Любовь - сложная штука. (гет)

В окно маленькой, но очень уютной комнаты светило солнце. Один упрямый лучик, скользнув по подоконнику, весело прыгнул на кровать и запутался в каштановых волосах хорошенькой молодой девушки. Он скользнул по её лицу, заставив недовольно поморщиться и пробормотать что-то нечленораздельное. Лучик, словно озорной мальчишка, упрямо не отставал, пока не добился своего — девушка зашевелилась и тихо застонала.

Через миг свет добрался до соседней кровати, где с блаженной улыбкой и сладкой ленцой потягивалась её подруга — яркая рыжеволосая красавица. Она приподнялась, оглядела комнату сонным взглядом и, недолго думая, вытащила из-за спины подушку.

— Гермиона! Вставай! Или ты ещё не отошла от вчерашнего? — звонкий голос Джиневры Уизли прозвенел так, что любая попытка уснуть окончательно потеряла смысл вслед за голосом в соседку полетела подушка.

Гермиона Грейнджер, студентка седьмого курса факультета Гриффиндор, недовольно простонала, но всё же открыла глаза.

— Я встала. Теперь довольна? — пробурчала она и неожиданно метнула подушку обратно.

Джинни едва удержалась на кровати и залилась смехом. Гермиона попыталась ответить улыбкой, но тут же скривилась — виски пронзила боль.

— Уф… никогда больше, — простонала она, откидываясь на подушку. — Алкоголь — зло. Особенно когда рядом слишком настойчивые мальчишки, пытающиеся его навязать.

Джинни прыснула со смеху так заразительно, что Гермиона тоже не удержалась и хихикнула.

БДЫЩЬ! Дверь спальни с грохотом распахнулась, ударившись о стену. Девушки вскрикнули и, подпрыгнув, натянули одеяла до подбородков, пытаясь прикрыть свои слишком уж лёгкие ночные рубашки.

В комнату, не смущаясь, ввалились четверо парней. Вид их был неприлично весёлым: всклокоченные волосы, наполовину застёгнутые рубашки и нелепые разноцветные шорты.

— Девушки, мама велела, чтобы вы через пятнадцать минут были внизу на завтраке! — во всё горло провозгласил Рон, плюхнувшись на кровать Гермионы. — Иначе сами виноваты: останетесь без еды.

— А зная, сколько времени вам нужно на причёски, стоило бы поспешить, — добавил Гарри и с наглым видом устроился рядом с другом.

Фред и Джордж сели прямо на кровать Джинни и, как обычно, давились от смеха. Один из них, однако, украдкой взглянул на Гермиону. Она мгновенно узнала Фреда по чуть виноватой, но тёплой улыбке.

А тем временем Гарри слишком открыто разглядывал Джинни. Уши его медленно, но верно становились малиновыми.

— Эй! Прекрати пялиться на мою сестру! — Рон толкнул Поттера, и тот с грохотом оказался на полу.

— Ай! — возмущённый стон Гарри потонул в дружном хохоте.

Даже Джинни смеялась — и, хоть старалась выглядеть возмущённой, было видно, что внимание Гарри ей приятно.

— Рон, не бей Гарри! — одновременно взвизгнули обе девушки.

Гермиона подтянула одеяло и приготовилась выставить всех за дверь, но Джордж её опередил:

— Милые дамы, позвольте нам предложить вам незабываемое утро…

— …и пригласить в наш чудесный магазин, — подхватил Фред, кланяясь так, будто стоял на сцене.

— Какие кавалеры! — фыркнула Гермиона. — А ну вон отсюда! Вы же нас торопите, а сами мешаете одеться!

— Мы и не против остаться, Герм, — с самым серьёзным видом хором заявили близнецы.

Гарри тем временем осторожно пробирался к двери.

— Ребята, вы уверены, что хотите увидеть собственную сестру… эээ… без одеяла? — небрежно бросил он.

Фред, Джордж и Рон покраснели так синхронно, будто их заколдовала одна и та же чарка. В следующую секунду они вылетели из комнаты. Но, уже у самой двери, Фред обернулся и снова одарил Гермиону тем самым взглядом — немного смущённым и в то же время слишком тёплым.

У Гермионы предательски запылали щёки.

— Кажется, он в тебя влюбился, — заметила Джинни, довольно щурясь.

Ярко-красная ночная рубашка подчёркивала её рыжие волосы так, что она сама казалась маленьким пламенем.

— Какой именно? У тебя их шесть, — пробормотала Гермиона, роясь в чемодане.

— О, Рон тут ни при чём, — ухмыльнулась Джинни. — Я про Фреда. Ты вчера окончательно свела его с ума. Эти ваши объятия… ммм… выглядели не слишком-то дружескими.

Гермиона вспыхнула и спрятала лицо за крышкой чемодана.

— А Рон, между прочим, стоял в углу, красный как рак, и сверлил вас взглядом. Было забавно, — весело добавила Джинни, натягивая красную рубашку.

— Правда? Я и не заметила…

— Ещё бы! Ты была слишком увлечена Фредом.

Гермиона открыла рот, но Джинни лишь отмахнулась:

— Ладно, подруга. Я ведь тоже девушка и всё понимаю. А мои братья, как ни крути, симпатичные оболтусы. Лови! — она кинула ей мантию.

— Джинни, перестань! — вспыхнула Гермиона, торопливо натягивая одежду. — Пойдём лучше умоемся, пока нас и правда не оставили без завтрака.

Длинный коридор… освещённый луной, он казался бесконечным, холодным и пугающе безмолвным, словно лишённым последней надежды. По этому коридору мчалась девушка — её шаги гулко разлетались по коридору, а непослушные волосы, вырвавшись из-под заколки, развевались от быстрого бега.

Из-за поворота вылетел красивый парень и с отчаянием вцепился взглядом в её удаляющуюся спину.

Он громко выкрикнул ее имя, и голос эхом разлетелся по пустому коридору.

Но она не остановилась. Она всё бежала, будто сама тьма гналась за ней, не желая оборачиваться. Её стройная фигурка вскоре скрылась за дальним поворотом. Юноша в бессильной ярости ударил кулаком в стену. Раз, другой, третий!

Костяшки пальцев ободрались, кожа лопнула, и по руке тонкими струйками потекла алая кровь. Он смотрел на неё, но будто не видел, не чувствовал боли — будто всё это не имело значения.

Парень обессилено опустился на пол, прижавшись спиной к холодному камню. Тяжёлый вздох сорвался с его губ — тихий, но гулкий, словно гром в тишине.

Он про себя назвал это место коридором отчаяния и одиночества. И всё же — в глубине души теплилась жалкая искорка надежды: что вот сейчас она появится из-за угла, подойдёт к нему, согреет своим присутствием, своим тихим голосом и теплом маленьких ладоней.

Он зажмурился и съехал ниже, согнув колени. Ему было всё равно на холод каменного пола и на боль в разбитой руке — все мысли были только о ней. Эта дерзкая, упрямая девчонка вломилась в его жизнь без спроса, перевернула всё, завладела сердцем… А теперь — сбежала.

И всё из-за того, что он обидел её. Нечаянно. Глупо. По привычке. Что он мог поделать со своей слизеринской натурой? Надменность, умение унижать — это вбито в него с детства, как родовое проклятие. Но он ведь старался быть другим ради неё.

— Мерлин… я устал просить прощения, — выдохнул он, сжимая кулаки.

Он — наследник старинного рода, гордый, богатый, привыкший командовать. Не в его правилах унижаться перед магглорожденной… и всё же он делает это. Каждый раз. Снова и снова. Потому что без неё не может. Потому что она стала для него воздухом.

Парень резко вскочил и бросился туда, куда она побежала. Сердце билось где-то в горле, ноги сами несли вперёд. Он не знал её точного пути, но был уверен — она на восьмом этаже.

— Чёртовы лестницы! — выругался он сквозь зубы. — Двигайтесь же быстрее!

Наконец он добрался. Подбежал к знакомому гобелену, сосредоточился на мыслях о том месте, которое совсем недавно стало его убежищем, его личной тишиной. Дверь появилась — и он, почти не дыша, распахнул её.

Она сидела на кровати, поджав под себя ноги, уткнувшись лицом в подушку.

Он тихо закрыл за собой дверь, сделал шаг, другой — и не выдержал.

Подбежал, опустился рядом. Пальцы осторожно коснулись её щеки, и она подняла на него заплаканное лицо.

Он никогда не говорил ей о своих чувствах. Слова застревали где-то между гордостью и страхом. Но сейчас… сейчас всё это было неважно.

Он взял её лицо в ладони, поцеловал, шепча сквозь прерывистое дыхание:

— Прости. Прости меня...

И она улыбнулась. Тихо, сквозь слёзы. Потянулась к нему, обняла за шею, и он тоже позволил себе улыбнуться в ответ.

Он гладил её по непослушным каштановым волосам, чувствуя, как напряжение уходит, как мир снова собирается в целое, пока где-то за окном всё так же светит равнодушная луна.

— Милый! Милый, вставай! Люциус, проснись! — голос ворвался резко, как холодный сквозняк, и разорвал его сон на клочки.

Он поднял глаза. Она всё ещё была здесь. Её лицо близко, совсем близко… такие глаза, что проникают прямо в душу… Он потянулся к ним, к этой улыбке, к теплу её губ, жадно целуя, будто боялся, что она снова исчезнет.

— Открой глаза, прошу… — шептал он, и она открыла — большие, медовые, сияющие.

— Люциус! — голос прозвучал уже громче, резче. — Вставай! Мы же сегодня собирались на Косую аллею! Ты забыл?

Мужчина рывком открыл глаза. Сон рухнул, как карточный домик. И вместо карих, любимых, его встретили холодные голубые глаза — глаза его жены.

— Всё, Нарцисса, я встаю, — тихо сказал Люциус Малфой и тяжело вздохнул.

Почти каждую ночь ему снился один и тот же сон. Сон о девушке, которая когда-то завладела его сердцем… и потом исчезла.

Он сел на край кровати. Спальня, утопающая в зелёных и серебряных тонах, казалась ему чужой. Огромная кровать с балдахином, зеркало в массивной гоблинской раме, мебель из орехового дерева — всё было идеально. Слишком идеально.

У окна стояла Нарцисса. В лёгкой серебристой мантии, с безупречно уложенными светлыми волосами, она выглядела, как всегда, безупречно. Она была прекрасна. И она его любила — но как сестра брата.

Когда-то, на седьмом курсе, они узнали, что родители решили их сосватать. Для Люциуса это было безразлично. Он не любил. Его сердце уже принадлежало другой. И он даже собирался расторгнуть помолвку. Нарцисса его поддержала. Но именно тогда… гриффиндорка, что согревала его жизнь, исчезла. И Люциус женился.

Он не был несчастен, но и счастливым себя назвать не мог. С Нарциссой ему было спокойно, но не более. Она идеально подходила под статус «миссис Малфой». А та — та могла бы превратить любой день в праздник.

Иногда он всё ещё ловил себя на том, что все еще ищет ее, в жестах, в кудрявых локонах, в карих глазах, встречающихся на пути женщин. Но так и не находит.

— Люциус, мы с Драко подождём тебя внизу, в столовой, — мягко сказала Нарцисса и вышла.

Он задержал взгляд на двери. «Драко… сын…»

Да, Нарцисса подарила ему наследника. Строгий кодекс рода Малфоев требовал появления ребёнка в течение двух лет после свадьбы, и она справилась. Люциус любил сына. Никогда открыто этого не показывал, но был уверен — Драко знал.

Он поднялся, облачился в безупречный чёрный костюм и лёгкую мантию. Его отражение в зеркале казалось чужим — холодный, статный аристократ. Но в глубине глаз всё ещё жила тень того мальчишки, что бил кулаками стены в пустом коридоре.

Люциус Абракас Малфой вышел из спальни.

* * *

— Гермиона! — звонкий голос Джинни вырвал девушку из мыслей.

— Пойдём в кафе Флориана Фортескью?

— Что? Прости, Джин, я задумалась. Хорошо, пошли. Только потом надо зайти за учебниками. И не забудь, что через два часа встречаемся с твоими родителями у магазина близнецов.

— Ой, ну не занудствуй! А то вечно — книги, книги! Лучше бы пошли во «Всё для Квиддича» и слушали там Гарри с Роном, как они спорят о метлах.

— Только не это, — фыркнула Гермиона и потащила подругу за руку.

* * *

— Мистер Малфой, не размахивайте руками, я только укорочу рукава, — строго произнесла мадам Малкин.

Драко закатил глаза и фыркнул. Нарцисса улыбнулась, глядя на сына — словно уменьшенную копию его отца. Она подбирала наряды для Драко и Люциуса, а сам глава семьи ждал снаружи, явно не желая тратить время на примерки.

Люциус стоял у витрины, обменивался холодными приветствиями с прохожими и почти рассеянно наблюдал за кафе напротив.

«День проходит удивительно спокойно… Мы уже несколько часов на аллее, и ни разу не встретили Поттера с его дружками. Ни грязнокровок, ни предателей крови. Даже странно. Хотя…»

Люциус резко прищурился: в кафе мелькнула рыжая макушка. Следом появилась вторая девушка, и у него перехватило дыхание. Эти непослушные каштановые волосы… эта осанка… Он видел её сегодня ночью во сне.

— Всё купили? — голос Нарциссы вывел его из ступора.

— Да, — коротко бросил он и повёл семью к «Флориш и Блоттс».

— Смотри, Герми, Малфой-старший, — шепнула Джинни, указывая на мужчину у магазина мадам Малкин. — Чего он так смотрит?

Гермиона нехотя подняла взгляд. И замерла.

У входа в магазин стоял Люциус Малфой. Высокий, холодный, безупречный — черная мантия резко оттеняла его светлые волосы и мраморно-бледную кожу. Он был красив. Опасно красив.

— Ну и что? Пусть смотрит. Тебе жалко? — пожала плечами Гермиона.

— А вдруг он что-то замышляет? — не унималась Джинни.

— Ага, конечно, — сухо отозвалась Гермиона. — Достанет палочку, начнёт колдовать при толпе авроров… Очень правдоподобно.

Джинни фыркнула, но замолчала.

* * *

— Ну-у, Гермиона! Опять книги?! — простонал Рон, когда они подошли к «Флориш и Блоттс».

— Рональд! Учебники нужны всем. Ты же собираешься хоть немного учиться? Хотя о чем и кого я спрашиваю? — сокрушенно произнесла девушка и зашла в магазин.

Джинни, Гарри и Рон, что-то пробурчав, пошли следом, и уже через несколько секунд снова весело смеялись, рассматривая какие-то забавные заголовки книг и зная, что Гермиона все возьмет сама. — Ребят, все же нам стоит пойти к Гермионе, вы думаете, она сама все утащит? Где здесь мужики? — иронично поинтересовалась Джиневра.

Гермиона уже держала в руках стопку книг, когда услышала знакомый тягучий голос:

— Правильно, Уизли, в вашей компании никогда не было настоящих мужчин.

Все четверо резко обернулись. Перед ними стоял Драко Малфой.

— Вали отсюда, Малфой! — моментально вспыхнул Гарри.

—Как невежливо, Поттер — насмешливо протянул Драко.

— Похоже, вас не учили манерам, мистер Поттер....

— Гарри, не обращай внимания, — прозвучали почти одновременно два голоса.

Один принадлежал Гермионе, которая приблизилась к друзьям с небольшой стопкой книг в руках. А второй, такой же насмешливый и тягучий, как у Драко, только более сильный и глубокий — Люциусу Малфою.

Он пренебрежительно скользнул взглядом по гриффиндорцам… и вдруг замер. Его глаза нашли её.

Гермиона.

На миг ему показалось, что время остановилось. Та же осанка, та же дерзкая линия подбородка. Та же девчонка, что снилась ему ночами. Только теперь её взгляд не сиял любовью — он был полон неприязни.

— А вы мисс…? — Люциус не смог сдержать вопрос, хотя прекрасно знал ответ.

— Я Гермиона Грейнджер, мистер Малфой, — отчеканила она. — И не скажу, что рада личной встрече. Ребята, идём.

Она гордо вскинула подбородок и, не оборачиваясь, направилась к выходу.

Люциус удивлённо и вместе с тем пристально посмотрел на Гермиону. Эта девчонка дерзила ему и раньше — но тогда он был подростком, а сейчас она осмелилась дерзить взрослому мужчине.

На мгновение в его взгляде промелькнуло тепло, но едва глаза девушки удивлённо расширились, поймав этот проблеск, выражение Малфоя снова стало холодным и безжалостным.

Гарри, Рон, Джинни и Драко молча наблюдали за этой немой сценой, напряжение будто заполнило весь воздух вокруг. Гермиона, растерянно моргнув, пыталась понять, что именно заставило взгляд мужчины измениться — пусть и на короткий миг. Лёд в его серых глазах словно дал крошечную трещину.

«Стоп! — вспыхнула мысль. — Я что, понимаю его взгляд? Это же Малфой!»

Девушка поспешно отвернулась, взметнув волосами.

— Ребята, идём. Там большая очередь, — нарочито громко произнесла она, хватая стоящего рядом Гарри за руку.

Если бы Гермиона в этот момент обернулась, то увидела бы, как в глазах Люциуса полыхнула злость.

Не успели они сделать и шага, как его холодный голос, в котором звучали язвительные нотки, заставил их остановиться.

— Мисс Грейнджер, значит? Как удачно... давно хотел узнать, как живётся магглорожденной ведьме в нашем — он сделал ударение на последнем слове — мире, полном магии?

Люциусу до боли хотелось бросить старое слово — «грязнокровка», — разозлить её, заставить отпустить руку Поттера. Но он был уже не юношей. И хотя когда-то позволял себе подобные оскорбления, теперь понимал — опускаться до этого больше не сто́ит.

Поттер резко развернулся, его глаза метали молнии. Из кармана вылетела палочка, и Гарри направил её прямо в сторону Малфоев.

Гермиона, прекрасно зная своего друга, тут же положила руку на его запястье.

— Поттер, не смей наставлять свою деревяшку на мою семью, — прошипел Драко, делая шаг вперёд и тоже направляя палочку на Гарри.

— Драко, не горячись, — спокойно, но твёрдо произнёс Люциус, положив ладонь сыну на плечо. — Не стоит опускаться до их уровня.

Драко тяжело вздохнул и медленно опустил палочку. Он не любил спорить с отцом — и не умел.

— Гарри, опусти палочку. Они того не стоят, — тихо, но настойчиво сказала Гермиона, и Поттер, немного поколебавшись, послушался.

— А что касается вашего вопроса, мистер Малфой, — её голос стал ледяным, — благодарю за заботу, но не стоило беспокоиться. Живётся мне здесь гораздо лучше, чем вам.

Бросив на мужчину высокомерный взгляд, Гермиона развернулась и быстро направилась занимать очередь. Она не желала продолжать эту бессмысленную перепалку.

Друзья поспешили за ней, а Джинни, ведя за руку хмурого Гарри, украдкой думала, как бы вернуть ему настроение.

— Пойдём, сын, — произнёс Люциус, сдерживая раздражение. — Заберём Нарциссу из ювелирного. Учебники закажешь с совой. Не думаю, что нам стоит находиться в одном помещении с предателями крови и... Избранным.

Малфои вышли из магазина, не заметив, как из-за прилавка их провожает внимательный взгляд карих глаз.

* * *

— Гермиона! — радостный голос заставил девушку вздрогнуть, и не успела она переступить порог магазина близнецов, как оказалась заключённой в крепкие объятия.

— Эй, Фред, отойди от двери, мы тоже хотим войти! — возмутился Рон, старательно избегая смотреть на подругу, всё ещё находившуюся в объятиях брата.

Фред усмехнулся, легко подхватил Гермиону на руки и занёс внутрь, открывая путь остальным.

Ребята тут же ввалились в магазин и начали восхищённо оглядываться по сторонам — новая витрина, яркие вывески, фейерверки шуток.

— Фред, отпусти меня. Я сама умею ходить, — с улыбкой сказала Гермиона, и парень нехотя поставил её на пол, хотя руку с её талии не убрал.

Миона бросила на него предостерегающий взгляд, но ничего не сказала.

— Новая продукция — на тех стеллажах, — подошедший Джордж указал на полки у окна и в глубине зала. — Как прошёл день? Без приключений? — усмехнулся он.

— Всё ещё впереди, — смеясь, ответил Гарри, но Гермиона строго его оборвала:

— Гарри, нам хватило встречи с Малфоями! Неужели тебе не надоело влипать в неприятности?

— Малфои — это не неприятности, это слизни! — ухмыльнулся Поттер.

— Правильно, друг! — поддержал Рон, хлопнув его по плечу. — Мы же сегодня ни чью честь не спасали, ни одного злодея не разоблачили — день впустую!

— Да ну тебя, — рассмеялся Гарри, и все дружно разразились смехом.

— Всё, ребята, нам работать, — Джордж кивнул брату. — А вы осматривайтесь и покупайте, что приглянётся.

Фред, чмокнув Гермиону в щёку, ушёл следом.

Гарри увёл Джинни к стеллажам, Рон уже рылся в коробках с "Блевательными батончиками", а Гермиона направилась к полкам у окна.

Ассортимент поражал: маски, шляпы, защитные мантии, магические ловушки — казалось, воображение близнецов действительно не знало границ.

И вдруг её взгляд привлёк странный блеск за окном.

Гермиона прищурилась — на столе торговца напротив что-то сверкало.

Любопытство пересилило осторожность. Девушка вышла из магазина.

На столе старого мага лежали сотни мелких, завораживающих вещиц — будто каждая хранила в себе историю.

— Что желает юная мисс? — прохрипел торговец, его глаза странно поблёскивали.

— Тут всё... такое красивое, — прошептала Гермиона.

— Как насчёт этого? — старик поднял серебряный браслет в виде змеи, кусающей свой хвост.

— Нет, — покачала головой девушка.

— Тогда вот это, — из кармана он извлёк цепочку с кулоном — крошечные песочные часы, заключённые в круг.

Гермиона не могла отвести взгляд. Что-то в этой вещи отзывалось в ней странным, тревожным эхом. Она протянула руку.

— С вас десять галеонов, — усмехнулся старик, опуская цепочку на раскрытую ладонь.

Она едва кивнула, достала кошелёк и отдала монеты.

— Наденьте его, — тихо сказал маг, и его голос прозвучал как эхо.

Девушка послушно надела кулон и в тот же миг услышала крики друзей.

— Гермиона! Где ты пропала?! — Джинни, Гарри и Рон выглядели взволнованными.

— Что случилось? Я отошла всего на пять минут!

— Пять минут?! — возмутился Гарри. — Тебя не было больше получаса! Мы обыскали весь магазин, пока Джинни не увидела тебя через окно. Мы звали — ты не реагировала!

Гермиона ошеломлённо смотрела на них. Она точно знала, что стояла у прилавка не больше нескольких минут.

Она обернулась — торговца не было.

— А куда делся старик? — поражённо спросила она.

— Кто? — удивился Рон.

— Торговец. Он продавал старинные вещи…

— Герм, здесь никого не было, — сказала Джинни, нахмурившись.

Гермиона инстинктивно коснулась кулона.

Нет. Он был настоящим. Старик был.

Но она лишь вздохнула и произнесла:

— Впрочем, неважно. Пора идти. Надо успеть домой до собрания Ордена.

Ребята переглянулись, но вопросов не задали.

Мистер и миссис Уизли уже ждали у входа.

— Дети, вы всё купили? Нам не придётся возвращаться? Гарри, Рон, накиньте мантии, простудитесь же! — всплеснула руками Молли.

Гермиона и Джинни еле сдерживали смех, обменявшись взглядами — мантии они надели буквально секунду назад.

— Идёмте, — сказал Артур. — Возвращаемся домой.

Зелёное пламя камина взвилось, и компания исчезла в вихре летучего пороха.

* * *

Чета Малфоев молча вернулась в особняк.

Нарцисса направилась в гостиную, Драко — в свою комнату.

А Люциус — в кабинет.

Он снял мантию и, что было на него непохоже, бросил её на кресло.

Комната в коричневых тонах была залита мягким светом, и в этой тишине Малфой выглядел особенно усталым.

Кто бы мог подумать, что этот холодный аристократ вот уже восемнадцать лет живёт с болью по магглорожденной гриффиндорке, которая не только не из его мира — она из другого времени.

Он тяжело вздохнул и опустил голову на руки.

Вспоминал — её глаза, голос, дерзость, мягкость.

Когда-то, впервые увидев ту Гермиону, мелкую подружку Поттера, он не узнал в ней девушку из прошлого. Потом — в Министерстве — тоже не узнал. Да и не присматривался он к ней тогда, не до девчонки было: главным было не провалить задание Лорда. Правда, на следующий день , под гнетом множества мыслей, после , пока еще мягкой просьбы представить сына Лорду, Люциус пересмотрел свои взгляды на жизнь. Он понял, что надо многое менять, если он не хочет быть просто рабом. И вот с того дня многое изменилось практически незаметно для большинства окружающих его людей, но очень ощутимо для него.

Но стоило сегодня, лишь одному взгляду упасть на гриффиндорскую девчонку— и всё вернулось. Он узнал ее моментально.

Он посмотрел на часы — без десяти семь.

Поднявшись, Люциус накинул мантию, проверил палочку и направился к камину.

— Люциус, ты куда? — голос Нарциссы заставил его вздрогнуть.

— По делам, — коротко ответил он, не оборачиваясь.

Жена лишь кивнула. Он взял щепотку пороха и исчез в пламени.

* * *

— Джинни, иди, поторопи брата и Гарри. Ты, Гермиона, помоги мне собрать еду нам на Гриммо, — Молли Уизли раздавала указания направо и налево. Артур, Рон и Гарри были отправлены переодеваться, и, так как муж уже спустился, а мальчики задерживались, ей пришлось послать за ними дочь. Молли была твердо уверенна, что, если они не поторопятся, то непременно опоздают, хотя времени в запасе было еще много.

По лестнице сбежали парни, подгоняемые Джиневрой, и все трое уселись на диван.

— Знаешь, Гермиона, из тебя выйдет хорошая жена, — заметил Рон, наблюдая, как девушка помогает его матери. Гриффиндорка мило покраснела, но она не желала признавать, что слова друга ей польстили:

— Спасибо, Рон, вот только я боюсь представить, какой выйдет муж из тебя, — девушка улыбнулась. — Такого ленивого разгильдяя еще поискать.

— Дети, не ссоримся, — миролюбиво произнес Артур и, подойдя к камину, взял горшочек с летучим порохом. — Девушки первые, потом Молли, потом вы, ребята, и последний — я. Пароль — Феникс. Давайте, молодежь, насидеться успеете.

* * *

— А вот и они, Аластор, а ты переживал,— позвучал добродушный голос Альбуса Дамблдора, когда из камина друг за другом начали появляться гриффиндорцы, а следом за ними и Молли с Артуром. — О, Молли, ты снова решила нас порадовать своими кулинарными шедеврами? Премного благодарны. — Директор расплылся в счастливой улыбке.

Пока все приветствовали вновь прибывших, миссис Уизли направилась на кухню, накрывать на стол: уж она-то знала, что все члены Ордена Феникса после собрания с большим аппетитом накинутся на ее стряпню.

— Гарри, как у тебя дела? Все хорошо? — поинтересовался подошедший Люпин — и кинул какой-то непонятный взгляд на Гермиону. Ну, непонятным этот взгляд был для всех, кроме директора и самого Ремуса. Альбус всегда знал, что Гермиона является той самой Гермионой Эвельсон, а Люпин догадался об этом около года назад, когда рассматривал свои школьные фотографии, и те, которые дал ему Гарри. Ремус неожиданно заметил большое сходство между гриффиндорской всезнайкой, подругой Гарри, и девушкой, что неожиданно появилась в Хогвартсе в начале его, Ремуса, седьмого курса.

— Так, без пяти семь. Ждем пять минут, и начинаем собрание, — сказал директор

— А кого еще нет? — поинтересовалась Гермиона.

— Профессора Снейпа, мисс Грейнджер, и еще одного человека.

Пламя камина вдруг вспыхнуло — и из него вышел Люциус Малфой.

Комната замерла.

Палочка Гарри молниеносно оказалась в его руке.

— Что он здесь делает?! — прошипел он.

— Гарри, опусти палочку. Мистер Малфой — наш гость, — спокойно произнёс Дамблдор.

— Гость?! — Поттер был готов возразить, но директор лишь покачал головой.

— Давайте я введу всех в курс дела, пока еще кто-то не решил попрактиковаться в дуэльном мастерстве. Мистер Малфой уже год работает на нас, хотя иногда и до этого вместе с Северусом поставлял ценные сведения, связанные с Волан-де-Мортом. Я не имею права вам рассказывать, что заставило его помогать нам в этом противостоянии. Но спешу вас заверить, что Люциусу можно доверять и не кидаться на него с палочкой, Гарри.

Все орденцы, )кроме Люпина, потрясенно и молча смотрели на Альбуса, а с кухни раздался звук ударяющейся о пол кастрюли.

— Рад всех приветствовать, — усмехнулся Малфой

И тут всех словно прорвало: волшебники наперебой начали галдеть, спорить, возмущаться и требовать объяснений.

Дамблдор с веселыми искорками в глазах наблюдал за этой картиной, а рядом с ним, скрестив руки на груди и продолжая усмехаться, стоял Люциус.

Наконец, огонь в камине снова полыхнул, и в гостиную вошел Снейп

— Здравствуй, Северус. — Сказал Дамблдор. — Теперь мы можем начать собрание.

Члены Ордена Феникса перестали обсуждать свежую новость: в конце концов, они полностью доверяли директору. Кто-то расселся по свободным местам, а кто-то встал в углу комнаты, кто-то облокотился на стену.

— Начинайте, Люциус, — пригласил Альбус.

— Хорошо. Темный Лорд планирует нападение на Косую аллею через два дня. Его целью является дежурное запугивание и кто-то из обитателей аллеи.

— Именно, и этим «кем-то» является Олливандер. Лорду нужен мастер волшебных палочек, чтобы узнать о секрете палочки мистера Поттера, — поддержал рассказ Малфоя Северус.

— О секрете моей палочки? — вмешался Гарри.

— Да, Поттер. Темный Лорд считает, что в вашей палочке есть что-то необычное, — фыркнул Снейп.

— Но что?

— Мы не знаем, мой мальчик. — Покачал головой Дамблдор.

Дальше началось обсуждение деталей плана Волан-де-Морта и разработка плана по защите Олливандера. Гермиона, наблюдавшая за этим, теребила пальцами кулон, приобретенный сегодня. А Люциус, активно принимающий участие в обсуждении, незаметно наблюдал за девушкой; и именно поэтому он первый заметил, что что-то не так.

