Тайна белого лиса (гет)

Кодаи-Ноке-ва-Омоидасу, величественная и грозная, возвышалась над общиной, словно сама природа требовала расплаты. Ночной ветер трепал её зеленые волосы, а её глаза, темные как беззвёздное небо, сверкали гневом. Присутствие духа наполняло ночное спокойствие тревожным напряжением.

— Вы разорили лес! — прорычала она, её голос гремел как гром, отдаваясь эхом среди деревьев. — Вы осквернили священное место, ставшее домом для многих, и даже для вас!

Собравшаяся толпа была сбита с толку. Норио, как лидер общины, шагнул вперед. Озадаченность на его лице была заметна.

— Ты же дух? Кодаи-как-то-там... Короче, я не понимаю, о чем ты. Это просто наш дом, — но каждый новый аккорд его голоса окутывал воздух всё большим холодами, и ветер становился всё сильнее.

Кодаи внимательно изучала лицо Норио, пытаясь понять, как он может оставаться таким невозмутимым на фоне столь явного разрушения. Её взгляд обращался и к остальным собравшимся: страх и неуверенность отражались в их глазах, а гнев древесного духа только усиливался, как буря, нарастающая с каждой секундой.

— Вы, люди, не осознаете даже собственных поступков, — произнесла она с надрывом, её голос становился всё громче и громче. — Этот лес — наша жизнь. И ваша, хоть вы и отказываетесь этого понимать. Он не просто место существования; это душевая основа! Вы подвергли её опасности ради своих низких забав!

Норио, вскинув руку, попытался наладить диалог. Хотя, надо признаться, он первый раз ведет переговоры с подобными существами. До этого самым сложным собеседником для него один жадный аристократ, которого чудом получалось подкупать, чтобы он "забывал" о существовании общины Тайо.

— Дух, это недоразумение! Мы просто пытаемся выжить! И кто ты вообще такая, чтобы нас за это судить!?

Но Кодаи, кажется, будто совсем не обращала внимания на его слова. Её взгляд был сосредоточено на собравшихся — растерянность, страх и недовольство охватывали толпу, что раздражало её всё больше. Вот она, людская натура, подумала она.

Лидер общины, желая не усугублять еще сильнее ситуацию, встал между Кодаи-Ноке-ва-Омоидасу и ошеломленной толпой, вооружившись своей косой. Очень не хочется, чтобы славное пиршество заканчивалось вот так.

— Все, кто здесь, мы же должны действовать разумно, верно? Это недоразумение, не так ли? — прокричал он своим людям, а затем обратился к Кодаи. — Ты ошиблась, дух. Того, что ты ищешь, у нас нет. Поэтому прошу тебя, убери свой бессмысленный гнев.

Однако дух деревьев оставалась непреклонной. Неужели она из тех, кому надо просто наказать ради наказания? Как же так вышло, что даже подобные духи склонны к таким вещам?

Норио готов был отстаивать невиновность своей общины до конца. Ему не важно, кто перед ним — человек или существо. Зеленые глаза этого мужчины мельком встретились с черными глазами Кодаи. В это время деревья начали колыхаться от зловещего ураганного ветра, и Кодаи подняла руки-корни вверх.

— Вы убили тех людей!.. Превратили лес в поле для своих глупых разборок!.. Подожгли его! — каждое её слово раздавалось всё громче, наводя ужас. — Я это просто так не оставлю!

В этот момент кто-то выкрикнул из толпы:

— Эй, ты! Да, ты о тех торговцах имела ввиду? Ну, они же сами напросились, — голос принадлежал бойкому юноше, который пытался изложить всю правду о ситуации Древесному духу.

— Аой, повтори, что вы сделали?! — резко повернулся к нему Норио.

— Г-господин, д-дух... Мы... Мы не виноваты! В-вы бы видели, в каком состоянии были их повозки! — попытался оправдать поступок своих друзей юноша, едва скрывая страх перед духом. — Как торговец может позволить себе такое? О-они... Они угрожали нам. Сказали, что расскажут императору о нашем солнечном доме. Нам не оставалось выбора!

Этот юноша обострил общий интерес, его слова вызвали кивки согласия среди остальных. Норио почувствовал, как единое волнение сменилось на уверенность, основанную на подавленном гневе и стремлении к самосохранению. Ведь все они трудились для своей общины...

— Прежде всего... Прежде чем осуждать нас, — добавила одна девушка из толпы, — Вам стоит спросить себя, как часто вы смотрели в глаза своему врагу, зная, что он может уничтожить вас одним вдохом? Мы этого не хотели, но иногда выбора нет!

Обстановка накалялась. Общинники, опираясь друг на друга, начали постепенно поддерживать позиции тех молодых людей. Все еще находясь в небольшом страхе, Норио в конце концов вновь заговорил с Кодаи:

— Они правы, дух, — произнес он спокойно, но уверенно. — Мы должны думать о выживании в этих трудных обстоятельствах. Мы не можем игнорировать угрозы, исходящие от дворца. Это — вопрос жизни и смерти! И, еще раз повторю, ты не та, кто может нас за это осуждать! Ты же дух. Тебе не понять, что такое выживание!

Словно в воздухе повисло напряжение. Но внутреннее спокойствие Кодаи едва ли можно было сдерживать, её гнев разгорелся, как вспыхнувшая искра.

— Вы слишком глупы, чтобы что-то осознавать, — прорычала она, её голос словно ломаемые ветви. — Вы не понимаете, что делаете со своей землёй и с собой!

С эти словами из глубины леса начали подниматься мощные корни, как живые создания, отказывающиеся оставаться в покое. Они обвились вокруг домиков, построенных на деревьях, с невероятной силой. Это было эхо тех, кто потерял своих братьев в той огненной буре...

