследуют? — я не могла поверить. А мы с Магни прятались в нищем селении и тряслись, что нашу тайну раскроют... Насколько все проще у тиксанданцев!

— Ну а как ещё? Если торри составляли больше тридцати процентов населения планеты? Что надо было сделать, всех перевешать? Шестьсот миллионов человек?

Я вспомнила нашего учителя, а ещё подумала, что в рыбацкой деревне торри просто не было изнайчально, так что и прятаться потом было некому. В городе другое дело, но я там и не жила. Понятно, что Джинг и его компания жили под чужими документами, но у них тоже был особый случай.

— И твоя семья?.. — я запнулась, не зная, как задать вопрос. Хотя, скорее всего, они просто жили где-нибудь в тихом месте, вот бури и обошли их стороной.

— У меня не было семьи в общепринятом смысле, я жил в школе резерва. В интернате, так это теперь называется. Потом, правда, семья нашлась, но это долго рассказывать. А ты? Жила с родней здесь?

— Нет, в другом месте, с няней. Но ее больше нет в живых. И моих родных тоже.

— Сочувствую... У меня мама тоже умерла.

Мы немного помолчали, потом он заговорил чуть быстрее и громче, наверное, чтобы уйти от грустной темы:

— А сюда на лодке перебрались, да?

— Нет. Я же сказала, через ту комнату.

— Но там глухой камень во все стороны!

Он посмотрел на меня, как на дурочку.

— Ты хочешь сказать, что я вру?

— Ну, не совсем так... — он смутился, видно, все же не хотел меня обижать. — Ты могла что-то не так понять.

— Если ты мне не веришь, мог и не спрашивать.

Странно это получалось — мне не стоило с ним ссориться, если считать, что он мой единственный друг. Да и с врагом нельзя ссориться в моем положении. Но мне было так обидно, что он мне не верит, а я уже столько ему рассказала...

— Да верю я тебе! Даже если ты врешь, я тебе верю!

Я не выдержала и рассмеялась, а он посмотрел на меня и тоже рассмеялся — то ли за компанию, то ли понял, что сказал чепуху.

— Ладно, давай попробуем разобраться. Рассказывай ещё раз, как ты сюда попала и что там за туннель.

— Я не знаю, туннель там или нет. Я... мы все зашли в комнату, меня там усадили в кресло, потом я закрыла глаза, чувствовала себя как-то странно...

— Ехали? Укачало?

— Не знаю! Нет. Не ехали. Потом мне стало лучше, открыла глаза — а я здесь, в этой комнате.

— Фантастику какую-то рассказываешь, — неуверенно сказал Миро. — Так не бывает. Даже в космосе человек чувствует, что летит.

— Будто ты был в космосе! — я уже понимала, что он скажет: "Был", и чувствовала жгучую зависть. Я ведь нигде не была, а Джинг и его компания держали меня за убогую дурочку. И про то, что мне завязывали глаза, я не смогла рассказать, вот никак.

— Ну да, приходилось. Только давно. И знаешь... — он задумался. — У меня мысль, ты только не смейся.

— Я и не думала.

— В общем, ты знаешь про фотонные ракеты?

Честно, я бы обиделась, если бы он задал мне этот вопрос в другой ситуации, я ожидала, что мне постоянно будут указывать на отсутствие образования, убогое детство и юность в заброшенной деревушке. Но в тот момент я только удивилась:

— Что-о? Ну да, знаю, что это такое, и все! Но это же не ракета?

— Нет, конечно, просто я думал про ракеты и вспомнил кое-что. Даже в фотонной ракете ты не можешь лететь быстрее света. А чтобы добраться до далёких звёзд, этого мало, очень мало. Поэтому идут разговоры о мгновенном перемещении через пространство, или через туннель в пространстве... понимаешь, да?

Я честно помотала головой.

— Ну, я сам не понимаю! Но это помогло бы лететь быстрее света! Звёзды бы стали близкими, как соседние города!

— Надо ли нам к звёздам? — вырвалось у меня. — Разве мы здесь так хорошо и беззаботно живём?

— Надо! — с уверенностью сказал Миро. — Надо. Я не согласен ждать, пока тут проблем не будет, всегда что-нибудь, да найдется. А перед переворотом был ещё вот какой смысл — понимаешь, все технологии могут быть и мирными, и военными. И вот перед самой революцией якобы именно ваша страна эти технологии и открыла. Или была близка.

