Заветное желание Снейпа (джен)

― В чем дело? Что с Гарри? ― тут же спрашивает Снейп, выходя вслед за МакГонагалл за дверь.

― Да знаешь ли, Северус, ничего особенного, ― сердито поджимает та губы, а у него отлегает от сердца: если Минерва просто злится, не пьет успокоительное в полуобморочном состоянии, значит, ничего смертельно опасного не случилось. ― Просто кое-кто собрал студентов и создал подпольную организацию для борьбы с... Тем-кого-нельзя-называть. ― Она понижает голос и быстро оглядывается, но, к счастью, коридор безлюден.

Снейп собирается с мыслями, не зная, что на это сказать.

― И этот «кое-кто» ― мой сын, верно?

МакГонагалл в ответ мрачно на него смотрит.

― Они встречаются в выручай-комнате несколько раз в неделю, оттачивают там навыки борьбы, ― продолжает она. ― Подумать только, дети готовятся к войне. Дети! ― Минерва вздыхает, и в этом вздохе — странная смесь гордости и ужаса. ― Это не их война! Вмешиваются в опасное дело, которое их не касается. Но больше всего меня убивает то, что зачинщик всего ― Гарри. ― Она отводит взгляд. ― Признаться, я ему очень симпатизирую ― он вежлив, воспитан, его любят сокурсники… он необычайно талантлив, в конце концов!

Снейп с радостью бы переложил всю ответственность на декана Гриффиндора, которая допустила подобное на своем факультете, но нужно быть честным: он сам виноват. Только и делал, что оттачивал навыки борьбы, читал запоем учебники, а воспитание ребенка пустил на самотек.

― …но это недопустимо, ― слышит он продолжение экспрессивной речи МакГонагалл. ― В Хогвартсе подобные действия среди студентов запрещены. Только прошу тебя. ― Она останавливается, беря Снейпа за руку чуть ниже локтя. ― Не наказывай его. Просто поговори…

Снейп поднимает глаза к потолку. Минерва уже явно выпустила пар и готова защищать своих студентов, даже если те напартачили по-крупному, но его гнев только набирает оборотов. Пальцы сами собой сжимаются в кулаки. Готовый монолог — острый, ядовитый — уже вертится на языке. Как Гарри мог так поступить? После всех разговоров, обещаний? Своевольничает за спиной отца, подвергает опасности студентов. Кто знает, какие заклинания они там испытывали друг на друге?!

Но гнев ― всего лишь прикрытие. Под ним ― глухая, тошная вина. Если бы Снейп не был так одержим желанием как можно скорее пройти семилетний курс по защите от темных сил, Гарри был бы под присмотром и не заполнял пустоту разными нелепыми выдумками.

Конечно, дело не в амбициях. С каждым новым днем Мариус слабеет. Никто не знает, где он: Дамблдор на днях нанес «дружеский визит» Малфоям. На расспросы о племяннике Малфой-старший сухо ответил, что его отправили в Италию к дальним родственникам и на лечение. Сам же Дамблдор как-то проверил магические следы ― есть ли в доме кто-то, не принадлежащий этой чистокровной семье, ― но ничего не обнаружил. Мариус исчез. Или его очень хорошо спрятали.

Как бы там ни было, Снейп не верил, что его сын не в Британии. Мало того, он чувствовал: разгадка под носом. Малфои, безусловно, в этом замешаны, и они ответят за все. Главное ― найти Мариуса, вырвать из лап издевателей, используя все свои магические способности, а после ― прижать к себе и никогда больше не отпускать.

Но сейчас нужно разобраться с Гарри. Не хватало, чтобы еще он вляпался в какую-то беду.

― Где он? ― отрывисто спрашивает Снейп.

Минерва вместо ответа распахивает дверь своего кабинета и жестом приглашает войти.

Снейп входит ― нет, влетает, ― как разъяренная фурия. Пусть он виноват в том, что не проследил, чем его сын занимается в свободное время, но Гарри… он-то о чем думал?!

