Жизнь, продиктованная Говорящей Шляпой (джен)

«Так, стоп, это не моя спальня… Ох, Больничное крыло. ВОТ ЖЕ ДЕРЬМО». Гарри быстро оглянулся по сторонам, обнаруживая себя на подоконнике, куда он забрался, проснувшись посередине ночи. Он сразу же заметил, как мадам Помфри заходит в комнату, и тут же прикрыл глаза, наблюдая за ней. «Вот, смотри, я сплю. Не надо меня трогать. Просто дай мне поспать и сделай вид, что я не лежу тут клубочком на подоконнике». Однако это не сработало, и целью мадам Помфри определенно было его разбудить: едва зайдя в комнату, она тут же направилась к Гарри. Когда она была в двадцати футах от него, он открыл глаза и сел.

— Доброе утро, — поприветствовала она его на едином дыхании. — Будь добр, прими это ради меня, пожалуйста. — Ее движения были быстрыми и профессиональными, она протянула Гарри пузырьки, и Гарри почти поморщился. Он не думал, что она тоже рассердится.

— И для чего это? — почти что робко спросил он.

— Крововосстанавливающее, Костерост и еще одно для почек. У тебя была тяжелая степень анемии, твоя левая почка почти не работает, да и к тому же сломано два ребра. Но ты, вероятно, и так знал это. Боль от ребер и огромное количество крови в моче сложно не заметить. — Она развернулась и вышла из комнаты так же стремительно, как и вошла, бросив напоследок: — Когда выпьешь, я позову к тебе гостя.

Гарри посмотрел ей вслед, проглатывая зелья, его глаза горели.

К тому времени, когда его глаза снова стали нормально видеть, Гарри уже знал, кто был его гостем, и c долей волнения смотрел, как Блейз устраивается на его подоконнике. Они посмотрели друг на друга с минуту: Гарри с гордостью, а Блейз с прохладцей. Гарри отвел взгляд первым.

— Ты мне солгал.

— Я знаю, прости. — Гарри не мог смотреть ему в глаза.

— Пообещай, что в следующий раз, когда поранишься, ты обязательно скажешь об этом кому-нибудь.

— Но я не могу! — уставился на него Гарри.

— Тогда ты не прощен, — холодно ответил Блейз и собрался уходить.

— Я больше не буду тебе врать! — отчаянно воскликнул Гарри.

— Еще как будешь, — усмехнулся Блейз. — Я не настолько ничтожный друг, чтобы смотреть, как ты умираешь. Если ты скажешь мне о своей травме, то я помогу. Но ты не скажешь мне. Мне придется привыкать быть вечно обманутым. Не волнуйся, остальные трое не злятся на тебя. Гермиона не оправилась от шока, узнав, что ты едва не умер, — она просто плачет. Рон цепляется за нее так, как будто наступил конец света, а Тео не улыбался три дня. Они будут рады увидеть, что ты очнулся.

Он ушел.

«Не нужно мне было приходить в себя, — подумал Гарри, и слезы текли по его лицу. — Теперь все ненавидят меня».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

В этот же день чуть позже к нему зашла мадам Помфри и протянула ему сумку с приложенной запиской, написанной кривым почерком.

«Я все еще злюсь, но хочу, чтобы тебе стало лучше. Надеюсь, тебе понравится».

Внутри сумки оказалось целое ассорти сладостей: шоколадные лягушки, бобы Берти Боттс со всевозможными вкусами, несколько шоколадных шаров и даже парочка Лучшей взрывающейся жвачки Друблс.

«Может быть, он не так уж и ненавидит меня».

Гарри попробовал пару жвачек, взрывая большие пузыри по всему Больничному крылу, но это не подняло ему настроение. Мадам Помфри все еще не разговаривала с ним кроме необходимого, и Блейз не пришел еще раз навестить его. Ему все еще было, чего ждать этим вечером, — его наказание, раз он пришел в себя.

«Я в самом деле проспал три дня? Какая разница…»

Он как раз не ждал этого наказания, особенною если принять во внимание то, что Снейп не искал его в Больничном Крыле, как Гарри на то рассчитывал. В прошлый раз этот человек специально дотерпел до отработки, чтобы разобраться с ним, и это точно не сделало наказание приятнее.

«Если он не вдарил мне за драку, он вряд ли что-то сделает со мной за это… Не думаю».

Однако у него была пара идей относительно того, что этот мужчина все же МОГ с ним сделать, и среди них приятных не было.

Наконец Рон, Тео и Гермиона пришли навестить его. Очевидно, они все же пересеклись с Блейзом, потому что вместо конфет они принесли кое-что другое: Рон принес бутылки сливочного пива, которые, по его словам, он достал у домовиков, тогда как Тео пришел с медвежонком, гласящим «Скорее выздоравливай», который менял около шести или семи ярких цветов.

— Он напомнил мне тебя, — прокомментировал, улыбаясь, Тео.

Гермиона каким-то образом достала связку магглоподобных гелиевых шаров, которые она привязала к изножью его кровати.

— Знаю, они глупые, — смущенно произнесла она, — но выглядят вполне жизнерадостно. — Ее глаза были покрасневшими.

— Они классные, — ответил Гарри, улыбаясь. — Иногда я люблю глупые вещи. — Он надеялся, что это отвлечет его от того, как отчаянно смотрели эти трое, а так же от вопиющего отсутствия Блейза. Повисшее молчание прервал напряженным вопросом Рон:

— Почему ты не сказал нам ничего, дружище? Мы бы помогли тебе.