Кулон в руках у Гермионы, неожиданно засветился и в одну секунду окинул сиянием фигурку гриффиндорки. Гермиона вскрикнула — и вдруг исчезла… на месте девушки осталось лишь слабое сияние. В этот же момент Люциус, Ремус и Гарри бросились туда, где только что стояла девушка,а теперь была лишь пустота. Только спокойный голос Альбуса заставил их немного успокоиться и перестать в панике метаться из угла в угол:

— Вот и случилось то, что должно было случится. От судьбы не уйдешь…

— Поттер! Поттер, стой! — Семнадцатилетний юноша стремительно вышел из замка и направился в сторону озера, злость кипела в нём, а кулаки сжимались до побелевших костяшек. За ним так же быстро двигался второй парень, не переставая его окликать.

— Ну чего тебе, Блэк? — Джеймс наконец остановился, резко развернувшись к другу. Сириус почти мгновенно оказался рядом.

— Джеймс, ты чего творишь? Чего так беситься из-за этой Эванс?

— Ты видел, что её обнимал Кингтон с Когтеврана? — Поттер сжал кулаки ещё сильнее. — А она стояла, улыбалась ему так… мягко, по-доброму.

Парни, увлечённые спором, и не заметили, как дошли до зеркально блестящего под солнцем озера.

— Джим, успокойся! — вздохнул Сириус, — Тебе не стоит так ревновать. Ты же знаешь, что Лили злится на тебя и только поэтому с кем-нибудь заигрывает! Да и сам вспомни — ты не святой, приятель.

— Ну, спасибо, друг, поддержал! — саркастично бросил Поттер, опускаясь на поваленное дерево у берега. Сириус, хмыкнув, сел рядом и положил руку ему на плечо.

Было второе сентября, суббота. Все ученики школы чародейства и волшебства Хогвартс наслаждались по-летнему тёплым, почти беззаботным утром. Поттер, увидевший свою возлюбленную в объятиях другого, и Блэк, вылетевший вслед за ним, покинули Большой зал раньше всех, а теперь двор замка постепенно заполнялся студентами. Кто же захочет сидеть взаперти, когда солнце заливает лужайку золотом?

— Сейчас побесишься, Лили позлится, и к вечеру вы уже помиритесь. У вас так всегда, — усмехнулся Бродяга, наблюдая, как друг злится.

— Завидуешь? — хитро прищурился Джим.

— Конечно, — усмехнулся Сириус, — всегда мечтал о таких же отношениях.

Но в его улыбке промелькнула тень грусти. Сириус Блэк, известный сердцеед Хогвартса, мог заполучить любую — ведь почти каждая девушка школы была влюблена либо в него, либо в Поттера… ну или, что уж скрывать, в Малфоя.

Но глубоко внутри он завидовал именно Джеймсу — тому, что тот умел любить. По настоящему. Без игры и без страха.

— Ладно, Бродяга, ты прав. Лил меня любит, я уверен. — Поттер поднял голову и, чуть улыбнувшись, добавил: — А сейчас нам стоит подумать насчёт сюрприза к совершеннолетию Рема.

Сохатый был благодарен другу за то, что тот умел его успокоить. Видя тень тоски в глазах Блэка, он решил сменить тему.

Встав с бревна, Джеймс лукаво прищурился, взмахнул палочкой — и мощная струя воды окатила Сириуса.

— Эй! — только и успел выдохнуть тот, когда ледяные брызги облепили его с головы до ног.

Блэк моментально вскочил, озираясь, будто выискивая врага. Но, увидев Джеймса, сгибающегося от смеха, всё понял. В глазах Сириуса вспыхнули знакомые огоньки.

— Ты идиот, Поттер! Идиот! Я ж тебя сейчас утоплю! — воскликнул он, но уже с весёлой злостью.

Заражаясь его смехом, Блэк выхватил палочку и, не дав другу выставить щит, окатил его встречным заклинанием. Теперь уже Сириус держался за живот, наблюдая, как Поттер отплёвывается от воды, а его вечно взъерошенные волосы уныло прилипли к лбу.

— Знаешь, Бродяга, — выдохнул Джеймс, отфыркиваясь, — ты ещё встретишь ту самую. И поймёшь сразу — вот она.

— Ага, конечно. Разве что с неба свалится, — усмехнулся Сириус, взмахнув палочкой, чтобы высушить одежду.

Оба представили эту картину и расхохотались.

— Поттер! Блэк! — резко и холодно прозвучал голос.

Гриффиндорцы мгновенно замерли и с неприкрытым презрением повернулись на звук. Перед ними стоял Люциус Малфой — надменно-холодной, слизеринской персоной.шл9

— Минус десять баллов с Гриффиндора за использование магии против своего сокурсника, — произнёс он с усмешкой, словно получая удовольствие от каждой буквы.

Люциус никогда не упускал случая лишить Мародёров баллов — особенно, если дело касалось Поттера и Блэка.

— Пошёл ты к чёрту, Малфой, — моментально взорвался Джеймс.

— Спокойней, Поттер, — растянул в усмешке губы слизеринец. — А то твой факультет лишится ещё нескольких баллов за оскорбление старосты.

Сириус уже открыл рот, чтобы высказать всё, что думал о "великом старосте", а Джеймс вскинул палочку — но в тот же миг над ними вспыхнуло ослепительное золотое сияние.

Оба застыли, задрав головы, поражённые зрелищем. Свет вспыхнул ярче — и из него, с криком, прямо на Малфоя рухнула молодая девушка.

— Простите! — жалобно выдохнула она, пытаясь подняться. Но, опершись руками о землю, вскрикнула и снова упала — видимо, повредила запястье.

Трое юношей находились в ступоре.

— Да-а… — протянул Сириус первым, — а на меня девушки с неба не падают. Вот змей ты, Малфой.

Эта фраза вывела всех из оцепенения. Джеймс сразу расхохотался, глядя на растерянное лицо Люциуса, тот же побагровел от злости.

— Ты кто вообще такая?! Слезай с меня! — рявкнул он, резко стряхнув с себя девушку и поднимаясь на ноги. Но уходить не спешил — любопытство всё же пересилило раздражение.

Теперь все трое стояли и с интересом рассматривали незнакомку, которая всё ещё сидела на земле. Девушка была очень симпатична, и даже гриффиндорцы притихли, ожидая, что она скажет.

А она сидела и ошарашенно оглядывалась вокруг, не в силах поверить в происходящее.

Тёмные волосы, васильковые глаза, очаровательная, чуть нагловатая улыбка… Где-то она уже видела этого парня. И второго — взъерошенные волосы, та же озорная и немного детская улыбка.

А третий — длинные светлые волосы, серые глаза, холодные и внимательные. Этот взгляд она уже ловила сегодня утром.

Где же она всех их видела?

Точно! Альбом Сириуса. Когда-то, на Гриммо, Бродяга показывал ей, Гарри и Рону свои школьные фотографии.

«Так это…» — пронеслось в голове у Гермионы.

И в следующий миг она поняла всё — и приготовилась упасть в обморок, так велико было потрясение.

Сириус, заметив, что девушка вот-вот лишится чувств, молниеносно подскочил к ней и, опустившись на колени, осторожно поддержал за плечи.

— Милая девушка, что вас так шокировало? — с показным изяществом осведомился он, изображая истинного аристократа.

Малфой презрительно хмыкнул, а Поттер прыснул в кулак.

— Это мы должны падать без чувств! — продолжил Сириус, лукаво улыбаясь. — Не каждый день на нас сваливаются такие очаровательные создания. Так как вас звать, прелестное видение?

Гермиона уставилась на него с таким видом, будто готова проклясть. Она очень пожалела, что он не позволил ей упасть в обморок.

«Прошлое… Мерлин, я в прошлом! Как… как я могла тут оказаться? Мне нужен Дамблдор, срочно!» — мысли вихрем проносились в её голове.

— Я… я… — девушка тряхнула головой, глубоко вдохнула и попыталась взять себя в руки. — Я Гермиона. Гермиона Гр… Эвельсон.

«Эвельсон? Откуда это вообще взялось?» — ехидно отозвался внутренний голос.

«А я знаю? Первое, что пришло в голову!» — раздражённо ответила Гермиона и только потом осознала, что разговаривает сама с собой.

Люциус с подозрением рассматривал девушку. В ней было что-то странное — и одежда отличалась, и фамилия прозвучала неуверенно. Всё это можно было бы списать на шок, но Малфой не был из тех, кто упускает мелочи. И всё же… его взгляд невольно возвращался к ней, что злило и одновременно тревожило его.

— А я — Сириус Блек, — всё тем же очаровательным тоном представился юноша. — А это Джеймс Поттер.

Гермиона чуть не сказала «я знаю», но вовремя прикусила язык. Она изобразила лёгкое любопытство и перевела взгляд на слизеринца. Тот насмешливо приподнял бровь и молчал.

«И чего я, собственно, жду? Что он представится? Много чести, мисс Грейнджер. Точнее, Эвельсон…»

Поттер и Блек переглянулись, сдерживая смешки, а Малфой, наконец, хмыкнул, одарил всех троих взглядом “вы не достойны моего общества” и, развернувшись, вальяжно направился к замку.

Парни тут же загалдели наперебой — спрашивали, не ушиблась ли она, и как вообще здесь очутилась.

— Спасибо, не волнуйтесь! — улыбнулась Гермиона, и её смех прозвучал неожиданно искренне. — Всё в порядке, только… кажется, запястье вывихнула. — Она приподняла руку, показывая повреждение.

— Тебя нужно отвести к мадам Помфри! — сразу заявил Джеймс, присаживаясь рядом. — Она мигом всё залечит. Но ты хоть скажи — как ты здесь оказалась?

— Длинная история, ребята, — уклончиво ответила Гермиона, немного растерянно. — Неудачный эксперимент. Расскажу как-нибудь в другой раз. — Она улыбнулась, заметив, как парни разом приуныли. — А пока, может, проводите меня к медсестре?

Сириус и Джеймс моментально вскочили и помогли ей подняться.

— Ты в Хогвартсе, знаешь, наверное? Хотя кто о нём не слышал, кроме магглов? — с самодовольным видом уточнил Блек, будто это он построил школу.

— Да, слышала, — мысленно усмехнулась Гермиона. — Хогвартс — действительно известное место. Особенно его преподаватели.

«Поумнее ничего придумать не могла?» — ехидно шепнул внутренний голос.

«А что, пересказывать им историю школы? Они или сбегут, или мне рот закроют!»

«А как объяснишь, что ты здесь? Посторонняя волшебница в защищённом месте?»

«Не знаю! И не мешай!» — вскипела девушка, и внутренний голос разумно замолк.

— Гермиона! — позвал Джеймс. — Ты задумалась, у тебя было такое лицо… Я решил тебя вытащить из мыслей. — Он улыбнулся.

Она моргнула, понимая, что пока спорила с собой, они прошли половину пути до Больничного крыла.

— Что? Да, всё в порядке, — промямлила она, краснея.

Но стоило им спуститься со ступеней, как на них налетели Лили и Ремус.

— Джеймс, Сириус! Где вы пропали? Мы вас везде искали! — возмущённо выдохнул Люпин.

А Лили, уже пожалевшая о своих флиртах с Кингтоном, кинулась Джеймсу на шею.

— Джим, милый, прости! — запорхала она вокруг него, осыпая поцелуями.

Гермиона с любопытством наблюдала и тут же чихнула, привлекая все взгляды.

— Оболтусы вы, — хмыкнул Ремус. — Где девушку нашли-то? — Он с интересом посмотрел на Гермиону, сразу отметив отсутствие нашивки на мантии. — И как её зовут?

Джеймс и Сириус переглянулись, с трудом сдерживая смех.

— Я Гермиона, — поспешно вмешалась девушка, не дав Поттеру сказать лишнего. — И попала сюда случайно. Ребята просто проводят меня к целителю.

Ремус и Лили переглянулись, разглядывая девушку с интересом, но разговор затянулся бы, если бы студенты, проходя мимо, не начали их подталкивать.

— Давайте всё же проводим Гермиону, — предложил Люпин. — А потом вы двое объясните всё как следует.

Дорога до Больничного крыла прошла под нескончаемые вопросы Лили, на которые Гермиона отвечала с натянутой улыбкой, молясь Мерлину, чтобы они наконец дошли. И, видимо, тот услышал её — впереди показались двери.

Она вздохнула с облегчением, и теперь её улыбка стала по-настоящему искренней.

Когда они всей толпой ввалились внутрь, мадам Помфри, поправлявшая ширму, ахнула:

— Вы что, все разом заболели?

— Нет, мадам, — поспешно ответил Поттер. — У Гермионы болит запястье.

— Гермионы? — удивилась медсестра. — Я не помню, чтобы у нас училась девушка с таким именем!

«Училась… точнее, будет учиться», — сухо подумала Гермиона, а вслух сказала:

— А я и не из Хогвартса, — смущённо улыбнувшись.

Мадам Помфри пристально посмотрела на неё, потом кивнула.

— Садитесь. Мисс Эванс, сбегайте к профессору Дамблдору, скажите, что это срочно. А вы трое — на свежий воздух!

Парни повиновались, хоть и с явным нежеланием.

Когда дверь за ними закрылась, Поппи повернулась к Гермионе:

— Как вы здесь оказались, мисс? — спросила она мягко, колдуя над рукой девушки.

Гермиона замялась, и та, уловив это, добавила:

— Неважно. Профессор Дамблдор сам всё разберёт. Так лучше? Пошевелите рукой.

— Да, спасибо, — кивнула Гермиона.

В этот момент двери вновь распахнулись, и в помещение вошёл директор.

— Поппи, что случилось? — с лёгкой улыбкой спросил он.

Медсестра кивнула на койку и, ничего не говоря, скрылась за ширмой.

— Здравствуйте, профессор, — почтительно произнесла Гермиона, вставая.

— Здравствуйте, юная леди, — ответил он, устраиваясь напротив. — Полагаю, нам есть о чём поговорить.

— Меня зовут Гермиона Грейнджер, сэр, — твёрдо произнесла девушка. — И я… как бы это сказать… я из будущего.

— Да-а, — протянул Дамблдор, прищурившись с живым интересом. — Очень любопытно. Расскажите мне свою историю, мисс Грейнджер.

Он бросил взгляд на её шею.

— Ваш кулон, — тихо заметил директор. — Он разбит.

Гермиона вздрогнула и схватилась за кулон. Стекло пересекала трещина, а песок почти весь высыпался — осталась лишь четверть.

— Репаро, — прошептала она.

Трещина мгновенно исчезла. Дамблдор наблюдал за ней с тем самым выражением, в котором смешивались доброта и глубокая мудрость.

— Ну а теперь, — произнёс он мягко, — я слушаю вас, мисс Грейнджер.

— Вот оно как! — произнёс Дамблдор, мягко улыбаясь — в его глазах вспыхнул живой интерес.

Гермиона лишь кивнула, пытаясь понять, что скажет директор дальше. Когда профессору надоело загадочно улыбаться и рассматривать девушку, он наконец продолжил разговор:

— Вы что-то говорили о своём перемещении ребятам, приведшим вас сюда?

Гермиона кивнула.

— Что именно?

— Я сказала, что это был неудачный эксперимент, не уточняя, какой, и представилась как Эвельсон, а не Грейнджер. Профессор… пожалуйста, верните меня домой! — почти со слезами произнесла девушка. Она, наконец, отошла от первого шока и по-настоящему осознала, что произошло: она одна, в чужом времени. Ни родных, ни друзей.

— Успокойся, Гермиона, — мягко сказал Дамблдор, наклоняясь чуть ближе. — Мы что-нибудь придумаем. В конце концов, постараемся найти Маховик времени.

Он замолчал и задумчиво посмотрел в окно. После минутного молчания тихо продолжил:

— Знаешь… думаю, так должно было случиться. Ты вернёшься домой, когда придёт время.

Но, заметив слёзы в глазах девушки, поспешил добавить:

— Мы сделаем всё возможное, чтобы это случилось скорее.

— Профессор… а что же теперь делать? — спросила Гермиона, едва сдерживая дрожь в голосе.

— Думаю, вам стоит остаться здесь и начать обучение на седьмом курсе Гриффиндора, пока мы что-нибудь не придумаем. Как вы на это смотрите? — Дамблдор вновь улыбнулся, его глаза искрились озорством. — Всем скажем, что вы студентка из Америки, попавшая сюда после, как вы выразились, «неудачного эксперимента». Так вот, оказавшись здесь, вы решили остаться и учиться в Хогвартсе. А на вопросы «почему» просто неопределённо пожимайте плечами.

— Хорошо, сэр, — кивнула Гермиона, стараясь взять себя в руки.

— Вы не возражаете, если я всё расскажу профессору МакГонагал?

— Хорошо, сэр, — повторила девушка на автомате.

Дамблдор внимательно посмотрел на неё и положил руку на плечо.

— Всё будет хорошо, мисс Эвельсон. Привыкайте к этому имени. Сегодня за обедом я вас всем представлю. А сейчас — несколько часов отдыха. Можете пообщаться с ребятами, уверен, ваши новые друзья ждут за дверью.

Он встал, ободряюще улыбнулся Гермионе и вышел, скрывшись за той самой дверью, куда ранее ушла мадам Помфри.

«Давай, вставай, чего ты сидишь?» — внутренний голос вновь напомнил о себе. — Ты собираешься просидеть тут до девяностых? Пора тренировать актёрское мастерство!

«Встаю, встаю! И замолчи уже, разговариваю сама с собой… Мне в Св. Мунго надо», — проворчала Гермиона.

Девушка покачала головой, поднялась с кровати и направилась к выходу.

Директор не ошибся: Поттер, Блек, Эванс, Люпин и ещё один невысокий парень — Гермиона догадалась, что это Петтигрю, — стояли неподалёку, оживлённо о чём-то споря.

— Привет, Эвельсон! А мы тебя заждались! — весело воскликнул Сириус, приобнимая девушку за плечи, словно они знакомы уже не несколько часов, а лет десять. — Идём, мы покажем тебе Хогвартс! Ты же не покинешь нас, не осмотрев замок?

Все ребята двинулись к лестнице.

— Да я вообще вас в ближайшее время не покину, — с усмешкой ответила Гермиона, выскальзывая из объятий.

Все удивлённо оглянулись на неё.

— Как?

— Ух ты!

— Почему?

— Здорово! — посыпались голоса гриффиндорцев.

Гермиона впервые за этот странный день искренне рассмеялась.

— А вот так! Поскольку я собиралась переехать в Англию, директор предложил мне остаться и продолжить обучение в Хогвартсе. И я согласилась. — Она улыбнулась, и ребята радостно заулыбались ей в ответ.

Сириус снова приобнял Гермиону и подтолкнул к лестнице, изобразив голос экскурсовода:

— А вот, мисс Эвельсон, перед вами — величественные коридоры Хогвартса!

Гермионе ничего не оставалось, кроме как сделать вид, что она поражена.

— Чёрт, — впервые за долгое время позволил себе выругаться Люциус. — Что ж эта девчонка не выходит у меня из головы? Свалилась, как снег на голову — буквально! — а теперь я всё время думаю о её глазах… Такой взгляд — испуганный, удивлённый… Откуда она взялась?

* * *

Я же Малфой. Мне должно быть плевать.

Слизеринец расхаживал по комнате — хорошо, что у старост были отдельные спальни.

— Ну а ты чего смотришь? — бросил он чёрному филину, нахохлившемуся на спинке кресла. — Лети давай, не буду я ничего писать!

Филин и не подумал улетать. Люциус глубоко вдохнул, усмиряя раздражение, и сел за стол. Письмо отцу написать он всё же обязан — это один из пунктов кодекса семейства Малфой.

Закончив, он решил пройтись по замку. Нужно было отвлечься — хотя бы встретить одну из своих “девушек на вечер”.

По дороге из подземелий он невольно вспоминал недавнее письмо от отца: после окончания седьмого курса — женитьба на Нарциссе Блек, а уже на рождественских каникулах будет объявлена помолвка.

Он скривился. Нарцисса была ему другом, но не более. Она станет идеальной миссис Малфой — холодной, безупречной, послушной. Отец выбрал правильно.

Но что насчёт самой Циссы?

Люциус знал: она влюблена. В какого-то когтевранца. И хотя Нарцисса была истинной аристократкой, она всё же оставалась девушкой — чувствительной, слабой.

Иногда ему даже было её жаль.

Он знал: в их обществе нельзя любить. Можно лишь подчиняться. Разум и правила — вот всё, что позволено.

А потому он следовал им.

Иногда, в минуты редкой слабости, он мечтал быть обычным юношей, позволить себе чувствовать, но… он Малфой.

И Малфои не мечтают.

На полпути его кто-то врезался.

— Ой! — взвизгнула девушка и, всхлипнув, подняла голову. — Люц?

— Нарцисса? — удивился он, но не отстранился. — Что ты тут слёзы распускаешь? — Голос прозвучал сухо, но мягкий жест — лёгкое прикосновение к плечу и протянутый платок — выдавали участие.

— Как же, Люциус? Тебе ведь пришло письмо от родителей? — сквозь слёзы проговорила она. — Я не хочу! Я люблю тебя, Люц, ты мне дорог, но Майк… я хочу быть с ним, хочу выйти за него! Что же делать?

Люциус вздохнул и аккуратно погладил её по голове.

— Всё как-нибудь наладится. Я ведь не такая плохая партия, Нарцисса?

А с твоим когтевранцем… извини, но у вас ничего не выйдет. Твои родители не позволят. Они запрут тебя, если узнают. Мы не можем противиться их решению. Мы знали это с рождения.

Твой Энистон тебе не пара, и… уверена ли ты, что это любовь? Вы встречаетесь месяц.

— Ты просто не знаешь, что значит любить! — вскрикнула она. — Ты никогда не любил! Ты бездушный, как твой отец! Если бы ты знал, что такое любовь, ты бы сам разорвал эту помолвку!

— Замолчи, Нарцисса! — резко бросил он, и глаза его опасно сверкнули.

— Не замолчу! — она отступила, дрожа. — Тебе этого не понять! — Сжав плечи руками, девушка развернулась и исчезла за поворотом.

— Цисса, стой! — крикнул он, но было поздно.

Люциус сжал кулаки, гневно ударив по стене.

Он знал — Нарцисса права.

Он не любил и, вероятно, никогда не сможет. Но разве это нужно для благополучной жизни? Его родители живут без любви — и ничто не рушится.

А значит, чувства — это слабость.

* * *

— Ну а это — Большой зал, — торжественно объявил Сириус, — здесь мы едим, празднуем и спасаем мир от скуки!

Все рассмеялись и зааплодировали.

— Спасибо за экскурсию, мистер Блек, — вежливо поклонилась Гермиона. Хоть она знала замок наизусть, слушать Сириуса было неожиданно весело.

— А я и не думала, что ты столько знаешь о Хогвартсе, — удивилась Лили.

— Молодец, Бродяга, даже мне понравилось, — подмигнул Ремус.

Джеймс смеялся, а Петтигрю, как обычно, стоял позади, угодливо кивая.

— А теперь — на обед! — объявила Эванс. — Ты сядешь с нами, Гермиона?

— Конечно, если вы не против, — улыбнулась девушка.

Ребята только подошли к дверям, когда их настиг насмешливый голос:

— Кого я вижу! Наша знаменитая гриффиндорская компания и мисс «Свалившееся недоразумение». Вы явно нашли друг друга.

— Вали отсюда, Малфой, — зарычал Блек, — пока я не подпортил твою аристократическую физиономию!

— Молчи, шавка, — холодно бросил Люциус. — Тебе слова не давали.

— Скажите, а он так разговаривает, потому что завидует вам? — невозмутимо спросила Гермиона. — Или просто пытается самоутвердиться, компенсируя… недостатки воспитания?

Первым рассмеялся Поттер, потом Блек, и вскоре вся компания покатилась со смеху.

— Хотя я склоняюсь к обоим вариантам, — добавила она, глядя прямо в глаза Малфою.

«Так тебе и надо. Что сын, что отец — одно лицо… Только Драко бы уже схватился за палочку, а этот хотя бы держит лицо», — подумала Гермиона.

— Мы ещё поговорим, — сквозь зубы бросил Люциус, и, сдерживая злость, прошёл в зал.

— Молодец, Эвельсон! — Джеймс хлопнул её по плечу. — Так с ним и надо! —

Ребята дружно рассмеялись и направились к столу.

Лили, взяв Гермиону за руку, потащила к своему месту:

— Садись!

— Спасибо, Лили, — тепло улыбнулась девушка, налила себе соку и взяла пирожное. Со всеми этими потрясениями она и забыла, что ничего не ела с утра — казалось, с похода на Косую аллею прошла вечность.

Когда все расселись, Дамблдор поднялся.

— Прошу внимания! — произнёс он. — С сегодняшнего дня к нам присоединяется новая студентка — Гермиона Эвельсон из Америки.

Гермиона встала, смущённо улыбнулась и тут же села.

— Она будет учиться на Гриффиндоре. Надеюсь, мисс, вам у нас понравится.

Гриффиндорцы зааплодировали, и даже за другими столами послышались хлопки. Только Слизерин ограничился несколькими вялыми жестами.

Гермиона, взяв ложку, поймала себя на том, что всё чаще бросает взгляд на зелёный стол.

Неожиданно встретившись с холодным серым взглядом, она резко отвернулась… а потом всё же посмотрела вновь.

«Мы ещё поговорим», — прочитала она в его глазах.

Слизеринец усмехнулся и, поднявшись, покинул зал.

В Хогвартсе началась первая учебная неделя, и она была совершенно такой же, как и во времени Гермионы. Проснувшись раньше соседок, она быстро собралась и решила прогуляться по замку до завтрака. Сейчас почти ничего не напоминало ей о том, что она в прошлом. Казалось, вот-вот из-за поворота появятся Гарри и Рон, обнимут её и предложат вновь нарушить какие-нибудь правила. На губах появилась слабая улыбка, когда она провела кончиками пальцев по холодной каменной стене.

Но она знала — этого не будет. Возможно, уже никогда не будет. Одинокая слезинка скатилась по щеке.

«Почему я? Ну почему? Хочу домой!» — зайдя в туалетную комнату для девочек, гриффиндорка дала волю слезам. Она не помнила, когда в последний раз так отчаянно рыдала, выпуская наружу все тревоги, боль и страх.

Сколько времени прошло, как она зашла сюда? Минуты? Часы? Когда плакать уже не было сил, Гермиона поднялась с холодного пола и подошла к зеркалу.

— Мерлин! — ужаснулась она, глядя на отражение. Лицо опухло, нос покраснел, глаза блестели от слёз.

Плеснув холодной водой на лицо, Гермиона попыталась привести себя в порядок.

Оказалось, что на завтрак она уже опоздала, и, схватив сумку, поспешила на трансфигурацию.

— Прекрасно, мисс Эвельсон, мы как раз начали записывать сегодняшнюю тему. Надеюсь, в следующий раз вы явитесь до начала урока! — голос МакГонагал прозвучал сухо, но не сердито. Гермиона виновато кивнула и поспешно заняла свободное место.

— Итак, сегодня мы будем изучать превращение живого в неживое, — продолжила профессор. — Для этого нужна полная концентрация внимания и чёткое представление предмета, в который вы хотите трансфигурировать человека.

Пока звучала лекция, Гермиона заставила себя отогнать мысли о доме и сосредоточиться.

К удивлению, вскоре ей это удалось. Остаток урока она и соседка по парте из Пуффендуя пытались превратить друг друга в кресло. Мэри Энн безуспешно, а вот Гермиона, немного попрактиковавшись, смогла частично справиться с заданием, заработав десять баллов для Гриффиндора. Столько же получила и Эванс.

На миг девушке показалось, что всё как прежде. И стало чуть легче.

Каждый день после уроков Гермиона скрывалась в библиотеке, зарываясь в книги. Мародёры несколько раз пытались вытащить её оттуда, но вскоре махнули рукой, решив дождаться похода в Хогсмид.

«Четыре недели… целый месяц я в этом времени. Как там Гарри? А Рон? Как они без меня?.. Страшно… страшно не вернуться. Не увидеть их больше. Книги — моё спасение».

Гермиона сидела, уткнувшись в том по нумерологии, и делала домашнее задание. За окном солнце ярко светило, несмотря на октябрь. На дворе кто-то смеялся, разговаривал, ловил последние тёплые лучи.

Сердце болезненно сжалось: сейчас она могла бы быть там, с ними. Но их пока не существовало. Она одна.

«— Как же здесь жить? — спросила она саму себя.

— А может, перестанешь отталкивать тех, кто пытается стать твоими друзьями? — язвительно заметил внутренний голос. — Они уже месяц до тебя достучаться не могут!

— Ты не понимаешь! Если я сближусь с ними, потом будет только боль. Я не имею права менять будущее!

— Поздно. Они тебе уже дороги. Хватит прятаться за книжками.

— Молчи!

— Я и так молчала целый месяц, пока ты занималась самобичеванием! Если уж хочешь сидеть за книгами, ищи ответ — как ты сюда попала. Дамблдор-то молчит!

— Ты права…

— Конечно права! Гермиона, я — это ты. Самая умная ведьма Гриффиндора! Так действуй!»

Девушка решительно закрыла книгу, глубоко вдохнула и направилась к стеллажам.

Подойдя к нужной полке, она поняла, что оставила палочку в сумке. Книгу же нужно было поставить на самый верх. Оглядевшись, Гермиона тихонько хихикнула: Гарри с Роном точно бы одобрили то, что она собиралась сделать.

Она встала на нижнюю полку, подтянулась и попыталась вернуть книгу. Почти получилось… но нога соскользнула — и девушка рухнула.

Не на пол. На кого-то.

— Салазар тебя побери! — загремел знакомый голос под ней.

«Мерлин… только не это!» — мысленно застонала Гермиона, уже зная, кто перед ней.

— Прости… — тихо сказала она, поднимаясь.

— Что у тебя за привычка, грязнокровка, падать на меня? Я тебе так понравился? — ехидно бросил Люциус, вставая и невольно подавая ей руку.

«О, небо… опять она! Месяц не выходит из головы, снится, мелькает на каждом уроке… почему же меня к тебе тянет?» — мелькнуло в мыслях слизеринца.

Он заметил, как в глазах девушки блеснули слёзы — она быстро их моргнула, но он успел это увидеть. В груди что-то болезненно сжалось. Хотелось коснуться её, погладить по щеке, распутать эти непокорные локоны.

Он стоял, не отводя взгляда, и Гермиона — тоже. Лёд его серых глаз, казалось, треснул.

«А он хорош… слизеринец, определённо хорош», — мысленно фыркнула Гермиона и поспешно отступила.

Но Люциус сделал шаг навстречу, поймал её за локоть и, повернув, прижал к стене.

— Тсс, — прошептал он почти у самого уха. Девушка замерла. Глаза широко распахнуты, дыхание сбилось. Он чувствовал, как она дрожит. И хотел её. Салазар побери, хотел эту чертову грязнокровку.

Он наклонился ближе, горячее дыхание коснулось её шеи.

— Я же обещал, что мы ещё поговорим, — прошептал он.

Гермиона вздрогнула, словно от электричества. От его слов, от его близости, от того, как воздух срывался с его губ и касался её кожи. Это было… слишком.

