Этот жестокий волшебный мир (гет)

Год назад.

Маленькие руки в ее руках, чистые детские глаза доверчиво смотрят в ее глаза. Железная решётка разделяет маленького волшебника и молодую ведьму. Его мать прижимает ребёнка к худой груди и почти не дышит. Бедная женщина в замешательстве и ничего не понимает...

Дафна должна проверить своё невероятное открытие. Она концентрируется на собственной магии и вновь чувствует робкое, едва заметное касание чужой. Это его волшебство, его сила? Ощущается как трепетание крыльев крохотного желтоголового королька regulus, лёгкая зыбь по воде от расцветающей лилии-нимфеи, дыхание радужных пикси — еле слышное и неуловимое. Как будто маленький, слабый росточек пробивается сквозь трещины каменной плиты на могиле невинного ребёнка и робко касается ее руки.

Внезапно, несмотря на мрачное окружение, она внезапно чувствует яркую эмоцию как в раннем детстве, когда первый полёт на метле взвил ее выше розовых кустов Гринграсс-холла, а внизу послышался удивлённый возглас отца, прежде чем он призвал строптивую метлу и поймал дочь в надёжные объятия.

Она словно ощутила редкий яркий тёплый лучик холодным зимним утром, и он напомнил ей первое согревающее заклинание, тёплый зелено-серебристый шарф, подаренный сестрой… Карамельно-сливочные тянучки из «Сладкого королевства»… Ароматный горячий чай с мёдом… Яркие, прозрачные глаза и несмелая улыбка ее любимого мальчика… Осознание, что она красива и весь мир принадлежит ей.

Яркая вспышка эмоций и чистого счастья было самым лучшим, что произошло с ней за много-много месяцев.

Мальчик, находящийся по ту сторону решётки оказалась сильным природным эмпатом. Magnum donum — «дарующий волшебство» — вот как называют таких, как он, в старых книгах о великих магах. Редкое наследие в самых древних и сильных семьях волшебников. Сокровище, о котором ходят легенды. Желанный претендент в высокий круг Священных. И это сын сквиба и оборотня. Разве такое бывает?

Но разве не был плод преступной любви предательницы древнейшей чистой крови и грязнокровного юноши одарён уникальной способностью метаморфии? Об этом говорили вполголоса в слизеринской гостиной, а парни-выпускники отпускали пикантные шутки, как восхитительно это могло разнообразить супружескую жизнь, если бы девушка не была грязной полукровкой…

А природный талант их декана к легилименции? Слизеринцы знали, что он не использовал это на студентах, но другие не знали, и тяжёлый, пронизывающий взгляд вызывал дрожь даже у самых отпетых хулиганов. Ходили слухи, что он из благородного рода Принцев, но не чистокровный…

Тем временем, бледное личико мальчика стало ещё более бескровным. Не было сомнений, что жизнь ребёнка угасает. Таким детям нужна магическая семья, близкие люди, которые поддержат его, не дадут ему истощить свою магию, пока он не повзрослеет и не станет сильнее. Ему необходимы целители, которые создадут надежную защиту магического ядра и укрепят его силы зельями. Если она не сможет ему помочь, он умрет, брошенный волшебным миром… В этом будет и часть ее вины — свой последний всплеск магии он посвятил ей.

Дафна мыслено концентрируется и направляет поток своей магии к слабому тельцу ребёнка; его веки подрагивают, но он не в состоянии даже открыть глаза. Ей необходим зрительный контакт. И ей нужна волшебная палочка!

Мойра, наконец, приходит в себя и ахает… причитает, сжимая обмякшее тело сына:

— Что ты сделала с ним, проклятия ведьма? Если ты его угробила…

Дафна с досадой отмахивается от неё и обращается к ребёнку:

— Послушай, открой глаза... Сэм! Посмотри на меня, — и громче, строже, — Сэмюэль, открой глаза и посмотри на меня.

Его голова поникла, он не реагирует. Дафна в отчаянии незаметно щиплет его за ножку. «Прости, прости!» Он вздрагивает всем телом и распахивается глаза. Мойра вскрикивает и отшатывается подальше от решётки. Взгляд мальчика бессмысленно блуждает по стенам, потолку и скудной мебели темницы, а затем останавливается на ней. Дафна пристально смотрит ему в глаза и направляет к нему всю свою магическую силу, вспоминая самые яркие, счастливые моменты своей жизни.

