Вторая магическая, или В общем, все выжили (гет)

Насчет точного времени, когда вернется Темный лорд, ни у кого по-прежнему никаких сведений не было. Метка продолжала наливаться краснотой, значит, песка в неведомых песочных часах становилось все меньше. Это могло случиться завтра, через неделю, через месяц, через год. Люциус предпочитал думать, что время на подготовку еще было.

Готовится ли Дамблдор? Если и готовится, то со Снейпом не делится. Но надо было дать Люциусу хоть что-то. Так что Снейп выложил, что Дамблдор также уверен в скором возвращении. Он просит отчетов по метке каждую неделю.

Обсудили появление Морсмордрэ на Кубке мира. Компания Пожирателей после матча решила устроить шоу, бодро прошлась по палаточному лагерю, поймала пару маглов, подвесила их в воздухе и радовалась виду чужих панталон. Пока какой-то другой Пожиратель не выпустил в небо Черную метку. Это почему-то компанию не вдохновило, все сразу же разбежались.

Люциус до сих пор бесился. В его планы никакой парад перед половиной Министерства не входил. Он не такой дурак. Это молодежь перепила на радостях и решила отметить скорое возвращение Темного лорда. Напомнить всем, кто тут хозяин и кого следует бояться. Пришлось присоединиться и проследить, чтобы этих идиотов не переловили.

Драко рвался участвовать, но его, слава Слизерину, удалось спровадить в лес, где было безопасно, под предлогом, что у него нет метки и он не в ордене. Сын надулся, но Нарцисса была благодарна. Она и другие жены Пожирателей должны были оставаться на всякий случай в палатках, чтобы обеспечить мужьям алиби.

Кто выпустил метку, Люциус не знал. Снейп тоже. Его не было на параде под благовидным предлогом — его вообще на Чемпионате не было, Снейп терпеть не мог квиддич (на самом деле нет, но такова была официальная, тщательно им поддерживаемая версия).

— Что за идиоты! — кипятился Люциус. Его все еще трясло при воспоминаниях о шествии и последующих проверках. Как будто рейдов 1992 года мало было. — Одни перевозбудились из-за метки. Другой поддержал товарищей и наколдовал метку в небе. Добро пожаловать, Темный лорд! Давайте теперь всем расскажем, что он скоро вернется!

Люциус с такой злостью принялся тыкать в горящие поленья кочергой, что Фобос и Деймос вскочили и убрались от камина подальше. Несмотря на размеры, они были трусоваты. Как и все Малфои.

Люциус годами работал, чтобы скрыть следы своей и не только своей причастности к Пожирателям, и что же — ставить все это под угрозу, чтобы продефилировать в маске перед ордой министерских сотрудников, ради сомнительного удовольствия полюбоваться нижним бельем каких-то маглов? Серьезно?!

Снейп в свою очередь без особой надежды поспрашивал, не знает ли Люциус чего о планах убить Гарри Поттера, это же однозначно подарок Темному лорду к его возвращению. Уж верно, кто-то из своих решил порадовать господина. Может, человеку поддержка нужна, дружеский совет?

— Послушай, а если это те же, кто запустил метку на Кубке мира? — вдруг прищурился Люциус. — Больно уж инициативные товарищи.

— С Кубка мира в Хогвартс есть доступ только Людо Бэгмену и Краучу. Последнего даже смешно подозревать. А вот Бэгмен точно не один из нас? Его, помнится, обвиняли и даже в Азкабан сажали. — припомнил Снейп.

— Насколько мне известно, нет. Людо — это же второй Эйвери, только для бедных. Нам хватает и одного Эйвери, — хмыкнул Люциус. Нарцисса похихикала в кулачок, а Снейп тяжело вздохнул.

В общем, разговор получился малоинформативным. Снейп и не думал, что Малфой знает что-то, чего не знает Снейп, даже если Малфой будет делать вид, что он что-то знает, а он будет делать вид, потому что, ну, это же Малфой. Вот если Малфой перестанет делать вид, тогда стоит беспокоиться.

Но дело было сделано. Голова вымыта не зря. Отсутствие информации — это тоже информация. Теперь Снейпу предстояло свидание с еще одним школьным другом.

* * *

Встреча с Эйвери была назначена в самом темном и замызганном пабе в Лютном переулке. Снейп засел в углу, с бокалом огневиски. Нет, Снейп не пил, смотреть не мог на алкоголь без отвращения, но ему не хотелось выделяться из толпы, так что он просто поставил стакан рядом и развлекался тем, что топил и в последний момент вылавливал из него таракана.

Этот школьный друг вызывал у Снейпа смешанные чувства. Из их слизеринской четверки остались только они двое, самые непохожие друг на друга люди на свете.

