Everyday life of a winter parent, или Как заплести ребёнку косичку (гет)

— Вау, — совершено искренне произнёс Сэм, когда Баки закончил рассказ. — Вот это действительно — вау! С места в карьер. То ты за ней неделями хвостом ходил, то сразу «будь моей женой». Может в твоё время это было нормально, но сейчас нужно для начала хоть на свидание сходить.

— Мы ходили.

— Да, — подтвердила Кара. — Мы отремонтировали нашу беседку, и папа устроил маме там свидание позавчера.

— А, — Сэм откинулся на спинку дивана. — Решил, значит всё за один день успеть? Утром на свидание, а вечером под венец. Шустрый ты парень.

Сержант чувствовал себя как на допросе. Эти двое нагрянули в его квартиру под вечер и потребовали объяснения, почему это Барнс так внезапно съехал и не выходит теперь на связь. Не поленились и даже стул из кухни в комнату принесли, чтобы по всем правилам допроса усадить Баки перед собой. Тот совсем не скрытничал и рассказывал всё.

— Да подожди, дядя Сэм, — осекла мужчину Кара и пересела поближе к краю дивана, заглядывая с любопытством в глаза Барнса. — Мама-то что ответила?

Баки негромко скрипнул зубами. Случайно получилось. Он откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул, отвернувшись в сторону кухни.

— А как вы сами думаете, сидел бы я здесь, если бы Руби сказала «да»? — скрывать раздражение в голосе он даже не пытался, напротив удивился, что ответил спокойней, чем прозвучало в голове.

Кара подскочила на ноги и крепко обняла мужчину за шею, неловко гладя по волосам.

— Мама просто удивилась, — сказала она. Пыталась успокоить и Барнса и саму себя. Выходило не то чтобы хорошо.

Сержант не знал, но девочка и сама была очень напугана переменами. Она узнала обо всём от Дерека буквально пару часов назад: тот ездил к Руби за лыжами дочери (Уэллсы собрались съездить в небольшой отпуск в горы на пару недель) и обнаружил там одну только Харпер. Без Барнса.

Девушка была отстранённой и молчаливой, а когда Дерек спросил про Баки, ответила, что он вернулся в свою квартиру. Дальше расспрашивать подругу мужчина не стал, видя, что каждое слово ей даётся с трудом. Уехал. Попытался разведать у дочери, что к чему, а та всполошилась, вызвонила Уилсона и вместе с ним поехала добывать информацию из первых рук.

Прав был Сэм — когда эта девочка вырастет, мир содрогнётся.

Но это будет после, а сейчас маленькая Кара, пытаясь унять трясущиеся от волнения руки, успокаивала Баки. Тот не сильно успокаивался.

— Сказала, что ей надо подумать. В одиночестве. Вот я и переехал сюда, — а, спустя время, тихо прибавил: — надеюсь, что на время.

— Конечно на время! — безапелляционно заявила Кара. — Скажи ему, Сэм.

— Да, — Уилсон кивнул, поджимая губы. Совсем неубедительно вышло, но он искренне пытался. — Всё будет хорошо.

— Прорепетируй следующий раз перед зеркалом, прежде чем кого-то утешать, — бросил Баки.

Металлическая рука накрыла лицо сержанта, и тот снова вздохнул. Прошедшие сутки оказались сущим Адом. Весь день он провёл в мучительном самокопании и даже не нашёл силы спуститься в магазин за продуктами. Заказал доставку, но не съел и половины — аппетит никак не хотел возвращаться.

Проведя целые сутки наедине с собой в четырёх стенах, Баки уже даже начал сомневаться, а было ли всё это на самом деле. Провёл ли он самый потрясающий месяц своей жизни в кругу семьи или это какой-то побочный эффект после долгих лет экспериментов Гидры? И комната кривых зеркал, и катание на роликах, и Хэллоуин, и Земо с его семейкой, и раскраски, и долгие утренние разговоры — всё это лишь плод его воспалённого разума? Не иначе так и есть.