Он боролся с собой. После всех снов, где она появлялась, после всех утренних воспоминаний — стоять вот так, рядом с ней, и не коснуться губ… было невыносимо. Он — Малфой, наследник древнего рода. Но в этот миг всё, чему учили с детства, не имело значения.

— Пусти… — прошептала Гермиона. Голос дрожал.

Он не отпустил.

— Нет. Никто не смеет говорить со мной так, как ты. Ты — никто. Грязнокровка. А я — чистокровный маг.

Слова ранили. Сильнее, чем когда-либо звучавшее от Драко. Гермионе хотелось заплакать, но слёзы не шли. Душе было больно, а телу — странно приятно. От каждого его выдоха по коже пробегал жар. Хотелось бежать… и остаться.

— Пусти, — повторила она чуть громче.

Он уловил в её голосе предательскую нотку — сейчас она заплачет. Прокляв себя, Люциус отпрянул, но было поздно.

— Гермиона! Гермиона! Герм, ты где? — раздался звонкий голос Лили.

— Тише, мисс Эванс, иначе я запрещу вам посещение библиотеки! — раздражённо процедила мадам Пинс.

Опомнившись, Гермиона вырвалась, резко развернулась и со всей силы ударила Люциуса по щеке. Потом, взмахнув волосами, ушла, не сказав ни слова.

— Я здесь, Лили! — позвала она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Подхватив сумку и мантию, Гермиона вышла вместе с Эванс.

Люциус остался стоять, касаясь пальцами места, где алел след от пощечины.

— Вот это да… — прошептал он, чуть усмехнувшись. — Вот это да..

Надеюсь эта глава вам понравится)

Прошла еще неделя, и Гермиона провела её, почти искусно избегая Малфоя. В класс, если занятие было со слизеринцами, она входила в гуще учеников, занимала последнюю парту, не поднимая взгляда, и со звоном колокола вылетала из аудитории быстрее ветра. На переменах скрывалась либо в библиотеке, либо в гостиной своего факультета. И только во время обеда, завтрака и ужина от него уже не удавалось спрятаться.

Первые два дня она вообще не показывалась в Большом зале, предпочитая наведываться к домовикам на кухню. Но Мародеры и Лили быстро раскрыли этот манёвр и буквально за шиворот вытащили её на обед.

* * *

— Девушки, что же вы так долго? Поторопитесь! — из гостиной Гриффиндора донеслись нетерпеливые мужские голоса.

Гермиона и Лили, уже целый час собирающиеся в спальне старосты, переглянулись и рассмеялись. Эванс, приоткрыв дверь, крикнула вниз:

— Мы почти готовы!

— То же самое они говорили полчаса назад! — недовольно проворчал Блэк, плюхаясь в кресло.

— Да ладно тебе, Бродяга, они же девчонки! — снисходительно заметил Джеймс, усаживаясь рядом.

Ремус только покачал головой и усмехнулся.

Питер в последнее время заметно отдалился — всё чаще исчезал, что-то мямлил в ответ и избегал разговоров.

* * *

— Герм, как ты думаешь, эти духи или эти? — Лили подсовывала подруге крышечки от флаконов.

— Вот эти хорошие, — Гермиона выбрала лёгкий цветочный аромат. — Но почему ты так волнуешься? Это же далеко не первое ваше свидание с Джеймсом, верно?

Эванс кивнула и продолжила вертеться у зеркала.

— Лил, ты уже час собираешься, — мягко засмеялась Гермиона.

Было забавно наблюдать за Лили, мечущейся по комнате, словно готовящейся не к прогулке, а к свадьбе.

Сама Гермиона, получившая разрешение на выход в Хогсмид от директора, волнения почти не испытывала, хотя шла туда с Сириусом.

Почему он её пригласил? Конечно, она догадывалась, что нравилась ему. Но когда вечером, сидя у камина, Блэк вдруг предложил составить ему компанию, она всё же растерялась.

Ответила согласием почти сразу — не потому что хотела быть там с Блеком, нет, ей просто хотелось отвлечься.

Уже несколько дней её мысли не отпускали сероглазого слизеринца. Раз за разом в памяти всплывала сцена в библиотеке.

И Мерлин, как ей хотелось продолжения!

Теперь, когда она видела Малфоя за столом Слизерина, ей становилось трудно дышать.

Она хотела быть рядом, чувствовать его прикосновения, слышать низкий голос.

И всякий раз, поймав себя на подобных мыслях, Гермиона в панике отгоняла их прочь.

Это же Люциус Малфой — Пожиратель Смерти, враг, человек из прошлого, да ещё и отец Драко. Старше, холоднее, из мира, где ей нет места.

Что же будет, когда она вернётся домой? А Гермиона не сомневалась, что вернётся.

Но теперь видеть Малфоя хотя бы раз в день стало для неё необходимостью.

«Как бы он посмеялся, если б узнал, — грязнокровка влюбилась в чистокровного мага… Влюбилась? Вот уж до чего докатилась…» — с горечью подумала она, вздохнув.

— Эвельсон! Ты где летаешь? Ау, Гермиона? — Лили, видимо, уже не первый раз звала подругу. — Я готова, идём?

— Ну, слава Мерлину! — Гермиона улыбнулась и, подхватив мантию, направилась к выходу. Но Эванс придержала её за рукав.

— Постой-ка. О чём ты думала?

— А что? — насторожилась Гермиона.

— У тебя сначала была такая та-а-кая улыбка, а потом — будто пощёчину получила.

— Может быть, расскажу позже. Я сама ещё с этим не смирилась, — устало призналась Гермиона.

«Какое там "смирилась"! — мысленно фыркнула она. — Не могла я влюбиться в этого надменного, холодного, мерзкого, невыносимо притягательного слизеринца!»

Эванс пожала плечами и первой выбежала к парням.

— Ну что, джентльмены, идём? — Она улыбнулась и прижалась к Джеймсу.

Сириус, вскочив с кресла, задорно подмигнул и взял Гермиону за руку.

Вся компания отправилась в Хогсмид.

— Скажи мне, Нарцисса, что мы забыли в Хогсмиде? — холодно осведомился Люциус, стоя перед девушкой, сидевшей на его кровати.

— Люц, ты же знаешь, — протянула Нарцисса, — теперь мы должны появляться вместе. Я твоя невеста. Что подумают, если увидят меня с другим?

— Заботится она, — усмехнулся он. — А сама ведь всё равно собираешься сбежать?

Мисс Блэк чуть смутилась и, не отрицая, кивнула.

— Ну, собственно, меня это мало волнует, — бросил Люциус.

Ему действительно было всё равно — по крайней мере, так он себе внушал.

Как можно думать о приличиях, когда в голове и, похоже, сердце поселилась эта гриффиндорская ведьма.

Он уже не мог даже мысленно назвать её «грязнокровкой».

А вслух… знал, что при встрече язык всё равно сорвётся раньше, чем разум успеет его остановить.

Так его воспитали — унижать тех, кто, по мнению его отца, был «ниже».

— Только так, чтобы вас никто не видел, — добавил он. — Я не хочу, чтобы завтра весь Слизерин и мой отец знали, что моя невеста шастает с каким-то когтевранцем.

— Я знаю. Нас не увидят, обещаю, — тихо ответила Нарцисса, поднимаясь. — Спасибо тебе, Люциус.

Она шагнула к нему и обняла, прижавшись носом к его груди.

— Знаешь… я была не права тогда, в коридоре. Прости. Ты замечательный друг. Не бесчувственная скотина. И совсем не похож на своего отца.

— Хватит, Нарцисса, — тихо сказал он. — Я давно забыл.

Он не знал, что делать с этой мягкостью. Никто никогда не обнимал его так — искренне, с благодарностью.

А ведь она была права. Он действительно менялся.

Последние два месяца ему всё чаще хотелось жить не по правилам, а по чувствам.

А с появлением Гермионы… это желание стало почти нестерпимым.

— Ладно, идём, — наконец произнёс он. И, позволив девушке взять его под локоть, направился к выходу.

* * *

Середина октября. А на улице всё ещё довольно тепло, лишь холодный ветер, налетающий порывами, заставлял прохожих кутаться в мантии. Солнце мягко золотило крыши Хогсмида, и редкие ученики, устроившиеся на лавочках, подставляли лица его последним тёплым лучам. Только тучи, надвигавшиеся с севера, немного омрачали эту идиллию — никому не хотелось попасть под холодный осенний ливень.

Ученики всех факультетов бродили по улицам шумными компаниями, весело переговариваясь. Кто-то направлялся в кафе мадам Паддифут, кто-то — в «Три метлы». Магазины «Зонко» и «Сладкое королевство» ломились от посетителей. Из дверей то и дело выбегали ребята, тут же испытывая покупки на прочность — поэтому над улицей вспыхивали фейерверки, раздавались хлопки, визги и смех.

Гермиона шла среди них, окружённая друзьями, но её взгляд блуждал по сторонам. Ей хотелось отыскать хоть одно отличие между этим Хогсмидом и тем, что она знала. Но всё было по-прежнему. Разве что пара-тройка лавок, возможно, ещё не открылась. Девушка тихо вздохнула. Сегодня она решила — ближе к концу прогулки сбежать ото всех и навестить свою любимую поляну.

То место всегда казалось ей особенным. Там можно было думать, чувствовать, дышать свободно. В её времени туда почти никто не ходил, и Гермиона часто удивлялась — почему? Неужели никто не ищет уединения? Или просто не видят в нём той красоты, какую видит она?

— Хей! — радостно взвизгнула Лили, когда Джеймс швырнул в ребят охапку сухих разноцветных листьев.

Девушка рассмеялась, наклонилась и в ответ метнула листья в Поттера. Компания подхватила игру. Даже Гермиона не удержалась — засмеялась, подхватила охапку и тоже вступила в бой.

Они бегали, осыпая друг друга осенними красками, и это было по-настоящему красиво. Листья взлетали в воздух, закруженные ветром, и солнце пробивалось сквозь них, заливая всё вокруг золотом.

— Получи! — крикнула Гермиона, метнув листья прямо в лицо Сириусу.

— Ах так?! — усмехнулся он, и, схватив девушку, повалил на землю.

Проходившие мимо студенты смеялись или с улыбкой качали головой — все давно привыкли, что Мародёры всегда устраивают что-то подобное. Ремус и Джеймс гонялись за визжащей Лили, стараясь осыпать её с головы до ног.

— Двое на одну?! Так не честно! Герм, помоги! — взвизгнула Эванс, крутанулась и метнула листьями в ребят.

— Она не может! Она занята! — отозвался Сириус, прижимая Гермиону к земле.

— Ничего я не занята! — возмутилась девушка, пытаясь выбраться. Голос её звучал строго, но глаза смеялись.

Впервые за долгое время она смеялась по-настоящему — без тревоги, без тяжести воспоминаний.

— А я сказал — занята! — хохотнул Сириус и уже собирался что-то добавить, как вдруг весёлую атмосферу разрезал холодный, презрительный смешок.

Гермиона вздрогнула.

«Ой…» — только и успела подумать она, заметив стоящего неподалёку Люциуса.

Она не собиралась позволять Блэку себя целовать — и всё же то, что Малфой увидел его попытку, было почему-то особенно болезненно. Хотелось вскочить, оправдаться, объяснить… лишь бы он не подумал, будто ей это понравилось.

— Малфой, что ж ты вечно суёшь свой длинный нос не туда, куда нужно? Иди, куда шёл, — лениво бросил Сириус, помогая Гермионе подняться. Остальные тут же собрались вокруг.

— Ну чего тебе надо? — Блэк даже не пытался ссориться — настроение было слишком хорошее.

— Мне? — Люциус приподнял бровь. — Мне от вашей компании ничего не нужно. Блэк, Блэк… целуешься с грязнокровкой? Я думал, ниже ты пасть уже не сможешь. Опозорил свой род окончательно.

Он покачал головой, усмехаясь. Но за этой усмешкой Гермиона уловила что-то другое — боль, злость, и… ревность?

Нарцисса, стоявшая рядом, вцепилась ему в руку. Она уже несколько дней замечала, как жених смотрит на новенькую девушку, и ей было не по себе.

— Иди отсюда, Малфой! — Поттер и Люпин вскинули палочки, встав рядом с другом. Сириус тут же последовал их примеру.

И в этот миг Гермиона поняла — всё. Она влюблена.

Окончательно и безвозвратно — в этого высокомерного, холодного слизеринца. Откуда вообще взялось это никому ненужное чувство?

Слова Люциуса жгли, но сильнее всего жгло осознание: он не ответит.

Он никогда не ответит взаимностью. Он презирает её.

Гермиона моргнула, отгоняя слёзы, и положила ладонь на руку Сириуса, всё ещё сжимающего палочку.

— Не надо, — тихо сказала она. — Он того не стоит.

Она выпрямилась, подняв подбородок, и с трудом изобразила насмешку.

— Шёл бы ты, слизняк. Ты портишь такой прекрасный день своим присутствием.

Сириус сжал зубы, но опустил палочку. Он хотел что-то сказать, но Гермиона едва заметно покачала головой.

Люциус смотрел на них, и ярость вновь закипала внутри. Он сжал руку Нарциссы так, что та вздрогнула, но не отдёрнула её — только сильнее впилась ногтями в его кожу.

Ему хотелось ударить. Разбить самодовольное лицо Блэка, сорвать с Гермионы эту гордую маску… потому что глаза её — эти глаза — выдавали всё.

Он видел в них боль. Настоящую, чистую боль.

И впервые за долгое время Люциус промолчал. Развернулся и ушёл, увлекая за собой Нарциссу.

Мародёры и девушки ещё долго стояли молча.

— Это они сейчас… молча ушли? — недоверчиво спросил Джеймс.

— Ага, — синхронно кивнули Сириус и Лили.

— Ну и славно. — Ремус покачал головой. — Нам только драки не хватало.

Он никогда не одобрял дуэлей, хотя всегда был рядом с друзьями, если начиналось серьёзное.

— Ну что, в кафе? — Лили обвела взглядом друзей.

Все закивали, только Гермиона стояла, погружённая в мысли. Эванс прищурилась, пытаясь понять, что происходит у подруги в голове.

— Ты идёшь?

— М? — Гермиона вздрогнула. — А… нет. Ребята, идите без меня. Хочу немного прогуляться. Одна.

— Но, Гермиона, дождь же, — Ремус указал на небо, где тучи уже клубились плотнее.

— Не ходи одна, — попросил Сириус.

— Ребят… — она улыбнулась. — Не волнуйтесь. Я просто пройдусь, хорошо?

Лили взглянула на неё внимательнее, потом понимающе кивнула.

— Пусть идёт. — Она подмигнула. — А мы в «Три метлы». Ремус, Мэри-Элен нас ждёт?

— Эм… да, — улыбнулся Люпин, чуть смутившись.

Сегодня он пригласил шестикурсницу, которая очень ему нравилась, и он не хотел опаздывать. Ребята направились к кафе, оставив Гермиону одну.

* * *

А Гермиона решила сходить на свою любимую поляну, надеясь, что там никого нет.

Добираться туда нужно было около получаса — место находилось на скалистом обрыве, но, несмотря на это, там росли деревья и густая трава, укрывающие поляну от любопытных глаз.

Это укромное место она нашла ещё на четвёртом курсе, когда Гарри готовился к Турниру Трёх Волшебников, а Рон на него злился. Тогда Гермиона ушла из замка, чтобы остаться одна и всё обдумать. Она так боялась за друга…

Тогда тоже была осень: ветер кружил в замысловатом танце яркие листья, опадавшие с деревьев. С края скалы открывался вид на море — волны разбегались в разные стороны, сталкиваясь с камнями.

Шум воды и плеск волн успокаивали. Здесь можно было подумать, отдохнуть от всего мира.

Она любила сидеть на поваленном дереве — когда-то, видимо, в него ударила молния — и смотреть, как солнце играет на поверхности моря. Иногда стояла у самого края, раскинув руки, подставляя лицо ветру.

Сейчас, пробираясь сквозь кусты, Гермиона надеялась, что полянка и в прошлом была такой же — тихой, нетронутой. И её ожидания оправдались.

Земля была усыпана опавшими листьями, словно золотым ковром. Слышался шум воды, а вдалеке небо сливалось с морем.

Гермиона осторожно ступила на этот осенний ковер, словно боялась нарушить покой.

Дойдя до середины, она опустилась прямо на холодную землю и закрыла глаза.

«Что я делаю в этом времени? Зачем я здесь? Кто был тот старик? И что это за кулон?..» — мысли кружились вихрем.

«Определённо, это маховик времени… но почему он не такой, как остальные?»

За неделю она перечитала множество книг об артефактах и перемещениях во времени, но ничего не нашла.

Она пыталась поговорить с Дамблдором — спросить, что он знает, как вернуться домой, — но директор словно избегал её. А может, и правда прятался.

Гермиона понимала, что в этом времени ей нет места. И всё же за короткий срок она успела влюбиться.

Безответно, отчаянно — но сильно.

И в кого? В слизеринца. В Пожирателя. Мужчину, годящегося ей в отцы.

Что будет, когда она вернётся?

Как жить, зная, что в её сердце останется эта любовь?

Что скажет Рон? Он, конечно, фыркнет, обозлится и надолго обидится.

«Мерлин… как же быть?»

Она уже полюбила Лили, Мародёров, этот живой мир.

Как теперь жить без них, не имея права ничего менять?

А если она всё-таки сможет спасти Джеймса и Лили?

Нет, нельзя.

Но сможет ли потом смотреть в глаза Гарри, зная, что видела его родителей, смеялась вместе с ними — и ничего не сделала?..

— Гермиона, Гарри наш лучший друг. Он не станет тебя винить, — тихо отозвался внутренний голос.

— Он поймёт.

Она слабо усмехнулась.

Проще было обсуждать всё с собой.

«И всё-таки… как же я умудрилась влюбиться в этого гада?» — Гермиона покачала головой. — «Он же меня терпеть не может».

Ветер усилился.

Он подхватывал листья, кружил их по поляне, и вдруг Гермиона почувствовала, как что-то в ней оборвалось.

Смех вырвался сам собой — звонкий, нервный, почти плачущий.

Она закружилась вместе с листьями, смеясь и плача одновременно, выплёскивая всё, что копилось внутри.

Это было похоже на истерику. Да что там...это она и была.

Кружась на ветру, словно один из сотен опавших листьев, она дошла до самого края скалы.

Гермиона не боялась упасть, ей сейчас очень нравилось это чувство опасности, адреналин заполнял организм, и она сделала последний шаг вперед, так что носки ее туфель свешивались с обрыва.

— Эвельсон! — раздался крик, полный паники.

Малфой.

Он шёл сюда, как обычно — побыть один, полюбоваться морем.

Эта поляна была его тайным местом уже не первый год.

Но когда он услышал смех, то невольно остановился. Хотел уйти, но что-то заставило подойти ближе.

Картина, открывшаяся перед ним, поразила до глубины души.

Девушка кружилась в вихре листьев, волосы и мантия летали вокруг, подчиняясь ветру.

Она казалась частью осени — живой, дикой, прекрасной.

И это была она.

Гермиона. Его Гермиона.

Он не мог дышать — от восхищения, от ужаса, от чувства, которое давно перестал отрицать.

Но вдруг она подошла к самому краю… и сделала шаг вперёд.

Сердце Люциуса остановилось.

Он сорвался с места и закричал —

— Ты что творишь, дура?! Эвельсон, тебе жить надоело?!

Она вздрогнула — и оступилась.

Едва не сорвалась вниз, но чья-то рука в последний момент схватила её за мантию и резко потянула назад.

— Ты с ума сошла?! — Люциус тряс её за плечи. — Ты вообще понимаешь, что могла…

Она смотрела на него, не веря, не понимая. Ещё мгновение назад — пустота, ветер, край пропасти… и вот он — перед ней, злой, напуганный, настоящий.

— Да какая тебе разница, Слизняк?! — выкрикнула она, перекрикивая дождь, который внезапно обрушился на них стеной. — Одной грязнокровкой стало бы меньше, верно?!

— Идиотка! — яростно крикнул он в ответ.

— Зачем тебе это?! — она уже плакала, не разбирая слов. — Как ты смеешь кричать на меня?

Слёзы и дождь смешались на её лице.

Она колотила его кулачками в грудь, повторяя:

— Почему?! Почему?!

Он перехватил её руки и притянул к себе.

— Тссс… успокойся. Всё хорошо, слышишь? — его голос стал мягким. — Всё хорошо.

Он гладил её по волосам, прижимая к груди.

И впервые за всё время Гермиона услышала, как он произнёс её имя — тихо, почти шепотом:

— Я рядом, Гермиона.

Она застыла.

Он называл её по имени. Он обнимал её.

А потом всё внутри взорвалось.

— Гад… сволочь… мерзавец… слизняк… — выдохнула она, вырываясь. — Слизеринский ублюдок!

Он усмехнулся — горько и счастливо одновременно.

— Ох, замолчи, любимая, — прошептал Люциус и притянул её к себе, запуская пальцы в её мокрые волосы.

А потом — поцеловал.

Жадно, отчаянно, будто боялся, что она исчезнет, стоит отпустить хоть на миг.

Первые мгновения шока, она не двигалась. Следом, начала вырываться и отталкивать слизеринца, но как то не особо уверенно. И еще миг — и она уже отвечает на поцелуй. Мир замер, все стало не важно, ни ветер, ни дождь, не прошлое, которое будущее. Ничего. Только он рядом. Только она в объятьях. Только губы, пьющие дыхание.

Когда им наконец стало не хватать воздуха, Гермиона отстранилась.

— Ой, — только и смогла сказать, осторожно улыбнувшись.

Люциус тихо рассмеялся.

Настоящим, искренним смехом — как ребёнок, которому подарили мечту.

— Вот тебе и «ой», — произнёс он и вновь обнял растерянную девушку, прижимая к себе.

Можете закидать меня чем хотите, за такую длительную задержку. Все приму, я заслужила!

И надеюсь новая глава вас порадует, и вы не будите сильно на меня ругаться))

Посвящаю ее моему маленькому солнышку,Настеньке. =)))

Неделя… всего лишь неделя — и целая жизнь. Неделя не в своём времени, но теперь — полная счастья, волнения, тайн и нежности.

Гермионе казалось, что с той встречи на любимой поляне прошла вечность — и в то же время, будто всё случилось вчера. Странно, но оказалось, что эта поляна была любима не только ею — Люциус тоже приходил туда, прятался от мира среди ветра и листвы.

Она улыбнулась и посмотрела в зеркало, которое тут же послушно предоставила Выручай-комната.

Что же тогда произошло? Малфой не позволил ей упасть, испугался, обнял, назвал любимой и… поцеловал.

С тех пор внутри неё будто зажгли свет. Она парила — в облаках, в мечтах, в воспоминаниях.

На каждом уроке с трудом заставляла себя не улыбаться без причины.

Лили лишь понимающе покачивала головой, а Блэк — напротив — с каждым днём становился мрачнее, не понимая, почему Гермиона избегает его общества.

«Надо поговорить с ним. Нельзя терять друзей, он не виноват…» — мелькнула мысль, но её тут же смыло волной воспоминаний.

Они шли, держась за руки, по пустынному Хогсмиду.

Все студенты давно разошлись по замку или прятались в кафе.

Холодный осенний дождь нещадно хлестал по лицу, но им было всё равно.

Они смеялись.

Они были счастливы.

И только это имело значение.

— Почему ты молчишь? — нарушила тишину Гермиона, сдвинув капюшон.

— Да вот думаю, — лениво усмехнулся Люциус, сжимая её ладонь.

— О чём?

— Любопытная какая… — он чуть наклонился, — о том, как же я умудрился так влипнуть. И что теперь с этим делать.

— Знаешь, — Гермиона улыбнулась, — я впервые позволяю себе ни о чём не думать. И мне это нравится.

— Хм… попробую, — протянул он. — Это сложно — заставить мозг Малфоя не думать.

— Какая же у тебя умная голова, если ты вот так влип?

— Ты права, — он прищурился, в уголках губ появилась тень улыбки. — Недостойно аристократа терять самообладание. Может, стоит поступить по-умному?

Он отпустил её руку и, скрывая улыбку, прибавил шаг.

— Дурак! — воскликнула она, нагоняя его и хлопнув по плечу.

— А-а, ну раз дурак, тогда иди сюда, — Малфой протянул ладонь. — Мы идеальная пара.

Он засмеялся.

Так, что его смех перекрыл шум дождя.

А Гермиона, качая головой, не смогла не улыбнуться.

— Это значит, что я — дура?

— Ну естественно. Гриффиндорцы вообще не бывают умными.

— Дурак!

— Ты повторяешься.

— Хорошо… гад!

— Вот! Разнообразие в отношениях, — ухмыльнулся Люциус с нарочитой серьёзностью.

Гермиона не удержалась и рассмеялась, поправляя промокшую мантию. Никто из них даже не вспомнил о магии, что бы спастись от дождя. Сейчас происходило совершенно иное волшебство..

— Малфой, а что же твоя невеста? — спросила она, максимально спокойно, не смотря на слизеринца.

— А что с ней не так? — холодно отозвался он.

— Малфой!

— Да, милая?

— Дурак! — вспыхнула она и топнула ногой. Брызги полетели во все стороны, но какая уж теперь разница — дождь давно промочил их до нитки.

— Ну вот опять, — вздохнул Люциус, качая головой. — Какой у тебя, оказывается, ограниченный словарный запас, Эвельсон.

— Я же серьёзно спрашивала!

— А я серьёзно отвечаю: тебе не стоит об этом думать.

— Но…

— Гермиона.

Она вздохнула.

— Поняла, — тихо сказала она, отмечая про себя, что к разговору они ещё вернутся. — Думаю, дальше нам лучше пойти по отдельности, чтобы не пострадала твоя репутация?

— Да. — Он мягко коснулся её губ и подтолкнул к воротам замка. — Иди первой.

Она шла, заставляя себя не оглядываться. Но, конечно, обернулась, когда Малфой окликнул ее.

— Что? — спросила она, остановившись.

— Знаешь, — усмехнулся он, сдвигая прядь с лица, — мне тоже понравилось не думать.

Гермиона засмеялась и, сияя, вошла в ворота.

* * *

Прошла всего неделя, а она уже не представляла жизни без него.

Интересно, а он готов к тому же?

Иногда ей становилось страшно: вдруг она — всего лишь игра, случайная слабость. Малфои ведь не умеют любить…

Но ведь она не знала их по-настоящему. Она даже не могла сказать, что знает его.

После той прогулки он передал ей записку.

С тех пор они встречались каждый вечер в Выручай-комнате.

Они много молчали, смеялись, спорили о книгах и зельях.

Целовались.

Только целовались.

Люциус никогда не заходил дальше.

Он мог, но не хотел — потому что впервые боялся разрушить то, что между ними было.

* * *

Дверь бесшумно отворилась.

Гермиона даже не удивилась — просто обернулась и бросилась ему навстречу.

— Ты опоздал! Я уже думала, что ты не придёшь.

— Меня задержали твои дружки, — усмехнулся он, целуя её волосы. — Поттер и Блэк опять сцепились со Снейпом. Пришлось снять с Гриффиндора баллы.

— Почему только с Гриффиндора?! — возмутилась Гермиона. — Снейп ведь виноват не меньше!

— Эвельсон, — с ленивой усмешкой произнёс он, — в тебе говорит гриффиндорская жажда справедливости. А я — с другого факультета. Придётся вам с Эванс отрабатывать.

— Отработаем! И Кубок Домов всё равно будет наш!

— Ах, мечтатели... — он усмехнулся. — Когда в холле окажешься — взгляни на табло. Сравни первый факультет и четвёртый.

— У тебя приступ красноречия? — хмуро бросила она, но уголки губ дрогнули.

— А у тебя, кажется, плохое настроение. Может, уйти?

— Нет! Что ты! — быстро возразила Гермиона, обвивая его шею руками и целуя. Люциус ответил так, будто весь день только этого и ждал.

* * *

Утром Гермиона проснулась от того, что с неё стянули одеяло.

— Лили?.. Сколько времени?

— Завтрак уже начался. Если не встанешь, пойдём на зелья голодные, — ответила староста, грозно сдвинув брови.

— Мы?

— Ага. Я намерена с тобой поговорить, — Лили скрестила руки. — Так что шевелись, мисс загадочность.

Гермиона медленно встала, избегая взгляда подруги.

Она знала, что Лили видела, как поздно вчера вернулась Гермиона, и уж точно заметила её глупую улыбку.

— Можешь не делать вид, что не слышишь! — сказала Эванс, бросая одеяло на кровать. — Где ты была, Гермиона? Мы ждали тебя полвечера! И при чём тут Малфой?! Да не смотри так! — Лили понизила голос. — Может, другие и не замечают, но я вижу, как ты на него смотришь. И, кстати, ты не замечаешь, как смотрит на тебя Сириус. Если ты не поговоришь с ним, он покалечит всех слизеринцев!

— Всё сказала? — спокойно спросила Гермиона, накидывая мантию и направляясь в Большой зал.

— Да, — выдохнула Эванс, догоняя. — Ну же, Гермиона, ты… ты ведь влюбилась?

— А если и так?

— Я только рада! Но хотелось бы знать, в кого.

— Ты уже догадалась, Лил.

— Мерлин! Быть не может… хотя, — Эванс покачала головой, ошеломлённо улыбаясь, — с тобой возможно всё.

— Только никому, ладно?

— Конечно. — Лили вскинула руки. — Но ты мне потом всё расскажешь! Я просто не верю, что Малфой способен проводить время с магглорожденной. Он же... ну, ты понимаешь.

— Я и сама с трудом верю, — усмехнулась Гермиона. — Всё, Лил. Вечером.

* * *

В зале Гермиона жевала тост, поглядывая на двери.

Малфоя всё не было.

У стола Слизерина сидели Нарцисса, Снейп и Забини — спокойные, как будто всё под контролем.

— …он уже пятый раз где-то пропадает ночами, — донёсся до неё голос Ремуса.

— О ком это вы? — спросила она, очнувшись.

— Герм, ты снова летаешь в облаках! — усмехнулся Люпин. — О Питере говорим. Странно, раньше он так не пропадал.

— Может, у него девушка? — предложила Лили.

— Он бы нам сказал! — возмутился Блэк.

— Точно, — подхватил Поттер. — Питер не способен на тайны.

Разговор затих — пора было на зелья.

Гермиона взяла Сириуса под руку и чуть отстала от остальных.

— Сириус, прости. Я не хочу, чтобы ты на меня обижался.

— Я не обижаюсь. Но почему ты меня избегаешь?

— Не избегаю...

— Избегаешь, — мягко, но твёрдо сказал он.

— Прости. Ты — хороший друг. С тобой весело и… спокойно.

— Я всё понял ещё в тот день в Хогсмиде, — вздохнул Блэк. — Когда ты ушла, вместо того чтобы остаться со мной.

— Сириус…

— Всё нормально! Я уже присмотрел одну когтевранку — ноги от ушей! — подмигнул он.

— Эй! — Гермиона толкнула его в бок. Они рассмеялись.

— Вот так-то лучше! — заметил Джеймс. — Приятно смотреть, когда вы снова за ручку идёте.

