Была лишь одна Дорога... (гет)

They spoke of many things, old and new… Thetidings were mostly sad and ominous: of gathering darkness, the wars of Men, and the flight of the Elves.

Frodo and Gildor about world outside the Shire

Они говорили о многом, старом и новом… Вести были в основном печальными и зловещими: о сгущающейся тьме, войнах людей и уходе эльфов.

Фродо и Гилдор о мире за пределами Шира

Лучи утреннего солнца беспрепятственно проникали сквозь витражное стекление высоких стрельчатых окон библиотеки владыки Кирдана и рисовали цветные узоры на паркетном полу и резных деревянных столах. Чуть искажённые игрой света и тени, там колыхались на волнах корабли с распущенными парусами и парили стаи птиц, истаивая в солнечных лучах. Там у прибрежных валунов рассыпались пеной волны и высились скалы, отзеркаливая искусством мастера пейзаж за окнами библиотечного крыла дома Кирдана. Несколько окон было открыто, и тёплый летний ветер гулял по просторному помещению, проникая в полутёмные ниши вдоль стен, где рядами располагались высокие, наполненные книгами и свитками шкафы. Тумбы и шкафы поменьше стояли меж колонн, поддерживающих арочные своды библиотеки, и расставленные на них цветы добавляли нотку сладости к аромату морского бриза, полностью устраняя запахи старой бумаги, пергамента, чернил, красок и книг.

Мэллерин покрепче прижала к груди несколько фолиантов, отобранных в одном из высоких шкафов, и попыталась дотянуться к полке чуть правее. Но ширины лестницы, на которой она стояла, оказалось явно недостаточно для этого — эллет ахнула и покачнулась. И выронила одну из книг, сжимая рукой противоположную сторону лестницы в попытке восстановить равновесие.

Внезапно её талию обхватили сильные руки, и в одно мгновение она оказалась на полу, устойчиво стоя на ногах.

— Спасибо, Элладан, — усмехнулась она, смахивая со своего лица прядь выбившихся из причёски волос.

От её пальцев возле щеки остался сероватый отпечаток пыли. И Элладан, так вовремя вошедший в библиотеку и успевший снять с шаткой лестницы неугомонную эллет, лишь устало вздохнул. Он наклонился, подобрал с пола книгу, потом протянул руку и стёр с её щеки грязь.

— Всегда рад помочь, Мэллерин, — буднично, с деланым спокойствием, отозвался он. Чуть помедлив, всё же поинтересовался: — Когда ты приехала?

— Ночью, — коротко бросила эллет, забирая у него книгу и направляясь к одному из столов у распахнутого настежь окна.

Элладан проводил её печальным взглядом, стараясь отогнать горькие мысли — похоже, ей нет дела до его переживаний, ей всё равно…

Он не находил себе места с самого прибытия в Митлонд, когда после десяти дней пути от Имладриса, оставив хоббитов в Баклэнде среди полуросликов на попечение одной из многочисленных знакомых Мэллерин, четверо эльдар предстали перед владыкой Кирданом.

Малинарэ тотчас же безгранично завладела вниманием владыки, и они погрузились в долгие разговоры и воспоминания, а сыновья Эльронда и Мэллерин остались предоставлены сами себе.

Но скучать им не пришлось — у всех троих были друзья, наперебой зазывающие к себе, желающие узнать или поделиться новостями, нашлись и неотложные дела.

Эльрохир, пользуясь благоприятной погодой, отправился с рыбаками в море, едва успев снять броню, сменить дорожные одежды и устроив на конюшнях своего коня. Мэллерин по прибытии направилась навестить старых знакомых, выспрашивая возможные вести от матери и отца. Элладан же занялся подготовкой к дальнейшей дороге, намереваясь сопроводить Мэллерин вдоль побережья Харлиндона к поселению, где находился дом её семьи и откуда она собиралась забрать проверенных временем скакунов для сестры и для себя.

Решение Мэллерин ехать домой одной стало для Элладана неожиданностью. Он был уверен, что эллет не станет возражать против его присутствия рядом — за время пути от Имладриса между ними снова установились ровные тёплые отношения, так напоминавшие то чувство, что зародилось на этой же дороге десятилетие назад… И потому, когда Мэллерин под вечер вывела из стойла коня, собираясь уехать налегке, Элладан не сумел до конца скрыть досаду и разочарование.

Мэллерин заметила его настроение, склонилась в седле и удостоила ласкового прикосновения к плечу: «Я постараюсь вернуться как можно скорее, Элладан. Тебе не стоит ехать со мной. Лучше отдохни, ты измотал себя в этом походе больше всех нас…»

Он мог бы сказать, что причиной его тревог и беспокойства было её присутствие рядом, и мысли, что распаляли сердце и выжигали душу, гнали прочь покой и не позволяли спать… Но он ничего не сказал, как и всегда — лишь пожелал удачной дороги и хлопнул по крупу Гваэва, которого эллет выбрала в дорогу в этот раз…

Остаток вечера и ночь Элладан коротал на побережье — сидел в полутёмной беседке, подсвеченной бледным сиянием небольшого фонаря, пил вино и любовался россыпями звёзд, отражающимися в мерцающей глади моря. Вода неспешно меняла свой цвет — аквамарин превратился в синеву, потом заискрил золотисто-розовыми закатными искрами, потемнел до черноты, раскачивая пригоршни серебра… И лишь когда за спиной Элладана забрезжил рассвет, оставляя в прибрежных водах алые полосы, он задремал.

Там и нашёл его Эльрохир, вернувшийся утром в Гавань.

Братья позавтракали, и Эльрохир снова ушёл к рыбакам. Элладан же отказался и, отмахнувшись от увещеваний брата, уединился в библиотеке. Там, перебирая свитки и пожелтевшие страницы, он почти восстановил душевное равновесие. А ночь снова провёл в беседке на берегу с вином и сожалениями…

Появление Мэллерин утром второго дня стало приятным сюрпризом, но всё же то, что она не сообщила сразу о своём возвращении, опять кольнуло обидой. И Элладан лишь подавил вздох, наблюдая за тем, как Мэллерин раскладывает книги на столе.