Его встречает гробовая тишина, хотя в кабинете уместился почти весь второй курс Гриффиндора. Все насупленные и расстроенные, стоят с опущенными головами, поглядывают на него исподлобья. Все ― да не все. Родные зеленые глаза смотрят ему в лицо с вызовом. А еще Гарри сжимает руки в кулаки, настроен решительно ― тот еще упрямец.

Снейп обводит всех грозным взглядом.

― Надеюсь, вы разберетесь с остальными, ― тихим, но зловещим шепотом говорит он Минерве, а потом смотрит на Гарри, который стоит в прежней позе. ― А ты идешь мной.

Кажется, он сказал это довольно внушительно, но Гарри и не шевелится. Застыл, будто прирос к месту.

― А вы… вы не будете его бить, сэр? ― жалобным голосом вдруг спрашивает Лонгботтом и тут же бледнеет, наверное, испугавшись собственной храбрости.

― Нет! ― сердито отвечает Снейп.

― Я не могу все это прекратить, ― осипшим от волнения голосом выдает Гарри, глядя так отчаянно, но вместе с тем доверительно. ― Занятий с профессором Люпином недостаточно. Нам нужно тренироваться, чтобы…

― Об этом не может быть и речи! ― обрывает Снейп. ― Без присмотра взрослых это опасное дело ― заниматься дуэлями и выполнять разные заклинания, в которых вы еще не сильны! ― Он снова обводит взглядом поникшие головы и раздражительно оборачивается на аккуратное покашливание Минервы.

― Может, стоит предложить профессору Люпину, чтобы он создал дуэльный клуб? Как факультатив, конечно, для всех желающих.

Снейп долго смотрит на нее. Да, это здравая мысль. Но где гарантии, что дети не продолжат собираться и вне клуба? Нет, с этим определенно нужно что-то делать.

― Я подумаю над этим, ― сухо отвечает он. Потом подходит к Гарри, берет его за руку и ведет к двери, слыша позади судорожные вздохи и перешептывания.

Ладошка Гарри дрожит в его руке. Сын будто бы хочет что-то сказать или спросить, но не решается. Глядя в его макушку, Снейп осознает: ребенок все это делал ради него.

Гарри считает, что Снейп по-прежнему беззащитен, вот и старается изо всех сил, чтобы самому стать непобедимым.

Ведь он все еще думает, что Снейп беззащитен,

Гарри должен уметь постоять за себя. Кто знает, при каких обстоятельствах им придется отбиваться от врага? Что если Снейп просто физически не сможет быть рядом?

Пока они молча идут в подземелья, Снейп приходит к прямо противоположному выводу: ничего в этих встречах плохого нет, но с одной поправкой: за дуэлями должен следить опытный маг. Так что решено: будет еще одна просьба к Люпину. Тот детей любит, вряд ли откажется помочь.

― Гарри, ― произносит он с напускной строгостью, когда они уже зашли в апартаменты. ― Пообещай мне, что…

Слова сами куда-то исчезают. Его ребенок стоит бледный, с несчастным выражением лица, в глазах плещутся слезы.

― Ты меня накажешь? ― обреченно спрашивает тот.

За то, что пытался меня защитить? Нет, глупыш, никогда в жизни. Я тебе просто помогу, чтобы ты мог тренироваться безопасно и становился сильнее с каждым днем.

― А как ты думаешь? ― вместо этого спрашивает Снейп.

Конечно, не стоит при этом ерошить волосы ребенка, который действительно виноват в том, что ничего ему не рассказал. Дуэльный клуб можно было открыть еще раньше, если бы возникла нужда. Но выходит, Гарри до сих пор не слишком-то ему доверяет. Или доверяет, но не во всем.

И еще он плохо его знает, раз задает такие странные вопросы.

Гарри вместо ответа неопределенно дергает плечом.

― Ну… я же заслужил.

При этом он смотрит не в глаза, а прямо перед собой.

Может, хватит замалчивать свой магический дар? Но если рассказать обо всем сейчас, это будет выглядеть, как поощрение за проступок. Что-то Снейпу подсказывает, что это не отобьет у Гарри охоту тренировать защитные и боевые заклинания. Так что… лучше немного повременить.