Сириус улыбнулся, но руку не отпустил.

Когда они подошли к подземелью, он неожиданно притянул её к себе.

— Теперь не будешь избегать?

— Конечно, нет, — улыбнулась она.

И в тот момент Гермиона почувствовала чей-то взгляд, ледяной и прожигающий.

Она обернулась — и встретилась глазами с Люциусом.

Секунды — и палочка в его руке.

— Как же ты меня раздражаешь, Блэк, — прошипел он.

Сириус мгновенно среагировал, тоже выхватывая палочку.

— Импедимента! — выпалил Люциус. Заклинание отбросило Блэка к стене.

— Малфой! Ты ответишь! — крикнул Поттер, доставая палочку.

— Что здесь происходит?! — раздался голос Слизнорта. — Опустить палочки немедленно!

— Ничего, профессор, — поспешно ответил Люпин.

— Десять очков со Слизерина, мистер Малфой. Мисс Эванс — отведите мистера Блэка в больничное крыло. Остальные — за мной.

— Мисс Эвельсон, вам особое приглашение нужно? — сухо произнёс Слизнорт.

— Простите, сэр, — Гермиона торопливо вошла в кабинет.

* * *

«Мерлин, зачем он это сделал? Что подумал? Я должна всё объяснить!»

Она смотрела на Люциуса, но тот, почувствовав взгляд, едва заметно усмехнулся — холодно, отчуждённо.

Весь день Гермиона мучилась, пытаясь найти его.

Но Малфой словно исчез.

«Неужели, пытаясь помириться с Сириусом, я разрушила всё с Люциусом?..»

Вечером она решилась.

Она помнила, что он рассказывал о тайной комнате в подземельях — за гобеленом с изумрудной змеёй, обвивающей серебряный меч.

Туда он уходил, когда хотел побыть один.

Теперь она шла туда.

Коридоры были пусты, факелы гасли один за другим.

Она не смотрела под ноги и, споткнувшись, упала, расшибив колено.

— Чудесно, просто блестяще, — пробормотала она, поднимаясь.

Свет палочки выхватил впереди слабое мерцание.

Она пошла на него — и остановилась.

Перед ней стояло зеркало.

Оно излучало мягкий, лунный свет, манящий и тихий.

Гермиона подошла ближе.

Коснулась ладонью гладкой поверхности — и мир рванулся навстречу.

Последнее, что она услышала, — голос, полный ужаса:

— Гермиона!

А потом — её собственный крик.

— Салазар…! — только и выдохнул Люциус, стоя перед зеркалом, в котором секунду назад исчезла его любимая.

Очень надеюсь на ваши отзывы))

А вот новая глава...знаю, что гораздо позднее того времени, что я обещала. Но ничего не могла поделать. Творческий кризис. Глава маленькая, но надеюсь она немного скрасит ваше ожидание следующей. Вдохновение вроде возвращается, и думаю следующая глава будет больше этой и появится достаточно скоро. Очень надеюсь на отзывы, они тоже дарят вдохновение. Приятного прочтения.)))

Холодное, серое небо над Хогвартсом постепенно заволакивалось туманом.

Слабый лунный свет, пробивающийся сквозь его завесу, делал этот вечер загадочным и почти притягательным для всех, кто жил в замке.

Нерадивые студенты спешили к озеру, чтобы провести несколько украденных минут со своими возлюбленными.

Школа чародейства и волшебства, погружённая в сумрак, казалась спящей: лишь в редких окнах ещё теплился свет.

Никто не подозревал, что отпрыск древнего рода Малфоев, всегда безупречно выглядевший, сейчас шёл по подземелью в смятении, словно в бреду, не чувствуя под собой опоры.

Люциус шёл за своей палочкой — он оставил её в тайной комнате за гобеленом, где оставил свои вещи.

Волосы растрёпаны, ворот рубашки расстёгнут, шаги неровные, как у человека, утратившего смысл происходящего.

Он всё ещё не мог понять, что же случилось.

Если бы не сорвался на Блэка, Гермиона была бы сейчас рядом.

А теперь она — где? Жива ли?

Эта мысль не укладывалась в голове, не принималась сердцем.

Несколько минут назад он стоял перед зеркалом. Хотел броситься за ней, не раздумывая. Но вовремя понял — сначала нужна палочка.

А что потом — не знал.

Вернувшись к зеркалу, Люциус остановился и провёл пальцами по холодной поверхности.

Он не знал, как действовать, но чувствовал — эта магия древнее и опаснее, чем всё, что он когда-либо встречал.

— Странно… — пробормотал он, нахмурившись. — В семейной библиотеке я не встречал ничего подобного. А ведь наша коллекция может соперничать с Хогвартсом… что же это за колдовство?

Он взмахнул палочкой, и зеркало отозвалось лёгким колебанием света.

— Но времени разбираться нет! — произнёс Люциус решительно и приложил ладонь к поверхности.

Мир рванулся.

Лунный свет исчез.

И в подземелье не осталось ни следа от двух исчезнувших учеников — только молчаливое зеркало, поблёскивающее в темноте, будто ничего не произошло.

* * *

Свет от нескольких свечей мягко заполнял комнату, отбрасывая золотые отблески на каменные стены.

Воздух был густым, пропитанным теплом и ароматом старых книг.

Молодой мужчина, сидевший на кровати, казался сошедшим со страниц старинного романа.

Он сидел, облокотившись на резную спинку кровати, чуть склонив голову над ветхим томом.

Тёмные волосы спадали на лицо, скрывая резкие черты.

Бордовый камзол был небрежно расстёгнут, сапоги стояли у постели.

Когда в углу вспыхнуло зеркало, мужчина поднял глаза.

Сияние было мягким, но чужим. Он прищурился, усмехнулся и вернулся к чтению.

В тот же миг из зеркала, словно из водной глади, вывалилась девушка, грозно ругаясь — кажется, упомянув чьи-то панталоны.

Гермиона лежала, уткнувшись лицом в густой мех, и боялась поднять голову.

«Ну почему я вечно куда-то падаю?» — обречённо подумала она.

Осторожно поднялась, осматриваясь.

— Так… на полу медвежья шкура, удобно. Хорошо. Дальше что? — бормотала она вполголоса.

Справа — окно, завешенное тяжёлыми бархатными шторами глубокого шоколадного цвета.

Слева — резной комод с тремя подсвечниками. В воздухе пахло воском и древесиной.

— Красиво… даже слишком, — пробормотала она, тронув пальцами каменную кладку. — Только где я?

И вдруг — взгляд.

На неё смотрел мужчина. Не преподаватель, не ученик.

Совсем другой.

— А вы кто? — спросила она первое, что пришло в голову.

— Это должен был быть мой вопрос, — с ленивой усмешкой ответил он, закрывая книгу.

— Меня зовут Дниас Аверей Мадисон. А вас как, прекрасная незнакомка?

И как, позвольте узнать, вы оказались в моей спальне? — он встал, приблизился и протянул ей руку.

Гермиона инстинктивно отступила.

Он был неземной красоты: чёткие скулы, прямой нос, губы — мягкие, выразительные.

В его тёмно-карих глазах не было блеска, но от этого взгляд казался ещё глубже, опаснее.

Он завораживал. И Гермиона вдруг поняла, что ей хочется просто стоять и смотреть.

Эта мысль её испугала.

— Не бойтесь, мисс, — мягко произнёс он. — Неужели я произвожу такое уж страшное впечатление? Это ведь вы вторглись в мои покои.

Он протянул руку вновь.

Гермиона поколебалась — и всё-таки пожала её.

— Гермиона Грэ… Эвельсон, — быстро исправилась она. — Я не знаю, как сюда попала, но… мне нужно домой.

«Браво, Гермиона. Очередная нелепая ситуация. Просто великолепно», — мысленно вздохнула она.

— А что это за место? — спросила она, чувствуя, как сердце стучит всё громче.

— Мой замок, — ответил он, чуть склонив голову. — Британия, Северный Уэльс, одна тысяча пятьсот сорок шестой год.

— Что? — Гермиона моргнула. — 1546 год? Это… невозможно.

— Возможно всё, если того захочет судьба, — улыбнулся Дниас. — Вы ведь прикоснулись к чему-то, прежде чем оказались здесь?

— К зеркалу, — прошептала она. — Оно… звало меня.

— Хм. Тогда всё объяснимо. Это древняя магия, опасная и почти забытая. Её не каждый магистр осмеливается использовать. Всё остальное — ведьмовство.

Он не отпускал её руку.

В его голосе сквозила мягкость, в движениях — завораживающая уверенность.

— Я не знаю, как вернуть вас назад, — сказал он тихо. — Но обещаю найти способ. А пока… позвольте предложить вам побыть моей гостьей. Для меня это будет честью.

Он погладил большим пальцем её ладонь.

Сознание Гермионы затуманилось.

Голос внутри кричал: «Беги! Не соглашайся!»

Но тело не слушалось.

— Да… спасибо, — произнесла она, чувствуя, как слова вырываются помимо воли.

Дниас улыбнулся — мягко, но хищно.

В его взгляде мелькнула тень удовлетворения.

Через секунду Гермиона потеряла сознание.

Он успел подхватить её прежде, чем она упала.

— Вот и замечательно, — тихо произнёс он, глядя на её лицо.

Пальцы прошлись по щеке, убирая выбившуюся прядь.

— А ты сильная, девочка. Долго сопротивлялась, — голос стал почти шёпотом. — Утром ты проснёшься… и забудешь, что боролась.

Он поднялся, подхватил её на руки и вышел в коридор, освещённый факелами.

Долгие каменные тени тянулись за ним.

Когда он остановился у двери, лунный свет осветил его лицо.

В глазах Дниаса вспыхнул алый отблеск — на миг, но достаточно, чтобы стало ясно: человек перед зеркалом — вовсе не человек.

Дверь тихо закрылась.

И лишь отражение в зеркале продолжало мерцать — как память о магии, что переплела два времени и две судьбы.

Сны. Что такое сны? Совокупность разнообразных, когда цветных, когда черно-белых картинок? Или же воплощение тайных желаний, страхов, грез? Когда-то во сне мы видим, то что нас очень пугает, и тогда мы просыпаемся и больше всего на свете боимся снова уснуть, лишь бы больше не увидеть того кошмара. Когда-то нам сниться, что-то за гранью реальности. Когда-то, сниться то, о чем мы тайно мечтаем, чего очень хочется,…но не всегда можем себе признаться. Есть сны, в которых происходящие кажется нам настолько реальным, что проснувшись, мы первое время не можем разобраться, что же сон, а что явь. Часто после таких снов на наших лицах играет улыбка и легкая грусть, от того что все это не правда. Ведь все что там было, ощущается очень родным, теплым, и неотъемлемой частью души.

Вот такой сон и видела Гермиона. Ей снилось, что она в каком-то волшебном месте, магия, волшебные палочки, занятия, преподаватели, друзья. А еще снился парень…статный, холодный, но почему-то до боли родной. Она не видела его лица, он все время был к ней спиной. Гермиона хотела заставить его обернуться, посмотреть на нее, но он упорно отворачивался или уходил. Она его нагоняла, а он снова исчезал. Почему то для девушки было жизненно важным, увидеть его лицо, она была уверена, что оно очень красивое, его глаза, какого они цвета? Она же знала! Но не могла вспомнить…

Красивая девушка, на большой кровати с золотистым шелковым балдахином, сладко потянулась и чему-то улыбнувшись, открыла глаза. Шок. Это было первое, что отразилось в ее глазах. Почему она здесь? Неужели весь этот мир был лишь сном, таким реальным, но сном?

Перед глазами Гермиона стали мелькать множество картин: Вот она в красивом платье с пышной юбкой на каком-то балу, а рядом с ней красивый брюнет; а вот еще один бал, она моложе, в розовом платье, ругается с каким-то рыжеволосым парнем; вот она и зеленоглазый мальчик в окружении семейства рыжеволосых; а теперь она сидит на лошади, которую за поводья ведет снова тот же красивый брюнет, а она весело смеется и позволяет ему снять себя с лошади и поцеловать; а сейчас она уже целуется с блондином из снов; и снова, и снова и снова брюнет. Картины со скоростью сменяли одна другую, что девушка окончательно запуталась, голова просто разрывалась от воспоминаний и она снова потеряла сознание. В эту же минуту дверь комнаты отворилась и вошел хозяин замка. Сегодня на нем была белая рубашка с кружевными манжетами, коричневые брюки, заправленные в высокие черные сапоги.

— Какая же ты все-таки сильная! Не можешь сразу принять новые воспоминания. — Дниас улыбнулся, покачав головой. — Но ничего, я сильнее.

Мужчина сел на кровать и осторожно погладил девушку по волосам.

— Все хорошо, просыпайся. Больше нет беспокоящих тебя воспоминаний, есть только то, что создал я, есть твоя убежденность что любишь меня. Нужно, что б ты была моей добровольно…

Ресницы Гермионы затрепетали и она очнулась.

— Доброе утро, любимая!

— Любимая? — Девушке казалось, что что-то не так.

— Да! — Дниас ласково на нее посмотрел и погладил по щеке. — Ну же соня, сейчас придет портной.

— Портной?

— Портной, ты забыла про примерку свадебного платья? Ты же завтра выходишь за меня замуж!

— Ах,да…прости, дорогой. — Гермиона поцеловала мужчину в щеку и смущенно улыбнулась. — Я просто не до конца проснулась. Ты знаешь, мне снился такой странный сон, все было так реально! Там было, там было….ой, а я не помню, что там было.

— Ну значит и не надо помнить, то что не важно не запоминается. — Мужчина притянул Гермиону к себе и поцеловал в губы. Немного помешкавшись, девушка ответила на поцелуй. Ее не покидало чувство странности происходящего, но она не могла понять, что же не так. Мысль мелькала и тут же куда-то ускользала и девушка не могла за нее ухватиться.

— Хорошо, я встаю и спущусь через пару минут. — Гермиона отстранилась и согнула ноги в коленях.

— Договорились. — Дниас поднялся с кровати и направился к двери. — Я распоряжусь на счет завтрака и пришлю твою служанку, что бы она помогла тебе надеть платье.

* * *

Прикосновение чего-то холодного ко лбу, заставило Люциуса открыть глаза. Из-за яркого света проникающего через большие окна, парень на мгновение зажмурился и снова попытался открыть глаза и сфокусировать взгляд на человеке поправляющем влажную повязку на его голове. Это была девушка, свет, играющий в ее золотистых волосах, создавал, казалось светящийся ореол вокруг ее головы.

— Гермиона? — Еле слышно прошептал Люциус. Он пока не мог разглядеть девушки лица, но кто же еще мог заботиться о нем?

— Тише, господин! Не делайте резких движений! — Девушка легонько надавила на плечи слизеринца, когда тот сделал попытку сесть. — Я пойду, доложу хозяевам, что вы пришли в себя!

— Подождите! Хозяевам? Кто вы? — Малфой пытался разгрести всю кашу, которая сейчас была в его голове. И тут он все вспомнил: как Гермиону затянуло в зеркало, как он последовал за ней, в надежде ее найти. — Салазар! Куда я попал?

— Сэр, все хорошо! Вы пришли в себя! Вы в замке Делауер. — Служанка подскочила со своего места и склонила голову в поклоне. — Полежите, отдыхайте. Я позову хозяев, это они вас нашли.

Легонько скрипнула дверь, и девушка исчезла, а Люциус застонал и закрыл глаза. «Мерлиновы подтяжки! Судя по ее одежде, я в средневековье! Как же я найду здесь Гермиону? Что с ней? Где она? А если ее вообще выкинуло не в этом времени! Соберись Люциус. Вспомни, что говорил отец, хладнокровие и еще раз хладнокровие, только так можно добиться всего!» Собравшись с мыслями и решив для начала хотя бы узнать точнее, где он находится слизеринец сел в кровати и огляделся. Он был в просторной комнате, каменная кладка была такой же, как во многих старых замках. Похвастаться богатым убранством помещение не могло: дубовая кровать, рядом маленький столик, на котором стоял тазик с водой и большой вышитый гобелен, практически во всю противоположную стену.

— Мы рады, что вы пришли в себя. — Раздался за спиной мелодичный женский голос.

Малфой резко обернулся, и сразу поморщился: от резких движений начинала болеть голова. На него смотрела молодая симпатичная женщина, стоявшая в дверях, ее темные волосы были собраны в высокую прическу, сквозь которую была пущена нитка жемчуга. На ней было зеленое бархатное платье, сшитое точно по фигуре и с вшитой вручную черной узорной каймой.

Чуть позади девушки, приобняв ее одной рукой за талию, стоял светловолосый мужчина в высоких сапогах, черных штанах и зеленом камзоле. Он улыбнулся Люциусу, легонько толкнул свою жену вперед и они оказались в комнате.

— Доброе утро. Я Ричард Делауер, хозяин этого замка, а это моя супруга — Франческа. — Мужчина протянул руку для рукопожатия. — Нам очень хотелось бы узнать ваше имя.

— Люциус Малфой. — Слизеринец пожал протянутую руку.

— Очень приятно, Мистер Малфой. — Франческа легонько склонила голову в знак приветствия. — Скажите, мы можем чем-то вам помочь? Когда Ричард нашел вас рядом с озером недалеко от нашего замка, вы были в тяжелом состоянии, и все время повторяли «Гермиона». Мой муж не мог вам не помочь. К тому же на вас было странное одеяние. — Миссис Делауер выпалила все практически на одном дыхании

— Франческа, Франческа, тише. — Одернул Ричард свою супругу. И обратился к Малфою, — Прошу вас простить наше любопытство, но вся ситуация очень странная. Сначала вас будто выкинуло из озера, что было похоже на магию, а она под запретом. — Делауер пожал плечами, показывая, что сам он не имеет к магии отвращения. — Видите ли, мои предки практиковали магию, и в подвалах остались старые записи.

— Вам очень повезло, что именно Ричард нашел вас. Будь это кто-то другой, вас бы мгновенно доставили к кардиналу Лоренсу.

— Я благодарен вам за помощь, но не собираюсь нагружать вас своими проблемами. Я сам во всем разберусь. — Ответил Люциус, вставая с кровати.

— Простите, но вы уверенны? Расскажите нам, что произошло, что случилось с девушкой? Мы постараемся вам помочь.

Малфой задумался: с одной стороны, посвящать кого-то постороннего во всю ситуацию не очень разумно, а с другой стороны, оставаться одному в чужом времени, никого и ничего тут не зная, тоже не рационально.

— Вы правы, мне понадобиться ваша помощь. — Произнес он, определившись в выборе и начал излагать.

* * *

Дниас Аверий Мадисон с сигарой в зубах, сидел в своем кабинете и смотрел в окно. Задумчивая ухмылка то и дело переходила в предвкушающую и обратно. За окном простилались поля, буквально засыпанные цветами, а дальше раскинулся лес. Многие из жителей, боялись переходить его границу, но только не Дниас. Вампиры, знаете ли, не имеют привычки бояться темных и мрачных мест. Смотря вдаль, брюнет вспоминал свое прошлое.

— Не стоит лить слезы, сын! — Прозвучал властный холодный голос. — Ты мужчина, а малолетнее дитя! — Темные глаза с бордовым блеском смотрели на юношу, прижимавшего к себе обескровленное тело матери. Он поднял лицо, утерев рукавом рубашки слезы, оставив на щеке кровавый развод, и посмотрел в глаза своего отца, которого он не знал до сегодняшнего дня. Который так нагло ворвался в его жизнь, с намерением забрать сына и убив единственного близкого Дниасу человека — мать. Его мама, милая, родная мамочка закрыла сына собой, когда явился этот человек. Хотя какой он человек? Разве человек может в считанные минуты выпить всю кровь из тела женщины, которую когда то любил? Нет! Это монстр. И теперь Дниас должен стать таким же. У него нет иного выбора, он должен отомстить. Будучи простым человеком, ему не справится с ненавистным родителем. Дниас аккуратно поднял тело матери и перенес его на диван.

Велиар подскочил к сыну и, схватив его за шею, прислонил к стене. Запястьем второй руки, он провел по осколку разбитого зеркала, стоявшего рядом, и прижал его к губам сына, заставляя сделать глоток.

«Он сделал из меня монстра, но я долгие десятилетия не решался его убить.» Отец…он ненавидел, призирал его, за то, что тот сделал с ним это. Но Дниас не мог отрицать, что в подаренной отцом вечности, были и свои прелести. До некоторых пор….

— Отпусти ее, отец! — Воскликнул младший Мадисон, придя на поляну, где должна была его ждать возлюбленная. — Стой на месте, парень! Как ты мог влюбиться в эту девчонку, и даже не отведать ее крови? Да и к тому же она простолюдинка! Разве это я вбивал в твою голову последние пятьдесят лет? Ты позоришь меня, сын! Единственное для чего могла быть пригодна эта девчонка, так это для того что бы выносить твоего наследника, а потом отдать тебе свою кровь! А ты в нее влюбился! — Мужчина рассмеялся, и этот смех звучал унизительно. — Я убью или ее или тебя, тебя решать, мальчишка!

Тогда Дниас впервые за все время, будучи вампиром, испытал неконтролируемый ужас и закричал. Метнувшись к монстру убившего теперь и его возлюбленную, забравший смысл его жизни, Дниас одним резким движением вырвал из груди его сердце, и обессиленно рухнул на колени рядом с Тианой.

С тех пор он перечитал множество книг по темной магии, по некромагии и по всем иным ее разделам. Спустя несколько десятилетий он нашел записи одного темного волшебника, который описывал, как можно вернуть дух любимой, даруя ей новое тело. Правда, в этом обряде было множество нюансов. Для начала нужно было наложить на какой-то предмет, лучше всего зеркало, древние заклинание поиска, так как не в любое тело можно было вселить новый дух. И так, получая в свое распоряжение девушку, нужно было вселить в нее уверенность, что она безумно любит, человека, наложившего на предмет заклинание. Ведь для переселение души, нужно добровольное согласие. Но маг и впоследствии Дниас, столкнулись с проблемой — в каждом теле, душа возлюбленной жила от нескольких дней, до трех лет максимум. Навечно же переселить дух, было невозможно. Но сейчас хозяин замка был уверен, что он наконец-таки нашел подходящее тело. Ведь Гермиона точная копия Тианы…

— Сэр? Звали? — Отвлек его от размышлений голос верного слуги.

— Да, Джош. Я уверен, ты помнишь, что завтра полнолуние?

— Конечно!

— Значит, подготовь все нужное к завтрашней ночи для ритуала. Все должно пройти по плану, я не смогу больше ждать. Ведь заклинание можно произносить раз в сто лет! — Дниас вскочил с кресла и приблизился к юноше, беря из его рук серебряный кубок с алой жидкостью. — Джош, я чувствую, что в этот раз, мы сможем вернуть Тиану навсегда! Ты же видел девушку….

— Сэр, у меня есть сомнения. — Джош отступил на шаг назад, опасаясь гнева хозяина. — Вы уверенны, что в этот раз вместе с ней не явился ее защитник? Вы сами говорили, что девушка сильно сопротивлялась вашей магии. А такое бывает лишь тогда, когда девушка влюблена.

— Ты прав, я думал об этом, поэтому во время церемонии нужно будет усилить охрану, и лично ты проследи, что бы ни происходило ничего подозрительного. Защитник был бы сейчас совсем некстати.

— Как прикажете, хозяин. — Парень поклонился. — Я могу идти?

— Да, ступай. И передай Гермионе, что после примерки я приглашаю ее на конную прогулку. Кстати, ты молодец, очень быстро отыскал портного. Все ступай. — Вампир повелительно махнул свободной рукой и одним глотком осушил кубок.

«Да-а, вот это красота!» — Гермиона смотрела на свое свадебное платье. Девушке оно казалось очень красивым: лиф, держащий на груди, был сделан из легкого белого шелка, и точно такими же были четыре шлейфа вшитые в подол, все остальное платье было из тафты бордового цвета, под грудью до шлейфов, были пущены белые тесемки, прошитые серебристой нитью и образующие геометрические узоры. *

— Миледи? — В зал вошел молодой слуга.

— Да, входи. — Гермиона кивнула и с удивлением обнаружила, что не может вспомнить, как зовут этого парня.

— Хозяин просил передать, что после примерки приглашает вас на конную прогулку. Что мне ему ответить?

— Конечно, я согласна! Это будет прекрасно. — Девушка счастливо улыбнулась и смотря в зеркало сделала реверанс, разглядывая насколько изящно это у нее получилось. Обратив внимание, что парень не спешить уходить, она повернулась к нему, вопросительно взглянув.

— Миледи…я взял на себя смелость принести вам это. — Он смущенно подошел к Гермионе и протянул ей шкатулку, которую до этого держал в руках.

Открыв ее, девушка ахнула, там лежало изумительное ожерелье из маленьких алмазов, которые играли бликами света, словно сверкающие звезды на ночном небе.

— Спасибо….э-э-э…

— Джош, мисс.

— Да, спасибо, Джош, оно прекрасно.

— Хозяин будет рад, если вы наденете это ожерелье на церемонию. — Слуга поклонился и направился к выходу. — Мистер Мадисон ждет вас во дворе.

* * *

Выйдя из замка, Гермиона подставила лицо солнечным лучам и закружилась с веселой улыбкой на губах: у нее было замечательное настроение, чувства смятения, возникшее с утра, уже исчезло.

Дниас, наблюдающей за девушкой со стороны, быстро приблизился к ней и повалил на землю, заключая в плен своих объятий. Гермиона прищурившись, вглядывалась в лицо мужчин — почему-то ей казалось, что обнимать ее должен кто-то другой. Отогнав эти мысли, она обвила Дниаса руками за шею.

— Значит, ты пригласил меня на прогулку, только для того что бы повалять в траве? — Голос Гермионы звучал лукаво.

— Как ты могла такое подумать? — Мужчина подмигнул. — Моя фантазия этим не ограничивается.

Он встал и помог подняться своей невесте.

— Для начала я хочу, что б мы с тобой прокатились до озера. Ты же не против? — Дниас за руку, повел Гермиону к двум лошадям, привязанным к ветке дуба.

— Разве я могу отказаться?

* * *

Люциус расхаживал туда сюда по кабинету Ричарда Делауера, и думал. Сейчас ему было совершенно наплевать на то насколько аристократично выглядит его нервное метание.

— Мистер Малфой…Люциус, сядь пожалуйста. — Делауер протянул парню кубок с вином. — Сегодня гонец принес приглашение на свадьбу в замок Мадисонов. Мы с женой должны там присутствовать, и мы возьмем тебя. Волне, возможно, что там будет кто-то, кто знает хоть что-то о девушке. Мы поможем тебе ее найти.

— Спасибо. — Малфой сел и сделал большой глоток вина. — Не знаю как я смогу вас за все отблагодарить.

— Ничего не нужно. Я просто рад помочь. И думаю сегодня к вечеру, я найду способ, который сможет вернуть вас в ваше время, когда найдем девушку. Я полистаю записи предков, там есть много интересного.

* * *

— Дниас, прекрати! — Весело кричала Гермиона, когда мужчина, стащив ее с лошади начал кружить на руках.

— Не прекращу, завтра ты станешь моей женой и полноправной хозяйкой этих земель, и наверняка не захочешь проводить время со своим занудным муженьком! — Дниас, состроил обиженное лицо.

— Глупый! Я никогда ни на что не променяю возможность быть с тобой. — Девушка легонько ударила его по плечу, а потом заливисто засмеялась, продолжая наслаждаться кружением в его объятьях.

На секунду Гермионе показалось, что на месте этого мужчины должен быть другой, но это была лишь секунда, после которой они повалились на землю и продолжили весело смеяться.

— Гермиона…— Мадисон навис над лежащей в траве девушкой.

— Да?

— Ты же сделаешь для меня одну вещь сразу после свадьбы?

— Все что хочешь…А что я должна сделать?

— Ничего особенного, милая. Просто будешь делать то что я скажу. — Он пристально всмотрелся в ее глаза, подчиняя себе не только память и мысли, но и волю девушки.

— Конечно…

* * *

К вечеру следующего дня, замок Мадисонов был полон народа. Еще бы, такое знаменательное событие : Дниас Аверий Мадисон так скоропалительно женится на никому неизвестной девушке! Слуги сновали по огромному залу, предлагая закуски и выпивку, все гости ожидали виновников торжества. Через окна в зал проникали лучи закатного солнца, играя на люстре реконструированной алмазами,висящей в самом центре, и делая обстановку более волшебной и какой-то загадочной. Каждая свеча в этой люстре была зажжена и пламя было ярким, но спокойным. У северной стены стояла свадебная арка, рядом с которой переминался с ноги на ногу священник.

В углу расположился оркестр, и тихо наигрывал красивую мелодию.

— Ну что, Люциус, нет здесь твой девушки или хотя бы кого-то на нее похожего? — Спросила Франческа. Они все стаяли у окна в самой дали от свадебной арки и оглядывали зал.

— Нет, ее бы я заметил сразу. — Малфой покачал головой и продолжил осматривать прибывающих гостей.

— Я пройдусь, поздороваюсь со всеми, и заодно послушаю, может кто чего-то о ней и скажет. И переговорю с нашим соседом, лордом Юстасом, его жена обычно в курсе всех событий. Франческа, останься с ним. — С улыбкой проговорил Ричард и растворился среди гостей.

— Мой муж нашел для вас способ вернуться в ваше время. — Женщина взяла Малфоя под руку. — Пойдем, осмотримся, мы не должны просто стоять, пока не началась церемония.

— Салазар бы побрал это зеркало, которое забросило нас сюда! Здесь даже моя магия не действует! — Негромко проговорил Люциус.

— Я понимаю. Мистер Малфой, — Из-за переживаний видимо Франческа снова перешла на вы. — Как только заметите девушку, хватайте ее и бегите к озеру, которое мы показывали вам днем. И спрячьтесь там где-нибудь, до полного восхода луны. Тогда если вы с ней нырнете в освещенное лунным светом озеро, то вернетесь в свое время. Как я поняла, такое заклинание перемещение зависит от силы лунного притяжения…— Она замолчала, пожав плечами. — К сожалению, не я, не Ричард не можем все это объяснить. Ни как вы сюда попали, ни почему это произошло. Смотрите! Невеста…какая красивая! — Франческа указала на девушку, мелькнувшую в дверном проеме.

Одного взгляда, на удаляющуюся спину девушки, на каштановые волосы, Малфою хватило, что бы понять, что это был именно Гермиона.

— Это она! — Люциус выдернул руку и быстро пошел за гриффиндоркой.

— Стойте! — Миссис Делауер сделала было шаг за Малфоем, но передумав, лишь покачала головой и улыбнулась, надеясь, что все пройдет хорошо.

— Гермиона, остановись! — Крикнул Люциус, пытаясь нагнать девушку, которая удалялась куда-то вглубь замка, но та словно не слышала. — Гермиона! — Он схватил девушку за локоть, когда она свернула в другой коридор.

— Отпустите меня! — гриффиндорка попыталась выдернуть локоть и недоуменно посмотрела на парня. — Вы кто?!