— Мне не нужна была помощь, Рон, я в порядке.

— Неудивительно, что Блейз так злится. Прости, друг, но ты несешь бред.

Разговор перешел на другие темы, но у Гарри не было сил вести беседу: они оставались с ним еще полчаса, а затем наконец ушли, когда он задремал.

Мадам Помфри пришла сразу же после их ухода проверить его и дать еще пару зелий. Она сказала, что он может идти, куда хочет, как только проснется, если пообещает, что к ночи вернется в лазарет. Гарри быстро заснул, испытав огромное облегчение оттого, что ему не придется больше пропускать занятия.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри проснулся от того, что его мягко клевала Хедвиг. «Как она попала сюда?» — удивился он, игнорируя принесенное ею сообщение и предпочитая с облегчением почесывать ее мягкие перья. Его хотя бы не ненавидела Хедвиг. «Как и все твои друзья. Хватит так драматизировать». Гарри не мог выбросить из головы слова Блейза и был благодарен за краткий отдых, вызванный появлением Хедвиг. Принесенное ею сообщение все же было чем-то менее приветливым:

«Поппи сообщила мне, что после полудня вы можете покинуть Больничное Крыло. Я ожидаю увидеть вас, как обычно, в семь. С.С.»

Гарри застонал, стоило ему заметить, что уже шесть часов, но все же продолжил гладить Хедвиг, посылая мысленные слова благодарности Хагриду за то, что помог ему получить ее. Она даже не знала о его неискренности, а потому не могла на него злиться. Она не задавала также неудобных вопросов. «Это, вероятно, единственная причина, почему я не лгу ей, — угрюмо подумал Гарри. — Такой вот я друг». Но Блейз сказал, что ему придется привыкать быть обманутым. Значит ли это, что он будет хотя бы где-нибудь поблизости? Даже если он думал, что Гарри — тупица? Он же подарил Гарри конфеты… Но не пришел навестить снова. Злилась ли на него Калли? Она и раньше злилась, когда он приказывал ей не рассказывать про него. Но как тогда Гарри попал в Больничное крыло, если это не она рассказала? Может, ему не стоило волноваться о том, была ли она рассержена.

К моменту, когда нужно было уходить, Гарри был в глубокой депрессии. Он осторожно встал с подоконника, чувствуя легкую слабость и благословенное отсутствие боли, а затем направился в подземелья.

СССССССССССССССССССС

Гарри силился сохранять свою обычную вызывающую позу и не отводить взгляд, когда Снейп взглянул на него с другой стороны стола. Так трудно было быть гордым и независимым, когда он чувствовал себя так отвратительно. «Вот еще один человек, который будет на меня орать. Отлично».

— Почему я зол на тебя, Гарри?

«Потому что по каким-то причинам тебя волнуют мои поступки? Откуда я знаю?»

— Потому что вы придурок? Не знаю.

— Сильно в этом сомневаюсь. Присаживайся.

— Я нарушил ваши глупые правила, — с пылом произнес Гарри. «Ты не стал бы злиться, если бы изначально оставил меня в покое. Этих правил вообще не должно было существовать».

— Для начала неплохо. Которое из них? И будь повежливее.

Гарри вызывающе поднял подбородок, но после того, как он не ответил, в голосе Снейпа появилось настоящее раздражение.

— Почему бы мне не дать тебе подсказку? На твоем лице присутствует огромный синяк, которого, очевидно, не было в прошлый раз, когда я видел тебя на отработке.

«Вот дерьмо, а я надеялся, что он этого не заметит». Гарри выпрямился и гордо ответил:

— Я на свои травмы не жалуюсь.

— И это все? — Тон голоса Снейпа подошел к опасному краю.

Гарри молчал.

— Прекрати придуриваться, Гарри! — рявкнул профессор.

Гарри вздрогнул и вдруг решил, что он слишком устал и расстроен, чтобы спорить. «Какая ему разница, что я скажу? Давай просто покончим с этим».

— Ладно, я скрыл их от вас.

— Ладно, а остальное? Что ты сказал мне, когда я спросил тебя о твоем состоянии в прошлый раз?

— Я сказал, что я в порядке, и это была правда!

— В порядке? Ты называешь ВНУТРЕННЕЕ КРОВОТЕЧЕНИЕ порядком? Ты явно не в себе, если так считаешь.

Гарри ответ взгляд. «Лги, как будто тебе есть дело до его реакции на правду…» Гарри некоторое время утешался этой мыслью, но, очевидно, это не сработало. Я не лгу из-за его реакции, я не хочу иметь дело с Больничным крылом и не считаю, что оно мне надо.

— Нет, сэр.

— Ты знал, что у тебя кровотечение? Ты знал, что значит синяк и кровь в моче?

— Да, сэр.

«Конечно, знал», — вдруг понял Снейп. Неудивительно, что он думал, будто все пройдет само: вероятно, он уже переживал это раньше. Но, черт возьми, он сказал Поттеру сообщать о всех травмах, чтобы он мог оказать ему помощь. Мальчишка почти умер! И теперь он говорит, что знал, насколько тяжелым было его состояние? Гнев Снейпа вспыхнул снова так же быстро, как погас до этого.

