Жизнь, продиктованная Говорящей Шляпой (джен)

— В заключении, я хотел бы попросить всех вас обращаться с ним как с любым другим студентом, пока присматривающие не убедятся в том, что он будет в безопасности. То, что он выжил после атаки Волдеморта, не делает его неуязвимым. Он одиннадцатилетний мальчик. Есть вопросы?

— Конечно, мы будем вести себя с ним как предписано, как с любым другим студентом, но вы только что сказали нам, что ребенок совершенно не осведомлен о магическом мире! Как нам уберечь его, если он даже не знает, чего следует избегать? — резко спросила Минерва МакГоннагал.

— К своему огромному отвращению, я должен согласиться с Минервой, Альбус. Несомненно, Вы не ждете что столь высоко оцененный педагогический состав этого почтенного учреждения просто проигнорирует плохое поведение надоедливого мальчишки — он, как Вы сказали, одиннадцатилетний ребенок — до тех пор, пока он сам не осознает это и только ЗАТЕМ попытается все исправить? Конечно, мы не смеем позволять ему устраивать беспорядок, балуя его студенческую жизнь покоем? — усмехнулся Снейп и проворчал:

— И это еще не все, что я хочу сказать, — эхом пронеслось по всей учительской, вызывая тихие смешки большинства.

— Что вы имеете в виду, Минерва? — осведомился Дамблдор, игнорируя тот факт, что замечание было чисто риторическим.

— Я считаю, что кому-то следует обучить мальчика, как ориентироваться в магическом мире. Кроме того, Гарри необходимо осознавать реальную опасность, что возникнет, как только он вступит в наш мир. И да, Северус, я сомневаюсь, что это даст результат. Я также думаю, что кто-либо должен удержать мальчика на правильном пути, если это не получиться у его родственников. Четверть учеников и их родителей захотят воспользоваться этим еще до его прибытия. Он должен быть осмотрителен.

«И снова я должен согласиться с Минервой» — подумал Снейп. — «Хотя я уверен, она имела в виду МОИХ студентов и их родителей, не своих».

— Хочешь сказать, что необходимо рассказать одиннадцатилетнему парню, что его товарищи хотят его СМЕРТИ?! — воскликнул Филиус. — Это нелепо. Просто позволим мальчику быть ребенком. Мы должны защитить его.

«Спасибо, Мерлин, за оптимизм. Это просто первая необходимая мне вещь этим утром» — снова подумал Снейп.

— Мы можем, можем МЫ, Филиус? — скривился Северус. — И когда в последний раз ты ходил по коридорам, отыскивая заблудившихся студентов? Ты, в отличие от меня, способен бодрствовать всю ночь для того, чтобы сохранить ему жизнь?

— Студенты знают, что им не позволено бродить ночью по коридорам, Северус, — парировал Филиус. — Несомненно, все будет в порядке в этом плане.

— Не будет проблем! ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, Филиус. Ты искренне веришь, что Гарри волшебным образом будет СЛЕДОВАТЬ этому правилу?

— Как и все студенты, разве нет?

Северус задохнулся, не находя ответа, подобно рыбе, выброшенной на сушу.

— Эм, Филиус, в действительности...нет. Они не следуют. Более того, твои райвенкловцы и мои гриффиндорцы хуже всех — твои в библиотеке часами напролет, мои в основном ищут идеи для невинных шалостей, — улыбнулась в тот момент Минерва, забавляясь возмущением Северуса.

Мастер Зелий наградил ее свирепым взглядом.

«НЕВИННЫЕ?? Ты называешь кражу ингредиентов для создания фейерверка невинной? А что же тогда очень ГЛУПО и ОПАСНО? »

— Не смотри на меня так, Северус. Близнецы Уизли знали, что они делают. Я уверена, они собирались осторожно запустить его снаружи.

«Да действительно? Ты прекрасно знаешь, лучше меня, что все закончилось именно в моем классе. Ты тогда выглядела чрезвычайно довольной, даже очень, ты, старая летучая мышь!»

— Я не сомневаюсь в важности этой дискуссии, но я должен попросить вас вернуться к нынешней проблеме. Я понимаю это, Минерва, что ты хочешь, чтобы Гарри понимал необходимость быть осторожным, в то время как ты, Филиус, хочешь защитить Гарри от возникающих проблем, и, Северус, предпочтешь быть строгим, тем самым уберегая его от неприятностей?

Все три профессора кивнули.

— Я так же считаю, что Гарри необходим какой-либо учитель, чтобы помочь ему привыкнуть к волшебному миру так же хорошо, как ему положено по статусу, и принуждать, если понадобиться, — снова подала голос Минерва.

Дамблдор казался глубоко задумавшимся, и его взгляд метался между Минервой и Северусом, и Снейп подивился тому, какую новую интригу он мог придумать за такое короткое время. Наконец Дамблдор заговорил:

— Конечно, я согласен со всеми вами, особенно с Минервой и тобой, Северус. Семья Гарри приняла его, но особой заботы не наблюдалось. Ему нужен кто-то, кого бы он мог специально просить разъяснить и научить. Э... Наставник, в некотором роде. Кто-то, кто, как сказал Северус, не только проследит за его поведением, но и объяснит все остальные вопросы, сформирует определенную модель. Кто сможет встать на вершину приоритетов Гарри.

— И кто бы это мог быть, Альбус? — Минерва выглядела очень довольной.

— Как насчет главы факультета? — Альбус бросил быстрый взгляд на Северуса, побуждая Мастера Зелий проявить преимущественно сдержанность.

Минерва стала просто счастливой: мальчик обязательно попадет на Гриффиндор!

— Это будет намного проще для его наставника и наоборот.

Она так же упорно в это верила.

— Абсолютно! Я буду рада заботиться о мальчике, когда — если — он выберет мой факультет.

Альбус наградил ее сияющей улыбкой, хотя он продолжал смотреть на Северуса, и блеск в его глазах заставлял молодого мужчину почувствовать явное недоверие словам.

— На это, полагаю, мы все согласны? Отлично. До следующего собрания, друзья мои.

«— Хмм, тяжело. ОЧЕНЬ тяжело. Я вижу долю храбрости. Неплохой ум, к тому же. Есть талант, о да. И желание проявить себя. Но куда же определить тебя?» — размышляла Шляпа.

«Талант? Смелость? Это ты обо мне говоришь? И это был риторический вопрос?»

— Эмм...Могу я задать вопрос?

— Конечно, дорогой, — удивилась Шляпа.

— Это правда, что все темные волшебники учились в Слизерине? — смутился Гарри, чувствуя себя в высшей мере глупо.

«Я говорю со ШЛЯПОЙ». Гарри подавил улыбку. «Видели бы меня сейчас Дурсли...»

— Не все, нет. Большинство, честно говоря. Но вины факультета в этом нет. Он пытается определить то, что заставляет людей обращаться к тьме. Студенты Слизерина могут быть ... неправильно понятыми. А что такое? Ты хочешь на этот факультет?

«Я просто хочу здесь остаться, вот и все. Не вылететь».

— Каждый думает, что я особенный. А если... — Гарри сглотнул, ужасаясь проявлением собственной слабости, пусть даже и перед Шляпой.

Скажет ли Шляпа Дамблдору, что Гарри вовсе не великий маг? Отправит ли директор его домой? Затем он поднял подбородок. «Кто скажет, о чем они думают?». Он смело продолжил:

— ... я не такой?

«Что если я просто обыкновенный, несносный мальчишка, ошибка? Таким позволено находиться здесь?».

— Ну что ж, все, что мне было нужно, я узнала. Слизерин!

Все разговоры в зале неожиданно прекратились. Когда Гарри снял Шляпу, он оглянулся. Дамблдор широко улыбался и говорил что-то своему соседу. Что бы то ни было, это заставило мужчину нахмуриться. Все смотрели на Гарри с любопытством. Затем слизеринцы начали аплодировать ему, и остальные присоединились к ним. Перед тем, как Гарри сел за стол своего факультета, положив Шляпу на стул, он услышал ее последнюю фразу:

— Просто на заметку, Гарри. Будет лучше и легче для тебя, если ты прекратишь прятаться.

— Прятаться? — хмуро переспросил Гарри и услышал мысленный вздох Шляпы.

— Прекрасно. Иди к своему столу.

Напряжение оставило комнату, когда Гарри с достоинством занял место за своим столом, где был приветливо встречен слизеринцами. Мрачный мужчина рядом с Дамблдором прекратил его разглядывать и даже кивнул ему в знак приветствия. Гарри принял это, хотя сдержанность мужчины была более чем нейтральна. Он сделал себе мысленную пометку быть внимательнее, а затем запихнул ее подальше.

Вскоре он был представлен своим новым однокурсникам. Слева — Теодор Нотт, уверенный в себе, но болезненного вида мальчик с темными волосами. Справа сидел Блейз Забини, державшийся прямо и гордо, внимательно подмечая все, что видит. Напротив него расположился Драко Малфой, которого Гарри уже видел и находил весьма неприятным типом; по обе стороны от Драко сидели Крэбб и Гойл, сами себя назначившие его телохранителями.

«Что за глупые имена? Малфой, Крэбб и Гойл. Это как Роковая Наташа и Борис Баденов. Леди и джентльмены, позвольте мне представить главных виновников торжества!». В отдалении за столом сидели Миллисента Булстроуд и Пэнси Паркинсон, уже опрометчиво набравшие себе друзей и, в основном, игнорировавшие грубиянов вокруг. Подошли их старосты, представились как Розалинда Лэбеукс и Грегори Стоун. Гарри собрал всю свою смелость, чтобы спросить то, что беспокоило его с того момента, как он увидел Дамблдора, разговаривающего со странным мужчиной.

— Кто этот человек, рядом с директором?

— Мрачный такой? Это наш декан, глава факультета. Не беспокойся, он ругается что язвит. Он не причинит тебе вреда и поможет, если это будет действительно необходимо, но выйти сухим из воды не позволит. Честно говоря, мы все его побаиваемся. Просто потому, что когда он язвит вместо ругательств, это не значит, что он не насмехается на самом деле, — ответил Стоун.

«СПАСИБО. Это была попытка убедить меня? Не ты ли начал предложение с «Не беспокойся»?». Гарри попытку оценил, хотя староста Стоун выглядел вполне нормальным.

— Что, даже с новенькими? — поинтересовался Гарри.

— «Я думал, взрослые существуют для того, чтобы осложнять жизнь»? — с любопытством посмотрел на него Стоун, и Гарри озарил его улыбкой, удачно нейтрализуя все подозрения старосты, который еще мог ему пригодиться.

* * *

— Поздравляю, Северус, с приобретением подопечного! — поддразнивая, воскликнул Дамблдор. — Я уверен, Гарри будет рад такому наставнику, как ты!

Северус хмуро посмотрел на старого мужчину перед тем, как начать паниковать. «Это не то, чего я хотел достичь на этой работе. Наставник ребенка? Следить за его нуждами? Конечно, я могу присматривать за факультетом, но... нет. Это плохая идея. Я даже не люблю детей. Особенно этого ребенка».

— Ты понимаешь, Альбус, что я ненавижу этого мальчика? Что это сын Джеймса Поттера, а я Пожиратель Смерти? Ты действительно думаешь что все пойдет отлично?

— Ты сейчас не пойдешь на попятную ? Кроме этого, ты уже согласился, — невозмутимо глядел на него Дамблдор.

Северус посмотрел в глаза директора.

— Я не делал ничего подобного. Я был согласен только с тем, что Минерва должна опекать мальчишку.

Но Северус даже не надеялся, что директор не позволит этому случиться. Альбус обладал известным упрямством во всем, что касалось его идей. Чем сумасшедшее он казался, тем больше его любили.

— Так и есть. Ты думал, что мальчик попадет в Гриффиндор, и Минерва возьмет на себя обязанности. Но это все пустяки, — настаивал старый мужчина. — Ты отказываешься сейчас?

В его голосе звучало предупреждение, но Северус проигнорировал его.

— Честно говоря, да. Я отказываюсь. Я не собираюсь нести ответственность за благополучие этого нахального, хвастливого, слабоумного и самоуверенного щенка.

Северус попытался выдержать взгляд Альбуса, наполненый молчаливым осуждения. «Черт, старик, я серьезно». Но разочарование в глазах директора было заметно, и мастер зелий снова ощутил себя четырнадцатилетним подростком с крупными неприятностями на носу. Он держал зрительный контакт столько, сколько мог, но, как обычно, недовольство директора победило. Однако, его собственный взгляд был лишь попыткой защититься. «Не заставляй меня делать это. Я не могу. Ты знаешь, я не могу. Я ненавижу Поттера. Как я могу не ненавидеть мальчишку? Как мальчишка может не ненавидеть меня? Ты же не собираешься преодолеть почти двадцать лет ненависти чистым идеализмом?».

Тем не менее, взгляд Альбуса оставался непоколебим, и Снейп больше не смог его выносить.

— Да, сэр, — пробормотал он, опуская глаза. — Я сделаю все, что в моих силах.

— Спасибо, Северус. Это все, что я могу сказать.

К тому моменту Северус заметил Поттера и осторожно, безразлично кивнул, почти так же, как Пожирателю или подозрительному члену Ордена. Профессионально. Без единой эмоции.

— Я буду строг с ним. Я не смогу сохранить ему жизнь, если он ни во что не будет меня ставить.

— Его дисциплина — это полностью твое дело, Северус. Я доверяю тебе, — кивнул в ответ Дамблдор.

Он улыбнулся Снейпу, который был вынужден снова опустить глаза. Выносить одобрение директора было почти так же невыносимо, как и его осуждение. «Я собираюсь разочаровать тебя, старик. Я не справлюсь с этим».

* * *

Тем временем Гарри был втянут в радостную болтовню однокурсников, успокоенный тем, как легко они приняли его, как вели себя с ним: вежливее и дружелюбнее, намного тише, чем ребята за другими столами. Гарри был обеспокоен: отдаленный от Рона (шумного рыжеволосого, которого он встретил в поезде), он мог не найти других друзей. Рон не симпатизирует слизеринцам, но Гарри надеялся, что его распределение никак не повлияет на их отношения. Громкий от природы, Рон казался весьма забавным парнем, хотя наличие множества друзей было не самой главной вещью, о которой Гарри следовало бы беспокоиться. Он надеялся, что сможет некоторое время избегать Драко Малфоя — Малфой выглядел самодовольным и неприятным типом тогда, на Диагон-аллее, а затем стал активно пытаться подружиться с Гарри как только узнал, с кем встретился на самом деле. В конце концов, он завел себе двух шкафообразных закадычных друзей. У Гарри было много слабостей, но он не был глуп. Учитывая опыт, полученный от кузена, он не торопился лезть в драку. «Я не собираюсь быть захваченным врасплох просто потому, что люди подошли ко мне и поздоровались».

Блэйз и Тео казались хорошими ребятами. Тео — шумный и болтливый, добродушно хвастался тем, как легко дались ему летние занятия и все веселые заклинания, что он изучил; затем, прищурив один глаз, перекрасил свои волосы в ярко-фиолетовый цвет. Понаблюдав, Гарри заключил, что этого для Тео более чем достаточно, чтобы развеселить самого себя. Блэйз говорил меньше, но охотно и мелодично смеялся, изредка вставляя серьезные и резкие комментарии, заставляя Гарри поверить, что они отлично поладят. Наконец ужин исчез, и взгляды обратились к Дамблдору, говорившему об опасных коридорах и запретных местах перед тем, как отправить всех в общие гостиные. Гарри был очарован. Запретные коридоры и места, и даже Лес носит такое название. Что за тайны, о которых директор предупреждал так спокойно, упоминая мучительную смерть в случае нарушения правил?

«Это место определенно клёвое».

* * *

Когда Гарри зашел в гостиную Слизерина вместе со всеми, он был просто поражен ее уютом и светом, заставленная удобными диванами и креслами, устланная пушистым ковром — все краски здесь имели красивый зеленый оттенок. Гарри вспомнил кричащие цвета Гриффиндора и содрогнулся. «Я бы ослеп». Порядком удивили его окна. «Я могу поклясться, что мы под землей». Он вспомнил потолок в Большом Зале и пожал плечами. Отчего же тот, кто создал целое фальшивое небо, не сможет создать пару-тройку окон? У него не было времени осмотреться перед тем, как старосты позвали всех, чтобы навести порядок перед встречей с деканом.

Еще до того, как Снейп вступил в комнату, Гарри вместе с остальными первогодками был поставлен в ряд перед старшими учениками Слизерина — спину прямо и руки перед собой, нервно переступая с ноги на ногу или заламывая пальцы. Все, исключая Тео, который казался абсолютно невозмутимым. Он стоял как обычно, но даже отдаленно не напоминал того, кто нервничает: то и дело гордо касался своей новой прически и обязательно возмутился бы вслух, если бы сумел повторить то заклинание, которым такое натворил.

Гарри тоже нервничал. Снейп был таким же взрослым, как и остальные: он естественным образом ненавидел Гарри просто за его существование, и совершенно точно будет наказывать его за это. Что это была за попытка перемирия в Зале? И поэтому Гарри встал наравне со всеми, приготовившись прослушать литанию* правил, которым и так следовал. Снейп, однако, выглядел так, как будто собирался ругаться: влетел в комнату, как если бы он был королем, а они лишь смиренные слуги, и Гарри поменял позу, выпрямляясь. «Ты не напугаешь меня, кретин». Хулиганы нападают на более слабых, так что он просто не будет слабым.

* * *

Северус Снейп вошел в слизеринскую гостиную как всегда через дверь своего кабинета, и стремительно подошел к стоящей впереди шеренге учеников. Его взгляд сразу пал на Гарри, который вызывающе на него смотрел, подняв подбородок и сжав зубы. «Как я и подозревал. Мальчик — нахальный маленький негодник, просто как его отец. Думаешь, твои маленькие игры беспокоят меня? Ты ребенок, отродье одного из этих. Ты не достоин моего замечания».

Поэтому Северус проигнорировал мальчика и произнес свою обычную речь, подчеркивая преданность дому и его братство, и последствия, если правила будут нарушены:

— Я не сомневаюсь, что есть те, кто ладить друг с другом не собирается, и внутри этих стен ваши мелкие ссоры меня не интересуют. Остальные ученики не должны знать о них, или вы испытаете на себе мое недовольство. Я ожидаю, что, как семья, вы станете сплоченнее. Так же, как и в семье, я жду, что старшие ученики будут присматривать за новенькими, и новенькие, в свою очередь, в пределах разумного, уважать и слушаться старших, и если хоть кто-нибудь воспользуется своим влиянием, я узнаю — у этого человека будут крупные неприятности. Здесь не место словам.

«Так Снейп хочет, чтобы они были семьей? Это что-то новенькое. И, конечно, ты — любящий отец» — саркастично подумал Гарри. — «Уверен, что бы ты ни сказал».

Комм. автора: Главы будут короткими, пока я только начинаю историю. Я ненавижу подстраивать сюжет под определенный размер.

_________________________

*литания — в христианстве молитва, состоящая из повторяющихся коротких молебных воззваний.

Наконец Северус закончил свою речь, и слизеринцы отправились распаковывать свои вещи. Перед тем, как отпустить их Северус напомнил о еженедельных встречах (которой, к огромному облегчению Гарри, не было до вечера пятницы). «Альбус, наверное, хотел, чтобы я поговорил с мальчишкой» — думал Северус. — «Но, черт возьми, это и мой первый рабочий день. Я разберусь с ним позже».

Заметив его взгляд, Гарри поднял подбородок в вызывающем жесте так, что это стало почти раздражающе самоуверенным. «Кроме того, последней вещью, что я стал бы делать — это поддерживать заблуждение о том, что он заслуживает особого обращения. Нахальный щенок... Нет. Для начала я не буду так его называть. Лили никогда не была менее, чем несовершенна».

Он быстро ушел в свой кабинет, чтобы выпить, надеясь забыть зеленые глаза Лили... и в то же время не ее. Лили никогда не вела себя так с преподавателем. Она всегда была вежлива, и никто не мог назвать ее дерзкой. Тот, кто забрал эти глаза и сделал их презрительными и грубыми... В самом деле, сын Джеймса Поттера.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри заметно расслабился, когда ушел декан. «Отлично. Ты оставляешь в покое меня, а я не трогаю тебя». Он покинул остальных распаковывающихся — их чемоданы были забиты доверху — и сел в кресло в углу гостиной. Оно было достаточно большим, чтобы такой, как он, мог свернуться клубочком и положить голову на подлокотник. Однако он просто сел, подтянул колени к груди и осмотрелся. «Что за странное место. Такое, о котором я и мечтал». Он уже поверил, что Хагрид и поросячий хвост Дадли были реальностью, так что ему не составило труда поверить и в магию, и в Хогвартс. От Распределяющей Шляпы и общей гостиной до окон в подвале и искусственного неба — все казалось абсолютно нормальным. Поленья в камине могли подняться и окликнуть его, а он вежливо поприветствует их, попросит присесть и предложит чаю и бисквитов. Такая картина заставила Гарри улыбнуться, но он все же осторожно оглянулся на камин. Никогда не знаешь, чего ждать от магии.

Возможное движение дров было бы не так странно, как появление маленького человечка? Он не приходил и не прибегал, как это сделали бы обычные люди. Даже не приползал, не припрыгивал и не прилетал, но в то же время просто появился. Не катился, не извивался, не скользил, не прикатывался и не впрыгивал. Только в один момент ничего не было, а в следующий, после мягкого хлопка — маленький уродливый человечек с огромными глазами и треугольной головой на тощей шее и с худым телом.

Странный коротышка не замечал его, поэтому Гарри ничего не оставалось, кроме как восторженно за ним наблюдать, пока он убирал за студентами, ворошил дрова в камине и вытирал остатки разлитого тыквенного сока. А потом он исчез с хлопком так же, как и появился: раз, и нету.

«Нам не надо убираться?».

— Спасибо, — благодарно прошептал Гарри. Вполне возможно, что этот человечек невидим. Какая разница, «появился» он как телепортировался с одного места на другое или «появился» как видим-невидим, или даже здесь-не-здесь. «Господи, а что, если он даже не существовал до того, как показался мне? Блеск. Я заделался философом. Гляньте, я — одиннадцатилетний Аристотель! Короче, он либо где-то в замке, либо я его просто не вижу. Ради Бога, это же просто существо. Такие не могут просто не существовать до того, как появиться волшебным образом». Гарри не знал, как бы отреагировал, если бы так все и произошло.

В любом случае, все было тихо, поэтому Гарри решил вернуться к однокурсникам. «Может, они расскажут мне» — думал он. Затем оборвал сам себя. — «Угу, как же. А странные коротышки в простынях существуют до того, как я их увижу?». То же самое, что спросить «Так если деревья падают в лесу, и никто этого не слышит...»*. Это по-идиотски. Мои родственники управляли мной при каждом удобном случае. «Здесь лгали Гарри Поттеру, мальчику-который-был-слишком-глуп-чтобы-жить». Вот смеху будет, если написать это на футболке». Наконец он решился спросить о том, какой способ актуальнее: телепортация или невидимость. Это звучало не так глупо.

Когда Гарри зашел в спальню, все мысли о странном человечке вылетели у него из головы, когда он увидел свою кровать, чемодан и пустую клетку.

— Где моя сова? — с тревогой спросил он Блейза. — Она была в клетке, когда...

— Не волнуйся, — прервал его Блейз, — она просто в совятне. Там о ней позаботятся так, как не сможешь ты.

«Иными словами, я не смогу. А что же у меня получиться, интересно?» — думал Гарри. Он довольно быстро взял себя в руки. — «Буду работать тогда, когда скажут. А если не потрудятся предупредить меня, то и я не буду волноваться о работе. Не хочу потерять Хэдвиг».

Гарри напряженно думал о том, как спросить тут, будто бы сова — не его питомец. Не хотелось, чтобы ей причинили вред. Дадли как-то убил змею, когда увидел, что Гарри заботиться о ней.

— А как мне отправить письмо без нее? — «Вот. Самый обычный вопрос».

— Ты вправе навещать ее столько, сколько вздумается, — тут же ответил Тео со знающей улыбкой. — Или возьми школьную сову, если Хэдвиг будет занята.

— О, спасибо, Тео, — улыбнулся Гарри в ответ.

Он полюбовался своими (своими!) новыми (новыми!) вещами перед тем, как лечь спать, передвинул чемодан (хотя он и не мешался) и заправил кровать (чтобы тут же в нее залезть). Гарри лежал, наслаждаясь теплом и уютом. Ему не удавалось заснуть, пока он не разобрался в том, что же ему мешает: эта комната была огромна по сравнению с тем чуланом, в котором он обычно спал. Гарри заметил балдахин по обе стороны кровати и развязал его. Надежно укрывшись, Гарри заснул.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

На следующий день Гарри проснулся вместе с однокурсниками и отправился на завтрак в Большой Зал. Как и за ночь до этого, столы ломились от количества разнообразной еды и воды. Главным блюдом этим утром был киш**, и Гарри отломил себе огромный кусок пирога и придвинул к себе стакан тыквенного сока, предварительно посмотрев на завтракающих студентов. Сок, к радости мальчика, напоминал тыкву только цветом и к тому же был чрезвычайно вкусным . Еще вчера Гарри понял, что он ему очень нравиться. Киш тоже был неплох, но доесть его Гарри так и не смог.

Позже пришел Снейп, чтобы раздать расписания уроков. К своему восторгу и удивлению, Гарри узнал, что его первый урок — что-то под названием «Гербология», и проходить он будет совместно с Гриффиндором. «Я увижу Рона! Надеюсь, он не ненавидит меня и...моих друзей».

Со временем Гарри все больше и больше сближался с Тео и Блейзом. За завтраком она снова сидели рядом, и Гарри нравилась их компания. Блейз, как и сам Гарри, не был жаворонком, поэтому Тео предоставили возможность болтать за троих до тех пор, пока его шуточный энтузиазм не заставил их смеяться. К несчастью, его волосы вернули цвет ночью, поэтому за завтраком Тео пытался снова их перекрасить, но уже в голубой цвет, пока Снейп не прервал, как он выразился, «попытку суицида», чем заслужил свирепый взгляд Гарри. Не то, чтобы он не понимал правоту профессора — размахивать перед лицом палочкой и орать неправильные слова — далеко не блестящий план, особенно после того, как Симус Финниган взорвал кубок, пытаясь превратить воду в ром.

«Почему не обойтись без заклинаний?». Собственные волосы и кожа Гарри менялись сами по себе не раз, и не всегда далеко успешно. Он вспомнил совет Шляпы «не прятаться» и как устыдился поначалу, но новость о том, что такой вид магии в Хогвартсе не запрещен, принесла ему огромное облегчение. Так что он, как Тео, мог развлекаться как душе угодно. «Весельевесельевесельевесельевеселье» — думал Гарри, а в его голове тем временем рождались одна за одной схемы. А когда пришло время идти на урок, он отложил план на потом и последовал за однокурсниками.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гербология, как выяснилось, была наукой о волшебных растениях и проходила в школьных теплицах и окружающих их садах. Придя в теплицу, он помедлил, прежде чем занять место рядом с Роном.

— Привет, Рон, — поздоровался он.

— О, Гарри, — ответил тот, как будто бы только что его заметил. — Ну и как тебе Слизерин?

На первый взгляд вопрос казался не к месту сказан, но Гарри чувствовал, что его ответ крайне важен для рыжего мальчика.

— На удивление, неплохо. Конечно, Малфой ведет себя как надутый павлин, но остальные вполне ничего.

— Да? — спросил Рон, и в его голосе явно было больше иронии, чем обычной вежливости. — И кто же это?

— Видишь их? — Гарри указал на другой конец теплицы. — Блейз и Тео, классные ребята. Тео вчера даже собственные волосы перекрасил.

— Тео, да...Но это не может быть...Теодор Нотт?

— А почему нет?

— Его отец — Пожиратель Смерти! — воскликнул гриффиндорец.

— Кто?

— Пожиратель Смерти! Последователь Сам-Знаешь-Кого!

— Ну, это интересно, — Гарри не знал, что ему следует ответить.

— Интересно?! Он жаждет твоей крови, а все, что ты можешь сказать, это «интересно»?!

— Эм... Да. Родителей не выбирают. Разве я могу судить одиннадцатилетнего парня за его родителей? ТО, что ты сказал, «его отец — Пожиратель Смерти», это тоже самое, что сказать «его мама уродлива» или «его бабушка курит по выходным», или «его тетя — сумасшедшая», или «его дядя пьет и запирает его в чулане, а потом забывает отпустить его, бьет, когда скучно...». — Гарри внезапно прервался, когда понял, что изрядно расстроился, и что Рон уставился на него во все глаза. «Он не понял...». К счастью, последнее не прозвучало слишком лично. Он решил впредь быть сдержаннее и поспешил глухо извиниться:

— Прости за этого. Я так устал от этой штуки, знаменитости. Я не хочу быть «Гарри Поттер: мальчик, который выжил». Я хочу быть «Гарри Поттер: парень, который сидит со мной на Зельях». Короче говоря, я хочу дать Тео шанс. Он еще ребенок, и он не обязан следовать за родителями.

— Все в порядке. Давай забудем, ладно?

Гарри облегченно кивнул. В голосе Рона все еще звучала ирония, но он был, по крайней мере, дружелюбен, и Гарри закрыл на это глаза. Оставшееся время от урока они работали вместе, болтая о надеждах факультетов и общем впечатлении от Хогвартса в целом.

Когда Гарри все же посмотрел на слизеренцев, то был изрядно удивлен, заметив их пристальные взгляды. Кто-то, как Тео, смотрел с любопытством, а кто-то, как Малфой, с неприкрытой злобой. Отношения Гарри и Драко не сложились с первой встречи, и его отношением Гарри не был удивлен, но то, что он был в этом не одинок, поразило Гарри.

Он сглотнул и посмотрел на свое растение, сконцентрировавшись на стрижке. С этим он был знаком не понаслышке, поэтому он принялся обдумывать внезапное неравнодушие слизеринцев. «Отлично. О чем я думал? Сделанного не исправишь» — наконец Гарри понял. — «А ведь Рон тоже не один с предубеждением относиться к другим факультетам. Идиот, почему я не предусмотрел это? Обычно я не настолько туп». Хотя потом решил не волноваться особо насчет этого. «Рон не против моих слизеринских друзей, так что если проблемы возникнут у них, то пускай сами и разбираются. Я соглашусь с Роном, и «всего хорошего»».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

— Так что у тебя с Уизли?

Гарри, Тео и Блейз сидели в общей гостиной и выполняли домашнее задание (ну, или только его часть, Гарри довольно быстро понял, что История Магии предмет в высшей мере неинтересный и бесполезный тем более, поэтому с легкой душой его забросил).

— В смысле? — спросил Гарри, надеясь понять позицию Блейза до того, как придется отвечать.

— Я о том, что он — гриффиндорец с рождения. Чего тебе надо от Гриффиндора?

В его голосе было больше любопытства, чем недовольства, поэтому Гарри отвечил честно:

— Я встретил его в поезде перед распределением. Он показался прикольным парнем, хотя и говорит даже больше тебя.

Тео и Блейз засмеялись, а Гарри облегченно улыбнулся.

— Да, его братья тоже ничего, если забыть про Перси.

— А что, с этим есть проблемы? — спохватился Гарри.

— Не со мной, — помедлил Тео перед ответом. — Но с другими... возможно. Помнишь, декан говорил об объединении перед другими факультетами? Многие ведь посчитали это как призыв к объединению ПРОТИВ остальных. Особенно в отношении Гриффиндора. Не заметил взглядов Малфоя?

— Я не слепой, но, ради бога, это же просто Малфой. Он не умеет быть дружелюбным. Обаятельным? Да. Когда ему позарез от тебя что-то надо, но не по-настоящему. Я понимаю что ты хочешь сказать, но ведь Малфой не одинок. Это же так глупо — мы ненавидим три четверти школы просто потому, что сказала какая-то там Шляпа?

— А почему бы и нет? — спросил Блейз. — Она ведь руководствуется личными качествами человека.

— Да ладно тебе, Блейз. Скольких ты можешь определить как «умный», «приветливый», «смелый» или «хитрый»? Ведь есть те, кто легко сочетает в себе все четыре качества.

— Зуб даю, Шляпа любит преувеличивать, — рассмеялся Тео.

— Ха-ха, может она сломалась? — рассмеялся и Гарри. — На первый взгляд у нее вообще нет мозга, но...

— О чем ты? — странно посмотрели на него оба друга.

— Ни о чем. Я неправильно выразился.

— Что бы там ни было, а свое мнение у тебя есть. О факультетах, я имею ввиду, — ответил Блейз. — Смелость и дружелюбие часто идут рука об руку. Трус оставит друзей в опасности там, где для храброго человека — легкая прогулка. Сомневаюсь, что все хаффлпаффцы — душки. Некоторые — возможно.

«Слава богу, что это не перешло в спор». Гарри симпатизировал Рону, но и проигрывать Тео и Блейзу не хотелось.

— Вот-вот. А кто-то умен и хитер. Готов спорить, большинство людей подходят двум факультетам одновременно. Та же девчонка Гермиона. Встретил бы на улице — сказал бы, что она из Райвенкло.

— Все в порядке, Гарри, — немного саркастично улыбнулся Блейз. — Я думаю, что это первое время в школе. Никто не может запретить тебе общаться со львами, если они не против. Но ты думал о том, что они как раз и против этого?

— Я перейду мост, когда дойду до него.

— Тео и Блейз снова молча и непонимающе посмотрели на него.

— Маггловская поговорка. Я имею в виду, что буду разбираться с проблемами по мере их поступления. А пока они готовы дружить. Проблем стоит ждать со стороны Слизерина, я думаю, — Гарри моментально задрожал. «Я не знаю позиции старшекурсников. Первый год я смогу обойтись, но...».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Несколькими днями позже у Гарри был еще один урок вместе с гриффиндорцами: Зелья, которые, к огорчению Гарри, вел декан Слизерина. Гарри пришел раньше и, поколебавшись, снова сел рядом с Роном. В то время, как потихоньку появлялись остальные студенты, они мирно разговаривали, пока не пришел Тео и не занял место за их столом.

— Теодор Нотт, — и он протянул руку Рону.

Рон помедлил, взглянул на Гарри и осторожно пожал протянутую руку:

— Рон Уизли.

— А я — Блейз Забини, — раздался позади них голос.

Насчет окружающих Гарри не волновался, но при появлении этих двух он ощутил смутную тревогу. Блейз занял еще одно пустующее место за столом за секунду до того, как распахнулись двери (а вот с этого момента Гарри действительно заволновался), впуская Северуса Снейпа.

Рискуя получить язвительное замечание декана (а все четверо сидели на первом ряду), Гарри пропустил мимо ушей большую часть его приветственной речи (которая звучала в высшей мере неприветливо), предпочтя разглядывать мужчину.

Северус Снейп был высок и худощав, хотя мантия не скрывала некоторую мукулатуру грудной клетки. Его волосы были черными, длинными и жирными. Внезапно Гарри поймал его взгляд и не смог отвести своего, он был пойман как дикий олень фарами автомобиля или грызун змеей Черные глаза сузились, и по телу Гарри снова прокатилась дрожь. «Блин, он меня заметил». Гарри с уверенностью мог сказать, что этот человек опасен и профессором быть не может. Гораздо более опасен, нежели дядя Вернон: там, где Дурсль сходил с ума и начинал драться, Снейп холодно улыбался и мстил много позже. Затем мужчина заговорил, и Гарри понял, что был неправ: оставлять в покое его не собирались.

— Гарри Поттер. Наша новая...знаменитость, — его тон был ледяным. «Еще один взрослый, ненавидящий меня. Шикарно. Но я знал, как вывести его из себя». Гарри содрогнулся, но поднял подбородок и свирепо уставился на профессора, когда все же ответил:

— Верно.

«Черта с два ты меня напугаешь». Гарри мог считаться специалистом по выведению людей из себя безо всякой на то причин, так что он просто сделал вид, что издевки не заметил, а все свои чувства надежно скрыл под бесстрастным выражением лица.

Как Гарри и предполагал ( позднее он понял, что поступил как настоящий слизеринец), Снейпу его тон не понравился и он выплюнул:

— Что я получу, если добавлю тертый корень Асфоделя в настойку полыни?

«Я так и думал, он уже нападает. Как и все остальные. Почему взрослые так ненавидят меня?».

— Я не знаю, сэр, — спокойно ответил он, и Гермиона Грейнджер подняла в воздух руку позади него.

— Что ж, как видите, слава это еще не все, — усмехнулся Снейп.

«О, так он ненавидит мен за мою проклятую славу? Но даже если это так, почему?».

— Давайте попробуем еще раз. Куда вы отправитесь, если я попрошу вас принести мне безоар? — продолжил Снейп.

— Я не знаю, сэр, — снова ответил Гарри, но на этот раз «сэр» позвучало как оскорбление. И снова Гермиона в совершенстве знала ответ, но Снейп ее проигнорировал, предпочитая нападать на Гарри.

— Вы даже не потрудились заглянуть в книги перед тем, как приехать сюда, верно, Поттер?

«Конечно, нет, ублюдок. Ты чем думаешь, советуя мне читать книгу об ИНГРИДИЕНТАХ ДЛЯ ЗЕЛИЙ перед дядей Верноном? Да это было бы в тысячу раз хуже, чем если бы я вернулся домой сразу же после того, как Дадли получил поросячий хвост. Ему не важно, что это сделал Хагрид, ведь рядом не он, а я. Готов спорить, что это однокурсников бы здорово повеселило».

Гарри выпрямился и ответил преподавателю холодным взглядом, стараясь не показывать своего унижения. Снейп снова заговорил:

— Последний шанс, Поттер. Какая разница между Асфоделем и Аконитом? — Гермиона порывалась ответить, и Гарри удержал гнев в своем голосе:

— Возможно, — ответил он спокойно,— вам следует спросить Гермиону. Там вам, вероятно, ответят. Или же вы хотите, чтобы я давал неправильные ответы? Если вы так стремитесь унизить меня, почему бы вам не быть более изобретательным? — Гарри не знал, что заставит мастер зелий поволноваться, но подозревал об этом. Рон достаточно рассказал ему на неделе о Пожирателях и даже назвал фамилии родителей, которые примкнули к Сами-Знаете-Кому, как Малфои и Нотты. Он продолжил:

— Уверен, я станцую хороший стриптиз под Империусом.

Снейп напрягся. «Он знает?». Но тут же расслабился. «Конечно, нет. Он просто сказал дикую глупость. И кого это волнует? Одиннадцатилетний пацан». Затем он вспомнил, у кого были причины знать о стриптизе и Империусе.

Северус был отчасти напуган осведомленностью ребенка. Вопрос о намерениях Снейпа и не был вопросом вовсе. Снейп предпочел этого не заметить, вернувшись к насущной проблеме . Многие дети были смущены намеком Гарри, явно знакомым и с Империусом, и с маггловскими стрип-клубами, но вряд ли с обоими одновременно. Это было скорее его неуважение, чем развратность, что Снейпа волновало больше.

— Десять очков со — «Черт», — Слизерина за твою дерзость, Поттер, — Снейп ненавидел снимать баллы с собственного факультета, но еще больше он ненавидел мальчишку, и сейчас его однокурсники смотрели на него с обидой и злостью (не те, кто сидел рядом). Гарри не следовало портить отношений с Северусом Снейпом.

СССССССССССССССССССССССССС

Днем Северус получил записку от директора, требовавшего его присутствия вечером в своем кабинете, и поэтому он решил идти туда сразу после обеда.

— Вы хотели видеть меня, сэр? — спросил Северус.

— А, Северус! Рад тебя видеть, — воскликнул директор. — Лимонного шербета?

Северус ответил ему раздраженным взглядом.

— Ничего страшного. Как хочешь, — улыбнулся Дамблдор, и его фирменные очки сверкнули в доказательство этого. — Как там Гарри?

Северусу резко захотелось, чтобы директор подольше приветствовал его и предлагал чаю. Как сказать ему, что единственным их разговором было унижение мальчика на Зельях?

«Чертов Дамблдор и его чертовы «невинные» вопросы. Я по уши в неприятностях».

Альбус терпеливо ждал ответа от преподавателя Зелий. Наконец Северус решился:

— Я боюсь, не так хорошо, как ожидалось. Мальчишка — нахальный и вызывающий сопляк. Он не делает ничего, только подрывает мой авторитет. Он просто...

— Как его отец, — прервал его директор. — Да-да, я знаю. Но ты не ответил на мой вопрос. Как он повел себя, когда ты с ним встретился? Ты объяснил ему ситуацию?

«Самый «простой» вопрос. Мой любимый».

— Ну, сэр, как вы знаете, я обучаю множество классов, и мои обязанности декана особенно тяжелы в первую неделю. У меня не было времени поговорить с ним.

— Да, конечно, — понимающе ответил директор. — Нет ничего особенного в том, что безопасность и благосостояние спасителя волшебного мира следует за обязанностями декана, и в том, что он сын Джеймса Поттера, — в голосе директора не было иронии, но Северус достаточно знал мужчину, чтобы сказать, когда тот раздражен, и когда этого действительно стоит бояться. В его голосе звенела сталь, и именно она заставила Северуса нервничать. Он тоже был раздражен. «Это всего лишь неделя. ОДНА неделя с момента приезда мальчишки. Что с ним могло произойти?».

— Кажется, с ним все в порядке.

— О! Так ты все-таки говорил с ним! Как он справляется с уроками? У него есть друзья?

«Дерьмо, миллион раз ДЕРЬМО». Северус снова медлил с ответом, а блеск в глазах тем временем исчез окончательно, когда он задал еще один вопрос, который заставил мастера зелий скривиться:

— Или тебе нет дела, справляется он или нет? Он всего лишь один из сорока, и не заслуживает особого отношения, — повисшее молчание было свидетелем того, что директор хотел от Северуса только этого.

Снейп продолжил молчание Альбуса, чей голос еще звучал тихо, но уже повышал степень раздражительности, и он решил говорить правду, которая могла спасти его от гнева директора.

— Итак, кроме унижения мальчика на уроке, ты с ним не разговаривал? — Северус отчаянно захотел немедленно провалиться сквозь землю под взглядом директора. «Как он узнал?». Изменение тона Альбуса еще больше взволновало Северуса. Дамблдор умел выговаривать людям без повышения голоса, но если он это сделал, то этим людям могло здорово не поздоровиться. Таким человеком мог стать и Северус. Может, ему еще удастся спастись?

— Я не хотел... — начал он, но был прерван.

— Неважно, чего ты хотел. Я тебя спросил, и ты согласился.

Северус не знал, что ему ответить, но решил попытаться:

— Ты не подозреваешь... — и его снова прервали.

— Лили просила тебя заботиться о мальчике, разве я неправ?

— Я... нет, но...

— Северус, достаточно. Тебя просил я, и тебя просила Лили. Если ты отказываешься, то воля твоя, но тогда не стоило и соглашаться, а потом игнорировать ответственность и злоупотреблять авторитетом.

«Я никогда не злоупотреблял им перед детьми. Ты знаешь это».

— Я не... — возразил он.

— Возможно, нет. Но ты игнорировал обязанность, и я не ожидал, что из всех людей именно ты не обратишь внимания на важность твоего задания. Уверен, ты скажешь, что делал все возможное.

Северус сглотнул и быстро склонил голову, чтобы директор не заметил, как задели его эти слова. Прошло много времени с тех пор, как в последний раз Альбус так с ним разговаривал. Он снова попытался избежать гнева директора.

— Альбус, я пытался отказаться, но ты...— его слова, однако, возымели прямо противоположный эффект, и в голосе директора опять зазвучала сталь.

— Но я проявил недовольство? А почему мне не следовало этого делать? Ты обещал Лили, что ты позаботишься о ее сыне. Она тебя просила, и ты согласился. Лили мертва, Северус. Сейчас уже поздно отказываться. Я не думаю, что ты — трус, который соглашается и ждет смерти человека, чтобы потом отказаться. Разочарование Альбуса было сильно, Северус прогибался под его жесткими словами, морщась каждый раз, как он упоминал Лили. И когда Альбус назвал его трусом. «Это действительно так». Альбус никогда с ним так жестко не разговаривал, и Северуса била дрожь. Только Альбус мог заставить Северуса чувствовать себя тупицей, только он мог заставить его плакать, сейчас тем, что упоминал Лили. Он так близко подобрался, но Северус знал, что до края он не дойдет.

— Альбус, пожалуйста...— просил он. — Этот ребенок...

Директор опять его прервал, но уже мягче:

— Нахальный и вызывающий, подрывающий твой авторитет. Так ты сказал. Но ты согласился с этим. Северус, посмотри на меня.

Командный тон директора заставил его скривиться и опасливо поднять глаза. Альбус поймал его взгляд и удерживал его перед тем, как предложить еще раз:

— Ты. Сейчас. Отказываешься?

Северус с ответом помедлил.

— Нет, сэр.

— Хорошо. Ты действительно справишься с этим, несмотря на то, что просто сказал, что сделаешь,— Северус снова отвел глаза после такой унижающей фразы. «Я сказал, что сделаю, разве нет?». Но его совесть ответила ему шепотом. — «Как и в прошлый раз, разве нет? Ты пропустил тот вопрос». Слово «трус» раз за разом причиняло ему душевную боль, когда он отвечал:

— Да, сэр.

— Прекрасно. Я жду отчета два дня. Ты встретишься с ним или придумаешь прекрасную причину того, почему этого не сделал. Ты проследишь за поступками и поведением Гарри, в дополнение к благополучию. Ты узнаешь, кто его друзья, что он делает в свободное время, его любимые уроки, как он спит, проще говоря, ты присмотришь за ним как родитель или заботливый наставник. Ты понял меня?

И Северус в который раз скривился от того, что вынужден слушать объяснения директора, как если бы он был непроходимым тупицей. «Да, черт тебя дери, я сделаю это». Голосом Северуса можно было что-нибудь разрезать, когда он ответил:

— Да, сэр.

— Прекрасно. Решено, — и раздражение в голосе постепенно стихло.

Северус поднялся, готовый сбежать. «Ёпрст, я ведь не могу уйти. Он зол на меня. А я ненавижу извиняться». Но решимость оставила его, когда он повернулся лицом в Дамблдору.

— Сэр?

— Да, Северус? — голос директора потеплел, и только это помогло Снейпу продолжить:

— Я...извиняюсь. Простите меня.

Альбус улыбнулся, и вернулся блеск в его глазах.

— Я прощаю тебя.

И Северус почувствовал, что теперь сможет уйти, совершенно спокойный, но напуганный предстоящим разговором. Северус решил поговорить с ним сразу по возвращении — с Поттером. «Я уверен, Альбус требовал, чтобы я рассказал ему о Гарри. Но что это в действительности значит? Этот мальчишка уже вызывает у меня отвращение».

________________________

*... значит ли это, что деревья падают без звука? — пер.

** заварной пирог с кремом — пер.

— Поттер, в мой кабинет, живо! — «Он не может заставить меня полюбить этого щенка». Он решил, что назвать Поттера Гарри будет уже слишком. И так достаточно того, что ему придется следить за щенком, он не станет его баловать. Гарри посмотрел на него самым пристальным и равнодушным взглядом из всех. Что ни говори, а Гарри выступал превосходным актером, когда ему представлялся такой случай. «Поехали. Я почти заслужил это после того веселья на Зельях вчера. Хотя это был не самый блестящий момент». Он действительно сожалел об этом, даже принимая во внимание то положение, в котором находился. Высказывание Гарри вмиг облетело школу и нашло у многих студентов всех факультетов, особенно у старшекурсников, которые лучше других понимали, что он такое сказал, и любили все, что выводит из себя Снейпа. Даже слизеринцам этот эпизод показался забавным — большинство из них не смели перечить декану.

Надо сказать, что любви Северуса это Гарри не добавило. Он занимался с друзьями в общей гостиной Слизерина, когда его застал оклик профессора зелий. Тео посмотрел на него с сочувствием, а Блейз просто нахмурился. Гарри ничего не оставалось, кроме как последовать за Снейпом по коридору, ведущему к его кабинету. Снейп открыл перед ним дверь и пропустил его перед собой, чтобы дверь закрыть. «Все лучше и лучше. Я один, в закрытой комнате, со взрослым, который ненавидит меня больше, чем дядя Вернон. Это явно не моя неделя. Хотя на замок он дверь не закрывал». Эта маленькая деталь позволила Гарри сориентироваться и надеть бесстрастную маску и прекратить паниковать. Да, Гарри был окружен, но замок был не заперт. Однако Гарри и замок — это совсем другая история.

«И уже дерзит» — мысленно вздохнул Снейп. — «Ну почему я? Минерва, вероятно, любит эту маленькую колючку. Она бы обязательно назвала это «духом» или «гриффиндорской смелостью» или еще какой-нибудь фигней. Почему я получил право быть Человеком-который-должен-сохранить-мальчику-который-выжил-жизнь? Я могу только разъяснить ему некоторые вещи».

— Что ж, Гарри, приступим. Директор приказал — попросил — твоих опекунов рассказать тебе немного о волшебном мире, и о том, что он представляет опасность для тебя, если ты не знаешь, на что обращать внимание; а теперь роль наставника выполняю я, чтобы на всем протяжении твоей учебы в Хогвартсе уберегать тебя от различного рода неприятностей и следить за тем, как ты осваиваешься в школе и во всем волшебном мире в целом.

«О, спасибо тебе, Дамблдор» — думал Гарри. — «Я это ценю. Мир опасен, поэтому ты передал меня Снейпу. Класс. Блеск. Большое спасибо». Гарри просто смотрел на декана, поэтому тот продолжил:

— Твои учителя знают, что если у них возникнут с тобой проблемы, то они должны сообщить об этом мне. Тебе также придется приносить мне результаты своих работ, чтобы я мог следить за твоим... — Снейп усмехнулся, — прогрессом.

Гарри начал сердиться. «Фантастика. Так не только Дамблдор меня тебе перепоручил, так и ты этого не хотел. Супер».

— Если у тебя возникнут проблемы, — неохотно продолжил Северус. «Если я не буду убедителен, Дамблдор меня убьет»,— ты можешь обратиться ко мне, и я помогу. Уверяю тебя, ты сможешь попросить помощи по любому предмету, кроме Предсказаний, хотя ты все равно остаешься под моей опекой, даже если и не воспользуешься этим. Ты вполне можешь прийти ко мне по любому вопросу, который не касается твоей учебы.

«Он что, серьезно?». Гарри так и видел: «О, Снейп, знаешь, есть одна девчонка...». За этим последовали мысли о возможных ответах Снейпа, и Гарри вздрогнул и поспешил вернуться к тому, что сейчас говорил декан:

— Я попытаюсь, — скрипнул он зубами, — быть терпимее. Ты под моей ответственностью. Твоя исполнительность отразиться на мне так же, как на твоем факультете, и я надеюсь, ты понимаешь, что я хочу этим сказать; к примеру, твое поведение на уроках. Если его не будет, то директор дал мне право наказывать тебя так, как я посчитаю нужным. За меньший проступок я поступлю с тобой так же, как со всеми остальными учениками и студентами моего факультета: оставлю после уроков, заставлю мыть котлы. Но за больший проступок ты одним «простите» не отделаешься, понимаешь?

— Конечно, сэр, — усмехнулся на это не хуже самого Снейпа Гарри.

«Что, думаешь, удивил меня? Я не настолько изнежен, чтобы испугаться наказания, осел. Я не побледнею от мысли о нескольких синяках. Хотя я надеюсь, что ты не станешь ломать мне кости. Плохая шутка. Я не уверен, что у меня получиться быть серьезным».

Снейп молчал. «Черт побери, этот поганец даже не моргнул. Спорю, он думает, что я шучу. Нахальный маленький сопляк. Он свое получит». Снейп скривился, прежде чем продолжить свою речь:

-Так как я должен волноваться о твоей безопасности, эти меры будут применены каждый раз, когда ты учудишь что-нибудь и подвергнешь себя опасности. Я не дам тебе таскаться по запретным частям замка и рыскать по запретному лесу в поисках оборотней, пока я приставлен следить за твоим благосостоянием. Если на мне ответственность за твою безопасность, то и на тебе тоже придется ею озаботиться.

Эта часть Гарри поразила. «Ты собираешься наказывать меня за то, что я подвергаю себя опасности? Ты же ненавидишь меня! Ты не хочешь моей смерти?». Затем Гарри понял. «Может и нет, ведь твой драгоценный директор приказал тебе сохранять мне жизнь. Ничего особенного. Он открыто сказал, что будет бить меня, и что директора это не волнует». Поэтому Гарри тихо ответил:

— Хорошо, сэр.

— Я также не потерплю твое неуважение к учителям. Если я узнаю, что твоя речь хоть чуть-чуть была невежливой или грубой, то тебя ждут крупные неприятности. Ты заметишь, что слизеринцы, по большей части, следят за своим языком. Иди и спроси старшекурсников, если не веришь, что я способен справиться с твоим неуважением. Мое промывающее рот зелье достаточно известно. То же самое я сделаю с тобой, если ты посмеешь солгать мне, даже в силу каких-либо обстоятельств, которые способны так же привести за собой весьма неприятные последствия. Мы друг друга поняли?

Речь Гарри была более вежлива, чем его мыли. Его отлично вышколили на Прайвет Драйв, поэтому он вполне может применять свои навыки здесь. Он начнет удивляться, если ему не позволят поскользнуться на уроке зелий. Стоит ли весь класс гнева учителя? Ему не нужны враги, но он близок к этому. Тем не менее, хотя тон его и был прерывист, он почтительно ответил:

— Конечно, сэр.

Как и ожидалось, тон Снейпу не понравился, но того, к чему придраться, он не нашел. «Не то, чтобы это ему было надо, я думаю. Это ничего не значит для того же дяди Вернона. Забавно: каждый раз, когда я разговариваю с этим человеком, я думаю о Дурсле. Готов спорить, ублюдку это сравнение бы понравилось, ведь он так и носиться со своим достоинством». Следом за этим Гарри представил голову Снейпа на теле дяди Вернона, и был вынужден задушить собственный смех и преодолеть отвращение. «Так, плохие мыли. ОЧЕНЬ плохие мысли».

— Отлично, продолжил Снейп. — На этом все. Не забудь о нашей встрече в пятницу.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Не то, чтобы Гарри Снейпу не верил — еще как верил — но в таком месте, как Хогвартс, помнить о правилах просто не возможно. Ему удалось держать себя в руках три дня. На четвертый был назначен его первый урок полетов, и Невилл, вполне предсказуемо, по мнению Гарри, поднялся в воздух еще до команды и до нее же успел упасть и повредить руку. Что он делает в Гриффиндоре, если позволяет нервам управлять собой?

Невилл Гарри был симпатичен. Когда он не был напуган (иными словами, не на уроке), он был приятен в общении и с охотой присоединялся к играм. Он был профи в Гербологии и помогал Гарри, когда у того не получалось. Он был вне себя, когда Малфой обратил внимание на упавшую безделушку Невилла, и погнался за ним, не раздумывая. ОН уже начал осваиваться в воздухе, когда вспомнил наказ мадам Хуч не покидать земли , а затем Малфой насмешливо ему улыбнулся. «Как будто старая летучая мышь может что-то сделать. Она выглядит, как чья-то бабушка. Ее обставить даже легче, чем сделать Малфоя». Гарри летел позади Драко, когда тот внезапно изменил курс и швырнул напоминалку прямо в стену замка. Гарри ринулся за ней и поймал ее за секунду до того, как они едва не разбили одно из окон. Вместе с ним он опустился на землю, где его впервые как равного так радостно встретили однокурсники. «Похоже, я им нравлюсь. Я могу воспользоваться этим» — со смехом думал Гарри. — «Хотя я определенно могу сделать это и без пристальных взглядов».

Внезапно толпа расступилась, и появилась разъяренная профессор МакГонагалл. «Может та старая мышь мне ничего не сделает, но вот ЭТА может». Профессор схватила его за ухо и потащила внутрь замка. Поначалу Гарри просил немного ослабить хватку: она казалась одной из тех «занятых взрослых», чья опасность заключается только в возможности позвонить ему домой, и она напоминала ему одну из учительниц в третьем классе; но то, как постепенно темнели коридоры, Гарри смог определить конечный пункт. Слова профессора Снейпа: «..твои профессора скажут мне, если у них будут проблемы с тобой» звучали в его ушах, когда он тащился по подземельям. «Мне хорошо, и это — неправда».

СССССССССССССССССС

К счастью для Гарри, профессор занимался приготовлением особо сложных и капризных зелий, когда в дверях его кабинета показалась МакГонагалл, таща на буксире Гарри. Как только мальчик зашел в комнату, он выпрямился и зло посмотрел на Северуса, который лишь поднял бровь и только потом обернулся к другому преподавателю.

— Как ты видишь, Минерва, я сейчас немного занят. Что Поттер натворил?

Гарри был рад неосведомленности профессора, это позволило ему справиться с злостью и надеть беспристрастную маску, выдать себя только взглядом. «Я ничего не делал».

— Его первый урок полетов, как только мадам Хуч ушла, чтобы позаботиться о Невилле, он взмыл в воздух и погнался за Малфоем, а потом едва не разбил мое окно!

— Понял. Я разберусь с этим.

— Посмотрим, что ты сделаешь. Мои Львы требуют внимания, поэтому я оставляю тебе твоих Змеек. Я должна повторить, что Малфой тоже находился в воздухе, но, думаю, с ним разребется мадам Хуч — она возвращалась, когда уходила я.

— Спасибо, Минерва. Я все понял, — повторил Снейп. МакГонагалл передернула плечами, но ушла. «И сейчас я один, в закрытой комнате, со взрослым, который ненавидит меня и имеет предлог меня побить. Все лучше и лучше».

— На твоем месте я бы стер с лица эту ухмылку, Поттер. Он тебе не поможет.

— В чем, сэр? — не моргнув глазом, спросил Гарри.

— Неплохая попытка, Поттер, — усмехнулся Снейп. — Но она не работает.

«Ты хочешь, чтобы я улыбался, танцевал и благодарил тебя, пока ты будешь меня бить? Спустись с небес на землю, кретин».

-Однако у меня сегодня нет на тебя времени, — продолжил Снейп. — Приходи завтра, в восемь. Свободен.

Гарри ушел, самодовольно ухмыляясь. «Идиот. Ты правда думаешь, что я приду? Тогда жди до скончания века, или поймай меня, если сможешь. А я буду наслаждаться погоней».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Следующим утром Гарри как обычно болтал с друзьями, когда его поймал Маркус Флинт, слизеринский капитан команды по квиддичу. К восхищению Гарри, команде Слизерина его порекомендовала профессор МакГонагалл, причем именно Ловцом, ни больше, ни меньше. Из болтовни Рона Гарри смутно знал, что роль эта очень важна для игры, но в чем заключается его обязанность, не знал. Ему действительно понравилось вчера летать, даже несмотря на то, что его ребра ныли каждый раз, когда он поворачивался, а принятие в команду вызывало в нем дрожь. Маркус («Капитан Флинт») сказал ему, что тренировки будут проходит три раза в неделю, начиная со следующего понедельника, и что он надеется, что Гарри понимает, что для него будет лучше, ведь нет определения тому, что капитан с ним сделает, если он пропустит хотя бы ОДНУ. Гарри это не беспокоило — он уже летал на метле в солнечный день над восторженной толпой.

ССССССССССССССССС

На следующий вечер Северус Снейп ждал своего нерадивого подопечного в своем классе. Поттер опаздывал на пять минут, и это профессора обеспокоило. «Где же он шляется? Просто как его отец: слишком самоуверенный, чтобы приходить вовремя, когда он и так по уши в неприятностях».

Когда Гарри опаздывал на пятнадцать минут, Снейп решил назначить ему другое наказание. Спустя полчаса он знал, что Гарри не придет, и что щенок еще жив. «Дерзкий, самоуверенный вызывающий сопляк еще пожалеет о своем неуважении. Как он осмелился так бесстыдно пропустить наказание? Когда я тебя поймаю, нахал...».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГП

На следующий день, поспешно заглатывая еду на завтраке, Гарри то и дело поглядывал на преподавательский стол. Он знал, что это лучший вызов Снейпу до тех пор, пока у него не будет урока Зелий, но знал он и о том, что без сомнений убежит из зала, как только заметит движения декана. А вот Зелья действительно были проблемой.

Может он успеет проскочить вместе с остальными как только прозвучит колокол? Он понимал, что вне класса он быстрее Снейпа, но как воспримут его побег от декана однокурсники? Отлично подходит обман и игнорирование: студенты Слизерина, конечно, уважают его за его ум и сообразительность, но убегать как испуганная маленькая хаффпаффка все же не следует. К тому же, а вдруг Снейп схватит его еще на уроке? «Я просто прогуляю его. Все путем».

Гарри знал, что рано или поздно его все равно поймают, но за то время, пока Снейп будет гоняться за ним, его предыдущие раны должны исцелиться. Его спина и левая рука особенно пострадали. «Может я получу помощь от Фреда и Джорджа? Они, быть может, позволят мне заниматься в и общей гостиной, чтобы я уж наверняка не попался?». Гарри был совершенно уверен в том, что это последнее место, где Снейп стал бы его искать. «Они, возможно, даже скажут мне, где находится кухня, чтобы я не появлялся в Большом Зале».

И о том, что каждый его приход в Большой зал — риск, Гарри тоже знал. Да, он будет появляться там изредка, чтобы не волновался директор, а ведь для мальчика совсем нежелательна его помощь Снейпу, но если он пропустит хотя бы пару дней, то это здорово поможет его кампании. Гарри усмехнулся. «Такое чувство, будто я планирую войну. Кампании, союзы, стратегии, а затем мы будет копать рвы вокруг квиддичного поля. Это Первая Мировая Война». Дело в том, что каникулы в средней школе для Гарри были наиболее опасными, поэтому ему приходилось прятаться в библиотеке, читая книги об истории. Позже, когда Дадли надоело бегать за ним, он не принял тех шалостей, которые так развлекали его ровесников, а все так же предпочитал им книги. Сейчас он приветствовал беззаботность своих друзей, и с охотой применял свои знания, чтобы для игры создать смертельно серьезную компанию.

