Любовь - сложная штука. (гет)

— Лили, осталось пятнадцать минут до ЗОТИ, пошли уже! — Гермиона потянула за руку к выходу Эванс, едва успевшую подхватить сумку. — Чем ты всю ночь занималась, что ходишь, словно вареная муха?

— Ну, а чем я могла заниматься, когда у нас с Джеймсом вчера была годовщина? — Лили подмигнула. — И вообще, я же не тащила тебя на уроки, когда ты полторы недели назад, придя под утро, решила все проспать! Могла бы разочек и мне дать выспаться. А на следующую пару я бы пошла.

— Я и так дала тебе проспать весь завтрак. Кстати, — Гермиона вытащила из сумки пару тостов завернутых в салфетку, — держи, перекуси.

— Ой, Гермиона, ты лучшая! — Лили с аппетитом принялась за маленький завтрак.

Грейнджер с ухмылкой смотрела, как подруга уплетает тосты и немного грустно улыбнулась, вспомнив свое недавнее путешествие в далекое прошлое. Когда они с Люциусом вернулись, они всю ночь просидели в Выручай-комнате в обнимку и, рассказывая друг другу обо всем что произошло. Как девушка не пыталась увильнуть или упустить из разговора те части, где Дниас ее обнимал и целовал, под пристальным взглядом слизеринца, ей не удалось скрыть ничего. На следующий день после этого разговора, слизеринец стал каким-то немного отчужденным. Нет, они по-прежнему встречались вечерами, правда уже не каждый день, они по-прежнему целовались и наслаждались обществом друг друга, делясь впечатлениями за день, но что-то было не так. Люциус словно стал холоднее по отношению к ней, о чем-то задумывался, и Гермиона не могла понять, в чем же дело, что не так? Почему ей казалось, что он старался избегать ее? Хотя к чему эти вопросы? Она догадывалась, что он так с ней, потому что ему не приятно вспоминать, что она была с другим, фактически изменяла ему, пусть и не по своей воли. Ведь это же Люциус Малфой, холодный, надменный аристократ, который не кому еще не прощал даже малейшего урона свой гордости, а тут такое… Малфой…она верила, что он любил ее, он называл ее любимой, но никогда не говорил о своих чувствах. Но девушка и не торопила, она и сама ему не говорила, что безумно любит его. Она знала, что он поймет. Гриффиндорка решила, что сегодня обязательно поговорит с ним, объяснит все. И даже попросит прощение, запихав свое самолюбие подальше. Она считала, что все-таки виновата в произошедшем, и прав был Люциус, когда сказал ей в тот вечер: « Не трогай больше странные вещи, особенно если они стоят в нестандартных для них местах, Эвельсон. А то больше не буду спасать!».

— Гермиона, ты, где летаешь? Профессор Хейз уже разрешил входить. — Лили кивком головы указала на открытую дверь кабинета. — Хорошо, что эта пара без слизеринцев.

— Лили! Ты ли это говоришь? — Гермиона засмеялась. Ведь Эванс чуть ли не единственная с львиного факультета, кто открыто не высказывал своей нелюбви к слизеринцам и все время выступала в роли миротворца. Староста в ответ лишь смущенно улыбнулась и первой проскользнула в кабинет.

— Добрый день! — Поприветствовал гриффиндорцев профессор и попросил всех не садиться, взмахом палочки раздвинув все столы к стенам. — Сегодня мы приведем практическое, конечно жаль, что все будет в рамках лишь одного факультета, но не спешим расстраиваться, следующая практика будет со слизеринцем. А теперь разбейтесь по парам.

Когда студенты выстроились в два ряда, друг напротив друга, Хейз критически оглядев всех попросил Петтигрю с Эванс и еще нескольких ребят поменяться местами. В итоге на Лили оказалась напротив Люпина, Гермиона напротив Питера.

— Тренируем Ступерфай, Инкарцио и Протего. Один нападает, другой защищается. У вас должны быть молниеносное произношение заклинаний и моментальная реакция защиты. — Профессор Хейз отошел к своему столу и дал команду начинать.

По кабинету сразу стали проносится вспышки заклинаний, и некоторые студенты, не успевшие отбить заклинание своего более быстрого соперника, отлетали к стенам или падали связанные. То и дело раздавались различные насмешливые комментарии, отчего весь класс начинал смеяться, на что профессор, улыбаясь, лишь покачивал головой.

— Гермиона! — Окликнула староста девушку сразу как закончилась пара. — Завтра пойдем в Хогсмид?

— Зачем?

— Скоро Хэллоуин, ты что забыла? Надо выбрать наряды…ведь всего два дня до праздника.

— Лили, я не уверена, что хочу туда идти. — Гермиона пожала плечами.

