Этот жестокий волшебный мир (гет)

После окончания Второй Магической войны и поражения армии Темного лорда назрели серьёзные государственные проблемы, граничащие с катастрофой, с которыми молодое, прогрессивное правительство Магической Британии не ожидало столкнуться и не могло решить самостоятельно.

Весь Волшебный мир замер, наблюдая со стороны за трудностями правления самого юного за последние семьсот лет Министра магии, но никто не торопился предложить ему помощь.

Большинство членов Визенгамота воспользовались правом заморозить свои места на пятьдесят лет. Оставшиеся вновь и вновь отвечали отказом по отношению к любым прогрессивным законам, предлагаемым на рассмотрение новым кабинетом Министра.

Гринготтс осторожно выжидал, временно прекратив все финансовые операции. Остановилось производство товаров и продуктов питания, закрылись мастерские, магазины и лавки. Прекратились поставки лечебных зелий в Больницу Святого Мунго. Лишь Хогвартс, благодаря непостижимой тысячелетней магии, функционировал исправно, предоставлял пишу и кров всем, кто находился под его защитой. Всё остальное население страны терпело бедствие.

Наступил момент, когда девятнадцатилетний Министр Магии Гарри Поттер, скрепя сердце, вынужден был обратиться со страниц «Ежедневного пророка» с предложением о союзе и сотрудничестве к представителям Священных Двадцати восьми.

В тот же день, после публикации, в кабинет Министра вошел статный волшебник, похожий на маггловского Санта-Клауса. Получив приглашение, он скромно присел на стул. Глядя на его румяное лицо и бесхитростный взгляд, сложно было представить, что это — один из самых влиятельных и богатых представителей чистокровных семей Волшебного мира — Персей Гринграсс.

Гарри Поттер не был деликатным человеком, он действовал по-гриффиндорски откровенно и решительно, поэтому сразу перешёл к делу.

— Что вы хотите за Ваши услуги?

Гринграсс тонко улыбнулся:

— О, господин Министр, мне нравится ваш деловой подход. Вам следовало сразу обратиться к нам, и подобных неприятностей… — он кивнул в сторону открытого окна, откуда раздавались неистовые выкрики возмущённых граждан, недовольных бездействием нового правительства, — этого беспорядка можно было бы избежать.

Гермиона Грейнджер, руководитель Департамента по регулированию магических существ, которую Гарри Поттер пригласил на встречу для моральной поддержки, спохватилась, нервно подскочила со своего места и, взмахнув палочкой, захлопнула окно.

— Так что вы хотите? — устало повторил Гарри Поттер. Судя по серому цвету лица и взъерошенным волосам, он не спал уже много ночей.

Персей Гринграсс по-отечески сочувственно посмотрел на молодого Министра и покачал головой.

— Вашим избирателям нужна стабильность, а Вы не можете ее предоставить. Половина финансовых магнатов заключена в Азкабан, туда им и дорога, а остальные за границей, откровенно ждут вашей отставки.

У вас огромные проблемы, господин Министр. Вы не понимаете основных механизмов экономики. У вас нет денег, и даже если бы они были, вы не знаете, что с ними делать. Но вы публично обратились к влиятельным волшебникам, и вот я здесь, час назад аппарировал из Франции. Я могу обеспечить вам помощь и поддержку. Но…

Гарри Поттер резко перебил его:

— Но вы слизеринец. У вас есть условие. Какое?

Гринграсс выпрямился в кресле. Исчез образ добродушного Санты. Напротив Министра сидел бессердечный, опытный делец, заключающий выгодную сделку.

— Ничего, что противоречило бы вашей политике. Я оказываю Вам полную финансовую поддержку и обеспечиваю лояльность остальных чистокровных семей. Вы, со своей стороны, заключаете брак с одной из моих дочерей.

Гарри Поттер гневно вскочил со стула:

— Это шутка? Я женат!

Волшебник примирительно поднял руку:

— Все знают о вашей женитьбе на Джиневре из почтенной семьи Уизли. Моя дочь официально станет вашей второй женой.

Министр посмотрел на него как на сумасшедшего. Сидевшая рядом с ним Гермиона Грейнджер побледнела как полотно.

