Союзник поневоле (гет)

— Мне пришло письмо! — Гарри пришлось отодвинуть телефонную трубку подальше от уха, поскольку голос Гермионы, переполненной восторгом, звенел на пределе громкости.

— И что там написано? — спросил он с улыбкой.

— Там официальное приглашение в школу, перечень необходимых принадлежностей и дополнительный лист для учеников из немагических семей. Завтра вечером к нам прибудет представитель Хогвартса для разъяснений. Хочешь присоединиться?

Гарри ненадолго задумался. Дядя Вернон, вне всяких сомнений, воспротивится подобной затее, однако любопытство брало верх. Неясно было, навестит ли кто-нибудь его самого — ведь формально он происходил из волшебной семьи, пусть и рос среди маглов.

— Спрошу у тёти Петунии. Кстати, кажется, я нашёл новый способ перемещаться с помощью магии. Только я пока боюсь пробовать на больших расстояниях — сначала надо потренироваться поближе к дому.

— Неужели ты освоил аппарацию? Поразительно! Научишь меня?

— Не уверен, что это аппарация, но когда разберусь — обязательно научу. Подожди минутку, пойду спрошу тётю.

Он направился на кухню, где тётя Петуния, погружённая в изучение кулинарной книги, раздумывала о предстоящем ужине.

— Тётя Петуния, можно я завтра вечером пойду к Гермионе? Ей принесли письмо из Хогвартса, и она позвала меня встретиться с человеком из школы.

Петуния на мгновение словно унеслась в прошлое, затем подняла взгляд:

— Ты уверен в благоразумности такого шага? Насколько я помню, нас просили, чтобы на подобной встрече присутствовали исключительно члены семьи.

— Но Гермиона и её родители уже всё знают про магию из-за нашей дружбы. Пожалуйста…

— Хорошо, я отвезу тебя завтра, — пообещала тётя с кривой улыбкой, — но тебе, наверное, придётся остаться на ночь. Не хочу тревожить Вернона. Ему и без того придётся понервничать, когда прибудет твоё письмо.

— Спасибо, тётя Петуния! — Гарри порывисто обнял её. — Гермиона будет так рада!

Вернувшись к телефону, он спросил:

— Могу я остаться у вас на ночь? Твои родители не будут против?

— Разумеется, нет! Они даже предлагали пригласить тебя погостить несколько дней. В этом нет ни малейшей проблемы. Ах, как же я счастлива! Мы вместе отправимся в Хогвартс!

Завершив разговор, Гарри решил поэкспериментировать со своим «магическим перемещением», чтобы потом обучить ему Гермиону. Он был уверен, что это не аппарация — та требовала концентрации, недоступной для детей их возраста. Это было нечто иное, более утончённое. Стоя на лестнице и убедившись в отсутствии свидетелей, он сосредоточился на желании оказаться в своей комнате. В мгновение ока пространство вокруг него изменилось — он стоял именно там, где и хотел, не ощутив ни малейшего движения. Всё произошло подобно смене кадра в кинофильме — мгновенное перемещение без какого-либо переходного состояния.

Он повторил эксперимент несколько раз, перемещаясь между комнатой, ванной, подвалом и уединённым уголком библиотеки, где никто не смог бы увидеть его появление. Каждая попытка увенчалась безупречным успехом. Перечитывая соответствующий параграф, он обнаружил, что речь шла об эльфийской магии, коренным образом отличающейся от человеческой. Подобный способ перемещения считался для людей недостижимым, однако у него всё получалось с поразительной лёгкостью. Возможно, Гермиона сумеет найти разгадку?

Не успела эта мысль оформиться в его сознании, как он неожиданно материализовался в комнате Гермионы. Она вздрогнула, оторвавшись от чтения при его внезапном появлении.

— Гарри! Ты же обещал воздержаться от таких сюрпризов. Что заставило тебя передумать?