— Нет, ты пойдешь! Я не позволю тебе киснуть. И к тому же, — Староста наклонилась к уху подруги и перешла на шепот. — Малфой всегда ходит на этот праздник. Все будут в масках, вы сможете провести время вместе.

— Хорошо. — Гермиона покладисто кивнула.

* * *

Люциус сидел в Выручай-комнате, которая приняла вид небольшой, уютной гостиной. Темно-зеленые с серебром стены и такая же темно-зеленая мебель. В большом камине потрескивал огонь, а рядом стояли два глубоких кресла. В одном из них и был Малфой, вертящий в руках бокал с огневиски и смотрящий на пламя. Он знал, что сегодня ему не удастся отвертеться от разговора — взгляд Гермионы был таким решительным, когда столкнувшись в коридоре, она сунула ему в руку записку с настоятельной просьбой увидеться сегодня.

Но что он мог ей сказать? Ведь, в общем то ему не в чем винить девушку. Он изо всех сил старался, что бы все выглядело как раньше, но все равно был холоден. Люциусу так хотелось все это забыть…ведь эта девушка поменяла многое в его душе, и она стала главным в его жизни. И он не смог бы смирится, что человек, так много значащий для него не его собственность. Малфой усмехнулся. Услышала бы Гермиона, что она называет ее своей собственностью, она бы несомненно запустила в него каким-нибудь заклинанием. Да, она была такая взбалмошная, вздорная, порой занудная, упрямая, но безумно очаровательная, прекрасная, солнечная и самая родная. Она бы никогда не предала его, он уверен, она же гриффиндорка. А Гриффиндор — это диагноз.

Люциус посмотрел на часы, висевшие над камином. Одиннадцать. Еще пятнадцать минут и она придет. Что же он может ей сказать? Сказать что любит ее больше жизни? Нет, он не может. Конечно слова это лишь слова, но эти слова значили для Малфоя очень многое, он никогда в своей жизни их не произносил и пока не мог произнести их Гермионе. Хотя он очень хотел что б она это знала. Интересно, она ведь тоже не говорит ему о своих чувствах. Боится? Или не любит? Нет, любит…он хотел в это верить да иначе она бы и не терпела его.

Еще пять минут. Да почему он должен оправдываться? Это она влезла в это чертово зеркало! Она позволила себя околдовать! Она… «Стоп! — Одернул себя слизеринец. — Нельзя накручивать себя и винить во всем Гермиону.»

Дверь тихонько скрипнула и появилась гриффиндорка. Люциус, не шевелясь, ждал пока она подойдет к нему.

«Мерлин, — думала Гермиона. — Куда же делась вся храбрость?» Еще один шажок и можно его обнять. Она сделала последний шаг, чуть обойдя кресло, и положила руки ему на плечи.

— Люциус…— она запнулась. — Люциус…нам надо поговорить.

— Я понял. Говори. — Усмехнулся Малфой.

— Какой же ты…так и стукнула бы! — Девушка топнула ножкой.

— Как примитивно, Эвельсон! — Он даже не пытался скрыть насмешливый тон. — Ты хотела обсудить какой я плохой или есть иная тема?

— Есть.

— Ну же, смелее! Ты ведь у нас гриффиндорка?

— Прекрати, Малфой!

Гермиона подошла к камину и, повернувшись спиной к слезеринцу глубоко вздохнула.

— Люциус…ты последнее время так отстранен со мной. Холоден, безразличен. Я вообще не понимаю что происходит? Когда ты смотришь на меня, во взгляде у тебя борьба. Ты борешься с собой или с отвращением ко мне или с чем то еще? — Она не заметила, как начала выводить пальчиком замысловатые узоры на каминной полке. — Я все понимаю, ты Люциус Малфой, мечта многих девушек факультета. Зачем я тебе? Грязнокровка.

— Заткнись! — Слизеринец вскочил с кресла.

— Тогда зачем ты меня спасал? Люциус, если я тебе неприятна, скажи мне об этом сейчас. Я ведь уже не могу без тебя жить, а что будет позже? — Она словно не слышала его окрика и продолжала говорить.

— Заткнись, я сказал!

— Я что-то неверно сказала?

— Все! Эвельсон, ты вроде умная девушка, почему же ты такая идиотка? — Малфой и не заметил, что уже кричал на нее.

— Почему ты кричишь? — Гермиона в шоке смотрела парня. — Как же еще толковать твое безразличие? Или то что даже когда ты рядом со мной, ты все время, думаешь о чем то постороннем и явно неприятном?!

Люциус схватил девушку за плечи и с силой встряхнул.

— Ты меня ненавидишь? — По щекам гриффиндорки потекли слезы, и она в бессилии опустила голову.

