Что с вашей палочкой, мистер Уизли? (джен)

«Что-то я слишком скучно живу», — сказал Сириус, когда предполагал, не попытается ли Гарри найти себе на задницу приключений в виде Турнира. Да ну его на фиг, думал сам Гарри: хоть один год проучусь спокойно.

Муди оказался крутым дядькой, хоть и полным параноиком: показал им Непростительные, Империус даже на самих студентах применил. Оказалось, что Гарри настолько терпеть не мог выполнять чужие указания, что и Непростительное ему было не страшно. Не с первой попытки, правда, вышло, но сам факт. А затем Муди начал учить их всякой полезной мелочи и от заклятий отклоняться, и тут те, кто со спортом не дружил, просто взвыли.

Парни с седьмого курса насплетничали, что к ним на занятие Муди позвал директора и сказал, что поставит автоматы по всем контрольным за год любому, кто одолеет милого дедушку, и первым вызвал Риддла, на что тот заявил, что «с этим психом» драться не хочет, спасибо большое. Семикурсники ему не очень поверили. Диггори вызвался первым добровольцем, явно рассчитывая на легкий учебный спарринг, но уже через три секунды улетел лицом в пол, на что Риддл с задней парты ехидно прокомментировал: «а я говорил». Гарри, с самого приезда отрабатывавший удары на свернутом матрасе, завидовал седьмому курсу черной завистью.

Снейп все еще был паскудой, но теперь, после подставы профессора Люпина, не только Гарри, но и весь четвертый курс Гриффиндора его скорее не боялся, а ненавидел до дрожи в коленках. Невилл только говорил, что все еще его жутко боится, но что в этом нового? Все равно на Зельях надо ходить, он привык. Поводов для страха, правда, добавилось: они начали изучать яды и противоядия, и Снейп угрожал, что для контрольной кого-нибудь из них отравит.

Мелочи, мелочи. Гарри был рад, что ему не нужно было беспокоиться ни о Волдеморте, ни о беглых маньяках, ни о чудовищах.

И все же, что-то в школе менялось.

— Пс-ст, Гермиона, — подошел к ним Эрни как-то за завтраком. — Ты чего на Изучение Магглов ходить перестала?

— Написала финальные тесты за все курсы, и предмет мне зачли — спасибо Риддлу за подсказку. Я и Прорицания бросила, — махнула рукой Гермиона. — Со всей этой нагрузкой в прошлом году чуть не померла.

— А… — понятливо протянул Эрни. — Да тут было забавное. К профессору Бёрбедж недавно Малфой подкатил, интересовался, есть ли в программе, — он наморщился, пытаясь вспомнить, — спутники, камеры наблюдения и какое-то маггловское оружие.

— Ядерное? — догадалась Гермиона.

— Точно! — прищелкнул пальцами Эрни. — Кстати, а что это?

— Как бы тебе объяснить… Ну вот сбросят такое на Хогвартс — мы все умрем.

— Э… — озадаченно заморгал Эрни. — А как же щиты?

— Не поможет. И что профессор?

— Сказала, что ей бы нас хотя бы научить не браться руками за оголенные провода и не курить на автозаправках, а про вот это все, что Малфой сказал, на седьмом курсе только дополнительная литература положена, в выпускных экзаменах этого нет.

— Да там же еще кучу ненужной неудобоваримой чуши в программу включили — полагаю, из-за кумовства. Помнишь талмуд про поднятие тяжестей? Там ведь даже про строительную технику ничего не было, — пожаловалась Гермиона, и Гарри, услышав такое от подруги, которая до этого только Трелони критиковала, чуть овсянкой не подавился.

— А, типично, — хихикнул Эрни. — Так вот, этот слизень сначала начал ворчать, что папочке пожалуется…

— Что тоже типично, — хмыкнула Гермиона

— …а вчера он уже был у нас в классе — я так понял, он с Ухода за Магическими Существами ушел.

— На удивление разумно с его стороны, Хагрид в этом году вывел какую-то жуть, — проворчал Рон: ему накануне соплохвост чуть пальцы не отхватил.

Риддл, в качестве оплаты за летнюю услугу гонявший МакМанус по темам пятого курса Защиты, которая у нее пришлась на Локхарта, услышав этот мрачный комментарий, дико ухмыльнулся, скользнул к нему от стола Рейвенкло и что-то шепнул на ухо. Рон замер, бросил короткий взгляд на стол преподавателей, пожевал нижнюю губу в сомнении и в итоге кивнул.

