Девушка с красным зонтом (гет)

Что может быть страшнее смерти?

Наверное, только усталость. Именно усталость. Та самая, которую не оттереть под струями воды из душа. Та самая, которую нельзя изгнать сном. Та самая, которая поглощает тебя до самых маленьких фибр души, не оставляя от тебя ничего, кроме куска мяса, который, почему-то, продолжает функционировать.

Когда человек решает умереть, нам чертовски страшно узнать о том, что творится в его голове. Эти мгновения, когда тихий голос в его душе начинает кричать о помощи… Но никто не приходит. И в последний момент, когда тело пронзает последняя острая боль… Начинает ли человек жалеть о своем выборе?

Хочет ли он, чтобы его кто-то спас?

Дал надежду?

И если никто не помогает или не случается чудо, то человек умирает. Но проскакивала ли в его голове мысль о том, что все решаемо? Что все можно изменить? Начать с начала?

Самоубийцы лучше всех знают цену жизни.

Жизнь бесценна, а в каком смысле: нисколько не стоит или стоит бесконечно много? Это решать только вам.

Но так получилось, что решая спрыгнуть с моста, крыши; заглотить таблетку; провести лезвием по венам… Он бросает тех, кто остается в мире живых.

Его жизнь оценивается лишь тем, насколько он дорог для других. Тем, как сильно будут страдать по его смерти и тем, сколько боли он причинит своим уходом.

Перестаньте считать, что ваша жизнь принадлежит лишь вам. Это не так. Самоубийца лишает жизни не себя, а других. И это самое большое преступление: отбирать собственную жизнь у тех, кто ею дорожит.

Клэр всегда любила гулять одна. У нее не было тотема и другого живого или мертвого существа, с которым она коротала тысячелетия. Девушка лишь наблюдала, как другие лишают себя жизни.

— Это просто мое хобби, — прошептала шатенка, когда глухой стук от каблучков раздавался вдоль моста.

Она искренне верила в свои слова, ведь любила это дело и занималась им постоянно. Не это ли дело называется «хобби»?

У нее был дар, если это можно так назвать: чувствовать тех, кто скоро распрощается с жизнью. Она не делала ничего, чтобы спасти их. Просто стояла и наблюдала, но никогда не считала себя убийцей. Она — Зло. Бездействие и равнодушие — вот, что было её основой. Именно это её наполняло.

Взгляд зацепил человека, который стоял на краю моста. Длинные светлые волосы развевались по ветру, закрывая бледное лицо, которое было наклонено вниз. Девушка всматривалась в то, как течение воды становится все сильнее и быстрее. Внутренне содрогаясь со страха, она всеми силами вцепилась своими аккуратными тоненькими пальчиками в железное ограждение. Встав на цыпочки, пыталась как можно детальнее рассмотреть то, что убьет её через пару минут.

— Почему ты ждешь?

Голос раздался посреди редко встречающихся фонарей, прерываемый порывом ветра. Он будто разрезал сознание молодой особы, заставив дернуться и тяжело сглотнуть. В этом месте очень редко встречаются пешеходы, особенно ночью. Лишь автомобили, водители которых, довольно-таки невнимательны на то, что происходит за пределами трассы.

Повернув голову, девушка с карими глазами осмотрела вмешавшуюся и вспомнила все момент книг и кино, где появляется неизвестный и либо убивает жертву, либо спасает ей жизнь. Блондинка надеялась на последнее.

— Ты спасешь меня? — спросила она.

Клэр лишь отрицательно покачала головой, слегка улыбнувшись.

— Почему ты не спасешь меня? — снова спросила светловолосая, уже стуча зубами от холода.

Существо, которое, почему-то назвали Злом, приподняло бровь. Кажется, самоубийца сама удивилась тому, что спросила об этом вслух. Но важно ли это сейчас? Все равно её жизнь скоро закончится. Тем более, она задала этот вопрос не самой Клэр, а всему миру, всем своим друзьям, знакомым и семье, которым она всегда помогала и которых всегда выручала, в какой бы ситуации не была бы сама.