Толпа зашумела от паники. Крики поднимались, когда первые дома обрушились: крепкие деревья, служившие опорой, тоже вдруг оказались поглощенными гневом духа. Вихрь корней сотрясал подмостки, и куски древесины летели в стороны.

— Нет-нет! Стой! — закричал Норио, осознавая, что дело принимает необратимый оборот. Он хотел остановить надвигающуюся катастрофу, но его голос утонул в общем крике ужаса.

В одночасье вспыхнул зловещий огонь. У все это время кого-то все ещё ярко светили масляные лампы. Этого было вполне достаточно, чтобы вся древесина загорелась, словно солнце.

— Так что, вы узнали, что значит потерять что-то важное? — прорычала Кодаи, её глаза сверкали от злости и непомерного горя. — Познайте же хоть так горе о моих погибших братьях!

Община погрузилась в хаос. Люди метались взад и вперёд, пытаясь спасти хотя бы остатки того, что у них ещё осталось, теперь лишённые буквально крыши над головой. Некоторые кричали от страха, другие пытались помочь, но никто до конца не понимал всей сокрушительной силы, с которой им пришлось столкнуться.

Норио вдруг вспомнил, что Норико может быть в одном из оставшихся домиков, и в мгновение ока его охватило безумство. Он бросился в огненный ад, вопя её имя, полностью забыв о своих обязанностях как лидера. Сердце стучало в груди так мощно, что казалось, оно сейчас вырвется наружу, пока он метался по горящему помещению в поисках сестры.

В то время, как он отчаянно рвался на помощь, Джиро и Кокоро устремились поймать удаляющуюся Кодаи-Ноке-ва-Омоидасу. Они не могли оставить безнаказанным разрушение своего дома.

Эльфийка, раскачивая собственноручно изготовленный нож-вертушку, готовилась метнуть его в духа. У неё была идеальная возможность для удара, но Джиро, быстро схватив её за талию, приподнял и удержал. Учитывая её рост, это не составило труда. Он прекрасно осознавал, что подобный шаг может только усугубить ситуацию и приведёт к ещё большему хаосу в общине, но призвать Кодаи к ответу было необходимо, кем бы она ни являлась. Его голос даже напоминал настоятельную просьбу, когда он обратился к Древесному духу, ведь дипломатия — это его сильная сторона, в отличие от того же импульсивного Норио.

— Эй, стой! Ты должна понести ответственность за то, что натворила! Это просто безумие!

Слова Джиро звучали так, словно он считал действия духа простым недоразумением. Хотя нельзя было отрицать, что молодые ребята, вероятно, перегнули палку с поджогом, не жертвуя временем на поиски более мирного разрешения вопроса. Взгляд Джиро полон недоумения и разочарования, направленный на Кодаи. И он повышал голос, пытаясь добиться справедливости.

Кокоро, полная накала, держалась в его объятиях, хотя ей было немного приятно. Но она не собиралась отпускать духа без своих комментариев:

— Ха, вот и всё это бесполезное стремление к миру между нами и вами! Кто-то вообще верит в успешный исход?.. Эй, ты! Мы, в отличие от тебя, стараемся наладить мир, а ты разрушаешь его своим деспотичным поведением! Лицемерная дрянь ты.

Джиро бросил на напарницу укоризненный взгляд, понимая, что такая агрессия только усугубит положение. Но Кокоро, как всегда, полна эмоций — её опыт из прошлого научил, что мир невозможно построить, если кто-то пытается оправдать свои подлые поступки.

Древесный дух лишь равнодушно отметила про себя, что истинный мир между людьми и духами оказывается иллюзией. В её мыслях вновь промелькнули образы тысячелетий, когда она много раз закрывала глаза на людские безобразия и пренебрежение ко всему, включая природу.

Не дожидаясь ответа, она исчезла, растворившись в густых тенях леса, оставив за собой лишь шуршание ветвей. Она так же ощутила, что устала за последнее время; даже самым великим духам нужен отдых. Кодаи в итоге решила немного отдохнуть среди своих сородичей-деревьев, укрывшись в укромном уголке, где тревоги этого мира не могли её достать. Она достигла уютной опушки и приняла облик красивого дерева, став частью леса, ведь именно является его неотъемлемой частью.

Тем временем, Джиро и Кокоро вернулись в общину, их лица искажали тревога, беспокойство и разочарование от того, что виновник в итоге так и остался безнаказанным. Тут же Норио бережно выносил Норико на спине; её облик был истощенным, она буквально дрожала от пережитого. Сердце брата вновь сжималось от страха, как в тот роковой день...

— Быстро! Помогайте остальным! — крикнул он своим товарищам, пробираясь сквозь панику, охватившую толпу. Кокоро и Джиро немедленно взялись за дело.

Община Тайо продолжала погружаться в бездну отчаяния, сотрясённая ужасным бедствием, оставившим только разрушение и горе. Дома, когда-то наполненные жизнью и радостью, теперь тонули в огненных руинах, напоминая о том, что утрата велика и её нельзя игнорировать. И даже отчаянные попытки потушить огонь не делали душе лучше.

Норио, ощущая эту боль, был полон безысходности, но его сестра оказалась сильнее, чем он думал. Норико отделалась лишь грязью от сажи и лёгкой интоксикацией угарным газом. Но в сердце юноши всё равно горело чувство, что он мог вот-вот её потерять, как и в тот день, когда уносил её от аристократа, из-за которого она больше не может ходить.

В глазах Лидера вспыхнул огонь решимости. Время не на его стороне, и ситуация была критической. Нужно немедленно что-то делать, даже если это означало идти на более отчаянные меры...

* * *

Ножки маленькой девочки шагали по тропинке, усыпанной цветами, распускающимися возле дороги. Этот путь был хорошо знаком, он вёл к их дому, где находились рассыпанные игрушки и физиономии соседей, запечатленные в ярких цветах детских рисунков.