— Да, давай, только не спались.

— Слушаю и повинуюсь. — Риддл разулыбался во весь рот и вернулся к МакМанус.

— У нас не только с Изучением Магглов проблемы, так-то, — вздохнула Гермиона. — Я недавно проверяла программу по Истории — Биннс ничего новее середины девятнадцатого века не читает. Бэгшот в последний раз переиздавала учебник еще в двадцатых годах. Неудивительно, что у нас с законодательством такой бардак.

— Э, не, с этим не ко мне, — открестился Эрни. — Кстати, не хочешь к нам в дискуссионный клуб? Сьюзан и Джастин как раз на прошлой неделе чуть волосы друг другу не повыдирали, по поводу прецедентного и римского права, я сам мало что понял, но…

— Где записаться? — выпалила Гермиона.

Когда Эрни ушел к своему столу, чай допивать, Гермиона довольно сложила в сумку пароль от класса, где проводились собрания клуба.

— Будешь агитировать за права магических существ? — догадался Гарри.

— В числе прочего, — не стала отпираться Гермиона. — Мне профессор Дамблдор ссудил несколько книг о политике и риторике. Я было возмутилась, потому что некоторые из авторов — это просто исчадия ада. Но профессор сказал, что… — Гермиона смотрела в пространство, как делала, когда хотела воспроизвести точную цитату. — Даже если я не захочу поступать бесчестно, это не значит, что так не захотят поступить со мной. И что я должна знать о логических ловушках, чтобы на них не прогореть.

Гарри немного ошарашенно смотрел на профиль своей подруги, и у него в голове вдруг настойчиво заиграла Марсельеза. Что вы знаете о революции, мисс Грейнджер, да уж…

— Ладно, Хельга, — устало сказал Риддл за столом Рейвенкло — там вообще уважали всякие научные беседы в любое время дня, пусть даже и в исполнении студентов других факультетов. — Представим, что на тебя с явно враждебными намерениями идет вампир. Твои действия?

— Отче наш, — после паузы начала монотонно начитывать МакМанус, — иже еси…

Риддл провел ладонью по лицу и оборвал ее:

— Салам алейкум.

— Я ела свинину, — мгновенно среагировала МакМанус.

Риддл прошипел на парселтанге что-то явно нелестное.

— Усложним еще: я — вампир-атеист. Теперь что будешь делать?

— Да блин, у меня аллергия на чеснок!

— К черту чеснок, Хельга! Инсендио, ну!

— А-а-а, вот оно что!

Риддл спрятал лицо в конспекте и тихо завопил. Настроение у Гарри сразу же поползло вверх: ему нравилось смотреть, как эта сволочь страдает.

— Слушай, Риддл, — обратился к нему вдруг Тони Голдштайн. — Как называется этот твой третий глаз, которым ты карты палишь?

— Легилименция, — на автомате ответил Риддл, а затем, осознав, кто именно к нему обратился, и что именно спросил, озадаченно нахмурился. — Постой, ты-то как можешь этого не знать? Куинни Голдштайн разве не твоя бабушка?

— Да не, бабушку звали Рейчел, я не знаю никакой Куинни, — пожал плечами Тони. — Так вот, этому можно научиться? А то нас Снейп обещает травануть на контрольной…

Тони этого не видел: Риддл от него слегка отвернулся и одними губами произнес «какого хера».

— Погоди-ка, — нервно хохотнул Гарри. — Рейчел Голдштайн, которая твоя первая жена?

— Чего?! — завопил Тони.

МакМанус насвистела «Имперский марш», и Риддл снова повернулся к Тони с мерзкой ухмылкой.

— Переходи на Темную сторону, внучек, даже руку отрубать не буду.

Тони выглядел так, словно готов был свалиться с сердечным приступом на месте, и Гарри продолжил:

— Та Рейчел, которая лесбиянка?

— Опять ты мне всю малину портишь, Поттер! — раздраженно закатил глаза Риддл. — Да, эта.

Стол Гриффиндора и стол Рейвенкло постепенно затихали, прислушиваясь к сочной сплетне. Тони прижал пальцы к вискам и старался дышать глубже.

