Написанному верить (джен)

Было раннее утро, когда особняк Принцев покинули авроры. Поттер еще суетился внутри, проявляя, по мнению Северуса излишнее усердие, в поисках улик, которые могли остаться незамеченными. Сам хозяин предпочел выйти на воздух. Там, на ступенях главного входа, уже сидела и пьяно икала старая домовуха.

— Ты была бесподобна, Афина. Поистине, божественная грация. Кто тебе удар ставил? — спросил Снейп, подсаживаясь к ней на ступени.

— О! — протянула она, улыбаясь — Старый Идгард был большой выдумщик, хозяин. Он считал не правильным только изучать книги. Он воспитал нас достойными олимпийцев! — и она снова икнула, на этот раз распираемая гордостью — Да, хозяин, мы все… Кроме Эвмея! Он эпикуреец. Я тоже хочу.

— Почему бы и нет, душа моя! — он рассмеялся и ласково притянул, порядком захмелевшую домовушку, к себе на колени — Как еще мы можем ждать смерти, если, не восхваляя жизнь?

— Я распорядилась, хозяин, нам приготовят завтрак, — по-хозяйски устраиваясь у него на руках, сказала зевающая Афина — мы теперь воины. Удел воинов не сковородки чистить. Долой кухонное рабство… — и только храп эльфа стал ответом на его удивленный взгляд.

Тем временем Поттер, ставший неожиданным свидетелем этого разговора, старался придать своему лицу максимально бесстрастное выражение. Его накрывали веселье и умиление, обычно, именно с такими чувствами он наблюдал за играми собственных детей. Но его бывший школьный враг, тот, кого он мечтал прибить всю свою юность, тот, кто оказался впоследствии его героем, на кого он смотрел с таким восхищением, что окружающим становилось неловко, он удивил героя войны в очередной раз.

— Мистер Снейп, сэр, мы закончили. Если вам больше ничего не нужно, то я ухожу. Вам точно не надо в Мунго?

— Спасибо, Гарри, со мной все в порядке — сказал он, поднимаясь со старой эльфийкой на руках.

— Сэр…

— Не слова больше, Поттер!

— Как скажете, сэр, но вы все же поосторожнее с коммунистической пропагандой — усмехнулся главный Аврор — Что?! — Поттер уже откровенно потешался над тем, каким озадаченным выглядел Снейп — Гермиона — ярая коммунистка, всю плешь мне диалектическим материализмом проела! А Молли и Артур теперь каждый год аппарируют в Лондон на первомайские демонстрации. Их устраивают местные объединения марксистов. Они в восторге, надо признать.

— Вы бредите? — как можно строже произнес Северус, однако до конца разозлиться ему мешала новая информация о бывшей ученице. Подумать только!

— Сэр, это же плакат такой, Гермиона Молли подарила когда-то на восьмое марта. Так и называется: «Долой кухонное рабство! Даешь новый быт!». Так что, поосторожнее, сэр — и уже не стесняясь собственного смеха, Поттер ушел.

* * *

Осень в этом году на побережье выдалась жаркая. Французская Ривьера заново переживала курортный сезон, и толпы отдыхающих осаждали набережную, добираясь даже до деревушки Эз. Драко шел по бульвару Раймбальди, то и дело, извиняясь перед прохожими за свою стремительность. Войдя в ресторан «Элефант», он увидел свою мать, сидящую у стены в главном зале.

Нарцисса выглядела собранной и красивой, как и полагается аристократке. Надменное выражение ее лица никуда не делось и она, даже не пытаясь его скрыть, осматривала заведение и его посетителей.

— Здравствуй, мама! — поприветствовал ее Драко, подойдя к их столику.

— Здравствуй, сынок! Ты хотел меня видеть? Что-то случилось?

— Ты мне скажи — и бывший слизиринец с напускным равнодушием открыл меню — Я хочу знать, что затевает отец, и чем это будет грозить семье.

— Оставь, сынок. Я уже сделала заказ. Все равно в этой дыре можно рассчитывать разве что на бокал приличного вина. Еда здесь… — она сморщила нос в гримасе отвращения — они готовят итальянскую кухню. Впрочем, ризотто выходит вполне приличное. Не скажу, что я пристрастилась…

— Не уходи от темы, мама! — резко прервал ее сын.

— Я не знаю, Драко — она прожгла его своими глазами — Мы не виделись с ним около месяца. И до меня начали доходить слухи, что его видели с магглами в Италии. Там я его и нашла — она опустила глаза.

— Я знаю, когда ты юлишь, мама. Выкладывай!

— Это касается артефактов. Он раздобыл что-то важное, но что, он не говорит, — женщина снова посмотрела на сына — ты должен мне верить, Драко, я на твоей стороне.

— Хорошо, мама — ответил Драко, но его голос ни на секунду не стал теплее — значит ризотто? Кстати, ты не знаешь, что стало с двумя томами каталогов, я не обнаружил их в библиотеке?

