Правила Хэллоуина (гет)

Даже не знай он адрес, едва вдохнув пахнущий морем и водорослями воздух, Северус понял, что они оказались в Корнуолле. Он сам не знал, как, будучи ярым нелюбителем всех этих курортных активностей, чувствовал разницу между запахами моря в Корнуолле и в Скарборо или Ярмуте. Не говоря уже о том, что отличить побережье Шотландии было для него просто детской игрой. Винить, наверное, стоило профессионально тонкое зельеварческое обоняние.

Снейп, не отпуская руки Гермионы, осмотрелся. Чуть левее из предутренней темноты выступали невысокие холмы, на которых раскинулся городок; качались на воде гавани тонкие, едва различимые веточки — мачты пришвартованных яхт.

Как там Гермиона сказала? Пензанс?

Тихое местечко вдали от суеты больших городов. Он не стал говорить Грейнджер, но у него не было сомнений в том, какая именно клиника их ждет.

Кого еще, если не душевнобольного, семья бы скорее предпочла считать пропавшим без вести?

Снейп всегда боялся безумия. Личная маленькая фобия. Кого-то пугают пауки, лысые люди, кластерные отверстия. Поттера вон дементоры. А его — сумасшедшие. Причем работал страх на двух уровнях: он боялся и встретиться с душевнобольным, и сам таковым стать. Разум и худо-бедно здравый рассудок были для Снейпа главными сокровищами, лишиться их означало потерять себя, расстаться с единственным, что принадлежало ему без сомнений. Ну а страх встречи с сумасшедшим… Судьба знатно поглумилась и дала Северусу кучу возможностей побороться с этой фобией. Начиная с самого Волдеморта и толпы его прихвостней: психопаты, социопаты, параноики, садисты — можно было заселить целую клинику одними только Пожирателями. Даже Дамблдор под конец постоянно заставлял Северуса задаваться вопросом «а не двинулся ли их дорогой глава Ордена Феникса?». Уж больно странными и запутанными были последние планы Альбуса. И вот теперь предстояло отправиться в современный бедлам. Из рассказа Гермионы Снейп сделал вывод, что место очень дорогое и приличное. Бледный и мрачный Робардс на это только фыркнул, закатывая глаза. Он ничего другого от родителей своей возлюбленной и не ожидал.

Северус осмотрелся по сторонам, покрутив головой в попытке расслабить шею. Попрощавшись с Гермионой и Робардсом, он проводил еще двоих, поставив таким образом личный рекорд по числу «клиентов» за ночь. Кто бы мог подумать, даже в послевоенный год было меньше работы.

Благо с ними обошлось без хлопот, просто заблудившиеся души, застрявшие в страхе пойти дальше, но не настолько испуганные, чтобы превратиться в призраков. Потребовалось совсем немного убеждений — он даже был вежлив! — и к нему прислушались и позволили провести себя дальше.

Боль в груди ослабла, но оставалась противной и тянущей, наступало утро, а один покойник все еще не сделал последний шаг. Северус практически чувствовал нетерпеливую дрожь нити темного огня под пальцами, когда касался груди. Время Жнеца уходило. Только воля Снейпа сейчас держала Робардса в этом мире — акт доверия, который его работодатель после прошлогоднего приключения со старухой Мафра мог и не оказывать.

Но дать аврору попрощаться было милосердно, поэтому Снейп и тащился сейчас по корнуоллским холмам в предрассветной тиши. Хотя компания Гермионы делала этот поход терпимым — ее присутствие всегда было для него источником поддержки.

— А где Робардс? — спросила девушка, невзначай поглаживая предплечье Северуса. Гермиона все жалась поближе, и, при всей ее тактильности, было что-то нервное в этом стремлении быть рядом.

Снейп прислушался к себе.

— Все еще в Лондоне, — небрежным жестом он наколдовал чары времени. До шести оставалось четыре минуты. — Думаю, пытается выжать все возможное из своей ночи. Но если опоздает, я просто утащу его за шкирку дальше и плевать на последние желания.

