Лягушка Интриганка (джен)

Элис не принесла никаких особых новых сплетен, которые могли бы круто изменить ход того представления, что у меня сложился с помощью Бальтазара в понедельник. Это означало, что мне нужно было составить план беседы таким образом, чтобы коснуться и верным образом направить все те темы, из которых мои гостьи вынесли бы урок. Самой вменяемой на этом мероприятии можно было смело назвать мисс Блейкли — её считали дурнушкой, но в отличие от большинства юных особ она обладала широким кругозором и золотыми руками. Ну, не то чтобы была хоть одна девица на выданье, не умевшая играть на фортепиано и вышивать, но талант к этим занятиям у леди Кэрол можно было писать с большой буквы. И да, с ней было о чём поговорить.

Мисс Торнхилл и мисс Бассет были девушками умными, но более чем успешно это скрывали. Общение с ними зачастую сводилось к дамским романам и новым музыкальным пьесам, обе любили театр. Впрочем, обе обладали некоторой долей снобизма и морщили носы при упоминании историй вроде той, которая была раздута вокруг несуществующего романа баронессы Элсингер и мистера Тонта. Хотя по глазам было заметно, что им и самим хотелось яркой романтической истории, какую они не могли себе позволить, если хотели выйти замуж за достойного человека.

Я не очень представляла, как могла внести какую-либо здравую мысль в головы мисс Пёрселл и мисс Дарлингтон. И тем более так, чтобы это потом дошло ещё до их семей и не было воспринято как малозначимый щебет. Эти две особы являлись исключительно легкомысленными, а это означало, что в беседах с ними надо было всегда очень осторожно подбирать слова: любая хоть сколько-нибудь неоднозначная фраза могла с их лёгкой подачи перерасти в нелепейший слух, от которого потом волосы на затылке шевелились. Не отмоешься потом.

Но самой большой занозой была мисс Патерсон. Можно было смело предполагать, что она попытается если не сорвать мероприятие, то по крайней мере выставить его в дурном свете. В этом смысле предложение Бальтазара относительно выбора музыканта начало играть новыми красками, когда я немного вдумалась в ситуацию. Конечно, если чувства леди Виолы совсем остыли, она могла оказаться просто гостьей, но если они ещё тлели, мне и в самом деле следовало отвлечь её от своей персоны чем-то — кем-то — другим. Насколько мне было известно, мисс Патерсон обладала умом, но была довольно импульсивной, и если бы вторая её черта возобладала над первой, она могла бы оказаться героиней таких же историй, которые рассказывали про баронессу Элсингер. Вряд ли это хорошо сказалось бы на мсье Робере, но вот это уже не мои проблемы. Наверное.

Утро четверга выдалось солнечным, а я опять торчала в своём кабинете. Хотя честно думала выйти на пешую прогулку по городу. Или хотя бы по саду. Тем более, что завтра было первое число, когда самые аккуратные управляющие моих гостиниц начинали присылать отчёты за прошлый месяц. Это если не брать в расчёт тот факт, что большую часть времени мне предстояло провести во дворце в обществе троих мужчин за разговорами о том, как-кого-куда подвинуть, чтобы всем было хорошо. И как найти и прикончить каких-то злодеев до того, как они найдут и прикончат нас. Весёленькая, в общем, предстояла беседа. А застряла я в кабинете потому, что Бальтазар принёс мне свежую информацию.

— Вы просили разузнать о некоем Милвертоне, миледи, — произнёс он, едва я закончила подписывать приглашения: отправить надо было сегодня, чтобы они точно нашли адресаток за приличествующий промежуток времени до мероприятия.

— Да, — промурлыкала я и подняла на него глаза. — И что ты узнал?

— Довольно занимательный тип, — улыбался Бальтазар. — Он собирает самые разные сведения о людях из высшего света и выкупает материальные доказательства оных. У него исключительно обширная коллекция.

— Компромат? — я изогнула бровь.

— Как быстро вы поняли, — кивнул дворецкий. — Вы ведь сами собираете всё обо всех и используете для получения некоторых выгод.

— Это называется прогноз и расчёт, — поморщилась я.

