Между двух миров (гет)

Воспоминания о счастливых днях расстроили Гермиону. Это было всего лишь год назад, а теперь казалось частью другой жизни. Как они с Роном могли разрушить ту связь, что была между ними? Почему впустили третьего лишнего в их отношения? Еще недавно они были самыми близкими людьми и полностью доверяли друг другу, а теперь Рон даже не знает, где она живёт!

Это было продиктовано рабочей необходимостью — так сказал Стайк. Он выслушал её версию произошедшего, снял все обвинения и даже планировал включить её в группу аналитиков, ведущих расследование дела о серых магах. Гермионе это очень польстило! Наконец её оценят по достоинству, а главное, её знания принесут реальную пользу волшебникам и магглам.

Её немного смущало, что Рон, как лидер команды авроров, тоже был частью рабочей группы — это могло создать проблемы. С одной стороны, она была рада, что будет повод часто видеть его, с другой — работать вместе после всего, что случилось, казалось ей непростым испытанием. Однако сначала Рону нужно поправиться. С Альтроменте не шутят! Гермиона надеялась, что её метод быстро избавит его от приступов депрессии.

Пытаясь отбросить мысли о Роне, она вспомнила о том, что сама еще недавно была на волосок от смерти, и сконцентрировалась на своих догадках, прогоняя в голове версии того, что случилось в лаборатории.

Гермиона сразу поняла, что напавший на неё маг — француз, потому что «Черный капюшон» произнёс смертельное заклинание с характерным горловым «р». Хоть капюшон и скрыл лицо преступника, блеск его глаз врезался ей в память. Только в камере она осознала, где встречала его раньше — в Париже, в университете! Она чётко помнила мага, который несколько раз приходил в университет, чтобы побеседовать с её учителем. Она даже вспомнила имя — Жано. Точно! Месье Жано!

Гермиона понятия не имела, какое отношение зловещий француз мог иметь к лаборатории Аврората, но одно было ясно — их работа представляла для него опасность. Неужели её хотели убить из-за найденного антидота, а Альба оказалась всего лишь случайным свидетелем? Стайк подтвердил, что некоторые серые террористы имели французское происхождение. Обучение во французском университете давало Гермионе свои козыри — возможно, её устранение было на руку серым магам.

Гермиона осознавала, что «Черный капюшон» был опытным магом, способным убивать без сожаления, действовать по обстановке, быстро реагировать и незаметно скрываться — он не оставил в Аврорате никаких следов! Возникло и еще одно неприятное обстоятельство — серые маги знают, что происходит в лаборатории. Значит, нужно искать сообщника или предателя.

Гермиона была в опасности, и Стайк предложил ей простой способ защиты — какое-то время пожить среди магглов. Она отчасти была рада этому. Как будут счастливы её родители, если она сможет проводить с ними больше времени, встречаться со старыми друзьями, вспомнить мир магглов, который не был ей чужим — ведь в нём она провела своё счастливое детство.

Она тут же вспомнила, что завтра — воскресенье, и мистер и миссис Грейнджер собирались отметить годовщину свадьбы в ресторане «Орион», куда Гермиона с Роном, естественно, были приглашены. Ей было стыдно, что она в последнее время так мало общалась с родителями. Как они обрадуются, что с ней не будет Рона! Их счастливые взгляды будут как ножом по сердцу. «Есть надежда, что всё обойдётся», — так когда-то сказала мама, намекая на скорое расставание любимой дочки с Роном. Прошло всего полгода, а желание миссис Грейнджер начало сбываться.

Гермиона разозлилась, когда поняла, что ей нечего надеть на праздник. Нельзя и думать идти в джинсах или серой юбке — такие наряды могли сойти только для работы! Мантия исключалась по понятным соображениям. Она представила лицо мамы, если та увидит её в мантии до пят и с палочкой в руках… Все нарядные платья остались в их с Роном квартире. Их квартире? У них осталось что-то общее? Их общий дом, в который она не могла зайти без предупреждения, чтобы забрать собственную одежду. А нужно всего лишь запрыгнуть в камин — и через секунду она увидит его! От одной этой мысли защемило сердце.