— И ты ничего не сказал? Ты сказал, что ты в порядке? Ты предпочтешь умереть, нежели сказать мне правду? — «Дело во мне? Он настолько ненавидит меня?» Эта мысль причиняла Снейпу боль, и принять ее было трудно.

— Нет, сэр.

— Но почему? — Гарри не хотел отвечать на этот вопрос. Теперь это все казалось таким глупым! Он просто потряс головой.

— Гарри, твоя ложь почти стоила тебе жизни. Скажи мне, почему это было так важно? — «Как мне предотвратить это в будущем? Пожалуйста!»

— Я не врал! Я сам могу о себе позаботиться!

«Ох, да ради всего…»

— Я нашел тебя без сознания от потери крови на твоей кровати. Единственная причина, почему ты до сих пор еще жив, — это любовь твоей домовички, которая ослушалась тебя, видя, что ты умираешь. Это точно не называется «в порядке». Очевидно, что кому-то следует позаботиться о тебе. Как я должен защищать тебя, если ты даже не говоришь мне, что умираешь? — Его голос надломился от испытанного переживания, и Гарри посмотрел на него с возрастающим страхом и гневом.

— Да как вы не понимаете? Вам. Не. Надо. Защищать. Меня! Вам. Надо. Оставить. Меня. В покое! Я чертовски хорошо забочусь о себе, я занимался этим десять лет!

— Ты вообще слушаешь меня? Ты почти погиб!

— Да плевать, это мое личное дело!

— Но не мое? А как насчет твоей матери, Гарри? Она позволила бы тебе умереть? Или твои друзья? — Гарри покраснел, начиная испытывать вину.

— Им все равно.

— Извини, «им все равно»? — Снейп недоверчиво посмотрел на него. — А ты с ними говорил уже?

— Блейзу точно, а остальным может быть и нет.

— Готов спорить, мистер Забини зол на тебя. — Снейп смягчился, услышав отчаяние в голосе мальчика.

— Да. — Гарри постарался показать, что ему все равно.

— Так почему ты говоришь, что ему все равно, если он зол?

Гарри поднял голову, стараясь продемонстрировать безразличие.

— Он не пришел навестить меня вместе с остальными. Когда я очнулся, он накричал на меня и просто ушел.

«И прислал мне конфеты», — напомнил себе Гарри. — «Он мог заходить».

— Почему он кричал на тебя?

— Не ваше дело! — «Не хочу об этом с тобой говорить».

— Это правда. — Снейп изучал его с минуту, затем вздохнул. — Если ты действительно не хочешь говорить об этом, я не настаиваю. В самом деле?

— Спасибо, — прошептал Гарри.

— Что ж, вернемся к другому вопросу. — Гарри скривился. «А если мне не нравится этот разговор?»

— Ты мне солгал.

Нет, это точно не хороший разговор.

— Ладно, ладно! Я вам соврал! И что вы будете с этим делать?

— Пока ничего: мы еще не закончили наш разговор. Какие еще правила ты нарушил?

Ну что такого важного в этом разговоре? «Почему тебе вечно хочется разговаривать о всякой фигне?» Гарри это ненавидел. «Я думаю, достаточно разговоров».

— Никакие, только одно. Вы говорили мне не скрывать свои травмы, я скрыл. Я солгал. Накажите меня. Вы все равно это сделаете. — «А все же, что я еще сделал? Что я забыл?»

— Гарри, что я попросил тебя сделать, когда завхоз Филч разобрался с тобой? — проигнорировал его реплику Снейп.

«Да, я помню это».

Гарри наконец опустил глаза. Меня никогда не били в первую очередь.

— Я не хочу вашей защиты, сэр.

— Плохо. Она у тебя есть.

Прямое утверждение застало Гарри врасплох, и он вдруг почувствовал себя очень, очень глупо. Надо было избежать этого. Очень нужно было.

— Ну так что, Гарри, какое еще правило ты нарушил?

— Вы уже знаете.

— Да, но я хочу, чтобы ты мне сказал.

— Хорошо, ладно, — пусть так. — Я не сказал вам о Капит… Парне, который гнался за мной.

«Ну, не так сложно. Я знаю только четверых людей в этой школе, которых зовут «Капитаном», и только трое из них мужчины. Я сильно сомневаюсь, что Вуд или Дэвис могли побить Гарри».

— Капитан Флинт, Гарри?

— Нет! — «ЧЕРТ!» Гарри сжал губы.

— Не стоит мне сейчас врать, мистер Поттер.

Гарри вздрогнул, и первые мурашки страха пробежались вдоль спины. Он только потом понял, что Снейп очень редко звал его по фамилии, и то, когда был очень зол.

— Ну и что дальше? Да, чертов Маркус Флинт. Какая разница? Что вы с ним сделаете — назначите наказание? Вы ничего не можете, профессор. Вы даже избавиться от него не сможете, только если Дамблдор не даст свое разрешение. Вы даже, возможно, сказать никому не сможете, кроме глупого директора, и вы не хуже меня знаете, что он тоже ничего не сделает.

— Ты принижаешь мои возможности, — усмехнулся Снейп. «Спасибо, Гарри, это все, что мне было нужно узнать». Его улыбка была далека от дружелюбной, и Гарри похолодел еще больше, помня, как Снейп отреагировал на Филча. «Я могу просто натравить Пожирателя Смерти на пятикурсника… он же ничего не сможет ему сделать, да? А знаете что? Мне плевать. Вообще. Он может хоть подвесить Флинта за лодыжки, я просто посмотрю на это».