— Элладан, ты не мог бы мне помочь? — неожиданно произнесла она, не оборачиваясь и не отрываясь от своего занятия.

Она стояла у стола, так и не присев на отодвинутый стул, протирая выбранные книги от пыли, сосредоточенно листая страницы, временами прикусывая кончик писчего пера и задумчиво постукивая пальцами по столешнице рядом с исписанным листом.

Элладан приблизился и остановился за её спиной, из-за плеча разглядывая книги, свитки и разрозненные листы: «История третьей эпохи», «Очерки о болезнях, лекарстве и исцелении», «Смерть в Тарбаде», «О травах, грибах и камнях», «Дыхание тьмы»…

— Интересный выбор чтения, — удивлённо пробормотал он.

Мэллерин обернулась, вскинув на него пронзительно-синий взгляд.

— Мне нужно знать твоё мнение, Элладан, — медленно произнесла она, поворачивая и передвигая к нему поближе исписанный лист на столе. — Я здесь пытаюсь сопоставить некоторые факты и события… И я боюсь. Боюсь, что результат не обрадует и не понравится… Не понравится никому из нас…

С трудом договорив, Мэллерин села, вытерла руки лежащей на столе салфеткой и протянула Элладану лист.

— Это рецепт, его написала Эльмирет, — пояснила она удивлённому эллону, разглядывающему наспех набросанные строки. — По словам сестры, именно эти травы использовал Радагаст, чтобы лечить лесных эдайн в Мирквуде. Они применяли эти отвары зимой, когда пришла какая-то неизвестная болезнь, и сейчас снова только этот рецепт помог детям старейшины.

— Ателас? — переспросил Элладан. — Эльмирет не ошиблась? Он ведь не растёт в Мирквуде…

— Не думаю, что это ошибка. Знанию трав она училась от бабушки, и тебе наверняка известно, что в Мирквуде никто не осмелится оспорить глубину познаний леди Тауриндиль. К тому же, по словам сестры, запас трав людям оставил сам Радагаст. И подробно растолковал жене старейшины, как их употреблять.

Мэллерин подвинула к Элладану одну из книг и подняла на него выразительный взгляд:

— Ведь у людей в Мирквуде не было этой книги…

Элладан заложил страницу пальцем и, прикрыв фолиант, мельком взглянул на обложку: «Великая чума и её последствия…» Пробежав взглядом по странице, он сразу же убедился, что найденный в книге рецепт в точности соответствует тому, что был написан на листе рукой Эльмирет. И его накрыло воспоминаниями — «о последствиях» Черного Мора они с братом знали не понаслышке…

— Я не видел этой книги в Имладрисе, — пробормотал Элладан, ещё раз взглянув на обложку и перелистнув несколько страниц.

Мэллерин согласно кивнула:

— Конечо. Этой книги нет в библиотеке лорда Эльронда, я перед отъездом проверила и уточнила у Саэльдира. Но когда Эльмирет рассказала о своих похождениях по окраинам Мирквуда и по памяти воссоздала рецепт, я была уверена, что он мне знаком, что я его уже его видела. Видела здесь, в Митлонде… Много лет назад… Видела в этой самой книге…

— Ты…

— Да, я говорила об этом с твоим отцом, — перебила Мэллерин, безошибочно разгадав течение мыслей Элладана. — Он согласен с тем, что такие рецепты при обыкновенной простуде не применяют. И что нужно озаботиться восточными рубежами и внимательнее приглядывать за Мирквудом. Но я всё же до последнего надеялась, что либо Эльмирет ошиблась, либо я… — Эллет виновато потупилась: — Прости, Элладан, я не хотела тебя перебивать. Что думаешь об этом? Неужели снова?..

Не договорив, эллет замолчала, страшась озвучить вслух сомнения, подозрения и мысли, которые лишь окрепли и получили подтверждение после приезда в Гавани.

Элладан отложил книгу, обошёл стол и опустился в кресло напротив Мэллерин. Поставил локти на стол, устало уронил голову в ладони, потёр лицо и лишь потом поднял на эллет тяжёлый взгляд.

Мэллерин попыталась было снова заняться книгами и записями, но не удержалась и взглянула на него.

— Элладан… — вздохнула она, тоже отодвигая книгу, — ну что ты? Что ты на меня так смотришь?

— Я люблю тебя, мэль, — произнёс он. — И я отдал бы всё за возможность свободно и открыто называть тебя своей…

Мэллерин на мгновение опешила от столь внезапной перемены разговора и от полной откровенности — всё время их близкого знакомства Элладан никогда не говорил открыто о своих чувствах, ограничиваясь лишь знаками внимания, мимолётными поцелуями и изредка позволяя заглянуть в свои мысли.

— Называть своей? — переспросила она, пытаясь перевести нежданные признания в шутку. — Чтобы запереть в Имладрисе и никуда не выпускать?

— Ты же знаешь, что я не способен на подобное, — негромко отозвался он. — И что я никогда не стану препятствовать тебе заниматься всем, чем пожелаешь. Я люблю тебя, — повторил он, и от Мэллерин не укрылось отчаяние в его словах. — Я так хотел бы быть тебе не только другом, но возлюбленным, супругом, отцом детей… если пожелаешь… Хотел бы открыто говорить о своих чувствах и любить тебя.

Мэллерин помолчала, склонив набок голову и разглядывая Элладана. Потом произнесла, горько усмехнувшись:

— Помнится, когда-то ты говорил, что одну из причин наших непростых взаимоотношений несложно устранить…

— Сложно, мэль, очень сложно, — со вздохом ответил Элладан. — Я был глуп, непростительно глуп, когда говорил это. И не имел права произносить такие слова. Не имел права ничего обещать. И сейчас не имею… Но молчать больше не могу.

