О дворцовом заговоре (джен)

Поев, в благодарность оставив повару рецепт ухи (о таком кушанье в царстве Хауруна и не подозревали) и в то же время приметив все предполагаемые потайные места, Толя вышел из кухни и осмотрелся. Сам по себе дворец представлял загадку, но вчерашний лоск как-то поблёк. Наугад менестрель свернул направо и взбежал по винтовой лестнице. И, проходя по коридору, услышал музыку.

Дверь он, разумеется, открыл. Не привыкать заходить без разрешения. К тому же слишком притягательны были звуки, чтобы их бояться.

В комнате стоял, как ему сначала показалось, стол, но это было явно не то, потому что сидеть за ним можно было только с одной стороны, а там были большущие зубы, чёрные и белые. За столом сидела девушка и нажимала на них, отчего из-под них вылетали прекрасные звуки. Увидев Толю, она оборвала музыку и приподнялась со стула, на котором сидела. Зашелестело платье.

Толя поклонился со всей учтивостью:

— Простите, сударыня, что нарушил ваше уединение, но вы так прекрасно играете, что я не удержался и вошёл.

— Ничего, господин менестрель, я вас узнала. Только в нашей стране знатным дамам говорят «госпожа»…

— Простите, — извинился Толя. — Впредь не буду допускать такой невежливости.

Девушка снова села.

— Вы ведь хотите послушать, господин менестрель?

— Да, миледи, — вспомнив наиучтивейшие придворные обычаи и желая загладить вину, Толя опустился на колено и осторожно поцеловал ей руку.

— Ах, что вы? — испугалась девушка. — Встаньте, у нас так не делают… — Но руку отнять не спешила.

— Как — так? — поинтересовался Толя, поднявшись.

— Так… так… романтично… то есть, как пишут в романах.

— Простите, — потупился менестрель, не совсем поняв, что значит «романтично» и что такое роман. — Я больше не буду…

— Ах, ну почему же, — непроизвольно воскликнула его собеседница и вдруг вся зарделась, оборвав себя на полуслове: — Вы хотели послушать, — и коснулась клавиш.

Облокотившись на инструмент, Толя жадно ловил каждый звук и в то же время не пропускал ни одного движения музыкантши: её пальцы порхали по клавишам, сама она мерно наклонялась всем корпусом вперёд, вьющийся локон выбился из-под заколки, а с щёк ещё не сошёл румянец смущения.

Музыка окончилась, а менестрель не мог шевельнуться.

— Что с вами? — девушка потормошила его за рукав и засмеялась, увидев его удивление. — Разве вы такой музыки раньше не слышали?

— Нет, миледи… — признался Толя. — Скажите, сколько вы этому учились?

— С семи лет.

Менестрель низко опустил голову, в горле застрял комок. Чего он теперь здесь стоит, он и его жалкая флейта?

— Скажите хотя бы… — голос чуть не выдал его. — Как называется этот инструмент?

— Это клавесин, — отвечая, девушка едва сдержала улыбку, но Толю это не кольнуло.

— Тогда не могли бы вы позволить мне… тоже попробовать… — он сглотнул. Ещё не хватало, чтобы на глазах выступили слёзы обиды.

— Конечно, — девушка подвинулась. — Садитесь. Только чур, потом и вы сыграйте на своей флейте.

— Откуда вы знаете? — изумился Толя: флейта на поясе была закрыта курткой.

— Слухами земля полнится, — девушка важно подняла указательный палец. — Теперь, господин менестрель, предоставляю вам свободу действий, только под моим присмотром!

Толя нерешительно нажал одну клавишу и прислушался. Потом — клавишу левее. Потом правее. Потом самую последнюю, звучащую как едва слышный звон хрусталя. Его предположение оказалось верным, белые клавиши располагались в зависимости от высоты звука. Оставалось разобраться с чёрными; понажимав на них, Толя определил, что они отвечают за звуки, средние между двумя белыми. Перебирая клавиши, менестрель попытался подобрать мелодию, но с непривычки нажимал то слишком сильно, то слишком слабо.

Девушка не сдержалась.

— Господин менестрель, вы знаете нотную грамоту?

— Нотную? — изумился Толя. — Нет…

Девушка быстро перелистала книжицу, стоящую над клавиатурой на специальной подставке.

— Нет, это трудно. Пойдёмте в библиотеку, если хотите, найдём ноты попроще. Там тоже есть клавесин, я думаю, библиотекарь не будет против…

Толя едва не спросил, что такое библиотека, но сдержался. Сейчас он сам всё увидит. Девушка, преисполненная важности оттого, что она кого-то учит и её слушают, бегом провела его по коридорам, по длинной винтовой лестнице.

— Ужасная лестница ведёт в библиотеку, — жаловалась она на ходу, — наверное, поэтому сюда никто не ходит.

Толкнув дверь, спутница менестреля позвала:

— Квинт Терций! Господин Квинт Терций!

