Белый снег (гет)

Ровно в девять утра Драко стоял у кабинета № 24. Голова раскалывалась от боли, хоть он и выпил лошадиную порцию антипохмельного зелья. Всю ночь он прокручивал в голове то, что видел в воспоминаниях Грейнджер, её слова, его собственные мысли и понял, что обижен. Обижен на отца за все неверные шаги, что сделал под его влиянием.

Выпрямив спину и глубоко вздохнув, Драко постучал. Ему открыл невысокий волшебник, который смерил его враждебным взглядом. Малфою стало ещё хуже, настроения не было вовсе, злость закипела в нём с новой силой.

Специальное невербальное заклинание перенесло его к воротам Азкабана. Там Драко встретил ещё один волшебник, который как две капли воды был похож на первого, включая взгляд, адресованный Малфою. В конце концов, когда он прошёл через все процедуры досмотра и инструктаж, уже был заведён до предела.

Его проводили на пятый этаж. Там, в самом конце коридора, находилась камера Люциуса Малфоя. Редкие посещения тюрьмы всегда вызывал в Драко странные эмоции. Это была смесь страха, отвращения, презрения и трепета перед древним сооружением, в котором в разные времена отбывали наказание и самые жуткие убийцы, и ни в чём неповинные люди. После войны дементоров в Азкабане больше не было. Сейчас для устрашения и контроля над заключёнными использовались различные заклятия, иллюзии и избиения.

Что из этого применяли к отцу, Драко не знал, да и не хотел знать. Для него было проще думать, что с Люциусом продолжают обращаться как с аристократом. Думать так было глупо, но Драко не мог иначе.

Еще подходя к тюремной камере, он увидел отца. Люциус стоял у решёток и смотрел на него. Волосы были собраны в хвост, из которого выбивались пряди. Он здорово похудел и был похож сейчас на своего деда, портрет которого висел в одном из коридоров мэнора. Старика нарисовали во время болезни, опасаясь, что он умрёт и другого случая сделать портрет не представится. А у Малфоев была традиция: вешать портреты всех представителей рода.

— Драко, ты пришёл! — воскликнул Люциус. — Я рад тебя видеть.

— Здравствуй, отец, — сдержанно ответил Драко. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — борясь с волнением, отозвался тот. — Ты так давно не приходил, не писал…

— Я был занят, — Драко сдерживал гнев как мог. — Я пришёл поговорить.

— Слушаю тебя, — глаза Люциуса горели. Если бы Драко плохо знал отца, то решил бы, что тот скучал по нему. Однако это по определению было невозможно, поэтому Драко откинул эти мысли.

— Почему ты пошёл за Тёмным лордом? — на одном дыхании спросил он. Люциус замер.

— Почему ты спрашиваешь, сын? — он поправил волосы и выпрямил спину.

— Мне нужно знать.

— Ну, он был великим волшебником, — начал говорить Люциус. — Он был силён, говорил правильные вещи.

— Какие именно? — спросил Драко, тяжело дыша.

— Что миром должны править чистокровные, — сбивчиво говорил Люциус. — Что только волшебники с чистой кровью знают, как нужно жить. Грязнокровки же оскверняют землю своим существованием.

— Ты верил в это?

— Верил ли я? — переспросил Люциус, задумавшись. — Конечно. В это хотелось верить. За ним хотелось следовать. Его идеология была такой правильной…

— Идеология полукровки? — уточнил Драко. Люциус бросил на него быстрый взгляд. Уже с первых минут появления сына было понятно, что что-то произошло. Он видел, как Драко напряжён, и понимал, что он пришёл отнюдь не из родственных чувств, а ради разговора.

— Драко, пойми, мы тогда были молоды, легко поддавались убеждениям, — Люциус сам много думал о том, зачем вообще сражался на стороне Лорда, а не жил как обычный богатый аристократ: в своё удовольствие, не занимая ничьих сторон.

— Но ты же понимал, что совершаешь преступления, не мог не понимать, — голос Драко сорвался. — Скажи, зачем ты втянул в это нас с мамой?

— Потому что у меня не было выхода, — тут же ответил Люциус. — Тёмный Лорд умел убеждать.