Их мало… очень мало… Маленькая Астория возится на клумбе с цветами, ее счастливое чумазое личико… Белый котёнок-низзл играет с клубком в гостиной… Её день рождения с подружками… У Пэнси смешные хвостики над розовыми, как карамельки, ушами…

«…не вспоминай Пэнси!..»

…Папа ведёт их сестрой за руку в кафе Фонтескью… Письмо, украшенное гербом Хогвартса в серебряном конверте… Модные школьные мантии у мадам Малкин… Первое, удачно сваренное зелье и сдержанная похвала декана… Мальчик с вихрами тёмных волос и прозрачными глазами неловко подаёт ей худую, крепкую руку, помогая спуститься из экспресса…

Все это даёт ей возможность сконцентрировать поток магии и направить его к мальчику. Его личико, как цветок к солнцу, поворочается к ней, и она отдаёт ему все самое заветное, что можно отдать. Самая большая драгоценность в жизни Дафны — это счастливые воспоминания. Вызвать их магическое воплощение так же сложно, как вызвать Патронус; результат будет незримый, личный, как будто-то пытаешься создать не просто материального посланца своей воли, а поток душевного тепла.

Взгляд мальчика становится ясным, осмысленным. Он поворачивает голову к матери и со слабой улыбкой смотрит на неё, тянет тоненькую как веточка ручку и гладит ее по щеке. Женщина всхлипывает и осторожно, даже благоговейно целует сына.

Дафна устало потирает виски и обьясняет:

— Я ни сделала ничего плохого твоему сыну. Ему срочно нужно в больницу Святого Мунго, он очень болен, его магия истощена. Его призвание — дарить свою жизненную силу, свою магию другим. Он отдает ее всем нуждающимся, но ничего не получает взамен. Он должен жить среди ровни, в волшебной семье, в природных магических местах. Есть магия крови, зелья, чары, обереги. Помощь опытных целителей. Без них он долго не протянет…

Мойра разочарованно вздыхает. Ей нечего дать ему.

— Они не примут его, он в реестре оборотней. Мой бедный сыночек... Он помогает всем нам… Наверное, поэтому его братья никогда не болеют, носятся как оголтелые, растут высокими и сильными. Когда его отец рядом с Сэмом, он быстрее залечивает шрамы после луны. И я сама, когда вижу его, словно оживаю, даже после тяжёлого дня, — она сильнее прижимает к себе сына и умоляющее просит:

— Прости меня, сыночек, я называла тебя… слабым… негодным. Прости, меня, пожалуйста…

Вдруг дверь за спиной Мойры с грохотом распахивается. В проеме стоит разгневанный Грейбек. За его спиной встревоженное лицо Фрэнка.

— Что вы тут делаете, бесполезные суки? — он отшвыривает Мойру от решётки, она больно ударятся о стену рядом с дверью. С рассеченного виска капает кровь, но она из последних сил держит сына. Второй оборотень быстро подхватывает их и прижимает к груди. Испуганный Сэм истошно кричит.

Грейбек вытаскивает из складок потрепанной мантии короткую узловатую палочку и заклинании отворяет дверь решётки. Врывается внутрь и хватает Дафну за волосы. Он подтаскивает ее ближе… ближе и рычит, обдавая невыносимым запахом гнилого мяса:

— Время вышло, а выкупа нет! — он сплюнул, — Поди сбежали, чтобы не платить Темному Лорду!

Он обнюхивает ее лицо, шею и облизывает ее скулу.

— Сладкая, чистая кровь. Есть здесь один… любитель. Попробуй ему не понравиться и пойдёшь на корм моим волкам!

Затем от вытаскивает ее за волосы из клетки, одним мощным движением забрасывает себе на плечо лицом вниз и тащит по коридору. От него невыносимо несёт потом и псиной. Во дворе он швыряет ее на землю, и Дафна утыкается лицом в грязь.

Когда она поднимает глаза, то видит в дюйме от себя высокие сапоги из драконьей кожи. Над ней возвышается человек в чёрном плаще и в серебряной маске. Глубокий капюшон надвинут до прорезей маски, так что его глаза в тени. Дафна в ужасе отползает назад, но удар в бок заставляет ее скорчиться от боли. Грейбек пинает ее еще раз, она видит его злобное лицо и свирепые, желтые глаза. Она плачет навзрыд, глотая слёзы, смешанные с грязью.

