Беседы в полумраке (джен)

Признаться, от этого застывшего взгляда меня пробрал озноб. Нет, она меня не видела, она смотрела сквозь меня, изредка моргая. Сколько минут это продолжалось, не могу сказать. Девочка (я навсегда забыл, как её зовут) была напряжена и испугана, её ручонки сжимали складки одеяла, а глаза казались огромными.

Стараясь двигаться медленно, я слез с дивана и сунулся было в коридор, чтобы не видеть её, но тут же шарахнулся обратно. Дверь была распахнута настежь, и из чёрного провала веяло могильным холодом. Я вжался в стену рядом с зеркалом и зажмурил глаза, но, увы, всё видел сквозь веки. До меня донеслось знакомое царапанье, а потом раздались мелкие шажки: ближе, ближе…

А потом девочка завизжала. От её оглушительного визга меня шатнуло к противоположной стене, и, пролетая мимо коридора, я успел заметить возле двери бледно-сиреневую вспышку. Мне самому захотелось заорать, но я знал, что будет только хуже. Затопали и недовольно загомонили родственники, выбираясь из постелей, девчонка кричала что-то бессвязное и пальцем показывала в зазеркалье, я елозил по стеклу изнутри.

Прежде чем включили свет, я снова глянул в коридор и увидел в его глубине пульсирующее бесформенное пятно размером с большую собаку — оно вспыхивало и гасло, становясь почти невидимым. Оно приближалось, и до меня вновь донёсся скребущий звук. Я смотрел на него всего пару секунд, но его вид намертво врезался в мою память. Я твёрдо знал, что это пятно меня сожрёт, и, ошалев, заколотил руками по стеклу.

Тут вспыхнул свет. Мимо меня забегали родственники, а девочка не переставая плакала:

— Зеркало, зеркало!

На неё наорали все по очереди, но она не унималась. Возникла борьба интересов: взрослые хотели, чтоб девочка закрыла глазки и спокойно спала перед зеркалом, а девочка этого совершенно не хотела. Обе стороны упёрлись рогом. Примерно через полтора часа криков и всеобщей истерики я услышал разумное предложение, исходящее от хмыря:

— Да в чём проблема, давайте зеркало к НАМ в спальню перенесём, и она успокоится. У меня мама тоже зеркал боялась.

Все женщины высказались против, громко объясняя, почему детей полезно класть спать именно перед зеркалами, но мой брат махнул рукой и скомандовал:

— Берись с той стороны!

Грешным делом я подумал, что он обращается ко мне, и аж встрепенулся, но на меня им всем было ещё больше наплевать, чем на ребёнка.

— А то никогда не ляжем, — проворчал одобрительно хмырь и ухватился за тумбу трюмо. — Раз-два, взяли!

Плач девочки утих так резко, словно выключили радио. Я увидел, как она вытирает нос пододеяльником — в этот момент мамаша шипела ей над ухом: «Что, добилась своего, свинья?» — а потом створки прикрыли, чтобы они не мешались, и мой мир пошатнулся. Отражение лампочки было фикцией и не давало собственного света, прихожая погрузилась в дрожащий полумрак: створки хлобыстали и бились о моё зеркало, и в них даже что-то отражалось.

Оно было необыкновенно притягательным, мне захотелось туда с неистовой силой, но эти два болвана оторвали трюмо от пола и поволокли в бывшую мою спальню. Я свалился на пол, потом взлетел, с ужасом наблюдая, как рушится мебель. На меня посыпались коробки с антресоли, не причиняя мне, впрочем, никакого вреда. Стены крошились с тихим треском, а потолок исказился и пошёл волнами. Створки громко стукались, и вся моя ловушка резонировала.

Из глубины коридора вновь заскреблись: оно почуяло движуху и активизировалось. «Скорей бы кончился этот кошмар», — подумал я, барахтаясь в воздухе, и вдруг оба мужика во всю глотку заматерились, женщины властно закричали наперебой, всё перевернулось, и трюмо с силой ударилось о притолоку. Мгновение тишины — и стекло обрушилось градом осколков. То ли кто-то из них поскользнулся, то ли квёлая фанера спинки трюмо не выдержала и лопнула — это уже неважно и никому не интересно.