— Какой же ты трус! — прокричал Драко. — Тёмный Лорд умер от руки подростка, Поттер победил его! Ты проиграл, сидишь тут, а я…

— Драко, успокойся! Что на тебя нашло? — Люциус протянул руку сквозь решётку, чтобы дотронуться до сына, но тот отшатнулся.

— Ты знаешь, отец, — Драко тянул слова особенно медленно. — Поттер недавно приходил и просил меня о помощи. Взамен я требовал твоей свободы.

— Сын…

— Я работал с воспоминаниями Грейнджер, — продолжал Драко. — Той самой подружки Поттера, которую в нашем доме пытала тётя Белла.

— Драко…

— Подожди, я не договорил. — Драко почти шипел, его голос стал еле слышим. — Когда я был в её голове, она показала мне тот день… Тот чёртов день, когда ты заставлял меня узнать Поттера. Неужели ты не понимал, что нам конец, даже если Тёмный лорд победит?!

— Послушай, Драко, — сглотнув, сказал Люциус. — На тот момент мы с мамой уже поняли, что Лорд себя не контролирует. Но просто так уйти мы бы не смогли, он убил бы нас. Мы терпели всё только ради тебя.

— А я просил? — воскликнул Драко. — Почему другие Пожиратели, родители моих однокурсников попрятались, не участвовали во всём этом? Многие из них уже работают на хороших должностях. А на меня по-прежнему тыкают пальцем. Я для всех сын Пожирателя, сам Пожиратель!

— Драко, успокойся, — Люциус сделал глубокий вдох. — Сидя здесь я многое понял. Я был не прав, мы все заблуждались…

— И ты думаешь, этого достаточно? — Драко смотрел на отца широко распахнутыми глазами, его била крупная дрожь. — Ты будешь сидеть тут до конца дней, отец, и всем абсолютно наплевать, раскаялся ты или нет. Это не ты каждый день появляешься на людях, не ты вынужден гордо ходить по улицам, делая вид, что не замечаешь презрения и ненависти!

— Прости меня, я понимаю, как трудно тебе приходится, — голос Люциуса дрожал. Он снова протянул руку сквозь решётки и дотянулся до Драко.

— Ничего ты не понимаешь… — тот смерил отца взглядом, полным отвращения. — Ты никогда меня не понимал. Я больше не приду. Прощай…

Драко выдрал руку из цепких пальцев отца, посмотрел ему в глаза, выпрямил спину, развернулся и ушёл, ни разу не обернувшись.

Люциус осел на пол, смотря ему вслед.

— Прости меня, Драко…

Но тот даже не подал виду, что услышал. Лишь завернув за угол, он прислонился к стене и стиснул зубы. Он тяжело дышал, на глаза навернулись слёзы. Охранник молча протянул Драко платок, но Малфой его не взял. Вместо этого выпрямил спину, вытер глаза тыльной стороной ладони и направился к выходу. Охранник поджал губы и последовал за ним, на ходу кладя платок обратно в карман.

Драко не помнил, как добрался до дома. Голова раскалывалась от боли сильнее чем утром. Не находя себе места от чувств, раздиравших душу, от необъяснимого волнения и боли в области сердца, он повалился на кровать в своей спальне. Наскоро скинув пальто и туфли, он забрался под одеяло и почти мгновенно уснул.

* * *

Драко проспал около двенадцати часов. Когда он открыл глаза, комнату освещала огромная луна. Вся кровать была залита этим светом. Он безмолвно смотрел в окно, постепенно приходя в себя и вспоминая разговор с отцом. Сейчас ему казалось, что он был слишком жесток и резок. Отец раскаивался, к тому же сидел за решёткой — он уже получил своё наказание, но Драко этого было мало. Ведь он действительно с раннего детства жил так, как говорил отец, делал как он, говорил как он, гордился чистой кровью — как все поколения Малфоев. Однако же если на минуту убрать Волдеморта и его влияние, что останется? Заносчивость, презрение к магглам, высокомерие — всё то, что существовало в их семье задолго до появления Тёмного Лорда. Драко стало дурно. Получается, он сам по себе такой противный — виноваты вовсе не убеждения отца. Дышать стало трудно и Драко снова закрыл глаза.

