Направление взгляда (гет)

Я сама не знаю, почему всё так сложилось. Не понимаю, что со мной происходило, не могу сообразить, что за цепочка событий привела к такому финалу. Потому что мне не хочется ничего анализировать. Тут всё просто: есть проблемы — ты их решаешь, разбираешься в причинах и следствиях; нет проблем — ты живёшь, наслаждаясь каждой минутой. Так уж произошло, что в последнее время я всё ближе и ближе к тому, чтобы существовать по второму принципу.

Я — Гермиона Малфой, в девичестве Грейнджер. Скорее всего, вы не раз слышали моё имя, хорошо это или плохо. А человека, который делает меня счастливой, зовут Люциус. Люциус Малфой. Недавно я стала его женой.

Когда-то я сказала своему психотерапевту (теперь уже бывшему), что если любишь кого-то, то постоянно думаешь об этом человеке, не можешь не улыбаться, представляя себе его лицо, и готов отдать всё ради одного прикосновения. С любимым хочешь провести всю оставшуюся жизнь...

Сейчас кажется, что я говорила это в прошлой жизни. Тогда я ещё не любила, но слова мои оказались истиной. Теперь всё это я могу сказать о Люциусе, именно так я и чувствую.

Но давайте вернёмся к самому началу...

* * *

Вы когда-нибудь чувствовали, что не приносите абсолютно никакой пользы? Ходите на работу, сидите там не меньше семи-восьми часов в день, заполняете бумажки... И ничего не меняется. Потом вам в голову вдруг приходит отличная идея нового проекта: вы предлагаете своему начальнику собрать команду под вашим руководством (всего-то нужно человек пять, не больше) и выделить время — пару недель. На что получаете отказ. Через месяц история повторяется, потом ещё раз. И вы уходите с работы под неодобрительный шёпоток коллег и общественности. Как так, это же пост в самом Министерстве! Нужно быть сумасшедшей, чтобы бросить такую работу из-за ерунды — так считает большинство. Но не я.

Я бы, конечно, могла поговорить с Бруствером, он бы в ситуацию вошёл и повлиял бы на Стоуна (моего бывшего начальника). Однако не кажется ли вам, что этот поворот вызвал бы ещё больше пересудов? А мне на тот момент всё до жути надоело, и я решила даже не пытаться. К тому же, такой уход из Министерства и из магического мира в целом избавил меня от общения с кем бы то ни было из прошлой жизни. С Гарри — в первую очередь. С моим лучшим школьным другом, который задавал слишком много вопросов.

В то время я ещё встречалась с Нилом, вернее, жила у него. И привыкла к его покладистости. Он действительно ничего от меня не требовал. А Гарри считал себя вправе лезть в мою жизнь. Хорошо хоть в нашу с Роном ссору не лез — и на том спасибо.

Но вернёмся к моей работе. После того, как у меня её не стало, появился вопрос: чем мне заниматься, живя в маггловской квартире вместе с магглом? Я пыталась проводить исследования, запираясь в комнате, пока Нила не было дома, но эта идея быстро прогорела. Мало времени, много подозрений и рисков. На это я пойти не могла. Поэтому пришлось принести другую жертву — оставить Нила. Этим жестом я помогла нам обоим, поверьте.

Наверное, это странно, но в последние дни нашего с Нилом «романа», когда я уже почти уверилась в необходимости переехать в родительский дом, мне захотелось показать, что я могу быть нормальной. Захотелось сделать что-то правильное, что обычно делают девушки для своих бойфрендов. Например, надеть красивое платье в его день рождения и быть душой компании…

* * *

Новый этап в моей жизни начался, когда я встретила Люциуса. Не на Косой Аллее, а позже — у «Трёх мётел». Никогда бы не подумала, что столь глупый поступок (ночёвка у бывшего Пожирателя) может привести к чему-то хорошему. К любви, к свадьбе и счастью. Сейчас у меня всё это есть. Хотя, конечно, до сих пор мы сталкиваемся с трудностями, даже после официальной церемонии и доброго десятка публикаций в прессе.