— Тем не менее, нам следует разобраться еще с одним делом. Нам следует обратить внимание на еще одну важную деталь. Твоего домовика.

Калли. Он вдруг вспомнил, что про нее было сказано раньше. Она рассказала про меня, маленькая…

— И что с ней?

— Ты плохо обращаешься с ней.

— Я — что? Я ничего такого не делал?

— Сделал. Ты заставил ее ослушаться. Ты знаешь, что это значит для домовика ослушаться?

— Я ее не заставлял! Она сама разболтала про меня! Я должен был — не знаю — сжечь ее или что-то такое!

— Она спасла твою жизнь!

— Я приказал ей не делать этого!

— Именно, ты попросил ее сделать то, что она не может сделать! Как ты мог приказать ей просто позволить тебе умереть? Ты даже не знаешь, что ты с ней сделал!

— Да мне плевать, что я с ней сделал! Маленькая идиотка сама виновата!

«Есть только один путь заставить его понять, — с сожалением подумал Северус. — Ни одному из нас это не понравится». Северус не хотел переживать это снова.

— Ну что ж, хочешь узнать, что сделала она? Что ты сделал с ней? Как она это приняла? Я видел ее. Посмотри на меня, и я покажу тебе.

Гарри колебался, не понимая, о чем говорит мужчина.

— Гарри, посмотри на меня.

Гарри посмотрел выше, встречая его взгляд, и обнаружил себя в углу комнаты, а не перед столом, смотря, как Снейп сидит за столом и исправляя работы. С легким хлопком появилась Калли, и Гарри в ужасе и непонимании смотрел, как она пытается ударить себя пресс-папье и кочергой, прежде чем Снейп остановил ее. Он смотрел, как она передает свое сообщение, ослушавшись его приказов. Снейп вылетел за дверь сразу же, как она наконец призналась, где был Гарри. Гарри с опозданием понял: это были воспоминания Снейпа.

Затем Гарри оказался в спальне, смотря на себя сверху вниз, когда Снейп ворвался туда, а за ним Калли, рыдающая и заламывающая руки.

— Он мертв, сэр? Калли опоздала, Хозяин Снейп, сэр? Калли извиняется, сэр! Хозяин Гарри приказал никому не говорить, сэр! Калли — плохой домовик, сэр!

Внимание Гарри было приковано к Снейпу в тот момент, когда мужчина произнес какое-то заклинание над его отвратительной гематомой на животе, прежде чем выругаться. Но Снейп никогда не матерился. Гарри недоверчиво смотрел, как мужчина приказал домовику оставаться с ним и не причинять себе вред, прежде чем аккуратно поднять Гарри на руки, словно маленького ребенка.

Гарри молча следовал за ворвавшимся в Больничное крыло Снейпом, он кричал на мадам Помфри. Женщина побледнела, увидев Гарри. «А ведь я действительно плохо выгляжу», — осознал Гарри, смотря на свое обмякшее тело в руках Мастера Зельеварения. Этот Гарри в воспоминаниях был белым, как простыня, а его губы посинели. Гарри смотрел, как мужчина максимально аккуратно положил его на одну из чистых больничных коек, а затем снял с него футболку. Хотя лицо мужчины застыло в мрачном выражении, Гарри мог сказать, что он не рассержен. Но если это не злость, тогда что это? Он ведь точно не счастлив.

Внимание Гарри снова было приковано к Калли, которая воспользовалась тем, что Снейп отвлекся, и сильно ударилась головой о ближайшую стену. Он не мог помочь ей — но звал ее:

— Калли, нет! Остановись! Калли, я приказываю тебе! Пожалуйста! — Но она не могла его слышать.

«Я ведь на самом деле не здесь», — вспомнил он. Но как веселый, заботливый домовик мог так себя вести?! Слава богу, Снейп услышал ее и наложил странное заклинание — Петрификус Тоталус — и поймал Калли прежде, чем она упала на пол. Она была такой же твердой и недвижимой, как доска. «Бедная Калли», — подумал Гарри. Она ведет себя так просто потому, что ослушалась его? Спасая его жизнь?

Время пролетело с огромной скоростью: Гарри оставался на месте, но комната двигалась вокруг него, и между каждым светлым промежутком словно быстро перематывалась пленка. Мадам Помфри стояла у одного края кровати, затем у другого, затем в себя в кабинете, когда Снейп мерил шагами комнату или сидел в кресле, но не уходил. Наконец женщина ушла, а Снейп остался, продолжая вышагивать. К тому моменту, когда с Калли спало заклинание, она села рядом с Гарри, просто плача и не пытаясь больше себе навредить.

Каждый раз, когда мадам Помфри уходила, мужчина подходил и проверял пульс Гарри на его запястье, или просто смотрел за ним, или убирал прядь волос с его лица. Нет, это нереально. Этого не может быть. Это не Калли. Это не Снейп. Но время шло: небо светлело, когда Снейп наконец сдался и присел на кровать Гарри, рядом с Калли, останавливая ее каждый раз, когда она забывала или игнорировала приказы Снейпа и пыталась найти способ добраться до стены. Иногда она принималась умолять Снейпа:

— Калли должна наказать себя, сэр! Калли должна была сказать раньше, сэр! Нет! Калли должна была слушаться хозяина Гарри, сэр! Калли — плохой домовик, Хозяин Снейп, сэр!