Гринграсс вздохнул:

— Вероятно, уважаемая мисс Грейнджер объяснит вам.

Ещё сильнее побледневшая Гермиона дрожащими губами произнесла:

— Акцио Закон о равных правах, — и призвала пергамент с красной министерской печатью, затем аккуратно положила его перед Гарри:

— Я тебе рассказывала, Гарри, — залепетала она, — когда ты два дня назад подписал общий Закон о равноправии… Там было дополнение о брачных традициях волшебных существ…

Гарри устало поправил очки:

— Помню, что речь шла о полигамии у гоблинов, селки и некоторых семейств оборотней… Какого Мерлина… Нет, Гермиона, ты же не имеешь в виду?..

— Да, Гарри, они настаивали на сохранении полигамии, угрожали беспорядками… Я посчитала это незначительным компромиссом. Но… Закон является общим для всех. Мы с тобой поспешили утвердить его, не подумав, что этим правом заинтересуются и другие. Прости меня, — Гермиона Грейнджер упала на стул и разрыдалась.

Гарри Поттер бросился ее утешать, повторяя:

— О, Миона, дорогая, мы всё исправим!

— Поздно, Гарри, Визенгамот утвердил закон, он вступил в силу сегодня в полночь! — мисс Грейнджер была безутешна.

Персей Гринграсс деликатно откашлялся, привлекая внимание.

— Извините, господин Министр, я не имею права дальше отрывать вас от государственных дел.

Гермиона Грейнджер вытерла слёзы и гневно выкрикнула:

— Вы, несомненно, пронюхали об этом ещё на этапе рассмотрения! Вот почему Визенгамот принял Закон единогласно: потому что Вы повлияли на принятие решения. И теперь Вы наслаждаетесь нашей ошибкой! Зачем Вам это нужно?

Волшебник криво усмехнулся, внимательно глядя на дерзкую ведьму, но его взгляд оставался серьезным, когда он веско сказал:

— Это очевидно. Скоро у меня родится внук. Сын моей младшей дочери Астории и Драко Люциуса Малфоя, помилованного благодаря вашему вмешательству. Я не слишком доволен своим зятем, но не смог избежать этого брака — магические контракты можно разорвать только в случае смерти или пожизненного заключения в тюрьму. Малфои избежали наказания и потребовали выполнения обязательств по контракту, а расплачиваться будет Астория и ее будущий ребёнок. Мне не хотелось бы, чтобы мой внук шёл по жизни как сын Пожирателя смерти. Совсем другое дело, если бы он был племянником Министра Магии и самого Спасителя Волшебного мира. Моя старшая дочь, Дафна, не замужем, и я предлагаю вам ее руку и все мои деньги. Мероприятия по урегулированию экономической катастрофы в стране начнутся немедленно после публикации в прессе статьи о помолвке, и это будет началом моей части сделки. Я заинтересован, чтобы вы как можно дольше сохранили свой пост. Вы заинтересованы провести необходимые реформы, и я Вам это гарантирую. Я прогрессивный человек. Господин Министр, в скором времени я жду сову с вашим решением. Мисс Грейнджер, — он любезно улыбнулся расстроенной девушке,

Гарри и Гермиона ошеломленно наблюдали, как он с достоинством поклонился и вышел из кабинета.

Покидая Министерство Магии, чистокровный слизеринец Персей Гринграсс рассмеялся и тихо произнёс: «Дети!»

Гермиона Грейнджер выскользнула из камина в доме на улице Гриммо и огляделась.

Когда Гарри, широко распахнув изумрудные глаза, надломленным голосом сообщил, что Джинни не в себе, она не представляла, что настолько. Мольба в глазах лучшего друга не оставила ей выбора. Ей придётся войти в логово льва и успокоить рыжеволосую разъярённую ведьму. 

Вокруг камина лежали руины того, что раньше носило название гостиной. Прекрасная мебель из Франции была разбита на мелкие щепки, обуглена и вряд ли подлежала восстановлению обычными чарами Репаро. Разбитые зеркала зияли пустыми серебряными рамами. Осколки сервиза усеивали дорогой кремовый ковер. Портрет Вальпурги Блек опасливо молчал, но из-за полузадернутой занавески блестел любопытный глаз старой ведьмы. 