— Но разве такие работы не скрывали, у наших стран ведь была вражда? — удивилась я вслух и только потом подумала, что у всех наверняка была своя разведка.

— Враждовали! — кивнул Миро. — И телепортация точно принесла бы Трианглету перевес! А есть такая вещь, как шпионаж. Но дело даже не в нем. За-Менг, это был принц, знаешь, нет?

Вот этого я не ожидала. Знаю ли я! Мгновенно в моей памяти возник высокомерный холёный красавец, мой младший дядюшка. Вот он насмешливо разговаривает с моим папой, вот проходит мимо маленькой Хуоджан так, будто не замечает ее и чуть не сбивает с ног...

...а вот лежит мертвым на полу с кровавой дырой посреди лба...

Миро, к счастью, не заметил ничего, даже если я и переменилась в лице. Он с жаром продолжал рассказывать:

— Он был не очень умён или слишком самоуверен, но якобы как-то брякнул, что учёные Трианглета уже разработали технологии мгновенного перемещения, и теперь он всем покажет. У него преимущество. И сказал это так неосторожно, что его слова попали в эфир и их записали. Раньше была куча всяческих защит, чтобы никто не знал, что говорит противник, да и сейчас есть такие поля у Трианглета...

— И что? Он правду говорил?

— Хотелось бы мне! Потому что это означает ещё и полеты в космос быстрее скорости света, технологии ведь одинаковые.

— Неодинаковые, хозяин Миромекано, позволю себе заметить, — робот только что переводил слова Миро и, не меняя тона, сделал замечание от себя. Я даже не сразу поняла, что это было.

— Передвижение в космическом пространстве предполагает сжатие пространства-времени перед кораблём...

— Горено, да ладно! Это сейчас к делу не относится. Важно, что принц сболтнул лишнее. Трианглет заявил, что это обман и подделка, но эта угроза все равно ускорила очередную войну, и почти одновременно произошел переворот...

— В нашем учебнике истории этого не было!

— В нашем тоже. Мне отец рассказывал. Ладно, мы не об этом сейчас... Знаешь, я редко угадываю, но если принц говорил правду? Тем более, там нейтрино. Эти частицы проходят через любую преграду, если устраивать телепортацию, то с их помощью!

— Я почти ничего не знаю про нейтрино, — я старалась говорить спокойно. Может, он и не хотел меня обижать и указывать на то, что у меня нет образования. — Не могу сказать, прав ты или нет.

— Да из меня тоже физик неважный... Просто это объясняет, например, почему Горено не может разобраться в устройстве. В его банке данных нет никаких сведений, устройство экспериментальное, — Миро нервничал, похоже, раз бродил туда-сюда, пусть и всего на несколько шагов, и размахивал руками. — Но если это так, ваши бы уже развивали вовсю эту технологию! Они ведь говорили, что у них мало пострадали научные центры, кроме космических. Может, врут. Жаль, не спросишь принца, хоть и считается, что он жив, просто в заточении.

— Он жив? — не выдержала я. — С вот такой дырой во лбу? Да пусть они не врут, его застрелили в первый день!

Миро резко остановился и посмотрел на меня так,будто видел впервые:

— У кого дыра во лбу?

— У принца... За-Менга.

— Так, — сказал он решительно. — Давай ты расскажешь мне все, хорошо? Все равно мы тут влипли, а тебе есть, что рассказать.

Никогда ещё в своей жизни я столько не говорила. Даже в школе, объясняя младшим классам материал, даже с учителем, когда мы обсуждали тему следующего урока. Да и говорил в основном он, я больше слушала, иногда вставляя фразы. "Лучше молчи, Джан, не болтай попусту", — так всегда учила меня Магни, и, в общем-то, она была права. Даже не потому, что я могла выдать нашу тайну — редко кому было действительно важно, что там говорит странная чужачка Джан...

Миро меня слушал. Слушал по-настоящему, даже если перебивал, мне было не обидно — это означало, что ему интересно.

Я не знала, верил ли он мне. На его месте я бы, скорее всего, не поверила. Но он кивал, соглашался, сочувственно охал, и если сомневался, то по мелочам:

— Да, я бы тоже роботов не любил... Я только не пойму одного. Хуан-Ди же был очень стар. Ему лет двести было, когда он покончил с собой.

— Сто семьдесят три.