— Конечно, — с нотками ехидства согласился Бальтазар. — Однако мистер Милвертон использует сведения для получения выгод более прямым способом. Как вы и определили — компромат.

— Так это простой шантажист? — я скисла. — Если он действительно хорош в поиске интересных данных, стоит подумать над тем, чтобы получить его как своего информатора.

— Не стоит, миледи, — дворецкий покачал головой. — Этот человек… Беспринципный. Он продаст что угодно, если цена устроит. Вам это не подойдёт. К тому же, я видел, как в его дом входил тот тип, который следил за событиями близ Суиндона.

— Ожидаемо, — кивнула я. — Было бы неплохо в таком случае подослать к нему слугу, чтобы получать сведения обо всех секретах, что ему удастся раздобыть. Это может стать определённым подспорьем в наших делах.

— Я найду подходящего человека, — сощурился Бальтазар.

— Кстати, об этом, — я нахмурилась. — Как продвигаются поиски охраны для дядюшки?

— Есть на примете один человек, — отозвался он. — Я приведу его к вам в субботу после обеда. Это американец, он сражался на стороне юга в недавней гражданской войне, и теперь ищет счастья на здешних берегах.

— Надо полагать, пока не очень выходит, — чуть сощурилась я. — Ясно, хорошо. Ты уверен, что он нам подойдёт?

— Это очень честный человек, — кивнул Бальтазар. — И достаточно сильный. Убеждён, что охрану господина Джемстоуна ему можно будет доверить без излишнего беспокойства.

— Хорошо, если так, — согласилась я. — Отправь приглашения и прикажи приготовить экипаж — я хочу немного прогуляться в Гайд-парке…

Я поднялась и подошла к окну, чтобы взглянуть на сад, и открывшаяся мне картина на несколько секунд лишила меня дара речи. У задней двери кухни стояла повозка, на которой Лоренцо обычно ездил на рынок за продуктами. В этот момент её разгружали. Между самой повозкой и кухней носился Тайлер, а вот разгружали покупки Уилл и Аджай. Лоренцо стоял в дверях. В принципе, в самом это действе не было ничего такого, что действительно могло бы привлечь моё внимание, если бы не пара любопытных деталей: у шефа и лакея отсутствовало по рукаву, а белая одежда садовника была вымазана грязью.

— Открой окно, — тихо велела я дворецкому, и он быстро выполнил требование.

Он, разумеется, заметил то же, что и я, и его лицо недовольно вытянулось, однако он всё же промолчал. Я оперлась руками на подоконник и высунулась в сад.

— Эй! — крикнула я, и все четверо замерли, повернувшись ко мне. — Что это такое?

— Продукты, миледи, — отозвался Лоренцо, сделав пару шагов от двери на кухню.

— Я не об этом! — громко оповестила я. — Где твой рукав?

— Не могу знать, миледи, — улыбнулся он.

Я втянулась обратно в кабинет и сложила руки на груди. Несколько секунд я так и простояла, размышляя, что же могло произойти, что они вернулись домой в таком виде, но так ничего и не придумав, повернулась к Бальтазару.

— Закрывай, — я кивнула на окно. — И вызови сюда Уилла. Только передай, что дело срочное — пусть придёт как есть.

Дворецкий кивнул и исчез. Я ещё немного постояла, сверля взглядом окно и придумывая гипотезы, и только потом уселась за свой стол. Бальтазар вернулся с Уиллом меньше чем через три минуты, и теперь лакей с видом несколько виноватым, но вместе с тем гордым, стоял передо мной и ожидал, куда же я пошлю его на этот раз. Я молча барабанила пальцами по столу, рассматривая его. Если не считать оторванного рукава ливреи и рубашки, находившейся под ней, в остальном Уилл выглядел совершенно опрятно. Даже воротничок оставался кипенно-белым и не был ни порван, ни даже перекошен.

— Велеско, — наконец произнесла я, и он чуть вздрогнул — так я обращалась к нему в редких и исключительных случаях. — Что произошло?

— Ничего стоящего вашего внимания, миледи, — тихо отозвался он.

— Да неужели? — я красноречиво посмотрела на его обнажённую руку. — А я думаю, что порванная форма моего слуги определённо стоит моего внимания.