Он кивнул на разложенные на столе книги и снова закрыл лицо руками:

— Не могу больше молчать. Особенно когда уже нет сомнений в том, что тьма надвигается. Особенно, когда всё уже началось…

Мэллерин подалась к нему и коснулась его руки.

— Так в чём же тогда дело, Элладан? Я…

Он вскинул голову, крепко сжимая её ладонь.

— Неужели ты не понимаешь, мэль? Я не могу втягивать тебя в это, не могу связывать клятвами и не вправе ничего обещать! Я не знаю своей судьбы, не знаю грядущего, но и остаться в стороне от того, что движется на наши земли, стать сторонним наблюдателем начавшегося не могу!

— Я знаю, Элладан, — попыталась было вставить Мэллерин, — и никогда не попрошу от тебя подобного…

Но Элладан словно не слышал:

— Мой путь неверен, — продолжал он, прижимаясь щекой к запястью эллет и осторожно трогая губами её руку, — мою судьбу не провидит ни отец, ни брат, ни сестра. Ни леди Галадриэль. Я не единожды видел, что происходит в орочьих лагерях, я прекрасно знаю, какая участь ждёт тех, кто попадает туда. И я не хочу, чтобы ты оказалась связана клятвами и обетами со мной, если подобное вдруг коснётся меня…

— Элладан, послушай, — снова заговорила Мэллерин, но её мягкие увещевания не возымели действия.

Элладан лишь молча стискивал её ладонь, пряча лицо и глаза. А гнетущая его тоска была почти осязаема.

Мэллерин встала. Элладан потянулся было к ней, пытаясь удержать её руку. Но она и не пыталась её отнимать — лишь обошла стол и, приблизившись к эллону, присела на краешек подлокотника его кресла, заставляя откинуться на спинку.

— Пожалуйста, Элладан, — повторила она настойчиво. И, когда он вскинул голову, вглядываясь ей в лицо, продолжила: — Я выслушала тебя, ты открыл свои мысли, я знаю твои желания. А теперь, будь добр, тоже послушай меня.

Она нежно погладила его по щеке, дожидаясь абсолютного внимания, и произнесла, ловя выражение серебристо-серых глаз:

— Я тоже люблю тебя, Элладан. И ни для кого это уже давно не секрет.

Он встревожился, заподозрив неладное:

— Мэль, милая моя, Мэллерин, не говори… Не говори ничего, прошу…

Но она властно накрыла его губы ладонью и заговорила:

— Нет, Элладан, нет. Именно сейчас самое время всё сказать. Я буду говорить, а ты слушай. Я люблю тебя, давно и всем сердцем. И я никогда не пожелаю себе иного супруга, кроме тебя. — Она убрала руки от его лица и опустила ладони ему на плечи. Вскинула голову вверх, подняв взгляд к арочным резным балкам потолка библиотеки владыки Кирдана.

— Нет, Мэллерин, не надо… — прошептал Элладан, но эллет его не слушала.

— Я клянусь перед всеми высшими силами, что никогда не возьму себе иного супруга, кроме Элладана Эльрондиона. Какая бы судьба ни ждала его или меня, я клянусь, что никогда никто иной не получит моей ласки, — она ещё раз нежно провела ладонью по щеке эллона и закончила, с насмешкой глядя в его глаза, сияющие изумлением и тайной надеждой: — Никто и никогда не станет звать меня своей, кроме моей семьи и Элладана Эльрондиона, которому отдано моё сердце навсегда.

Он закрыл глаза и, стиснув зубы, едва слышно проговорил:

— Я же просил, Мэллерин, просил…

— И я клянусь, что буду любить Элладана Эльрондиона всегда, что бы ни случилось, и какая бы судьба нас ни ждала, — договорила Мэллерин.

Элладан крепко стиснул объятия на талии эллет и потянул её ближе, стаскивая с подлокотника себе на колени. Она обхватила его шею обеими руками, прижимаясь лбом к его груди.

— Как ты могла, мэль? Зачем… — зашептал Элладан, покрывая поцелуями её шею, лицо, волосы. — Зачем?

— Теперь у тебя нет повода для тоски и отчаяния, — произнесла она, поднимая голову и вглядываясь в его лицо. — И не будет больше сомнений, Элладан. Больше нет нужды тратить время и силы на наши утомительные споры, и, надеюсь, не останется поводов для наших бессмысленных ссор. Теперь у тебя, кроме дома, всегда будет место, куда стоит вернуться и где с радостью встретят тебя. Я люблю тебя, Элладан, и что бы ни случилось, этого не изменить. Я всегда буду ждать, если ты пожелаешь. Буду тебя ждать…

— Мэллерин… — только и смог выдохнуть Элладан, крепко прижимая к себе эллет, беспорядочно целуя и стараясь до малейшего мгновения запомнить её близость — шёлк золотых волос и нежные пальчики у щеки, сладкий запах кожи и изящные изгибы мнимо хрупкого тела…

Мэллерин опустила голову ему на плечо, обняла за шею и замерла, пряча лицо. Он прижался щекой к её макушке и молчал, слушая бешено бьющееся сердце — своё или её, нельзя было разобрать…

Когда по галерее, ведущей к библиотеке, разнёсся шорох шагов, Мэллерин вскинула голову, прислушиваясь.

— Сюда идут, Элладан, — произнесла она, и в её голосе легко было угадать нотки сожаления.

Он кивнул, неохотно отпуская эллет.

Она отстранилась и попыталась было встать на ноги, когда Элладан наклонил голову и, обхватив её разрумянившееся лицо ладонями, жарко и жадно припал поцелуем к губам.

Эллет ответила на поцелуй, а потом засмеялась, пытаясь высвободиться.

— Элладан, нас могут увидеть, — слабо воспротивилась она.

— Может это и к лучшему… — тихо вздохнул он.

Она снова рассмеялась:

— Может и так. Тогда мне уж точно не придётся больше ничего ожидать. Наша свадьба будет скорой…

— Не сомневаюсь, зная нрав твоего отца.