Ей ужасно хотелось узнать, как Рон провёл день, помогло ли ему лечение новым методом. Прошло уже три дня с момента неприятной встречи в камере, и Гермиона осознала, какой большой срок это был для неё. Три дня разлуки — и она готова простить его? Нет, пока только выслушать. Ей важно знать, что Рон в безопасности, что она не увидит его страданий от приступов Альтроменте, не посмотрит в его пустые, полные отчаяния глаза. Она работала, как сумасшедшая, чтобы найти антидот, придумала, как помочь любимому, а теперь даже не знает, как он! Можно было, конечно, спросить у Гарри, но Гермиона не хотела. Из гордости. Кроме того, Гарри не любил вмешиваться в их отношения — он был другом для них обоих, и принимать чью-то сторону значило разрушить дружбу.

Решено — надо, вопреки запрету, слетать один раз в Ирис. Она не сможет затеряться среди магглов, напяливая на себя мантии, а для предстоящего праздника ей было совершенно необходимо шикарное красное платье. Гермиона хотела, чтобы Рон увидел, какую одежду она забирает — пусть знает, что она не собирается сидеть дома и лить слёзы, а будет развлекаться!

Несмотря на поздний час, она ступила в камин и закружилась в привычном вихре.

* * *

Утром того же дня Рон собирался зайти в кабинет начальника лазарета впервые после того, как стал свидетелем неприятной сцены: Гермиона в объятиях Миллса. Подозрения до сих пор не оставляли Рона, но он всё меньше и меньше верил, что Гермиона и Миллс могли иметь какие-то отношения, кроме деловых. И всё же Рон помедлил секунду, прежде чем постучать в кабинет.

Увидев лицо аврора, Флетчер Миллс просиял.

— Рон, входи скорей! У меня потрясающие новости! Стефану лучше! Антидот помогает, и скоро мы поставим его на ноги!

— Я очень рад, мистер Миллс!

Рон знал, как нелегко было Миллсу испытывать новое лечение на собственном сыне — мучения Стефана были самыми ужасными, а теперь, наконец, появилась надежда на выздоровление. Скоро их команда снова будет в строю: благодаря сексотерапии, Кэрол понемногу поправлялась, а сам Рон не считал свои приступы такими уж опасными. Он отбросил мысли о Гермионе и спросил Миллса о главном:

— Стефан полностью поправится?

— Я уверен! Динамика положительная уже после двух сеансов. Рон, ты должен знать, какая умница Гермиона! Она спасла моего сына! Надеюсь, твоя личная жизнь не пострадала из-за ситуации с Кэрол? — спросил Миллс, и Рон напрягся. Не дождавшись ответа, целитель продолжил: — Теперь мы применим к вам с Кэрол антидот, и вы будете в порядке. Она вчера уже прошла первый сеанс и всё тебе сейчас расскажет.

Рон кивнул и нерешительно направился в палату лазарета, в которой провёл немало часов наедине с Кэрол. Он старался не думать о том, чем они там занимались.

Кэрол сидела на кровати и увлечённо читала книгу. Увидев Рона, она вскочила. Круги под её глазами почти совсем исчезли, чудесные золотистые волосы были уложены на затылке, а на лице сияла счастливая улыбка.

— Рон, привет! Конец нашему безумию! Нам придумали кое-что попроще, чем сеансы сексотерапии! — в её голосе не было и тени неловкости. — Спасибо, что тебя хватило так надолго. Но теперь лечение будет помогать не только мне, но и тебе, и я не буду чувствовать себя вампиршей!

Он только усмехнулся.

Вдруг настроение Кэрол переменилось, она нахмурилась и отвела глаза.

— Послушай, Рон, у меня есть одна проблема, — она колебалась, словно не решаясь продолжить, — я хочу с тобой посоветоваться.

— Давай, выкладывай!