Но найденный в кармане куртки рисунок кричал об обратном.

«Мама», «папа», «я», «дядя Баки».

Барнс повесил его на холодильник, пришпилив магнитом, и смотрел порой часами, удивляясь тому, как глупо всё повернулось.

Он напугал Руби. Точно так же как много лет назад, заявившись едва ли в здравом уме в её дом. Вот только теперь страх был совсем другим. Баки и сам оторопел от своих же слов, а Руби выпуталась из объятий и попятилась назад.

- Прости.

Дальше Барнс не слушал. Вернее он пытался — искренне пытался — цепляться за слова, но те упрямые пролетали мимо его ушей.

Подумать… время… одна.

Сержант не помнил, как он прощался с Сэмом и Сарой, да и прощался ли вообще. Очнулся он в своей квартире, когда дверь громко захлопнулась за спиной.

Пальцы больно вцепились в короткие волосы. Вот дурак. Он ведь не собирался ничего такого говорить. По крайней мере сейчас. Но сказанное воротить уже нельзя и вот потому Барнс и оказался сидящим на стуле посреди своей гостиной под пристальными взглядами дочери и друга.

Дочери, — усмехнулся сержант. Даже мысленно он не позволял себе признать, что возможно Кара ею никогда для него не станет. — Нет. Она моя дочь, чтобы не решила Руби.

— И что будем делать? — участливо спросил Сэм. Спрашивал он, конечно же, у Кары, а никак не у растерянного Барнса. Тот сейчас для мозгового штурма совсем не годился.

Девочка же — кажется, впервые в жизни — не знала, что ответить. В голове мельтешили мысли, но все они были не те.

— Вам делать ничего не надо, — взял слово сержант и поднялся на ноги, осторожно отстранив от себя руки дочери. — Мы сами с Руби разберёмся. А теперь езжайте. Уже поздно, и Дерек не обрадуется, если его дочь не явится домой.

Кара криво улыбнулась.

— Он знает, что ты тоже мой папа.

Сэм поднялся на ноги и утешительно похлопал друга по плечу.

— Я отвезу Кару и вернусь. Хорошо?

Но Баки покачал головой. Оставаться одному в пустой квартире не хотелось, но это было лучше, чем выслушивать идеи Уилсона или его утешения.

— Всё в порядке. Езжайте.

И они уехали. Кара напоследок крепко обняла Барнса и пообещала, что всё наладится и, когда потеплеет, они устроятся в беседке и разрисуют последние страницы той самой раскраски. Баки кивнул.

Вскоре он снова остался один. Даже свет оставлять включённым не хотелось, и квартира осталась в полумраке. Барнсу это совсем не мешало — он добрался до кухни, лишь раз неловко зацепив угол, сел напротив холодильника и уставился на рисунок.

Как же давно это было.

Кара изобразила его высоким — куда выше того же Дерека, расположившегося на другом краю листа — всего в чёрном, но руку выдела серебристым карандашом, начертив в районе плеча неровную красную звезду. Длинными волосами стали беспорядочные коричневые линии.

А живая рука нарисованного Барнса сжимала ладошку маленькой Кары в жёлтом платье. На их лицах были изображены счастливые улыбки. Настоящий Баки тоже попытался улыбнуться. Не вышло, и он отвернулся.

Раздался звонок в дверь.

Забыли что-то? — такой была первая мысль. — Или Сэм всё-таки вернулся?

Ругая про себя друга за упрямство, Барнс повторил путь сквозь погруженную в ночной мрак квартиру и отворил замок.

— Надеюсь, у тебя найдутся бокалы.

Сержант оторопел, забыв даже поздороваться и пропустить девушку в квартиру.

На пороге стояла Руби, демонстрируя бутылку вина.