— Иду! — аукнулось откуда-то из глубины комнаты, где везде возвышались шкафы с книгами и полки нависали даже над головой. В небольшом проходе показался низенький старичок, бородатый, плешивый. Он бойко катил перед собой стремянку на колёсиках.

— Здравствуйте, госпожа Лия, — приветствовал он девушку. — Простите, что задержался. Я тут, некоторым образом, разбирал астрономические справочники…

Тут Толя разглядел, что на носу у него нацеплены два стёклышка вроде тех, что он уже видел у придворных дам.

— Это новый подданный короля, менестрель, — представила Лия менестреля. — Мы пришли, чтобы поискать какие-нибудь ноты и поиграть, если вы не против.

— Конечно нет, — засуетился Квинт Терций, отодвигая лестницу. — Прошу вас. У меня, кстати, только что был герцог, брал «Теорию наследственности», некоторым об…

Лия быстро нашла нужный шкаф, набитый книжицами, что-то вытащила, пролистала.

— Вот, начнём с этого.

Мелькнула, исчезла за стеллажом. Звуки её шагов гасли в комнате, полной книг. Толя пошёл наугад. Лия была уже за инструментом, раскрывала ноты, поднимала крышку.

— Садитесь, господин менестрель.

— Так вас зовут Лия? — улыбнулся тот.

— Да, а вас — Анатолий, я про вас всё знаю.

— Скажите, госпожа Лия, — набрался смелости Толя, — почему вы… вы одна?

Девушка молчала, склонив голову, и он испугался, что сказал что-то не то.

— Простите, госпожа Лия, мне так показалось. Я, наверное…

— Нет, почему, — негромко произнесла Лия. — Вы верно заметили. Знаете, раньше у меня были друзья. Двое. Один был старше на год, другой на восемь лет. Это не мешало нам дружить, и мне кажется, что старшему даже было с нами, младшими, интересно. Впрочем, ему всё равно было больше не с кем подружиться… Он читал нам сказки. Знаете, эти народные сказки, какие рассказывают и детям крестьян, и детям господ. А придворный художник написал наш портрет втроём. Потом он, старший, уехал в другую страну учиться в университете, а вернулся через четыре года. И мы его не узнали. Он стал… взрослым. Холодный, двадцатилетний — о чём ему было с нами говорить? Мы же были ещё детьми. Так я потеряла одного друга. Может, я плохо воспитана, но мне больно, когда нужно называть его по фамилии со всеми этими приставками… Второй мой друг со временем тоже стал отдаляться, замкнулся, заперся у себя в комнате. Как же юноше близко общаться с девушкой, если они не жених и невеста? И я… одна. Со своими нотами. Грустный получился рассказ, господин менестрель. Давайте лучше играть.

Она гордо встряхнула головой и без перехода начала объяснять:

— Любая мелодия делится на такты, в каждом такте определённое количество нот в зависимости от их долготы.

Она коснулась одной клавиши и извлекла долгий гудящий звук.

— Это целая нота, она занимает весь такт. Эта вдвое короче, она называется половинной. Эта ещё короче — четвертная. Ещё короче — восьмая.

— Тогда в такте две половинных, четыре четвертных, восемь восьмых? — догадался Толя.

— Верно, — похвалила Лия. — Но это только при размере в четыре четверти. Про другие размеры потом вам объясню.

Менестрель задумался.

— А как же я раньше играл? Ну, безо всяких тактов?

— Сыграйте на флейте! — азартно предложила Лия.

Толя достал флейту и просвистел короткую трель, а девушка немедленно повторила её на клавесине.

— Восемь восьмых в первом такте и шесть восьмых и одна четвёртая во втором! — торжествующе объявила она, и менестрель уставился на флейту, будто впервые её видел. Лия расхохоталась так, что чуть не упала назад.

— Какой же вы забавный! Одно слово — самоучка!

…Через два часа занятий Толино бренчание превратилось в подобие мелодии, а сам он готов был признаться Лии, что ненавидит музыку больше всего на свете.

— Что с вами? — тормошила его девушка. — Устали? А заниматься нужно по пять часов в день! Давайте же, это не труднее, чем на флейте!

Толя на секунду прикрыл глаза, а когда открыл, его пальцы пробежались по клавишам сами собой.

— Браво, браво! — Лия захлопала в ладоши. — Если хотите назавтра продолжать уроки, я всегда готова вам помочь.

— Это замечательно, такое великодушие с вашей стороны, — искренне обрадовался Толя. — Конечно, а где мне вас найти?

— В Научной башне. Это совсем недалеко отсюда. Я живу там со своим отцом, у него там же лаборатория.

— А… А кто ваш отец? — спросил Толя, уже складывая обрывки истины в полную картину.

— Как, разве вы не знаете? — хитро прищурилась Лия. — Мой отец — придворный алхимик, господин Магнус.