― Ты должен был рассказать мне все, как есть. Ваши встречи ― это не что-то запретное, чем нужно заниматься за спиной у опытных профессоров. Здесь не монстры работают и… мне очень жаль, что ты решил поступить по-своему и теперь будешь отрабатывать у своего декана. Не думаю, что профессор МакГонагалл завтра сделает вид, что ничего не произошло.

― А… ты? ― Зеленые глаза пытливо и с тревогой смотрят на него.

― А я уже все сказал, ― пожимает плечами Снейп. ― И все решил.

― Что решил?

Теперь в этих изумрудных глазах ― откровенный ужас. До Снейпа запоздало доходит, о чем Гарри мог подумать.

― Что если есть какая-то магическая процедура, чтобы сделать ребенка своим кровным сыном ― я немедленно хочу ее пройти, чтобы ты прекратил вот так дрожать после каждого проступка и даже допускать мысль, что я могу от тебя отказаться, ― довольно свирепо произносит Снейп, а Гарри широко раскрывает глаза.

― А разве есть такая процедура? ― с такой надеждой спрашивает он, что Снейп хочет его обнять и прижать к себе, успокоить и заверить, что у них все хорошо. Но он сдерживает порыв, напомнив себе, что надо сейчас свести все поощрения к минимуму. Но как же сложно это сделать!

― Завтра я узнаю у Дамблдора, ― обещает он, сожалея, что не сделал этого раньше.

― И… все?

― А ты проведешь этот вечер со мной вместо твоих привычных шастаний по Хогвартсу до ночи, ― решает Снейп. Гарри кивает, а потом обхватывает его с такой силой, что аж ребра трещат.

― Значит, ты совсем не против, чтобы я занимался защитой от темных сил, ― бубнит он ему в мантию, а Снейп мягко проводит рукой по его спине, тем самым показывая, что больше на него не сердится.

― Пока только на занятиях у профессора Люпина, но я надеюсь, в ближайшее время откроется дуэльный клуб, где ты можешь проявить все свои способности.

― У нас в выручай-комнате были манекены, мы почти не испытывали заклинания друг на друге, разве что самые простые, ― поднимает голову Гарри.

― Тем лучше. ― Снейп мягко освобождается от крепкого захвата и ведет Гарри к столу. ― Поможешь проверить эссе первокурсников?

Гарри с энтузиазмом берется за работу, а Снейп предусмотрительно прячет книгу с материным портретом в ящик стола, пока тот не видит.

Немного позже он сидит на краешке кровати уже уснувшего сына и решает завтра же поговорить с Дамблдором сразу обо всем.

* * *

― Ты уверен, что это сейчас необходимо?

Недовольный голос Дамблдора не уменьшает энтузиазма Снейпа, который только что узнал, что все-таки можно магическим путем внедрить кровное родство! Снейп начал разговор с менее сложного ― дуэльного клуба, и директор сразу же дал добро. Оставалось только дело за Люпином. А вот по поводу того, что пообещал Гарри, он вдруг жутко разволновался и хотел вообще свернуть с темы, но пересилил себя.

― Гарри по-прежнему мечется в сомнениях, как я отнесусь и как поступлю, если он окажется… не слишком хорошим, не самым удобным в мире сыном, каким он старается быть, но он всего лишь ребенок, он ошибается, да я и не требую от него идеальности. ― Снейп вздыхает и качает головой, вспоминая все эти нервные срывы, которые начались именно после прибытия в Хогвартс: в родном немагическом мире Гарри еще как-то держал себя в руках, но здесь магия в нем забурлила вовсю, толкая на приключения и заставляя быть… живым. Снейп ни в коем разе не хотел бы держать его на коротком поводке, при всем том, что беспокоился о его благополучии, как любой нормальный родитель. Он хотел, чтобы Гарри ему доверял и не боялся, что его бросят, выгонят, оставят.

― Ты же понимаешь, что это все равно обман? ― Дамблдор смотрит на него испытующе.