— Гермиона…

— Да пустите же!

— Эвельсон, черт возьми! Это я, Люциус!

— Я вас не знаю. — Она, наконец выдернула руку и скрестила их на груди, хмуро уставившись на этого человека.

— Потом разберемся с этим, ты должна пойти со мной!

— Я?! Да вы спятили, сэр! Если вы сейчас не уберетесь отсюда, я позову стражу и своего жениха! — Девушка топнула ногой и зло толкнула Люциуса в грудь. Все было так странно, этот парень ей казался каким-то смутно знакомым. Одна часть девушки, безумно хотела пойти с ним, даже не слушая зачем, но другая, успешно подавляла первую заставляя остаться здесь и отталкивать незнакомца.

— Салазар тебя побери, Эвельсон! — Малфой схватил девушку за руку и потащил из замка. И все бы хорошо, если бы Гермиона не закричала на весь замок, вызывая стражу.

Люди в коридоре появились сразу же, и сопротивляется такому количеству человек было бесполезно, и Люциус это понимал.

— Все в порядке миледи? — Поинтересовался подбежавший Джош.

— Даа…— Девушка застыла в нерешительности, но вдруг поддавшись порыву ответила. — Да, все хорошо, мы просто немного поспорили с этим мистером и я вспылила. Все хорошо, можете идти.

— Миледи, церемония вот-вот начнется, вы должны поторопиться.

— Я уже иду. Джош, проводи этого господина в зал.

* * *

Смолкла музыка, расступились гости, и громко начал свою речь священник, смотрящий на жениха и невесту. Гермиона и Дниас стояли под аркой, друг напротив друга и держались за руки. А в другом конце зала Ричард удерживал Малфоя, который порывался к Гермионе.

— Стой, ты же сам понял, что все испортишь, если будешь горячиться! Она околдована, ее сейчас нельзя трогать.

— Да, понимаю! Но я не могу смотреть как она с другим!

— Сэр? — Сзади тихо подошел слуга, который провожал Люциуса назад в зал.

— Пожалуйста, уделите мне минутку. — Произнёс Джош, но увидев, что взгляд Малфоя наполняется призрением, опустил глаза и попросил снова. Кивнув, слизеринец последовал за слугой во двор замка.

— Сэр…— Джош явно хотел сказать что-то важное, но давалась ему это с трудом. — Сэр…очень долгое время я помогал хозяину Мадисону возвращать возлюбленную, губя души других, но я больше не могу.

— Говори! — Малфой ледяным взглядом буквально впился в слугу.

— Сегодня, сразу после церемонии хозяин отведет девушку в церковь, там есть алтарь, и ровно в полночь он предложит ей выпить зелье. И она согласится! Понимаете? И если она добровольно это выпьет, ее душа навсегда покинет тело. А руна и заклинание поместят в это тело душу Тианы. Понимаете, нынешняя миледи, как две капли воды похожа на любимую хозяина и он уверен, что это переселение будет уже навсегда. — Сбивчиво и быстро говорил парень.

— Спасибо, значит, я не должен допустить, что б она туда попала.

— Мистер,…когда хозяин отведет жену на алтарь, я отвлеку его, а вы найдите способ увести девушку.

— Почему ты решил мне помочь?

— Не вам, а миледи, я не могу погубить еще одну душу.

* * *

— Объявляю вас мужем и женой! — Священник оплел руки молодых людей двумя шелковыми лентами, а потом отдал одну ленту девушке, другую мужчине. — Можете скрепить узы брака поцелуем.

Дниас поцеловал Гермиону, притянув ее к себе, и надел золотое кольцо на безымянный палец.

— А сейчас, мы уйдем отсюда, любимая. — Прошептал он девушке на ушко, и потом громко добавил. — Веселитесь, дорогие гости, ведь это моя свадьба, а мы с моей женой, вас покинем. — Все зааплодировали, в зале заиграл вальс, и пары пустились в пляс.

— Куда мы идем? — Спросила гриффиндорка, когда они вышли в сад.

— Это сюрприз, милая! Ты же обещала, что сделаешь все, что я скажу?

— Да…

— Проходи. — Он приоткрыл дверь церкви, пропуская девушку вперед. — Проходи, не бойся.

Церквушка была освещена двумя факелами, весившими на противоположных стенах, а в большие арчатые окна проникал свет восходящей луны. Гермиона вошла внутрь, и сознание почему-то сразу наполнилось страхом, и девушке пришлось себя уговаривать, что муж, не сделает ей ничего плохого, и что ничего страшного в этом месте. Дниас подвел ее к алтарю, вокруг которого в виде какой-то руны стояли свечи на высоких подсвечниках. Сам алтарь был покрыт белоснежной шелковой тканью свисающей вниз.

— Ложись. — Голос Мадисона стал повелительным.

— Зачем?

— Ты обещала. — Голос Дниаса смягчился и снова был полон любви.

Девушка, повинуясь его голосу, легла на алтарь, в абсолютной уверенности, что все так и должно быть, что так и надо.

— Хозяин! — В помещение ворвался Джош. — Хозяин, горит скотный двор. Срочно, там пожар!

— Черт! — Дниас зло посмотрел на слугу. — Сам разобраться не можешь? Ты же видишь, скоро луна вступит в полную силу.

— Хозяин, если бы не срочность, я бы вас не побеспокоил. — Джош склонился в поклоне.

— Сейчас иду. А ты, любимая, будь здесь и не вставай. — Хозяин замка отправился вслед за слугой. А уже через пару минут, как только слуга и Мадисон скрылись, Малфой сидевший за большой сосной, ворвался в церковь. Прекрасно осознавая, что пожар, был специально устроен Джошем, что бы им помочь.

— Гермиона вставай! — Он кинулся к девушке, без движений лежащей на алтаре. — Ну, вставай же! — Он потряс ее, а потом посадил, потянув за руки. Гермиона, наконец, сфокусировала взгляд на том, кто ее потревожил и нахмурилась.

— Снова вы? Уходите! Сейчас придет мой муж и разберется с вами! — Она скрестила руки на груди и сжала губы.

— Хорошо, пусть приходит, но мы отсюда уйдем.

— Никуда я с вами не пойду! Я закричу! — Добавила она, когда Малфой, собрался закинуть ее на плечо и нести. Но видя, что угрозы парня не останавливают, девушка завизжала и начала брыкаться руками и ногами, так, что Люциус еле ее удерживал.

— Да заткнись ты, нас же услышат! — Люциус с трудом поставил брыкающуюся и визжащую Гермиона на пол, и тяжело вздохнув, словно он доктор из психиатрического отделения Мунго, поцеловал девушку, с мысленной улыбкой, понимая, что это лучший способ успокоить любую истерику Эвельсон. От такой наглости, девушка сначала оторопела, а потом начала бить кулачками парня, прижимающего ее к себе. А потом, стала отвечать на поцелуй, понимая, что вот эти губы родные, что образ этого человека мелькал в ее снах и мыслях.

— Люциус?

— Хвала небу! — Обрадовался Малфой. Пошли отсюда скорее, луна уже взошла.

— Ага. — Кивнула Гермиона и повалилась в обморок, потому что воспоминания снова заполняли голову.

— Мантюкору тебе в постель, Эвельсон! — Выругался парень и, подхватив девушку на руки, выбежал из церкви, направляясь к озеру.

— Очнись. Давай Гермиона, приходи в себя! — Он опустил гриффиндорку на берег рядом с озером. Конечно, можно было ее снова поцеловать, но Малфой набрав в руки воды, вылил ее на девушку, от чего та моментально подскочила. — Так то лучше!

— Люциус, это ты! Ты пришел за мной!

— Ага, пришел. Надо было оставить тебя тут и не мучиться. — Пробурчал себе под нос Малфой, и уже громче добавил. — Иди сюда скорее. Мы должны нырнуть. Я слышал, как за нами отправили погоню, у нас не больше пары минут. Ты же хочешь вернуться?

— Да, конечно. — Гермиона, наконец, перестала скакать по берегу и подошла к Люциусу. — На счет три? Раз, два, три…

— Держите их! — Донесся голос Дниаса до Малфоя и Гермионы, когда они уже практически скрылись под водой.

Водоворот закрутил ребят, стало нечем дышать. Казалось, еще секунда и их просто выжмет как в центрифуге, но этого не произошло. Спустя мгновенье они вылетели из воды хогвартсковского озера и облегченно засмеялись.

Гриффиндорка на четвереньках подползла к лежащему рядом Люциусу и, обняв его за шею, поцеловала. «Он спас ее, спас!»

— Ох и дура ты, Эвельсон! — Сказал Малфой после поцелуя, встал и помог подняться девушке.

— Лили, осталось пятнадцать минут до ЗОТИ, пошли уже! — Гермиона потянула за руку к выходу Эванс, едва успевшую подхватить сумку. — Чем ты всю ночь занималась, что ходишь, словно вареная муха?

— Ну, а чем я могла заниматься, когда у нас с Джеймсом вчера была годовщина? — Лили подмигнула. — И вообще, я же не тащила тебя на уроки, когда ты полторы недели назад, придя под утро, решила все проспать! Могла бы разочек и мне дать выспаться. А на следующую пару я бы пошла.

— Я и так дала тебе проспать весь завтрак. Кстати, — Гермиона вытащила из сумки пару тостов завернутых в салфетку, — держи, перекуси.

— Ой, Гермиона, ты лучшая! — Лили с аппетитом принялась за маленький завтрак.

Грейнджер с ухмылкой смотрела, как подруга уплетает тосты и немного грустно улыбнулась, вспомнив свое недавнее путешествие в далекое прошлое. Когда они с Люциусом вернулись, они всю ночь просидели в Выручай-комнате в обнимку и, рассказывая друг другу обо всем что произошло. Как девушка не пыталась увильнуть или упустить из разговора те части, где Дниас ее обнимал и целовал, под пристальным взглядом слизеринца, ей не удалось скрыть ничего. На следующий день после этого разговора, слизеринец стал каким-то немного отчужденным. Нет, они по-прежнему встречались вечерами, правда уже не каждый день, они по-прежнему целовались и наслаждались обществом друг друга, делясь впечатлениями за день, но что-то было не так. Люциус словно стал холоднее по отношению к ней, о чем-то задумывался, и Гермиона не могла понять, в чем же дело, что не так? Почему ей казалось, что он старался избегать ее? Хотя к чему эти вопросы? Она догадывалась, что он так с ней, потому что ему не приятно вспоминать, что она была с другим, фактически изменяла ему, пусть и не по своей воли. Ведь это же Люциус Малфой, холодный, надменный аристократ, который не кому еще не прощал даже малейшего урона свой гордости, а тут такое… Малфой…она верила, что он любил ее, он называл ее любимой, но никогда не говорил о своих чувствах. Но девушка и не торопила, она и сама ему не говорила, что безумно любит его. Она знала, что он поймет. Гриффиндорка решила, что сегодня обязательно поговорит с ним, объяснит все. И даже попросит прощение, запихав свое самолюбие подальше. Она считала, что все-таки виновата в произошедшем, и прав был Люциус, когда сказал ей в тот вечер: « Не трогай больше странные вещи, особенно если они стоят в нестандартных для них местах, Эвельсон. А то больше не буду спасать!».

— Гермиона, ты, где летаешь? Профессор Хейз уже разрешил входить. — Лили кивком головы указала на открытую дверь кабинета. — Хорошо, что эта пара без слизеринцев.

— Лили! Ты ли это говоришь? — Гермиона засмеялась. Ведь Эванс чуть ли не единственная с львиного факультета, кто открыто не высказывал своей нелюбви к слизеринцам и все время выступала в роли миротворца. Староста в ответ лишь смущенно улыбнулась и первой проскользнула в кабинет.

— Добрый день! — Поприветствовал гриффиндорцев профессор и попросил всех не садиться, взмахом палочки раздвинув все столы к стенам. — Сегодня мы приведем практическое, конечно жаль, что все будет в рамках лишь одного факультета, но не спешим расстраиваться, следующая практика будет со слизеринцем. А теперь разбейтесь по парам.

Когда студенты выстроились в два ряда, друг напротив друга, Хейз критически оглядев всех попросил Петтигрю с Эванс и еще нескольких ребят поменяться местами. В итоге на Лили оказалась напротив Люпина, Гермиона напротив Питера.

— Тренируем Ступерфай, Инкарцио и Протего. Один нападает, другой защищается. У вас должны быть молниеносное произношение заклинаний и моментальная реакция защиты. — Профессор Хейз отошел к своему столу и дал команду начинать.

По кабинету сразу стали проносится вспышки заклинаний, и некоторые студенты, не успевшие отбить заклинание своего более быстрого соперника, отлетали к стенам или падали связанные. То и дело раздавались различные насмешливые комментарии, отчего весь класс начинал смеяться, на что профессор, улыбаясь, лишь покачивал головой.

— Гермиона! — Окликнула староста девушку сразу как закончилась пара. — Завтра пойдем в Хогсмид?

— Зачем?

— Скоро Хэллоуин, ты что забыла? Надо выбрать наряды…ведь всего два дня до праздника.

— Лили, я не уверена, что хочу туда идти. — Гермиона пожала плечами.

— Нет, ты пойдешь! Я не позволю тебе киснуть. И к тому же, — Староста наклонилась к уху подруги и перешла на шепот. — Малфой всегда ходит на этот праздник. Все будут в масках, вы сможете провести время вместе.

— Хорошо. — Гермиона покладисто кивнула.

* * *

Люциус сидел в Выручай-комнате, которая приняла вид небольшой, уютной гостиной. Темно-зеленые с серебром стены и такая же темно-зеленая мебель. В большом камине потрескивал огонь, а рядом стояли два глубоких кресла. В одном из них и был Малфой, вертящий в руках бокал с огневиски и смотрящий на пламя. Он знал, что сегодня ему не удастся отвертеться от разговора — взгляд Гермионы был таким решительным, когда столкнувшись в коридоре, она сунула ему в руку записку с настоятельной просьбой увидеться сегодня.

Но что он мог ей сказать? Ведь, в общем то ему не в чем винить девушку. Он изо всех сил старался, что бы все выглядело как раньше, но все равно был холоден. Люциусу так хотелось все это забыть…ведь эта девушка поменяла многое в его душе, и она стала главным в его жизни. И он не смог бы смирится, что человек, так много значащий для него не его собственность. Малфой усмехнулся. Услышала бы Гермиона, что она называет ее своей собственностью, она бы несомненно запустила в него каким-нибудь заклинанием. Да, она была такая взбалмошная, вздорная, порой занудная, упрямая, но безумно очаровательная, прекрасная, солнечная и самая родная. Она бы никогда не предала его, он уверен, она же гриффиндорка. А Гриффиндор — это диагноз.

Люциус посмотрел на часы, висевшие над камином. Одиннадцать. Еще пятнадцать минут и она придет. Что же он может ей сказать? Сказать что любит ее больше жизни? Нет, он не может. Конечно слова это лишь слова, но эти слова значили для Малфоя очень многое, он никогда в своей жизни их не произносил и пока не мог произнести их Гермионе. Хотя он очень хотел что б она это знала. Интересно, она ведь тоже не говорит ему о своих чувствах. Боится? Или не любит? Нет, любит…он хотел в это верить да иначе она бы и не терпела его.

Еще пять минут. Да почему он должен оправдываться? Это она влезла в это чертово зеркало! Она позволила себя околдовать! Она… «Стоп! — Одернул себя слизеринец. — Нельзя накручивать себя и винить во всем Гермиону.»

Дверь тихонько скрипнула и появилась гриффиндорка. Люциус, не шевелясь, ждал пока она подойдет к нему.

«Мерлин, — думала Гермиона. — Куда же делась вся храбрость?» Еще один шажок и можно его обнять. Она сделала последний шаг, чуть обойдя кресло, и положила руки ему на плечи.

— Люциус…— она запнулась. — Люциус…нам надо поговорить.

— Я понял. Говори. — Усмехнулся Малфой.

— Какой же ты…так и стукнула бы! — Девушка топнула ножкой.

— Как примитивно, Эвельсон! — Он даже не пытался скрыть насмешливый тон. — Ты хотела обсудить какой я плохой или есть иная тема?

— Есть.

— Ну же, смелее! Ты ведь у нас гриффиндорка?

— Прекрати, Малфой!

Гермиона подошла к камину и, повернувшись спиной к слезеринцу глубоко вздохнула.

— Люциус…ты последнее время так отстранен со мной. Холоден, безразличен. Я вообще не понимаю что происходит? Когда ты смотришь на меня, во взгляде у тебя борьба. Ты борешься с собой или с отвращением ко мне или с чем то еще? — Она не заметила, как начала выводить пальчиком замысловатые узоры на каминной полке. — Я все понимаю, ты Люциус Малфой, мечта многих девушек факультета. Зачем я тебе? Грязнокровка.

— Заткнись! — Слизеринец вскочил с кресла.

— Тогда зачем ты меня спасал? Люциус, если я тебе неприятна, скажи мне об этом сейчас. Я ведь уже не могу без тебя жить, а что будет позже? — Она словно не слышала его окрика и продолжала говорить.

— Заткнись, я сказал!

— Я что-то неверно сказала?

— Все! Эвельсон, ты вроде умная девушка, почему же ты такая идиотка? — Малфой и не заметил, что уже кричал на нее.

— Почему ты кричишь? — Гермиона в шоке смотрела парня. — Как же еще толковать твое безразличие? Или то что даже когда ты рядом со мной, ты все время, думаешь о чем то постороннем и явно неприятном?!

Люциус схватил девушку за плечи и с силой встряхнул.

— Ты меня ненавидишь? — По щекам гриффиндорки потекли слезы, и она в бессилии опустила голову.

— Не плачь… — Гнев парня сразу весь куда-то испарился.

Он провел рукой по ее щеке, стирая слезы, и заставил девушку сесть. Теперь они были в противоположной ситуации: она сидела, а он собирался говорить.

— Предупреждаю, Эвельсон, если ты хоть раз потом заикнешься об этом разговоре, я тебя убью. — Он ожидал от гриффиндорки хоть какой-то реакции, но та продолжала сидеть, понурив голову. — В общем, говорю один раз и больше повторять не буду: ты моя. Моя, Эвельсон, поняла? И я тебя делить не с кем не собираюсь. И знаешь, то что там ты была с другим мужчиной, меня очень задело. Ты об этом не подумала?

— А ты не думал, что я это не специально? — Гермиона огрызнулась чисто машинально. То что сейчас говорил Малфой, должно было обидеть: она не собственность! Но ведь было так приятно, тепло разливалось по всему телу. Она Его! Он ее никому не отдаст! Она ему нужна! Девушка улыбнулась и сквозь слезы взглянула на слизеринца.

— Если бы я об этом не думал, я б тебя там оставил. Ну или…хотя не хочу тебя посвящать во все способы мести Малфоев.

— Люциус…

— Знаешь, Эвельсон, я тебе скажу одну вещь, — Малфой присел на корточки рядом с креслом и взял Гермиону за подбородок. Ее глаза широко раскрытые в удивлении, смотрели на него. — Если ты мне изменишь, я тебя убью. — Он властно впился в ее губы, и девушка со страстью ответила на поцелуй. Лишь когда им перестало хватать воздуха, они оторвались друг от друга и Люциус смог встать и помог подняться гриффиндорке.

— Я никогда не предам тебя. — Выдохнула она ему на ухо.

Малфой не мог заметить, как на губах девушки заиграла хитрая улыбка. Гермиона стала легкими невесомыми прикосновениями дотрагиваться до кожи на шее слизеринца и легонько касаться пальчиками его волос. Обойдя парня сзади, она обняла его со спины и скользнула ладошками под свитер и начала поглаживать его могучую грудь и живот.

— Мистер Малфой…— Она куснула его за мочку уха. — Я хотела бы извиниться, за то что влезла куда не стоило и втянула нас в передрягу. — Легкая дорожка поцелуев по шее к уху. — Я так больше не буду, честно, честно! — Она легонько дунула, чем заставила Малфоя вздрогнуть. — Что-то не так? — Невинный шепот.

Слизеринец зарычал и, развернувшись, схватил девушку и крепко прижал к себе.

— Нарываешься, храбрая гриффиндорка! — Он резко стащил с нее блузку, и принялся целовать ключицу, медленно приближаясь к груди девушки, скрытой за бюстгальтером. Он спустил с ее плечика одну лямку и прошелся поцелуями по всему плечу, тоже проделав и со вторым, он крепко прижал ее к себе.

— Чертовка…моя любимая, чертовка! — С огромным усилием Люциус отстранил от себя девушку, и подняв блузку, накинул ей на плечи.

— Что не так? — Гермиона смотрела на парня и не понимала, почему он ее отверг. Ведь было видно, что он очень ее хотел. «Я почувствовала…» — Не к месту девушка хихикнула.

Малфой не подал вида, что удивился ее смеху, но не стал отвечать на вопрос. Он что ей должен объяснять, что она не одна из тех подстилок, которыми он пользовался и бросал? Что он боялся сделать ей больно и потерять ее? Ну нет, пусть думает что хочет, но он не может сейчас так с ней поступить. Конечно, она сама сейчас все начала, и он еле удержался, что бы не сделать ее полностью своей прямо на этом самом полу.

— Люциус? — Девушка вопросительно всматривалась в его глаза. — Ну и ладно! Не хочешь отвечать не надо! — Она застегнула блузку и попробовала поправить волосы, но быстро бросила это занятие и отвернулась от парня.

— Гермиона, не стоит обижаться, ты уже должна была привыкнуть, что я не люблю объяснять свои поступки. Если я так сделал, значит так надо. Ясно?

— Да. — Угрюмо кивнула девушка. «Эх…» Все равно ж она не сможет обижаться на него, еще не разу за время их отношений не получилось.

— В воскресенье бал. Ты пойдешь со мной?

— А как же мы вместе….

— Гермиона, мы будем в костюмах, и мы спокойно сможем танцевать весь вечер. Ты хорошо танцуешь?

— Я занималась немного танцами, но до вас мистер, мне далеко.

— Что ж, мисс, увидим. Ты согласна? — Он взял ее за руку.

— Мерлин, Люциус, как у тебя получается, бывать таким милым? Я в такие моменты даже забываю, что ты Малфой. Да, конечно, я согласна.

— Лили, ты уверена, что Джеймс тебя не хватиться? И почему мы ускользали, как нашкодившая малышня?

— Я хочу устроить ему сюрприз. Не хочу, что б он видел мой костюм. Он должен будет узнать меня только в зале. — Староста подмигнула подруге. — Так ведь будет интереснее, чем просто прийти вместе.

— С твоими волосами, тебе не удастся остаться неузнанной.

— Это Хэллоуин! Мы можем изменить все! Хочешь, я и тебе помогу с волосами? Сделаю красивую укладку.

— Может не надо? — Гермиона инстинктивно выставила руки в протестующем жесте.

— Еще как надо! Что бы Малфой пал к твоим ногам окончательно. — Лили рассмеялась, и Гермиона подхватила. Настроение заметно улучшалось. Когда девушки отсмеялись, Грейнджер вернулась к прерванному разговору.

— А ты вообще, можешь представить Малфоя, у чьих то ног? Вот-вот, и я не могу. — Согласилась она, посмотрев на лицо подруги. — Но ты права в одном — я хочу его поразить.

— Я знала, что ты меня поддержишь!

Гермиона шла и смотрела на весело улыбающуюся и делившуюся своими планами Лили. Ее рыжие волосы развивал ветер, заставляя девушку то и дело их поправлять, ее зеленые глаза лучились и хитро поблескивали. Грейнджер даже подумать боялась, какой будет ее жизнь в своем времени без этих людей. Неужели никак нельзя помочь им? Почему нельзя нарушать эти дурацкие законы времени? Если бы она только могла….она бы рассказала, что Петтигрю предатель. Рассказала бы, где он пропадает пятничными вечерами. Ведь она знала. Собрания молодых Пожирателей. Проследить за Питером больших усилий не стоило, но вот спрятаться и не попасться в следующий раз, было гораздо труднее. Но время, проведенное с Гарри и Роном не прошло даром — она справилась. А сколько же счастья у нее было, когда в тех рядах она не увидела Малфоя. Зато был Снейп. Но девушка знала, что он одумается. Все же интересно…когда Малфой получит метку, где же будет она, что бы этому помешать? Что-то подсказывало Гермионе, что она будет этому виной.

— Пойдем к мадам Малкин? Ау, Гермиона?

— Да? Что?

— Я спрашиваю: пойдем к Мадам Малкин?

— Да, давай сначала туда. — Гермиона свернула к магазину и через некоторое время продолжила. — Лили, я… я в общем я не очень люблю все эти походы по магазинам и поэтому не очень разбираюсь в нарядах. Понимаешь?

— Конечно, я все возьму в свои руки! — Подмигнула староста.

— Я уже боюсь. — Усмехнулась Грейнджер.

* * *

Люциус Малфой стоял и, скрестив руки, смотрел на ухмыляющуюся Нарциссу.

— Ты так и будешь молчать, дорогой? — Она смотрела на слизеринца и не могла понять, как относиться к тому, что ей с таким трудом удалось выяснить. Конечно, она легко могла ошибаться, но все же любопытство пересилило, и

вот уже около пятнадцати минут она смотрела на Малфоя, который после заданного ею вопроса смотрел на нее спокойно, но не проронил не слова.

— А что ты хочешь от меня услышать?

— Подтверждение или опровержение, что же еще?

— Я не буду с тобой обсуждать это Нарцисса!

— Значит я права! — Блек хлопнула в ладоши.

— Я этого не говорил.

— Но ты и не говорил обратного! Люциус, ну же! — Девушка в нетерпеливом жесте встряхнула волосами.

— Что? — Парень надменно вскинул бровь. — С каких пор ты такая нетерпеливая?

— Наверно с тех же, с каких ты встречаешься с гриффиндоркой!

— Да с чего тебе в голову пришел такой абсурд?

— Трудно не заметить какие взгляды ты метаешь на гриффиндорский стол, когда Эвельсон шепчется с Мародерами и особенно с Блеком. И с таким же трудом можно не обращать внимания, каким взглядом она награждает меня, когда я наклоняюсь к тебе. — Улыбнулась Нарцисса. — Да и ты наверно, не замечал, с какой теплотой эта девчонка на тебя смотрит.

— Это не о чем не говорит!

— Еще как говорит! Люциус, я все понимаю, но гриффиндорка?! Ты представляешь какой скандал будет, когда узнают твои родители?

Малфой резко приблизился и прижал девушку за плечи к стене.

— Они не узнают! По крайней мере до тех пор, пока мы не окончим Хогвартс! Ты хорошо меня поняла, Нарцисса?— его голос был угрожающем.

— Я и не собиралась никому говорить! — Девушка обиженно вздернула подбородок. — Ты же молчишь про Майкла. Да я и не предательница. — Она оттолкнула парня и вышла из его комнаты.

* * *

— Да, согласна, оно красивое…но что-то не то. — Гермиона озабоченно рассматривала длинное платье из кремового шифона.

— Правильно, я тут кое-что заметила, когда присматривала свой. — Лили подхватив подол своего платья, слезла с примерочного стенда и подошла к вешалкам с костюмами. — Вот! Держи…сегодня мы спрячем твой нежный образ и покажем другую Гермиону — дерзкую. — Староста подмигнула подруге. — И не надо на меня так смотреть! Это Канун дня Всех Святых, время преображения! — Она изящно изобразила пируэт, демонстрируя свой наряд. Костюм нимфы четко облегал стройную фигуру девушки. Зеленый шелк струился до пола, от бедер шли два разреза, демонстрируя ножки в красивых коричневых босоножках, шнурок которых обвивал ноги до колена. Этот образ позднее должны были дополнить маска и вплетенные в волосы декоративные лианы. Лили подошла к подруге и передала ей в руки вешалку с костюмом.

Взяв наряд Гермиона критично осмотрела его и снова в шоке уставилась на Эванс. «Ну а почему бы и нет?» Промелькнуло в голове, и она решительно задернула занавеску примерочной. «Ох, и на кого я буду похожа в этом наряде? Странно, и здесь и там у меня в подругах рыжеволосая бестия с множеством кардинальных идей. И причем каждой из них не терпится меня переодеть». — Гермиона улыбнулась, натягивая длинную черную юбку с бордовой оборкой понизу. И бордовый корсет с укороченным животом и удлиненной спиной, и с высоким черным воротником.

— Ну как? — Спросила Гермиона выходя из примерочной и опасаясь посмотреть в зеркало.

— Потрясающе! — Лили с восторгом смотрела на столь непривычный образ подруги. — Соберем высокую прическу, купим вот эту маску и туфли. — Девушка протянула бордовую маску с черной вышивкой и маленьким кружевом, так подходящей к костюму. — Ну же, посмотрись в зеркало!

Гриффиндорка сделала глубокий вдох и повернулась к зеркалу. Оттуда на нее смотрела не тихая, скромная Гермиона, проводящая время за учебниками, а дерзкая, красивая молодая женщина. Корсет отлично сидел и красиво подчеркивал талию и грудь, а юбка — бедра. Весь наряд был так не привычен, так странен для нее, но почему то очень ей шел. Примерив маску, девушка снова взглянула перед собой и улыбнулась.

— Ты оказалась права, Лили! Очень красиво…

Расплачиваясь, гриффиндорка думала о том, что хорошо, что директор выдал ей денег.

* * *

До праздника оставалось четыре часа, а Гермиона все продолжала сидеть в библиотеке, перебирая книги в поисках какой-либо информации о своем кулоне, который оказался нестандартным моховиком времени. Ведь где то она что-то похожее видела, но в какой книге это было? Уже два месяца девушка перерывала книжные запасы Хогвартса. Ведь должно же это где то быть? Она захлопнула книгу и отложила к высокой стопке прочитанных книг, а из другой взяла еще одну. «Первоартефакты, артефакты и псевдоартефакты ». Открыв ее на первой странице, девушка углубилась в чтение. На первой странице были даны краткие определения трех видов артефактов, а далее шли три раздела посвящённые каждый своей теме.

« Первоартефакты — артефакты созданные природой, посредством разнообразных катаклизмов или столкновения стихий. Имеют множество видов и отражений. Могут являться основами для многих магических артефактов, но тогда созданные предметы становятся своенравными.

Артефакты — магические предметы, созданные с волшебником с помощью наложения разнообразного колдовства. Каждый артефакт выполняет одну определенную функцию, заложенную магом.

Псевдоартефакты — магические предметы, созданные волшебником на основе какого-либо первоартефакта. Такие артефакты становятся своенравными и вплетают себя и свое воздействие в полотно судьбы каких-либо людей. Этих людей выбирает сам артефакт по непонятным создателю причинам, сильно меняя их судьбы. Создатель данного предмета становиться его хранителем и под воздействием этого артефакта должен как-то доставить его тому, кого артефакт выбрал, только после этого он может вздохнуть свободно. Артефакт, выполнив определенную задачу, исчезает.»