Он смотрел на неё с виноватым выражением:

— Я не хотел нарушать обещание. Просто подумал о тебе, что ты поможешь разобраться, и вдруг — оп! — я уже здесь, в твоей комнате.

— Тебе повезло, что я сейчас одета прилично, иначе… — она не закончила фразу, залившись румянцем смущения.

— Прости, правда. Хочешь, я сразу исчезну?

— Нет, хотя бы покажи, из-за чего ты так хотел со мной поговорить.

Гарри протянул ей книгу, которую всё ещё держал в руках:

— В книжке написано, что так могут делать только эльфы, не люди. А у меня почему-то получается. Странно, да?

Гермиона внимательно изучила указанный параграф, пролистала несколько страниц до и после. Её лоб прорезали морщинки сосредоточенности, но вскоре лицо озарилось пониманием:

— Полагаю, всё дело в предрассудках и ограничениях сознания. Большинству магических детей с младых ногтей внушают, что эльфийская и иные формы магии им недоступны, поэтому они даже не пытаются так колдовать. К моменту, когда стабилизируется их магическое ядро, то есть примерно в середине обучения в Хогвартсе, они безвозвратно утрачивают эту возможность. Тебе же никто не говорил, что это невозоможно, и поэтому ты можешь осваивать разнообразные виды магии. Научи меня, пожалуйста!

— Не уверен, что получится… Но я покажу тебе, что я прочитал, и помогу попробовать. Только не знаю, выйдет ли у тебя так же, как у меня.

Вопреки его опасениям, Гермиона удивительно быстро постигла новое умение. Вскоре они вдвоём совершали мгновенные переходы из одной части дома в другую.

— Как мы это назовём? В книге нет никакого названия, — спросил Гарри.

— Похоже, мы словно растворяемся в одной точке пространства и проявляемся в другой. Попробуй сделать это медленнее.

Гарри сосредоточился. Хотя процесс всё равно протекал стремительно, он уловил, что между исчезновением и появлением существует неуловимый миг, когда он будто пребывал в обеих реальностях одновременно, хотя и не постигал природу этого состояния. Гермиона, внимательно наблюдавшая, уловила суть явления.

— Выглядит так, словно ты перемещаешься поэтапно, как при использовании кинематографических спецэффектов. Сперва нет визуальных изменений, затем в точке назначения проступает призрачный силуэт. Пока он обретает плотность и субстанцию, твоя фигура постепенно теряет чёткость, пока не остаётся лишь лёгкий контур, который тоже рассеивается, когда ты полностью материализуешься на новом месте.

Девочка задумалась, напряженно размышляя.

— Предлагаю назвать это явление «миганием», — вдруг выпалила она. — Никто не догадается о сути.

Гарри одобрительно кивнул:

— Классная идея! Но завтра я всё-таки поеду на машине. Не хочу, чтобы тётя волновалась из-за всей этой магии. — Взглянув на часы, он воскликнул: — Ой, мы тут уже почти час! Надеюсь, дома не заметили, что меня нет. Мне пора обратно. Увидимся!

Гарри растворился и проявился в своей комнате, мельком заметив закрывающуюся дверь. Он встревожился, но предпринять что-либо он уже не мог. Возвратив книгу на место, он зашёл в ванную умыться и спустился вниз.

На лестнице его перехватил Дадли:

— Где ты был всё это время?

— Только что умывался, — ответил Гарри.

Дадли вздохнул с лёгкой укоризной:

— Гарри, тебя не было ни в ванной, ни в твоей комнате, вообще нигде в доме буквально несколько минут назад. Я не против твоих магических штучек, но не ври мне. Я никому не скажу.

Гарри с признательной улыбкой опустился на ступеньку и пригласил Дадли присесть рядом:

— Я нашёл способ перемещаться с помощью магии. Сначала тренировался дома. Потом, когда читал одну старую книгу, подумал о Гермионе и раз — оказался у неё дома.

