Воздушный змей (гет)

Примечания:

Оригинал: http://archiveofourown.org/works/36857011

— Помедленнее — ты же ушибешься, — говорил Хаку, уже в третий раз подхватывая Тихиро, когда она бегом спускалась по лестнице.

Когда Тихиро и правда упала, Хаку не стал ни ухмыляться, ни бросать на нее самодовольные взгляды. Он молча поспешил к ней, чтобы осмотреть ушиб. После того как они пришли к врачу и рентген показал, что Тихиро сломала лодыжку, Хаку не стал упрекать ее, напоминая свои предыдущие слова. Вместо этого он подождал, пока врач уйдет, и наклонился, чтобы поцеловать ее в макушку. Тихиро почувствовала, как застенчивая улыбка растаяла, а руки, обнимающие ее, давали тот уют, на который не была способна ни одна самая мягкая подушка.

Когда вошла медсестра, толкая перед собой инвалидную коляску со стальной рамой, Тихиро поморщилась. Хаку, видно, заметил ее выражение лица, потому что он, взглянув на коляску, покачал головой и вежливо поклонился медсестре.

— Спасибо, но мы и сами справимся.

Хаку поднял ее на руки и вынес из палаты и больницы. И нес так до самого дома. Вот уже прошло две недели, а он по-прежнему таскал ее на руках, когда было нужно.

Ее сломанную ногу до сих пор обхватывал жесткий белый гипс, который сильно мешал бы спать, если бы Хаку каждый вечер не гладил Тихиро по голове, ожидая, пока она заснет.

Уже давно рассвело. Это было видно по полоске света, упорно пробивающейся в комнату сквозь щель между полом и плотными бледно-лиловыми шторами: их подарила им Дзениба, когда они в последний раз навещали ее прошлым летом.

Тихиро перекатилась на ту сторону, где спал Хаку, и поняла, что это место до сих пор приятно согревает кожу. Глубоко вздохнув, Тихиро почувствовала едва заметный запах речной воды и капелек росы, которые, скатываясь с листьев, погружались глубоко в землю. Тихиро понимала, что тупая пульсирующая боль в ноге очень скоро станет резкой, поэтому она закрыла глаза, пытаясь насладиться еще несколькими моментами покоя.

Тихиро чуть было не заснула снова, когда дверь открылась и вошел Хаку. В руках он нес поднос с рисом и овощами на пару. Это было понятно по облакам ароматного пара, которые поднимались из мисок и тянулись к ней. Хаку поставил поднос на прикроватный столик и подошел к Тихиро. Потершись носом о ее щеку, Хаку поцеловал маленький порез у подбородка Тихиро, который уже почти зажил. Его она тоже заработала, когда свалилась с лестницы.

— Проснулась? — спросил он, и его дыхание защекотало ей ухо.

— Угу. — Тихиро едва заметно улыбнулась, когда Хаку заправил локон ей за ухо. — Больно.

— Знаю, — тихо сказал он, проводя большим пальцем по линиям на ее ладони. — Чем раньше поешь, тем скорее сможешь принять обезболивающее.

Поморщившись, Тихиро посмотрела на Хаку.

— Ты хорошо спала? — спросил он, подходя к окну, чтобы раздвинуть шторы.

В комнату ворвались яркие солнечные лучи, освещая маленькие голубые сердечки, которые Хаку нарисовал на неровной поверхности гипса.

— Да, — сказала она, садясь и стараясь не морщиться.

— Еще что-то нужно?

Тихиро посмотрела на Хаку, по выработавшейся привычке проводя пальцами по голубым сердечкам.

— А окно еще можешь открыть?

Когда он так и сделал, внутрь ворвался прохладный ветерок. Тихиро совсем забыла, что уже март. Веселые птичьи голоса ласкали ее слух, и ей не хотелось открывать глаза. Гортензии, которые они с Хаку посадили в прошлом году, наполнили комнату приятным ароматом.

Они ели, и звон музыкальной подвески, свисающей с окна, нарушал тишину.

— Камадзи прислал тебе новую партию обезболивающих, — сказал Хаку.

