Женщина постарше (гет)

В зале стоит ровный гул голосов.

Прием по случаю дня рождения хозяйки Забини-менор в самом разгаре.

Стоя за колонной, Гарри видит крупную фигуру старшего Нотта, держащего под руку увешанную драгоценностями супругу, пару парней из аврората, отчищенных и наглаженных до неузнаваемости, Блейза, равнодушно кивающего головой в такт словам блаженно улыбающегося Гойла, штатного министерского разработчика заклятий Альфреда Майлстоуна, сухонькую пожилую Брунгильду Вепс, известную умением без всяких хроноворотов возвращаться назад во времени — всего на пару минут, но ведь иногда и такого зазора достаточно, чтобы уклониться от проклятия или удержаться от падения со скалы.

Беда Брунгильды в том, что ее редкий дар, словно в насмешку, не пригодился, чтобы спасти собственного сына колдуньи. Каролина рассказывала Гарри об этой печальной истории месяца три назад, во время спора о разнице между маггловским и магическим миром. Ребенок Вепсов утонул, когда ему было два года. Матери не было дома. Муж увлекся экспериментом в лаборатории, его сестру, старую деву, жившую с ними, сморил сон, а эльфов у небогатых Вепсов не было. Мальчик же, как оказалось позже, перерос охранные заклятия на детской кроватке. Выбравшись из нее, он перелез через низкое окно в сад и отправился навстречу приключениям. Брунгильда аппарировала домой с работы через три минуты после того, как сработали сигнальные чары, наложенные на забор и калитку вокруг дома. Еще около десяти ушло на то, чтобы отыскать ребенка в буйной июльской траве, в зарослях из ежевики и малины, в изгибах заросшего фиуном и шиповником ручья: маленькое тельце, лицом вниз лежавшее в прозрачной воде.

Эта трагедия потрясла магический мир около шестидесяти лет назад. Тогдашний "Пророк" обыграл тему невероятного, но — увы, увы! — оказавшегося бесполезным, таланта миссис Вепс со всех сторон. С тех пор Вепсы жили тихо и незаметно. Брунгильда уволилась из Аврората, где работала до происшествия. Других детей у несчастной четы так и не родилось. Гарри всерьез удивился, когда его представили этой высохшей от времени ведьме и ее мужу в самом начале вечера: от Вепсов ощутимо веет несчастьем. Любому поначалу покажется странным, что великолепная Каролина позвала к себе на бал эти обломки давнишего кораблекрушения. Тем не менее, если присмотреться, становится понятно, что чопорная древняя пара вносит в общий поток гостей тонкую нотку горечи, оценить которую смогут только посвященные. Эта горечь изысканно оттеняет удачливость и успешность остальных приглашенных. Смешать, но не взбалтывать. Каролина сегодня вечером развлекается коктейлем из людей.

Он пытается поймать ее взгляд, но беспрестанно встречающая гостей, обнимающая подруг, протягивающая руку для поцелуя Каролина все время оказывается к нему спиной — нежной, сливочного цвета спиной в перекрестьи тонких шелковых лент вечернего платья, глухо закрытого спереди и открытого сзади намного ниже трогательных лопаток, которые Гарри целовал не помнит сколько раз.

Гости с континета продолжают прибывать на бал целыми семьями: болтающие по-французски или по-немецки дочери, матери, затянутые в рюмочку по последней парижской моде, отцы, каждый из которых чем-то неуловимо напоминает отсутствующего Люциуса Малфоя.

Глядя на разряженное общество, которое сейчас как раз обносят шампанским невидимые эльфы (отчего кажется, что подносы с бокалами летают по воздуху), Гарри злится на Рона. Если бы не тот, он не чувствовал бы себя сейчас подлецом и придурком. Не держал бы в одном кармане парадной атласной мантии уменьшенные до микроспопических размеров Удлинители Ушей от Ужастиков Уизли, а в другом — мантию-невидимку. Он противен самому себе — парень, собравшийся при первом удобном случае пошпионить за собственной возлюбленной.

Зачем Гермиона и Рон вечно лезут не в свое дело, отравляя ему всю романтику? Но ведь Малфой тогда так и не сумел дать удобоваримого объяснения странному запаху в своей гостиной, вспоминает Гарри. А если после смерти Вольдеморта и есть на свете что-то, что Гарри ненавидит, так это ощущение, что его водят вокруг носа. С него по горло хватило дамблдоровских манипуляций.