В следующий раз он был разбужен своим домовиком, который вручил ему письмо из Министерства. Драко быстро пробежал по строчкам: «Сердечный приступ…скончался…» и выбросил пергамент, уставившись в потолок. Через мгновение из глаз потекли слёзы.

* * *

Люциуса Малфоя похоронили через три дня в фамильном склепе. На церемонии было мало людей, хотя бы потому что хоронили бывшего Пожирателя смерти. Нарциссы не было — её состояние исключало долгое пребывание на людях, а в особенности нахождение в центре внимания и выслушивание слов утешения.

Из членов семьи были только родственники из Франции, которые отправились домой сразу после погребения. Из близких для Драко людей пришли только Пэнси и Блейз со своими родителями. С утра заходил Крэбб, но не пробыл и часа. Тогда же утром курьер доставил два огромных букета цветов: от Поттера и от семейства Уизли.

Когда процессия вернулась от склепа к дому, Паркинсоны и Забини ушли. С Драко остались лишь Пэнси и Блейз. Они сели в гостиной и долго молчали. Драко не мог заставить себя говорить. Он чувствовал вину в смерти отца, ведь тот скончался от сердечного приступа. Драко вспомнил, как Люциус кричал ему «Прости!», а он даже не обернулся.

Пэнси приказала домовикам принести что-нибудь спиртное в гостиную. Когда всё было сделано, она налила Драко огневиски и заставила выпить. Алкоголь ударил в голову, но не принёс желанного забытья, лишь немного расслабил мышцы. Драко рассказал друзьям, как прошёл его визит к отцу и что в итоге вышло. Пэнси успокаивала, говорила, что это не вина Драко, что сердечные приступы нельзя предугадать, что сердце может по-особому реагировать на погоду. Она согласна была нести ещё и не такую чушь, лишь бы немного растормошить Драко, чтобы с его лица пропало выражение ненависти к самому себе.

Ближе к вечеру пришли новые посетители. Малфой был не в состоянии принимать гостей, но Пэнси позволила им войти. Насколько она понимала, у Поттера и младшей Уизли в последнее время были какие-то дела с Драко. Тем более утром она сама расписалась за получение цветов от них.

Гарри было неуютно, он не знал, с чего начать разговор, появившись в гостиной. Блейз взирал на пришедших молча. Малфой лишь взглянул на них и опустил голову.

— Прими наши соболезнования, — откашлявшись, сказала Джинни. Драко кивнул не глядя.

— Малфой, нам очень жаль, что твой отец… — начал Гарри.

— Оставь эти церемонии, Поттер, — уставшим голосом сказал Драко. — Я знаю, почему ты пришёл.

— Если ты имеешь в виду… дело, то… — Гарри покраснел.

— Мы не за этим пришли, Драко, — сказала Джинни. — Мы хотели поддержать тебя.

— Поддержали. Спасибо. Можете идти. — Драко махнул рукой и отвернулся к окну.

— Малфой, послушай… — снова попытался заговорить Гарри.

— Так, Поттер, сейчас не лучшее время, чтобы доставать его, — вступилась Пэнси.

— Я и не собирался, — резко бросил Гарри. — Я хотел просто поговорить.

— Не покажете мне дом, Пэнси, Блейз? — с воодушевлением сказала Джинни. Паркинсон и Забини переглянулись. Они понимали, для чего младшая Уизли это делает. Хочет оставить «лучших друзей» наедине. Драко слегка кивнул, и Блейз, заметив это, жестом указал направление. Джинни проследовала за ним. Пэнси обернулась к Драко:

— Зови, если что, — прозвучало мягко. Затем брови сошлись на переносице и металлический голос предупредил: — Поттер, а за тобой я слежу.

Гарри вздохнул и отвернулся. Когда Пэнси была уже на выходе из гостиной до Драко донеслось ее тихое:

— Зачем ей показывать дом, Блейз, она наверняка знает тут каждый угол…

Драко закатил глаза. Пэнси была неисправима. Даже по прошествии стольких лет она всё ещё ревностно относилась ко всем девушкам, которые появлялись в его жизни.

* * *

— Итак, Поттер, чем обязан? — привычным голосом сказал Малфой, когда шаги друзей и Джинни стихли.

— Прекрати, Малфой, — тут же отмахнулся Гарри. — Ты потерял отца. Я пришёл выразить соболезнования.