— Понимаешь, я не знаю, как рассказать о нас с тобой Джейсону. Он думает, что я в рабочей командировке. А признаться придётся — я не смогу врать! Не каждый бойфренд такое поймёт...

Рон не чувствовал себя вправе давать советы — его личная жизнь была на грани краха, но Кэрол смотрела на него с надеждой.

— Не признавайся, — сказал он, — ни к чему хорошему это не приведёт.

Кэрол почувствовала в его голосе грустные нотки.

— Гермиона знает?

Он кивнул.

— Мне очень жаль, что так вышло, Рон. Я не хотела умирать...

— Конечно, нет. Мы ни в чём не виноваты, — сам он не был в этом уверен и решил сменить тему: — Так что за новая терапия?

— Значит, так. Полчаса мы должны пялиться вот в это поющее зеркало и смеяться, — она указала на стоящий в углу телевизор, который Рон не сразу заметил. — Потом нам дают ужасное зелье — фу, воняет помойкой — ну, и еще Элинор говорит контрзаклинание. Всё!

Рон засомневался.

— Вся суть лечения сводится к просмотру телевизора? — у них с Гермионой, в отличие от многих других магов, дома был телевизор.

— Не совсем. Зелье и заклинание применяется, когда тебе весело. В этом суть! Мне показывали вчера картинки, где мышь и кот ловили друг друга, вывалялись в муке и чуть не попали в торт. Что нам предложат сегодня? — радостно тараторила Кэрол. — А вот и Элинор.

Рон оглянулся на входящую пожилую даму, которая сломала его счастливую жизнь.

Конечно, он не должен был винить её — ведь оригинальная терапия была не её прихотью, а единственно возможным решением, чтобы спасти Кэрол. Когда Элинор рассказала Рону, в чём суть лечения, он просто опешил. Он что — секс-машина? Ежедневная сексотерапия? Что скажет сама Кэрол? Они, конечно, ладили, но дело не доходило даже до флирта. Кроме того, у него есть невеста, а у неё парень. Но приступы у Кэрол проявлялись всё сильней и чаще, медлить было нельзя, а применить лечение можно было только к двоим, пострадавшим от Альтроменте. Рон согласился.

Он знал, что никогда не забудет их первый раз. Единственное, о чём он мог тогда думать — он предаёт Гермиону. Усталое, скованное тело Кэрол почти не реагировало на него. Она умрёт, думал Рон. Ему вспомнились инструкции Элинор — закрой глаза и поменьше думай... Это помогло ему справиться с чувством вины. Лаская незнакомое тело, Рон не чувствовал возбуждения, осознавая, что Кэрол устала, ей плохо и меньше всего ей нужны его ласки. Поменьше думай… Их молодые тела сделали своё дело, и уже назавтра Кэрол стало лучше.

Повторяя странную терапию снова и снова, изо дня в день, в одно и то же время, Рон с горечью осознал, что секс, оказывается, можно отделить от любви — но только счастья он не приносит. Главное, что был результат — Кэрол поправлялась. Ему казалось, что она уже не стеснялась его, и даже ждала их встреч — а этого Рон как раз и хотел избежать. Почему сексотерапия (одно слово его коробило!) помогала только женщинам, а его приступы не проходили?

Однако сейчас, глядя на повеселевшую Кэрол, Рон понял, что не стоит мучиться угрызениями совести.

Элинор вернула его к действительности:

— Рон, я рада тебя видеть! Кажется, твоя невеста придумала лечение, которое поможет вам всем!

— Кажется, моя бывшая невеста.

— О, мне очень жаль, — Элинор с сочувствием посмотрела на Рона. — Хочешь, я поговорю с Гермионой? Я ей всё объясню.

— Не надо, — Рон поморщился, представив себе объяснение Элинор, которая была довольно циничной дамой: «Ваш жених должен был проходить сеансы одновременного оргазма с молодой, красивой коллегой, чтобы спасти её от смерти. Обычное дело! Не обижайтесь на него!»

