Рики Макарони и Наследники Врагов (джен)

Школьные дни проходили один за другим, замаячил в перспективе и конец семестра. Из Министерства не приходило ничего нового, так что постепенно Рики о слушании и думать забыл. У него были другие обстоятельства, над которыми стоило поразмыслить. Хотя бы то, что Рози продолжала с наслаждением чавкать.

Как-то на гербологии он работал, как обычно, за одним столом с гриффиндорцами.

— Тиффани говорит, ты почти не бываешь в гостиной колледжа, — заметил Ральф. — У тебя все в порядке?

Слизеринец вздохнул. Ему было стыдно признаваться самым храбрым из своих друзей, что первокласснице удалось загнать его в спальню. Она и туда порывалась проникнуть, пока Лео категорично не запретил ей, пригрозив, что напишет ей домой. Однако теперь Рози вообще не расставалась с шоколадушками — на всякий случай, вдруг да его увидит. В таком случае она первым делом лезла в карман за лакомством. Рики поделился этой новой разновидностью мучений.

— Ничего удивительного. У Гермионы талисманов целая куча. Гойл, скорее всего, с ума сходит от зависти, — пояснил Артур, подрезая ядовитые щупальца.

— Так она, наверное, думает, если покажет Гермионе мой амулет… — дошло до Рики.

— … то утрет этим нос моей кузине, — закончил Артур.

Слизеринец покачал головой; он полагал, что древний амулет вовсе не должен служить козырем в выяснении отношений малолеток между собой. Рики укрепился в том, что отказал правильно, и все же поведение Рози стало ему понятнее.

Парень не сразу осознал, что именно его так успокоило. Ему стало лучше, когда он увидел, что демоническая девчонка не такая уж и демоническая. Что ею движут нормальные, объяснимые с человеческой точки зрения желания, а вовсе не изначальная испорченность, заставляющая ее изводить его.

Впрочем, вопрос об испорченности оставался открытым, и именно о дурных наклонностях звездных деток вспомнил Рики в первую очередь, когда обнаружил двух из них, околачивающихся неподалеку от Северной башни.

— Гермиона, ты уверена? — переспрашивал Джим.

— Да ладно! — отмахнулась мисс Уизли, и решительно направилась к Рики. Джим, подумав, последовал за ней, а слизеринец махнул остановившейся было Доре, чтоб догоняла Боба. Ему вовсе не хотелось, чтоб у противной мелюзги создалось впечатление, будто бы он нуждается в охране.

— Ну, тебе опять от меня что-то надо? — терпеливо заговорил с ней Рики.

— Ага, — кивнула девочка, мрачно насупившись.

— И чем я могу быть тебе полезен? — осведомился Рики с ядовитой вежливостью.

— Мне вот сказали, — тут девочка кивнула на Джеймса, — что ты пишешь курсовую по предсказаниям.

Колесики в голове Рики завращались с огромной скоростью. Прорицания посещала Саманта Перкинс — родственница Летиции Перкинс, которая встречалась с Тони Филипсом — ныне ближайшим другом Джеймса Поттера. Отследив весь процесс перехода информации, слизеринец кивнул сам себе, после чего вопросительно поглядел на первокурсников.

— Я уже сказала этой твоей училке, что ты мне погадаешь, мистер Хановщик, — отрезала девчонка.

В первый момент юноша не мог не отметить, что в чем-то его задача упростилась. Мало кто из одноклассников мог бы похвастаться, что подопытный сам навязывается для работы. И, однако, подвох был слишком очевиден. «А ты надеешься, что меня таким образом достанешь», — резюмировал про себя Рики.

— Ладно, отлично, — произнес он мирно. — Только некоторые гадания очень неприятны. Не боишься?

Завуалированная угроза произвела на мисс Уизли впечатление, но обратное тому, на которое слизнеринец рассчитывал.

— Только попробуй! — задрала нос малявка. — Если мне будет больно, я папе пожалуюсь. Встречаемся в следующую субботу.

С этими словами они с Джимом развернулись и заспешили прочь.

— По крайней мере, я охотно предскажу тебе что-нибудь в стиле профессора Трелони, — пробормотал Рики в спину Гермионе.

Уже через десять минут, однако, его сознание забило тревогу. Как выяснилось, намерение противной девчонки испортило Рики аппетит, а это являлось бесспорным признаком того, что дела идут — хуже некуда. «Не хватало теперь еще, чтобы я и сон потерял», — мысленно запричитал про себя Рики, нарочно подражая бабуле и по ходу вслушиваясь в привычные разговоры одноклассников. Ему удалось немного рассмешить себя и снизить остроту ситуации, в том числе и потому, что другие ребята тоже были по-своему забавны, поглощенные по уши своими проблемами.

— Совсем не уверена, что захочу этим летом возвращаться домой, — сказала Тиффани.

— Ты можешь у меня жить! — пригласила Дора.

— А твои родители? — с сомнением хмыкнул Генри.

— Они не будут возражать, — пообещала Дора.

Рики слушал вполуха, рассеянно провожая взглядом запоздавшую сову. До сих пор он считал, что ему не дано жить, как нормальному человеку. Но возможно, то была удобная отговорка? Практика показывала, что обыкновенная человеческая жизнь — не такая легкая штука.

— Может, и не потребуется, Дора. Я знаю, они попытаются на меня надавить, пока мне не исполнилось семнадцать. А потом я смогу делать…

Предложение оборвалось ее же визгом. Тиффани вскочила, тыча пальцем в противоположную от себя сторону. Рики вместе с Дорой и другими ребятами повернул голову, после чего тоже вскочил.

Напротив Ларри Огдена валялась красивая яркая обертка, а сам он почти исчез из виду, опутанный толстыми стеблями.

Почти всех слизеринцев парализовало от ужаса, тем более что к звуковому сопровождению Тиффани добавились вопли от других столов. Но Рики уже сталкивался с этим и знал, что делать. В долю секунды в голове выстроились все слагаемые: пасмурная погода, слабое освещение в Большом зале, красочная обертка из популярного магазина «Все для квиддича», юный возраст жертвы. И собственная палочка в футляре на поясе, под рукой. Он выхватил ее привычным жестом.

— Люмос! — выкрикнул он, сообразив нацелить луч в шею, а не в лицо первокурсника.