Например, Драко. Моя проблема номер один вот уже второй десяток лет. Думаю, он действительно меня на дух не выносит, независимо от того, замужем я за его отцом или нет, дружу я с его сыном или нет, пытаюсь я быть с ним самим дружелюбной или нет. Итог всегда один — раздражение пополам с презрением и ненавистью в его глазах и интонациях. Поэтому я перестала даже пытаться.

Сам Люциус посоветовал мне просто игнорировать Драко. И если своим инстинктам я могу порой не доверять, то не прислушиваться к мужу не рискну. Он почему-то всегда оказывается прав, а меня это одновременно и обижает, и радует.

Ещё Люциус говорит, что я имею полное право общаться со Скорпиусом, несмотря на возражения Драко. Собственно, теперь я ведь в каком-то смысле его... бабушка. Сводная. Конечно, называет он меня только по имени, но и без кровных уз мы здорово проводим время вместе. Особенно втроём: я, Люциус и Скорпиус. Последний обычно выступает инициатором всех приключений, а мой муж берёт на себя их воплощение в жизнь. Ну а я... я просто нахожусь рядом с ними двумя.

Например, недавно мы со Скорпиусом гуляли в центре маггловского Лондона. К слову, мальчик действительно очень любит проводить с нами выходные и очень давно хотел увидеть настоящих магглов (особенно после того, как я рассказала, что мои родители тоже магглы и что в простецах нет ничего страшного). В общем, Скорпиус повёл нас на аттракционы. Именно повёл: мы с Люциусом пытались сопротивляться, но малец был неумолим. Кто же виноват, что колесо обозрения видно настолько издалека и что ребёнок заинтересовался предназначением этой «огромной крутящейся здоровской штуки»? Уж точно не я.

Поскольку самому Скорпиусу лишь недавно исполнилось четыре, он смог прокатиться лишь на самом колесе в нашем сопровождении и на парочке аттракционов для самых маленьких. Но другие «классные штуки», вроде американских горок, ему понравились гораздо больше. И раз уж сам он до них пока не дорос, то сказал, чтобы покатались мы с Люциусом. Причём сказал в приказном тоне — весь в деда.

Честно говоря, я раньше на этих аттракционах не каталась. Про Люциуса вообще молчу. Но что удивительно — на его лице не дрогнул ни один мускул. Чего нельзя сказать обо мне. Но было весело, особенно Скорпиусу, который наблюдал за нами снизу и, не сомневаюсь, от души хохотал.

Кстати, Люциус как-то рассказал мне, что Скорпиус давно хотел погулять не только с дедом, но и со мной. Он просил об этом ещё когда мы не были помолвлены и практически не появлялись вместе на людях. Я, правда, так и не поняла, что нашёл в моей компании сын Драко. Я ведь не так хороша в общении с детьми.

А муж всё намекает, что нам пора бы и самим подумать о детях. Для меня это удивительно: у него ведь есть и сын, и даже внук! Никогда не считала, что он будет возражать против детей, если я сама об этом заговорю. Но что он первым поднимет этот вопрос...

— Дорогая, мне скоро стукнет пятьдесят. Не стоит тянуть. Достаточно того, что племянник нашего ребёнка будет старше его на пять лет.

— Волшебники живут долго. Ты ещё и правнуков, и праправнуков дождёшься, — парировала я, проверяя, насколько он серьёзно настроен.

— Само собой, − согласился Люциус. − Но я бы для начала хотел дождаться нашего с тобой общего ребёнка.

— Хорошо.

— Что значит хорошо?

— Значит, что я больше не буду пить противозачаточное зелье.

* * *

В противовес Драко хочется рассказать о Гарри и Джинни. Началось всё на их свадьбе. Нет, конечно, для самих молодожёнов это не стало сюрпризом — я пришла к ним заранее, сказала, кто станет моим «плюс один». Ребята удивились, разумеется, но ни одного плохого слова о Люциусе не сказали. Ну, при мне. Если после моего ухода они и перемыли ему все косточки, то меня это уже не коснулось.