— Да. Должны быть, — тряхнув головой, мужчина отступил в сторону, пропуская Харпер внутрь. Ударив по выключателю, он вдруг понял, что она ещё ни разу здесь не была. — Давай помогу.

Бутылку вина он поставил на столик для ключей и снял с девушки пальто. Под ним оказалось красное платье. Длинное — ниже колен — и такими же длинными широкими рукавами.

Руби неловко развела руками.

— Нарядилась под стать имени, — произнесла она, выдавая своё волнение с головой. Поправила и без того идеальные волосы. По крайней мере для Барнса они всегда казались идеальными. — Где у тебя штопор?

Баки мысленно от души дал себе затрещину. Ну сколько можно зависать?

— Да, — ответил невпопад и указал вглубь квартиры, — на кухне. Пойдём, я открою.

Взяв вино металлической рукой, мужчина потянулся обнять второй рукой девушку, но отдёрнул сам себя. Сейчас их отношения были, как говорится, в подвешенном состоянии и он не был уверен, что может вот так без повода касаться её.

Вместо этого сержант неловко почесал шею и пошёл вперед, включая свет в каждой комнате. Его острых слух улавливал каждый шаг идущей позади Руби.

Спустя несколько минут неловкой тишины, прерываемой короткими фразами, Харпер и Барнс уже сидели на кухне за столом, держа в руках разлитое по кружкам вино. Баки точно помнил, что у него были бокалы, но куда он их запихнул было не ясно. Руби же, видя его метания, вытащила из шкафчика две чашки — синюю и зелёную — и разлила по ним напиток.

Молчали.

Бутылка опустела на треть, потом наполовину. Когда на дне осталось совсем немного Руби вдруг отставила в сторону чашку.

— Мы должны были выпить совсем немного и начать разговор, — Баки заметил, что язык её немного заплетается и незаметно улыбнулся. Сам-то он не пьянел, а вот щёки девушки заметно алели. — А вместо этого мы выпили всю бутылку.

— Не всю.

В ответ на возражение, Харпер фыркнула, взяла бутылку и вылила остатки в пустую чашку Барнса.

— Всю!

Вдруг из её переброшенной через плечо сумочки раздалась мелодия. Телефон. Но Руби не стала отвечать — вытащив гаджет, она посмотрела кто звонит и сбросила вызов.

— Роуз, — пояснила она. — Мы с ней говорили по поводу, — девушка указала рукой сначала на Баки, а потом на себя, — нас. Не хочу больше этих разговоров с другими. Единственные кто могут говорить о нас — это мы сами.

— Полностью согласен, — признал Барнс. — Ты подумала?

— Какой же ты, — Руби совершенно пьяно покачала головой, — торопливый.

— Это я торопливый? Я целый месяц шаг лишний боялся сделать.

— А на исходе месяца прыгнул с места в карьер.

Руби вдруг нервно засмеялась и закрыла лицо руками. Баки молчал. Металлической рукой он обхватил чашку и выпил залпом всё, что в ней было. И никакого эффекта. Чёртов ускоренный метаболизм.

— Прости, что напугал тебя.

— Напугал, — повторила Харпер. — Днём ты зовешь на свидание, а вечером замуж. Барнс, так не делается, — она отняла ладони от лица и больше не улыбалась. — Весь этот месяц я пыталась понять, что вообще происходит и за какие заслуги на меня свалилось такое счастье.

— Руби…

— Позволь мне закончить, — в ответ на просьбу Баки кивнул. — Представь себе только, в какой растерянности я была, когда здоровый мужик с рукой из вибраниума начал приходить в мой дом день да через день. Когда ты играл с Карой, а на меня смотрел этим своим взглядом. Баки! — воскликнула она и тяжело выдохнула, будто сдувшись и растеряв всё, что собиралась сказать. Мысли спутались. Выпили, определённо, слишком много.

— Да, не стоило так сразу налегать на вино.