Видя, что Северус почти закончил завтрак, он вскочил и быстро покинул Большой Зал, а за его дверьми он перешел на бег и направился в сторону общей гостиной, чтобы схватить свои учебники и позаниматься в библиотеке. У него было свободное время, но заниматься вечером в компании старост, которые могли задержать его до комендантского часа, он не мог. Ведь войди Снейп в гостиною, то ему пришлось бы сбежать от них, чтобы сбежать и от Снейпа, а этого он не хотел. Ему нравилась староста Лебеукс: несколько раз она помогала ему с Чарами, когда не получалось соединить движение палочки с произношением заклинания. Он тоже нравился ей, поэтому Гарри не хотел навлечь на нее неприятности. Снейп был другой историей. К счастью для Гарри, в библиотеке он обнаружил Фреда, караулящего Джорджа, который, очевидно, находился в Запретной Секции.

— Что...эммм... Фред делает в Запретной Секции?

— Не-а, там Джордж, и я уверяю тебя, что у него есть на то разрешение.

— Ага,ну да, — легко согласился Гарри. — И поэтому ты здесь, чтобы караулить мадам Пинс.

— Ты настучишь на нас? — Фред сделал вид, что он крайне напуган, но чертики в его глазах не исчезали.

— Нет. Хотя, конечно, если вы мне поможете, — коварно подмигнул Гарри Фреду.-

— О, спешите увидеть! — шокировано воскликнул Фред, драматично открывая и закрывая рот. — Нападение Слизерина! Шантаж Мальчика-Который-Выжил!, — декламировал он.

К тому моменту вернулся Джордж, поспешно пряча потрепанный маленький гримуар под свою жилетку. Он слышал часть разговора, поэтому принял в нем участие с беззаботной ухмылкой:

— Технически, это, конечно, вымогательство: он не просит денег, — они не заметили Гермиону, которая до этого пряталась за огромной стопкой книг.

— Нет, Фред прав. Гарри использует информацию, нежелательную для вас к огласке, чтобы получить от вас либо деньги, либо какие-то услуги. Если бы это было вымогательство, то он побил бы тебя или сделал еще что-нибудь противозаконное.

Фред, Джордж и Гарри посмотрели на нее с удивленно-открытыми ртами. Наконец заговорил Фред:

-Та-а-ак...У нас нет денег, но есть некие...услуги, которые мы можем предоставить для него без огласки, так что л?

— Э-эм, нет, — захихикала Гермиона. — Так же...Может, ты не скажешь никому, если я возьму эти книги для учебы на ночь? Несмотря на ее знания терминов, она была порядком смущена двумя старшекурсниками, которые поймали ее на середине похищения книг из библиотеки.

— Это сделка, — сказал Джордж. — Как насчет тебя, Гарри?

— Мое предложение в силе, — засмеялся Гарри.

— Так чего тебе надо от нас? — спросил Фред, заканчивая коспирацию.

— Как бы это сказать.. Мне нужно немножко побегать от Великого Ужаса Подземелий...

— Вау,— присвистнул Фред.

-Да ты сумасшедший, — констатировал факт Джордж.

— Спасибо, парни. Хотя я надеюсь сохранить некоторые части тела так долго, как смогу. Могу я использовать вашу общую гостиную, чтобы заниматься, и не могли бы вы мне сказать, где находиться кухня, чтобы я мог не появляться в Большом Зале?

— А чего, собственно, ты бегаешь? — спросил Джордж.

-Ну, удачи,— сказал Фред.

— Не совсем бегаю, — покраснел от стыда Гарри. — Я...ищу пути того, как можно избегать человека некоторое время. К тому же, это должно быть забавно — Снейп, бегающий, как дикий гусь. Так вы поможете мне?

— Помощь конспиратору в побеге от Великого Ужаса?

— Помощь и предприимчивость шутника против гнева Старой Летучей Мыши?

— Да конечно! — воскликнули они хором. Затем переглянулись и словно бы пришли к какому-то соглашению, как делали в большинстве своих шалостей.

-Мы даже дадим тебе...

-...совершеннейший предмет...

-...который поможет тебе в твоем доблестном сражении...

-...обеспечив этим...

-...дань уважения...

-..оригинальным создателям...

-...каждый раз, когда это понадобиться.

Джордж покопался в собственной жилетке (в другой стороне от той, куда спрятал книгу) и вытащил свиток пергамента, а затем величественно вручил его Гарри.

— Спасиб вам, конечно... Но чего это такое?

-Мы отдаем тебе...

-...без всяких сожалений...

-...для твоих шалостей и других, нарушающий правила, выходок...

-... наш персональный ключ к успеху...

-...КАРТУ МАРОДЕРОВ! — сказали они хором.

Фред вложил пергамент в руки Гарри, развернул его и коснулся палочкой, произнеся: «торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость». На нем постепенно проявились чернила, складываясь в линии и прямоугольники, пока не сложились в единую карту территории Хогвартса. Гарри смотрел на движущиеся точки, нашел себя, близнецов, Гермиону и мадам Пинс в библиотеке и понял, какое сокровище держит в руках. Широко распахнутыми глазами он посмотрел на близнецов:

-Вы...Это...великолепно...Как?...Потрясающе!

— Да, мы знаем. Но, чтобы не потерять ее, когда на горизонте профессор, просто скажи...

— «Шалость удалась!», — Фред коснулся карты палочкой, и все исчезло.

— А теперь, — сказал Джордж, снова заканчивая предыдущую фразу. — минутку тишины. Эта карта показывает не только всех в замке, но так же и секретные коридоры и как пройти к ним. Вот, смотри, к примеру этот. Это ответ на твой второй вопрос: кухня.

Гарри сиял улыбкой, от благодарности неспособный сказать ни слова. Какое количество проблем он может избежать с помощью этого! И легкий доступ к кухне тоже был чудом. Он даже не умрет от голода! Без сомнения, он сможет продержаться против Снейпа гораздо дольше.

— А сейчас, — сказал Фред, — плохая новость. Мы не главные и даже не самые влиятельные люди, мы не можем позволить тебе заниматься у нас в гостиной. Мы оба — загонщики, и три раза в неделю у нас тренировки, так что в это время никто из нас провести тебя не сможет, если ты не знаешь пароля. Нам нужно найти еще одного конспиратора из Гриффиндора.

Они оба посмотрели на Гермиону:

— Поэтому, Гермиона...

Гермиона скрестила руки на груди:

— Эм...Я хочу помочь, но...я не уверена, что должна это делать...

— Ага!

— Не беспокойся, маленькая леди, — воскликнул Фред, улыбнувшись Гермионе, которая нахмурилась, услышав такое обращение. — Ведь это не против правил — позволить ему прийти...

-...только сказав ему пароль.

— К тому же, мы позаботимся об этом, когда мы можем...

-...тебе просто надо помочь, когда мы не сможем...

— Или если не будет Толстой Леди.

— О, тогда все в порядке, — облегченно улыбнулась Гермиона. — Я люблю помогать. И мне...не очень нравиться Снейп.

— Великолепно. Мы все уладили, — улыбнулся Джордж. — Тебя устраивает, Гарри?

— На все сто, — улыбнулся Гарри.

И так началась кампания Гарри против Великого Ужаса (КГВУ), как ее обозвали близнецы Уизли, хотя Гарри по-прежнему воспринимал ее как Первую Мировую. Гриффиндорцы, заметив их союз против Снейпа, охотно позволили заниматься в их общей гостиной, быстро осознав суть дела, сказали когда меняют пароль и какой он, а так же пообещали всячески помогать и оказывать Гарри содействие. Гермиона даже пообещала дать ему конспект урока Зелий, так что Гарри мог отсрочить свою неизбежную поимку еще на несколько дней. Мастер Зелий, однако, может быстро сообразить и усложнить жизнь гриффиндорцам, так что даже карта Мародеров не поможет. На следующий день он едва не пропустил звон колокола, и это помогло ему сделать чрезвычайно интересное открытие.

Гарри приятно проводил вечер, занимаясь в гостиной Гриффиндора, и был крайне удивлен, когда понял, что его свободное время подходит к концу, ведь на часах уже было 20:45 (8:45 p.m), и что профессор Снейп, согласно карте Мародеров, поджидал его за портретом, ведущим в общую гостиную. Гарри мог бы и подождать, пока он уйдет, но после 21:00 (9 p.m.) для первокурсников наступает вермя отбоя, и любой профессор или староста могут поймать его в коридоре и притащить к Снейпу, и тогда кампания Гарри с треском провалиться. «Черт, что же мне делать?».

Гарри не мог пройти в спальню так, чтобы его не увидел Снейп, но и оставаться в коридоре не могу, ведь тогда его точно поймают. Наконец Гарри вспомнил, как поступал, когда Дадли и его дружки ловили его. Они гнались за ним, и Гарри забежал в переулок. Дадли заблокировал один выход, а его дружки — другой. Когда Гарри забегал туда, он прятал лицо под длинными, совершенно другими, светлыми, волосами и выдавал себя за девочку. Но со Снейпом это не сработает, ведь он, как неохотно признавал Гарри, намного умнее Дадли, но может быть если он чуточку усовершенствуется... «Зеркало. Мне нужно зеркало».

Гарри поспешил в ближайшую ванную — на которой по закону подлости было написано «девочки» — и схватил зеркало, уставившись в отражение. «Я надеюсь, это сработает! Снейп знает КАЖДОГО. Не только волосы, весь я должен выглядеть абсолютно так же, иначе Северус меня раскусит». У него было тринадцать минут. «Ну, начнем с того, что я знаю».

Гарри вгляделся в отражение, представляя себя с удлинившимися собственными волосами. Поначалу медленно, на затем все быстрее и увереннее Гарри наращивал их, длина волос увеличилась и волнами спускались до спины. «Черт, я же не знаю, как их заплетать». Девочка, что Гарри представлял себе — второкурсница по имени Кэрри Что-то-или-Как-то — всегда заплетала и завязывала свои волосы, в то время как Гаррины напоминали воронье гнездо. Это выглядело прикольно, но если Гарри просто нужно привести их в порядок, он может попробовать его себе представить. «Я думаю, я смогу так же изменить и все остальное», — думал Гарри, но он знал, что ему нужно освободиться от этого как можно быстрее — если кто-нибудь узнает, что Гарри может менять свою внешность, то ему не будет проходу. За неделю он так и не понял, что делает других студентов настолько настоящими. «Я действительно Урод. Даже здесь». Впрочем, от использования этого Гарри не отказался.

Затем Гарри сфокусировался на бровях, считая, что они — часть прически. К счастью для Слизерина, Гарри пытался соревноваться по густоте бровей с самим собой: он не был уверен, что сможет вернуться им нормальный вид без выдергивания или стрижки.

Гарри еще раз посмотрелся в зеркало и нахмурился. Он выглядел как густо-бровая, длинноволосая версия самого себя, но ни как кто-либо еще, и у него есть только десять минут, прежде чем ему нужно будет находиться в своей спальне. «И мы идем!». Гарри не знал, сможет ли он изменить остальную часть лица, но у него была возможность попробовать. Он сконцентрировался на малейших деталях ее лица, закрыв глаза, и надеясь, что он все делает правильно. Он помнил, что глаза Кэрри не были голубыми, но и цвета не помнил. Гарри старался так сильно, как мог, пока не почувствовал некую растянутость своей кожи. Это сбило его с мысли, и он начал заново. Шесть минут.

Гарри еще сильнее зажмурился, пытаясь подправить лицо настолько, насколько можно, вспоминая, что уши Кэрри были проколоты, хотя он не мог воссоздать ее серьги. Гарри концентрировался до тех пор, пока не исчезло чувство растяжения, покалывание и зудящее ощущение в местах прокола, а затем медленно открыл глаза, беспокоясь о том, что он увидит. Однако поводов для беспокойства не нашлось: та, кого он видел в зеркале, была Кэрри. Гарри позволил себе мыслить трезво: он все еще говорил своим голосом, и он подметил, что были видны его шрамы. Обессиленный, он все же убрал их, хотя знал, что долго продержать так не сможет. Он так же не сможет ничего никому сказать до момента обратного превращения. «Ну, план не совершенен, но он чертовски уникален. Это сработает и для последующих проделок. Хотя...». Гарри посмотрел на себя последний раз и побежал.

Он вошел в общую гостиную за тридцать секунд до отбоя. Снейп посмотрел на него и поднял одну бровь:

— Едва успели, мисс Вудман?

«Слава богу, он поверил». Гарри кивнул в знак извинения, хотя ему пришлось сжать зубы, чтобы не ответить, а затем проскользнул в свою спальню. Вздохнув с облегчением, Гарри задернул балдахин (хотя в комнате никого не было видно) и сконцентрировался на самом себе, моментально забывая о волосах. Было такое чувство, что волосы Гарри вросли обратно, а когда он собрался удалять маленькие волоски, то понял, что брови снова сами о себе позаботились. Гарри победно усмехнулся, взъерошил волосы, а затем свернулся клубочком и немедленно заснул в одежде, слишком утомленный даже для того, чтобы почистить зубы.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Северус Снейп был раздражен. Более чем раздражен — взбешен. Щенок посмел избегать его пять дней, в том числе и уроки Зелий, и еженедельные встречи с деканом. Двумя днями ранее Северус воплотил в жизнь гениальную ловушку — поджидал Гарри до отбоя, зная, что после него его обязательно поймает или Филч, или кто-нибудь еще, но мальчишка каким-то волшебным образом оказался в спальне, хотя Северус не видел, чтобы он проходил через портрет (автор, вероятно, забыл, что у Слизерина не портрет, а проход в стене — прим.пер.). Снейп отлично понимал, что чертовы гриффиндорцы помогают сопляку, но у него не было доказательств, а без них он не мог ничего сделать.

Дамблдору ситуация казалась НЕВЕРОЯТНО забавной, Квирелл и Филиус же вели себя как обычно, как и Минерва МакГонагалл, у которой он обычно просил помощи с особо своенравными студентами, которая знала и полностью соглашалась со своими учениками, укрывая беглеца в общей гостиной. Это просто невероятно! Как будто Северус был самым плохим из них, но что он сделал? Только упрекнул мальчишку на Зельях! ОДИН раз! И уже целая школа настроена против него!

Каждый видел щенка, но никто не знал, где он. Северус даже решил пожаловаться на ситуацию с мальчишкой другим учителям, но его дорогие коллеги уверили его, что это все возраст и что он «действительно очень мил» со своими однокурсниками. Только одно сдерживало злость Северуса.

«Нахальный, дерзкий и невероятно популярный своей независимостью. Он — реинкаранация Джеймса Поттера. Вернулся к жизни, чтобы наказать меня, когда я примкнул к Темному Лорду». Северуса мучило чувство вины. «Чертова совесть. Это просто шутка. Как я могу нести ответственность за ребенка Джеймса-Чертова-Поттера? Да, ребенок и Лили, но он не сочетание их обоих. Он вдвойне как Джемс: даже больший нахал, и еще больше популярен». Затем он вспомнил прошедшую неделю. «Чертов Слизеринский Джеймс в квадрате». Мальчик вышел из под контроля, и Снейп обязан вернуть его. В конце концов, он ведь тоже слизеринец, и способен на стратегическое мышление куда сильнее, чем Хаффлпафф.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри вернулся с тренировки по квиддичу вспотевшим и уставшим, но довольным собой. «Квиддич — это нечто потрясающее!». Конечно, Маркус вел себя чрезвычайно самодовольно и самоуверенно, что напрягало Гарри, и у него болели ребра. Когда он двигался слишком быстро, но пока Гарри в воздухе, это не имело значения. Полет само по себе захватывал, но когда Гарри гнался за снитчем, то не мог представить лучшей жизни, нежели на метле. Сейчас, однако, он был утомлен и чувствовал себя больным, но все же принял душ и опустился в кресло, чтобы сделать домашнее задание перед тем, как уснуть.

Благодаря все той же карте, Гарри знал, что декана поблизости не наблюдалось, поэтому он мог провести остаток вечера вместе с Тео и Блейзом, которые принимали активное, но осторожное участие в кампании Гарри. Она проходила даже веселее (и напряженнее), чем мог предположить Гарри. У него были союзники, но не только это, ведь союзники заводили друзей и с других факультетов. Тео и Блейз даже приняли участие в выдумывании новых веселых стратегий вместе с Фредом и Джорджем. Они придумали и несколько веселых шалостей, но Гарри попросил их с ними повременить — он знал, что ублюдок тщательно следит за ним, а злить его — не самый блестящий план, хотя это не значит, что видеть Снейпа с розовыми волосами — не весело.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

На следующее утро во время утренней почты Гарри получил красное письмо, которое заставило Тео и Блейза побледнеть.

— Что случилось? — спросил Гарри.

— Открой его. Быстро. Если ты не хочешь, чтобы было еще хуже.

— Хуже чем что? Что произойдет?

— Горри, это вопиллер, не спрашивай, просто открой, иначе оно взорвется!

Неохотно и осторожно Гарри открыл письмо, а затем отпрыгнул, когда полные злости слова вырвались наружу, заставляя многих студентов закрыть уши:

— ГАРРИ ПОТТЕР: ЕСЛИ ТЫ НЕ БУДЕШЬ В МОЕМ КАБИНЕТЕ ЧЕРЕЗ ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ, У ТЕБЯ БУДЕТ НЕДЕЛЯ НАКАЗАНИЙ И ЗАПРЕТ НА КВИДДИЧ, А ТАКЖЕ Я БУДУ СНИМАТЬ СО СЛИЗЕРИНА ДВАДЦАТЬ ОЧКОВ ЗА КАЖДЫЙ ЧАС, НА КОТОРЫЙ ТЫ ОПОЗДАЕШЬ. ЭТО МОЙ СОВЕТ ТЕБЕ ПОТОРОПИТЬСЯ. ИСКРЕННЕ ТВОЙ, СЕВЕРУС СНЕЙП.

— Ох, — сказал Гарри. Это все, что крутилось в его голове и смогло оформиться в слово, когда на него уставилась вся школа. «Я — Германия, и это мои переговоры в Версале». Снейп внимательно смотрел на него, и Гарри встретил его взгляд, стараясь не моргать и выразить во взгляде все, что о нем думает. «Я не волнуюсь. Я не напуган и не расстроен».

— Эм.. Гарри... может тебе лучше идти? — обеспокоенно спросил Тео.

— Да, я думаю, этот раунд мы профессору проиграли, — добавил Блейз.

— Он сжульничал, — негодующе пожаловался Гарри. Он встал, и его чувства выдавали только сжатые кулаки. Когда он покидал Большой Зал, он заметил, что близнецы Уизли поднялись со своих мест и приложили воображаемые шляпы к сердцам, словно бы присутствовали на военных похоронах. Это придало ему сил, и он улыбнулся, быстро выходя из зала, чтобы не потерять это странное спокойствие. Хотя до этого его повреждения по каким-то своим соображениям не болели, но были заметны, то сейчас его ребра пульсировали тупой болью, и Гарри не удавалось найти те беспокоящие шрамы, чтобы убрать их. Они гноились вместо того, чтобы исцеляться уже две недели с момента прибытия в Хогвартс, и Гарри приходилось сидеть на стуле так, чтобы не касаться его спиной, и стараться не лить на нее воду, когда он принимал душ. Чтобы Снейп ни планировал, это определенно будет больно.

СССССССССССССССССС

Северус Снейп довольно улыбался, ид по короткому пути к своему кабинету. Он хотел быть там раньше щенка. «Наконец-то я поставлю Поттера на место». Даже он сам понятия не имел, о каком из Поттеров думает.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри встал перед дверью кабинета и осторожно постучал, стараясь держать спину прямо. Мастер Зелий открыл дверь, схватил его за плечо и втащил в комнату. Гарри быстро вывернулся из хватки профессора, почти незаметно поморщившись. К счастью или несчастью для него, Снейп был лучшим шпионом в Британии и состоял в рядах Темного Лорда: он заметил. Заметил и быстро забыл, сославшись на свою слишком сильную хватку. Мальчишка был чрезвычайно истощен, кожа да кости, и это шпион тоже заметил и отложил на будущее.

Бесспорно: кожа мальчика была чиста, насколько он мог видеть, и Гарри совершенно точно не был напуган, так что Снейп определили свое наблюдение как неуместное, даже заметив то, что он заметил, и снова убедил себя, что Гарри представляет себя как нахального, гордого и вызывающего мальчика. Снейп все же слишком сильно сжал его плечо. Это проявление ответственности — беспристрастное наблюдение — помогло ему остановить себя, чтобы оставаться спокойным и рассудительным, и справедливо поступить с мальчишкой. Он обещал Лили, хотя об этом он вспоминал редко. К тому же, им завладело любопытство. Он никогда не видел студента, способного открыто игнорировать профессора, как Поттер избегал его.

— Что заставило твой ограниченный ум позволить тебе пропустить мой урок, нашу встречу и твое наказание, когда ты уже был по уши в неприятностях, и выдать это за блестящую идею? Хотя, конечно, это не причина — ведь раньше ты профессоров слушался.

Не доверяя его невозмутимости, Гарри продолжал молчать и просто смотреть на него, думая о том, что он позволил Снейпу поймать себя раньше, чем его раны избавились от инфекции. Он действительно о них не волновался, надеясь на лучшее.

— Что, только честно, заставило тебя избегать меня, питаясь на кухне и занимаясь у гриффиндорцев или в каких-либо еще тайных местах? Ты правда настолько наивен, чтобы думать, что я тебя не поймаю? Ты собирался меня целый год избегать? Ты правда надеялся прогулять все уроки Зельеварения и не провалиться на экзамене и не вылететь? Ты жаждешь уехать отсюда?

Гарри побледнел. Его могут исключить?

— Или ты настолько глуп, что думаешь, что я из тех людей, что оставят все как есть? Ты так и не поговорил с товарищами из Слизерина? Разве они когда-нибудь выходили сухими из воды? Неужели ты не понимаешь, что своим непослушанием только ухудшаешь ситуацию?

Гарри посчитал, что продолжать молчать будет лучше всего. Снейп кричал, и вскоре либо злость, либо страх Гарри дадут о себе знать. А если он заговорит, это случиться еще скорее. И Вернон никогда не ждал ответа от мальчика. Он просто хотел видеть его страх. Поэтому Гарри продолжал стоять ровно, а когда злость профессора коснется непосредственно его, то он успеет приготовиться и увернуться. «Просто смирись с этим, пожалуйста». Наконец Северус потерял терпение:

— Черт, Поттер, ответь мне!

— Что ж, почему я к вам не пришел? — не сдержал Гарри свою злость. — И вы сказали, что избегать вас было глупо? И слизеринцы настолько сумасшедшие, что спокойно приходят к тебе, чтобы ты их избил? Или они сами себя бьют, чтобы ты не марал рук?

Это заявление ошарашило Снейпа, и он обратил на него все внимание и вспомнил ранние наблюдения. Он решил ненавязчиво выяснить больше информации:

-Какого наказания вы ждали от меня, мистер Поттер?

Его вопрос застал Гарри врасплох и заставил отнестись к ответу со всей осторожностью. С типа «Вернон» на тип «занятого» взрослого? Разве Снейп не был типом «Вернон» сначала? Почему он играет с этим? Снейп был напряжен, поэтому Гарри осторожно ответил:

— Ну, вы сказали, что побьете меня.

«Может, если я его снова разозлю, он прекратит это?».

Но Снейпа было не отговорить. Независимость Поттера можно было объяснить в основном генетикой, но сейчас Снейп понял, что он может выяснить все до конца:

— Да, — настаивал профессор. — Но что это значит для тебя?

«Черт, черт, черт. Слабо. Очень слабо».

— Я просто бы уверен, что вы выпорете меня несколько раз, — сказал Гарри, беспечно пожав плечами.

«Ага, и он так спокойно говорит об этом, как будто совсем не боится. И так уверенно прячет это от меня, хотя это, вероятно, для него НИЧТО, если он ожидал от меня большего. Но я не смогу ничего узнать. Пора подключить Поппи».

— Я думаю, мистер Поттер, сегодня вам следует посетить мадам Помфри.

— Кого? — грубо переспросил Гарри, не теряя бдительности.

Снейп вздохнул. «Какая бы ни была цена, я научу его манерам». Он был рад, что Гарри об этом спросил: он должен сказать о путешествии в больничное крыло. Он подумал, как объяснить, чтобы его раздражение не вырвалось наружу:

— Мадам Помфри — наша школьная медсестра. Она должна проверить тебя на наличие ран или болезней. Мы проверяем всех студентов по первому приезду, и ты не знал о ней, поэтому мы пропустили тебя. Нам нужно пойти сейчас.

Гарри запаниковал. «Думай быстро. Я не смогу объяснить, если он спросит меня, откуда они, так что я должен их спрятать. Понятия не имею, как они собираются проверять, но надеюсь, что она не станет трогать мою спину. Она обязательно узнает тогда, и еще это будет очень больно».

Гарри встретил взгляд Снейпа.

— Хорошо, сэр. Это не звучит, как наказание.

«Интересно. С Поттером не все так хорошо: либо он что-то скрывает, либо не прячет ничего. Что значат его страхи и ожидания, если он до этого ни раз не показал того, что с ним плохо обращались?». Снейп скривил губы. «Я должен провести свои тесты».

ГПГПГПГПГПГПГПГП

«Чертова Летучая Мышь». Гарри был бы рад сбежать по пути в больничное крыло, но Снейп следил за ним как сокол. Гарри пришлось вернуться к плану «А», и усилить и растянуть его защиту на всю спину вместо того, чтобы укрыть только руки и лицо. Он не был уверен, что ему удастся спрятать шрамы, но он у него достаточно хорошо получилось. А вот плохо то, что он может спрятать их, но не убрать окончательно. Он также не может спрятать свой шрам от проклятия , хотя он ему нравился. Даже когда он изменял лицо, он оставил его: просто спрятал за длинными волосами.

Когда они зашли в больничное крыло, мадам Помфри занималась приготовлением медикаментов про запас, но обернулась сразу же, как только они появились. Сначала они о чем-то разговаривали, понизив голос, но потом «Поппи» повернулась к нему и быстро затараторила:

— Все в порядке, Гарри, присядь, пожалуйста, на кушетку, сюда.

Гарри покорно сел, надеясь, что его чары убедят их обоих в том, что он ничего не скрывает. Он снял свою футболку, когда его попросили об этом, хотя это было очень больно, и он успел заметить задумчивое выражение на лице декана. Затем медсестра провела палочкой вверх и вниз по телу Гарри, задержавшись на ребрах, которые, как знал Гарри, были сломаны, и все больше и больше казалась сбитой с толку. Наконец она кивнула мастеру зелий, а тот произнес:

— Ну что ж, мистер Поттер, ваша маскировка прекрасна. А сейчас снимите чары.

ССССССССССССССССССС

Снейп внимательно наблюдал за Гарри с момента их прихода. «И снова, мальчик слишком расслаблен или слишком хорошо прячется. Но что он прячет?». Поппи посмотрела на него неодобрительно, поэтому он поспешил объясниться, говоря тихо, чтобы Гарри не услышал.

— Здравствуй, Поппи. Что ты можешь сказать мне о его жизни до школы? — резко спросил он.

Медсестра оглянулась и посмотрела на него с непониманием.

— Немного. Минерва сказала, что его семья — не очень приятные люди, и Хагрид говорил, что взрослый — Вернон? — наставил на него ружье, но это же Хагрид..., — наконец Поппи поняла, что болтает и нахмурилась.— А почему ты спрашиваешь? Что-то не так?

— Просто подозрение... Помнишь, что Лонгботтом приходил тебе лечить запястье?

-Конечно, — обиделась Помфри на такой вопрос.

— Поттер взлетел тогда до прихода мадам Хуч и попал в неприятности. Я назначил его наказание на следующий день. ОН не пришел ,предпочтя избегать меня, мои уроки и общую гостиную Слизерина всю неделю. Когда я наконец поймал его, я притащил его в свой кабинет. Я надавил на него, чтобы понять, почему он так поступил, и он ответил: «не хотел, чтобы меня побили». А сейчас я вспомнил, что сказал: «тогда твое «извините» тебя не спасет».

Помфри осуждающе подняла бровь, и Северус поспешил объяснить:

— Он ничего не делал, только не уважал и игнорировал меня все время! Прости, да, я преувеличиваю немного. Кроме того, не в этом дело. Я забеспокоился, когда он так спокойно сказал об избиении. Он также поморщился, когда я схватил его за плечо, чтобы притащить в кабинет, и он кажется довольно истощенным. Я удивился, и спросил его, чего он ожидал от моего наказания. Он ответил — как будто это была самая обыкновенная вещь в мире — что он ждал, что я буду бить его ремнем. И поэтому мы здесь. Забавно, но он не пожелал объясниться. Он довольно хороший актер, или он думает, что ему нечего скрывать.

— Да, понимаю. Это все довольно странно. Я проверю его, — она повернулась к Гарри, начав разговаривать с ним так, как с любым пациентом.

— Все в порядке, Гарри, просто подойди и сядь на кушетку, сюда.

Мальчик прекрасно держался, даже когда Поппи попросила его снять футболку. Бесспорно — его кожа была безупречна. Затем Поппи провела более глубокую проверку палочкой и нахмурилась. Гарри был крайне истощен, у него были сломаны несколько ребер и костей по всему телу. Несколько ребер были повреждены совсем недавно, но к Помфри он не обращался. Достаточно информации, но, черт возьми, почему его кожа остается такой чистой? Что происходит?

Поппи вернулась к Северусу.

— Я не понимаю. Кожа мальчика чиста — ни шрамов, ни порезов, ни синяков где бы я ни смотрела — кроме лба, конечно — но это все. У него сломаны несколько костей, по меньшей мере одна из которых должна была причинять ему постоянную боль. У него сломаны ребра, которые тоже должны были болеть. Как могут они быть сломаны, а на коже — ни одного синяка? Или после переломов — у него должны быть шрамы! Он истощен. Я правда не знаю, Северус. Проверка показывает его небрежность, но не плохое обращение. Все, что я могу сказать, это то, что синяки обязательно должны появиться, если у него сломаны ребра, но ведь их нет! Или ты поил его своими зельями?

— Нет, ведь тогда у него не должно было болеть плечо, — задумчиво ответил Северус. — Но я думаю, что знаю, в чем дело.

— Да? У тебя есть доказательство? Мы не можем ничего сделать без соглашения Альбуса, а без доказательств он нам его не даст.

-Нам не нужно его разрешение, хотя оно могло бы быть полезно, — «Я не хочу, чтобы он на меня злился». — Все будет в порядке. Я думаю, я это докажу. Нам нужно увидеть. Я просто прошу тебя не вмешиваться. Это может быть...сомнительным удовольствием.

Поппи обеспокоенно посмотрела на него, но кивнула.

— Я тебе доверяю.

«Я так люблю людей, которые так отвечают». Северус повернулся к Гарри.

— Все в порядке, Поттер, ты хорошо замаскировался. А сейчас сними чары.

«Что за чары? Черт, он же не имеет в виду...».

— Э-эм, что, сэр? — Северус сжал зубы, чтобы, не дай бог, не разозлиться и не наорать на него. «Мерлин, спаси этого одиннадцатилетнего идиота».

— Твои чары, Поттер. Ты прячешь свои раны, покажи их мне.

«Ты не получишь того, чего хочешь», — думал Гарри перед тем как последовал ответ. «О, дерьмо! Черт, черт,черт,черт, этот чертов выродок, блядь! КАК он узнал?». Никто не подбирался настолько близко к его секрету настолько близко с третьего класса, и никогда ему не было настолько тяжело выбираться из ситуации. «Может он не знает. Может он блефует. Я должен сыграть. Без паники. Я не знаю, о чем он говорит». Он встретил взгляд профессора.

— Мои раны, сэр? — непонимающе спросил он.

Профессор казался разозленным, и Гарри сразу стало легче; его глаза сузились. Гарри хотел отодвинуться, но мужчина нависал над ним и быстро провел рукой перед его лицом. Гарри запаниковал.

Быстрее, чем Северус мог себе представить, Гарри прислонился к стене и вскинул руку к лицу в попытке защититься, выигрывая время для того, чтобы создать мощный магический щит, окружавший его со всех сторон. Тогда как Снейп был сбит с толку применением беспалочковой магии, щит исчез, и мальчик быстро затараторил:

— Извините, извините, этого не повториться, не значит, уйдите, извините, я буду хорошим, поверьте! Я правда больше так не буду, уйдите, я встану на колени, извините...

Тем временем Гарри опустился на колени перед Снейпом, его футболка задралась и обнажила плечи и спину. Наконец Снейп вернул дар речи и способность соображать и наколдовал стакан воды, а затем облил водой голову Гарри, пытаясь прервать воспоминание. Это сработало. Гарри быстро вернулся к жизни, кашляя и задыхаясь, затем он взглянул с ужасом на Снейпа и вспомнил последние тридцать секунд. «Он не ударил меня. Это был обман. ДЕРЬМО!». Он взбешенно посмотрел на Снейпа, побуждая его сказать, усмехнуться или сделать хоть что-нибудь. «Чертов читер. Он не может сказать, что я хочу остаться один?». Гарри продолжал смотреть, хотя его злость на двуличность профессора была близка к отчаянию. Он показал страх. Показал свои раны. Профессор не глуп. «Сейчас мне нечего прятать». Наконец он сбросил чары, служившие ему щитом.

Из-за того, что Гарри сидел спиной к стене, первым, что заметил Северус, был огромный, побледневший синяк, по форме напоминающий ладонь, затем еще несколько похожих на предплечьях Гарри, и еще один на груди. Затем он вспомнил, как мальчик скривился от его прикосновения, и перевел взгляд на плечо. Огромный, рваный шрам, спускающийся к спине. Северус сглотнул и тихо сказал:

-Га... Поттер. Мне нужно, чтобы ты повернулся, — Гарри зло посмотрел на него, но в первый раз, с тех пор, как Северус узнал его, опустил глаза и выполнил просьбу. Мастер Зелий в ужасе расширил глаза. Спину мальчика была покрыта язвами — некоторые просто покрасневшие, некоторые сильно опухшие и отвратительны даже на взгляд, покрытые гноем и отмершими тканями по краям. «Почему я не поймал парня в первый же день?» — думал зельевар, злясь на самого себя. — «Не важно, чарами он был скрыт или нет».

Гарри с трудом верил в то, что послушался этого ублюдка, декана. Он даже не взглянул на него свирепо: даже не подумал об этом! Он сказал себе, что просто ждал ответа от зельевара, но в действительности был слишком утомлен. Раны должны были быть скрыты, чарами или без них, он знал это и боролся с малейшей надеждой избавиться от них, что шумная медсестра сможет помочь. Он также надеялся, что, возможно, он сможет избежать любопытства старого козла, и тот оставит его в покое. Какая неудача. Гарри повернулся, и, после некоторого молчания, зельевар заговорил:

— Ты не хочешь мне рассказать о том, где ты получил эти шрамы, Гарри?

Гарри изумленно на него посмотрел. «Ты действительно так туп?».

— Да нет, пожалуй, — равнодушно ответил он.

Профессор нахмурился:

— Позволь мне исправиться. Расскажи мне, пожалуйста, где ты их получил, Гарри.

«Ага, ну да. Наверное, он — действительно идиот. И это, и то, что он хочет, чтобы я «рассказал» о моем прошлом. Отлично, это совсем неплохо». К счастью для Гарри, его злость вернулась, когда профессор пытался удовлетворить свое любопытство.

— Ну, что ж, давайте посмотрим. Это действительно забавное стечение обстоятельств. Вот след от руки на моем предплечье — от руки... отпечаток ноги на моей груди — от ноги.. на груди..Шрамы от ремня на моей спине остались от ремня. Может, вы даже заметили след от удара рукой на моем лице. Попробуйте использовать свои дедуктивные способности, профессор. От чего же они?

Северус закрыл на это глаза. «Мальчишка продолжает выводить меня из себя, но на этот раз у него не выйдет». Как мог чувствовать Северус что-то, кроме сочувствия и ужаса, когда он видел смирение мальчика со своими ранами, даже если бы захотел? «Вряд ли я стану хорошим Упивающимся Смертью». Северус открыл глаза и вздохнул. «Может, жизнь станет легче, если я сделаю это».

— Хорошо, Поттер, — сказал он, но он не старался выразить оскорбление этим именем. — Мы поговорим об этом позже. Сейчас я не смогу чего-либо добиться от тебя. Ты послушаешься Поппи и незамедлительно выполнишь все ее просьбы, или, в противном случае, у тебя не будет ни собственной жизни, ни свободы до тех пор, пока эти раны не будут исцелены.

— Если мы не остановим инфекцию, то она убьет тебя, — наконец рассказал Снейп то, чем могло обернуться для мальчишки его упрямство. — Глупый мальчишка. Почему ты не озаботился тем, чтобы перевязать их в первый же миг?— ему не грозил инсульт, но он чувствовал, что Поппи смотрит на него так, что он скоро узнает об этом заболевании не понаслышке. Северусу нравилась Поппи, хотя ему пришлось сжать зубы, чтобы не наорать на него. Северус продолжил, пытаясь спасти себя:

— Мы еще поговорим об этом. Я не позволю тебе прятать от меня свои раны, несмотря на то, что движет тобой. Позволь Поппи вылечить тебя, после чего отправляйся спать. Увидимся утром — я должен встретиться с директором, — в его голосе было слышно отчаяние и гнев.

— Для чего, сэр? — внезапно поразила Гарри одна ужасная мысль.

— Чтобы поговорить о том, что он доверил спасителя магического мира магглам, ненавидящим магию, и даже не потрудился проверить, не прибили ли они его.

— НЕТ! — заорал Гарри, поднимаясь на ноги. «Боже, он же не может! Не сделает!».

— Нет что, Поттер? Или ты хочешь сказать, что он не доверял тебя этим тупым выродкам? Особенно при том, что ты понимаешь, что твои наказания не были справедливыми.

Гарри просто кипел от гнева. «Если бы все было так, как ты сказал, осел».

— Нет, ты не станешь говорить с ним на эту тему, — Гарри сжал зубы, чтобы не закричать от разочарования, но он уже выдал себя и был готов плеваться огнем. — Это не его дело, и даже не твое. Держи свой чертов уродливый нос от них подальше!

«Я ничего не слышал, сопляк. Попробуем еще раз».

-Верно, так и есть, это — мое дело. Присматривать за детьми — обязанность взрослых. Сейчас тебе необходимо лечение, а у меня на это нет времени. Я ухожу.

Он повернулся и пошел к двери лазарета, но та неожиданно захлопнулась прямо перед его носом. Похолодев, он обернулся и увидел, что Поттер свирепо на него уставился:

— Нет, ты не уйдешь, потому что я не позволю.

Северус был впечатлен — одиннадцатилетний ребенок может контролировать беспалочковую магию! «Даже Темной Лорд...». Он осмотрел дверь с помощью своей магией и нашел дверь. Магия Гарри удерживала ее.

— Стоит ли мне напомнить, что ты не заблокирован дымоход? Если ты продолжишь упрямиться и не выпускать меня, то я просто вызову директора прямо сюда. Будет даже лучше, если он увидит все собственными глазами.

Гарри побледнел, и Снейп смог прочитать по его губам то слово, которое мог упустить. Это было тихое «Нет».

— Нет? Тогда открой дверь. Видишь ли, я могу и просто взорвать ее. Я удерживаю себя только потому, что не хочу причинить тебе боль.

Гарри пытался вызывающе на него смотреть. К этому времени Северус совершенно точно мог определить, что за злостью скрывается отчаяние. На данный момент он ничего не смог поделать с этим — директор ждет его! — поэтому он продолжил искать выход. Видя, что дверь все еще заблокирована, он спокойно отошел к камину и взял немного порошка из шкатулки. Он поднял руку для броска, когда услышал громкое, отчаянное «нет!» и звук открывающейся двери. «Отлично. Я не хотел бы, чтобы мальчишка присутствовал при этом разговоре». Северус кивнул мальчику и вернулся к открытой двери. Когда он переступал порог, мальчик окликнул его:

— Пожалуйста! — мольба в голосе мальчика заставила зельевара остановиться. Он никогда не слышал, чтобы мальчик просил кого-то, и, когда его отчаяние было вполне объяснимо, никогда больше и не хотел этого слышать. Он никогда не представлял себе, что мальчик может быть таким беззащитным и испуганным, ни когда не смотрел на него просто как на ребенка.

-Пожалуйста, сэр, пожалуйста, не говорите никому. Я сделаю все, сэр. Все, что захотите, — Северус тяжело вздохнул. «Черт, Альбус, я не вынесу этого. Что я должен делать? Я не могу согласиться с просьбой мальчика, но и не собираюсь разрушать те крупицы доверия, которые только что завоевал». Северус снова вздохнул. Может быть, Северус определился с тем, что ему делать, и отвлек мальчика от действительности, ведь Альбус отучит его от этой привычки — есть кто-то, кому он сможет доверять. Эта мысль принесла зельевару некоторое облегчение, а потом — ужасный стыд. «Лили, прости меня, но я должен попытаться».

— Извини меня, Гарри. Я знаю, что это не то, что ты хотел знать. Но если Альбус не будет знать об этом, то он обязательно отправит тебя домой, и я не смогу этому помешать. Мне поручено защищать тебя, и я выполню эту обязанность. Я прошу прощения за то, что в данном случае все, что я могу делать — это обследовать тебя и сказать то, что ты предпочел бы спрятать, но это не остановит меня, — с этими словами он ушел.

Но Гарри лишь опустошенно следил за тем, как мужчина уходит — он не слушал его речь. Обязанность и защита, и Альбус знает, что делать с Гарри Поттером. Гарри тяжело сражался всю жизнь за право жить так, как ему вздумается: он сохранял свои секреты, несмотря на тяжесть чар, боль от ран и тяготы игнорирования декана. Он уже оставил позади жизнь у Дурслей: его жизнь принадлежала только ему. Он ходил на уроки и делал домашнее задание, заводил друзей и играл в спортивной команде как нормальный ребенок. Но затем вмешался Снейп, прознал его секреты и хочет рассказать всем остальным. Он снова станет уродом. То, что мужчина извинился, ничего не значит. Здесь начинается Вторая Мировая Война.

Или начнется после того, как раздражающе сочувствующая и внимательная мадам Помфри закончит с ним. Она достала какие-то перевязки и мази сразу же, как только он ушел. Сейчас она стояла позади него и внимательно его разглядывала.

— Ну что ж, Гарри, — непреклонно сказала она. — Давай начнем наше лечение. С чего мне начать — с синяков или со спины, как ты думаешь? Сейчас я могу применить только несколько обычных отваров и мазей. Позже профессор Снейп принесет зелья, что помогут устранить заражение.

« Обычные мази. Это значит, что она будет прикасаться к моей спине». Гарри вздрогнул. Последнее, чего он хотел бы сейчас, так это то, чтобы кто-то трогал его раны. Он уже чувствовал свою незащищенность, без футболки и скрывающих чар, которые снял Снейп. Он был зол на весь мир и не хотел, чтобы кто-то сейчас находился рядом с ним. Мадам Помфри была добра, и даже если она и действует ему на нервы, то наорать на нее так же, как на Снейпа, он не сможет — он знает, что она не обратит на это внимание. Она просто делает свою работу. Но, может быть, если он попросит...

— Могу я...Могу я сам обработать свои раны, пожалуйста?

Мадам Помфри остановилась и помолчала немного. Она работала в Хогвартсе многие годы и прекрасно знала то, что стоит за этим неожиданно-вежливым вопросом. «Бедное дитя. Как, должно быть, ему плохо от того, что все его секреты были раскрыты в один миг. Если бы они были бы не на спине, я согласилась бы. Что ж, я просто стараюсь, чтобы тебе было удобнее».

— Можешь, но только те, до которых сможешь дотянуться. Нет причин для того, чтобы это сделала обязательно я. Но для других — нет. Твоя спина действительно требует немедленного лечения. Мы не можем пропустить ее. Если здесь есть кто-нибудь, кого бы ты предпочел попросить об этом, то я с радостью уступлю.

«Черт, черт, черт. Почему у меня сегодня ничего не получается?». Гарри было некого просить, ведь он никого больше не знал. То, что медсестра дала ему выбор в простой помощи. Он действительно не хотел, чтобы кто-то трогал его спину. Лучше он отстрелить себе голову.

— Ничего страшного. Я буду честна с тобой — я буду настолько осторожна, насколько смогу, но боль ты все равно почувствуешь. Что ты предпочтешь — пройти через это сейчас или мне обработать сперва твои синяки?

Гарри закрыл глаза и снова вздрогнул, пытаясь вежливостью погасить свою ярость. «Это не ее вина. Она пытается помочь мне. Она не пытается напугать меня. Не ее вина. Оставить это для Снейпа».

-Синяки, пожалуйста.

Поппи протянула ему банку и попросила его пододвинуться. Она взяла в руки зеркало и повернула так, чтобы он смог видеть свое лицо, показывала места, которые он пропустил, и объясняла, что ее отвары помогут телу восстановиться и очистить кровь.

— Они будут готовы завтра утром, — сказала она.

Наконец с синяками было покончено, и пришло время спины Гарри. Помфри хотела, было, подойти к нему сзади, но Гарри повернулся так, чтобы видеть ее. Она тяжело вздохнула.

— Гарри, я не могу сделать этого, если ты не перестанешь вертеться, — Гарри покраснел, но не отвернулся. Поппи почувствовала каплю понимания. — Может, тебе будет легче, если ты сможешь видеть, что я делаю? Я могу принести еще одно зеркало, — Гарри покраснел пуще прежнего, но все же медленно кивнул, подтверждая то, что они нашли компромисс. Ему не нравилось, что она стоит позади него, но если он будет наблюдать за ней, то, может быть, справиться с этим. Поппи протянула ему абсолютно нормальное с виду зеркало и объяснила, что оно покажет Гарри все, чего он захочет, но только с небольшого расстояния. Гарри подумал о своей спине и Поппи и уверился в том, что зеркало покажет все, что сделает Поппи. «Отлично, одно препятствие уже позади» — подумала медиведьма и открыла баночку с мазью. Гарри напрягся, когда ее ладонь прошлась по его спине, и попытался отодвинуть спину настолько, насколько мог, не затрагивая остальных частей тела. Поппи вздохнула и остановилась.

— Расслабься, Гарри, пожалуйста. Я знаю, что это тяжело для тебя, но мне нужно обработать ее, и это будет легче, если ты расслабишься.

— Я пытаюсь, — зло сказал Гарри и помотал головой, чтобы скрыть стыд.

Поппи знала, что ей не следовало этого слышать, и почувствовала сочувствие и жалость даже сильнее, чем поначалу. «Стал бы ты отодвигаться, если бы не пытался? Ты, вероятно, хочешь скрыться сейчас где-нибудь. Мерлин, что за бедное дитя».

Гарри мужественно молчал, пока Поппи наносила мазь на первую рану, пытаясь удержать себя и свою магию внутри. ОН отчаянно хотел защитить себя, выставить щит и чары, а затем сражаться всем своим существом и магией с тем, что причиняло ему боль. Вместо этого он пытался скрыть свой страх и боль под бесстрастную маску, как всегда и делал. Он постоянно напоминал себ, что это не Вернон, а медиведьма, которая не собирается специально причинять ему боль, и это помогало ему держаться, однако его инстинкты кричали об обратном, и Гарри разрывался между своим знанием и тем, что его инстинкты говорили ему. Если бы это был Вернон, он мог бы удержаться, ведь он знал, что его ждет в противном случае, или даже попытался бы сбежать. Он держался, помня о том, что это медиведьма, но продолжительная боль ничуть этому не способствовала, взывая к магии. И что-то внутри него было готово дать ей волю.

И тут Поппи неловко крутанула мазь, почти ее уронив. Она быстро взмахнула рукой, чтобы поймать ее, но перед тем, как Гарри понял, что случилось, она уже летела на другой конец комнаты, его щит и чары вновь действовали, и он был под кроватью, спиной к стене. Когда он осознал свой поступок, он «поймал» бедную медсестру в последний момент, мягко опуская ее на пол. Для остального было уже слишком поздно. В районе носа его что-то беспокоило, и Гарри определил, что это было. Остаток стекла от того, что было разбито в лазарете: окна, склянки для зелий, лампы, все — и все окружало Гарри так, что никто не смог бы пробраться к нему. Гарри мог видеть медиведьму, и облегченно вздохнул, когда понял, что она уже встает. Чудо, но на нее не попало ни одного осколка. «Слава богу».

Медсестра поднялась, тяжело дыша, оглядывая беспорядок, и это дало Гарри время, чтобы он мог себя успокоить для того, чтобы разобраться с угрозой. Поппи выпрямилась и внимательно посмотрела на Гарри. Казалось, что она больше удивлена, чем раздражена.

— Мне кажется, мистер Поттер, что я призывала вас к сотрудничеству? — многозначительно окинула она взглядом учиненный Гарри беспорядок. Гарри был абсолютно уверен в том, что слышал в ее голосе толику юмору.

Он думал, что она разозлиться. Он попытался объяснить ее спокойствие, ведь она не оправдала его надежд.

— Ээм... Упс? — рискнул Гарри.

ССССССССССССССССССС

Северус и Альбус, возвращаясь в Больничное Крыло, так и застыли на пороге, пораженно рассматривая то, что предстало их взгляду. Лазарет был практически полностью разрушен и усыпан осколками так, что им не предоставлялось возможности войти. Гарри сидел в углу под больничкой кроватью и широко улыбался, в то время как все остальные кровати щитом выстроились вокруг него. Поппи Помфри же громко и безостановочно смеялась, находясь на совершенно чистом от стекла участке пола.

Северус перевел взгляд с полубезумной медсестры на непередаваемо-удивленное выражение лица Альбуса. Директор заметил его испытующий взгляд и улыбнулся.

— Я знал, что есть причина, по которой я нанял именно эту женщину.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Пока лазарет приводили в порядок, Гарри заснул под столом, утомленный полным событиями утром. Окно удалось легко восстановить с помощью магии, но вот перемешавшиеся склянки из-под зелий и сами зелья, застывший вперемешку с осколками разбитого стекла гель следовало разбирать очень осторожно. Работы предстояло невероятно много, но после того, как Поппи попыталась рассказать Гарри на ночь сказку (она в этом, кстати, не преуспела), Северус потребовал тишины, столь необходимой ему для того, чтобы с этой работой совладать. Он с удивлением вспоминал тот почти идеальный круг без осколков, в котором находилась Поппи. Как, во имя богов, она выжила в таком разрушении? На ней не осталось никаких порезов, несмотря на то, что весь пол в комнате был покрыт осколками стекла. Каким-то образом ,Гарри спас ее. В это время зелья слегка потемнели. Ему снова пришлось смешивать их. Гарри продолжает выигрывать время для того, чтобы что-то придумать.

Поппи объявила, что она просто позволила мальчику поспать. В конце концов, отдых ему необходим. Это утро оказалось невероятно трудным для него, да и еще этот всплеск невероятной магической силы — Поппи вздрогнула, вспомнив свой полет прямо в стену. Она не сказала Альбусу и Северусу об этом, только о стекле. Они оба ринутся выяснять это. Поэтому она помогла остальным прибраться, присматривая за ребенком краем глаза, пока кровати так тихо, как только возможно, возвращались на свои места. В этот момент мальчик пошевелился, но глаза его оставались закрытыми, и полностью он все же не проснулся. Наконец Поппи остановила Северуса и Альбуса, когда они передвигали пять оставшихся кроватей.

— Оставьте их. У него была причина поставить их таким образом, и я не хочу, чтобы он, проснувшись, вновь почувствовал себя незащищенным. На самом деле я была бы очень удивлена, если бы он позволил нам их передвинуть, если бы, конечно, не спал.

— Позволил нам, Поппи? — переспросил Северус.

— Да. Он следил за нами все это время, и, как ты видишь, его щит все еще действует. Он не собирается позволять трем взрослым беспокоиться о нем после всего этого разрушения, когда он так беззащитен. Он выйдет тогда, когда будет к этому готов. До этого времени кровати останутся так, как он поставил их.

— Поппи... Ты не успела закончить? — внезапно понял Снейп.

— Нет. Мне еще половина, или около того, — тяжело вздохнула Поппи.

— Я помогу тебе. Не думаю, что мне не стоит оставлять его только лишь на одну тебя.

— Нет, иди. Твое присутствие, на удивление, только лишний раз заставит его волноваться. Я боюсь, что мне придется просить вас обоих покинуть лазарет сейчас, чтобы с этим разбирались только я и сам Гарри.

— что? Нет. Ты с ума сошла?

— Хочешь поставить свою жизнь на то, что Гарри не справиться с нами обоими, Северус?

— Что ты подразумеваешь под «справиться», Поппи? — пораженно посмотрел на нее Северус.

— О, — улыбнулся директор , прикрыв рот ладонью, и вмешался прежде, чем Поппи попыталась объяснить все сама. — Используй свой знаменитый ум, Северус! Как ты думаешь, запаниковал бы Гарри, если бы Поппи стояла аж в девяти метрах от него?

— Ты хочешь сказать... — побледнел Северус, переводя взгляд с Гарри на то место, где стояла Помфри.

— Черт, да, Северус! Я стояла рядом с кроватью Гарри. Затем пролетела девять метров и остановилась в четырех сантиметрах от стены, а затем медленно опустилась на пол. Почти вся эта чертова комната была разрушена и покрыта осколками. А там, где стояла я, их не было! — наконец ее терпение лопнуло. — Я не хочу, чтобы он сделал это снова! Уходите. Сейчас же!

— Но как ты... В смысле?!

— Мальчик доверяет мне. В каком-то роде. Но тебе, к несчастью, нет. С нами все будет в порядке. Все, что вы сможете сделать для нас сейчас — уйти.

Северус кивнул и вышел. Альбус помолчал, а затем напряженно спросил медиведьму:

— Ты не думаешь, что он снова отправит тебя в полет?

-Я думаю, что он не должен думать в первом месте, в котором оказался о том, где он или по каким причинам проснулся здесь. Не хочу, чтобы он думал, будто бы попал в неприятности.

В лазарете Поппи была Богом, поэтому директор намек понял и покинул помещение.

ПППППППППППППППППППППП

Поппи встала перед нагроможденными кроватями, за которыми прятался Гарри, затем опустилась так, чтобы могла видеть его глаза или, по крайней мере, заметить, когда он проснется. К ее великому удивлению, мальчик открыл глаза сразу же, как только она посмотрела на него, и тут же сел. Как долго он не спал? Несмотря на то, что сейчас Гарри прятался под столом и только два часа назад разрушил весь ее лазарет, она заговорила так же, как и в первые минуты их встречи:

— Гарри? Выходи, пожалуйста. Прости меня, но мы уже дали твоей спине отдохнуть.

Гарри в ответ лишь скривился.

— Да, я все понимаю. Но мы уже закончили почти половину, — уговаривала она. Затем облегченно улыбнулась. — Я дам тебе леденец!

Гарри прикусил язык и чуть улыбнулся, а затем вылез с противоположной стороны от той, где стояла Поппи. Встав, он тут же побледнел, заметив восстановленные окна.

— Из...Извините, я... Разрушил вашу больницу. «И бросил тебя через всю комнату».

Поппи серьезно посмотрела на него.

— Ты думал, что сможешь избежать этого? — это был честный вопрос, не мольба, и Гарри был уверен в этом.

— Эм... Если бы вы дали мне небольшую передышку, то это помогло бы мне. Я просто чувствую это — давление — когда повредил здание. Я пытался не двигаться, поэтому взамен моя магия решила выйти наружу, — Поппи кивнула, приятно удивленная тем, что он так много решился ей объяснить.

— Мы вполне можем это утроить. Как насчет пяти минут? Ты также можешь сказать мне, когда он тебе потребуется.

Гарри кивнул и сел на кровать. Поппи бережно восстановила зеркало и протянула его ему.

— Просто скажи мне, когда тебе потребуется отдых, — напомнила ему Поппи. — Полет был... интересным, но я предпочитаю метлы.

Гарри снова побледнел и кивнул. Они начали.

Небо за окном потемнело, когда Поппи, наконец, закончила, и Гарри чувствовал утомление и опустошенность даже сильнее, чем утром. Она ушла, как только закончила лечение, прекрасно понимая, чего хочет Гарри, и тот остался один. Он очень хотел спать и растерянно осмотрел комнату. Слишком большая, чтобы он мог заснуть. Поппи вернула кровати на место, разрушив тот уютный уголок, в котором Гарри спал до этого. Кто-то может прийти к нему с любым требованием, и это было слишком просторное место. Как кто-то может спокойно спать в такой комнате? У кроватей нет балдахина. На крайний случай, кладовка выглядела вполне привлекательно, если бы Гарри был откровенен с самим собой, но он действительно не хотел, чтобы кто-то нашел его здесь. «Я просто хочу ощущать безопасность. Черт бы тебя побрал, Снейп! Почему ты не мог оставить меня одного? Я справился. Чувствовал, что могу. Сейчас меня все принимают за ребенка!».

Наконец Гарри поднялся с кровати и направился к своей спальне, чувствуя, что он поползет, если не сожжет идти. «Я двигался до этого, и нет причины для того, чтобы они выговаривали мне сейчас». У него не было карты, и он сумел пройти не больше половины пути до спальни до того, как он был замечен деканом в коридоре.

«Ну почему хоть что-нибудь не может сегодня получиться?! ЧТО-НИБУДЬ, ТОЛЬКО ОДНО!».

— Гарри. Поппи отпустила тебя? «И-и-и-и, я снова по уши в неприятностях! Не то, чтобы я даже в них и не был раньше. Его это как-то касается?».

— Не твое дело, — Северус закрыл глаза, желая только одно — чтобы он был более терпеливым. Почему ему все приходиться доказывать этому мальчишке?

— Это мое дело, потому что я отвечаю за твое здоровье и благополучие. Судя по твоему ответу, Поппи не давала тебе разрешения на то, чтобы покинуть лазарет. Тебе нужен отдых, а твоей спине — время для исцеления.

— Но я и собираюсь отдыхать! Я устал! Я собираюсь вернуться в спальню, чтобы я мог спать.

— Ты не можешь спать в лазарете?

— Нет.

«Очень многообещающе. Никакой информации, никакого объяснения. Просто «нет». Всегда «нет»».

— Что же, ты не можешь вернуться в свою спальню. Твои раны требуют той чистоты, что есть только в лазарете. Спальня мальчиков — не место для лечения инфекции.

«А лазарет — не место для сна». Гарри зло смотрел на него, но сбежать от мастера зелий не мог, поэтому, упираясь, но он все же позволил мужчине отвести себя обратно в лазарет. Гарри бросал гневные взгляды и ворчал что-то все время, что шел обратно, но тут же замолчал, оказавшись перед женщиной, что ждала их у двери, уперев руки в бока. Северус с интересом заметил это изменение в ее поведении.

— НУ? — спросила Поппи.

— Э...— Гарри был сконфужен. «Ну, она же не говорила, что я не могу уйти».

— И не говори мне, что думал о том, что побег — хорошая идея, за тебя это сказало мне твое лицо, — Гарри прикусил одну губу. Тон Поппи ему совсем не нравился. Это было что-то новое: не пугал, он даже не думал, что Поппи ударит его, просто он ему не нравился. Это напомнило ему то, что когда он был во втором классе, его любимый учитель отчитывал его за драку. Наконец он понял, что это было. Ему нравилась Поппи, несмотря на то, что она была взрослой. ОН не хотел, чтобы она за него волновалась. Он не был уверен, как это объяснить.

— Извините меня? — чего Гарри не знал, так это того, что он Поппи действительно начинает нравиться. Он заметил, что его неуверенный ответ на ее злость совершенно точно смягчил ее.

-Хмппф. Пошли. Почему ты ушел, Гарри?

— Я хотел спать в собственной постели, — Гарри чувствовал себя глупо, когда осознал это. Звучало так глупо. «Почему я не могу спасть в этой чертовой больнице? Это же каждый может!» .

— Спать в своей постели, — Поппи все еще была раздражена. — Наивное дитя, разве ты не понимаешь, как опасно спать в спальне мальчиков с твоим заражением?

Гарри пожал плечами, отчаянно желая отвести взгляд, но с неохотой оставил эти попытки, ведь позади него стоял Снейп.

— И почему ты не спросил?

«Ну я же не могу сказать, что я не спросил потому, что знал, что она запретит? Но я просто хочу спать!».

Неуверенный в том, как ему ответить на это, он вспомнил все то, что делал раньше в подобных ситуациях, и внимательно посмотрел на медиведьму, специально не отводя взгляд так, как он смягчил Поппи своим быстрым извинением.

— Не смотри на меня так, молодой человек! Я прекрасно знаю, что ты в замешательстве.

Если ты не знаешь, ты должен спросить. А сейчас марш в кровать и оставайся там до утра!

Гарри послушно пошел к кровати, и это едва не заставило Северуса потерять собственную челюсть. «Как я говорю, так он только пялиться на меня и хамит, но стоит сказать ей, как он совершенно нормально слушается, как и любой другой одиннадцатилетний!».

Внезапно Северус понял, к его великому смущению и растерянности, что он хотел, чтобы Гарри так же относился и к нему, смотрел с уважением и интересом, но не со страхом. Гарри даже шутил с Поппи, что казалось невозможным для его знакомства с мальчишкой. Откуда это дитя? Он казался обозленным тинейджером, пустым, ужасным ребенком Гарри, и даже мощным волшебником. Но откуда в нем появился обычный одиннадцатилетний ребенок? Что заставляет его чувствовать себя уютно в компании Поппи?

Затем Северус почувствовал себя глупо, вспомнив, как Поппи смеялась на полу, в самом сердце невероятного беспорядка, и сопоставил это с его первым знакомством с мальчишкой. «Конечно, я ни за что рассердился на мальчишку, особенно когда злоупотреблял своим положением, в то время, как она просто смеялась и легко простила за то, что он отправил ее в полет и разрушил лазарет. Неудивительно, что Альбус рассердился на меня. Мои первые действия в роли наставника мальчишки отнюдь не добавили мне его доверия, и никогда не добавят, быть может». Северус чувствовал чертов стыд и залившую его щеки краску. Мальчик ненавидел его, и этот день не изменит ничего. «Что я могу? Я могу только брать пример с Поппи... и быть терпеливым. Я не стану играть терпение». Северус потряс головой, проклиная себя за такие глупые мысли. Почему только Альбус выбрал именно его? Он совершенно точно не подходил для этой роли. Он не собирался позволять себе удары сейчас. «Я просто постараюсь сильнее, сделаю лучше».

