Вторая магическая, или В общем, все выжили (гет)

Действие происходит параллельно "Кубку огня".

Май 2004 года

С победы над Темным лордом прошло 6 лет

* * *

Дверь им открыл домовой эльф. Окинул взглядом всю толпу, нахмурился и попросил подождать.

— Нормальные тут порядки! — конечно же, возмутился Сириус. — Гостей оставляют топтаться на пороге. Даже в дом не предложил войти, шельма!

— Ну, — тихонько заметила Гермиона, — ты, правда, ожидал теплого приема?

— Нет, — рассмеялся Сириус, — я ожидал, что дверь захлопнут, только увидев мою физиономию, но здесь же не только я. Ты вот, например.

— Боюсь, что из всех присутствующих только миссис Малфой и может рассчитывать на теплый прием в этом доме, — усмехнулся Дамблдор в бороду.

Он заметно сдал в последнее время и теперь тяжело опирался на посох, с которым больше не расставался. Сириус хотел было снова вспылить — директору Хогвартса очевидно нужно было сесть и побыстрее, но тут дверь опять открылась, и их пригласили внутрь.

— Прошу прощения за ожидание, — пищал эльф, ведя гостей куда-то вглубь дома, — хозяйка не встает и не принимает, но для вас сделано исключение.

— А хозяин? — не удержался Сириус.

— Хозяин занят, я не посмел его беспокоить. Это строжайше запрещено.

Гости переглянулись. Вместо какой-нибудь гостиной, которых наверняка было немало в этом богатом просторном доме, их привели в... детскую.

Стены были разрисованы деревьями и фантастическими существами. Шкафы ломились от игрушек и книжек. В дальнем углу стоял детский столик для зельеварения с иллюзией огня. Еще один угол занимал форт из стульев, одеял и подушек, который, по-видимому, постоянно достраивали.

У окна на уютной тахте расположилась молодая женщина в белом кружевном пеньюаре. Ее гладкие черные волосы были распущены, а ноги покрывал зеленый плед со змеиным узором. Женщина держала в руках шитье. Рядом с ней на полу играл черноволосый мальчик лет шести. Он был еще по-детски миловиден, но уже угадывалось, что его нос вскорости будет самой выдающейся частью лица.

Мальчик пытался раскрашивать карандашами движущиеся картинки в раскраске, а это было не так-то просто, зато отлично тренировало координацию и скорость реакции.

Пока гости заходили в комнату и осматривались, домовой эльф подсуетился и наколдовал всем стульев и чайный столик побольше. Очевидно, им собирались предложить чай. Все насмешливо поглядывали на Сириуса, который еще у порога побился об заклад, что им тут и в стакане воды откажут. На столике тем временем появился лимонный щербет.

— Садитесь, пожалуйста, — женщина указала рукой на стулья. — Простите, что не встаю, врач запретил. Генри, убери пока рисование, видишь, у нас гости.

Те в смущении расселись и теперь переглядывались, кто же из них начнет.

— Как ты? — спросила Гермиона, приняв из рук эльфа чашку с чаем.

— Прекрасно! Не понимаю, из-за чего вся суета, но Северус настаивает, чтобы я соблюдала постельный режим.

— Это не выглядит как постельный режим, — пробурчал Сириус. Он чувствовал себя не в своей тарелке и не мог решить, пить ли предложенный чай или высокомерно отставить в сторону.

— Увы, семейная жизнь соткана из компромиссов! Я выторговала себе местечко в детской, но ни шагом далее. Поэтому прошу простить, и за место встречи, и за мой домашний вид.

Женщина улыбалась, сложив руки на коленях. Мальчик же сперва, послушно убрав рисование, присел рядом с матерью, но не выдержал и подошел поближе к Дамблдору. Видно было, что директор Хогвартса его чрезвычайно заинтересовал: и его посох, и кафтан, и очки, и носки его сапог, а больше всего морщины и старческие пятна на коже. Он уже поднял было руку, чтобы коснуться посоха, но потом отдернул. Дамблдор наблюдал за колебаниями ребенка с улыбкой.

— Так-так, а ты у нас, выходит, юный Генри? — произнес он, притворно хмурясь.

— Мне уже шесть лет, — мальчик гордо выпятил живот и задрал подбородок. — А вам сколько? — выпалил он тут же вопрос, который больше всего его интересовал.

— Генри, это не вежливо... — начала его мать, но Дамблдор махнул рукой.

— Мне, юный Генри, сто двадцать три года.

— Ух ты! Это получается, — Генри задумался и начал перебирать свои пальцы, — вы старше меня на сто семнадцать лет!

— Потрясающе! А ты хорошо считаешь, юный Генри. На какой же факультет ты собираешься в Хогвартс? Никак на Рейвенкло?

Генри не успел ответить. Дверь распахнулась, и в комнату вошел Снейп. Сперва он не заметил гостей, потому что все его внимание было поглощено ребенком, девочкой двух лет, которую он нес на руках.

— Нет, спать мы категорически не хотим! — заявил он, баюкая на руках капризничающую малышку, и только потом поднял голову и остановился как вкопанный.

Снейп никак не ожидал увидеть в детской золотое трио в полном составе, Альбуса Дамблдора и Сириуса Блэка. Он бросил взгляд на жену, та пожала плечами.

— Чем обязаны? — хмуро буркнул Снейп.

Его лицо и фигура за какую-то пару секунд разительно переменились. Не то чтобы до этого бывшего профессора зельеварения было не узнать, да нет. Домашняя одежда его была привычно черной, прическа не изменилась, в волосах все еще не было ни намека на седину, и фамильный нос никуда не делся. Но двигался он и говорил совершенно иначе, мягче, расслабленнее.

Но стоило Снейпу заметить гостей, как брови его сошлись, лоб нахмурился, губы вытянулись в тонкую линию с неприятной складкой у рта. Перед ними был прежний Снейп. Как будто только что вышел из подземелья Слизерина.

Девочка на его руках тоже увидала много новых людей, испугалась, перестала хныкать и прижалась к отцу. Он обнял ее покрепче, и так они вдвоем и остались стоять в дверях, и не понятно было, кто кого больше успокаивает.

Дамблдор кряхтя поднялся. За ним все остальные.

— Кхм, Северус, покорнейше прошу простить наше вторжение. Мы бы не решились тебя побеспокоить, если бы не обстоятельства. — Дамблдор обернулся к Поттеру, очевидно, передавая слово ему.

— Проф... эм, простите, мастер Снейп, — Гарри подчеркнул звание зельевара, стараясь звучать и выглядеть как можно более уважительно. — Нам нужна ваша помощь. Возможно, вы слышали о серии отравлений среди волшебников. Это было в Пророке.

Снейп кивнул.

— Мы полагаем, что за этими отравлениями стоит один человек. Нам удалось добыть образец яда, который использовал преступник. Не могли бы вы нас проконсультировать по составу и принципу действия?

— В Британии, что, зельеваров не осталось? — нет, Снейп не почувствовал себя польщенным и работать на Министерство не собирался.

— Гораций нас покинул в прошлом году, — вздохнул Дамблдор.

— Я знаю. Я о Хейвуд. Разве она не штатный зельвар в Управлении мракоборцев?

— Пенни... в отпуске, — смущенно ответила Гермиона. Она изначально была против идеи беспокоить Снейпов.

— Вернется, проконсультирует.

— Она надолго в отпуске. По состоянию здоровья. Она... в положении, — вынуждена была объяснить Гермиона.

— А мы нет? — поднял бровь Северус.

— Да скажи же ему уже, — буркнул Рон Уизли, толкая Гарри в бок.

— Мы считаем, что с делом связан Петтигрю.

Снейп скрипнул зубами.

— Северус, пожалуйста, — мягко начал Дамблдор, но Снейп махнул рукой, и тот замолчал.

— Ладно. Только быстро. Возьмешь Эйлин? — Снейп обратился к жене. Та протянула руки, пеньюар распахнулся, и стал заметен живот. Еще не такой большой, но все тут же поняли причину постельного режима.

Девочка тем временем заупрямилась. Она предпочитала остаться на руках у отца. Снейп не решился нагружать жену детской истерикой. И, положа руку на сердце, в этой компании он и сам был не готов отказаться от дополнительной поддержки. Так что девочку пришлось взять с собой.

— А это безопасно? — уточнил Сириус.

Супруги Снейпы переглянулись. Им, судя по всему, и в голову не приходило, что в присутствии Снейпа в лаборатории ребенку может что-то угрожать, даже если речь идет о неизвестном яде.

Гермиона осталась в детской. Генри уже допрашивал ее, когда Скорпиус приедет погостить. Остальные последовали за Снейпом в подвал. Там находилась просторная лаборатория. Прохлада, тишина и полумрак живо напомнили всем присутствующим кабинет зельеварения в Хогвартсе.

Первым делом Снейп подошел к шкафу с защитными мантиями и достал оттуда длинный шарф. Он быстро и ловко замотал его в подобие слинга и пересадил дочку за спину, освободив себе руки. Девочка была уже достаточно большая, чтобы с любопытством выглядывать у отца из-за плеча. По всей видимости, она привыкла к такой переноске.

Гарри вытащил из кармана пузырек с маслянистой голубой жидкостью.

Снейп махнул палочкой, прибавляя света, и наложил на алхимический стол какое-то заклятье, накрывшее его словно куполом. Затем он разжег маленькую жаровню, откупорил пузырек и начал изучать яд. Осторожно понюхал, посмотрел на свет, набрал немного пипеткой и нанес на тонкий прозрачный кусочек стекла. Склонился над ним, чуть не засунув туда нос. Пузырек он закрепил на штативе внутри купола. Эйлин, конечно же, тут же потянула к нему ручку.

— Нельзя, — тихо сказал Снейп, и девочка послушно перестала.

Четверо мужчин молча переглядывались, наблюдая за всей этой сценой.

— Мне понадобится некоторое время на тесты. Основные ингредиенты я могу назвать уже сейчас, но состав новый. Это не рецепт из известных мне книг, это чье-то свежее... творчество. — вынес вердикт Снейп.

— Хорошо, конечно, — с энтузиазмом откликнулся Гарри. — Сколько времени потребуется? Мы можем зайти завтра...

— Только этого еще не хватало. Жене нужен отдых, а вы тут будете шляться всем табором. Пары часов хватит. Можете пока присесть где-нибудь. И ничего не трогать!

Домовой эльф материализовался вместе со стульями, и гостям ничего не оставалось, кроме как расположиться в углу лаборатории, несомненно самом промозглом, и ждать.

Снейп работал быстро и уверенно. Разогревал, смешивал, проверял реакции. Что-то булькало, кипело, шипело, шкворчало, даже взрывалось, но удивительное дело, девочка за его спиной быстро уснула, убаюканная его движениями, и никакие взрывы ее не беспокоили. Купол над столом надежно защищал ребенка от случайных брызг и вредных испарений.

Гарри не выдержал и подошел поближе к столу, наблюдая за реакциями в колбах. Он молча наблюдал за работой Снейпа, и в какой-то момент вынужден был снять очки чтобы протереть их от конденсата. На мгновение их со Снейпом глаза встретились, и тот вдруг заговорил.