— Мама, когда мы пойдем на праздник? — спросила она, весело смеясь, пытаясь прогнать тяжесть, что висела в воздухе. — Я хочу танцевать, как настоящая фея!

Мать лишь взглянула на неё, и на ее лице мелькнула тень улыбки, но мгновение прошло, как облако. Она тяжело вздохнула, и искренний жалкий ответ упал ей с губ:

— Не сегодня, Момо. Я слишком уставшая.

С каждым шагом в груди Момо чувствовалось тёплое волнение, но оно смешивалось с чем-то грустным, когда она замечала, как мама с трудом несёт тяжёлый мешок с одеждой. Взгляд матери стал пустым, и это било ей в сердце.

— Мама, а там было платье Рикки, да? Ей вчера папа такую красивую куклу принес... — с энтузиазмом рассказывала Момо. Она считает соседскую девочку Рикку своей лучшей подругой. Ее папа преуспевающий ювелир, но работает в городе на севере страны. Он иногда приезжает домой с различными подарками, а в будущем заберет семью с собой, где они будут жить в большом доме. Момо даже немного грустно от того, что Рикка может уехать...

Мать остановилась, обернувшись к Момо с вялой улыбкой, которая врасплох застигла её. Она наклонилась, гладя дочь по голове:

— И как, кукла красивая? Но вряд ли тебе дадут ее подержать после той разбитой вазы...

Внимая этим словам, девочка хотела было прижаться к матери, усевшись на её ногу, обнимая её так крепко, как смогла бы. Но мама не очень любит, когда ее отвлекают от работы. Да и девочка все еще помнит, как в гостях у Рикки взяла посмотреть красивую маленькую керамическую вазочку, с очень красивым узором в виде тюльпанов. Но подружка очень резко окликнула ее, из-за чего от неожиданности эта ваза просто выпала из рук Момо и разбилась на множество осколков. Девочка плохо помнит, что произошло дальше, но через какое-то время лучшая подруга стала реже и реже с ней общаться. Но очень хочется ее как-то подбодрить.

— Мама, все равно красивая именно ты! — продолжала она отвечать, скрывая частички грусти, просто изливая всё хорошее, что чувствовала. — Ты всегда будешь самой лучшей мамой на свете!

В ответ мать ничего не сказала. Лишь встала и продолжила тащить несчастный мешок с чистой одеждой. Надо быстрее дойти до дома и еще все выгладить, иначе никто не заплатит.

Путь продолжался, словно река, несущая их через тёмные горы. Момо верила, что когда-нибудь вернутся те времена, когда её мама вновь будет счастлива, и они снова будут рады, как прежде. И, несмотря на то что их жизнь была заполнена трудностями, она поклялась, что будет делать всё, чтобы именно эти моменты не исчезли.

— Посмотри на цветы, мама! — воскликнула Момо, указывая на яркие цветы в горшках, что стояли у какого-то дома. — Они такие красивые, как ты!

— Лучше не отставай и иди молча, — равнодушно сказала она, переводя дыхание из-за тяжести груза. Момо послушалась маму, хоть у нее еще оставалось много тем для разговоров. Например, что сегодня будет на ужин: рис или фасоль. Но она помнит, что мама не любит, когда ее отвлекают.

Они продолжали свой путь к дому. Когда-то подающая большие надежды куртизанка и ее дочь. Больше никого у них нет. Но маленькая Момо очень любит свою маму и верит, что однажды она станет улыбаться.

* * *

Момо медленно открыла глаза, ослеплённая ярким светом, который пробивался сквозь листву деревьев. Сердце её стучало, а в голове все еще витали остатки сладкого сна о матери — воспоминания, одновременно тёплые и тревожные. Она зевнула, вытянула руки, но вместо свежести утра её окутали холодные потоки беспокойства, не находившие покоя внутри.

— Где... я? — пробормотала она, потирая глаза.

Лесной воздух был тяжёлым и затруднял дыхание. Когда девушка поднялась на ноги, реальность обрушилась на неё с новой силой. Оглядевшись, она внезапно поняла, что спала на твёрдой земле, прислонившись к куче листьев и веток. Тревожные мысли хлынули в голову, заполнив её страхом. Сколько времени они уже в пути? Что стало с Широ?

— Ну, наконец-то, ты проснулась! — раздался укоризненный голос её спутника, и она обернулась, встретившись с его проницательным взглядом.

Лис сидел сгорбившись, его белоснежная шкура контрастировала с зелеными оттенками леса. Широ выпрямил уши и с выражением возмущения покачал головой.

— Ты ведь понимаешь, что спала в самый неподходящий момент, верно? Нам нужно было двигаться, а не устраивать пикник на земле!

Момо потупила взгляд, хотя пыталась убедить себя, что усталость — это обычная часть их пути.

— Я... я не хотела, просто...

— Просто? — прервал её Широ, его голос стал острым, как нож. — У нас нет времени на «просто». Нам нужно двигаться дальше, а не прятаться в лесу, как трусливые кролики!

Каждое его слово пронзало её, вызывая разочарование. Она думала о том, что видела в своих снах — о заботе и защите матери, и вот сталкивалась с суровой реальностью, которая не оставляла места для облегчения.

— Я понимаю, что ошиблась... — начала она, сжимая кулаки. — Но мы же остались в живых, верно? Но всё вышло из-под контроля...

Широ скривил пасть, смотряя на неё как на маленького щенка, который лишь частично осознаёт своё положение.

— И именно поэтому тебе нужно быть более внимательной, когда вокруг враги! Ты позволила ей и её прислужникам получить преимущество. Мы не идиоты, чтобы мешкать в логове врага, и ты это знаешь! Святые небеса, да у неё, похоже, все слуги — ученики!.. Они прямо на виду, как на ладони... Она и впрямь демон с прекрасным лицом...