«Все в порядке, — напомнил себе Гарри. — Это все неправда».

Часы шли, и Гарри смотрел, как Снейп боролся со сном по мере того, как вставало солнце, а затем снова темнело. Как долго он вообще собирается оставаться здесь? Наконец пришла Мадам Помфри и проверила его состояние.

— Он стабилен, Северус. Пора тебе поспать.

— Я уйду, мадам, — одарил ее холодным взглядом Снейп, — когда он будет больше, чем просто стабилен. У вас наверняка есть более важные дела, нежели время моего сна.

— Тогда хотя бы воспользуйся койкой, Северус! — раздраженно заметила мадам Помфри, затем добавила. — Мальчику не станет легче оттого, что ты изводишь себя до изнеможения и сам станешь моим пациентом.

— Я не…

— Изводишь себя? Неважно, как ты называешь бдение ночью над ребенком, мне это не нужно! Тебе нужно поспать, или я силой волью в тебя зелье, как мы сделали это с Гарри!

Снейп занял одну из расположенных рядом кроватей, слегка присев на нее, и заявил:

— Довольна?

— Ты отлично знаешь, что это не то, что я имела в виду. Тебе нужно поспать.

— Тебе надо волноваться о своем пациенте. Ты же колдомедик. Разве ты не лечишь людей? Так вот и лечи его, черт возьми!

— Так же, как и тебе предполагается защищать его, Северус?

Северус выглядел так, словно его ударили, и мадам Помфри побледнела:

— Извини, Северус, я не должна была говорить такого. Я просто переволновалась, я…

— Оставь меня.

— Я правда прошу прощения.

Мадам Помфри наконец сдалась и ушла, и Снейп немедленно покинул кровать, поставив кресло обратно к кровати Гарри. Гарри слышал его бормотание:

— Не смей мне умирать, Поттер, глупый мальчишка. Ты должен жить, слышишь меня? Ты будешь жить и совершать идиотские поступки вроде покраски моей чертовой двери и разбрасыванием животного дерьма в моем кабинете. Ты не умрешь, понял? Умрешь, и я тебя сам убью, клянусь. Приму предложение Филча и подвешу за большие пальцы ног, я поставлю тебя в этот чертов угол, который ты так ненавидишь, до тех пор, пока ты не повзрослеешь. Можешь кричать на меня, проклинать, пропускать мои занятия, когда захочешь, но не смей умирать. Я еще не закончил делать твою жизнь невыносимой, понял меня? Ты будешь жить!

«Это не Снейп. Нет. Все неправда. Я не мог так навредить Калли, и Снейп… Он совсем не переживает. Это все ложь, это Снейп все нарочно выдумал, потому что он отвратительный засаленный мерзавец».

Наконец Гарри снова вернулся в свое тело, в кабинет к Снейпу.

— Ну что, Поттер, теперь ты понял?

— Это все ложь, вы это придумали… — пытался выкрутиться Гарри, будучи расстроенным. Пожалуйста, это должна быть ложь!

Снейп заметил мелькнувшее выражение паники на лице Гарри, услышал ее в голосе, и его гнев утих.

— Я никогда не лгал тебе и не лгу сейчас.

— Вы не можете этого доказать.

— Позови своего домовика, Гарри, — вздохнул Снейп.

«Нет! Я не могу ее сейчас увидеть! Что я ей скажу? Если он не лжет…»

— Либо ты прав, и ее появление не принесет тебе вреда, или прав я, и тогда тебе все равно нужно поговорить с ней, чтобы все исправить. Позови ее, Гарри.

Он был прав. Гарри опустил глаза и напряженно позвал:

— Калли?

Калли появилась немедленно и тут же бросилась в ноги Гарри.

— Хозяин Гарри, сэр, Калли извиняется, сэр... — Вокруг ее глаза был синяк.

— Калли…

— Пожалуйста, не дарите Калли одежду, сэр! Я исправлюсь, сэр!

— Калли, пожалуйста… — Гарри начинал расстраиваться.

— Но вы умирали, сэр! Пожалуйста, хозяин, сэр…

— Калли, ПРОСТИ МЕНЯ!

— Калли накажет...

— Нет! Пожалуйста, не делай этого. Ты спасла мою жизнь, Калли. Я… Я должен извиниться перед тобой. Пожалуйста... пожалуйста, прости меня. Я не должен был запрещать тебе это.

— Хозяин просит у Калли прощения, сэр?

— Да, Калли, пожалуйста. Ты не сделала ничего плохого. — Затем он добавил шепотом: — Я сделал.

Калли раздумывала с минуту, затем выпрямилась и посмотрела на него.

— Калли умоляет вас не приказывать так, сэр.

— Я знаю, Калли, прости меня. — Гарри отвел взгляд.

— Хозяин едва не умер, потому что Калли не смогла помочь, и хозяин не позволил, сэр.

— Я не хотел, чтобы кто-нибудь узнал!

— Калли не так легко простить, сэр, — расстроенно смотрела на него Калли.

Глаза Гарри начали гореть. Нет, и она туда же!

— У хозяина есть приказ для Калли, сэр?

— Нет, спасибо, я…

И снова Калли исчезла, не дав ему возможности договорить.