— Не плачь… — Гнев парня сразу весь куда-то испарился.

Он провел рукой по ее щеке, стирая слезы, и заставил девушку сесть. Теперь они были в противоположной ситуации: она сидела, а он собирался говорить.

— Предупреждаю, Эвельсон, если ты хоть раз потом заикнешься об этом разговоре, я тебя убью. — Он ожидал от гриффиндорки хоть какой-то реакции, но та продолжала сидеть, понурив голову. — В общем, говорю один раз и больше повторять не буду: ты моя. Моя, Эвельсон, поняла? И я тебя делить не с кем не собираюсь. И знаешь, то что там ты была с другим мужчиной, меня очень задело. Ты об этом не подумала?

— А ты не думал, что я это не специально? — Гермиона огрызнулась чисто машинально. То что сейчас говорил Малфой, должно было обидеть: она не собственность! Но ведь было так приятно, тепло разливалось по всему телу. Она Его! Он ее никому не отдаст! Она ему нужна! Девушка улыбнулась и сквозь слезы взглянула на слизеринца.

— Если бы я об этом не думал, я б тебя там оставил. Ну или…хотя не хочу тебя посвящать во все способы мести Малфоев.

— Люциус…

— Знаешь, Эвельсон, я тебе скажу одну вещь, — Малфой присел на корточки рядом с креслом и взял Гермиону за подбородок. Ее глаза широко раскрытые в удивлении, смотрели на него. — Если ты мне изменишь, я тебя убью. — Он властно впился в ее губы, и девушка со страстью ответила на поцелуй. Лишь когда им перестало хватать воздуха, они оторвались друг от друга и Люциус смог встать и помог подняться гриффиндорке.

— Я никогда не предам тебя. — Выдохнула она ему на ухо.

Малфой не мог заметить, как на губах девушки заиграла хитрая улыбка. Гермиона стала легкими невесомыми прикосновениями дотрагиваться до кожи на шее слизеринца и легонько касаться пальчиками его волос. Обойдя парня сзади, она обняла его со спины и скользнула ладошками под свитер и начала поглаживать его могучую грудь и живот.

— Мистер Малфой…— Она куснула его за мочку уха. — Я хотела бы извиниться, за то что влезла куда не стоило и втянула нас в передрягу. — Легкая дорожка поцелуев по шее к уху. — Я так больше не буду, честно, честно! — Она легонько дунула, чем заставила Малфоя вздрогнуть. — Что-то не так? — Невинный шепот.

Слизеринец зарычал и, развернувшись, схватил девушку и крепко прижал к себе.

— Нарываешься, храбрая гриффиндорка! — Он резко стащил с нее блузку, и принялся целовать ключицу, медленно приближаясь к груди девушки, скрытой за бюстгальтером. Он спустил с ее плечика одну лямку и прошелся поцелуями по всему плечу, тоже проделав и со вторым, он крепко прижал ее к себе.

— Чертовка…моя любимая, чертовка! — С огромным усилием Люциус отстранил от себя девушку, и подняв блузку, накинул ей на плечи.

— Что не так? — Гермиона смотрела на парня и не понимала, почему он ее отверг. Ведь было видно, что он очень ее хотел. «Я почувствовала…» — Не к месту девушка хихикнула.

Малфой не подал вида, что удивился ее смеху, но не стал отвечать на вопрос. Он что ей должен объяснять, что она не одна из тех подстилок, которыми он пользовался и бросал? Что он боялся сделать ей больно и потерять ее? Ну нет, пусть думает что хочет, но он не может сейчас так с ней поступить. Конечно, она сама сейчас все начала, и он еле удержался, что бы не сделать ее полностью своей прямо на этом самом полу.

— Люциус? — Девушка вопросительно всматривалась в его глаза. — Ну и ладно! Не хочешь отвечать не надо! — Она застегнула блузку и попробовала поправить волосы, но быстро бросила это занятие и отвернулась от парня.

— Гермиона, не стоит обижаться, ты уже должна была привыкнуть, что я не люблю объяснять свои поступки. Если я так сделал, значит так надо. Ясно?

— Да. — Угрюмо кивнула девушка. «Эх…» Все равно ж она не сможет обижаться на него, еще не разу за время их отношений не получилось.

— В воскресенье бал. Ты пойдешь со мной?

— А как же мы вместе….

— Гермиона, мы будем в костюмах, и мы спокойно сможем танцевать весь вечер. Ты хорошо танцуешь?

— Я занималась немного танцами, но до вас мистер, мне далеко.

— Что ж, мисс, увидим. Ты согласна? — Он взял ее за руку.

— Мерлин, Люциус, как у тебя получается, бывать таким милым? Я в такие моменты даже забываю, что ты Малфой. Да, конечно, я согласна.