Комм. Автора: По просьбам некоторых читателей увидеть этот разговор, я решила поместить его в отдельную, очень короткую, главу. Он состоялся сразу после того, как Снейп покинул лазарет, чтобы поговорить с Дамблдором, и до того, как Гарри взорвал лазарет. Не беспокойтесь, следующая глава — «настоящая».

Комм. Переводчика: Хочу кое-что прояснить. Для тех, кто считает, что перевод должен быть выполнен профессионально — мы все здесь любители. Я перевожу так, как умею, и это совсем не значит, что я не совершенствуюсь. Я не пользуюсь никаким ПРОМТом, а Гугл спрашиваю тогда, когда трудное предложение содержит словосочетание, которое я не знаю. Во-вторых, я уже ищу гамму, и не нужно меня тыкать каждый раз в ошибки — я знаю, что они есть. В-третьих, я учитываю замечания, а не бездействую, но не исправляю в силу того, что мой модем с этим не справляется — я загружаю главы по тридцать раз. Но это все никому не нужные подробности, ведь некоторые видят только то, что хотят. Есть желающие проверить — я не против, но если вы очень хотите показать свой ум, а не исправить, то, во избежание конфликтов, лучше не надо. Еще раз извините, что вам пришлось потратить время, чтобы указать на то, какая я, черт возьми, безграмотная. И я вынуждена извиниться перед теми, кто считает, что ошибки я сама найду, и не вмешивается в наш горячий спор — простите, что я использую для этого шапку главы. Иначе они не видят.

Глава 5. Упущение или Доверие

Северус назвал пароль горгулье, стоящей под кабинетом директора. «Я очень надеюсь на то, что ты не знал об этом, Альбус, и, в таком случае, это — серьезное упущение с твоей стороны. Как ты мог не знать? Или знал, но как посмел оставить его там?».

Снейп повернулся спиной к ребенку, проигнорировал его мольбы, и это не давало ему покоя. Еще сильнее нервничал он от того, что Альбус, возможно, мог предотвратить эту боль. Ему невыносимо было думать о том, что Альбус знал: знал и ничего не делал, но если он понятия об этом не имел... тогда это, возможно, была их совместная ошибка. Он давно знал, что Альбус Дамблдор ни всемогущ, ни всезнающ, но он с ужасом допускал мысль о том, что возраст мог сделать с Альбусом. Они не могли потерять директора сейчас, даже если отбросить в сторону чувства. «Лучше он будет старым и дряхлым, чем аморальным».

Горгулья послушно отодвинулась, пропуская Северуса вперед. Он поднялся по лестнице. Дверь, как обычно, открылась еще до того, как он постучал, но сейчас это его не раздражало — были и куда более важные вещи, о которых стоило беспокоиться. Директор предложил ему лимонного шербета, но под свирепым взглядом Северуса поспешно отложил его в сторону.

— Все в порядке, как пожелаешь. Чем я могу помочь тебе, Северус?

— Вы можете рассказать мне о том, внимательно ли вы следили за тем, как растет мальчик. О том, как часто проверяли его.

— Да, конечно, члены Ордена Феникса проверяли его раз в шесть месяцев или около того. Не показываясь мальчику, естественно.

— Ах, ну да, — с усмешкой ответил Северус. Он был настолько зол, что почти плевался, — почему бы и нет? Детей из неблагополучных семей, таких, как эта, так легко проверить на расстоянии. Они носят шрамы на лбу и показывают каждому встречному свои синяки.

— Северус, постой, о чем ты говоришь? — лицо директора побелело, и никаких следов блеска, который обычно заставлял его недооценивать.

— О, ну конечно, вы знаете, Альбус? Должно быть, вы просто не заметили истощения мальчика, проверяя его каждые шесть месяцев. Не заметили того, что дядя избивает его так, что у него ломаются ребра? Но, в самом деле, ведь у детей настолько хрупки кости, и совсем неудивительно, что они сломались от таких легких ударов. И он, совершенно точно, просто очень разборчив в еде. И те рубцы...

Северус усмирил свой гнев, видя, как исказилось лицо директора. «Слава Мерлину, он не знал об этом». Северус все еще был зол — директор стал так невнимателен, но он, по крайней мере, не сознательно оставил мальчика гнить в этом доме.

— Пожалуйста, Северус, просто расскажи мне. Насколько он плох? С ним все будет в порядке?

— Психически? — с иронией спросил мастер зелий. — Вполне. Заражение мы предотвратили, инфекцию убрали, ребра срастили, синяки под воздействием мази тоже исчезли. Ему необходимо еще примерно два дня до полного выздоровления.

— Северус, я понимаю, у тебя есть все основания, чтобы злиться на меня, но прямо сейчас это ничем нам не поможет. Необходимо знать, с чем мы имеем дело. Я не, — директор вздрогнул, и в его голосе появились умоляющие нотки, — мне нужно знать обо всех его проблемах, как мы можем помочь, решить их. Кроме этого, — зазвучал металл, — я не хочу в конечном итоге получить нового Темного Лорда или мощного Пожирателя Смерти. Я знаю, что вы...

— Благодарю вас, я об этом полностью осведомлен. Но, нет, я не думаю, что мальчик так уж похож на меня. Во-первых, у него больше друзей, чем было у меня, и он знает, что с ними делать, в отличие от меня. С другой стороны, я — единственный человек, которого он ненавидит, и это.. . — Северус поморщился, — моя вина, не его. Я считаю, что его проблема в доверии к кому-либо, особенно к взрослым. Я лишь наблюдал за ним в течение нескольких недель, но он уверен в том, что я собираюсь избивать его, виноват ли он в чем-то или нет. Я сомневаюсь, что такую реакцию вызываю только я один, хотя я не сделал, — Снейп снова поморщился, — ничего, чтобы исправить ситуацию. Если я прав, и дядя действительно причинял ему боль, то сильнее всего он будет реагировать на мужчин. И еще, он здесь всего лишь несколько недель, поэтому я могу только догадываться, основываясь на информации от других детей. К тому же, мальчик застенчив и убийственно — скрытен.

— Извини, убийственно-скрытен?

— Дерганный, пугливый. Я только взмахнул рукой, а его накрыло воспоминание.

— О, — директор усиленно думал, пытаясь усвоить новую информацию. Защита этого ребенка — его обязанность, ведь его родители так много сделали для достижения поставленной цели. Это дитя — его долг перед волшебным миром, а он был оставлен в отвратительных условиях по его оплошности, по его прихоти. Страх перед взрослыми, неспособность отличить друга от врага, «убийственно-скрытный». «Я должен как-нибудь справиться с этим».

Но как он мог? Как он мог узнать? Его шпионы ничего не заметили. И, как всегда, просто не было времени. Его работа — управлять, не участвовать. Как правило, никогда не позволял себе вмешиваться в детали, чтобы не упустить всю картину целиком. Гарри. Гарри ведь не был деталью. Гарри не должен был остаться без внимания.

— Мы можем что-то исправить? Или мы должны найти ему другое место, где он мог бы исцелить душевные раны перед тем, как вернуться в Хогвартс?

— Нет. Все, что мальчику сейчас необходимо, это спокойствие. Я бы не стал отделять его от друзей и дома. Он был в полном порядке до этого, хотя, как вы, — он закашлялся, — знаете, я не особенно внимательно за ним следил.

Директор поднял руку — это все уже было.

— Нет, нет, все в порядке. Сейчас не время для взаимных обвинений. Однако это великолепный шанс взять мальчика под свой личный присмотр. Ему нужно гораздо больше, чем мы можем себе вообразить.

— Вы все еще хотите, чтобы я оставался наставником мальчика? — Северус был растерян. — Да, Лили просила меня о помощи, и да, я готов бороться за него, но вряд ли я подхожу для того, чтобы заботиться о нем. Если вы согласитесь, то я сделаю все, что могу, но, во имя Мерлина, потому что родителей мальчика уже нет в живых. Но на чем будут основаны наши отношения? Вы хотите, чтобы Пожиратель Смерти заботился о Гарри Поттере, Альбус? Нормальные дети боятся меня, и не зря!

Директор смотрел на него с легкой ухмылкой на лице, едва заметным блеском в глазах, но голос его оставался ровным, когда он заговорил:

— Мы уже проходили через это, Северус. Ты — не Пожиратель Смерти. Ты — хороший человек, и я терпеть не могу, когда ты начинаешь утверждать обратное. Я убедился в этом, Северус. Ты лучше всех предугадаешь все, что ему необходимо. Он должен научиться доверять, и ты, в самом деле, достаточно надежен и, веришь ты в это или нет, вполне способен справиться с причудами и беспокойствами этого ребенка. Лили бы не передала мальчика тому, кому не доверяла. Просто прими это, — и снова голос директора приобрел нотки власти, присущей директору школы.

— К тому же, есть еще несколько преимуществ, которые я могу принять во внимание. Ты — мужчина, и прекрасно знаешь, с чем имеешь дело. Я бы предпочел сохранить это в тайне так долго, насколько это возможно: Пожиратели Смерти не должны знать, насколько маленький Гарри уязвим. Лучше они будут видеть разозленного молодого человека, чем хрупкое дитя.

— Вы не собираетесь никому рассказывать об этом?

— Минерва, естественно, но она единственная, кому следует об этом знать. У тебя есть кто-то на примете?

— Нет, просто Га...Поттер тоже не хочет, чтобы кто-то знал об этом. Он был невероятно зол, когда я хотел рассказать тебе, да и на меня — ведь я тоже вызнал все его секреты. Я не хотел бы предавать его еще больше...

— Ты не..

— Да, я знаю. Но так считает он. Ему было так трудно сохранить свой секрет, а я не только выведал его, но еще и рассказал. Все, что он знает, что я, по меньшей мере, был обязан учитывать его интересы. Все, чего он ждет от меня — предательство, и он ожидает этого так же, как от любого другого взрослого.

Директор изучал грусть на лице Северуса.

— Мы просто должны делать то, что можем. Если повезет, то он, в конце концов, поймет, что ты лишь хотел помочь ему, поэтому продолжай в том же духе, — Северус не знал, что ему сказать на это. Он должен был быть надежным и уважаемым наставником, но пошел против этого ребенка, не заметил страданий и добавил от себя. Мог ли он тогда все исправить? И неужели он действительно этого хочет?

— Да, безусловно, сэр. Еще что-то? — Альбус слегка улыбнулся в ответ на его смущение.

— Нет, Северус. Иди и делай то, что посчитаешь нужным.

Северус покинул кабинет и закрыл дверь раздражающего манипулятора-старика, которого любил и уважал многие годы. Но прежде, чем он спустился по лестнице, он услышал сигнал тревоги из кабинета директора и, сломя голову, побежал обратно.

— Где? — сразу спросил Северус. Он знал, что особую тревогу не вызывает шалость детей или взрыв зелья.

— Лазарет, — задыхаясь, ответил директор, и оба поспешили к камину.

Между тем, Гарри начал доверять Поппи, и в этом Северус увидел надежду для себя; по крайней мере, мальчик пытался доверять, и Северус, наблюдая за тем, как мальчик покорно принимает лечениемедиведьмы, глотая снадобья только с гримасой в знак протеста, понял, что не хочет находиться здесь. Видеть, как быстро мальчик привязывается к Поппи и протестует одним лишь выражением лица. Он вернул Поттера Помфри, и его обязанности на сегодня были выполнены.

HPHPHPHPHPHPHHPHPHPHPHP

Тем временем Гарри посмотрел на медиведьму с отвращением, когда она в очередной раз взяла в руки склянку с зельем.

— Зачем это?

— Это зелье-антибиотик. Оно не допустит, чтобы инфекция распространилась дальше, и почистит кровь там, где она уже есть. Такое заражение, как у тебя, весьма опасно, если его не лечить.

— Я не хочу его пить.

-Тебе придется сделать это, — Поппи поднесла зелье к лицу Гарри, но тот упрямо отвернулся. Он уже застрял на ночь там, где не хотел бы оставаться. Будь он проклят, если позволит этой женщине напоить его еще одной смесью, как будто специально для него сделанной отвратительной на вкус. Последнее зелье напоминало компост, оставив после себя вкус чего-то гнилого.

— Ну что ж, отлично, — нахмурилась Поппи. — Позволь мне кое-что прояснить: так или иначе ты его выпьешь. Ты можешь принять его сам без лишних разговоров, или же мне придется позвать профессора Снейпа, и он тебя заставит выпить его силой, — она понимала, что плохо использовать страх мальчика перед профессором в такой ситуации, но другого способа заставить мальчика принять зелье она не могла; к тому же, ей в самом деле понадобиться помощь профессора, если мальчик будет продолжать упрямиться. «Мерлин, прошу, пусть он сам выпьет зелье. Мальчик и так слишком многое перенес для одного дня».

Гарри ответил ей свирепым взглядом, но ничего не сказал. Поппи прекрасно видела, что за его гневом прячутся усталость и мучительный страх. Она вздохнула. Мальчик был на самом краю, но зелье ему просто необходимо, и она просто не может позволить ему избежать и проигнорировать медицинскую помощь.

Она снова протянула ему зелье, и на этот раз он принял его, однако не сделал ни одного движения, чтобы его выпить.

— Хорошо, Гарри. Если ты не выпьешь его за десять секунд, я позову профессора Снейпа, — Гарри сделал вид, что не услышал ее, и смотрел на стену так, как будто она была самой захватывающей вещью в мире.

— Десять, — Гарри замер, но ничего не сказал и глаз на медиведьму не поднял. «Думаешь, отсчет меня напугает? В самом деле?».

— Девять, — Гарри перевел взгляд со стены на лицо мадам Помфри, стараясь понять, серьезна ли она, а затем снова посмотрел на стену. «Думаю, она это точно сделает».

— Восемь...семь, — Гарри слышал щебетание птиц и выглянул в окно, оставаясь при своем мнении. «Что она сделает?».

— Шесть...пять, — Гарри перевел взгляд на пол под своими ногами, все еще не сдаваясь. «Ну ладно, может, это все же начинает меня беспокоить».

— Четыре, — Гарри подтянул колени к груди, стараясь защитить себя. Он испугался. «Идиот. Это всего лишь еще одно чертово зелье. Может быть... Нет. Отступать я не собираюсь».

— Три, — мальчик спрятал лицо за коленями, крепко сжимая в руке склянку.

— Два, — Гарри продолжал молчать. «Неа, не сработает. Я не боюсь тебя и этого сальноволосого придурка. Не приму я это отвратительное зелье, ни за что».

— Один.

— Что ж, я вернусь с профессором Снейпом через пару минут.

Он скрестил руки на груди и в бешенстве посмотрел на медиведьму, которая в ответ лишь вскинула брови. Гарри не двигался. «О, как всегда. Либо я побью тебя, либо кто-то еще побьет меня. Но я даже ничего не сделал».

— Гарри, посмотри на меня, пожалуйста, — Гарри в ярости помотал головой. «Оставь меня в покое. Иди и зови палача».

— Гарри Джеймс Поттер, посмотри на меня сейчас же! — Гарри удивленно поднял голову. Никто не звал его так. Что это значит?

Поппи видела в глазах Гарри растущий страх.

— Гарри, что с тобой? Почему тебе так тяжело сделать то, что я прошу? Это же просто зелье, ради Мерлина! Может, оно не стоит всего этого?

Гарри упрямо отвернулся от нее, поставив зелье на ночной столик и снова притянув колени к груди. Поппи вздохнула. «Черт возьми, мне придется идти и звать Северуса, если он не примет его добровольно».

Поппи пошла в свой кабинет и через камин вызвала Северуса. Профессор посмотрел на нее с недоумением, когда принял ее запрос.

— Ты уверена, что это необходимо? — спросил Северус, появляясь в ее кабинете.

— Это Cruentus Purus (зелье-антибиотик, о котором говорилось раньше. В переводе — «Чистая кровь»). Я не могу рисковать, отпуская мальчика без него.

Северус устало закрыл глаза и потер переносицу. Это не то, чего он так ждал, и оно не поможет улучшить отношения с мальчиком.

Он молча подошел к мальчику, который сидел, подняв подбородок и сердито стиснув зубы.

— Поттер, это твой последний шанс добровольно принять зелье. Если бы мы могли оставить его до завтра, мы бы не стали так волноваться, но мы не можем этого сделать, поэтому тебе придется его выпить, — Гарри просто яростно разглядывал мужчину. «Ну и что ты собираешься делать?».

— Великолепно. Просто попытайся запомнить, что я не хотел этого делать, — Северус взял склянку в руки и медленно протянул левую руку к голове мальчика. Гарри застыл, но и не сопротивлялся, молча наблюдая за тем, как Северус мягко, но уверенно положил руку ему на затылок, а затем потянул, вынуждая запрокинуть голову. Он поднес зелье к губам мальчика. Но Гарри даже не думал открывать их. Северус кивнул Поппи, и она с тяжелым вздохом нежно зажала мальчику нос. Гарри попытался противостоять двум взрослым, задержав дыхание на столько, на сколько смог, но ему все же пришлось приоткрыть рот. В тот же момент горькое зелье было влито в его рот и медленно скользило по его горлу. Гарри закашлялся и попытался вырваться из стальной хватки профессора.

— Глотай, Поттер, — посоветовал Северус, продолжая мягко, но крепко удерживать голову Гарри. Гарри в бешенстве смотрел на него, выкатив глаза как паникующая лошадь, но держал зелье во рту, отказываясь его глотать. Он не мог выплюнуть его в таком положении, но старался сделать все, чтобы не пропустить его в горло.

«Терпение, терпение», — думал Северус. — «Моя злость тут не поможет. Я пугаю его уже только тем, что я — есть я». Поэтому он медленно перевел руку на горло Гарри и заставил его проглотить зелье. Его рука едва коснулась кожи, прежде чем Гарри вырвался и побежал к кладовке лекарств. Он захлопнул дверь и заблокировал ее магией.

HPHPHPHPHPHPHHPHPHPHPHP

Профессор зельеварения вздохнул.

— Великолепно. Просто попытайся запомнить, что я не хотел этого делать.

Гарри был смущен. «Ты что? Что, черт возьми, происходит?». Гарри стиснул зубы, когда профессор вынудил его запрокинуть голову, обнажая горло. Чертовски неудобно. «Все в порядке. Он просто держит мою голову. Не нужно паниковать. Это не больно, он просто держит. Он просто хочет скормить мне это чертово зедлье. Он не станет причинять мне боль перед мадам Помфри. Наверное». Затем мужчина поднес другой рукой склянку с зельем к его губам, и Гарри пришлось сжать их. «Думаешь, я позволю сделать это тебе, когда не разрешил даже ей?». Когда медиведьма зажала ему нос, Гарри начал вырываться. «Предательница». Благо он не растерялся достаточно, чтобы не задержать дыхание и взглядом выражать все то, что он хотел бы сказать. Между тем дышать ему все же было необходимо, и в тот же миг в его рот влили горькое зелье. Поппи отпустила его, но декан Слизерина не был столь доверчив и рук не убрал. Гарри не мог выплюнуть зелье с запрокинутой назад головой, хотя Гарри изо всех сил пытался освободиться.

«Черт тебя дери, отпусти меня! Оставь меня в покое, ты, тупой садист! Хрен тебе, не заставишь меня проглотить это зелье! ». Гарри хотел, было, праздновать победу при виде досады на лице Северуса, но тут левая рука мужчины сжала его горло. «Стоп-стоп, что ты собрался делать? Не трогай меня, ублюдок! Я сказал тебе не трогать меня, отвали и НЕ СМЕЙ МЕНЯ ТРОГАТЬ!».

Быстрее, чем он отправил в полет мадам Помфри, он очутился в шкафчике для лекарств, надежно запертым от остальной части лазарета. Он тяжело дышал, как будто бы пробежал марафон, уткнулся лицом в колени, надеясь справиться с кашлем, который вызвало то противной зелье, за время бега попавшее не в то горло. «Ничего страшного, теперь я в безопасности. Здесь он меня не достанет, все нормально. Я в безопасности: это мой чулан. Здесь никого нет и быть не может. Он не поместиться здесь. Дверь он не откроет, я в безопасности, он не войдет и не сможет причинить мне боль. Чертов грязный ублюдок может сидеть здесь до тех пор, пока рак на горе не свистнет ». Впрочем, легкие Гарри не были согласны с его мыслями и, как только андреналин заиграл в крови, они принялись соперничать в скорости с его сердцебиением. Гарри свернулся напряженным калачиком, пытаясь унять дрожь. «Сердись, черт возьми! Ты ведешь себя, как, мать его, какой-то кролик!».

Северус и Поппи в недоумении переглянулись.

— Что за... ужасная катастрофа, — прокомментировал Снейп.

— Что ты сделал? — с болью и негодованием в голосе спросила Поппи.

— Я... Понятия не имею, — ответил Снейп, слишком удивленный, чтобы говорить что-то, кроме правды. — Я собирался простимулировать его горло, заставить проглотить...Я знаю, он был напуган, но представить себе не могу, почему он запаниковал именно тогда, когда я коснулся его горла.

-Что ж, может быть, позже он расскажет нам. А сейчас нам необходимо уговорить его перестать прятаться. Он слишком возбужден сейчас, — Поппи задумалась на мгновение. — Ему нужно время, чтобы успокоиться. Он казался безумно испуганным, хотя кто знает, чем на этот раз, — и она принялась чересчур громко мыть склянки из-под зелий. Северус поднял одну бровь, незаметно усмехнулся и присоединился к ней.

-Кроветворное зелье, которое ты просила, почти закончено... Через неделю или около того можно будет разливать. Еще какие-нибудь зелья сейчас требуются лазарету?

Пятнадцатью минутами позже Поппи решила, что у Гарри было достаточно времени, чтобы успокоиться, и подошла к кладовой.

— Гарри, милый, выйди к нам, пожалуйста?

— Нет, — почти неестественно спокойно ответил мальчик. «Просто отстань. Я не стану с тобой разговаривать, не хочу выходить, просто оставьте меня в покое», — думал Гарри.

Поппи вздохнула. «По крайней мере, он ответил мне».

— Почему нет?

— Не думаю, что стоит это делать.

— Это не ответ.

«Гарри, просто заткнись. Тогда они ничего не добьются. Просто пускай они оставят меня в покое. Я не собираюсь выходить для того, чтобы сделать то, чего хотите вы. И я не буду говорить с вами о том, что чувствую, когда прячусь в шкафу». Гарри успокоился, сознавая то, насколько унизительно разговаривать с кем-то через дверь шкафа, и больше всего он хотел, чтобы эти кто-то оставили его в покое. Если ему придется быть грубым и злым для того, чтобы они ушли, он это сделает, несмотря на то, насколько это плохо.

— Гарри, пожауйста, не будь груб со мной!

Гарри молчал. «Ты та, кто притащил этого ублюдка, чтобы заставить меня принять этот яд. Ты попрекала меня самозащитой, а сама позвала того, кто сильнее, чтобы он выполнил за тебя грязную работу? А сейчас ты хочешь, чтобы я вышел, когда этот козел все еще там, и при этом говоришь, что я груб? Просто отвали, и со мной все будет хорошо. Кажется, сейчас я ясно дал это понять. Разве это не вежливость — уйти от людей, когда хочешь побыть один? ». И как Гарри и хотел, он снова рассердился, что позволило ему выпрямиться и перестать дрожать.

Тогда заговорил Северус:

— Гарри, у тебя и так слишком много проблем. Если ты хочешь забыть этот наивный детский нервный сры и перестать доставлять мадам Помфри неприятности, то просто выйди, как она просит, и мы будем вежливы друг с другом и оставим этот эпизод позади. Никто не хочет причинять тебе боль.

— Ой, в правду, что ли? И что мы тогда будем делать? — с интересом спросил Гарри.

— Попытаемся уговорить вас принять зелья, что необходимы для восстановления вашего благополучия. Иными словами, попытаемся помочь вам.

— О, теперь понятно. Уверен, все это пойдет мне на пользу, — протянул Гарри. — Премного благодарен за помощь. Но, к несчастья для вас, я это уже слышал. Попытайтесь еще раз.

— Поттер, все, кроме тебя, понимают, что мы хотим тебе помочь, поэтому выходи сейчас же!

— Конечно, особенно вы. Вы ж меня не тронете — до тех пор, пока я делаю то, что вы говорите. И опять же — я это все уже слышал.

Северус был растерян. «Что, во имя Мерлина, произошло за последние минуты? Он не любил меня, но, по крайней мере, терпел мое присутствие. Так почему же он уверен, что я стану бить его сейчас?».

— Ну что ж, если вы не собираетесь выходить, то хотя бы скажите мне, отчего этот шкаф — лучшее место, где вы станете тратить свое время? — голос Северуса незначительно потеплел, но совершенно ясно было то, что это не совсем просьба.

Гарри понял, что у него и вправду достаточно неприятностей от того, что он показывает полное равнодушие и нежелание чего-то делать. В этом есть и плюсы — у него появилось что-то собственное. Отвечал он жестко, уверенно и даже отдаленно не вежливо:

— Вау, вы действительно тормоз. Разве я уже не рассказывал?

— Вы сообщили мне, что не собираетесь приходить ко мне затем, чтобы я вас бил. Должен сказать, что и мне есть что добавить к этому нашему спору: я тоже уже несколько раз клялся вам, что не причиню вреда, — Северус усмехнулся, и, хотя Гарри не мог его видел, он отчетливо слышал это в его тоне. — Возможно, это и не я такой «тормоз», как вы говорите.

«Издеваться надо мной! В эту игру могут играть двое, осел».

— Видимо, мое и ваше представление о причинении вреда совершенно не похожи друг на друга. Мне кажется, вы используете метод «цель оправдывает средства», когда встречаете проблему. Заставляя меня принимать зелье для моего же благополучия, причиняя мне боль, не принимается вами как «вред». Все хорошо, что хорошо кончается. Однако я предпочту считать вредом эту боль и это отвратительное зелье. Таким образом, у нас с вами конфликт. В конце концов, с вашей мотиацией не возникает никаких вопросов: вы из «взрослых», поэтому навязываете окружающим свое мнение насчет меня. Это, однако ж, меня категорически не устраивает, — Гарри умел разговаривать так, чтобы его дядя и двоюродный брат ничего не могли понять из сказанного. Он гордо улыбнулся, показывая Снейпу, что он тоже может быть снобом и всезнающим. Он решил сделать вывод своей точки зрения. — Короче говоря, «для моего же блага» или нет, но отсюда я не выйду.

Северус откровенно забавлялся впечатлением, которое Гарри произвел сам на себя, и решил, что это серьезное улучшение по сравнению с его сердитым тоном, который мальчишка предпочел демонстрировать ранее. Поттер, показывающий злость, прячет страх. Если мальчика так красноречив и выбирает такие тонкие методы дразнить «великий ужас подземелий», то он совершенно точно успокаивается. Может, он сумеет использовать эту битву умов, чтобы доказать ему собственные добрые намерения.

— Все сказанное вами имело бы смысл, если бы не значительная брешь в вашей логике, Поттер. У меня не было намерения причинять вам боль тогда, и нет его сейчас. Все, что я сделал — просто коснулся, не ударил, не схватил. Просто коснулся, и был крайне осторожен в этом. Я честно не понимаю, что вас так поразило и напугало.

Гарри был смущен, хотя мастер зелий и не мог этого видеть. «Может он правда не собирался хватать меня?». Гарри хотел бы проверить эту теорию, но все еще беспокоился из-за того, что придется выйти тогда, когда мужчина все еще находится в комнате.

— Если у вас нет желания «сорвать свою злость на мне», тогда почему бы вам просто не оставить меня в покое, ведь я сделал все, что вы просили, и вы по-любому закончили со мной?

— Полагаю, вы хотите, чтобы я ушел?

— Ага.

Северус хмыкнул. Торгуемся, значит.

— В основном, в ходе переговоров, целью ставиться добиться того, что хотите вы, а не того, что предпочитает противоположная сторона. Я хотел бы остаться здесь, пока не буду уверен в том, что мадам Помфри не нужна моя помощь, — Северус посмотрел на медиведьму. Та покачала головой.

Он криво усмехнулся и приложил палец к губам. Поппи понимающе кивнула и продолжила молчать. Тем временем Гарри обдумывал слова профессор. «Ведение переговоров? Что это? С каких пор вы идете со мной на переговоры?». Гарри все еще подозревал подвох, но все же решил воспользоваться ситуацией.

— Хорошо. Вы хотите, чтобы я вышел, а я хочу, чтобы вы ушли. Когда вы уйдете, я выйду.

Северус усмехнулся. «Ты не так умен, как думаешь, дитя мое».

— Что ж, до встречи. Я вернусь утром. До тех пор я советую вам слушаться мадам Помфри, ведь в противном случае разбираться снова буду я. У нас все еще есть многочисленные недоразумения, которые нам следовало бы разрешить на этой неделе.

«Многочисленные? Все, что я сделал, это отказался принимать зелье... Попытался сбежать из лазарета...Прогулял наказание...И урок...И несколько...И пропустил нашу встречу...И ослушался мадам Хуч, с которой все и началось. Но это же всего...6! Я бы не стал называть 6 случаев «многочисленными»». Гарри почувствовал некий трепет. «Почему мое чувство самосохранения отказывает, стоит этому человеку оказаться рядом со мной?».

Тогда он понял. Он действительно собирался уйти, но, может быть, что ему мешает не наказать меня потом за это? Он не казался особенно разозленным. В самом деле, ведь хозяин вообще не сердился все это время! Гарри вспомнил, что мастер зелий сказал ему: «Просто постарайтесь запомнить, что я не хочу это делать». Интересно. С каких пор это он выражает свое сожаление? Тетя Петуния, было, пару раз показывала это, но она и Вернон не скрывали, что ненавидят его. «Не стоило верить ему, идиот. Он не станет вредить тебе на этот раз, но это же не более, чем просто счастливая случайность! Ты сбежал перед тем, как он собирался получить доступ к твоему горлу». Странное поведение профессора — тут действительно было, о чем подумать.

Гарри внимательно слушал, когда же уйдет профессор, и расслабился сразу же, как захлопнулась дверь, но у него сразу же родились подозрения. «А в самом деле ли я выиграл эти самые переговоры? Что я упустил?».

Поппи оставила Гарри в покое на пару минут, прежде чем позвать его.

— Гарри, тебе пора выйти.

Гарри подумал об этом. Ему все еще не хотелось этого делать, хотя он успел успокоиться и расслабиться. Медсестра казалась строгой.

— Гарри, ты сказал, что выйдешь тогда, когда уйдет профессор. Он ушел.

«Ну да, я говорил это. Черт. Этот шкаф — единственное место, где я смогу заснуть во всем этом чертовом лазарете».

Гарри встал, глубоко вздохнул, открыл дверь и вышел с высоко поднятой головой. Потом он облокотился о дверь, как только она закрылась за ним, и постарался выглядеть как обычно, небрежно , и не пытаясь держаться подальше от оставшейся взрослой. Он равнодушно посмотрел на нее. «Предательница».

Поппи наблюдала за ним, а затем тяжело вздохнула, прежде чем прямо сказать:

— Гарри, если ты ждешь от меня извинений, то этого не произойдет. Профессор Снейп и я давали тебе возможность самому принять зелье. Я предупредила тебя, что вызову его сюда, если ты откажешься, и ты не согласился. Ни профессор, ни я не хотели заставлять тебя, но слишком опасно было для тебя отсутсвие зелья, поэтому у нас просто не было выбора, — Гарри на секунду задумался. «Я же говорил, что «ради моего же блага» — хреновое оправдание. Впрочем, как бы это было невесело, больно мне не было».

Вдруг до него дошло, что мадам Помфри все еще говорит.

-... И если ты так стремишься защищать себя, то почему ты не примешь это зелье? Я же объяснила, почему оно так необходимо тебе! Ты отказался — оно отвратительно на вкус — и поэтому я устала говорить тебе, что делать. И истерика не может оправдаться характером, ведь ты вел себя, как избалованное дитя, когда мы пытались снова сделать тебя здоровым!

Гарри взглянул на нее, а потом уставился в пол. «Она права». Он достаточно упокоился, чтобы принять это. «Я — идиот». Он поверил ей. По крайне мере, насчет ее поведения. «Я все еще не понимаю, что движет профессором, но она устала заботиться обо мне все это время. Она снова волновалась за меня». Он в самом деле чувствовал себя идиотом, неблагодарным мальчишкой и желал вернуться назад, в прошлое, чтобы покорно выпить это проклятое зелье и не допустить повторения этого тупого эпизода.

Поппи с облегчением следила за его реакцией. Он выслушал. У нее действительно не было выбора. Она и вправду не могла заставить Гарри слушаться ее только под страхом из-за Северуса, хотя она понимала, что ее коллега тоже отчасти виноват в произошедшем.

— Ты не можешь отказаться от необходимого лекарства просто потому, что оно ужасно на вкус, или потому, что чувствуешь себя умнее, чем образованная медиведьма. Теперь встань в угол, лицом к стене.

Гарри неуверенно смотрел на нее. «Что она хочет сделать?». Он не думал, что она станет бить его, но... Она просто выжидала. Гарри прикусил губу, глядя на угол и обратно. «Я не смогу видеть комнату».

— Никто не станет причинять тебе боль, и ты будешь все слышать, и сразу же узнаешь, если кто-нибудь войдет.

Когда Гарри продолжил колебаться, она потеряла терпение.

— Сейчас же, Гарри. Десять.

Помня, чем закончился прошлый ее отсчет, он послушался и встал в угол, кинув на нее взгляд через плечо. Ну и что же сейчас будет?

— Хорошо. Ты будешь стоять там двадцать минут, чтобы ты осознал свое поведение, — с этими словами она вернулась к своим бумагам, как она и привыкла делать, когда никому из ее пациентов не требовалось внимание.

Поначалу Гарри волновался. Он не мог видеть комнату позади себя, и хотя он быстро понял, что медиведьма не обращает на него внимания, он не мог не думать о том, что это — еще не все, что ждет его сегодня в наказание. Но Поппи продолжила игнорировать его, и после первых пяти минут он расслабился, хотя и продолжил следить за каждым ее шорохом.

На смену волнению пришла неловкость и стыд. Он поступил, как Дадли, устроив истерику из-за лекарства. Он должен был быть за него благодарен. Он не заслужил, не просил, но они все равно его дали. А если бы он отказался? Если бв медиведьма передумала и решила ударить его, то он не стал бы сейчас соспротивляться. Она была так добра к нему, и он заслужил ее гнев.

Затем Гарри не мог придумать, чем себя занять. Ему все еще ничего не было видно, да и мадам Помфри не делала ничего интересного. Он переминался с ноги на ногу, когда они начали слегка побаливать, и жалел, что просто не позволил делать ей то, что она считала нужным. Теперь, когда он полностью успокоился, он все больше и больше убеждался в том, что у него нет причин расстраиваться — даже если профессор и повел себя хорошо, это еще не означало, что он не станет захватывать горло Гарри в будущем. Он не был сердит и не был пьян. Даже Вернон делал все это, будучи в стельку пьян.

Если бы Гарри был расстроен, он бы наверняка посчитал бы себя виноватым — ведь он совершенно что-то пропустил, и то, что профессор вел себя терпимо, ничего не значит. «Снова» — сказал себе Гарри. Но ведь мадам Помфри, как начал думать Гарри, не причиняла ему вреда на самом деле. Вообще. Ее методы наказания — он был смущен, стоя в этом гребаном углу, но ведь ему не было больно!

И так Гарри и стоял, смотря на стенку, чувствуя себя совершенно несчастным. Весь день прошел так плохо. Гарри не смог избежать профессора, выдал свой секрет, показал профессору свой страх, не смог промолчать, когда медиведьма спросила его, провалил, провалил, провалил...Он даже не смог поступить правильно, когда ему предложили помощь. И даже сейчас, к своему огромному стыду, он не мог контролировать слезы, бегущие по щекам. Он так старался быть взрослым, старался справляться с другими взрослыми, старался сражаться и бороться, не стал убегать или прятаться, и все равно все пошло наперекосяк. Все, что он сделал сегодня — бесполезно, и он настолько устал, что не может сделать вид, что все это его не заботит. Почему он всегда ведет себя, как какой-то урод?

— Хорошо, Гарри, можешь поворачиваться. Время вышло.

Гарри попытался тайком вытереть слезы, но, видимо, неудачно, потому что медсестра вдруг подошла к нему и тихо сказала:

— Все в порядке, эй! Все мы совершаем ошибки. А сейчас мы все исправили. Почему бы тебе не лечь спать?

Гарри кивнул, желая остаться один, в совершенном покое, не доверяя своему голосу, который мог выдать его чувства. К счастью, медиведьма только подвела его к постели, выключила свет, заперла шкафы и ушла к себе в комнату.

Удостоверившись, что она пошла спать, Гарри принялся думать над тем, где же спать ему. Он не ожидал, что медсестра закроет все шкафы, хотя это и было бессмысленно с самого начала. Наконеч он прихватил свою подушку и отправился к одному из подоконников, надеясь, что трех стен вокруг него будет достаточно. Ему оставалось надеятся еще и на то, что завтра утром он проснется раньше, чем медсестра, и он не будет выглядеть странно, предпочтя жесткий подоконник теплой, мягкой постели. Этого было недостаточно, чтобы он не мог заснуть, ведь он хотел спать еще четыре часа назад! Когда он разгромил лазарет, было только 6.30 утра, и он так устал. А сейчас было около одиннадцати. Несмотря на то, что он свернулся калачиком на жестком подоконнике, Гарри спал.

Гарри медленно просыпался, не двигаясь до тех пор, пока не уверился, что никого поблизости нет. Затем он сел и оглянулся. А мадам Помфри — вот она. «Черт». Медиведьма уже суетилась вокруг него как обычно. Она, несомненно, уже видела его необычное место для сна и решила не беспокоить. Сказала ли она профессору Снейпу? Ну что ж, ничего не поделаешь. Гарри встал и подошел к своей больничной койке, на которой должен был спать этой ночью, прижимая к груди подушку.

Даже неважно, рассказала Поппи или нет, Гарри все-таки не хотелось, чтобы профессор видел его в столь глупом положении. Достаточно было того, что Гарри показал свои страхи всему миру (ну, Снейпу и Помфри, допустим), больше он не станет раскрывать свои странности, если только они не смогут помочь ему.

«Ничего. Не случилось. Я рос так же, как и любой другой избалованный ребенок. Я никто иной, как отвратительный дерзкий мальчишка, который думает, что он крут только потому, что даже не думает бесить взрослых; и совсем не тот, кто бросается к ним в объятия для «спасения». Они не хотят возиться со мной. Вчера ничего не произошло, ни со мной, ни с ними».

Гарри уже пообещал себе, что обязательно покинет лазарет в тот же день, в основном потому, что это было воскресение, и ни на какие уроки ему не нужно было идти. К тому же, Гарри был уверен, что сможет вернуться к нормальной жизни. Ведь ничего не изменилось. Гарри обещал себе. «До тех пор, пока я могу избегать Снейпа и вмешательства медиведьмы, все будет идти так, как и должно».

СССССССССССССС

Утро Гарри провел, занимаясь домашним заданием, понимая, что если он хочет нормальной жизни, то ему лучше быть подготовленным так, как будто он только что в субботу днем не разгрузил вагон угля. Он все еще чувствовал утомляющее опустошение от количества нахлынувших эмоций и невероятных, но, по большей части, бесполезных усилий их скрыть.

«Этот ублюдок Снейп. Какая ему разница, упаду ли я с метлы или останусь цел? Ведь если бы он оставил меня в покое с самого начала, мне не пришлось бы прогуливать его уроки и игнорировать насмешки, а уделить больше времени на домашнее задание и тренировки по квиддичу, как это и должно быть в эти чертовы одиннадцать лет, но ведь нет!».

Гарри серьезно разозлился, вспомнив свои сражения на прошлой неделе. «Нет, этого явно было недостаточно для гребаного Ужаса Подземелий. Он накинулся на меня, как чертова летучая мышь, назначил это, мать его, наказание, с которого вся эта фигня и началась. Сначала он доставал меня за каждую мелочь, а теперь я завис в этом лазарете, ожидая его разрешения на то, чтобы я покинул его как примерный маленький инвалид. Черт тебя дери».

Вспомнишь ..., вот, собственно, и оно. Предмет его ярости вошел в лазарет и направился прямо к нему, а Гарри в который раз поднял подбородок и стиснул зубы. Северус сдерживает вздох. «Неужели мы снова в самом начале? Я мог бы предсказать это, я полагаю. Он же в самом деле не собирался так внезапно открываться и разговариваться просто потому, что я не бил его аж 24 часа с тех пор, как поймал его и выяснил, что его беспокоило. Терпение». Не то, чтобы профессору особенно была приятна грубость мальчика, но, по меньшей мере, это был прогресс по сравнению с тихим вызовом.

— Доброе утро, Поттер. Разве не прекрасный день?

Выражение лица Гарри не изменилось даже тогда, когда он заговорил. «О, ну конечно, ты же всегда по утрам беззаботен и дружелюбен!».

— Хорошо, Поттер, я перейду прямо к делу. Учитывая все ваши переживания, что преследовали вас эти две недели, ваше поведение было недопустимым. Я уверен, что вы способны вспомнить все свои проступки, однако мне придется повторить уже сказанное и удостовериться, что вы поняли, за что получили свое наказание.

Северус внимательно посмотрел на Гарри, пытаясь узнать, слушает ли его мальчик. Гарри поспешно скрыл озадаченное выражение лица, однако его взгляд отдаленно не напоминал взгляды других студентов, которые имели несчастье встретиться с витиеватостью речи профессора, поэтому Северус продолжил:

— Почему бы нам не начать с обсуждения урока полетов? Мало того, что вы ослушались профессора и нарушили правило школы, вы также подвергли себя опасности. Пренебрежение собственной безопасности никогда не будет считаться приемлемым поведением. Мне кажется, что я уже упоминал перед этим, что если вы подвергнете себя опасности по собственной глупости или неповиновению, я буду вынужден применить физическое наказание.

Северус снова взглянул на мальчика, на этот раз ища какие-либо признаки недовольства, но лицо мальчишки по-прежнему ничего не выражало. И это невероятно раздражало. «Мерлин, мальчишка, ты можешь стать достойным шпионом». Преподаватель зелий продолжил говорить:

-Тебе придется усвоить, что мои методы наказания отличаются от тех, что имели неосторожность предъявить вам ваши бывшие опекуны, — это слово было произнесено с огромко и с откровенной ненавистью. — Однако об этом мы поговорим попозже. Учитывая обстоятельства, я решил забыть свой метод на время и предпочесть недельное посещение подземелий после уроков, что я считаю «вторым уровнем». Каждое наказание длится три часа, на мое усмотрение, впрочем, и включает в себя оказание различной мне помощи.

Взгляд мальчика на некоторое время приобрел некую задумчивость, когда Северус отметил возможность исключения, но в остальном взгляд его ничего не выражал, ни любопытства, ни агрессии. Нужно сказать, что видеть на лице ребенка уверенное игнорирование информации действительно сильно нервирует. Это намного хуже, чем если бы мальчишка кипел, как вода в чайнике.

— Необходимо пояснить, даже если вы не спрашиваете, что «второй уровень» предполагает, что вы будете ходить только на уроке, в остальное время сидя в своей спальне. Еда будет появляться непосредственно там, так, чтобы вы не имели возможности выйти, хотя на посещение библиотеки вам нужно будет получить разрешение. Ваши друзья из других факультетов могут присоединиться к вам за домашним заданием, но только до тех пор, пока вы будете сидеть тихо.

Северус снова посмотрел на мальчика, в надежде обнаружить его реакцию, однако он больше склонялся к мысли, что увидит ее лишь после того, как закончит перечислять все его наказания.

— Если будет иметь место какое-либо другое непослушание, то я уверяю вас, что назначу наказание, в течение которого я буду вынужден объяснить остальные уровни моих наказаний и дать вам более тяжелую и грязную работу. В прошлый раз вы решили бежать, чтобы не видеть моего вполне понятного гнева, а также назначенного вам наказания, пропустили два моих урока и одну пятничную встречу. За пропущенное наказание и за каждый пропущенный урок я назначаю вам еще два наказания. Вместе с пропущенной встречей итого получается семь — каждый день, неделю.

«Уже неделя наказаний, сорок два часа заключения, а мальчик по-прежнему не двигается. У меня такое чувство, что я разговариваю со стенкой». Профессор упрямо продолжил дальше:

— Наконец мы подошли к самым серьезным вопросам. Во-первых, вы спрятали травмы от меня и мадам Помфри. Это неприемлемо, никогда и ни при каких бы то ни было обстоятельствах. Ваша инфекция могла убить вас, и все равно вы упорно скрывали ее от всех. Вы действительно предпочитаете смерть, нежели позволите кому-то увидеть ваши раны? В любом случае, я не могу допустить такого поведения в дальнейшем. Как правило, я назначил бы вам еще неделю наказания иили «домашнего» ареста только лишь за это. Но, — преподаватель зелий упрямо стиснул зубы, — сейчас я не стану наказывать вас за это. Однако, это считается моим вам предупреждением. Не смейте повторять это в дальнейшем.

— И наконец, ваше поведение в лазарете. Если вы ранены, вы идете к мадам Помфри и делаете все, что она говорит. Вы безропотно принимаете все зелья, что она даст вам, и останетесь до тех пор, пока она не посчитает нужным отпустить вас. Вы повели себя как капризный и глупый ребенок. За это я назначаю вам еще одну неделю наказаний, в общей сложности получиться две недели наказаний после уроков и «домашнего» ареста.

Любой, кроме Северуса, не заметил бы небольшого движения челюсти Гарри в ответ на это высказывание. «Отлично, он просто делает вид, что его это не волнует».

— Поймите, эти наказания я считаю слишком мягкими. В будущем, если вы поставите что-то выше собственной безопасности и благополучия, то окажетесь в куда больших неприятностях, чем сейчас, — «Хорошо. Это должно оставить мальчишку в глубоком смятении».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Все время, что Снейп продолжал говорить, Гарри боялся. Он сразу принял ту позицию, на которую полагался со своим взбешенным дядей. У него было преимущество — он ничем не выдавал себя, и это не добавит ему неприятностей. Труднее всего было удержать рвущиеся наружу эмоции, которые боролись против него, а не поддерживали.

Он мог продолжать это, ведь у него было достаточно времени подготовиться, и, к тому моменту, ему было не так страшно. Он даже смог внимательно послушать речь мужчины местами, так что он знал, что его ждет. Он знал, что на этот раз сбежать не сможет. Во-первых, Декан Слизерина знал, как заставить его выйти из подполья, а во-вторых, студенты не оценят его ум во второй раз.

То, что он услышал, порядком смутило его. В один страшный момент, когда профессор упомянул «физическое наказание», Гарри подумал, что этот человек наконец покажет свое истинное лицо и положит конец дилеммам Гарри, но затем он сказал то, что изменило Гаррино представление. К его удивлению, его бесстрастная маска не выдержала этого, однако Гарри успел справиться со своим лицом до того, как он надеялся, как профессор зелий заметит это.

Снейп перешел на список нарушений, которые, по его словам, совершил Гарри. О большинстве из них Гарри знал и сам — знал, когда Минерва за ухо тащила его к декану, к примеру, или прекрасно знал, что своим игнорированием сделал наказание еще хуже. То, что он будет наказан, Гарри принял как само собой разумеющееся, однако то, как хотел наказать его профессор, безмерно удивило мальчика.

Это было почти то же самое, когда Поппи поставила его в угол, эта неделя наказания и ареста. Это было так странно... семейно. О таких наказаниях он слышал по телевизору — магглы наказывали детей за непослушание похожими методами. Редко, но показывали шоу с участием детей, которые не могли стоять после наказания, и Гарри почти не замечал таких.

Два последних «преступления» и необходимые наказания, последовавшие за ними, были действительно возмутительны, хотя и изумили его до предела. Кто когда слышал о наказании за нежелание принимать лечение? Игнорирование школьной медсестры тоже превратилось в беду. Ну зачем ему идти, в самом деле? Гарри сам может о себе позаботиться. Но они этого не хотят. Гарри никогда не был столь растерян, как в тот момент.

«Полный отстой. Целую неделю помогать ему и сидеть в запертой спальне за «подверг себя опасности»?». Целая неделя наказания за то, что он устал и не хотел оставаться в этой огромной, стерильной комнате? И Мадам Помфри уже наказывала его за то, что он отказался принять зелье. Это просто чудовищно несправедливо! «Готовься, Германия. У тебя было время, чтобы оправиться, а сейчас время для мести. Если повезет, Снейп сыграет роль Польши или Франции, лишь бы не России...». Гарри недолго задумался над этим. «Пожалуй, мне нужна новая метафора».

Затем профессор замолчал, закончив привычным: «Есть вопросы?». Гарри понял все, да, но у него был один вопрос, который он постарался сделать настолько нейтральным, насколько смог.

— Квиддич, сэр? — «Флинт прикончит меня».

— Что я сказал, Поттер? — недовольно взглянул на него Снейп.

Гарри кивнул, стиснув зубы, но оставшись невозмутимым, ответил:

— Хорошо, сэр.

Наконец профессор ушел, перед уходом напомнив, что его наказание начинается сразу после того, как он выйдет из лазарета, и первая их встреча назначена на этот вечер в семь. Гарри оставался там, пока Помфри не освободила его. Он попеременно делал домашнее задание и планировал предстоящую кампанию. «Думаю, что мне понадобиться помощь Тео и Блейза».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Когда Гарри наконец был свободен от Поппи тем вечером, со строгим наказом приходить каждый день за зельем в лазарет, он сразу же отправился в общую гостиную, как и было велено. Тео и Блейз ждали его там, и Тео даже встал, когда Гарри вошел.

— Гарри, где ты был всю неделю? Мы не видели тебя с тех пор, как ты получил вопиллер, и Снейп не говорил нам ничего кроме того, что ты сильно занят. Что он с тобой сделал, бросил в самом сердце Запретного Леса?

«Хотел бы я... Но что мне сказать им?» — быстро думал Гарри.

— Ну... Просто оставил меня под присмотром на все это время. Не пускали даже в Большой Зал. Он действительно ничего вам не говорил?

— Нет. Говорит, что это только твое и его дело. Где же секрет в том, что он просто запер тебя?

Гарри только пожал плечами, заметив внимательный взгляд Блейза. Гарри был хорош во лжи, но лучше всех знал, что Блейз обязательно заметит то, что легкомысленный Тео пропустит. Он не волновался насчет Рона и Гермионы. Рон заметил, что Гарри ушел тогда, и, возможно, знает, что Снейп сделал что-то ужасное, но никогда не заметит ложь в том, если вы скажете ему, что гигантский кальмар принимал активное участие в уроках полета. Гермиона слишком увлечена своими книгами, чтобы вообще заметить его отсутствие. Блейз... Он мог стать проблемой. Он чувствовал, что друг не купился на его историю, в силу каких-нибудь причин. Гарри решил немного изменить историю, что оказалось проще простого.

-Снейпушка? — переспросил Тео, но все же слегка покраснел.

— Что? И это вместо «Чертова Ублюдка»? Эту старую Летучую Мышь? Я думаю, в старости лицо Снейпа не будет милым, да даже Темный Лорд — и тот симпатичнее!

Гарри засмеялся.

— Скажи это ему, когда в следующий раз встретишь его. В любом случае... Ты просто не мог назвать нашего декана «снейпушкой». Это звучит... почти ласково, — Гарри передернуло.

— Но вот в чем дело! Можете ли вы представить лицо Снейпа, если бы он слышал сейчас, о чем мы говорим? Мммм... может нам стоит отойти за угол? Как насчет «Снейпи»?

Молчавший до сего момента Блейз решил вмешаться:

— Это просто ребячество, а так же отсутствие вашей фантазии и, наоборот, присутствие пошлости. Давайте что-нибудь поинтереснее.

Тео картинно надулся.

— Ну да, ну да, мистер Сама Высокомерность. Не соизволите ли вы нам показать на личном примере, что имеете ввиду? — посетила его светлая идея бросить другу вызов.

— Я бы предпочел назвать его Скользким Змеем, — задумался Блейз, прежде чем показать одну из своих редких улыбок.

— Скользкий Змей, да. А если коротко, то Снейпушка и выйдет. (Не совсем понимаю эту часть, но в оригинале звучит как «Serpentus Snake it is. Snapers, for short» — прим. пер.), — широко улыбнулся Тео.

Гарри и Блейз синхронно закатили глаза и засмеялись, признавая поражение. Пусть будет так, как хочется ему, даже если это совсем глупая идея.

Наконец Гарри взглянул на циферблат часов и вздохнул. 6:45. Ему нужно идти, иначе может опоздать на свое наказание.

— Парни, мне пора. Будете здесь, когда я вернусь?

— Смотря как долго ты будешь отсутствовать, — ответил Блейз.

— Наказание со Снейпом. Это ты скажи мне, сколько оно длится.

— Что, еще одно? — воскликнул Тео, в то время как Блейз заметно скривился.

— Да, — Гарри слабо улыбнулся. — Никогда не задумывались, почему Снейп — не самый мой любимый учитель? В любом случае, объясню, когда вернусь, если, конечно, вы все еще будете здесь.

— Обычно наказание длится два или три часа, — разъяснил Блейз. — То есть ты вернешься к десяти, а я лично еще буду здесь в это время.

— Я тоже, — улыбнулся Тео. — Мы можем придумать еще несколько прозвищ, ладно?

Гарри усмехнулся. «Думаю, я сделаю даже лучше».

— Просто прозвища, Тео? — он улыбнулся, когда Тео поднял на него обиженный взгляд. — Я все объясню, когда вернусь. Мне правда нужно идти.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

— Войдите.

Гарри вошел, высоко подняв голову, а затем оглянулся. Сам кабинет был относительно небольшим, но в нем нашлось место для отлично устроенной лаборатории для зелий. «Это может пригодиться, позже». Снейп указал на небольшой стол, который создал прямо на глазах у Гарри, и мальчик сел, заметив, что перо и бумага уже приготовлены.

— Сегодня вы будете писать строчки. Так как это наказание назначено для полного разъяснения инцидента между нами, вы будете писать: «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня». Есть вопросы?

Гарри тщательно сохранял бесстрастное выражение лица. «Да конечно. Что ж вам всем надо от моей жизни? Почему бы вам не заняться своей собственной?». Но ответил лишь:

— Сколько раз, сэр?

— Двести.

«Двести?? Но это так долго! Я думал, что наказание длится лишь три часа! Конечно, этого же вполне достаточно, ага...».

Гарри стиснул зубы, но послушно начал писать, хотя внутри него все кипело от гнева. Он не допустит, чтобы это длилось больше пяти часов.

1). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

«Это какая-то шутка? «Ценить так же высоко, как и все окружающие меня»? А кто же меня охраняет? А кого волнует, жив я или мертв? Кроме других детей, конечно, но я сильно сомневаюсь, что «Снейпушка» ссылается на них. Мадам Помфри, быть может. Она же вылечила меня. Но я не думаю, что она охраняет... Но кто же тогда?».

Может мастер зелий просто издевается над Гарри. А правда в том, что никого не волнует его судьба. Да, в этом предположении смысла больше, хотя вроде не похоже, что он шутит. «Перестань думать. Просто пиши эти глупые слова. Только Снейп может забыть, что слово «строчка» предполагает именно одну строчку».

2). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

Снейп бесцельно ходил по комнате, и Гарри остановился, когда профессор обошел его сзади.

— Я не слышу, что ты пишешь, Поттер, — Гарри застыл и вернулся к строчкам, однако так он не смог бы смотреть, что делает профессор, и писать одновременно.

3). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка....». Он пытался просто слушать, но даже это слишком сильно отвлекало его от пергамента, и он никак не мог правильно разделить свое внимание. Если бы Снейп просто вернулся к своему столу!

— Га... Поттер, я в восьми метрах от тебя, — в его голосе отчетливо слышалось, как у профессора терпение подходит к концу. — Я не собираюсь подходить к тебе беззвучно. Теперь пиши.

Щеки Гарри полыхали огнем, и ему пришлось опустить голову, чтобы скрыть это. Почему он чертовски наблюдателен? Кажется, наступило время для борьбы за контроль.

— Моя рука болит, сэр!

— О, ладно вам, Поттер, — резко ответил профессор. — Вы здесь только двадцать минут. Я повторюсь, я не собираюсь причинять вам вред. Ваше наказание состоит в том, чтобы сидеть и писать, пусть это глупо и скучно, но в течение двух дней смысл этого сообщения дойдет до вас. Вот и все. А сейчас пишите.

«...и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

Но кто, черт возьми, охраняет и ценит?

4). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

Ровно в 10.00 профессор наконец прекратил свое адское странствие и вернулся к столу.

— Как много вы написали, Поттер?

Гарри посмотрел. «Я сделал лишь половину». Рука Гарри отвратительно ныла, но с его шеей, плечами и спиной было еще хуже. Он провел большую часть этих трех часов сгорбившись, с тревогой прислушиваясь к шагам профессора и одновременно пытаясь написать эти строчки. Вряд ли это способствует хорошему настроению. Он сердито посмотрел на профессора, но спокойно ответил:

— Сто десять, сэр.

Мужчина жестом попросил Гарри передать ему работу. «Он хочет сам пересчитать, или что-то еще? Но все на месте. Я даже старался писать аккуратнее. Вам не на что жаловаться. Это только Ваша вина, что вы застряли здесь со мной на всю ночь».

— Хорошая работа. Вы свободны.

Гарри широко раскрытыми глазами уставился на профессора. «Хорошая работа??! Свободен??! Но я даже не успел закончить, что с тобой?».

Глава Слизеринского факультета усмехнулся, но соизволил рассеять сомнения мальчика.

— Вы закончите завтра. Сто десять достаточно и на один день, учитывая вашу аккуратность. Идите, Поттер.

Гарри не нужно было просить дважды: он ушел, потряхивая ноющими руками и разминая затекшие плечи. Он удивлялся странному комментарию профессора о смысле этого сообщения, но, как он и говорил, эта фраза так и крутилась у него в голове.

«Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

Кто, во имя Мерлина, охраняет его?

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри вспомнил, как он вернулся в общежитие, где Тео и Блейз ждали его.

— Отлично, так вы хотите мне помочь?

Восторженное «Конечно!» Тео наложилось на осторожное «с чем?» Блейза.

— Ну, у меня завтра наказание. И каждый день в течение двух ближайших недель. И еще эта охрана... Словом, я не смогу ничего делать несколько недель. Понимаете, как мне нужна помощь, чтобы вести Вторую Мировую Войну?

В глазах обоих мальчиков отразился ужас, когда Гарри перечислял количество наказаний, но следом за ним росло и смятение. Гарри решил говорить прямо:

— Снейп будет осложнять мне жизнь две недели. Мне нужно вернуть расположение людей.

Тео и Блейз переглянулись. Тео восхищенно улыбнулся, в то время как лицо Блейза приняло задумчивое выражение, но, тем не менее, ответили они хором:

— Мы в деле.

ГПГПГПГПГПГГПГПГПГП

На следующий день, за завтраком, меж столами Гриффиндора и Слизерина царило необычное оживление. Распространялся весьма интересный слух. Кое-что произойдет на Зельях у первокурсников. Не реагируйте. Не позволяйте узнать об этом Снейпу. Гарри, Рон, Гермиона, Тео и Блейз сели вместе, когда Гарри осознал, что для него этот урок лишь третий, когда для других уже пятый. На первом Снейп его унизил, на втором проигнорировал. Гарри ожидал многого от сегодняшнего урока, и в нетерпении не мог усидеть на месте.

Другие студенты медленно стекались в класс, оживленно перешептываясь и делясь предположениями, а затем садились, как обычно, на свои места. Никто, кроме Гарри, Тео и Блейза не знал точно, что произойдет, но всем было известно — они не должны ни на что реагировать, чтобы не случилось на уроке.

Вскоре Снейп вошел в класс через дверь, отличную от обычной. «Интересно, куда ведет эта дверь? В кабинет, быть может?». Профессор взмахнул палочкой, и на доске появились ингредиенты для зелий, а затем он поручил ученикам достать те, которые требовались дополнительно (у большинства студентов не было подходящих в их наборах), после чего посоветовал обратиться к странице 120 в учебнике.

Только после этого профессор объяснил тему на этот урок — зелье для роста зубов, предназначенное тем, у кого либо их не было вовсе, либо были потеряны в результате каких-то несчастных случаев. Только Гарри заметил, что профессор ведет себя несколько странно, обращая внимание лишь на мальчика, и игнорируя всех остальных.

Наконец Снейп зачем-то отвернулся к доске, и Гарри быстро произнес заклинание. Три сантиметра с конца волос профессора окрасились в ярко-фиолетовый цвет. Успех! Те студенты, которые успели это заметить, поспешили спрятать улыбки или нырнуть за котел, если сдержать веселье не удавалось. Тео показал Гарри большой палец, а Снейп так ничего и не заметил.

В следующий раз, когда Гарри удалось увидеть затылок Снейпа, по обе стороны от пурпурного появились две синие полосы, и тогда классу стало еще тяжелее сдерживать смех. Затем появились две полосы зеленого, потом желтый, и, наконец, оранжевый. Класс продолжал хихикать, и даже если профессор что-то и подозревал, то видеть свои волосы сзади все равно не мог, поэтому так и не понял, в чем там дело. В конце Гарри добавил две огненно-красные полосы, и конец пришел всему терпению. Класс взорвался громким и единодушным смехом.

Мастер Зелий создал зеркало и попытался оглядеть себя, от чего дети засмеялись вдвое громче. Так он был похож на сурового клоуна. Северус яростно оглядел класс. Кто, во имя Мерлина — Поттер. Мальчик смотрел на него с довольной улыбкой, ничуть не скрываясь, показывая вызов, когда наконец встретился взглядом с профессором. «Ну и что ты собираешься с этим сделать?». Следовало так сказать. «Что с этим сделать?». Преподаватель зелий был весьма удивлен. «Что заставило его нажить себе неприятности сейчас? Такое чувство, что он собирается нажить себе как можно больше наказаний».

Он решил продолжить урок, и потому проигнорировать сей инцидент до поры, до времени, вернув своим волосам естественный цвет. Это вызвало у многих студентов разочарованный вздох, но Снейп и на это не обратил внимания.

— Думаю, что достаточно времени потеряно на сегодня. У вас есть полчаса. Если вы не закончите свое зелье вовремя, каждый получить ноль за сегодняшний день. Работайте.