— Значит, теперь тебе не нужно, чтобы родители тебя возили, — заметил Дадли. Поразмыслив мгновение, он добавил: — А, нет, всё равно будешь с ними ездить. Не хочешь, чтобы они всё знали, да?

— Думаю, твой папа точно разозлится, если узнает. Хотя тётя Петуния, может, и поймёт.

Дадли с теплотой положил руку на плечо Гарри:

— Я никому не скажу, обещаю. Но в следующий раз будь осторожнее. Мог бы хотя бы дверь запереть, знаешь ли.

Гарри одарил его благодарной улыбкой:

— Точно. Спасибо.

Хотя благодаря новообретённой способности ночёвка у Грейнджеров становилась излишней, Гарри всё же уложил в небольшой рюкзак необходимые принадлежности и одежду.

В поезде тётя Петуния нарушила молчание:

— Гарри, не подскажешь ли, где ты находился вчера утром, примерно через час после нашего разговора о сегодняшней поездке?

Гарри не ничего выдумывать. Он знал, что может положиться на тётю, хотя и опасался вызвать её неудовольствие:

— Почему вы спрашиваете?

— Я хотела показать тебе последний банковский отчёт, обычный, немагический. Тебя нигде не было. Через несколько минут Дадли тоже искал тебя, а затем ты спустился вниз.

Гарри колебался, размышляя, насколько откровенным он может быть с тётей, но в итоге решил ничего не утаивать:

— Я научился новому магическому трюку. Сначала пробовал дома, чтобы научиться контролировать. Потом рискнул переместиться в библиотеку, где никто бы меня не увидел. А потом, читая книгу об этом, я подумал о Гермионе, что она умная и всё понимает. И вдруг — бам! — я оказался у неё в комнате.

Лицо Петунии выразило изумление, но, к облегчению Гарри, не гнев.

— Мне пришлось всё ей объяснить и показать, что я нашёл. На это ушло время — наверное, тогда вы меня и искали, — закончил Гарри.

Петуния одарила его лёгкой улыбкой:

— Что ж, Гарри, ты неизменно поражаешь меня своими способностями, как, впрочем, и твоя необыкновенная подруга. Ты поступил мудро, сохранив это умение в тайне, хотя… — она на мгновение задумалась. — Вскоре после твоего дня рождения должно прийти письмо из школы. Вернон отреагирует крайне болезненно, я не сомневаюсь. До той поры лучше лишний раз не упоминать о магических материях. Я постараюсь постепенно подготовить его к мысли о Хогвартсе, хотя он вынашивает планы отправить тебя в Смелтингс вместе с Дадли.

— Наверное, дядя Вернон очень расстроится, — сказал Гарри с беспокойством.

— По крайней мере, теперь я знаю, что в случае необходимости ты сможешь избежать неприятностей. Это придаёт мне уверенности.

* * *

Гермиона встретила его крепким объятием, как уже повелось между ними. Гарри обнял её в ответ с той же искренностью. Это прикосновение дарило особую теплоту, и он невольно ощутил те едва уловимые изменения, которые происходили с ней на пороге взросления. Впрочем, это нисколько не смущало его — ведь это была его Гермиона, какой бы она ни становилась.

— Как же это волнующе! Наконец-то я встречу настоящего представителя волшебного мира Хогвартса! — Гермиона едва сдерживала переполнявшие её чувства.

— Да, круто! Только постарайся успокоиться немножко. Хочешь ведь произвести хорошее впечатление? И не забудь про ментальные щиты. Никогда не знаешь, кому можно верить. — Слова Гарри подействовали отрезвляюще.

— Думаешь, им нельзя доверять? — в её голосе проскользнула тревожная нотка.

Гарри задумчиво пожал плечами:

— Я тебе рассказывал о директоре. Раз он такой странный, то и его люди могут быть всякими.

Гермиона нахмурилась, но вскоре её лицо вновь озарилось:

— Ладно, я буду осторожна и не забуду про щиты, но не буду притворяться спокойной, когда внутри меня всё так и бурлит от волнения!