Я не сразу понял, что произошло: мне показалось, что я проснулся после дурного сна, и теперь снова всё как раньше. Никакой шариковой ручки в моём кулаке не было. Так бывает: приснится какой-нибудь цветок или книга, и ты вцепляешься в них намертво, чтобы унести с собой в реальный мир, но просыпаешься с пустыми руками. Бог с ней, с ручкой, мне теперь не нужны магические талисманы. Я жив, ура, вот я стою посреди своей квартиры в обществе родных, у нас много гостей, вот только зеркало разбили — ну да ладно, это ерунда. Главное, что вся эта ужасная чушь оказалась сном!

— Надо убрать осколки, сейчас принесу веник и совок, — сказал я и собрался идти на кухню, но жена меня опередила.

Они переругивались, собирали стекло, орали на ребёнка: «Всё из-за тебя!» — а я стоял у стены, вдыхал воздух родного дома и не мог нарадоваться, что собственная смерть мне только приснилась. Минуточку, а что за тип крутится возле моей жены? Первой мыслью было подойти и разобраться, но я не спешил. Теперь я обо многих вещах должен думать иначе, я пересмотрю своё отношение к… Тёща со шваброй прошла сквозь меня и пробубнила:

— Не иначе, как его душа являлась. Говорят же, что они на девятый день являются.

Я оторопел… Нет, не то слово, меня будто окатили ледяной водой… опять не то — ну, ладно. Я начал размахивать руками, потом попробовал идти и поплыл вперёд. Да, я вырвался, зеркальной ловушки больше нет, и я снова с моими родными, но уже никогда не смогу с ними общаться, и выяснить отношения с женой и её хахалем тоже не смогу. Меня накрыл припадок. Как страшно осознавать, что я по-прежнему мёртв!

Но было обстоятельство пострашнее. Когда все угомонились и улеглись спать, я заметил у входа в зал, неподалёку от дивана, на котором спала девочка, пульсирующее бледно-сиреневое пятно.

Вы ещё слушаете? Недолго осталось. Не знаю уже, о чём рассказывать, я сбежал из этого ада. Да, подло бросил своих родных наедине с тем, что сам же выволок из зазеркалья — не из зазеркалья даже, а из ещё более далёкого места. Знаю, это было малодушно, но скажите, чем бы я им помог? Как я мог совладать с этой нежитью, у которой нет ни формы, ни названия? Она была стократ сильнее меня. От неё исходила такая лютая злоба, что я чувствовал это на расстоянии, а несчастный ребёнок уловил даже сквозь стекло. Меня бросает в дрожь, когда я вспоминаю, как беспечно разгуливал в чёрном бесконечном пространстве, которое её породило.

Не хочу думать о том, что сталось с девочкой и другими родственниками. Может быть, у них завёлся полтергейст, а может, эта штука действовала иначе: навлекала на людей бедствия и болезни, кто знает? Во всяком случае, ничего хорошего от неё ждать не приходилось.

Я сдался. Я вылетел сквозь дверь и скатился по лестнице сразу же, как оно чиркнуло невидимыми когтями и начало движение в мою сторону. Насколько могу судить, я его не интересовал, ему было чем поживиться, но все годы последующих одиноких скитаний меня не покидала смутная тревога: я боялся, что оно взяло мой след. Вы будете смеяться, но я намеренно запрещал себе даже думать о нём, чтобы не привлечь ненароком — что, если оно чувствует мысли? Я встречал разных людей в полумраке, заводил дружбу, но никому не рассказывал о своих приключениях в зеркальной ловушке. Не буди лихо, пока оно тихо.

Признаться, мне стало легче на душе оттого, что я поделился хоть с кем-то, и я благодарен вам, что выслушали мою долгую историю. Она вам понравилась?

Почему вы не отвечаете? Где вы все, и почему так темно?

И что это там скребётся?!

О нет.