Момо стиснула зубы. Лицо её покраснело от стыда и обиды, но слёзы не упали. Глядя на Широ, она заметила, как его рубиновые глаза, несмотря на гнев, излучали беспокойство об их безопасности. Даже во время упрёков он, в какой-то мере, защищал её.

— Я сделаю всё, чтобы это исправить, — наконец произнесла она, и её голос наполнился решимостью. — Мы можем отдохнуть, но позже, ночью. Прежде всего, нам нужно найти укрытие и понять, как идти дальше.

Широ закрыл глаза, уши его слегка опустились, словно в воспоминаниях о чем-то далёком.

— Широ... — произнесла она с натянутым тоном, уклоняясь от его взгляда. — Давай, пойдем?..

Лис, не произнося ни слова, резво скрылся в густых зарослях леса, его белоснежный мех стремительно растворился среди зелёных теней, оставляя лишь лёгкое дуновение ветра. Момо осталась стоять, не понимая, как реагировать на этот холодный и пронизанный раздражением отказ. Грусть сжимала её сердце, как тяжёлая печаль, и разум заполнился упреками к самой себе.

— Почему я такая глупая? — прошептала она, её голос застрял в глотке. — Это всё моя вина!..

Немного собравшись с духом, она направилась в сторону напарника, обхватив руками плечи, трясясь от чувства вины. Каждое слово, что Широ произнес ранее, лезло в её память, как острый наконечник стрелы. Она шагнула вперёд, отчаянно стремясь нагнать свою единственную опору.

— Широ, подожди... — слабо закричала она, пытаясь разорвать тишину, повисшую в воздухе. — Прости меня, пожалуйста...

Лес, казалось, отзывался на её крики шорохом ветвей и пением птиц, но Широ не останавливался. Его гнев оставлял её в тени, и с каждой секундой страх, что он может навсегда уйти, нарастал.

Момо вновь погрузилась в воспоминания о том, как они вошли в дом Леди Мидорикавы, чтобы отдать небольшой узелок от господина Норио. Усадьба, хотя и выглядела как уютный дом овдовевшей аристократки, на самом деле предоставила им лишь зловещий мир, полный враждебных теней. Широ заранее предупреждал, что это место опасно, и что эта женщина — наёмный убийца, но аристократическое великолепие покрывало истинную сущность.

В тот день всё шло гладко, пока не раздался тревожный шум. Служитель Леди, евнух, внезапно упал на землю, лишённый жизни. Момо помнила, как её сердце замерло в тот момент, когда он с ужасом закатил глаза и свалился в лужу собственной крови.

Ами, служанка, до этого казавшаяся мягкой и заботливой, вдруг накинулась на них, полная ярости, оставляя за собой следы предательства. Или всё-таки нет? Была ли она искренне доброй? Сердце сжалось от ужаса, если в тот решающий момент она увидела именно настоящую Ами — холодную и безжалостную.

«Но почему? Почему Леди Мидорикава позволила это?» — задавала себе вопрос, пробираясь через заросли.

Вдруг, словно ответ на её вопросы, в голове промелькнул осмысленный фрагмент: а вдруг глава дома целенаправленно допустила эту ситуацию? Может быть, она дала своим подчинённым приказ убрать их в тот самый момент, когда задержалась в своём кабинете? А, возможно, это мог быть всего лишь "дружелюбный" эксперимент для проверки реакции, так ведь? Несмотря на все усилия, Момо не могла подбодрить себя приятными мыслями. Раньше у неё получалось избегать неприятной правды, оправдывая все как лёгкое недоразумение. Это помогало ей улыбаться. Но почему сейчас всё иначе?

Размышляя о случившемся, она ощутила, как внутри зарождается новое чувство — страх. Широ, кажется, произнёс что-то про всех слуг-убийц. Значит, Ами не одна такая... И старшая служанка Хина, и мёртвый евнух Мицуо... Все они были тоже наёмными убийцами? Сколько же ещё интриг ждёт её впереди?

— Я не хочу быть глупой... — произнесла она вслух, остановившись на мгновение, чтобы затем сосредоточиться на своём напарнике-лисе.

Но он уже исчез, оставив её одну среди деревьев.

— Я должна быть сильнее! — свежая решимость пронзила её.

С каждым шагом, Момо всё больше понимала, что не собирается позволять этим потрясениям поглотить её. Возможно, пришло время взглянуть на мир с большей серьёзностью...

Следуя за Широ, она чувствовала, как его гнев отражается в её душе, подстёгивая её стремление изменить судьбу, которая ввергла их в эту чертовщину.

— Широ!.. — закричала она снова, собрав все силы. — П-погоди, ты где?

Момо не собиралась отступать, продолжая двигаться через лес, пытаясь вглядеться в следы лиса, которые стремительно исчезали среди высокой травы. Она надеялась, что в конечном итоге сможет заставить его повернуться к ней снова.

В конце концов, им нужно выбраться из леса и продолжить путь в Микадзуки. Не только из-за поставленной цели. Она помнила о наказании Кодаи, древесного духа. Ей запрещено оставаться в лесу. Чем быстрее они вернутся на Торговую дорогу, тем лучше.

Героиня старалась не падать духом. Ей удалось наконец нагнать Широ, его белоснежный силуэт всё ещё мельчал между деревьями. Однако, когда она подошла ближе, ожидалось, что лис будет куда спокойнее, но в итоге он заговорил и не произнес ни одного доброго слова.