Сама Джинни Поттер сидела на перевёрнутом диване с бутылкой огневиски в одной руке и с волшебной палочкой, направленной на Гермиону, в другой. Ее волосы были растрёпанны, а кружевной пеньюар свисал с точеного плеча, обнажая белую, покрытую веснушками кожу. Рыжеволосая отхлебнула дымящуюся жидкость и оскалила мелкие белые зубки. 

— Ха, ты не заставила себя долго ждать, Грейнджер! Конечно, когда дело касается твоего драгоценного Гарри, ты тут как тут.

— Джинни! — умоляющее произнесла Гермиона и сделала шаг вперёд.

Джиневра прищурила голубые глаза и бросила в неё летуче-мышиный сглаз.

Вальбурга Блэк ахнула из-за занавески. 

Гермиона немедленно отразила проклятие, негромко произнесла Экспеллиармус и ловко перехватила тонкую, гибкую палочку Джинни. 

— Думаешь, я не знала, что он никогда по-настоящему не будет моим? — выкрикнула Джинни и снова отхлебнула из бутылки. — Думаешь, я не ждала, что его заберут у меня? Тебе, с твоей чопорностью, никогда не понять, что значит любить недосягаемого мальчика, который предназначен всему волшебному миру, а не заурядной маленькой ведьме вроде меня.

Гермиона сохраняла молчание, давая ей возможность выговориться. 

Джинни горько рассмеялась.

— Знаешь, почему медальон Тома не разрушил тебя так, как Рона? Когда его дневник почти погубил меня? Вы похожи с Томом. Такие же бессердечные и расчётливые. У вас есть то, что магглы называют  иммунитет. Иммунитет к Тёмной магии. А у нас с Роном его нет — наши сердца беззащитны! Твой отец объяснил мне этот термин, когда был в Норе. О, ты не знала, что не все считают меня милой глупышкой, и что мы с ним серьезно беседовали, подруга? Или я больше не должна называть тебя подругой? 

Джинни смахнула со лба пушистые рыжие локоны и обвиняюще посмотрела на Гермиону.

— Ты всегда была подругой Гарри, но не моей и не Рона. Ты всегда предпочитала Гарри нам всем. Я бы так не мучилась, если бы между вами была интрижка. Но между вами существует нечто гораздо более ценное: он понимает тебя без слов, бесконечно ценит тебя, жить без тебя не может. Ты верёвки из него вьёшь. Если бы он женился на тебе, подобных скандалов у вас никогда бы не было. Ты просто составила бы график, когда он будет спать с тобой, а когда с этой надменной стервой Гринграсс!

Гермиона быстро приблизилась к ней и села рядом на перевёрнутый диван. Палочка вернулась в руку Джинни. В руках у старшей девушки появился маггловский термос. Отвинтив крышку, Гермиона налила в уцелевшую фарфоровую чашечку чёрный чай, благоухающий мёдом и протянула Джинни.

— Наверное, сегодня с нас хватит огневиски, Джин. 

Джиневра насупилась, но неловко взяла чашку свободной рукой. Сделав первый глоток, она заметно расслабилась. Папочка выпала из ее руки на пол, туда, где уже лежала пустая бутылка огневиски. 

Гермиона осторожно прикоснулась к ее плечу, поправляя ее одежду.

— Джинни, дорогая, посмотри на меня. Ты нервничаешь, потому что чувствовать эмоции — это нормально. Ты имеешь полное право накричать на меня. И позже я охотно позволю тебе сделать это. Но сейчас речь речь идёт не обо мне, а о Гарри. Он в безвыходной ситуации, почти сломлен, а ставки слишком высоки. Сейчас ты единственная, кто сможет удержать его от падения. 

— Не делай вид, что это не ты виновата! — прошипела Джинни. 

Гермиона вспыхнула: 

— Пойми, Джинни, так было всегда! Триады, гаремы и другие полигамные формы брака существовали в волшебном мире тысячи лет! 

Затем она с усилием взяла себя руки и заговорила более спокойно:

— Закон о праве лишь легализирует существующие подобные брачные союзы. Их дети получат статус законных, что справедливо. Я осознаю свою вину лишь в том, что это было немного несвоевременно. И ты, и Гарри не должны были пострадать. 

