Белый снег (гет)

Уважаемые читатели, сорри, что затягиваю с выкладкой, но (сейчас высокопарно будет) иногда в жизни происходят события, нам неподвластные (взгляд, устремлённый вдаль), но мы всё же движемся вперёд, пусть кто-то и отстал в пути, мы всё равно его дождёмся (Атос, мы встретимся, мы обязательно встретимся!). Глава без беты, на недочёты закрываем глаза^___^

* * *

В день похорон Драко лёг поздно, несмотря на то, что жутко устал. Пэнси и Блейз без разговоров решили остаться в поместье. Драко пытался сделать вид, что ему не нужно их повышенное внимание, но друзья и слушать не стали его отговорки. В такой непростой день ему действительно было спокойнее, когда друзья находились поблизости. Пожелав друг другу спокойной ночи, все разошлись по спальням.

Драко смотрел в потолок, вспоминая отца. Раньше ему казалось, что он был тем ещё тираном, но сейчас в памяти почему-то всплывали только хорошие моменты: первая метла, волшебная палочка, совместные выходы в свет.

Вспомнилась мама, которая так сильно любила свою семью, что всегда старалась поддерживать атмосферу единства. Что случилось потом с их идеальной семьёй? Куда делось всё былое величие? После того, как началось безумие вокруг Волдеморта, всё полетело к чертям. Отец умер в Азкабане, мать лечится от нервного срыва и неизвестно когда поправится. Успехов, достигнутых колдомедиками за всё лечение, не хватило даже, чтобы обеспечить появление Нарциссы на похоронах собственного мужа. А сам он, Драко, всеми силами пытается сохранить самообладание и выдержку, всякий раз появляясь на людях. Презрение, с которым на него смотрят окружающие, кажется, не исчезнет никогда. Он даже не надеялся, что сможет хоть когда-то спокойно идти по улице, не натыкаясь на взгляды, полные ненависти. По большому счёту Драко было всё равно, точнее он убеждал себя в этом. Восхищение окружающих когда-то было необходимо ему как воздух, сейчас же об этом не стоило и вспоминать, потому что максимум, на что он мог надеяться, это на забвение.

Сон пришёл не заметно. Вырвал из раздумий о бренности мира и бросил в другие миры. Драко снились какие-то психоделические картинки немыслимых цветов. Шары с цветной краской взрывались вокруг него, вызывая бурю смешанных чувств. Происходящее пугало и Драко закричал. Тут же сон сменился на другой. Огромный зал, который он не видел раньше, окно во всю стену, а за ним плотной стеной поливал дождь. Серые тучи заволокли всё небо. Драко подошёл к окну и не увидел ничего кроме льющегося дождя. Драко нахмурился, пытаясь разглядеть местность за окном, но стена дождя была непроглядная. Вдруг в отражении рядом с собой он увидел чей-то силуэт и обернулся. Это была Грейнджер. Драко вздрогнул.

— Что ты здесь делаешь? — проговорил Драко в своём сне.

— Почему ты не приходишь? — голос девушки был обиженный.

— Ты не хочешь, — ответил он.

— Я жду…

И Драко проснулся. За окном светало. Сна не было больше ни в одном глазу. Драко сел на кровати и потёр лицо руками. Что это было: сон или видение? Правда ли всё, что Грейнджер ему сказала? Драко понимал, что если она в коме, то её сознание может быть где угодно, в том числе являться кому-нибудь во сне. Но почему она сказала, что ждёт, если бороться отказалась? С этим необходимо было разобраться.

Драко поднялся и отправился в ванную комнату. На часах было семь утра, когда он покинул поместье.

В доме № 12 на Площади Гриммо раздался звонок в дверь. Гарри уже не спал, а просто лежал в постели. Однако столь ранний визит заставил его подскочить на кровати и отправиться в прихожую, чтобы посмотреть, кого принесло в такую рань, а главное с какими новостями.

Открыв дверь, Гарри удивился. На пороге стоял Малфой в своём привычном виде.

— Малфой?

— Доброе утро, Поттер, — отчеканил Драко. — Можно войти?

— Конечно, — Гарри отступил и пропустил гостя в дом, после чего выглянул на улицу и оглядел всё вокруг. Всё же ранний визит, да ещё и на следующий день после похорон Люциуса, был странным. — Что случилось?