— Вот, похоже, ты наконец решила смыть следы своих глупостей! — произнес он с горьким презрением, его хвосты резко потянулись. — И зачем это тебе? Хочешь зайти в другую «приличную» таверну и надеяться, что там вас встретят доброжелательные люди? Или ты теперь собираешься в гости к имперскому палачу?

Она вздохнула, понимая, что он совершенно не планирует смягчать свои слова, и это лишь подливало масла в огонь её раздражения.

— Да, я допустила ошибку!.. Прости... — всё же рискнула оправдаться, стараясь говорить спокойно, чтобы не разжигать конфликт. — Но это не значит, что я не могу попробовать сделать всё лучше. Мне всегда говорили, что содеянного не вернешь, но можно упорно работать над собой.

Широ фыркнул и продолжил шагать вперёд.

— Исправить? Ты даже не знаешь, как выживать! И всё ещё надеешься найти своего отца? Уверен, он сбежал, понимая, что у тебя тяжелый случай...

В какой-то момент терпение Момо иссякло. Её охватило ощущение, будто кипяток облил тело, и в груди зажегся огонь. Дышать становилось трудно, мысли путались. Но нет, нельзя поддаваться слепому гневу. Хотя сдерживаться уже было невозможно. Все накопившиеся эмоции выплеснулись наружу:

— Ты идиот! — выкрикнула она, голос её срывался, а слёзы, с трудом сдерживаемые ранее, начали катиться по щекам. — Идиот! Идиот! ИДИОТ!!!

Момо, не сдерживаясь, бросилась вперёд, прочь от противного лиса, даже не зная, куда направляется. Боль внутри неё росла с каждым шагом. Она больше не хотела слышать эти оскорбления — всё было слишком тяжело! Она пыталась находить в себе силы с этим смириться, но вот это слишком!

— Он никогда не поймёт моё стремление, — шептала она сквозь слёзы, вытирая лицо. — Этот лис просто бездушный, грубый и непонимающий. У него просто нет сердца!

Широ, наблюдая за её бегством, внутренне терзался. Он понимал, что, возможно, был излишне жесток, хотя никогда не признался бы в этом вслух. Гордость, словно щит, всегда защищает его. Эта девчонка вообще не думает о последствиях своих действий, а затем попадает в беду. Ведет себя, как ребёнок с абстрактными идеями.

Тем не менее, в душе его что-то беспокоило... Нет, им же не следует разделяться. Ещё не время. Пока они не доберутся до столицы. Если она наживёт себе смертельных проблем раньше времени, им всем придётся несладко.

— Дура! — закричал он громко, продолжая гнаться за ней. — Ты потеряешься, если будешь так бегать!

Момо резко остановилась и обернулась, в ту же секунду натыкаясь на его грозные глаза. Но её волнения продолжали накатывать, а тревога окутывала её, придавая сил двигаться дальше, чтобы скрыть свои слабости. Между ними царило напряжение, словно невидимая преграда.

Шаги Момо и Широ сливались в ритмичное движение по ещё влажной от утренней росы траве, но между ними царило почти ощутимое молчание, накалённое злостью каждого. Ни одно слово не осмеливалось вырваться наружу — просто невозможно разговаривать после произошедшего. Момо так же осознала, что проспала почти сутки, усталость после побега свалилась на неё, давила, как тяжёлое одеяло.

Путь к столице был важен для обоих, но обиды оставались в фоне, как тёмное облако. Момо пыталась сосредоточиться на своих мыслях о будущем, представляя, как этот путь может изменить её жизнь. Широ же яростно углублялся в свой гнев, делая вид, что чувства девчонки его не волнуют. Они шли, как два воина, готовящиеся к битве, полные обоюдного недовольства.

Внезапно, перед ними открылась лесная опушка — солнечные лучи пробивались сквозь листву, создавая магическую атмосферу. Птицы, поющие свои мелодии, звучали как симфония, несколько успокаивая напряженную душу. Оба облегчённо вздохнули.

Но вдруг жуткое рычание раскатилось по лесу, проникая в каждую клеточку тела, заставляя героев замереть. Момо не пришлось поворачивать голову в сторону звука, поскольку перед её глазами разверзлась ужасная картина — из леса выползло огромное бесформенное чудовище серого цвета, напоминающее массу плоти с разрывающимися сухожилиями, стекающими белой слизью.

Оно чем-то, что напоминало глаза, заметило их. Момо почувствовала, как сердце сжалось, а страх пронзил каждую её конечность.

— Широ! — крикнула она, схватившись за свой кинжал, который всегда носила с собой.

В тот же миг чудовище с рычанием ринулось в их сторону. Уклоняясь от его ярости, Момо ощущала, как адреналин начинает бурлить в её венах. Она пронзительно взглянула на Широ, заставляя его осознать необходимость быстрого действия.

— Уклоняйся! Давай! — выпалила она, пока монстр стремился навалиться на них. Она же была хоть как-то вооружена, а у лиса лишь клыки и лапы.

Широ не медлил. Без лишних слов он вскочил в сторону, оставив пространство для манёвра и подготавливаясь к ответному действию. В его глазах читалась твёрдая решимость, несмотря на гнев, который царил между ним и Момо.

Чудовище разразилось новой атакой — его огромные мокрые челюсти разверзлись, будто собирались проглотить их целиком. Оно попыталось схватить девушку длинной, странной рукой, напоминающей... человеческую?

Момо уклонилась, заметив еще, что существо стоит на чем-то, похожем на человеческие ноги. Не успела она толком осознать это, как чудовище вновь пошло в атаку. Теперь действия героев напоминали танец на краю пропасти — им необходимо действовать быстро и, желательно, синхронно.

— Что это за тварь!? — в ужасе закричала Момо, стараясь избежать очередного удара.