Гермиона в ответ промычала что-то очень скептическое, но Северус не стал уточнять.

Бывший аврор судьбу решил не искушать и ровно в шесть появился прямо перед носом Снейпа, который от неожиданности чуть на него не наступил и свое недовольство высказал в весьма резких выражениях. Покойник тоже за словом в карман не полез.

Робардс и Северус обменялись мнениями друг о друге и советами, что и куда лучше запихать, но вмешалась Гермиона и прекратила перепалку.

Они пришли.

_________________________________

Гермиона неосознанно норовила притиснуться к Снейпу поближе всю их короткую дорогу до клиники. Северус даже согревающие чары на нее накинул, решил, что она с недосыпа зябнет. Она действительно часто мерзла, если мало спала, но тут причина была в ином.

Хотелось близостью другого человека прогнать мрачные подозрения из головы. Она всегда прекрасно и быстро сопоставляла факты, приходила к верным выводам — полезное умение, что и говорить. Помогает и вычислить из многих сосудов тот, что без яда, и догадаться о василиске в трубах, и поставить точный диагноз, когда коллеги затрудняются. Глава педиатрического отделения Мунго не раз говорил Гермионе, что из нее выйдет великий диагност. Она смущалась, похвала была лестна, конечно. Но ей правда нравились сложные задачки, а процесс поиска ответа на вопрос «что с пациентом?» напоминал раскрытие преступления. Прям как в сериале про хромоногого американского доктора с тягой к обезболивающим. Гермиона случайно наткнулась на него по телевидению этой осенью, пришла в восторг, поняла, что пропустила первый сезон, купила его на диске, посмотрела залпом за выходные под ехидное сопение Северуса, безропотно вынесшего марафон реплик про волчанку, ядовитых шуточек и имитации американского акцента насквозь британским актером.

Потом они еще поспорили, не померещились ли Снейпу параллели между Шерлоком Холмсом и Грегори Хаусом, тянет ли на Ирэн Адлер управляющая госпиталем и кого из команды помощников Северус бы выжил с работы первым.

Пусть и упрощенный для массового зрителя, взгляд на магловскую медицину был очень интересен Гермионе, плюс она почерпнула много полезного в нестандартных методах эксцентричного доктора. Там, где не справлялась медицина, отлично помогало целительство. Хотя слоган «Все лгут» честному сердцу девушки претил, годы общения с пациентами показали его правдивость.

Грейнджер попыталась поднять себе настроение мыслью о выходе сегодня новой серии, как она придет домой чуть пораньше, заманит Северуса в гости чем-нибудь вкусненьким, включит телевизор и они усядутся, прижмутся друг к другу, будут обмениваться комментариями и просто чувствовать себя счастливыми.

Оставалось только пережить утро и день. И если день у нее особого беспокойства не вызывал, то вот утро…

Волновали ее несколько фактов из рассказов Робардса и баронессы. Топтавшийся на месте патронус, неудавшиеся магические поиски, туманная ночь пропажи Элейны. Все указывало на один очень, очень плохой вариант.

Видов несмертельных, но неизлечимых магических болезней существовало немало: от последствий круциатуса до мозгового слизня, от ликантропии до синдрома Спящей красавицы. Но патронус мог найти даже впавших в вегетативное состояние людей. Пока теплится хоть искра жизни, он будет находить адресата.

А если не находит, значит, искать больше некого. И тут два варианта: либо Элейна мертва и баронесса зачем-то ей соврала, и тогда Гермиона вернется и лично нашлет на нее такую порчу, что сыпь на лице Мариэтты Эджком покажется детским лепетом, либо на возлюбленную Робардса напал дементор.

Вот. Она это подумала. Признала. Но никто не слышал этого и не ужаснулся. Никто, кроме нее самой, потому что мысленно Гермиона просто бегала кругами и пыталась найти изъян в рассуждениях, какое-то опровержение. Что-нибудь, в общем.

Девушка не могла заставить себя поделиться подозрениями даже с Северусом: ей казалось жестоким, что, озвучив их, она отберет у человека, приложившего столько сил, чтобы сказать последнее «прости», надежду.