— Я бы никогда не ожидал от тебя притворства. — Он проследил, чтобы она надела украшения, подаренные им на день рождения — для дополнительной магической защиты.

Во второй половине дня они предавались лишь незатейливым развлечениям — Гермиона была слишком взволнована для чего-то более интеллектуального. Её родители вернулись с работы как раз к началу ужина, а вскоре после трапезы раздался долгожданный звонок в дверь. Гермиона устремилась открывать с нескрываемым волнением.

— Полагаю, мисс Грейнджер? — донёсся до Гарри строгий женский голос, звучавший с оттенком старинного благородства. — Я профессор Минерва Макгонагалл из Школы чародейства и волшебства Хогвартс. Позволите войти?

— Разумеется, профессор. Мы с нетерпением ожидали вашего визита, — произнесла Гермиона, проводя гостью в гостиную.

Взору Гарри предстала статная дама лет шестидесяти в старомодном, но безупречном костюме, с изящной дамской сумочкой, характерной для леди старшего поколения. Заметив его присутствие, профессор слегка нахмурилась:

— Этот разговор предназначен исключительно для вас и членов вашей семьи. Присутствие посторонних, боюсь, недопустимо.

— Гарри никоим образом не посторонний, — с радостной улыбкой ответила Гермиона. — Именно благодаря ему я впервые узнала о существовании волшебного мира, и он мой самый близкий и дорогой друг.

Профессор обратила пристальный взгляд на Гарри, впервые по-настоящему рассматривая его. Нетрудно было заметить поразительное сходство с Джеймсом в том же возрасте, если не считать иной формы очков и цвета глаз. Глаза, несомненно, принадлежали Лили — тот же оттенок изумрудной зелени. Но где же знаменитый шрам, воспетый в легендах?

— Так вы Гарри…?

— Гарри Поттер, к вашим услугам, — он вежливо поклонился, вновь напомнив Минерве о Джеймсе.

— Вы проживаете поблизости?

— Нет, но мы часто ходим друг к другу в гости. Я подумал, что Гермионе будет приятно, если я буду с ней в такой важный день.

«В этом он весь в Лили», — с теплотой отметила Минерва.

— Что ж, прошу всех расположиться поудобнее, и мы приступим к нашей беседе.

Родители Грейнджер заняли места на просторном диване. Дети устроились вместе на небольшой кушетке, явно не испытывая дискомфорта от тесноты, а может, даже находя в этой близости особое удовольствие. Минерва затруднялась судить об истинной природе их отношений. Как бы то ни было, Гарри, казалось, пребывал в полном умиротворении, и этого было достаточно для её спокойствия. Она годами умоляла Альбуса позволить ей навестить мальчика, но тот неизменно запрещал, ссылаясь на требования безопасности. По крайней мере, теперь она воочию убедилась, что с Гарри всё благополучно.

Казалось, она не сообщила им ничего, о чём они не были осведомлены прежде, однако у Гермионы нашлось несколько неожиданных и проницательных вопросов:

— Я изучала систему факультетов Хогвартса. Разве подобное разделение не порождает нездоровое соперничество между учениками?

Минерва не могла позволить себе неискренность:

— Действительно, определённое соперничество существует. Мы стремимся удерживать его в разумных пределах и поощрять межфакультетскую дружбу, но некоторое соревновательное начало присутствует всегда.

— А существуют ли в вашей системе курсы для подготовки к высшему образованию, аналогичные университетским программам?

— В магическом мире нет подобных учреждений. После окончания школы желающие могут изучать магическое мастерство индивидуально или в качестве учеников у признанных мастеров. Такова традиция, берущая начало много столетий назад.

— Это как-то странно, — заметил Гарри с удивлением. — Я думал, у волшебников будет что-то более современное.