Разница в том, что Драко порой не пропускал оскорбления в мой адрес и при отце. По крайней мере, поначалу, а потом это прекратилось. Наверное, Люциусу надоело одёргивать сына, и он провёл с ним «разъяснительную беседу». Судя по всему, удачно. Признаюсь, мне нравится, что мой муж имеет контроль даже над взрослым сыном, который уже и сам успел завести семью. Может быть, если бы Драко вызывал у меня хоть каплю симпатии, я бы думала иначе.

Но вернёмся к свадьбе моих лучших друзей. Мы пришли туда вдвоём, и я совсем не переживала. Потому что рядом со мной был Люциус. А ещё мне была обеспечена поддержка самих Гарри и Джинни. Самым большим сюрпризом для меня стала реакция Луны Лавгуд. Она была в нарядном бледно-голубом платье (под цвет глаз) и походила настоящую морскую нимфу, когда подошла к нам своей плавной походкой.

— Гермиона, мистер Малфой, — поприветствовала она нас, задумчиво улыбаясь. — Прекрасно выглядите вместе.

— Спасибо, Луна! — отозвалась я. Люциус ограничился сдержанным вежливым кивком.

— Мне на днях приснилось, что вы вместе. Я была в лесу и охотилась на окамиев, точнее, я просто хотела поймать этих чудесных созданий, не убивать... Ой, ну и увидела там вас двоих. На вас были надеты такие венки из цветов. И вы, вроде как, просто гуляли... И подсказали мне, где видели окамиев. Я тогда проснулась и подумала: как странно! А теперь понимаю, что ничуть не странно. Ничуть!

— Как это... мило, мисс Лавгуд, — проговорил Люциус достаточно мягко, чтобы его изначальная холодность забылась.

— Это правда, мистер Малфой. Мой жених Рольф говорит, что я немножко ясновидящая.

— Очень может быть, что это так, — не дожидаясь реакции Люциуса, отозвалась я.

Луна на это загадочно улыбнулась и, сказав «Не буду вас отвлекать, всё же вдвоём вы смотритесь лучше всего», ушла. Видимо, решила завязать разговор с кем-то другим. Мало ли кого, кроме нас с Люциусом, она успела увидеть в своих чудных снах...

Разумеется, на свадьбе был ещё и Рон. Признаюсь, я ждала от него какой-нибудь выходки. Несмотря на то, что он уже больше года встречался с Лавандой Браун, я слишком хорошо помнила о вспыльчивости друга и о его неумении держать язык за зубами.

Но он повёл себя нетипично — игнорировал меня весь вечер. Словно я была ему незнакома либо меня вообще не существовало. Может, люди меняются... Но скорее всего — на Рона повлияла Лаванда, что не отходила от него практически ни на минуту. Вряд ли человек даже с таким взрывным характером стал бы выяснять отношения с бывшей девушкой на глазах у нынешней. Тем более, на свадьбе сестры.

Откровенно говоря, меня такой расклад даже порадовал. Совсем не хотелось стать свидетельницей стычки Рона и Люциуса. А я не сомневалась: если бы появился хоть малейший повод, конфликта было бы сложно избежать. Пусть я и не сомневалась в Люциусе, который точно мог сохранять спокойствие, зная, как это для меня важно... Но всё же с семейством Уизли у него с давних пор сложились не самые тёплые отношения. И неприязнь исходила от обеих сторон. Но обошлось.

Так что да — свадьба Гарри и Джинни прошла безо всяких казусов, гладко и мирно. Думаю, это было важно для Молли и Артура. После происшествия на свадьбе их старшего сына им нужно было убедиться, что теперь ничто и никто им не угрожает. В том числе и присутствующий на торжестве бывший Пожиратель Смерти.

Кстати, об этом. Если Рон меня показательно игнорировал, то его родители такого одолжения не сделали. Они то и дело посматривали на меня и Люциуса с неодобрением — чего и следовало ожидать. Что, неужели действительно думали, что он мог замыслить что-то дурное? Учитывая его более чем примерное поведение и мою компанию, это было совершенно невероятно. А значит, Уизли просто недолюбливали Люциуса, а за компанию с ним и меня. Всегда проще разделять неприязнь на двоих, чем забыть обиды. Нельзя винить людей за то, что они не выбрали сложный путь.