Дьявольские силки сползли с мальчишки, как желе. Сам Огден, побледневший, едва не упал, но был вовремя схвачен за шиворот сидящим рядом пятикурсником.

К слизеринскому столу уже спешили учителя. Впереди всех несся, едва не налетая на скамьи, Барти Бэскотт. По пятам за ним следовал профессор Снейп, его небрежно наброшенная на плечи черная мантия неслась за ним, подобно шлейфу.

— Дитя мое! — воскликнул Бэскотт, выхватывая Ларри у старшекурсника и тряся его, как грушу. — Разве ты не знаешь, что посылки надо открывать с осторожностью!

Другие учителя, остановившись в шаге от него, обменялись недоуменными взглядами. Рики заметил, как Снейп презрительно кривит губы. Быстрый взмах его палочки — и Силки, которые уже начали шевелиться, исчезли.

— Ну, идем, в больничное крыло, чего уж теперь, — Бэскотт с трогательной заботой попытался поставить Ларри на ноги. После его энергичных действий тот обмяк, словно вареный, и непонимающе хлопал глазами.

— Барти, — отчеканил зельевар, — Огден — студент моего колледжа. Я сам провожу его к мадам Помфри, — завуч оглядел ряды «Слизерина», и его глаза остановились на Рики. — Благодарю Вас, Макарони. Вы все сделали правильно. Тридцать баллов «Слизерину». Огден, не торопитесь, я полагаю, с Вами все в порядке.

— Конечно, Северус, — пролепетал преподаватель защиты вслед удаляющемуся с учеником Снейпу. Постояв немного в растерянной беспомощности, он, казалось, что-то смекнул, и тоже отправился к выходу из Зала.

— Тебе не кажется, что Бэскотт вел себя с Ларри как-то неестественно? — спросил Рики друга, когда они, отделавшись от восторженных одноклассников, шли в библиотеку. — И учителя это тоже заметили.

— Его что-то беспокоило, — задумчиво произнес Лео. — Я специально следил, не воспользуется ли он замешательством, чтобы стащить что-нибудь из этого горшка с Силками. Нет, ничего подобного.

— А что, если Силки предназначались мне? — предположил Рики.

— Маловероятно, — сказал Лео. — Но Бэскотт и в самом деле ведет себя очень странно.

Как оказалось, так считали не только они. Возле библиотеки им встретился Чайнсби, который как раз излагал Мелани и ожидающей подругу хмурой Каролине, что его родственнику не особенно свойственна трепетная забота о детях.

— Я бы подумал, что он хочет тут выслужиться и остаться на работе, если бы хуже знал дядю Барти, — честно признал Виктор. — Но он не любит работать и мечтает, чтоб поскорее этот год закончился. На следующий год уже кто-то приглашен…

— Да? — заинтересовался Рики, бестактно влезая в чужой разговор. Виктор смерил его неодобрительным взглядом, но пенять не стал, «наверное, смирился с моими манерами», — подумал Рики.

— Да, — кивнул равенкловец. — Еще два года назад с кем-то там заключили контракт. Этим почему-то занималась леди Гермиона, и она в восторге от кандидата. Она предупредила маму об этом. В общем, — сообразив, что сказал, пожалуй, лишнее, Виктор сменил тон, — надеюсь, этот ваш Огден больше не будет получать таких посылочек.

— Так, понятно. Гвенда Чайнсби уговорила леди Гермиону принять на работу этого ее паразитирующего родственника, чтоб хоть на год от него избавиться. Чем объяснить его поведение, хотел бы я знать, — бормотал Рики, пока мадам Щипц искала для ребят книги. — Что ему понадобилось в нашей гостиной, и почему он околачивается по подземельям.

— Если бы можно было ему запретить, ситуация бы упростилась, — ответил Лео. — У меня пока только одна версия, и она мне не нравится.

— Считаешь, он сообщник похитителей? — предположил Рики. — И его интересует Огден, а не я.

— Пока так. Но его интересы могут и поменяться, — обрадовал Лео.

А Рики вынужден был действовать согласно своим интересам, которые требовали, чтобы он составил-таки полную карту-гороскоп для некоей юной леди. Первое гадание маленькой Гермионе она сама назначила не когда-нибудь, а на субботу, пожертвовав ради этого собственным выходным днем.

— На что только не идут люди, лишь бы сделать другому гадость, — прокомментировал Артур. — Если она начнет выпендриваться, отправь, будь любезен, ее ко мне.

Так что прямо с утра слизеринец отправился к помещению, которое и в другое время предпочел бы обходить по большому кругу. Гермиона уже поджидала его возле веревочной лестницы. Рики заметил, что девчонка, хоть и старается держаться с достоинством, приплясывает от нетерпения. «В подземелье не пускают, так хоть в башню благодаря мне пролезет», — подумал Рики. В принципе, он соглашался, что для ребенка прорицательская комната представляет интерес.

— После тебя, — отчеканила первокурсница.

Глядела она при этом так заносчиво, что парня обуял дух противоречия.

— Почему? Я тебя не стану дергать за ноги, — с усмешкой пообещал Рики. — Леди обычно пропускают вперед.

— Надо же, джентльмен! А я думала, ты хановщик, — шикнула она, но первой таки полезла.

— Я видела, что вы идете, — произнесла Трелони, когда голова Рики оказалась на уровне пола.

Гермиона оставила ее слова без внимания. Ее, похоже, очаровал сервиз с миниатюрными чашечками, по которым бегали ярко раскрашенные пастушки. Юноша выпрямился и коротко кивнул профессору, стараясь не глядеть на нее и вообще сократить общение.

— Юная леди предупреждена, что ей надо быть осмотрительной, — робко пробормотала Трелони, оглаживая свои бусы.

— Я и осматриваюсь, — проворчала первокурсница, переключив свое внимание на камин. Парень предположил, что она может целый день здесь провести на экскурсии, а ему вовсе не улыбалась роль гида.

— Мы будем сидеть вон там, — сказал Рики, указывая на столик, отгороженный от кресла Трелони углом камина.

Гермиона неохотно позволила слизеринцу сопроводить себя туда.

— Что сегодня будет? — спросила она Рики, глядя в упор.