— В третий раз все идет не так гладко, как предыдущие. Боюсь, тут мы остановимся, как бы ей не хотелось больше. Не знаю, откуда эта одержимость размножением. Не то чтобы мы не могли себе позволить еще пару ртов, — Снейп усмехнулся, впрочем добродушно, — но я переживаю за нее.

Гарри Поттер открыл рот, он не знал, что ответить, и терялся в догадках, с чего вдруг Снейпу вздумалось с ним разоткровенничаться. Снейп бросил на него быстрый взгляд.

— Я говорю не с тобой. Я говорю с ней... с Лили. Мне хочется верить, что ей было бы интересно, как у нас дела.

— Ей было бы интересно, — твердо ответил Гарри.

Его не обидела грубость Снейпа, наоборот. Теперь все встало на свои места. Гарри улыбнулся и прямо посмотрел в глаза Снейпу. Он понял, что тот увидел. Снейп хмыкнул и криво ухмыльнулся.

Через полчаса все было закончено. Снейп набросал состав яда на пергаменте и даже подсказал, как и у кого такие ингредиенты можно было достать. Это давало достаточно зацепок и направлений работы.

— Я одного не пойму, — спросил Снейп у Гарри, провожая гостей. — На кой черт вы приперлись таким составом? Вас с Уизли хватило бы. Блэка зачем с собой было тащить? Да и Дамблдору лучше бы сидеть где-нибудь у огня и слушать камерную музыку.

— Блэк возглавляет рабочую группу по этому делу, а мы с Роном как раз-таки упали на хвост. Дамблдор у нас консультант, но когда он услышал, что мы собираемся к вам, то попросил взять с собой. Думаю, он просто соскучился, — улыбнулся Гарри.

— Ясно, устроили себе развлечение, сходили в зоопарк.

— Ты безнадежен, Снейп. — огрызнулся Сириус. — Старые боевые товарищи приходят повидаться, а ты...

— Хотели бы повидаться, пришли бы без повода и предупредили бы заранее. Нет, вас, господа, приперли к стенке, и вы снова без меня не можете решить свои проблемы. Когда же это закончится?

— И ты еще хотел ему предложить работу зельевара в Управлении, пока Пенни на сносях, — тихо проворчал Рон, обращаясь к Гарри. Но Снейп, конечно же, услышал.

— Избавьте. Некогда мне играть в сыщиков. Я серьезными исследованиями занимаюсь.

На том и разошлись. Гермиона догнала друзей у ворот.

— Ну как? Продуктивно?

— Да как обычно, шипит, плюется ядом, но дело свое сделал отменно. — откликнулся Рон. — Некоторые люди не меняются.

— Не меняются?! Скажешь тоже! — прорвало Сириуса. — Нет, вы видели? Снейп-нянька! "Мы не хотим спать"! Вы же тоже это слышали?!

Компания расхохоталась.

— Да уж, кто бы десять лет назад сказал, что Северус Снейп будет почтенным отцом семейства, я бы ему порекомендовал койку в Мунго застолбить, на пятом этаже. — отсмеявшись, Рон вытер выступившие слезы.

— Жизнь увлекательнее любого романа и гораздо менее предсказуема, — философски заметил Дамблдор, чем вызвал еще один взрыв хохота. — Кто же мог представить, что юная Локиэ настолько изменит полотно судьбы? Лично у меня не было ни малейшего подозрения.

Но старый маг лукавил. Именно он первым понял, что к чему, и какую роль предстояло сыграть будущей миссис Снейп в событиях Второй магической войны.

30 октября 1994 года

* * *

Озеро вздулось. На секунду показалось, что оно взлетит, вопреки всем законам, по которым работает вода. Но пузырь тут же лопнул, и на поверхность вынырнул огромный старый корабль.

Путешествие из Дурмстранга в Хогвартс заняло всего ничего. А вот на его подготовку ушло два месяца. Корабль-призрак по имени "Террор" снова сделали живым и уютным. Отремонтировали, наложили расширяющие чары на все, что только можно, отладили связь, которая должна была работать через полконтинента.

В назначенный час ученики поставили паруса, превратив такелаж в сложный навигационный механизм. Потом надежно, заклинаниями, закрыли все возможные отверстия и щели, заняли свои места в кают-компании и привязали себя ремнями к прикрученным к полу стульям. Все, кроме Кости Полякова, который хотел показать, какой он лихой парень.

Корабль резко ухнул вниз, потом вверх. Озёра — Дурмстрангское и Хогвартское — закружили его в водовороте турбулентности, устанавливая связь между двумя точками в пространстве. Полякова швырнуло в потолок, потом в пол, вырвало, и на какое-то время он остался летать по салону как будто бы в невесомости. Содержимое его желудка летало рядом, и Локиэ* слышала, как Михаэль Новицкий принимает ставки, столкнутся ли создатель и его создание. Локиэ поставила на "столкнутся". Все поставили на "столкнутся".

Полет-погружение длилось недолго. Озёра наконец соприкоснулись. Корабль пересек зыбкую границу между ними, и вода с грохотом обрушилась на него, создав неприятное даже для привычных к высоким горам студентов давление.

Поляков последний раз шлепнулся об пол, чудом избежав столкновения со своим непотребством. Кадеты разочарованно загудели.

Корабль всплыл, пристал, опустил трап. Первым на берег вышел Каркаров. Он был одет в серебристые меха, которые не скрывали его худобы — куриная шея торчала из песцового воротника, как мачта. Короткая седая бородка картину не улучшала и к тому же завивалась на конце в поросячий хвостик. Следом за директором спустились и остальные двенадцать пассажиров.

Огромный старый замок над ними светился, как новогодняя елка. Локиэ оглянулась на "Террор". Тот успел укутаться туманом, его огни тускнели и гасли один за другим.

Делегацию Дурмстранга на берег высыпала встречать вся школа. Директора пожали друг другу руки.

— Старый добрый Хогвартс! — Каркаров улыбнулся одними губами. — Как приятно тут оказаться... Виктор, пойдем в тепло. Не возражаете, Дамблдор? Виктор немного простужен...

Виктор тяжело вздохнул и в тысячный раз пожалел, что чихнул в присутствии Каркарова. Он вышел вперед, и встречающие в унисон ахнули. Да-да, Виктор Крам, звезда квиддича, один из лучших ловцов в мире. Теперь ему проходу не дадут. Виктор бы предпочел, чтобы его узнали как можно позже.

Крам был высоким, худым и жилистым. Орлиный нос, тяжелые темные брови, мрачное выражение лица, как у человека, который редко делает, что хочет, и постоянно — то, чего от него хотят другие. На земле он чувствовал себя не так уверенно, как в воздухе. Сутулился, не знал, куда деть руки, поэтому постоянно прятал их сзади, и как будто был не очень уверен, куда и в каком порядке ставить ноги.

Делегация двинулась в замок. Каркаров, приобнимая Виктора и всем видом показывая, что они на короткой ноге, успел увести его далеко вперед. Локиэ же, стараясь не попадаться директору лишний раз на глаза, шла в конце процессии.

Она с интересом смотрела на британских школьников в разных галстуках и шарфах, с эмблемами их факультетов. В Дурмстранге факультетов не было, и ученики там были каждый сам за себя.

Пока Локиэ разглядывала местных, местные разглядывали ее. Из двенадцати кадетов Дурмстранга она была единственной девочкой. Среди рослых парней, даже закутанная в такую же серую бесформенную шубу, как и они, Локиэ смотрелась снегурочкой: белолица, черноброва, румяные щечки, коса до пояса — все, как полагается. Только цвет глаз и волос не северный, не морозный — и то, и другое чернее воронова крыла.

Кадеты вошли в Большой Зал и замешкались. Они с восхищением разглядывали зачарованный потолок, на котором отображалось потемневшее небо с первыми звездами.

Каркаров присоединился к двум другим директорам, а им предлагалось самим выбрать, куда сесть.

Стол Рейвенкло был уже занят французами, так что славянам оставались лев, змея или барсук. Тут и там повскакивали студенты, зазывая Крама к себе. Лаской проскользнув между мальчиками, Локиэ потянула Виктора за рукав.

— Давай к змеям? — предложила она.

Виктор пожал плечами, ему было все равно, и делегация отправилась за слизеринский стол.

— А чего к змеям-то? — спросил Поляков, уже успевший засмотреться на сдобных хаффлпаффочек.

— Мама там училась, — тихо ответила Локиэ. Поляков кивнул, для него это было достаточное основание. Семейные узы и преемственность поколений в консервативном Дурмстранге чтили.

По правде же говоря, дело было не в маме, а в том, что сейчас среди змей учился сын маминой подруги — единственная путеводная ниточка Локиэ в Туманном Альбионе, которую еще предстояло отыскать. Она знала имя и приблизительный возраст — на пару лет младше ее самой, и всё. И как-то предстоит еще его в этом море лиц найти. Не подходить же к каждому и не расспрашивать. Каркаров еще услышит, или передадут...

— Малфой. Драко Малфой! — не по годам высокий прилизанный блондин протягивал Краму руку, пытаясь изо всех сил казаться солидным.

Локиэ поверить не могла в свою удачу. Это был он! Сын маминой подруги! Вот так свезло. Мелькнула в голове мысль, что на этом удачи и закончатся, и план обречен, но Локиэ побыстрее ее прогнала. Делу не поможет.

Она разулыбалась, скинула шубу, справедливо полагая, что кроваво-красная мантия Дурмстранга идет ей гораздо больше, но Драко Малфоя девичьи чары не интересовали. Куда уж ей, когда рядом сам Крам! Малфой смотрел только на него, и в глазах его искрились снитчи.

Тем временем все наконец-то заняли свои места, и директор Хогвартса на удивление короткой и емкой речью открыл пир.

Поляков ел, как ни в чем не бывало, и не забывал пихать пряники и бутерброды по карманам, которых в его мантии и под ней было великое множество. Над ним посмеивались, но все привыкли. Костя был маленький и худой, как жердь, но вечно голодный и постоянно таскал в собой что-нибудь погрызть. Сам он говорил, что слишком быстро живет, его сердце бьется в два раза чаще, чем у нормальных людей, и метаболизм ускорен. Может, даже не врал.

Когда стихли первые восторги вокруг Крама и схлынула очередная волна его фанатов, просивших подписать все — от шляп до самих перьев — стало можно разговаривать. Локиэ повернулась к Малфою. Она позаботилась о том, чтобы сесть с ним рядом.

— Ты ведь Драко Малфой, да? — Локиэ говорила по-английски свободно, это был ее первый язык.

Драко от неожиданности поперхнулся. Он глазел на Крама и как-то даже не обратил внимания на девчонку из Дурмстранга.

— Меня зовут Локиэ Корсакова-Лэйн.

— Э-э, очень приятно... А откуда ты меня знаешь?

— Наши родители дружили. В семидесятых, — это был намек, но Драко его, к сожалению, не поймал. — Потом моя семья уехала из страны. Мой отец — Вадим Корсаков, а мать — Лукреция Лэйн. Может быть, тебе о них рассказывали? — Локиэ очень на это надеялась.