Эрмиус Эйвери был золотоволос, голубоглаз, жизнерадостен и добродушен. В Пожиратели смерти он угодил только потому, что там был его отец, который, между прочим, учился вместе с Темным лордом и стоял у истоков ордена.

Эйвери явился в блеске аквамариновой мантии. Снейп заскрипел зубами.

— Я же просил одеться так, чтобы не привлекать внимание! — прошипел он, когда Эйвери подлетел к нему, распахнув объятья. — Убери руки.

— Северус! Как я рад тебя видеть! Чудесное заведение! Какое у них блюдо дня? — Эйвери замахал, пытаясь привлечь внимание официанта. Как будто в этом была необходимость, все и так пялились на Эйвери.

Снейп знал, что его ждет, когда шел на встречу, поэтому он смиренно ждал, пока лазурный смерч подробно обсудит меню с официантом, одноглазым, заросшим жестким черным волосом парнем с металлическими зубами в форме крестов, узнает историю его жизни, куда он дел глаз и где добыл себе такие чудесные зубы, сделает заказ, вытрет мантией примерно все вокруг и наконец-то усядется.

— Как там старый добрый Хогвартс? Видался уже с Люциусом, да? Я не видел тебя на Кубке мира. Да, у вас же там Турнир Трех Волшебников! Вот, наверное, веселуха. На кого ты поставил? Отчего не приезжаешь в гости?

— Твой отец меня терпеть не может, — Снейп удостоил ответом только последний вопрос.

— Это потому что он считает, что ты предатель и работаешь на Дамблдора, — расхохотался Эйвери и хлопнул Снейпа по плечу.

— Не трогай меня. И ради всего святого, тише.

— Конечно! О чем ты хотел поговорить? О метке? — Эйвери зашептал так громко, что несколько человек, включая официанта, обернулись.

Снейп вытащил палочку и наложил на Эйвери Квиетус, так что теперь тот мог говорить только нормальным человеческим шепотом. Эйвери посмотрел на Снейпа укоризненно, но потом рассмеялся и махнул рукой. Разозлить его было невозможно. Расстроить тоже.

— Да, я хотел поговорить о метке, — почти не размыкая губ произнес Снейп. — У тебя все так же, как и у остальных?

— Ага! Папенька в восторге. — Эйвери беспечно развалился на стуле, качая носком такого же небесно-голубого, как и мантия, сапога. — Замучил меня лекциями, как себя вести и что делать, когда явится Сам.

Снейпу Эйвери ничего нового про метку не сказал, но в красках описал триумфальное шествие. В отличие от Люциуса Эйвери страшно им гордился.

— Ну выпили, радовались. Потом Амикус и говорит, пойдем пугать маглов. А я и говорю — пойдем! Потом увидели старика-магла с женой. Амикус и Алекто предлагали Круциатус, но Люциус отговорил. Лучше что-то безобидное, за что в Азкабан не закроют, если поймают. Ну и поэффектнее. Поэтому мы их отправили летать, ты бы нами гордился! Мне, правда, как-то не по себе было из-за детенышей...

Детей маглов Пожиратели за людей не считали, и Эйвери говорил о них и воспринимал их примерно, как котят. При необходимости он смог бы утопить парочку, но чувствовал бы себя после этого паршиво. Примерно до вечера.

— Ты знаешь, я такое не люблю. Вот теткины панталоны — другое дело! Но Амикус и Алекто настояли. Они меня пугают иногда... Ты за ними странностей не замечал?

Замечал ли Снейп, что близнецы Кэрроу садисты-психопаты? Да, пожалуй. То, как они в красках хвастаются пытками и убийствами, могло вызвать у него некоторые подозрения.

Орден Пожирателей смерти состоял из трех сортов людей: первые были амбициозными карьеристами, рвавшимися вершить судьбы мира; вторые — слабаками и трусами, которые хотят присосаться к тем, кто сильнее; третьи — опасными для общества преступниками.

Темный лорд говорил, что ему нужны цепные псы, готовые марать руки. Он и сам марал руки с удовольствием и при любой возможности. Ближний круг Люциуса относился к этому с брезгливостью, но не спорил. Лес рубят, щепки летят. Нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц. Снейп тоже когда-то так думал. Все внезапно меняется, когда щепками и скорлупой становятся близкие люди. Надо же. Какой сюрприз. Вот это поворот.

— Я думал, будет весело, как в старые добрые, помнишь? С Генри и Эваном... — Эйвери вдруг погруснел и замолчал.

Снейп вообще обычно не заговаривал о школьных друзьях. Насколько не похожи были они с Эрмиусом, а в этой точке чувствовали себя одинаково осиротевшими.