— Магический кристалл, — ответил он. Этот вид гадания был избран ввиду того, что можно предсказать что угодно, и не надо готовиться. Однако сейчас, оставшись один на один с «испытуемой», он сам почувствовал себя подопытным и уже вовсе не был так уверен, что отлично выкрутился из положения.

Гермиона подождала, пока он перенесет шар на столик и установит напротив нее.

— А! Папа рассказывал, как это делается. Будешь заливать что-то вроде «ты поплатишься за плохое поведение, дитя мое»? — предположила она со смешком. — Ну, давай!

Рики постарался не показать смущения; словоохотливого папу-то его план не учитывал вовсе. Он уселся напротив девочки, теперь, во всяком случае, их разделял Шар, который, как всегда, не показывал ничего, кроме белого тумана. Пообещать, что она будет блуждать в тумане?

— Ну и что там? — нетерпеливо потребовала капризная барышня.

— Погоди ты! Дай сосредоточиться! — сердито бросил Рики. — Это же не делается так сразу.

В последующие несколько секунд в тишине, нарушаемой лишь редкими покашливаниями Трелони, парень чувствовал себя болваном. С другой стороны, и Гермиона ему не докучала. Наконец, он решил, что пора.

— Вижу движение. Вот ты идешь с кем-то. Это не в замке. На дороге.

— Я каждое лето гуляю в соседней деревне с сестрами и дедушкой, — фыркнула Гермиона.

— Отлично, значит следующим летом тоже так и будет. Но это не все. Ты получишь предупреждение, — сухо заметил Рики

— Вот как! — и Гермиона привстала, глядя на него сверху вниз, непочтительно зевнула во весь рот, после чего развернулась к Трелони. — Профессор, это так надо — гадать по пыльному шару? — осведомилась она с претензией.

Рики мысленно чертыхнулся.

— Конечно, нет, деточка, — подскочила Трелони.

Рики вытирал шар, с ненавистью глядя на рыжие локоны малявки.

— А теперь пыльные тучи над моей головой, надо думать, рассеялись? — очень по-взрослому спросила Гермиона.

Рики решил пойти на принцип.

— Напротив. Теперь я могу их как следует разглядеть, — сказал он.

— Пока у меня все хорошо. И я постараюсь, чтоб так и осталось, — ответила Гермиона.

Рики пререкался с ней минут двадцать.

Опять жаловаться друзьям… при мысли об этом Рики поморщился. «Скоро у нас не останется нормальных тем для разговоров», — подумал он, — одни малолетние хановщики». Впрочем, он никого и не застал в гостиной. Естественно, все нормальные люди воспользовались субботой, чтобы, учитывая отличную ясную погоду, прогуляться перед обедом. Парень без труда занял элитное место у камина и задумался.

Как ни крути, а Гермиона была возмутительна. Рики решил проучить ее по-своему…

Картинка вышла ничего: Гермиона, увешанная разными штуковинами, которые, подобно камню на шее, тянут ее на дно — вперед и вниз. Слизеринец не пожалел времени, тщательно выписывая детали амулетов.

— Ах ты, зараза!

Рики вздрогнул; однако, ему даже в голову не пришло счесть вмешательство гласом собственной совести. Он поражался, как этой пампушке удается подкрадываться незаметно.

— А ты знаешь, что нельзя лезть в дела старших, маленькая хановщица? — спросил он резко. Рики, конечно, понимал, что это на нее не подействует, однако, теряться больше не собирался.

— Сам ты хановщик! Я все расскажу Гермионе! — угрожающе произнесла Рози, уперев руки в бока.

Парень с сожалением поглядел на малявку. Уходить она не думала.

— Так поторопись! — посоветовал Рики. — Твоя драгоценная Гермиона сейчас, наверное, только спускается с Башни.

Рози колобком откатилась, но не к выходу из общежитий, а на половину девочек. Вернулась она с шоколадушками…

На зельях Рики взвешивал не только ингредиенты, но и все «за» и «против» того, чтоб побеседовать с завучем насчет домогательств Рози. Он догадывался, что Снейп вряд ли поймет то, что ему угодно мучиться наравне со съедаемыми шоколадными лягушками. Но, с другой стороны, она не имела права требовать, чтоб он давал ей поносить свои вещи.

Именно потому, что Рики колебался, остаться ему после занятия или нет, он не обратил внимания на звонок, а слова завуча для него прозвучали как гром среди ясного неба.

— Макарони, задержитесь. Урок окончен.

«Он что, прочел мои мысли?» — ужаснулся Рики. Хотя память Лорда недвусмысленно указывала, что это невозможно, тем, более — за весь урок профессор ни разу не заглянул ему в глаза, но вдруг с тех пор придумали новые методы?

Снейп дождался, пока класс опустеет. Рики не сводил с него глаз, полагая, что скрывать напряжение нет смысла. Профессор заметил это и заговорил, как только Эдгар тщательно закрыл дверь с той стороны.

— Я получил уведомление из Министерства магии, Ричард. Известна дата слушания Вашего дела.

Рики вдруг ясно сознал, что Рози Гойл — не более, чем маленькая противная девчонка, а Министерство — это Министерство. Он почувствовал, как в животе разрастается противный холодок. На самом деле, после того, как ему и Эйвери позволили вернуться в школу, в его душе поселилось стойкое ощущение, что никакого слушания никогда не будет. Теперь же он стоял как столб и глядел на профессора, ожидая, что вот-вот он скажет: «Завтра же».

— Когда? — выдавил он, мысленно прикидывая, как бы любой ценой избежать разбора произошедшего по новой.

— Пятого января, — сказал Снейп.

Рики стало легче дышать.

— Значит, мне позволят закончить семестр? — спросил он.

Завуч ответил утвердительным кивком.

— Вот только будет хорошо, если за этот период Вы не найдете себе новых приключений, Ричард, — посоветовал профессор.

Рики собрался было возразить, что до сих пор, между прочим, вел себя примерно, но вдруг сам прикусил язык. Малявки! Парень понимал, что, пока они в школе, он ни за что не сможет поручиться.

Ребята и Дора ждали его снаружи.

— Чего он хотел? — спросил Лео.

— Сказал, что в январе меня вызовут в Министерство, — бросил Рики. — Не хочу сейчас думать об этом. Давайте поговорим о чем-нибудь хорошем. Да ладно, ребята! — воскликнул он. — Неужели нет ничего более интересного?