— Я не знаю, с чего охреневать больше. С того, что бабуля, оказывается, была лесбиянкой, или с того, что она вышла замуж за Темного Лорда.

— В те времена я был не Темным Лордом, а скромным рядовым аврорской разведки, — уточнил Риддл. — И потом, очень многие лесбиянки выходят замуж и просто… лежат и думают об Элизабет Тейлор. Я только не думал, что Рейчел станет так делать, она была типа… — Он приложил руку к груди и, скривившись, слегка манерно изобразил: — Как? Членом? В живого человека? Отвратительно.

Подслушивавших стало очень явно видно и слышно по сдавленному смеху.

— Господи, скажи уже прямо: ты же не можешь быть моим дедом, правда?!

— Никаких шансов, Голдштайн, — успокоил его Риддл и задумчиво добавил: — Наверное, твой отец приемный.

* * *

— По крайней мере, он не успеет никого отравить, — философски сказал Рон, когда в день приезда делегаций из Бобатона и Дурмстранга Снейп с первой минуты занятия начал лютовать и снимать баллы так, будто ему за каждый капала кругленькая сумма на банковский счет.

Гарри все еще стабильно получал «удовлетворительно» на Зельях, даже когда был уверен, что справился с заданием, и непременно раздражался — впрочем, ничего нового. Невилл еще более стабильно плавил котлы, а Гермиона все еще (безнадежно) надеялась, что Снейп когда-нибудь оценит ее старания и поставит ей «великолепно».

Дин какое-то время назад получил от мамы довольно жуткий ответ «ну, скорее всего» на свой вполне четкий вопрос «Сириус Блэк — мой отец?!» — и молчал об этом в тряпочку: Гарри рассказал ему вкратце, что там у Снейпа с Сириусом в школе были за дела. Дину не хотелось, чтобы Снейп начал кошмарить его еще больше, чем он уже.

Остальным гриффиндорцам было уже немного по барабану: все понимали, что на Зельях на непредвзятое отношение, если ты учишься на Гриффиндоре, можно было не рассчитывать.

Фред и Джордж насплетничали, что Снейпа периодически доставал Муди. Который его когда-то арестовал по делу Волдеморта и в шпионскую работу и раскаяние не особо верил. Типа, все вы, смертожранцы, безнадежны, ваш дом — тюрьма, и вообще, как-то подозрительно умер твой папаша, уважаемый коллега. Спасибо, профессор Муди, удружили: Снейп вас травануть не может и теперь отрывается на студентах больше обычного.

Ближе ко второй половине занятия Гарри понял, что облажался со златоглазками, услышал позади себя шаги Снейпа и зажмурился: он знал, что последует дальше.

— Какое убожество, Поттер, — ехидно протянул Снейп, — Впрочем, чего можно ждать от человека, который даже с боггартом справиться не может.

Да заманал ты, сволочь с этим боггартом, мелькнуло в голове у Гарри, и он огрызнулся, даже не успев понять, что вылетело у него изо рта:

— Ну так с боггартом это вы виноваты, сэр, я не хотел знать, на ком вы учились сосать.

Когда по классу прокатилось несколько тихих вздохов ужаса, до Гарри дошло, что именно он ляпнул, и он зажал себе рот ладонями. Но было поздно.

— Во-первых, — пугающе спокойно сказал Снейп, — триста баллов с Гриффиндора.

Гермиона посмотрела на Гарри так, что он на секунду захотел спрятаться от нее под стол, и прорычала:

— Я убью тебя!

— А во-вторых… Ты же понимаешь, что это и в обратную сторону работает, да?

Гарри схватился за голову и взвыл:

— Господи, за что?! Можно мне промыть глаза хлоркой? Можно мне Обливиэйт на последние два года моей жизни?!

По сути, Снейп был прав: на ком учился сосать Сириус, Гарри тоже не хотел знать.

Когда мерзкий преподаватель Зельеварения с довольным видом отошел в ту часть класса, где сидели слизеринцы, Гермиона вцепилась Гарри в шею и начала душить. Рон и Невилл пытались оттащить ее за мантию. Дин за партой справа, нервно обхватив себя руками, покачивался из стороны в сторону: он тоже хотел наложить на себя Обливиэйт.

