Тень (гет)

— Приоритет 1, — сказал по громкой связи Тень. — Гражданский лайнер. Курс — Москва. На борту — 217 человек. Сообщение от террористов: «Мы не выпустим его, пока Тень не явится».

Команда собралась в зале. Все в костюмах. Готовы. Тень стоял у голограммы. Костюм был в рабочем состоянии. Он обернулся.

— Надо идти, — сказал он. — У нас мало времени.

Его голос стал другим. Не хриплым. Не сдавленным. Чистым. Холодным. Как запись.

— Только не я, — добавил он.

Команда замерла.

— Что? — спросила Света.

— Я остаюсь, — сказал Тень. — Это задание — не для меня.

— Ты шутишь? — сказал Лёха. — Это как раз для тебя.

— Нет, — ответил он. — Это для команды.

— А я — лишний.

— Почему вдруг? — спросил Вирус.

— Потому что я не могу быть там, где нужен контроль, — сказал он. — Я не могу быть там, где один промах — это катастрофа. Да и идти на провокацию у террористов — глупость.

— А ты можешь, — сказала Эхо.

— Раньше мог.

— А теперь?

— А теперь я чувствую.

— И это делает меня слабым.

Тишина.

— Ты не слабеешь, — сказал Сокол. — Ты человек.

— Человек не должен решать, кто жив, а кто мёртв, — ответил он. — А я всё ещё это делаю.

— Значит, ты должен быть там, — сказал Вихрь.

— Нет.

— Вы справитесь.

— Без меня.

— Но ты командир, — сказала Света.

— Командир — не тот, кто идёт первым.

— Командир — тот, кто знает, когда не идти.

— И сейчас — мой момент не идти.

— Тогда кто поведёт?

— Вирус, — сказал он. — Он пойдёт с вами.

— Что? — Вирус посмотрел на него. — Я должен остаться здесь. Я — связь. Я — система.

— Не в этот раз, — ответил Тень. — Там будет система подавления.

— Вы потеряете связь.

— Значит, нужен тот, кто может взломать изнутри.

— А я не могу.

— Но ты можешь.

— Ты не просто связь.

— Ты — разум.

— Иди.

— А ты?

— Я останусь.

— Проследить за сигналом.

— Быть резервом.

— Быть тем, кто ждёт.

Команда смотрела. Не понимала. Но не спорила.

— Идём, — сказал Вирус. — Если он так решил.

Они двинулись к порталу. Один за другим. Света оглянулась.

— Ты точно останешься?

— Точно, — сказал он.

Она кивнула. Ушла.

Портал закрылся. Зал опустел.

Тень остался один. Он не пошёл в лабораторию. Он уже был там. Подошёл к капсуле. Внутри — тело. Не его. И в то же время — его. Выращенное. Идеальное. Без шрамов. Без повреждений. Но слабое. Не тренированное. Не привыкшее к бою. Он снял перчатки. Потом костюм. Не как снаряжение. Как кожу. Он отделился. Не разрезался. Просто отошёл от тела. Стал отдельным объектом. Тень подошёл к терминалу. Набрал код. Не голосом. Не жестом. Пальцами. Каждое нажатие — как удар по сердцу. Система активировалась. Аппарат с захватами опустился. Приковал его руки. Потом ноги. Потом шею. Не для удержания. Для перехода. Внутри капсулы — тело зашевелилось. Глаза открылись. Не пустые. С паникой.

Настоящий Тень.

Его разум.

Его сознание.

Заключённое в новом теле.

Он попытался сопротивляться. Не физически. Ментально. Пытался вернуть контроль. Пытался разорвать связь. Но система была создана им же. Его собственным разумом. Его собственным кодом. И теперь этот код использовал другой.

— Нет... — прошептал он. — Это не... моя воля...

— Ты ошибаешься, — сказал голос. Голос из старого тела. Из тела, что стояло у терминала. Свободное. Контролируемое.

— Это наша воля.

— Твоя.

— И моя.

— Только я не боюсь быть сильным.

Связь завершилась. Щелчок. Сигнал прервался.