— Тоже неплохо. Только вот что получается, дети у него совсем не старые были, около сорока. А в таком возрасте у него уже прапраправнуки должны быть!

— Но это же понятно, так надо. У нас же была династия. Наследников заводили поздно, по репродуктивным технологиям (я прочитала это не в учебнике, а в одной из книг, уже после бегства из деревни, и теперь радовалась, что информация пригодилась). Иначе старый император умрет, а наследник престола уже сам будет стар. А при большой разнице он вступит на трон относительно молодым и будет править большую часть жизни. У братьев моей мамы, у обоих принцев, не было сыновей. И вообще детей не было — рано.

— А ты?

— Я другое дело, я не могла сама наследовать трон. Только для передачи.

— То есть, как у нас резервы. И ты, получается, тоже резерв, Джан?

— Я — самый резервный резерв!

И мы вместе дружно расхохотались, будто и не было никакой опасности, а я сказала что-то ужасно смешное.

— Это так важно, чтобы император правил большую часть жизни? — спросил Миро, когда мы успокоились.

— Я не знаю. В книге говорилось, что раньше в династии было очень много заговоров. Сыновья не хотели долго ждать, пока умрут их отцы. Поэтому последние императоры обзаводились детьми очень поздно.

— У нас не так. У нас правителя выбирало Национальное собрание. Правда, тоже пожизненно. Бывало, что смещали, но очень редко. Выбирало ведь президента собрание, а состав собрания потом утверждал он. Вот они и были довольны друг другом. Так что это от династии мало отличалось.

— Как-то это неправильно. Выходит, они друг друга одобряли, и это все? И больше никто в стране не мог ничего изменить?

— Выходит, что так. Я и не говорю, что это правильно.

— Потому все и случилось, — прошептала я. Эта мысль преследовала меня все время, с того самого дня, как я вспомнила правду. Я запрещала себе думать об этом, пока жива была Магни, чтобы ее не расстраивать. И конечно, нельзя было делиться такими соображениями с Джингом и Мукдене. — И моему деду тоже было не до своего народа. Поэтому Великая матушка и отправила меня в бедную деревушку и в горнило гражданской войны, как наказание за моих предков. Это справедливость.

— Это как раз несправедливость! — возмутился Миро. — Это самая настоящая несправедливость, наказывать тебя за твоих предков. Давай хоть Горено спросим. Горено, существует ли справедливость на свете? Или судьба?

— Я не компетентен в таких темах, хозяин Миромекано, — рассудительно заявил робот. — Базовые знания в области философии...

— Скажи, как есть!

— Справедливости в виде воздаяния за поступки не существует. Но существует некий баланс, когда у тех, кто совершает положительные с точки зрения человеческой морали поступки, жизнь в основном складывается благоприятно. Что же касается судьбы, вначале нужно определиться с понятием. Обычно под судьбой подразумевают, что некое событие непременно произойдет, даже если его избегать. На самом деле все обстоит наоборот. Например, неблагоприятные события происходят с теми, кто пренебрегал техникой безопасности. Напомню вам, что я предупреждал вас об опасности пребывания в далёком от цивилизации месте...

— Все, хватит, Горено! — вскочил Миро. — Во-первых, с нами ещё ничего не случилось. Во-вторых, если бы мы с тобой уехали отсюда, Джан бы сейчас одна разбиралась с пиратами.

Я опять представила себе, что сидела бы тут в одиночестве, и вздрогнула.

— Неизвестно, появились бы здесь эти люди, — заметил робот. — Неизвестно также, пираты ли они.

— Да кто ж ещё? Искали уединённое место. Джан ведь говорит, что их не знает. Они бы здесь остановились, с нами или без нас, — он повернулся ко мне. — Ты точно уверена, что это не твои знакомые?

— Я не знаю! Я же не видела там ни одного знакомого лица!

— Ну, если это исполнители, если их прислали... Перемещение через лабораторию ведь не работает. Механизм сломан, раз он людей по частям перемещает.

— Не знаю, — повторила я беспомощно.

— Ну да ладно... Горено, а что они пока делают?

— Исследуют побережье, хозяин Миромекано.

— Да чтоб их, я надеялся, они уплыли. Здесь же нет цивилизации. Или они все же ищут что-то конкретное. Тогда, Джан, они знают твоих знакомых.

Я просто пожала плечами.