У Робардса выдался ужасный день, он потерял своих «сынков», жизнь, оставил сиротой дочь, которую так и не довелось узнать. А если сейчас окажется, что еще и Элейны больше нет… Это будет ну как-то совсем несправедливо!

Гермиона поежилась, несмотря на согревающие чары. Северус вздохнул, но позволил ей прижаться практически вплотную. Идти было неудобно, но исходящее от него тепло ощущалось так приятно.

Время близилось к шести, нужно собрать волю в кулак и молиться всем святым покровителям целителей и влюбленных, чтобы ее страхи оказались просто результатом переутомления.

_________________________________

Маленькая клиника располагалась в бывшем имении с подходящим названием «Безмятежность». Главное двухэтажное здание серого камня, пара флигелей, аккуратный парк с засыпанными гравием дорожками. И знатный решетчатый забор в два Робардсовых роста, а покойник был выше Снейпа на пару дюймов.

На Гермионин звонок по интеркому на воротах отозвались любезно и бодро, несмотря на оскорбительно раннее время для визита. Однако на территорию просто так не пустили, вежливо, но бескомпромиссно попросили дождаться провожатого.

Через пару минут от ближнего флигеля отделилась белая фигура, в неверном свете здорово смахивающая на привидение. Проводник оказался крепким широкоплечим мужиком лет под сорок. Изрытое оспинами лицо с приятным, но немного отстраненным выражением, белая униформа, подогнанная по фигуре. Когда он представился Майклом Рэтчедом, Гермиона на мгновение округлила глаза, а Северус издал неверящий смешок. Какое подходящее имечко! Гермиона украдкой показала невидимому Снейпу кулак. Работник клиники заметил реакцию девушки и тоном человека, который просто заколебался повторять одно и то же, заверил, что сам не рад такому совпадению и что свою работу выполняет прилично и пациентов уважает, не чета той «чертовой бабе с Джеком Николсоном». Гермиона пробормотала извинения, от которых Рэтчед отмахнулся, но заметно оттаял.

Сотрудник клиники повел их по дорожке в обход главного дома, ко второму флигелю. Робардс, напряженный и полный нетерпения, то и дело их обгонял, натягивая призрачный поводок между собой и Северусом, потом останавливался, дожидался спутников и снова срывался. Видно было, как покойному аврору тяжело бороться с влекущей его за вуаль силой уходящего Кануна. Снейп чувствовал напряженную дрожь нити темного огня у себя в груди. У них есть еще немного времени, но надо спешить.

Отвлекшись на наблюдение за Робардсом, Северус пропустил рассказ Рэтчеда, но, судя по последним словам, которые он успел расслышать, — «сразу приду на помощь», — тот проводил короткий инструктаж.

Внутри флигель оказался совсем непохожим на медицинское учреждение. Бережно сохраненный или стилизованный интерьер, отсутствие характерных в понимании Снейпа запахов вроде хлорки, любезная девушка за стойкой, напоминающей гостиничную. Ни дать ни взять бутик-отель из недешевых. Однако внимательный взгляд мог заметить усиленные дверные и оконные рамы, дополнительную дверь, ведущую вглубь флигеля, а лениво раскинувшийся в кресле в углу еще один широкоплечий мужик в такой же белой форме мало походил на коридорного.

Девушка за стойкой уточнила, поняла ли Гермиона правила посещения, и указала в сторону лестницы. Рэтчед пошел вместе с ней. Робардс рванул по лестнице, перешагивая через две ступеньки.

На втором этаже оказалось всего три двери. Металлических, но искусно стилизованных под дерево. Мило. От зоркого взгляда Снейпа не укрылось, что смотровые глазки есть не только у дверей, но и в стенах. Здесь за еще одной стойкой сидела женщина за пятьдесят с располагающим к себе лицом. Она ласково поздоровалась с Гермионой, заверила ее, что уже навестила пациентку и та «готова принять гостей». Сопровождающий подвел их к последней двери, глянул в глазок, отпер. Робардс скользнул внутрь, едва образовалась щель.