— Видимо это то, что мне нужно…долго же пришлось искать. — Пробормотала Гермиона и открыла книгу на третьем разделе. Там были даны изображения различных вещей: браслеты, кулоны, зеркальца, перстни и даже подсвечники и многое другое. Примерно через десять минут просмотра страниц, гриффиндорка уже с отчаянием подумала, что может это совсем не то, что ей нужно, когда ее взгляд наткнулся на изображение кулона в виде плоского круга, с маленькими песочными часами в нем. Быстро прочитав всю информацию, девушка в задумчивости откинулась на спинку стула. «Создателем этого псевдоартефакта является шотландский маг-алхимик Лэмонт Максвелл, который в надежде получить более усиленный вариант Моховика времени, на основе временного первоартефакта, допустил ошибку при его создании. Что и повлекло за собой происхождение этого псевдоартефакта. Поняв, что результат оказался не тем, который ожидался, маг успел зарегистрировать этот артефакт, прежде чем бесследно исчез. Доподлинно известно, что артефакт все же имеет свойства перемещения во времени, и что, несомненно, по всем свойствам является псевдоартефактом. На данный момент не известно, что стало с самим артефактом и его хранителем.» Прокрутив в голове всю эту информацию раз пять, Гермиона тяжело вздохнула и достала из ворота цепочку. « Это вам не известно, а мне…Эх, и когда же будет тот момент когда этот кулон исправит то что натворил? Я уже не уверенна, что хочу возвращаться…»

— Гермиона! — Раздался на всю библиотеку голос Поттера. — Ге-ерми-и-о-она-а!

— Мистер Поттер, вы в библиотеке, извольте не повышать голос, а то закрою вам доступ сюда!— Библиотекарша сразу же включила свою вечную пластинку.

— Что вы мадам, я не переживу этого! — Джеймс картинно схватился за сердце, покривлялся пару секунд и направился искать подругу.

— Джеймс, я тут. — Девушка закрыла книгу и спрятала ее вниз стопки. — Чего ты так раскричался?

— Как чего? Меня Лили за тобой послала, да бала два часа осталось, все девушки уже давно в панике носятся между комнатами и помогают друг другу и собираются, а ты еще даже не начала и вообще куда-то пропала. Мы подумали, что ты в библиотеке и вот я тут.

— Ой, я и забыла. — Гриффиндорка встала со стула и, указав Поттеру на большую стопку книг, сама взяла маленькую. Джеймс покорно взял книги и понес их к полкам вслед за девушкой. — Что ж, пойдем, не зря же я провела столько времени в магазине с твоей девушкой. Спасибо, что помог. — Гермиона улыбнулась и подхватив сумку направилась в гостиную.

— Слушай, а ты не скажешь, какой у Лил костюм? Она мне не говорит и хочет, что б мы встретились сразу в зале… — Джеймс взъерошил волосы пятерней. Чем сейчас очень напоминал своего сына, и Гермиона поняла, что она очень привязалась и ко всем этим людям, но и очень скучает по своим друзьям из будущего.

— Ты правильно сформулировал вопрос — не скажу.

— Собственно, я так и думал, но стоило же попытаться?

* * *

— Ну и чего ты паникуешь? — Поинтересовалась Гермиона, войдя в комнату старосты и увидев ползающую Эванс.

— Уф, Гермиона, это ты! — Вздрогнувшая было от неожиданности староста, с облегчение вздохнула. — Ты не могла бы призвать мою палочку? Она туда закатилась и мне ее не достать. — Девушка встала с колен и, отряхнув платье, указала куда-то за кровать.

— А мое платье ты сюда уже принесла? — Грейнджер выполнила просьбу и протянула палочку ее владелице.

— Спасибо! Да, оно в шкафу! Бери и скорее одевайся, нам еще нужно сделать тебе прическу и поменять на время цвет моих волос и глаз. — Радостно проговорила Лили и вдруг резко помрачнела. — Мне кажется, он меня не узнает, когда я так поменяюсь. Я узнала бы его в любом виде, а Поттер он такой…такой…Поттер. — Обреченно констатировала девушка, словно фамилия была диагнозом.

— Ну что ты! Я думаю, он тебя удивит. А был бы он тем, кто не сможет узнать любимую девушку, разве ты бы любила его?

Эванс неопределенно пожала плечами и повернулась к зеркалу, надевая украшения. Гермиона тоже не стала продолжать разговор, решив дать Лили время. Взяв костюм из шкафа, девушка, обреченно вздохнув, быстро переоделась и тоже подошла к зеркалу, вертя в руках маску.

— Раньше я никогда такое не надевала…но Мерлин, и правда здорово!

— А будет еще лучше, когда мы завершим образ прической и этим кулоном. — Эванс вытащила из ящичка в столе кулон черного цвета в виде запятой. — Я купила его пока ты была в книжном. Это мой подарок на твой день рождение, о котором ты нам соизволила сказать только через полтора месяца. — Староста укоризненно помотала головой. — А Малфою ты наверняка и сейчас не сказала, да?

— Да. Я бы и вам не сказала, если б вы не накинулись всем скопом! Проще было ответить. Но я же просила ничего мне не дарить, так как день рождение был давно.

— Знаешь, ты не приняла во внимание, то что мы можем захотеть тебя поздравить во время и устроить тебе праздник, вот и я не приняла во внимание твое желание остаться без подарков.

— Спасибо. — Гермиона улыбнулась и надела украшение. — Оно очень подходит. Ну что, займемся твоими глазами и волосами?

Кивнув, Лили придвинула стул и села, но не прекратила разговор:

— А ты собираешься говорить Малфою, что у тебя уже было день рождение?

— Нет!

— Но почему, неужели тебе не интересно, что может подарить девушке Малфой?

— Может и интересно, но я не хочу, что бы он тратился на меня, мне достаточно того что он мой. — Девушка улыбнулась и направив палочку в глаза Лили произнесла. — Aliquam. — И глаза Лили сменили цвет на голубой, а потом Гермиона проделала тоже самое и с волосами подруги, поменяв их на светло-русый.

— Здорово! Осталось вплести лианы, и будем заниматься тобой.

— Хорошо.

— Слушай, я до сих пор с трудом верю, что слизеринец встречается с гриффиндоркой! И не просто слизеринец, а Малфой.

— Заладила — Малфой, Малфой, хватит уже. А если честно я и сама с трудом верю в такое! Давай лучше о тебе поговорим. — Подмигнула Гермиона продолжая заниматься прической подруги.

— Ну давай, о чем именно?

— Например, как у вас все с Джеймсом началось?

— Ну если хочешь. Половина Хогвартса до сих пор недоумевает, хотя все уже привыкли. Веришь или нет, я Поттера терпеть не могла, как и всю его шайку, за исключением Рема. Ремус всегда был тихий, спокойный, хорошо учился, но и за ребят был горой. Питер, ну он тоже тихоня, и все время ходит за Джимом и Сириусом, кажется, что хочет стать такими же как они, он на начальных курсах сильно стремился влиться в компанию. Ну а Блек с Поттером…, они одним словом — Мародеры! Сколько пережили эти стены от их выходок, и как школа все еще стоит? — Лили с нежность улыбнулась. — Помню, Джеймс еще в поезде, когда мы ехали в Хогвартс, он хотел со мной подружиться. Уже тогда он был такой взъерошенный, лохматый и неимоверно веселый! Они с Сириусом ввались в купе, где я сидела со Снейпом, продолжая над чем-то смеяться. Джим тогда так высокомерно заявил Северусу, что это его место и что он намерен сидеть со мной в одном купе, и никаких жалких оборванцев рядом с собой не потерпит. Ух, и разозлилась я тогда! Джеймс потом рассказывал, что до сих пор помнит, как мои глаза метали молнии. — Староста рассмеялась. — Так забавно….Ну в общем я накричала на них и вытолкала из купе, а Северус на меня обиделся, что я стала его защищать…Странная какая-то дружба у нас была. Но не об этом речь. Вот считай так и было курса до пятого, он всех задирал, даже меня, пытаясь как-то показать себя, а я вечно то защищала Снейпа, то огрызалась и ругалась, или просто посылала его подальше и уходила. А потом я и не поняла, как мне начало нравиться его внимание, его комплименты, и он сам! С его безалаберностью, с его смехом и шутками, веселыми глазами и растрепанными волосами! Как меня начали раздражать его отношения с девушками, но я продолжала его отталкивать, огрызаться, что бы он не понял, что он мне нравиться. Глупая…правда? Но видимо Джеймсу надоело, что я ему вечно отказываю и называю неотесанным болваном, он подговорил своих друзей на авантюру. Ты представляешь, эти дураки меня похитили! Похитили! Ну чего ты смеешься? Я тогда ой какая злая была! Думала прокляну их всех как-нибудь. Ну, так я думала пока они меня тащили, а когда увидела Джима и то что он приготовил для меня…я была в шоке! Поттер и вдруг романтик. На Астрономической Башне по всему периметру парили свечи, а в центре был круглый столик с белой скатертью. На нем тоже свечи, ваза с фруктами и пирожными и он даже уговорил эльфов приготовить восхитительное горячие из баранины. Поттер умеет всех обаять. — Лили закатила глаза, счастливо улыбаясь. — И, конечно же, ко всему этому великолепию была добавлена бутылочка красного вина. Очень вкусного, кстати. Я конечно повыпендривалась, поругалась, но видя как мило он взлохмачивает волосы и улыбается, не смогла устоять. Весь вечер мы с ним проговорили сидя и смотря на звезды, без всякого позерства одна романтика. Ну вот как-то так. — Она вздохнула и взглянула в зеркало. — Ой, Гермиона как здорово вышло! Спасибо!

— Не за что. Я и не знала, что вышло так романтично! Джеймс молодец, добился своего. И после этого ты думаешь, что он не узнает тебя?

— Честно, я очень боюсь, что не узнает, ведь если любишь кого-то по-настоящему чувствуешь его сердцем, пусть он даже оборотное зелье выпьет! Садись, займемся твоими волосами.

— Не переживай. Вот мне можно переживать, что Люциус меня в таком наряде, да еще и с маской просто не узнает.

— Гермиона села на стул с которого поднялась староста и откинула волосы за спину.

— Знаешь, по твоим рассказам, можно сделать вывод, что он тебя любит, плюс, учитывая то, что он перестал развлекаться со своими слизиринками, я слышала как Фрида Забини в туалетной комнате говорила, что когда она пришла вечером к Малфою он ее выставил за дверь и так еще некоторых.

— Хм, он мне не рассказывал.

— Уверена, он просто не хочет что бы ты ревновала.

— Наверно….

— Гермиона! — Лили засмеялась. — Вот видишь, ты сразу начала ревновать!

— Не правда.

— Конечно, конечно! Не вертись, не надо в меня ничем кидаться! — Продолжала смеяться староста, Гермиона тоже весело улыбалась.

* * *

«Думаю, это будет первый бал, который я проведу в свое удовольствие.» — Люциус с ожиданием смотрел на двери Большого Зала. «Когда же она сюда войдет?» Видимо слизеринец, ожидающий свою возлюбленную, не шибко задумывался над костюмом: парадный черный фрак, с серебреными воротником и манжетами и в тон наряду маска. Волосы были собраны в хвост черной лентой. Но не одна девушка не могла бы поспорить с тем, что выглядел он шикарно.

Недалеко от него стояла Нарцисса, которая разговаривала со своей сестрой. На младшей Блек было голубое шелковое платье, с белой лентой пущенной под грудью. Оно выгодно подчеркивало кукольную внешность девушки. Кудряшки, маска и белые босоножки дополняли образ.

Беллатриса, в отличие от своей сестры, которая выглядела нежной феей, оделась ярко и броско. Багряный цвет удлиненного платья со шлейфом, и корона четко формировали образ кровавой королевы, чему личность старшей Блек очень соответствовала.

Северус Снейп, как сейчас, так и в будущем был в простой черной мантии, не потрудившись даже надеть маску.

У самого входа в радостном возбуждении стояла компания мародеров и две девушки шестикурсницы пришедшие с Ремусом и Сириусом.

Джеймс Поттер, который в данный момент, что-то оживленно рассказывал друзьям, но при этом не забывал поглядывать на лестницу, по которой продолжали спускаться девушки, был в костюме вампира. Белый грим на лице и шее придавали Поттеру мертвенную бледность. Черные штаны, рубашка и черный с красным плащ, могли бы сделать его образ величественным и таинственным, если бы волосы парня не были сильно взъерошены. От этого Джеймс выглядел скорее очень забавным, чем таинственным, и у всех вызывал улыбку. Кстати, улыбка самого гриффиндорца, могла похвастаться отличными накладными клыками и капельками нарисованной крови в уголке губ.

Сириус, стоящий рядом и обнимающий за талию свою спутницу, время от времени кивал словам друга и весело смеялся. Блек был пиратом. Рубашка была белой с рукавами фонариками, поверх черная кожаная жилетка с небольшой шнуровкой у ворота, а штаны были свободными, красными в черную широкою полоску. На голове была красная бандана, а на ногах черные сапоги с широким голенищем. Ну и конечно же повязка на одном глазу и сабля в руках. Чего и говорить, что Сириус в этом костюме выглядел потрясающе, и казалось, что в любой момент он крикнет «Отдать швартовы» и уплывет в море грабить королевские корабли. Миранда Уилсон шестикурсница гриффиндора, полностью соответствовала своему спутнику и была пираткой. В коротком белом платье с пышным оборчатым подолом и черным корсетом поверх девушка выглядела дерзко и привлекательно. Высокие черные сапоги и сабля отлично подходили к костюму.

Ремус с терпеливой улыбкой, с которой обычно родители смотрят на своих проказников, взирал на своих друзей. Его спокойствию вполне соответствовал его костюм: белая рубашка, черный камзол и шляпа цилиндр. Простой но изящный наряд, который отлично показывал личность Люпина: тихого, терпеливого, но сильного человека.

Спутницей этого гриффиндорца, являлась когтерванка Мария Перир, давняя знакомая и просто хорошая, умная девушка. Мария была в золотом блестящем платье с разрезами по бокам, Руки, от запястья до локтя, были украшены спиралевидными браслетами, а на ногах были босоножки зашнурованные до колен. Светлые волосы были собраны в высокий хвост и являли миру заостренные ушки, которыми девушка обзавелась с помощью трансфигурации. Лук в руках дополнял образ эльфийки.

Питер Петтигрю поддакивающий Джеймсу и кого-то ищущий глазами, был в костюме рыцаря. Рыцарские латы, как не странно, смотрелись на нем вполне прилично, и если бы не злой взгляд, то на эту ночь, Питер смог бы стать мечтой изнеженных девушек, на досуге почитывающих любовные романы.

— Алиса! — Джеймс закончил рассказ и окликнул однокурсницу, спускающуюся по лестнице. — Ты Лили не видела? Она еще в Башне?

— Нет. Они с Гермионой уже спустились, думаю, вы их проглядели. — Алиса махнула ребятам рукой и кинулась в объятья Френка Долгопупса, ожидающего ее.

— Заболтался ты, Сохатый! Проглядел любимую! Ой, и ругаться будет Лили, если ты ее не найдешь. — Засмеялся Сириус.

— Молчи! И почему я должен поддерживать ее глупые идеи? Найти ее, узнать ее…женщины…— Пробурчал Поттер и направился в зал разыскивать Эванс.

Сначала гриффиндорец рассчитывал найти девушку по волосам, но быстро понял, что все не так-то просто. Хотя почему не просто? Что сложного узнать свою любимую из десятков других? Правильно: ничего! Решительной походкой он отправился в сторону помоста, на котором стоял преподавательский стол — оттуда лучше всего просматривался зал.

Множество девушек в различных нарядах стояли по всему залу с кавалерам и без. Кто-то весело о чем-то разговаривал, кто-то танцевал, кто сидел за круглыми столиками, стоявшими у стен. Тут взгляд Джеймса наткнулся на такой привычный жест — Лили всегда терла пальцами мочку уха, когда сильно волновалась. И сейчас прелестная нимфа со светло-русыми волосами так же терла мочку.

Гриффиндорец улыбнулся и двинулся к ней.

— Вот я вас и нашел, прекрасная незнакомка. — Сказал он, подойдя со спины.

— Ой! — Девушка подпрыгнула от неожиданности. — Напугал!

— Прошу простить меня, красавица! Вы не хотите потанцевать со мной?

— С удовольствием, но как же ваша девушка?

— Она решила от меня спрятаться, так что вполне могу занять свое время такой красавицей!

— Что?

— Ведь мы можем отлично развлечься, правда?

— Ты обнаглел, Джеймс Поттер! — Лили стукнула его кулачком в грудь и намерилась уйти.

— Стой, глупышка! Я же шучу, тебя невозможно ни с кем спутать.

— Правда?

— Конечно, любимая! — Поттер прижал девушку к себе. — Ты прекрасна, хотя твой настоящий вид мне нравиться больше.

Лили весело засмеялась и легонько поцеловала парня в кончик носа.

— Ну что, мы можем пойти танцевать?

— Да, Джим!

Стоящая, неподалеку Гермиона с легкой, немного грустной улыбкой на устах наблюдала за друзьями. Джеймс и Лили были счастливы, таким же свое счастье видела Гермиона. Любимый человек, который всегда рядом, улыбки, поцелуи, теплые надежные объятья, возможно мелкие ссоры и после бурные примирения, смех и разговоры, да и просто молчание. Ведь рядом с ним необязательно говорить, можно молчать и просто чувствовать что он рядом, дарить ему свою любовь, дарить себя, и чувствовать что он тоже тебя любит, что ты нужна ему. Сейчас у Гермионы было это счастье, но в любой момент могло закончиться, да и какое будущее у такой любви? Хотелось верить, что для любви нет и никогда не будет никаких преград.

— Почему такая красивая девушка стоит одна и скучает? — Услышала Гермиона голос, который уже ни за что не спутала бы с другим, счастливая, широкая улыбка непроизвольно возникла на ее лице.

— Я жду своего принца.

— Оглядитесь повнимательнее, может он уже пришел? — Усмехнулся парень.

— Ммм, что-то не вижу… — Гермиона шутливо стала крутить головой, делая вид что кого-то выискивает.

— Может так, вам будет лучше видно? — Люциус подошел к девушке, и легонько взяв ее за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза.

— Вы правы…вот он…— с придыханием произнесла она, обняв его за шею, и поцеловала в щеку.

— Так то лучше!

— Люциус, ты прекрасно выглядишь!

— Вот какой раз убеждаюсь, что вы гриффиндорцы, наглый народ.

— Что? Почему?

— Ты украла мою реплику. Я не успел сказать, как потрясающе ты выглядишь, а это, между прочим, правда. Ты самая красивая, Гермиона.

— Спасибо, мистер Малфой, слышать это от вас, поистине честь для меня. — Девушка склонила голову в легком поклоне.

— Ты язва, Эвельсон. — Рассмеялся слизеринец. — Ты потанцуешь со мной?

— Конечно.

Оркестр как раз заиграл новую, то резкую, то плавную и, несомненно, чувственную мелодию и пары пустились в пляс. Разноцветные наряды, мелькали в танце по всему залу, создавая неповторимую атмосферу праздника, и зажигая желание присоединиться у тех, кто еще стоял в стороне. В этом и есть главное отличие таких балов от официальных мероприятий — здесь всем по-настоящему весело.

— Люциус…— позвала Гермиона, когда музыка вновь сменилась на медленную и парень крепко прижал ее к себе.

— Да?

— Впрочем, не важно…

— Раз решила, значит говори.

— Я сейчас очень счастлива. Мне хочется, что бы наше счастье никогда не кончалось.

— Я не допущу, что бы оно закончилось. — Сказал слизеринец, проведя рукой по шее девушки.

— Почему? Со мной то все понятно…

— Пойдем ка выйдем во двор. — Он взял девушку за руку и потянул за собой.

В молчании они шли минут пятнадцать, на лице Люциуса было решительное выражение, а Гермиона мысленно жалела, что задала это вопрос. Ведь она прекрасно знала, что Малфой не любит говорить о чувствах.

— Куда мы идем? — Не выдержала гриффиндорка, когда они вошли в Запретный Лес.

— Подальше от всех, кто решил подышать воздухом.

— Но ведь это уже Запретный Лес…

— Ты боишься? Где же ваша хваленая гриффиндорская храбрость?

— Не боюсь, просто мне всегда неуютно, когда я чего-то не понимаю. А сейчас я не понимаю, зачем ты меня туда ведешь, да еще в Хеллоуин.

— Гермиона, ты мне доверяешь? — Серьезно спросил слизеринец, остановившись.

— Ммм…да. Да.

— Тогда закрой глаза.

— Люциус…

— Ты же сказала, что доверяешь мне.

— Да, хорошо. — Девушка закрыла глаза.

— Не бойся. Идем. И не подглядывай! — Малфой за руку повел ее дальше, изредка произнося «осторожно сучек», «осторожно яма».

— Можно уже открывать?

— Нет, подожди еще чуть-чуть.

Они сделали еще несколько шагов, и Люциус обошел девушку, встав ей за спину и прижав ее к себе.

— Сначала подними голову, а потом можешь открывать глаза.

— Ах…. — выдохнула гриффиндорка, когда выполнила указания Малфоя. — Это потрясающе. Я никогда не видела такого неба…

Посмотреть и правда, было на что: Ночное, темно-синие небо было усыпано звездами, они завораживали, и было невозможно оторвать от них взгляд. Но не это так поразило Гермиона, а то, что казалось, будто звезды были не только на небе, но и вокруг нее самой, создавалось ощущение, что стоит протянуть руку и сможешь достать звезду.

— Как…это волшебно…

— Ты права. Это магия этого места. Мне о нем рассказала мать. Тебе нравиться?

— Очень…это потрясающе.

— Вот, теперь я могу ответить на твой вопрос: я не допущу, что бы наше счастье разрушили, я подарю тебе весь мир, по одной причине. Я тебя люблю, Гермиона.

У всех извиняюсь за такую длительную задержку продолжения! Собиралась выложить еще в середине сентября, но я приехала, а мой багаж прилетел гораздо позже меня. Теперь, наконец получив его, выкладываю новую главу. Надеюсь понравиться)

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

Месяц, прошедший после бала, даже для Люциуса был волшебным. В тот день, когда он признался Гермионе в своих чувствах, она ответила ему, что тоже его любит. И это было так странно и так необычно для него — любить и быть любимым. Теперь он знал, что есть человек, который с ним не потому что боится его или того требует долг, а просто потому что сам того хочет. Точнее сама… Она за него беспокоилась, ждала встреч с ним, и это рождало какое-то тепло в душе слизеринца. Правда, он заметил, что иногда Гермиона задумывалась над чем-то, резко мрачнела и прижималась к нему. Пару раз спросив и не получив внятного ответа, он решил не настаивать и позволить ей самой рассказать, когда захочет. И это тоже было необычно для него, ведь раньше он всегда требовал ответа и получал его, независимо от того, хотят отвечать или нет.

— Малфой, стой! — Крикнули ему, когда он уже был у поворота в гостиную своего факультета. Оторопевший от такой наглости Люциус, остановился и медленно развернулся, готовый быстро поставить на место того, кто посмел так его остановить

— Малфой, нам надо поговорить. — Окрикнувшим парнем, оказался его сокурсник, потому слизеринец убрал руки в карманы и благосклонно кивнул. — Тебе уже несколько раз сообщалось, что ты должен присутствовать на собраниях. — Тихо заговорил тот и отвел Люциуса немного в сторону, что бы сразу увидеть, если кто-то пойдет из гостиной или в нее.

— Я никому ничего не должен, Флинт. — Презрительно скривился Малфой.

— Твой отец хочет, что б ты был на служении у Темного Лорда, ты нам нужен.

— Мне не волнуют желания моего отца. Я в отличие от вас всех умею думать собственными мозгами, а не только мозгами родителей.

— Знаешь, раз своими, то подумай еще раз. Подумай о том, какие перспективы это открывает, какие великие цели у Темного Лорда, и как он нас всех отблагодарит за нашу помощь и поддержку.

— Мне это не нужно, Флинт, я уже сказал. — Люциус отвернулся и собрался уходить.

— Ты все же подумай, потому что такие как-ты нам нужны, те кто чтят чистоту крови. — Флинт усмехнулся. — Завтра после полуночи мы собираемся снова, что бы принять в наши ряды одного парня. Он уже неплохо послужил, и может, наконец, носить звание Юного Пожирателя Смерти. Хотя ему придется выполнить несколько последних заданий сегодня, что бы смогли оценить его усилия и представить его Лорду. А тебе, Люциус, этого не понадобиться, ты сможешь сразу вступить в наши ряды. Цени, какое к тебе отношение! — Слизеринец внимательно глядел на однокурсника.

Малфой ответил все тем же презрительным взглядом и направился к гостиной.

— Еще раз подумай, и прими верное решение, иначе мы будем вынуждены помочь тебе с этим.

— Ты мне угрожаешь? — Произнес ледяным тоном Люциус, снова остановившись и обернувшись к Флинту.

— Что ты, что ты! Кто я такой, что бы угрожать тебе? Я лишь предупредил, что лучше тебе принять правильное решение самому.

— И что же ты сделаешь, если я откажусь? Попугаешь меня своей палочкой? — Усмехнулся Малфой.

— Нет, я не дурак, что бы соревноваться с тобой в дуэльном искусстве, но ты, несомненно, поймешь, что это был наш ход, и пожалеешь, что не принял наше любезное предложение. — На этих словах Флинт улыбнулся Люциусу и быстрым шагом скрылся за поворотом.

«Да пошли они в Салазарову задницу!» — Подумал слизеринец, после осмысления разговора с сокурсником. « Не позволю кому-то распоряжаться моей жизнью.»

— Снейп, иди-ка сюда. — Позвал Малфой, войдя в гостиную и заметив парня сидящего в кресле с книгой по зельеварению в руках.

— Что?

— Ты же помнишь, что ты мне обязан, Северус? — Снизив голос до предела, спросил Люциус.

— Конечно.

— Я прекрасно знаю, что ты успел вступить к Пожирателям Смерти, верно?

— Д-да. Понимаешь, они меня заставили.

— Меня это не волнует. — Отмахнулся Малфой.

— Что ты хочешь?

— Я хочу, что бы ты рассказывал мне все, что будет происходить на ваших собраниях, в том числе на завтрашнем. Все планы, особенно если услышишь что-то, что будет касаться меня.

— Но зачем?

— Снейп, причины моей просьбы, тебя не должны волновать. Ты все понял?

— Да. Но если они узнают?

— Тогда делай все так, что бы никто ни узнал. — Сказал Люциус и ушел.

* * *

«Насколько же потрясающее было то что сказал мне Люциус!» — Думала Гермиона, направляясь в кабинет директора. Она собиралась с ним серьезно поговорить, но пока мысли соскакивали с серьезного на лирический лад. Долгое время она не могла попасть к Дамболдору, то его не было в школе, то он был занят, но если говорит честно она и сама оттягивала момент встречи, ведь с каждым днем ей все больше и больше хотелось остаться здесь, и уже это время становилось для нее настоящим. Но как бы не было прекрасно тут, в будущем были ее семья и друзья. Не раз она пыталась рассказать правду о себе Малфою или Лили, но вовремя останавливалась, понимая, что, ни к чему хорошему это не приведет. Она могла бы их спасти, предупредить Джеймса и Лили о Петтегрю или хотя бы директора, а он бы помог, он бы спас… Только ведь нельзя этого делать, нельзя нарушать течение времени и так кардинально его менять. От этого Гермиона очень часто засыпала, роняя слезы в подушку. Ей трудно было принять то, что сейчас она радуется жизни, веселиться вместе с ними, прекрасно зная, что ждет их всего через год. С этими грустными мыслями она дошла до кабинета Дамболдора и, произнеся название очередной сладости, прошла в кабинет.

— Здравствуй, Гермиона! — Услышала она в тот же момент, как открыла дверь. Директор сидел за столом и что-то писал.

-Добрый день, директор! — девушка прошла в помещение и села на стул, рядом с директорским столом. — Я хотела с вами поговорить.

— Я ждал, что ты придешь.

— Почему же сами не позвали? Вы так и не узнали, как я сюда попала и как вернуть меня назад?

— Думаю, ты сама уже все узнала.

— Директор, но почему вы мне не рассказали, если вы все знали?

— Ты должна была сама узнать все, это одно из свойств этого первоартефакта, сделав все это сама, ты встала на путь возвращения домой.

— Домой? Значит, я скоро вернусь в свое время? — в голосе девушки послышалась паника.

— Может скоро, а может и нет. Ты вернешься только тогда, когда наступит время.

Гермиона неопределенно пожала плечами и опустила глаза. Ее буквально разрывало на две части, одна их которых безумно хотела остаться здесь, а другая хотела домой.

— Гермиона, ты очень сильно привязалась к людям из этого времени. Ведь в будущем иначе, они будут гораздо старше тебя, а ты вернешься такой же юной как сейчас.

— Я все понимаю! Но их невозможно было не полюбить! Зачем вы сказали мне остаться здесь? Можно было отправить меня куда-нибудь!

— Невозможно. — Голос директора был невозмутим. — Если кулон перенес тебя сюда и именно в тот момент, в который ты попала, значит это твоя судьба, значит все так и должно быть. И ты не могла к ним не привязаться, я имел в виду, что тебе стоит более рационально ко всему относиться. И я уже не буду говорить мистера Малфоя.

Девушка густо покраснела, и еще сильнее помрачнела. Что она хотела от этого разговора, она и сама не могла не понять. Дамболдор не сказал практически ничего нового. Лишь только больше расстроил ее.

Гермиона попрощалась и направилась на обед, в надежде развеять грустные мысли чем-нибудь вкусненьким. Сегодня впервые за все пребывание здесь, она хотела, что б в Большом зале уже не было не Люциуса ни кого из Мародеров.

Сейчас гриффиндорку не удивляло, что директор знает про нее и слизеринца, она уж с первого курса привыкла, что тому все и про всех в этих стенах известно.

Вот черт, нужно было снова об этом вспомнить! Как бы это не звучало, но получалось что в будущем-то, будущего у нее и нет. Ведь не будет там для нее Малфоя.

Сев за стол и оглядевшись, девушка взяла пирог и придвинула себе сок. Оказывается, у директора она была дольше, чем предполагала, потому, что за столами факультетов уже практически не было народу. Сегодня она сделает все, что бы ни увидеться с любимым слизеринцом. Ведь нужно хоть немного успокоиться, что бы не разрыдаться рядом с ним. Она сильная, очень сильная….но какая девушка выдержит сердечную боль?

«Так, что там с расписанием? Ага, со Слизерином нет сегодня пар, значит, эта задача будет чуть проще.» — Гермиона старалась не представлять, что подумает Малфой, когда вечером она не придет на встречу. Но ей нужно день или два, что бы снова вести себя как, ни в чем не бывало.

Гриффиндорка чуть не прошла между нужного ей кабинета заклинаний, но ее во время окликнул Люпин.

— Эй, ты чего, спишь на ходу? — Спросил он, когда девушка приблизилась.

— Я просто задумалась. — Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какой-то вялой.

— Я вижу тебя что-то беспокоит, Гермиона.