Но я долго выносить это не могла и предложила уйти с праздника пораньше; Люциус не возражал. Уверена, он изначально не горел желанием присутствовать на свадьбе чужих ему людей и согласился на это только ради меня. И я была благодарна ему за это. Как и за всё прочее, что он делал для меня. Да, я наконец-то научилась замечать все те мелочи, которые улучшают мою жизнь. Даже неприлично дорогие подарки (хотя их сложно назвать «мелочью»), которые я теперь не стесняюсь носить.

Началось всё с того самого платья, ну, вы знаете эту историю. А больше года спустя на нашу свадьбу я надела платье, которое действительно стоило целое состояние. Хотя, как по мне, оно вовсе не выглядело роскошным — всё в меру. Цену его я узнала случайно и намного позже, молча ужаснулась и не стала ничего говорить Люциусу. Всё же это был наш праздник, да и платье я выбрала сама.

* * *

Многие говорят, что свадьба — это день, который запоминается на всю жизнь. Но для меня все дни рядом с Люциусом — особенные. Вот и наша с ним свадьба стала обычным во всех отношениях днём (не забывайте, что с недавних пор «обычный день» для меня значит «хороший день», а то и вовсе «отличный»).

Гостей было немного, и благодаря этому я чувствовала себя очень защищённой. Обычно я не люблю быть в центре внимания, но рядом был Люциус — он отражал все негативные моменты. Так что мы получали поздравления, улыбались и ждали, когда наконец сможем остаться наедине. Всё было просто хорошо − не более, не менее.

Непередаваемое чувство счастья пришло ко мне только на следующее утро. Я проснулась и поняла: теперь я — Гермиона Малфой. А рядом спит мой муж. Мне стало так хорошо, что даже сложно было вспомнить, из-за чего мне когда-то пришлось обратиться к психотерапевту, из-за чего я перестала общаться с друзьями и бросила работу. Казалось, всё плохое из прошлого в один миг стёрлось. Казалось, я всегда любила Люциуса, а он — меня. Казалось, не было никакой войны и никакого Волдеморта. Казалось, что всё обрело гармонию. Казалось, лучше уже не может быть. А может, и не казалось вовсе.

Меня уже не волновало, что думают о нашем браке окружающие. Коллеги, бывшие одногруппники, зеваки и сплетники. Даже Драко, который то и дело крутился где-то поблизости. Стоило стать женой Люциуса хотя бы ради того, чтобы на недовольное ворчание вроде «чёртова Грейнджер» можно было сказать Драко, что теперь я ношу другую фамилию. А «чёртова Малфой» из уст Малфоя — это уже не так обидно, согласитесь?

Да и вообще, мнение других людей вдруг потеряло всякую значимость. Любое мнение, не только о моём муже. Давно, когда я только начинала работать в Министерстве, рассталась с Роном и ходила сама не своя, одна моя коллега, Холли, решила помочь мне советами. Не знаю, с чего она взяла, что смыслит в отношениях больше других, но не в этом суть. Тогда она сказала мне, что если я хочу удержать мужчину, то нельзя показывать ему это намерение.

— Ни в коем случае нельзя говорить мужчине, что ты жить без него не можешь, — сказала Холли.

— Почему? Если это действительно так — ему следует знать, разве нет?

— О, нет, Гермиона, нет! Мужчины пугаются и сразу отступают. Сама посуди: кому захочется взваливать на себя такую ответственность?

Тогда я не стала спорить. А сейчас вспоминаю слова Холли и понимаю: мужчину, который по-настоящему любит, эта ответственность не тяготит. Мне кажется, Люциус со дня нашей встречи в Хогсмиде только и ждал, когда же я признаюсь, что нуждаюсь в нём, что не могу представить своей жизни без него. И он дождался. Возможно, сейчас я говорю ему это даже слишком часто. Но он всегда отвечает что-то вроде: «И не пытайся представить свою жизнь без меня. Потому что я с тобой».

В такие моменты он смотрит прямо мне в глаза и словно видит всю меня насквозь. Понимает меня, знает все мои мысли и желания — даже те, которыми я ни с кем не делюсь.

Никто больше не смотрит на меня так, как Люциус. А я ни на кого не смотрю так, как на него. Так и должно быть.