― В чем обман? ― не понимает Снейп.

― У Гарри изменится ДНК. Он сын своих родителей, кем бы они ни были. Ты же хочешь насильственным способом изменить его судьбу, навеки привязав его к себе.

Снейп встает, не в силах усидеть на месте. Что это значит? Почему директор так говорит, как будто Снейп хочет сделать что-то противозаконное и даже навредить своему ребенку?

― Гарри тоже этого хочет, ― спокойно говорит он, титаническим усилием воли сдержавшись, чтобы не наговорить грубостей. ― По большей части я это делаю ради него ― не ради себя. Ему так будет спокойнее. А мне без разницы, чья в нем кровь: я отношусь к нему, как к родному сыну и не собираюсь ничего менять.

― В таком случае, ― Дамблдор скептически на него смотрит, приподняв брови, ― ты должен узнать все риски, которые последуют за ритуалом, прежде чем на что-то соглашаться.

― Да, конечно, ― настораживается Снейп. Об этом он как-то не подумал.

― Существует специальное зелье родства, которое должен выпить и взрослый, и ребенок, ― по-деловому начинает Дамблдор. ― Это зелье очень сложное, туда идут особые дорогие ингредиенты, как слезы единорога и прочее. Но я думаю, для тебя это не проблема, так ведь? ― Он смотрит на него поверх очков-половинок. ― После у опекуна берут кровь, смешивают с зельем и вводят ребенку в вену. Если у ребенка нет никаких препятствий внутри к тому, чтобы стать сыном этого человека, зелье сработает, и уже через несколько дней его ДНК начнет преображаться. Может слегка измениться внешность, но это не обязательно. Важно то, что ребенок почувствует особую связь со своим новым родителем, чего не было раньше, как и опекун к ребенку. Так называемое кровное притяжение. Также ребенок войдет в семью опекуна, учитывая остальных его родственников, не только документально, но и по крови.

― А в чем риски? ― переспрашивает Снейп, внимательно выслушав весь порядок действий и не найдя в них ничего такого, на что стоило бы обратить особое внимание.

― У ребенка в период, пока он проходит адаптацию, наблюдается недомогание, может подняться температура, но это не обязательно.

― И все? ― Снейп не верит ушам. Дамблдор напустил туману, запугал его, а оказывается, все так просто и совсем не опасно!

― Главный риск в том, Северус, ― директор подходит ближе и понижает голос, ― что тебя могут убить. Ты же это понимаешь?

Снейп только сейчас вспоминает, что ничего не сказал директору по поводу своей воскресшей магии. Поэтому он только кивает, прикидывая, когда и как лучше всего ему преподнести эту шикарную новость ― что если его даже убьют, то точно не с первого раза: у врагов возникнут некоторые затруднения.

― Если это случится, твоя смерть ударит по ребенку куда сильнее, чем если бы ты был ему просто опекуном, чужим человеком, ― сухо произносит Дамблдор.

Снейп это понимает.

― Спасибо, Альбус, я поговорю об этом с Гарри, ― произносит он то, что вряд ли выполнит. Не стоит лишний раз расстраивать сына и насаждать депрессивные мысли о его возможной смерти. Это ведь жестоко, разве нет? Чему быть ― того не миновать. Снейп совершит ритуал, чтобы Гарри знал в любом случае: у него был отец, который его любил и все сделал, чтобы это доказать.

Снейп вежливо прощается с директором и уходит. Он спускается по витой лестнице, проигнорировав каминную сеть, чтобы еще раз все хорошенько обдумать и побыть наедине с собой. Длинный путь вниз ничуть не убавляет его энтузиазма. Самое лучше, что они с Гарри могут ― это жить одним днем. Значит, решено. Они обманут ДНК и обойдут некоторую несправедливость жизни, из-за которой они не оказались в одной семье сразу. Главное, что все поправимо.

Выйдя из-за громадной статуи-горгульи и завернув за угол, Снейп сразу слышит веселый и звонкий голос Доры, которая что-то рассказывает студенткам ― кажется, какую-то историю из жизни, где она попала в нелепую ситуацию.