— Дело в том, что… — Уилл замялся, посмотрел на Бальтазара, наткнувшись на столь же пристальный и требовательный взгляд, и глубоко вздохнул. — После завтрака мы с Лоренцо отправились на рынок. У нас был большой список покупок помимо продуктов для кухни, и ещё мы заехали по пути в некоторые лавки. Рынок был последней остановкой, и когда мы уже грузили продукты в повозку, к нам подошли две знатные дамы. Они осведомились, где мы работаем, а когда узнали, предложили поменять место. Лоренцо возмутился, сказав, что не уйдёт, сколько бы его не пытались сманить, и тогда дамы потащили его к своему экипажу за рукав. Я хотел помочь, но мой рукав постигла та же участь. Аджай тоже хотел вмешаться, но его оттолкнул в грязь слуга тех дам. В итоге рукавами пришлось пожертвовать.

— Ну я же знала, что так будет… — пробормотала я. — Как Аджай? Он не пострадал?

— Только его гордость, — мотнул головой Уилл. — Одежда цела, хоть и перепачкана. Он упал в мягкую грязь, так что ушибов тоже особо нет.

— А вы с Лоренцо? — нахмурилась я.

— Нет, — лакей слабо улыбнулся. — Благодарю за беспокойство, миледи.

— Иди и приведи себя в пристойный вид, — кивнула я. — Поедешь со мной в Гайд-парк после обеда.

— Да, миледи! — просиял Уилл, поклонился и вышел.

Вообще-то, изначально у моей прогулки не было цели — только путь. Впрочем, надо отметить, что если бы я уж совсем безвылазно сидела дома, это вызвало бы некоторые пересуды. А мне не надо было, чтобы моё имя лишний раз упоминалось где ни попадя. Так что время от времени надо было выгуливать лицо. И прогулка в парке была относительно приятным вариантом, поскольку там можно было бродить в одиночестве, и при этом все могли видеть и то, что я всё же выходила из дома, и то, что приплести к моему имени было нечего и некого.

По пути домой из поместья у нас с дядей состоялся очень увлекательный разговор, от которого мне страшно хотелось сбежать, но куда я денусь-то с едущего экипажа. Беседа эта была про «Роял Пэлэс» и по большей части относилась к вопросу элитарной системы для гостей. Дядя Фрэнк «изобрёл» клубные карты. Мы оба понимали, что дворян совершенно не будут интересовать такие вещи, как скидки, а вот приоритетное обслуживание или бронирование — очень даже. Впрочем, для той категории постояльцев, которая стремилась к статусности, однако и к экономии тоже, дядя предложил ввести отдельные карты. Так у нас сложилось две бонусные программы для гостей — люкс и бизнес. В чём-то они пересекались — к примеру, в праве первоочерёдного приобретения билетов на мероприятия в концертных залах, а где-то расходились — люкс предполагал более высокий приоритет гостя, а бизнес предоставлял скидки. И, разумеется, единым для владельцев карт было правило своевременной оплаты проживания. Ну, посмотрим, как сработает.

Кроме того, в ходе этой беседы меня посетила мысль о том, что залы-то простаивали. Концерты устраивали редко и по большей части, когда сами гости или исполнители обращались с тем, чтобы использовать их. А залы там были прекрасные. Глупо было держать такие помещения большую часть времени просто пустыми. Ну, ежедневные концерты вряд ли порадовали бы постояльцев из комнат этажом выше, но три-четыре мероприятия в месяц вполне были способны принести прибыль. Тем более, что помещения над залами можно было переделать под другие нужды — под те же гримёрки, например. Это уже было мыслью перспективной, но в тот момент я не стала погружаться. А вот теперь можно было. Я подумывала позвать дядюшку с собой на прогулку за обедом.

Я ковыряла суп, когда внезапный резкий звук с улицы заставил меня вздрогнуть, и я выронила ложку. Не то чтобы столовое серебро было сильно тяжёлым, но на гладком крае фарфоровой тарелки появился маленький скол. Какая же она хрупкая… Я отложила ложку и пристально посмотрела на дядю.

— Ты очень занят сегодня? — спросила я, склоняя голову набок.