Минерва вздохнула с лёгкой грустью:

— Магический мир чрезвычайно консервативен, возможно, даже чрезмерно консервативен себе во вред. Хотя он, безусловно, эволюционирует, но темпы этих изменений несравнимо медленнее, чем в мире, лишённом магии.

Покидая дом Грейнджеров, она погрузилась в глубокие размышления. Девочка обладала острым умом и удивительной образованностью, почти пугающей для её возраста. Несомненный кандидат в Рейвенкло. А Гарри, этот неожиданный сюрприз, казалось, обладал ещё более обширными познаниями и не меньшей проницательностью, хотя и проявлял её иначе. Было в нём нечто неуловимое, ускользающее от простого определения. Может, несвойственная его годам уверенность? Может, некая тайна, скрытая за внешней открытостью? У неё возникло странное ощущение, будто её подвергли своеобразному испытанию, которое она едва прошла, несмотря на безупречную вежливость и почтительность с их стороны. Определённо, этот визит заслуживал более глубокого осмысления…

— Какое впечатление она на тебя произвела? — поинтересовалась Гермиона у Гарри, когда родители тактично удалились, оставив их наедине.

— По-моему, она хорошая и справедливая. Думаю, ей можно доверять… ну, не во всём. Она слишком много слушает Дамблдора и вряд ли пойдёт против него. И ещё она знала моих родителей, могла бы стать моим опекуном, но кто-то нарушил их волю и отправил меня к тёте.

Это навело его на мысль о другом аспекте родительского завещания. Тётя Петуния предпринимала настойчивые попытки связаться с Сириусом, но, будучи простым человеком, получала лишь вежливые, но непреклонные отказы везде, куда обращалась. Гарри понимал, что рано или поздно ему придётся найти способ восстановить попранную справедливость.

Время близилось к полуночи. Грейнджеры мягко направили детей готовиться ко сну и тепло пожелали им безмятежных сновидений. Гарри был приятно удивлён, когда Джин, мать Гермионы, нежно поцеловала его в щёку и заключила в материнские объятия точно так же, как собственную дочь.

Гарри уже балансировал на грани дрёмы, когда уловил едва слышный «хлопок», возвестивший о чьём-то перемещении в комнату. Ему даже не потребовалось открывать глаза, чтобы безошибочно определить, кто это. Его обоняние уловило характерный аромат полевых цветов и пергаментных страниц — неповторимую визитную карточку Гермионы.

— Что привело тебя сюда в столь поздний час? — спросил он, не открывая глаз.

— Не могу спать от волнения, внутри всё кипит. Вчера тоже едва удалось задремать.

— И ты жаждешь, чтобы я разделил твою бессонницу? — шутливо поддразнил он.

— Вовсе нет, просто… Можно мне лечь рядом с тобой. Может быть, твоё присутствие поможет мне обрести внутренний покой и заснуть в конце концов.

Гарри испытывал лёгкую неловкость. Хотя у него были несколько отличных пижам, в летом он предпочитал спать лишь в трусах. Он сомневался, что это будет уместным нарядом рядом с девочкой. Гермиона, однако, не выказывала ни малейших колебаний. Она грациозно скользнула под одеяло и прильнула к нему:

— Обними меня, пожалуйста, — еле слышно прошептала она.

Гарри повиновался, не ощущая в этом ни малейшего дискомфорта. Они обнимались с первых дней знакомства, но теперь, когда Гермиона вступала в нежный возраст пробуждающейся женственности, это воспринималось одновременно и более волнующе, и более тревожно. Он не мог с уверенностью определить спектр своих эмоций и понять, где проходит тонкая грань между естественным и предосудительным. Его подруга, казалось, не терзалась подобными философскими дилеммами. Она повернулась к нему спиной и попросила придвинуться ближе, окружив её своим теплом. Когда его рука бережно обвила её талию, она взяла его ладонь и приложила к своей груди, прямо над трепетно бьющимся сердцем. С тихим вздохом удовлетворения она мгновенно погрузилась в безмятежный сон.