Рики Макарони и Гриффиндорская мафия (джен)

Проснувшись на другое утро, Рики первым делом потянулся за палочкой. И снова почувствовал приятную силу. Ему было так хорошо, и он бы пропустил завтрак плюс все уроки, валяясь в постели, если б не Лео.

— Ты стащил свою палочку, чтобы ею колдовать, или просто любоваться? – сердито спросил друг. – А не будешь учиться, завуч обязательно явится выяснять, в чем дело. Ты этого хочешь?

Трудно было что-либо на это возразить, так что пришлось Рики вставать и приводить себя в порядок. Впервые за все время обучения в “Хогвартсе”, сегодня он оставил свою кровать не застеленной.

Он вновь был искренне рад видеть всех слизеринцев, собравшихся за столом родного колледжа. Разговоры после каникул шли оживленнее, обмен впечатлениями сейчас был важнее учебы. Рики ел и прислушивался ко всем понемножку. А потом Дора Нотт передала ему расписание, но Лео опередил.

— Сейчас трансфигурация, — проворчала Дора своей тарелке. Она не очень любила профессора МакГонагол, непримиримую к нарушениям инструкций и отсебятине. Главным образом благодаря ей Дора потеряла почти половину баллов, заработанных Лео и Рики. Рики нравилось думать, что так строгая дама попросту режет “Слизерин” – в отличие от Снейпа при этом соблюдая, однако, видимость приличий.

Профессор МакГонагол начала занятие с небольшого подведения итогов.

— До сих пор вы только меняли свойства предметов, не касаясь при этом, однако, их сущности. С сегодняшнего дня вам предстоит научиться превращать одни предметы в другие. Хочу верить, что у вас хватит благоразумия ограничиться выполнением учебных заданий и не экспериментировать на собственных вещах и вещах товарищей, — сердитый взгляд в сторону Доры. – Итак, сегодня вы будете превращать спички в иголки. На доске все формулы. Пожалуйста, перепишите их к себе в тетради.

Далее она подробно объясняла каждый этап, и пол-урока прошло, прежде чем Рики услышал долгожданное: “Мистер Нигеллус, раздайте, пожалуйста, спички”.

Рики с трудом мог усидеть на месте, так ему не терпелось опробовать свою палочку. Ему казалось, что степенный Лео невыносимо медлителен. Как только профессор дала команду начинать, он первым выпалил заклинание.

Он был слегка разочарован, так как рассчитывал, что получится с первого раза. Но ведь профессор МакГонагол предупреждала. Рики с удвоенным жаром сконцентрировался на своей спичке.

Она стала железной! Правда, пока без ушка, но зато вся полностью. Дерево превратилось в металл. Восприняв это как метафору угасания жизни, Рики испытал странную тоску и помедлил, прежде чем взяться за следующую спичку.

Профессор МакГонагол встала из-за стола и начала обходить учеников, с тем чтобы проверить, у кого как получается. Рики разложил перед собой все иголки, начиная с самой первой, в том порядке, как превращал их, и выбрал новую спичку. Он подождал, пока профессор переключит внимание на него, взмахнул палочкой и произнес заклинание. Через секунду на месте спички лежала полноценная иголка.

Сияя от гордости, Рики перевел взгляд на преподавателя.

Профессор МакГонагол ловила ртом воздух и хваталась за сердце. Ее очки неведомо как удерживались на кончике носа, в расширенных выпученных зрачках разливался панический страх. Она немного пошатывалась и, судя по всему, собиралась вот-вот упасть в обморок. Эта женщина не имела ничего общего со строгой дамой, к которой привык Рики, войди он сейчас в класс, ни за что не узнал бы ее.

Вставая, он легонько толкнул Лео в бок. Друг был озадачен ничуть не меньше и, следуя его примеру, поспешил к МакГонагол. Увидев их приближение, профессор замерла, затем дернула рукой, будто отстраняясь, прежде чем Рики успел поддержать ее.

— Обопритесь на меня, мэм, — сказал Рики. – Вам нужно присесть.

— Может быть, воды, мэм? – предложил Лео.

Весь класс оторвался от своего занятия и наблюдал за ними.

— Макарони, — МакГонагол слабо кивнула на его стол, — что это значит?

— Иголки, мэм, — ответил Рики, не вполне понимая, что она имеет в виду.