— Нет. Стоило. Так у меня хоть появилась решимость.

Вот теперь сержант и сам удивился.

— А раньше что, её не было?

— Нет. Я жутко стеснялась, пусть и делала вид, что это не так. Бак, я ведь не Наташа, которая голыми руками раскидает отряд наёмников, а потом склеит самого красивого парня в баре. Я простая девушка, которую неугомонная сестра впутала в историю со Щ.И.Т.ом. Нет во мне всего этого. Простой человек с проблемами и страхами.

Она вдруг поднялась на ноги, взяв с собой чашку, подошла к раковине, быстро её ополоснула и налила себе воды. Садиться обратно Руби не стала и развернулась лицом к Баки. Сумка глухо ударилась о дверку шкафчика.

— Всё пыталась понять, чего ты на самом деле хочешь. Сначала я чего только не думала. Вплоть до того, что тебя зачем-то подослал ко мне Кэп. Не знаю даже зачем, — она пожала плечами и усмехнулась нелепости этого предположения. Баки тоже улыбнулся. — Но потом ты стал так по-отечески относиться к Каре. Я не знала, что и думать. И ты поцеловал меня в комнате кривых зеркал! Ха. Да никому на свете ещё не удавалось меня так сильно удивить.

— Знала бы ты, как я волновался в тот день.

— А я волновалась во все последующие. Ты мне нравился Баки.

Сержант поднялся на ноги и медленно, плавно и не слышно, словно пантера, загнавшая в угол жертву, подошёл к Руби. Только кто был загнанным в угол в их случае — ещё большой вопрос.

— Нравился? — вкрадчиво поинтересовался мужчина. Руки его — и живая и металлическая — неспешно легли на столешницу по обе стороны от застывшей девушки.

Баки вдруг ощутил небывалый азарт. Держать себя в узде больше нет смысла — все его карты открыты и ход теперь за Руби.

— Нравился, — девушка чуть отстранилась, когда лицо мужчины оказалось уж слишком близко. Но взгляд её неизменно падал на его губы. — А теперь, кажется, люблю. Каждый день проведённый вместе. Каждый приготовленный вместе завтрак. То, как играешь с Карой, а потом укладываешь её спать. То, как ты целуешь меня, когда мы одни, — поддалась вперёд, обжигая шепотом, но не делая последний шаг. — Я люблю тебя, Баки Барнс.

И шаг за неё сделал сержант.

Одного мгновения не успело пройти как Руби уже оказалась сидящей на столешнице, крепко обнимая ногами Баки. Поцелуй — отчаянный и голодный — почти кричал о том, как эти двое истосковались в разлуке.

Уперевшись металлической рукой в дверку, висящего на стене шкафчика, Барнс заставил себя отстраниться.

— Я должен был сказать тебе это первым.

— Но пока ты думал, это сделала я, — Руби улыбнулась, припоминая недавний диалог. — Но я пока не ухожу, и у тебя есть шанс сказать.

— Конечно не уходишь, — Харпер засмеялась, когда Баки подхватил её и понёс куда-то. — Я больше тебя не отпущу.

Он осторожно положил девушку на диван, который никогда не служил ему самому постелью, но располагаться на полу Барнсу совсем не хотелось.

Руби сняла сумку, бросив её рядом с диваном и потянулась куда-то к своей шее, где под распущенными волосами должна была найтись молния.

— Не торопись, — остановил Баки.

Он убрал руки девушки и перевернул её на живот, нависая сверху. Рыжие волосы мужчина осторожно отодвинул в сторону, открывая взору спину Руби. Та неразборчиво простонала что-то в подушку, когда Барнс коснулся губами её шеи и местечка за ухом.

— Ты так и не дала мне ответ, — прошептал он, ловя ещё один бесстыдный стон Харпер.

— Хочешь сейчас продолжить разговор?

— Кто мешает нам совмещать?