— Не сказал бы, — он озадаченно нахмурился. — А что?

— Да вот хочу позвать тебя на прогулку после обеда, — отозвалась я, чуть сощурившись. — Меня только что посетила одна мысль, и мне нужно обсудить её с тобой.

— Почему не сейчас? — дядя изогнул бровь.

— Ну, мне кажется, химия — не самая воодушевляющая тема для беседы за столом, — я улыбнулась.

— Смотря какой её раздел, — он пожал плечами. — Хотя что-то мне слабо верится, что хоть какой-то способен испортить тебе аппетит.

— Да, пожалуй, — я покосилась на Бальтазара, но он старательно делал вид, что вообще не слышал, о чём мы говорили.

— И какой яд тебе надо смешать? — улыбнулся мне дядя.

— Что? — у меня округлились глаза. — С чего ты?.. — опустила голову и сжала переносицу. — Я понимаю, что в некоторых случаях вопрос способен решить только яд. Но это уже какая-то запредельно крайняя мера, к которой я бы не стала прибегать. И как вообще меня могла посетить мысль про яд после того, как у меня на тарелке появился скол?

— А… Вот оно что… — Франкенштейн внимательно уставился именно на то место, где отвалился маленький кусочек фарфора. — Ты имеешь в виду… Хм, в принципе, лично я того химика не знал, но работы его читал… Это надо вспомнить… Господи, это же гениально! Это же будет просто огромная экономия!

— Сколько бессвязного бормотания, — пробурчала я.

— Но ты понимаешь, что сначала нужно будет провести некоторые пробы, потом построить целый завод и вот только потом… — он сощурился.

— А какая проблема, если есть деньги? — я склонила голову набок. — И тем более, какая проблема, если в последствии это принесёт ещё больше денег?

— М… Но с новыми товарами иногда это плохо срабатывает… — протянул дядя.

— Ну, насколько я понимаю, этот материал должен быть куда изящнее обычной керамики и прочнее фарфора, — я откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. — Если поставить его в «Роял Пэлэс», а может, и подарить королевскому двору, даже при круглосуточном производстве в первое время будет трудно обеспечить спрос. Или ты думал, что высокий статус отелей никто не использует для продвижения своей продукции? Ты с этим ещё столкнёшься — в поставщиках будешь как в сору рыться.

— Насчёт ткацкой мануфактуры не задумывалась? — он изогнул бровь.

— Нет, это излишество, — я мотнула головой. — Хорошо, конечно, зарабатывать много денег, но надо и свои силы рассчитывать, и понимать социальный эффект. Чрезмерные успехи принесут больше вреда, чем пользы.

— Кто ты? — улыбнулся Франкенштейн.

— Миледи, вы и в самом деле хотите устроить новое производство в маркизате? — подал голос Бальтазар.

— Боишься, что у нас мало людей? — я повернулась к нему. — Хм… Подумаем об этом. И потом, сейчас прежде всего стоит озаботиться больницей, о которой я говорила в поместье. Более высокий уровень медицины — прямая дорога к повышению плотности населения.

— Кстати об этом, — снова привлёк моё внимание дядя. — Я бы хотел привлечь доктора Ватсона к небольшой работе, которую он мог бы опубликовать как научную под своим именем. Он всё же врач, и его имя в его области будет иметь больший вес.

— Надеюсь, не про плесень? — я изогнула бровь.

— Только про необходимость избавления от неё, — он улыбнулся.

— Да, конечно, занимайся, — я кивнула. — Только не перетрудись.

После обеда мы переоделись и поехали в парк. Погода была дивная, но в экипаже всё равно лежали плащи на случай, если она испортится. Внутри кареты со мной и дядей сидели Бальтазар и Сабхаш. Камердинер выглядел спокойным, однако некоторое волнение с его стороны всё же ощущалось. Уилл стоял на запятках. Такая вот куча народа, чтобы просто пройтись и размять ноги.

Не то чтобы в парке было исключительно многолюдно, однако праздного народа, болтавшего по дорожкам, было более чем достаточно. Бальтазар отлучился по делам подготовки чаепития, а потому под сень деревьев мы вошли вчетвером: я под руку с дядей, в паре шагов за нами — прислуга. Ярдов двести мы прошли в молчании, а потом дядя снова поднял ту же тему, что мы обсуждали за обедом.