— Очень хорошо, — пробормотала МакГонагол и позволила усадить себя. Остаток урока она ничем не интересовалась, не проверила домашние задания и не добавила никому баллов. Рики был разочарован ее уроком, Лео тоже.

— Похоже, ей пора на пенсию, — сказал Рики.

— Что за непочтительность! – безо всякого осуждения сделал замечание Лео.

Защита от темных сил проходила как обычно. Писали факты, связанные с открытием и применением защитного заклятья. В этот раз Рики стойко боролся со скукой, вдохновленный перспективой обещанных практических занятий. В середине урока мечты его были прерваны появлением профессора МакГонагол.

Она вошла без стука и выглядела вполне оправившейся, даже более суровой, чем обычно.

— Прошу прощения, профессор Тюшо, — сказала она, — но мне нужно забрать Макарони. Профессор Снейп желает переговорить с ним. Это касается серьезнейшего нарушения школьных правил. Это срочно.

Рики так и не решился спросить ее ни о чем, шагая по коридорам. Она сопровождала его до самого кабинета, при этом ведя себя так, будто идет одна. Рики вновь почувствовал, как ему надоела эта школа.

С первого взгляда на профессора Снейпа стало ясно, что прежняя настороженность к Рики снова встала между ними. Он и не скрывал своего напряжения, но отчего-то, вопреки обычному, избегал смотреть на Рики.

— Сядьте! – приказал он.

— Благодарю Вас, но не буду, — рискнул отказаться Рики. Хоть бы объяснили, что происходит. Эта манера обращаться с ним давно и основательно раздражала его. И вообще он отвык исполнять приказы, пока был дома на каникулах.

— Я не привык, чтоб мои ученики мне перечили, — ровно, хоть это и далось ему с усилием, произнес профессор Снейп.

— Возможно, я не совсем обычный ученик, — заявил Рики.

— Что?! – Снейпа будто пружиной подбросило. Он явно заставил себя вплотную подойти к Рики и скрестить с ним взгляд – и вновь Рики увидел в его глазах тот ужас, что и у МакГонагол. На мгновение вся грозность профессора словно растаяла. Затем постепенно страх стал исчезать. За несколько секунд профессор Снейп снова стал таким же, каким его знал Рики, нет, его будто что-то осчастливило.

— Почему это ты необычный? – вкрадчиво спросил завуч, не переставая сверлить его взглядом.

— Ну, дети волшебников по сравнению со мной более благонравные. А я никому не позволю себя затюкать. Если Вас это не устраивает, можете отчислить меня в любое время, — решительно сказал Рики. В тот момент он совершенно не думал о палочке.

Снейп отвернулся, чему-то улыбаясь. Затем до хруста вцепился пальцами в спинку стула.

— О Мерлин, Макарони! – выдохнул он. – Ты даже не понимаешь, что ты натворил!

— Что я натворил? – невинно спросил Рики, думая, не может же речь идти о палочке. Не догадались бы они так скоро... Увы, следующее же слово завуча разбило эту иллюзию.

— Палочка! – прошипел он, вновь посуровев.

Рики всегда безошибочно понимал, когда есть смысл отпираться, а когда это бесполезно.

— Это моя палочка! – твердо сказал он. – И я ее не отдам!

— Ты же хочешь быть отчисленным! – не удержался от ехидства профессор.

— Тогда другое дело, — Рики сразу скис. Вообще-то ему этого уже совсем не хотелось.

— Ты знаешь, что за палочку ты украл? – скривил губы профессор. Эта поза всезнайства просто-таки провоцировала Рики на дерзость.

— Извините, — возразил он, — я знаю, что она моя. Это ваше... ммм... объединение ее у меня украло.

— Попрошу не забываться! – рявкнул профессор. Рики подумал, какова вероятность, что он слышал про гриффиндорскую мафию.

— Как скажете, — кротко произнес Рики. – Насчет того, что это за палочка – она очень мощная. В этом все дело, не так ли?

— Да! – не задумываясь, выдал профессор Снейп. Потом, очевидно, хотел опровергнуть, но было поздно. И профессор резко перевел разговор: — Нигеллус помогал тебе найти и забрать ее?

— Нет, — без колебаний соврал Рики.

— Тебе не стыдно лгать своему завучу?

— А Вам не стыдно обвинять во лжи студента “Слизерина”? – парировал Рики.