— Корсаков, Корсаков... — Драко задумался. — Нет, прости, без понятия. У отца столько знакомых, он большая шишка, знает половину Министерства магии. Ну, тех, кого стоит знать, — снисходительно добавил он, наливаясь чувством собственной значимости.

— Ну и ладно, — улыбнулась Локиэ. Если она и расстроилась, то самую капельку. Не стоило рассчитывать, что все пойдет гладко. — Все равно это было жуть как давно.

Связаться с друзьями родителей стояло первым пунктом плана. Хотя Локиэ не была уверена, захотят ли поддержать с ней знакомство — ее отец давно умер, а мать последние тринадцать лет не общалась ни с кем — но попробовать следовало.

Драко задумался. В его памяти что-то шевельнулось. Когда родители спорили, отправлять ли его в Дурмстранг, они упоминали, что там есть какие-то знакомые, и будет кому за Драко присмотреть. Может, этих Корсаковых и имели ввиду? Имен Драко, конечно же, не запомнил.

В голову ему пусть и с некоторым обидным для слизеринца опозданием, но пришла наконец-то мысль, что дружба с девочкой из Дурмстранга может быть выгодной. К Краму поближе, и родители наверняка похвалят (а вдруг, и правда, старые друзья). Да и чего уж там — Драко окинул Локиэ оценивающим взглядом — симпатичная. А главное — чистокровная. Других ведь в Дурмстранге не держат.

— Я обязательно напишу отцу и спрошу, — заверил он Локиэ, и та благодарно улыбнулась. — Как оцениваешь свои шансы в Турнире? — Драко включил всю свою светскость.

— Никак. — огорошила его девочка. — Не думаю, что меня выберут, я последняя в списке кандидатов. Кое-как прошла.

— Ничего себе! У нас не было никаких отборов.

— Так вам и не надо делегацию везти в другую страну. И мы, и французы выбирали лучших из лучших. Признаться, лестно попасть в выборку. Уже какая-никакая, а слава. Но я не ради Турнира сюда ехала, — взяла Локиэ быка за рога, а чего тянуть? — Подумываю перебраться сюда насовсем. Решила прощупать почву.

— Заканчиваешь школу в этом году?

— Нет, я пока только на пятом курсе.

— На пятом?! Как тебя тогда вообще взяли? Сколько тебе лет? — Драко от удивления забыл, что вопрос вроде как неприличный.

— В Дурмстранге учатся с двенадцати**, и мне повезло, у меня день рождения осенью. А что, в Хогвартс принимают на старшие курсы?

— Понятия не имею, не слышал о таком. Надо спросить у Снейпа. Это наш декан, лучший преподаватель в этом цирке под названием Хогвартс.

— Снейп? — имя показалось Локиэ знакомым, и пошарив с минуту в памяти, она вспомнила. — Северус Снейп?

— Ты и его знаешь?

— Да не то чтобы. — Локиэ привстала и вытянула шею, чтобы лучше видеть преподавательский стол. — А он тут? Это который?

— Вон тот, в черном, между старухой и коротышкой, — Драко имел в виду Макгонагалл и Флитвика.

Локиэ с интересом разглядывала Снейпа. Тот по своему обыкновению говорил мало, выглядел строго, моргал редко.

— Можешь меня ему представить? — деваться Локиэ было некуда, следовало завести тут побольше связей. Внезапно декан Малфоя оказался еще одной потенциальной ниточкой, и упускать ее было нельзя.

— Что, сейчас? — Драко очень не хотелось вставать из-за стола и терять место рядом с Крамом.

— Сейчас, наверное, неудобно, — уж больно неприступным выглядел Снейп. — Лучше завтра. — ей нужно морально подготовиться и кое-что перечитать.

Меж тем пир подошел к концу. Последовали торжественные речи и открытие Турнира. Им объяснили, как работает Кубок огня, что его охраняет возрастная линия, которую не перейдет никто, кому нет семнадцати, и что выбор Кубка — это магический контракт, от которого нельзя будет отказаться.

— На корабль! — скомандовал, наконец, Каркаров. — Виктор, все хорошо? Ты нормально поел? Может, приказать принести тебе горячего вина с пряностями?

Виктор покачал головой.

— Я бы не отказался от вина! — влез Костя Поляков и тут же получил по шапке. Все засмеялись. — Не, ну а чо, а вдруг бы выгорело!

Они пошли к выходу, натягивая шубы и радуясь, что скоро можно будет лечь — в Дурмстранге была уже глубокая ночь. И тут Каркаров резко остановился. Сперва никто не понял, почему, а потом Костя ткнул Локиэ локтем в бок и указал на мальчика, стоявшего перед Каркаровым. На лбу мальчика был шрам в виде молнии.

* * *

Примечания к главе:

*Локиэ — ударение на первый слог.

**Допущение, что в Дурмстранге учатся с 12 лет, призвано объяснить возраст Виктора Крама, которому 18 лет в августе 1994 и в мае 1995, то есть на всем протяжении 7 курса. Возможно, проще было бы объяснить возраст Виктора тем, что как спортсмен он пропустил годик из-за тренировок, но это допущение также дает мне возможность сделать героиню совершеннолетней и поместить ее впоследствии на 6 курс Хогвартса, так что я позволила себе такую вольность.

На следующий день в Хогвартсе праздновали Хэллоуин и объявляли чемпионов, участников Турнира.

Свои имена в Кубок нужно было бросить в течение двадцати четырех часов с его пробуждения. Каркаров поднял кадетов ни свет ни заря. Он настоял, чтобы все кинули бумажки перед завтраком. Похоже, он все еще надеялся, что Локиэ в число претендентов не войдет и Возрастная Линия превратит ее в старушку всем на потеху.

Но Локиэ родилась в Англии 31 октября 1977 года вскоре после полуночи, и теперь со злорадством наблюдала вытянувшееся лицо директора, когда ни Кубок, ни Линия не стали возражать против ее кандидатуры.

Каркаров не хотел брать Локиэ на Турнир. Он не хотел брать на Турнир девочек вообще и Локиэ в частности.

У Каркарова было странное представление о женщинах. Кто-то сказал бы, замшелое. Директор всеми возможными способами ограничивал изучение женщинами боевой магии, он даже запретил девочкам участвовать в дуэлях. Родители возмущались (впрочем не все), но Каркаров был непреклонен.

Ориентированный на изучение Темных искусств и боевую магию Дурмстранг считался военным училищем*, поэтому политика директора выглядела по меньшей мере странно. И все же он обладал необходимыми полномочиями, которые никто не мог оспорить. Так уж работала система образования во всем мире волшебников. Директор в своей школе — царь и бог, и слово его — закон.

И, конечно, при отборе претендентов Каркаров устроил испытания с боевой магией. В итоге одиннадцать из двенадцати мест заняли мальчишки, а вот за двенадцатое боролись Ольга Горбовская и Локиэ Корсакова.

Раньше Локиэ особо талантами не блистала, но мотивация творит с людьми чудеса. Локиэ нельзя было не попасть на Турнир. И она не останавливалась ни перед чем, чтобы устранить конкурентов и конкуренток. В кратчайшие сроки она выучилась подкупать, шантажировать, подставлять, стравливать между собой и мухлевать. Качества, которые пригодились бы ей на Турнире, так что все было честно.

Всеми правдами и неправдами Локиэ дошла до финала, где столкнулась с соперницей, которая была ей не по зубам. Ольга Горбовская не поднялась в рейтинге выше двенадцатого места только потому, что благодаря политике Каркарова знала меньше боевых заклинаний, чем даже Костя Поляков (справедливости ради, и Костя был не так прост и в делегацию попал не за чувство юмора и счастливый характер).

Ольга числилась на седьмом курсе, Локиэ на пятом. Ольга больше подходила и по возрасту, и по статусу. Но Локиэ оказалась хитрее.

Накануне их с Ольгой финального испытания она подошла к Виктору Краму и поклонилась ему в ноги. Они, конечно, были знакомы. Дурмстранг маленький, меньше Хогвартса, и Локиэ там была вроде Драко, многие знали, кто она — ее бабушка командовала попечительским советом. А Крама знали все.

— Витенька, ты же не хочешь, чтобы Оля ехала на Турнир? Тебе с ней потом год жить в замкнутом пространстве...

У Виктора и Ольги был недолгий роман, и она так и не смирилась с его окончанием.

— Говори, — Крам нахмурился.

— Помоги мне, а я помогу тебе.

— Как?

Финальным испытанием была полоса препятствий. Разрешено было использовать все: магию, физическую силу, ловкость... и хитрость. Которую прямо сейчас и применила Локиэ.

— Мне ее никогда не обогнать. Но если она сделает ошибку...

— Идеи? — Виктор был не самым разговорчивым человеком.

— Когда она будет у самой ямы с дьявольскими силками, крикни погромче, мол, "Оленька, солнышко, поднажми". Сто пудов она не поверит своим ушам и обернется, тут силки ее и схватят.

— Потом не отстанет ведь.

— Ты уедешь на год. За год столько всего может произойти. А после у вас выпуск, и воля твоя — вообще больше не увидитесь.

— Добро. Должна будешь.

Локиэ говорила с Виктором на перемене во дворе. Острые глаза не могли не углядеть их беседу, Ольге донесли, и вскоре она подошла к Локиэ сама.

— О чем это ты с ним болтала?

— А что такое? Без твоего разрешения уж и поговорить нельзя?

— Проснешься завтра без волос. — угроза, которую Локиэ обычно воспринимала всерьез. Закатив глаза, она заправила косу под мантию.

— Да я просто спросила, на кого поставит.

— И на кого же?

— Ни на кого. Он вообще не придет смотреть. Довольна? Довела парня. Не стыдно самой за ним бегать?

Ольга влепила Локиэ по губам, Локиэ пнула Ольгу по коленке и убежала в класс. Прозвеневший звонок помешал Ольге пуститься в погоню, и за косу, предусмотрительно убранную, было уже не схватить.

Это был совершенно обычный день в Дурмстранге. Девочкам не разрешалось использовать боевую магию, поэтому девочки разбирались по-простому, по-магловски. Против этого директор элитного учебного заведения для чистокровных волшебников почему-то не возражал.

Но план удался. Все разыгралось, как по нотам. Ольга не ждала увидеть Виктора среди зрителей. Поэтому когда он с безупречным чутьем спортсмена вовремя выкрикнул ее имя, она, услышав любимый голос, который распознала бы и в бурю, не то что среди криков болельщиков, обернулась, споткнулась и упала в яму с дьявольскими силками.

Ох, потом пришлось до отплытия ходить оглядываться и спать вполглаза. Но Виктор взял Локиэ под крыло. Ему не хотелось, чтобы с ней что-то случилось и поехала Ольга.

Но Каркаров не желал видеть Локиэ на корабле по другой причине. Как раз из-за ее бабушки.