— Ну, мы с Диком собираемся гулять во внутреннем дворе завтра, но вряд ли тебе это интересно, — сказала Дора.

Однако стихия их планам не благоприятствовала. Часа в четыре, когда шестикурсники возвращались из теплиц, погода испортилась. Налетел ветер, свинцовые тучи поглотили небо. Ребята быстрым шагом месили грязь на огороде, стремясь быстрее попасть в замок.

— Вот черт! — выругалась Дора.

«Вот что бывает, — подумал Рики, — когда запланируешь приятную прогулку на свежем воздухе».

В штаб, тем не менее, ни она, ни Дик со всеми не поднимались.

— Вернутся, куда они денутся, — сказала Бетси и поежилась. — Мерлин, как же там холодно!

Рики рассеянно кивнул, и попытался сосредоточиться на чертежах, которые подсунул ему Лео; они и в самом деле напоминали пресловутую карту, но чего-то в них все равно не хватало. Чего — никто до сих пор так и не разобрался, и это обстоятельство дополнительно усложняло задачу тем, кто пытался разобраться по новой. «Нет, дело не в знании всех переходов, — полагал Рики. — Если правильно заколдовать, они сами начнут появляться автоматически». Однако переходы отчего-то не желали появляться, так что слизеринец потихоньку, так, чтобы друзья не заметили, отложил чертежи и погрузился в домашнее задание по заклинаниям, что вдохновляло его куда меньше, чем карта, зато сроки поджимали.

Дождь уныло барабанил по подоконнику. В атмосфере витала некая сонность, нереальность происходящего. Через некоторое время дверь отворилась, вошли Дик и Дора.

— Привет, ребята, — сказал Дик, чуть смущаясь.

Все оторвались от своих дел, дабы удостоить вновь подошедших приветственными кивками.

— Жуткая погодка, правда? — продолжал Дик.

— А ты как хотел? — огрызнулась Дора, показывая разочарование ровно в меру приличия. — Так и происходит.

Они уселись на свои обычные места, Дик принялся шуршать тетрадями, и Рики вернулся к реферату по водотворным чарам. Тема, признаться, раздражала его тем, что изобиловала нудными примечаниями, совершенно вроде бы необходимыми, на которых он никак не мог сосредоточиться.

— Надоело, — прозвучал утомленный голос. Рики поднял голову как раз в тот момент, чтоб увидеть, как Дик нетипично широким жестом откладывает пергамент. — Неужели мы не можем заняться чем-нибудь стоящим? — спросил он.

— Например? — дружелюбно спросил Лео.

— Ну, сходить куда-нибудь, — неопределенно произнес Дик.

— В туалет, что ли? — брякнул Рики и, смутившись присутствием Бетси и Доры, прикусил язык, но Дика эта тема почему-то очень воодушевила.

— А, ты про Тайную комнату? — подхватил он.

— Нет, вообще-то, — растерялся Рики.

— Малявки, конечно, обнаглели, — задумчиво произнес Дик. — Но к нам-то это не относится?

Он оглядел собравшихся, не скрывая ожидания.

— Что ты имеешь в виду? — удивился Эдгар.

— Ну, вдруг мы там что-нибудь найдем, — ответил Дейвис.

— Дик имеет в виду, что-то научное, — добавила Дора.

— А ты хотел бы найти противовес Фините Инкантатем? — заинтересовался Лео.

— Да, что-то в этом роде, — небрежно заметил Дик. — Ну, скажите, ребята, неужели вам совсем неинтересно спуститься туда?

— Мне интересно, — к ужасу Рики, задумчиво произнес Лео, и зачем-то выложил на стол свою волшебную палочку. — Да, очень интересно… где сейчас находится настоящий Дик Дейвис.

В замок полетело запирающее заклинание, в Дика и Дору — связывающее.

— Что происходит, дитя мое? — осведомился бывший директор Нигеллус, который как раз протирал на портрете свое пенсне, и от неожиданности едва не выронил его.

Дик тоже пребывал в шоке.

— Лео, что все это значит, дружище? — выкрикнул он.

— Дружище, — медленно повторил Лео. — Нет, определенно, ты не Дик Дейвис. Ему, между прочим, прекрасно известно, что опровергнуть Фините Инкантатем невозможно.

— Все возможно, — пробурчал субъект, которого Рики и все присутствующие теперь затруднились бы идентифицировать.

— Оборотное зелье, как я понимаю, — высказал догадку Лео. — Сочувствую вам. Вкус, говорят, отвратительный.

— Что, поцелуешь ее, чтобы проверить? — усмехаясь, предложил тип с внешностью Дика.

— Болван, — процедила девица с внешностью Доры.

— Пока не рискну, — не смутился Лео. — Я, как уже говорил, в курсе, что это зелье противное. Ждем час. Я, конечно, догадываюсь, ты — Джеймс Поттер. А кто Вы, мисс, я пока еще не решил. Вы не делали столь грубых ошибок.

Особа, изображающая Дору, никак на похвалу не отреагировала, сидела, как застывшая, с совершенно каменным выражением на лице.

— Где Дик и Дора? — потребовал Эдгар.

— А вот поищите! — злорадно предложил предполагаемый Джимми.

Члены Клуба переглянулись. Всем одновременно пришла в голову мысль о карте, которая теперь находилась у близнецов Уизли. Артур немедленно поднялся.

— Пойду, найду их, — сказал он и вышел.

В тишине, воцарившейся на минуту после его ухода, в голову Рики сами собой напросились некоторые выводы.

— Простите, — ошеломленно заговорил Рики, — вы что, рассчитывали, что я вас сейчас туда потащу, по первому требованию?

— А что, почему бы и нет, для своих-то друзей, — и типичное выражение Джима проступило даже на лице Дика. — Нормальные люди так бы и сделали. Но ты-то ненормальный, как я мог забыть об этом. Хановщик — он хановщик и есть.

— Какое безобразие! — вознегодовал сэр Финеан.

Явная поддевка не то чтоб задела Рики, но не прошла бесследно. Он чувствовал, что надо что-то сказать, но понятия не имел, что именно, да и не очень хотел реагировать.

— Удивляюсь твоей забывчивости, — жестко произнес Лео, пеняя Джиму, и тем избавил Рики от необходимости отвечать.

