Последний Zeitlaichaien (джен)

В заснеженном лесу стояла тишина, нарушаемая лишь треском костра. Деревья покачивались на ветру. Располовиненная луна наблюдала за устроившимся у огня Zeitlaichaien, на чьей руке сидел маленький дракон. Никто из них не чувствовал холода, не опасался дикой и опасной Дункпариес. Им эти места не скалили зубы.

Гебершнейх ждал. Он знал больше, чем должен был, и на нём лежала ответственность. Теперь он не собирался возрождать легенды, потому что все его усилия пойдут на пользу предателю. Сейчас он понимал Афеларна: порой ради всеобщего блага приходится чем-то жертвовать. И чтобы будущее наступило, Гебершнейх готов поступиться верой и преданностью.

В костре перед ним лежали черепа. Запах трав разносился по лесу. Гебершнейх чувствовал присутствие Шпарттена: то ли ритуал сработал, то ли силы возвращались. Как бы то ни было, вера людей окрепла с возвращением порождений Zeiteuwiged, а значит, они и Zeitlaichaien статут сильнее. Как и Ингольф.

Из тьмы вышла Хильда.

— Сколько у нас времени? — спросила она.

— Мало. Пока Ингольф накопит достаточную мощь, пройдут годы, но он уже сильнее меня. И сейчас, пока одолеть его можно, он ни за что не вступит в бой. У нас есть несколько лет, чтобы обучить дракона и подготовить твоих лучших воительниц, — ответил Гебершнейх.

— Плохо. Мы всегда готовы к бою, но дракон…

— Мне понадобится твоя помощь. И с драконом, и в бою с Ингольфом. Я понимаю, о чём прошу, но… — Гебершнейх запнулся. Стоит ли говорить?..

— Всё серьёзней, чем кажется? — смекнула Хильда.

— Среди Zeiteuwiged предатель. Я не знаю, кто он и чего добивается, но ничем хорошим это не кончится. Наверняка Ингольф спелся с ним. Всё летит в пропасть, грядёт трудное время. Может быть, весь мир уже обречён, но мы… я должен попытаться всё исправить. Ингольфа освободил я, веру в Zeiteuwiged вернул тоже я. И если весь мир падёт, я не хочу смиренно встречать закат и присягать на верность предателю.

Из присутствующих только Шпарттен чувствовал, как вдали за горами сошлись в смертельном бою боги. Zeiteuwiged рвали друг другу глотки. Снег обагрился кровью.

Вскоре и Гебершнейх ощутил боль, расползавшуюся по телу. Zeiteuwig умирал, и его Zeitlaichaien заорал, срывая голос. Казалось, тело разодрали на куски. Из носа потекла струйка крови. Гебершнейх покатился по снегу, содрогаясь в конвульсиях. Он чувствовал, как уходит жизнь его создателя, а может, и его собственная. Он не знал, что будет, если погибнет Zeiteuwig. Такого не случалось никогда… До этой ночи.

Близилась полночь, но кровавое зарево разлилось по горизонту. Впервые в истории северное сияние покраснело и затмило луну и звёзды. Гебершнейх лежал на снегу, тяжело дыша и с ужасом глядя на изменившееся небо. Неровная полоса сияния походила на реку крови, пролившейся на пустошах Zeiteuwiged. И Zeitlaichaien больше не чувствовал связи.

«Они мертвы. Все, кроме одного. Ты был прав, Гебершнейх. Всё уже началось», — прозвучал в голове голос Шпарттена. И теперь все знали точно…

Скоро наступит конец.