— О нет, как раз в этот вопрос он совершенно не станет вмешиваться, — не переставала смеяться эллет.

— Конечно, будь у меня такая дочь, я бы тоже не торопился её никому отдавать, — мрачнея, согласно кивнул Элладан.

Мэллерин посерьёзнела. Она провела пальчиком по хмурой морщине, залёгшей меж его бровей, и с укором заглянула в серебрящиеся глаза:

— Снова этот тон?

— Всё, всё, милая, больше не буду, — попытался улыбнуться он.

Улыбка вышла неуверенная и натянутая, и Элладан, пытаясь скрыть возвращающиеся тяжкие мысли, быстро встал с кресла, подхватил Мэллерин с подлокотника и аккуратно опустил на пол.

Когда открылась дверь библиотеки, пропуская владыку Кирдана, Эльрохира и Малинарэ, Элладан и Мэллерин уже стояли по разные стороны стола, с одинаково задумчивым и обеспокоенным выражением лиц разглядывая разложенные книги…

— Простите, мои дорогие гости, — громко заговорил Кирдан, входя в библиотеку, — зная ваши интересы, я должен был и сам догадаться, где вас искать!

Элладан и Мэллерин обернулись. Кирдан, приближаясь к столу, широко улыбался, а взметнувшийся по библиотеке сквозняк всколыхнул его длинные белые волосы и полы тёмно-синих одежд.

— И я приношу свои искренние извинения, что оставил вас на все эти дни без должного внимания хозяина, — продолжал он. Приблизившись, он кинул взгляд на Элладана, и улыбка сбежала с его лица: — Надеюсь, мой юный друг, ты не в обиде на меня?

— Конечно, нет! — изумился Элладан.

— Тогда я могу принять к сведению, что ты проводил ночи под открытым небом, а не в отведённой тебе комнате, исходя из своих собственных желаний, а не в обиде на нерадивого хозяина?

— Именно так, владыка, — ответил Элладан, начиная понимать причину столь пристального внимания к себе со стороны владыки Митлонда. — Море невероятно, ночи прекрасны, а виноградники Митлонда приносят изумительный урожай!

Мэллерин усмехнулась и искоса бросила на Элладана укоризненный взгляд.

«Ты же должен был отдохнуть от бессонницы и тревог за время пути», — коснулся его мыслей её немой укор.

«Это ты так решила, мэль. Я же хотел и дальше сопровождать тебя до дома», — так же мысленно ответил ей Элладан.

«Тогда ты просто должен был мне об этом сказать, а не желать счастливого пути,

направляя Гваэва и тая в сердце обиду», — не умолкала Мэллерин.

«Гваэв снова артачился?» — забеспокоился Элладан.

«Нет. Но ты должен был просто сказать…»

«В другой раз, мэль. В другой раз…»

— Ну что ж, мой друг, тогда я не стану углубляться в эти вопросы и просто приглашу вас всех к столу.

Владыка Кирдан повёл рукой в сторону выхода из библиотеки, приглашая всех за собой в столовую. Но его опередила Мэллерин.

— Владыка Кирдан, взгляните на это, пожалуйста, — и она протянула ему лист с записями сестры и, в свою очередь, повела рукой в сторону разложенных на столе книг.

Кирдан взял в руки листок и застыл, читая. После бегло окинул взглядом книги.

— Мэллерин, — произнёс он, — может быть, поговорим за обедом?

— Как пожелаете, хир Кирдан, — согласно склонив голову, отозвалась она.

— Тогда попрошу за мной…

…И шелестело море, набегая волнами на берег. Солнце давно ушло за горизонт, и созвездия уже несколько раз сменили друг друга на небосклоне…

Мерцали фонарики, освещая синевато-призрачным светом беседку, в которой с дня приезда коротал ночи Элладан.

Только теперь он был здесь не один — все четверо гостей Митлонда сидели с весьма задумчивым видом за круглым столом, разглядывая книги, принесённые Мэллерин из библиотеки, и потягивая подносимое владыке Кирдану и его гостям вино.

«Ты всё ещё тверда в своём намерении уйти за море, Малинарэ?» — коснулась глубоко задумавшуюся эллет чужая мысль.

«Не знаю, Кирдан, я ничего уже не знаю!»

«Тогда ты, может быть, всё же поговоришь ещё раз с Глорфиндэлем? Особенно после всего, что узнала сейчас?»

«Ты рассказал мне многое. Многое мне открыли дети Эльронда и эллет, что

сопровождала нас… Кое-что я поняла сама, а ещё многое мне показала дева, что

пробудила меня. Эленья. И я не стану говорить с Глорфиндэлем, чтобы не обидеть

её мать.»

«Кого не обидеть?» — мысли Кирдана передали крайнее изумление.

Малинарэ, до этого спокойно созерцавшая море, повернулась к владыке и повторила через осаннвэ:

«Я не желаю обидеть его жену».

Кирдан отпил глоток вина и бросил на Малинарэ выразительный взгляд:

«Жену? Глорфиндэль не женат».

«А дочь?» — с не меньшим изумлением переспросила Малинарэ.

«Дочь — это другая история, и я не хочу — да наверное, и не в праве — её сейчас начинать тебе рассказывать…»

Малинарэ надолго отрешилась ото всех, разглядывая переливы света на водной глади, а потом повернулась в владыке Кирдану и обратила на него сияющий решимостью взгляд.

«А знаешь, Кирдан, я, наверное, повременю с отплытием. Мне с каждым днём всё больше и больше кажется, что всё ещё не время отплывать…»

«Как пожелаешь, Малинарэ. Мой дом — твой дом. Тебе здесь всегда рады!»

«А если я пожелаю уехать не на запад, а на восток?»

«Мы поможем».

«Тогда я всё же повременю с отплытием, если ты не против…»

«Как пожелаешь, Малинарэ».