— Уснут же они когда-нибудь, тогда мы и попробуем уплыть, — бодро продолжал Миро. Тут уже я возмутилась:

— Как уплыть? Их там два десятка человек, они могут дежурить по очереди! А я уплыть и не могу, я тебе говорила. Мне нельзя удаляться от острова, иначе смерть, вот и все!

— То есть как? — тут уже он возмутился. — Что за порядки?

— Я же сказала!

— Я думал, в переносном смысле.

— Ах, ты думал! Ты меня не слушал, вот и всё. Вот! Гляди на мое ухо!

Он поглядел удивлённо, руку протянул — я взвизгнула и отскочила.

— Не тронь!

— Ты же сама сказала поглядеть!

— Я не сказала трогать! Ее нельзя пытаться снять!

— Почему? Не взорвётся же она от этого!

— Взорвётся.

Миро вытаращил глаза:

— То есть как?

— Просто! Обыкновенно! Но проверять я не дам!

— Да быть не может!

— Такие устройства существуют, хозяин Миромекано, — вдруг вмешался робот. — Они могут быть снабжены датчиками температуры, расстояния, или же таймерами.

— Нет-нет, я верю, что существуют, я не могу понять, зачем!

— Чтобы я не могла бежать с острова.

— А если бы тут стало опасно? Наводнение, землетрясение, болезнь... Умирать тут без всякой помощи? И какая сволочь это сделала?

— Его уже нет.

— Этот, да? — Миро кивнул на белоснежное кресло.

— Он.

— Ну что я скажу, справедливость существует. Иногда.

Я промолчала. В принципе, он говорил правду, но все же Джинг был свой, да и ещё связывал меня с моим прошлым.

— Горено, ты сможешь снять... — начал Миромекано. Я сразу догадалась, о чем он спрашивает, и завопила:

— Нет!

И робот тут же меня поддержал:

— Подобные устройства, хозяин Миромекано, тоже имеют защиту от взлома. Риск взрыва неоправданно велик.

— Я понял... С другой стороны, это же просто ухо...

— Что значит — просто ухо?! — возмутилась я.

— Ничего, всё, забыли! Ничего я в виду не имел. Будь это мое ухо, другой разговор... Надо как-то дождаться, пока пираты уплывут, и вызвать помощь.

— А если они не уплывут?

— Все равно вызвать... Только связи тут нет, вот что. Горено, ты можешь найти источник помех? — Миро повернулся ко мне, увидел мое изумлённое лицо, и быстро пояснил:

— На военных базах ставили источник электромагнитного излучения, чтобы заглушить сигналы, источник работал от солнца и сохранился, поэтому здесь нет связи с материком. Ну, Горено? Его можно выключить?

— Нельзя, хозяин Миромекано. Центр поля помех находится за пределами острова.

— Всё-таки тоннель! — воскликнул Миро, но робот добавил:

— С точностью определить координаты я не могу, но по приблизительным подсчётам выходит, что это остров Локулус.

— Да, до Локулуса ещё доплыть надо, и чтобы не заметили. Горено доплывает, но...

Он смолк. Я и сама понимала, что нам нельзя лишиться телохранителя.

— Я могу попробовать доплыть, — неуверенно начал Миро. Я быстро сказала:

— И не вздумай! Если эти люди, как ты утверждаешь, пираты, они подстрелят тебя, и все! Или ты утонешь!

Кажется, он обрадовался:

— Ладно, раз ты переживаешь, то не поплыву! Но помощь нужна. Не можешь же ты вечно оставаться на этом острове.

— Не знаю, захотят ли твои мне помогать, — я впервые по-настоящему об этом подумала и осознала, что это так.

— Куда они денутся, — буркнул он, но не очень уверенно. — Нельзя оставлять человека в таком положении.

— Человека — нет. А внучке императора могут и не помочь.

— Мы не скажем, что ты из семьи императора!

— Тогда как объясним?

Он растерялся ненадолго, но бодрым тоном ответил:

— Решим, время есть! Пираты все равно ещё на острове. Что они делают, Горено?

— То же, что и раньше, хозяин Миромекано, исследуют побережье. Я говорил вам об этом совсем недавно. Ситуация не могла измениться за такое короткое время.

— Исследователи! — зло сказал Миро. — Если это нормальные учёные, дали бы какой-то знак. А вдруг они и правда нормальные учёные? Что здесь можно искать? Джан, ты говорила, что твои спутники тут что-то искали, уставали даже... Вдруг они ищут одно и то же? И что будут делать, если найдут? А ещё я знаю, где это!