Она спрашивала весь мир, ведь девушка спасала всех, а кто спасет её? Ответ до неприличного прост и груб: никто.

— Какие же вы все-таки жалкие, — тихо прошептала Клэр, после чего обратилась напрямую к самоубийце. — Почему вам важно, чтобы кто-то был вашим спасением?

Шатенка находилась всего в паре шагов от блондинки и слегка оперлась об ограждение.

— Спасением для человека становится другой человек, — ответила девушка. — А зачем нужна помощь от других? Потому что сам человек справится не в состоянии. И ему нужен собственный… Герой. И как бы сильно люди ни отрицали, но каждому нужно собственное спасение и собственный герой.

Клэр лишь усмехнулась, после чего засмеялась. Какими же разговорчивыми бывают люди, какие глубокомысленные слова она изрекают… Когда находятся на пороге жизни и смерти. Хотя при этом имеют свойство жестко тупить и у них отключается такая способность, которая лаконично называется «размышлять» и «думать».

— Я не против героев, — произнесла шатенка, слегка наклонив голову. — Но я против того, чтобы люди считали, что они сами не являются героями. Собственными героями. Ведь никто не сможет спасти тебя так же хорошо, как ты сам.

— Говоришь как человек, которому необходима помощь, — ответила светловолосая.

— Ох, нет, я просто Вселенское Зло, — сказала Клэр, улыбнувшись.

— Звучит не очень.

— Полностью согласна, — кивнула шатенка. — Отвратительным существом всегда быть не очень хорошо.

— Расскажи, — потребовала блондинка.

Ей вдруг показалось необходимым выслушать незнакомку. В последний раз помочь кому-то не ожидая чего-то взамен. В этом была вся её сущность: « Помогать, даже если тебе не помогут в ответ».

И Клэр рассказала.

Рассказала про отношения с Добром, про других самоубийц, про любовь, чудо и про… Генри. Она говорила с такой легкостью, но никто даже не подумать не мог о том, что внутри у неё что-то постепенно разрывалось. Ниточка за ниточкой расплеталось то, что изначально было запутанным клубком.

К концу монолога, светловолосой было жаль шатенку. Но у нее появилось стойкое убеждение, что она слишком равнодушна. Ну или, по крайней мере, всеми силами пытается такой быть.

— Если он влюблен в одну, а другую считает своим чудом, то он явно дурак, — ответила девушка, дрожа от холода.

— Все немного дураки, — спокойно произнесла шатенка.

— Да, — согласилась самоубийца. — Но если ты можешь сделать так, чтобы Генри был с Кейси, то пускай так будет. Ведь в случае, они они сойдутся, то есть риск, что они те самые души…

« А кто я такая, чтобы препятствовать душам влюбленных?» — спросила саму себя девушка с красным зонтом и усмехнулась.

— А в другом?

— В другом они расстанутся, и тогда ты сможешь быть с ним, — спокойно ответила блондинка.

Клэр звонко рассмеялась. Ведь она никогда не сможет быть с кем-либо. Так уж было заведено. Такая у нее была роль. Но её это мало печалило. Скорее наоборот, она радовалась тому, что никогда не разделит свою жизнь с человеком. Генри скорее был исключением, чем правилом.

— Чудо и правда существует? — неуверенно спросила молодая девушка, с надеждой в глазах смотря на шатенку.

— Да, — произносит Клэр, уверенно кивая головой.

Светловолосая закрыла свои глаза и вдохнула в свои легкие свежего воздуха. Она слышала как течет река абсолютно так же хорошо, как и то, как кровь пульсирует в венах. Но несмотря на изобилие свежего воздуха, девушка задыхалась. Никогда не живя по каким-либо принципам кроме одного: « Помогай всем, кому только сможешь помочь», девушка руководствовалась только чувствами и суждениями. В принципе, как и большинство населения земного шара.

Но сейчас… Она впервые об этом серьезно пожалела. И нет, не так, что было просто обидно за свои действия. Девушка жалела об этом так, что казалось, что ни на что другое жалости не оставалось.