И Кирдан пригубил вино, прищурив от удовольствия глаза…They spoke of many things, old and new... The tidings were mostly sad and ominous: of gathering darkness, the wars of Men, and the flight of the Elves.

Frodo and Gildor about world outside the Shire

Они говорили о многом, старом и новом... Вести были в основном печальными и зловещими: о сгущающейся тьме, войнах людей и уходе эльфов.

Фродо и Гилдор о мире за пределами Шира

Лучи утреннего солнца беспрепятственно проникали сквозь витражное стекление высоких стрельчатых окон библиотеки владыки Кирдана и рисовали цветные узоры на паркетном полу и резных деревянных столах. Чуть искажённые игрой света и тени, там колыхались на волнах корабли с распущенными парусами и парили стаи птиц, истаивая в солнечных лучах. Там у прибрежных валунов рассыпались пеной волны и высились скалы, отзеркаливая искусством мастера пейзаж за окнами библиотечного крыла дома Кирдана. Несколько окон было открыто, и тёплый летний ветер гулял по просторному помещению, проникая в полутёмные ниши вдоль стен, где рядами располагались высокие, наполненные книгами и свитками шкафы. Тумбы и шкафы поменьше стояли меж колонн, поддерживающих арочные своды библиотеки, и расставленые на них цветы добавляли нотку сладости к аромату морского бриза, полностью устраняя запахи старой бумаги, пергамента, чернил, красок и книг.

Мэллерин покрепче прижала к груди несколько фолиантов, отобранных в одном из высоких шкафов, и попыталась дотянуться к полке чуть правее. Но ширины лестницы, на которой она стояла, оказалось явно недостаточно для этого — эллет ахнула и покачнулась. И выронила одну из книг, сжимая рукой противоположную сторону лестницы в попытке восстановить равновесие.

Внезапно её талию обхватили сильные руки, и в одно мгновение она оказалась на полу, устойчиво стоя на ногах.

— Спасибо, Элладан, — усмехнулась она, смахивая со своего лица прядь выбившихся из причёски волос.

От её пальцев возле щеки остался сероватый отпечаток пыли. И Элладан, так вовремя вошедший в библиотеку и успевший снять с шаткой лестницы неугомонную эллет, лишь устало вздохнул. Он наклонился, подобрал с пола книгу, потом протянул руку и стёр с её щеки грязь.

— Всегда рад помочь, Мэллерин, — буднично, с деланым спокойствием, отозвался он. Чуть помедлив, всё же поинтересовался: — Когда ты приехала?

— Ночью, — коротко бросила эллет, забирая у него книгу и направляясь к одному из столов у распахнутого настежь окна.

Элладан проводил её печальным взглядом, стараясь отогнать горькие мысли — похоже, ей нет дела до его переживаний, ей всё равно…

Он не находил себе места с самого прибытия в Митлонд, когда после десяти дней пути от Имладриса, оставив хоббитов в Баклэнде среди полуросликов на попечение одной из многочисленных знакомых Мэллерин, четверо эльдар предстали перед владыкой Кирданом.

Малинарэ тотчас же безгранично завладела вниманием владыки, и они погрузились в долгие разговоры и воспоминания, а сыновья Эльронда и Мэллерин остались предоставлены сами себе.

Но скучать им не пришлось — у всех троих были друзья, наперебой зазывающие к себе, желающие узнать или поделиться новостями, нашлись и неотложные дела.

Эльрохир, пользуясь благоприятной погодой, отправился с рыбаками в море, едва успев снять броню, сменить дорожные одежды и устроив на конюшнях своего коня. Мэллерин по прибытии направилась навестить старых знакомых, выспрашивая возможные вести от матери и отца. Элладан же занялся подготовкой к дальнейшей дороге, намереваясь сопроводить Мэллерин вдоль побережья Харлиндона к поселению, где находился дом её семьи и откуда она собиралась забрать проверенных временем скакунов для сестры и для себя.

Решение Мэллерин ехать домой одной стало для Элладана неожиданностью. Он был уверен, что эллет не станет возражать против его присутствия рядом — за время пути от Имладриса между ними снова установились ровные тёплые отношения, так напоминавшие то чувство, что зародилось на этой же дороге десятилетие назад… И потому, когда Мэллерин под вечер вывела из стойла коня, собираясь уехать налегке, Элладан не сумел до конца скрыть досаду и разочарование.

Мэллерин заметила его настроение, склонилась в седле и удостоила ласкового прикосновения к плечу: «Я постараюсь вернуться как можно скорее, Элладан. Тебе не стоит ехать со мной. Лучше отдохни, ты измотал себя в этом походе больше всех нас…»

Он мог бы сказать, что причиной его тревог и беспокойства было её присутствие рядом, и мысли, что распаляли сердце и выжигали душу, гнали прочь покой и не позволяли спать… Но он ничего не сказал, как и всегда — лишь пожелал удачной дороги и хлопнул по крупу Гваэва, которого эллет выбрала в дорогу в этот раз…

Остаток вечера и ночь Элладан коротал на побережье — сидел в полутёмной беседке, подсвеченной бледным сиянием небольшого фонаря, пил вино и любовался россыпями звёзд, отражающимися в мерцающей глади моря. Вода неспешно меняла свой цвет — аквамарин превратился в синеву, потом заискрил золотисто-розовыми закатными искрами, потемнел до черноты, раскачивая пригоршни серебра… И лишь когда за спиной Элладана забрезжил рассвет, оставляя в прибрежных водах алые полосы, он задремал.

Там и нашёл его Эльрохир, вернувшийся утром в Гавань.

Братья позавтракали, и Эльрохир снова ушёл к рыбакам. Элладан же отказался и, отмахнувшись от увещеваний брата, уединился в библиотеке. Там, перебирая свитки и пожелтевшие страницы, он почти восстановил душевное равновесие. А ночь снова провёл в беседке на берегу с вином и сожалениями…

Появление Мэллерин утром второго дня стало приятным сюрпризом, но всё же то, что она не сообщила сразу о своём возвращении, опять кольнуло обидой. И Элладан лишь подавил вздох, наблюдая за тем, как Мэллерин раскладывает книги на столе.