— Давай жестче, Гермиона, — прохрипел Гарри. — Мальчик-который-выжил хочет умереть…

* * *

Гарри нарочито внимательно смотрел на делегации иностранных школ, пытаясь отвлечься от настойчивых шепотков, обсуждавших жалкие пятнадцать рубинов в часах Гриффиндора, что это опять Поттер нарвался, что именно Поттер сказал, вот же жесть, как хотелось бы услышать это в живую, и посмотрите на синяки на его шее, его свои же чуть не задушили.

Смотрел он, конечно, внимательно, но по факту не видел ничего.

Мерлин и Моргана, что бы такого сделать, чтобы забыть этот кошмар…

Бобатонцы во главе с исполинской дамой пошли греться, поднялся со дна озера корабль Дурмстранга…

— Пацаны! Пацаны! Гляньте, это же Крам!

Гарри вынырнул из ступора. И правда, рядом с директором Дурмстранга, обладателем козлиной бородки, из-за которой он был слегка похож на того злобного советника из «Аладдина», кутался в пушистую шубу ловец сборной Болгарии, Виктор Крам.

— Ну отлично, — послышалось ворчание Риддла из задних рядов. — Спать ближайшую неделю будет невозможно, полшколы будет на него дрочить. Эй, Андерсон, у тебя же была походная аптечка, поделись снотворным, умоляю.

— Пять галлеонов выигрыша верни, тогда поделюсь, — ответил староста Рейвенкло.

— Ты охренел, карточный долг — это дело чести!

— Отлично. Делиться не буду, но за пять галлеонов продам, тебе же очень надо.

Когда всем позволили наконец вернуться в замок и рассесться в Большом Зале, Джинни, похихикав, сказала:

— А Том прав, на Крама и правда половина школы слюни пускает. Осторожней, Гермиона, он может увести у тебя Рона.

Гермиона кинула острый взгляд на Рона, и тот покраснел, судорожно мотая головой: нет, зая, мне нужен только автограф, ты чего.

— О, я буду надеяться, что он уведет мисс Чжан у Диггори, — ухмыльнулся Риддл.

— Может, он не против гарема? — мечтательно вздохнула Алисия Спиннет.

— Вы что, с ума все посходили? — просипел Гарри — он все еще звучал так, словно болел ангиной. — Ну да, Крам круто играет, мое почтение, но…

— Если ты думаешь, — нарочито сурово сказал Рон, — что я не знаю про спецвыпуск «Квиддичного обозрения» с Холихедскими Гарпиями у тебя под подушкой — я знаю.

— Ой, ты серьезно решил сравнить Гвеног Джонс с мистером Монобровь? — закатила глаза Джинни.

Гарри благоразумно решил помолчать. И потом, ему все еще было больно разговаривать.

Дамблдор поприветствовал гостей, объявил начало пира, и Гарри, с некоторым трудом найдя себе жидкую пищу в виде какого-то рыбного супа, попытался получить хоть какое-то удовольствие от ужина. Надо будет перед сном сходить в Больничное крыло за мазью от синяков…

— Передайте, пожалуйста, буйабес, — певуче произнес девичий голос.

Гарри поднял голову. У их стола была одна из студенток Бобатона — которая дольше всех не снимала шарф с головы и ехидно хихикала во время речи директора. В висках настойчиво билась мысль, что это самая красивая девушка на…

— Обаялку прикрути, — резко сказал Риддл.

— Простите? — захлопала ресницами девушка.

Риддл быстро сказал ей что-то по-французски, девушка что-то возмущенно ответила. Гарри не понимал ни бельмеса, только очарованно на нее смотрел. В итоге Риддл опасно усмехнулся, встал из-за стола, взял ее за локоть и потащил к столу преподавателей, где помимо директоров Бобатона и Дурмстранга успели появиться Крауч и Бэгмен.

— Профессор Дамблдор, мистер Крауч. Что по текущим законам положено за осознанное применение приворотной магии к группе несовершеннолетних? — звонко поинтересовался Риддл.

— Депортация, — немедленно отозвался Крауч. — Если бы мисс была гражданкой Великобритании — штраф и постановка на учет.

— Минуточку, — возмутилась мадам Максим. — Это же расизм! Мадемуазель Делакур не всегда может контролировать свои способности!

— Мадемуазель Делакур врёт, — отрезал Риддл.

— Откуда вам знать, юноша?!