— Знаешь, — еле разомкнула губы блондинка. — Я передумала прыгать.

В ответ была звенящая тишина. Разомкнув ладони, которые уже посинели от холода и напряжения, она сделала пару шагов назад, после чего упала на колени. Тело пробила дрожь, а ветер все не затихал, даже не давая возможности что-то сознательно осмыслить.

Открыв глаза и посмотрев на Темзу, её тело затряслось. А стук собственного сердцебиения начал заглушать шум проезжающих автомобилей и шум течения реки. Фонари начали слегка помигивать, а пульсация в голове заглушать все остальные мысли.

Лишь через десять минут, когда девушка хотела увидеть ту самую незнакомку, которая представилась Злом и поблагодарить её. Но она сидела на мосту одна.

На следующее утро, в другом конце Лондона, где проходит граница с другими городками, на шикарном автомобиле ехали двое. Девушка с темными волосами уверенно держала руль и лишь изредка посматривала на навигатор, чтобы не сбиться с пути. А парень весь путь сидел довольно-таки молчаливо и лишь думал о том, что сподвигло его босса забрать его в разгаре рабочего дня.

— Куда мы вообще едем?

Брюнетка лишь улыбнулась и включила радио громче. Она прекрасно знала, что ему не понравится цель прибывания, но ясно верила, что когда они будут совсем близко (это будет довольно-таки скоро), то он просто-напросто не сможет повернуть назад и уехать обратно домой.

Но Генри уже догадывался о том, куда девушка решила его отвезти. Но озвучить свои мысли вслух он не решался, потому что всеми силами надеялся, что ошибается. Задумавшись еще сильнее, парень вспоминал девушку с красным зонтом и их последнюю встречу. Значил ли для него что-то этот поцелуй? Он сам не знал ответа на этот вопрос. Ему просто хотелось её поцеловать, что он и сделал. Хотел ли он большего? Однозначно нет. Ведь Клэр была его другом, но не как любовью. По крайней мере, он так думал. А поцелуй с другом вообще можно не считать за поцелуй. Не правда ли?

Когда они проезжали до ужаса знакомой улице для парня, то он прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Арен, — обратился он к девушке. — Зачем?

— Наверное затем, что ты не видел её очень долгое время, — спокойно произнесла брюнетка.

Припарковав машину напротив милого, но старенького дома, который больше был похож на теремок из сказки, она заглушила двигатель и мельком взглянув на парня, вышла из автомобиля.

Генри посидел еще несколько секунд, после чего ругнулся и вышел следом.

Пройдя мимо ухоженного газончика и поднявшись к двери по старинной каменной дорожке, они встали у светлой деревянной двери и остановились. Арен чувствовала, что поступает правильно и взяла руку Генри, будто уверяясь, что он до сих пор рядом и еще не сбежал. Парень же чувствовал волнение. Он знал, что его пропустят в дом, но все равно боялся. Чего? Воспоминаний и чувства стыда.

— Нам обязательно здесь находиться? — спросил он, обращаясь к боссу.

— Звони, — твердо и уверенно ответила брюнетка.

Протянув руку к входному звонку, он резко, но неуверенно нажал на него и они принялись ждать. Спустя пару минут ожидания, Генри повернулся к Арен.

— Поехали, — дернул он её за руку и направился в сторону автомобиля девушки.

Остановиться его заставил женский отклик и звук открывания двери.

— Генри?

Пара застыла и первой сообразила Арен. И пока парень делал глубокие вдохи и выдохи, она обернулась и дружелюбно улыбнулась. Потянув своего работника за рукав, она с удовлетворением наблюдала, как он разворачивается и пытается более легко улыбнуться, но увы, у него это не выходит.

— Привет, — тихо произнес он. — Мама.

— Генри! — воскликнула женщина, выскакивая из дома. — Как я давно тебя не видела!

В следующий миг он оказался в объятьях женщины, которая совсем забыла про весь остальной мир. Он слишком редко её навещал, чтобы обижаться на этот факт.