— Мне нужно с ней поговорить, — сказал Драко, проходя в гостиную и поворачиваясь к Гарри.

— Зачем тебе? Ты же сказал, что всё кончено, — Гарри нахмурился и разглядывал Драко.

— В последний раз я наговорил ей всякого, — у Драко уже был готов ответ, так как он рассчитывал именно на такую реакцию Поттера. — Когда она умрёт… Если это вдруг случится… Короче, не хочу заканчивать всё на такой ноте.

Гарри молчал, обдумывая то, что услышал. Когда в последний раз Малфой ушёл, Гарри практически отчаялся. Гермиона не хотела возвращаться, каждый день её сознание уплывало всё дальше, он терял её. Это было сложно и невыносимо сидеть и не иметь возможности помочь, донести до неё все истинные эмоции.

— Ты можешь поговорить с ней, — наконец сказал Гарри, и Драко без дальнейших пауз пошёл по лестнице наверх. — Но только передай, что я скучаю по ней…

— Хорошо, — услышал Гарри откуда-то сверху. «Малфой там сам разберётся», ? решил он, поэтому побрёл на кухню, чтобы выпить крепкого кофе.

Драко твёрдым шагом дошёл до комнаты, в которой была Гермиона, но почему-то замер, едва коснувшись ручки. Зачем он пришёл сюда? Что скажет ей? Появилась какая-то неуверенность, сомнение в правильности визита, но потом он вспомнил свой сон. Ему хотелось думать, что она не просто так ему приснилась, что хотела с ним поговорить. Драко повернул дверную ручку.

В комнате было светло. Кровать также стояла у окна. Гермиона безмятежно спала под звуки датчика, который отстукивал редкие удары её сердца. Драко подошёл к кровати и взглянул на девушку. Странно, но её внешность больше не вызывала в нём ненависти. Он вроде как привык к ней. Поддавшись какому-то неизвестному порыву, Драко провёл пальцами по руке Гермионы. Он почувствовал еле уловимое тепло и отдёрнул руку. Тряхнув головой, он сел в своё кресло и через мгновение, произнеся заклятие, уже был в сознании Гермионы.

Сегодня его встретил какой-то мрачный городишко. Он стоял на пустынной улице в окружении старых, покосившихся местами домов. Чуть дальше возвышалась башенка небольшой часовни. Драко огляделся. Вокруг не было ни души. Чья-то тень мелькнула в конце улицы, и Драко пошёл туда. Когда он достиг нужного места, то увидел вход на кладбище. Сразу стало как-то не по себе.

— Идём, покажу тебе кое-что, — неожиданно раздался голос сбоку. Как Гермиона появилась рядом, Драко даже не заметил. Нахмуренный, он последовал за ней. Пройдя пару рядов, девушка остановилась у одной из надгробных плит. Драко встал рядом и прочитал имена: Джеймс и Лили Поттер. «Родители Поттера», — догадался он. Глаза опустились ниже, на следующие строчки. Сердце забилось сильнее. «Последний же враг истребится — смерть».

— Что это значит, Грейнджер? — голос Драко был хриплым. — Почему девиз Пожирателей на могиле родителей Поттера?

— Здесь он не как девиз твоих товарищей, — спокойно отвечала Гермиона. Драко весь напрягся. Ещё бы она не преминула напомнить ему, что он был с ними связан. — Тут мысль в том, что жизнь не кончается смертью, что для любящих людей это последний враг, который их разделяет.

— Что за чушь? — выпалил Драко, лишь бы не молчать. Он поймал себя на мысли, что раньше никогда не задумывался над смыслом этой фразы. Девиз как девиз, набор громких слов, чтоб мотивировать кого-то. Но теперь, когда Грейнджер растолковала данную фразу именно так, Драко показалось, что у неё и не может быть другого значения. Смерть действительно разделяет людей, отправляя одного в другой мир. И пока один жив, а другой мёртв — именно смерть та последняя граница, который невидимым барьером стоит посередине. — Где мы вообще?

— Годрикова впадина, — спокойно отвечала Гермиона. — Здесь жил Гарри с родителями, пока Волдеморт не убил их. Здесь, кстати, неподалёку дом профессора Дамблдора.