Дамблдор внимательно посмотрел на мадемуазель Делакур поверх своих очков-половинок.

— Вы пытаетесь вводить в заблуждение легилимента, милая девушка? — сказал он, коротко кивнув на Риддла. — Не советую.

Делакур сделала шаг назад… и Гарри вдруг понял, что она не богиня, а просто симпатичная девушка. Ну стройная, ну волосы до пояса, но в Хогвартсе было полно красивых девчонок.

— Флёр, ну зачем, — разочарованно сказала мадам Максим.

Студентки Бобатона за столом Рейвенкло зло зашушукались, и одна из них встала из-за стола, вынимая палочку.

— Вы отделаетесь предупреждением — на первый раз, — продолжил Дамблдор. — Но больше я такого в своей школе не потерплю.

Риддл с мрачным удовлетворением вернулся на свое место. Флер Делакур, криво улыбнувшись студентке Бобатона, которая поджидала ее с палочкой наготове, что-то сказала ей по-французски, и они, позвав с собой еще двух студентов, вышли из Большого Зала. Дуэль, наверное, подумал Гарри. Видимо, эта Флер парня у нее увела.

— Вейла, что ли? — предположил Дин.

— Ага, — подтвердил Риддл, глядя в сторону закрывшихся дверей зала. — Вейла-полукровка. Эти любят делать вид, что не контролируют свои способности. Тц.

— Да? — озадаченно сказал Рон. — А я ничего не почувствовал.

— На тех, кто выбрал себе объект привязанности, приворотная магия действует слабее, — пояснил Риддл. — Чем сильнее привязанность, тем более сильную магию ты можешь побороть. По легенде, так называемую «настоящую любовь» не сможет поколебать даже Амортенция.

Гарри невольно вспомнил тот самый вечер, когда Риддл напился и случайно спас ему жизнь.

«Почему никто не запретит приворотные? Они хуже опиума…»

Гарри продолжал мучить свой рыбный супчик, который так никто и не забрал. Объект привязанности не выбрал, значит. Он скосил взгляд вбок. Гермиона будто бы наконец подобрела, забыла о потерянных баллах и едва ли не пританцовывала за столом. «Ничего не почувствовал», ха. Рон прятал ухмылку в кулаке.

Пятнадцать минут спустя Флер вернулась в Большой Зал, с довольным видом поправляя растрепанные волосы. Ее соперница понуро хромала позади, опираясь на плечи секундантов: по ней будто каток проехался.

— Ну надо же, сукина дочь умеет за себя постоять, — хмыкнул Риддл — грубую силу он уважал.

Когда пир завершился, и столы опустели, Филч по просьбе Дамблдора вынес сундук, судя по виду, заставший еще Нормандское вторжение, и школьникам представили беспристрастного судью, который должен был выбрать Чемпионов: Кубок Огня.

— Вот, черт, — разочарованно протянул Риддл. — А я так надеялся, что его потеряли.

— А что в нем такого? — заинтересовался Фред: они с Джорджем еще с самого начала года облизывались на главный приз. Каких-то греков на Чемпионате они неплохо на своей ставке обобрали, но на стартовый капитал для магазинчика приколов им пока не хватало.

— Он беспристрастен, это правда, — скривился Риддл. — Но он не может оценить реальный уровень знаний и ориентируется на уверенность кандидата в собственных силах. То есть, выберет или максимально психически здорового отличника — типа, не могу поверить, что я это говорю, Диггори, или самоуверенного идиота.

Дамблдор начертил вокруг Кубка возрастную линию, чтобы несовершеннолетние не попытались записаться, и отпустил всех спать.

— Я приказываю тебе поверить в себя, Риддл! — зловеще сказал Рон, когда Риддл, наряду с несколькими другими семикурсниками, задержался и достал пергамент, чтобы записать свое имя. — Да, ты школота, но у тебя есть воспоминания ветерана войны, и ты сраный Темный Лорд! Если ты не веришь в себя, поверь в мою веру в тебя!

— Да, тренер, — фыркая от смеха, сказал Риддл, записывая свое имя на пергаменте.

— Я не уверена, что это так работает, — покачала головой Гермиона.

Гарри все еще было больно разговаривать, так что он промолчал и пошел сдаваться мадам Помфри: еще не хватало, чтобы его начали обзывать любителем извращенных игр с удушением.