Северус знал, что сердобольная Грейнджер предпочла бы дать аврору немного времени наедине с Элейной, но топтание на пороге палаты привлекло бы внимание маглов, поэтому пришлось идти внутрь.

Точнее, попытаться войти, потому что покойник застыл в дверях, не двигаясь, не издавая ни звука.

— Шевелись, — прошипел ему Северус, это место выводило его из себя.

Робардс не шелохнулся. Еще мгновение, и сотрудник клиники начнет недоумевать о причинах заминки, поэтому Снейп легонько пихнул аврора в спину, намекая. Вместо того, чтобы сделать пару шагов, покойник вздрогнул, словно выходя из транса, резко развернулся и уставился на Северуса совершенно диким взглядом. Он открыл рот, выдохнул, будто подавившись воздухом, закрыл, снова открыл с тем же результатом. Снейп понимал, что они сейчас устраивают сцену, поэтому схватил Робардса за бицепс и потянул в сторону.

Краем уха он слышал, как Гермиона вешает лапшу на уши их провожатому, умница.

Проход освободился, девушка вошла, дверь закрылась.

Робардс вяло стряхнул руку Снейпа и, словно во сне, сделал пару неверных шагов вглубь комнаты.

Резко выдохнула Гермиона.

Северус повернул голову.

Палата больше напоминала номер люкс, по крайней мере, по представлениям Снейпа. Они оказались в подобии гостиной, с диваном, креслами и журнальным столиком. Даже телевизор был. Нейтральные тона, добротная мебель. Но нет никаких мелких предметов декора, а окна — без ручек. Но это он заметил потом.

На стоявшем напротив двери двухместном диванчике — чтобы было хорошо видно в глазок — сидела женщина в простом шерстяном платье. Элейна нынешняя сильно отличалась от Элейны с фотографии в медальоне аврора. Эта была худа, бледновата от недостатка свежего воздуха, и на лице ее отсутствовало какое-либо выражение. Странное это было лицо, без мимических морщинок. Ни лучиков в уголках глаз, ни хмурых складок между бровей — словно у куклы, которой бездарный художник забыл нарисовать выражение. Челюсть чуть отвисла, с губы течет слюна, которую перед их приходом наверняка вытерла та материнского вида женщина, даже платочек на сиденье положила, но вот уже снова капает. И пустота в глазах. Снейп всмотрелся пристальнее, понимая, но не желая признать, ища опровержение страшной догадке, но Гермиона опередила его.

Вытащив палочку, она сделала пару пассов. Прикусила губу, украдкой покосилась на Робардса, все еще больше похожего на соляной столп, чем на человека, выдохнула и, как и положено целителю, озвучила диагноз.

— Синдром Поцелуя дементора.

Северусу очень сильно захотелось что-нибудь куда-нибудь швырнуть.

Робардс издал странный, клекочущий звук. Он будто немного опомнился, но стоял неровно, пошатываясь, как моряк на палубе в шторм. Покойник что-то пробормотал, так тихо, что Снейп не расслышал. Потом медленно, словно погруженный в воду, дошел до диванчика и опустился перед Элейной на колени. Благоговейно, трепетно, как преклоняли их рыцари Круглого стола даже не перед Прекрасной дамой, но перед Святым Граалем. Робардс протянул дрожащую руку к щеке женщины.

— Эли…

Северус знал, что ему бы стоило отвернуться, не пялиться, не осквернять своим взглядом момент, но перестать смотреть было выше его сил.

— Эли… — Имя как откровение, имя как молитва, как просьба о прощении.

Снейп даже не подозревал, что Робардс способен так звучать — истово, с обожанием.

— Элейна, любимая. — Покойник легко коснулся ее лица. Она опустила ресницы, чуть-чуть склонив голову к ладони аврора.

Какая-то нелепо-романтичная, чудом выжившая часть Снейпа на долю мгновения поверила, что сейчас мисс Стортон откроет глаза и они будут полны жизни, пропадет их тусклая пустота, сменится на проказливую искорку. Но Элейна подняла веки и продолжила невидяще таращиться вдаль.