Гости танцуют неизвестный ему многофигурный танец, пока Гарри вспоминает, как наутро после беседы с ополоумевшим Малфоем отправился в Нору. Хотел задать Рону с Гермионой пару резких вопросов о том, что за дела те крутят за его спиной со слизеринцем. Гермионы там не оказалось, а рыжий при первых же его упреках пошел в ответную атаку. Давно они так не орали друг на друга.

— Тебе стоит перестать сходить с ума и посчитать, скольких она похоронила!

— Какого дьявола вы с Герми таскались к Малфою? К Малфою!!

— Пока ты трахаешься со своей старухой, Гермиона ночей не спит от волнения! Она занимается твоими делами больше, чем своими!

— И очень зря! Меня достало, что все лезут в мою жизнь! Я прекрасно могу разобраться сам!

— Оно и видно! Да безопаснее было бы влюбиться в венгерскую хвосторогу! Неужели ты всерьез думаешь, что эта... эта женщина влюбилась в такого придурка, как ты?! С чего бы ее вдруг потянуло на малолеток?

— Лучше заткнись!

— Вот! — при этих словах Рон бросил ему кусок пергамента, на котором незнакомым четким почерком был записан список из восьми мужских имен. — Тут все! Даты рождения, свадьбы и смерти! Обрати внимание, между свадьбой и похоронами — вот, вот — не больше года! А этот вообще через две недели отбросил палочку! Стоило побеждать Вольдеморта, чтобы сдохнуть, как полному кретину, в постели распутной ведьмы!

Это было последним, что Рон успел ему проорать. Еле удержавшись от того, чтобы врезать лучшему другу по морде, разъяренный Гарри убрался к себе, как никогда жалея о том, что эффектно хлопнуть камином невозможно.

— Вот вы где, мистер Поттер! — мурлыкает возле его плеча Каролина, и он резко поворачивается.

В ее веселых глазах отражается свет гигантской люстры — тысяча свечей, не иначе, плюс полноценный люмос максима.

— Пойдем, представлю тебя итальянскому министру магии. Сочувствую, но новых знакомств сегодня не избежать, — добавляет она с улыбкой, от нежности которой у Гарри замирает сердце.

— Это все надолго? — выпаливает он неожиданно для самого себя. Каролина замирает на секунду, потом прикладывает палец к его губам.

— Не торопи кентавров, — говорит она, покачивая головой и смеясь, — о чем ты только думаешь?

Ее пальчик теплый и еле заметно пахнет розами. Теми странными, багровыми с тонким ароматом розами, что растут возле озера. И еще он пахнет самой Каролиной. Женщина убирает руку. Гарри пристально смотрит на ее губы, и похоже, что невозмутимая миссис Забини смущается под этим взглядом.

— Ты знаешь, о чем я думаю, — говорит он, волнуясь.

— Нет, не знаю. О новом законе регистрации волшебных палочек? Не угадала? О запрете на ввоз летучих ковров? Тшш, не смей!

Гарри поспешно делает вид, что собирался всего лишь поправить выпавший из высокой прически локон. Краем глаза замечает, как Блейз бросает на них короткий хмурый взгляд. Каролина вдруг делает крохотный шаг и оказывается совсем близко.

— Может быть, мы найдем способ ускользнуть на полчаса, — шепчет она жарко. — Потерпи.

И, конечно, от этого шепота Гарри становится только хуже. Он как во сне знакомится с итальянским министром магии синьором Джузеппе Бертоллино, с ходу приглашающим Героя на торжественное открытие фешебельного курорта в Калабрии (для ветеранов магических войн — скидка).

Протягивает руку молодой бледнокожей ведьме в платье с корсетом, судя по акценту, финке или шведке, которая со скандинавской решительностью приглашает его на вальс. Каролину уже кружит невысокий лысый Джузеппе.

— Вас можно поздравить? — прямолинейно спрашивает шведка.

Он издает вопросительный звук, скандинавка так же невозмутимо продолжает: «Или можно поздравить миссис Забини?»

— Раз-два-три, — упрямо думает про себя Гарри.