Хуже лекарств Камадзи Тихиро в жизни ничего не пробовала, но они очень хорошо действовали. Она и представить себе не могла ту боль, которую испытывала бы сейчас, если бы не эти горькие серые таблетки. К тому же по просьбе Хаку Камадзи приготовил лекарство специально для нее. Обычно его таблетки и зелья не годились для людей, и Камадзи не пытался это исправить. И все же Тихиро не сдержалась и поморщилась при мысли о том, что придется их принимать снова.

Увидев ее выражение лица, Хаку весело рассмеялся, и смех этот был таким же прекрасным, как и в тот раз, когда она услышала его впервые. Он напоминал ей о цветных желтых крапинках, которые в это время году покрывали траву у них в саду.

— У меня еще есть компэйто, — сказал Хаку, тепло смотря на нее. — Они помогут избавиться от плохого вкуса.

Ветер просвистел между деревьями, и Тихиро выглянула наружу. Ей очень хотелось выйти на улицу, и она с трудом сдерживалась, стараясь этого не показать. Комната была уютной и довольно милой, но Тихиро слишком давно никуда не выходила. Она провела в четырех стенах две недели, но ей казалось, что прошло гораздо больше времени.

— Какой хороший день.

Хаку посмотрел на нее, склонив голову. Тишина, царившая между ними, стала глубже, а потом он кивнул.

— И правда.

Покончив с завтраком и этими жуткими таблетками, Тихиро потянулась к банке с компэйто и высыпала несколько штук на руку, сложенную горстью. Она съела несколько конфет, а остальные рассыпала в углу комнаты, зная, что завтра они исчезнут бесследно. Еще несколько штук Тихиро оставила для тех крошечных пушистых друзей, которые жили в маленьких трещинках и углах их дома.

Колокольчики зазвенели на ветру, высокие и низкие приятные звуки сливались друг с другом, эхом отражаясь от стен. Далеко в поле напротив окна ряды голубовато-зеленых деревьев, усыпанных плодами, взмывали вверх, к ослепительным голубым небесам. Тихиро снова вздохнула и отвернулась от мира на улице, куда ей так хотелось попасть.

— Тебя что-то тревожит.

Ее мысли прервал голос Хаку, и было понятно, что это не вопрос.

— Мне так хочется выйти наружу. — Незачем было натягивать на себя и дальше притворную улыбку. — Просто… понимаешь, надеюсь, я выздоровею, пока не кончится весна. Я столько времени потеряла.

Хаку закрыл глаза, не выражая никаких чувств. Его рука выскользнула из ее ладони, и на мгновение Тихиро забеспокоилась, что сказала что-то не то. Он целыми днями присматривал за ней, и, может, ей не стоило так уж сильно расстраиваться?

— Хаку? Я не хотела…

Он поднялся на ноги с элегантностью, присущей только сверхъестественным существам. Тихиро нахмурилась, когда Хаку завел одну руку ей под колени, а вторую — под плечи. Чтобы удержаться, она обхватила его за шею.

— Что…

— Мы идем на улицу, — сказал Хаку, и в его глазах была одна лишь теплота.

Тихиро почувствовала себя глупо, допустив даже мысль о том, что она его как-то обидела.

— Ты уверен?

— Конечно.

Чтобы открыть дверь, ему даже не надо было ее касаться — он лишь прошептал что-то, и она распахнулась. Как только они ступили на порог, Тихиро улыбнулась, почувствовав солнечный свет, так, что у нее разболелись щеки. Теперь она видела небо полностью, а не одну лишь часть, обрамленную краями окна в спальне. Неужели небо всегда было таким голубым? Пушистые облака плыли по яркому бескрайнему простору, и она чувствовала, что стала такой же, как и они, — невесомой и свободной.

Тихиро опустила голову в изгиб шеи Хаку, когда он прошел вместе с ней подальше в драгоценное безбрежное пространство.

— Здесь хорошо, — сказал он. — Хочешь, я тебя прокачу?

Ее сердце зажглось и воспарило.

— Было бы здорово.