У Робардса перехватило дыхание, но руки он не убрал. Поглаживая самыми кончиками пальцев ее щеку, он вполголоса заговорил:

— А я сегодня познакомился с Маргарет. Настоящий маленький ураган, наша дочь. Вырастет в могучую колдунью, уж поверь. В твоем доме все под ее дудку пляшут, — он усмехнулся. — И я бы плясал, будь возможность. Эли, что ж ты не сказала мне? — спросил он с тоской, опуская голову ниже, касаясь лбом ее колен. — Я сорвался тогда, прости, но за что ты нас всех так наказала?

Слова полились из него потоком, и Северус узнал это состояние, когда просто нет сил сдерживаться, когда весь контроль разбивается в щепки и остается только боль, которая прорывает плотины самоуважения, воспитания, скромности.

— Я ведь правда верил, что так лучше будет, безопаснее… Ты спрячешься, а я потом приползу на брюхе прощения молить, если выживу. Лицемер и трус, права ты была. Но сердце у меня не на месте было, знал же, что ты в опасности, что из-за меня придут за тобой. Хотел защитить, а в итоге подставил, — он всхлипнул. — Я скучал по тебе каждый чертов день. Не прочесал всю Европу частым гребнем только потому, что думал, что ты не хочешь меня видеть. А тебя просто не было уже. Тебя не стало еще до победы, а я шел в Хогвартс, надеясь, что не свидимся там… Как же так, милая, как же так… — У него вздрагивали плечи и прерывался голос, а Элейна в ответ лишь пошевелила левой ногой, видимо, затекшей находиться долго в одной позе. Робардс поднял голову. — Ты была права, мы с тобой оба идиоты. Как в том рассказе про подарки на Рождество, что ты мне читала. Каждый хотел как лучше для другого, и в итоге облажались оба. Виноваты мы, а платить Маргарет, — он шумно сглотнул. — Я надеялся найти тебя, попрощаться и уйти с миром, но, похоже, не заслужил. Сплошное беспокойство, как при жизни. Грехи, которые мне никто не отпустит.

Робардс взял с дивана платок, заботливо стер дорожку слюны с лица Элейны и с кряхтением поднялся на ноги. Наклонился и поцеловал ее в макушку

— Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай, моя Эли. — Повернулся и ушел, пройдя прямо сквозь дверь палаты.

Северусу показалось, что в цитате Байрона был какой-то скрытый, только для двоих смысл, потому что ну не похож был Робардс на человека, который читает стихи без повода, даже возлюбленной.

С минуту Снейп с Гермионой стояли, потерянные, не зная, что делать и что говорить. Пустые глаза Элейны Стортон пялились в никуда.

Гермиона осторожно положила пациентке ладонь на плечо. Та только моргнула да рефлекторно чуть склонилась к руке девушки, впитывая чужое тепло.

Любопытно, отстраненно подумал исследователь в Снейпе. Человека в оболочке давно нет, а тяга к прикосновениям все равно сохраняется. Он услышал, как Грейнджер шмыгнула носом, вытащил платок из кармана и отдал ей.

Медленно, словно в полусне, вышли они из палаты под машинально следовавший за ними взгляд пустых бессмысленных глаз. Гермиона любезно прощалась со всеми, кто им попадался по пути. Вряд ли персонал удивило ее заплаканное лицо, людям свойственно расстраиваться после визитов к неизлечимо больным.

Робардса они нашли уже на выходе с территории психушки. Сыпя проклятиями, он яростно трепал изящно подстриженную садовую изгородь. Северус лишь порадовался, что камера смотрит строго на дорогу у ворот, иначе им прибавилось бы хлопот еще и с объяснением занявшегося саморазрушением куста.

— Робардс… — позвал Снейп.

Только ветки во все стороны да валлийские ругательства.

— Гавейн…

Бывшего главного аврора будто из розетки выдернули. Бросив ломать стволик несчастного самшита, покойник как-то обмяк и тяжело сел на землю.