— Где?

— На старом кладбище. Там кто-то делал раскопки, только вот зачем?

Этого я точно не знала. Миро начал было вслух строить предположения, но неожиданно зевнул.

— Ты ведь не спал.

— И ты. А отдыхать нам надо, мы ведь не роботы. И есть нам тоже надо...

Насчёт сна мы не договорились, но дружно отправились к полкам с консервами. Миро притащил рюкзак и положил туда несколько банок:

— На всякий случай, первое правило выживальщика... Горено, не поправляй меня, лучше неси рюкзак.

Мы съели что-то вроде сухарей, которые на вкус напоминали мясо — от такой еды захотелось пить. Вода у нас была в изобилии, а вот про скверную вентиляцию я вспомнила только сейчас. Становилось душно.

— Нам придется выходить отсюда ненадолго, — сказала я. — Здесь плохо работает очистка воздуха.

— Ну выйдем, — он пожал плечами. — Мы не кроты, под землёй жить. А эта твоя серьга не сработает?

— Нет. Он, господин Джинг, сказал, что сработает только при удалении от острова.

— Значит, выйдем, чтобы нас не заметили, вот и все.

— Мы не знаем, какая техника имеется у прибывших на остров, хозяин Миромекано, — робот был не столь беспечен.

— Вертолет у них есть? Антигравитационные крылья есть?

— Вертолета нет. Антигравитационные крылья могут быть в сложенном состоянии...

— Но пока их не видно. А они бы в первую очередь облетели остров. Не облетели, значит, не могут. Давай на всякий случай ещё запасемся консервами, тебе ведь все равно, какой груз нести.

Я стояла у полки, он подошёл, сгреб пару банок и почему-то так рядом со мной и остановился.

Я подумала, что консервы лишние, вряд ли мы будем надолго покидать наше убежище. И есть не хотелось, мутило от вынужденной бессонницы и усталости. Снаружи ещё вон что...

— А что такое антигравитационные крылья?

— Это раньше широко использовали правящие классы, — сказал Миро с готовностью. — На них можно было летать, как птицы, на любой высоте, с любого места. Для разведки, для гор, для города. Но у пиратов их нет, не бойся. Это редкая вещь и дорогая.

— Раньше было много чудес... Похоже, мир был лучше, — не то, чтобы я так думала на самом деле, просто вспомнила нашу бедную деревушку и пыльный Лонг-Дэй, где о крыльях не слышали.

— Не знаю, меня устраивает этот, — ответил Миро очень тихо.

Он стоял рядом, вплотную ко мне, наши лица почти соприкасашись — и неожиданно я снова вспомнила Лонг-Дэй, своего бывшего друга А-Фэна... "Джан, ты красивая".

Я оттолкнула Миро обеими руками, не успев подумать ни о чем, он отшатнулся, на ногах устоял, но банки выронил. Они покатились по полу, весело гремя, будто смеялись надо мной, моими страхами и нелепой неудачной жизнью.

— Горено, не смей! — быстро крикнул Миро, отступив на шаг. Робот и не тронулся с места, но укоризненно сказал:

— Я могу оценивать опасность, хозяин Миромекано. Хрупкая девушка не могла причинить вам существенный вред, а вот мои действия могли нанести ущерб вашему самолюбию.

— Ну хорошо, — буркнул Миро и запоздало спросил: — Джан, ты что? Я же ничего такого не собирался делать!

— Я... — мне тоже пришлось отступить на шаг. Вдруг я зря его подозревала? Вдруг действительно он случайно встал рядом?

— Извини. Мне показалось...

— Да ничего я не собирался! — он говорил чересчур горячо, а ещё покраснел. Даже в неярком желтоватом свете коридора это было заметно.

И все же я зря его обидела. А-Фэн когда-то правильно сказал, что за мной никто не ухаживал, и Миро тоже меня просто пожалел.

Тогда почему он так возмущается и размахивает руками?

— Да ничего я не собирался! Да за кого ты меня принимаешь!

— Ни за кого. Прости. Я нервничаю, вот и все.

— Мы все нервничаем, — он подобрал консервы и протянул их Горено. — А я ещё думаю про Локулус, как туда попасть.

Я промолчала. Он не хотел бросать меня одну, и поэтому даже на Локулус не поплывет, а я ещё толкаюсь и воображаю, что меня домогаются.