Северус смотрел, как второй раз за день по щекам Гарри потекли неконтролируемые слезы.

— Гарри…

— Оставьте меня в покое, — прошептал Гарри, отводя взгляд. — Пожалуйста.

«Я не могу наказать его сейчас», — понял Снейп. Он чувствовал себя монстром.

— Ну что ж, можешь уйти, если хочешь, но я советую тебе подумать о своем поведении. Свободен.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри принял предложение Снейпа и вышел из кабинета, меняя свое лицо на лицо маггловского мальчика, которого он видел перед тем, как отправиться в Хогвартс. Есть надежда на то, что, если его никто не узнает, его никто и не тронет. Ему предполагалось думать о случившемся — и это последнее, чем он хотел заняться. Он направлялся к озеру, чтобы плюхнуться под дерево, стараясь игнорировать мысли, которые так рвались нарушить его контроль над сознанием. Он справлялся с этим пять минут, но затем картинки все же ворвались в его голову: Калли, упавшая к его ногам, синяки на ее лице, как она сказала на своем странном языке домовика, что не может простить его. Изможденный и вымотанный, он уронил голову на руки.

Он плакал на протяжении пятнадцати минут, когда заметил, как кто-то приближается к нему по газону. Когда человек приблизился, Гарри понял, что это Блейз, и тут же отвернулся. Блейз сел рядом с ним и в следующую секунду убрал волосы, обнажая все еще заметный шрам на лице. «Черт, я забыл его скрыть».

— Знаешь, — начал разговор Блейз. — Это очень маленькое место. Новости не проходят незамеченными.

Гарри отвернулся от него еще дальше, ужасаясь намеку. Блейз это проигнорировал.

— Так вот, поговаривают… Что я вроде как не дал тебе шанса.

«Нет, не дал».

— А я больше не хочу, оставь меня в покое.

— Тогда почему ты здесь? Разве ты не должен быть в другом месте? На отработке, например?

— Снейп позволил мне уйти. Хочет, чтобы я «подумал над своим поведением», — нехотя ответил Гарри.

— Звучит не очень весело.

— А это совсем не весело.

— И что, именно это ты и делаешь?

— Ты вообще когда-нибудь пытался не думать ни о чем? — раздраженно спросил Гарри. — Разве я не просил тебя уйти?

— Справедливо. Ну и что дальше?

— Жизнь идет своим чередом, вот что дальше.

— Извини.

— Ты не виноват.

— Виноват. Ну, отчасти.

— Я же сказал, что извиняюсь, — пробормотал Гарри, вспомнив их предыдущий разговор.

— Хочешь сделать это еще раз? — хмуро посмотрел на него Блейз.

— Я не знаю, — сконфуженно покачал головой Гарри. — Я... ненавижу лазарет. Я хотел сам себя вылечить. Я не виноват в том, что облажался. Даже не я начал драку! Я просто хотел уйти, подлатать себя, может и очень медленно, да и забыть, что это вообще случилось. А вместо этого все ненавидят меня, и даже ты.

— Ты напугал нас. Ты почти умер, и даже когда мадам Помфри сказала, что ты идешь на поправку, ты все равно плохо выглядел. Вот… вот почему я так разозлился. Я не хочу, чтобы это повторилось. Как мы можем позаботиться о тебе, если ты даже не говоришь нам, что умираешь? Когда ты лжешь даже в ответ на наши вопросы?

— Снейп сказал точно так же. Почему вы все считаете себя обязанными заботиться обо мне? Я не ребенок, я сам могу о себе позаботиться! Если бы ты сдался, то не разозлился бы на меня, когда я не сказал тебе. Мне не нужна твоя помощь!

— Гарри... — Гарри неожиданно понял, что Блейз смотрит так, словно Гарри может его ударить — обиженно и зло. — Ты хочешь, чтобы мы отстали от тебя? Оставили тебя в покое? Хочешь, чтобы мы тебе не помогали, когда тебе нужна помощь?

Ну почему это так его ранит?

— Я просто не понимаю, почему вы все так из-за этого переживаете! Пострадал я, вы тут причем? Ты, Снейп, Помфри, даже Калли! Ну почему вам всем просто не отвалить от меня?

— Потому что, — Блейз неловко отвел взгляд, — ну, я думаю, нам есть до тебя дело! Мы не хотим видеть, что тебе больно. Ну почему ты этого не понимаешь? Мы хотим, чтобы ты был в безопасности, счастлив, потому ты что-то значишь для нас, ты мой друг, ты подопечный Снейпа, «хозяин» Калли. Ты важен нам. Когда ты счастлив, то счастливы и мы, когда грустишь, это расстраивает нас. Мерлин, Гарри, ты ведешь себя так, словно до тебя никому никогда не было дела!

— Я чертовски хреновый «хозяин». — Последнее Гарри комментировать не стал, вместо этого указав на ошибку в логике Блейза.

— Я видел, как она себя вела, — скривился Блейз. — Она в порядке?

— Не знаю. Она почти не разговаривает со мной, ненавидит меня. Не то чтобы я этого не заслужил… — горько произнес Гарри.

— Если она хорошо тебя знает, — мягко похлопал его по плечу Блейз, — она знает, что ты этого не хотел. Она вернется.

Гарри решил игнорировать эту сияющую надежду, подумав об изъяне в логике Блейза.