Снейп и сам чувствует себя нелепо. Он пообещал Люпину, что не станет отбивать у него жену, а значит, не должен создавать поводов для ревности. Лучшее, что можно для этого сделать ― не сталкиваться с Дорой, насколько это возможно, и избегать ее.

Быстро сориентировавшись, он сворачивает в ближайший коридор, идет по нему и с облегчением вздыхает, когда голос Доры затихает, затерявшись в каменных стенах Хогвартса.

Поздравив себя с маленькой победой, но совсем не чувствуя себя счастливым от этого, Снейп идет вперед в надежде выйти в какое-то знакомое место, чтобы оттуда найти лестницу в подземелья. Мысленно ругая себя, что отправился в «путешествие» по замку вместо того, чтобы с комфортом переместиться в апартаменты по камину, он идет и идет по коридору, который кажется нескончаемым.

Слыша впереди детские голоса, он ускоряет шаг. Ну, наконец-то, сейчас выйдет в люди! Но через пару шагов останавливается, узнав голос своего сына.

Кажется, Гарри не один. И говорит раздраженно, на повышенных тонах, явно не с друзьями. Кто же его собеседник?

Очень быстро Снейп понимает, что это Драко Малфой. И ему совсем не нравится, как тот говорит с его сыном.

― Ты, паршивый магл, хватит уже всем лгать!

― Просто отойди в сторону, Драко, если не хочешь получить, ― спокойно говорит Гарри. Снейп мысленно хвалит его за рассудительность, что сразу не врезал Малфою, хотя он сам на его месте наверное бы не сдержался.

― Ой-ой, ― продолжает издеваться тот. ― Да ты ничего не можешь, ты, козявка в носу гиппогрифа! Только языком трепать. Что, побежишь папочке жаловаться, да? А ведь он тоже тот самый паршивый...

― Заткнись!

Снейп осторожно выглядывает из-за угла как раз в тот момент, когда Гарри с горящими глазами поднимает на Драко палочку.

― Экспеллиармус! ― нервно выкрикивает Малфой, и палочка Гарри оказывается у него в руках.

Снейпу на миг становится дурно. Что если бы это случилось, когда он не видел? Что если бы Гарри снова покалечили, как в тот раз? Малфой ведет себя задиристо и нагло, но серьезных проступков за ним не числится. Что если это будет первый?

Снейп невольно нащупывает в кармане палочку, хотя можно просто эффектно выйти, напугать бледного поганца до смерти и забрать Гарри. Но тогда назавтра вся школа (слизеринцы так точно) будет гудеть, что Гарри ― нюня и папенькин сынок. Это больно ударит по самолюбию подростка, как бы тот ни любил своего отца.

Поэтому когда Драко наставляет на Гарри палочку, Снейп вынимает свою и тихонько шепчет заклинание. Миг ― и Малфой сидит на полу с ошалелым видом, как будто кто-то невидимый врезался в него и был таков.

― Что это было? ― смотрит он с недоумением. ― Я ведь забрал палочку… как у тебя получилось?

― Не знаю, ― Гарри тоже растерян. Он поглядывает на свои руки. ― Это был не я… кажется.

― Если не ты, то кто тогда? ― пыл Малфоя слегка поутих, что слышно по интонациям. Он, кряхтя, пытается встать. Гарри настороженно следит за ним.

― Если еще раз так сделаешь, я директору пожалуюсь, понял, ты, упырь! ― Драко, стоя на ногах, уже явно чувствует себя на коне. ― Петрификус тота…

― Экспеллиармус, ― шипит Снейп. Две палочки выскальзывают из рук Драко и заворачивают за угол, красиво пикируя. Снейп хватает трофеи, чувствуя себя, по меньшей мере, гением. И сыну помог, и не опозорил его перед сокурсником, и свою магию не выдал раньше времени!

― Э-эй! ― возмущенно, но уже с долей плаксивости выкрикивает Драко. ― Куда мои палочки делись?