Драко молча смотрел по сторонам. Не считая кладбища, которое нагоняло тоску, в целом ему было интересно тут находиться.

— Кто ещё из великих волшебников тут жил? — спросил Драко, посмотрев на Гермиону. — Раз уж ты решила меня просветить.

— Игнотус Певерелл, — тут же ответила она. — Один из трёх братьев из сказки, по мнению некоторых исследователей.

Гермиона пошла к его могиле, Драко стоял, задумавшись. Наконец до него дошло.

— Поттер говорил что-то о Воскрешающем камне, — Драко быстро пошёл следом за Гермионой, которая уже остановилась у старой могилы, на которой был высечен знак Даров Смерти. — Он сказал, что камень существует.

— Именно, — подтвердила Гермиона. — И он, и мантия, и палочка.

— И они все работают, если их собрать? — Драко не мог скрыть интереса. Здесь, в голове Грейнджер, он мог вести себя, как ему вздумается. Он уже решил, что это его последний визит, а значит можно оставить церемонии.

— Ну, теоретически да, если верить сказке, — Гермиона не могла побороть природную тягу всё всем объяснять, поэтому начала говорить. — Однако на практике это уже невозможно.

— Почему? — тут же спросил Драко.

— Камень потерян, палочка сломана… — сказала девушка. — О, а хочешь, я расскажу тебе кое-что о палочке?

— Мне без разницы, — ответил Драко, хоть ему и было любопытно. К тому же он знал, что, несмотря на его слова, Грейнджер всё равно расскажет. Ещё со школы он помнил, что Гермиона ни за что не сможет промолчать, если будет знать правильный ответ.

— Бузинная палочка, как и любая другая, сама выбирает себе хозяина, — глаза Гермионы азартно засветились. Естественно она проигнорировала ответ Драко. — Но только выбирает она всегда сильнейшего. То есть если кто-то победит её владельца, обезоружит его в битве, то палочка переходит к нему.

— Я слышал, что Бузинная палочка была у Дамблдора, — припомнил Драко. — Он владел ею.

— Ага, — кивнула Гермиона, заметив, что Драко начал соображать.

— Но Дамблдор мёртв, его убил Снейп, — продолжал рассуждать он. — Снейпа убил Тёмный лорд, а его — Поттер. Значит, палочка принадлежит Поттеру?

— Ответ верен, ход мыслей нет, — констатировала Гермиона и решила покинуть кладбище. Драко пошёл следом, ожидая пояснений.

— Где я ошибся? — нетерпеливо спросил он.

— В самом начале, — ответила Гермиона, когда они уже вышли на главную дорогу. Рассказывать дальше она специально не спешила, чем очень злила Драко. Он встал перед ней, пригородив путь. Гермиона улыбнулась, а он сильнее сдвинул брови.

— Палочка переходит к тому, что обезоружит её владельца, — наконец пояснила Гермиона. — Не убьёт. Просто многие волшебники воспринимают слово «победить» слишком буквально. Порой хватает простого Экспелиармуса.

— Я всё равно не понимаю, — медленно проговорил Драко, прокручивая в голове услышанное.

— Мерлин, ты уверен, что хорошо учился в школе?! — воскликнула Гермиона. — Ты же плёлся за мной во всех списках успеваемости.

— Не умничай, а объясни! — огрызнулся Драко.

— Меня не было в Астрономической башне, — нервозность Драко перешла к Гермионе, и она заговорила быстрее. — Но даже я знаю, кто обезоружил профессора Дамблдора.

Драко задумался. Он старался выкинуть из головы воспоминания об этом дне, дне, когда пошатнулась его вера в правильность идеалов. Тогда он услышал слова, которые отпечатались в его голове словно клеймо: «ты не убийца». Именно так, Драко был не способен убить невиновного, вообще никого. А в этой войне стороны имели очень чёткую границу. В тот день он впервые пожалел, на чьей стороне играет. Тогда Дамблдор был совершенно спокоен, он не сомневался ни секунды в том, что Драко не выполнил возложенную на него миссию. Слова лишь подтолкнули его к тому, чтоб окончательно увериться. Хотя сейчас, спустя столько времени, Драко мог сказать, что, поднимаясь на башню с остальными Пожирателями, уже думал о том, что сражаться не будет. Всё, на что хватило решимости, это пресловутый Экспелиармус…

— Постой, — вдруг сказал Драко. Пока он думал, не заметил, как Гермиона отошла на приличное расстояние. Он в два приёма догнал её и снова преградил путь. — Ты хочешь сказать, что владелец палочки ? я?