У них была славная компания в Хогвартсе. В отличие от шумных Мародеров, четверо слизеринцев не имели названия и были гораздо более независимы друг от друга. Они дальновидно не нарушали правил, держались тихо, считали доблестью не спортивные успехи, а знание Темных Искусств.

Снейп был самым младшим, но самым умным и начитанным. Генри Мальсибер был бойцом. Не куском мышц, как Крэбб и Гойл, а стальными жилами и титановыми яйцами. Эван Розье был самым утонченным и дипломатичным из них, его дразнили Люциусом-младшим и он не обижался, считал комплиментом. А Эрмиус Эйвери был ходячим несчастьем, за которым нужно было присматривать, чем трое остальных и занимались.

Мальсибер хотел отправиться в кругосветку, а еще полетать когда-нибудь на драконе. Розье хотел делать карьеру в Министерстве, мечтал стать министром магии. Эйвери хотел, чтобы всегда было весело и интересно. Снейп хотел любви Лили. И стать мастером Темных Искусств. Второе ему удалось.

— В общем, когда вдруг зажглась метка в небе, я струхнул мальца и свалил. Подумал, пришили кого. Еще поймают с маской. Как потом узнал, остальные тоже сбежали. А кто запустил метку — не знаю. Но точно не один из нас.

И Эйвери перечислил Снейпу всех участников издевательств над маглами. Он абсолютно доверял школьному другу. Снейпа это умиляло в какой-то степени. Эйвери даже думать не хотел, что кто-то из их четверки способен предать товарищей. Мальсибер не предал, хотя мог. И сидел теперь в Азкабане, но сам не сдал никого. По этой же причине Эйвери не верил в то, что Снейп переметнулся к Дамблдору, и это было весьма удачно.

— Что я все о себе да о себе! — спохватился Эйвери. — А твои-то как дела? Все чахнешь над зельями и книгами? Вид у тебя нездоровый. Надо чаще бывать на воздухе. Ты хорошо питаешься?

— Конечно, Эрмиус. Хогвартс. Столовая. Эльфы. Забыл уже?

Снейп из принципа не улыбался, но забота Эйвери была трогательной. Кто-то интересовался самочувствием Снейпа. Искренне. Потому что хорошо к нему относился. За это собственно Снейп Эйвери всегда и терпел. За то, что тот хорошо к нему относился. Не так много было на свете тех, кто действительно, по-настоящему, взаправду, хорошо к нему относился. Малфои, Эйвери, да в общем-то и все. И Локиэ. Он вдруг вспомнил о Локиэ.

— Как у тебя на личном фронте? — вопрос Эйвери застал Снейпа врасплох.

— Как обычно.

— Слушай, я могу познакомить тебя с потрясающей девчонкой! Библиотекарша. Любит темноту, пыль и буквы. Вы созданы друг для друга. Правда, она тебя старше лет на пятнадцать, но это и хорошо. Опытные женщины гораздо...

— Отстань.

— Так я скажу ей, чтобы она тебе написала.

— Не вздумай.

— Ты неисправим, старый девственник.

— Иди к черту.

— Ну как надумаешь, только свистни. Я окружен прекрасными леди, на которых папенька запрещает мне жениться. Их надо пристраивать. А папенька все ждет ту единственную, для которой моя роза цветет. Если ты понимаешь, о чем я.

— Нет. И не хочу.

Нужно было спасаться бегством. Снейп поднялся и вернул Эйвери голос.

— Ты уже все? — расстроился тот. — Ну вот. Надо видеться чаще. Приезжай к нам, папенька перетопчется. Погостишь недельку, погоняем в плюй-камни, устроим вечеринку, Малфоя позовем, напоим, пострижем, пока он будет в отключке...

— Тебя Нарцисса за такое кастрирует. Садовыми ножницами.

— А мы ей скажем, что это Дамблдор! — Эйвери потянулся было обнять Снейпа на прощание.

— Не трогай меня. Увидимся.

— Увидимся, дружище! Береги себя! Хорошо кушай и больше спи! Кстати о покушать, я останусь, доем. Между прочим, очень неплохо. Не знаю, должны ли быть в грибном супе тараканьи усы, но что-то в этом есть. Отличное место! Расскажешь, потом, как нашел...

Снейп повернулся и вышел. Не было нужды дослушивать Эйвери. Тот уже переключился на официанта.

Что ж, участники демонстрации на Кубке мира — и то хлеб. Имена этих Снейп без зазрения совести передаст Дамблдору. Кроме Эйвери. В непричастность Люциуса директор Хогвартса все равно бы не поверил.