Полиптих в изумрудных тонах (джен)

Примечания:

Набросок к emerald!«Знатному холостяку».

Оперативная пауза — промежуток времени между двумя этапами одной и той же боевой операции или между двумя разными операциями, проводимыми на одном направлении (с) Википедия.

Горетобер, тема 2: укусы, рваные раны.

Действующие лица: Моран, Мориарти, фоном сэр Лесли Окшотт.

Я ворвался домой, порядочно напугав почтенного сэра Лесли Окшотта. Но у меня была причина так спешить: заметка в газете о том, что на моего друга напали неизвестные существа, и теперь он находится при смерти.

Именитый практик в области нетипичной хирургии, однако, поспешил заверить меня, что опасности нет — ни для жизни моего друга, ни для моей собственной. «Но ни в коем случае не пытайтесь перевязывать раны, они должны оставаться открытыми», — добавил он, прежде чем уйти.

Тем не менее, в нижнюю спальню я вошел крадучись, словно на поле боя. Там пахло прямо как в пешаверском госпитале — лекарствами и зараженной сукровицей. Тяжелые занавеси на окнах были опущены, но газ горел в полную силу; в его свете мой бедный друг выглядел... не лучшим образом.

Зигзагообразные пульсирующие раны, в которых гнездилась чернота, испещряли его торс и плечи. Но он, очевидно, пытался отбиться от нападавших, и больше всего досталось рукам. Раны-расщелины на них пересекались, перекрывались, и из их невообразимых глубин на меня взирала безумная космическая пустота. Тени из наименее освещенных углов комнаты стекались к ней и с шорохом пропадали внутри.

— Боже правый, — пораженно сказал я, подступив на шаг, но не ближе. — Кто это с вами сделал? Ваш нынешний противник?

Мой друг поднял на удивление ясный взгляд.

— Формально это были сбежавшие югготские многоноги, — слабо, но с оттенком привычного юмора ответствовал он. — И для прессы все выглядело так, словно я просто оказался не в том месте не в то время. Да не смотрите столь встревоженно, это не так плохо, как кажется. А лучше не смотрите вовсе. Щекотно.

Он умолк, чтобы перевести дух.

Я послушно отвел глаза. На полу лежали разлохмаченные бинты в звездной сукровице, которые врач, уходя, забыл прибрать. Я подумал, что их надо будет сжечь.

— Только скажите, и я пойду и сдеру с этого… барона Грюнера шкуру со всеми его щупальцами.

— И пополните ряды Реставрационистов? — голос моего друга был сух, но его воспаленные от боли и бессонницы глаза почти смеялись. — У меня найдется для вас задание получше.

Я тогда еще не знал, что к концу недели подробнейшим образом изучу виды Их изображений, созданных до Их прихода в двенадцатом веке, и буду выдавать себя за коллекционера-ктулхуиста.