— Может, стоит отложить тему с заводом? — задумчиво изрёк он, глядя куда-то вдаль.

— Я и не думала прямо завтра ехать закладывать первый кирпич, — я с вздохнула. — Это в любом случае придётся отложить. Мистер Трастворти и так весь в делах, ведь мы сошлись на том, чтобы начать строительство больницы как можно скорее. Пока он будет занят поиском места, нам здесь нужно нанять зодчего, а мы ещё даже не почесались… И кроме того, как ты и сказал, сначала нужно провести химические расчёты, потом опытные пробы. И вот только тогда, когда результат получится таким, какой нас устроит, можно будет строить мануфактуру. И я думаю, это будет довольно маленькое предприятие, чтобы было легче сохранить секрет производства.

— А зачем его сохранять? — дядя нахмурился.

— Если ты хочешь продавать продукцию богачам, твоя технология не должна быть дешёвой, — я пожала плечами.

— Хм… Это, конечно, детали, о которых рановато думать, но есть у меня одна мысль, — он улыбнулся. — Можно ведь использовать стеклянные украшения, чтобы посуда была более интересной.

— И дорогой, — кивнула я.

— У тебя что, мысли только про деньги? — поморщился дядя.

— А ты, видимо, по континенту собрался на попутках за красивые глазки кататься и в конюшнях спать, — скептически отозвалась я. — Нет, я думаю не про деньги. Я думаю о том, что с их помощью можно сделать. К примеру, близ Брайтона можно было бы построить санаторий. Или открыть в Лондоне галерею для выставок молодых и неизвестных художников. Или открыть в маркизате театр, чтобы ставить пьесы неизвестных авторов. Та же больница ведь тоже не за спасибо будет строиться.

— Пропустила портного, обувщика и ювелира, — усмехнулся он.

— Да, и это тоже, — в тон ответила я.

— И что в приоритете? — дядя склонил голову набок. — На что бросаться?

— Поскольку у тебя уже есть определённые идеи и наработки для отелей, попробуй вбросить клубную систему, — я нахмурилась. — Там не потребуется твоего большого участия — просто передай программу управляющим. Только не забудь найти художника, который изготовит образец карт для типографии. И посчитай расходы.

— А, да, про это я забыл, — он кивнул.

— За этим нужно будет просто присматривать, чтобы всё не вышло из-под контроля. Тем более, что ты пока что официально не занимаешься отелями, — я задумчиво сощурилась. — Надо будет вызвать мистера Рокфорда, чтобы он передал все указания в филиалы. А потом только доклады получай и корректируй. И тогда можешь заняться работой с доктором Ватсоном. Это тоже важно.

— Тогда приглашу его на обед на следующей неделе, — снова кивнул дядя. — Не могу же я просто заявиться к нему и сказать: «А давайте-ка, доктор, напишем статью, которая перевернёт медицину!»

— Даже не знаю, что может помешать тебе так сделать, — усмехнулась я. — Хорошо, пригласи. Доктор Ватсон приятный собеседник.

— Узнаю у Стэмфорда, где его найти, и отправлю письмо, — задумчиво произнёс он. — Странно, что доктор не оставил своего адреса, когда съезжал. Сабхаш! — позвал он, и его камердинер быстро подошёл. — Доктор не оставил свой адрес?

— Оставил, сагиб, — опустив голову, отозвался слуга. — И я сопроводил его, чтобы помочь перенести вещи.

— А, так ты знаешь, где это, — кивнул дядя. — Тогда вечером доставишь ему приглашение. И если он будет дома, получи ответ хотя бы на словах.

Сабхаш поклонился и снова отстал. А наша беседа переползла на более лёгкие темы. В частности, снова всплыл вопрос бала Шарлотты. Поскольку дядя должен был сопровождать меня, мне полагалось станцевать с ним по меньшей мере один танец. А это означало необходимость репетиций. Танцевать Габриэль, разумеется, умела, но с моего появления не было ни одного урока, а в преддверии бала это было не очень хорошо. Надо было возобновить практику. Дядя поморщился, но согласился, что и ему не помешало бы вспомнить основные па, поскольку за последние десять лет ему не доводилось танцевать ни разу.