— Элладан, ты не мог бы мне помочь? — неожиданно произнесла она, не оборачиваясь и не отрываясь от своего занятия.

Она стояла у стола, так и не присев на отодвинутый стул, протирая выбранные книги от пыли, сосредоточенно листая страницы, временами прикусывая кончик писчего пера и задумчиво постукивая пальцами по столешнице рядом с исписанным листом.

Элладан приблизился и остановился за её спиной, из-за плеча разглядывая книги, свитки и разрозненные листы: «История третьей эпохи», «Очерки о болезнях, лекарстве и исцелении», «Смерть в Тарбаде», «О травах, грибах и камнях», «Дыхание тьмы»…

— Интересный выбор чтения, — удивлённо пробормотал он.

Мэллерин обернулась, вскинув на него пронзительно-синий взгляд.

— Мне нужно знать твоё мнение, Элладан, — медленно произнесла она, поворачивая и передвигая к нему поближе исписанный лист на столе. — Я здесь пытаюсь сопоставить некоторые факты и события… И я боюсь. Боюсь, что результат не обрадует и не понравится… Не понравится никому из нас…

С трудом договорив, Мэллерин села, вытерла руки лежащей на столе салфеткой и протянула Элладану лист.

— Это рецепт, его написала Эльмирет, — пояснила она удивлённому эллону, разглядывающему наспех набросанные строки. — По словам сестры, именно эти травы использовал Радагаст, чтобы лечить лесных эдайн в Мирквуде. Они применяли эти отвары зимой, когда пришла какая-то неизвестная болезнь, и сейчас снова только этот рецепт помог детям старейшины.

— Ателас? — переспросил Элладан. — Эльмирет не ошиблась? Он ведь не растёт в Мирквуде…

— Не думаю, что это ошибка. Знанию трав она училась от бабушки, и тебе наверняка известно, что в Мирквуде никто не осмелится оспорить глубину познаний леди Тауриндиль. К тому же, по словам сестры, запас трав людям оставил сам Радагаст. И подробно растолковал жене старейшины, как их употреблять.

Мэллерин подвинула к Элладану одну из книг и подняла на него выразительный взгляд:

— Ведь у людей в Мирквуде не было этой книги…

Элладан заложил страницу пальцем и, прикрыв фолиант, мельком взглянул на обложку: «Великая чума и её последствия…» Пробежав взглядом по странице, он сразу же убедился, что найденный в книге рецепт в точности соответствует тому, что был написан на листе рукой Эльмирет. И его накрыло воспоминаниями — «о последствиях» Черного Мора они с братом знали не понаслышке…

— Я не видел этой книги в Имладрисе, — пробормотал Элладан, ещё раз взглянув на обложку и перелистнув несколько страниц.

Мэллерин согласно кивнула:

— Конечо. Этой книги нет в библиотеке лорда Эльронда, я перед отъездом проверила и уточнила у Саэльдира. Но когда Эльмирет рассказала о своих похождениях по окраинам Мирквуда и по памяти воссоздала рецепт, я была уверена, что он мне знаком, что я его уже его видела. Видела здесь, в Митлонде… Много лет назад… Видела в этой самой книге…

— Ты…

— Да, я говорила об этом с твоим отцом, — перебила Мэллерин, безошибочно разгадав течение мыслей Элладана. — Он согласен с тем, что такие рецепты при обыкновенной простуде не применяют. И что нужно озаботиться восточными рубежами и внимательнее приглядывать за Мирквудом. Но я всё же до последнего надеялась, что либо Эльмирет ошиблась, либо я… — Эллет виновато потупилась: — Прости, Элладан, я не хотела тебя перебивать. Что думаешь об этом? Неужели снова?..

Не договорив, эллет замолчала, страшась озвучить вслух сомнения, подозрения и мысли, которые лишь окрепли и получили подтверждение после приезда в Гавани.

Элладан отложил книгу, обошёл стол и опустился в кресло напротив Мэллерин. Поставил локти на стол, устало уронил голову в ладони, потёр лицо и лишь потом поднял на эллет тяжёлый взгляд.

Мэллерин попыталась было снова заняться книгами и записями, но не удержалась и взглянула на него.

— Элладан… — вздохнула она, тоже отодвигая книгу, — ну что ты? Что ты на меня так смотришь?

— Я люблю тебя, мэль, — произнёс он. — И я отдал бы всё за возможность свободно и открыто называть тебя своей…

Мэллерин на мгновение опешила от столь внезапной перемены разговора и от полной откровенности — всё время их близкого знакомства Элладан никогда не говорил открыто о своих чувствах, ограничиваясь лишь знаками внимания, мимолётными поцелуями и изредка позволяя заглянуть в свои мысли.

— Называть своей? — переспросила она, пытаясь перевести нежданные признания в шутку. — Чтобы запереть в Имладрисе и никуда не выпускать?

— Ты же знаешь, что я не способен на подобное, — негромко отозвался он. — И что я никогда не стану препятствовать тебе заниматься всем, чем пожелаешь. Я люблю тебя, — повторил он, и от Мэллерин не укрылось отчаяние в его словах. — Я так хотел бы быть тебе не только другом, но возлюбленным, супругом, отцом детей… если пожелаешь… Хотел бы открыто говорить о своих чувствах и любить тебя.

Мэллерин помолчала, склонив набок голову и разглядывая Элладана. Потом произнесла, горько усмехнувшись:

— Помнится, когда-то ты говорил, что одну из причин наших непростых взаимоотношений несложно устранить…

— Сложно, мэль, очень сложно, — со вздохом ответил Элладан. — Я был глуп, непростительно глуп, когда говорил это. И не имел права произносить такие слова. Не имел права ничего обещать. И сейчас не имею… Но молчать больше не могу.