Момо и Широ продолжали уворачиваться от ужасного чудовища, когда вдруг лис заметил ужасные детали, которые заставили его сердце замереть. В безобразной плоти этого жуткого существа зияли деформированные человеческие руки, ноги и даже лица, искажающиеся в муках. Отвращение восполняла не только зловещий визуальный образ, но и осознание того, что это творение явно могло состоять из человеческих останков — жертв, которых оно, возможно, поглотило.

— О-откуда оно взялось?! — едва сдерживаясь, выкрикнул Широ, увернувшись в последний момент от удара, который мог оставить его без головы.

Момо, изогнувшись в сторону, тоже заметила, что это существо далеко не простое. Это была не просто обычная жажда пищи — в ней таилось нечто большее, нечто, что шло вразрез с их пониманием жизни, словно оно существовало только ради этого ужасающего голода.

Вдруг, из-за деревьев, с боевым криком выбежала девушка. С обнаженным оружием она подпрыгнула, замахиваясь для удара.

Это оказалась эльфийка с короткими зелёными волосами, облачённая в лёгкую рыцарскую броню. В руках она держала огромный клеймор, сверкающий на солнце. Прямо перед Момо и Широ она с лёгкостью атаковала чудовище, нанося глубокие раны, которые, казалось, могли лишить его шансов на дальнейшее сопротивление.

— Эй, стойте на месте! — крикнула она, парировав атаки монстра с эффектностью. — Я возьму его на себя, а вы будьте скройтесь где-нибудь! Ваш рыцарь обо всем позаботится.

Все произошло так быстро, что Момо не сразу осознала, что им на помощь выбежала эта эльфийка. Она никогда не видела их раньше. Чем больше она наблюдала, тем яснее становилось — эта стражница была не просто случайной встречной, но подготовленной к таким боям. Как ловко она распоряжалась своим мечом, размером почти с неё саму, и как будто это не было ей тяжело.

Широ, немного вдохновлённый её энергией, встал рядом с Момо, переводя взгляд на катастрофическое чудовище, а затем вновь на молодую стражницу. Серебряные доспехи эльфийки сверкали даже под грязью, что давало понять — она из имперской стражи. Ловко перепрыгивая сквозь удары зловещего существа, она вновь обернулась к ним.

— Так, эй! Не мешкайте! — снова манерно скомандовала она, уклоняясь от лап чудовища. — Уйдите в сторону, сейчас тут будет мясо! Эх, жалко, что забрало на базе оставила... Тц! — пронеслось у неё под носом.

Момо в какой-то момент почувствовала прилив адреналина. Глядя на манёвры эльфийки, она осознавала, что очень хочет помочь, но рыцарь настояла взять все на себя, охраняя её и Широ. Эльфийка, обладая невероятной стойкостью, притягивала внимание чудовища к себе, позволяя Момо и Широ укрыться где-нибудь. Но, увы, чудовище всё равно продолжало время от времени атаковать их, а рыцарь успешно рубила его конечности.

— И так, последний удар! — закричала стражница, нанося решающий удар по существо, почти перерезая его пополам. — Всё, вот и готово! Куча бесполезного фарша. Проще простого.

Чудовище повержено упало. Эльфийка удовлетворенно ухмыльнулась, словно говоря "К вашим услугам". Момо даже заметила, что у неё янтарного цвета глаза, а также острые уши.

Но не успели герои облегченно вздохнуть, как обрубленные куски начали собираться обратно воедино. Раздался очередной рык, и существо восстало, полное новых сил, готовое продолжать нападения ради своего ненасытного голода.

— Ах, ты, живучий, же гад!.. — произнесла эльфийка, приготовившись к атаке. — Регенерирует, походу! Беда. Извините, будет не мясо, а пир горой! Фу, от этого еще мертвечиной воняет! Короче, бегите лучше!

Волнение битвы нарастало с каждой секундой. Момо чувствовала, что надо улепётывать, но внутренний голос подсказывал, что она должна хоть как-то помочь. Она не хочет просто бросить эльфийку. У черновласки всё равно есть кинжал, который она ещё не использовала за время сражения.

Совместными усилиями они могли бы изменить ход этой битвы. Но чудовище не намеревалось сдаваться, его безумный голод не утихал ни на секунду. Нужно что-то делать!

Момо резко скакнула вбок, уклоняясь от протянутых рук и ног монстра, которые стремительно двигались в её сторону. Чудовище с каждым движением становилось всё более зловещим: его жуткие конечности, полные какой-то невероятной силы, растягивались как змеи и были готовы схватить всё, что попалось на глаза.

Но вдруг девушка ощутила, как невероятная энергия пробежала через её тело. Ощущение свободы и лёгкости охватило её, словно свежий ветер. В момент, когда чудовище снова готовилось к атаке, Момо подготовилась и в один миг её ноги оторвались от земли. Это словно как полёт! Всё вокруг замедлилось, и героиня оказалась позади монстра.

Как и раньше, когда ей удалось перепрыгнуть через тех убийц и трёхметровый каменный забор, только сейчас — значительно выше. Она ещё раз подтвердила себе, что может это делать! Тогда это был вовсе не сон. Но этот прыжок уже совсем не похож на человеческий... Больше как у профессионального ниндзя.

Однако, чудовище никак не собиралось оставлять их в покое. Внезапно его челюсти раскрылись, из них выплеснулась белая слизь, устремляясь на эльфийку и Широ, как паутина. Момо инстинктивно сжалась от порыва страха — она не могла допустить, чтобы что-то случилось с её другом...

— Широ, осторожно!!! — закричала она, стремительно рванув вперёд. С невероятной скоростью она перемахнула через хаос, в последний момент прыгнув и прикрыв своего друга от выброса слизи, которая ударила в них с ужасной силой.