Студенты послушно склонились над котлами, но по классу то и дело раздавались смешки и шепот. Северус был уверен — новость обойдет школу во мгновение ока, ведь не каждый день студент осмеливался на шалость над учителем. Но профессор не мог ничего с этим поделать, так что лучшим выходом было сделать вид, будто ничего не случилось, и он лишь позволил себе бросить на Поттера последний взгляд, полный презрения, и вернуться к наблюдению за классом. Он не решался бы назвать их стряпню зельями, но и они могут быть чрезвычайно опасными для глупых детей.

ГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри был несколько разочарован реакцией профессора, или, вернее, ее полным отсутствием. Он ожидал, что все будет куда глобальнее, больше удовольствия, если бы профессор сорвался, даже если бы это сулило больше проблем для самого Гарри. Жаль, что радуга в волосах профессора была недолговечна. Если бы только она продержалась бы несколько дней...Это было бы идеально.

Но и так сойдет. Это не сильно отличалось от задумки Гарри. На самом деле... У Гарри остался еще один флакон, помимо того, что он сдал Снейпу. Он был одним из немногих, кому удалось закончить к назначенному времени, несмотря на его выходку, пусть даже и профессор очищал его котел с явной насмешкой. Наконец, когда класс стал собирать свои книги и ингредиенты, преподаватель обратился к мальчику:

— Поттер.

Гарри поднял взгляд, заметно напрягаясь.

-Останьтесь после урока, — Гарри закончил сборы и остался стоять. «Что ж, по крайней мере, он все еще не ударил меня» — напомнил себе Гарри. «Это либо стоило риска, либо нет. Ты знал, что с рук тебе это не сойдет». Гарри был более напряжен, нежели его друзья слева. Тео, Блейз, Рон и Гермиона уходили последними, Тео и Блейз что-то объясняли гриффиндорцам. Наконец Гарри остался наедине с профессором.

— Это ты заколдовал мои волосы, Поттер?

— Да, — прямо ответил мальчик. Ложь была бы бессмысленной, а давать профессор повод думать, что он его боится (что совершенно точно не так!), Гарри не хотел.

— Наказание, Сегодня, в 7:00.

— Я буду отбывать оба наказания одновременно, профессор? — нагло поинтересовался Гарри.

-Нет, они подождут, — усмехнулся Снейп. — Оденьте повседневную одежду, если не хотите испортить мантию. «Может быть, особенно неприятное наказание удержит его от дальнейших проделок. Мечтай, Северус. Это надолго».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

В тот вечер Снейп поручил Гарри разобрать огромные стручки растения, называемого Madder Bladders, которые были заполнены тягучей субстанцией, которая пахла как бензин и окрашивала кожу в малиновый цвет, стоило только ее коснуться. Конечно, Гарри это знал, но у него не было перчаток. Он решил, что профессору доставит особое удовольствие наблюдать и знать, что краситель не сойдет как минимум три дня.

В тот же вечер Гарри вернулся в общую гостиную с малиновыми пятнами на лице, шее и одежде, а так же на предплечьях и кистях рук.

В тот же вечер Гарри пригласил близнецов Уизли в общую гостиную Слизерина для разговора.

СССССССССССССССССССС

На следующее утро Северус, как обычно, вошел в свой кабинет ровно в 5:00, да так и остался стоять на пороге с разинутым ртом. «Ну что ж... Необычно». Он закрыл на минуту глаза, а затем открыл их снова, но вид от этого лучше не стал. Небольшой, по сути кабинет, был заполнен различными животными: корова, к примеру, две свиньи, козы, а так же шесть курочек, видимо, провели здесь неплохую ночь. К счастью, дверь в лабораторию была закрыта, поэтому пострадал лишь кабинет. Фекалии трех видов занимали абсолютно все поверхности, причудливо перемешавшись между собой, а пол сплошь и рядом усыпан перьями и едой для животных. Вся документация (действительно вся, даже на высоте шести метров) была тщательнейшим образом пережевана, а прочие бумажные творения просто бесцеремонно спихнуты со своих мест. Воздух искрил от недовольства и злости так, что профессор собственных мыслей не слышал, особенно когда голос подали суетливые куры. Наконец Снейп осторожно вышел, прикрыл за собой дверь и несколько раз глубоко вздохнул, радуясь чистому воздуху.

«Я собираюсь прибить этого ребенка...и всю его теплую компанию». Северус совершенно точно знал, что мальчик повинуется его приказам — профессор тщательно проводит каждый вечер мониторинг, а , следовательно, без посторонней помощи он такого сотворить не мог. Может быть, здесь были замешаны Тео и Блейз...И , скорее всего, близнецы Уизли.

Учитывая масштабы проекта — Северус прекрасно знал, что Хагрид содержит своих животных в клетках, и провести их невидимыми в замок могли только Уизли. Скорее всего, не обошлось и без змеек — если Рон и Гермиона удивились натурально его радужному цвету волос, то Теодор и Блейз улыбались знающе и понимающе. Доказательств у него не было, а идти без них против близнецов совершенно бессмысленно. Ведь оставался вариант того, что Гарри каким-то невообразимым образом мог уговорить талантливого шести— или семикурсника, чтобы животных трансфигурировать, но какому же студенту по силам трансфигурировать корову?

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри мгновенно проснулся, стоило кому-то войти в спальню, и нашарил в темноте очки. Спустя секунду шторы кровати резко разъехались в стороны, представляя глазам Поттера крайне разгневанного Северуса Снейпа. Гарри даже не успел как следует испугаться, когда преподаватель схватил его за шиворот и потащил в подземелья. Какой же сейчас час, если в замке стоит такая темень?

Абсолютно весь замок был погружен в темноту, и, совершенно очевидно, что спят все, кроме него и профессора. Тем не менее, Гарри осознал, что старается справиться с наступающей паникой. Мужчина так ничего и не сказал, просто молча тащил его все глубже в подземелья. «Куда мы ием? Что он собирается сделать со мной?». Гарри в ярости метался меж этими мыслями. «Я не боюсь, черт! Если бы я собирался боятся, я бы бездумно и сразу вывел его из себя». Гарри внутренне содрогнулся, когда они наконец прибыли к кабинету профессора. Он в удивлении оглянулся. «Я приму то, что мне грозит, ведь это того стоит».

— Есть ли в этом и твоя вина, не правда ли, Поттер?

— Не совсем, — невинно улыбнулся Гарри. — Но я бы оду воспел тому, кто провернул такое, — Гарри еще раз огляделся, стараясь запомнить весь этот бардак, шум и невыносимую вонь. — Или даже поставил бы памятник...

— Кто помогал тебе?

— Да ладно вам. Вы правда думаете, что я выложу сейчас все как на духу? Вряд ли это хороший способ вознаградить помощника за его старания, — «близнецы будут очень рады, ведь ты знаешь об их участии в этом, но доказать ничего не сможешь».

Северус скривился, стараясь удержать себя в руках. «Он испытывает тебя. Не испорть все». Следуя этой мысли, профессор просто передал Гарри тряпку, зубную щетку и моющее средство.

— Сейчас 5:15 утра. Животные должны быть возвращены к себе в клетку, а комната стерильно чиста, после чего ты без опоздания должен явиться на урок. Если ты не справишься, я добавлю тебе еще неделю наказаний. Любая магия запрещена. Приступай.

С этими словами профессор удалился в свою лабораторию, оставив Гарри безнадежно разглядывать кавардак. «Конечно, это стоило того, но...».

«Ну что ж, сначала животные».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГП

В 8:45 крайне утомленный Гарри постучал в дверь лаборатории, а, услышав приглашение войти, открыл дверь и заглянул внутрь.

— Я закончил, сэр.

Профессор выпрямился, оставив котел, наблюдение за которым и было делом Снейпа на это утро. Он выглянул в кабинет и оказался потрясенный второй раз за день. Все было... действительно чистым. Так, как он и приказал. Стол и пол были очищены от грязи и перьев, помета не было даже в щелях меж половицами. Северус был действительно поражен, несмотря на весь свой утихший гнев. «Этот мальчишка может убираться!». Но мальчику он своего удивления показывать не стал. Последним, что он заслужил сейчас, была похвала.

— Ты свободен, — Гарри только кивнул в ответ и ушел, отряхиваясь, а потом и побежал, широко улыбаясь самому себе. «Подождите, вы еще класс не видели.». На этот раз Гарри сильно жалел о том, что сегодня Зелий в его расписании не было. У близнецов они были, поэтому остаться без впечатленного рассказа Гарри просто не смог бы.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

После обеда Гарри получил сову от Снейпа с приказом прийти сразу же после всех занятий. Мальчик послушно постучал в 3:30 дня, стараясь не показывать некоторый страх от неизвестности. Конечно, он не принял весь фарс от профессора: Снейп определенно был взбешен присутствием животных в своем кабинете. Но, скорее всего, он был просто в ярости, когда узнал, что всех животных Гарри просто перевел в учебный класс.

По крайне мере, Снейп должен был уже остыть, и от этого становилось легче, хотя Гарри на поблажку и не надеялся. Он не пьет... Но это ничего не дает. Как обычно, Гарри мог только догадываться, что его ждет. Конечно, убивать чертового «спасителя магического мира» никто не собирается... или все в таком духе. Он постучал, и ему удалось чудом не влететь в дверь, когда в ту же секунду она открылась, явив за собой Снейпа.

— Пойдемте со мной, мистер Поттер.

«О-па, это что-то новенькое. Впрочем, тоже не очень хорошее». Что бы там ни было, менять свою привычную реакцию (сжав зубы, подняв голову, все как всегда) и открыть свой страх Гарри не собирался. В конце концов, кабинет профессора — его личная территория, и если бы он хотел избить Гарри, вряд ли его повел куда бы то ни было еще.

И действительно, профессор шел по направлению к выходу из подземелий, однозначно в публичное место. А когда они вышли наружу...то пошли по направлению к хижине Хагрида? Гарри помнил, что этот великан забрал его с Диагон-Аллеи, подарил ему Хэдвиг, первый подарок на день рождения. У него не было возможности пообщаться с ним в достаточной мере, но конечный пункт их похода принес мальчику немного облегчения. Хагрид был ребенком, несмотря на свои размеры, и причинять Гарри боль ни в коем случае не стал бы.

Снейп попросил Хагрида вернуть мальчика в 6:30, после чего Гарри следовало отправить в кабинет Снейпа, после чего ушел, оставив Гарри наедине с добрым великаном. У него не было времени выразить свою радость от такой удачи, ведь он был тут же отправлен в грязный и вонючий сарай за километр от хижины Хагрида.

— Знаешь, это... обычно я это делаю, но Северус просил, чтобы я посмотрел за тобой несколько часов, поэтому... вот ты и здесь, — он протянул мальчику вилы. — Вот, нужно очистить конюшни. Отойди подальше, да, там стоит тачка. Сначала лучше убрать кучи из грязного сена, а потом вон ту, в углу. Тогда тебе нужно будет взять новой соломы и заполнить стойла. Тестралы любят, когда красиво и толщина большая. Когда закончишь, справа есть еще одна. Я обязательно скажу тебе, когда время придет.

Гарри, было, двинулся к первой куче, когда Хагрид остановил его:

— Ты это.. Совсем запамятовал — магией пользоваться нельзя, сам понимаешь — тестралы не любят такого.

Тремя часами позже Гарри плелся по направлению в замок, и все мышцы его тела ныли от усталости. Его волосы, одежда и кожа сильно пропахли навозом, а так же сильно испачкались. Он тяжело дышал, когда достиг, наконец, слизеринской гостиной, настолько, что все сидящие там его заметили сразу же. Староста Розалинд подошла к нему сразу же, стоило ему назвать пароль и пройти через портрет, приказывая снять обувь. Гарри покорно снял ее и в одних носках прошел в душевую, игнорируя любопытные взгляды.

Пятнадцатью минутами спустя он принял душ, переоделся и не желал ничего больше, чем упасть в постель и заснуть. Тем не менее, ему пришлось снова пройти через портрет и направиться к кабинету Снейпа, который только самодовольно усмехнулся на все его попытки попроситься уйти и указал на стол, только что появившийся перед ним.

— Похоже, что наряду с моей собственной работой, некая коза съела и все ваши строчки, поэтому вам придется начать все сначала.

И от этого Гарри моментально сбросил с себя всю сонливость. «Боже, нет, только не это». Но взгляд зельевара был неумолим, хотя Гарри даже и не думал протестовать, а уж особенно выяснять, действительно ли они были съедены. Он действительно заслуживает этого, ведь уничтожил и работу самого Снейпа. Несмотря на все то, что мальчик хотел высказать Снейпу, он понимал, что профессор придерживается идеи быть «справедливым». Как и за отказ зелья дать мне целую неделю наказаний — тоже «справедливость». «Все равно я ничего не смогу сделать сейчас». Напомнил Гарри себе, и быстренько пересмотрел все свои взгляды конкретно на этого человека. Профессор действительно был справедлив, когда ему было удобно, или забавно, или... может быть, выгодно? Может, кто-то заплатил ему? Гарри не мог этого знать.

Отпустит ли Снейп его снова в 10:00, как и в прошлый раз? И тогда ему снова пришлось прервать ход собственных мыслей. Он знал, что писать строчки все равно придется, особенно при том, что весь абзац он помнил наизусть.

1). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

Гарри был действительно сильно утомлен, и, прежде чем он написал хотя бы три раза, он обнаружил, что кивает головой. Он быстро понял, что снова перестал писать, рывком поднял голову и уставился на страницу, желая быть чуточку менее уставшим и продолжать писать, но спустя еще два скопированных раза его снова начало клонить в сон.

Преподаватель зелий встал и принялся ходить по классу, как он делал и в прошлый раз. Э

то снова напрягло Гарри, и искушение заснуть отошло на второй план. В прошлый раз мышцы Гарри начинали болеть только после трех часов одновременного письма и наблюдения, но сейчас они ныли уже на пятнадцатой минуте, после работы у Хагрида лопатой. К двадцатой строчке он мужественно терпел, но к сороковой боль довела его до судорог. К пятидесятой он не мог больше этого выносить и зарычал как по-настоящему обозленный человек.

— Не могли бы вы перестать ходить, профессор?

— Вас это беспокоит?

— Нет, — тут же сердито ответил Гарри.

— Значит не могу.

51). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

Но Гарри так и не смог сосредоточиться, и он сдался, попытавшись снова заговорить с профессором:

— Да!

— Да что?

— Хорошо, это меня беспокоит! Не могли бы вы остановиться?

— Что именно вас беспокоит?

— Ваше.. блуждание! — разочарованно закричал Гарри.

— Почему вас это беспокоит? — спокойно спросил Снейп.

Гарри счел за благо вернуться к письму.

52). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

53). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

Гарри постарался расправить плечи, чтобы облегчить боль, но каждый раз Гарри ощущал преподавателя за своей спиной, и ему до той же самой боли хотелось повернуться и посмотреть. Однако и шея, и плечи воспротивились этому. «Черт, я не могу сделать этого!». Он думал, что сможет и дальше работать, но ему пришлось повернуться, прежде чем он снова заговорил:

— Прекратите стоять позади меня, сэр. Это меня крайне нервирует.

— Хорошо, но я хотел бы знать причину, — профессор склонил голову.

— Я просто не люблю, когда позади меня кто-то есть, — резко ответил Гарри.

— Хорошо, — ответил мужчина и вернулся к столу.

«Что хорошо, черт тебя дери?». Однако Гарри слишком устал, даже чтобы думать, и он снова вернулся к строчкам.

54). «Правила устанавливаются ради моей собственной безопасности, и поэтому они не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен научиться ценить ее так же высоко, и охранять столь же тщательно, как и все окружающие меня».

В конце концов Гарри смог расслабиться, и ему мешали лишь судороги рук, но к 10:00 вечера, и к своему огромному удивлению, он обнаружил, что успел написать аж сто пятьдесят строчек аккуратным почерком. Как и прежде, профессор спросил его о том, как продвигается работа:

— Великолепно. Вы свободны.

Гарри с благодарностью повернулся, но профессор снова окликнул его.

— Поттер, — Снейп открыл шкаф позади своего стола, достал оттуда стеклянную пробирку с широким горлом и большой пробкой. — Нанесите это на плечи и туда, где это еще будет необходимо.

Гарри изучал руку профессора, ожидая, что его прогонят, но все же осторожно взял склянку. Цвет был ослепителен, до боли ярок, и столь же глубок в своем синем цвете. Гарри не сомневался, что оно отлично сработает. Этот человек слишком горд, чтобы варить слабые зелья, несовершенные. Гарри знал, что ему следует сказать, но это было слишком непривычно.

— Спасибо, сэр.

«Я не думаю, что это перемирие, это ведь совсем не так». У Гарри было много идей по этому поводу, и отказаться от них из-за глупой мази и еще двенадцати таких наказаний он не мог. Если этот человек хотел мира, ему следовало бы вернуть Гарри свободное время назад.

Гарри добрался до общей гостиной на одной только мысли о том, какое блаженство принесет ему кровать. Он подумал, было — что он сделал такого, чтобы так устать? Но в памяти всплыло отвратительное пробуждение в пять утра и весь следующий день. Странно, ведь утренняя чистка для него было словно неделю назад.

Наконец Гарри поднялся в спальню, где стремительно почистил зубы, прежде чем оказаться в спасительной темноте своей закрытой кровати. Он разделся, чувствуя томление в плечах и шее. Вытащил мазь, запустил в нее палец, когда в голову пришла ему одна страшная мысль — а если это яд? Но боль и усталость победили, поэтому он тщательно нанес мазь на каждый дюйм кожи.

Эффект был почти мгновенным. От мази по телу шло тепло, растворяя напряжение, оставляя мышцы усталыми, но без боли. Получив подтверждение целительной силы мази, он потянулся к ней еще раз, распределив на плечи и затылок. Полусонный, он подтянул одеяло и наконец заснул.

Прим. переводчика: Прежде, чем вы прочтете, я хочу обратить ваше внимание на то, что всему мату я благодарна Стюарту Алану Джонсу и Дину Винчестеру. Без них у меня не хватило бы фантазии. Иными словами, вас ждет ненормативная лексика.

Проснувшись следующим утром, Гарри был приятно удивлен тем, что завтрак ему доставила Калли, домашний эльф. Она была любимицей Гарри среди других-прочих эльфов, и, похоже, она платила ему той же монетой. Впервые они встретились тогда, когда Гарри ненароком впервые заглянул на кухню, чтобы избежать встреч со Снейпом в Большом Зале. Щекоча грушу, он и не надеялся на то, что картина откроется, однако ж не сдержал довольной улыбки, когда она поддалась. Калли встретила его одной из первых, и тогда он ей широко улыбнулся.

(Воспоминание).

Множество маленьких человечков....В том числе и женщин, по-видимому. Полотенце для рук Калли было превращено в симпатичную юбку воланом, с вышитыми по краю узорами из фруктов и ярких, насыщенных красками цветов. «Наверное, мне стоит сейчас попросить завтрак». Мальчику казалось, что он просто тайком проберется на кухню и утащит что-нибудь оттуда, но, как оказалось, для этого ему следовало пройти через домовиков. Гарри сглотнул. Вызов на поединок здесь вряд ли бы сработал, но, может, стоит просто попросить?

— Эм...Привет. Меня зовут Гарри. Я бы хотел... Могу я взять чуть-чуть перекусить? Прошу вас, мне не нужно много... Может, какие-нибудь остатки или что-нибудь пригоревшее? Просто что-нибудь, что вам не жалко.

Эльф нахмурилась и уперла руки в бока, как если бы Гарри невыносимо раздражал ее, и мальчик подумал, что совершил непростительную ошибку.

-Нет, извините, мне уже ничего не надо! Пожалуй, я...

— При всем уважении, Мастер Гарри, сэр, молодой хозяин сошел с ума?

— Эээ...

— Молодой хозяин не должен приходить сюда и просить остатки или испорченную еду. Это ранит нас, мастер Гарри, сэр! Вы придете сюда, и получите столько прекрасной еды, сколько захотите!

— А...Да, мэм.

-Вы..., — маленькая женщина, казалось, не верила своим ушам, смотрела на Гарри с выражением совершенного потрясения на лице. — Вы назвали домовика мэм, мастер Гарри, сэр?!

— Да, мэм?

Домовик широко улыбнулась, и Гарри показалось, что это развеселило ее, по каким-то своим, непонятным для мальчика причинам. Какое странное существо.

— Пойдемте, мастер Гарри, сэр. Мы накормим вас.

Не успел Гарри как следует подумать, как его посадили прямо перед огромным блюдом с только что приготовленного пирога с курицей, который он с удовольствием и съел под нежным, почти материнским надзором излишне болтливой и на удивление независимой Калли. Мальчик прекрасно провел время, ведь он чувствовал себя здесь в безопасности, словно дома, на этой странной кухне. Он от всей души надеялся на то, что сможет бывать здесь почаще.

Когда он уходил, руки и карманы его были полны пирожками и фруктами с различными напутствиями «на потом», а также просьбой приходить тогда, когда только этого пожелает. Что он и делал, каждый день заглядывая на кухню раз, а то и два раза в день, в среднем проводя там по часу, болтая с домовиком и помогая ей, когда она позволяла это. В последней день кампании против Снейпа (хотя об этом он до поры-до времени не знал), Гарри получил для своего нового друга подарок.

Это был результат неудачного эксперимента в гриффиндорской общей гостиной. Гермиона пыталась воспользоваться уменьшающим зельем, которое они недавно прошли на Зельях, на собственной блузке. Она была слишком большая, однако, когда ее окунули, оказалось, что зелье не было предназначено для таких вещей — и с чего бы это? — блузка сократилась до размеров, подходящих малышу, или, как сразу подумал Гарри, для домовика.

Гермиона с готовностью передала ее Гарри, ведь исправить содеянное было невозможно, одарив мальчика недоуменным взглядом, когда он забирал ее. Он объяснил, что хочет подарить ее своему другу, но этим только усилил ее смущение. «Она, скорее всего, подумала, что у меня кукла или плюшевый мишка спрятан где-то. Да, вероятно, так и есть».

Когда Гарри подарил блузку домовику, закутанной в свою простыню, которую так хотел заменить Гарри, она была поражена настолько, насколько не мог себе представить мальчик, одновременно и хлопая в ладоши, и пытаясь отказаться. «Подруга, это ж просто блузка». Домовик взглянула на него и задала престранный вопрос:

— Может эльф прислуживать молодому хозяину Гарри, сэр? Она будет хорошим эльфов, очень хорошим эльфом для молодого хозяина Гарри, сэр!

«Прислуживать? Прислуживать мне? И почему она продолжает звать меня молодым хозяином?».

— Ты хочешь прислуживать мне? — недоверчиво переспросил Гарри. — Но почему?

— Помогать вам, приносить еду, прислуживать вам. Домовик очень хочет, сэр! Будет хорошим домовиком для молодого хозяина Гарри, сэр!

— О, — она была столь настойчива! — Ну, тогда я ничего не имею против.

Эльф пришла в восторг. Она буквально подпрыгнула, а затем одарила Гарри благодарным взглядом больших глаз.

— Спасибо вам, сэр! Как вы назовете своего эльфа, сэр?

А это было уже действительно странно. Своего эльфа? Она хочет, чтобы он дал ей имя? Разве ее никак не звали до этого? «Может и нет», — внезапно понял Гарри. Ведь она всегда называла себя только «эльф».

— Ты хочешь, чтобы я дал тебе имя?

— Да, сэр! Молодой хозяин должен назвать своего домовика, сэр! Эльфу нужно имя, Молодой хозяин, сэр!

— Почему тебе не дали его раньше?

— В Хогвартсе эльфы называют сами себя, сэр. Здесь мы как «высокий эльф», «низкий эльф», «длинноухий эльф», сэр! Только семьи могут давать своим домовикам имена.

Гарри раскрыл рот од удивительной, поразившей его только что догадки. «Вот дерьмо».

— И ты семейный эльф?

— Конечно, молодой хозяин, сэр! Я буду вашим эльфом, сэр! И поэтому молодой хозяин должен дать ей имя, сэр!

«Может я сумею ее не говорить никому больше об этом? Поверить не могу, я только что украл одного из школьных эльфов. И, похоже, вернуть обратно ее уже не удастся».

— Нуууу....ладно. У тебя есть какие-нибудь предположения насчет твоего будущего имени? Я имею в виду, ты, может, сама хочешь его выбрать?

«Какое должно быть имя у домовика? Особенно, если ты только что его украл? Не то, чтобы действительно украл существо, которого у него не должно быть, но...»

— Нет, молодой хозяин, сэр! Вы сами должны его мне дать!

— Хорошо, хорошо, я попытаюсь! ... Что насчет...Калли? — ему показалось, что все семьи, в которых встречались домовики, называли их в таком духе.

— Великолепно, молодой хозяин, сэр! Калли — самое замечательное имя, сэр! Замечательное!

Когда Калли приняла свое имя, Гарри почувствовал, как поток неизвестной магии только что прошел через него. И это показалось ужасно важным, касающимся ЕГО эльфа. «Я должен заботиться о ней..». Мальчик действительно не мог этого делать, но, с другой стороны, казалось, что домовик способна сама о себе позаботиться.

— Извини, Калли, но мне пора на урок...

— Что должна сделать Калли для молодого хозяина, сэр?

«Может я смогу ее вернуть обратно?». Однако Гарри не хотел разрывать новую — связь? — которую только что приобрел, честно говоря, но ему не хотелось еще больше проблем, чем у него есть сейчас. Она, наверное, может быть и «его», и работать на кухне?

— Просто Гарри, прошу тебя. И... делай то, что делаешь обычно, хорошо?

— Да, молодой хозяин, сэр!

«Просто ГАРРИ! Молодой хозяин...слишком официально». Но мальчик понял, что ему все равно придется привыкнуть к этому.

(Конец воспоминания).

И вот перед ним стоит Калли — его домовик — с обильным завтраком, который, он был уверен, она только что приготовила для него. Он чувствовал себя виноватым перед ней, хотя и не мог точно сказать, в чем причина этой вины. Конечно, домовики знали обо всем, что твориться в замке, и ему действительно необходимо было попросить ее о некоторых наблюдениях, или что-то в этом роде. Он рассказал ей о том, что избегает Снейпа, и, хотя она была порядком смущена его объяснением, она здорово ему помогла. Она просто делала все, что он прикажет.

И тогда Гарри осенила. Она же работает на кухне, верно? Раньше он тратил ночи на подготовку шалостей для предстоящего дня, но сейчас...Может, ему предстоит совсем не скучный день.

СССССССССССССССССС

Во время ланча Северус, как обычно, занял свое место за учительским столом, и, как обычно, большой стакан тыквенного сока не заставил себя ждать. Он хотел, было, сделать глоток, но вовремя остановился. Он понюхал сок, оценил цвет, обмакнул палец, покачал стакан, а затем поставил его перед собой на стол. «Зелье для быстрого роста зубов. Возможно, нахал надеялся на то, что я его выпью?». Он подавил улыбку. Хотя попытка и оказалась неудачной, это было чем-то вроде достижения — подсунуть зелье на преподавательский стол, ведь домовики никогда бы такого не позволили. Конечно, если не считать того, что кто-то попросил об этом специально... Мальчишка совершенно точно имел связи в высших (ну, или, в данном случае, низших) слоях хогвартского общества.

Такие шалости не раздражали профессора или смущали на публике, поэтому Снейп позволил себе восхититься находчивостью мальчишки. Когда Поттер успел подружиться с домовиками? Если бы они не были друзьями, как был он смог осуществить вендетту? («кровная месть»). Какой вид волшебства он использовал, чтобы заставить их подружиться? Затем он внял голосу разума. «Ребенок вроде тебя...и Гарри». Но Снейп ответил ему. «У меня не было таких неприятностей. Он, черт возьми, становиться опасен».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Это случилось в пятницу, сразу после ланча, в день, когда днем у Гарри проходят Зелья. Он с нетерпением ждал рассказов о результатах своей выходки, но все молчали, занимая свои места в ожидании профессора. Наконец он пришел, и Гарри разом почувствовал себя нехорошо, когда он увидел в руках профессора злополучный стакан с зельем. Это был самый худший вариант из всех возможных: шутку провалилась, и Снейп о ней знал. Гарри получит ни за что. Но, по меньшей мере, он мог гордиться тем, что сделал все сам, без помощи близнецов, и поэтому они никогда не услышат о его провале, слава Мерлину.

Гарри отложил на потом горестные размышления о проигрыше, переводя все свое внимание на урок, пытаясь сварить такое хорошее зелье — на этот раз снотворное — какое только мог. Гарри казалось, что Снейп сразу же начнет разборки с него, но, к его удивлению, профессор начал урок как обычно, лишь время от времени внимательно оглядывая на мальчика, но, тем не менее, позволяя ему работать с заданным зельем. Однако Гарри совершенно точно мог сказать, что профессор следил за ним словно ястреб, только бы мальчик не вздумал что-нибудь украсть. Вряд ли он думал, что это зелье пригодиться для шутки. Распознал же он зелье для роста зубов.

Наконец, когда Гарри заканчивал свое зелье, профессор поднялся из-за стола и приблизился к нему, держа в руках стакан с тыквенным соком. Он низко склонился над мальчиком. «Он вроде пугает, но... не злиться?». Гарри расслабился. «Мы же не одни, так что со мной все будет в порядке».

Теперь он склонился непосредственно над котлом Гарри, встав так, чтобы его слова были слышны лишь самому мальчику и его соседям по парте.

— Отличная попытка, Поттер, но ты не сможешь отравить мастера зелий, — с этими словами мужчина вылил свой сок в котел Гарри, и мальчику пришлось наблюдать за тем, как в его котле растут человеческие зубы. Не клыки. Гарри с разочарованием смотрел на свое почти законченное зелье, а затем скривился — это было нечто вязкое, пузырящееся и полное зубов. Ну что ж, это было... грубо. Он перевел негодующий взгляд на ухмыляющегося профессора. «Ты нарочно это сделал».

— Плохо, Поттер. Похоже, что вам придется начать все с начала, — и после этих слов мастер зелий очистил котел Гарри.

«Что за черт, я же не успею вовремя! Поставь мне ноль, но зачем начинать все сначала?».

— Похоже, мне действительно придется это сделать, — равнодушно ответил мальчик и принялся за работу.

В конечном счете, когда все сдали свои зелья, а Гарри так и не закончил повторную варку, профессор вновь поднялся со своего места. Однако, хоть зелье и не было завершено, Снейп мысленно отметил про себя — оно было сделано хорошо.

— Не успели, Поттер?

— Видимо, сэр, — хотя слова и казались грубыми, профессор решил не заострять на этом внимания, тем более что тон был абсолютно допустимым.

— Вы сейчас свободны, я прав? Закончите его.

На секунду Гарри даже смутился, но довольно быстро обрел ясность разума. «То есть он думает, что меня это разозлит, потерять свободное время, или же он дает мне шанс получить приличный балл? Господи, он меня бесит. Хоть раз он может сделать что-то, что можно истолковать единственно верно?».

— Хорошо, сэр.

Профессор отошел к своему столу и стал проверять пузырьки с зельями, которые ему сдали только что. Гарри продолжал работать. Через полчаса мальчик поднялся со своего места и передал законченное зелье профессору, а затем совершенно равнодушным тоном сообщил:

— Я закончил, сэр.

Снейп посмотрел поочередно сначала на пузырек с зельем, затем на мальчика.

— Хорошая работа. Ты свободен.

Он сказал это так же, как если бы Гарри сейчас отбывал отработку. «И что это, блин, было? Не наказание за неудачную шутку? Правда что ли?».

— С-спасибо, сэр.

Профессор зельеварения ухмыльнулся. «А это много веселее, нежели бесить его. Уже второй раз за день я его шокирую».

— Не забудь о нашей сегодняшней встрече, Поттер. Я буду ждать тебя в назначенное время.

— Да, сэр.

«А потом еще и наказание. Именно так я и хотел провести вечер пятницы». Пункт про отсутствие свободного времени исправно выполнялся. Он только-только успевал поддерживать свои домашние задания на должном уровне. Выходные должны были все решить. «По крайней мере у меня не будет еще больше наказаний... хотя, по-моему, он назначает и снимает их без моего участия».

— Тебе следует принести свой рюкзак и все те тесты, что уже писал.

«Вот дерьмо».

— Да, сэр.

ССССССССССССССССССССССССССССС

Гарри пришел в кабинет к Снейпу за две минуты до назначенного срока, и с него тут же потребовали тесты. Он послушно полез в рюкзак и достал оттуда работу по трансфигурации, за которую он получил «О». Он передал ее профессору без лишних волнений. Превращения легко ему давались, ему только следовало только сделать из вещи то, что он представил себе в уме, и все это без волшебной палочки. Тест был практическим, и эта бумага — только замечания МакГонагалл к его работе, и все они были только положительные. Снейп внимательно и полностью прочитал весь список замечаний прежде, чем вернуть его назад.

— Великолепно, Поттер. МакГонагалл, похоже, была впечатлена, и по этим результатам видно, что ты довольно одарен в ее области преподавания. Однако это не единственный тест, который у тебя был, верно?

Гарри бы очень хотелось ответить ему «нет» — его тест по Истории Магии имел результаты плачевные, и он не хотел знать, как отреагирует на него преподаватель зелий. «Хотя какая мне разница, что он подумает?», — напомнил Гарри себе. «И мне совершенно плевать на то, что он доволен моими результатами по трансфигурации, и уж точно меня не волнует, по душе ли ему придется мой тест по истории. Нужно считать себя непреклонным и гордым. Делай, что хочешь. Мне плевать».

И снова профессор крайне внимательно прочел его тест, все больше хмурясь, в то время как Гарри с каждой секундой все больше напрягался, ожидая его вердикта.

— Плохо. Что случилось?

Гарри храбро встретил его взгляд и честно ответил:

— Я не учил.

— Да я вижу.

Это было все, что профессор сказал за те минуты, что Гарри стоял и переминался с ноги на ногу и все пытался заставить себя отвести от Снейпа взгляд, разорвать зрительный контакт. Он быстро понял, что не может его выносить, однако профессор явно ждал чего-то от него, и это волновало Гарри. «Да во имя святого ежика, ну скажите хоть что-нибудь! Тупой учитель зелий. Слабо тебе, козел?».

Сие должно было вызвать ну хоть какую-нибудь реакцию, однако профессор продолжал сидеть неподвижно.

— Это же просто история магии. А этот глупый призрак совсем не учит, да и на фиг вообще это война гоблинов? Почему я должен волноваться об этом?

— Ну, начнем с того, что одним из моих требования к тебе было то, чтобы ты держал свои оценки на должном уровне, — и хотя профессор не повышал голос, Гарри чувствовал, что тот действительно разозлен, и мальчику пришлось провести некую борьбу с самим собой, чтобы удержать ту дрожь, которая каждый раз автоматически появлялась, когда ему было страшно.

Северус, конечно, заметил то, как слегка поменялось выражение лица мальчика, и тут же понял, что весь его гнев исчез, стоило ему заметить страх Гарри. «Проклятье. И что мне теперь делать? Я же не могу каждый раз становиться белым и пушистым, стоит ему испугаться... Однако ему следует привыкнуть к тому, что моя злость никогда не причинит ему боли».

Когда мальчишка заговорил, в голосе его страха не было. «Полагаю, он им управляет лучше, нежели лицом».

— Окей. Я волнуюсь, потому что у вас чертова власть, и вы с какого-то перепугу волнуетесь. Какое вам до этого дело?

— Следи за языком, Поттер. Тебе не следует нарываться на еще несколько наказаний. К несчастью, ты в это не веришь, но я делаю как лучше для тебя. Я хочу, чтобы что-то для этого делал и ты, в том числе получал приличные оценки, — хотя наглость и слова Поттера профессора еще раздражали, гнева его уже давно не было. Мальчик это тоже заметил, и, пожалуй, его тон стал менее резок и дерзок, и он стал говорить как стандартный наглый подросток.

— Стоп-стоп-стоп. Так я, предполагаемо, должен об этом волноваться, потому что вы волнуетесь о том, что должно быть лучше для меня? Разве это не тув...тат...блин, — однажды он прочел это слово в какой-то книге, но повторить не смог.

— Тавтология? Возможно, но тебе придется с этим смириться. Неважно, почему волнуюсь я, однако ж, когда я прошу тебя получать только хорошие оценки, я действительно жду их, и не только на тех уроках, которые кажутся тебе легкими или просто интересны.

«Да-да-да, тебе есть до этого дело, да? Ты ж не хочешь этого делать. Ты же просто контролер-урод». Этого было достаточно для Гарри. Пусть даже ему придется вечно отрабатывать наказания и никогда не иметь свободного времени. « Кто дал этому человеку право распоряжаться его жизнью? Почему, во имя Мерлина, он уже затрахал меня своими указаниями о том, что надо и не надо? Если я не слушался Вернона, с какого хрена я должен повиноваться тебе? Тебе не нравиться ни мой язык, ни мои оценки? Черт возьми, просто прекрасно! Так пойди, найди еще кого-нибудь в «помощь», если тебе действительно этого так хочется».

— Да это вы заботитесь? — внезапно заговорил, даже завопил Гарри. — Брехня. Вы хотите контролировать меня. Да пошли вы на! Я сыт вашими правилами по горло. Хоть наказывайте меня до самого конца света, да делайте вообще все, что хотите. Мне, мать вашу, по фиг!

Северус только вздохнул. «Мне правда жаль, что мы не смогли оттянуть этот момент хотя бы на несколько дней».

Закончив свою тираду, Гарри тут же о ней пожалел. «Я труп. Реально все. Я даже не соврал». Однако же Гарри прекрасно понимал, что он лгал, и это тревожило его. «Черт возьми, он сейчас доберется до меня». Хотя, на самом деле, мальчик не хотел получать еще больше наказаний или отработок. Он хотел — отчаянно — уйти отсюда, подальше от Снейпа. Он не хотел, чтобы мужчина приближался к нему ближе, чем он есть сейчас, и наказания в этом помочь не могли. Ни с глупыми, ни с неконтролируемыми вспышками гнева, очевидно.

Гарри наблюдал, как профессор молча встал из-за своего стола и подошел к нему, и это только подкрепляло его отчаянное желание уйти отсюда. Когда Снейп приблизился к мальчику, он медленно протянул руку к его горлу. Гарри инстинктивно сжался, пытаясь защититься, но все же остался стоять, пытаясь расслабиться хоть чуть-чуть, когда рука профессора легла на его затылок. «Все хорошо, он только «держит». Не нападает». К чему-то из глубин памяти Гарри вылез старик из какого-то кино и произнес свою фразу «А я еще не мертв!». Он не улыбнулся.

Без слов мастер зелий повел его к двери, рядом с ведущей в лабораторию. Он не понимал, зачем его держат, пока они не зашли в помещение. Это было ванная, с душем и маленькой бадьей. Их, однако, мастер зелимй проигнорировал, лишь достал бутылку и ложку, которую там держал. Гарри наблюдал за тем, как профессор открывает бутылку и наливает содержимое в ложку.

— Откройте рот.

Гарри только смотрел на него. «Ты что, сдурел? Это ж хрен знает что! Вязкая, склизкая, темно-фиолетовая и местами черная. Это ж нефть, твою мать. Не буду я это пить, даже не надейся».

— Хорошо, позволь мне объяснить. Или мы это делаем, или ты пишешь двести строчек вроде «Я буду практиковать общепринятые нормы языка, которые должны преобладать в речи человека образованного и культурного, юного волшебника, свободного от непристойностей, поскольку тупая речь и такое же поведение является отвратительным для всех, кто идет со мной на контакт». Три минуты или три часа. Тебе выбирать.

«О, клево. Я вообще люблю в выборы играть. А можно мне третье предложение? Яд, линии или, вероятно, исключение. Да просто замечательно, Гарри. А почему бы нам с тобой сейчас не выбрать все и сразу? Сначала бьем, потом крушим его лабораторию. Конечно, если не обращать внимание на то, что он вроде и не выглядит злым... просто уставшим. Видно, что ему тоже этого не хочется. Но, может быть, он не будет бить меня. Не в этот раз».

Внезапно до Гарри дошло, что он не особенно напуган. Зол, да, насторожен по отношению к зелью — кто его знает, какую хрень он туда засунул, но ведь не напуган же.

Гарри оглядел субстанцию, затем Снейпа, а потом предпочел вернуться к субстанции. «Что ж мне делать-то?».

Преподаватель зелий просто стоял и держал ложку, наблюдая за мыслительным процессом Гарри. Его выражение профессор прекрасно знал — запутавшийся ребенок, и от этого еще более недовольный. «Не нравиться выбор, мальчик?». Северус его не жалел — он свое дело сделал, два раза уже предупреждал.

— Гарри, — «Господи, с каких пор я студентов по именам называю? Особенно когда названный Гарри должен быть Поттер, однако мальчишке это помогло разобраться в себе». В любом случае, Гарри открыл рот и послушно проглотил зелье.

«Ох, бл@дь! Это же просто...БУААА!». Гарри просто было не подобрать слов, насколько это мерзко. В жизни не пробовал он такой гадости. Аромат и вкус мыла, жгучего перца, жира и, пожалуй, того гадкого сиропа от кашля (автор писал его как «Robitussin», но только небесная канцелярия знает, что она имела в виду). Там были комки, и все оно было маслянистым, как будто в овсянку добавили соплей. Ему хотелось выплюнуть это, но даже если он бы и хотел проглотить, его организм бурно протестовал. Его глаза слезились, а нос жил своей жизнью, стремясь избавиться от жгучего перца, язык покрылся мылом и жиром, а сладкий лекарственный вкус вязал рот. Он безуспешно пытался сохранить нормальное выражение лица, однако проиграл с самого начала. Он просто плакал, честно говоря. «Ни фига, просто потому, что эта хрень жжется! Черт побери эту штуку!»

— Прошло две минуты.

Он отчаянно хотел выплюнуть это. «Потерпи! Уже две трети, осталось совсем чуть-чуть! Держись, держись! Ежика этому придурку в задницу, и хрень эту тоже на! Держись, мать твою, держись! Ты это сделаешь, просто потерпи». Он вертел головой, пытаясь избавиться от жжения в носу, потом подпрыгивал, а затем и просто качал головой. «Ох, бл@дь. бл@дь. бл@дь. бл@дь. бл@дь».

— Стой спокойно. Еще одна минута.

Осознав собственные беспокойные движения, Гарри постарался удержаться на месте и не двигаться, однако все еще продолжал переминаться с ноги на ногу и страшно кривить лицо. «Ага, щас, стой спокойно. Да не вертись, идиот. Просто стой. Одна минута. И никогда больше в своей жизни я не пойду на такое. Гребанный Снейп и его ебаные зелья, слава богу, он не читает мои мысли, держись, Поттер, ты ж не тряпка».

— Все. Время вышло. Можешь выплюнуть.

Гарри выплюнул, а затем надавил на горло, чтобы его вырвало. Выпил воды, прополоскал горло, снова выпил, в то время как Северус (хотя и совсем незаметно) веселился над мучениями ученика. «Вряд ли ему понравилось то, как я унизил его, но зато я впервые вижу его как нормального среднестатистического ребенка». А зрелище, надо сказать, было забавным, пусть Снейп и не хотел себе в этом признаваться. Гарри разлил воду практически везде. А затем мальчик наконец-то повернулся к нему лицом, и Северус не сдержал ухмылки. Гарри нахмурился, пытаясь понять, почему его профессор веселиться, но когда тот применил чары высыхания на одежду мальчика, во взгляде Гарри читалось истинное негодование. «Это смущает. Что он делает, если не заботиться?». Во рту мальчика все еще сохранился отвратительный вкус. А еще ему риходилось думать об этих дурацких чарах. «Боже, эта штука была отвратительна». Он встретил взгляд профессора и склонил голову. Профессор казался абсолютно равнодушным.

— Будешь кричать и проклинать меня?

Гарри продолжал смотреть на него, лишь чуть-чуть качнув головой в знак отрицания.

— Прекрасно. Тогда вернемся к твои оценкам. В понедельник, во время твоей отработки, я протестирую тебя на знание истории магии. Ты либо сдашь, либо напишешь трехфутовое эссе по данному предмету. Ты меня понял?

«Ага. Больше работы». Гарри утвердительно кивнул, не доверяя голосу, чтобы не получить еще больше неприятностей. Профессор зельеварения немного смягчился.

— С другой стороны, если ты сдашь хорошо, то я поговорю с профессором Биннсом, и тебе зачтут обе оценки.

«Мне кажется, что я уже говорил — мне плевать на оценки?». Однако он лукавил. Школа была тем единственным, в чем Гарри был хорош, и он мог гордиться этим. Проблема только в том, что тупорылый Биннс умудрился высосать из истории все самое веселое. До того, как Гарри разочаровался в нем, его конспекты содержали только длинные перечни имен и дат. А где, в таком случае, история? Где люди? Гарри прекрасно понимал — плохие оценки — не метод наказания учителя, но что он мог еще сделать? Он мог бросать бумажные шарики в ризрачную голову учителя (и бросал), однако в ответ — ноль внимания. Он передал злополучный тест — и тот с примечанием «хорошая работа!», чем сильно удивил Гарри, прекрасно знавшего свою оценку. Однако профессор на Гарри так и не посмотрел. Снейп, тем не менее, посмотрел, и теперь вот расплачивается. «Унылое говно».

Снейп наблюдал за тем, как думает мальчик, затем ему пришлось растормошить его:

— Вернемся к цели наших встреч. Есть ли у тебя какие-либо проблемы?

«Снова, ты играешь в «дочки-матери»?». Не быть тому, что о Гарри скажут — «тупой», да и не расскажет он никому. Поэтому он просто позволил глазам выразить все то, чему не мог подобрать слов.

«Блин, ты серьезно думал, что мальчишка сразу с места в карьер тебе тайны душевные выдаст, Северус? Будь реалистом». Северус вздохнул и постарался не оскорбить мальчика:

— Да, я знаю. «Почему это вас волнует». Ведь не важно, почему я это делаю? А вот делаю, и все. И я честно сказал, что стараюсь для тебя же сделать лучше. Сделать тебя счастливым. И я буду говорить это. Может когда-нибудь ты мне поверишь, — Северус улыбнулся Гарри и вскинул бровь в ответ на то же самое скептическое выражение Гарри. «У него получается так же, как у меня». — Вы в курсе, что в Британии водится один интересный вид летающей свиньи...

«Это что, шутка такая? Блин, правда?». Гарри чувствовал, как один из уголков его губ судорожно дернулся, чтобы подняться. «Так, стоп кадр. Он же задница без чувства юмора. Он тебе яд только что дал. Да что я говорю, дважды дал. Ты ненавидишь этого чувака и желаешь ему смерти. Так что кончай над ним ржать». Гарри был смущен. «Что за фигня со мной твориться?».

«Он улыбается. Я заставил его улыбнуться. После всего? Это ж невероятно. Но факт. Что с этим ребенком такое? Вне моего понимания. Однако все же маленькая победа».

«Отлично, еще больше строчек». Гарри сел на свое уже привычное место перед столом Снейпа и начал писать.

151. «Правила существуют для моей собственной безопасности и потому не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен полностью осознать важность этого и оберегать ее так же тщательно, как те, кто меня окружают.»

«Я мог бы устать уже от этой фразы». Снейп отпустил Гарри только для того, чтобы он снова вернулся спустя час, но уже для наказания. Он и в самом деле уставал от этого. «Нужны новые выходки. Я все еще не могу заставить Снейпа по-настоящему разозлиться». Стоп...так это и есть его цель? Он в самом деле хочет добиться именно этого? О чем он думает? «Окей, это просто нужно сказать. Я самоубийца. Я уже вижу заголовки «тупой Мальчик-который-выжил-чтобы-разозлить-возможного-Пожирателя-Смерти МЕРТВ!: задушен собственными кишками». Почему бы мне просто не пойти прямо к Темному Лорду и не сказать ему, что черные робы его полнят?».

152. «Правила существуют для моей собственной безопасности и потому не могут быть проигнорированы. Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен полностью осознать важность этого и оберегать ее так же тщательно, как те, кто меня окружают.»

«Еще целых 50», — напомнил себе Гарри. Облегчение было весьма кратковременным, как раз до того момента, когда Гарри осознал, что понятия не имеет, какое наказание последует за этим. Он не хотел этого знать. «Неужели снова уборка?». Гарри на это очень надеялся. Уборка была тем, в чем он был чертовски хорош, аж всю свою жизнь.

Наконец он закончил и мрачно вернул профессору бумагу. «Еще два с половиной часа находиться здесь».

— Хорошо, — сказал Снейп, мельком взглянув на него. — Следуй за мной, — профессор зельеварения встал и прошел в лабораторию. Гарри ничего не оставалось, кроме как пойти за ним. — Это моя личная лаборатория. Я даже не буду говорить тебе не приходить сюда в одиночку, потому что ты никогда не покинешь больничную палату, если только ты не озаботишься тем, чтобы не трогать ничего из того, что я не дам тебе лично в руки.

Мастер зелий усадил Гарри в углу и дал ему целую кучу фиолетовых неочищенных стручков, и если бы они не были фиолетовыми, Гарри с легкостью принял бы их за зеленые бобы. Затем он протянул мальчику нос и показал Гарри, как правило очищать их.

— Их называют Фиолетовыми Бобами, — Гарри сдержал ухмылку, — и ты будешь очищать их для нашего урока в понедельник, где мы будем варить Противопаразитарное зелье (Buggers-B-Gone), — на этот раз победить смешок не получилось — зелье абсолютно точно было названо американским дураком, незнакомым с британским слэнгом — и тем самым заработал удивленный взгляд профессора, — магический инсектицид. Режь их на маленькие кусочки — вот такие — до тех пор, пока волокна и семена не станут одинаковой длины и размера, в противном случае сила зелья будет непредсказуемой. И волокна, и семена имеют одинаково важное значение для твоего зелья. А теперь приступай, — Гарри сел на свое место с чувством огромного облегчения. «Теперь я знаю, чем именно занимаюсь».

Снейп тем временем установил на огонь различные зелья — по меньшей мере пять — и ходил вокруг них по всей комнате, пока Гарри работал. Он случайно прошел позади Гарри, но не подкрадывался, так что это сильно не обеспокоило Гарри. Двумя часами позже мастер зелий проверил работу Гарри и, как обычно, похвалил его за хорошую работу.

— Где вы научились так точно нарезать, Поттер?

— Готовка, сэр.

— Вы готовите?

— Когда я должен это делать.

— Похоже, что вам это не нравится.

— Нет, — «да ты что, шутишь что ли?».

— Почему?

— Просто не нравится и все.

— Но это не ответ.

— Другого вы все равно не получите, — «не мог бы ты просто ОТВАЛИТЬ?».

— Следи за языком.

— Хорошо, — вскипел Гарри. — Только если вы изволите держать свой уродливый клюв подальше от моих дел, я был бы очень признателен вам за это. О, и чтобы поставить точки над «i» — это уже достаточно грубо — заставлять кого-то обсуждать то, что они не хотят.

— Момент, — Снейп склонил голову. — Если бы я волновался больше о вежливости, чем о выяснении подробностей твоей домашней жизни, я бы обязательно учел это. Но вместо этого я спрошу еще раз — почему ты так ненавидишь готовить?

Гарри скрипнул зубами. «Каждый раз после того, как я с ним поговорю, моя голова начинает раскалываться. Да какая ему разница, черт возьми!».

— Хорошо, тогда и я спрошу еще раз. Почему это вас так волнует?

Северус растерялся. «Меня волнует это потому, что Лили попросила меня об этом, и ты всего лишь маленький ребенок, который нуждается в помощи, и я понятия не имею, как именно я должен выполнять ее просьбу, когда ты так чертовски упрям и так невероятно уязвим! Я не знаю, ты, невыносимый, упрямый щенок, так что просто перестань спрашивать меня об этом!».

— Потому что, веришь ты или нет, не всем взрослым нравится видеть, как детям причиняют боль. Если бы ты сейчас понимал, что хорошо для тебя, а что нет, ты перестал бы спрашивать меня об этом.

Гарри смотрел на него с широко раскрытыми глазами.

— А сейчас снова вернемся к тебе. Почему ты так ненавидишь готовить?

— Потому что иногда я лажаю, — он посмотрел на него весьма сердито, но все-таки ответил. — В уборке нельзя сделать что-то неправильно, а вот готовка уже труднее.

— И что будет, если ты напортачишь?

— Я предпочитаю этого не делать, — «и это все, что тебе удастся вытянуть из меня, так что просто ОТВАЛИ уже».

— Хорошо, ты свободен, — Северус отлично понимал язык тела мальчика, и потому решил отложить это до следующего удобного момента.

Гарри вернулся в Общую гостиную с четким чувством раздражения, а потому лег спать сразу же после наказания, лишь перекинувшись парой слов с Тео и Блейзом, хотя они и почувствовали, что он не хочет с ними говорить. «Просто помолчите сейчас, я не хочу откусить ваши головы ненароком».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

На следующий день Гарри проснулся поздно, выглянул на улице и застонал. Это был потрясающий день, один из тех, что совсем скоро исчезнут — теплый и солнечный, с редкими пушистыми и невесомыми облаками, оттенявшими голубизну неба. Тео, оказавшийся поблизости, услышал его стон и подошел к своему окну.

— Ну и что не так с таким невероятно погожим деньком?

— Ничего. В нем все идеально. Иди и веселись — можешь плавать, или полетать на метле. Идеальный день для подобных занятий! Каждый ребенок захочет выйти на улицу в этот последний теплый день лета перед тем, как настанут эти чертовы холода! — сказал Гари фальшиво-жизнерадостным тоном.

— Ты о чем? — спросил Блейз, подходя к Гарри.

Гарри повернулся к нему лицом. «Ведь это не их вина, что это я».

— Все в порядке. Серьезно. Идите и повеселитесь, это же суббота, и она прекрасно, — Гарри постарался не звучать так драматично.

— Понятно, — ответил Блейз, удовлетворенный ответом. — Это, конечно, отстой.

— А я черт возьми не вижу ничего плохого? Что такого в этом дне?

— Да ладно тебе, Тео. Я никогда не встречал более хаффлпаффного слизеринца в жизни! Почему бы Гари не быть особенно расстроенным в этот прекрасный предосенний день?

— ОУ! Ну... собираешься пойти и положить что-нибудь хлюпающее на стул Снейпомонстра или еще чего-нибудь?

— Нет, я просто хочу выйти на улицу, — подошло к грани терпение Гарри. «Но я даже не собираюсь, почему?».

Гарри направился к двери.

— Куда ты собрался?! — спросил его Тео.

— Подожди, — попросил Блейз. Гарри послушно остановился и посмотрел на него. У Блейза была голова на плечах, и как Гермиона, он предпочитал хладнокровно взвешивать риск и высчитывать выгоду определенного поступка до того, как он будет совершен. В отличие от нее, однако, «риск» у него зависел от того, как именно его поймают, а не как именно он собирается нарушить правило. Как и близнецы, он играл значимую роль в мировых войнах Гарри. — Есть какой-либо способ избежать наказания, если ты все-таки собираешься выйти на улицу?

Гарри подумал немного и покачал головой. «Нет, и это абсолютно не стоит того». Он уже видел себя на блюдечке с золотой каемочкой, преподнесенном Снейпу каким-нибудь исполнительным (и глупым) преподавателем. Все знали о его проблемах с профессором зельеварения, да и Маркус Флинт все еще был серьезно зол на него из-за нового наказания Гарри, которое тот понес еще за первую выходку. «Я должен быть очень осторожен, чтобы не разозлить его снова», — заметил Гарри. Еще одна причина остаться в безопасности за стенами замка. Но постойте...

— ДА! — объявил радостно Гарри. — Зацените! — он как следует сконцентрировался, представляя как выглядит и как чувствуется Кэрри Вудман, как в тот раз, когда он не использовал зеркало. Двумя минутами спустя он почувствовал, что превращение закончилось, и открыл глаза. — Ну как я выгляжу?

Тео и Блейн лишь молча уставились на него. Блейз оправился от удивления первым.

— Кэрри.... Зеленые глаза, не коричневые, — похоже, это было все, что он смог сказать. Гарри поспешно исправил недочет. Тео, казалось, был готов упасть в обморок.

— Как ты это сделал?!

— Ну я вроде как понятия не имею, — «это ты мне скажи». — Я просто хочу выглядеть, как она, и я выгляжу. Я обнаружил это тогда, когда мне было восемь. Я очень хотел, чтобы мои волосы снова отросли, и на утро они были как раньше.

— Отросли? А что случилось с ними? — сузил глаза Блейз.

— О, неудачно подстригли, — ответил Гарри. Это даже не было ложью. «Удивительно для меня». Он был абсолютно по-настоящему захвачен этой идеей. — Давайте, пойдем на улицу!

СССССССССССССССССССССССССССССССССС

Северус Снейп как раз ставил Бодроперцовое зелье на огонь, когда в его кабинете зазвонил колокольчик — чудной перезвон трех тонов заставил его застонать. «Я должен был предугадать это». Ведь, в конце концов, мальчик обманывал его и раньше, и он быстро осознал, что ему ничего не стоит сделать это снова. «Эти дети никогда не понимают, что я всегда знаю, когда они пытаются извернуться. И сейчас он просто должен остановить его. И при этом я не должен преуспеть в том, чтобы окончательно сделать из себя плохого парня». На этом он, было, успокоился, но испугался, что он никогда не преодолеет свой страх и свою ненависть. «Я так устал от этого. Ребенок просто хочет выйти погулять. Но почему он не может спросить меня об этом, ради всего святого!». Получить нормальную просьбу выйти на улицу от мальчика было как вытащить больной зуб. Может, если он постарается увереннее, он сможет исправить это...

ССССССССССССССССССССССССССССССССС

Северус вошел в Общую гостиную Слизерина спустя минуту и потратил еще одну на то, чтобы оценить обстановку. «Это уже интереснее». Блейз, как он и ожидал, Тео... Но... Кэрри Вудман была третьекурсницей, и никто никогда не подозревал ее в интересе к первокурсникам. Она так же выглядела определенно недовольно, увидев его. «Оборотное зелье было бы огромным прогрессом для этих детей...И они должны были знать заранее о том, что оно понадобиться им. Может, чары? Определенно какие-то чары! Однако я почти поверил, что это была Кэрри». Он приблизился к троице и слегка усмехнулся.

— Довольно странно, не находите? Теодор Нотт, Блейз Забини и «Кэрри Вудман» как раз миновали портрет, когда Гарри Поттеру запрещено покидать Общую гостиную. Какое странное совпадение, не так ли, господи? — иииии, ну конечно же, «Кэрри Вудман» уставилась на него.

«Ну оставь ты меня в покое, я просто хочу погулять, ну ПОЖАЛУЙСТА».

— Ты что-то хочешь сказать, «Кэрри»?

Гарри знал, что как только он откроет рот, он выдаст себя. Потому он промолчал и покачал головой.

— Тогда покажи себя, будь добр.

«Черт, он уже знает», — застонал Гарри, стараясь поддерживать злой взгляд. Он действительно был готов заплакать, но отказывался сдаваться перед Снейпом. «Я просто очень, очень хотел на улицу, и теперь он убьет меня. Наказание будет до конца света... Никогда больше не увижу небо снова...Может, даже пострадаю физически». Гарри прекратил так быстро думать сразу же, как почувствовал, что его глаза увлажнились. Он ОЧЕНЬ не хотел плакать перед Снейпом.

Северус пораженно смотрел на превращение Гарри. «Это не могут быть чары, чары бы просто спали, но они...не исчезают. Разве недостаточно того, что он чуть не разнес лазарет, так теперь выясняется, что он еще и метаморф?! Не может быть, чтобы он был так хорош в трансфигурации. Он определенно «природный»». Держа себя в руках, Северус смотрел, как Гарри/Кэтти снова и снова обдумывал что-то в один из самых открытых для него моментов. «Я могу прочитать его... Это уже отлично». Мальчик был определенно недоволен... И настолько, чтобы снова попасть в неприятности. «Две недели — очень долгое время для одиннадцатилетнего, чтобы застрять в четырех стенах», — понял Северус. — «Я должен был ожидать этого гораздо раньше. Удивлен, что он держался так долго».

— Я бы хотел услышать объяснение.

«Разве это не очевидно? Ты знал, что заключение меня в клетке не сделает меня счастливее, вот почему ты сделал это!».

— СЕЙЧАС, Гарри.

«Что?» — Гарри изумленно моргнул. — «Он назвал меня Гарри... снова. Странно. Никто не зовет меня так, даже МакГонагалл. Да все равно... Если я солгу, это значит, что меня волнует, что он может сделать со мной. Если я скажу правду... Он будет знать наперед, что этим можно воздействовать на меня. Черт побери, что я сделаю, что я не сделаю... Черт».

— Я... Я просто хотел выйти погулять, сэр.

— И почему ты не спросил меня?

«Да это же глупо. Он хочет, чтобы я его СПРОСИЛ? И что именно это бы мне принесло?».

— И вы бы мне позволили, сэр?

— Если бы ты попросил вежливо, то возможно, — профессор ответил раздраженно, и Гарри пожал плечами, упрямо смотря на него. Профессор продолжил. — Почему ты даже не попытался?

«А ты можешь сказать нет? Я не думаю». Гарри продолжил смотреть на него, не отвечая.

— Ты бы предпочел провести день в гостиной как обычно? В любом случае, я не забуду тот факт, что ты пытался обмануть меня.

«Другими словами, у меня снова большие проблемы. Почему он просто не разозлиться и не ударит меня? Черт, я даже не напуган!». Гарри занял оборонную позицию, выпрямившись, подняв подбородок и бросив Снейпу вызывающий взгляд. Блейз смотрел на них с толикой заинтересованности. «Что же здесь происходит?».

«Он даже не попытался, не когда я зол, по крайней мере», — внезапно Северус понял. — «Да я же хочу, чтобы он вышел на улицу! Полагаю... несколько неловко быть заинтересованным в том, чтобы сохранить доверие ребенка»...

— Один час.

Это произвело желаемый эффект: Гарри посмотрел на него так, как будто он внезапно вырос и отрастил еще одну голову... Или даже две. «Десять очков мне».

— Что... Что вы имеете в виду?

— Красноречиво, Поттер. Я сказал, один час. Вы можете выйти погулять на один час. И я буду ждать вас в гостиной к половине первого. Запомните, чтобы это больше никогда не повторилось: вам следует спрашивать меня.

«Теперь я заслуживаю звания тряпки как никто другой. Мне следовало бы определенно подумать над этим».