Он знает за собой вспыльчивость и борется с ней, как умеет.

— Она красивая, не правда ли? И ее приемы всегда отличались хорошим вкусом. Мой дядя Зигфрид был в свое время настолько увлечен ей, что решил остаться холостяком после того, как она ему отказала. Я, конечно, была слишком молода в то время — совсем девочка! Но в семье до сих пор переживают о бедном дядюшке Зигги. Он так и не оправился от удара. Живет один в ста милях от ближайшего жилья, в обществе не бывает, у себя не принимает. Бедствует. Он потратил все свое небольшое состояние, когда пытался завоевать фру Забини. Но Вы-то, разумеется, с вашей молодостью и славой, не знакомы со словом «нет»?

Музыка замолкает.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — сдержанно произносит Гарри, отводя партнершу к столу с напитками. Ему вовсе не хочется, чтобы предстоящая женитьба стала главной темой вечера. Через две с небольшим недели в "Пророке" выйдет оповещение, тогда и начнется. Последние спокойные дни не хотелось бы испортить. Он решает быть осторожнее. Несколько таких же белобрысых дам с бокалами в руках подходят к ним, заговаривают со шведкой, и сразу после представления и пары комплиментов Гарри удается с облегчением покинуть собеседниц, сделав вид, что он не замечает их разочарованных лиц.

Радуясь удачному побегу, он делает три шага и попадает в руки Персиваля Уизли, пытающегося держать невозмутимое выражение лица, несмотря на нервозность, вызыванную его первым великосветским выходом. Перси на министерской службе пережил уже двух бывших шефов, оставаясь бессменным главой Секретариата Министра магии. Его появление на подобном приеме означает многое для понимающих людей.

Через пять минут, с трудом вырвавшись от единственного успешного карьериста в роду Уизли, Гарри скрывается за колонной, где несколько секуд безуспешно борется с искушением. Наконец, осторожно наложив заклятие отвлечения внимания, он достает из кармана то, что кажется дрожащим сгустком воздуха, и накидывает на себя. Мерлин, как же хорошо! Наконец он может спокойно рассматривать гостей, не натыкаясь на внимательные ответные взгляды. Все-таки удачно, что он захватил ее с собой сегодня.

О том, что у него есть мантия-невидимка, Каролина не знает. Давным-давно, сразу после Победы, Гермиона заставила его пообещать, что он ни словом не обмолвится никому о Дарах смерти. Может быть, в таком обещании и не было необходимости — Гарри достаточно скрытный человек, чтобы самому не болтать языком направо и налево.

— Блейз, дорогой, займи гостей на полчаса, — она снова оказывается совсем рядом. Общая улыбка, еле заметная тень в глазах — удивлена, что Гарри не видно, — и Каролина, в волнах спадающего до пят платья, выплывает из зала.

Гарри крадется за ней. Край пурпурного шелка мелькает у поворота на лестницу, но когда Гарри доходит до угла, на ступенях пусто и тихо. Шум голосов, смех и звуки музыки доносятся сюда еле слышно. Раз она решила аппарировать, значит, отправилась в дальний конец замка, решает он.

Она могла пойти в кабинет — написать срочное письмо. Или спуститься в холл нижнего этажа — проверить защиту, или дать тайные распоряжения домовикам. Мало ли дел может быть у хозяйки приема!

— Никаких дел у нее быть не может, — думает Гарри.

Каролина слишком предусмотрительна, чтобы в налаженном ходе празднования могли возникнуть проблемы. Но она могла попросту пойти в туалетную комнату. Это самое просто объяснение, не так ли? Или выйти на один из балконов, вдохнуть свежего воздуха. Нет причин пытаться ее выследить. Это низко, в конце концов!

О своих мужьях Каролина все ему сама рассказала давным-давно. Оставшиеся секреты — ее личное дело. Он ведь тоже умолчал о многом из того, что пережил. Рассуждая таким образом, Гарри добирается до второго этажа, проходит по коридору, выходит на узкую лестницу, ведущую к галерее, и наконец оказывается возле комнаты с портретом. Дверь прикрыта, но не заперта, и тонкая щель, в которую виден пурпурный шелк — как удар.