Слизь, попавшая на неё, обожгла почти всю спину, заставив её кричать от ужасающей боли. Эльфийка, продолжая борьбу с монстром, ощущала, как жар проникает в её тело, и её броня начала разъедаться, как воск под горячими лучами солнца. Широ, ошеломленный тем, что он только что увидел, лишь смог вымолвить:

— Ты... Ты сумасшедшая!.. — его голос дрожал от страха, в глазах читался шок.

Примечая обожженные участки кожи, Момо, всё ещё с улыбкой на лице, посмотрела на него и беззаботно произнесла:

— Ай!.. Да, ничего страшного!.. Твоя шерсть слишком красивая, чтобы быть испорченной какой-то слизью! Уй!.. — бодро подметила она, хотя ей было очень больно, но она безуспешно старалась это скрыть.

Эльфийка же продолжала отчаянно драться с чудовищем, ловко уклоняясь от его ударов, подавляя желание сразиться с ним до последнего. Ей учили, что нельзя бездумно бросаться в бой — от её трупа никому не станет лучше. С каждым мгновением в её сознании возникали сомнения: "Что я вообще здесь делаю? Это же теперь не просто патруль стражника!" Тем не менее, страх и неуверенность не одолели её — она понимала, что обязана защищать своих подопечных. И единственным способом продемонстрировать свою силу — не позволить себе стать слабой.

— Эй, я справлюсь! Вы оставайтесь в стороне, — снова крикнула она с уверенным тоном, её голос наполнил воздух энергией. — Эта тварь моя!

В тот момент, когда Момо собрала всю свою решимость, адская боль от кислоты, проникающей в её спину, лишь усиливала её осознание: убегать — не вариант. В её руке всё ещё оставался старый, потёртый кинжал — давно заброшенное оружие, которое она всегда носила с собой, но сейчас оно могло стать символом её решимости.

— Я смогу! — произнесла она, её голос звучал уверенно, несмотря на внутренний страх.

Собравшись, она сделала два стремительных удара в сторону чудовища. Как только лезвие коснулось его плоти, произошло нечто невероятное. Кинжал, оставаясь в руках девушки, в одно мгновение преобразился в утончённое, великолепное оружие — катану с изящным лезвием, окружённым мягким светом. Удар стал невероятно лёгким, как будто он сам искал цель.

Присутствующие даже чуть приоткрыли рты от удивления — не только Момо, но и эльфийка с Широ не могли поверить своим глазам. А обрубленные куски плоти чудовища перестали восстанавливаться, а оно само издавало жуткий, зловещий крик боли, который наполнил лес непередаваемым ужасом. Это был не просто стон, это был вопль дьявольской агонии.

— Что за демон!.. На каком рынке ты его, черт возьми, достала!? — воскликнул Широ, не в силах отвести взгляда от нового чудесного оружия. Это было чудо, впервые открывшееся его глазу — как и тогда, когда они спасались от злобного хиноши. Но сейчас он увидел это в полной красе.

Эльфийка, быстро оценив обстановку, не теряя времени, отдала команды.

— Так, ты, девочка, присоединяйся к бою! Твоя катана ему явно не по нраву! — сказала она с ухмылкой. — И уворачивайся! Ха, теперь стало веселее!

Неуверенность снова охватила Момо, когда она вспомнила о своих новоприобретенных способностях, но, кивнув, все же решилась. С таким мощным оружием в руках она чувствовала себя готовой к битве, хотя и не понимала толком, как использовать эту странную силу.

— Я... х-хорошо, я попробую, — пробормотала она, сглотнув страх.

Эльфийка ловко маневрировала вокруг обожжённого болью чудовища, демонстрируя свои навыки, держась двумя руками за клеймор. Она настойчиво била по чудовищу, оставляя за собой след его страданий, действуя как прекрасно настроенный механизм: каждое её движение сливалось в единую симфонию.

Воспользовавшись силой своей новой катаны, Момо стремительно сделала несколько шагов вперёд. Ожоги на спине всё ещё сильно щипали, вся её энергия полностью сосредоточена на битве. Она метнулась к чудовищу и, проведя несколькими движениями катаной по его бокам с неожиданной грацией, почувствовала, как лезвие без труда разъединило куски плоти, вновь отлетевшие в стороны — у чудовища не осталось ни единого шанса на восстановление. Хотя девушка всё ещё периодически теряла равновесие, голова кружилась от переизбытка адреналина и неопытности в бою.

— Это... действительно работает! — удивлённо и радостно воскликнула рыцарь, почувствовав прилив смелости. — Так, все, хватит с него! Давай, заканчивай. Нам нужен только один крепкий удар!

Момо попыталась оценить ситуацию и придумать, как нанести финальный удар. Мысли метались в её голове, но, похоже, ей пришла в голову одна идея.

— Д-да! Кажется, знаю!.. — сообщила она немного неуверенно, однако в мыслях у неё терзались и другие варианты. Но времени на раздумья нет.

Когда эльфийка обрадовалась скорой победе, в их единственной силе открылось новое дыхание. Момо глубоко вдохнула, собирая всю решимость и энергию. Она сосредоточилась, ощущая, как её сердце бьётся в ритме боевых криков, и встала на носки, готовясь к финальному прыжку. В воздухе она, словно порыв ветра, вырвалась из плена земли, её катана сверкала в сказочном свете, прежде чем прорезала воздух.

В воздухе она сгруппировалась, словно всё вокруг исчезло — остались только она и чудовищное создание. Её взгляд стал острым, и она ощутила всю мощь духа, наполняющего её. Вниз. Вниз. Она полетела, как молния, с мощным ударом, чувствуя мощный прилив энергии. Когда лезвие встретилось с серой плотью чудовища, её охватило множество эмоций, каждая из которых оставляла за собой невидимый след.