Гарри продолжал смотреть на него, но на этот раз — с растущей надеждой.

— Иди, Гарри, пока я не передумал, — «а соблазн высок, когда ты смотришь на меня с таким щенячьим выражением лица», — Северус одернул себя. — «Ну, это еще преувеличение, пока...».

Гарри посмотрел на Тео и Блейза и улыбнулся. Тео ответил ему улыбкой, тогда как Блейз смотрел на него задумчиво и...взволнованно?

— Идите, — сказал он наконец. — Я вас догоню.

Гарри подарил Снейпу благодарно-смущенный взгляд через плечо, пока Тео тащил его за руку из гостиной. Блейз поднял взгляд на мастера зелий.

— Что здесь происходит?

Северус встретил его взгляд и увидел испуг и непонимание. Неожиданно то, что он сказал бы этому мальчику, оказалось невероятно важным для него.

— Почему бы нам не поговорить в моем кабинете?

ССССССССССССССССССССССССССССССС

— Окей, вот, что я понял, — начал Блейз, его голос дрожал от неуверенности, которую он старался удержать от обнародования. — Гарри приезжает в Хогвартс, на вид — нормальный мальчик. Он хамит вам во время занятий, унижает и злит вас. Затем он попадает в неприятности во время первого урока полетам, и получает за это наказание, — он посмотрел на Снейпа, и его нервозность переросла в злость, когда он продолжил. Он говорил так, как будто был старше своих лет.

— В большинстве случаев студент идет на отработку, и все заканчивается в тот же день. Вместо этого Гарри избегает вас неделю, пройдя огонь, воду и медные трубы, чтобы вы не добрались до него. Наконец он пойман, идет к вам с таким видом, словно на собственную казнь. Он отсутствует три дня — и вы не говорите нам, где он — и, когда он возвращается, он нам врет, говоря, что отрабатывал наказание. Сейчас вы поймали его за очередным неповиновением, и малейшее раздражение в вашем голосе заставило его вытянуться так, словно он пытается не съеживается. Так что, черт возьми, происходит?

— Ваша речь, Забини, — поправил Снейп автоматически.

— Простите, сэр, но, — и снова вернулся одиннадцатилетний мальчик.

— Я понимаю ваше беспокойство, мистер Забини, однако я не многое могу рассказать вам. То, как Гарри реагирует на меня — его личное дело, и не ваше, если только он не поделился с вами. Все, что я могу сказать вам — Гарри боится не совсем меня. «Ну давай, парень, ты же умен, умнее, чем я могу предсказать, давая тебе подсказки. Пойми сам».

Блейз посмотрел на Снейпа долгим взглядом, затем кивнул.

— Я свободен, сэр?

— Да, иди, — он повернулся облечено, чтобы пойти к выходу.

— Забини.

— Сэр?

— Ты хороший друг.

— Спасибо, сэр, — и он ушел.

«Интересно... И что мне теперь...», — Северус взял немного летучего пороха, и в зеленом огне наладил связь с офисом авроров.

— Да?

— Могу я поговорить со стажером Тонкс?

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри шел на наказание этим вечером с ощущением растерянности. Быть снаружи — даже один час — было невероятно прекрасно, но сейчас Гарри не был уверен, как относится к мастеру зелий. Был ли он зол, когда Гарри пытался обмануть его? Накажет ли он Гарри за непослушание? Почему он позволил Гарри идти? Чего же он хотел? «Черт, я очень не люблю сюрпризы. Ну...»,— он исправился, — «прогулка была отличной». Может, может, все будет хорошо. Если бы Снейп в самом деле злился, он бы ни за что не отпустил Гарри, если бы того не хотел?

Гарри успокоил себя, как он делал всегда, и постучал в дверь. Он услышал разрешение войти и переступил порог, придержав за собой дверь.

— Подойди сюда, — Северус указал на несколько парт раньше, чем Гарри обычно писал строчки, но там не было никакого стол. Гарри прошел туда, куда ему было сказано, и стал перед ним, так что учительский стол был как раз между ними. Мастер зелий продолжал сидеть. «Я по уши в неприятностях», — он встретил взгляд Снейпа так спокойно, как только мог, но его нервозность росла с каждой новой минутой тишины.

— Ну, и что ты скажешь в свое оправдание?

Что он мог сказать? Он хотел погулять, не спросил и даже не подумал, что Снейпу было до этого какое-то дело, так что он просто пошел? Вряд ли было правильным сказать именно так, но гава факультета продолжал смотреть на него. «Он все-таки отпустил тебя. Ты должен был спросить». Этот голос в голове, однако, на удивление принадлежал Гермиона. «Я вроде как не имею привычки спрашивать. И как я мог знать, что он отпустит меня?». Он не знал, как ответить на вопрос профессора.

— Посмотри на меня, Поттер, — приказал мастер Зелий. Гарри поспешно поднял голову, обнаружив, что все это время смотрел а пол. «Прекрати показывать, что ты боишься или смирился. Ты не сделал этого. Ты ненавидишь Снейпа, и лучше бы ему свалить из твоей жизни, и тебе все равно, будет он кричать, или даст еще одно наказание, или даже побьет тебя». Каким-то образом его глаза увлажнились. Он хотел посмотреть вниз, лишь бы избежать темного взгляда профессора. Снейп продолжил смотреть на него, просто смотреть, и это почему-то было просто ужасно.

— Нечего сказать? Тогда в угол. Полчаса, — он указал на угол позади Гарри, подальше от двери, в десяти футах от Снейпа. Гарри посмотрел на Сереуса, затем на угол и снова на Северуса, его озабоченность стала очевидна.

— Я не встану из-за стола. Иди, — и Гарри пошел, и даже простоял секунду перед тем, как снова повернуться к нему. Северус посмотрел в его глаза и увидел мольбу пойманного оленя под вызывающим взглядом.

— Я знаю, что тебе это не нравится. Может быть тогда в следующий раз ты спросишь меня, вместо того, чтобы ослушаться. Повернись, — «тебе придется смириться однажды, парень».

Гарри повернулся, хотя он чувствовал себя так, словно снова пишет строчки, а Снейп ходит вокруг него. Снейп на самом деле продолжал сидеть, и это можно было вытерпеть, и он не старался съежиться, как это бывало, когда Снейп стоял позади него, но матер зелий был прав: ему это просто не нравилось, вообще. Как и до того, он простоял первые десять минут в напряжении, слушая, что происходит позади него. Затем нервозность спала, и он начал, несмотря на свои собственные страхи, думать, как ему выйти из этой ситуации.

«Застрял носом в угол. Снова. Отлично. Я взял таум-аут, как в детстве. Это же настоящий отстоя, я должен был знать, что Снейп узнает, когда я выйду из гостиной. Может он следит за мной или еще что. И почему я не притворился Рон или Гермиона? Ведь они не так подозрительны рядом с Тео и Блейзом. Глупый. Глупый, глупый, глупый. А мог бы просто спросить. Думать в одиночестве — плохая идея. Он снова начал беспокоиться. А может и нет. Просто простоять в углу и все... нет. Может он следит за гостиной, может и нет. Определенно стоило стараться лучше, пытаясь обмануть его. Да пофигу. Я могу сказать только одно — все хреново».

Ему стало трудно стоять на ногах. Но в отличие от предудыщих времен, заболели его плечи и спина. Ему в самом деле не хотелось, чтобы профессор был позади него, да и полчаса были слишком долгим промежутком времени, чтобы просто смириться с этим. Гарри снова повернулся.

Профессор все еще сидел за столом, работая или что там делая, но когда он услышал, что Гарри повернулся, он поднял глаза на Гарри и выжидающе посмотрел на него. «Ладно-ладно, я все понял», — он отвернулся, нахмурившись. Может ослушаться Снейпа не было такой хорошей идеей. «Но я не мог оставаться внутри, я умирал!», — снова голос Гермионы, почти насмешливо. «А вот это что, лучше что ли?», — подумал Гарри. — «Нет, но и выйти я очень хотел». Может, ему правда следовало спросить. «Да как я могу спросить? Снейпа? Черт, почему этот угол всегда заставляет меня хотеть разреветься?». Он так сильно хотел выйти из угла. Сочетание скуки и беспокойства и самотерзания было невыносимым.

СССССССССССССССССССССССССССССССССССССССССС

Северус исподтишка наблюдал за стоящим в углу Гарри. Ребенок беспокоился, но не был напряжен, как во время всех последних наказаний. Он так же с трудом решил отправить его именно в угол. «Я должен помнить, что это наказание для него тяжелее, чем для других студентов», — этот умоляющий взгляд Гарри не прошел для Северуса незамеченным. Он ненавидел это так же, как сам Гарри.

Наконец он позвал его из угла, заметив, каким потерявшим надежду казался мальчик. Может быть, было бы неплохо поднять ему настроение.

— Я попросил кое-кого из Министерства прийти повидать тебя сегодня. Она должна быть с минуты на минуту. Я не обещаю, что она обязательно понравиться тебе — да я и не надеюсь, на самом деле, но я думаю, что ты поймешь, что у вас может быть много общего, по крайней мере. Я думаю, вам нужно узнать друг друга. Может она сможет научить тебя чему-нибудь, если бы позволишь ей.

Гарри выглядел растерянным, но забеспокоился. «Оу, еще больше взрослых».

У него не было времени, чтобы подумать об этом, когда камин вспыхнул, и в комнате появилась молодая женщина (девушка?). Гарри заметно расслабился, увидев ее. Она казалась больше девушкой, чем женщиной, в основном за счет ее жизнерадостного выражения лица и обычной одежды — это дало ему понять, что она не будет надзирать за ним. «Но для чего она здесь тогда? Снейп сказал, она из Министерства».

— Гарри, это Нимфадора Тонкс, стажер-аврор из Министерства, выпускница Хогвартса, при всем при этом, Мисс Тонкс, это Гарри Поттер. Я буду в своей лаборатории, если вам что-ниубдь понадобиться.

— Спасибо, профессор Снейп. Я уверена, все будет в порядке, — улыбнулась она вечно-хмурому профессору, отреагировавшему на ее дерзость. «Она никогда не вырастет. Подумаешь, раньше у меня был один непослушный ребенок, а теперь и девушка.»

Гарри смотрел, как Снейп уходит, со странным чувством облегчения. Он остался наедине с Тонкс, и у него все еще не было ни единого предположения, что она делает здесь.

— Приветик, Гарри! Я слышала, ты метаморф!

— Я кто? — он не удивился, но... Он смотрел, как нос девушки удлиняется, затем снова укорачивается, и ее волнистые золотисто-каштановые волосы превращаются в изумрудно-зеленые тугие кудряшки, которые немедленно заменились на светло-жвачные розовые пряди. Девушка — «точно девушка, у кого еще могут быть розовые волосы?!» — улыбнулась Гарриному удивлению. — Круто, что ты такой же, как и я!

Для Гарри было неожиданно, что он может выглядеть как захочет в любой момент времени — это не обязательно было превращаться полностью, способ спрятаться, это могло быть данью, скажем, моде. «Это не мода, это...облик. Это прекрасный способ хорошо выглядеть», — Гаррри сфокусировался, и его собственные торчащие черные волосы упали мягкой кудрявой волной длиной до талии.

— Круто выглядит! —одобрила Тонкс. — Но не самое практичное, согласись, — она протянула ему резинку для волос.

— Эм, — он понял, что не имеет ни малейшего понятия о том, как исправить свою прическу.

— О, ну конечно, тебе никогда не приходилось собирать волосы, правда? — она засмеялась. — Не возражаешь, если я тебе покажу?

Как только он кивнул, она схватила Гарри за плечи и развернула, чтобы видеть его волосы. Ему не нравилось стоять так, «слишком много для одного дня», но замер на секунду.

— Вот, все, что тебе нужно сделать — пропустить волосы вот так, затем затянуть так и проделать с другой стороны. Тебе нужно сделать так несколько раз, пока не затянется, как следует... и... вуа-ля! — она повернула его снова, и Гарри расслабился, а затем тоже засмеялся.

— Профессор Снейп притащил тебя сюда, чтобы ты научила меня завязывать хвост?

— Ну, помимо всего прочего, — засмеялась она вместе с ним. — А ты еще не пробовал менять голос?

— А так можно? — покачал головой Гарри.

— Конечно. Просто подумай, как ты хочешь, чтобы звучал твой голос, примерно так же, как ты представляешь свое лицо.

— Окей, — звучало не так трудно. Гарри подумал о голосе Тонкс, легком, женском и полном смеха, и почувствовал привычный зуд в горле, некоторое натяжение . Он продолжал концентрироваться, пока чувство не исчезло, и затем попробовал.

— Приветик, Тонкс! — заговорил он. Как же это было странно! — Вау, сработало! Офигеть!

Тонкс засмеялась, услышав, как Гарри говорит ее голосом.

— Да уж, офигеть. Но весело же!

Наконец Гарри осмелился задать вопрос.

— А ты никогда не играла так до того?

— О, сама конечно, но никогда с другим метаморфом! Ты единственный, кого я знаю, хотя вообще-то я слышала, есть еще парочка.

«Парочка? Неужели нас так мало? О. А я думал, что ее присутствие здесь значит, что я не так отличаюсь от других, как я думал».

— Вот почему ты здесь, потому что мы так малочисленны?

— Отчасти. Я думаю, он просто счел, что тебе понравится. Я знаю, что я сделаю! Ты так и собираешься ходить с этими кудряшками?

— Я не знаю. Я не очень люблю, когда они короткие, и я не знаю, хочу ли я длинные волосы. Или черные, на самом деле. Может, попробует другой цвет?

— Конечно, волосам не нужно быть полностью естественными, по некоторым причинам, но цвет кожи менять гораздо труднее, потому что это гораздо более «жизненно», чем волосы. Тебе не нужно отпускать их, чтобы изменить, знаешь — просто представь, как ты хочешь выглядеть, не думая о том, как это тяжело или как отличается от тебя настоящего, просто как переключатель!

— Этот аспект вроде как несколько важнее.

— Да, мне пришлось долго выяснять это. Очень трудно подделывать того, кто крупнее или меньше тебя, я могу сделать это, но я устаю уже через час. Когда я была маленькой, я вообще не могла сделать практически ничего. Я даже не знала, как это работает, честно говоря. Ты должен позволить мне узнать о том, как ты выяснил это — я даже не требую всех деталей!

— А мы увидим друг друга снов? — она нравилась ему, это он понял быстро. Чем больше он разговаривал с ней, тем больше верил, что она совсем не взрослая, и наконец расслабился.

— Конечно, я найду тебя в следующий раз, как прилечу в Хогвартс. Расскажешь, как справляешься с этим. Не говори профессору этого, но метаморфизм — крутая штука для проделок. На третьем курсе я прошла в Большой Зал, выглядя как живая версия Биннса, и села на его место. Все профессоры уставились на меня, но он даже не заметил — сел прямо на меня, — она вздрогнула. — Никогда не садись на место призрака. Это ужасно, — Гарри усмехнулся. «Проделки! Кого бы он хотел передразнить?». Он должен изучить их, он предположил... он подумает об этом. «Я теперь даже голос могу изображать!».

Двумя часами спустя Северус вернулся и обнаружил очень счастливого Гарри Поттера и Нимфадору Тонкс, принимающих названные стили и перенимая их друг у друга. На тот момент Гарри принял вид старой ведьмы, с длинными, грязными и поредевшими серыми волосами и огромным, бородавчатым носом, пока Тонкс наблюдала за ним (или Гарри наблюдал за Тонкс, когда она избражала ведьму, Северус теперь не мог точно сказать). «Это будет интересно».

Тонкс восприняла приход Снейпа как сигнал к тому, что пора уходил, и вернулась в Министерство, пообещав прийти еще. Гарри стал выглядеть как Гарри, на этот раз без дрожи, и подарил Снейпу крошечную улыбку.

— Спасибо, сэр, она мне так понравилась!

— Это видно, — Северус почти ответил ему тем же. — Ты научился чему-нибудь?

— Да, сэр. Я могу изображать голоса, и менять цвет волос!

— Отлично. Помни, что цвет волос должен соответствовать дресс-коду школы. Можешь играть с этим вне занятий.

— Да, сэр.

— Можешь идти.

Неожиданно Гарри понял. «Это и было моим наказанием?». Стоять в углу со Снейпом позади него было определенно худшим из всех наказаний, но это были всего лишь полчаса!

— Спасибо, сэр!

— Не за что. Теперь иди и поспи немного.

Гарри ушел, впервые настолько счастливый. «Я должен обманывать его чаще!», — подумал Гарри, посмеиваясь, хотя он знал, что он не будет. Время в углу не было таким веселым, и Тонкс, пришедшая во время наказания, была исключением, не правилом. Но все —таки... Так или иначе, это был хороший день. Если бы только не последний...

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Следующим днем было воскресение, и Гарри мрачно уселся делать домашнее задание в Общей гостиной Слизерина. Это был еще один прекрасный день, и Гарри первый раз в жизни не старался попасть в неприятности. Он играл с волосами прошлой ночью, и успокоился тогда, когда выбрал густые волнистые кудряшки, достававшие до плеч, но не такие длинные, как вчера. Особенности его лица он решил не трогать: он нашел это несколько смущающим, по своим причинам, оставлять такое надолго. Он не удивился, если бы Тонкс сказала тоже самое, и припомнил ее идею насчет розыгрышей. «Кого же мне передразнить?»

Как раз в это время Малфой прошел через портрет и собирался подняться по лестнице, когда заметил Гарри. Он остановился, чтобы посмотреть внимательнее.

— Эй, Поттер, кто-то подлил тебе зелье для роста волос в твой сок? Ты выглядишь так, как будто приклеил к голове швабру.

Гарри улыбнулся. «Наконец-то что-то интересное».

— А что случилось с твоими? Упал в ванну с отбеливателем? Или тебе нравится вид спасателя Малибу? — Гарри понял, что Малфой не знает, о чем он говорит. — Знаешь, красивые калифорнийские спасатели бегут в замедленной съемке, чтобы спасти красотку? Ты бы подошел.

«Гарри — 1, Малфой — 0!» — Малфой выглядел раздраженным.

— Ты заплатишь за это, Поттер. Ты подумаешь дважды, если узнаешь, что мой отец..

— О, твой отец, твой отец... Ты вроде как уже взрослый для защиты папочки, не так ли, Малибу-бой? Или все чистокровные такие жалкие?

«Гарри — 2, Малфой — 0!».

— Нет ничего неправильного в том, чтобы использовать деньги или силу, если они у тебя есть, Поттер. Ну, знаешь, если бы они у тебя было. Это же все твоя ревность. Скучаешь по своим мамочке и папочке? Плачешь ночью, с магглами, которых ты назваешь своей семьей? Хочешь, чтобы кто-нибудь...

Учитывая оправдание, которое он подсознательно искал, он рванулся к другому мальчику и сильно ударил его в скулу, сбивая его на землю. Они покатились по полу, пихаясь и пиная друг друга. Малфой был больше, но Гарри уже дрался до того, разве что обороняясь. Силы были примерно равны, но у Гарри был грандиозный момент — он наконец-то мог дать сдачи! — даже когда огромная рука схватила его за шкирку и оттащила от Малфоя. Неожиданно Гарри оказался на расстоянии руки от очень злого Северуса Снейпа.

— Что, во имя Мерлина, вы тут устроили? — прокричал он прямо в лицо Гарри. Гарри широко раскрыл глаза, наблюдая, как мужчина продолжал злиться, и затем начал вырываться. «Ну вот и оно. Отпусти меня, отпусти, отпусти!». Северус подвинул руку, и Гарри запаниковал, вырываясь на свободу, чтобы отбежать к самому близкому углу и сесть на пол, притянув колени к груди, лепеча так, как Северус уже слышал однажды, и теперь отчаянно пытался забыть.

— Пожалуйста, простите, простите, не нужно, я сделаю лучше, я буду лучше, не надо, я стану лучше, извините, я исправлюсь, пожалуйста, я буду хорошим.

«Черт, черт, черт! О чем Альбус вообще думал, отдавая ребенка под мою защиту? Каждый раз, когда я думаю, что становиться лучше,... Это моя вина». Как мог он забыть, как тонок щит мальчика?

Он окатил Гарри водным заклинанием, и Гаррино бормотание тут же закончилось словно по мановению руки. Мальчик непонимающе посмотрел на Снейпа и Малфоя, прежде чем в ужасе закрыл глаза. «Только не снова, только не снова, пусть это будет просто кошмар».

Малфой видел все.

— Малфой, иди и подожди меня в моем кабинете, — приказал Снейп. — Мне нужно поговорить с тобой.

Малфой смотрел на Гарри, свернувшегося калачиком в углу, с растущим недоумением.

— Но...

— Иди. Я поговорю с тобой позже, сейчас другая проблема требует решения, — к облегчению мастера зелий, мальчик наконец-то ушел.

— Гарри?

Мальчик вымученно поднял на него взгляд и встал с пола. Он оставался в углу, смотря на профессора с одновременно с вызовом и ожиданием. Северус встретил его взгляд и мысленно вздохнул. Выражение лица мальчик было целиком и полностью бессмысленно за напускной злостью. «О чем он может думать сейчас? Он снова закрылся». В этот момент Северус осознал, что он достиг пограничного успеха за последнюю неделю — он не видел на лице мальчика настолько крепкой ярости с тех пор, как он говорил с ним после инцидента в лазарете. «Не то, чтобы это вообще имело какое-то значение сейчас. Не думаю, что я хотел бы знал, о чем думает мальчик и чего он ждет от меня».

— Мы разберемся с твоим поведением на сегодняшнем наказании, но не сейчас, — Северус надеялся, что Гарри по крайней мере вернет себе хотя бы каплю уверенности, но выражение лица мальчика не менялось. «Может, мне стоит позволить ему успокоиться самому?». Но это не могло быть правильным решением. Он терял свое терпение. Если мальчик боится его, это была его вина: все же он ответственен за улучшение подобной ситуации. «Но что, если я не смогу?», — вымученно подумал он. — «Мальчику нужен тот, кому он будет доверять и кого слушаться... даже если этим человеком не смогу быть я». Северус Снейп не любил признавать поражения, но это не означало, что он не мог этого сделать. «Может, я достаточно нанес вреда, чтобы Альбус признал свое поражение. Это глупо просить Пожирателя Смерти стать наставником для измученного ребенка, и еще более глупо было этому Пожирателю пытаться сделать это». Плечи Северуса опустились.

— Хорошо. Убедись, что ты высох. Я должен исправить то, что ты наделал. Я должен убедиться, что мистер Малфой не станет источником любых сказок.

Гарри неверяще смотрел на профессора. «Он просто возьмет и уйдет? Он в самом деле оставит меня одного? Но ведь он был так зол! Он схватил меня и кричал! Он... Он не будет бить меня?». Но мастер зелий ушел... Он сказал, что разберется с Гарри на отработке... Может, тогда он и пустит в ход кулаки? «Но ведь он никогда не бил меня во время наказаний. Наказание — это... строчки, ингредиенты зелий... Угол...», — Гарри вздрогнул. Ну уж нет, он больше не позволит Снейпу стоять у себя за спиной. Во всяком случае, пока он так холл. «Но что он сделает, если я откажусь? СТОП. Это слабость, и она не поможет мне успокоиться». В любую минуту кто-нибудь мог зайти в гостиную и обнаружить потрясенного Гарри, прячущегося в углу. Ему нужно было или успокоиться, или уйти отсюда. Он подхватил свои учебники и поднялся в спальню. «Я не напуган. Я не слаб. Я буду заниматься в своей кровати с закрытым балдахином. Многие занимаются в собственных кроватях. Я хочу немного... личного пространства. Просто личного пространства».

ССССССССССССССССССССССССССССССССС

Северус вернулся в свой кабинет и обнаружил Драко именно там, где и приказал ему быть. «По крайней мере хоть один из мальчиков — не бомба замедленного действия». У Драко было немало своих проблем, но, к этому моменту, по крайней мере, мальчик казался настолько растерянным, что легко поддавался внушению. «Лучше бы так тому и быть. У него есть парочка подходящих объяснений».

Северус молча впустил Драко в свой кабинет и сел за свой стол. Драко принял правила тишины и встал перед столом, ноги на ширине плеч, сложенные за спиной руки. Ни единого намека на беспокойство не исходило от единственного сына и наследника семьи Малфоев, иначе и быть не могло. Это напомнило Северусу о том, как Гарри прячет свой страх, хотя он знал, что воспитание Драко разительно отличается от поттеровского.

Драко был научен принимать наказание и похвалу с честью и достоинством. Однако он не всегда мог справиться с задачей, и за это Северус был благодарен. Он никогда не понимал обсессии Малфоев в стоицизме относительно их детей, ровно как и Нарцисса. Возможно, ее влияние и стало причиной того, что ее сын метался от нахального высокомерия к детскому желанию удовлетворить своих учителей, в особенности — Северуса.

Северус выдержал паузу, заставляя мальчика томиться, перед тем, как жестко потребовать:

— Объяснись.

— Он напал на меня.

— Это я понял, — скептически ответил Северус, однако тишина, последующая за этим, должна была заставить мальчика уточнить. Когда он все еще продолжал молчать, Северус предположил:

— Получается, что ты просто проходил мимо, занятый своими делами, а Гарри встал и ударил тебя. Это ты хочешь мне сказать?

Драко едва заметно покачал головой.

— Вслух, будь добр.

— Нет, сэр. Мы обменялись парой слов, — наконец ответил он сухо.

— Красивый эвфемизм для описания твоей подначки, я полагаю.

— Если вы все равно собираетесь воспринять это именно так, — неожиданно с пылом ответил Малфой-младший, — почему мы все еще ведем этот разговор? — мальчик гордо развернулся и пошел в сторону двери.

«Мерлин, этот мальчишка наглеет на глазах».

— Должен ли я пропустить общение с твоим отцом через камин, Драко?

Драко остановился и развернулся, представив всю свою наглость в полной красе:

— Моему отцу плевать. Никто, кроме вас, этого не видел, так или иначе. Ему было бы дело, если бы это было обнародовано, или если бы вы втащили меня в неприятности, — он снова направился в сторону двери.

— Как удачно, потому что я и не собирался.

— Что вы имеете в виду? — медленно повернулся к нему Драко, остановившись, как вкопанный.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Если бы ты не хотел поговорить со мной, ты бы поговорил с ней. Я не ценю возможность разговора с одиннадцатилеткой. Ты бы потерял свое положение, если бы у тебя был какой-либо шанс избежать разговора со своей матерью.

Драко молча вернулся к своему месту перед столом Северуса.

— Отлично. Теперь начнем сначала. Ты его провоцировал, Драко?

«Если я не буду вежлив, я облажаюсь», — напомнил сам себе Драко.

— Да, сэр, но и он не обошелся без этого, сэр! Он первым ударил меня!

— Что ты сказал ему, Драко?

У Малфоя сложилось впечатление, что его крестный отец не оценил бы его слов о семье Поттера, особенно учитывая странное поведение этого Парня-Который-К-Несчастью-Выжил перед профессором.

— Он назвал меня бабой!

— Мистер Малфой, при всей сложившейся ситуации, вы не глухой. Я не спрашиваю, как Гарри назвал вас, я интересуюсь тем, что вы адресовали его. Озвучьте это.

— Я... оскорбил его волосы, — Драко сильно постарался, чтобы это прозвучало так, словно ему больше нечего сказать. Однако Северус не купился.

— Драко, может быть, тебе было бы больно слышать о своих волосах, но я сильно сомневаюсь, что Гарри бы почувствовал то же самое. Что еще вы ему сказали?

Теперь Драко по-настоящему начал нервничать и случайно выдал это. Он смотрел, как мальчик переминается с ноги на ногу, пытаясь придумать, что сказать.

— Я жду.

— Можетбытьяпосмеялсянадегомертвымиродителями.

Драко покраснел и постарался выговорить еще раз, на этот раз четко, как если бы ему нечего было стыдиться, хотя ему все еще сложно было встречать взгляд своего крестного.

— Я посмеялся над его мертвыми родителями. Сэр.

Профессор просто смотрел на него, пока Драко пытался выдержать его взгляд. Затем он произнес одно слово:

— Почему?

— Я был очень зол, сэр, — Драко опустил взгляд.

Северус откинулся на стуле и посмотрел на Драко выжидающе.

— Я... Я видел, как он изменил свои волосы. Я... терпеть его не могу, так что я сказал ему, что это похоже на швабру. Он сказал, что мои выглядят в точности так, как обычно снимают в каком-то из маггловских теле-шоу, — щеки Драко горели от воспоминаний о пережитом унижении. «Нравится ли мне быть милым? Я же не какой-то глупый маггл!». — Я сказал ему....не высовываться, ведь мой отец — важный человек, но он ответил, что я слишком взрослый, чтобы полагаться на его защиту. Он назвал меня жалким. Я не жалок! Я...он просто взбесил меня, окей? Я разозлился!

Северус продолжать ждать, пока Драко ковырял носком пол.

— Я сказал, что он ревнует, потому что, в отличие от него, у меня есть отец... И предположил, что он плачет дома ночами, с магглами, когда никто не придет забрать его.

И Северус все еще не произнес ни слова. Драко хотел провалиться сквозь пол.

— Пожалуйста, скажите что-нибудь, — попросил он, подняв подбородок и постаравшись скрыть свою взволнованность.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал тебе, Драко? Ты правда думаешь, что приемлемо использовать самую страшную вещь, которую ты знаешь о ком-то, и бросать ее ему в лицо, лишь потому, что ты зол? Думаешь, я горд тобой, потерявшим контроль над собой? Думаешь, твой отец одобрил бы это? Я думаю, что твоя мать — нет.

— Так вы скажете ей? — Драко не смог сдержать дрожи в голосе, задавая вопрос.

— Я все еще подумываю об этом. Джеймс и Лили храбро погибли, пытаясь защитить собственного ребенка. Это не то, что следует раз за разом вытаскивать на поверхность, особенно — перед их сыном. Он и в самом деле мог бы плакать каждый день, чтобы потом бессильно уснуть, и я бы на твоем месте отнесся к этому уважительно. Вот, почему я разочарован в тебе. Борьба — это борьба. Если бы все было так... Он ударил тебя, ты ударил его, отлично. Это недостойно и против правил, и я бы наказал тебя, но я и близко бы не был так разочарован, как сейчас. Издеваться над ребенком из-за смерти его родителей — это не смешно, Драко. Это неуважительно, и никогда не должно случиться снова.

«Нет, никогда», — подумал Драко, пытаясь не замечать стеснения в груди. Он изучал пол, не желая видеть выражения лица крестного отца. Мужчина снова замолчал, ожидая, когда Драко ответит ему. Он быстро сглотнул и шепотом произнес:

— Нет, сэр.

— Подними взгляд, Драко, — удостоверился в том, что Драко все понял, Северус. — Мы не обсудили твою драку, — Драко вздохнул с облегчением и посмотрел на профессора. «С этим я могу справиться».

— Он ударил меня!

— И ты ударил его в ответ, — это не было вопросом.

— Ну конечно ударил, как же еще!

Северус вздохнул. «Конечно, ведь я не могу поменять то, кем он является».

— Ну что ж, ты прекрасно знаешь, что на каждый твой поступок найдется свое наказание. Оно начинается прямо сейчас.

— Наказание? «Нет!».

— Ты наказан. Возможно, ты будешь не так расположен впредь терять самообладание и противостоять сверстникам, если твои возможности будут ограничены лишь Общей гостиной каждый раз, как ты не удержишься.

— Но...

— Это не обсуждается. Четыре дня, Драко. Ты так же извинишься перед мистером Поттером за то, что ты сказал.

Вот этого он точно делать не будет. Драко был близок к тому, чтобы высказать свой протест, но вовремя остановился, прежде чем открыл рот.

«Я так не думаю, Драко».

— Я редко разочаровывался в тебе, Драко. Я надеюсь, что ты научишься думать прежде, чем говорить.

Снейп говорил медленно и ровно, без единого намека на злость, но глаза Драко вспыхнули, тогда как его плечи опустились. Он постарался еще раз сдержать стеснение в груди и комок в горле.

— Да, сэр.

— Ты сделаешь то, о чем я прошу.

— Да, сэр.

Снейп встал и обошел стол, чтобы поставить на огонь котелок с чаем.

— Может, ты хотел бы чая, Драко?

— Нет, сэр, спасибо.

Снейп встал прямо перед Драко, мягко подняв его голову за подбородок.

— Ты предпочел бы идти?

— Да, сэр.

— Тогда ты свободен.

— Спасибо, сэр.

Драко повернулся и с честью вышел из кабинета, стараясь не спешить, но слезы полились по его щекам прежде, чем дверь успела закрыться за ним.

СССССССССССССССССССССССССССССССССССССССС

— Северус. Как мило, что ты зашел! Лимонного шербета?

— Нет, — отрывисто сказал Северус, и тут же запоздало исправился. — Спасибо. Это не светский визит.

— Тогда что же это? — улыбнулся Дамблдор. — Хорошо, тогда говори, Северус.

— Нужно, чтобы вы нашли другого наставника для Гарри, — он начал проглатывать окончания.

Альбус не рассердился в тот же момент, как ожидал Северус. На самом деле, его глаза озорно блеснули, а на губах проявилась легкая улыбка. Северус наблюдал за выражением его лица секунду, прежде чем понял. «Я назвал его Гарри. Конечно, он уверен, что мир состоит только из солнечного света и радуги».

— Альбус, я серьезно, мальчику нужен хоть кто-нибудь.

— Конечно, нужен, Северус. Вот почему я выбрал тебя.

— Я не подхожу, — Северус вздрогнул.

— На самом деле я думаю, что ты проделал замечательную работу.

— Со всем уважением, сэр, вы ошибаетесь.

— Да? — голос директора предполагал продолжение, и неожиданно Северус почувствовал укол вины за то, что использовал ту же тактику против Драко. «Он заслужил это», — напомнил он себе. — «Но ведь это Гарри».

— Я провалился, сэр.

Альбус придвинулся к нему так, как будто они обсуждали какую-то интересную философскую проблему, а не бесконечные провалы Северуса.

— Как это так?

— Точно так, как я и сказал. Мальчик приходит в ужас от моего вида. Он начинает бормотать каждый раз, когда я повышаю голос, и я все еще продолжаю терять терпение. Я жестоко обратился с ним сегодня, оттащил его от Драко и накричал на него. Я заставил его убежать в угол и умолять меня. Как вы можете говорить, что мое поведение достойно восхищения?

— Сколько раз?

— Простите?

— Сколько раз ты терял терпение? Сколько раз ты накричал на него?

— Лишь сегодня, сэр.

— Значит, лишь раз. Я слышал, мальчик бросает тебе вызов каждым движением, проклинал тебя, менял цвет твоих волос прямо на уроки, ввязался в драку с другим студентом и заполнил твой кабинет и классную комнату животными! И ты утверждаешь, что потерял терпение лишь раз?

«А ведь он прав», — подумал Северус, прежде чем свериться со своими ощущениями.

— Не в этом дело, Альбус. Я не могу справиться с этим. Я заставляю студентов плакать на регулярной основе. Я заставил Драко плакать сегодня, и я признал, что я защищаю мальчишку. Сломанный ребенок не нуждается в суровом, злым, неконтролируемом Пожирателе Смерти. Ему нужен мягкий, добрый, говорящий тихо, со спокойным нравом, «правильный» взрослый, способный выйти на линию огня. Я хороший шпион именно потому, что я не обладаю теми качествами. Найдите кого-нибудь другого.

— Нет.

— Ему нужен другой, Альбус, — Северус повысил голос, не в силах справиться со злостью.

— Именно. Он нуждается в тебе. Ты не откажешься от него.

— У меня нет ни единой...

— Нет? Что ты тогда подразумеваешь под «найти кого-нибудь другого»? Хочешь освободиться от груза, что я возложил на тебя? Хочешь, чтобы никому не нужный ребенок оставался таким и дальше?

— Это не то, чего я хочу! Я просто недостаточно хорош, Альбус!

— Тогда дело в том, чего ты хочешь, Северус. Ты хочешь помочь Гарри?

«Помочь Гарри? Да кто бы не хотел помочь ему?», — Северус отвел взгляд. — Да.

— Тогда почему ты так быстро сдаешься?

— Я не...

— Я бы не стал просить об этом тебя, если бы ты не был «достаточно хорош». Вообще-то я думаю, что ты идеален для этой роли. Ты думал, что это будет так легко?

— Нет.

— Но в чем твоя проблема?

— Пожалуйста, Альбус. Прежде, чем я нанесу еще больше вреда...

Наконец Альбус внимательно посмотрел на него и заговорил.

— Тогда как насчет этого, Северус — когда ты найдешь кого-то, кому ты сможешь доверить заботу о Гарри, и кто будет делать это, только тогда ты сможешь снять с себя ответственность.

Северус почувствовал волну смешанного облегчения и отчаяния. «Гарри нуждается именно в этом. Это так важно», — если это так больно, сдаваться в попытках спасти Гарри, то он переживет. «Я никогда не просил об этом».

— И кого же ты предлагаешь?

— Кого-то, кому Лили, по крайней мере, должна была бы доверять.

— Вот именно. И кому же Лили доверяла?

— Вам.

Северус беспомощно застонал.

— Но кому еще?

— Джеймсу Поттеру, Сириусу Блэку и Ремусу Люпину.

— А кто-нибудь, кто не был бы мертв, заключен или опасен?

— Никого.

Северус повторно застонал.

— Хорошо, что ты доступен, ведь правда же? — Альбус улыбнулся и выбрал кусочек шербета, с удовольствием положив его в рот.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

День проходил для Гарри очень медленно, ведь он все еще был в своей спальне, пытаясь сфокусироваться на домашнем задании вместо того, чтобы думать о наказании. Однако время все же шло: минул ланч, а затем и обед. Он поел хлеба и овощей, но и только. Наконец часы показали 06:55, и он отправился на свое наказание с чувством предстоящей погибели, но не так, как он чувствовал меньше, чем две недели назад , направляясь из Большого Зала со звоном Вопиллера в ушах. «Он не ударил меня тогда», — напомнил он себе. — «Я прятался от него неделю, и он накричал на меня, но не ударил. Теперь это имеет значение. Я не боюсь его».

Но Малфой вернулся в Общую гостиную с таким видом, будто умерла его любимая собака, и Гарри понятия не имел, что могло тогда случиться с ним самим. «Не имеет значения. Уроды, как я, всегда получают, не то, что красивые и умные чистокровные детки как Малфой». Но почему Малфой так расстроен? «Какая разница. Я достаточно силен, чтобы вынести что угодно. Драко просто слаб». Однако, когда он подошел к кабинету Снейпа, он отказался от своих мыслей, думая вместо этого о том, чтобы прямо держать спину и войти с высоко поднятой головой, так, чтобы не показать ни малейшего следа страха под всей его уверенностью.

ССССССССССССССССССССССССССССССССССССССССС

Северус видел, как Гарри вошел в кабинет, и тяжело вздохнул. Он знал, что все это показное, но уверенность Гарри действовала ему на нервы. Единственным сигналом того, что мальчишка знал о своих неприятностях, было то, что он встал на то же место, где всего пару часов назад стоял Драко, с такой же неестественно прямой спиной. С другой стороны... «Если бы взгляды убивали... Почему я все еще делаю это?».

— Согласно словам Драко, ты первым спровоцировал эту потасовку. Это правда?

— Ага, -«Ну и что ты будешь с этим делать?».

— Попробуй еще раз, — «Ну вот и снова».

— Моя нормальная деловая речь идет вразрез с вашими нежными чувствами, сэр? Да, сэр, я разбил красивое личико Малфоя до того, как он коснулся меня, сэр, — «А теперь можешь начинать закипать, сэр».

Снейп закрыл глаза. «Я и забыл, насколько он может быть груб». Однако вместе с тем проснулся и другой голос. «Он делает так, когда напуган. И ты уже знаешь об этом. Это твоя вина, то, что ты напугал его до этого состояния».

— Почему?

— Это было весело, — пожал плечами Гарри.

— Весело, — «Конечно. Да он в ужасе».

— Ага. Знаете, играть в квиддич, смотреть кино, кормить гигантского кальмара, валить Малфоя на землю — ну, веселье. Это то, что нормальные люди делают на выходных вместо того, чтобы получать их недельную дозу зелья лести.

«Он дразнит меня. Если он напуган, то почему делает так?»

— Ты груб, — заметил Северус.

«И глуп. Не забудь про глупость», — подумал Гарри. — «Помнишь? Задушен собственными кишками». Какое умное замечание, Снейп. Лучшее в классе. Где же ты научился такой проницательности?. «А я все еще нет».

— В угол, — «я устал от этого».

— Не, — тут же ответил Гарри. «Ударь меня, и мы закончим с этим, окей?».

— Я не шучу, Гарри. Иди.

— А я похож на шута? Я сказал, нет.

«Не кричи на него. Он просто... Он просто становится невыносим. Давай, Северус. Ты же взрослый, вот и соответствуй. И так достаточно того, что сегодня ты уже потерял терпение однажды».

— Нравится тебе это или нет, Поттер, но ты пойдешь в угол, — Снейп говорил медленно и четко, пытаясь контролировать растущий гнев. К несчастью, он не был в состоянии скрыть его от Гарри, который заупрямился лишь еще больше.

— Заставьте меня.

«Сумасшествие — это когда делаешь снова и снова одни и те же вещи, ожидая каждый раз разных результатов. Так не пойдет», — каким-то образом он потерял контроль над ситуацией. Но в одну секунду вся его злость исчезла, и пришедшая ей на смену растерянность позволила ему понять. «Он провоцирует меня так же, как и на Зельях. Многое ли поменялось с того времени?».

— Гарри, что происходит?

Резкая перемена в его тоне в сочетании с именем мальчика, а так же вроде бы непринужденным вопросом застала Гарри врасплох, заставив его забыть о стразе, и он только и мог, что тупо переспросить:

— Что?

Северус едва не сдержал улыбки. «Уже лучше».

— Я спрашиваю тебя, что происходит? Почему ты поступаешь так?

«Он же не зол. Почему, черт возьми, он снова не зол?».

— Сэр?

— Почему мы не можем закончить этот разговор? Я спросил тебя, почему ты ударил мистера Малфоя.

— Я не лгу, сэр. Мне было скучно, и я решил развлечь себя, — вспыхнули глаза мальчика.

— И?

— И ничего, сэр.

— Все, что ты сказал, что ты не солгал, — Снейп посмотрел на покрасневшего мальчика, сумевшего выдержать дуэль взглядов.

— Это имеет значение, сэр? Я ударил Малфоя, — «этого достаточно для наказания». — Больше вам ничего не нужно знать.

— Я спрашиваю не для того, чтобы тебя наказать. Понимание мотивации, приводящей к определенным поступкам людей, — это лишь способ предотвратить повторное проявление этих действий, — он ждал, что Гарри почувствует конец разговора, но Гарри продолжал молчать. «Не твое дело».

— Ладно. Почему бы мне не сказать тебе, что я уже знаю о комментарии Драко по поводу твоих родителей.

— Меня не волнуют Дурсли.

— Я имею в виду совсем не их, как ты отлично понимаешь.

— Как скажете, мне плевать на Поттеров, — глаза Гарри снова вспыхнули, но на этот раз — настоящим гневом.

Северус задушил вновь растущее негодование. «Он прикрывается, он не считает так на самом деле».

— Поттеры, Гарри? Как-то прохладно. Значит, для тебя не имеет значения то, что они умерли, чтобы спасти тебе жизнь?

Разговор принял тот оборот, в котором Гарри на самом деле не хотел участвовать. «Почему бы ему, блин, не наказать меня и просто закончить со всем этим!». Этот тон Снейпа немедленно напомнил Гарри о других, якобы волнующихся о нем, взрослых: заботливый и исследующий. «Да в тысячный раз говорю, отвали! Они умерли десять лет назад, почему меня должно волновать это?». Хотя где-то внутри него все равно поселилось чувство вины. «Меня это не волнует. Я не могу быть таким слабым».

— Да мне пофигу.

— Они твои родители, Гарри, — снова был растерян Северус. — Ты не можешь притвориться, будто бы их не существовало.

— Да какая разница, были они или их не было? Я не помню ни единой детали о них, так или иначе! Я даже не знаю, как они выглядели! Я жил с Дурслями, не с ними. Так какая тогда, черт возьми, разница, если это могли быть и они, и любые другие люди?

«Всего лишь скрывается».

— Хочешь узнать, как они погибли? Хочешь знать, как плевать им было на самих себя, когда они встали перед Темным Лордом, пытаясь защитить их дорогого сына? Несмотря на остальное, Гарри, ты остался жив, и это делает их достаточно значимыми, — «Ты должен мне, Поттер». Он представил себе ухмыляющееся лицо Джеймса Поттера.

«Заткнись— Заткнись— Заткнись— Заткнись— Заткнись! Отвали уже!».

— Да какая к черту разница, если Лорд Волди-Дрянь не смог убить меня? Все думают, что я чудо, чертов Мальчик-Который-Выжил! Но мои родители погибли именно из-за этого. Двое потрясающих волшебников погибли, чтобы сохранить одного урода живым, — прокричал Гарри. — Я не чудо, я просто Тот-Кто-Должен-Был-Сдохнуть!

— И ты продолжаешь утверждать, что это тебя не волнует? — мягко заметил Северус. «Волди-дрянь? Такого еще не было».

«Да блин, как мне ответить? Черт тебя дери, Снейп, почему я плачу?». К этому моменту Грри почувствовал, как жар внутри него, который он безрезультатно пытался сдержать, прорвался и тут же окрасил его щеки в красный цвет, заставив его отвернуться. Северус сделал вид, что не заметл этого, но все же чувствовал призрачное удовлетворение, хотя слова мальчика прозвучали для него громом среди ясного неба. «Вот почему ему нужен хоть кто-нибудь. Но что сказать ему?».

— К сожалению, я нахожу твои слова преступными.

Гарри снова посмотрел на него, его слезы мгновенно высохли под его собственными щитами. Беспокойство бурлило в его желудке, когда он вспоминал свои слова. «Вот дерьмо. Сильнейшее проклятие, которое существует в английском языке, и я применил его к Снейпу. Применил к тому, кто, возможно, был его лордом и наставником. Лажанул... Если он Пожиратель Смерти, то я труп. Если нет... то чистящее зелье. Только не чистящее зелье».

— В особенности, если я еще раз услышу, как ты называешь себя уродом или узнаю, что ты не ценишь жертву своих родителей, ты увидишь меня в настоящем гневе. Ты не урод, ты ребенок. Ты должен быть под опекой, любовью и защищен всеми силами. Эти — я даже не говорю «семья — твои, они и есть те самые уроды, если они не понимают цену того, что было доверено им. Это понятно? — «А вот и добрейший и нежнейший Снейп. Видишь, Лили? Я стараюсь. Я надеюсь, что я звучал не так глупо, как чувствовал сам себя».

«О», — Гарри уставился на него. — «О чем он вообще? Он не может так говорить. Это он так сказал?».

— Если можно, вслух.

«Он хочет, чтобы я еще и ответил ему? Ну, я, конечно, в курсе, что Дурсли — просто придурки, но и совсем уродом я себя не считаю, в общем-то».

— Я понял вас, сэр, — «не совсем. Нет.»

— Хорошо, — Северус посмотрел внимательно на весьма уязвленного парнишку — «вот теперь и он удивлен так же, как и я», и спросил:

— А сейчас, — «третий уже раз», — скажи мне, почему ты ударил Драко.

— Да скучно мне было, — застонал Гарри.

И снова — дуэль взглядов, в которой на этот раз потерпел поражение Гарри.

— Он вынудил меня, — Северус решил оставить это как есть.

— И ты ударил его?

— Вы же знаете, что да, — «Да, да, конечно ударил. Они настолько похожи, насколько еще сами не знают. Может, я смогу с этим справиться».

— Давай вернемся к этому, — Северус указал на угол.

Гарри посмотрел кратко на угол, затем на Северуса, и изображение мужчины, хватающего его за шкирку и кричащего на него, предстало перед ним во всей красе. Он покачал головой. «Не могу».

— Ты все еще отказываешься? — Северус с трудом поверил в это. «Почему с ним ничего не получается так легко, как с остальными?».

— Да, — он поднял подбородок и ответил уверенно, несмотря на проснувшееся беспокойство.

— Почему? — «на этот раз он хотя бы вежлив».

— Да не хочу, — «как же мне надоел этот вопрос».

— Тебе следует подчиниться, даже если это тебе не нравится, — объяснил Северус. Это вышло несколько жестко, чем Северус предполагал, на что Гарри лишь стиснул зубы и демонстративно промолчал.

— Почему, Гарри?

— Я уже ответил на этот вопрос! Я просто чертовски не хочу этого делать! Отвалите!

— Вежливость, Гарри. Ты на самом краю, — Гарри с легкостью услышал предупреждение в его голосе, но это лишь разозлило еще больше. «Что мне еще делать?».

— Вы не думаете, что мне плевать? Да мне просто по...

«Больше ничего».

— Следи за языком, Поттер! — Северус почти прокричал это, и Гарри тут же отступил на два шага назад, прежде чем понял, что он делает.

— Я пытаюсь, вы не видите? — проорал он в ответ. — Он постарался удержать себя от хныканья и заставить колени не дрожать, но он снова был потрясен. «Не мог бы ты просто послушать?».

О. И снова злости Северуса как не бывало, и теперь он смог обратить внимание на то, что видел. «Вот снова. Ты видишь, Альбус?». Гарри стоял в напряжении, ожидая реакции Снейпа, готовый в любую секунду убежать или закричать. Северус прекрасно понимал это — один шаг, и мальчик убежит. «Что мне делать? Если он так напуган...»

— Можешь стоять лицом ко мне, если тебе так легче.

Гарри выглядел растерянным. Снейп такой непредсказуемый! Он был зол всего минуту, а потом... «Он предлагает мне типа компромисс. Но как я? Я не могу, наверное». Он просто в самом деле не хотел этого. Просто не хотел.

— Ну? Приемлемо это для тебя?

Гарри опустил взгляд.

— Да, сэр.

— Тогда иди, — Гарри бросил ему наполовину вызывающий взгляд, прежде чем с неохотой подойти к ближайшему углу. Только там он смог внимательно изучить Северуса, расслабившись тут же, как мужчина сел за свой стол и занялся бумагами, как всегда, когда Гарри оказывался в подобной ситуации. «Ничего не изменилось?», — стоять так было проще. — «Все еще терпеть это не могу. А похоже, что не последний раз».

Уверенный, что того было достаточно, пятнадцатью минутами спустя Северус посмотрел на Гарри.

— Время повернуться, Гарри.

К тому моменту Гарри расслабился так, как если бы это он ходил вокруг Снейпа, но тут же подарил ему умоляющий взгляд. «НЕТ!», — прокричал он мысленно. — «Ведь так прекрасно, почему мы не можем просто оставить все как есть?».

— Ты знал, что так будет. А теперь повернись.

Гарри все еще упрямился, сжигая его взглядом. «Ты не обещал, что останешься там, где есть».

— Гарри? — вопрос и предупреждение одновременно.

— Вы же останетесь там, правда?

— Конечно, — «неисправимый ребенок».

Гарри послушно повернулся. Вновь растерянность. «Ну вот опять. Почему я всегда возвращаюсь сюда, а он все еще не ударил меня?».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Драко приблизился к Гарри, стоило ему спуститься в Общую гостиную.

— Я приношу свои извинения за то, что я сказал. Они неприемлемы.

— ТЫ? Извинения? — скептически уточнил Гарри.

— Да, черт возьми, прости за то, что я сказал, — Драко собирался уходить от него.

— Почему?

— Почему что?

— Зачем ты извиняешься? Мы оба знаем, что сам бы ты этого не сделал.

— Чистокровному следует улаживать конфликты каждый раз, когда он может это сделать, — Драко подарил ему внимательный взгляд и гордо поднял нос.

— Да его Снейп заставил, — угадал Блейз, вмешиваясь в разговор.

— Привет, Блейз, — поприветствовал его Гарри, прежде чем снова обратить внимание на Драко. — И ты просто послушался? — спросил он его. — Почему? Как бы он узнал, если бы ты этого не сделал?

— Это не имеет значение, — Драко отвернулся, скрывая краску стыда.

— Конечно, имеет. Это все, что я хотел бы знать — что у него на тебя.

— Я не хотел бы злить его, окей?

— Неа, не окей. Он приказал, и ты сделал? Спросил тебя о чем-то, и ты тут же начал петь соловьем? — Гарри начинал злиться.

— Да ты о чем вообще?

— Почему ты ему сказал? — прорычал Гарри, толкая Малфоя к стене.

— Сказал ему что? — Драко оттолкнул его, но атаки не последовало.

— Сказал ему то, что сказал мне, идиот! Почему ты рассказал ему это?

— Какое тебе дело? Я один по уши в неприятностях. Ты еще легко отделался.

— Легко? — «счастлив ли я, что ты заставил меня пройти по горящим углям прямо перед Снейпом, что ты видел...».

— Полегче, Гарри, — обеспокоенно вмешался Блейз.

— Держись подальше от меня, — продолжал шипеть Гарри. — У меня и так достаточно людей, испортивших мою жизнь, кроме тебя, маленький папенькин сыночек Малфой!

— Ты заплатишь за это, Поттер.

— Да плевать мне. Ты слишком запуган Снейпом, чтобы сделать что-то.

— А ты нет? Откуда ты пришел тогда, Поттер? Ходил наслаждаться прогулкой, да?

Гарри вспомнил, что Драко видел этим утро.

— Ладно, Малфой, я поддамся соблазну. Завтра на Зельях, я докажу тебе, что я не боюсь ни Снейпа, ни твоего отца.

На следующий день Драко прибыл на урок Зелий и обнаружил, что его место между Крэббом и Гойлом уже занято — им самим. Другой Драко насмешливо улыбнулся и показал на единственно оставшееся место в классе — среди кучки друзей Гарри. Драко ухмыльнулся и гордо прошел к месту между Забини и грязнокровкой. Грэнджер лишь уставилась на него, тогда как Забини холодно оценил одного и второго Драко, прежде чем подарить настоящему злую ухмылку.

— Что ж, Малфой, я всегда знал, что имитация — это величайшая форма лести, но трудно решить, смогу ли я взять сразу двоих. Возможно, это тот случай, когда можно сказать «слишком хорошо»,но...

— Слишком хорошо? — хихикнула Гермиона. — Хорошо? Я удивлена, Блейз! Я думала, у тебя вкус получше будет!

— Не беспокойся, я думаю, он, возможно, все еще в здравом уме. Это приступ временного ослепления чрезвычайно блестящими волосами, — утешил ее Рон.

— Срочно звоните в Святого Мунго — эпидемия контакта с Ярчайшими Волосами! — продолжил Тео.

— Если бы мы нашли способ законсервировать это, мы бы обязательно использовали его как главный ингредиент для зелья, светящегося в темноте! — развлекалась Гермиона. — Что думаешь, Блейз? Есть идеи о коллекционировании Света-Волос?

У них не получилось продолжить разговор: в тот момент в класс вошел Снейп и обвел комнату взглядом, требуя тишины. «Крэбб, Гойл, Малфой, Уизли, Грейнджер, Забини, Нотт, Малфой...стоп. С каких пор они сидят вместе?». Затем он решил проверить еще раз. «Хотя вернее будет спросить, откуда здесь двое Драко Малфоев?». Он вновь обратил на них взор и простоял так с минуту, прежде чем понял. «О, Гарри. Ну, это все объясняет. Кроме... Кто из них настоящий Драко и кто из них настоящий Гарри?». Гарри был умным ребенком — достаточно умным, чтобы сесть с друзьями Малфоя, но так же умен, чтобы продолжать сидеть со своими друзьями и изображать недовольство. Он и раньше вовлекал окружающих в свои шалости...

— Отлично, очень забавно, Поттер, а теперь явите себя нам, будьте добры, — «Драко» между Креббом и Гойлом выжидающе посмотрел на другого «Драко», тогда как «Драко» между Забини и Грейнджер продолжал смотреть на своих соседей по парте. Никто их них даже не поднял взора на это требование.

— Малфой — отрывисто позвал он. Оба посмотрели на него с вопросом. Был ли это намек на жеманство в движении того Драко, что сидел между Крэббом и Гойлом? Трудно сказать.

— Оба, останетесь после урока, — взгляды обоих мальчиков заупрямились, хотя «Драко» между Забини и Грейнджер тут же перевел его на другого «Драко». В классе раздались смешки. Рон хохотнул, а Забини расцвел двусмысленной улыбочкой. «Он знает... Не важно». Ему нужно было провести урок.

В течение всего занятия, каждый раз, как Северус называл Малфоя по имени, оба мальчика отзывались хором до тех пор, пока, к облегчению всего класса, он не обозначил одного Малфоем №1(между Крэббом и Гойлом, которым, как думал Северус, и был Гарри) и второго Малфоем №2. К концу занятия оба Малфоя остались, как и было потребовано, и встали в проходе в центре классной комнаты.

— Достаточно, Поттер, превратись обратно, СЕЙЧАС ЖЕ!

В этот раз «Драко» посмотрела друг на друга.

— Так, — вздохнул Северус. «Время достать оружие посерьезнее». Северус обошел одного «Драко» и встал прямо позади другого, который, как он думал, и был Гарри, и тут же увидел, как он напрягся. Другой же «Малфой» посмотрел на него с любопытством, искренне не понимая, что здесь происходит. Северус отошел к своему столу и посмотрел прямо на Гарри.

— Если ты этого не сделаешь, то это сделаю я,— Гарри — совершенно точно Гарри — тут же поднял подбородок и подарил ему уничтожающий взгляд. Северус спокойно выдержал дуэль взглядами.

— Просто запомни, что я не хотел этого делать.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри, внешне натуральный Малфой, стоял перед Снейпом и понимал, что снова попал в неприятности. «Я же сказал Малфою, что не боюсь, значит, не боюсь».

— Достаточно, Поттер, превратись обратно, СЕЙЧАС ЖЕ!

Мужчина не собирался с ними играть. Это было настолько явно, но Гарри все равно отказывался отвечать, вместо этого обратив взгляд на Малфоя, как если бы ждал, что тот начнет превращаться в Гарри прямо сейчас.

— Так, — сказал Снейп и обошел Драко, чтобы встать прямо позади Гарри, который ничего не мог поделать со своими рефлексами. «Стоять. Ты абсолютно не против того, чтобы позади тебя стояли другие люди, тебе не нужно постоянно оборачиваться, чтобы посмотреть, что они делают. Стоять». Затем мужчина вернулся обратно на свое место и теперь смотрел прямо на него. «Вот блин, он знает».

— Если ты этого не сделаешь, то это сделаю я,— «Да черта с два!». Гарри вызывающе посмотрел на него, но Снейп спокойно выдержал его взгляд.

— Просто запомни, что я не хотел этого делать.

«Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!». В прошлый раз, когда Гарри сказал так, он прикоснулся к шее Гарри. Гарри быстро поднял руку и отступил назад. «Окей, ты выиграл, только не трогай меня». Гарри сконцентрировался на том, как чувствуется его собственное тело, и спустя секунду он уже напоминал самого себя.

— Лучше.

Гарри скривился. «Козел».

— Благодарю, Драко, ты свободен, — мальчик собирался, было, возразить, но тут же стушевался под взглядом Снейпа. Он не остался незамеченным и для Гарри: Снейп определенно не был в хорошем настроении. «Не уходи!». Драко взял свою сумку и оставил Гарри одного на расстоянии вытянутой руки от очень злого профессора Снейпа. «Вот только давай без рук. Пожалуйста, не трогай меня. Это же просто угроза, правда?». Гарри заскрипел зубами и замер в одной позе.

Снейп наблюдал за мальчиком несколько секунд, позволяя своей злости остынуть, прежде чем равнодушно отступить на два шага назад. Гарри сколько ни смотрел на него, не мог найти логики в его движении. Вот это было странно. Он уже хотел поблагодарить его, как секундой спустя понял, зачем мужчина это сделал. «Если он не собирается трогать меня или ставить в угол...».

— Поздравляю, Поттер, у тебя теперь на два наказания больше. Полагается думать, что ты вроде бы уже устал от них.

«...то он назначит мне отработку. Вот блин. Он определенно только что подписал мой смертный приговор». Но, что самое интересное, в этот раз Снейп об этом даже не догадывался. «Я думаю, он бы изменил свое решение, если бы знал. Интересно, сколько я проживу, пока Флинт не узнает?».

— Никогда, сэр. Ваше прекрасное лицо для меня как луч солнца каждый день.

— Я очень рад, что ты так к этому относишься, — уголок рта Северуса дернулся буквально на миллиметр.

Затем выражение его лица снова помрачнело, и он обратил тщательно сдерживаемую злость на Гарри. Тот опасливо взглянул на профессора, заметив перемену в его тоне.

— Однако я очень, очень устал от того, что ты срываешь мои занятия. Этого не должно случиться вновь. Ты меня понял?

Гарри кивнул, чувствуя, как во рту пересохло.

— Ты меня понял? — потребовал ответа Северус еще раз.

— Да, сэр.

— Хорошо, свободен.

Гарри осторожно кивнул и тут же спасся бегством.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Эта вечерняя отработка застала Гарри нарезающим и консервирующим огромное разнообразие отвратительных живых существ, большинство из которых было покрыто или содержало в себе просто ужасающе пахнущие жидкости. Снейп большую часть времени пропадал где-то, оставив его одного, лишь сев сперва на стул рядом с гарриными и прочитав ему подробную инструкцию того, как приготовить ингредиенты и почему готовить их именно так определяется самим зальем, без попыток пройти за его спиной или хоть как-то заставить волноваться. Он был слишком занят, сдерживая стоны от запаха засоленных щупалец наутилуса и полупрогнивших морских водорослей, что прилипли к его рукам, чтобы осознать поведение профессора.

Когда Гарри возвращался из кабинета Снейпа, он необъяснимо вспомнил об уроке Чар того же дня, когда они изучали, как поменять цвет некоторых труднодоступных поверхностей, включая деревянные. Он замешкался, прежде чем выбрать прекрасный насыщенно-химический розовый цвет и окрас речной утки, чтобы сотворить огромный, психоделический цветок на двери его кабинета. Он почти закончил вырисовывать «Мой замок: студентам не входить» большими витиеватыми буквами, когда услышал шарканье ног и характерное мяуканье кошки. Гарри обернулся, но было слишком поздно, и Филч уже заметил его.