— Это уж слишком! – возмутился Снейп. Он помолчал, возможно, мысленно посчитав до десяти. – Говори мне правду, я и так ее знаю.

— Интересно, откуда? Вы читаете мысли? – пошутил Рики и тут же с ужасом представил, что ведь это может действительно оказаться реальностью.

— А если так, то что? – приосанился Снейп.

— Улики, приобретенные незаконным путем, не считаются, — притворяясь спокойным, сообщил Рики.

— Брось свои маггловские штучки! – рассвирепел Снейп и хлопнул по столу ладонью. – Здесь это никого не волнует!

— Меня волнует соблюдение моих прав. А слово “магглы”, по-моему, звучит оскорбительно, — вполне мирно произнес Рики, внутренне содрогаясь от профессорского гнева. Он испытывал лишь одно желание – развернуться и уйти, но понимал, что ему вряд ли это позволят.

— Ладно, — неожиданно согласился Снейп, впрочем, трясясь от ярости. – Я тебе сейчас как дважды два докажу, что Нигеллус помогал тебе. Для этого достаточно логики. Ясно же, ты бы не справился один. Кто хорошо ориентируется в мире магии и при этом пользуется твоим доверием? Нигеллус. Как бы ты узнал, что палочка тебе не соответствует? Только сравнив с кем-то, а для этого лучше всего подходит ближайший друг. Ни в каких книжках не вычитаешь того, что из поколение в поколение передается в семьях магов – например, секреты “Хогвартса” вроде комнаты необходимости. Ты, впрочем, не так усердно читаешь.

— Я не скажу, даже если мне и помогали, — отчеканил Рики, желая прекратить логические построения и прекрасно понимая, что профессор прав.

— Ты даже не представляешь, какой переполох вызвал, забрав эту палочку, — покачал головой профессор. – Любой может додуматься до того же, что и я. Поэтому я не смогу защитить твои интересы, если не буду знать точно, что именно вы сделали и почему. Проблемы не только у тебя и Нигеллуса, но, удивительно, и у мисс Олливандер, — Снейп усмехнулся, наблюдая за реакцией Рики. Рики ощутил, как холодеют щеки и пальцы. – Да, да, ведь именно ее палочка непостижимым образом оказалась на месте твоей, и в этом тоже предстоит разобраться. Итак?

Рики сам не понимал, почему доверяет этому саркастичному субъекту. Он знал, что выбора нет, в любом случае гриффиндорская мафия разберется во всем; важно свести при этом к минимуму собственные потери. И Рики рассказал профессору все, начиная с разговора с Гарри Поттером в тот день, когда он узнал, что он — волшебник. Снейп в свою очередь сообщил ему, что МакГонагол сразу заметила, какая палочка у него в руке.

— Я-то думал, с виду они все одинаковые, — удивился Рики. “И не лень же волшебникам разглядеть такое!”

— Только не в твоем случае, — сказал профессор Снейп. – Ты совершил очень серьезный проступок. Сейчас тебе предстоит разговор с директором. Он был весьма обеспокоен, когда узнал, что палочка попала к тебе в руки. Тебе лучше честно отвечать на его вопросы, если не хочешь иметь дело с Министерством магии, а связываться с этими уважаемыми господами я тебе не советую, они слишком подвержены инструкции. Если кто-то и может прикрыть тебя от них, это Альбус Дамблдор. Я буду сопровождать тебя к нему.

— Мне оставят мою палочку? – спросил Рики.

— Я ничего не могу обещать, — честно предупредил Снейп.

И все же при поддержке завуча Рики чувствовал себя вполне надежно. Тот, зная все, не оторвал ему голову – а это было уже хорошо.

Рики следовал за Снейпом, не желая показать, что знает, где находится кабинет директора. А профессор, похоже, проверял это, поскольку несколько раз сворачивал не туда.

— “Винная ягода”, — сказал Снейп, и появился эскалатор. На этот раз профессор посторонился, пропуская Рики.

Комната заставляла испытать трепет и почтение, и, хоть Рики не чувствовал себя виноватым, все же не мог представить, как сможет качать права в такой обстановке. Стены кабинета были сплошь закрыты портретами предыдущих директоров и директрис “Хогвартса”. Рики подумал поискать среди них предка Лео Нигеллуса, но не представлял, как. Тем более, все они пялились на него. В волшебном мире портреты мало чем отличались от живых людей, Рики смутился и отвернулся от уважаемых персон. Он мельком заметил старую шляпу-сортировщицу на верхней полке; впрочем, большинство вещей здесь отличались почтенным возрастом.