Она с сожалением взглянула на рыжую девушку. 

— Гринграсс вцепился в шанс поднять статус семьи через выгодный союз, понимая, что Гарри Поттер — избранный народом Министр, всеобщий любимец и даже в такое сложное время большинство избирателей, несмотря ни на что, его поддерживают. 

— Но не приведёт ли это к тому, что Гарри станет марионеткой чистокровных?

— Нет, Джинни. Это временный альянс, не более того. Мы ограничим его. Никто не посмеет влиять на Министра. 

Джинни пожала плечами:

— Возможно, нам просто следует развестись, и тогда мне не придётся терпеть рядом другую женщину.

Гермиона с волнением посмотрела на младшую ведьму и схватила ее за руку.

— Джинни, ты не поступишь так. Ты не бросишь его в трудную минуту, это на тебя не похоже. Мне страшно представить, какой смертельный удар ваш развод нанесёт Гарри. Если он подаст в отставку, а он это сделает ради тебя, ситуация в стране вернётся в прежнее состояние, если не хуже. Пуристы снова захватят Министерство, все магглорожденные и их сторонники будут под угрозой. В первую очередь пострадают твои близкие и семьи наших соратников, а также магглорожденные в Хогвартсе, дети, которые заслужили жизнь без унижений и насилия. 

Джинни отвернулась, но все еще не отняла руку. Затем она прошептала:

— Гермиона, я очень устала. Я чувствую себя ненужной и слабой. Ты востребована, работаешь с Гарри, и у тебя нет даже минутки, чтобы навестить меня. После смерти мамы я совершенно одна, не могу выйти из дома, не могу прийти в Нору, пройтись по Диагон-аллее, свободно полетать. Мне пришлось бросить «Гарпий», когда мои дела шли так хорошо. Я живу как затворница, практически не вижу мужа, а теперь его отбирает другая женщина. Что я должна делать? 

Гермиона забрала у неё чашку с остатками чая и заключила ее в утешающие объятия, ласково гладя по голове. 

— Пожалуйста, послушай, Джинни. Надо немного потерпеть. Скоро все изменится. Гринграсс предоставил довольно разумный план антикризисных мероприятий и выделил нам колоссальный бюджет. Опасность нападений вооружённой оппозиции скоро сведётся к нулю, и ты возобновишь тренировки. Гарри подумал об этом и собирается предоставить тебе охрану на стадионе. 

Гермиона сделала паузу, подходя к самой сложной части и тщательно подбирая слова. 

— Что же касается… мисс Гринграсс, ты даже не будешь ее видеть. Самое большее, она один-два раза появится вместе с вами на публике, для прессы, чтобы Персей Гринграсс продолжил вкладывать деньги в реформы Министерства. Это станет всего лишь браком по расчёту, а ты всегда будешь рядом с Гарри. Мы позаботимся о том, чтобы максимально отдалить эту женщину от вашей семьи, я обещаю. Ты важна для всех нас, Джинни, пожалуйста, не бросай его в такое сложное время. 

Сладкий голос Гермионы и ее нежные руки баюкали и успокаивали Джинни Поттер, пока ее раненое сердце не стало биться ровно и глаза не сомкнулись. Видимо, в чае было лёгкое сонное зелье, потому что, когда она проснулась в их с Гарри кровати, свежая и отдохнувшая, было позднее утро, и ее мужа давно не было дома. Когда Джинни спустилась в гостиную, то обнаружила лишь стерильную чистоту. Помещение было убрано, стены подготовлены к покраске, следы разгрома исчезли.

И лишь портрет старой ведьмы Блэк тихо бормотал себе под нос что-то о несносных мужьях и том, что разбитый сервиз все равно был безвкусный.

* * *

Ао Нанг, провинция Краби, Таиланд. Неделю спустя*

Дядюшка Ляо никуда не торопился в это раннее утро. Он наслаждался свежестью, пением птиц и легким морским бризом. Домик для духов был уже чисто вычищен и украшен новыми шелковыми лентами, когда на веранде показался господин Солано, один из постояльцев гостиницы дядюшки Ляо Шэна (завтраки и услуги почтового баклана включены, на территории есть массаж и бассейн).