— Был, — кивнула Гермиона. — Какое-то время.

— Но меня ведь никто… — начал припоминать Драко. Тут его глаза расширились, и пришло понимание. — Поттер. Чёртов прохвост!

— Тебе надо было быть расторопнее, Малфой, — с улыбкой сказала Гермиона, совершенно беззлобно восприняв резкие слова в сторону друга. Странно, но почему-то здесь, в своём сознании, она не была настроена против Малфоя. Наоборот общение с ним было как разговор на равных: он соображал и рассуждал здраво. Гермиона смотрела на него совершенно спокойно, хотя в остальном реакция всегда была острее.

— И что с ней стало? С палочкой? — спросил Драко расстроенным голосом. Так внезапно узнать, что был владельцем самой могущественной палочки в мире и уступил её такому олуху, как Поттер, было обидно. — Надеюсь, он хоть распорядился ею правильно.

— Конечно, — заверила его Гермиона. — Он её сломал.

В глазах Драко отразился ужас. Он всегда знал, что Поттер не от мира сего, теперь он уверился в этом окончательно.

— Он сошёл с ума?! — Драко даже протянул руки к Грейнджер от бессилия.

— Малфой, Бузинная палочка — провокатор, — Гермиона подняла бровь. — Пока она существует, есть постоянный риск. Гарри достаточно уже натерпелся, новые нападения ему ни к чему.

— Хорошо, но её же можно починить? — рассуждал дальше Драко.

— Нельзя, — помотала головой девушка. — Да и где её обломки, не знает никто.

— Где камень, никто не знает, — нервно пробормотал парень. — Обломки палочки — тоже. С мантией что?

— С ней всё в порядке, — уклончиво ответила Гермиона и зашагала дальше по улице. — Тебе домой не пора?

Драко хотел что-то спросить про мантию, но тут же замолчал, сбитый с толку её вопросом.

— Я больше не приду, — сказал он еле слышно. Гермиона была в десяти шагах, но всё равно услышала и остановилась. Какое-то время не оборачивалась и молчала.

— Какая причина? — наконец спросила она.

— Ты не хочешь возвращаться, — также тихо говорил Драко. — Я сделал всё, что мог. Там, снаружи, ты жутко выглядишь. Я не вижу смысла приходить. Я сказал Поттеру, что дальнейшие сеансы бессмысленны. Ты отказалась от борьбы.

— Я не… — выкрикнула Гермиона и повернулась к Драко. — Но им же лучше без меня! Это я сделала всё, что могла!

— Поттер просил передать, что скучает по тебе, — не обращая внимания на её слова, сказал Драко. — Мне же здесь больше нечего делать.

— Но твоя цена?! Как же твоё условие? — отчего-то Гермионе стало плохо, в голове появился какой-то шум.

— Это неважно, — покачал головой Драко. — Прощай.

Драко прервал сеанс, хотя мог поклясться, что в тот момент, когда сознание возвращалось в его тело, он слышал тихий шёпот: «Не уходи».

Когда Драко открыл глаза и огляделся, за окном было уже темно. По ощущениям он понял, что просидел тут довольно долго, что стемнело уже давно. В комнате по-прежнему никого не было. Он встал со стула и посмотрел на Гермиону, впервые ему стало жаль её. Действительно жаль, как было всего однажды, когда его тётка пытала её. И сейчас это чувство совершенно не пугало, не злило. Он действительно пытался, правда. Никто не скажет иначе.

Драко подошёл к окну и распахнул его. Морозный воздух ударил в лицо и как-то странно прояснил разум. Отца больше нет, ровно как и причин приходить в этот дом, к ней. Но почему ему тяжело на душе, ведь он не из тех, кто протянет руку утопающему просто из благородных побуждений. А может всё-таки тот? Или близость к мисс главная гуманистка так на него влияет? Драко понял, что нужно уходить и не возвращаться, потому что внутренний голос подсказывал, что вернувшись, он погрязнет в этом по самые уши. Если Гермиона не хотела возвращаться, то могла бы ещё долго находиться без сознания, питаясь энергией легилимента. Драко такой вариант не подходил. Хотелось пытаться вытащить её, пока был смысл, но застрять в этом — увольте.