— Вы сожалеете, вам жаль, вы пытались, да-да, — произнес он сорванным голосом. Потер лицо ладонями. — Вы молодцы, а я мудак.

— Мы так не считаем, — встряла Гермиона.

«Говори за себя», — подумал Снейп.

Покойник только рукой махнул.

— Зря я все это затеял. Пошел бы прямым ходом в веселенькое ничто или куда там нечестивцев типа меня отправляют. И горя бы не знал. Но мы же го-о-ордые, — протянул он со злобой. — Мы же хотели закрыть гешта-а-альт. Тьфу. Трус. Говорил же один великий, что трусость — самый страшный грех, и был прав. Если бы не мой страх, я бы не оставил Элейну, не потерял ее, и я знал бы свою дочь. Все моя вина.

— Ненавистью к себе ты точно успеешь поупиваться на том свете, Гавейн, — мрачно перебил его Снейп. — Ведь если ты помедлишь еще, даже моих сил не хватит, чтобы удержать тебя от вплетения в вуаль. А там от тебя останется так мало, что и ненавидеть будет нечего.

— А я, может, того и заслуживаю, — огрызнулся покойник.

Снейп Робардса терпеть не мог, но он так относился ко всем аврорам. Одна только профессия в глазах Северуса добавляла каждому ее выбравшему минус сотню очков по шкале симпатии.

Но здесь он покойнику сочувствовал. Когда Снейп потерял человека, которым дорожил больше всего на свете, слабым призрачным утешением ему служила надежда, что однажды после он сможет извиниться. Эта надежда помогала Северусу с упорством фанатика идти по выбранному для него Альбусом пути, без сомнений и колебаний. Он надеялся, что когда его страдания прекратятся, у него снова будет возможность увидеть ее зеленые глаза и умолять о прощении.

Робардсу же в шансе на встречу за последней границей было отказано. Душа Элейны растворилась в небытии, переваренная — тут Северус содрогнулся и все-таки немного поднял щиты окклюменции — в желудке дементора. Или как бы там ни было устроено пищеварение у этих тварей, смысл один — сама суть молодой женщины потеряна безвозвратно.

Став проводником мертвых, Снейп не задумывался о судьбах тех, кому не посчастливилось попасть на рандеву с дементором. Любой в волшебном мире, кроме зеленых маглорожденных, знал, что выпитые души исчезают навсегда. Но Северус только сейчас, лично убедившись, что за дверью на тот свет действительно что-то есть, понял всю отвратную, противоестественную идею этой казни. Народы прошлого вымарывали имена преступников из хроник, стирали из семейных древ, соскребали с могильных камней. Дементор же вытягивал из реальности магический след пребывания своей жертвы, оставляя только пустой сосуд.

Но все равно Северусу очень хотелось сгрести аврора за шиворот и потрясти. Теперь он понимал, какое ангельское терпение проявил Альбус тогда, двадцать четыре года назад, когда молодой Снейп от горя и вины чуть не захлебнулся собственным ядом.

Только сейчас у него не было времени повторять подвиги Дамблдора. Серая предутренняя хмарь уже почти развеялась, исчезали последние ночные тени, Снейпу пора было отпускать свое Канунное альтер эго.

Северус наклонился и протянул Робардсу руку.

— Не заслуживаешь, — твердо сказал он покойнику. — Уж я-то знаю.

Аврор смотрел на него с безумной смесью отчаяния, горя и надежды в глазах.

— Я не обещаю, что все будет хорошо, — продолжил Снейп размеренно, и к его голосу добавилось гулкое рокочущее эхо. — Но я обещаю, что все будет правильно.

Робардс сглотнул, крепко ухватился за его запястье, и Северус рывком поднял аврора на ноги. Снейп уже почти что занес ступню для шага, как покойник тихо прошептал:

— И поработай там над своими навыками, в следующий раз меня рядом не будет, чтобы помочь.