— Так, так, так, у кого-то неприятности. Пойман в коридоре нарушающим режим и портящим профессорское имущество? Может быть, Снейп позволит мне наказать тебя, как в старые деньки... Как жаль, что они запретили смертные наказания, студенты не уважают их новые методы. Нам просто следует прямо донести это до вас, правда, мальчишка?

«Да что за блин, блин, блин! Вернон-тип! Вали-ка ты отсюда... эй, что за дела?». За секунду мужчина оказался над ним, прижимая Гарри к стене и удерживая его плечом. Гарри дернулся, но мужчина стиснул его с большей силой. «Отпусти!». Неожиданно и необъяснимо мужчина в самом деле отпустил, и спустя миллисекунду одна из скамеек из коридора оказалась между Гарри и этим маньяком. Гарри сел и отдышался, притянув колени к груди позади скамейки, но затем новый голос привлек его внимание. Гарри опустился на колени, чтобы спрятаться за спинкой скамейки.

— Что, черт возьми, ты здесь творишь? — профессор швырнул Филча за полы его одежды к стене. Он выглядел абсолютно взбешенным.

«Он отшвырнул Филча от меня? Но зачем ему это делать?».

— Только воспитываю студентов, профессор. Ничего, о чем вам стоило бы беспокоиться, — сказал заискивающе Филч, вместе с тем слегка нервозно.

— Я думаю, мне есть, о чем беспокоится, Аргус, — сказал предостерегающе Снейп. И снова Гарри вспомнил о впечатлении, которое производил этот мужчина — он убьет, если будет нужная мотивация. «Пожиратель смерти?». — Я долго терпел твои угрозы студентам здесь. Больше этого не будет. В особенности, ты не тронешь этого студента, — Филч, казалось, не понял, что ему сказали. «Всегда думал, что он немного тупой».

— Но он же преступник! Вы видите, что он сделал? Разрушение школьной собственности напрямую свидетельствует о неуважении вас, сэр. Раскрасить вашу дверь, нам бы следовало подвесить его за...

— МЕНЯ НЕ ВОЛНУЕТ, ДАЖЕ ЕСЛИ ОН ПОДЖЕГ МОЮ ЛАБОРАТОРИЮ! Ты приходишь ко мне. Ты не трогаешь Гарри. В идеале ты на него даже не смотришь. Снова хоть пальцем тронешь моего подопечного, и если я сумею сдержать гнев, то тебя всего лишь вышвырнут отсюда так быстро, что тебе покажется это аппарацией. ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ?

«Вот я точно нет», — подумал Гарри. — «Он защищает меня? Да фигня». Во всех отношениях, если это был настоящий гнев Снейпа, то он никогда по-настоящему не выходил из себя перед Гарри, несмотря на все. «Может, мне и не следовало выводить его из себя», — подумал Гарри. — «Он просто монстр, когда так ведет себя».

Но все-таки... он правда был зол на Филча за то, что он схватил Гарри? «Похоже, так и есть. Странно». Из-за всего случившегося Гарри тут же вспомнил: «Моя жизнь стоит больше, чем Напоминалка. Я должен полностью осознать важность этого и оберегать ее так же тщательно, как те, кто меня окружают.». «Вот я, может быть, и выяснил, кто меня оберегает?». Казалось невероятном, но Гарри в самом деле не видел настолько злого Снейпа, и он мельком взглянул на дверь.

— Хорошо, сэр. Я оставлю этого маленького нарушителя, — Снейп отпустил его, и старый надсмотрщик заковылял отсюда, зло бормоча что-то миссис Норрис.

Снейп глубоко вздохнул перед тем, как обернуться и встретить взгляд Гарри из-за скамейки. — Выходи, Гарри. — «Сделает ли он это? Как мне снова привести все это в порядок?».

— Я не прячусь, — выпрямился Гарри.

— Прячешься? Нет, что ты. Конечно, очевидно, даже мне, что ты играешь в «замок», — ответил Снейп, указывая на скамейку. — Я собирался предложить тебе стащить подушки из Общей гостиной, чтобы сделать крышу.

— Моя крепость не такая крутая, как ваша, — покраснел Гарри, но тут же ответил. Он улыбнулся второй раз на предложение Северуса и указал на дверь.

— Нет, думаю, нет, — снова дернулся уголок рта Северуса. — В конце концов, кто бы не захотел иметь лабораторию зелий в стиле маггловских шестидесятых?

— Я думал, вы бы захотели, — усмехнулся Гарри.

— Я полагаю, ты еще не можешь поставить скамейку на место?

Гарри посмотрел на нее. Она казалась несколько больше и тяжелее, но он не был так расстроен из-за этого. Он попытался дать ей ментальное ускорение, как он делал до того, но услышал лишь треск.

— Нет, сэр.

— Тебе нужно попрактиковаться с маленькими объектами, — серьезно посмотрел на него Снейпа. — Талант управлять магией без палочки нужно развивать, — он вернул скамейку на положенное место и очистил дверь, затем снова повернулся Гарри.

— Настало время вернуться тебе в свою спальню. Я думаю, Филч не побеспокоит тебя. Однако если он или кто-нибудь еще сделает, ты должен сказать мне об этом. Я серьезно отношусь к этому, это ясно?

— Да, сэр, — «хочешь, чтобы я тебе все рассказывал. «Опекаешь» ты меня или нет, но я сам разберусь со своими проблемами, спасибо».

— Хорошо, возьми это, — он протянул Гарри чистый конверт, — и иди, пожалуйста. Уже поздно.

— Да, сэр, — произнес Гарри и пошел, сжимая конверт в руках.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри открыл конверт лишь на следующий день перед второй отработкой. Он оставил его на своем чемодане прошлым вечером, отчаянно желая упасть на кровать и заснуть после пугающего и на редкость странного разговора со Снейпом — «он что, правда опекает меня?» — но сейчас он сел на свою кровать, преисполненный любопытства и взял конверт. Конверт был запечатан, но не подписан, так что это, похоже, было для него. «Снейп дал мне что-то? Странно». Хотя это было страннее, чем то, что мужчина защищал его.

Он закрыл занавески на своей кровати и просунул палец под восковую печать, чтобы открыть конверт. Первой, что он вытащил, была записка.

«Гарри, я предлагаю тебе зайти к профессору МакГонагалл или к Хагриду, если ты хочешь побольше узнать о своем отце. У меня не так много его фотографий».

«Фотографий?». Гарри заглянул в конверт и вытащил первый глянцевый листок. Он смотрел на него непонимающе с минуту. Это была движущаяся фотография красивой женщины с зелеными глазами, держащей на руках крошечного ребенка с темными волосами. Она отвела от него взгляд, чтобы улыбнуться на камеру. Следующая фотография — та же женщина, моложе, читающая что-то под деревом, на фоне которого Гарри без труда узнал территории Хогвартса. Рядом с ней был худощавый мальчик с темными волосами и темными глазами, посмотревший с вызовом на камеру и снова обернувшийся с девочке. Призрачное осознание зародилось в сознании Гарри, но он отпихнул его, вытащив еще одно фото. Маленькая девочка смеялась рядом с тем же серьезным, темноволосым мальчиком. Маггловское фото было подписано «Лили». «Мою маму звали Лили», — вспомнил Гарри и похолодел. — «Нет, нет, нет!». Гарри запихнул фотографии и записку обратно в конверт и соскользнул с кровати, чтобы спрятать его обратно в чемодан и закрыть молнию. «И знать не хочу». Гарри снова лег на свою кровать, стараясь думать о другом, но картинка женщина с ребенком все равно пробралась в его мысли. Она держала его так, словно он был самым ценным в этом мире.

Пятнадцатью минутами спустя любопытство возросло настолько, что Гарри слетел с кровати, расстегнул свой чемодан и снова вытащил все фотографии. Это была его мама, снова рядом с ним. В этот раз Гарри был постарше, и улыбался, пока Лили держала его за руку. Следующая была снова в Хогвартсе, на этот раз в одиночестве, и она улыбалась тому, кто держал камеру. И следующая, и следующая....

Когда Гарри просмотрел их все, он посмотрел на полог кровати, не замечая слез, бегущих по щекам. «Черт тебя дери, Снейп, ты хочешь сделать меня уязвимым?».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Тридцатью минутами спустя Гарри понял, что ему нужно идти отрабатывать наказание. Он наказал себе ни слова не сказать Снейпа. Однако каждый раз, когда Гарри делал так, мужчина брал над ним верх, и либо пугал до полнейшего ужаса, либо сбивал с толку, либо заставлял его плакать. «Не хочу говорить с ним, особенно о моей... о фотографиях. Он может курить бамбук в сторонке». Он был зол. Он хотел наорать на Снейпа за такой подарок. «Мне должно был все равно, я же сказал тебе, что не заинтересовал в них!». С этой мыслью он постучал и зашел в кабинет Снейпа.

Северус с любопытством наблюдал за мальчиком. Мальчик казался...как-то сбит с толку. Он побледнел, как если бы старался скрыть величайший страх, но язык его тела скорее говорил не о страхе, а о... нервозности. Казалось, что мальчик на грани, озабоченный больше, чем любой другой ребенок, приходящий на отработку с ним. Больше, чем сам Гарри обычно. Гарри остановился автоматически, реагируя со страхом на процесс определения наказания, но такого рода тщательно-контролируемой нервозности Снейп еще не видел. О чем мальчик мог переживать, не боясь этого? Что у него на уме? Его глаза казались покрасневшими. Он плакал?

— Как раз вовремя, Гарри. Садись, — Северус указал на стол перед ним.

«Значит, строчки. О том, что я сделал?». Казалось, что он сотворил это вечность назад, а не всего лишь вчерашним вечером.

Гарри без единого слова прошел к столу и сел, беря предоставленное перо и ожидая инструкций, как можно тщательнее пряча злость за героическим молчанием.

— Ты напишешь «Шалости — детская забава, и они мешают окружающим меня людям концентрироваться на занятиях. Я не должен делать этого в классной комнате» две сотни раз.

Гарри кивнул и начал писать. «1. Шалости— детская...», прежде чем Снейп остановил его.

— Что происходит?

«...забава, и они мешают окружающим меня людям концентрироваться на занятиях. Я не должен делать этого в классной комнате». «Отстань».

— Гарри, ответь мне, пожалуйста.

Гарри посмотрел на него, но не заговорил. И снова перед его взором предстала женщина с ребенком на руках, и злость все-таки прорвалась наружу. ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ! Северус увидел отказ в глазах мальчика и вздохнул.

— Гарри, невежливо молчать, когда тебя спрашивают.

Гарри вызывающе посмотрел на него, и Снейп напомнил себе предыдущее требование мальчика: «заставь меня».

«Он зол на меня в силу каких-то причин», — догадался Снейп.

— Гарри, зачем тебе все так усложнять? Ты на меня зол?

«Да ты что? Да конечно я зол, идиот! Почему тебе всегда нужно вмешиваться без спроса в мою жизнь?». Гарри снова попытался усмирить свой гнев и вернулся к строчкам, хотя он дрожал от потребности выпустить пар. «2. Шалости — детская забава, и они мешают окружающим меня людям концентрироваться на занятиях. Я не должен делать этого в классной комнате».

— Гарри, почему ты со мной не разговариваешь? — тон профессора был спокойным и без гнева, но он заставил Гарри разозлиться еще больше.

— Я просто не хочу! Почему бы вам просто не оставить все как есть?

«Ну теперь он хотя бы разговаривает».

— Пока ты мне не скажешь, что не так, не оставлю.

— НЕТ! Не хочу об этом разговаривать?

— О чем, Гарри. Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — «на самом деле у меня слишком много идей, одна лучше другой».

— Понятия не имеете? То есть вы даже не знаете, что, — Гарри захлопнул рот, заставляя себя замолчать. «Ну и что ты со мной сделаешь?». Снова и снова фотографии гарриной мамы, держащей самого Гарри в руках, мелькало перед его мысленным взором, и он едва мог сдерживать слезы. «Какая разница, что могло бы быть. Они мертвы. Мертвы, мертвы, мертвы, мертвы, мертвы. Они — это просто тупая картинка. Ничего не изменилось».

Северус поймал момент, когда маска мальчика на миг слетела, обнаруживая растерянность позади злости. «Фотографии», — наконец понял он. — «Он их посмотрел». Снейп почувствовал укол вины, думая о том, как он пихнул ему фотографии без объяснения или предупреждения, и теперь видел последствия перед собой. «Он мог никогда не увидеть их, если бы я сказал ему», — напомнил он себе, но это не помогло. — «Может быть, лучше не будить лихо, пока оно тихо». Но как он мог позволить мальчику забыть и проигнорировать Лили? Он не мог видеть мальчика настолько равнодушным.

— Понимаю. Я не мог позволить тебе забыть свою мать, Гарри.

— Да. Ты. Можешь, — обернулся с яростью в глазах к нему Гарри.

Северус вздрогнул, чувствуя, как его вина возросла в десятки раз. «Я могу уничтожить что-нибудь ненароком».

— Я не хотел навредить тебе этим, Гарри.

Ярость в глазах Гарри никуда не исчезла и не побледнела, хотя нотка паники вмешалась в его гнев после слов Северуса.

— Вы и не навредили!

— Тогда почему ты так зол?

Гарри нечего было сказать, так что он просто отвернулся. «Вот почему ты не хотел разговаривать с ним, кретим», — он был разозлен, растерян и хотел снова заплакать. «Ну сейчас-то можно отвалить от меня? Знать не хочу, что ты там «не имел в виду»».

— Вы не можете навредить мне, но вы никогда не сможете доказать, что не хотели этого, — равнодушно произнес он наконец.

Северус на секундочку замер, размышляя. «Он прач. Почему он должен поверить, что это было абсолютно от чистого сердца?».

— Гарри, я... я приношу свои извинения. За первый урок зелий. Я слишком быстро осудил тебя и повел себя необдуманно.

Гарри посмотрел на него. «Что он сейчас сказал? Да Малфой извинился не так шокирующее... Да даже Малфой с извинениями, танцующий хулу на слизеринском столе, одетый только в травяное платье и леи, не выглядел бы так дико».

— Кроме того, я должен извиниться перед тобой за то, что я не предупредил тебя о фотографиях. Я не имел намерения причинить тебе боль, но мне кажется, я все-таки причинил, — только тогда злость Гарри начала угасать, и верх над ним взяло непонимание.

— Я не хотел получить эти глупые фотографии. Я же сказал, какая разница, кто они! Меня не волнует, что могло бы случиться, если бы они выжили.

— Может, ты сказал мне именно это, Гарри, но я не согласен. Я думаю, ты переживаешь, — ответил тихо Снейп.

— Тогда зачем вы их мне дали? Вы знали, что мне будет больно!

— Она была твоей матерью, Гарри. Она любила тебя.

— И она мертва! — прокричал Гарри. — Как это вообще может пройти безболезненно? Почему вы не можете оставить так, как есть, позволить мне забыть ее? Почему это должно иметь значение, любила ли она меня, если она мертва? — слова Гарри причиняли Северусу, но он нашел в себе силы ответить.

— Разве не лучше знать, что кто-то все-таки любил тебя, Гарри?

Гарри остановил свою речь. Об этом он совсем не подумал. Сбитый с толку, он удивительно честно ответил.

— Я... Я не знаю.

Северус печально смотрел на него, когда Гарри заставил себя вернуться к строчкам, игнорируя воспоминания о тех фотографиях.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Двумя днями позже Гарри шел по коридору и увидел Маркуса Флинта, направляющегося к нему. Флинт заметил его в ту же секунду, и Гарри быстро подавил желание сбежать, прежде чем проклял себя за трусость. «Надеюсь, никто не видит».

— Я же сказал тебе не пропускать больше тренировок, Поттер, — разъяренно проговорил Флинт, приближаясь к Гарри.

«Не уйти мне от этого».

— Приятно видеть тебя, Флинт. И да, какой прекрасный день, — изворачивался Гарри. — Слушай, ты не хочешь, чтобы кто-нибудь это увидел. И я не хочу. Давай найдем место потише?

— А хорошая идея, — Флинт схватил Гарри за футболку и протащил его в пустую классную комнату, прежде чем прижать к стене.

— Я же сказал, что мы перебросимся парой слов, если ты снова пропустишь тренировку, — ухмыльнулся пятикурсник. «Оу, а я попал».

— Ну вот они. Что дальше?

— А теперь я покажу тебе, что пропускать тренировки совсем, совсем не весело, — прошипел Флинт сквозь сжатые зубы.

«Ну, я понял. Вот же отстой».

ГПГГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

«Блин, а могло и лучше пройти», — подумал Гарри, дотащив себя до ванной комнаты в слизеринской спальне. Все были на ланче, так что Гарри владел этой комнатой в одиночестве. Стащив одежду, он быстро оценил повреждения. Достаточно предсказуемо было то, что его тело было сплошным синяком. Самыми проблемными были те, что росли вокруг глаза и огромный синяк на левой стороне живота. Чары могли скрыть глаз и парочку синяков на руках, но ему оставалось лишь надеяться, что с почками у него все в порядке. От приступа боли сбоку Гарри решил, что либо одно из ребер было сломано второй раз, либо неподалеку от уже пострадавших было сломано новое. Он похромал вниз по лестнице с вывихнутой лодыжкой, проклиная эти ступеньки, но уже знал, что к утру все будет в порядке, если сейчас он ограничит свои передвижения.

«Первый раз, когда неплохо быть избитым. Не нужно вставать и извиняться, не прятаться и не идти в Большой Зал». Он обернулся и попробовал извернуться, чтобы посмотреть на свою спину, но тут же замер, чертыхнувшись, когда его бок вспыхнул резкой болью. «Это вряд ли пройдет так легко».

Гарри лег обнаженным на свою кровать и глубоко вздохнул, чувствуя себя полностью уставшим от похода от классной комнаты до спальни. «Снейп, наверное, отправил бы меня к Помфри. Он разозлиться, если я не схожу», — но он и раньше выживал после подобного, своими силами. Он сможет сделать это и сейчас. «Мне, блин, совсем не нужна его защита! Если я пойду в больничное крыло, я проваляюсь там еще три дня... И Снейп все равно будет зол, потому что про Флинта я ему не сказал. Решено, сам справлюсь». Он подумывал о том, чтобы использовать лед для лодыжки и поврежденного бока. Тогда к нему пришла идея. «Домашние эльфы ведь должны хранить секреты своих хозяев?». Он натянул на себя одеяло и позвал:

— Калли!

С громким хлопком эльф появилась в ванной комнате позади него, и в ужасе посмотрела на Гарри.

— Мастер Гарри, сэр! Кто сделал это с вами? Калли должна доставить мастера в больничное крыло!

— Нет!

— Нет, сэр? — переспросила Калли, выглядя растерянной.

— Нет, — повторил Гарри. — Ты не скажешь никому, что меня избили, Калли! Я позабочусь о себе сам, но мне нужен лед. Ты не могла бы принести мне льда?

— Но мастер Гарри, сэр! Вам же больно, сэр! Не заставляйте Калли хранить этот секрет, сэр! Я не могу, сэр!

— Со мной все будет хорошо, Калли, просто не говори никому. Снейп убьет меня, если узнает, что я скрываю это. Просто дай мне немного льда, и я приведу себя в порядок, прежде чем пойти на урок.

Калли недовольно сжала губы и исчезла, чтобы через секунду появиться с несколькими магическими охлаждающими пакетами.

— Ваш лед, мастер Гарри, сэр. Есть еще что-нибудь, чем я могу помочь?

— Нет, спасибо, Ка-...

Эльф уже исчезла.

* * *

Гарри пришел в класс впервые с опозданием, болезненно выпрямился, проходя мимо парт. Профессор МакГонагалл подняла бровь, удивляясь его внешнему виду, но ничего не сказала. На Чарах профессор Флитвик спросил его, хорошо ли он себя чувствует, тогда как профессор Квиррел просто кивнул ему отстраненно, когда он зашел в комнату, не заметив ни его болезненного выражения лица, ни его вынужденной позы. Так он протащил себя успешно через все занятия, и Блейз заметил это и прокомментировал:

— Ты в порядке, Гарри?

— Ммм, да, все хорошо. Я просто не выспался, я думаю, — ответил ему Гарри. «Я правда плохо спал», — напомнил он себе. — «И я точно буду в порядке. Дня через три».

Наконец занятия закончились, и Гарри вернулся в спальню с чувством облегчения, поставив себе сигнальные чары на время ужина и приложив холодные пакеты к поврежденным местам, прежде чем упасть на кровать. Двумя с половиной часами позже он проснулся и выбрался из постели, морщась и задыхаясь от ощущения невидимого ножа, пронзившего бок и подреберье, стоило ему перекатиться на бок. Он заметил, что синяк на его животе стал еще больше. Он дотащил себя до ванной комнаты и с ужасом увидел в моче кровь. «Вот это уже проблема».

Как обычно, Калли принесла его ужин ровно в шесть. Она умоляла его позволить ей привести помощь, но он отказался. После того, как она обиженно бросила ему пару слов на прощание, с участием и гневом взглянув на него, она исчезла. Гарри поел и снова заснул. Проснулся он в панике в 6:45. «Я опоздаю!».

Он торопился так, как только мог в подобном положении, в спешке наложив чары и прибыв к кабинету с гримасой боли и едва удерживаемыми слезами от рези в боку тридцатью минутами спустя. Не желая задерживаться, Гарри постучал и быстро вошел, все еще с выражением боли на лице.

— Гарри? — обеспокоенно спросил его Северус. — Что-то не так? Ты в порядке?

— Бодрячком, сэр, — «это не ложь. Я есть. То есть, я буду».

«Не верю я тебе», — подумал Снейп. Гарри никогда ему не лгал до того, так что... «Посмотрим».

— Ты опоздал на пятнадцать минут.

— Прошу прощения, сэр.

Интуиция Северуса тут же забила тревогу. «Что-то совершенно точно идет не так».

— Что задержало тебя?

— Я решил вздремнуть и проспал.

— Ты не поставил себе будильник?

— Я забыл, сэр. — «Никогда и не мечтал заснуть на первой попавшейся поверхности».

— Ладно. Ты останешься на дополнительные полчаса, чтобы исправить то время, что ты потерял. Я отпущу тебя в 10:45.

Гарри почти застонал. «Я так хочу спать».

— Да, сэр, — все, что он сказал в ответ.

«Вот оно».

— Гарри, что случилось? Ты заболел?

— Нет, сэр, все в порядке. Я просто очень устал, сэр.

— Ну что ж, — с сомнением в голосе ответил Снейп. — Сегодня ты напишешь «Опоздание, будь оно по небрежности или умыслу, является неуважением к другим людям. Я буду стараться приходить вовремя и подготовленным, независимо от моего состояния».

-Да, сэр, — Гарри сел за стол и начал писать. Час спустя Снейп прервал его, нахмурившись.

— Почему ты так устал?

— Я плохо спал, сэр, — «и это правда.... Это просто не ответ на вопрос».

— В следующий раз можешь прийти ко мне за зельем. Это отработка, а не время для сна.

— Да, сэр, — Гарри снова вернулся к строчкам и сосредоточился на том, чтобы не уснуть еще два часа, прежде чем Снейп снова не оторвал его. На этот раз Гарри вздрогнул и подпрыгнул, прежде чем согнуться от боли.

— Ты точно уверен, что ты не заболел? — беспокойство прорвалось в голосе Снейпа, и тогда Гарри начал волноваться. «Смогу ли я продержаться, пока оно все не пройдет?».

— Да, сэр. — «Я ведь не болен».

Он вернулся к строчкам на последние полчаса, с облегчением добравшись до спальни ровно в одиннадцать вечера.

Снейп смотрел на то, как он уходит, размышляя некоторое время, прежде чем вернуться к своей работе. Наконец, не в состоянии ни о чем думать, кроме странного поведения мальчика, он сдался и отправился спать. Но лежа в кровати без сна он все еще думал и находился в непривычном напряжении. «Я беспокоюсь», — наконец понял он. — «Он не доверяет мне, он бы не сказал, если что-то бы пошло не так». Конечно, но сказал бы он Помфри? Казалось, что в прошлый раз он достаточно ей доверился.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Следующий день прошел для Гарри точно так же: он вытащил себя из кровати, чувствуя себя еще более усталым, чем ложился спать, и с трудом погрузился в утреннюю рутину, дрожа и используя все, что можно, в ванной комнате, чтобы поддержать свой вес. Он с трудом высидел все уроки, заметив и утром, и днем, что синяк отличается от предыдущих и продолжает расти, а его моча все еще была розового цвета. Он дрожал на Чарах, и Блейз протянул ему свитер без единого слова, подозрительно разглядывая его. «Я...Может быть, мне стоило бы сходить к Мадам Помфри...».

И снова Гарри добрался до спальни после уроков и сел делать домашнее задание за закрытыми занавесками, прежде чем заснуть и снова забыть поставить сигнальные чары.

СССССССССССССССССССССССС

Северус работал в своем кабинете, ожидая назначенного наказания, когда мягкий хлопок известил его о прибытии домового эльфа, которого он не опознал.

— Мастер Снейп, сэр, Калли должна сказать вам кое-что, сэр, — эльф переминалась с ноги на ногу, заламывала руки, тянула себя за уши и делала все, чтобы не оставаться на месте. Каждый раз, когда домой эльф находился в таком состоянии, следовало совершенно точно обратить внимание на все, что он скажет.

— Конечно, Калли, как я могу тебе помочь?

— Это...мастер Гарри, сэр. Он... нет, нет! Калли не должна говорить вам, сэр!

Эльф схватила ближайший к ней тяжелый предмет, но Северус оказался быстрее, вырывая из ее рук тяжелый пресс для бумаги, прежде чем она ударила сама себя. Такое поведение значило лишь одно. «У него был домашний эльф. И он приказал ей не говорить мне... Плохо, очень плохо».

— Я уверен, что Гарри не хотел бы, чтобы ты себе навредила, Калли, не важно, что ты скажешь мне.

— Мастер Снейп прав. Мастер Гарри — хороший волшебник, сэр! Обращается с Калли очень, очень хорошо. Калли не должна ослушаться Мастера Гарри! — она снова протянула руку, на этот раз за кочергой рядом с небольшим камином в углу, и Северус снова опередил ее. «Не работает». Он вежливо схватил эльфа и удержал обеими руками, чтобы она не пыталась снова до чего-нибудь дотянуться.

— Что происходит, Калли? Что ты пытаешься сказать мне? Гарри в неприятностях? — «Он будет», — подумал Северус. — «Не знаю, что происходит, но бедная Калли так расстроена из-за этого». Казалось, эльф спорит сама с собой, выдавая слова один за одним то убеждая себя, то сомневаясь.

— Плохой...волшебник...он...НЕТ! Плохой эльф! СЕКРЕТ! Повредил... Мастера... Гарри...Сэр. Мастер Гарри...спит, сэр... Калли...не может... НЕТ! Не может разбудить его, сэр...

— Где он? — Северус в ужасе посмотрел на нее.

ГПГПГПГПГГПГПГПГПГПГПГПГПГГППГГПГПГПГПГПГП

Гарри проснулся в тепле, уюте и таким же здоровым, как чувствовал себя еще до того, как Флинт переговорил с ним в Четверг. «Как круто. Я, должно быть, сплю или что-нибудь в этом роде». Затем он начал оглядываться и понял, что находится в больничном крыле и что его синяки исчезли. Его вылечили. «Нет», — понял он. — «Я не сплю. Я покойник. Скоро меня убьют».

«Так, стоп, это не моя спальня… Ох, Больничное крыло. ВОТ ЖЕ ДЕРЬМО». Гарри быстро оглянулся по сторонам, обнаруживая себя на подоконнике, куда он забрался, проснувшись посередине ночи. Он сразу же заметил, как мадам Помфри заходит в комнату, и тут же прикрыл глаза, наблюдая за ней. «Вот, смотри, я сплю. Не надо меня трогать. Просто дай мне поспать и сделай вид, что я не лежу тут клубочком на подоконнике». Однако это не сработало, и целью мадам Помфри определенно было его разбудить: едва зайдя в комнату, она тут же направилась к Гарри. Когда она была в двадцати футах от него, он открыл глаза и сел.

— Доброе утро, — поприветствовала она его на едином дыхании. — Будь добр, прими это ради меня, пожалуйста. — Ее движения были быстрыми и профессиональными, она протянула Гарри пузырьки, и Гарри почти поморщился. Он не думал, что она тоже рассердится.

— И для чего это? — почти что робко спросил он.

— Крововосстанавливающее, Костерост и еще одно для почек. У тебя была тяжелая степень анемии, твоя левая почка почти не работает, да и к тому же сломано два ребра. Но ты, вероятно, и так знал это. Боль от ребер и огромное количество крови в моче сложно не заметить. — Она развернулась и вышла из комнаты так же стремительно, как и вошла, бросив напоследок: — Когда выпьешь, я позову к тебе гостя.

Гарри посмотрел ей вслед, проглатывая зелья, его глаза горели.

К тому времени, когда его глаза снова стали нормально видеть, Гарри уже знал, кто был его гостем, и c долей волнения смотрел, как Блейз устраивается на его подоконнике. Они посмотрели друг на друга с минуту: Гарри с гордостью, а Блейз с прохладцей. Гарри отвел взгляд первым.

— Ты мне солгал.

— Я знаю, прости. — Гарри не мог смотреть ему в глаза.

— Пообещай, что в следующий раз, когда поранишься, ты обязательно скажешь об этом кому-нибудь.

— Но я не могу! — уставился на него Гарри.

— Тогда ты не прощен, — холодно ответил Блейз и собрался уходить.

— Я больше не буду тебе врать! — отчаянно воскликнул Гарри.

— Еще как будешь, — усмехнулся Блейз. — Я не настолько ничтожный друг, чтобы смотреть, как ты умираешь. Если ты скажешь мне о своей травме, то я помогу. Но ты не скажешь мне. Мне придется привыкать быть вечно обманутым. Не волнуйся, остальные трое не злятся на тебя. Гермиона не оправилась от шока, узнав, что ты едва не умер, — она просто плачет. Рон цепляется за нее так, как будто наступил конец света, а Тео не улыбался три дня. Они будут рады увидеть, что ты очнулся.

Он ушел.

«Не нужно мне было приходить в себя, — подумал Гарри, и слезы текли по его лицу. — Теперь все ненавидят меня».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

В этот же день чуть позже к нему зашла мадам Помфри и протянула ему сумку с приложенной запиской, написанной кривым почерком.

«Я все еще злюсь, но хочу, чтобы тебе стало лучше. Надеюсь, тебе понравится».

Внутри сумки оказалось целое ассорти сладостей: шоколадные лягушки, бобы Берти Боттс со всевозможными вкусами, несколько шоколадных шаров и даже парочка Лучшей взрывающейся жвачки Друблс.

«Может быть, он не так уж и ненавидит меня».

Гарри попробовал пару жвачек, взрывая большие пузыри по всему Больничному крылу, но это не подняло ему настроение. Мадам Помфри все еще не разговаривала с ним кроме необходимого, и Блейз не пришел еще раз навестить его. Ему все еще было, чего ждать этим вечером, — его наказание, раз он пришел в себя.

«Я в самом деле проспал три дня? Какая разница…»

Он как раз не ждал этого наказания, особенною если принять во внимание то, что Снейп не искал его в Больничном Крыле, как Гарри на то рассчитывал. В прошлый раз этот человек специально дотерпел до отработки, чтобы разобраться с ним, и это точно не сделало наказание приятнее.

«Если он не вдарил мне за драку, он вряд ли что-то сделает со мной за это… Не думаю».

Однако у него была пара идей относительно того, что этот мужчина все же МОГ с ним сделать, и среди них приятных не было.

Наконец Рон, Тео и Гермиона пришли навестить его. Очевидно, они все же пересеклись с Блейзом, потому что вместо конфет они принесли кое-что другое: Рон принес бутылки сливочного пива, которые, по его словам, он достал у домовиков, тогда как Тео пришел с медвежонком, гласящим «Скорее выздоравливай», который менял около шести или семи ярких цветов.

— Он напомнил мне тебя, — прокомментировал, улыбаясь, Тео.

Гермиона каким-то образом достала связку магглоподобных гелиевых шаров, которые она привязала к изножью его кровати.

— Знаю, они глупые, — смущенно произнесла она, — но выглядят вполне жизнерадостно. — Ее глаза были покрасневшими.

— Они классные, — ответил Гарри, улыбаясь. — Иногда я люблю глупые вещи. — Он надеялся, что это отвлечет его от того, как отчаянно смотрели эти трое, а так же от вопиющего отсутствия Блейза. Повисшее молчание прервал напряженным вопросом Рон:

— Почему ты не сказал нам ничего, дружище? Мы бы помогли тебе.

— Мне не нужна была помощь, Рон, я в порядке.

— Неудивительно, что Блейз так злится. Прости, друг, но ты несешь бред.

Разговор перешел на другие темы, но у Гарри не было сил вести беседу: они оставались с ним еще полчаса, а затем наконец ушли, когда он задремал.

Мадам Помфри пришла сразу же после их ухода проверить его и дать еще пару зелий. Она сказала, что он может идти, куда хочет, как только проснется, если пообещает, что к ночи вернется в лазарет. Гарри быстро заснул, испытав огромное облегчение оттого, что ему не придется больше пропускать занятия.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри проснулся от того, что его мягко клевала Хедвиг. «Как она попала сюда?» — удивился он, игнорируя принесенное ею сообщение и предпочитая с облегчением почесывать ее мягкие перья. Его хотя бы не ненавидела Хедвиг. «Как и все твои друзья. Хватит так драматизировать». Гарри не мог выбросить из головы слова Блейза и был благодарен за краткий отдых, вызванный появлением Хедвиг. Принесенное ею сообщение все же было чем-то менее приветливым:

«Поппи сообщила мне, что после полудня вы можете покинуть Больничное Крыло. Я ожидаю увидеть вас, как обычно, в семь. С.С.»

Гарри застонал, стоило ему заметить, что уже шесть часов, но все же продолжил гладить Хедвиг, посылая мысленные слова благодарности Хагриду за то, что помог ему получить ее. Она даже не знала о его неискренности, а потому не могла на него злиться. Она не задавала также неудобных вопросов. «Это, вероятно, единственная причина, почему я не лгу ей, — угрюмо подумал Гарри. — Такой вот я друг». Но Блейз сказал, что ему придется привыкать быть обманутым. Значит ли это, что он будет хотя бы где-нибудь поблизости? Даже если он думал, что Гарри — тупица? Он же подарил Гарри конфеты… Но не пришел навестить снова. Злилась ли на него Калли? Она и раньше злилась, когда он приказывал ей не рассказывать про него. Но как тогда Гарри попал в Больничное крыло, если это не она рассказала? Может, ему не стоило волноваться о том, была ли она рассержена.

К моменту, когда нужно было уходить, Гарри был в глубокой депрессии. Он осторожно встал с подоконника, чувствуя легкую слабость и благословенное отсутствие боли, а затем направился в подземелья.

СССССССССССССССССССС

Гарри силился сохранять свою обычную вызывающую позу и не отводить взгляд, когда Снейп взглянул на него с другой стороны стола. Так трудно было быть гордым и независимым, когда он чувствовал себя так отвратительно. «Вот еще один человек, который будет на меня орать. Отлично».

— Почему я зол на тебя, Гарри?

«Потому что по каким-то причинам тебя волнуют мои поступки? Откуда я знаю?»

— Потому что вы придурок? Не знаю.

— Сильно в этом сомневаюсь. Присаживайся.

— Я нарушил ваши глупые правила, — с пылом произнес Гарри. «Ты не стал бы злиться, если бы изначально оставил меня в покое. Этих правил вообще не должно было существовать».

— Для начала неплохо. Которое из них? И будь повежливее.

Гарри вызывающе поднял подбородок, но после того, как он не ответил, в голосе Снейпа появилось настоящее раздражение.

— Почему бы мне не дать тебе подсказку? На твоем лице присутствует огромный синяк, которого, очевидно, не было в прошлый раз, когда я видел тебя на отработке.

«Вот дерьмо, а я надеялся, что он этого не заметит». Гарри выпрямился и гордо ответил:

— Я на свои травмы не жалуюсь.

— И это все? — Тон голоса Снейпа подошел к опасному краю.

Гарри молчал.

— Прекрати придуриваться, Гарри! — рявкнул профессор.

Гарри вздрогнул и вдруг решил, что он слишком устал и расстроен, чтобы спорить. «Какая ему разница, что я скажу? Давай просто покончим с этим».

— Ладно, я скрыл их от вас.

— Ладно, а остальное? Что ты сказал мне, когда я спросил тебя о твоем состоянии в прошлый раз?

— Я сказал, что я в порядке, и это была правда!

— В порядке? Ты называешь ВНУТРЕННЕЕ КРОВОТЕЧЕНИЕ порядком? Ты явно не в себе, если так считаешь.

Гарри ответ взгляд. «Лги, как будто тебе есть дело до его реакции на правду…» Гарри некоторое время утешался этой мыслью, но, очевидно, это не сработало. Я не лгу из-за его реакции, я не хочу иметь дело с Больничным крылом и не считаю, что оно мне надо.

— Нет, сэр.

— Ты знал, что у тебя кровотечение? Ты знал, что значит синяк и кровь в моче?

— Да, сэр.

«Конечно, знал», — вдруг понял Снейп. Неудивительно, что он думал, будто все пройдет само: вероятно, он уже переживал это раньше. Но, черт возьми, он сказал Поттеру сообщать о всех травмах, чтобы он мог оказать ему помощь. Мальчишка почти умер! И теперь он говорит, что знал, насколько тяжелым было его состояние? Гнев Снейпа вспыхнул снова так же быстро, как погас до этого.

— И ты ничего не сказал? Ты сказал, что ты в порядке? Ты предпочтешь умереть, нежели сказать мне правду? — «Дело во мне? Он настолько ненавидит меня?» Эта мысль причиняла Снейпу боль, и принять ее было трудно.

— Нет, сэр.

— Но почему? — Гарри не хотел отвечать на этот вопрос. Теперь это все казалось таким глупым! Он просто потряс головой.

— Гарри, твоя ложь почти стоила тебе жизни. Скажи мне, почему это было так важно? — «Как мне предотвратить это в будущем? Пожалуйста!»

— Я не врал! Я сам могу о себе позаботиться!

«Ох, да ради всего…»

— Я нашел тебя без сознания от потери крови на твоей кровати. Единственная причина, почему ты до сих пор еще жив, — это любовь твоей домовички, которая ослушалась тебя, видя, что ты умираешь. Это точно не называется «в порядке». Очевидно, что кому-то следует позаботиться о тебе. Как я должен защищать тебя, если ты даже не говоришь мне, что умираешь? — Его голос надломился от испытанного переживания, и Гарри посмотрел на него с возрастающим страхом и гневом.

— Да как вы не понимаете? Вам. Не. Надо. Защищать. Меня! Вам. Надо. Оставить. Меня. В покое! Я чертовски хорошо забочусь о себе, я занимался этим десять лет!

— Ты вообще слушаешь меня? Ты почти погиб!

— Да плевать, это мое личное дело!

— Но не мое? А как насчет твоей матери, Гарри? Она позволила бы тебе умереть? Или твои друзья? — Гарри покраснел, начиная испытывать вину.

— Им все равно.

— Извини, «им все равно»? — Снейп недоверчиво посмотрел на него. — А ты с ними говорил уже?

— Блейзу точно, а остальным может быть и нет.

— Готов спорить, мистер Забини зол на тебя. — Снейп смягчился, услышав отчаяние в голосе мальчика.

— Да. — Гарри постарался показать, что ему все равно.

— Так почему ты говоришь, что ему все равно, если он зол?

Гарри поднял голову, стараясь продемонстрировать безразличие.

— Он не пришел навестить меня вместе с остальными. Когда я очнулся, он накричал на меня и просто ушел.

«И прислал мне конфеты», — напомнил себе Гарри. — «Он мог заходить».

— Почему он кричал на тебя?

— Не ваше дело! — «Не хочу об этом с тобой говорить».

— Это правда. — Снейп изучал его с минуту, затем вздохнул. — Если ты действительно не хочешь говорить об этом, я не настаиваю. В самом деле?

— Спасибо, — прошептал Гарри.

— Что ж, вернемся к другому вопросу. — Гарри скривился. «А если мне не нравится этот разговор?»

— Ты мне солгал.

Нет, это точно не хороший разговор.

— Ладно, ладно! Я вам соврал! И что вы будете с этим делать?

— Пока ничего: мы еще не закончили наш разговор. Какие еще правила ты нарушил?

Ну что такого важного в этом разговоре? «Почему тебе вечно хочется разговаривать о всякой фигне?» Гарри это ненавидел. «Я думаю, достаточно разговоров».

— Никакие, только одно. Вы говорили мне не скрывать свои травмы, я скрыл. Я солгал. Накажите меня. Вы все равно это сделаете. — «А все же, что я еще сделал? Что я забыл?»

— Гарри, что я попросил тебя сделать, когда завхоз Филч разобрался с тобой? — проигнорировал его реплику Снейп.

«Да, я помню это».

Гарри наконец опустил глаза. Меня никогда не били в первую очередь.

— Я не хочу вашей защиты, сэр.

— Плохо. Она у тебя есть.

Прямое утверждение застало Гарри врасплох, и он вдруг почувствовал себя очень, очень глупо. Надо было избежать этого. Очень нужно было.

— Ну так что, Гарри, какое еще правило ты нарушил?

— Вы уже знаете.

— Да, но я хочу, чтобы ты мне сказал.

— Хорошо, ладно, — пусть так. — Я не сказал вам о Капит… Парне, который гнался за мной.

«Ну, не так сложно. Я знаю только четверых людей в этой школе, которых зовут «Капитаном», и только трое из них мужчины. Я сильно сомневаюсь, что Вуд или Дэвис могли побить Гарри».

— Капитан Флинт, Гарри?

— Нет! — «ЧЕРТ!» Гарри сжал губы.

— Не стоит мне сейчас врать, мистер Поттер.

Гарри вздрогнул, и первые мурашки страха пробежались вдоль спины. Он только потом понял, что Снейп очень редко звал его по фамилии, и то, когда был очень зол.

— Ну и что дальше? Да, чертов Маркус Флинт. Какая разница? Что вы с ним сделаете — назначите наказание? Вы ничего не можете, профессор. Вы даже избавиться от него не сможете, только если Дамблдор не даст свое разрешение. Вы даже, возможно, сказать никому не сможете, кроме глупого директора, и вы не хуже меня знаете, что он тоже ничего не сделает.

— Ты принижаешь мои возможности, — усмехнулся Снейп. «Спасибо, Гарри, это все, что мне было нужно узнать». Его улыбка была далека от дружелюбной, и Гарри похолодел еще больше, помня, как Снейп отреагировал на Филча. «Я могу просто натравить Пожирателя Смерти на пятикурсника… он же ничего не сможет ему сделать, да? А знаете что? Мне плевать. Вообще. Он может хоть подвесить Флинта за лодыжки, я просто посмотрю на это».

— Тем не менее, нам следует разобраться еще с одним делом. Нам следует обратить внимание на еще одну важную деталь. Твоего домовика.

Калли. Он вдруг вспомнил, что про нее было сказано раньше. Она рассказала про меня, маленькая…

— И что с ней?

— Ты плохо обращаешься с ней.

— Я — что? Я ничего такого не делал?

— Сделал. Ты заставил ее ослушаться. Ты знаешь, что это значит для домовика ослушаться?

— Я ее не заставлял! Она сама разболтала про меня! Я должен был — не знаю — сжечь ее или что-то такое!

— Она спасла твою жизнь!

— Я приказал ей не делать этого!

— Именно, ты попросил ее сделать то, что она не может сделать! Как ты мог приказать ей просто позволить тебе умереть? Ты даже не знаешь, что ты с ней сделал!

— Да мне плевать, что я с ней сделал! Маленькая идиотка сама виновата!

«Есть только один путь заставить его понять, — с сожалением подумал Северус. — Ни одному из нас это не понравится». Северус не хотел переживать это снова.

— Ну что ж, хочешь узнать, что сделала она? Что ты сделал с ней? Как она это приняла? Я видел ее. Посмотри на меня, и я покажу тебе.

Гарри колебался, не понимая, о чем говорит мужчина.

— Гарри, посмотри на меня.

Гарри посмотрел выше, встречая его взгляд, и обнаружил себя в углу комнаты, а не перед столом, смотря, как Снейп сидит за столом и исправляя работы. С легким хлопком появилась Калли, и Гарри в ужасе и непонимании смотрел, как она пытается ударить себя пресс-папье и кочергой, прежде чем Снейп остановил ее. Он смотрел, как она передает свое сообщение, ослушавшись его приказов. Снейп вылетел за дверь сразу же, как она наконец призналась, где был Гарри. Гарри с опозданием понял: это были воспоминания Снейпа.

Затем Гарри оказался в спальне, смотря на себя сверху вниз, когда Снейп ворвался туда, а за ним Калли, рыдающая и заламывающая руки.

— Он мертв, сэр? Калли опоздала, Хозяин Снейп, сэр? Калли извиняется, сэр! Хозяин Гарри приказал никому не говорить, сэр! Калли — плохой домовик, сэр!

Внимание Гарри было приковано к Снейпу в тот момент, когда мужчина произнес какое-то заклинание над его отвратительной гематомой на животе, прежде чем выругаться. Но Снейп никогда не матерился. Гарри недоверчиво смотрел, как мужчина приказал домовику оставаться с ним и не причинять себе вред, прежде чем аккуратно поднять Гарри на руки, словно маленького ребенка.

Гарри молча следовал за ворвавшимся в Больничное крыло Снейпом, он кричал на мадам Помфри. Женщина побледнела, увидев Гарри. «А ведь я действительно плохо выгляжу», — осознал Гарри, смотря на свое обмякшее тело в руках Мастера Зельеварения. Этот Гарри в воспоминаниях был белым, как простыня, а его губы посинели. Гарри смотрел, как мужчина максимально аккуратно положил его на одну из чистых больничных коек, а затем снял с него футболку. Хотя лицо мужчины застыло в мрачном выражении, Гарри мог сказать, что он не рассержен. Но если это не злость, тогда что это? Он ведь точно не счастлив.

Внимание Гарри снова было приковано к Калли, которая воспользовалась тем, что Снейп отвлекся, и сильно ударилась головой о ближайшую стену. Он не мог помочь ей — но звал ее:

— Калли, нет! Остановись! Калли, я приказываю тебе! Пожалуйста! — Но она не могла его слышать.

«Я ведь на самом деле не здесь», — вспомнил он. Но как веселый, заботливый домовик мог так себя вести?! Слава богу, Снейп услышал ее и наложил странное заклинание — Петрификус Тоталус — и поймал Калли прежде, чем она упала на пол. Она была такой же твердой и недвижимой, как доска. «Бедная Калли», — подумал Гарри. Она ведет себя так просто потому, что ослушалась его? Спасая его жизнь?

Время пролетело с огромной скоростью: Гарри оставался на месте, но комната двигалась вокруг него, и между каждым светлым промежутком словно быстро перематывалась пленка. Мадам Помфри стояла у одного края кровати, затем у другого, затем в себя в кабинете, когда Снейп мерил шагами комнату или сидел в кресле, но не уходил. Наконец женщина ушла, а Снейп остался, продолжая вышагивать. К тому моменту, когда с Калли спало заклинание, она села рядом с Гарри, просто плача и не пытаясь больше себе навредить.

Каждый раз, когда мадам Помфри уходила, мужчина подходил и проверял пульс Гарри на его запястье, или просто смотрел за ним, или убирал прядь волос с его лица. Нет, это нереально. Этого не может быть. Это не Калли. Это не Снейп. Но время шло: небо светлело, когда Снейп наконец сдался и присел на кровать Гарри, рядом с Калли, останавливая ее каждый раз, когда она забывала или игнорировала приказы Снейпа и пыталась найти способ добраться до стены. Иногда она принималась умолять Снейпа:

— Калли должна наказать себя, сэр! Калли должна была сказать раньше, сэр! Нет! Калли должна была слушаться хозяина Гарри, сэр! Калли — плохой домовик, Хозяин Снейп, сэр!

«Все в порядке, — напомнил себе Гарри. — Это все неправда».

Часы шли, и Гарри смотрел, как Снейп боролся со сном по мере того, как вставало солнце, а затем снова темнело. Как долго он вообще собирается оставаться здесь? Наконец пришла Мадам Помфри и проверила его состояние.

— Он стабилен, Северус. Пора тебе поспать.

— Я уйду, мадам, — одарил ее холодным взглядом Снейп, — когда он будет больше, чем просто стабилен. У вас наверняка есть более важные дела, нежели время моего сна.

— Тогда хотя бы воспользуйся койкой, Северус! — раздраженно заметила мадам Помфри, затем добавила. — Мальчику не станет легче оттого, что ты изводишь себя до изнеможения и сам станешь моим пациентом.

— Я не…

— Изводишь себя? Неважно, как ты называешь бдение ночью над ребенком, мне это не нужно! Тебе нужно поспать, или я силой волью в тебя зелье, как мы сделали это с Гарри!

Снейп занял одну из расположенных рядом кроватей, слегка присев на нее, и заявил:

— Довольна?

— Ты отлично знаешь, что это не то, что я имела в виду. Тебе нужно поспать.

— Тебе надо волноваться о своем пациенте. Ты же колдомедик. Разве ты не лечишь людей? Так вот и лечи его, черт возьми!

— Так же, как и тебе предполагается защищать его, Северус?

Северус выглядел так, словно его ударили, и мадам Помфри побледнела:

— Извини, Северус, я не должна была говорить такого. Я просто переволновалась, я…

— Оставь меня.

— Я правда прошу прощения.

Мадам Помфри наконец сдалась и ушла, и Снейп немедленно покинул кровать, поставив кресло обратно к кровати Гарри. Гарри слышал его бормотание:

— Не смей мне умирать, Поттер, глупый мальчишка. Ты должен жить, слышишь меня? Ты будешь жить и совершать идиотские поступки вроде покраски моей чертовой двери и разбрасыванием животного дерьма в моем кабинете. Ты не умрешь, понял? Умрешь, и я тебя сам убью, клянусь. Приму предложение Филча и подвешу за большие пальцы ног, я поставлю тебя в этот чертов угол, который ты так ненавидишь, до тех пор, пока ты не повзрослеешь. Можешь кричать на меня, проклинать, пропускать мои занятия, когда захочешь, но не смей умирать. Я еще не закончил делать твою жизнь невыносимой, понял меня? Ты будешь жить!

«Это не Снейп. Нет. Все неправда. Я не мог так навредить Калли, и Снейп… Он совсем не переживает. Это все ложь, это Снейп все нарочно выдумал, потому что он отвратительный засаленный мерзавец».

Наконец Гарри снова вернулся в свое тело, в кабинет к Снейпу.

— Ну что, Поттер, теперь ты понял?

— Это все ложь, вы это придумали… — пытался выкрутиться Гарри, будучи расстроенным. Пожалуйста, это должна быть ложь!

Снейп заметил мелькнувшее выражение паники на лице Гарри, услышал ее в голосе, и его гнев утих.

— Я никогда не лгал тебе и не лгу сейчас.

— Вы не можете этого доказать.

— Позови своего домовика, Гарри, — вздохнул Снейп.

«Нет! Я не могу ее сейчас увидеть! Что я ей скажу? Если он не лжет…»

— Либо ты прав, и ее появление не принесет тебе вреда, или прав я, и тогда тебе все равно нужно поговорить с ней, чтобы все исправить. Позови ее, Гарри.

Он был прав. Гарри опустил глаза и напряженно позвал:

— Калли?

Калли появилась немедленно и тут же бросилась в ноги Гарри.

— Хозяин Гарри, сэр, Калли извиняется, сэр... — Вокруг ее глаза был синяк.

— Калли…

— Пожалуйста, не дарите Калли одежду, сэр! Я исправлюсь, сэр!

— Калли, пожалуйста… — Гарри начинал расстраиваться.

— Но вы умирали, сэр! Пожалуйста, хозяин, сэр…

— Калли, ПРОСТИ МЕНЯ!

— Калли накажет...

— Нет! Пожалуйста, не делай этого. Ты спасла мою жизнь, Калли. Я… Я должен извиниться перед тобой. Пожалуйста... пожалуйста, прости меня. Я не должен был запрещать тебе это.

— Хозяин просит у Калли прощения, сэр?

— Да, Калли, пожалуйста. Ты не сделала ничего плохого. — Затем он добавил шепотом: — Я сделал.

Калли раздумывала с минуту, затем выпрямилась и посмотрела на него.

— Калли умоляет вас не приказывать так, сэр.

— Я знаю, Калли, прости меня. — Гарри отвел взгляд.

— Хозяин едва не умер, потому что Калли не смогла помочь, и хозяин не позволил, сэр.

— Я не хотел, чтобы кто-нибудь узнал!

— Калли не так легко простить, сэр, — расстроенно смотрела на него Калли.

Глаза Гарри начали гореть. Нет, и она туда же!

— У хозяина есть приказ для Калли, сэр?

— Нет, спасибо, я…

И снова Калли исчезла, не дав ему возможности договорить.

Северус смотрел, как второй раз за день по щекам Гарри потекли неконтролируемые слезы.

— Гарри…

— Оставьте меня в покое, — прошептал Гарри, отводя взгляд. — Пожалуйста.

«Я не могу наказать его сейчас», — понял Снейп. Он чувствовал себя монстром.

— Ну что ж, можешь уйти, если хочешь, но я советую тебе подумать о своем поведении. Свободен.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри принял предложение Снейпа и вышел из кабинета, меняя свое лицо на лицо маггловского мальчика, которого он видел перед тем, как отправиться в Хогвартс. Есть надежда на то, что, если его никто не узнает, его никто и не тронет. Ему предполагалось думать о случившемся — и это последнее, чем он хотел заняться. Он направлялся к озеру, чтобы плюхнуться под дерево, стараясь игнорировать мысли, которые так рвались нарушить его контроль над сознанием. Он справлялся с этим пять минут, но затем картинки все же ворвались в его голову: Калли, упавшая к его ногам, синяки на ее лице, как она сказала на своем странном языке домовика, что не может простить его. Изможденный и вымотанный, он уронил голову на руки.

Он плакал на протяжении пятнадцати минут, когда заметил, как кто-то приближается к нему по газону. Когда человек приблизился, Гарри понял, что это Блейз, и тут же отвернулся. Блейз сел рядом с ним и в следующую секунду убрал волосы, обнажая все еще заметный шрам на лице. «Черт, я забыл его скрыть».

— Знаешь, — начал разговор Блейз. — Это очень маленькое место. Новости не проходят незамеченными.

Гарри отвернулся от него еще дальше, ужасаясь намеку. Блейз это проигнорировал.

— Так вот, поговаривают… Что я вроде как не дал тебе шанса.

«Нет, не дал».

— А я больше не хочу, оставь меня в покое.

— Тогда почему ты здесь? Разве ты не должен быть в другом месте? На отработке, например?

— Снейп позволил мне уйти. Хочет, чтобы я «подумал над своим поведением», — нехотя ответил Гарри.

— Звучит не очень весело.

— А это совсем не весело.

— И что, именно это ты и делаешь?

— Ты вообще когда-нибудь пытался не думать ни о чем? — раздраженно спросил Гарри. — Разве я не просил тебя уйти?

— Справедливо. Ну и что дальше?

— Жизнь идет своим чередом, вот что дальше.

— Извини.

— Ты не виноват.

— Виноват. Ну, отчасти.

— Я же сказал, что извиняюсь, — пробормотал Гарри, вспомнив их предыдущий разговор.

— Хочешь сделать это еще раз? — хмуро посмотрел на него Блейз.

— Я не знаю, — сконфуженно покачал головой Гарри. — Я... ненавижу лазарет. Я хотел сам себя вылечить. Я не виноват в том, что облажался. Даже не я начал драку! Я просто хотел уйти, подлатать себя, может и очень медленно, да и забыть, что это вообще случилось. А вместо этого все ненавидят меня, и даже ты.

— Ты напугал нас. Ты почти умер, и даже когда мадам Помфри сказала, что ты идешь на поправку, ты все равно плохо выглядел. Вот… вот почему я так разозлился. Я не хочу, чтобы это повторилось. Как мы можем позаботиться о тебе, если ты даже не говоришь нам, что умираешь? Когда ты лжешь даже в ответ на наши вопросы?

— Снейп сказал точно так же. Почему вы все считаете себя обязанными заботиться обо мне? Я не ребенок, я сам могу о себе позаботиться! Если бы ты сдался, то не разозлился бы на меня, когда я не сказал тебе. Мне не нужна твоя помощь!

— Гарри... — Гарри неожиданно понял, что Блейз смотрит так, словно Гарри может его ударить — обиженно и зло. — Ты хочешь, чтобы мы отстали от тебя? Оставили тебя в покое? Хочешь, чтобы мы тебе не помогали, когда тебе нужна помощь?

Ну почему это так его ранит?

— Я просто не понимаю, почему вы все так из-за этого переживаете! Пострадал я, вы тут причем? Ты, Снейп, Помфри, даже Калли! Ну почему вам всем просто не отвалить от меня?

— Потому что, — Блейз неловко отвел взгляд, — ну, я думаю, нам есть до тебя дело! Мы не хотим видеть, что тебе больно. Ну почему ты этого не понимаешь? Мы хотим, чтобы ты был в безопасности, счастлив, потому ты что-то значишь для нас, ты мой друг, ты подопечный Снейпа, «хозяин» Калли. Ты важен нам. Когда ты счастлив, то счастливы и мы, когда грустишь, это расстраивает нас. Мерлин, Гарри, ты ведешь себя так, словно до тебя никому никогда не было дела!

— Я чертовски хреновый «хозяин». — Последнее Гарри комментировать не стал, вместо этого указав на ошибку в логике Блейза.

— Я видел, как она себя вела, — скривился Блейз. — Она в порядке?

— Не знаю. Она почти не разговаривает со мной, ненавидит меня. Не то чтобы я этого не заслужил… — горько произнес Гарри.

— Если она хорошо тебя знает, — мягко похлопал его по плечу Блейз, — она знает, что ты этого не хотел. Она вернется.

Гарри решил игнорировать эту сияющую надежду, подумав об изъяне в логике Блейза.

— Ты также считаешь, что Снейпу есть до меня дело. Ты вообще понимаешь, что ты говоришь?

— Да, Гарри, — странно посмотрел на него Блейз. — Я говорю о мужчине, который провел три дня безвылазно менее чем в десяти футах от твоей постели. Ставлю любые деньги, он никогда не делал ничего подобного для другого студента.

Гарри просто молча смотрел на него, осознавая, что Блейз говорит, и новые картинки потоком хлынули в его мозг: воспоминания Снейпа, которые подтвердила Калли. Снейп разговаривал с ним, пока он был без сознания, отчаянно угрожал и просил не умирать. Этого не могло быть. Обеспокоенное лицо Снейпа, когда он нес Гарри в лазарет, его изматываюшее решение не спать, его выражение лица, когда мадам Помфри обвинила его в травмах Гарри. Нет, нет, нет. Черт, это неправда. Это ложь. Мадам Помфри сказала что-то в одном воспоминании — что-то о присмотре за ребенком? И волнении? Это не Снейп.

Затем Гарри начал вспоминать и другие моменты: злость Снейпа на Филча, его прямое объявление защиты. Его речь о том, что Гарри не урод, о заботе о детях. Внезапно еще более скрытые воспоминания приобрели иной смысл: Снейп позволил ему не стоять лицом в угол, когда это привело Гарри в ужас, даже несмотря на то, что мужчина был зол, его тихие шутки, его злость, когда Гарри подвергал себя опасности, его терпимость к бесчисленным проделкам Гарри. Он называл его Гарри, просматривал его тесты, и даже привел Тонкс для присмотра за ним, хотя она мастеру зельеварения не нравилась. «Нет. Он ненавидит меня. Он существует, чтобы выводить меня из себя». Снейп позволил Гарри уйти, и даже дважды, хотя сейчас он должен был быть наказан.

Взрослые никогда не извиняются. Но Снейп извинился. Может быть, фотографии тоже не должны были причинить боль?

— Ты… ты правда думаешь, что ему есть дело до меня? — все еще с сомнением спросил Гарри, но Блейз ответил уверенно:

— Да, Гарри, я действительно так думаю.

— И это… поэтому он так злится? — «Как такое может быть?»

— Да, вполне.

— Объясни мне, почему, еще раз? — «Я не уверен, что когда-нибудь смогу это понять».

— Он волнуется за тебя, поэтому, когда ты страдаешь, он обеспокоен, напуган. Когда ты в порядке, то все, о чем он думает, — что ты придешь к нему и скажешь правду сразу же. Поэтому он так злится. Потому что он был напуган. И это отчасти твоя вина. Потому что ты не сказал ему, что ты пострадал.

— Подожди, так он сердится потому, что испугался?

— Да. — Гарри почти слышал в продолжение: «Я же сказал это уже три раза».

— Мы точно о Снейпе сейчас говорим? Испугался?

— Испугался того, что ты мог умереть. Конечно, испугался. И я испугался.

«Это все равно какая-то бессмыслица. Его страх за мою жизнь означает… что он не хотел, чтобы я умер. Что он беспокоился. Это ненормально».

— Тогда мне нужно, наверное, извиниться. Я не знаю.

— А перед Снейпом не хочешь извиниться?

Это снова поразило Гарри. Он провел три дня, просто смотря за тем, как я дышу. Три дня.

— Э-э-э…. Не знаю. — Он чувствовал потребность сказать правду. — Наверное, нет.

— Может, тебе все же стоит, — тихо сказал Блейз.

— А может, мне просто не хватает смелости?

— Да, понимаю, — кивнул Блейз, — злая летучая мышь подземелья и все такое. — Тон его голоса потеплел, и Гарри напряженно спросил:

— А ты все еще… злишься на меня?

— Немножко, — серьезно ответил Блейз. — Ты все еще не пообещал мне рассказать о подобном в следующий раз. Ты скорее сказал, что снова мне соврешь, а врать о подобном — просто идиотизм, Гарри. Это может тебя убить.

— Я знаю, — вздохнул Гарри.

Блейз посмотрел на него, и гнев снова стал слышен в его голосе:

— Пожалуйста, я не заставляю тебя, но, умоляю, позаботься рассказать хоть кому-нибудь в следующий раз. Я знаю, Снейп тебе не очень нравится, но он не единственный заинтересован в этом, Гарри.