Бабушка Локиэ — Дарина Велемировна Корсакова — была матриархом славянского магического мира. Всеми уважаемая, древняя, как дуб у Лукоморья, богатая, как белка царя Гвидона, она в открытую поддерживала Гриндевальда и чуть менее в открытую Вольдеморта. И ей за это ничего не было.

Каркаров бабушку Локиэ обожал. Именно благодаря ей он получил свой пост. И это после того, как бесславно бежал из Британии после исчезновения Темного лорда, сдав всех, кого мог, Министерству магии.

А вот Локиэ Каркаров не любил, потому что та доставляла бабушке много головной боли. Единственной наследнице рода участвовать в Турнире Трех Волшебников — Дарина Велемировна пришла в ужас от одной перспективы. Только неверие в силы и способности Локиэ удержало бабку от решительных шагов, но она ясно дала понять, что недовольна результатами отбора. Каркаров бы и подтасовал, но Виктор Крам ясно дал понять, что результатами отбора доволен. Виктора Каркаров тоже обожал. Что теперь, разорваться?

И Локиэ поехала в Хогвартс. Под честное слово Каркарова держать ее в ежовых рукавицах. Бабка чуяла, что внучка затеяла бунт.

* * *

В общем, имена свои в Кубок они закинули рано утром. День посвятили экскурсии по Хогвартсу и окрестностям, а вечером двинулись на Хэллоуинский пир.

Драко сдержал слово. Он поджидал Локиэ у входа в Большой Зал и прикидывал в уме, согласится ли она притащить Крама на подпольную тренировку Слизерина по квиддичу в качестве ответной услуги. Девочка отстала от своих и подошла к Малфою.

Все вокруг было украшено свечами и тыквами. Мимо потоком шли студенты и преподаватели, все взволнованные от предвкушения. Атмосфера царила праздничная.

Сама не зная, почему, Локиэ начала нервничать. Когда появился Снейп, коленки у нее затряслись, ладони вспотели, а щеки покраснели.

— Профессор, — позвал Драко, и Снейп подошел. — Позвольте представить вам... э-э, Локиэ... из Дурмстранга!

Фамилию он выговорить не рискнул. Снейп посмотрел на Локиэ сверху вниз и не счел необходимым даже формально улыбнуться. Локиэ оробела. Пришлось прокашляться.

— Добрый вечер, профессор Снейп!.. — Локиэ глубоко вдохнула и скрестила пальцы в кармане мантии. — Я дочь Вадима Корсакова... — и сделала паузу, надеясь, что хоть на этот раз имя сработает. И оно сработало.

— Дочь Вадима? — тихо произнес Снейп. — Локиэ... Я вас помню.

* * *

1981 год, начало ноября, поместье Малфоев

Снейп сидел, молчал, вокруг ходили и говорили люди, зажигали и тушили свечи, приносили и уносили подносы с едой. Снейп смотрел в одну точку. Его жизнь закончилась несколько дней назад. Лили умерла. Он перешел на сторону Дамблдора. Он что-то должен был сделать или сказать. Кажется, у него было какое-то задание. Но какое это имело значение? Темный лорд исчез. Война окончена. Каждый думал о том, что делать дальше и как спасти свою шкуру. А все, чего хотел Снейп, это заползти в какую-нибудь нору и умереть.

Он не замечал, что люди вокруг обращали на него внимание. Во всяком случае люди, которым было не все равно. Отведя Люциуса в сторонку, Нарцисса что-то говорила ему, тревожно глядя на Северуса. Люциус показывал на часы и то ли спорил с ней, то ли в чем-то убеждал. Кто-то громко постучал в парадную дверь, да так, что стук разнесся по всему дому. Нарцисса выбежала. Люциус посмотрел на неподвижного Снейпа и вышел следом за ней.

В комнате никого не осталось. Потрескивал огонь в камине.

— Привет! Как тебя зовут? — спросил голос, который меньше всего Снейп ожидал услышать здесь и сейчас. В дверях стояла маленькая девочка в черном платье.

— Меня зовут Локиэ, — сказала она, не дождавшись ответа, и подошла к Снейпу, ничуть не стесняясь. — Почему ты грустный?

— У меня умер друг, — внезапно для себя ответил он. Оказалось, что поделиться с незнакомым ребенком легче, чем со всем остальным миром.

— У меня тоже. У меня умер папа.

Девочка невозмутимо забралась на диван к Снейпу и села рядом.

— Хочешь конфету? — Локиэ достала из кармана мятый растаявший комок. — На, мне еще дадут. Мне все дают конфеты.

Девочка взяла его за руку и положила липкий комок ему в ладонь. Снейп с удивлением смотрел на чудного ребенка. В другой раз он бы ни за что такого не позволил, но сейчас был не в том состоянии, чтобы ей мешать.

— Кто твои родители? — спросил он, но тут послышались голоса, в комнату быстро вошла заплаканная черноволосая женщина, схватила Локиэ на руки и выбежала.

Снейп посмотрел на липкую шоколадную конфету в своей руке, есть он ее не собирался, но и куда деть не знал. Кинуть в камин постеснялся и в итоге применил волшебство. На ладони не осталось и следа, зато след остался в памяти. Не каждый день маленькие девочки делились с ним сладостями. Только Лили делилась. Лили... Снейп закрыл лицо руками и чуть не завыл.

Позже Снейп узнал, что это были жена и дочь Вадима Корсакова, друга Люциуса. Вадима убили за пару дней до Лили. Его семью спрятали у себя Малфои и помогли бежать на континент, и больше Снейп о ней ничего не слышал.

* * *

— Мы с вами уже встречались. Хотя вы, вероятно, этого не помните, — медленно произнес Снейп, глядя на Локиэ немигающим взглядом.

У той из головы вылетело все, что она хотела сказать. Она действительно не помнила их первую встречу, слишком маленькой тогда была, слишком давно это было, слишком много более поздних впечатлений заслонили те несколько дней в Малфой Мэнор. Драко переводил взгляд с одного на другого и ждал продолжения. Снейп тоже замолчал.

Драко кашлянул.

— Не хочу прерывать беседу, но сейчас начнется пир.

— Простите, я только хотела спросить, — подобрала наконец потерянные слова Локиэ, — быть может, вам известно, как декану факультета, есть ли возможность студенту перевестись в Хогвартс из Ду... другой школы.

— Хм... — Снейп задумался.

"Лучше бы он моргнул хоть раз", — Локиэ вся взмокла под его взглядом, ей очень хотелось пригладить волосы и поправить мантию, но она отчего-то боялась шевельнуться.

Наконец Снейп принял какое-то решение.

— Сейчас не время и не место для подобных вопросов. Приходите завтра с утра, после завтрака, ко мне в кабинет. Он в подземельях. Драко покажет вам дорогу.

Драко выпятил губу, он в экскурсоводы не нанимался и лимит любезности израсходовал этим знакомством на месяц вперед, но Локиэ ничего не заметила, а Снейпу было плевать.

— Хорошо, спасибо, сэр, приду! — девочка постаралась улыбнуться, хотя внутри ее приморозило от ужаса.

Обрадованная тем, что можно наконец уйти из-под тяжелого взгляда, Локиэ убежала, цокая каблучками. Драко последовал за ней. Снейп же задержался. Не стоило входить в Большой Зал всем вместе на виду у Каркарова.

* * *

Удачно, что Локиэ познакомилась со Снейпом до объявления чемпионов, потому что потом всем стало не до того.

Чемпионом Шармбатона стала некая Флер Делакур. Другие девицы из их делегации плакали навзрыд. Юноши не плакали. Ну почти.

Чемпионом Дурмстранга, конечно же, был назван Виктор Крам. Локиэ и не сомневалась. Да мало кто сомневался. Они снова делали ставки, и на этот раз угадали все. Хотя Новицкий, кажется, расстроился. Но остальная часть делегации искренне радовалась за Крама (и свои сохраненные конечности).

Драко испыхтелся по поводу чемпиона от Хогвартса. Слизерин болел за Уоррингтона, а победил кандидат от Хаффлпаффа — Седрик Диггори.

А потом Кубок выплюнул имя Гарри Поттера, и понеслась. Бедный Поттер. Бедный Слизерин. Весь факультет обратился в аллегорию фрустрации и негодования. Хотя чего уж там, вся школа. Только и разговоров было о том, что Поттер обманул Кубок, как это нечестно и на что готовы люди ради всеобщего внимания.

Позже, засыпая в своей каюте на "Терроре", Локиэ думала о событиях дня. Вся эта суматоха как-то заслонила факт, что сегодня ей исполнилось семнадцать, по магическим законам она теперь совершеннолетняя. Она ждала этого дня и с надеждой, и со страхом. По идее, по идее — никто ей больше не указ. Но Локиэ сама в это не верила.

Потом она снова прокрутила в голове знакомство со Снейпом. Он сказал, что знал ее отца. Знал ли он, кем был отец Локиэ? И если знал, то как к этому относился? Еще он сказал, что они уже встречались. Но как и когда? Странный человек. Возможный союзник или наоборот враг? Надо бы расспросить Драко о нем побольше за завтраком.

Девочка повернулась на бок и, наконец, заснула. Ей приснился грустный человек в черном. Он сидел на зеленом диване в зеленой гостиной с зеленым ковром и, не моргая, глядел перед собой. И что бы Локиэ не делала, она не могла привлечь его внимание.

* * *

Примечания к главе:

*Дурмстранг как военное училище дает мне возможность называть его студентов кадетами, чтобы не путать их со студентами Хогвартса. Дурмстрангцами их именовать уж больно неблагозвучно.

Несмотря на то, что вчера никак не удавалось заснуть, Локиэ проснулась засветло.

Она долго торчала в душе — в каждой каюте "Террора" была своя ванная комната, невиданные удобства. В замке Дурмстранга о такой роскоши приходилось только мечтать. Да, там у каждого была своя отдельная келья, но ванные, как и в Хогвартсе, были общими, а раз так, то не самым безопасным местом.

Локиэ расчесывала свои чудесные волосы и вздыхала о том, что она не кудрявая блондинка. Как и все девочки, она считала, что ей было бы гораздо лучше с волосами, как можно более непохожими на ее собственные.

Теперь, когда назвали чемпиона, все прочие участники делегации остались за него болеть. Но это не значило, что их отстранили от занятий. И им, в отличие от Виктора, все еще нужно было сдавать экзамены.

Каркаров решил, что учиться студенты будут, что называется, удаленно. Для этого зачаровали специальные зеркала, установленные и на корабле, и в замке. Разница во времени между Дурмстрангом и Хогвартсом была существенная, поэтому зеркала должны были "записывать" занятия, чтобы студенты смотрели их в соответствующее время здесь, в Британии. Что-то вроде омута памяти, но через память вещей, а не людей.

Если же нужно было задать вопросы или отправить домашнее задание, то для этого использовалась специальная шкатулка-портключ. Всю практику, где присутствие преподавателя было необходимо, должен был проверять Каркаров, но он, конечно же, будет всеми способами увиливать. Шестикурсники ликовали, для них годик обещал стать халявным. Семикурсники и Локиэ скрипели зубами — им сдавать экзамены, от которых зависит вся их дальнейшая жизнь.

