«Я никогда не...» (джен)

Свидетели тёмного властелина, правило ~108: Если я решу нанять кого-то в качестве ЛжеГероя (для дискредитации настоящего Героя), то не буду пытаться обмануть его с жалованием. Иначе в один прекрасный день обнаружу, что он чересчур вжился в роль.

* * *

Где-то в пустыне Скендер, полуостров Матра

(незадолго до основных событий)

Энке Таэ-Кри не спала третьи сутки. Слуги делали вид, что не замечают, как командующая пьёт колдовские зелья, а не воду, и раз за разом меняли прогоревшие свечи, пока их госпожа планировала наступление.

В маленькой комнатке с видом на пустошь собирались то генералы, то сумерки. Энке давно перестала замечать, какое сейчас время суток, и видела лишь огоньки свечей, неровные строчки донесений и бесконечные карты. Некромантские войска продвигались слишком быстро, стирая само понятие нейтральных территорий. Когда они пересекут Скендер, то пройдут маршем до Империи. Горы не задержат их надолго, а естественные преграды — многочисленные реки — окружают лишь центральные герцогства. На север личи не пойдут, значит, под временной защитой ещё четыре пятнышка на разноцветной карте.

Остальные боялись признать то, что Энке понимала столь же отчётливо, как и предстоящее поражение в случае бездействия: единственное их спасение — прорвать оборону призванных Ночер смертных людей и войти в подземелья. Победить не получится, потери будут катастрофическими, но если древние личи поймут, что человечки способны доставить им неудобства, то могут прислушаться к их требованиям. Ведь в своих норах ходячие трупы призвать колдовские армии не сумеют при всём желании.

Энке разложила новые копии карт и принялась расчерчивать жирной красной тушью. Конечно, личи знают собственные слабые места, но они слишком давно перестали быть людьми, чтобы мыслить как люди. Они забыли о страхе и разучились сомневаться, значит, всё же стали уязвимы. Новые линии обороны, вывод водных жил на поверхность, магия, которую так не любят имперцы — хвала их Всетворцу, что Энке Таэ-Кри не впитала их предрассудки с материнским молоком.

Она закончила к рассвету, бережно сложив бумаги в один из сундуков. У неё снова заканчивались настои, а утром придётся грызться с упрямыми осторожными недоумками. Лучше уж к солдатам, умирать, подчиняясь приказам, чем думать о каждой смерти, не принесшей никакого толку, сидя в штабе. Но ей больше не позволят сражаться. Цель героини — вдохновлять и иногда давать советы.

Боль за глазами сделалась мучительной.

— Идите к пустотным тварям, сволочи, — сипло бросила она на скрип двери, — я в порядке.

— Точно? Ежели тебе интересно моё мнение, то ты похожа на плохо проваренную репу. Запивать эликсиры алкоголем — верх безрассудства.

Энке оторвала запрокинутый затылок от спинки кресла и усилием воли сбросила ноги на пол. Мир ощутимо встряхнулся, расписанный узором потолок поплыл и смазался, но тёмный силуэт на пороге никуда не делся. Энке хотелось бы поверить, что слух подводит, но наивность была не в её характере. Это не безумный бред и не призрак, бродящий в старых стенах, а лишь леди Галлея, решившая заглянуть на огонёк. Если в отношении леди можно сказать «лишь».

— Чего вам? — снова завозилась командующая, усаживаясь прямо. — Если хотите завести старые беседы, то лучше уходите сразу: мой ответ остаётся прежним.

Чёрная женщина в бледно-голубом подошла к самому краю стола и бросила тяжёлый кошель. От звука удара в висках Энке вспыхнули искры, но она кое-как дотянулась до шнура и ослабила горловину. Тусклые рёбра съехавших набок столбцов монет, колкие бока огранённых камней.

— За прошедшие десять лет, — не меняясь в лице, прокомментировала леди Галлея. — Надбавка ждёт тебя в Ночер. Хватит, любовь моя. Идём домой.

Ноги в стоптанных сапогах встали твёрже. Качнувшись, Энке Таэ-Кри поднялась, растирая лицо и шею, и попыталась приподнять кошель. В запястье заныло.

— За десять лет? — повторила она, морщась и никак в полной мере не желая разумом осознать происходящее. — Мне?

Леди Галлея кивнула.

— И я возвращаюсь домой?

Леди Галлея кивнула вновь, совершенно не меняясь в лице.

— Тогда... — Энке качнулась вперёд, уткнувшись в ладони, засопела и резко выдохнула. Интоксикация не была опасной, но приятнее от этого не становилась. — Тогда собери мои вещи. Этот мешок, вон ту шкатулку, эту тоже... И возьми мои сапоги, те, новые. Они мне нравятся. Надбавка точно будет?

— Тобоэ в этом полностью меня уверил, — ещё раз кивнула Галлея. Под её взглядом названные вещи взмывали в воздух. Если бы потребовалось, точно так же она перенесла бы и самую ценную — живую — свою ношу.

Края полных, но невыразительных губ приподнялись.

* * *

Около полугода спустя

— Как у них хватило мозгов?

Арта Тер-Визар повела плечом, зевая в кулак. Личи не любят воду, а то, во что людишки превратили эту часть пустыни, не поддавалось описанию. Они всё же подняли реку, удивительно просто.

— Шесть дней назад я изловил в своём поместье отряд, — проскрипел Владыка Тобоэ, щёлкая пересохшими суставами рук. — Они облили меня с криками и заклинаниями, требуя убираться из их земель. Какие «их земли», если это моё поместье?

— Полагаю, они о войне, — резонно заметила Владычица Иллка. Надвинув ниже капюшон, она коротким движением растянула перед лицом воздушную линзу, вглядываясь в даль. Туман, поднимающийся от воды, заставлял её нервничать. — Она им не нравится.

— И если мы прекратим, они перестанут меня отвлекать? — поразился Владыка Тобоэ. Владычица Иллка издала короткий вздох, при должном воображении напоминающий согласное хмыканье. — Как неудобно.

— Весьма. Я покину вас.

Иллка отошла вместе с Артой на несколько десятков шагов, подметая накидками песчанную пыль. Ученица шла бесшумно, с мягкостью кошки переступая в новых, но уже слегка потёртых сапогах.

— Да, Владыка? — подняла она брови. Иллка, наклонившись почти к самому её лицу, пристально вгляделась в раскосые глаза.

— Скажи мне, Арта, ты ничего не оставляла в крепости Тирвей? Может, записи? Наброски? Планы? Ты не могла что-то забыть?

Арта, причудливо поведя всем телом и сморщив лицо, непочтительно отвернулась, щурясь и разглядывая далёкую воду. Чтобы пересечь эту преграду, дышащую влагой и напитавшую воздух сыростью, летописцам Ночер придётся постараться. Что их армии, переброшенные на другой берег, без командующих? Личи ленивы там, где необходимо изворачиваться.

Видимо, Империи всё же не быть захваченной в ближайшие годы.

— Не представляю, о чём бы ты могла говорить, любовь моя, — легко развела она руками, оглядываясь через плечо. — Тогда была ужасная суматоха, да и я устала до полусмерти, но чтобы что-то потерять? Милостью Мортис я не растяпа. Чего не скажешь о наших казначеях. Где мои «потерявшиеся» шесть монет?