Он ушел, а Гарри снова вспомнил то, что он раньше сказал о реакции Тео, Гермионы и Рона, снова увидел избитое лицо Калли в своем сознании. Казалось, что Блейз почти простил его, но Калли, похоже, не сможет сделать то же. Обычно Калли такая… счастливая. Даже больше того, она была упрямым маленьким существом, всегда хлопотала вокруг него, сложив руки на коленях, настаивала, чтобы он больше ел, потому что: «Вы такой худенький, хозяин, сэр! Это неправильно, когда хозяин Калли — сплошные локти и коленки!» А теперь она словно раб. Он словно сам врезал ей по лицу. Еще больше расстроенный, Гарри отправился в свою спальню, чтобы взять сумку с книгами и вернуться в лазарет. Он не пропустил ни одного занятия, но не занимался целую неделю, так что ему придется постараться, чтобы закончить все домашнее задание вовремя.

На следующий день Гарри постарался уделить все внимание занятиям, чтобы избежать новых неприятных мыслей, но делал это он с опущенной головой, особенно на Трансфигурации. МакГонагалл все занятие поглядывала на него, и Гарри поймал себя на мысли, что он не может посмотреть ей в глаза. Обычно он всегда смотрел в ответ, но в этот раз он думал: «Неужели я и ее боюсь?» И не мог отреагировать гневом, как обычно.

Наконец, она встала перед Гарри и аккуратно сжала его плечо, заставляя посмотреть на нее. Она слегка улыбнулась, и он достаточно расслабился, чтобы улыбнуться в ответ. Слава Мерлину. Гарри нравилась профессор МакГонагалл: она позволяла ему проводить время (или прятаться) в общей гостиной ее факультета бесчисленное количество раз, и не относилась к нему как-то иначе, чем к своим студентам. Ее прощение только усилило это чувство. Если бы все прощали так же быстро.

Минерва смотрела на своего псевдольвенка через весь класс. Видя, как он входит и выходит из гостиной Гриффиндора большую часть времени и слыша о его… семейных проблемах… от Дамблдора, она почти пришла к тому, чтобы считать Гарри одним из своих подопечных. Она беспокоилась за него так, словно он был одним из ее львят, и она была так же недовольна узнать о случившемся, будто это случилось с ее студентом. Гарри принял это иначе: вместо того, чтобы бороться с ее гневом, он, казалось, принял его, пряча от нее взгляд. Он казался таким маленьким, что снова быстро завоевал ее симпатию.

Его слабая ответная улыбка, когда она показала ему, что простила его, окончательно растопила ее сердце. Бедное дитя. Он так старался показать, что ему все равно… что от этого было только яснее, насколько он переживает. Ее подопечные, казалось, хорошо относятся к нему, но некоторые профессора — особенно профессор Синистра — и персонал не скрывали своего пренебрежения и усложняли его жизнь. Но в его оправдание Минерва ничего не могла предоставить, учитывая, что он действительно вел себя неуважительно и принадлежал к Слизерину.

ГПГПГПГПГПГППГПГПГПГГПГПГП

Наконец учебный день Гарри закончился, и все мысли нахлынули обратно, словно приливом. Слишком много всего навалилось: как только он выгнал Снейпа из своей головы, так немедленно начал думать о Калли. Когда наступал светлый момент, и Гарри не думал о них, то вперед выступали мысли о Блейзе и друзьях, внося свою лепту в чувство вины Гарри. В основном, конечно, он думал о Снейпе. Блейз сказал, что тот волновался за него… и, если бы это был кто-нибудь другой, Гарри бы согласился со всеми доводами, указывающими на это утверждениями. МакГонагалл же не сидела с ним три дня, но она все равно ему нравилась.

Снейп отличался от МакГонагалл. МакГонагалл симпатизировала ему, возможно, считала одним из своих львят. Снейп относился к нему иначе, чем к остальным студентам. Одно объяснение заключалось в том, что он ненавидит Гарри и пытается унизить его… и другое было гораздо более сложным. «Вся эта фигня была с правилами была ради моего же блага. А теперь я нарушил их и едва не умер. Снейп должен торжествовать, а не злиться».

Но и это логическое суждение работало, если Снейп ненавидел его. К несчастью мысленного устоя Гарри, становился все более и более очевидным тот факт, что мужчина не ненавидит его, и Гарри все меньше и меньше был способен сопротивляться этому. «Черт. Черт. Черт. Черт. Разве я сказал, что хочу больше проблем в своей жизни? Разве я говорил, что хочу, чтобы взрослые вдруг решили «заботиться» обо мне? Не хочу я этой «заботы», — напомнил себе Гарри. — Это не для меня. Я так долго сам заботился о себе, что мне не нужен никто, чтобы «оберегать» и «защищать» меня. Это точно не для меня. И точно не для того, кем я хочу быть. Пусть Снейп найдет и пожалеет кого-нибудь другого».

Гарри действительно не понимал, что защита Снейпа не обусловлена жалостью, но мысль о том, что он вдруг начнет относиться к нему так же, как к другим студентам, причиняла боль, ведь теперь он знал, что Снейп не ненавидит его. «Я с этим справлюсь. Ему правда надо отвалить от меня и перестать контролировать, просто потому что я… — Гарри пытался не думать дальше. — Важен… для него». Изображение обнимающей его матери вдруг предстало перед глазами, и горло Гарри болезненно сжалось. Прежде чем он смог избавиться от наваждения, ему вспомнился разговор со Снейпом.

— Какая теперь разница, любила она меня или нет, если она умерла? — спросил тогда Гарри.

— Разве не лучше знать, что кто-то вообще это делал, Гарри? — Ответ Снейпа сбил его с толку.

Гарри не осознавал этого тогда, но теперь ему пришлось мириться c этим открытием. Просто… слишком много всего сразу. Как ему полагается понять, что кому-то не все равно, если он не знал, нормально ли это, если кто-то беспокоится за него? Было легче, когда Снейп со своей ненавистью был ему не важен, но Снейп со своей заботой? «Моя ма… Миссис Поттер была другой. Но ее больше нет, чтобы за... Чтобы мне было до нее дело. А вот Снейп есть». Между прочим, его отработка у Снейпа как раз через три часа. «Черт, слишком быстро. Очень быстро. Как мне теперь себя с ним вести?»

Северус Снейп быстро шел по коридорам подземелья, по одному наверх, по другому вниз. Маркус Флинт больше не был капитаном команды по квиддичу. Он даже не числился в команде. У него так же был испытательный срок пребывания в школе. У него было пожизненное число отработок. Но он все еще был в Хогвартсе. Насколько ШКОЛА может быть такой безнравственной?

Исключить студента из Хогвартса было не так-то просто. Исключение должно было быть одобрено министром, а затем и Попечительским советом. Так что было почти невозможно исключить ребенка любой влиятельной семьи без их молчаливого согласия. Неудивительно, что мистер Флинт не одобрил исключение своего сына. «Плохо, — подумал Снейп. — Он ускользает. Вопрос, конечно, был только в том, как убедить его без пополнения камер Азкабана».

Наконец Северус вылетел в коридор, где Фред и Джордж Уизли шептались в углу, а рядом с ними стояла большая и тяжелая на вид сумка. «Вот, что я сделаю, — подумал Северус. — Да, отличный вариант, стоило подумать об этом». Хотя ему стоило соблюсти приличия.

— Оба мистера Уизли, вы пойдете со мной СЕЙЧАС!

Они с готовностью послушались, и вскоре они оба сидели в удивительно удобных трансформированных креслах в кабинете Северуса, не понимая, что происходит. Им, вероятно, предстояло что-то чистить.

— У меня есть предложение для вас. — Отношение близнецов мгновенно изменилось. Один поднял бровь и сел обратно, с сомнением глядя на Снейпа, тогда как другой небрежно положил ногу на ногу, после чего оба с вызывающим восхищение спокойствием бизнесменов произнесли хором:

— Мы слушаем.

— Уж пожалуйста, будьте внимательны. У меня есть проблема, и мне кажется, что вы способны помочь мне ее решить. Видите ли, есть определенная информация, которой я не хотел бы делиться с определенными людьми. В эту группу входят все студенты нашей школы Чародейства и Волшебства. Есть также определенные действия, которые я не могу предпринять, будучи человеком взрослым и профессором этого почтенного заведения. Вы же этих ограничений не имеете. Вы меня поняли?

— Четко и ясно, — ответил Джордж. Близнецы были всерьез заинтересованы. Профессор зельеварения никогда не говорил с ними подобным образом: он вообще мало кого о чем-то просил. К тому же, они были уверены, что мастер зельеварения ненавидит их. Действительно ли он просил у них одолжения?

— Ну что ж, помня о моих ограничениях, я прошу вас слушать внимательно мое описание чисто гипотетической ситуации.

Фред позволил себе выдохнуть. Отличное предложение!

— Хорошо.

— Отлично. Что ж, скажем, есть студент моего факультета — и справедливости ради стоит заметить, что это очень известный первокурсник — который оказался в лазарете пару дней назад с очень серьезными травмами, полученными от другого студента…

Фред и Джордж задержали задыхание. А они все гадали, куда делся Гарри.

— Скажем, гипотетически, есть и некий профессор — опишем его стремным занудой с сальными волосами...

Глаза близнецов расширились от удивления.

— … который знает, кто, по словам первокурсника, ответственен за эти травмы — это все гипотетически, как вы понимаете — и как профессор, ничего не может сделать, чтобы убрать этого мерзкого индивидуума из школы, по крайней мере, через официальные — легальные — каналы.

Близнецы взглянули друг на друга и усмехнулись. Они понимали, о чем идет речь.

— Давайте представим, что он так же не может открыто сказать кому-либо о случившемся. Как вы думаете, чисто гипотетически, конечно, приемлемо ли будет теоретическому профессору предоставить справедливую компенсацию тем студентам, которые поспособствуют исключению этого отвратительного слизня — скажем, правдивости ради, пятикурсника… а может и капитана слизеринской команды по квиддичу — из школы?

— Несомненно, сэр, — близнецы взглянули на Снейпа с возросшим уважением.

— Рад, что вы так думаете. — Северус слегка улыбнулся. — Никто никогда не говорил, что Слизерин не заботится о своих студентов. Что ж, теперь я должен добавить весьма абстрактно, что Слизерин — отличное место для поиска умных, отчасти скрытных молодых людей, рвущихся помочь своему декану. Им, конечно, потребуется некоторая информация. А так, благодарю вас, вы свободны.

— К вашим услугам, сэр, — произнес Фред, а Джордж широко улыбнулся.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Позже этим вечером Гарри стоял перед дверью кабинета Северуса и пытался набраться храбрости, чтобы постучать. На этот раз он испытывал волнение иного рода: он не боялся того, что Снейп может сделать, скорее не знал, как ему себя вести. «Все как обычно. Да, я знаю чуть больше, но это же не повод вести себя иначе». Но как он может вести себя как обычно, зная, что произошло? Все его предыдущее поведение относительно Снейпа основывалось на предположении, что именно этого Снейп от него и ждет. Но может быть — только может быть! — мужчина думал иначе. «Три дня», — напомнил недоверчиво себе Гарри.

Все же Северус вчера лишь говорил с ним, и Гарри был уверен, что сегодня его ждет наказание. Лист его нарушений был длинным, и у Гарри не было никакого желания выносить его гнев по этому поводу. «Особенно сейчас, когда… ну… я заслужил это. Как никто другой за то, что сделал с Калли». Снейп без сомнения думал, что наказывает его за все на свете, но это было не так важно для Гарри.

«Это его проблемы, если я его вдруг испугал. Я не просил его "заботиться"». Вообще-то он миллион раз просил об этом чертового мерзавца; подвергать себя опасности или нет — это было личное дело Гарри. Но не его проблемы, что Снейп не слушал. «Он может пугаться, сколько захочет. Мне плевать». Однако Снейп мог сделать из этого проблему. Потому что он, черт возьми, волнуется.

«Напомните мне, почему я обязан этого хотеть?»

Наконец Гарри все же постучал, после чего оказался перед столом Снейпа, когда ему было позволено войти: подняв подбородок, но не смотря в глаза (пока еще). Снейп же смотрел на него с любопытством. Мальчик все еще был обеспокоен.

«Отлично. Он и не должен забыть об этом так легко».

— Итак, у тебя было время подумать. Что скажешь в свое оправдание?

И, как всегда, в ответ лишь взгляд. «Он не проклинает меня про себя. Я смогу получить от него то, что хочу».

— Итак? Пожалуйста, говори.

«Но мы же уже говорили вчера. Ненавижу разговоры разговаривать».

— А что мне сказать? Я нарушил ваши правила, вы злитесь. Мы же уже говорили об этом вчера.

— Только это, Гарри, дело только в правилах? Думаешь, я злюсь только поэтому? Ты вообще ни о чем не сожалеешь?

— Нет, я… Калли, — наконец пробормотал он. «Почему я вообще должен отвечать. Какая разница, думает ли он, что мне все равно? Какая разница, что он вообще там себе думает?» Но все же Гарри было не все равно. Он не мог допустить, чтобы Снейп думал, будто бы он причинил Калли вред намеренно.

— И что с ней?

— Слушайте, я извинился перед ней, — рассердился Гарри. — И вы там были. Давайте не будем об этом, ладно?

— Нет. Я хочу быть уверен, что ты в полной мере понимаешь, какую боль ты ей причинил. Хочешь, чтобы это произошло снова?

Гарри почувствовал нарастающую тяжесть в груди. «Мне в самом деле нужно произнести это?» Он отказывался смягчать свои слова. «Ты это заслужил. Скажи это».

— Ладно, я… я приказал ей, — «как рабу», — никому не говорить о моих травмах. Она просила, — «умоляла», — меня не приказывать ей ничего подобного… потому что по каким-то причинам она пострадает, если ослушается меня. И я все равно приказал ей это. Я… воспользовался ее неспособностью выдать мой секрет. Но она… она все равно обо мне позаботилась, сопротивляясь моему насильственному приказу, и спасла мне жизнь. Теперь она страдает, и это моя вина. — К концу голос Гарри превратился в дрожащий шепот, но затем его гнев снова вспыхнул. — Ну что, сэр, довольны?

«Ну что ж, он хотя бы не избегает вины на этот раз». Тем не менее, Северуса впечатлила боль в его голосе, скрытая за вспышкой гнева, и он решил не акцентировать на этом внимание.

— Да. Очень хорошо сказано.

Его слова застали Гарри врасплох, и он покраснел, отведя взгляд: ему было стыдно за свои грубые слова.

— А что насчет сокрытия своих травм, Гарри? Почему это неправильно?

«Наконец-то легкий вопрос».

— Я ослушался и солгал вам.

— И снова про меня. — Почему-то Снейпа не устроил его ответ. — Что в этом неправильного, Гарри?

«Что за дебильный вопрос? Я ослушался, соврал. Что еще он от меня хочет?»

— Почему бы мне не спросить тебя по-другому? Если бы я не запрещал тебе скрывать травмы, а ты бы не соврал, что все еще не устраивает меня в твоем поведении?

— Ничего. — «Да черта с два стало понятнее».

— Попытайся, Гарри, — Северус закрыл глаза, стараясь не раздражаться. — Ты же не глуп. Подсказка: ты не ослушался своих друзей, но они все равно злятся на тебя.

«Он говорит о том же, о чем и Блейз?»

— Это мое дело, хочу я помощи или нет.

— Но ты же не на необитаемом острове, Гарри. — В голосе Снейпа промелькнуло раздражение.

Гарри уставился на него. «Вот теперь все понятно, он злится. Вот это я понимаю...»

— Ты совсем не такой независимый, как ты, видимо, думаешь, — вздохнул Северус. — То, что влияет на тебя, воздействует и на других тоже. Ты бы разозлился, если бы кто-то поступил плохо с ценной тебе вещью или человеком? Если бы они, скажем, оставили под дождем одну из твоих книг или причинили вред одному из твоих друзей?

— Да. — «Черт».

— Отказываясь принять помощь, ты тем самым наносишь вред тому, кого твои друзья, — «и я», — высоко ценят.

«Он же не про...»

— И да, Гарри, я имею в виду тебя.

«Ну это же нечестно!»

— Нельзя самому себе навредить.

— Напротив, Гарри, ты навредил себе лишь немногим меньше, чем это сделал Флинт. И ты винишь меня за мой гнев?

— Ладно, хорошо, я себе навредил. Но вообще-то я за это уже был наказан. Даже мои родственнички одобрили бы, — с иронией ответил Гарри.

— Замечательно, Гарри, — прорычал Снейп. — Ты серьезно думаешь, что я позволю тебе навредить любому — и самому себе в том числе — так, как это делали твои родственники? Кстати говоря, они бы здорово разочаровались, если бы увидели, что мы тут тебя вообще кормим.

Этот разговор принимал опасный оборот.

— Вы ничего не знаете о том, как мои родственники обращались со мной...

— Весь во внимание. — Снейп наконец сел обратно. — Давай расскажи мне, как они нянчились с тобой, сдували пылинки и оберегали от всякого вреда.

Гарри быстро отвернулся, пытаясь сдержать морганием слезы гнева.

— Гарри, ты упускаешь суть. Ты должен знать, что я не приемлю ничего, что могло бы нанести тебе вред. Я буду разгневан, даже если перед этим не придумаю тебе правила, потому что тебе следует хорошенько подумать, прежде чем так себя гробить. — Северус обошел стол и медленно склонился к его лицу. Гарри смотрел в угол его глаза, ни миллиметром дальше. Снейп мягко взял его за подбородок и заставил Гарри посмотреть ему в глаза. — Никто. Не. Смеет. Трогать. Моего. Подопечного. Ты меня понял?

Гарри лишь смотрел на него, полностью захваченный ужасом и моментально возникшим страхом физического контакта. «Этого не может быть. Он не может… так смотреть на меня, защищать меня. Что мне теперь делать?» Гарри совсем не обрадовался сочетанию напряженного взгляда Снейпа и его слов. «С меня хватит. Я сделал мой выбор между смертью и пожизненным заключением в общей гостиной Слизерина. Никогда не сыграю в квиддич, никогда не исследую Запретный лес или коридор на третьем этаже, прощай, гигантский кальмар…»

— Да, сэр, — вздохнув, слегка кивнул Гарри.

— Отлично. Хватит разговоров, в угол, — оставил его в покое Снейп,

«Но ты должен был наложить на меня домашний арест!» Гарри с настоящей мольбой посмотрел на него. Северус был потрясен отсутствием сдерживаемой ярости в его взгляде. «Пожалуйста, не смотри так на меня. Лили попросила его позаботиться о ее сыне. Я именно это и делаю. Не моя вина, что твой сын с этим не согласен!»

— Не смотри так на меня. — Он старался говорить неумолимо. — Это не сработает.

Взгляд Гарри моментально стал свирепым, но затем он повесил голову и побрел в угол, всей своей позой выражая свое несогласие и упрек Снейпу.

«Сальноволосый мерзавец. Знает же, что я это ненавижу! И я знаю, что он знает», — подумал Гарри, чувствуя себя обманутым. Другая его часть тем временем ответила: «Так же, как и ты знаешь, почему он все равно это делает». В этот же момент Гарри осознал, что его не приводит в ужас положение Снейпа за его спиной. Да, ему все еще это не нравилось, он не отвлекался на страх, но это не делало ситуацию в целом приятнее. Он просто мог думать яснее. «А я не люблю думать. Думать — ужасное занятие. Раздражать Снейпа было определенно плохой идеей. Я прихожу к этому выводу в миллионный раз, это не лечится».

Все было как-то по-другому. Обычно Снейп говорил ему, как долго придется Гарри простоять в углу, сидя за своим столом. «Он не сказал, что не станет двигаться». Гарри подумал, что в этом не будет ничего страшного. Если только не станет приближаться. «И так плохо застрять здесь и без… притаившегося Снейпа». Как надолго он поставил Гарри в угол? Снисхождение в столь короткие сроки было не в стиле Снейпа, но он никогда не держал Гарри больше получаса. Гарри казалось, что у него раньше не было настолько серьезных проблем со Снейпом. «Я здесь вечность проведу. Добро пожаловать, Гарри! Проходи, устраивайся, вот твое новое постоянное место жительства, как ты заметил, состоит из угла кабинета Снейпа! Будь как дома!» Черт возьми. Почему бы ему просто не посадить Гарри под домашний арест? А спросить будет уже слишком? Определенно, слишком.

Поначалу Гарри спокойно считал пятнадцать минут, затем тридцать. Это его совершенно не радовало. Как обычно, в его голову лезло слишком много мыслей, и избежать он их не мог. А еще он устал, ему было скучно, беспокойно и просто хотелось наружу! «Как долго еще стоять? Он же должен меня скоро отпустить?» Наконец, когда минуло сорок пять минут, а Снейп все еще не освободил его, Гарри сдался и обернулся на мастера зельеварения, снова с мольбой в глазах. «Все, я извиняюсь, ладно? Можно я уже пойду? «Снейп только покачал головой и заставил Гарри снова повернуться лицом в угол. Гарри послушно повернулся, едва сдерживая слезы. «Ненавижу это, боже, ненавижу».

«За что мне столько проблем?» Он бы понял, если бы это было за Калли, но Снейп ясно сказал ему, что все только из-за него самого. Только этого не может быть. Не может быть, чтобы Гарри был ценнее домовика.

Но Снейп так яростно убеждал его в том, что никто не имеет права причинить Гарри вред! А эти два слова — «его подопечный»… Блейз тоже упомянул их. Очевидно, что они что-то значат для них обоих, каким-то образом они объединяют его со Снейпом таким образом, что Снейп разозлился, когда Гарри пострадал. И это, в конечном итоге, привело Гарри к тому, что он застрял в этом углу до конца света за то, что подверг себя опасности. «Если он наказал меня так, то что же он собирается сделать с Флинтом?»

Наконец час подошел к концу, и Северус разрешил Гарри выйти из угла, стараясь игнорировать следы от слез на его щеках. «Он в самом деле сильно ненавидит стоять в этом углу… И я воспользовался этим. Что ж за замечательный я человек то такой… Но, черт возьми, он это заслужил, и больше это не повторится!» Отворачиваясь от страдания в глазах мальчика, он превратил обычный стул из свой лаборатории в обычную парту, после чего дал Гарри перо и лист пергамента.

— Пиши: «Много людей заботятся обо мне. Когда страдаю я, страдают и они. Я позволю им помогать мне и оберегать меня».

— Сколько раз? — спокойно спросил его Гарри, одарив его странным взглядом.

— Начнем с той цифры, которую ты успеешь написать за оставшееся от отработки время, затем посмотрим.

«Другими словами, до конца отработки». Он взял перо и пергамент, молча принимаясь писать. Тем временем Снейп поднялся на ноги и принялся расхаживать по кабинету, оказываясь чаще за спиной Гарри. «Как чертовски бесит». Наконец Гарри устал от этого.

— Знаете, сэр, потеря кратковременной памяти является симптомом употребления алкоголя или наркотиков.

— Я не понимаю, — замер на месте Снейп, смотря на него.

— Было время, когда вы знали, что я предпочитаю отсутствие вас у меня за спиной. Так как вы, вероятно, об этом забыли, я бы советовал вам быть осторожнее с наркотиками.

— Приму во внимание, — сухо ответил Снейп, возвращаясь за свой стол.

— Спасибо, сэр. — За что, Гарри не произнес, но его плечи заметно расслабились.

Ровно в десять Снейп посмотрел на него и велел остановиться.

— На сегодня все, можешь вернуться в Больничное крыло.

— Да, сэр, — спокойно ответил «Гарри. Это было самое отвратительное наказание в мире! Мерзавец, без сомнений».

— Я так же должен сообщить тебе, что твои две недели домашнего ареста закончены.

Это принесло Гарри небольшое облегчение. «По крайней мере, я могу выйти на улицу».

— И я должен отметить один нюанс. Ты свободен, но тебе стоит избегать Маркуса Флинта как чумы. Он больше не капитан, у него все испытательные сроки на свете, но он все еще здесь, а тебе не стоит приближаться к нему, понял?

«Когда ты перестанешь контролировать меня?»

— Я понимаю, что вы ничего не можете с ним сделать, сэр, — горько произнес Гарри. — Я ведь предупреждал вас.

— Официально нет, не могу. — Снейп стиснул зубы, сдерживая гневный ответ. «И это для Флинта еще хуже».

— Официально, сэр? — был сбит с толку Гарри.

— Забудь, — усмехнулся Северус. — Тебе следует избегать его, я ясно выразился?

— Ясно, сэр. — Гарри сжал челюсти. «Понимать — не значит соглашаться...»

— Хорошо, свободен.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

На следующий день Гарри пропустил завтрак, вместо этого используя свою новоприобретенную свободу для путешествия в совятню перед занятиями. Он провел час, наслаждаясь одиночеством и успокаивающим присутствием Хедвиг, прежде чем отправив ее и двух сов с разными поручениями. «Калли нравится носить красивые вещи, но я не могу подарить ей одежду. Может быть, это ей понравится?» Гарри думал только лишь о том, чтобы Калли простила его. Он думал, все ли он купил, надеясь, что ничего не забыл. «Надеюсь… надеюсь это все исправит».

Блейз все еще холодно общался с ним, и Гарри предчувствовал, что эта отработка со Снейпом окажется еще неприятнее предыдущей. Гарри ничего не мог поделать с ними. Мадам Помфри потихоньку прощала его, но она не была ему так важна. Вот если бы Гарри простила Калли, тогда жизнь вернулась бы в норму. Он и раньше был наказан; но раньше он никогда не испытывал вины в связи с причинением вреда существу — другу — которое не доставало ему даже до пояса. К сожалению, Гарри понимал, что все никогда не будет прежним. В той норме Снейп был злобным сальноволосым мерзавцем, который ненавидел Гарри и тратил кучу времени, пытаясь превратить жизнь Гарри в ад. Сейчас все выглядело так, словно той нормальности и не существовало. «Вернее, часть с сальноволосым ублюдком осталась без изменений… Ненавижу думать».

Гарри посетил занятия, затем Большой Зал на ланч, где он с энтузиазмом был встречен друзьями. Рон и Гермиона подошли к его столу, чтобы перекинуться парой слов, как затем сделали и Фред с Джорджем. Они вели себя странно: Гарри был не единственным за слизеринским столом, с кем они разговаривали, и эти люди мельком поглядывали на Гарри, будучи рассерженными. Когда близнецы вернулись к столу Гриффиндора, ситуация повторилась. «Что происходит?»

Гарри взглянул на Маркуса Флинта, когда старшекурсник сделал глоток из своего кубка, и шипастая изумрудно-зеленая грива мгновенно проросла из его шеи и из-под мантии. Люди начинали хихикать, но оказалось, что шоу только начинается: следом за гривой у Маркуса выросли огромные волосатые зеленые ослиные уши. Весь зал взорвался стонущим смехом, когда Флинт вскочил, издал громкий ослиный клич ужаса и побежал в Больничное крыло.

СССССССССССССССССССССС

Северус Снейп дождался окончания занятия у третьего курса Гриффиндора и Слизерина, прежде чем спросить своим самым угрожающим тоном:

— Кто из вас имел наглость поменять напиток Флинта этим утром? Мне нужны имена!

Фред и Джордж Уизли взглянули друг на друга, пожали плечами, и оба подняли руку.

— Это были мы, сэр! — даже гриффиндорцы обернулись, услышав их полное энтузиазма признание. Близнецы наконец сошли с ума?

— И что же вы использовали? — не изменился тон голоса Снейпа.

— Ослиную эссенцию для ушей, гривы и голоса, кожу зеленого дракона для цвета, и яйца докси для завершения, сэр.

— Дорогие ингредиенты, — произнес Снейп. — Их тяжело достать даже состоятельному волшебнику. Могу я поинтересоваться, где вы взяли их?

— Из ваших запасов, сэр, — гордо ответил Джордж. — Я смог взломать замки.

— Интересно, — подчеркнуто медленно произнес Снейп, свирепо глядя на Джорджа. Студенты обоих факультетов задержали дыхание, уверенные в том, что именно сейчас близнецы встретят свою смерть. Снейп грозно оперся о стол, вглядываясь в котел Фреда и с холодной яростью произнес:

— Какой это цвет, мистер Уизли? — Близнецы оставались безучастны.

— Хм…. Возможно, бледно-голубой. Или даже аквамариновый. Что думаешь, Джордж?

— Определенно аквамариновый.

— Вы оба неграмотны, или зелье не должно быть бледно-желтого цвета на этой стадии, господа?

— Да. Но так симпатичнее, сэр.

Северус убедился, что его услышат все сидящие в комнате, хотя он разговаривает лишь с Фредом:

— Это худшая пара этого зелья, которую я когда-либо видел. Вы оба — полные кретины, а ваше зелье просто отвратительно. — Он яростно оглянулся по сторонам, пока не убедился, что каждый из учеников внимательно следит за ним, а затем продолжил:

— Однако я согласен с тем, что цвет просто замечательный. Пятнадцать очков Гриффиндору. — У всех учеников в комнате буквально отвисла челюсть, затем наиболее проницательные ученики немедленно захлопнули рты, начиная осознавать, в чем дело. Северус выпрямился и обвел взглядом класс. — Есть вопросы?

Несколько студентов, в основном слизеринцы, усмехнулись: о том, что случилось с Гарри, знали многие, и не только Слизерин, но и Гриффиндор горели желанием узнать, кто в ответе за это. Один из слизеринцев громко произнес:

— Я думаю, смысл мы поняли. Вы хотите, чтобы мы донесли его до остальных, сэр?

Северус не сдержал усмешки сам, и несколько студентов вздрогнули.

— Это будет как раз кстати, спасибо, мисс Кодуэлл.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

К тому моменту, когда Гарри вернулся в свою спальню до обеда, кто-то оставил очень интересную записку на двери общей гостиной Слизерина. Прочтя ее, Гарри испытал сильное предчувствие и побежал к башне Гриффиндора. Естественно, на ее двери красовался похожий текст.

В ней сообщалось:

«Третья мировая война:

Очки назначаются за оригинальность, трудность и эффектность проделок над Маркусом Флинтом. Победитель будет определен, когда упомянутый выше задиристый придурок вылетит из школы.

Гриффиндор: 15 (Фред и Джордж Уизли)

Слизерин: 0»

Напротив их имен даже висело фото зеленого осла. Гарри недоверчиво разглядывал его. Он знал только одного человека, который стал бы назначать баллы за подобное… но это было нелепо. Снейп награждает Гриффиндор баллами? За компанию со Слизерином? Он сказал, что официально ничего с Флинтом сделать не может…

Когда Гарри наконец зашел в Большой зал, он заметил Флинта, неловко бегущего в сторону Больничного крыла. Он все еще щеголял зелеными ушами, но на этот раз его развевающаяся грива была ярко-малиновой, в маленький оранжевый горошек, которые быстро превращались в сочащиеся, болезненные язвочки.

Час спустя он спустился к общей гостиной Слизерина и, как ожидал, увидел новую записку:

«Третья мировая война:

Очки назначаются за оригинальность, трудность и эффектность проделок над Маркусом Флинтом. Победитель будет определен, когда упомянутый выше задиристый придурок вылетит из школы.

Гриффиндор: 15 (Фред и Джордж Уизли)

Слизерин: 10 (Розалинда Лебо)»

«Она же староста. Если она может спокойно такое вытворять…» Погруженный в свои мысли, Гарри отправился на отработку.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Северус заметил, что мальчик взволнован и смущен, сразу же, как он вошел. «Я не могу его защитить до тех пор, пока он не начнет мне сообщать о своих проблемах», — напомнил он себе. Он поймал взгляд Гарри, а затем кивнул в сторону угла. Гарри не шелохнулся, с ужасом смотря на него в ответ. «Снова? Нет! Нет, только не это!»

— Не думал же ты, Гарри, что все вчера закончилось. Я же сказал тебе, что за твое нежелание сообщить мне о своих травмах тебе светит неделя отработок или их подобия. Я не собираюсь добавлять себе срок, но за свои действия ты должен понести наказание. А теперь иди.

Гарри посмотрел на него со смесью гнева и отчаяния.

— Знаю. Я злобный сальноволосый ублюдок. Это никак не поможет тебе избежать наказания. Вперед.

«А можно пропустить эти отработки и вернуться к домашнему аресту? Пожалуйста? Сейчас домашний арест — просто сплошное веселье по сравнению с этим!» Тем не менее Гарри отправился в угол, все еще думая о записках на дверях общих гостиных. Может быть, это МакГонагалл? Но как бы она узнала, что во всем виноват Маркус Флинт, если только Снейп не сказал ей об этом? «Она бы не поступила так. Она бы назначила ему кучу отвратительных отработок за каждую мелочь, но она не стала бы устраивать соревнование факультетов». Эта мысль заставила его усмехнуться. «Очки за креативность. Гениально».

Пятнадцатью минутами спустя Гарри устал стоять и повернулся. Снейп невозмутимо посмотрел на него.

— Еще слишком рано, Гарри. Я только начал читать эту книгу. Повернись.

«Но ты же должен сидеть!» Гарри упрямо посмотрел ему в глаза. «Повернусь, когда вернешься за свой стол». Но Снейп не шелохнулся, спокойно разглядывая его.

— Я жду. Десять…

«Нет! Никакого отсчета! Ненавижу отсчет!»

— Девять. — Гарри встал ровно и все еще не отводил взгляда.

— Восемь. — «Ну и что будет, если я не повернусь?»

— Семь. — «Посмотрим, ничего он не сделает, нет...»

— Шесть.

— Пять. — Снейп поднял бровь, словно приказывая ему этим.

«Ладно, ладно, ладно, хрен с тобой!» Гарри отвернулся. «Трус. Испугался каких-то цифр». Этот отсчет напугал его еще больше, чем Снейп за его спиной. Тридцатью секундами спустя окончания битвы силы воли Снейп снова взял книгу и сел на место.

Это не имело никакого значения, потому что Гарри трясло от напряжения. Угол изматывал его сильнее всего в жизни, а стресс и адреналин от противостояния только усиливали воздействие угла на него. «Идиот, идиот, идиот. Прямо вот надо было все усложнить, да? Ну сидел бы он себе со своей книгой дальше, нет, надо было выпендриться. А вот теперь стой и изображай кролика в клетке. Он даже не шевельнулся, а ты уже психанул». В последний раз, когда Гарри так переживал, ему хотя бы позволили стоять спиной к углу. «Черт, он же ничего не делает, успокойся уже!»

Северус смотрел, как трясет Гарри, чувствуя себя глупо. «Слишком много, слишком рано. Нужно было позволить ему следить за мной».

— Гарри, я не двигаюсь. Ты в полном порядке, — медленно и спокойно произнес он со стороны своего стола.

Гарри глубоко вздохнул. «Видишь? Он даже не злится. Расслабься уже, придурок». Наконец адреналин исчез из его крови, и Гарри расслабился. И снова вернулся в режим ненависти к углу: скучно, выматывающе и самокритично. «Великолепно. Я поступил как придурок, потом все ухудшил, наконец успокоился и что? Опять чертов угол. Всегда угол. Мне нужно еще больше углов! Идиот, имбецил, дебил!» А что Гарри еще оставалось делать? «Он серьезно хочет, чтобы я докладывал ему обо всем? В этом не было никакого смысла. Ты его боишься, — напомнил себе Гарри. — Прекрати его бояться, и, может быть, он от тебя отстанет».

Минуло полчаса, затем сорок пять минут, и Гарри принялся переступать с ноги на ногу, вытягивать рукава мантии, пытался расслабиться и в основном преуспел. Все события нескольких предыдущих событий одно за другим прокручивались в его голове, и Гарри снова старался осознать их целиком. Угол должен был ему в этом помочь — это было все равно, что оставить его наедине со своими мыслями, — но вместо этого он получил сбивающие с толку, беспокоящие и болезненные воспоминания.

Гарри был более чем уверен, что Блейз все еще злится на него, но он хотя бы разговаривал с ним, так что Гарри мог не думать о нем. К несчастью, мыслей о Снейпе и Калли и так хватало, чтобы расстраивать Гарри. Ему нужно было снова увидеть Калли так или иначе, попытаться снова попросить прощения, но он не смог бы встретиться с ней лицом к лицу. Может быть, его подарок поможет установить перемирие?

И Снейп. Снейп не наказывал его за рисунки на двери, но поставил его в этот чертов угол, самое ненавистное ему место, на часы, просто потому что он, видите ли, подверг себя опасности. Сальноволосый ублюдок. Но, может, не так и плохо, что он такой урод. Он отпугивает завхозов и (может быть, это был он) набирает команду со всей школы, чтобы наказать того, кто заставил страдать его «подопечного». «Я мог бы признать это… Он поступает так, как будто я первый… или последний раз побит. Он же мне приказал держаться подальше от Флинта!» Как будто Гарри собирался сидеть сложа руки, пока остальные разбираются с этим уродом!

Наконец — в конце концов! — час подошел к концу, и Снейп подозвал его к своему столу. Гарри упрямо взглянул на него, но сел туда, куда ему было сказано и взял в руки перо. Первый час он писал молча, но больше молчать не мог. Он должен был спросить.

— Сэр?

— Да?

— Это вы… — Он решил просто произнести это вслух. — Это вы награждаете очками за розыгрыши Маркуса Флинта?

— Конечно, нет, — усмехнулся Снейп. — Я был бы уволен за подобное. Я награждаю очками за хорошую работу на уроке, вот и все. Фред и Джордж сварили просто прекрасное зелье этим утром, а староста Лебо разожгла огонь под своим котлом.

— Разве она не шестикурсница? — спросил Гарри весело, забыв про свое негодование. Первокурсники учатся этому на первой же неделе.

— Лао Цзы однажды сказал: «Великие свершения состоят из маленьких поступков», — мудро произнес Снейп.

— Конечно. Определенно, она на пути к совершенству. Я ошибся, — улыбнулся Гарри и вернулся к своим строчкам, удовлетворив свое любопытство, но все еще недоумевая. «Он награждает гриффиндорцев? Близнецов Уизли? Снейп только забирал очки, он их не давал. Даже слизеринцы знают, что он пристрастен. И большинство также знало, что он и близнецы — заклятые враги. Странно».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Следующим утром Хедвиг и две другие совы принесли Гарри несколько свертков. Хедвиг несла длинную трубку, которая, как предположил Гарри, была свернутой бумагой. Одна из оставшихся двух сов принесла средний бумажный сверток, а другая — огромную коробку, перевязанную веревкой. Гарри сглотнул. Он собирался подарить свой подарок Калли сразу же, как только его доставят, но он не ожидал, что это случится так скоро. «После уроков, — сказал он себе. — Я пойду к ней после уроков».

Наконец его последний урок кончился, и Гарри спустился в подземелья, чтобы сложить вместе и завернуть их так красиво, как только сможет. У него был опыт, наработанный на подарках Дадли, так что все должно было получиться отлично. Он нашел в волшебном каталоге классную оберточную бумагу — она состояла из вьющихся цветов, медленно вращающихся друг вокруг друга, но вместо головокружения они вызывали улыбку. «Выглядит просто отлично. Теперь я должен отнести его Калли». Он хотел бы отправить его вместе с кем-нибудь, но так как он снова хотел попросить прощения, он просто должен был идти к ней.

Наконец Гарри собрался с духом и направился на кухню. Путь занял совсем немного времени, и вскоре он уже стоял перед картиной с фруктовым натюрмортом. Прежде, чем он успел испугаться, он пощекотал грушу и вошел. Несколько домовиков, как обычно, встретили его возле двери, но на этот раз они были ему совсем не рады. Калли среди них не было.

— Пожалуйста, могу я поговорить с Калли? — напряженно спросил Гарри.

— Если она захочет, — кратко ответил их глава.

— Ох, да, если она не захочет… Она не обязана, — ответил Гарри, чувствуя комок в горле. Он не думал, что она может отказаться от встречи с ним.

Домовик исчез, появляясь секундой спустя вместе с Калли, после чего разогнал остальных. Калли выжидающе посмотрела на него, и на ее лице все еще красовался синяк. Гарри покраснел и опустил взгляд.

— Я принес тебе кое-что, — пробормотал Гарри, опуская свой красочный сверток на пол перед ней и опускаясь на колени рядом. — Я в самом деле хочу извиниться перед тобой.

Калли молча смотрела на него мгновение, а затем наклонилась развязать подарок. Внутри был швейный набор, который Гарри собрал, купив симпатичную, обитую тканью корзину, несколько иголок разных размеров и катушки с нитками разных цветов, пару десятков ярдов разноцветных тканей и книгу по вышиванию заплат, самостоятельно подстраивающихся под нужный размер.

— Я не думал — надеялся — что ты все еще не хочешь получить от меня в подарок одежду, но я заметил, что тебе нравится носить красивые вещи. — Калли медленно разглядывала содержимое корзины, и в это время Гарри нашел в себе силы заговорить, все еще не поднимая взгляда. — Послушай, я правда очень-очень извиняюсь. Я никогда не… Ты никогда не обязана слушаться меня, ладно? Если захочешь ослушаться, то, ну, просто сделай, как знаешь, и все. Ты не должна… не должна причинять себе вред из-за того, что я сглупил, — неубедительно закончил он.

Калли задумчиво смотрела на него. «Как глупо. Сможет ли она простить меня? Я бы себя точно не простил!» Гарри сжал губы, чтобы они не дрожали, но удержать слезы не мог. «Пожалуйста, я не хотел, правда не хотел».

— Хозяин Гарри, сэр, — наконец смягчилась она. — Калли в порядке, сэр, не стоит так расстраиваться.

Гарри шмыгнул носом, не в силах все еще взглянуть на нее, и ее голос приобрел привычный ворчливый тон:

— Хозяин Гарри может посмотреть на Калли, пожалуйста? — Гарри поднял взгляд. — Калли прощает хозяина Гарри, да? Теперь все хорошо!

Гарри несмело улыбнулся, гораздо более уверенный в том, что Калли больше не ненавидит его, ведь теперь она ворчала как обычно.

«Он снова поставит меня в угол. Знаю, что поставит».

Но что случится, если он просто возьмет и не пойдет? Развернется и направится в спальню? Просто прогуляет? Ну что Снейп сделает, если Гарри перестанет его слушаться?

«Он пошлет еще один вопиллер, идиот. Будет снимать очки со Слизерина каждый час, и тогда слизеринцы заставят тебя прийти. Вот тогда начнется настоящий ад. Думаю, мы осознали, что пропускать отработки — так себе план».

Но Гарри просто тошнило от послушания не только перед Снейпом, но и перед кем-либо.

«Не пойду на отработку, так он еще одну назначит… или две. Как будто это имеет какое-то значение».

Но проклятый взволнованный голос, похожий на голос Гермионы, снова заговорил.

«Жизнь покажет. ВОПИЛЛЕР, идиот. Помнишь? От него тебе не полегчает. Просто иди и разберись с этим».

Но Гарри не хотел.

«Угол, помнишь? — ответил он голосу Гермионы. — Угол — это плохо».

Но голос Гермионы все не затыкался.

«Вопиллер все равно хуже, да и в результате получишь еще больше отработок. Тебе их все равно не избежать».

Пять минут, наконец, прошли, и пробило семь. Если он сейчас не постучит, то опоздает. «Ладно, ладно, иду».

Он постучал и вошел, остановившись, как всегда, перед столом Снейпа, как будто он еще не знает, где ему придется стоять весь вечер. Он взглянул на Снейпа и вызывающе поднял подбородок.

«Делай со мной все, что угодно. Я готов».

Его поза тоже должна была помочь справиться с потоком слез разочарования.

Северус смотрел Гарри в лицо. Мальчик бросил попытки вызвать у него жалость и теперь буравил его взглядом, хотя Северус все еще видел его отчаяние за яростью. Он вспомнил, что сказал Альбусу перед началом семестра: «Я буду строг с мальчиком и не обещаю, что он будет жив и здоров, если начнет мне возражать» — после чего вздохнул. Сейчас это было так же актуально, как и тогда. Волдеморт все еще жив: Северус это нутром чувствовал. Мир готовил для Гарри Поттера еще больше опасностей. Идиоты из школы вскоре будут наименьшей его проблемой. Веселья это не прибавляло. Он снова указал в сторону угла кивком головы и увидел настоящее паническое отчаяние в глазах Гарри.

«Извини, я не знаю, что еще сделать».

— Вперед.

Гарри злобно стиснул зубы и резко развернулся, стараясь не опустить головы.

«Плевать. Встречу в этом углу апокалипсис. Пофиг. Бывало и хуже».

Ему трудно было демонстрировать свой гонор в этом углу. Ему было сложно злиться, когда он не видел цель своего гнева, и у него была просто куча времени на то, чтобы успокоиться. Сам угол так или иначе способствовал этому, убивая рефлекторную демонстративную гордость и рождая гипертрофированную озабоченность, рожденную неспособностью видеть что-либо.

«Час, — напомнил он себе. — Я здесь на целый час. Просто надо пережить это, и все».

Но он откровенно был пойман в ловушку: что бы он ни сделал, он все равно оказывается здесь. Единственное, что оставалось — просто принять это и постараться не сделать свое положение еще хуже. Это точно не его максимум раздражения. А что ж тогда хуже? Он все еще не знал. Мужчина сказал, что попросту ударит его, если Гарри подвергнет себя опасности, и Гарри, очевидно, еще не пересекал эту линию.

«То, что он не ударил меня, еще ничего не значит. Но он же сказал, что ударит, если попаду в неприятности?»

Что должно случиться, чтобы он себя подверг опасности? Если он взорвет то место, которое собирался, или сделает это с Маркусом Флинтом? Мысль о возможной реакции Снейпа взволновала Гарри еще сильнее.

«Я не боюсь. Я сделаю все, что захочу, и Снейп может проваливаться ко всем чертям. Меня любой отлупит. Неважно, что я сделаю».

Как обычно, тут вступил голос Гермионы.

«Тебе лучше просто и дальше ходить на эти отработки».

У него все еще не было способа избежать этого.

«До тех пор, пока я не смогу убедить Снейпа, что я их не заслужил. Снейп придает этому слишком много значения, но… но мы же говорим обо мне. Никому не нужен урод».

Северус Снейп наблюдал за Гарри, глубоко погруженный в свои мысли. В какой момент он просто перестанет приходить? Ему бы хотелось, чтобы мальчик слушался его из симпатии или хотя бы уважения, но он слишком хорошо знал Гарри, чтобы думать, что так оно и есть. Он даже не дал мальчику выбора… И теперь, если мальчик найдет выход, он им воспользуется. Просто нельзя оставлять его одного. Но что он собирается сделать? Вечно держать мальчика на отработках? Это точно был нечестный и так себе действенный способ заставить Гарри уважать его. Если бы у мальчика был шанс, он бы мгновенно исчез, появляясь лишь по приказу… И ведь этим вечером заканчиваются его отработки. В конце концов, мысль о том, что Гарри будет держаться подальше от неприятностей, просто смехотворна.

Надежды это Снейпу не прибавило. Это значило, что как только Гарри будет свободен, они снова станут врагами.

«Я выбрал наименее контактного ребенка, чтобы попробовать и узнать… почему я искал... К черту, Северус, просто признай это — заботу для этого мальчика, чтобы иметь шанс понравится в ответ?»

Он отогнал эту мысль.

«Неважно, нравлюсь ли я ему или нет, лишь бы он доверял мне и слушался меня. Это все, что нужно, лишь бы он был в безопасности… и избежал Маркуса Флинта».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Первым уроком на следующее утро у Северуса стояло занятие с пятикурсниками из Слизерина и Гриффиндора, где как раз и учился нервно поглядывающий на него Маркус Флинт. Собственно, как и должен. Северус с недоверчивым удивлением смотрел, как Перси Уизли предупредил своего напарника о том, что собирается сделать, прежде чем наклониться и вылить желчь броненосца в котел Флинта в самый решающий момент. Не с тем мальчишкой ты связался, Флинт, если даже этот чересчур возомнивший о себе подлиза решил разобраться с тобой. Двое гриффиндорцев поспешно отошли, после чего котел взорвался, окатив Флинта кипящей тягучей жижей, что заставило его немедленно заорать и попытаться очистить свою кожу Эванеско настолько, насколько это возможно.

— Десять очков Гриффиндору, мистер Уизли.

Флинт неверяще смотрел на него, а ожоги красными пятнами проступали на его лице.

— Он показал отличную проницательность, вовремя предупредив своего напарника о том, что случится, если добавить в это зелье желчь броненосца, — мягко произнес Снейп, после чего тон его голоса приобрел угрожающие нотки. — Скажи мне, Флинт, это в рецепте у тебя написано про желчь, или ты просто ищешь способ привлечь к себе внимание?

— Я не…

— Мне кажется, Аргусу Филчу как раз нужно было отполировать какие-то кубки. Так замечательно, что ты вызвался помочь! Я не допущу больше глупых и опасных проделок на своих занятиях.

Несколько студентов засмеялись, когда Флинт буквально побагровел от гнева. Северус лишь посмотрел на Флинта. Его взгляд быстро убил любое желание смеяться. Флинт тут же побледнел и напомнил оленя, застигнутого врасплох светом автомобильных фар.

— Возражения, мистер Флинт?

— Никаких возражений, сэр.

— Забавно, — Северус все еще смотрел прямо ему в глаза. — Мне показалось на какую-то секунду, будто ты считаешь мое решение несправедливым.

— Нет, вовсе нет, сэр.

— Отлично. Хочешь отправиться в Больничное крыло?

— Да, сэр, пожалуйста.

— Иди.

«Убирайся отсюда поскорее, пока я не перешел границу дозволенного».

Флинт припустил так, словно его преследовали все монстры ада. Северус же повернулся к своему абсолютно тихому классу.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

— Получается, ты ненавидишь Снейпа, так? — тупо переспросил Рон. Он, Гарри и Тео сидели в общей гостиной Слизерина, ожидая Блейза и Гермиону для мозгового штурма домашнего задания.

— Ага… — не очень уверенно ответил Гарри. — Да где их носит?

— Но почему он тогда тебя защищает?

О, нет.

— И ты туда же.

— В смысле, и я?

— Блейз достал меня тем, что я должен лучше относиться к этому ублюдку.

— Нет, тогда нет, мне просто любопытно. Я к тому, что Снейпу полагается защищать всех своих змеек, но я слышал, что он просто рвет и мечет из-за тебя, прямо реально страшно мстит.

«Ну, может, и так, — подумал Гарри, размышляя о реакции Снейпа на Филча, — Но как об этом узнал Рон?»

— Ты о чем? От кого ты слышал?

— На самом деле, от Перси. Ты видел, что он тоже в списке награжденных? — гордо произнес Рон. — А вся твоя квиддичная команда якобы случайно заставила Флинта влететь в Дракучую Иву на метле. Он опять в Больничном крыле, а его метла превратилась в щепки. По очкам это вывело Слизерин вперед, но затем наш капитан прикрепил к его спине надпись «Заколдуй меня». Вскоре после этого дела Флинта стали совсем плохи, когда его окружили львы. Теперь мы сравняли счет. Все о Снейпе говорят. Что «свяжешься с Гарри и умрешь». Не «до конца света на отработках сидеть будешь», а прямо умрешь. Все уже поняли, что песенка Флинта спета, а все потому, что он связался с тобой.

«Ох, класс. Прямо как я мечтал. Все от мала до велика носятся за Флинтом потому, что так приказал Снейп».

— Какая разница? Мне его помощь не нужна, я как-нибудь сам.

— Да, но зачем? Это же веселее. Господи, что ты такого сделал, чтобы перетащить Снейпа на свою сторону? Все же знают, он ненавидит детей, — сказал Тео.

— Не спрашивай меня об этом. Есть идеи, как его встряхнуть?

— Мерлин, Гарри, — глаза Тео расширились от удивления. — Ты хочешь заняться этим прямо сейчас? Он же на чертовой тропе войны! Даже я не настолько глуп, чтобы бесить его сейчас.

Возможно, ты и прав. Черт.

— Ну да, он пугающий ублюдок. Но что мне еще сделать? Он же не оставит меня в покое!

— А в чем проблема? — спросил Тео.

Гарри обдумал ответ. Блейз бы понял, но Рон и Тео в принципе любили людей. Может быть, искренность поможет ему.

— Начнем с того, что вы сами назвали его стремным ублюдком. А что, если он начнет кампанию против меня?

— Гарри, он учитель! И он симпатизирует тебе! — воскликнул Тео.

Гарри едва сдержал усмешку.

— Плевать. Даже если он не решит ополчиться на меня, я все равно не хочу иметь с ним ничего общего. Если он не будет «на моей стороне», то не станет и указывать, что делать. Я никогда не имел дела со взрослыми до этого. Когда у меня вообще был бы выбор? Я не знаю.

— Вау… Ты имеешь в виду всех взрослых? А твои род… Твоя семья? — с недоверием спросил его Рон.

Упс, время менять тему.

— Время от времени. Ладно, речь не об этом. Полагаю, вы мне помочь не хотите? — Гарри не собирался злиться из-за этого, но ему нужно было знать.

— Я не совсем понимаю, почему ты этого хочешь, — Тео прикусил губу. — В смысле, конечно, Снейп — тот еще козел, но… видел бы ты его, когда мы заходили в тебе в Больничное крыло. Можно было подумать, что он тебе… как отец или что-то в этом роде.

— Нет, не отец, — резко ответил Гарри. — У меня нет отца. И больше того, мне не нужен отец, я из этого вырос давно. Снейпу стоит прекратить свои чертовы попытки. Я достану этого урода!

Рон с удивлением посмотрел на него. Внезапно отблеск понимания отразился в его глазах:

— Тебе в принципе не нравятся взрослые?

— Нет, определенно, нет.

— Но почему?

Гарри замер. Он и так сказал им слишком много. Время для отвлекающего маневра!

— А почему вам они нравятся?

— Ну, мне не все нравятся, — смущенно пробормотал Рон. — Но в большинстве своем, да. Если они мне ничего не сделали, то у меня нет причин их не любить. Вот тебе же нравится МакГонагалл? Ты с ней лучше обращаешься, чем с Синистрой или Квиррелом.

Правда?

— Она хорошо относится ко мне, наверное.

— А Снейп нет?

Да блин.

— Рон, перестань. Хочешь сказать, что он нравится тебе? Да я из отработок с первой с ним встречи не вылезаю!

— Да все потому, что ты его специально достаешь, — ответил Тео. — Он будет лучше относиться к тебе, если ты прекратишь срывать его занятия и разносить его кабинет.

— А если я хочу срывать уроки и разносить кабинет? — улыбнулся Гарри.

— Это я понимаю, — в ответ улыбнулся Тео. — Можно подумать, я дома без неприятностей обходился. Но я не виню взрослых за то, что они сердятся. Один раз я полез за книззлом на рождественскую елку…

— И что сделал?

— Полез за книззлом, конечно. Навернул елку целиком.

— Пять баллов, — иронично произнес Гарри.

— Ну да, папа так и сказал. Думал, всю жизнь в своей комнате просижу.

— Он тебя не ударил? — нахмурился Гарри.

— Нет, конечно, мне было-то всего четыре года! Он, конечно, был Пожирателем Смерти, но не монстром же. Он злился, если я творил какую-нибудь глупость, ну и по жопе мог надавать.

«Ну да, конечно, — подумал Гарри. — Не так много ты о них знаешь».

Гарри издал неопределенный звук в знак того, что он жив и еще слушает, и Тео продолжил:

— Короче, ты не можешь ненавидеть его просто потому, что он иногда тебя наказывает. Вот и все, что я хотел сказать.

— Надеюсь, ты же не собираешься убеждать меня любить Снейпа? То, что твой отец правильно наказал тебя за елку, еще не значит, что Снейп наказывает меня за дело.

«Калли. Да любой, кто только захочет, будет прав, наказывая меня за нее. Но вот за остальное… Не его чертово дело».

— Думаешь, животные с фермы в его кабинете его никак не касались? — с иронией спросил Рон.

— Ладно, допустим, но он же не наказывает меня за проделки, он наказывает меня за все! Две недели отработок только за то, что я, видите ли, подверг себя опасности и пропустил его урок! Ну какая ему, к черту, разница, если я плохо учусь или умираю? Если бы он не стал ко мне цепляться, я бы его тоже не трогал.

Блейз и Гермиона наконец подошли вместе в тот момент, когда говорил Гарри, и успели услышать его. Блейз быстро понял, о чем разговор, и присоединился:

— Какая разница, почему он это делает? Он о тебе заботиться. Он так просто не может позволить тебе получать травмы.

— А уроки? Не говори мне, что он умирает без моей компании. Помнишь мой первый урок зельеварения?

— Хм… Да, пожалуй, ты ему совсем не понравился, — произнес Рон.

— Так и есть. Дамблдор навязал меня ему, и от счастья он не бегал.

— Значит, что-то изменилось, — вмешалась Гермиона.

«Да. Он прознал, что Вернон избивал меня и решил быть моим чертовым «спасителем». Как будто бы он вел бы себя иначе».

Гарри думал над этим последние две недели, после чего пришел к иному выводу. Может быть, Снейп вел бы себя по-другому. А может, нет. Какая, к черту, разница, если Гарри не нужна его так называемая помощь.

— Гарри, я тоже терпеть его не могу, но даже я вижу, что он тебя не ненавидит. Когда взрослые проявляют заботу… я думаю, они заботятся обо всем — не только о твоем здоровье и о твоей безопасности, но и о твоих оценках, твоем счастье. Правда, обо всем. Он хочет, чтобы у тебя все было хорошо, — ответил Рон.

«А если мне не нравится это «все хорошо»? — подумал Гарри, вспоминая, что Снейп говорил ему о том, чтобы «беречь себя», и сколько часов он из-за этого провел в углу. Его идея и мое представление о благополучии никак не пересекаются».

— Если бы его волновало мое счастье, он бы оставил меня в покое. Я уже говорил: ненавижу, когда меня контролируют.

— Не катит, — уверенно сказал Блейз. — Иногда это цена, которую ты платишь за заботу других людей, — он снова начинал злиться, и Гарри вдруг понял, что он говорит не только о Снейпе.

«А ты сними свои чертовы розовые очки. Почему все думают, что «забота» — это опупеть какая замечательная штука?»

— Да как вы не понимаете, ребята! Я не хочу, чтобы Снейп заботился обо мне. Он может ненавидеть меня, сколько влезет, лишь бы оставил в покое! Вы мои друзья: вы волнуетесь за меня и злитесь, если я веду себя глупо, ладно, допустим. Это стоит того, чтобы не молчать, ведь вы действительно мои друзья. Но он нет. Сукин сын — взрослый, причем один из самых отвратительных. Он мне точно не друг и может поцеловать меня в задницу.

Блейз не отвечал, тогда как трое остальных разом заговорили:

— Гарри, — мягко произнес Рон.

— Я все равно не понимаю, зачем ты… — начал Тео.

— Он не может так просто отстать от тебя, Гарри, — успокаивающе произнесла Гермиона.

Гарри решил, что с него хватит.

— Именно. Я собираюсь задать ему жару. Считайте, что это была моя просьба о помощи. Огромное вам спасибо за нее, — язвительно произнес Гарри, поднимаясь на ноги.

Он повернулся спиной к своим друзьям и поднялся по лестнице в спальню.

БЗБЗБЗБЗБЗБЗБЗБЗБЗБЗБЗБЗ

— Почему он так ненавидит взрослых? — Тео повернулся к Блейзу, смущенно разглядывая его.

— Хочешь его спросить — так вперед, — Блейз посмотрел на него и ухмыльнулся. — Не вини меня потом, если он тебе что-нибудь отгрызет.

— Вообще-то я уже, еще до твоего прихода, — необычно задумчиво ответил Тео.

— И что же он ответил? — неожиданно заинтересовался Блейз.

— Ну… он вроде как не ответил. Спросил в ответ меня.

— А ты спрашивал его о семье? — осведомилась Гермиона, бросив взгляд на Блейза, чтобы понять, думают ли они об одном и том же.

— Мы не спрашивали, но он упомянул, что дела со взрослым не имел, поэтому я спросил его про семью, — вмешался Рон.

— И?

— Он сказал, что время от времени, — Рон наконец осознал, на что намекает Блейз, чем и был сбит с толку. — Не сказал, что именно, просто поменял тему.

— Интересно, — прокомментировал Блейз, вспоминая слова Снейпа. — Гарри плакал не совсем из-за меня. Может быть, Снейп имел в виду, что Гарри боится кого-то другого? Почему же еще он может так ненавидеть взрослых?

Приняв неожиданное решение, Блейз вдруг бросился к лестнице, чтобы догнать Гарри, велев остальным оставаться на месте.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

— Гарри, кто тебя бил?

Тот мгновенно обернулся, сверля Блейза взглядом.

— Прости, что?

— Ты понял. Кто тебя бил?

Гарри закрыл глаза.

«Я именно так и понял. Черт. Он вел себя слишком беспечно».

— Никто не бил меня, — он старался отвечать спокойно и утвердительно. — Я ненавижу взрослых просто потому, что они реальные придурки и постоянно указывают мне, что я должен делать.

— И бьют тебя, когда ты не слушаешь их, — это не был вопрос. — Гарри, пожалуйста, не лги мне. Когда ты сказал, что неделю был у Снейпа на отработках, я знал, что ты лжешь, я просто не знал, почему. Ты ведь был в больничном крыле, не так ли? Вот почему Снейп не говорил нам тогда, где ты.

У Гарри немедленно пересохло во рту.

«Плевать, что ты там думаешь или знаешь. Отвали от меня».

— Понятия не имею, о чем ты. Я был наказан.

— Но не целую же неделю! Нет. У тебя были травмы… Это объясняет, почему ты сбежал с отработки. Ты думал, что Снейп побьет тебя… Ведь ты уже был травмирован, разве не так?

— Нет! В порядке я был! Все было нормально. Мои тетя и дядя, конечно, не самые добрые люди на свете…

— Это твои родственники, да?

ЧЕРТ!

— Чего ты прицепился ко мне, Блейз? Это моя жизнь! Неправильно ты думаешь, и это вообще не твое чертово дело!

— Как это не мое дело? — Блейз казался уязвленным. — Гарри, мы можем помочь тебе, тебе не обязательно возвращаться туда.

— А может, я этого хочу? Если я хочу видеть свою семью?

— Что за семья стала бы делать с тобой такое? Ты неделю провел в Больничном крыле!

— На отработке я был! Забудь об этом!

— Не был.

Гарри нечего было ответить. Он отвел плечо назад и врезал Блейзу в челюсть так сильно, как только мог, сбивая его с ног.