— Мама, — протянул руку к русоволосой женщине, сказал он. — Ты смущаешь Арен.

Отпустив своего сына, она осмотрела своими светлыми глазами шикарную брюнетку, которая была облачена в платье, которое было в деловом стиле и довольно улыбнулась. Брюнетка тем временем рассматривала женщину. Она была полной противоположностью мачехи Генри. Смотря на нее, казалось, будто смотришь на солнце. Её короткие сглаживали квадратное лицо, светлые глаза лучились добротой, а фартук, надетый на ней, закрывал довольно-таки простое домашнее платье коричневого цвета.

— Здравствуйте, меня зовут Арен, — улыбнувшись, произнесла брюнетка и по привычке протянула руку.

На этот жест женщина улыбнулась, а потом засмеялась.

— Называй меня Мишель, — ответила она, пожимая руку.

Её кожа, в отличии от рук Арен, была немного шершавой, но все равно приятной на ощупь.

— А теперь проходите в дом, — сказала она. — У меня сейчас печется прекрасный яблочный пирог… Черт, у меня в духовке пирог! Пирог!

Говорила она, быстро возвращаясь в дом, специально не став закрывать дверь, чтобы прошли гости.

Девушка повернулась к парню и улыбнулась.

— Мишель очень милая.

— Я же говорил, что она лучше чем вся остальная семья вместе взятая, — пожав плечами, произнес он.

В горле у него заметно пересохло и он, вместе с брюнеткой, направился обратно к дому. Как только они пересекли порог и закрыла входную дверь, то Генри на миг погрузился в прошлое. Проведя рукой по светлым стенам, он чувствовал запах маминых духов и запеченных яблок. Проскользнув взглядом по аккуратной очищенной мебели, диванам, которые были укрыты покрывалами и тумбочкам, которые были заставлены разными побрякушками. Здесь было уютно, и это почувствовали оба.

Только если Арен было легко. У неё было чувство, будто она именно там, где должна находиться. Смотря на лоскутные шторы, одеяла, она чувствовала тепло. Делая шаги в сторону кухни она чувствовала любовь и доброту. Не решаясь ничего сказать, она обернулась к парню.

— Генри, — настороженно позвала она.

Он стоял еще у входной двери и касался стен, которые были обклеены светлыми обоями. Парень клеил их вместе с матерью. Несколько лет назад.

— Да, я иду, — только через длительное время ответил он.

Пройдя уверенным шагом до кухни, Генри увидел светлую деревянную кухню, у которой был выход в маленький огород. Здесь все было настолько аккуратно и чисто, что, казалось, будто можно проводить операцию. Но здесь была настолько много уюта, что здесь хотелось остаться навсегда.

Мишель стояла у плиты, доставая кружки и заваривая чай. на столе уже стоял пирог, который был хорошо укутан полотенцем. Сев за маленький круглый стол, он чувствовал поддержку со стороны Арен, которая села рядом и теплую волну от матери. Сейчас ему было жарко и когда Мишель села рядом, раздав кружки с горячей водой и поставив на стол несколько сосудов с разными заварками чая.

И когда каждый навел себе чай, а пирог был разрезан, женщина решила нарушить тяжелую тишину.

— Как ты, Генри, поживаешь? — заботливо спросила она.

— Все хорошо, — улыбнулся он. — У меня успехи в работе, недавно встретился с Джошем.

Женщина напряглась, но не подала вида.

— И как он? — её голос дрогнул, но улыбка не сошла с лица. — Как Хлоя?

Арен пыталась сделать вид, что её вообще не существует, но поняв, что Генри сейчас тяжело, положила руку на его колено и успокаивающе сжала.

— Я не видел его около пяти лет, — произнес он, смачивая горло горячим чаем. — Но, кажется, он всем доволен. Определенно так же, как и его жена.

В конце его голос стал резким, но он сумел успокоиться.

— Ты не встречался с ним пять лет?! — воскликнула она. — Генри, так ведь нельзя…

— Нельзя жену выгонять из дома, — твердо ответил парень. — А игнорировать человека, который не особо-то тебя ценит — можно.