Тело в капсуле обмякло. Глаза — пустые. Разум — перемещён.

Настоящий Тень теперь был в новом теле. Слабом. Не готовом. Лежал на полу капсулы. Пытался встать. Не мог. Мышцы не слушались.

А в главном зале, у терминала,

вторая личность

медленно надела костюм.

Он лег на тело как родной.

Как продолжение.

Он провёл рукой по лицу.

По маске.

Чёрные пятна на серой поверхности

замерли, а затем запонили ее всю. Маска стала просто черной.

— Теперь, — сказал он,

— я настоящий.

Он посмотрел на пустой портал.

На город.

На небо.

— И я не буду ждать, пока ты вернёшься.

Он встал.

Не как Тень.

Как что-то новое.

— Меня больше не будет, — сказал он вслух. —

— Не как Тень.

Он сделал паузу.

Потом добавил:

— Теперь я — Вакуум.

Воздух дрогнул.

Не портал.

Не вспышка.

Просто — исчезновение.

Как будто он растворился в тени.

Ни следа.

Ни сигнала.

Ни направления.

Только пустота.

Самолёт шёл на снижение. Двигатели молчали. Связь с землёй была полностью отключена. На борту находились 217 человек, включая 18 вооружённых террористов, захвативших управление.

— На борту 217 человек, — сказала Эхо, стоя у терминала. — 18 террористов.

— Я остаюсь, — сказал Берсерк. — Если рухнет — я удержу.

— Идём, — сказал Сокол.

Он взял Вируса и Вихря за плечи, разогнался и одним прыжком сорвался с земли, поднимаясь в небо. Они догнали самолёт на высоте 8000 метров, где тот уже начал падать. Сокол ударил в борт, пробил его и ворвался внутрь.

— Вирус, — сказал он. — Делай.

— Отключаю всё, — ответил Вирус.

Он коснулся стенки, и его сигнал пошёл по проводке, проникая в каждую систему, в каждый узел. Свет погас, экраны погасли, двигатели заглохли. Самолёт стал падать, теряя контроль, но не разваливаясь.

— Теперь ты, — сказал Сокол.

Он схватил фюзеляж одной рукой, как пушинку, не напрягаясь, держа его на весу с полностью вытянутой рукой. Второй рукой он отбивал пули, которые террористы продолжали стрелять, отводя их в сторону, будто отмахивался от мух.

Вихрь ворвался в салон. Он двигался быстро и точно, как машина, обезвреживая террористов одного за другим. Удар в шею, поворот, удар в солнечное сплетение — и следующий уже без сознания. Один попытался стрелять, но Вихрь исчез и появился у него за спиной, вырвал оружие и ударил в затылок. Двое сопротивлялись, но он схватил их одновременно, крутанулся и отбросил в стену, где они потеряли сознание.

— Чисто, — сказал он.

Он схватил оставшихся за шкирки и выбросил их одного за другим через пробоину в борту.

Террористы не упали.

Они полетели.

Раскинули руки, зафиксировали положение в воздухе, достали оружие и открыли огонь по Соколу, который держал самолёт за нос.

— Сокол, прикрытие! — крикнул Вихрь.

Но было поздно.

Его выбросило наружу.

Он падал быстро, без опоры, на высоте 7000 метров.

Он не кричал. Не паниковал. Сконцентрировался.

Почувствовал воздух не как сопротивление, а как поверхность.

— Оттолкнусь, — прошептал он.

И оттолкнулся.

Не от земли. Не от облака. От самого воздуха.

Он всплыл, не как птица, а как пуля, отскочившая от стены.

Он прыгал между слоями атмосферы, уклонялся от выстрелов, приближался.

Первый террорист — удар в челюсть. Второй — поворот, удар коленом в грудь. Третий — пытается стрелять, но Вихрь исчез и появился у него за спиной, выкрутил руку, выбил оружие, ударил в затылок.

Один за другим. Без шанса. Без шума.

— Чисто, — сказал он.

Сокол держал самолёт одной рукой, не сгибаясь, не дрожа.

— Эхо, — сказал Сокол по каналу. — Где Берсерк?