— Лечите меня, миссис Майлз, пока приступ паники не загнал меня под кровать.

Элинор еще раз подробно объяснила суть метода, включила телевизор, и Рон с Кэрол послушно уставились на него. На экране смешно ходил маленький человек в шляпе с тросточкой, попадая в разные нелепые ситуации. Кэрол хохотала от души. Рон почти ничего не чувствовал. Было немного забавно смотреть на неё — как она смеётся, запрокидывая назад голову. Потом на экране маггловские клоуны рассказывали анекдоты, и Кэрол стала толкать его в бок, чтобы приободрить, и он пару раз улыбнулся.

Через полчаса Рон вышел из лазарета и направился в сторону кабинетов авроров. Он, конечно, послушно выпил противное зелье, но знал, что нужного эффекта оно не принесёт.

— Я сегодня отпускаю Кэрол домой, — Элинор гордо заулыбалась, — а вот вас, молодой человек, надо бы положить на её место!

— Ни в коем случае! — Рон ненавидел больницы. Ему приходилось бывать в Св.Мунго, и каждый раз он сбегал оттуда раньше времени. — Я дойду до последней степени психоза, и это будет на вашей совести, — отрезал он.

Хорошо, что Элинор видела его приступ только один раз, и то в самом начале. Если бы приступ случился сейчас, вряд ли бы она отпустила Рона. Элинор посмотрела на него с укором.

— Рональд, ты должен найти способ порадоваться хоть пять минут, тогда антидот начнёт действовать, и постепенно ты начнешь хохотать, куда ты денешься, — сказала ему недовольная целительница.

Он не мог! Дело было не в заклинании. Дело было в НЕЙ. Рон знал, что только одно может заставить его смеяться — он должен вернуть Гермиону. Его злость и обида не проходили, но три дня без неё казались вечностью. Он знал, что навсегда связан с ней с тех пор, как они стали близки — связан чем-то невидимым, но прочным, сильней любой магии. Рону было жаль, что Гермиона так старалась найти антидот, чтобы помочь ему, а он не смог развеселиться, и лечение не сработало.

Всё, что Рон знал о местонахождении Гермионы — что он ничего об этом не должен знать. Сначала это взбесило его, и он чуть не повздорил со Стайком, но сдержался, стараясь не показывать начальнику свою неуравновешенность. Достаточно было и приступов — его и так могли в любую минуту отстранить от работы. Рон рассудил так: пусть любимая будет пока далеко, но в безопасности, а со временем всё образуется.

Вернувшись вечером в Ирис, он долго сидел в тёмной гостиной, отходя от очередного приступа. Третий за день — что-то нужно было с этим делать... Сегодня его больной разум впервые прокричал: «Убей себя! Жизнь не имеет смысла!» Синяя воронка закручивала его, засасывая внутрь; было тяжело дышать.

Переводя дух, Рон понял, что управлять приступами становится всё сложнее. Есть не хотелось. Ничего не хотелось.

Стук в дверь удивил его. Друзья и родные обычно приходили без предупреждения через камин или трансгрессировали прямо в гостиную. Кто это может быть? И тут внутри что-то дрогнуло — это она! Гермиона всегда заботилась о приличиях — они теперь были как бы порознь, и нарушать его личное пространство обычным вторжением было для неё неэтично. Рон распахнул дверь, заранее зная, что скажет.

На пороге стояла заплаканная Кэрол. Рон опешил.

— Кэрол, что случилось? — он был так разочарован, что даже не пригласил её войти.

— Ты один?

— Да.

— Можно войти?

— Конечно! В чём дело?

Кэрол медленно вошла и уселась на диван, не снимая мокрого плаща. Она была одета не так, как в больнице, а весьма элегантно — в короткое синее платье и нарядные туфли на каблуках, с которых на ковёр стекала вода.

Рон в недоумении уставился на Кэрол, ожидая, что она всё расскажет сама. Несмотря на то, что было между ними, они не стали близкими друзьями, и её поздний визит удивил РОна. Меньше всего ему хотелось, чтобы их необычное лечение нашло романтическое продолжение. Кэрол была хорошим, надёжным и сильным аврором и, конечно, милой девушкой — но не для него.