Невероятное событие в полной мере дошло до сознания Рики только через час. Удивительно, но все это время ребята провели, не разговаривая, не двигаясь и не испытывая в этом никакой потребности. Барабанил дождь, горели свечи, постепенно темнело, и как никогда ясно ощущалось, что находишься в старинном замке.

Как оказалось, Дик и Дора чудесным образом застряли в трофейной. Рики надеялся, никто не заметил, какое выражение не мгновение появилось на его лице при упоминании этой комнаты.

— Я не мог понять, почему воздух меня отталкивает всякий раз, когда приближаюсь к выходу, — рассказал Дик. — Надо же, повесить над каждым выходом по зачарованной подкове!

— Мы каких только заклинаний не попробовали, — качала головой Дора. — Понятно, эти штуки только можно снаружи убрать.

Итак, незадолго до превращения лжедрузей и Дик, и Дора в глазах Рики как бы удвоились. И все равно он не вполне поверил в реальность трансформаций, произошедших на его глазах. В один прекрасный момент пропорции тел обманщиков начали меняться в сторону уменьшения. Робы стали велики, и даже путы упали, когда Дик и Дора превратились в Джеймса и Мери. Последняя покачивала головой, не скрывая, что не в восторге от напарника по афере.

— Мы больше ничего не скажем, — сразу предупредила она.

— А что, написать вашим родителям? — пригрозил Артур.

— Оборотное зелье сохраняется в крови трое суток, — проинформировал Лео.

— Что-то я не уверена, — не удержалась от реплики феноменально грамотная Мери.

Рики заметил взгляды, которыми хаотично обменивались Эдгар, Лео и настоящий Дик. Определенно, друзьям было необходимо посовещаться, и без малявок, но оставить их одних, а тем более — выставить вон было немыслимо.

— Идите. Я послежу, чтобы они не натворили еще чего-нибудь, — предложил он, и испытал досаду, когда друзья немедленно воспользовались его самоотречением и снялись со своих мест.

— Нужно выяснить, где они взяли оборотное зелье! — прошипел Лео. — Не верю, чтоб сами сварили, хотя кто знает.

— У кого-то из их родителей могут быть неприятности, — с сожалением произнес Артур, после чего дверь закрылась.

— Ну и как тебе нравится быть здесь, когда твоя компания там? — ехидно осведомился Джимми.

— Находиться с вами для меня невероятная радость, — отчеканил Рики. Он вынул палочку, но, похоже, в этом не было необходимости. Мери не предпринимала никаких действий, разве что укуталась, Джим копошился, то скидывая обувь, то вновь ее надевая, когда ногам становилось холодно. Минут через пять друзья вернулись, и Лео передал записку. «Для выяснения этого дела мы решили пригласить только директора Дамблдора. Плакса Миртл за ним уже послана».

Разумеется, почтенный профессор не стал посещать комнату старост. Напротив, он вызвал к себе всех, кого посчитал нужным. Дальнейшее здорово напомнило Рики суд присяжных с Дамблдором в роли судьи.

Завучи колледжей от начала до конца хранили мрачное молчание. Однако Рики изумленно отметил, что даже Снейп гневается весьма умеренно, хоть и считает нужным метать громы и молнии в Рози и криво усмехаться в сторону Джима Поттера. Казалось, этих людей вообще мало что может удивить. Однако они же несколько раз относились к проделкам самого Рики как к куда более серьезным проступкам, и явная несправедливость такого подхода была ему обидна.

Расколоть деток, откуда оборотное зелье, не составило большого труда. Артур закрыл лицо руками, когда выяснилось, что это Гермиона запасла его дома «на всякий случай», благодаря тому, что ее матушка проявила небрежность в отношении порции, выданной ей для работы.

— Я его перелила, а бутылку разбила, — сказала Гермиона. — Бабушка все вымыла и не стала проверять, то там зелье или просто… в общем, я туда всякой грязи намешала, чтоб вышло похоже.

— Что-то не так, мистер Боунс? — дружелюбно спросил директор. Рики тоже заметил, что Эдгар шарит взглядом по полкам в кабинете, как будто что-то ищет.

— Нет, сэр, — пробормотал хуффульпуффец.

Распределить роли, кто именно будет менять облик, как оказалось, деткам удалось не без пререканий.

— Гермиона сказала, что, раз зелье добыла, сама эту тошниловку пить не будет, — проворчала Рози.

— Нужно уметь жертвовать собой, чтобы чего-то добиться, — проворчала Мери.

«Как она любит цитировать взрослых», — с раздражением отметил Рики. Он счел вполне справедливым, что в итоге всю четверку, и тех, кто превращался, и двух других барышень, наказали одинаково, вкатив взысканий на месяц, с перенесением двух недель на следующий семестр с тем, чтоб они могли готовиться к контрольным. Кажется, никого из провинившихся особенно не впечатлило, что профессору МакГонагол было поручено написать их семьям.

Возмутительно было то, что после вынесения решения завуч «Слизерина» остановил Рики в коридоре и прокурорским тоном осведомился, почему Рики не поставил его в известность насчет назойливых требований малявок.

— Знаете, сэр, — вскинулся воспитанник, — я не намерен показывать этим милым деткам, что не в состоянии справиться с ними сам. Если я начну жаловаться каждый раз, как у меня возникнут проблемы, Вы не придете в восторг, я Вас уверяю.

Выходка с перевоплощением всерьез поколебала душевное равновесие Рики. Наутро следующего дня он проснулся, чувствуя себя так, словно находится в эпицентре военных действий, и не сразу вспомнил, чем вызвано это состояние. А поняв, поспешил еще раз обсудить с ребятами на свежую голову невероятное происшествие. И скоро выяснил, что кое-кого оно задевает больше, чем всех остальных. Артур Уизли принял на душу, как он сам полагал, тяжелый грех, написав не бабушке, а дяде Рональду.

— Даже не знаю, связываться ли мне с семьей Мери и с дядей Гарри, — ворчал он. — По идее, надо, но пусть это лучше делает Дамблдор и МакГонагол. Хотя — они всего не напишут, потому что не знают. Мерлин, Рики, ты только не кисни! Я понимаю, это мои родственники, и как они посмели после беседы с дядей Роном так обнаглеть, чтоб снова к тебе прицепиться?! Но ты тоже хорош. Надо тебе это — грузиться из-за них.