— Это пустяки, Рем, не обращай внимания.

Ремус понимающе кивнул и словно что-то вспомнив, изменился в лице и наклонился к девушке.

— Ты читала сегодняшний «Пророк» ?

— Нет, а что там?

— После затишья Пожиратели снова напали! Воландеморт нападает на волшебников, отказавшихся принять его сторону и на магглорожденных. Будь на каникулах осторожней, Гермиона.

— Не переживай, я останусь здесь на рождество. А вот вам всем стоит быть аккуратней, а тебе придется приглядывать за Джимом и Сириусом, эти то обязательно полезут в пекло.

— Это точно. — Ответил парень и шепотом добавил. — Не плохо бы знать, что Воландеморт задумал. Ведь теперь Орден Феникса разрешит нам участвовать, мы же тебе рассказывали?

Гермиона кивнула и за рукав потянула Ремуса в кабинет, за разговором они не заметили, как пришел Флитвик. Сев рядом с другом она продолжила разговор шепотом:

— Ребята опаздывают? Где они?

— Ждут, Лили. У нее там что-то случилось, и она отказывалась выходить, а пошел предупредить, что вы все задержитесь.

Словно в подтверждение его слов, примчались Мародеры и Лили, на голове у последней было нечто невообразимое — волосы мерцали разными цветами, и время от времени вставали дыбом. Если бы в кабинете сидели слизеринцы, а не гриффиндорцы, все бы давно смеялись, но сейчас, все тактично молчали, хотя и было видно, что еле-еле сдерживают улыбки и смех.

— Что с тобой случилось? — Тихо хихикая, поинтересовалась Гермиона у, присевшей рядом подруги.

— Ты не поверишь, впервые напутала с заклинанием, я сегодня такая рассеянная….

— Мисс Эванс, Мисс Эвельсон, вы наговорились? Я могу начать урок?

Девушки смущенно замолчали и приготовились слушать.

* * *

Дерек Флинт стоял у входа в подземелья и нервно поглядывал на часы. Он сказал этому червяку Петтегрю, что бы тот явился сюда, пока все на уроках, ведь нужно было, что гриффиндорец выполнил еще задания! Флинт усмехался, как же шляпа так промахнулась и отправила этого труса и лжеца на факультет патологической честности и храбрости? Все считали, что Гриффиндор — это диагноз. Что там нет, не трусов, не лицемеров, не тем более предателей. А Петтегрю за возможность, почувствовать себя не таким ничтожеством, каким является на деле, и получить маленькую толику власти над слабыми, предал своих друзей. Страх, заставляет его подчиняться, а черная зависть — предавать. Но все это не важно, главное, что это убожество было шпионом в рядах гриффиндорцев, что он делал все что ему приказывали, лишь бы отомстить друзьям, которые были популярней него.

— Флинт? — негромко окликнул его подошедший Питер.

— Где ты ходишь? Я же сказал, что бы ты был здесь полпятого, а ты опоздал на 10 минут!

— П-прости, я не мог уйти раньше.

— Ладно, слушай сюда: Нужно, что завтра вечером, а точнее ровно семь часов, ваша новенькая грязнокровка Эвельсон, оказалась на седьмом этаже. Заманивай как хочешь, хочешь, веди сам, хочешь, попроси кого-нибудь , но важно что б это время она оказалась на четвертом этаже.

— А она то зачем?

— Твое дело выполнять, а не задавать вопросы. Все сделаешь правильно, и завтра после полуночи посвятим тебя.

— Но….

— Петтегрю, ты понял меня?

— Да, Флинт, я все сделаю.

— Иди.

И Питер ушел. В глубине души осознавая свою никчёмность, он шел назад в класс, туда где он увидит милую девушку, которую завтра он отправит в лапы слизеринцев, и которую ему было даже жалко. Но он прекрасно знал, что сделает все так, как ему сказали.

* * *

Люциус стоял в коридоре около Большого зала, скрестив руки на груди. Ученики постепенно подтягивались на ужин, но основная масса была еще на уроках, но вот-вот должен был быть объявлен конец учебного дня. Но Малфоя сейчас это не интересовало, он поджидал Гермиону, которая весь день от него бегала, и он не мог понять почему. Он мог бы спокойно не обращать на это внимание, но последнее время эта девчонка стала для него необходима. Он признался ей в любви, а теперь она его избегала…Прокручивая последние дни в голове он старался вспомнить, мог ли он чем-то ее обидеть, но ничего такого не вспоминал. За все время с ней он всегда старался не причинить ей вреда, не расстраивать ее. Только с в этот год своей жизни, только рядом с дерзкой гриффиндоркой, он ощущал, что по-настоящему живет.

Заметив Гермиону уткнувшуюся в раскрытую книгу и спускающуюся по лестнице чуть поодаль вечной компании Мародёров. Отступив в тень, Люциус дождался, когда девушка окажется поблизости, схватил ее за руку и затянул в нишу под лестницей. Гриффиндорка успела только что-то протестующе пропищать, а ее друзья и не заметили, что она куда-то делась.

— Ну привет, Гермиона! Кажется, сегодня мы еще не поздоровались?

— Ой…— Еще раз пискнула девушка.

— Что «ой», Эвельсон? Какого, черта ты от меня бегаешь весь день?

— Люциус, я….

— Чего ты бормочешь себе под нос?

— А чего ты собственно, бесишься?

— Я бешусь? Ты еще не видела, как я бешусь! Сегодня ты ни разу не глянула на меня, хотя мы пересеклись в коридорах, раза четыре!

— Прости…я…я…у меня…эм…было плохое настроение. Я просто не хотела, что б мое настроение передалось и тебе.

— Опять что-то что ты не можешь мне рассказать?

— Люц….

— Я это понял, Гермиона, и я тебя об этом не спрашиваю, хотя мог бы заставить ответить. А ты от меня бегаешь!

Вынуждаешь вести себя как мальчишка!

— Не ругайтесь, мистер Малфой, я больше не буду! — Девушка улыбнулась и хлопнула глазками.

— Ну вот, теперь ты ведешь себя как ребенок!

— Честно-честно, больше не буду! — Продолжала кивать Гермиона.

— Глупая… — Он покачал головой и притянул ее к себя, поцеловав в губы.

* * *

На следующий вечер, сидя в гостиной факультета Гермиона читала книгу по нумерологии в ожидании Лили, которая должна была вот-вот вернуться с собрания старост. Сириус и Ремус невдалеке играли в шахматы, Джеймс, строчил письмо родителям, и еще несколько студентов занимались своими делами.

Еще вчера девушка осознала, что было глупостью избегать Люциуса. И тихо проплакав полночи, она решила, что пока постарается провести здесь время по возможности с удовольствием и с пользой. Что плохого если он хоть немного не будет думать о будущем, а просто поживет этим настоящим.

— Соскучились? — В гостиную влетела Лили, наконец устранившая последствия ошибочного заклинания на своих волосах.

— Конечно. — Ответил Джеймс и поцеловал свою девушку в знак приветствия. — Посидишь рядом, пока я допишу письмо родителям?

— Посижу, только у меня пара слов к Гермионе, и я к тебе вернусь. — Улыбнувшись, староста подошла к подруге и склонилась к ее уху.

— Гермиона, а я узнала кое-что, что будет для тебя, несомненно, интересно. — Прошептала она. — Отойдем?

Девушка кивнула и пошла за Лили, сгорая от любопытства из-за хитрого взгляда будущей миссис Поттер.

Оказавшись на лестнице к спальням, девушки остановились, и староста принялась излагать.

— Сегодня я пришла на собрание немного раньше и застала там МакГонагалл, она как раз убирала какие-то свитки в шкаф, а увидев меня, она попросила, что б убрала оставшееся за нее, так как у нее было еще пару слов к директору. Я, конечно же, согласилась. Ты знаешь, я никогда не лезу не в свое дело, но там были списки студентов всех факультетов. Я открыла Слизеринский и узнала, что у твоего Малфоя скоро день рождение! А если быть точнее десятого декабря.

— Оу..

— Вот и я о том же. Иногда забываешь, что у таких людей вообще бывают праздники….Ой, прости. — Смутилась Лили.

— Ничего страшного. Спасибо тебе, теперь зная это, я смогу сделать ему какой-нибудь подарок.

— Мне почему-то кажется, что для него подарком стала ты.

— Ты влезла в бумаги нашего декана только ради меня?

— Ну-у-у….

— Лил, ты лучшая….

— Мисс Эвельсон. — Гермиону прервало дерганье за мантию откуда-то снизу и детский голоск.

— Да, Элин? — Вспомнила она имя маленькой светловолосой первокурсницы. — Меня Гермиона зовут, ты забыла?

— Прости. — Девочка смущенно улыбнулась. — Я помню.

— Так что ты хотела?

— Тебя просили зайти в кабинет ЗОТИ.

— Кто просил?

— Я не знаю, какой-то мальчик с Пуффендую просил передать это тебе. — Элин пожала плечами и развернувшись, убежала.

— Странно, почему тебя кто-то туда зовет?

— Не знаю…наверно что-то на счет моего последнего доклада, может там что-то доработать нужно. Ладно, пойду узнаю.

— Мы подождем тебя в гостиной.

— Хорошо.

Гермиона отправилась на седьмой этаж, размышляя, что может быть неверно в ее работе по защитным заклинаниям. Выходя из Башни она заметила стоящего в темном углу Питера, который с самодовольной улыбкой, проводил ее взглядом. Было как раз без пяти семь.

* * *

«Странно, и где профессор?» — Подумала девушка уже после третьего тщетного стука в дверь кабинет ЗОТИ.

Если ее просили зайти, то почему кабинет закрыт? Пожав плечами, Гермиона оперлась спиной на каменную стену и решила подождать профессора.

— Так, так, так. Что же эта гриффиндорка делает здесь одна? Нас наверно ждет? — Из-за поворота появились несколько ребят в темных мантиях и с закрытыми капюшонами лицами.

Девушка достала палочку и обернулась, просчитывая, можно ли сбежать в обратную сторону, но и оттуда к ней подходило двое ребят.

— Храбрая гриффиндорка и паникует? — Поинтересовался все тот же насмешливый, смутно знакомый голос.

— Что вам нужно?

— О, не переживай, мы лишь немного поиграем.

— Петрификус Тоталус!

— Протего!

— Экспелиармус!

Практически одновременно были произнесены три заклинания. «Экспелиармус» одного из нападавших, стоявших за спиной Гермионы, настиг ее именно в тот момент когда она отбивала обездвиживающие заклинание, и уже больше ничего не могла сделать. Девушка отлетела к стене, там то ее и настигло повторное «Петрификус Тоталус».

— Что ж, а теперь, немного поиграем… — Усмехаясь, сказал скрывающийся под капюшоном Флинт.

«Как же мне не везет»….Успела подумать девушка и провалилась в небытие от вновь прилетевшего в нее заклинания.

____________________________

* День рождения Люциуса я придумала на обум, мне удобно что б оно было именно в такое время))

— Это просто немыслимо, директор! На ученицу нападают прямо в Хогвартсе! Это может обернуться скандалом.

— Тихо, Минерва.

— Директор! Сегодня девушка попадает в Больничное крыло, а завтра уже повториться история с Тайной комнатой?

— Успокойся! Есть, по крайней мере, одна причина по которой все это должно остаться в тайне!

— Альбус…

— Мы сведем это все на детскую шалость. Мисс Эвельсон поправиться, никаких сильных повреждений Поппи не обнаружила. Мы должны разобраться во всем при участии всего профессорского состава и никого больше.

— Ладно. — Минерва хоть и согласилась, но упрямо поджала губы и направилась к выходу.

— Ну что ж, и мне пора. Поппи, сообщи нам, когда мисс Эвельсон придет в себя. — Немного повысив голос, сказал директор и тоже направился к выходу.

« Как же болит голова. Интересно, где я? И почему так темно…Странно, я ничего не помню. Мысли путаются…Так, надо собраться…Заставить себя открыть глаза, так хоть что-то прояснится. Ну же, Гермиона, смелее…ох, моя голова…»

Первое что увидела девушка, открыв глаза, была темнота, и лишь приглядевшись, она сумела разглядеть арчатый потолок Больничного крыла.

— Привет. — Прозвучал тихий голос.

— Ой, мамочки! — Гермиона резко села на кровати, но тут же со стоном сползла назад.

— Тихо, не пугайся, любимая. Это я!

— Люциус…

— Ты весьма догадлива. — Усмехнулся парень, и произнес «Люмос» освещая себя и девушку.

— Что случилось? — Перестав морщиться от света, спросила девушка.

— А это я у тебя хотел спросить!

— Но я не помню.

— Или говорить не хочешь?

— Я правда не помню. Не заставляй меня вспоминать…просто расскажи, если хоть что-то знаешь. — Она прикрыла глаза.

— Извини. Как ты себя чувствуешь?

— Слабость.

— Отдыхай.

— Не уходи, пожалуйста. Расскажи мне, как я тут оказалась?

— Тебя нашел какой-то четырехкурсник и позвал учителей. Ты лежала обездвиженная, и нашлись следы применения различных заклинаний! Гермиона, на тебя напали! А ты не хочешь вспоминать, кто это был! Они должны ответить за это!

— Нет, Люциус! Ты не должен быть таким как те, кто это сделал. Ты гораздо лучше их!

Малфой промолчал, ничего не ответив, но девушка не угомонилась.

— Обещай мне! Слышишь?

— Да! Хорошо.

— Вот и хорошо. — Гермиона притянула слизеринца к себе и поцеловала.

* * *

Спустя несколько дней Гермиона сидела в гостиной листая книгу, но совершенно, не обращала внимание на то, что там написано, она ждала Лили, с которой собиралась нарушить сегодня не один десяток правил. Было странно, что Эванс вызвалась с ней, не желая отпускать подругу одну. Нет, будь здесь Гарри или Рон, Гермиона бы не удивилась, что мальчишки не позволят ей куда-либо идти одной. Но… Но тут она не в своем времени, с этими людьми знакома даже меньше полугода, а они стали ей очень близки, как и она им. Гриффиндорка думала о том, что любовь толкает на невероятное, ведь она всегда старалась поменьше нарушать правила, а сегодня она собиралась идти в Хогсмид за подарком Малфою, у которого уже завтра было день рождение.

— Привет, извини, я немного задержалась. Но теперь я готова. — Подмигнула запыхавшаяся Эванс.

Гермиона встала и девушки отправились к статуе Горбатой Ведьмы.

— Откуда ты знала, что там проход? — Спросила Лили, когда они оказались в туннеле под Сладким королевством.

— Нашла. — Гермиона неопределенно пожала плечами. — А ты молодец, что захватила мантию Джеймса. Главное что б он ее не хватился. А то боюсь Хогвартс не выдержит его гнева.

— Даа, представляю. — Засмеялась девушка. — Правда, я знаю как его успокоить…ну, если что.

— Кто же кроме тебя сможет приручить этого Мародера?

— Точно!

Веселясь девушки зашли в магазин «Лопрести» в котором было все, от украшений до антиквариата. Гермионе магазин сразу понравился, и она огорчилась, что в ее время его уже не будет.

— Что желают юные леди? — обратилась к подругам хозяйка магазина.

— Мы желаем подарок для ее друга. — Заговорила Лили, не успела Гермиона и слова вставить. — Он…он очень разборчив и нам нужно что-нибудь особенное. Вы пока выбирайте, а я осмотрюсь.

Мадам Лопрести вопросительно посмотрела на Гермиону, а та кивнула, лишь добавив, что ее подруга, собственно, все верно изложила, и им нужно нечто особенное.

Хозяйка подвела девушку к витрине стоявшей немного в углу.

— Вот здесь лежат изысканные, но весьма не дешевые вещи, мисс.

Гриффиндорка кивнула. Если бы не Лили, и не Дамболдор, который выделил девушке денег на расходы, отшутившись на смущение девушки, что в будущем стребует с нее долг.

На витрине было много разнообразных вещей, в основном относящиеся к мужским украшениям.

Но она не хотела покупать, что-то обычное, она искала то, что будет напоминать ему о ней, что-то необычное.

— Простите, это все что у вас есть?

— Да, мисс, из такой категории все…хотя подождите. — Женщина скрылась где-то в недрах магазина и вернулась только минут через десять, неся в руках небольшую коробочку. — Вот, мисс. Когда-то я покупала их своему мужу, но так и не успела подарить, а они так и остались лежать нетронутыми. Если вам приглянется, я продам, чего им пылиться?

Гермиона взяла коробку, и, открыв ее, восхищенно распахнула глаза. Там были потрясающей красоты и изысканности, запонки. Они были в виде маленьких серебряных змеек, с глазами рубинами. Вот! Вот, то что она искала. Серебро — это Люциус, рубины — это она. Девушка с трудом отвела от запонок взгляд, посмотрев на хозяйку, когда за спиной восхищенно вздохнула Лили.

Уже через пять минут, рассчитавшись с Мадам Лопрести и забрав запонки, девушки направились назад в замок.

— Да-а, Гермиона. Только выписалась сегодня из Больничного крыла и уже побежала Хогсмид. Кстати, даже не увидевшись со свои Малфоем.

— Ой, я вот сейчас представила, какой разнос мне устроит Люциус, за то, что я отправилась куда-то.

— Не переживай, я думаю ты тоже знаешь прекрасный способ его успокоить, так же как и я Джима.

— Не без этого. Я так надеюсь, что ему понравится подарок.

— Как ты можешь сомневаться? Да и недолго осталось, завтра узнаешь уже.

— Как хорошо, что я успела!

— Давай под мантию, Гермиона. А то наткнемся на кого-нибудь.

Уже засыпая, девушка счастливо улыбалась, предвкушая завтрашний вечер, и одновременно волновалась из-за своих планов.

* * *

Проснувшись, Малфой обнаружил на своем подоконнике филина родителей.

«Как всегда дежурное поздравление от отца и матери, сухое и краткое, если писал отец, и немного ласковое, если писала мама.»

Люциус взял его и не стал даже разворачивать, что-то подсказывало ему, что письмо на этот раз писал отец.

Отец — черствый, самодовольный и эгоистичный. Всегда, с самого рождения Люциуса, он вдалбливал ему правила чистокровности, выбивал чувства, и лишил детства. И ведь даже мама, такая прекрасная, и нежная, с каждым годом становилась, все холоднее, бледнее и отстранённей. Рядом с таким человеком как Абракас, его мама угасала, и Люциус не мог ничего сделать, да сама женщина этого давно не хотела. Наверно уже с того момента, когда перестала вмешиваться в действия мужа — давным давно.

Люциус никогда не любил свое день рождение. Оно всегда проходила по обычному сценарию. Десятое декабря. Значит все еще в школе. Значит поздравления по почте, от всех родительских друзей, с пожеланиями успехов. Поздравления от однокурсников. Подарок от Нарциссы. И одинокий вечер. И одинокая ночь. Уже с детства, когда дни рождения еще проходили дома, он привык к одиночеству. Всегда была толпа взрослых, в дорогих нарядах и украшениях, все улыбались, а на самом деле часть из них приходила потому что-то, так было заведено в высшем обществе, а другая часть, просто потому прийти к Малфоям на званый ужин было привилегией. Здесь, В Хогвартсе, он хотя бы мог не видеть этих людей, и провести вечер в тишине. Но ведь раньше у него не было Гермионы. Этой гриффиндорской бестии, с болезнью справедливости, и таким ярким, горящим внутри огнем. Наверное, она изменит и этот день в его жизни, как уже перевернула всю его жизнь с ног на голову!

Кстати, о гриффиндорках, когда вчера Люциус пришел в Больничное крыло, Гермиону он там уже не нашел. Надо будет узнать где она была весь вечер.

Идя на завтрак, слизеринец думал о своем обещании, которое дал девушке, но которое с трудом сдерживал. И он прекрасно понимал, что как только Снейп выяснит для него точную компанию этих самоубийц, он не сможет сдерживаться. И так же он прекрасно понимал, чем для него это обернется.

Оказавшись в Большом зале, он сразу поймал лучезарный и от чего-то очень лукавый взгляд Гермионы, и этот день показался ему уже не таким плохим.

Весь день, гриффиндорка кидала на Люциуса загадочные взгляды, закусывала губу, и, поймав его взгляд, улыбалась и сразу отворачивалась. Лишь на сдвоенных зельях, когда профессор Слизнорот отправился в подсобку за ингредиентами, Гермиона вызвалась ему помочь. Проходя вслед за профессором мимо стола Малфоя, она незаметно подложила ему записку и ускорила шаг.

Развернув клочок пергамента, и прочитав лишь несколько строк начертанных на нем, Люциус еле сдержал улыбку рвущуюся наружу. « С днем рождения, Любимый. Через час после занятий, жду тебя в Выручай комнате, у меня есть для тебя сюрприз. Тебе должно понравиться.» Гриффиндорка, а слизеринского коварства не занимать!

* * *

Нужно было это видеть! То, с каким лицом слизеринец провожал ее после зелий, когда она лишь мельком взглянув на него, ускорилась и практически бегом скрылась за поворотом. Удивление, смех и немного растерянности отражалось на нем. Теперь было главным не разочаровать Малфоя, и показать ему, как она его любит.

Спустя час, девушка рассматривала себя в зеркало, услужливо предоставленное Выручай-комнатой, и покрывшись румянцем, запахнула мантию, хотя там было и тепло, от мягко горящего камина, девушка немного дрожала, от того что собиралась сделать. Да и Люциус не должен сразу все увидеть…

Ну когда же он придет? Как тягостны минуты ожидания, особенно перед важными в жизни поступками…

Услышав звук открывания двери, Гермиона быстренько проверила, надежно ли запахнута мантия, и лежит ли в кармане футляр с запонками.

— Ну привет, коварное создание. — Сказал Малфой, закрывая за собой дверь, которая тут же слилась со стеной.

— Почему это я коварная? — Девушка развернулась к слезеринцу и улыбнулась.

— Потому что я уже не помню, когда последний раз меня мучило любопытство.

— Понятно. Как твой день? — Гермиона нарочно оттягивала момент, вручения подарка, что б еще больше заинтересовать любимого.

— Не плохо, не плохо. Лучше чем я мог ожидать.

В комнате воцарилась тишина. Они стояли и смотрели друг на друга, с улыбками. В конце концов, Люциус притянул ее к себе и обнял.

— Ну и где мой сюрприз?

— А у меня их два…

— Даже так? Я же говорю: коварная женщина! Так и где мои два сюрприза?

— У меня.

— Логично. И откуда в гриффиндорки слизеринские черты?

— От тебя нахваталась!

— Даже так?

— Ага. Ага. — Девушка закивала головой, хитро поглядывая на Малфоя. « Ему и правда, очень интересно! Сейчас он совсем не похож на Люциуса Малфоя из моего времени. Это хорошо. Ладно! Не буду больше его мучить.» — С днем рождения. Держи. — Она протянула ему коробочку и интересом наблюдала, как он ее открывает и за его реакцией.

Люциус аккуратно открыл коробочку и удивленно замер. Он получал множество разных

подарков, которые могли поразить фантазию самых извращенных любителей украшений. Но подарок Гермионы действительно оказался неожиданностью. Сочетание тепла и холода, красоты и изящества... Дуэт льда и огня. Впервые, какая то вещь приносила столько тепла и эмоций.

— Спасибо. Это лучший подарок, что я получал. — Он потянулся, что бы поцеловать девушку, но она немножко отстранилась. Малфой вопросительно на нее посмотрел.

— Я не уверена. Ведь остался еще второй сюрприз. — Отступив на несколько шагов, Гермиона посмотрела в глаза любимого, что бы, не упустить его реакцию, и скинула с себя мантию.

И вот уже второй раз Люциус ошеломленно замер. Перед ним стояла практически обнаженная девушка. ЕГО любимая, практически обнаженная девушка. Девушка, которую он безумно хотел сделать своей, но не позволял себе этого. Девушка, которая сейчас решила, подарить ему себя. Почему то он был уверен, что будет у нее первым, наверно это подсказывали страх и решимость в ее глазах.

— Чертовка… — Прошептал он, и в момент, сократив расстояние между ними, притянул гриффиндорку к себе и с силой впился в ее губы.

Гермиона со всей страстью отвечала на его поцелуи, судорожно стаскивая с него мантию и расстегивая рубашку.

— Ты точно уверена? — Спросил он, хотя понимал, что уже не сможет остановиться, так близка была возможность обладать ее. Ведь он так долго себя сдерживал. Девушка лишь кивнула и потянула его на, на подушки, возникшие в миг под ними. Сегодня все было иначе, не так как с другими девушками. Там было лишь удовлетворение физических потребностей, а сейчас…сейчас была настоящая любовь.

Были руки. Были губы. Жаркие поцелуи. Огонь во всем теле, и слезинка в ее глазах, когда он проник в нее. Сначала он был нежен, двигался медленно, целовал ее глаза и губы, гладил по поднимающимся ему навстречу бедрам. А потом она сама начала ускорять темп, и поцелуи стали жадными, а движения быстрыми. Гермиона никогда не испытывала такого, ей хотелось что б он не прекращал, не отпускал ее. А он и не отпускал, а все сильнее прижимал к себе.

Его шепот « Ты только моя.» Ее ответ « Я люблю тебя».

А потом словно вулканы взорвались в ее теле, и она выгнулась с громким криком. Следом Люциус, сделав последний толчок, рухнул рядом с девушкой.

Отдышавшись, Гермиона поцеловала парня, и уютно устроившись на его плече уснула.

«Это определенно, был лучший день рождения, в его жизни.» Погладив ее по волосам, он улыбнулся и уснул.

Немного позже обещанного, но ловите проду. Хоть она и не большая, надеюсь вам понравится. Так же напоминаю, что у фанфика есть своя группа, где вы можете получить ответы на ваши вопросы, и поддержать отзывами) http://vk.com/love_isa_complicated_thing

Приятного прочтения, ваша Heley Dele ))

____________________________________________________

Странно, но за девятнадцать лет жизни, это было его лучшее утро, а вчера был самый лучший день рождения. Даже дышалось как-то по-другому… второе дыхание, новая жизнь. Вчера все изменилось окончательно — непокорная гриффиндорка покорилась слезеринцу. Ворвалась в жизнь, и меняла ее каждый день, пока не изменила совсем. И хотя сложно было признавать, но такие изменения ему нравились! Он был живым. Он любил, его любили. Точнее любила. Она, его гриффиндорка. Люциус усмехнулся и аккуратно снял с себя руку Гермионы, стараясь не разбудить девушку.

— Динки! — Позвал парень, надев штаны и рубашку.

— Что желает, молодой хозяин? — Склонил голову в поклоне появившийся эльф.

— Хозяин желает завтрак для себя и вон той юной леди.

— Слушаюсь! — Домовик исчез и появился буквально через пять минут с подносом в руках, на котором были разнообразные тосты, два стакана с апельсиновым соком и вазочка с конфетами. И еще была маленькая инициатива эльфа — ваза с полевыми цветами. «А цветы-то, видимо, из нашего сада…» — подумал Малфой и принял поднос.

— Ступай.

Подойдя к кровати, Люциус присел и рядом поставил разнос, придерживая его одной рукой, а свободной заправляя выбившуюся прядь каштановых волос за ушко девушки. Гермиона пошевелилась и открыла глаза. Легкая улыбка озарила лицо девушки, и она сладко потянулась.

— Доброе утро.

— И тебе, милая. А это мое спасибо за твои подарки.

— Завтрак в постель? Удивительно…

— Это все ты.

— Ого! Полевые цветы? Люц, ромашки зимой? — Почему она была уверена, что они явно не трансфигурированные, а просто где-то сорванные. — Спасибо.

— Спасибо потом скажешь. — Подмигнул Малфой, от чего Гермиона смутилась и взяла тост.

Съев первый, девушка тут же принялась за второй, так и не поднимая на парня взгляд.

— Гермиона?

— Ммм?

— Посмотри на меня.

— Неа! — Гриффиндорка покачала головой, продолжая старательно жевать бутерброд и разглядывать разнос.

— Гермиона…— Люциус казался растерянным. — Что-то не так? — Он аккуратно взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— А ты оказывается еще и вредина! — Рассмеялся слизеринец, увидев хитрый блеск в глазах девушки.

Она рассмеялась в ответ и отпила сок.

— Очень вкусно. — Сказала Гермиона, сделав еще один глоток. — Лучший завтрак в моей жизни.

* * *

«Что ж, сюрприз, определенно, задался!» — Размышляла Гермиона, усаживаясь рядом с Лили за парту и доставая из сумки учебник, пергамент и перо. В такие моменты она понимала, что вот он — настоящий Люциус. Люциус,который живет, а не существует. Люциус, которого нет в ее будущем. Что же стало причиной того, что в ее времени Малфой стал еще более холодным и ко всему презрительным, чем был раньше? Уж не она ли? Думать об этом девушке не хотелось, но всё чаще по ночам Гермиона терзала себя мыслями о том, что же сказать слизеринцу, когда придет время возвращаться, и будет ли у нее возможность хоть что-то сказать или все случиться так же неожиданно, как в случае с первым перемещением?

— Гермиона! — Девушка вздрогнула от голоса Лили, ворвавшегося в ее мысли.

— Что?

— Ты где опять летаешь? — Шептала староста, водя пером по пергаменту, мы уже пару минут пишем формулу.

— Я задумалась. — Ответила Гермиона и тоже взялась за перо.

— Это связано с тем, что тебя не было в башне сегодняшней ночью?

— Лил! Кабинет Трансфигурации не место для подобных обсуждений.

— А где для них место?

— Мисс Эванс, Мисс Эвельсон, если вам нужно что-то обсудить, вы можете покинуть аудиторию! — Профессор МакГонагалл остановилась рядом с партой девушек.

— Простите, профессор, этого не повторится! — Смущенно пробормотала Гермиона и продолжила быстро переписывать формулу из пергамента Лили.

МакГонагалл поджала губы и продолжила занятие.

— И вообще, Лил, могу только сказать, что я безумно счастлива! Надеюсь, тебя это успокоит, потому что больше я ничего не расскажу. — Прошептала гриффиндорка, откладывая перо и улыбаясь.

* * *

В комнате старосты факультета Слизерин было тихо и темно. Лишь постепенно затухающий огонь отбрасывал тени на высокую кровать, стоящую напротив камина. Кресло, которое обычно стояло близко к камину, сейчас было отодвинуто к дальней стене. Люциус разглядывал пергамент, и на его лице блуждала злая усмешка.

— Что ж Северус, спасибо, ты не разочаровал меня. — Обратился Малфой к сокурснику, облокотившемуся на дверь. — Здесь они все?

— Да, все, кто участвовали в нападении на Эвельсон. — Кивнул Снейп. — Но, Малфой, один вопрос, почему тебя это так интересует?

— А вот это уже не твое дело. Ясно?

— Да, конечно. Нужно будет, что еще, обращайся. Не очень-то мне нравится, всё, что они там творят.

— Знаешь, Снейп, сама идея, что чистокровный волшебник будет чьим-то слугой должна быть абсурдной. Но видимо многие, включая моего отца, так не считают. Не смей предать меня, Снейп. Иначе ты на себе узнаешь, как поступаю с предателями.