— Я вернулась домой и встретилась с Джейсоном. Рон, почему, я тебя не послушалась? Не надо было ему ничего рассказывать! Но я не могу врать близким людям.

Выражение её лица было хуже, чем во время приступа.

Рон понимал, что должен как-то успокоить её.

— Если не перестанешь ныть, отправлю тебя назад в лазарет, — с усмешкой сказал он. — Ты хочешь, чтобы наши мучения прошли даром?

Она посмотрела на него глазами, полными слёз.

— Это не было мучением. По крайней мере, для меня. Неужели ты так уж страдал?

— Конечно, нет. Ты очень красивая, Кэрол, но…

— Я знаю, Рон. Я люблю Джейсона. Ты любишь Гермиону. Теперь, когда у нас всё плохо, может, объединим усилия? Придумаем что-нибудь, чтобы всё объяснить им?

— Ты хочешь, чтобы я убедил твоего парня, что занимался с тобой сексом, чтобы подлечить тебя? Думаешь, он придёт от этого в восторг? — Рон усмехнулся. — Кэрол, лучше всего забыть эту историю. Если он тебя любит, то со временем простит.

Увидев, что она совсем промокла, Рон спросил, что случилось.

— Я упала в лужу… Глупо, да? Я, тренированный аврор, села в лужу из-за ссоры с парнем... — она виновато посмотрела на Рона. — Я замочила твой ковёр.

Она всё ещё всхлипывала. Рон сел рядом и обнял её за плечи.

— Кэрол, не плачь. Ты можешь одним движением руки расколоть глупую ревнивую голову своего парня — без всякого волшебства.

Она не улыбнулась.

— И вообще, два разбитых сердца на один квадратный метр — это слишком много, — добавил он. — Сейчас я начну выть, и тогда узнаешь!

Кэрол уставилась в пол.

— Послушай, завтра выходной! Сходи с подружками по магазинам, развейся, выпей чего-нибудь покрепче в пабе, — посоветовал Рон, не зная, что наступает на больную мозоль.

Кэрол вытерла слёзы. Ей не хотелось признаваться в том, что она была совсем одинока. После смерти родителей у неё не осталось родственников, а работа и тренировки поглощали почти всё свободное время. Она всегда считала, что аврорам не стоит заводить друзей, чтобы не стать уязвимыми. Джейсон был её парнем и единственным близким другом — они всегда отлично ладили! При мысли, что он не простит, у неё защемило сердце.

— У меня нет ни близких подруг, ни друзей.

Рон встряхнул её.

— А я?

Кэрол отвернулась.

— Мы видели друг друга голыми, значит, можем считаться близкими друзьями! — Рон сам удивился, что мог шутить в такую минуту, хотя на душе было паршиво.

— Ты сам сказал, что нам надо забыть эту историю.

Почувствовав необходимость заботиться о ком-то другом, Рон взбодрился.

— Ты ужинала?

— Да, но ужин не удался.

— Тогда пусть у нас будет удачный кофе! — Рон оглядел Кэрол. — И снимай всю мокрую одежду. Просушишь у камина.

Кэрол сняла туфли, Рон помог ей снять плащ и увидел, что её платье и колготки тоже полностью промокли. Оба в смущении посмотрели друг на друга. Они, конечно, видели друг друга голыми, но раздеваться в присутствии Рона никак не входило в планы Кэрол. Увидев её стеснение, Рон принёс мантию Гермионы. Снимая мантию с крючка, Рон почувствовал, как сжалось сердце — казалось, ткань еще хранила её тепло и запах... В выходные Гермиона могла часами сидеть на диване, поджав ноги, укутавшись в эту тёплую мантию, попивая горячий чай, который Рон ей готовил. Иногда он сердился из-за её увлеченности чтением в короткие выходные, особенно, если Гермиона отстраняла его, когда Рон запускал свои руки под эту мантию. Но не всегда его попытки отвлечь её были безуспешными, и тогда книга летела на пол.