Еще у них было расписание дуэльного клуба, но Локиэ туда не попала по распоряжению директора. Каркаров заявил, что во время дуэлей она может быть предоставлена сама себе, и лучше пусть потратит это время, учась какой-нибудь полезной в хозяйстве магии.

Локиэ это устраивало. Она-то найдет, чем заняться.

Когда с волосами было покончено, встал самый важный вопрос — что надеть?

Локиэ прекрасно знала, как важен внешний вид. Любая мелочь может склонить чашу весов "друг/враг" в ее пользу. Поэтому хотелось выглядеть как можно красивее. Но только так, как будто она не старалась. Самое обычное платье. Но чтобы очень ей шло.

Вся одежда Локиэ состояла из платьев темных тонов и похожего фасона — юбка в пол, длинные рукава, высокий воротник — так что выбор оказался сложным.

"Зеленое? Решит, что подлизываюсь. Бордовое? Гриффиндор бордовый, а они вечные соперники Слизерина. Серое? Буду мышью. Черное? Мрачновато, но что-то мне подсказывает, что это его любимый цвет".

Наконец, девочка была готова. Она посмотрела на себя в зеркало, осталась недовольна и вышла.

Ноябрьское утро выдалось ясным и морозным. С той первой встречи со Снейпом прошло 13 лет.

* * *

К облегчению Драко, Локиэ не стала просить указать ей дорогу. За завтраком он выложил ей все, что мог, о Снейпе, от души приукрасив суровость и крутизну декана, и тем самым перевыполнил свой долг гостеприимства. А отцу о ней он написал еще вчера, но ответ пока не получил.

Вместо Драко Локиэ помогли призраки. У нее отлично получалось с ними ладить. Дома в Корсе, бабушкином замке, призраков было больше, чем живых людей.

Веселый толстый монах и куртуазный джентльмен-почти-без-головы проводили Локиэ прямо до двери Снейпа в подземельях. Там она с призраками распрощалась, постояла минутку, собираясь с мыслями, и, наконец, постучала.

— Войдите.

* * *

Вчера, после их встречи, Снейп крепко задумался — что все это значит? Призраки прошлого стали возникать в его жизни чересчур часто.

Сперва были Мародеры, испортившие весь прошлый учебный год. Он закончился для Снейпа нервным срывом и крупной ссорой с директором.

Даже после рассказа Дамблдора о том, что Блэк невиновен, Снейп долго не мог успокоиться и прийти в себя. Конечно, он верил Дамблдору, не мог не верить. Но простить даже косвенную вину и отпустить свою долгую, с детства тянущуюся ненависть не мог.

Может, Блэк и не заслуживает поцелуя дементора, но Снейп бы и сейчас был не против вернуть заклятого врага в Азкабан.

Дамблдор не рассказал Снейпу о последнем пророчестве Трелони — о том, что Темный лорд восстанет вновь, сильнее и могущественнее, чем раньше, и в этом ему поможет слуга, который воссоединится с ним той самой роковой ночью. Но пророчество Снейпу и не потребовалось.

Петтигрю воссоединился с Темным лордом все же чуть попозже. Примерно в середине июля, когда добрался до Албанских лесов и нашел там по беседам с животными своего хозяина. В тот же самый день у всех Пожирателей начала проявляться метка.

Снейп сообщил об этом Дамблдору, как только узнал очертания. Старый черт, как водится, не удивился. Но известие о метке положило конец их ссоре. Формально, во всяком случае. Отношения так и остались натянутыми, и это мучило Снейпа больше, чем он был готов признать.

А потом на Кубке мира по квиддичу, 18 августа, неизвестные Пожиратели смерти устроили демонстрацию с Морсмордрэ в небе. Сомнений не было — это не случайное совпадение, это следствие. Черную метку на руке рассмотрели все, все поняли, к чему это ведет, и решили... Черт знает, что они решили — отпраздновать? Перестраховаться и выслужиться на опережение? И то, и другое сразу?

Война была неизбежна, но когда и как вернется Вольдеморт?

Дамблдор пригласил на должность преподавателя Защиты от Темных Искусств Аластора "Грозного Глаза" Грюма — мракоборца, засадившего в Азкабан больше Пожирателей, чем все остальные его коллеги вместе взятые.

А теперь в Хогвартс прибыл еще один бывший Пожиратель смерти — Игорь Каркаров. И дочь Пожирателя смерти — Локиэ Корсакова.

И имя Поттера оказалось в Кубке.

Совпадение?

Как бы ни было Снейпу по-человечески любопытно поговорить с дочерью старого друга, в первую очередь следовало установить, какое отношение она имеет ко всему этому и что ей известно.

* * *

Вчера во время пира Снейп все разглядывал Локиэ, пытаясь найти фамильное сходство, но внешне она, видимо, пошла в мать: круглое личико, большие широко расставленные глаза, черные волосы. Казалось, ничего в ней не было от Вадима, высокого, русого, длинноносого, постоянно щурившего глубоко посаженные лисьи серые глаза.

И все же что-то мелькало — в манере двигаться, в мимике. То, как она хохотала, запрокинув голову, тянула себя за ухо, говорила с набитым ртом, вертела вилкой — сколько лет Снейп не видел Вадима, но тут сразу вспомнил все эти его повадки. Удивительно, как работает наследственность. Локиэ ведь еле помнила отца, она не могла подцепить от него ни выражения лица, ни жесты.

* * *

Локиэ вошла и огляделась.

Помещение был небольшое, с тремя дверьми. Первая вела в коридор, вторая в учебный класс, а за третьей находилась спальня. Снейп предпочитал жить поближе к своему рабочему месту. Слизеринцы так и называли его апартаменты — "Логово Снейпа".

Здесь всегда царил полумрак. В любое время дня, при любой погоде в логове Снейпа было прохладно и тихо. Пахло формалином и старыми книгами. В тусклом холодном свете ламп поблескивали стеклянные колбы, золотилась лента с названиями химических элементов на латыни, опоясывающая весь кабинет по периметру.

Все стены были уставлены стеллажами, все стеллажи были уставлены банками, все банки были наполнены ингредиентами и заспиртованными существами. Книги лежали стопками тут и там. Письменный стол, алхимический стол с приборами и камин, который, судя по виду, никогда не зажигали. И окно. В подземелье. Окно.

— Доброе утро! — Локиэ изо всех сил пыталась казаться спокойной и доброжелательной.

Снейп вместо приветствия кивнул. Он вытащил палочку, махнул ей, наколдовал еще один стул напротив учительского стола и жестом пригласил Локиэ сесть. Последовала пауза. Локиэ совсем смутилась, но так как Снейп молчал, ей пришлось заговорить первой.

— Профессор Снейп, мне не хотелось бы отвлекать вас от важных дел, у меня собственно только один вопрос — принимают ли в Хогвартс учеников из других школ на старшие курсы?

— А зачем, позвольте узнать, вам переводиться из Дурмстранга в Хогвартс? Только не говорите, что ваша семья переезжает в Британию.

Локиэ прикинула, что если она откажется отвечать, ее просто выставят и, кто знает, какие последствия это будет иметь для ее ходатайства. Вдруг декан факультета может влиять на прием студентов? Нет, надо понравиться ему. Надо завоевать его доверие. Ей нужны союзники.

— Я боюсь, это мой единственный шанс получить образование, — ответила она, и тут же подумала, что перегнула палку с драмой. Снейп поморщился.

— Почему это?

— Потому что меня заберут из школы, когда... если я вернусь в Дурмстранг.

Снейп дал понять, что ждет более развернутого ответа. Локиэ вздохнула. Ей не хотелось посвящать этого странного человека в свою личную жизнь, но выхода не было.

— Потому что я совершеннолетняя, и меня можно выдать замуж. А замужем мне диплом о образовании ни к чему. Бабушка поместила меня в школу не для обучения, а под надзор.

Складно поет, подумал Снейп. Версия звучала вполне правдоподобно. Он слышал о Дарине Корсаковой и хорошо представлял себе этот тип старой знати. Таких было полно среди Пожирателей.

— А вы, значит, против такой судьбы и хотите во что бы то ни стало закончить школу. Похвальное стремление к знаниям. Что вам мешает доучиться дома? Вероятно, библиотека в вашем родовом поместье не хуже, чем в Хогвартсе.

Локиэ аж рот открыла от возмущения.

— Разве это не мое право? Я просто хочу узнать, есть ли возможность перевода. Если нет, я буду искать другой выход. Но вы мне так и не ответили.

— Почему именно сейчас? — но Снейп не собирался прекращать допрос.

— Потому что только сейчас появилась возможность. Да я только затем и прорвалась на Турнир, чтобы в Хогвартс попасть! Если бы не это, меня бабушка ни за что бы не выпустила из своих когтей. Вы мне не верите. Вы полагаете, у меня могут быть какие-то другие мотивы? Неужели... — Локиэ осенила неприятная догадка. — Неужели вы думаете, что я имею какое-то отношение к тому, что имя Гарри Поттера оказалось в Кубке Огня?

"Одно из двух", — подумал Снейп. — "Или она не дура, или в курсе, кто виноват".

— Вы сказали, что знали моего отца, сэр, — продолжала Локиэ раскручивать свою мысль. — Вы знали, кто он. — это был не вопрос, а утверждение. — И вы подозреваете, что я тоже... последовательница... и желаю Гарри Поттеру зла?

— Я не прав? Докажите это. — не стал отпираться Снейп. Ему стало интересно, но подозрений не убавилось. Уж больно быстро она пришла к правильным выводам. Осторожно он прощупывал ее легилименцией, но пока что все эмоции Локиэ были искренни — страх, возмущение, но это еще ни о чем не говорило. Она и будучи шпионкой Каркарова могла бояться, что не сможет его обмануть, и возмущаться тому, что он ей не верит.

Локиэ начинала заводиться. Вспылить ей мешала только неуютная тревога от того, как пристально Снейп смотрел ей в глаза. Локиэ помотала головой и зажмурилась, потом глубоко вздохнула.

— Вы, конечно, вправе меня подозревать, — она сменила тактику. — Такие события творятся. И мое... наследие мне не помогает. Вы знали моего отца, вы, вероятно, знаете, что его убили, после чего мы с матерью покинули Британию. — Снейп кивнул, пока что тут была безопасная территория. — Но вы, вероятно, не знаете, кто его убил и по какой причине?

— А вы знаете?

— Его убили Пожиратели смерти. — Снейп дернул щекой от неожиданности, но девочка не заметила, она смотрела в пол. — Свои же. За предательство и измену. Это я знаю совершенно точно от своей матери. Она видела нападавших, прежде чем трансгрессировать вместе со мной в безопасное место. Можете проверить меня сывороткой правды, я не вру, — она посмотрела Снейпу в глаза, и он проверил ее легилименцией вместо сыворотки. Не врала. Верила в то, что говорила, во всяком случае.

— Видите? — продолжала Локиэ. — У меня нет причин сочувствовать делу Сами-знаете-кого. Скорее уж наоборот. Я приехала сюда и прошу о переводе из-за личных обстоятельств, они никак не связаны...