— Я не расстроен, — твёрдо заявил Драко. — Мы давно не общались. Между нами не было прежнего доверия. Так что…

— Когда умер мой отец, я был слишком мал, чтобы это осознать, — начал вдруг Гарри, смотря в пол. Драко нахмурился, но перебивать не стал. — Зато потом, попав в Хогвартс, я узнал, что он играл в квиддич, был заводилой и пакостником, что они напару с Сириусом устраивали шутки в духе близнецов Уизли. Я так им гордился. Я был безмерно рад, что он был именно таким, что во мне многие узнавали его черты… Потом появился Сириус, и я целых два года думал, что обрёл отца, ведь он был моим крёстным. Его поведение и рассуждения я воспринимал так, как если бы это говорил и делал отец. Потом и Сириуса не стало, твоя тётка постаралась, — Драко тут же напрягся. Сколько горя причинила эта безумная женщина другим волшебникам. Гарри продолжал говорить, а Драко поймал себя на мысли, что слушает этот рассказ. Слушает и что… сопереживает? — Ты знаешь, после смерти Сириуса я по-другому взглянул на мир, понял, что ничто не вечно, что счастье не бывает долгим и нужно жить настоящим. Из всех друзей отца остался только Ремус. Он тоже помогал мне, рассказывал о моём отце то, что ещё осталось в его воспоминаниях. После битвы в Хогвартсе не стало и его. В тот день я окончательно понял, что один, что нет у меня семьи, есть только друзья.

— Ты ску… — Драко не смог договорить, голос сорвался, и он закашлялся, но Гарри его понял.

— Каждый день, — ответил он без промедления. — Я держу в голове их образы с нашей последней встречи, когда я видел их всех вместе, вот как тебя сейчас…

— Постой, Поттер, ты видел их всех вместе? — Драко был так заинтересован, что не заметил, как сел ровнее и уставился на Гарри.

— Да, — кивнул Гарри и начал показывать рукой. — Ремус, Сириус, отец, мама…

— Но как? — Малфой уже не мог скрыть своего интереса.

— Воскрешающий камень. Слышал о таком? — спросил Гарри. Ему было приятно наблюдать за поведением Малфоя. Придя выразить соболезнования, он не собирался вести такие уж доверительные беседы, но разговор получился сам собой. Гарри говорил то, что приходило в голову, и, судя по реакции Драко, он был готов слушать дальше.

— Один из Даров Смерти? — нахмурив лоб, спросил Драко. — Из детской сказки?

— Ну, вообще-то это правда, — сказал Гарри. — У Гермионы была целая теория на этот счёт, спроси её, она с удовольствием расска… Ой…

Драко резко взглянул на Гарри, тот опустил глаза. Гермиона уже вряд ли что-то кому-то расскажет, учитывая её состояние.

— Как она? — вопрос вылетел сам по себе.

— Так же, — вздохнул Гарри. — Ладно, мне пора. Надо вернуться домой.

Гарри встал с дивана и направился к выходу. Драко поднялся следом. Манеры срабатывали автоматически.

— А они говорили с тобой? — спросил Драко тихим голосом.

— Да, — кивнул Гарри, он понимал, о чём спрашивает Малфой. — В тот момент я шёл в лес, чтобы Волдеморт убил меня. Я спросил, будут ли они со мной.

— Каков был ответ? — Драко взглянул в глаза Гарри.

— Всегда…

Малфой так и стоял, уставившись на Гарри. Родители будут с нами всегда, при жизни и после неё, в болезни и здравии, тогда, когда никого больше не будет. Гарри кивнул Драко и ушёл.

Спустя мгновение вошла Джинни. Она быстро подошла к Драко и обняла его. Он стоял не шелохнувшись.

— У тебя всё будет хорошо, — шепнула она ему на ухо. — Верь в это.

Прервав объятия, она взглянула на него и провела ладонью по щеке. Ободряюще улыбнувшись, кивнула ему и поспешила покинуть комнату. В этот простом жесте сочувствия было столько доброты и тепла, что Драко действительно стало легче. А ещё по этому объятию и словам он понял, что их история с младшей Уизли закончена. Но Драко не сожалел, она оставила в его сердце цветок, который только что распустился.