Гарри вытаскивает из кармана Удлинитель Ушей. Накладывает на него чары мимикрии, чтобы тот сливался с ковром. И слышит тихий голос Каролины, произносящий слова с удивительно домашней, задумчивой интонацией. Она никогда не разговаривала с ним таким тоном.

— Сегодня мне исполняется тридцать девять лет.

— Тебя не было неделю, — отвечает мужской голос, и Гарри напрягается. Вряд ли в комнате есть кто-то еще. Скорее всего, Каролина разговаривает с портретом. Значит, человек, изображенный на картине, мертв, и не может быть ни Драко, ни Люциусом Малфоем. Это просто неизвестный маг с высокомерными серыми глазами. Один из ее бывших мужей? Какое-то время за дверью молчат. Потом мужской голос спокойно просит:

— Расскажи мне о нем.

Тишина.

Снова мужской голос:

— И все же?

Судя по голосу, Каролина улыбается.

— Что ты хочешь узнать? Ему скоро будет девятнадцать лет.

— Об этом я мог и сам догадаться. Он заходил сюда.

— Знаю.

— Он показался милым мальчиком.

— Он такой и есть, — соглашается Каролина.

Гарри сжимает челюсти, чувствуя гнев и обиду. «Милый мальчик»? Ее собеседник Каролиной тоже недоволен.

— Ты сегодня молчалива.

— В следующем году мне будет сорок.

— Не пытайся меня убедить, что это имеет для тебя значение.

Тишина. Интересно, человек на портрете снимает маску, когда говорит с ней? Что они делают сейчас, когда молчат? Переглядываются?

— Ааа. Ну, если в этом смысле, — тянет мужчина.

Снова тишина. Легкие шаги — к двери? Гарри не успевает свернуть удлинители ушей, но шаги, слава Мерлину, отходят от двери обратно. От волнения он прослушал несколько слов, сказанных Каролиной. Теперь она снова молчит, а мужчина рассуждает о том, что в Индии женят и тринадцатилетних.

— У тебя еще полно времени, — говорит портрет, — и, в конце концов, всегда можно заняться благотворительностью, когда не станет других развлечений.

— Мне так жаль, что ты умер, — вдруг выдыхает Каролина, и на этот раз Гарри слышит в ее голосе слезы.

Он и не подозревал, что она умеет плакать.

— Поверь, мне тоже. Значит, это правда?

— Что?

— Ты любишь его.

Гарри весь превращается в слух.

— Как ты можешь так думать? — спрашивает Каролина.

— Это не ответ. Может, я был слишком молод и жесток, но теперь уже ничего не изменишь, — мужской голос все так же мягок и надменен одновременно, но теперь в нем к тому же звучит неутоленная тоска, — вряд ли стоит напоминать тебе, чем это грозит.

— Я часто думаю, что лучше бы ты этого не говорил тогда. И не делал, — шепчет Каролина.

— В двадцать лет бываешь таким идиотом, — холодно замечает портрет. — Но все эти годы ты не жаловалась. Разве ты не жила все это время... весело?

Тишина. Видимо, она кивнула, потому что мужчина заключает:

— Вот видишь, — и тоже замолкает.

— Мне пора идти, — говорит Каролина.

На этот раз Гарри успевает невербальным заклятием смотать удлинители ушей до того, как дверь начинает открываться.

— Кэр.

Каролина застывает на пороге. Гарри видит ее лицо совсем близко от своего. Она стоит вполоборота, уткнув глаза в пол, длинные ресницы вздрагивают. Одна рука придерживает дверь, во второй она сжимает волшебную палочку.

— Береги себя, — Каролина улыбается, не поднимая глаз, и кивает. — Я все еще люблю тебя, — добавляет мужчина мягко.

На этот раз она вскидывает ресницы и бросает внутрь комнаты горящий мрачным огнем взгляд. Гарри видит, как приоткрываются ее губы, показывая полоску влажных белых зубов.

— Я тоже, — говорит она, — всем сердцем.

Она бросает запирающее заклятие в дверь, проходит мимо Гарри и удаляется по коридору. На этот раз она не аппарирует, и он долго, замерев, смотрит вслед уменьшающейся с каждым шагом фигуре в платье цвета темной крови. Голову в темных локонах она держит так же высоко, и ее обнаженная спина вызывает в Гарри те же чувства, что и часом раньше.

Это сильнее всех сомнений.