— Достаточно, — прервал ее Снейп. — Предположим, я вам поверил. — Локиэ затаила дыхание. — А ваш директор знает о ваших намерениях? — спросил вдруг Снейп, прищурившись.

— Нет, не знает.

— Что будет делать, если узнает?

— Доложит бабушке, они друзья. Он следит за мной по ее приказу.

— Он знает, где вы сейчас и с кем говорите?

— Нет.

— А говорите, следит.

— Он не больно-то хорош в слежке, — улыбнулась Локиэ. — Я давно научилась обводить его вокруг пальца.

— Вот как, — Снейп задумался. — Что ж. Вы хотите перевестись в Хогвартс... А я хочу знать, что и зачем делает ваш директор. Возможно, мы можем друг другу помочь.

Сказать, что Локиэ удивилась, это ничего не сказать. Такого она точно не ожидала. Минуту назад он фактически обвинял ее в шпионаже, а теперь сам предлагает шпионить? За Каркаровым? Но зачем?

— Вы полагаете, мой директор как-то связан с участием Гарри Поттера в Турнире? — недоверчиво уточнила Локиэ. Она была крайне низкого мнения о способностях Каркарова. Да, она знала, что он бывший Пожиратель смерти, но не знала, в курсе ли Снейп, и на всякий случай молчала.

Снейп проигнорировал ее вопрос.

— Вам нужна помощь или нет?

— Да, сэр. Нужна. А вы можете мне помочь?

— Не буду врать, не знаю. Но я, как минимум, могу разузнать для вас информацию о поступлении, и вам не придется в своей красной мантии бегать по всему замку за заместителем директора на виду у всей школы.

— Это было бы замечательно! Что именно вы хотите от меня взамен?

"Действительно, не дура, все прекрасно поняла", — поразмыслив, Снейп решил, что это скорее хорошо, чем плохо. Чем Локиэ умнее, тем меньше шансов, что она попадется.

Снейпу нужна была информация о Каркарове, если он хочет вернуть доверие Дамблдора. После ссоры из-за Блэка директор сместил Снейпа с негласной должности главы школьной безопасности и заменил Грюмом. Это было невыносимо. Бывший мракоборец уже превратил жизнь и Снейпа, и Слизерина в ад. Если Снейп самостоятельно раскроет очередной заговор вокруг Поттера, он вернет себе позиции. Игра стоила свеч.

То, что Локиэ сама пришла к Снейпу и создала этот шанс, было весьма удачно. Снейп не верил в собственное везение или внезапную светлую полосу, но как слизеринец умел видеть выгодные возможности и считал, что упускать их глупо.

— Как преподаватель Хогварста, я заинтересован в безопасности этого учреждения и его... гм, учеников. Есть основания предполагать в случившемся вчера не детскую шалость — по моему мнению, у Поттера мозгов бы не хватило обойти защиты Кубка — а злой умысел. Мальчишку, увы, пытаются убить не первый раз. В таких случаях принято искать, кому выгодно. И ваш директор, господин Каркаров, входит в этот список. Вы можете ответить мне услугой за услугу, как это принято на моем факультете, и помочь расследованию. Докажите или опровергните причастность Каркарова к инциденту с Кубком, а я сделаю все, что в моих силах, чтобы поспособствовать вашему переводу в Хогвартс.

Локиэ поколебалась. Нет, она была на все согласна, но ее смутили мотивы Снейпа. С чего вдруг ему вербовать себе шпиона среди кадетов? Просто по доброте душевной, чтобы спасти Гарри Поттера? Он даже не на его факультете. На альтруиста Снейп был не похож, на фаната Поттера тем более. Нет, тут какая-то другая игра, о которой Локиэ не знает.

Почему он вообще пригласил ее сюда сегодня? Он же мог вчера при знакомстве сразу ей сказать, чтобы шла к замдиректора. Одну фразу. Нет, он уже тогда задумал поймать ее на крючок. Сперва вывести на чистую воду, будь она сама шпионкой Каркарова, а потом либо завербовать, либо перевербовать.

В общем, она попалась как наивная дурочка. Даже вопросом не задалась, к чему весь этот цирк с приватными разговорами. Можно было просто подойти к директору напрямую или к заместителю директора, если Дамблдор не принимает посетителей с улицы. Но нет же, ей вперлось идти в обход, через "знакомства", как мать учила. Еще разоделась. Хотела ему понравиться. Тьфу.

Все это промелькнуло в ее голове в одно мгновение. И она тут же обнаружила, что Снейп снова пристально на нее смотрит. Локиэ взяла себя в руки, кивнула и улыбнулась, как ни в чем не бывало.

— Я с радостью помогу благому делу.

— Тогда можете идти. Как будут новости, передайте через Драко... — Снейп повернулся к ближайшей книжной стопке и достал из нее тонкую книжицу в простой черной обложке, — например, Лацарелли. Если кто-то спросит, скажете, я дал вам почитать из личной библиотеки, потому что вы увлеклись алхимией и планируете сдавать по ней Ж.А.Б.А. Ваш отец ведь был зельеваром, и вы решили пойти по его стопам.

А ведь Снейп хорошо знал ее отца! Локиэ была в этом уверена. Вчера после пира она достала бумаги Вадима, все, которые забрала с собой из Корсы — она не планировала возвращаться — и среди них отыскала письма, всего парочку — Северусу Снейпу и от Северуса Снейпа. В письмах не было ничего важного, рабочая переписка двух зельеваров, какие-то рецепты, уточнения. Но это было свидетельство переписки двух знакомых и даже вполне на короткой ноге.

Локиэ протянула руку, чтобы взять книгу, но Снейп вдруг отдернул ее.

— Имейте ввиду, мисс Корсаков, в наших с вами общих интересах молчать об этом разговоре.

— Конечно, профессор Снейп. Я заинтересована в успехе так же, как и вы, — заверила его Локиэ, внутренне холодея. — И лучше звать меня по матери, мисс Лэйн, пока я здесь, в Британии. Каркаров не возражает. Собственно, это его идея.

— Разумно, — кивнул Снейп, думая о Грюме. — Лэйн так Лэйн. Кстати, а ваша мать в курсе ваших намерений?

— Она умерла, — лицо Локиэ окаменело. — Год назад. Драконья оспа.

— Мои соболезнования, — пробормотал Снейп.

Локиэ поблагодарила деревянным голосом, старательно рассматривая томик в руках. Она не могла не восхититься тому, как лихо Снейп продумал конспирацию. Пугающие способности, откровенно говоря. Непростой человек, надо разузнать о нем побольше. Понять, с кем она на самом деле столкнулась. Чтобы больше не попадаться так бездарно в расставленные силки.

Локиэ попрощалась и вышла. Поднявшись пару пролетов на лестнице она остановилась, вокруг никого не было. Локиэ села на лестницу и прислонилась горячим лбом к холодному камню перил. Во что она вляпалась? Союзника она получила только номинально, а вот сама успела загреметь в рабство к страшному зельевару. Один-ноль в его пользу. Он ведь может ее сдать Каркарову и бабушке. Он ничего такого не сказал, но Локиэ и сама догадалась, что это будет первая и самая вероятная санкция за провал или предательство.

* * *

Снейп откинулся в кресле и вытянул ноги. Все прошло отлично. В худшем случае, если девочка попадется Каркарову, тот узнает, что Снейп пытался за ним следить. Ну и ладно. Самое страшное, что его ждет — это истерика директора Дурмстранга.

Что же касается Локиэ, мнение о ней он, пожалуй, составит исходя из ее дел, а не слов. Ее отца убили Пожиратели? Этого Снейп не знал. Люциус не сказал ему, но Снейп не удивился. Они не были закадычными восьмилетними подружками, чтобы все друг другу рассказывать.

Немного тревожило то, что вообще-то как член ордена Пожирателей смерти, Снейп должен был бы знать, что Корсаков объявлен предателем. Но с другой стороны, ему тогда было не до того, он вполне мог пропустить информацию мимо ушей, так как был слишком занят безуспешными попытками спасти жизнь Лили. Ладно, дело давнее, и Снейпа это не касается. А Локиэ пусть на практике покажет, на чьей она стороне.

В то утро у Локиэ были еще дела в Хогвартсе — она собиралась найти совятню и воспользоваться местными совами. Она не сильно полагалась на Драко и хотела написать Малфоям сама, это было бы вполне вежливо и допустимо, передать привет от матери, все дела. На "Терроре", конечно, были и свои совы, но ей не хотелось отвечать на неудобные вопросы Каркарова, кому это она пишет.

Но кое-что, что сказал Снейп, заставило Локиэ задуматься. Действительно, разгуливать в красной мантии по замку — не лучшая идея. Ей вслед везде оборачивались и шептались за спиной. Чудо, что с утра в подземельях никого не было (Снейп, вероятно, на это и рассчитывал, когда звал ее к себе).

Чтобы как-то оправдать свою задержку в Хогвартсе, Локиэ с помощью тех же привидений и услужливых старост отыскала библиотеку и завела там читательский билет. Это Каркаров не запрещал, даже наоборот намекал, что нужно пользоваться оказией.

У девочки язык чесался поискать и замдиректора, и решить свой вопрос без всякого Снейпа, но красная мантия и шепот окружающих все же перевесили. Она вернулась на Террор. И оказалась права. Каркаров был уже в курсе большей части ее похождений — библиотеки во всяком случае. Устроил ей допрос и разнос, за библиотеку впрочем сквозь зубы похвалил.

Так дело не пойдет. Кто за кем шпионит?!

Локиэ заперлась у себя в каюте и пригорюнилась.

Как вообще выяснить, причастен ли Каркаров к тому, что случилось с Гарри Поттером?

Вариант первый: напоить сывороткой правды и расспросить. А потом наложить Обливиэйт.

Допустим, Локиэ найдет сыворотку правды. Наверняка, кто-нибудь да барыжит ей в Хогсмиде. Или тот же Снейп сварит, он уж наверное умеет.

Допустим, Локиэ сможет подлить сыворотку директору. Сложность в том, чтобы они при этом оказались наедине, лишние уши тут совсем ни к чему, ей доказательства нужны, а не международный скандал. И вот здесь затык. Локиэ в упор не могла придумать ситуации, где бы они вдвоем с Каркаровым присели выпить чашечку чая.

Вторая сложность заключалась в том, что Локиэ не умела накладывать Обливиэйт. Не самая простая магия, и подопытных для тренировок так просто не найдешь, даже если предположить, что у нее вообще получится хоть что-то хоть у кого-то стереть. А еще стереть точечно, чтобы человек не вспомнил именно разговор, а не всю свою жизнь. Такое проворачивали только совсем уж мастера и умельцы. Локиэ немного знала об этом по рассказам людей из бабушкиного круга, которые любили хвастаться допросами и дознаниями. Бр-р-р-р.

Нет, Обливиэйт ей не по зубам, а значит и сыворотку придется забраковать.

Вариант второй: стать незаметным свидетелем разговора Каркарова с кем-то, с кем он может об этом разотровенничаться. Тут сразу ворох проблем.