Выходя из комнаты, Малфой еле сдержал порыв повернуться. На мгновение он остановился в дверном проёме, постоял, слушая звуки датчика, а затем вышел и закрыл за собой дверь.

Гарри был внизу у камина и что-то читал. Увидев Малфоя, он отложил книгу.

— Сегодня необычайно долго, — сказал он и указал Малфою жестом на кресло. — Садись, рассказывай.

— Нечего говорить, — ответил Драко, проигнорировав приглашение присесть. — На свою голову я спросил у неё о той теории насчёт Даров Смерти и пожалел об этом. Так долго мой мозг ещё не засоряли.

— Ты мог прервать сеанс в любой момент, — напомнил Гарри, пожав плечами. — Слушал, наверное, развесив уши.

— Долгота сеанса, Поттер, объясняется совсем иначе, — добавив в голос немного яда, сказал Драко. — Это был последний сеанс.

Гарри резко вскинул голову и вмиг стал серьёзным. Широко распахнутыми глазами он смотрел на Малфоя, не в силах произнести и слова.

— Отец мёртв, наш договор автоматически теряет силу, — слова были твёрдыми, во всяком случае Драко очень старался, чтобы они выглядели именно так. — Ты же не думал, что я буду приходить просто так. Мы не друзья и мне всё равно, что с ней… что с вами будет. Извини, Поттер, сделал всё, что смог.

Драко слегка кивнул головой, мгновение ожидая ответного кивка от Гарри, но тот, казалось, выпал из реальности, так его поразила эта новость. Драко откашлялся и ушёл, оставив Гарри наедине с его мыслями.

Когда хлопнула входная дверь, Гарри словно очнулся. Растерянным взглядом он посмотрел на огонь в камине. Утром, увидев Малфоя, он был рад его возвращению. Он был убеждён, что продолжение сеансов рано или поздно принесёт результат. Гермионе станет лучше. О другом он и думать не желал. Когда стало известно о смерти Люциуса, Гарри занервничал. Уговор перестал существовать в одно мгновение, потому что предмета торга больше не было. Гарри знал, что Малфой не станет помогать просто так, а других рычагов воздействия на него он не имел. В мэнор он ходил выразить соболезнования и может быть попросить о продолжении сеансов, но видя состояние Драко, он даже не заговорил об этом. Человек потерял отца, свой идеал и кумира, вряд ли он стал бы слушать о проблемах Гарри.

Однако утром, увидев его на пороге своего дома, Гарри впервые подумал, что борьба ещё не окончена. Драко сказал, что хочет извиниться перед Гермионой, но он ничего не говорил о завершении сеансов. Гарри полагал, что Малфой будет продолжать, пока не станет предельно ясно: выживет Гермиона или умрёт. Но теперь он сказал, что попрощался. Новость отозвалась болью в сердце. Гарри не хотел думать о плохом, не хотел опускать руки, сдаваться, но Гермиона, не желавшая возвращаться, и Драко, отошедший от дел, просто вынуждали его бросить всякие попытки изменить ситуацию.

Гарри не заметил, как задремал, а когда проснулся, то увидел огромный диск луны, освещавший гостиную. «Жаль Гермиона этого не видит, она любила полнолуние», — подумал Гарри, поднимаясь с дивана.

В комнате Гермионы горел ночник и Гарри мог видеть лицо своей лучшей подруги. Он подошёл к окну и распахнул шторы, впуская в комнату лунный свет, который мигом залил всё пространство. Этот свет преображал девушку, делал её кожу похожей на фарфор, словно она не человек вовсе, а кукла. Гарри сел на стул рядом с кроватью, взял руку Гермионы и поцеловал её.

— Вернись к нам, Гермиона, — сказал он, глядя на её лицо. — Я не могу тут один. Мне без тебя совершенно не хватает сил работать и принимать решения. Возвращайся, я прошу тебя.

Слеза упала на руку девушки, Гарри мигом стёр её большим пальцем. Опустив голову на кровать, Гарри закрыл глаза. Эту ночь он собирался провести рядом со своей лучшей подругой.