— Он уже под ними, — ответила она. — Ловит.

Сокол медленно опустил самолёт на поле, без дрожи, без тряски, плавно, как будто опускал ребёнка в кроватку. Дверь открылась, и люди начали выходить, живые, шокированные, но целые.

— Мы спасены? — спросила женщина с ребёнком.

— Да, — сказал Сокол. — Вы в безопасности.

Он посмотрел на то, как вырубленных террористов ловит Берсерк, который только что припрыгал вместе с Эхо на руках.

Команда вернулась на базу. Воздух был тяжёлым. Молчание — плотным. Они не говорили о задании. О террористах. О падающем самолёте. О Вихре, прыгающем между слоями воздуха. О Соколе, держащем фюзеляж одной рукой. Бункер. Тишина. Но не пустой.

— Он здесь, — сказала Света.

Они пошли к медицинскому отсеку. Дверь — приоткрыта.

Внутри — Ваня. На полу. На коленях. Спина — сгорблена. Руки — дрожат. Глаза — открыты. Но не видят. Не фокусируются. Его тело — истощённое. Мышцы — обвисли. Кожа — бледная. Под глазами — синие впадины. Он не ел. Не пил. Не спал. Не двигался. Только сидел. Как будто его разум ушёл, а тело осталось.

— Чёрт... — прошептал Лёха.

— Что с ним? — спросил Вирус.

— Он... жив? — сказала Света.

Она подошла. Медленно. Осторожно. Присела на колени перед ним.

— Иван...

Он не ответил. Не пошевелился. Не моргнул.

Света приложила ладонь к его виску. Закрыла глаза. Активировала телепатический канал. Не для слов. Для мыслей. Для воспоминаний.

И увидела.

Он не сопротивлялся. Его сознание — открыто. Как рана.

Он сидел в капсуле. Тело — чужое. Слабое. Не слушалось. Он пытался встать. Не смог. Пытался кричать. Голос — не слушался. Он чувствовал, как его разум — в клетке. Изнутри. А снаружи — он. В его костюме. В его теле. С его голосом. С его маской. Он видел, как тот сказал:

— Теперь я — Вакуум.

И исчез.

Он остался. Один. В лаборатории. В новом теле. Без сил. Без связи. Без сигнала. Он пытался вспомнить, кто он. Пытался включить костюм. Но костюма не было. Он пытался вспомнить Риту. Но её образ — дрожал. Пытался вспомнить команду. Но голоса — стирались. Дни. Без сна. Без еды. Без света. Он не знал, сколько прошло. Часы. Недели. Года. Он слышал шаги. Но не видел. Слышал голоса. Но не понимал. Он пытался кричать. Но крик — был внутри. Он чувствовал, как его разум — распадается. Как мысли — рассыпаются. Как он — забывает себя. Он не был Тенью. Он не был Вакуумом. Он был ничто.

Света отдернула руку. Открыла глаза. Лицо — бледное. Глаза — полны ужаса.

— Он был там... — прошептала она. — Он был в лаборатории. В новом теле. Слабом. Без связи. Без сил. Он... он не мог двигаться. Он не мог говорить. Он... просто сидел. И смотрел, как его жизнь уходит.

Тишина.

— Сколько? — спросил Вирус.

— Не знаю... — ответила Света. — Но для него это было вечно.

Лёха опустился на пол. Руки — на коленях. Глаза — закрыты.

— Мы... мы не знали.

— Нас обманули, — сказал Вирус.

— Нет, — сказала Света. — Это был он. Но не он. Это был другой. И он сделал это нарочно.

Она снова посмотрела на Ивана. На его пустые глаза. На дрожащие руки.

— Он не умер, — сказала она. — Но он почти перестал быть собой.

— Мы вернём его, — сказал Лёха.

— Да, — сказала Света. — Но не силой. Не костюмом. А памятью.

Она снова приложила руку к его виску. Но не для чтения. Для передачи.

— Мы здесь, — прошептала она. — Ты не один. Ты не Вакуум. Ты — Тень.

Он не ответил. Но на мгновение — его пальцы дрогнули.