— Вот как? — Нарцисса отлично умела держать лицо, но усердие, с каким она пыталась играть расслабленность, выдавало ее с головой — Я спрошу у отца.

Драко еще с минуту смотрел в лицо матери, прежде чем встать и уйти, оставив эту надменную женщину сидеть одну, в таком ненавистном ей маггловском ресторане, который определенно не дотягивал до уровня ее привычных ожиданий.

Он смешался с толпой, ощущая как спасение свое вынужденное одиночество. Столько лет он искал средство победить недуг жены. Обращался ко всем известным волшебникам, даже раздумывал сделать Асторию сквибом, если вдруг проклятие привязано к магии, но все было напрасно. Его жена медленно умирала, каждый день, а их родные, казалось, только того и ждали. Даже его мать, стоявшая за него насмерть, теперь отошла в сторону.

Вернувшись в Мэнор, он первым делом поднялся в спальню. Там на подушках отдыхала Астория. Убедившись, что с ней все в порядке, он спустился в кабинет и написал Северусу:

«Я почти уверен, что отцовские дела как-то связаны с шумерскими реликвиями. Не могу сказать точнее, но из каталога исчезли два тома, посвященные Месопотамии. Мой дом открыт для вас и всех, кого вы решите взять себе в помощники в любое время. Все артефакты, что имеются в моем распоряжении, будут предоставлены вам для изучения. И, прошу вас, Северус, если вы найдете хотя бы призрачную возможность помочь Астории, я заклинаю вас, помогите!».

Подозвав домовика, он сунул письмо ему в руки и поспешил вернуться к жене.

* * *

Гермиона без дела слонялась по пустому дому, который вдруг стал для нее слишком большим. Она заглянула в детские и со всхлипом вздохнула. Она так сильно скучала по детям! Ее пугало их будущее обучение в Хогвардсе. И пусть сейчас там вполне безопасно, Гермиона отдала бы все на свете, чтобы Хьюго и Роуз стали обычными подростками и посещали муниципальную школу на соседней улице. Но когда они с Роном решили усыновить сирот, то как-то само собой подразумевалось, что это будут волшебники. И теперь она металась между собственной материнской тревожностью, желанием держать детей при себе как можно дольше и нежеланием отнимать у них сказку переживания волшебства.

«Нужно попросить Джинни взять меня навестить детей в выходные в Хогсмиде» — думала она, выходя во внутренний двор и вглядываясь в хмурое Лондонское небо. У нее оставалось еще несколько дней, до начала лекций в музее и она решительно не знала, что ей делать все это время. Ей нужно придумать себе какое-нибудь дело. Снейп с его расшифровкой сейчас был бы очень кстати. Но вестей от него не было уже два дня.

Ее дорожная сумка так и осталась не распакованной и, немного подумав, Гермиона решила разобрать ее, а заодно и свой шкаф, грозивший рано или поздно взорваться от переполнявших его вещей.

Откуда-то с верней полки на нее упала коробка с надписью «Школьные вещи». Открыв ее, она увидела свои старые конспекты, уложенные аккуратными рядами свитки пергамента, старые учебники, которые теперь представляли интерес разве что для букинистов и, что было совсем неожиданно, свою старую бисерную сумочку.

Сомневаясь, что она откроется ей сейчас, Гермиона все же решила заглянуть внутрь. На удивление чары расширения поддались, и она легко смогла ощупать содержимое такого незаменимого в свое время «мешочка». Пара кастрюль, одеяло, пустые пробирки и фантики от конфет, пара тетрадей и письмо, подписанное для нее.

Гермиона осмотрела конверт, он был запечатан. Почерк принадлежал определенно ей, вот только она не помнила, чтобы писала его. Надломив сургуч, она прочитала:

«Дорогая Гермиона! Не удивляйся, это пишу тебе я, твоя собственная ты! Сейчас мне очень трудно, приходится много учиться, чтобы сдать все экзамены, а моя магия теперь не слишком меня слушается. Целители и наши врачи утверждают, что это старый добрый посттравматический синдром. Что ж, им виднее.

Я хочу тебе сказать, чтобы ты не отчаивалась, как не отчаиваюсь сейчас я. У нас с тобой все непременно будет хорошо! Мы снова увидимся с родителями, у нас будет семья и работа в Министерстве. Девочка моя, мы встряхнем это старое магическое болото! Как сказала сегодня профессор Трелони, вдруг решившая погадать мне по руке: «Жизнь налаживается неочевидными путями». Может и так, а может ей просто не стоило бросать пить.

Но как бы там все не сложилась в далеком будущем, знай, мы есть друг у друга. У нас есть знания и силы. Кто, кроме нас самих может нам помешать?! Твоя Гермиона».

Она еще раз посмотрела на письмо, на этот раз внимательно перечитав его еще раз. Перед ней медленно возникал день, когда неожиданно твердо стоящая на ногах профессор прорицаний, вознамерилась осчастливить героиню войны напутственным словом. Что ж, теперь она узнала первую часть этого анекдота, осталось дождаться, когда настанет черед сбыться его окончанию.