Слизринец отвел взгляд. Темный лорд всегда был особо чувствителен ко всякого рода пакостям. Именно этим Рики объяснял то, что выходки четверки обычно выбивают его из состояния равновесия. Но Артуру он ничего подобного не сказал.

— Меня просто шокирует их безобразное поведение, — с праведным возмущением произнес Рики.

— Но раньше ты нормально относился к тому, что детки дерутся и все такое. Сам говорил, что шалил в детстве, — указал друг.

Рики ничего не оставалось, как пожать плечами. Его собственная сверхчувствительность к грубости и жестокости казалась ему происками того же Темного лорда. Став частью юноши, тот, возможно, снова рвался наружу. И провоцировал Рики ответить чем-то таким же.

— Знаешь, мне бы твои проблемы, — неожиданно заявил Артур.

У Рики отпала челюсть.

— У меня до сих пор нет девушки, это не катастрофа, по-твоему? — указал Уизли.

Услышав этот ценный аргумент, Рики даже не задумался о том, что собирается допустить бестактность.

— Брось ты! — вспылил он. — Ни одна их них не была тебе дорога.

— Довольно резкое утверждение, — пробормотал Артур. — Откуда ты знаешь?

— Когда попадаешь в переплет вроде моего, начинаешь ценить все настоящее, и меньше обращать внимание на то, как полагается делать, — проворчал Рики.

— Наверное, ты прав, — с редкостной прямотой признал Артур после некоторого раздумья.

— Ты пытался встречаться с симпатичными и воспитанными девчонками, но не одна из них не стала тебе близким человеком, — пояснил Рики. — А это все несерьезно, и нет у тебя никакой трагедии.

— В такие моменты, как сейчас, я верю, что ты намного старше, — недовольно проворчал Артур, изучая свои ногти. — Мой дедушка сказал бы что-нибудь подобное. Но я понимаю, что мне нужна девушка.

— Не торопись, — бросил Рики, раздраженный напоминанием о фактической дате своего рождения. — Все знают, что любовь не приходит по заказу.

— У меня есть основания для белой зависти моим друзьям, или скажешь, нет? — вздохнул Артур. — Не ожидал, что Ральф настолько привяжется к сестре Флинта.

— И чему тут завидовать? Родители устроили им веселую жизнь, — пожал плечами Рики.

— Кипению страстей, конечно! — снисходительно объяснил Уизли. — Что еще в жизни нужно? Для моей семьи, во всяком случае, это как воздух. А мне нет другого развлечения и другой любви, кроме как возиться с братиками и сестричками. Дик, конечно, влип, по-моему, Нотт — та еще штучка. А вот ты и Селена Олливандер…

— Не надо об этом, — Рики предостерегающе дернул рукой.

— Но она тебе близкий человек, — указал Артур.

— Именно поэтому я стараюсь держаться от нее подальше, — заявил слизеринец.

— От Даниэлы ты тоже пытаешься держаться подальше?

В тот момент Рики понял, что не выносит подобного псевдо-понимающего тона!

— Вы что, так и переписываетесь? — спросил он вместо того, чтоб отвечать.

— Она мне написала, — кивнул гриффиндорец. — Дан о тебе беспокоится. Между прочим, я, кажется, сглупил, потому что вскрыл письмо за столом старост. Селене и Элладоре это не понравилось.

Тут в комнату влетела, на ходу интересуясь, не видел ли кто ее новое перо, Марго, так что разговор пришлось прервать. Волнение Рики и множество вопросов, которые он хотел бы задать, однако, вскоре заставили его обратить внимание на одно обстоятельство. До того, как Лорд, еще не проявившись, начал беспокоить его, курса до пятого, он, Рики, был намного решительнее. Смело рисковал и при необходимости разрубал любые запутанные узлы. Неуверенность, с некоторых пор поселившаяся в его душе, проявлялась по поводу и без. И у Рики возникло подозрение, что это качество, отнюдь ему не свойственное, вовсе и не его; это сущность Волдеморта нашептывала ему сомнения в самом себе, в собственных способностях и, кроме того, в том, что он имеет право на счастье.

«Да, Лорду сыграет на руку, если я окажусь несчастным», — признал Рики, невольно начиная понимать, со своей стороны, причины беспокойства Уизли. Несчастный человек, Рики знал это точно, становится легко уязвим для разрушительных влияний. А он, понимая это и видя, что обстоятельства вокруг способствуют тому, чтоб он как следует разозлился, усугублял ситуацию тем, что ничего не пробовал в ней изменить. Тот же разговор с Джеймсом Поттером следовало довести до конца, а не подойти в коридоре и бросить пару коротких фраз. И знал ведь слизеринец прекрасно, что взаимно не любит Хагрида, и все же записался на продвинутый уровень по его предмету.

Однако любовь к животным у него наличествовала. Это лучше всего подтверждал тот факт, что он по-прежнему не выносил, когда Рози Гойл поедала шоколадных лягушек в его присутствии. Невзирая на наказание, она находила время докучать парню, и, в один прекрасный день сбежав от нее из общей гостиной в собственную спальню, Рики мстительно взялся за карандаш…

— Да, отдел магического правопорядка твои развлечения убедили бы, что ты безобиден, — фыркнул Френк, заинтересовавшись его вдохновенной деятельностью.

— Шел бы ты, — мирно посоветовал Рики и продолжил творить.

Портретик Рози вышел настолько натурально, что Рики даже противно стало. Жующее чудовище с разверстой пастью дракона и вымазанными шоколадом руками катилось по «поносу». У парня на миг возникло желание заколдовать картину так, чтобы она двигалась — усилить иллюзию скольжения.

— Очень по-взрослому, — прокомментировал голос, сопровождаемый знакомым чавканьем.

— А сюда тебя кто впустил? — строго спросил Рики, надеясь, что он не заметила, как он вздрогнул.

— Мне твой одноклассник сказал, что ты малюешь, — ответила барышня. — Я так и поняла, что меня.

Она вскочила на кровать и подползла к нему, чтобы получше разглядеть свое изображение. У Рики не нашлось, что возразить; и в самом деле, заявлять, чтоб она не воображала о себе, не имело смысла, когда в его руках было доказательство ее правоты.