Незнакомец молчит, и Грейбек злобно рычит на него:

— Так ты будешь платить за чистокровную шлюху? И как ты пронюхал о ней? Темный лорд ждёт свои деньги. Сова так и не прилетела, похоже, горе-родственнички этой суки не собираются платить. Двести тысяч галеонов и делай с ней что хочешь. Иначе мои волки напьются чистой крови…

Незнакомец в чёрном шипит, явно искажая свой голос:

— Тебе не жирно будет, старик? Я знаю размер неустойки, которую должен ее отец. Сто тысяч для Лорда и тебе сверху пять косарей, этого хватит.

Грейбек хохочет:

— Ишь, чего захотел, красавчик. Пятьдесят тысяч сверху!

Пожиратель смерти фыркает и шипит:

— Ты плохо прячешь своих пленников. Оборотни болтают. И не забывай, что ты разбил лагерь на моей земле. Сто тысяч галеонов и десять тысяч сверху — это последняя цена.

Грейбек досадливо сморщился, но протянул руку:

— Ладно, давай.

Незнакомец помедлил и вытащил чековую книжку. Грейбек жадно следил за тем, как он выписывает сумму.

— Я бы предпочёл наличные, — заявляет он.

— Я не ношу с собой такую сумму. Сегодня обналичишь чек в Гринготтсе, — бормочет он и заверяет чек, прикоснувшись к нему изогнутой палочкой из тёмного граба. — Гоблины уже извещены и переводят галеоны в твоё хранилище.

Грейбек довольно ухмыльнулся:

— С тобой приятно иметь дело, красавчик. Новая палочка? А где твоя старая? — с издёвкой спрашивает он.

— Не твоё дело. Я забираю девчонку.

Грейбек вновь сплевывает и мрачно смотрит на него.

— Вали. Но у меня есть правило. Хочешь мою девку, значит в первый раз трахнешь ее здесь. Девственная кровь моя, есть заказчики. Вон, тащи ее в сарай. Пленницу, за которую не заплатили, оборотни пускают по кругу и сжирают. Темный лорд запрещает их отпускать в назидание другим. Я и так иду на риск. Мне теперь разбираться с лишними ушами.

Незнакомец в чёрном кивает, затем хватает Дафну за предплечье и рывком ставит на ноги. Затем он тащит ее к ветхой подстройке и ногой распахивает дверь, втаскивает внутрь и грубо кидает ее на покрытый сеном пол. Затем он расстёгивает серебряную пряжку плаща и плавно отпускается на одно колено рядом с ней. Он хватает ее за плечи и крепко прижимает к себе. От него сильно пахнет бренди. Он опускает руку на ее грудь и резко рвёт лиф ее платья, шепча ей на ухо:

— Прости, девочка. Тебя просто так не отпустят. Грейбек — извращенец и мошенник. Мы сделаем вид, что… Неважно. Кричи, как будто все всерьёз, — и он резко бьет ее по лицу.

Звук разрываемой ткани и жалобный крик Дафны донёсся до чутких ушей старого оборотня. Он подходит к двери и заглядывает в щель.

— Эй, придурок, трахай ее на простыне, вон в углу, я не хочу, чтобы ценная кровь пролилась на грязный пол.

Увиденное явно обостряет его инстинкты. Он достаёт нож и решительно идёт к дому…

Через некоторое время он вытирает кровь с клинка и бросает грязную ветошь под ноги… Внизу, в луже крови лежат тела его бывших сообщников: женщина-сквиб, ее подкаблучник-муж и четверо их щенков, включая слабоумного мальчишку от взгляда которого у него всегда мурашки бежали по коже.

— Ну теперь-то ты не будешь пялиться на меня, мерзость. И с твоим никчемным папашей не придётся делиться, — прогнусил старый оборотень, оттолкнул с пути тело ребёнка и направился к сараю с палочкой в руке, чтобы оглушить жалкого пьяницу и самому развлечься с девкой. Но когда он распахнул дверь, в сарае оказалось пусто, и лишь жемчужная пуговица тускло поблёскивала в пыли…

* * *

Настоящее время.