Руби выгнулась под ним и впилась пальцами в обивку дивана, когда Барнс прихватил зубами кожу на загривке.

— Мучитель.

— Ответь.

Металлическая рука Барнса уперлась в спинку дивана, которая, под таким напором грозилась разломаться на мелкие кусочки. Вторая ладонь оглаживала стройное тело.

— Я не хочу замуж, — ответила Руби, — но я хочу быть с тобой, Бак. Хочу быть твоей. Пока только девушкой, а там посмотрим.

— Посмотрим значит.

Придержав молнию, он обхватил зубами бегунок и потянул вниз. Платье расстегивалось до самой поясницы и именно её коснулись губы Барнса, когда алая ткань обнажила кожу. Поцелуи поднимались выше, в то время как живая ладонь мужчины стягивала с Руби такое красивое, но совершенно не нужно сейчас платье.

— Погоди, — вдруг попросила едва ли своим голосом девушка. Баки послушно отстранился и сел, а она поднялась на ноги.

На секунду сержант испугался, что сделал что-то не так, и Харпер сейчас оденется и уйдёт. Но озорная улыбка девушки успокоила и давала понять, что всё он сделал правильно.

Алое платье упало к ногам.

— Не честно это Барнс, что ты такой одетый, а я в одном белье.

— Всё честно, — хмыкнул тот и сел, облокотившись на спинку дивана, наблюдая как Руби садится к нему на колени лицом к лицу. — Выгнала меня из дома, и это моя моральная компенсация.

— Не выгоняла я тебя. Лишь попросила немного времени. Кто ж знал, что ты из дома уйдёшь.

Девушка вздрогнула и, сквозь поцелуй, прикусила губу сержанта, когда его холодная металлическая рука коснулась разгорячённой кожи.

— Прости, — он убрал руку, и Руби проследила за тем, как бионические пальцы вцепились в многострадальную обивку.

— Всё хорошо. Просто не ожидала, — и провела рукой по его заметно так заросшей щетиной щеке. — Здравствуй, Баки.

— Здравствуй, Руби.

Растворяясь в новом поцелуе, Харпер попыталась хоть как то бороться за справедливость и стянуть с Барнса его футболку. Та совсем не желая сотрудничать, не поддавалась.

— Баки! — воскликнула Руби, когда металлическая рука разорвала чёрную ткань. Уж больно долго сержант ждал этого, чтобы бороться с неуступчивой одеждой.

Живая ладонь исследовала спину Харпер. Спускалась ниже, касаясь молочно-белой кожи бёдер.

— Руби, — Харпер пропустила момент, когда рука Барнса оказалась в её волосах. — Я тебя люблю. Руби Харпер, — прижал ещё ближе и произнёс в самые губы. — Люблю.

Громкий рык огласил комнату, когда девушка коснулась Баки через штаны. Мужчина нетерпеливо поддался вперёд.

Едва ли хоть один вспомнит, как они избавились от оставшейся одежды. Как Руби снова оказалась под ним, на этот раз лицом к лицу. А поцелуи — быстрые, медленные, торопливые, ленивые — не давали и шанса вздохнуть.

— В сумке, — сквозь стоны смог разобрать Барнс, — презервативы.

— Руби, — будто надеясь переубедить, сержант прикусил жилку на шее, — я ничем не болею, да и тебе полностью доверяю.

— Я же и не спорю. Но у нас уже есть дочь, и пока мне достаточно.

— Пока?

Баки отстранился, позволив себе коснуться живой рукой плоского животика девушки. Он прикусил губу, пытаясь задавить улыбку. Мысль, что когда-нибудь у них могут быть и другие дети кроме Кары, заставляла дрожать кончики пальцев.

— Барнс, — прорычала Руби, больше от нетерпения. Потянулась за сумочкой и вытащила из неё яркую коробочку. — Надейся, что мой глазомер не подвёл. И количество тоже оцени, — совершенно бесстыдно подмигнула замершему мужчину, — на эту ночь у меня большие планы.