В этот момент в её сознании вспышка мыслей, воспоминаний и призрачных голосов слились воедино, как цветные фрагменты тумана, пробиваясь сквозь нежный свет: радостный смех детей, мечтающих о будущем, и потом — крики о помощи, окутанные отчаянием. Эти обрывки жизни среди пугающих теней проникали в сознание героини, словно напоминания о том, кто бы это мог быть до превращения в чудовищное создание. Момо закричала, но её крик не исходил из уст — это был крик всех тех, кто разрывался между надеждой и бездной.

Когда катана завершила свой разрез, чудовище замерло. Вместе с ним застыло и время — его огромное тело свалилось на землю с оглушительным гулом, оставляя после себя тишину.

Однако, Момо оставалась в глубоком шоке. Её глаза широко раскрылись, она стояла на месте, охваченная смятением и ужасом, порой восстанавливаясь лишь кусочками сознания. В её памяти продолжали кружить волны эмоций и чувств, охватывая нечто большее, чем сама битва. Девушка попыталась собраться с мыслями, но их оказалось так много, что самые яркие вспышки мешали.

Эльфийка попыталась позвать её, но все звуки потерялись в тумане — Момо оказалась погруженной в бесконечные звуки: детский смех, песни о мире, знакомые имена, и, внезапно, мольбы о помощи. Эти голоса, полные надежды, страха и отчаяния, переплетались с её сущностью. С каждым новым фрагментом ощущала глубокую связь — связь с миром, который когда-то существовал.

Когда она наконец пришла в себя, её чувства вырвались, словно раскрыв шкаф со скелетами:

— Это всё существо... Оно... Это были счастливые люди, — тихо произнесла она, словно говорила сама себе. Этого было достаточно, чтобы Широ и эльфийка поняли, что происходило.

Эта стражница попыталась подойти к Момо, чей голос был полон тревоги.

— Эй, подруга? Ты в порядке?

Момо посмотрела на тело чудовища — оно больше не казалось врагом. Это был остаток боли, когда-то доминировавшей над человечностью. Вместо тёмного создания она видела бездну заброшенной жизни, перевёрнутой в ужасный кошмар.

— Почему?.. Как?.. — тихо произнесла Момо. — Они все были живыми. Это были люди.

Эльфийка, заметив, что Момо погрузилась в собственные мысли, мягко коснулась её плеча:

— Эй, все закончилось. Не стоит уходить в печаль. Не хватало мне еще экзорцизмом заниматься...

Момо медленно подняла голову, её взгляд пересекся с лицом эльфийки, и постепенно та вернулась к реальности, хотя шок всё ещё отражался в её глазах. В это же время Широ, стоящий немного в стороне, ощутил, как в него пронзила новая мысль. Он внимательно рассматривал останки чудовища, и его разум погрузился в догадки.

— Подождите... — произнес он тихо, но уверенно. — Неужели это просто слепленные трупы?

Слова Широ отозвались в мыслях остальных. Все начали переосмысливать произошедшее, внезапно обретая новый взгляд на зловещую картину. Стражница, осознав, что они только что прикоснулись к чему-то более зловещему, чем можно себе представить, тоже оценила всю ситуацию и добавила от себя, настороженно:

— Я не могу вспомнить, чтобы когда-либо встречала что-то подобное... Проклятие, это же самая тихая местность!.. Ох, придется просить прибавку к жалованию... Сходила, называется, на лёгкий патруль. Как знала, что четыре наряда с утра — к несчастью... — размышляла эльфийка, невольно уводя разговор к личным бедам. Она говорила так, словно столкнулась не с чудовищем, а с неожиданным медведем.

Она сделала шаг к останкам, демонстрируя уверенность и деловитость, несмотря на крайние страхи. Момо заметила, как на её лице появилось серьёзное выражение, но при этом её улыбка оставалась расслабленной.

— Так, лучше всего сжечь останки, — предложила эльфийка-рыцарь, оглядывая результат битвы. — Не хочу, чтобы это вновь ожило. Эх, запашок будет очень "приятным".

Момо кивнула, чувствуя, как её сердце сжимается от глубокой печали. Эльфийка, доставая из своего небольшого кожаного кармашка два камушка кремния для разведения огня. Теперь еще можно лучше рассмотреть ее доспехи — она оказалась не полностью облаченной в серебряные латы, а лишь частично, основная часть её брони была кожаной — лёгкая защита, предназначенная для базовых патрулей, а не для серьёзных сражений. Однако, слизь чудовища уже почти полностью проела грубую кожу. Вряд ли рыцарь была готова к такому исходу.

Момо глубоко вдохнула — из нее вдруг вырвалось искреннее желание помолиться за тех погибших, которых она услышала. Не важно, кто они, не важно, когда были превращены в такое существо, самое меньшее, что они по праву заслуживали — это молитвы смертных о покое их душ. Момо опустилась на колени под мягким светом, сложив руки в молитве, обращаясь к божествам с просьбой о том, чтобы все эти души нашли умиротворение после такой мучительной агонии. Она знала, что теперь всё для них закончилось.

— Прошу, пусть ваши страдания закончатся, — произнесла она с чувством, близким к мольбе. — До свидания, теперь всё позади...

В это время эльфийка подошла ближе. Она тоже присоединилась к молитве, но молча, прекрасно осознавая, что не так сильна в духовной части, но желая проявить сострадание. Ей хотелось надеяться, что дым от горящих останков — это те самые души, которые отправляются в новый дом или к своим семьям. Но запах от сожжённого чудовища действительно вызывал тошноту, как смесь тухлятины и экскрементов.

— Эх, ну и работёнка выдалась... — протянула она, оценивая свой клеймор, когда небольшой погребальный ритуал закончился. — Кстати, я Майю, — произнесла она, вытянув руку для знакомства, — лейтенант из южного гарнизона к вашим услугам.