— Вот я тебя нарисую на «поносе» и всем расскажу, что это ты! — пригрозила Рози. — Точно, там тебе и место.

Спрыгнув, она проследовала к выходу, потирая руки то ли от довольства, то ли от холода — все же расхаживать босиком было с ее стороны неразумно.

«И чем я заслужил такое преследование? — решил честно проанализировать юноша, все же оставшись в собственной комнате. — Ну, во-первых, у меня есть этот медальон. Во-вторых, я действительно заговорил на перроне с Люциусом Малфоем, хотя мог бы этого не делать. В-третьих, я — как ходячая модель мученика, а это раздражает многих, особенно, типов со склонностью к жестокости, вроде Рози».

Таким манером слизеринец насобирал целую кучу причин, и его даже в сон потянуло — так это было нудно, перечислять их. Признавая, что сам является источником собственных проблем, Рики испытывал непонятное злорадство, очень похожее на довольство Лорда, и это пугало юношу. Но хуже было то, что Рики испытывал явный и мучительный «дефицит совести».

Рики до сих пор не замечал, что самые честные заявления его внутреннего голоса чаще всего совпадали с мнением Эдгара. И пусть Рики не всегда поступал в соответствии с ним, они все же были. Теперь, когда Эдгар отдалился от него, он как будто совсем перестал понимать, как надо.

По общему мнению, конфликт между ними был исчерпан, ведь хуффульпуффец извинился и даже просил забыть о его так называемой несдержанности. Рики же не чувствовал, что ссора осталась в прошлом. То, что Эдгар, пусть и неявно, избегал его, казалось слизеринцу доказательством собственной негативности. То же самое относилось и к Селене, несмотря на то, что Рики сам считал нужным удерживать ее на расстоянии.

После обеда он специально задержался, чтобы не подниматься с друзьями в штаб. Когда-то он опасался, что ребята его будут опекать, и ошибся. Они ему не надоедали; и все равно, хотелось остаться наедине с собой. Точнее, Рики знал, чего ему хотелось, и почему для этого целесообразно остаться одному.

Дождавшись, пока Главный холл опустеет, и голоса эхом разнесутся по замку, Рики не спеша поднялся на второй этаж и двинулся по длинному коридору. Собственный шаг как бы раздваивался: юноша сейчас легко мог представить, что идет не он, а кто-то другой.

— А, это ты, — лениво поприветствовала его Плакса Миртл, в задумчивости восседающая на подоконнике.

— Увы. Никого лучше себя предложить не могу, — ответил Рики и тщательно затворил за собой дверь.

Просторное помещение, хорошо освещенное и до безобразия знакомое, напоминало теперь таинственный храм. Белые стены; белая колонна из умывальников посредине…

Рики ожидал, что особый никогда не работавший кран будет притягивать его, как магнит, или что повторится один из тех прошлогодних припадков, когда он чувствовал себя Томом Реддлом. Но ничто не замутнило сознание. Парень полностью понимал, что вот они, воспоминания Назойлика, не успевшего еще стать таковым, а вот его собственное состояние, где банальное любопытство перемешано с осторожностью.

— Хочешь туда? — спросила, заинтересовавшись, Миртл.

— Не знаю, — честно ответил Рики, испуская тяжкий вздох. — По-хорошему, не надо бы мне туда соваться. Но ведь комната там! Я знаю, она никуда не делась.

— И поэтому туда надо влезть. Мальчишки! — скривилась Плакса Миртл. — До сих пор тебя тянет на озорство.

— Это не озорство! — вскинулся Рики. — Ну как ты не понимаешь! Ведь сэр Салазар оставил наследство, и мы не имеем права просто так забыть о нем.

— Как ты хорошо говоришь! Я тебе даже верю. Похоже, ты становишься, как собирался, самим собой. Не пора ли тебе головой в унитаз? — дружелюбно и радостно предложила призрачная девушка.

— Нет, еще рано, — нахмурился Рики; награда за благие намерения вдруг показалась ему ужасно несправедливой.

— Ну и ладно, — фыркнула Плакса Миртл и, решив, наверное, что панорама за окном куда интереснее, отвернулась туда.

Как загипнотизированный, Рики продолжал пялиться на умывальник. Да, все претензии малявок раздражали его, и, если на то пошло, без них он вспомнил бы гораздо позже. Но теперь их интерес стал понятен ему, как никогда. Было тихо, хотя порой начинался шум в трубах, а слизеринец все стоял и глядел.

В зеркале он заметил, как в один прекрасный момент дверь уборной отворилась, и в проеме показалась, предваряя появление директора Дамблдора, сверкающая серебряная борода.

Рики не пошевелился, восприняв это как нечто само собой разумеющееся; реальность стала какой-то расплывчатой. Ну, подумаешь, Дамблдор, да, в неработающем женском туалете на втором этаже, возможно, тут ему самое место.

— Здравствуй, Ричард, — произнес директор.

— Здравствуйте, сэр, — приветливо ответил Рики, и в вдруг его разум закралось сомнение, а все ли в порядке. Он моргнул, после чего уставился на директора уже по-другому.

— Давно тебя здесь не было, — сказал профессор Дамблдор, вроде бы не выходя за рамки светской беседы, но неуловимая нотка в старческом голосе несла угрозу. — Столько лет, — задумчиво произнес он.

Первой мыслью Рики было: «Слава Богу, он не знает, что здесь наше тайное убежище!». Но директор, заметив, что его слова восприняты с облегчением, насторожился.

— Я вообще зашел сюда случайно, — небрежно бросил Рики. — Просто проходил мимо.

— Я понимаю, — кивнул Дамблодр, медленно пересек разделяющее их расстояние и остановился напротив юноши, заслоняя от него зеркало. — Память — странная вещь, не так ли?

Очки-половинки блестели, как всегда, когда Дамблдор предпочитал, чтоб собеседник не сумел заглянуть ему в глаза.

— Наверное, — сказал Рики, пожимая плечами.

Ему и в голову не пришло, что Дамблдор накажет его, застукав в женском туалете. Профессор и в самом деле не сделал ничего подобного, а Рики предпочел притвориться, что не понимает намеков высокого начальства.