— Уже работаю, — хмыкнул Северус. Ему был хорошо знаком комплекс преподавателя, вечное желание дать непрошеный совет. Сам он таким не страдал, а вот коллеги порой просто не затыкались. — Спасибо, Робардс, — пересилил он себя и признал заслугу покойника. Без него и правда пришлось бы несладко.

Аврор самодовольно кивнул, повернулся к Гермионе и уже погромче сказал:

— Спасибо вам за все, мисс Грейнджер. Не давайте там Уизли с Поттером жить на работе. И… приглядывайте за Маргарет, если сможете. — Покойник снова повернулся к Снейпу. — Вот теперь пошли.

Северус повиновался.

Спустя минуту-другую Гермиона вытащила палочку и распылила остатки куста, взмахом вырастив на его месте новый, все такой же зеленый и пышущий здоровьем.

— Так странно, — пробормотала она. — Мы можем создать жизнь магией. Но только такую, — указала девушка на куст. — А не… — вялый взмах в сторону флигеля, где осталось то, что когда-то было Элейной.

— Да, — сдавленно согласился Снейп. — Странно.

Что ж, эта, по словам Робардса, история из легенд про короля Артура и его рыцарей завершилась в землях, которые помнят те славные времена. И завершилась в стиле трагичных баллад. Дух рыцаря пришел проститься с покинутой им когда-то возлюбленной и нашел лишь оболочку. Трубадуры бы оценили. Северус вот нет.

_________________________________

Оставшись вдвоем, они еще какое-то время смотрели в грязно-серую даль утреннего моря, так хорошо различимую с холма. Чуть левее по берегу просыпался Пензанс, по водам гавани скользила пара суденышек. От «Безмятежности» за их спинами тянуло холодком, но это наверняка мерещилось.

Робардс ушел, закончился Канун, уступив неотвратимому рассвету, утихла боль в груди, долг на этот год был выполнен. Но Северус не чувствовал ничего, только опустошение. Словно его самого выпил до дна проклятый летучий душесос.

Шмыганье носа Грейнджер перерастало в сопение, все более и более сердитое, с различимым клокотанием на каждом выдохе. Северус покосился на девушку, следя, как поднимаются галом вокруг головы от статики ее волосы. Протрещала искорка, Гермиона взорвалась:

— Ее ведь заперли не потому, что она опасна, — прошипела девушка. — Они ее прятали! Они стеснялись!

По мнению Снейпа, решение семьи не сильно отличалось от решения Августы Лонгботтом, но дураком он не был и мысль эту озвучивать не стал.

Грейнджер бушевала, негодуя и возмущаясь, пару раз даже топнув ногой в бессильном гневе, направленном скорее не на скользкую семейку Элейны Стортон, а на жестокий несправедливый мир, разлучивший влюбленных, отобравший у Робардса последний шанс на прощение и прощание и на знакомство с дочерью.

Снейп дал девушке выпустить пар, потом привычным жестом приобнял ее. Она столь же привычно уткнулась ему в плечо. Северус чуть помедлил и сгреб ее в охапку, вцепившись так, словно кто-то мог попытаться ее забрать. Гермиона в ответ держалась за него столь же яростно. Какое-то время они стояли, дыша в унисон, убеждаясь, что оба живы, оба здесь, вместе, неразделимы.

— Это тяжелое бремя, Гермиона, потерять близкого вот так, — вполголоса заметил он. — Стигма душевнобольного хоть уже и не настолько сурова, как скажем, сто лет назад, но все еще есть.

— Я знаю, — пробурчала она ему в пальто. — А эти Стортоны застряли в прошлом похлеще наших чистокровных.

— Ты просто не встречалась со старым Ноттом, дедом твоего сокурсника. Тот не хотел пускать сына в школу, считал, что один взгляд на грязнокровку навсегда испортит их невероятно чистую кровь.

— Это Кантанкерус? Автор книги про священные двадцать восемь родов? — уточнила Гермиона. Свести разговор на книги всегда работало. — Не скажу, что удивлена.

Северус осторожно погладил ее по начавшим снова укладываться в непокорную копну вместо гневного одуванчика волосам.