Блейз смотрел на него снизу вверх, держа себя за лицо.

— Не был, — медленно произнес он и молча покинул спальню.

Блейз спустился вниз и пролетел мимо Тео, Рона и Гермионы, не узнавая их и желая лишь выбраться отсюда поскорее. Добравшись до дерева, где накануне разговаривал с Гарри, он опустился на землю у его основания, притягивая колени к груди и пытаясь сдержать слезы. Ему оставалось надеяться, что у Гарри есть хорошее объяснение своим страхам.

«Он же… ударил меня. Он действительно меня ударил».

Гарри смотрел на Блейза из окна спальни.

«Извини. Тебе правда просто нужно было уйти и все».

ССССССССССССССССССССС

Снейп услышал яростный стук в дверь и отвлекся от рецепта зелья.

— Войдите.

Странно, еще только шесть часов вечера.

Дверь открылась, впуская напряженного Блейза Забини, хотя, впрочем, в прошлый их разговор он выглядел еще хуже.

«Господи, малыш, а ты ведь не из тех, кто сдается, верно?»

Глаза Блейза были красными. Он определенно плакал. Забини никогда не плакал. И откуда у него на лице этот синяк? Северус сел и приготовился слушать, ожидая, пока Блейз соберется с мыслями.

— Здравствуйте, сэр, — взволнованно произнес Блейз, прежде чем резко помотать головой и вскочить на ноги, смотря Северусу прямо в глаза. — Мне нужно поговорить с вами, сэр.

— Ну что ж, говори.

— В прошлый раз вы говорили, что причины поведения Гарри — не мое дело, — перешел он сразу к сути. — Но вы сказали еще… — он замолчал, пытаясь найти нужные слова. — Гарри, он ведь совсем не любит взрослых. Но вы… вы же вроде его защищаете. Я только хотел убедиться, что вы и дальше будете это делать.

— Дальше?

— Да, сэр, — вздохнул он и снова встретил взгляд Северуса. Дети не должны смотреть так серьезно. — Хотя бы до конца учебного года.

Северус с интересом взглянул на него.

«Я бы хотел использовать его смышленость».

— Я еще не решил, чем буду заниматься во время отпуска, но я точно не оставлю Гарри… без защиты.

Блейз облегченно вздохнул, но затем словно что-то вспомнил:

— Но ему это не нравится, сэр.

— Я догадываюсь.

— И он точно не собирается облегчать вам жизнь. Как я могу знать, не бросите ли вы его? — с вызовом произнес Блейз.

— А ты и не можешь. Я сказал, что буду его защищать. Хочешь, верь, хочешь, нет.

Блейз внимательно изучал Северуса. Тот не стал возражать, просто спокойно перенося его дотошный осмотр, пока Блейз не успокоился. Наконец мальчик смущенно отвел взгляд.

— Спасибо, сэр, — он хотел уйти, но Северус остановил его.

— Откуда у вас этот синяк, мистер Забини?

— Это сложно, — взглянул на него Блейз, медленно теряя всю свою серьезность.

— Почему?

— Если вы пообещаете, что не тронете его, то скажу, а если нет, то будем считать, что я получил его от своего дорожного сундука.

— Синяк на лице?

— А можете доказать обратное?

— Нет, — Северус понимающе кивнул. — Что ж, я не стану наказывать, — он вздохнул. — Полагаю, Гарри? За то, что ударил тебя. Впрочем, понять твои причины я не могу.

— Я сам виноват, сэр, — Блейз опустил взгляд. — Он сильно переживал. А я слишком сильно надавил на него. Вы, должно быть, знаете, что он не любит вопросы. Ну вот как-то так все и выяснилось.

— Может, все действительно так, — мрачно посмотрел на него Северус. — Но это не должно выясняться с помощью твоего лица. Я с ним поговорю.

— Но вы же сказали... — Блейз уставился на него в ужасе.

— Просто поговорю, мистер Забини. Я от своего обещания не отказываюсь. Он тебе сказал что-нибудь?

— Нет, — поколебавшись, ответил Блейз. — Он вышел из себя, когда я спросил о его семье.

— Ровно столько же узнал и я, — Северус потряс головой. — Проблема в том, что я ничего не могу доказать.

— Ни на что не намекаю, но разве вы не можете… надавить на его семью и заставить их говорить? — выражение его лица напомнило Снейпу слишком многих Пожирателей, чтобы спокойно отреагировать.

«Парень, ты даже не представляешь себе, насколько соблазнительно это звучит».

— Вы прекрасно знаете, что это не самая лучшая идея, мистер Забини.

— Зато действенная, — нехорошо усмехнулся Блейз. — Ну и ладно.

«Ну и ладно» принимается.

— Не волнуйтесь, мистер Забини, я все еще в состоянии контролировать ситуацию. Если мои… некоторые способности будут к месту, я ими воспользуюсь. А сейчас, пожалуйста, просто будьте Гарри хорошим другом. Если он так волнуется из-за ваших слов, то, возможно, стоит просто от них воздержаться.

— Да, сэр, — с этими словами Блейз ушел, оставив Северуса в глубокой задумчивости.

Что заставило Блейза так подумать? Он говорил о темном прошлом Северуса так легко, словно это был просто альтернативный путь жизни. Конечно, его отец растил мальчика именно для того, чтобы сделать его Пожирателем, но он умер, когда Блейзу было семь. Что случилось с мальчиком за эти годы? По каким-то причинам его мать тоже оказалась не в состоянии присматривать за ним… но Северус был уверен, что его опекуны — сестра отца и ее муж — хорошо с ним обращались. В теории, конечно, они все еще могли готовить его в Пожиратели… Секундная паника захватила Северуса. Если Блейз станет Пожирателем, то и Гарри незамедлительно последует за ним. Но затем он успокоился. Пожиратели убили его семью. Среди его друзей магглорожденная и предатель крови. Он не станет присоединяться к тем, кто может их убить.

Северус тяжело вздохнул.

«Мерлин, ненавижу быть учителем». Никто из остальных деканов не поймет его, если он скажет, что слизеринцев тяжелее воспитывать, чем тех же очевидно непослушных гриффиндорцев. Вот почему. Если повезет, Гарри может удержать Блейза на светлой стороне, но он не единственный на всем факультете, кто находится на этой опасной грани или уже перешел ее. И что же делать? Никто лучше Северуса не знал, как слепое поклонение Темному Лорду делает из сломленных подростков послушных и рьяных Пожирателей Смерти. Рано или поздно Темный Лорд вернется, и на этот раз его последователями станут ученики Северуса.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

В то время, как Блейз совершал свое путешествие от дерева к кабинету Снейпа, Гарри направился в совятню к Хедвиг, где расположился возле большого окна и смотрел вниз, на землю. Что же ему теперь делать? Гарри и так хватало забот со Снейпом, а теперь еще и Блейз думает, что родственники били Гарри. А остальные его друзья? Все считают нормальной эту «заботу» Снейпа, все считают, что и Гарри должен молча ее принимать. Они сами-то нормальные?

А еще он ударил Блейза, сильно. Он вспомнил об этом с надеждой на то, что Блейз его простит, но неужели было так сложно просто отвалить и все? Гарри ясно дал понять, что Блейзу не стоит совать нос в его дела, зачем же он все равно полез? Обычно Блейз был понятливее — если Гарри просил его уйти, он уходил. Просто Блейз переборщил, вот и все.

Но как он догадался? Настолько беспечным Гарри никогда не был. У него даже синяков не осталось, а Блейз все равно как-то узнал. И Гермиона тоже как-то странно посмотрела на него. Может быть, скрывать такие вещи от друзей в принципе сложнее? Раньше он просто прятал синяки и следил за своим поведением, и никто — ни ученики, ни учителя — даже и близко к нему не подходил, не то, что замечал что-то странное. Так что же увидел Блейз, что пропустили остальные? Как так получилось, что он окончил начальную школу с переломами, и всем было плевать, а как вылечился, так сразу все обнаружилось? Снейп заметил потому, что Гарри посчитал его способным ударить, а потому не особо скрывал, но Блейз? Блейз был чертовски наблюдателен… вот и обратил внимание. Не стоит больше подпускать его так близко.

Блейз нравился Гарри. Он был забавным, умным, разговаривать с ним было безумно интересно. Слишком поздно поворачивать назад. Он уже знает, а значит, и остальные вскоре все выяснят.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Гарри пришел на отработку как обычно, ровно в семь, направляясь сразу в угол и не удосужившись даже взглянуть на Северуса. Засранец. Северус молчал пятнадцать минут, а затем произнес:

— Значит, ты и друзей бьешь, и врагов.

Отлично.

— Это Блейз вам сказал? — не оборачиваясь, спросил Гарри.

Точно он. Как ни крути, Гарри чувствовал себя преданным.

— Я заметил синяк и спросил его. Он рассказал в обмен на то, что я не стану тебя наказывать.

А, ну ладно, тогда ладно. Неприятностей это Гарри не добавит. Не уменьшит, конечно, но и не добавит.

— И что теперь? — язвительно спросил Гарри. — Отработка или продлим удовольствие в углу?

— Ни то, ни другое. Я обещал не трогать тебя — я не стану. Предлагаю тебе сменить тон и обсудить это.

— А если я не горю желанием? — продолжал дерзить Гари.

— Может быть, ты еще не заметил, Гарри, но я сужу по твоим потребностям, а не твоим желаниям.

Ну что ж, это честно.

— А мне ничего от вас не нужно!

— Не соглашусь.

Гарри не ответил, а потому Снейп продолжил:

— Ну и чем тебе это помогло?

Гарри молчал, неуверенный в том, чего от него хочет Снейп.

— Твоя цель удара была достигнута?

— Да.

«А ведь он ждет от меня отрицательного ответа».

— И ради чего это было?

— Чтобы он ушел.

«Я бы и тебе вдарил, если б знал, что это заставит тебя уйти».

— То есть ты бьешь людей, когда устаешь от их присутствия?

— Я бью людей, когда они лезут не в свои чертовы дела.

— Следи за языком, Гарри. Тебе не на пользу мои замечания.

«Ой-ой».

— Да, сэр.

Так лучше.

— Гарри, Блейз хотел тебе помочь.

— А я не хочу его помощи.

— Так я и думал. К счастью для тебя, Блейз — хороший друг. Он все равно поможет, даже если ты этого не хочешь.

— Как и вы? — с иронией выпалил Гарри. — Прекрасно, обожаю, когда окружающим мешает жить мое свободное светлое будущее.

— Пока это твое свободное будущее угрожает твоему здоровью, мне будет до этого дело, — раздраженно бросил в ответ Северус.

— А если я думаю, что это вы вредите моему здоровью? — Гарри взглянул на него через плечо.

Хотя бы мальчик говорит искренне. Северус посмотрел в глаза Гарри:

— А я когда-нибудь причинял тебе вред, Гарри?

— Нет. Но будете. Вы же сами сказали.

— Я думаю, ты имеешь в виду то, что я сказал тебе, будто бы ударю тебя, если ты еще раз подвергнешь себя опасности…

— Да. Так вы мне объясните, как это ваше «ударю» не вредит моему здоровью и благополучию? Мой инстинкт самосохранения, конечно, хромает, но тут я не сомневаюсь.

Северус посмотрел на мальчика в изумлении. Он не понимает. Вовсе не понимает.

— Я же говорил тебе, что собираюсь поступать не так, как твои родственники...

— А что меняет ваш другой метод? У вас есть свой, щадящий режим избиения детей? Пардон, конечно, но я не горю желанием его пробовать.

— Гарри, я же говорил, что не стану тебя трогать. И намерений тебя избить у меня нет.

«Неужели он все еще думает так обо мне?»

— Да? А как вы это называете? «Должная дисциплина»

«О, Мерлин! Он действительно все еще так обо мне думает».

— Гарри, когда я сказал, что ударю тебя, я имел в виду, что могу шлепнуть тебя пару раз, если сочту это необходимым. Разница в том, что вреда тебе никакого не будет.

«Почему я не догадался объяснить этого раньше?»

— Ага, без проблем, я же молод: подумаешь, отпрыгну, я же резиновый. А к утру буду огурцом, — язвительно ответил Гарри.

— Ты хоть раз в жизни можешь меня послушать? — воскликнул Северус, тогда как сердце его сжалось от слов мальчика.

Гарри заткнулся, услышав боль в его словах. Затем он все же пробормотал едва слышно:

— Не похоже, что тебе от этого полегчает, придурок.

— Я сделаю вид, что не слышал этого, а ты не станешь это повторять, я ясно выразился?

Гарри упрямо вздернул подбородок. Ладно. Осел.

— Гарри, — вернулся к своей попытке объясниться Снейп, — когда я сказал, что не причиню тебе вреда, именно это я и имел в виду. Веришь или нет, но я никогда не оставлю тебе синяк или шрам или вызову кровотечение своей рукой.

— Вы правы, не верю, — упрямо сказал Гарри.

— Давай так: если я причиню тебе вред — а я не сделаю этого — я хочу, чтобы ты немедленно пошел и сообщил кому-нибудь. Профессору МакГонагалл, Мадам Помфри, черт, даже мистеру Забини, если ты не доверяешь взрослым.

— И что Блейз сделает? Не знаю, может, вы не заметили, но это мир взрослых. Он пойдет и скажет кому-нибудь. Тому, кому плевать, — горько сказал Гарри.

— Ты серьезно думаешь, что если ты придешь с синяком моего авторства к МакГонагалл, она ничего не станет с этим делать? И ты считаешь, что мадам Помфри поступит так же?

Гарри не ответил.

«Нет, конечно, я так не думаю».

— Отвечай, будь добр.

— Нет.

— Нет, ты не будешь отвечать, или нет, ты так не думаешь?

— Нет, я так не думаю, — безо всякой ярости тихо ответил Гарри.

У Северуса словно камень с души упал. На какую-то секунду он действительно подумал, что мальчик вообще никому не доверяет, даже этим двум женщинам.

— Хорошо. Я тебе могу дать абсолютную гарантию того, что, если я хоть пальцем тебя трону, они сожгут меня заживо. Что важно, Минерва — одна из самых сильных ведьм, которых я когда-либо видел, и, вне всяких сомнений, она лично сдерет с меня кожу, если вдруг подобное с тобой случится. Можешь сам ее об этом спросить.

Хотя я не думаю, что ты правда побежишь ее об этом спрашивать.

Гарри отвернулся, но Снейп еще не закончил свою мысль:

— Впрочем, твой друг Блейз тоже не побежит к взрослым. Думаешь, Перси Уизли позволил себе пошутить над Флинтом только потому, что ему нужны были очки? Уверяю тебя, потребуется нечто более важное, чтобы затронуть его статус-кво. Он сделал это ради тебя, как, собственно, и все остальные.

Гарри лишь смотрел на него в ответ, ощущая болезненное покалывание в груди. Северус наблюдал за ним, наконец, увидев слабый отблеск понимания в глазах мальчика.

— Ты не один здесь, Гарри. Если тебе кажется, что я или кто-то еще из профессоров не заслуживаем твоего доверия, у тебя все еще есть те, кто готов тебе помочь.

Гарри резко отвернулся, чувствуя себя слишком уязвленным, чтобы контролировать выражение лица. Он предпочел повернуться к Снейпу спиной, нежели продемонстрировать эффект от его слов. Они слишком… иррациональны, чтобы Гарри просто их выслушал. Ты же не пойдешь к другому взрослому, чтобы сказать, что тебя бьют такие же взрослые. А к детям идти, так это вообще…

Но Гарри не мог отрицать защиты МакГонагалл. Она покровительствует своим львятам и считает Гарри одним из них. И Снейп… он сказал, что не станет бить Гарри, и Гарри не стал этому верить. Но если он просто не может это сделать…

Наконец Гарри все же решил просто спросить.

— А что вам тогда от меня надо, если вы не можете ударить меня?

— Большинство людей любит детей и заводит их явно не для того, чтобы их бить, Гарри, — изумленно посмотрел на него Снейп.

— Но не меня. Урод никому не нужен. Вы же знаете, что я просто сочетание «дурной крови и дурного поведения», — процитировал он.

«Только не это».

— Гарри, — с угрозой спросил Снейп, — что я говорил об использовании этого слова?

— Не говорить. Извините, — вздохнув, вспомнил Гарри.

— Пока принимается. Закончим с этим, и мне придется помыть с мылом твой грязный рот.

«Черт! Он же не будет… Блин, как избежать этого? Постойте. Может быть…»

Гарри облизнул губы и повернулся к Снейпу:

— Пожалуйста, не надо.

— Нет? — переспросил Снейп. — А почему нет? Ответ «не ваше дело» не принимается.

Гарри закусил губу и принялся напряженно думать:

— Потому что это попытка меня отравить? — попытался он.

— Хорошая попытка, — наконец всерьез улыбнулся Снейп. — Действительно, на вкус — отрава, но таковой не является. Давай еще раз.

«Он с ума не сошел, нет? Ну ладно…»

— Потому что «урод» — это не ругательное слово?

— А я никогда так не говорил, я лишь запретил тебе так себя называть. Еще попытка.

Не сумев придумать ничего лучше, Гарри решился на более проигрышный ход:

— Потому что я этого не хочу?

— Сработало бы, если бы я не счел это необходимой мерой для подтверждения своих слов.

— А если это не так необходимо? — отчаянно спросил Гарри.

— Может быть и так, — смилостивился Северус. — Но это нужно доказать.

Доказать что? Что он от Гарри хочет?

— Что я больше так не буду?

— Для начала неплохо. Почему?

— Потому что вы этого не хотите?

— И опять я, — произнес Северус.

Гарри отчаянно вздохнул.

«Ну что опять не так? Только у тебя тут чертова власть».

— Потому что это неправда?

— Уже лучше. Что неправда?

— Что я не урод?

— Ты спрашиваешь или утверждаешь?

— Утверждаю, сэр.

«Хотя не понимаю, зачем это тебе».

— Отлично. Так скажи это.

— Я не урод.

— Великолепно, — Гарри услышал в его голосе одобрение и почувствовал странное тепло благодарности, но все еще не понимал, что происходит.

«Но ты же не можешь сказать, что я мягкий и пушистый».

— И справедливости ради я должен сказать кое-что о твоей якобы дурной крови.

«Ты должен мне по гроб жизни, Джеймс».

— А что вы об этом знаете?

«Черт. Не хочу говорить об этом».

— Я знал твою мать, Гарри. Она была...

— Ничего не хочу слышать, — перебил его Гарри.

— Гарри, мы ведь уже говорили…

— Отлично. Мои родители были просто душками, умерли, чтобы я жил. Я благодарен. Все?

— Будь вежлив, Гарри, — вздохнул Северус.

— Мы. Можем. Просто. Оставить. Эту тему? — сквозь зубы бросил Гарри.

— Хорошо. На сегодня.

— Что, правда?

— В следующий раз спроси об этом вежливо, будь добр.

«Уже бегу».

— То, что ты никому не нужен — тоже неправда.

— Тогда вы просто не знаете Дурслей, — усмехнулся Гарри.

Тетя Петуния, может… Она хотя бы его кормила и предупреждала, когда Вернон приходил домой пьяным.

— Я не говорю о Дурслях, Гарри.

Тогда о ком… Нет, Гарри не хотел этого знать.

— Какая разница. Вы несете чепуху. Урод или нет, дурная во мне кровь или нет, я невыносим. Люди хотят симпатичных веселых детишек, не…

— Тебя? — Мерлин, как сказать и не напугать его? — Боюсь, что я не в их числе и не против быть рядом.

— Ага. Вот это мне и непонятно.

«Точнее, как от тебя избавиться».

— Я уже сказал, что есть люди, которые воспитывают детей, не нанося им вред.

— Да. Мягкие, любящие, прекрасные люди, которые хотят очаровательных счастливых детишек. Никто из нас в эти роли не вписывается. Поэтому вы не можете говорить, что желаете присматривать за мной.

Северус встретил взгляд Гарри, хотя и был смущен его словами.

«Мне правда придется это сказать».

— Ну, пока ты на меня не орешь, хочу. Я именно об этом и говорю.

Это была правда. С мальчиком было нелегко, но он был умен, никогда не унывал, обладал силой воли и иногда заставлял, как оказалось, Снейпа смеяться.

«Он думает почти так же, как и я… Неудивительно, что люди его не любят».

Он почти улыбнулся, вспомнив, что однажды подумал о вспыльчивости Гарри. Этот его «дух и смелость Гриффиндора», но мальчик — слизеринец. Очень гриффиндорский слизеринец. Впервые в жизни это не казалось таким уж неправильным.

Сегодня была последняя отработка Гарри, и Северус понял, что не хочет его отпускать. Он привык к этой странной компании, разбирая бумаги и проверяя работы, и эти редкие шутки Гарри заставили его осознать их ценность. В эти моменты он думал, что, может быть, Гарри не настолько его ненавидит. И сейчас он признал, что ему нравится Гарри…

— По вашей логике, — почти засмеялся Гарри. — Вы не станете меня бить, потому что МакГонагалл сожрет вас заживо, и вы все равно не отлипнете от меня, потому что я вам нравлюсь?

— Нет, — серьезно ответил Северус. — Моя логика в том, что я не буду бить тебя в принципе, а не только из-за страха перед МакГонагалл, и я забочусь о тебе, потому что ты мне симпатичен.

— Это не логично.

— Ты прав, — согласился Северус. — Но это же не значит, что это неправда.

— Нет, значит.

«Не значит».

— Не собираюсь убеждать тебя за один день, Гарри, — вздохнул Северус, — Пожалуйста, подумай о том, что я тебе сказал.

Гарри с сомнением взглянул на него.

«Почему ему вечно надо, чтобы я о чем-нибудь думал? Ладно… посмотрим».

— И все же, избиение друзей — не самый достойный поступок.

«Ты задолбал меня своими разговорами».

— Да ладно, понял я, понял. Друзей бить нельзя.

— А почему нет, ты догадываешься? И не…

— Говорить вам «потому что вы этого не хотите», — возвел глаза к потолку Гарри.

— Я собирался сказать «не делай этого только из-за меня», но твоя версия тоже подходит.

— Я понял. Это типа не по-дружески? Блейз знает, что я с остальными в эти игры вообще не играю. Ему просто не стоит в это лезть.

— Это не оправдывает твоего удара. Это не просто не по-дружески, это насилие, причем необдуманное. Почему бы тебе просто было не попросить его уйти?

— Не помогло.

— А почему ты не ушел сам?

— Я разозлился, — наконец признался Гарри и слегка покраснел.

— То есть ты признаешь, что тебе стоило поступить иначе?

— Да.

«Ладно, хрен с тобой, да».

— Вот и отлично, это все, что я хотел от тебя услышать. Тебе стоит извиниться перед Блейзом.

— А он что, не должен извиняться? Он же первым не ушел?

— Он и не обязан был, учитывая его намерения. Он не должен извиняться за то, что вынужден поступить, как настоящий друг.

— И что он вам наговорил?

— Ничего, что я бы уже не знал. Он, впрочем, не знает того, что знаю я. Просто пришел убедиться, что ты в безопасности.

— Вот я и не обязан извиняться.

— Точно так же, как ты считал, что и Калли не заслужила твоих извинений?

— Это другое.

— С какой стати? Ты причинил боль другу, который хотел тебе помочь, и сделал к тому же виноватым его самого.

— Но я же не умираю.

— В прошлом месяце умирал. Дурсли почти убили тебя. И ты винишь Блейза за то, что он хотел защитить тебя?

И снова Гарри отвернулся от Снейпа.

«Я бы не умер. Вернон не… Не умер бы я».

— Может, есть смысл осознать кое-что другое. Взгляни на лицо своего друга, прежде чем отказываться извиняться.

Гарри промолчал.

— Гарри?

— Хватит с меня разговоров.

— Не хами.

— И не собирался, — к разочарованию Северуса, Гарри молчал все оставшееся в углу время.

Наконец Северус позвал его писать строчки, и только лишь тогда мальчик удивленно взглянул на него, едва лишь увидел новый текст. Северус усмехнулся, но Гарри все равно молчал, просто начав писать одну короткую фразу:

1. «Я не урод».

2. «Я не урод».

После своей странной отработки у Снейпа Гарри отправился прямиком в спальню. Помня о словах Рона, Гарри обратил внимание на таблицу очков при входе. Теперь она выглядела так:

«Третья мировая война:

Очки назначаются за оригинальность, трудность и эффектность проделок над Маркусом Флинтом. Победитель будет определен, когда упомянутый выше задиристый придурок вылетит из школы.

Гриффиндор:

15 — Фред и Джордж Уизли

10 — Перси Уизли

10 — Оливер Вуд

5 — Анджелина Джонсон

5 — Ли Джордан

5 — Кеннет Таулер

Слизерин:

10 — Розалинда Лебо

10 — Грегори Стоун

30 — Команде по квиддичу (5 — Майлз Блэтчли, 5 — Теренс Хиггс, 5 — Адриан Паки, 5 — Стэнли Уркуат, 5 — Ричард Монтегю, 5 — Аарон Брэндис)

Райвенкло:

10 — Рождер Дэвис

Список был впечатляющим, и он включал в себя совсем не безобидные проделки: Флинта госпитализировали с множественными переломами после встречи с Дракучей Ивой.

«Похоже, всем плевать, больно ему или нет, только я стою тут и думаю об этом».

Гарри осознал, что Снейп был прав, когда говорил о тех, к кому Гарри может обратиться: это ведь не Снейп сильнее всех разозлился за Гарри. Гарри решил не думать об этом, назвал пароль и вошел в общую гостиную.

К его удивлению, все его друзья все еще были там, но домашним заданием занималась лишь одна из них. Конечно, именно Гермиона корпела над эссе. Она подняла голову и посмотрела на него, как и все, с осуждением, после чего вернулась к сочинению. Взгляды Тео и Рона доброжелательностью тоже не отличались. Блейз нахмурился и не стал встречаться с ним взглядом. Его лицо отекло, лишь подчеркивая темнеющий синяк. Такого Гарри не ожидал. Собрав все осколки своей храбрости, Гарри направился к друзьям, пытаясь подобрать правильные слова:

— Мадам Помфри может вылечить его.

— И спросит, как меня угораздило.

«Ну почему он все еще пытается меня защищать?»

— Это моя проблема.

— А я твой друг, поэтому проблема автоматически становится общей, — констатировал факт Блейз.

— В таком случае, его лечение — тоже наша общая проблема, — возразил Гарри.

— Да, если учесть, что в этом есть твоя вина, — мрачно заявил Рон.

К удивлению Гарри, Блейз хмуро посмотрел на рыжего мальчика. Именно это придало Гарри смелости спросить его:

— Я могу поговорить с тобой наедине?

— Что, испытываешь дикое желание снова мне врезать? — как оказалось, Гарри все еще не избежал его гнева.

— Нет, — опустил взгляд Гарри.

Они поднялись в спальню и заняли места друг против друга на своих соседних кроватях.

— Ну, и? — спросил его Блейз.

— Я только хотел сказать тебе, что ты мне ничего не должен. Сходи за зельем от синяков. Если вдруг кто-то спросит… Короче, это мои проблемы.

— Наши. Что, не нравится смотреть на мое лицо, сразу вспоминаешь свой отличный удар? Какое горе. Я не в восторге от лазарета, впрочем, как и ты. Только моей жизни ничего не угрожает, так что я имею право выбирать, идти мне или нет.

Гарри действительно было неловко смотреть на его лицо.

— Ты отказываешься не ради меня?

— Этого я не говорил. Я правда не хочу добавлять тебе неприятностей. Но я вообще не против заставить тебя смотреть на мой синяк весь чертов день. Имею на это полное право.

— Извини меня. Я хотел остаться один, но я не имел права тебя бить.

— Это моя проблема.

— Нет, Рон прав, я виноват. А если я достану зелье, ты им воспользуешься?

— Может быть. А что ты скажешь мадам Помфри?

— Правду.

— Она разозлится.

— Разберусь как-нибудь.

— Это наша общая проблема, — зло посмотрел на него Блейз. — Твои проблемы — это мои проблемы, а мои — это твои. Это и называется дружбой.

— В таком случае, это зелье становится моей проблемой.

— Отлично. А я впредь буду оберегать тебя от травм, — с вызовом произнес Блейз, пристально смотря на Гарри.

«Даже не пытайся снова поднять эту тему».

Гарри ответил ему таким же взглядом, плотно сжав губы, а затем повернулся и отправился к выходу из спальни, а затем и из гостиной. В последний момент он остановился, вспомнив про комендантский час.

«Мне изменить выражение лица и уйти? Или остаться?»

Попадать в неприятности или сваливать их на другого не хотелось, но и возвращаться к Блейзу — тоже. Нужно было просто уйти, отвлечься. Рон и Гермиона, конечно, уже ушли, но Тео все еще был в гостиной. С ним, впрочем, Гарри тоже не хотел разговаривать.

«Мне нельзя попадаться, — подумал Гарри и нехорошо усмехнулся. — А может, просто выбрать внешность того, кому я жажду подарить парочку неприятностей?»

Он тщательно продумал голос и внешность Драко Малфоя, после чего вышел из общей гостиной.

Но куда идти? Он на секунду задумался, после чего его осенило».

«Я уже нарушил правила, почему бы не пойти еще дальше?»

Он достал карту из рюкзака и направился прямо к коридору на третьем этаже.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

«Самая болезненная смерть! Ну конечно, как же иначе», — думал Гарри, прислонившись к двери, из-за которой только что выбежал.

Он тяжело дышал. Цербер. Они притащили сюда чертового Цербера. В школу. Да за каким чертом в школу нужно было притаскивать Цербера?! Гарри смутно помнил, как Хагрид говорил ему, что Гринготтс — одно из самых надежных мест в мире, кроме, наверное, Хогвартса. Наверное, в этом вся суть. А вот что этот пес охраняет — Хагрид ведь был странно молчалив по поводу пакета, который они забрали из банка. Очевидно, по каким-то причинам эта вещь была настолько ценной, что ее нельзя было доверить даже Гринготтсу. В конце концов, разве открывшийся ему участок не был началом какого-то пути? Интересно.

Когда Гарри вернулся в спальню, Блейз и Тео уже лежали в кроватях. Гарри надеялся, что они не игнорируют его, а просто уже спят.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

В пятницу утром Гарри ожидало зельеварение. Он чувствовал себя подавленным и сбитым с толку после разговора с Блейзом о том, что Снейп якобы заботиться о нем, поэтому старался держать ухо востро. Он сосредоточился на том, чтобы следить за каждым движением Снейпа и следовать его указаниям так точно, как только мог, но все равно постоянно отвлекался. «Блейз сказал, что он за меня волнуется, а сам Снейп — что хочет не упускать меня из виду… И обещал не бить меня».

Между тем, проделки над Флинтом стали неотъемлемой частью учебного процесса. Флинт не мог пройти по коридору, чтобы не получить толчок в спину или споткнуться, чаще всего на лестнице. Уже этим утром ему были вынуждены были срастать перелом кисти, и это всего день спустя множественных сочетанных переломов от встречи с Дракучей Ивой! Еда, что появлялась на тарелке перед ним в Большом Зале, была абсолютно несъедобна: или пересоленная, или состоявшая из сплошного сахара, или сырая, или подгоревшая. Создавалось впечатление, что к моменту приготовления еды для него домовики разом теряли свои способности к готовке, а потому никто не стремился сидеть рядом с ним. Становился все более очевидным страх этого ублюдка: он носил с собой строго закрытые бутылки; так же дергался и оборачивался, стоило кому-то оказаться за спиной, как и Гарри. И да, он все еще держался так же независимо, как будто оставался неприкасаем.

«Почему он все еще держится? Ведь весь мир, натравленный Снейпом, против него из-за меня».

Это странно. Все это шло вразрез с убеждениями Гарри. Получалось, что взрослый, не тронувший Гарри и пальцем, наказывал того, кто избил его. Впрочем, Гарри подозревал, что Снейп все равно врет ему. Часть его — та идиотская часть, которая хотела послушать про родителей — стремилась все же верить Снейпу, но он уже попадался раньше.

«Попадусь раз — позор тебе, два — позор мне», — думал он, наблюдая за Снейпом.

В Хогвартсе Гарри чувствовал себя в безопасности больше, чем где-либо в своей жизни, однако это не значило, что ему следует терять бдительность. Пока Гарри ненавидел Снейпа, его власть над ним не была безгранична. Максимум, что он мог сделать — ударить Гарри. Но вот если Гарри перестанет его ненавидеть.

«Идиот ты, Гарри. Снейп может нести любой бред, даже то, что он не против тебя. Но правда в том, что ты ему не нужен. Ты никому не нужен. Они тоже тебе не нужны. Прекрати думать об этом».

Но надежда все равно росла внутри него, и любые мантры не помогали подавить ее. Это пугало Гарри, ведь он знал, чем это грозит.

«У тебя уже есть здесь друзья. Хватит. Давай о другом подумаем. Надежда всегда приносит только боль, придурок. Ты и сам это прекрасно знаешь».

Он отвлекся от слежки за Снейпом и сконцентрировался на зелье. К его тихому восторгу, зелье вышло просто превосходным, и он отнес его к Снейпу на оценку безо всяких сомнений. Профессор едва взглянул на него, записал что-то в журнале и посмотрел на Гарри.

— Отличная работа, Гарри. Пять баллов Слизерину.

Гарри осознал, что сделал ошибку, взглянув на лицо Снейпа, ведь одобрение в его голосе полностью совпадало с выражением глаз. Гарри поспешно отвел взгляд. На какое-то мгновение он явно захотел этого одобрения, но тут же пришел в ужас от этой слабости. Ложь. Это все ложь. Он вышел с занятия в еще более отвратительном настроении, чем пришел.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Сразу же после зельеварения в расписании Гарри стояла Астрономия, а затем Трансфигурация. Он хамил Синистре до тех пор, пока она не отняла у Слизерина баллы. Хорошего настроения это Гарри не добавило. С МакГонагалл он был также груб, а потому она оставила его после занятия.

— Мистер Поттер, в чем дело? В последний раз вы вели себя так только в начале семестра, — Гарри лишь угрюмо смотрел на нее в ответ.

«Ты бы тоже так себя вела, если бы тебе пришлось постоянно иметь дело со Снейпом и Синистрой, врезала бы другу за его непомерное любопытство, а еще обнаружила и едва не умерла от лап Цербера посреди ночи прямо в школе».

— Будьте добры, отвечайте.

— Я просто в плохом настроении. Не могли бы вы от меня отстать?

— Нет. Либо вы меняете свой тон, либо вам придется поговорить с профессором Снейпом вместо меня.

Гарри совсем не обрадовала перспектива быть приведенным МакГонагалл за ухо прямо в кабинет Снейпа, как в прошлый раз, когда он посмел ей хамить. Ну и пошло все в задницу.

— Хорошо, мэм.

— Я все еще жду ваш ответ, — строго произнесла она, и внутри Гарри все перевернулось от страха.

Ярость МакГонагалл он ненавидел больше всего на свете, даже больше, чем Снейпа! Синистра с ее злостью абсолютно не беспокоила, ведь она ничем не отвечала на его хамство, хотя и весьма забавно выглядела в гневе — краснела, словно помидор, каждый раз, ибо со своим характером на более сильные вспышки раздражения была не способна. Вот Снейп был опаснее, имел больше власти, чем Синистра, но Гарри бесил его намеренно. Это его, конечно, пугало, но вот вины он не чувствовал, когда в большинстве своем был наказан за проделки или что-то в этом духе, что там себе еще придумал Снейп. МакГонагалл же редко выходила из себя, обычно проявляя к нему симпатию. Не такую, конечно, как к своим львятам, но все же. Поэтому ее разочарование в нем причиняло ему боль.

— У меня правда плохое настроением, мэм.

— И вы считаете это оправданием своей грубости на моем уроке?

— Нет, мэм.

— Значит, вы осознаете, что никакого оправдания вашему поведению нет.

— Да, мэм, — признал Гарри, чувствуя себя полным идиотом.

— Вы ничего не хотите сказать мне, мистер Поттер?

— Да, мэм. Простите меня, мэм.

— Будете ли вы разговаривать так со мной в будущем, мистер Поттер?

Ответ «никогда» был бы неправдой, поэтому Гарри уклонился от ответа:

— Постараюсь избежать этого, мэм.

МакГонагалл улыбнулась ему одними лишь уголками губ.

— Иногда ты слишком честен, Гарри. Это точно не самая твоя слизеринская черта, — удовлетворенно произнесла она, и Гарри позволил себе расслабиться.

— Нет, я просто не настолько смышленый, — ответил он, вспоминая свои перепалки со Снейпом.

МакГонагалл улыбнулась чуть заметнее, прежде чем снова вернуться к прежнему разговору:

— Что-то не так, Гарри? Я могу тебе помочь?

— Нет, спасибо.

«Сам нашел на свою голову неприятности, сам же из них и вылезу».

Он как раз собирался достать нужное зелье сразу после занятия.

— Что ж, тогда вы свободны, мистер Поттер, — она взглянула на него прежде, чем продолжить. — Надеюсь, вы подумаете о своем поведении в следующий раз.

— Да, мэм, — сказал он, опуская взгляд и торопливо покидая кабинет.

Время для второго серьезного разговора. Именно с этой мыслью он направился в лазарет, чтобы найти мадам Помфри, напуганный ее предстоящей реакцией так же сильно, как и ссорой с МакГонагалл.

«Вот еще одна причина не волноваться о Снейпе, — сказал он сам себе. — Дело не в нем, а в том, что он подумает».

Наконец он оказался перед дверью Больничного крыла и зашел туда впервые по собственной воле. Мадам Помфри встретила его с некоторым удивлением.

— Гарри, что привело тебя сюда? — она осмотрела его со всех сторон, ожидая обнаружить травмы, но Гарри поспешно остановил ее:

— Я в порядке. Правда. Все нормально, я здесь из-за своего друга Блейза.

— А почему мистер Забини не пришел сам?

Гарри смотрел поверх ее плеча, надеясь, что она не заметит его попытки избегать ее взгляда.

— Он не хочет неприятностей для меня.

— Ну и что ты сделал на этот раз? — изучив выражение его лица, вздохнула мадам Помфри.

«В смысле на этот раз?» — подумал с досадой Гарри, прежде чем голос Гермионы внутри него снова заговорил:

«Она имеет в виду твою тягу в приключениям. Ты же специально создаешь себе неприятности. Ты и сам это знаешь».

— Ему бы не помешало то зелье, которым вы лечили мои синяки… Ну, для его лица.

— Это не ответ, мистер Поттер, — это формальное обращение заставило его опустить взгляд и изучать пол.

— Оно нужно ему потому, что… я его ударил, — он мельком взглянул на нее, заранее переживая за реакцию, после чего нашел выражение ее лица довольно мрачным.

— И почему же он не желает тебе неприятностей после всего этого?

— Понятия не имею.

«Впрочем, если бы он врезал мне, я поступил бы так же».

— Мы поспорили. Может быть, он считает, что это должно остаться между нами.

— И что, ты с этим согласен?

Гарри постарался удержать контроль над своим гневом. Отличный вопрос.

— Не знаю. Я его ударил, и он волен делать, что хочет, даже сдать меня, но почему-то не хочет этого. Но… черт, у него синяк на лице, и я в этом виноват. Теперь вы все знаете и имеете возможность мне помочь. Получается, это ваш выбор?

— Может быть. Ты извинился перед ним?

— Да.

— Это было искренне?

«Я бы не стал извиняться, если бы не хотел этого».

Гарри приложил больше сил для этого разговора, чем планировал.

— Ну я же здесь.

— Да, в самом деле. Почему ты ударил его?

— Я не хотел! Я просто разозлился и…

— Понятно.

— Послушайте, давайте вы просто накажете меня и все? Не думаю, что разговоры помогут Блейзу лучше зелья.

— Это не причина грубить мне.

— У меня плохое настроение.

— Это я уже поняла. Почему?

— Да просто так.

«Стресс, разочарование, досада, отсутствие сна. Не могу заставить свое сознание заткнуться. У вас вообще было такое, когда слишком много всего наваливается и никак не вырваться?»

— Тебе стоит поговорить с кем-нибудь. Мне послать профессору Снейпу сообщение?

— Я ничего не сделал!

Чтобы заставить меня разговаривать с тобой? Да».

— А я и не говорю, делал ты или нет. Я лишь сказала, что тебе нужно с кем-нибудь переговорить, а профессор Снейп должен об этом узнать.

— Ну а если я не хочу разговаривать?

— Разберешься с профессором? Ты ведь все равно увидишь его этим вечером, разве нет?

«О черт. Нет».

Гарри кивнул.

— Хорошо, если Блейз не хочет тебе неприятностей, я уважаю его пожелание. Мое замечание касается лишь твоего настроения.

«Как благородно. Можно я уже пойду?»

Мадам Помфри только вздохнула в ответ на его продолжительное молчание.

— Я лишь волнуюсь за тебя. Я не верю, что это в твоем духе — бить друзей, — Гарри ощутил укол совести, но не позволил чувству вины захватить его целиком, спокойно выдерживая равнодушное выражение лица.

Наконец Мадам Помфри вздохнула:

— Ладно. Можешь идти.

Он ушел.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Перед своей отработкой Гарри обнаружил Блейза в слизеринской общей гостиной. Он подошел к нему и протянул склянку с зельем. Блейз взял его, даже не взглянув на Гарри, целиком поглощенный изучением учебника.

— Просто используй это, ладно?

Блейз пожал плечами.

— Ну и не разговаривай со мной. Хотя вообще-то я уже извинился за то, что ударил тебя. Хочешь, прощай, хочешь, нет, но второй раз я извиняться не собираюсь.

— Я занят, Гарри, не зол.

— Ты не злишься на меня?

— Ну я же уже сказал: нет, я не злюсь.

— А почему так себя ведешь?

— А ты не догадываешься? — наконец взглянул на него Блейз.

— Нет, я же не умею читать твои мысли. Просвети меня.

— Я не зол в полном смысле этого слова, я просто устал от твоей лжи, Гарри.

— И что мне с этим сделать? Ты не спрашиваешь, а я не лгу, идет?

— То есть ты признаешь, что ты лжешь.

— Я признаю, что я лгал тебе. И ты это знал.

— Я не об этом. Ты солгал мне вчера. А я просил тебя сказать мне правду.

— Дофига хочешь, отвали.

— Через три месяца ты отправишься домой, я не могу просто оставить все так, как есть.

— Я до лета могу туда не уезжать. Не знаю, что ты там себе придумал, но до лета я точно в безопасности.

Блейз раздумывал над его словами.

«Доверяю ли я Снейпу, защитит ли он его? Нет».

— Ладно, хорошо, давай пока забудем об этом. Тебе стоит найти другое место на лето.

«До мая. Я не стану спрашивать тебя ни о чем до мая. Но потом не отстану, пока не получу все ответы на свои вопросы».

— Мне другой дом не нужен, мне и там нормально, — облегченно вздохнул Гарри.

— Ага. Пофиг. Я же обещал забыть об этом. Уже забыл.

— Спасибо.

«Может быть, каким-то чудом он действительно забудет обо всем этом».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

— Войдите, — Гарри послушался и замер перед столом Снейпа.

— Гарри, — вместо приветствия произнес Северус.

— Профессор, — напряженно ответил Гарри.

— Мадам Помфри сообщила мне, что у тебя было плохое настроение. Четверо профессоров подтвердили это. Что случилось?

— Профессор Синистра, Флитвик, МакГонагалл, а четвертый кто?

— Профессор Синистра — дважды, профессор Флитвик, Спраут и Квиррел. Профессор МакГонагалл не стала ни о чем мне сообщать. У нее был повод?

— Ну, она, наверное, сама во всем разобралась.

— В чем? Что случилось?

— Я не совсем понимаю, почему мое поведение вдруг стало считаться для меня ненормальным, — язвительно произнес Гарри.

— Возможно, профессор Синистра и даже Спраут сочли бы это как раз нормальным твоим поведением, но вот проблемы с профессором МакГонагалл — это что-то новое. Ведь до этого ты почти никогда не грубил ей.

— Нет.

— Тогда в чем дело?

— А что не так?

Северус поднял бровь, ожидая от Гарри ответа на свой вопрос.

Гарри сел. Какого хрена.

— Мои друзья злятся на меня, профессор МакГонагалл накричала после занятий, а ведь я совсем не хотел ей грубить, Квиррел вообще вызывает у меня дикую головную боль каждый раз, когда я на него смотрю, Флитвик жалуется, хотя я ничего ему не сделал, а Синистра орет вообще по любому поводу. Я вообще-то изо всех сил стараюсь не врезать ей, а она продолжает орать так, словно я специально телескоп неправильно поставил.

Гарри поднялся на ноги и принялся мерить шагами кабинет Снейпа.

— Я пытаюсь делать то, что она говорит, но ее же каждая мелочь бесит. Я защищаюсь, а это вообще еще больше добавляет мне проблем с вами, а ведь я ничего не сделал. Сказал только, что не портил ее драгоценный телескоп, это вообще сделал Малфой и его придурки. Но не-е-т, он ничего не мог такого сделать, он же очаровательный малыш, а даже вы знаете, что это совсем не так. Он слишком хорошо знает, как не быть пойманным. Долбаная стерва думает, что он местный ангел, а я дьявол во плоти.

— Гарри, я понимаю твое раздражение, но вот твоя речь оставляет желать лучшего. Называя своего профессора «стервой», ты попросту нарываешься на неприятности.

— Но она же стерва! Как мне, черт возьми, называть ее иначе?

— Может быть, мегерой? Значение то же самое, но старомодное и не так подставляет тебя под неприятности.

— Ну уж нет, Синистра и рядом с Катериной не стояла.

Гарри на секунду ощутил себя идиотом, понимая, что профессор, вероятно, не понял, о чем он, но мужчина вдруг слегка улыбнулся:

— Леди сражает своими словами, верно? Ну что ж, ладно. Не мегера. Может быть, гарпия? Карга? Профурсетка?

«Он что, читал «Укрощение строптивой» Шекспира? (В оригинале «строптивая» дословно звучит как использованное выше «мегера», — прим. Пер.) Что, профурсетка?

Гарри поднял бровь».

— Вы что, предлагаете мне называть ее шлюхой?

Северус поднял бровь в ответ. Упс.

— Может, и нет.

Гарри усмехнулся.

«Видимо, Снейпу тоже не нравится эта… профурсетка».

— Думаю, гарпия.

— Я так понял, тебе нравится Шекспир?

— Я только одну книгу читал, и то не закончил.

— Почему?

— Она… потерялась.

«А почему он заколебался?»

Снейп медленно поднялся со своего кресла и вытащил из книжного шкафа позади стола три выбранные им книги, после чего передал их Гарри.

— Держи. Если тебе понравилась именно эта, то и остальные две не разочаруют. Отдельное задание — узнать, какое зелье ведьмы варят вот в этой.

— А подсказка будет?

— Нет. Там весь список ингредиентов, да еще и в замечательной рифме. А в этой, я думаю, тебе понравится розыгрыш Мальволио. Вернешь мне их, когда закончишь, но я тебя не тороплю.

— Э-э… спасибо, — сказал Гарри, бережно убирая книги в карман своего рюкзака.

— Да не за что. И все же, почему ты был так груб с профессорами? Что происходит?

— Ничего.

— Это правда?

«Да блин, нет».

Но что, если он опять скажет, что не хочет об этом разговаривать? Раньше срабатывало. Гарри улыбнулся, осознавая, что слегка раздражает этим Снейпа.

— Нет, сэр. Говорят, правда конфиденциальна.

— Ну что ж, это похвально, — снова изогнул бровь Северус. — Я уважал бы это, если бы не получил тонну жалоб от профессоров на тебя и если бы ты не избивал своих людей. Повторяю вопрос, что происходит?

— А плохого настроения что, недостаточно?

— Плохое настроение плохим настроением, но грубить профессорам — совсем другое дело.

— Да не хотел я, — Гарри испытывал желание сказать правду. — Ну, почти.

— Я догадываюсь. Именно поэтому мне интересны твои мотивы.

— Я плохо сплю, — признался, наконец, Гарри. — Слишком много мыслей.

Снейп нахмурился.

— Это проблемы с мистером Забини так тебя волнуют?

— Нет, сэр, я извинился перед ним и… Я убежал от него, когда захотел остаться один.

— Извинился? Это хорошо, — Снейп снова одобрял Гарри, и Гарри снова осознал, что ему приятно это слышать.

«Так, стоп. Ты же его ненавидишь. Тебе должно быть плевать на то, что он там одобряет или нет».

Снейп продолжил говорить:

— В чем тогда причина твоего беспокойства?

Гарри определенно не мог рассказать ему о собаке на третьем этаже, а насчет Блейза сообщил, что все уладил. Но проблема была в том, что это не так сильно его волновало. Но вот кое-что другое в самом деле лишало его сна: Гарри не понимал, как ему относиться к Снейпу.

«Ой, да как будто я смогу это с ним обсудить!»

— Ни в чем, сэр.

— Ты, конечно, прости, но я не верю тебе. Если хочешь, чтобы мы оставили этот разговор, то так и скажи.

— Я не хочу об этом говорить, — возвел глаза к потолку Гарри. Он колебался, затем все же постарался быть вежливым. — Пожалуйста.

— Что ж, я перестану спрашивать об этом только тогда, когда это перестанет влиять на твое поведение. Несмотря на все проблемы и неприятности, ты обязан вести себя, как подобает.

— Хмм… — протестующе протянул Гарри.

Снейпу, похоже, это не понравилось.

— Если я скажу, что тебе нужно извиниться перед профессором Флитвиком, Квиреллом и Синистрой за свое поведение, это будет для тебя стимулом?

— Извиниться перед этой стер… гарпией? Да ни за что!

— Мистер Поттер, вы же только что завершили цикл отработок, вы по ним скучаете?

— Да! Синистра ненавидит меня за любую мелочь. Я не буду извиняться перед этой психованной неуравновешенной профессоршей Астрономии! Да и вообще, ей плевать!

— Тебе придется, — просто произнес Снейп.

«Звучит совсем не оптимистично».

— Почему?

— Потому что ты сам знаешь, что если не извинишься, то я сам потащу тебя прямо к ней и заставлю делать это в моем присутствии. Вот твой выбор. Подумай об этом как о начале плодотворного сотрудничества с тем человеком старше тебя, которого ты ненавидишь.

— Да у меня завались такой практики с вами! — рассерженно заявил Гарри, сверля Снейпа взглядом.

Северус отогнал от себя боль от его слов и вместо этого улыбнулся, превращая улыбку в усмешку:

— Раз ты потонул в этой практике, потребуется помощь, чтобы тебя вытащить.

— Дурсли пытались «научить» меня манерам все последние десять лет. Посмотрите, какой успех, — снова едва заметно улыбнулся Гарри. — Я и рядом не стою с образом очаровательного послушного малыша.

— Я и не жду от тебя этого образа.

«Не ждешь? Да ты же первый в списке ожидающих!»

— А что вам тогда нужно от меня?

— Я лишь хочу, чтобы ты принес извинения за свое хамство трем людям. За их спиной можешь поносить их как угодно, но в их присутствии, будь добр, веди себя прилично. Особенно на занятиях. Если не сможешь сам, мне придется попросить тебя.

— Какие у вас просьбы веселые, — мрачно ответил Гарри.

— Ладно, — раздраженно посмотрел Снейп на мальчика. — Мне придется приказать тебе это сделать.

— Синистра ничем не лучше себя ведет!

— Профессору Синистре тоже стоило бы извиниться, но, к несчастью, она не так вежлива, как я требую от тебя, поэтому многого не жди.

— Но это нечестно, — уязвленно пробормотал Гарри.

— Нет, но взрослый человек должен уметь вести себя с неприятными ему людьми вежливо и прилично.

— Вообще не круто.

— В самом деле, нечестно, не круто, но необходимо. Ты извинишься перед ними?

— Ладно, — Гарри упал в свое кресло.

— Решено, — улыбнулся Северус.

«В жопу иди со своим одобрением», — подумал Гарри, но Снейп свою мысль еще не закончил.

— Профессор МакГонагалл сказала мне, что на занятии тебе было скучно.

Гарри почувствовал себя неловко. Не похоже, что его за это ждут неприятности.

— Да, сэр.

— Не волнуйся, никаких неприятностей. Она была впечатлена тем, что ты делал, чтобы себя развлечь. Она рекомендовала мне попросить тебя показать мне.

— Правда?

«А что в этом такого?»

— Чистая. Покажешь?

«Правда хочешь увидеть?»

Слегка смущенный, Гарри ответил:

— Ладно, у вас есть скрепка или пуговица — что-нибудь маленькое?

— Это подойдет? — Северус протянул ему кнат.

Гарри кивнул, сжимая кнат в кулаке и концентрируясь на том, что он хотел получить в итоге, особое внимание уделяя оси и колесам. Северус изумленно смотрел за тем, как кнат приобретает очертания крошечной синей спортивной машины, размером с большой палец. Гарри поменял ее цвет на красный и добавил откидной верх. Снова сконцентрировался и провел рукой вперед, заставляя машину ехать следом. Он поставил ладонь так, чтобы не дать машинке уехать со стола и отправил ее в обратном направлении. Вскоре он уже катал ее туда сюда с помощью магии так же, как делал это на уроке Трансфигурации. Северус смотрел на него, открыв рот. Наконец Гарри чуть нахмурился, и машинка в его руке исчезла. Он взглянул на Северуса и пожал плечами:

— Ну вот, как-то так.

— Как-то так? — переспросил Северус, отходя от удивления.

Гарри снова пожал плечами. А что здесь такого?

— Просто развлекался, вот и все.

— О, ну конечно, развлекался с магией без палочки. Я не из тех, кто жестикулирует или кричит от удивления… но я бы именно так и сделал, — Снейп потряс головой. — Скажи мне кто-нибудь, что одиннадцатилетний мальчик будет способен на подобное, я бы посчитал этого человека идиотом.

— Правда? Почему? — Гарри удивленно распахнул глаза.

Снейп глубоко вздохнул и окончательно восстановил свое спокойствие.

— Это очень редкая способность, Гарри, и даже те, кто открыл ее в себе, не всегда могут контролировать ее в таком юном возрасте. Правда в том, что ты просто невероятно крут.

— О, — пробормотал Гарри.

«Класс, я еще и странный».

— То есть, разносить лазарет было ненормально?

— Стихийная магия в твоем возрасте нормальна… Но сила и твой контроль над ней в тот день, когда ты уберег мадам Помфри от травм, действительно поражают. На ней не осталось ни царапины. Если бы это была обычная вспышка стихийной магии, она бы погибла.

— Я не хотел… — побледнел Гарри.

— Я это понимаю. Но даже если бы она погибла, в этом бы не было твоей вины. Тебе нечего стыдиться.

— Я понял, — Гарри отвел взгляд.

«Отлично, я не просто урод, я еще и смертельно опасный урод. Ну почему я просто не могу заставить там очки исчезнуть, волосы отрастить?»

— Гарри, посмотри на меня.

Гарри проигнорировал его просьбу, и голос Северуса стал строже.

— Сейчас же посмотри на меня.

— Ну что? — поднял взгляд Гарри, посмотрев прямо ему в глаза.

— Это не твоя вина, ты понял меня?

— Да понял я. Я это давно понял: я не всегда могу справиться со своей магией. Это просто еще один талант меня как урода. А теперь вы говорите мне, что я еще и опасный урод. Неудивительно, что людям вечно хочется мне врезать. Я же могу убить кого-нибудь в любой момент, — он замолчал, напряженно следя за тем, как Снейп обходит стол и направляется в ванную, а затем появляется оттуда с бутылью и ложкой. В ужасе Гарри замер, забыв, как дышать, когда Снейп встал прямо перед ним, зачерпывая ложкой зелье.

— Две минуты. Открывай рот.

— Но я не хотел!

— Я знаю. Может быть, в следующий раз как следует подумаешь, прежде чем произнести это слово.

— Да какая вам разница? — почти кричал Гарри. — Да пофигу, что я скажу! Я же не ругался матом!

— Гарри, я не позволю тебе называть себя так, как называли тебя твои опекуны, и не позволю тебе получать те же травмы, что они наносили тебе. Ты не урод, ты ребенок, мой подопечный, и никто не имел права поступать с тобой так, как посмели они. Даже ты сам. А теперь открывай рот.

«Снова это слово. Подопечный. Никто не имеет права причинять боль его подопечному. Я облажался», — осознал Гарри.

— Пожалуйста, нет.

Гарри с мольбой посмотрел на него, но Северус покачал головой.

— Это не сработает. В прошлый раз я решил не делать этого, потому что не счел необходимым. Видимо, строчек было недостаточно. Больше я повторять не буду. Открывай.

Наконец Гарри открыл рот, тут же скривившись от отвратительного вкуса этого зелья.

«Только не это! Фу! Оно еще противнее! Явно противнее, чем в прошлый раз. Как я мог забыть?»

Он едва мог думать об этом: эта штука залезала, казалось, прямо ему в мозг. Он принялся переминаться с ноги на ногу и качать головой, ровно как, как он делал это в прошлый раз и отчаянно пытаясь сдержать крик. ВЫПЛЮНУТЬ, ВЫПЛЮНУТЬ. ВЫПЛЮНУТЬ. УЖАС КАКОЙ. Гадость, гадость, гадость.

— Одна минута.

Гарри продолжил раскачиваться, тогда как Снейп протянул руку и сжал его плечо. Гарри едва ли посмотрел на него в ответ и успокоился. Его прикосновение было до ужаса правильным, и Гарри с сожалением осознал, что Снейп отпускает его.

«Какого черта? Я же ненавижу, когда меня трогают!»

Он снова начал свое качание, отбрасывая в своем сознании все мысли об отвратительном вкусе, но это ни черта не работало. Держись, держись, держись. Вот же дерьмо. Оно еще и концентрируется! Наконец, рука Снейпа снова легла на его плечо, и Гарри замер.

Наконец Снейп отвел Гарри к раковине в ванной и позволил ему выплюнуть зелье, пить воду и полоскать рот, сколько потребуется, после чего высушил его мантию и снова вернул в кабинет. Они опять сели друг против друга за его стол, и Северус заставил появиться стакан тыквенного сока, после чего предложил его Гарри.

— Не надо говорить так, ты понял, Гарри? Ты не урод. У тебя нормальная кровь. Ты не заслужил такого обращения с собой от своих родственников.

— Ладно, — угрюмо произнес Гарри.

«Черт. Он все равно не понимает».

— Скажи это.

— Сказать что?

— Повтори то, что я тебе только что сказал.

— Зачем?

— Потому что ты еще не понимаешь этого. Говори.

Гарри поднял взгляд к потолку. Как глупо.

— Ладно, все, я не урод, у меня нормальная кровь, — он замолчал, неожиданно чувствуя себя неуверенно.

— Говори, Гарри.

«Да какая ему, к черту, разница, во что я верю?»

— Я не заслужил такого обращения.

— Отлично. Отныне тебе запрещено говорить иначе. У меня нет никаких проблем, чтобы чистить тебе рот именно столько раз, сколько потребуется, чтобы ты перестал их произносить.

— Я так больше не буду!

— Тебе же лучше. Как я говорил, то, что случилось в лазарете — не твоя вина, однако твой потенциал остается мне неизвестным. Учитывая это и твои развлечения… Похоже, при должной практике ты можешь разнести комнату без палочки при хорошем настроении, и это сделает тебя одним из самых сильных волшебников наших дней.

«Одним из, Северус? Да это сделает его сильнее, чем Волдеморт! Даже сильнее, чем Дамблдор!»

— Ох, — и это было все, что Гарри оказался способен сказать. — Но… А если я не буду тренироваться?

— Тогда подобные происшествия и дальше будут стихийными бедствиями врываться в твою жизнь.

— О.

— Именно. А сейчас я хочу предложить тебе пару тестов. Мы не встречались на прошлой неделе потому, что ты был в лазарете. Могу я быть уверен в том, что ты принес все свои предыдущие задания?

— Да, сэр, — вздохнул Гарри.

Он вытащил стопку бумаг из своего рюкзака и протянул Снейпу, затем напряженно смотрел за тем, как внимательно тот их читает.

— Удовлетворительно по Астрономии и Травологии, превосходно по Защите. Вполне неплохо. История тоже далась тебе лучше… но ты все еще не сдал. Я знаю, что ты можешь лучше. В чем дело?

— Ненавижу этот урок, — звучало жалко, и Гарри поморщился, стараясь говорить увереннее. — Это бесполезно, а от Биннса сдохнуть можно.

— И что, это оправдание для плохих оценок?

— Ну, для вас, похоже, нет.

— Это точно. А ты, как я вижу, не согласен?

— Ясен пень. Какая разница?

— Даже если ты считаешь, что урок бесполезен для тебя, его оценки будут крайне важны в будущем. Я не требую от тебя отличных оценок, если тебя это так коробит, но оценка ниже «выше ожидаемого» меня не устроит.

— Вы мне не нравитесь, — угрюмо произнес Гарри.

— Да я в курсе, — поднял бровь Северус. — А еще у тебя в запасе остались аргументы за твой провал по Истории?

«Вот же козел».

— Нет, но я все равно не согласен.

— А я тебя не спрашивал. У тебя есть выбор. Можешь сдать сразу, а можешь написать на бумаге после. На данный момент я хочу, чтобы ты переписал и сдал эссе, которое написано вот здесь, и еще три, конечно, новых.

— Но остальные я хорошо сделал!

— Верно. Но я бы предпочел, чтобы ты уделил им меньше времени, а истории больше, это бы автоматически закрыло все твои долги.

— У меня аллергия на этот предмет, — сквозь зубы бросил Гарри.

— И все равно тебе нужно его сдать. На этом разговор окончен.

— Ладно. Пофиг. Можно я уже пойду? — наконец сдался Гарри.

— Если попросишь вежливо.

— Но я же сказал «можно я»!

— А таким тоном, как будто пожелал мне сдохнуть. Еще раз, будь добр.

— Оценки, язык, тон, а можно без вашего контроля уже хоть в чем-нибудь?

— Меня точно не интересуют твои прыщи, это работа Мадам Помфри, — поднял бровь Северус.

Северус наблюдал за тем, как скривился Гарри, ощущая растущее веселье.

— У меня нет прыщей.

— Да мне все равно, — усмехнулся Снейп. Гарри улыбнулся в ответ против воли. Наконец, он почти тихо спросил:

— Можно мне идти?

— Иди, — кивнул ему Снейп.