Северус кивнул, и, попрощавшись, быстро вышел за дверь.

«Ну что ж, скоро в Больничном крыле прибавится пациентов» — подумал Малфой, аккуратно сворачивая пергамент и убирая его в верхний ящик стола.

* * *

Придя на ужин в Большой зал, Гермиона оглядела помещение и направилась к своем столу, попутно отметив, что Люциуса еще не было. Зато все ее друзья уже находились за гриффиндорским столом и что-то увлеченно обсуждали.

— …Ну и что! Давайте все вместе поедем к Джеймсу и Гермиону возьмем! Чего ей здесь киснуть? Подумаешь, решила она здесь остаться, а мы ее уговорим, и она передумает! — распалялся Сириус, махая вилкой.

— Да я только за! Но ты же сам знаешь, какая она упрямая! Может, попросим Лили ее уболтать? У них, у девочек, свои методы? — Заискивающе глядя на Эванс, сказал Поттер.

— Эй! Не надо на меня стрелки переводить! Нам стоит спросить ее саму. Да и я смогу к вам приехать только на третий или четвертый день праздников, после того как мы объездим с поздравлениями всю родню. — Пыталась достучаться до Джеймса Лили.

Ремус молча попивал сок и со смехом смотрел на друзей.

— О чем спорим, ребята? — Спросила Гермиона, как раз в тот момент, когда Джеймс собирался что-то сказать.

— О рождестве! — Весело ответил Блек. — А ты давно тут подслушиваешь?

— Ну что ты, Сириус! Разве я могла услышать твои возгласы, раздающиеся на весь зал? — Невинно захлопала глазками Гермиона. Гриффиондорцы громко рассмеялись.

— Да как ты могла понять, мы говорили о планах на каникулы. Ребята все поедут ко мне, кроме Питера, уезжающего к родителям, и Лили, которая приедет немного позже. Может, ты поедешь с нами, Гермиона? — Джемс вопросительно посмотрел на подругу.

— Спасибо за приглашение, ребята, — смущенно улыбнулась она. — Но я уже решила остаться на каникулы в школе, как мне предложил директор. Вроде бы я вам об этом говорила? Я бы очень хотела провести каникулы с вами, но… я уже наметила планы. Простите. — Девушка склонила голову в извиняющемся жесте.

— Ничего страшного, у тебя еще будет время передумать, если что! — Лукаво улыбнулся Поттер и принялся жевать куриную ножку.

— С вами так трудно спорить! — Улыбнувшись, покачала головой Гермиона, а в голове мелькнула мысль о том, как же сильно она будет скучать по всем этим людям, когда настанет время вернуться домой. — Но я, правда, не смогу, и не хочу вас обнадеживать. Надеюсь, вы привезете мне кучу веселых историй?

— Конечно. — Ответил Ремус за всех. — И фотографий.

— Почему ты гуляешь одна? — Услышала Гермиона голос за спиной. — Да еще и после отбоя? Вас наказать, мисс Эвельсон?

Сегодня после ужина гриффиондорка поняла, что ей невероятно грустно и тяжело. И с каждым днем груз мыслей, воспоминаний, противоречивых желаний тянет ее все ближе к отчаянию. Просидев с друзьями до отбоя и выслушав все их грандиозные планы на каникулы, она поняла, что больше не выдержит и, пожелав всем спокойной ночи, незаметно выскользнула из гостиной. Только выйдя из школы, она осознала, что забыла теплую мантию, а на улице конец декабря. Произнеся согревающее заклинание, Гермиона решила не возвращаться за теплой одеждой, и направилась к озеру, что бы понаблюдать за лунным отражением на водной глади. Но сейчас услышав за спиной любимый голос, она вытерла слезы, которые, оказывается, все это время, не переставая, лились, а губы сами растянулись в улыбке, как это всегда бывало рядом с ним.

— А каким будет наказание, мистер Малфой? Думаю, я от него не откажусь! — Ответила девушка.

— Для начала, тебя стоит выпороть. Какого Салазара ты вышла на улицу без теплой мантии? — Прорычал Люциус и, стащив мантию с себя, завернул в нее девушку.

— Но теперь ты замерзнешь! А я произнесла согревающее заклинание! — Гермиона попыталась вернуть ему мантию.

— Я тебя точно выпорю. Причем прямо сейчас, если еще раз начнешь со мной спорить. Ты поняла?

— Да!

— А теперь пошли в Выручай-комнату, и ты мне расскажешь, что ты здесь делала.

Гермиона кивнула и позволила Люциусу увлечь ее в замок. Всю дорогу девушка с трудом сдерживала улыбку при мысли о том, какой слизеринец милый, как трогательно он за нее переживал, и совсем не важно, что эти эпитеты вообще мало подходят Люциусу Абракасу Малфою. Но в итоге слизеринец заметил ее жалкие попытки.

— Позволь поинтересоваться, что же смешного сейчас происходит?

— Просто ты такой милый, Люциус! — Гермиона широко улыбнулась.

Малфой споткнулся от неожиданности и потрясенно обернулся к девушке, которая продолжала улыбаться:

— Что? Ну ты же правда сейчас так мило выглядишь!

— Я?! Милый?! — слизеринец наконец нашел в себе силы, хоть что-то произнести. — Ну, все, ты напросилась, несносная девчонка! — Он закинул гиффиндорку на плечо, и отвесил ей смачный шлепок, от чего она взвизгнула и засмеялась.

Всё время пути до выручай-комнаты Малфой так и не отпустил Гермиону, и продолжал легонько шлепать ее, приговаривая, что сейчас он ей покажет, какой он милый. Девушка смеялась и пыталась прикрыть попу руками, что было крайне проблематично сделать.

Оказавшись в комнате, Люциус всё же отпустил храбрую гриффиндорку и уже серьезно спросил:

— Так что же ты делала у озера в такое время, да еще и без теплой одежды?

— Я просто стояла. — Гермиона опустила глаза в пол.

— Стояла и ревела! — Рыкнул парень.

— Люц….

— Что случилось? — Уже более спокойно спросил он и взял девушку за руку. — Гермиона, посмотри на меня.

— Ничего… я просто очень сильно люблю тебя, Люциус! — И это было правдой, отчасти именно от этого она плакала. Она никак не могла представить, что ждет ее в ее настоящем. Как она там будет без него? Нет, сам-то Малфой, естественно, никуда не денется из ее времени, но как он будет относиться к ней? Ведь тот Люциус, которого она знала раньше, ненавидел Гермиону Грейнджер, подружку Поттер и грязнокровку. А этот — ее любит. Что же будет там? Чем дольше она была в этом времени, тем сильнее ее мучили эти вопросы. Как ей быть там? Ведь она не перестанет его любить. Что же, просто смотреть как он милуется со своей красивой и идеальной миссис Малфой? В настоящем Гермиона ровесница его сына! И если она что-то скажет ему о чувствах, он наверняка просто прогонит ее. А если все будет не так? Ведь никто не мог подумать, что такой как он полюбит грязнокровку. А Люциус любил ее, она была уверена в его словах. Остается только ждать и изводить себя. Вернувшись, она уже никогда не сможет забыть этих прекрасных людей, никогда не простит себя за то, что не могла предупредить их о Петтигрю. Вот из-за этого она и ревела… но разве хоть что-то из этого расскажешь любимому слизеринцу? Нет! А как же хотелось рассказать, хотелось что бы между ними не было никаких тайн…

— Не понял…ты плакала из-за того что любишь меня? Мне развернуться и уйти?

— Я не так выразилась. Не из-за того что люблю, а потому что люблю….Мерлин, я не знаю как объяснить. Я просто боюсь, того что будет дальше. Какое будущее есть у нас?

— Эвельсон, заткнись! Я тебе уже один раз сказал, что не допущу, что бы кто-то разрушил наше счастье. И всегда буду рядом с тобой. Ты поняла? — Слизеринец притянул девушку к себе и крепко обнял.

— Да. — Ответила Гермиона и разревелась снова. Если бы он знал всю правду, он никогда бы так не утверждал. Но больше нельзя плакать. Нужно наслаждаться тем, что есть, а не омрачать свое время рядом с ним.

— Все, успокойся. Все будет хорошо. Я тебе обещаю… ты мне веришь?

— Верю. — Кивнула девушка и потерлась носом о его щеку.

— Тогда пойдем, я провожу тебя до башни. Уже очень поздно.

* * *

Попрощавшись с девушкой у Башни Гриффиндора, до которой они добрались окольными путями скрываясь от Филча, Люциус посмотрел на часы и удовлетворенно кивнул. Приближалось время первой встречи и второй этап его плана. Первый этап он осуществил еще за несколько часов до отбоя, отправив Флинту и еще нескольким слизеринцам записки с временем и местом встречи и своей подписью. Каждого из них ждала своя участь, и он отомстит им всем, спокойно и по очереди.

— Директор! Директор! Профессор Дамболдор, вы спите? – Обеспокоенный голос Поппи Помфри раздавался по кабинету Альбуса Дамболдор.

— Поппи? – Профессор появился из-за двери ведущей в комнату. – Что случилось?

— Директор, у меня тут группа учеников с травмами различной тяжести! – Взволнованно проговорила медсестра и камин погас.

Уже через мгновение директор появился из камина Больничного крыла, где суетилась магичка, бегая от одной койке к другой, на которых находились пятеро слизеринцев.

— Минутку профессор, мне нужно влить еще одну порцию восстанавливающего зелья Флинту, мальчик в очень тяжелом состоянии! Но к счастью, ничего смертельного, и думаю, через несколько я его выпишу. Все остальные смогут покинуть лазарет уже через день. – Она закончила с зельем и, задернув ширму, подошла к директору.

Я отправляла профессора Слизнорота за вами сразу, как только он обнаружил учеников в подземелье в бессознательном состоянии и вызвал меня, но вас не было. Мы с подошедшими профессорами левитировали мальчиков сюда. На них кто-то напал, директор! Сильнее всего из пятерых ранен Мистер Флинт. К нему два раза применили Круцио, и у него несколько переломов. Профессор МакГонагалл направила всех деканов проверять палочки у учеников на применение каких-либо из этих заклинаний. Как хорошо, что вы вернулись!

— Боюсь, Поппи, мы ничего не найдем. Вы проверили палочки пострадавших?

— Нет…занимались их лечением.

— Думаю, что все было совершенно палочкой одного этих пятерых ребят. – Директор сокрушенно покачал головой.

Дверь больничного крыла тихо открылась и вошла МакГонагалл.

— Альбус, вы вернулись!

— Миневра…результаты?

— Мы не чего не обнаружили. Что же делать, Альбус? Сначала нападают на ученицу! Потом еще на пятерых учеников! Родители поднимут панику!

— Я думаю, все догадались, что это взаимосвязано между собой, но мы не сможем никого обвинить без доказательств.

— Но,директор…

— Поппи, ты могла бы нас оставить на минутку. – Попросил директор, и когда медсестра скрылась, продолжил. – Миневра, ты помнишь, откуда мисс Грейнджер? Все ее действия в этом времени, уже влияют на будущее в той или иной степени. И этому мы не можем мешать, ведь она попала сюда из-за первоатрефакта, а ты прекрасно понимаешь, что это означает. Все ее действия важны. Она здесь для того что бы встретить, принять свою судьбу. Но при этом мисс Грейнджер не может вносить существенных коррективов. Она должна следовать судьбе, а не менять, что-то. Ведь когда она вернется, ничего что она знает о своем времени, не должно изменится. Изменится она сама. Если бы в нитях жизни не было того, что эта девушка перемещается во времени, ее мир был бы уже другим, потому что она не на что тут не повлияла бы. Ведь достаточно изменения одного человека, что бы все пошло как надо или наоборот. Что-то я разговорился….

— Я поняла, Альбус, мы не можем вмешиваться не во что, что связано с этой девушкой. Но почему вы решили, что этот конкретный случай как-то связан с мисс Грейнджер, а не простое совпадение?

— У меня везде есть уши и глаза, Миневра. Не зря же я директор этой школы. – Улыбка у Дамболдора вышла насмешливой. – Главное, что с этими учениками, все будет в порядке. Они получили жестокий урок, может что-то поймут, может — нет. Мы не могли никого наказать, потому что Гермиона ничего конкретного нам не рассказала. Все действия имеют последствия….и мы уже ничего не могли с этим поделать.

* * *

Гермиона сидела в гостиной гриффиндорцев и листала книгу, делая попутно какие-то пометки на пергаменте, когда голос Лили заставил ее отвлечься.

— О, привет, Лили! Я думала вы ушли в Хогсмид.

— Ребята ушли. – Ответила староста, и направилась в сторону спальни для девочек. Через минуту, вернувшись с теплой мантией в руках, продолжила : — А я пришла за тобой!

— Но я не собиралась сегодня никуда.

— Тебе сначала удалось убедить меня в этом. Но я иду покупать подарки рождество родителям и сестре. И мне нужна твоя помощь. Ты же составишь мне компанию? – Лили улыбнулась, протягивая подруге мантию. – К тому же я уверена ты тоже что-нибудь присмотришь.

— Но я…

— Гермиона, уроки подождут! Даже я знаю, что за ними не стоит проводить все свое свободное время! Ну же, пошли со мной, не буду же я таскать по магазинам Джеймса.

— Ну хорошо, уговорила. Возможно ты права и что-нибудь куплю Люциусу.

— Отлично! Одевайся. – Лили нахлобучила на голову подруги шапку и пихнула в руки мантию.

* * *

Погода в этот выходной была прекрасной: светило яркое зимнее солнышко и в его лучах, словно драгоценные камни, сверкали снежинки покрывавшие деревья и все вокруг. В Хогсмиде царило оживление. То тут, то там раздавались смех и громкие голоса. На площади, рядом с большой украшенной елью, пел хор. Чуть поодаль группа ребят играла в снежки. Все это еще больше говорило о приближение Рождества. Такая веселая суета, как нельзя лучше создавала и поддерживала праздничное настроение.

Две гриффиндорки приближающиеся к площади тоже весело смеялись: Лили отряхивалась от случайно прилетевшего в нее снежка.

— Лил, какая красота! – Воскликнула Гермиона, указывая на ель.

— Ага,здорово! В прошлом году Мародеры разукрасили ее во все цвета радуги, а в позапрошлом — рождественские носки, заменили на носки всех пуффендуйцев. – Лили рассмеялась. – Слава Мерлину, что они такого не проделывали с главной елью в Большом зале.

— Видимо до этой они не добрались еще. – Елка была высокая, пушистая, украшенная игрушками и обсыпанная серебреным снегом. А вечером, когда начнет темнеть, можно будет увидеть, как начнет мерцать разноцветными огоньками гирлянда. А как загорится еще множество гирлянд, развешенных по всей деревне.

— Ха! Хотели. Но в этом году я запретила. Хотя когда их останавливали мои запреты? Думаю, раз мы выпускной год…они устроят что-то такое, что в Хогвартсе еще долго не забудут! Надеюсь, они не разрушат школу.

— Ты не собираешься их остановить? – Лукаво поинтересовалась Гермиона.

— Джеймс умеет уговаривать на безобразия! – со смехом ответила староста и потащила подругу в магазин.

* * *

Первый магазин в который ее затащила Эванс, оказался книжным и она облегченно вздохнула. Гермиона не очень любила ходить по магазинам с одеждой, зато в книжных могла провести, даже не заметив, несколько часов подряд.

— Как думаешь, если я куплю маме эту книжку с неизданной, в магловском мире, поэзией Гете, это будет хорошим подарком?

— А ты своей любовью к книгам и чтению, в отца или в мать?

— В маму.

— Тогда думаю, это будет замечательным подарком!

— А Петунье, я куплю это перо и исчезающие чернила!

— Лили, зачем тебе здесь нужна была я? Ты и сама прекрасно справляешься. – Рассмеялась Гермиона.

— Затем, что бы ты подтвердила, что я делаю правильные покупки. – Подмигнула Эванс. — Ну и затем что бы ты не кисла, сидя там одна.

Во втором магазине, в котором все вещи были в единичном экземпляре, Лили сразу уцепилась за шарф, висящей на витрине, объясняя это тем, что ее папа постоянно забывает где-нибудь шарфы, и из-за этого мерзнет, а этот шарф заколдован, и он не потеряется. Грейнджер согласно покивала и стала медленно осматривать витрины. Она вспомнила, как Люциус во время их редких прогулок ругал ее, за то, что она ходит без перчаток, и грел ее руки в своих ладонях. К чему она это вспомнила? К тому, что Малфой тоже, постоянно ходил без перчаток. Хотя взрослого Малфоя, в своем времени, практически все разы, которые она его видела, был в перчатках. В кожаных перчатках, с небольшими витиеватыми украшениями из серебра, на основании. Вот как раз с такими! «Стоп!»

— мысленно остановила себя девушка. « А что если…?»

— Простите, Сэр, а сколько стоят эти перчатки?

— Пятнадцать галеонов, мисс! – Ответил продавец, достал перчатки, что бы девушка лучше рассмотрела их, и пошел запаковывать шарф.

— Ого…

— Гермиона, я …. Ого!

— Вот и я говорю.

— Знаешь, на них смотришь, и видишь Малфоя. В его стиле, не зря ты на них засмотрелась. – Прошептала Эванс.

— Ты права…я их возьму! – Кивнула Гермиона, мысленно занеся еще пятнадцать галеонов, к той сумме, которую собиралась вернуть директору, когда только вернется в свое время.

— Мистер Даутер, я их возьму.

* * *

— Спасибо, Лили. – Грейнджер улыбнулась и сделала глоток горячего шоколада. Девушки сидели в «Три метлы», и ели пирожные, запивая горячим шоколадом.

— За что?

— За то что вытащила меня. Сегодня был замечательный день. Сегодня….оххх. – Гермиона шумно выдохнула и отвернулась от вошедших в кафе.

— Что там? – Эванс глянула в сторону входа и скривилась. За столик в углу садились только что вошедшие Малфой с Нарциссой, и Яксли с какой-то пятикурсницей, тоже слизеринкой. Блек нежно держала Малфоя за руку и прижалась щекой к его плечу. – Ты поэтому не хотела идти? Боялась их увидеть?

— Да. Лил, я наверно пойду… — Девушка встала, сняла мантию со спинки стула. – Правда, ты не торопись, а должна уйти. – Она поймала взгляд Люциуса и направилась к выходу, но тут в кафе ввалилось трое гриффиндорцев. И огласили помещение радостными приветствиями.

— Привет, девчонки! Эвельсон, куда собралась? — Сириус поймал Гермиону за плечи и развернул обратно к столу. – Ты должна посидеть с нами. – Он подтолкнул девушку. – Ну же Гермиона! Пожа-а-а-алуйсто!

— Ну ладно, ладно! Уговорил. Только не долго.

— Ура! Садись.

— Что вы накупили, красавицы? – Спросил Джеймс, отпивая напитка из кружки Лили.

— Я купила подарки родным, а Гермиона мне помогала. – Ответила Эванс.

— Угу. – Кивнула Грейнджер, старя в окно, что бы не видеть столик со слизеринцами.

— Что вы такие взволнованные? Уже успели что-то натворить? – поинтересовалась староста. – А где Питер?

— Он ушел практически сразу, как мы пришли в Хогсмид. – Сказал Ремус.

— Да, да , что невнятно пробормотал и ушел.

— Странно….Ну так что вы все-таки уже натворили? – Лили попыталась забрать у Джеймса свою кружку и тарелку с пирожным. — Если ты съешь еще хоть ложечку от моего пирожного, Джим, ты купишь мне еще десять новый.

— Я куплю тебе их так, моя сладкоежка, даже без твоих прозра-а-а-ачных намеков! – Рассмеялся Поттер и поцеловал девушку.

— Мы ничего не натворили, Лил. – Ответил Сириус, пока Люпин ушел за сливочным пивом. – Вы разве не слышали про слизеринцев?

— А что они? – Слишком быстро откликнулась Гермиона.

— Ну как сказать…весь Хогвартс знает, что сегодня ночью пятеро слизернцев были доставлены в лазарет. Мередит, ну та, с Когтервана, с которой я сейчас встречаюсь, помогала днем мадам Помфри и поэтому, информация, так сказать из первых уст. Получается, что на них кто-то напал, четверо выйду уже завтра, а вот Флинту досталось сильно. У него переломы, и что-то там еще…я точно не запомнил. Но представляете: напали на слизеринцев, не слизеринцы напали на кого-то, а на них!

— Ты серьезно? – Грейнжджер неверяще смотрела на Блэка.

— Да…Гермиона…, что-то не так? Гермиона?

— Нет, все в порядке…извините, я пойду. – Девушка схватила свою мантию и бегом выскочила из кафе, даже не заметив взволнованный взгляд Малфоя и не отреагировав на крики друзей.

* * *

«Да как он мог, черт его побери! Он же обещал мне!» — Гермиона быстрым шагом брела к Хогвартсу. К вечеру стало холоднее и повалил снег. – «Слизеринец! Как он мог? Холодно…» — Она поплотнее закуталась в мантию, и только сейчас осознала, что оставила свои шапку и шарф у Лили в пакете, вместе с подарком для Малфоя. Девушка увидела ворота замка и побежала.

«Ну и как быть? Скоро ужин, а я не хочу его видеть! Он меня обманул…не оправдал доверия! Мерлин, о чем я думаю, я же и не ожидала, что он все так оставит, что не отомстит. Это же Малфой…а Малфои не любят когда кто-то трогает их собственность. Я для него очередная вещь? Тьфу, нет! Со мной он совершенно другой….и все же он не сдержал обещания…»

Войдя в школу, Гермиона быстрым шагом направилась в башню Гриффиндора, что бы поскорее отогреться у камина и отправится на ужин, как можно раньше.

В гостиной были только несколько младшекурсников, играющих в шахматы, остальные видимо, гуляли по территории либо замку. Скинув манию, девушка взяла подушку с кресла и села на нее рядом с камином, поднеся руки к огню. С перемещением в это время, девушка часто не могла объяснить не свои мысли, не свои действия. Ведь раньше бы она и половины и из этого не сделала, при том что она подруга Гарри Поттера, и уж точно, она бы не стала думать о Малфое-старшем. Когда то она считала, что влюблена в Рональда, но это был лишь симпатия. Только здесь, с появлением в ее жизни Люциуса, настоящего Люциуса, она узнала, что такое сильная любовь. Что значит, когда захватывает дыхание лишь от простого прикосновения. Какое ощущение спокойствия и безопасности, появляется, когда он обнимает. Она уже никогда не сможет без него…

«Пора на ужин, вон и ребята уже вернулись, а я ведь собиралась придти к самому началу.»

— Гермиона, ты почему убежала? – Сириус подошел к подруге.

— Извини, …эм…мне стало не хорошо.

— Сейчас лучше?

— Да, немного.

— Эй, я положила вещи,которые ты забыла, на твою кровать. – В гостиную спустилась Лили следом за ней остальные Мародеры. – Пойдем ужинать, ребята.

* * *

Волшебный потолок Большого зала, всегда завораживал Гермиону. Сегодня небо было мрачным и тяжелом, и крупными хлопьями падал снег, который конечно, не долетал до студентов. За ужином царило оживление, все обсуждали, ситуацию со слизеринцами и гадали, кто же мог это сделать? В Хогвартсе, даже все самое тайное, знает каждый первокурсник, но что удивительно, за пределы школы, ничего обычно не выходило. За столом Гриффиндора, самое активное обсуждение вели Блэк и Поттер, Люпин лишь усмехался и изредка что-то добавлял.

— Хватит уже спорить! Джеймс, ешь давай! – Лили поднесла вилку с картошкой ко рту Поттера. – Ну?!

Гриффиндорец покорно принялся жевать. Но все же не замолчал.

— Лил, но ведь интересно же!

— Мы все равно ничего не узнаем, ведь никто не признается.

— Да ладно, этот парень герой, так проучить этих слизняков!

— Ага! А ты что думаешь? – Сириус толкнул локтем Гермиону, и та подавилась соком.

— Сириус, ты невозможен! Ничего я не думаю, вообще об этом думать не хочу!

— Зануда. – Фыркнул Блэк взял куриную ножку.

— Малфой пришел, и он не сводит с тебя глаз. – Прошептала Лили, наклонившись к подруге.

— Ну и что?

— Гермиона…ты считаешь это он?

— Не важно, Лили… — Девушка мельком глянула на слизеринский стол, Малфой там сидел рядом с Нарциссой, которая положила голову на его плечо, а тот что-то шептал ей на ухо. — Я пойду.

— Но…

— Я наелась. – Гриффиндорка встала и быстрым шагом направилась к выходу.

«Сволочь…, слизеринская сволочь! Сказал что любит, а сам не сдержал обещания, нежничает со своей будущей женой! Смешно…Какая же я дура! Он слизеринец, она для него прекрасная партия…в будущем у них сын…а у нас будущего нет…У него оно есть. С Нарциссой. А у меня не будет. Без него я уже не буду счастлива.»

Гермиона бежала по длинному коридору освещенному луной, он казался устрашающем, лишающем последней надежды. Надежды на счастье. Она бежит и бежит, в надежде скрыться от своих мыслей, от боли.

* * *

Переговариваясь с Нарциссой, Малфой украдкой наблюдал за гриффиндорским столом. Он видел как их староста староста наклонилась к Эвельсон и что-то той сказала. После короткого разговора Гермиона посмотрела на него, в ее глаз мелькнули слезы и она ушла.

« Черт! Что с ней? Она убежала днем, а сейчас в ее глазах боль от предательства! Неужели все из-за того, что я наказал этих ублюдков, посмевших ее обидеть? Черт, Черт!»

— Извини, Цисси, я должен идти.

— Иди. – Она понимающе улыбнулась.

Парень быстрым шагом направился к дверям, а как только оказался в коридоре, перешел на бег. Он успел заметить ее хрупкую фигурку в конце коридора.

— Гермиона! Гермиона! – Он кричит, зовет ее, уже не думая о том, что кто-то может услышать его! – Гермиона!

Но она все бежит, не останавливаясь, и скрывается за дальним поворотом.

— Черт! – Слизеринец остановился и ударил кулаком по стене. Раз, другой, третий! Костяшки пальцев начинают нещадно болеть, кожа на них содрана, и по руке текут струйки алой крови. Он смотрит на свою разбитую руку, но будто не видит крови, будто не чувствует боли… Парень обессилено саданул кулаком по стене, и, развернувшись, прижался к ней. Тяжелый, и, казалось, тихий вздох, словно гром разнесся по пустынному коридору. Как же он себя корил…Зажмурившись, Люциус съехал по стене, согнув ноги в коленях. Он не обращал внимания ни на холод каменного пола, ни на ноющую боль в руке…его мысли были поглощены лишь ей. Эта девчонка нагло ворвалась в его жизнь, завладела его сердцем… а сейчас она убежала, скрылась только потому, что обиделась. Ну что он мог поделать со своей слизеринской натурой? Умение унижать заложено в нем с детства, так же, как надменность и хладнокровие, но он влюбился, его старый мир рушился… а она не понимала, как ему сложно.

— Мерлин! Я устал просить прощения! — он в бессильной ярости сжал кулаки. Он представитель известной магической династии, он богат и красив, и не в его правилах унижаться перед гряз…магглорожденными! Однако он унижается, он просит его простить каждый раз, когда она считает, что он виновен. Борется с гордостью и старается первым сделать шаг к примирению… ведь он уже не может без нее, она необходима ему как воздух! Люциус резко поднялся на ноги и побежал в ту сторону, в которую умчалась Гермиона. Он бежит быстро, очень быстро, он не знает ее точного пути, но он уверен, что она на восьмом этаже. «Чертовы лестницы! Неужели они не могут двигаться быстрей?!»

Вот он на восьмом этаже, он подбегает к нужному гобелену, думает о том месте, что совсем недавно стало для него одним из любимых. Наконец перед слизеринцем появляется дверь, и он с затаенной надеждой открывает ее. Она здесь… она сидит на кровати, сложив ножки по-турецки и уткнувшись лицом в подушку.

Закрыв за собой дверь, Малфой неуверенно замер, и вдруг резко сорвался с места и подбежал к девушке.

— Гермиона….— Произнес он, но гриффиндорка продолжала плакать, не отрываясь от подушки. – Милая….

Люциус опустился на кровать и взял заплаканное личико любимой в ладони и начал целовать.

— Прости меня, милая, прости. – Шептал слизеринец, до тех пор пока девушка не ответила на поцелуй и не обняла его. – Открой глаза…все хорошо, не плачь.

Гермиона, наконец, посмотрела на него, и Малфой в который раз подумал, какие у нее красивый, каждый раз когда она на него смотрит, будто заглядывает в душу. Наверно, поэтому она увидела его настоящего…

— Люц…зачем, зачем ты напал на них? – Прошептала она. – Ты же обещал.

— Неужели ты не понимаешь? Они обидели тебя! Они издевались над тобой, причинили боль. Они должны были за это ответить. Все должны отвечать за свои поступки.

— А за слова? Ты же обещал.

— Прости, я знаю…я виноват. Но, Гермиона! Они ходили бы безнаказанными! И могли снова напасть на тебя…а теперь они тебя не тронут. Мужчина должен защищать свою, любимую женщину. Даже если она против. Я думал такие вещи не нужно объяснять, такой умной особе.

— О, как это звучит. – Девушка невольно улыбнулась.

— Ты на меня больше не обижаешься?

— Нет. – Гермиона покачала головой. – Ты умеешь убеждать, особенно когда так обнимаешь.

— Я хитрец, правда? – Люциус лукаво улыбнулся, и прижал гриффиндорку к себе еще сильней.

— Еще какой…

— Тебя что-то еще тревожит?

— Нет.

— Врешь. И у тебя скверно получается, должен тебе сказать.

— Знаешь…я смотрю на вас с Нарциссой и…

— Ого, ты ревнуешь?

— Нет! Еще чего! И я не об этом.

— А я как раз об этом. Ревнуешь! Приятно. – Слизеринец нежно поцеловал, девушку в шейку.

— Дурак.

— Ну по многим поступкам и не скажешь, что я умный, поэтому я согласен.

— Я говорила, о том, что она хорошая пара для тебя. Она будет отличной миссис Малфой.

— Давай договоримся, что я сам буду решать, кто для меня хорошая пара. Я уже говорил, что б ты не волновалась по поводу Нарциссы. И повторяю еще раз. Я ее не люблю. Люблю тебя. И она любит другого. Все наши совместные прогулки, для того что бы наши родители, не узнали раньше времени. И если меня мнение моих родителей не волнует, то Нарцисса своих боится. Она мой друг и нечего больше. Доходчиво?

— Очень.

— Надеюсь мы больше не будем возвращаться к этому разговору.

— Хорошо. Я люблю тебя, Малфой.

— Вот и отлично. Знаешь, что я теперь с тобой сделаю, за глупые вопросы?

— Нет, и что же?

— Сейчас узнаешь. – Слизеринец ухмыльнулся и опрокинул девушку на спину, увлекая в жадный поцелуй.