— Мне жаль, что у нас не вышло, милая, — пробормотал он.

— Мне тоже, — пробубнила Гермиона ему в подмышку. И тут же резко высунулась и уставилась на него решительными покрасневшими глазищами. — Но ты сделал все, что мог, и не вздумай себя винить! И твой… — Она поискала слово, нашлась и яростно продолжила: — Партнер по Хэллоуину пусть даже не думает тебя наказывать!

Сердце Снейпа, только-только переставшее пылать темным огнем, окатило волной живительного тепла. Он совсем ее не заслуживал. И человек более благородный, или хотя бы просто неплохой, не стал бы вешать на нее, такую славную, такую живую, весь гадкий багаж, который тащился за Северусом. Он сам с ним еле справлялся, а ведь она непременно подставит плечо. Но и решать за девушку, что для нее лучше, он не имел права.

— Гермиона, — чуть неуверенно начал Снейп. — Ты не боишься… этого? — неопределенным жестом он помотал в воздухе кистью. Неозвученное «Не боишься меня?» повисло между ними.

— Боюсь, — спокойно ответила девушка.

У Северуса все оборвалось внутри, а она невозмутимо продолжила:

— Но жить вообще страшно. Мы не знаем будущего, и в нем нас наверняка ждут утраты, и я страшусь думать о них. У нас на руках безграничная мощь магии, которая может обмануть и внушить нам, что у нас есть право вершить судьбы, и это пугает меня. Каждый целитель знает ужас собственного бессилия помочь кому-то. Но мы выбираем день за днем встречаться с этими страхами лицом к лицу, потому что жизнь — гораздо большее. Мы сильнее наших страхов. Я боюсь того, что зовет тебя каждый Хэллоуин, но потерять тебя я боюсь гораздо сильнее. — Она мягко положила ладонь Снейпу на грудь, прямо над сердцем, наверняка чувствуя даже сквозь слои одежды отчаянный ритм. — Я много думала об этом. И мне кажется, что это милосердно и правильно.

Они смотрели друг другу в глаза, цвета виски и цвета стаута, и мгновение растягивалось, и вот уже почти нашлось немного храбрости сказать то, что давно надо было, — хоть она и так знает, она же умница.

Северус сглотнул колючую слюну и решился:

— Гермиона, я… — Девушка чуть вскинула брови, нежно улыбаясь. — Я думаю, что нам надо съехаться.

Его любимая смотрела на него с ласковым, чуточку снисходительным выражением, и Снейп смутился.

— Мы можем сделать проем в стене между гостиными или даже полностью ее разобрать, и ты всегда хотела библиотеку…

— Северус. — Гермиона остановила его бубнеж быстрым поцелуем, который перетек в более нежный и чувственный. — Я согласна. И с библиотекой отличная идея, но нам надо очень хорошо все продумать…

Снейп прямо обмяк от облегчения. Коснувшись кончиками пальцев ее щеки, он спросил:

— Пойдем домой?

Она кивнула, продолжая улыбаться.

— Только давай чуть пройдемся, я сейчас не хочу аппарировать.

Северус галантно предложил ей руку, Гермиона положила ладонь на его локоть, и они зашагали по мокрой траве.

— Северус?

— Хм?

— И я тебя тоже люблю.

Он наклонил голову, пытаясь скрыть за волосами свой пунцовый румянец. Гермиона, как обычно, видела его насквозь. И его это не расстраивало.

Небо над морем начало голубеть, ветер разгонял тучи и дул в лицо, в груди не болело и не тянуло, долгая ночь Хэллоуина миновала, уступив место новому дню. Северус не сомневался, что он будет ясным.

_________________________________

От автора:

Уважаемые читатели, на этом правила заканчиваются, но скоро будет еще небольшой эпилог.

Спасибо за ваши комментарии и награды, спасибо, что посмотрели со мной на разные аспекты ночи Хэллоуина.

Спасибо Они-Сами-Знают-Кому за поддержку и мотивацию, без них истории бы не вышло. И безграничная благодарность maxaonn, спасибо!

До новых встреч