— Ты также считаешь, что Снейпу есть до меня дело. Ты вообще понимаешь, что ты говоришь?

— Да, Гарри, — странно посмотрел на него Блейз. — Я говорю о мужчине, который провел три дня безвылазно менее чем в десяти футах от твоей постели. Ставлю любые деньги, он никогда не делал ничего подобного для другого студента.

Гарри просто молча смотрел на него, осознавая, что Блейз говорит, и новые картинки потоком хлынули в его мозг: воспоминания Снейпа, которые подтвердила Калли. Снейп разговаривал с ним, пока он был без сознания, отчаянно угрожал и просил не умирать. Этого не могло быть. Обеспокоенное лицо Снейпа, когда он нес Гарри в лазарет, его изматываюшее решение не спать, его выражение лица, когда мадам Помфри обвинила его в травмах Гарри. Нет, нет, нет. Черт, это неправда. Это ложь. Мадам Помфри сказала что-то в одном воспоминании — что-то о присмотре за ребенком? И волнении? Это не Снейп.

Затем Гарри начал вспоминать и другие моменты: злость Снейпа на Филча, его прямое объявление защиты. Его речь о том, что Гарри не урод, о заботе о детях. Внезапно еще более скрытые воспоминания приобрели иной смысл: Снейп позволил ему не стоять лицом в угол, когда это привело Гарри в ужас, даже несмотря на то, что мужчина был зол, его тихие шутки, его злость, когда Гарри подвергал себя опасности, его терпимость к бесчисленным проделкам Гарри. Он называл его Гарри, просматривал его тесты, и даже привел Тонкс для присмотра за ним, хотя она мастеру зельеварения не нравилась. «Нет. Он ненавидит меня. Он существует, чтобы выводить меня из себя». Снейп позволил Гарри уйти, и даже дважды, хотя сейчас он должен был быть наказан.

Взрослые никогда не извиняются. Но Снейп извинился. Может быть, фотографии тоже не должны были причинить боль?

— Ты… ты правда думаешь, что ему есть дело до меня? — все еще с сомнением спросил Гарри, но Блейз ответил уверенно:

— Да, Гарри, я действительно так думаю.

— И это… поэтому он так злится? — «Как такое может быть?»

— Да, вполне.

— Объясни мне, почему, еще раз? — «Я не уверен, что когда-нибудь смогу это понять».

— Он волнуется за тебя, поэтому, когда ты страдаешь, он обеспокоен, напуган. Когда ты в порядке, то все, о чем он думает, — что ты придешь к нему и скажешь правду сразу же. Поэтому он так злится. Потому что он был напуган. И это отчасти твоя вина. Потому что ты не сказал ему, что ты пострадал.

— Подожди, так он сердится потому, что испугался?

— Да. — Гарри почти слышал в продолжение: «Я же сказал это уже три раза».

— Мы точно о Снейпе сейчас говорим? Испугался?

— Испугался того, что ты мог умереть. Конечно, испугался. И я испугался.

«Это все равно какая-то бессмыслица. Его страх за мою жизнь означает… что он не хотел, чтобы я умер. Что он беспокоился. Это ненормально».

— Тогда мне нужно, наверное, извиниться. Я не знаю.

— А перед Снейпом не хочешь извиниться?

Это снова поразило Гарри. Он провел три дня, просто смотря за тем, как я дышу. Три дня.

— Э-э-э…. Не знаю. — Он чувствовал потребность сказать правду. — Наверное, нет.

— Может, тебе все же стоит, — тихо сказал Блейз.

— А может, мне просто не хватает смелости?

— Да, понимаю, — кивнул Блейз, — злая летучая мышь подземелья и все такое. — Тон его голоса потеплел, и Гарри напряженно спросил:

— А ты все еще… злишься на меня?

— Немножко, — серьезно ответил Блейз. — Ты все еще не пообещал мне рассказать о подобном в следующий раз. Ты скорее сказал, что снова мне соврешь, а врать о подобном — просто идиотизм, Гарри. Это может тебя убить.

— Я знаю, — вздохнул Гарри.

Блейз посмотрел на него, и гнев снова стал слышен в его голосе:

— Пожалуйста, я не заставляю тебя, но, умоляю, позаботься рассказать хоть кому-нибудь в следующий раз. Я знаю, Снейп тебе не очень нравится, но он не единственный заинтересован в этом, Гарри.

Он ушел, а Гарри снова вспомнил то, что он раньше сказал о реакции Тео, Гермионы и Рона, снова увидел избитое лицо Калли в своем сознании. Казалось, что Блейз почти простил его, но Калли, похоже, не сможет сделать то же. Обычно Калли такая… счастливая. Даже больше того, она была упрямым маленьким существом, всегда хлопотала вокруг него, сложив руки на коленях, настаивала, чтобы он больше ел, потому что: «Вы такой худенький, хозяин, сэр! Это неправильно, когда хозяин Калли — сплошные локти и коленки!» А теперь она словно раб. Он словно сам врезал ей по лицу. Еще больше расстроенный, Гарри отправился в свою спальню, чтобы взять сумку с книгами и вернуться в лазарет. Он не пропустил ни одного занятия, но не занимался целую неделю, так что ему придется постараться, чтобы закончить все домашнее задание вовремя.