Среди всего этого изобилия Рики не сразу заметил директора. Альбус Дамблдор стоял спиной к вошедшим и кормил с руки величественную золотую птицу. Когда он обернулся к ним, Рики непроизвольно сжал палочку в кулаке; мелькнула мысль о дуэли, которую, впрочем, тотчас же вытеснил здравый смысл.

— Господин директор, прежде чем Вы начнете, я хотел бы сказать, что придерживаюсь того же мнения, что и раньше, — сказал профессор Снейп. – Макарони – самый обычный ребенок, и не вижу смысла раздувать его важность.

— Спасибо, Северус. Можете идти, — отпустил директор.

Рики повернулся к профессору, который также глянул на него.

— С Вашего позволения, я останусь, — сказал профессор.

— Чудесно, — радушно улыбнулся директор; казалось, он пребывал в превосходном настроении. – Тогда садитесь, прошу вас.

Рики расположился в кресле, чувствуя неловкость и понимая, что здороваться, наверное, уже поздно. Он побаивался разговора с главой гриффиндорской мафии, впервые встретившись с ним лицом к лицу, и был странным образом благодарен Снейпу, хоть и знал, что тот тоже далеко не союзник.

— Итак, Ричард Макарони, — произнес директор, глядя поверх очков.

Рики помнил собственное имя и терпеть не мог, когда его произнесение означало начало неприятного разговора.

— Все, что я хочу знать: каким образом ты проник в тайное хранилище, — сказал Дамблдор. Его проницательный взгляд не был страшным, но таким, что любое вранье застряло бы в глотке. – Кто-то сообщил тебе пароль? Кто снял проклятия?

— Профессор, он не был там, — ответил за Рики Снейп. – Он всего лишь посетил комнату необходимости.

После этих слов произошло нечто такое, чего Рики ожидал в последнюю очередь: Дамблдор откинулся в кресле и от души расхохотался.

— Не так уж много надо знать, чтобы найти ее, верно? – неожиданно желчно произнес профессор Снейп. – Даже первоклассник это может.

— О, Вы еще помните намеки Гарри? Успокойтесь, никто Вас не подозревал, Северус, — весело возразил директор. – А насчет этой комнаты – каюсь, мой промах. Я, знаете ли, специально соединил ее с хранилищем, с тем чтобы, если мы все же разгадаем, как снять купол с книги, или взять палочку, не пришлось бы преодолевать защитные заграждения в хранилище, — признался директор.

— И Вы никому не сказали, — отметил Снейп.

— Тем лучше для моих соратников. Теперь мы точно знаем, что среди нас нет предателя.

Они опять вели себя так, будто его здесь не было. Рики вспомнил, что уже слышал о книге – в первый же вечер.

— Благодарю, — процедил Снейп.

— Итак, Ричард, — вернулся к нему Дамблдор. – Кто надоумил тебя пойти в комнату необходимости?

Рики сжал зубы и потупился.

— Нигеллус, — ответил за него Снейп. – Но желание заменить палочку исходило целиком и полностью от самого Макарони. Честно говоря, это Поттер надоумил его, что палочка должна ему соответствовать, причем еще до того, как Ричард приехал в школу, — с плохо замаскированным злорадством сообщил Снейп. — Впоследствии он консультировался с мисс Олливандер, которую так кстати встретил в поезде.

— Кстати, каким образом ее палочка оказалась у тебя? – спросил директор.

— Мы поменялись. Она почувствовала, что моя прежняя ей больше подходит, — сказал Рики.

— Прежняя палочка оказывала слишком нетипичное для него воздействие, — добавил Снейп. – Олливандер перестарался.

— Он всего лишь выполнял распоряжение министра. И Вы, помнится, были с ним солидарны.

— Это мистер Поттер убедил всех, что меня надо воспитывать? – холодно вмешался Рики.

— И да, и нет, — загадочно улыбнулся директор. — Видишь ли, это особая палочка. Можно сказать, национальное достояние. И последний вопрос, Ричард. Когда брал палочку, ты ничего не почувствовал? На ней самой, или около?