Мишель лишь покачала головой, продолжая пить чай.

Арен ждала, пока парень спросит про сестру, но он молча поедал пирог матери. Тогда решила действовать она.

— А как поживает Мила? — с улыбкой спросила брюнетка. — Генри много хорошего рассказывал про нее.

Рука женщины дрогнула и кружка с уже остывшим чаем выпала из её рук. Она шокировано посмотрела на своего сына и с ужасом осознала, что он ничего не знает.

— Она умерла три года назад, — еле произнесла она.

Генри почувствовал, как сильно бьется его сердце.

Этим временем, запертая в собственной квартире, сидела девушка, которая последние несколько лет, что и делала, так это ждала.

Держа в одной руке кисточку с уже нанесенной черной краской, а в другой бутылку мартини, блондинка пыталась понять, с чего все началось. Весь её Ад, который она создала самой себе, начался с того, что она… Влюбилась.

Она не сдержалась в один из дней своей жизни и влюбилась в мужчину, который ответил ей взаимностью. Глупец.

— После года совместной жизни, однажды вечером, ты стал мне не нужен, — сказала она, переводя взгляд с одного портрета на другой. — А в следующий миг стал нужнее всего мира.

Что нашло на нее в то время, когда солнце спускалось над горизонтом… Неизвестно. Тогда она ходила печальной целую неделю, её буквально выворачивала мысль сказать те самые слова: « Ты мне больше не нужен».

— Я идиотка, — глубокомысленно изрекла девушка.

Скользя взглядом по портретам и видя ищущий взгляд, Кейси вдруг почувствовала чувство отвращения. Её раздражал этот взгляд.

Она любила этого человека больше жизни, а после сбежала. Просто собрала вещи и уехала, оборвав все свои прежние контакты. А как она страдала… Вот, только, почему-то, ни разу ему не позвонила. Ни разу ему не написала. Сначала она думала, что уже поздно, а потом стало слишком поздно.

Сделав глоток мартини, она ухмыльнулась. Всегда рисуя по зову сердца и души, блондинка яро верила, что чувства не обмануть… Но, кажется, она ошибалась.

Ведя кисточкой по белоснежному холсту, она наслаждалась тем, как ровно ложится краска, как легкой движение образует тяжелую линию… Кейси видела в этом прекрасное. Сам процесс увлекал её, но взгляд со стены отвлекал. Это было впервые.

Девушка чувствовала, что что-то не так. Определенно так же, как и в тот зловещий вечер прощания… Этот вечер отличался от остальных, но она никак не могла понять, чем именно.

Но посмотрев на картину, она пьяно улыбнулась. Ведь она изобразила причину.

« Я тебя не люблю» — было написано на белом холсте.

Что вы почувствуете, когда вам скажут, что вы, единственный, держите кого-то на этой Земле? Что именно вы не дает уйти из жизни и заставляете держаться?

Это скажет вам самый дорогой для вас человек, случайный прохожий, которому вы помогли или тот, на кого вам плевать.

И вдруг вы осознаете, что являетесь последней надеждой. Вы вдруг начинаете понимать, насколько ужасны. Потому что вы недостойны того, чтобы кто-либо жил только ради вас. Вы недостойны становиться чьим-то смыслом жизни.

Самое страшное то, что вы понимаете, что когда-то вас станет мало. И тогда, когда вы посмотрите на тело, которое совсем недавно было живым… Вы вспомните тот самый взгляд, которым вас прожигал этот человек. Вы вспомните все просьбы о помощи. Все ваши дерьмовые поступки в сторону этого человека… Вы будете винить себя, потому что недостаточно старались. Ведь вы могли… Могли сделать все, что требуется, но не сделали этого. Эта мысль навсегда останется с вами, даже в том случае, если она ошибочна.

« Ты — смысл моей жизни»

Сердце пропускает удар.

« Я держусь только ради тебя»

И вам больно. Чертовски сильно больно.

Я — слишком дерьмовый человек, чтобы жить ради меня.