Дафна лежала в своей кровати без сна. В горле першило, но слез не было. Она думала о маленьком Сэме и о Мойре. Что с ними сталось? Сумели они добраться до целителей? Она пыталась узнать о них, но все ее усилия оказались напрасны.

Тогда… пожиратель смерти трансгрессировал ее с помощью портключа и бросил у порога их дома во Франции, избитую и в порванном платье. Выбежал отец, с видом человека, который не спал и не ел много дней и бросился к ней, срывая сюртук, чтобы прикрыть ее наготу. Вышла мать, как всегда безупречно одетая, но в ее глазах было что-то незнакомое, словно она увидела призрак. В ту же минуту к ней подбежала маленькая фигурка, и Дафна оказалась в объятиях сестры, которая не скрывая эмоций, плакала навзрыд. А за ее спиной стоял бледный как смерть Драко.

Измученная девушка упала в обморок от истощения и не чувствовала, как бережно отец подхватил ее на руки и внёс в дом, как эльфы суетились вокруг неё с зельями и чистой водой, как Астория опустилась на колени и поблагодарила Мерлина и Нимуэ за спасение любимой сестры. Она не видела, как ее мать поджала тонкие губы и опустилась в кресло, наблюдая за суетой вокруг так некстати вернувшейся дочери и оплакивая свой провалившийся план с колоссальным выкупом и долгожданным воссоединением с единственным мужчиной, которого она… ценила. Какой-то сердобольный дурак вытащил девчонку из рук оборотней, и плакали ее денежки.

Эрида Гринграсс урождённая Яксли понимала, что ей придётся смириться и снова делать вид, что она счастлива с этой несносной семьей. Придется терпеть присутствие постылого мужа, благо уже много лет ей не приходится ложиться с ним в постель. Придётся принимать в своём доме жалкое отродье Люциуса и ежедневно смотреть в лицо старшей дочери, которая как две капли воды похожа на грязного сквиба, по иронии судьбы состоящей с ней в родстве.

Лорд Яксли все ей рассказал, в ее совершеннолетие. Все. И потребовал хранить тайну, хотя в этом не было необходимости, она бы и так молчала. История была до смешного банальна. Его младший брат влюбился в сквиба и, словно одурманенный, бросил чистокровную невесту. Когда от этого противоестественного союза родились близнецы, патриарх семьи разрешил оставить только одного, с магическими способностями. Тогда ее неразумный отец попытался вывезти обоих младенцев и их мать в Германию, но во время ссоры с отцом и старшим братом был убит.

Семья дяди приняла и воспитала ее в традициях чистокровных. Судьба ее брата-сквиба умалчивалась и мало ее волновала. Наверное, он давно сгинул.

Ее мать-сквиб была подвергнута полному забвению и доживала свои дни в магловском приюте для слабоумных. Много лет назад она навестила это жалкое подобие человека, чтобы убедиться в ее невменяемости. Применив Конфундус к персоналу, в тот день она смело вошла в белую, стерильную комнату с решетками на окнах.

Женщина сидела на кресле с парой тряпичных кукол на коленях, нянчила их и что-то тихо напевала. Смазливое, глупое лицо и копна белокурых волос, почти не тронутых сединой, большие глаза, вздёрнутый нос, крупный слюнявый рот... Ее передернуло от отвращения. Женщина посмотрела на неё, что-то проворковала и протянула к ней дрожащую руку. Ведьма брезгливо отшатнулась. Ей хотелось применить Круциатус или прижать к лицу мерзкого сквиба подушку, чтобы она перестала дышать навсегда. Подумав, она не решилась поднимать шум, тихо вышла и закрыла за собой дверь.

После этого дня она навсегда возненавидела Дафну за ее явное сходство с ненавистной тварью... ещё и ее подтверждённое целителями бесплодие… Напрасная надежда на выгодный союз.

Но через год Эрида пришла к мысли, что нелюбимая дочь могла сослужить неплохую службу для возвышения семьи.

Эти ее жалкие, неуместные чувства к полукровке, о которых она узнала из ее дневника ещё на пятом курсе. «Дафна Поттер» в виньетке. Какой позор!

Но сейчас это может принести пользу. Если у ее непутёвой дочери найдётся хоть капля здравого смысла Яксли.