― Идиот, ― бормочет Гарри, все так же растерянно: он ведь даже не догадывается, в чем дело! ― Одна из палочек вообще-то была моя.

― Флиппендо! ― не успокаивается Снейп, высунув край своей палочки за угол и сформировав внутри намерение. Драко ожидаемо растягивается на полу, теперь уже в полный рост.

Конечно, это непедагогично и вообще сплошное надувательство, но на войне все методы хороши. Разве нет?

― Ладно, я пойду. ― Гарри пятится и оглядывается по сторонам. ― Мне еще палочку свою надо найти.

Оставив Драко копошиться на полу, он идет прямо… за тот самый угол. Ну конечно, он же видел, куда улетели палочки! Снейп едва успевает наложить на себя дезиллюминационные чары, благодаря которым Гарри проходит мимо, не заметив его.

Снейп, еще раз выглянув за угол, убеждается, что с Малфоем все в порядке, отпускает ему невидимую лычку ― для острастки, ― и со спокойной душой разворачивается, чтобы найти знакомый коридор и попасть, наконец, к себе домой.

* * *

― Гарри, в чем дело? Ты сегодня молчаливый какой-то.

Гарри ни словом не обмолвился о несостоявшейся дуэли с Драко. Хотя Снейп ожидал, что тот придет и будет рассказывать взахлеб о странном происшествии, но сын промолчал весь день. Вот Снейп сам не выдержал и затеял разговор. Ему жутко хотелось знать, что Гарри об этом думает.

Может, не следовало подкладывать палочку Гарри в его комнату. Теперь сн гадает, как она там очутилась. А вот палочку Малфоя Снейп с чистой совестью отдал Дамблдору, сказав, что тот оскорблял и пытался напасть на его сына. Пусть теперь с ним директор разбирается ― Снейп уже разобрался.

― Да вот, мне кажется… произошло что-то нехорошее.

Гарри морщит лоб, закусывает губу, а потом отворачивается.

Мда, прекрасно, ничего не скажешь.

― Что именно? ― Снейп жестом приглашает его сесть на диван, а сам садится рядом.

― Кажется, я случайно использовал беспалочковую магию, ― едва слышно бормочет Гарри, опустив голову. ― Но я не хотел, правда! ― Он вскидывается и смотрит с таким отчаянием, будто уверен, что Снейп уже посчитал его лжецом. ― Я ничего такого не планировал… я…

Тут его прорывает, и он в красках рассказывает о том, как Малфой получил по мягкому месту и упал, как подкошенный. Гарри и сам бы рад его отлупасить за все, что тот сказал, да только это кто-то сделал вместо него. Или… все та же пресловутая беспалочковая магия вырвалась из-под контроля.

Снейп видит эти картины глазами Гарри, который ничегошеньки не понимает. Его начинает разбирать такой смех, что поначалу он кусает губы, делает вид, что откашливается, а потом не выдерживает и громко фыркает.

― Ну вот, ― обиженно произносит Гарри. ― Я тебе серьезные вещи рассказываю, а ты смеешься!

― Просто… ― Снейп с трудом может говорить, оттого его голос звучит полузадушено. ― Я представляю себе это. Вот умора…

― Папа, это с тобой сегодня что-то не так, ― с укором произносит Гарри. ― Меня за беспалочковую магию директор накажет или вообще на замок закроет, чтобы министерство нас не нашло…

― Извини, ― Снейп снова откашливается и глубоко дышит, чтобы успокоиться. ― Просто забавно было представлять реакцию Малфоя, когда кто-то нокаутировал его без палочки.

― Но ничего нет забавного в том, что это был я! ― восклицает Гарри.

― В целом ты прав, ― нехотя соглашается Снейп, считая, что это была крайне удачная шутка, и теперь Малфой к Гарри не сунется, будет его десятой дорогой обходить. А если не будет ― что ж, Снейп не прочь повторить.

Стук в дверь нарушает их идиллию. Снейп медленно поднимается. Частенько же к нему стучались, чтобы сообщить плохие новости. Кто же пришел на этот раз?