Он кивнул на разложенные на столе книги и снова закрыл лицо руками:

— Не могу больше молчать. Особенно когда уже нет сомнений в том, что тьма надвигается. Особенно, когда всё уже началось...

Мэллерин подалась к нему и коснулась его руки.

— Так в чём же тогда дело, Элладан? Я...

Он вскинул голову, крепко сжимая её ладонь.

— Неужели ты не понимаешь, мэль? Я не могу втягивать тебя в это, не могу связывать клятвами и не вправе ничего обещать! Я не знаю своей судьбы, не знаю грядущего, но и остаться в стороне от того, что движется на наши земли, стать сторонним наблюдателем начавшегося не могу!

— Я знаю, Элладан, — попыталась было вставить Мэллерин, — и никогда не попрошу от тебя подобного…

Но Элладан словно не слышал:

— Мой путь неверен, — продолжал он, прижимаясь щекой к запястью эллет и осторожно трогая губами её руку, — мою судьбу не провидит ни отец, ни брат, ни сестра. Ни леди Галадриэль. Я не единожды видел, что происходит в орочьих лагерях, я прекрасно знаю, какая участь ждёт тех, кто попадает туда. И я не хочу, чтобы ты оказалась связана клятвами и обетами со мной, если подобное вдруг коснётся меня…

— Элладан, послушай, — снова заговорила Мэллерин, но её мягкие увещевания не возымели действия.

Элладан лишь молча стискивал её ладонь, пряча лицо и глаза. А гнетущая его тоска была почти осязаема.

Мэллерин встала. Элладан потянулся было к ней, пытаясь удержать её руку. Но она и не пыталась её отнимать — лишь обошла стол и, приблизившись к эллону, присела на краешек подлокотника его кресла, заставляя откинуться на спинку.

— Пожалуйста, Элладан, — повторила она настойчиво. И, когда он вскинул голову, вглядываясь ей в лицо, продолжила: — Я выслушала тебя, ты открыл свои мысли, я знаю твои желания. А теперь, будь добр, тоже послушай меня.

Она нежно погладила его по щеке, дожидаясь абсолютного внимания, и произнесла, ловя выражение серебристо-серых глаз:

— Я тоже люблю тебя, Элладан. И ни для кого это уже давно не секрет.

Он встревожился, заподозрив неладое:

— Мэль, милая моя, Мэллерин, не говори… Не говори ничего, прошу…

Но она властно накрыла его губы ладонью и заговорила:

— Нет, Элладан, нет. Именно сейчас самое время всё сказать. Я буду говорить, а ты слушай. Я люблю тебя, давно и всем сердцем. И я никогда не пожелаю себе иного супруга, кроме тебя. — Она убрала руки от его лица и опустила ладони ему на плечи. Вскинула голову вверх, подняв взгляд к арочным резным балкам потолка библиотеки владыки Кирдана.

— Нет, Мэллерин, не надо… — прошептал Элладан, но эллет его не слушала.

— Я клянусь перед всеми высшими силами, что никогда не возьму себе иного супруга, кроме Элладана Эльрондиона. Какая бы судьба ни ждала его или меня, я клянусь, что никогда никто иной не получит моей ласки, — она ещё раз нежно провела ладонью по щеке эллона и закончила, с насмешкой глядя в его глаза, сияющие изумлением и тайной надеждой: — Никто и никогда не станет звать меня своей, кроме моей семьи и Элладана Эльрондиона, которому отдано моё сердце навсегда.

Он закрыл глаза и, стиснув зубы, едва слышно проговорил:

— Я же просил, Мэллерин, просил…

— И я клянусь, что буду любить Элладана Эльрондиона всегда, что бы ни случилось, и какая бы судьба нас ни ждала, — договорила Мэллерин.

Элладан крепко стиснул объятия на талии эллет и потянул её ближе, стаскивая с подлокотника себе на колени. Она обхватила его шею обеими руками, прижимаясь лбом к его груди.

— Как ты могла, мэль? Зачем… — зашептал Элладан, покрывая поцелуями её шею, лицо, волосы. — Зачем?

— Теперь у тебя нет повода для тоски и отчаяния, — произнесла она, поднимая голову и вглядываясь в его лицо. — И не будет больше сомнений, Элладан. Больше нет нужды тратить время и силы на наши утомительные споры, и, надеюсь, не останется поводов для наших бессмысленных ссор. Теперь у тебя, кроме дома, всегда будет место, куда стоит вернуться и где с радостью встретят тебя. Я люблю тебя, Элладан, и что бы ни случилось, этого не изменить. Я всегда буду ждать, если ты пожелаешь. Буду тебя ждать…

— Мэллерин… — только и смог выдохнуть Элладан, крепко прижимая к себе эллет, беспорядочно целуя и стараясь до малейшего мгновения запомнить её близость — шёлк золотых волос и нежные пальчики у щеки, сладкий запах кожи и изящные изгибы мнимо хрупкого тела…

Мэллерин опустила голову ему на плечо, обняла за шею и замерла, пряча лицо. Он прижался щекой к её макушке и молчал, слушая бешено бьющееся сердце — своё или её, нельзя было разобрать…

Когда по галерее, ведущей к библиотеке, разнёсся шорох шагов, Мэллерин вскинула голову, прислушиваясь.

— Сюда идут, Элладан, — произнесла она, и в её голосе легко было угадать нотки сожаления.

Он кивнул, неохотно отпуская эллет.

Она отстранилась и попыталась было встать на ноги, когда Элладан наклонил голову и, обхватив её разрумянившееся лицо ладонями, жарко и жадно припал поцелуем к губам.

Эллет ответила на поцелуй, а потом засмеялась, пытаясь высвободиться.

— Элладан, нас могут увидеть, — слабо воспротивилась она.

— Может это и к лучшему… — тихо вздохнул он.

Она снова рассмеялась:

— Может и так. Тогда мне уж точно не придётся больше ничего ожидать. Наша свадьба будет скорой…

— Не сомневаюсь, зная нрав твоего отца.