На следующий день Гарри постарался уделить все внимание занятиям, чтобы избежать новых неприятных мыслей, но делал это он с опущенной головой, особенно на Трансфигурации. МакГонагалл все занятие поглядывала на него, и Гарри поймал себя на мысли, что он не может посмотреть ей в глаза. Обычно он всегда смотрел в ответ, но в этот раз он думал: «Неужели я и ее боюсь?» И не мог отреагировать гневом, как обычно.

Наконец, она встала перед Гарри и аккуратно сжала его плечо, заставляя посмотреть на нее. Она слегка улыбнулась, и он достаточно расслабился, чтобы улыбнуться в ответ. Слава Мерлину. Гарри нравилась профессор МакГонагалл: она позволяла ему проводить время (или прятаться) в общей гостиной ее факультета бесчисленное количество раз, и не относилась к нему как-то иначе, чем к своим студентам. Ее прощение только усилило это чувство. Если бы все прощали так же быстро.

Минерва смотрела на своего псевдольвенка через весь класс. Видя, как он входит и выходит из гостиной Гриффиндора большую часть времени и слыша о его… семейных проблемах… от Дамблдора, она почти пришла к тому, чтобы считать Гарри одним из своих подопечных. Она беспокоилась за него так, словно он был одним из ее львят, и она была так же недовольна узнать о случившемся, будто это случилось с ее студентом. Гарри принял это иначе: вместо того, чтобы бороться с ее гневом, он, казалось, принял его, пряча от нее взгляд. Он казался таким маленьким, что снова быстро завоевал ее симпатию.

Его слабая ответная улыбка, когда она показала ему, что простила его, окончательно растопила ее сердце. Бедное дитя. Он так старался показать, что ему все равно… что от этого было только яснее, насколько он переживает. Ее подопечные, казалось, хорошо относятся к нему, но некоторые профессора — особенно профессор Синистра — и персонал не скрывали своего пренебрежения и усложняли его жизнь. Но в его оправдание Минерва ничего не могла предоставить, учитывая, что он действительно вел себя неуважительно и принадлежал к Слизерину.

ГПГПГПГПГПГППГПГПГПГГПГПГП

Наконец учебный день Гарри закончился, и все мысли нахлынули обратно, словно приливом. Слишком много всего навалилось: как только он выгнал Снейпа из своей головы, так немедленно начал думать о Калли. Когда наступал светлый момент, и Гарри не думал о них, то вперед выступали мысли о Блейзе и друзьях, внося свою лепту в чувство вины Гарри. В основном, конечно, он думал о Снейпе. Блейз сказал, что тот волновался за него… и, если бы это был кто-нибудь другой, Гарри бы согласился со всеми доводами, указывающими на это утверждениями. МакГонагалл же не сидела с ним три дня, но она все равно ему нравилась.

Снейп отличался от МакГонагалл. МакГонагалл симпатизировала ему, возможно, считала одним из своих львят. Снейп относился к нему иначе, чем к остальным студентам. Одно объяснение заключалось в том, что он ненавидит Гарри и пытается унизить его… и другое было гораздо более сложным. «Вся эта фигня была с правилами была ради моего же блага. А теперь я нарушил их и едва не умер. Снейп должен торжествовать, а не злиться».

Но и это логическое суждение работало, если Снейп ненавидел его. К несчастью мысленного устоя Гарри, становился все более и более очевидным тот факт, что мужчина не ненавидит его, и Гарри все меньше и меньше был способен сопротивляться этому. «Черт. Черт. Черт. Черт. Разве я сказал, что хочу больше проблем в своей жизни? Разве я говорил, что хочу, чтобы взрослые вдруг решили «заботиться» обо мне? Не хочу я этой «заботы», — напомнил себе Гарри. — Это не для меня. Я так долго сам заботился о себе, что мне не нужен никто, чтобы «оберегать» и «защищать» меня. Это точно не для меня. И точно не для того, кем я хочу быть. Пусть Снейп найдет и пожалеет кого-нибудь другого».

Гарри действительно не понимал, что защита Снейпа не обусловлена жалостью, но мысль о том, что он вдруг начнет относиться к нему так же, как к другим студентам, причиняла боль, ведь теперь он знал, что Снейп не ненавидит его. «Я с этим справлюсь. Ему правда надо отвалить от меня и перестать контролировать, просто потому что я… — Гарри пытался не думать дальше. — Важен… для него». Изображение обнимающей его матери вдруг предстало перед глазами, и горло Гарри болезненно сжалось. Прежде чем он смог избавиться от наваждения, ему вспомнился разговор со Снейпом.

— Какая теперь разница, любила она меня или нет, если она умерла? — спросил тогда Гарри.

— Разве не лучше знать, что кто-то вообще это делал, Гарри? — Ответ Снейпа сбил его с толку.

Гарри не осознавал этого тогда, но теперь ему пришлось мириться c этим открытием. Просто… слишком много всего сразу. Как ему полагается понять, что кому-то не все равно, если он не знал, нормально ли это, если кто-то беспокоится за него? Было легче, когда Снейп со своей ненавистью был ему не важен, но Снейп со своей заботой? «Моя ма… Миссис Поттер была другой. Но ее больше нет, чтобы за... Чтобы мне было до нее дело. А вот Снейп есть». Между прочим, его отработка у Снейпа как раз через три часа. «Черт, слишком быстро. Очень быстро. Как мне теперь себя с ним вести?»