— Доброе утро, господин Солано, — поклонился дядюшка Ляо. — Ваша газета уже доставлена. На завтрак могу предложить блинчики роти и ваш любимый кофе.

— Спасибо, господин Ляо, — кивнул европеец и одна из правнучек быстро подскочила к нему с подносом, ослепительно улыбаясь хмурому мужчине.

Дядюшка Ляо тихо хмыкнул. Ему нравился этот фаранг. За те полгода, что он жил в гостинице, господин Солано набрал вес, обзавелся легким загаром, научился убирать черные волосы в хвост, носить шорты и тонкие рубашки. А вот татуировка на левой руке у него некрасивая. Полустершийся рисунок змеи, выползающей из черепа.

Дядюшка Ляо не один раз намекал, что лучше бы перекрыть эту ерунду чем-нибудь красочным, хотя бы драконом, не зря же правнук его двоюродного брата трудится в тату-салоне, очень способный юноша, останетесь довольны. Но господин Солано пропускал все намеки мимо ушей.

О том, что этот европеец — маг, дядюшка Ляо догадался сразу. Подумаешь, невидаль, маг из фарангов. Да хоть лис-оборотень. Главное, платит аккуратно, хвалит кухню и не обижает девочек в баре напротив (старший внук, владелец того бара, в восторге от клиента).

И господин Солано, хоть и молчаливый, зато никому не морочит голову, в отличие от всяких там... девятихвостых. Не то чтобы дядюшка Ляо на их фокусы велся. Просто за сто пятьдесят лет содержания гостиницы насмотрелся, знаете ли, всякого.

Так что смело может сказать: с господином Солано ему повезло. А что маг — так у каждого свои недостатки. Да и понаблюдать за европейскими магами интересно бывает, они же как дети. Ни тело не совершенствуют, ни дух, дыхательной гимнастикой не занимаются, пути дао не практикуют, да и палочками не едят, а колдуют. Такие смешные. Живут вот только до обидного мало, редко кто до двухсот лет дотягивает. Ну это если ему не соврал его знакомый даос Ли Чао, разменявший недавно второе тысячелетие.

Господин Северин Солано, итальянец, как помнил дядюшка Ляо, поднес к лицу чашечку кофе и хищно дернул носом, втягивая аромат. Нос у него, конечно, был выдающийся, обычно-то дядюшка Ляо фарангов одного от другого не отличал. Но этого запомнил, чисто журавль на внешность, а походка бесшумная, как у тигра. Любопытно.

— Капитан "Морской звезды" прислал сообщение, господин Солано. Завтра на рассвете ждет вас у пирса. Вы сделали правильный выбор, господин, парящие острова прекрасны в это время года, а "Морская звезда" — лучшая из прогулочных яхт.

— И ее капитан, по совместительству, ваш племянник, господин Ляо, — легко улыбнувшись, заметил постоялец.

Дядюшка Ляо пожал плечами. Семья есть семья, и всем надо заработать. Одними духовными практиками сыт не будешь.

Северин Солано зашуршал газетой. Ежедневный пророк доставляли из Британии в Бангкок с опозданием всего лишь на три дня, и дядюшке Ляо муж троюродной сестры по материнской линии присылал один из экземпляров.

Господин Солано его внимательно изучал и иногда смеялся во время чтения. Посмеяться дядюшка Ляо тоже любил и в британскую газету пару раз смотрел. Но там было слишком много незнакомых английских слов, слишком много одинаковых европейских лиц и ничего, совершенно ничего не говорилось о еде. Только о политике. Но где Британия, и где тихий Ао Нанг.

Дядюшка Ляо уже разложил цветочные гирлянды и только собрался разместить в домике духов новую пиалу с рисом (для процветания гостиницы и мира в семье, вы же понимаете), как с веранды послышался громкий хохот. Это смеялся господин Северин Солано, утирая выступившие слезы своей волшебной британской газетой.

— Поттер! Ну надо же было так эпически вляпаться! — простонал он. — Какое счастье, что ты сел в лужу не в мою смену! Как же хорошо, что меня там нет.

И дядюшка Ляо был с ним полностью солидарен. Господину Солано лучше всего оставаться в его, дядюшки Ляо, гостинице. Платежеспособные клиенты на дороге не валяются.