— Ну, почти возле. Меня ударило током.

Профессора не шелохнулись, но в глазах обоих полыхнул странный огонь.

— Они все-таки сделали это. Установили барьер, — произнес директор.

— Ничего удивительного, Министерство всюду сует свой нос, жаждет подстраховаться. Я говорил, их близко нельзя подпускать ни к чему, — фыркнул Снейп, обеспокоено глядя на Рики. – И что дальше? Как ты себя чувствовал?

— Потом это внезапно прекратилось, и я взял палочку, — ответил Рики.

— Сегодня же свяжусь с Министерством и потребую объяснений, — пообещал сам себе взволнованный директор. – Они не понимают, что здесь – школа?

— И дети, которые излишне любопытны, — вторил Снейп. – На книге то же заклятье?

— Да, только утроенное, — сказал директор.

Внезапно оба уставились на Рики.

— Нет, — четко постановил директор.

— Вы правы, — согласился профессор Снейп.

— Моя палочка как-то защищала книгу, о которой вы говорите? – предположил Рики.

Судя по взглядами, которыми обменялись профессора, они жалели, что так много выболтали при нем.

— Да, — ответил директор.

— Я хочу сохранить палочку при себе, — отчаянно попросил Рики.

Директор глубоко задумался. Рики ждал, что скажет этот человек, с одной стороны, надеясь, что его решение будет благосклонно, с другой, от этого внутри Рики все переворачивалось, он совершенно не желал понимать их заботы, а только то, что зависеть от чьих-то решений противно. Профессор Снейп, судя по виду, тоже не был равнодушен к проблеме Рики, но ждал молча, никак не пытаясь повлиять на волю своего начальника. Наконец, директор задорно улыбнулся, вызвав этим в Рики тихую ярость, и объявил:

— Похоже, в настоящий момент у меня нет иного выхода. Но эта палочка у тебя временно, пока не сделают другую. Она нужна для защиты книги. – Он кивнул Рики, затем повернулся к Снейпу. – Северус, как нам быть с нарушителями школьных правил? Я в затруднении.

— Да, задачка! Макарони, по существу, всего лишь вел себя, как подобает слизеринцу, а Нигеллус – как подобает другу; он — лучший ученик этой параллели, и, честно говоря, мне совсем не хочется налагать на него взыскание. А мисс Олливандер не из моего колледжа, так что решать не берусь. Может, предоставим их семьям возможность наказать их? Этого будет достаточно.

Предложение профессора, тут же утвержденное директором, Рики совсем не понравилось, хотя он плохо понял, какое именно наказание они имеют в виду. Снейп не поленился высказать сожаление, что родителям Рики сообщать бесполезно – они, по словам того же Поттера, совершенно равнодушны к магическому правопорядку.

Итак, Рики отпустили, еще раз напомнив, чтоб он не обольщался – палочку все равно заберут. Завуч остался с Дамблдором, у них еще были какие-то дела, а Рики пошел на обед.

Он все думал, как же ему оставить палочку у себя. Он недолго владел ею, но за это время успел понять, что истинная магия возможна только с ней. Рики, конечно, не преувеличивал значение палочки в его жизни: например, между мизинцем и палочкой он без колебаний выбрал бы первое. Хотя Рики чувствовал, что, познав этот успех, ему будет трудно вернуться в мир обычных людей, все же он предпочел бы, потеряв палочку, расстаться с миром магии, в котором в подобном случае ему нечего будет делать. Но ему не оставили такого выбора: гриффиндорская мафия желала, чтоб он отдал сущность, делающую его настоящим волшебником, и при этом продолжал заниматься колдовством. Но без палочки последнее утрачивало для него всякий смысл. Рассуждая так, он успел спуститься с мраморной лестницы и завернуть на обед.

Крик заставил его ускорить шаг – крик, доносящийся из Большого Зала. Недоумевая, что могло произойти, Рики попытался вспомнить, бывало ли такое раньше, но ничего в голову не пришло. Обычно в школе никто не позволял себе повышать голос, а это значило, что в Большом зале происходит нечто из ряда вон выходящее.

Вбежав туда, он замер на месте, сразу приковав все внимание к столу “Хуффульпуффа”. Перед Селеной висел красный, как она сама, конверт, и вопил голосом мистера Олливандера:

— Я же предупреждал, чтоб не водилась с хулиганами!..