Домой мы вернулись к пятичасовому чаю и расположились в гостиной. Прислуживал, сияя, как начищенный сапог, Уилл, тогда как Сабхаша дядя отправил приготовить домашнее платье и бумагу для письма. Мы только уселись, когда в дверь позвонили. Я никого не ждала и, судя по озадаченному взгляду, дядя тоже. А через минуту в гостиную вошли мисс Эпплгейт и её компаньонка. Дядя поднялся, чтобы поприветствовать их, а я пригласила располагаться на диване. Уилл, быстро принёсший чашки для гостей, расставил их очень осторожно — казалось, так, чтобы быть максимально далеко от леди. Я вопросительно вскинула бровь, но интересоваться при гостях не стала.

— Я заметила вас в Гайд-парке, ваше сиятельство, — улыбнулась мисс Эпплгейт. — И подумала, что вы не откажете нам в гостеприимстве.

— Я рада принять гостей, — улыбнулась я. Уровень вранья — десять из десяти. — Вы желаете что-то обсудить со мной?

— О, ходят слухи, что вы скоро устраиваете чаепитие, — отозвалась она. — Могу я узнать, как вы выбирали девушек, которых пригласите?

— Я подумала, будет замечательно провести немного времени с дебютантками предстоящего бала Шарлотты, — я улыбнулась. А так — понятия я не имела, как их её величество выбирала.

— Так жаль, что я не смогу посетить ваше чаепитие, — картинно расстроилась мисс Эпплгейт.

— Вы так скоро перешли к этому слуху, что я даже не успела представить вам своего дядю, — мягко заметила я. — Это мистер Фрэнк Джемстоун, брат-близнец моей покойной матушки.

— Так вот почему вы так похожи, — она даже в ладоши хлопнула. — Весь свет только и говорит, как леди Габриэль похожа на маркизу Эллен Муркивинд. Я сама никогда с ней не сталкивалась, но теперь вижу, что слухи — чистая правда. Вы женаты, мистер Джемстоун?

— Нет, — улыбнулся дядя. Что за бесцеремонный вопрос? — Так уж сложилось, что я много лет провёл в Индии, а теперь уже не так молод, чтобы искать невесту.

— Но вы же пойдёте на бал? — мисс Эпплгейт кокетливо склонила голову набок.

— Племянница любезно согласилась на моё сопровождение, — кивнул он. — Хотя насколько мне известно, у Габриэль есть официально назначенный опекун.

— Ах, граф Фантомхайв, — у неё мечтательно дрогнули ресницы. — Так жаль, что он уже женат.

— Мне не хотелось обременять его и леди Рейчел этим мероприятием, — мягко заметила я.

— Ах да, ваше сиятельство, — вскинулась мисс Эпплгейт и полезла в свою сумочку, откуда извлекла оторванный рукав. — Признаться, я и не думала, что ливрея лакея вашего дома так легко рвётся.

— Я потребую объяснений от портного, — кивнула я.

Вот картина и сложилась. Теперь ясно, кем была одна из тех дам, что приставали к моим слугам. Однако мне было прекрасно известно, какого качества была ливрея Уилла, и чтобы оторвать от неё рукав, надо было приложить недюжинное усилие. И я почему-то не сомневалась, что львиную его долю приложил сам Уилл.

— Вы по-прежнему не намерены отпускать своих слуг? — сощурилась она.

— У меня и так небольшой штат, — отозвалась я. — А найти замену Уиллу или Лоренцо мне представляется крайне сложной задачей.

— Очень жаль, — поморщилась она. — Что ж, не будем больше занимать ваше время. Спасибо за чай.

Они поднялись, и я подумала, что её компаньонка очень тихая особа. Что, впрочем, с лихвой компенсировала сама мисс Эпллгейт. Дамы шумно покинули гостиную, а затем и дом, и я ещё некоторое время слышала, как мисс Эпплгейт щебетала снаружи, усаживаясь в свой экипаж. И только когда всё стихло, дядя перевёл удивлённый взгляд на меня.

— И что это было?