— О нет, как раз в этот вопрос он совершенно не станет вмешиваться, — не переставала смеяться эллет.

— Конечно, будь у меня такая дочь, я бы тоже не торопился её никому отдавать, — мрачнея, согласно кивнул Элладан.

Мэллерин посерьёзнела. Она провела пальчиком по хмурой морщине, залёгшей меж его бровей, и с укором заглянула в серебрящиеся глаза:

— Снова этот тон?

— Всё, всё, милая, больше не буду, — попытался улыбнуться он.

Улыбка вышла неуверенная и натянутая, и Элладан, пытаясь скрыть возвращающиеся тяжкие мысли, быстро встал с кресла, подхватил Мэллерин с подлокотника и аккуратно опустил на пол.

Когда открылась дверь библиотеки, пропуская владыку Кирдана, Эльрохира и Малинарэ, Элладан и Мэллерин уже стояли по разные стороны стола, с одинаково задумчивым и обеспокоенным выражением лиц разглядывая разложенные книги...

— Простите, мои дорогие гости, — громко заговорил Кирдан, входя в библиотеку, — зная ваши интересы, я должен был и сам догадаться, где вас искать!

Элладан и Мэллерин обернулись. Кирдан, приближаясь к столу, широко улыбался, а взметнувшийся по библиотеке сквозняк всколыхнул его длинные белые волосы и полы тёмно-синих одежд.

— И я приношу свои искренние извинения, что оставил вас на все эти дни без должного внимания хозяина, — продолжал он. Приблизившись, он кинул взгляд на Элладана, и улыбка сбежала с его лица: — Надеюсь, мой юный друг, ты не в обиде на меня?

— Конечно, нет! — изумился Элладан.

— Тогда я могу принять к сведению, что ты проводил ночи под открытым небом, а не в отведённой тебе комнате, исходя из своих собственных желаний, а не в обиде на нерадивого хозяина?

— Именно так, владыка, — ответил Элладан, начиная понимать причину столь пристального внимания к себе со стороны владыки Митлонда. — Море невероятно, ночи прекрасны, а виноградники Митлонда приносят изумительный урожай!

Мэллерин усмехнулась и искоса бросила на Элладана укоризненный взгляд.

«Ты же должен был отдохнуть от бессонницы и тревог за время пути», — коснулся его мыслей её немой укор.

«Это ты так решила, мэль. Я же хотел и дальше сопровождать тебя до дома», — так же мысленно ответил ей Элладан.

«Тогда ты просто должен был мне об этом сказать, а не желать счастливого пути, направляя Гваэва и тая в сердце обиду», — не умолкала Мэллерин.

«Гваэв снова артачился?» — забеспокоился Элладан.

«Нет. Но ты должен был просто сказать…»

«В другой раз, мэль. В другой раз…»

— Ну что ж, мой друг, тогда я не стану углубляться в эти вопросы и просто приглашу вас всех к столу.

Владыка Кирдан повёл рукой в сторону выхода из библиотеки, приглашая всех за собой в столовую. Но его опередила Мэллерин.

— Владыка Кирдан, взгляните на это, пожалуйста, — и она протянула ему лист с записями сестры и, в свою очередь, повела рукой в сторону разложенных на столе книг.

Кирдан взял в руки листок и застыл, читая. После бегло окинул взглядом книги.

— Мэллерин, — произнёс он, — может быть, поговорим за обедом?

— Как пожелаете, хир Кирдан, — согласно склонив голову, отозвалась она.

— Тогда попрошу за мной…

…И шелестело море, набегая волнами на берег. Солнце давно ушло за горизонт, и созвездия уже несколько раз сменили друг друга на небосклоне…

Мерцали фонарики, освещая синевато-призрачным светом беседку, в которой с дня приезда коротал ночи Элладан.

Только теперь он был здесь не один — все четверо гостей Митлонда сидели с весьма задумчивым видом за круглым столом, разглядывая книги, принесённые Мэллерин из библиотеки, и потягивая подносимое владыке Кирдану и его гостям вино.

«Ты всё ещё тверда в своём намерении уйти за море, Малинарэ?» — коснулась глубоко задумавшуюся эллет чужая мысль.

«Не знаю, Кирдан, я ничего уже не знаю!»

«Тогда ты, может быть, всё же поговоришь ещё раз с Глорфиндэлем? Особенно после всего, что узнала сейчас?»

«Ты рассказал мне многое. Многое мне открыли дети Эльронда и эллет, что сопровождала нас… Кое-что я поняла сама, а ещё многое мне показала дева, что пробудила меня. Эленья. И я не стану говорить с Глорфиндэлем, чтобы не обидеть её мать.»

«Кого не обидеть?» — мысли Кирдана передали крайнее изумление.

Малинарэ, до этого спокойно созерцавшая море, повернулась к владыке и повторила через осаннвэ: «Я не желаю обидеть его жену».

Кирдан отпил глоток вина и бросил на Малинарэ выразительный взгляд:

«Жену? Глорфиндэль не женат».

«А дочь?» — с не меньшим изумлением переспросила Малинарэ.

«Дочь — это другая история, и я не хочу — да наверное, и не в праве — её сейчас начинатьтебе рассказывать…»

Малинарэ надолго отрешилась ото всех, разглядывая переливы света на водной глади, а потом повернулась в владыке Кирдану и обратила на него сияющий решимостью взгляд.

«А знаешь, Кирдан, я, наверное, повременю с отплытием. Мне с каждым днём всё больше и больше кажется, что всё ещё не время отплывать…»

«Как пожелаешь, Малинарэ. Мой дом — твой дом. Тебе здесь всегда рады!»

«А если я пожелаю уехать не на запад, а на восток?»

«Мы поможем».

«Тогда я всё же повременю с отплытием, если ты не против…»

«Как пожелаешь, Малинарэ».

И Кирдан пригубил вино, прищурив от удовольствия глаза…