— Всё-таки я что думаю, — продолжал он. — Надо быть готовыми покинуть это укрытие. Или спрятаться где-то в самом дальнем коридоре, и уничтожить наши следы.

— Как? — я невольно глянула на пол, хоть и понимала, что о следах он говорит в переносном смысле.

— Ну, все записи с камер. Горено, сотрёшь их?

— Исполнено, хозяин Миромекано.

— И предыдущие тоже.

— Предыдущие? То есть мы можем увидеть и Джинга, и Мукдене, и как я сюда попала?

У меня сильнее забилось сердце. Это же будет доказательством моих слов! А ещё, я же совсем забыла, у меня есть письмо моего деда-императора, пусть сухое и казённое, но все же! А то кажется, мне так до конца и не поверили...

— Там только записи последних дней, — покачал головой Миро. — Кто-то стёр все предыдущие. Ни одного человека на них, только ты. Но я не подсматривал, честное слово, я там ничего такого не видел!

И опять покраснел, с его белой кожей это было очень заметно, сначала порозовели щеки, так, что веснушек не стало видно, потом кровь прилила к ушам. А я смотрела и не понимала, чего же он не видел, и почему так смутился.

— Я сразу отвернулся, если что. А Горено промотал дальше. Ну, пока ты в своей каюте сидела...

И я вдруг поняла:

— На видеозаписи с камер все помещения?

— Я же сказал, что я не смотрел!

— Уходи!

— Я же не...

— Уходи, куда хочешь. Хочешь, наружу, хочешь, в любую каюту. Видеть тебя не могу, всё!

Я повернулась и бросилась в ближайший коридор-отнорок, не подумав, что это мог быть тупик. И не посмотрела, куда он пошел, хоть наружу, к пиратам или кто там они, мне уже все равно, плевать, плевать, плевать... Все они одинаковые, все!

База была похожа на лабиринт. Я после проведенных тут в одиночку дней уже неплохо ориентировалась, и на стене повсюду висел план эвакуации, и все равно я, кажется, заблудилась — не могла найти свою комнату. Да мою ли? Если, оказывается, я раздевалась под камерой? И в спальне, и в душевой? А он эти записи просмотрел, да ещё похвастался?

А ещё эти записи мог смотреть Джинг. И Мукдене. И Гончонси...

От этой мысли меня затошнило. Если бы я знала, где криокамера, то лично перетащила бы оттуда половину трупа Джинга в утилизатор. Скотина! И ведь делал вид, что относится ко мне, как отец! Я уже не сомневалась, что они все за мной подглядывали. А то, что ни капельки не уважали, и так давно знала... Даже Миро с его нелепыми оправданиями казался не таким уж виноватым. В конце концов, он художник...

Какие-то глупости мне шли на ум. Да, возможно, он не так виноват. Любой бы на его месте просмотрел бы, что творилось на базе. Но зачем говорить мне?

А теперь я не знаю, где он и где робот. И не знаю, как с ним заговорить. Да я даже не знаю, где я...

Я огляделась и сообразила, что вышла обратно к лаборатории перемещений, она рядом, буквально за стенкой. Как он сказал — телепортация. А я даже не представляю толком, что это. Даже в книгах не читала. Что тогда удивительного, что его интересует мое тело, а не я сама...

За стеной раздался шум. Я решила, что это Миро ищет меня, и развернулась уже, чтобы уйти — я его ещё не простила! Но при звуках голоса я в ужасе зажала себе рот руками. Ни звука, ни звука, иначе конец!

— Не пойму, что Джинг натворил с кабиной, — ворчливо произнес Мукдене. — Чертов старый хрыч! Безмозглый осёл! Его строго предупредили ничего не трогать и не пытаться включить!

Да, это был он. Если бы я не узнала его по голосу, то теперь узнала бы по ругательствам. Гончонси ответил тише и спокойней:

— Если бы он включил установку, все бы кончилось очень скверно, а там пусто. Только вот где он сам, и где девчонка...

— Дрыхнут, может, но сейчас день. Ладно, они нас заждались. Идём к пульту!

Я выглянула вслед им из-за угла. Они меня не заметили, хоть и оборачивались. Внешне оба не изменились, даже одежда была прежняя — только вот в руке Мукдене держал штуку, очень похожую на лучевой пистолет.

И я не сомневалась, что он-то заряжен полностью.