Во-первых, с кем это Каркаров будет про такие вещи говорить? С бабушкой Локиэ? Но ее тут нет и, дай бог, не будет.

Во-вторых, это надо ходить за Каркаровым хвостиком, да еще и незаметно. Тут и времени столько нет, да и незаметно сделать не так-то просто. Мантии-невидимки, даже простенькой, у Локиэ не было. Зелья невидимости тоже. Может, спросить у этого Снейпа? Но Локиэ страшно не хотелось бы прибегать к его дополнительной помощи в этом вопросе. Если уж на то пошло, Локиэ хотелось бы проявить чудеса смекалки и сноровки и поразить угрюмого зельевара своим умом и сообразительностью. Взять реванш хотя бы так, за то, что попалась в его ловушку.

Тогда остается дезиллюминационное заклинание. Оно проще Обливиэйта, Локиэ его хорошо знала. Студенты Дурмстранга часто им пользовались. Годилось, чтобы быстро скрыться от врагов, обойти компашку недоброжелателей, проскользнуть куда-то, куда нельзя. Но именно по причине своей популярности оно также было хорошо известно педсоставу, и обмануть им Каркарова было сложно. За свой век директором он научился неплохо различать дезиллюминационных "хамелеонов" в коридорах школы. И тут заметит, не сразу, так вопрос времени.

Третий вариант: залезть в нему в кабинет и порыться в бумагах. Может, отыщется переписка с бабушкой или, чего доброго, дневник... Ага, счас, на такую удачу можно не рассчитывать. И все же, переписки, черновики, заметки... Как минимум, с этого можно начать. Других-то вариантов нет.

Но как попасть к Каркарову в кабинет? Он туда просто так никого не пускает. Кабинет наверняка заперт охранными заклинаниями, которые нужно знать, чтобы их снять. Это если еще получится снять...

Значит, нужно добиться, чтобы Локиэ в кабинет пригласили. А сделать это можно одним способом — начудить так, чтобы Каркаров вызвал ее на ковер, а не просто наорал при всех. Это он и так делает регулярно, ему поводы не нужны.

Но этого мало. Если Локиэ удастся попасть в кабинет, она как минимум узнает топологию, но не охранные меры. И не места хранения тайных бумаг. Ей нужно оказаться в кабинете одной. Хотя бы минут на десять.

План начал вызревать. Но в одиночку было не справиться.

Не успела Локиэ погрузиться в раздумья о том, кто из их компании лучше подходит на роль конфиданта, как в дверь каюты забарабанили — Поляков звал посмотреть на русалок. Недавнее появление корабля их взбудоражило, и несколько штук набрались смелости подплыть поближе.

Мальчишки столпились на палубе и пытались подманить их, но русалки только скалились и пускали фонтанчики холодной воды, окатывая присутствующих с ног до головы. Одна из таких струй чуть не сбила сову, спешащую к кораблю. К удивлению Локиэ сова, во-первых, оказалась филином, а во-вторых, приземлилась перед Локиэ и протянула ей лапу.

— Кто это тебе пишет? — Каркаров вырос рядом как из-под земли. Он перехватил руку Локиэ и вырвал у нее письмо. Локиэ протестующе завопила, но толку-то. Каркаров бросил взгляд на адресанта, нахмурился и взял девочку за локоть. — А ну, пойдем! А вы, — он повернулся к мальчишкам, — прекратить балаган! Палубу вымыть. И за уроки!

И тут его окатило ледяной водой. Каркаров выпустил Локиэ, разорался на русалок, выхватил палочку. Пока он бушевал, девочка успела шепнуть пару слов Полякову, тот кивнул и постучал пальцем по носу — это был всем известный в Дурмстранге знак, мол, “мы с тобой друг друга поняли”. Каркаров высушил себя заклинанием, снова схватил Локиэ за локоть и потащил за собой в кабинет. Вот это была удача!

* * *

В кабинете директор швырнул девочку на стул напротив своего стола и кинул перед ней письмо.

— А ну говори, с чего это тебе Малфои пишут?!

Локиэ наконец-то смогла разобрать почерк. Незнакомый, на вид женский, изящный, с загогулинками. И действительно, на конверте значилось "Локиэ Корсаковой-Лэйн, Хогвартс. От Нарциссы Малфой. Малфой-мэнор, Уилтшир." Локиэ глазам своим поверить не могла, ей даже играть удивление не пришлось, само все вышло.

— Я не знаю, Игорь Акакиевич! Я ей не писала! — чистая правда, не успела.

— Откуда она вообще знает, что ты здесь?

— Может, Драко сказал, ее сын? Мы с ним познакомились, рядом сидели, еще в первый день, помните?

Каркаров не помнил, но дела это не меняло.

— Ишь какая шустрая! Уже успела щупальцы свои в Малфоя запустить! И как я проглядел? Чтобы отныне только между своих сидела, слышишь?!

— Почему это? Что я такого сделала?! Я знать не знаю, о чем речь, и почему мать Драко мне написала! Я с ним парой слов всего-лишь перемолвилась, имя только назвала, из вежливости!

Каркаров же не знал, что Драко мальца раззява, он наоборот думал, что сын Люциуса недалеко ушел от папаши, так что быстро поверил, что Малфой-младший способен и запомнить чужое сложное имя, и быть достаточно любопытным, чтобы пробить это имя через папочку. А может, Люциус ему и про Корсакова рассказывал. Мог, вполне мог!

— Читай! Вслух! — Каркаров пнул стул, на котором сидела Локиэ. Та нетерпеливо открыла письмо и с запинкой, но с выражением прочла:

"Дорогая Локиэ,

Вероятно, ты удивишься, получив это письмо. Но я взяла на себя смелость сделать первый шаг к восстановлению теплой дружбы между нашими семьями, которая сложилась у нас с твоей матерью, Лукрецией, еще в Хогварсте..."

— Видите! Я тут вообще не при чем! Я даже не знала, что они учились вместе! — врать Локиэ умела. Как впрочем и все в Дурмстранге. Даже Крам.

— Читай!

"...Я была страшно рада узнать от своего сына о том, что ты приехала к нам погостить в составе делегации Дурмстранга..."

Так Драко все же написал родителям! Как же быстро дошло письмо! — Локиэ не знала, что Нарцисса посылает сов к сыну каждый день, да и он ей тоже, так что да, филин Малфоев был привычен к скоростным полетам Уилтшир-Шотландия и обратно*.

"...Поздравляю с такой высокой честью! С нетерпением жду от тебя весточки. Как твоя мама? Все ли у нее хорошо? Как бабушка, как ее здоровье? Как ты сама? Надеюсь, мы сможем повидаться, пока ты здесь. Не стесняйся писать мне, если что-то понадобится. Нарцисса Малфой".

Каркаров тут же выхватил у Локиэ письмо и перечел своими глазами.

— Отдайте! — потребовала Локиэ. — Я хочу его сохранить! Я хочу ответить.

— Ответишь, ответишь, — пробормотал Каркаров, пряча письмо за пазуху. — Прямо сейчас при мне и ответишь. Бери-ка вон перо, бумагу...

Стены кабинета вдруг содрогнулись, книги попадали с полок, парсуны на стенах встрепенулись и заволновались. Иллюминатор закрыло что-то плотное, на секунду стало темно, но потом гигантское щупальце — а это было оно — с противным хлюпаньем отклеилось от стекла и ударило по корпусу корабля рядом.

— Да что они там творят!?! — взревел Каркаров и выбежал вон, спасать казенное имущество.

Локиэ мысленно поблагодарила Полякова. Она попросила его устроить диверсию минут через десять, чтобы выманить директора из кабинета ненадолго, но Костя превзошел сам себя. Теперь главное, чтобы гигантский кальмар не потопил "Террор", пока Локиэ обыскивает кабинет.

Она бросила тревожный взгляд на парсуны, но тем было не до нее. Стены содрогались от ударов, и все обитатели рам поспешили убраться в свои другие портреты, где-нибудь в Дурмстранге, подальше от опасного корабля.

Локиэ оглядела стол, просмотрела кипы бумаг, пролистала наугад пару журналов. Полезла в ящики, один оказался заперт, но поддался Алохоморе. Там обнаружились листы, пустые. Много листов. Что-то тут нечисто, подумала Локиэ. Зачем запирать заклятием кипу чистой бумаги?

Простукав стенки ящика, Локиэ отыскала тайное отделение. В нем оказалась кисточка и пузырек с прозрачной жидкостью без надписи. Время поджимало. Локиэ создала копии пустых листов и пузырька и едва успела засунуть все это под юбку и закрепить, спасибо старомодным чулкам с подвязками, как в кабинет ворвался Каркаров.

Локиэ невинно хлопала глазами, изображая, что все это время проторчала у иллюминатора, наблюдая за битвой века. Она успела задвинуть ящик, а Коллопортус** наложила на него невербально, пряча палочку за спиной, пока Каркаров ругался и поднимал книги с пола.

Затем он заставил Локиэ написать при нем краткий и довольно невежливый ответ, мол, ей ничего ни от кого не нужно, бабушка в полном здравии, о матери ни слова. И проследил, чтобы она отправила его корабельной совой. Локиэ изо всех сил приходилось сдерживаться и делать вид, что ей все это жуть как не хочется и неприятно. А часики меж тем тикали. Зачарованные копии будут материальны всего какой-то час. Дольше у Локиэ это заклятие поддерживать еще не получалось.

Вырвавшись от Каркарова, она бегом помчалась в Хогвартс, чмокнув Полякова в щеку по пути. Времени переодеваться не было, поэтому Локиэ воспользовалась заклинанием Колорум, и как ей оно утром не пришло в голову? Воистину, начинаешь думать быстрее, когда припрет. Колорум перекрасил кроваво-красную мантию в черный, и Локиэ теперь почти ничем не отличалась от местных, только эмблемы факультета не хватало, но это еще нужно присмотреться.

* * *

Сказать, что Снейп удивился, когда раздался торопливый стук в дверь — ничего не сказать. С их разговора прошла от силы пара часов. Локиэ протянула ему бумаги и пузырек, она успела их достать до того, как вошла в кабинет, не перед Снейпом же юбку задирать в самом деле.

Снейп, надо отдать ему должное, все понял быстро. Пока Локиэ переводила дыхание и рассказывала, как ей удалось так быстро обыскать кабинет Каркарова, он стремительно разжег жаровню на алхимическом столе и занялся манипуляциями с зельем.

— Да, я так и думал, — хмыкнул он через минут десять. Локиэ подскочила от неожиданности. Она завороженно следила за его работой — с такой скоростью и точностью он смешивал, разливал, выпаривал, фильтровал и черта в ступе еще творил с жидкостью из бутылочки.

— Что там?

— Это невидимые чернила. По всей видимости, состав сделан лично Каркаровым. Пришлось повозиться, чтобы восстановить формулу.

"Повозиться?" — подумала Локиэ. — "Он же расколол ее быстрее, чем у меня пульс улегся!"

— Еще три минуты, и у будет готов проявитель. Тут потребуется индивидуальный, обычный не подойдет.