— Ты очень недальновидная, — Баки склонился над девушкой, глядя на неё тем самым взглядом, — если думаешь, что всё ограничится одной только ночью.

* * *

Уже под утро, лежа на полу в уютных объятьях друг друга, они лениво и негромко переговаривались.

Руби неловко от сковывающей движения усталости поправила одеяло, на котором они расположились. Она сама предложила переместиться на пол — здесь куда просторнее, чем на маленьком диване — но Барнс наотрез отказывался, говоря что на полу ей будет холодно. На все шутки, о том, что он сам же её и согреет отвечал своим суровым взглядом. Но Харпер победила в этом споре; Баки сдался и принёс невесть откуда толстое мягкое одеяло.

На нём они и лежали.

— Значит теперь мы пара, — протянула девушка. Сержант лениво, пусть и не без энтузиазма кивнул. И, как бы невзначай, призналась: — Роуз с Дереком меня к тебе всё это время подталкивали.

— А меня к тебе Сэм и Кара.

Переглянулись и обоих разобрал смех.

— Ох, Бак, — отсмеявшись, Руби перелегла поближе к мужчине и уткнулась носом в его шею. Сонно прикрыла глаза. Хотелось спать, но упустить даже пару часов наедине друг с другом казалось преступлением. — Мне не нравится твоя квартира, — пробурчала она. — Может уже переедешь ко мне? К нам?

— Я и так у вас почти месяц живу. Меня соседи из квартиры напротив не узнали.

Руби зевнула и по-хозяйски закинула на сержанта ногу. Тот усмехнулся.

— А я предлагаю тебе переехать в качестве моего парня.

Баки хмыкнул, поправил тонкое одеяло, в которое укутал девушку и поцеловал её в щёку.

— Я подумаю.

— Барнс! — лохматая и возмущённая Харпер отстранилась и приподнялась, угрожающе — насколько это возможно в таком виде — нависая над мужчиной. Тот довольно улыбался, поправляя её волосы.

— Я подумаю, — повторил. — Дай мне время.

— Какой ты мстительный оказывается.

Но Баки не отвечал на обвинения. Вместо этого он обнял девушку и уложил её на себя. Поцеловал в висок, потом в щёку. В губы.

— Я люблю тебя, — прошептал сквозь поцелуй. А вот Харпер лишь хмыкнула и отстранилась, укладываясь рядом. Руки девушка сложила на груди и уставилась в потолок, совершенно игнорируя бесцеремонно забравшиеся под одеяло ладони мужчины.

— А вот теперь мне надо подумать, — обиженно прозвучали слова. Она замолчала.

Сержант с удовольствием отметил, как напускное безразличие слетело с лица Руби, когда он коснулся её. Когда от контраста прохладного металла и живой горячей кожи, девушка выгнулась навстречу, закусывая губу. Душа в себе стон. Безмолвно прося продолжать. Но Баки не собирался так просто сдаваться; после — разумеется, но только не сейчас. Сейчас хотелось поиграть в другую игру.

От неожиданности Руби громко вскрикнула, когда мужчина вдруг начал её щекотать. Она смеялась, пытаясь вырваться из цепких рук. Колотила его по спине и груди.

— Барнс! — неразборчиво просила сквозь смех. — Остановись. Ха-ха! Пожалуйста.

— Меня уже не остановить, — Баки склонился над девушкой и поцеловал её в шею не прекращая щекотать. От смеха в уголках глаз Руби уже собрались слёзы.

— Отпусти, изверг. Люблю я. Люблю...

А других слов Барнсу сейчас и не надо.

Примечания:

Так, а можем мы представить, что у Руби есть татуировка и это они с Баки предрассветным утром? https://www.instagram.com/p/CQRBDqshT2P/?utm_medium=copy_link