Укрывшись под мантией Гермионы, Кэрол сняла колготки, платье и, разложив их на стуле, достала палочку и пустила осушающее заклинание.

Рон отправился на кухню, чтобы приготовить кофе. Ещё полчаса назад он планировал лежать на диване и уныло смотреть в потолок, глотая слёзы. Ни за что! Пусть Кэрол совсем не та компания, на которую он рассчитывал, но проявлять слабость перед коллегами нельзя.

Он достал скудные запасы еды, которые не пополнял уже несколько дней, и вздохнул: угостить гостью было особо не чем! В вазочке на столе лежали несколько поломанных печенюшек, и Рон добавил к ним остатки вчерашнего вишневого пирога — этим их трапеза и должна была ограничиться. Он лихорадочно протер стол и отнёс в мойку собранную по углам грязную посуду.

Кэрол зашла на кухню, которая отделялась от гостиной небольшим возвышением. Увидев её, босую, в мантии, которая едва прикрывает колени, он не смог сдержать улыбки. Кэрол была намного выше Гермионы и выглядела довольно комично. Когда он обнимал Гермиону, его подбородок как раз ложился на её макушку, а чтобы поцеловать Рона, ей приходилось вставать на цыпочки.

Где Гермиона сейчас? Как она устроилась в новой маггловской квартире? Рон нахмурился, вспомнив своё унижение в камере — самоуверенная, дерзкая, она использовала магию против него, вопреки их давнему уговору. От воспоминаний стало тошно, и он зажмурился, пытаясь прогнать неприятный образ и вернуться к Кэрол.

Они мирно пили кофе на кухне, оживлённо беседуя о чем угодно, кроме работы. Кэрол обсохла и повеселела, её глаза заблестели, хотя лицо осталось заплаканным. Рон был рад, что она зашла. Он давно никому не рассказывал о себе, о своём детстве, о шутках близнецов и приключениях знаменитой троицы. Было уже поздно, но Рон не мог остановиться — пытаясь помочь Кэрол забыть её беды, он помогал сам себе. Оказывается, выговориться — это так приятно!

Наконец, Кэрол сказала:

— Пойду я.

— Наверно, Джейсон ждёт тебя дома — он раскаялся и локти кусает, — шутливо заметил Рон.

— Сомневаюсь!

— Но даже если и не так, не раскисай! Не хватало тебе нового приступа — лично я не намерен повторять свою терапию бесплатно.

Кэрол рассмеялась.

— Я раньше думала, ты страшный зануда.

— А я думал, ты железная.

— Значит, сегодня — вечер открытий.

Кэрол взяла свои мокрые вещи в охапку, надев на ноги мокрые туфли.

— Можно я верну тебе мантию завтра? — неуверенно спросила она, не желая натягивать мокрую одежду.

Рон кивнул.

— Спасибо за вечер, — её голос был тёплым.

Кэрол не знала, что её ждет дома. Рон отвлёк её на время от грустных мыслей, но теперь она снова вспомнила Джейсона, как он с разочарованием и даже отвращением смотрел на неё, не понимая, как она могла так поступить. Презрение в его взгляде расстроило Кэрол больше всего, как будто для него она была грязной, запятнанной чем-то отвратительным. «Лучше бы ты умерла», — сказал он. Как он мог?

Рон почувствовал перемену в её настроении: только что весёлая Кэрол исчезла — на её месте стояла растерянная, уставшая девушка. Он её понимал, как никто другой. Кэрол права — они оказались невольно в одной лодке и испытывали похожие чувства.

— До завтра, — она подала ему руку на прощанье, прежде чем направиться к камину, и Рон с сочувствием пожал её.

Неожиданно раздался шум, и в камине появилась невысокая фигура, завернутая в мантию. Рон и Кэрол удивленно уставились на Гермиону, которая отряхивала с себя остатки летучего пороха.