— Очевидно, о тебе уже поползли слухи, — я вздохнула. — Они выставляют тебя в очень положительном ключе. Однако это не означает, что ты не попадёшь в ту же историю с охотой на капиталы Муркивинд, что и я. Так что добро пожаловать в клуб мешков с деньгами на ножках.

— Так эта леди пришла ко мне? — он изогнул бровь.

— Скорее всего, в большей степени к тебе, чем ко мне, — я кисло улыбнулась. — Готовься отбиваться от назойливого внимания, — я покосилась на Уилла. — И жертвовать рукавами.

Дядя мрачно вздохнул и покачал головой. Некоторое время он просто молча смотрел в одну точку перед собой, как будто пытаясь свести реальность воедино. А мне устроенный концерт напомнил о той теме, которую я, вообще-то, планировала обсудить на прогулке. И я уже набрала в грудь воздуха, чтобы заговорить, но дядя меня опередил.

— Но я же не имею никакого доступа к капиталам Муркивинд, — нахмурился он.

— Довольно двоякое утверждение, — задумчиво отозвалась я. — К самим капиталам доступ у тебя есть — тебе достаточно просто попросить у меня денег. Вот только не такой обширный, как думают твои потенциальные невесты и их родители. Однако, коль скоро ты ославлен моим опекуном, соображения в обществе на этот счёт несколько иные. Вероятно, большинство будет предполагать, что до моего замужества управлять маркизатом и всем имуществом, а значит и всеми деньгами, будешь именно ты. Извини за это бремя.

— Нет, ничего, — слабо улыбнулся дядя. — Мне не впервой. Я просто немного растерялся от этого концерта.

— Вот кстати о концертах, — решила сменить тему я. — В отелях есть великолепные залы. Сейчас там изредка проводятся камерные мероприятия только для постояльцев, и большую часть времени они просто стоят пустые. Почему бы нам не сделать их настоящими концертными залами? Такими, где смогут проводить выступления заезжие театральные труппы, музыканты и прочие исполнители сценического искусства.

— Но над залами вроде жилой этаж, — нахмурился он.

— Да, но его можно переделать в гримёрки, — я склонила голову набок. — Даже знаешь, в такие комнаты для выступающих, где они смогут и костюмы разместить, и грим нанести, и спать потом лечь. Прямо закрытую зону там выделить.

— Если действительно нагрузить залы, это имеет смысл, — дядя кивнул и сощурился. — А когда мы расширимся на континент, можно будет предлагать исполнителям целые туры. Будь я малоизвестным… Да даже очень известным музыкантом, я бы в такую возможность зубами вцепился.

— Тогда с началом светского сезона надо будет попробовать бросить пробные шары, — кивнула я. — Залы не очень большие, всего на две сотни зрителей. Так что он подойдёт для камерных концертов. Нужно к тому времени найти тех, кто будет готов выступать.

— Знаешь, у твоего дворецкого исключительный музыкальный вкус, — заметил дядя и покосился на Бальтазара. — Почему бы не довериться ему?

— Да, Бальтазар, почему бы нам не довериться тебе в этом вопросе? — я посмотрела демону в лицо.

— Почту за честь, миледи, — отвесил он полупоклон. — Желаете, чтобы я нашёл музыкантов или театральную труппу?

— Ориентируйся на спрос, — улыбнулась я. — Даже если прибыль не самоцель, мы же не хотим огорчить исполнителей полупустым залом.

— Миледи, — Бальтазар чуть протянул обращение так, как будто собирался сказать нечто совершенно очевидное. — Вы ведь сами способны создать спрос. Это ведь не вы следуете за модой, а она за вами.

А, ну да. Действительно, совершенно очевидное. В отношении искусства, благодаря долгим традициям семьи, любой художник, музыкант или драматург мог стать модным с лёгкой руки Муркивинд. В обществе было принято считать, что у нас безупречный вкус. Хотя ценность самого искусства, как такового, разумеется, имела определённый вес, это был ещё один способ манипуляций. И инвестиций. И мероприятия в залах отеля тоже были дополнительным подспорьем для того, чтобы иметь больше возможностей нужным образом направлять массы.

В конце концов, театр был не только развлечением.