Хотя вся ситуация на первый взгляд выглядела странно, ее участники не задавали друг другу вопросов. Казалось, они без слов понимают друг друга, что отнюдь не отменяло той неприязни, которая завелась в свое время и окрепла между профессором Дамблдором и другим его учеником. А Рики легко мог бы воспроизвести ход мыслей Дамблдора, если бы тот застал его напротив открытого входа в Тайную комнату.

— Будьте благоразумны, Ричард. Человеку не следует возвращаться в прошлое, — посоветовал старый профессор на прощание, а на выходе пропустил юношу вперед.

«Ты хотел сказать «браться за старое»?» — расшифровал Рики, очень обиделся и не нашел ничего лучше, чем при первой возможности пожаловаться лучшему другу.

— Не нравится мне это, — сказал Лео. — Вообще, не странно ли, что директор заглядывает к Миртл? До сих пор мы никогда там не встречались с ним, хвала Мерлину, и не надо. Карты у него нет. Откуда он знал, что ты там будешь? Неужели, нет поверить не могу, он что, следит за тобой?

Рики об этом как-то не задумался, но рассуждения Лео показались ему абсолютно справедливыми.

— Может быть, конечно, просто так совпало, он заметил, что ты не пошел с нами, и решил понаблюдать, — добавил Лео.

— Думаешь, он теперь станет меня контролировать? — спросил Рики.

— Понятия не имею, как поведет себя другой человек, который к тому же не совсем живой, — логично ответил Лео. — Меня гораздо больше смущает твое состояние. Хотя, если не притворяться, я понимаю, зачем ты пошел к этой Тайной комнате. Наверное, очень привлекательна возможность владеть таким сокровищем. И наслаждаться этим обладанием.

— Мне это не нравится, — повторил Рики недавние слова друга.

— Что поделаешь, в тебе очень много чего от Лорда, и надо к этому привыкать, — рассудил Лео.

Рики набрал побольше воздуха. На самом деле он предпочел бы вовсе не озвучивать то, о чем собирался сказать.

— Ты знаешь, Волдеморт сказал мне, что я, по сути, не существую. Ведь кто я? Альтернативная сущность своей прошлой жизни, которая не удалась…

— И ты дождался, пока он исчезнет, зачем? Чтобы повторять за ним? — сурово оборвал Лео.

Рики ничего было на это возразить. День за днем, оказываясь с друзьями в штабе, он читал на их лицах: «Ну вот, опять старая пластинка», которая, несмотря на то, что они пытались быть с ним терпеливыми, явно надоела им до смерти. После нескольких повторений это изжило себя, и по их мнению, пора было прекратить привлекать к себе внимание подобным образом, коль скоро он не собирался становиться Лордом. «Займись делом!» — сказала бы на их месте Дан. Впрочем, они это говорили, но чуть помягче.

Но в последнее время друзья почти не вспоминали о Назойлике и вообще о том, что с ним, Рики, что-то не в порядке. Чудесная выходка первокурсников оказалась настолько сильным потрясением, что старосты намеревались обсуждать его еще не один вечер, пренебрегая даже уроками. Этот вечер не стал исключением. Сначала участники события сидели в гостиной, потом Дора попрощалась и пошла спать. Вскоре стало ясно, что разумнее всего последовать ее примеру. Погруженный в собственные мысли, Рики едва доплелся до кровати.

— Ну и денек был, — по Лео было заметно, что он устал. — Спокойной ночи.

— Доброй ночи, — сказал Рики, зевая. Но он не планировал спокойно заснуть.

На его совести висело неоконченное дело, о котором он никому не хотел рассказывать. Дождавшись, пока все обитатели спальни погрузятся в сон, он встал и тихо прокрался в коридор. Не ощущая ни холода, ни страха быть пойманным, парень целеустремленно шагал наверх. Через вестибюль, мимо спящих доспехов, выше. Его целью была трофейная.

Кубок оставался на месте. Он что есть силы дернул. Но кубок стоял, как приклеенный.

— На твоем месте, я бы не злил мистера Филча.

Рики не обратил на совет никакого внимания. Дамблдор же возник как будто из ниоткуда.

— Я хочу это выбросить, — жестко отрубил юноша.

— Я ждал, что тебе что-то подобное придет в голову, — сказал директор.

— Вы что, шпионите за мной? — спросил Рики. Это было уже второе такое появление старого профессора, и оно раздражало.

Директор же теперь избегал смотреть на него прямо.

— Видишь ли, ученики не должны разгуливать по школе ночью, — напомнил он.

— А это не должно оставаться здесь, — парировал Рики. — Удивляюсь, как вам не стыдно допускать это.

Но Дамблдору было не стыдно.

— Ты не можешь изменить ход истории, — сказал он. — А этот кубок, осмелюсь заметить, тебе не принадлежит.

— Сэр, Вы будете мне рассказывать, что несете за него материальную ответственность? — резковато произнес Рики.

— Что здесь происходит?

К Дамблдору присоединился завуч «Слизерина» со свечой и в халате. Судя по всему, нечто, наверное, сообщение Дамблдора, вытащило его из постели, чему Снейп был не очень рад.

— Ваш ученик, Северус, желает выбросить трофей за особые заслуги перед школой, — мягко промолвил Дамбдлдор.

— Вот еще чушь! Кубок не твой, Макарони, — отрезал Снейп. — Поставь его на место сейчас же и отправляйся спать.

— Это кубок Назойлика, а я его прямой наследник, — догадался брякнуть Рики.

Профессора переглянулись, юноша же, опасаясь, что его остановят, решился. Он резко развернулся, чтобы бежать, дернулся, и его голова… свалилась с подушки.

Рики сразу понял, где находится, словно мгновенно перенесся из одной реальности в другую. Он лежал, затаив дыхание, и приводил в порядок мысли, при этом ухо чутко ловило малейшие шорохи. Ночью все стало совершенно другим, и его чувства обострились.

Нет, он, в принципе, хотел избавиться от трофея Реддла. Но не настолько, чтобы сейчас отправиться за кубком и мерзнуть не во сне, а наяву. К тому же перед Рики сразу встала задача — ну стащит он кубок, и что с ним делать? Превратить в птичку?

«Мерлин! Как же лень вставать», — подумал он, закрыл глаза и никуда не пошел.