Локиэ покивала, как будто все прекрасно поняла. Но Снейп на нее и не смотрел. Наконец он влил иссиня-черную жидкость, удивительно похожую на обычные чернила, в другую бутылочку, вкрутил вместо пробки в пульверизатор и спрыснул первый лист бумаги. Результат не заставил себя ждать — буквы проявились мгновенно, весь листок был исписан сверху донизу. Но Снейп все равно разочарованно вздохнул.

— Вы можете это прочитать? — повернулся он к Локиэ. Та пригляделась. Писал Каркаров, конечно же, кириллицей.

— Не совсем, — нахмурилась Локиэ. — Буквы я понимаю, но тут как будто шифр. Гласных нет, знаков препинания...

— Что ж. Это с одной стороны усложняет дело, но с другой — это совершенно точно секретные документы, и вы говорите, у вас их получилось добыть незаметно? Каркаров ничего не подозревает?

— Да, но... это все пропадет через пару минут. Толку-то. — Локиэ расстроилась.

— Если вы мне поможете, мы успеем скопировать текст до того, как ваше заклятье развеется. Держите раствор, брызгайте его на листы погуще и подавайте их мне по одному.

В течение следующих пяти минут Локиэ как заводная передавала Снейпу бумаги, а он клал руку на лист с записями, другую на чистый пергамент, шептал что-то, и текст в мгновение ока копировался сам собой. Последние страницы были уже полупрозрачными и таяли в руках, но им удалось перенести все на нормальный, "стационарный", как выразился Снейп, носитель.

— А что дальше? — спросила Локиэ.

Голова у нее шла кругом. Где-то наверху прозвонил колокол на обед. Столько событий, и все за одно утро!

— Дальше, я боюсь, нам с вами придется поработать вместе, — спокойно произнес Снейп. За все это время он не проявил ни тени эмоции, как будто сегодня был его обычный вторник, а не полное шпионажа и переговоров воскресенье. Ну и тип! — Я бы мог, конечно, освоить кириллицу, не думаю, что это так уж сложно, но время будет упущено.

— Разве я не выполнила свою часть договора? — удивилась Локиэ.

— Отнюдь. Подвижки есть, но доказательств-то пока нет.

— Вы все еще мне верите?

— Как знать, может, это вам Каркаров отдал документы, чтобы сбить меня со следа. — Локиэ аж подскочила от возмущения, но Снейп был холоден и непоколебим. — Так что мое доверие и помощь будут целиком зависеть от содержания того, что вы достали. Поэтому доведите-ка дело до конца — помогите мне расшифровать записи Каркарова. И тогда будем считать, что ваша часть договора выполнена.

Локиэ тяжело вздохнула и кивнула. Что еще ей оставалось. Снейпа ее терзания не заботили.

— Не думаю, что у нас уйдет так уж много времени. — не то чтобы он хотел ее утешить, скорее и сам не собирался расширять круг своего общения дольше, чем то было необходимо. — Пары недель должно хватить. Есть у вас свободное время, в которое вас никто не хватится?

— Есть! Дуэльный клуб по вторникам, в семь. Каркаров сказал, что могу делать, что пожелаю во время клуба. И я завела читательский билет в библиотеке, так что скажу, что иду туда.

— Хм, вероятно, сработает. И то, что вы наконец-то додумались сменить цвет мантии, оставляет нам некоторую надежду на успех предприятия. Вторник в семь — мне подходит. Тут, вероятно, будут ошиваться какие-нибудь штрафники. Для них сгодится версия с вашей подготовкой к Ж.А.Б.А. И верните мне Лацарелли.

* * *

Примечания к главе:

*Высокая скорость переписки с Малфоями вполне возможна. Прикинем, что между Уилтширом и Хогвартсом (где-то в Шотландии) расстояние примерно 860 км. Совы летают со скоростью 80 км/ч. Так что у совы Малфоев уходит на дорогу примерно 10 часов. Если Драко написал родителям с утра в субботу, то к вечеру птица была уже дома. Нарцисса не стала тянуть с ответом, и к середине следующего утра филин успевает вернуться в Хогвартс. Ни одна сова при написании фанфика не пострадала.

**Коллопортус — запирающее заклинание, антипод Алохоморы.

На этом приключения Локиэ в тот день не закончились. Не успела она выйти от Снейпа — голова снова шла кругом, то ли от обилия запахов в его кабинете, то ли от скорости, с которой зельевар брал ее в оборот — и доползти до обеда в Большом зале, как к ней пристал Драко.

— Как прошла встреча? — нет, Драко не страдал избытком вежливости, он просто получил письмо от отца примерно тогда же, когда письмо от матери получила Локиэ. Люциус подтвердил знакомство и наказал дружить. Сказал, объяснит все позже. Что тут объяснять? А впрочем ладно. Отец в кои-то веки похвалил сына за налаживание связей — не то, чтобы Драко что-то реально сделал, но все равно было приятно.

— Пф, — Локиэ запнулась, а потом сообразила, что это Драко про утреннюю встречу. Драко же истолковал ее запинку как дань уважения страшности своего декана.

— А я говорил. Снейп — зверюга! К нему в логово добровольно мало кто захаживает.

— Понимаю! — от души заверила его Локиэ. — Это был, пожалуй, не лучший опыт в моей жизни.

— Но ты узнала, что хотела?

— И да, и нет. Он обещал помочь.

Драко поднял брови. Отец, похоже, не единственный, кто решил дружить с этой загадочной девочкой из Дурмстранга.

— Кстати, а тебе моя мама не писала? — Драко и сам не заметил, как стал болтать с Локиэ как со своей.

— Точно! — Локиэ остановилась как вкопанная, не дойдя пары шагов до двери в Большой зал, и вдруг потянула Драко в сторону, подальше от людей, за угол. — Слушай, Каркаров перехватил письмо. Он был очень зол. Не знаю уж, что у него есть против твоих родителей, но он явно не хочет, чтобы мы общались.

— Ого! — интриги Драко любил, хоть и не особо в них разбирался. Зато дружить против кого-то умел отлично.

— Да, понимаешь, он написал ответ за меня. Дурацкий ответ, грубый. Могу я... — Локиэ замялась, но потом решилась, — могу я попросить тебя отправить от меня записку твоей маме? Я все ей объясню. Она так добра ко мне!

— Не вопрос! — Драко надулся от важности. Быть посредником, передавать тайные записки, он уже чувствовал себя мастером шпионажа.

— Спасибо! Дай-ка мне кусок бумаги и чернила с пером, я мигом.

Локиэ присела за колонной и быстро написала письмо. Будь обстоятельства иными, она бы вымучивала его долго, но здесь пришлось писать кратко и емко, как есть.

"Миссис Малфой! Это Локиэ. Мое первое письмо написано под диктовку Каркарова. Я в беде. Помогите мне, пожалуйста! Мама умерла год назад. Локиэ Лэйн."

* * *

У входа в Большой зал Локиэ поймали Крам и Поляков.

— Мантию перекрась, дура, — шепнул Костя. И вовремя, макушка директора уже маячила за преподавательским столом. — Что все это значит? Будешь рассказывать?

— Да-да, Костенька, Витенька, милые, дайте выдохнуть. Не день, а кавардак. Драко, это Костя Поляков, Костя, это Драко Малфой. Драко, Каркаров мне запретил сидеть с тобой, ты уж прости, мне надо сесть между мальчиками.

Драко не возражал. А вот сидеть рядом с Крамом ему хотелось до ужаса, и тут благодаря Локиэ он опять попал на заветное место. Знакомство окупалось! Отец-то прав, хоть и зануда!

Локиэ, впрочем, отложила объяснение с Поляковым до конца обеда, а то ушей вокруг было не сосчитать. Крам уже был в курсе ее ситуации, ей пришлось ему рассказать все подробно, раз уж он согласился помочь ей попасть на турнир. К ее удивлению и облегчению Виктор тогда ее поддержал. Патриархальные заморочки старой знати ему ничуть не импонировали, а вот стремление к независимости и вызов судьбе — вполне.

Поляков тоже куда более симпатизировал Локиэ, чем Каркарову и ее бабке, которую он в глаза не видел. Что ж, все складывалось пока что не худшим образом. А что до страшного зельевара, Локиэ уж как-нибудь его вытерпит и найдет к нему подход.

За это утро, всего-лишь ее второе утро в Хогвартсе она успела столько, сколько бы в Дурмстранге не сделала и за полгода.

Но после обеда бедная девочка завалилась спать и проспала и ужин, и всю ночь, вплоть до следующего завтрака.

* * *

Снейп же после обеда озаботился своей частью договора. Во-первых, ему было не сложно. Во-вторых, хотелось иметь рычаги. В-третьих, он не привык действовать вслепую, и следовало понять, а сможет ли он вообще выполнить данное обещание, если Локиэ подтвердит свою лояльность.

Кабинет Макгонагалл сильно отличался от кабинета Снейпа: он был довольно просторный, с большими окнами, дававшими много света, весело потрескивал огонь в камине, стоял граммофон, банка с печеньем на столе, клетчатый плед покрывал кресло. И книги тут не лежали стопками на полу. Они стояли аккуратными рядами в огромном книжном шкафу.

— Чем обязана вашим визитом, Северус? — Макгонагалл не без удивления смотрела на него поверх очков.

— Минерва, простите, что врываюсь. Не подскажете, может ли студент поступить в Хогвартс на старшие курсы, соответственно возрасту?

Макгонагалл удивилась еще сильнее, но ответила.

— Да, вполне. Правда, на моей памяти было всего два случая — речь шла о пятом и седьмом курсах. Те, кто получал домашнее образование, решили сдать соответственно С.О.В. и Ж.А.Б.А. вместе со сверстниками.

— А на другие курсы? Скажем, шестой.

— Мне о таком неизвестно. А почему вы спрашиваете, Северус?

— Знакомые интересуются, что нужно, чтобы перевести студента из другой школы, — не стал скрывать Снейп. Макгонагалл точно не побежит рассказывать об этом Каркарову или бабушке Локиэ.

— Перевод из другой школы — это совсем иное дело. Набор документов будет отличаться. Но никаких препятствий к этому нет. У нас были ученики по обмену из Уагаду и Шармбатона*.

Макгонагалл наклонилась куда-то под стол и достала огромную толстенную книгу — содержание школьного устава.

— Давайте посмотрим. — Макгонагалл наложила простое заклятие поиска, и книга раскрылась на нужной странице. — Ага, том 87. Акцио! — требуемая книга, распихивая ничем не отличающихся от нее собратьев, выбралась откуда-то с третьего ряда самой высокой полки в книжном шкафу.

Устав Хогвартса состоял из по меньшей мере сотни томов, таких замусоленных, что цифры на них давно стерлись. Все сто стояли тут, в кабинете заместителя директора. Макгонагалл снова отыскала заклинанием нужную страницу. Снейп восхитился быстроте и легкости, с которой замдиректора ориентировалась в законодательстве Хогвартса. Было ощущение, что она проделывает эту операцию не один раз на дню.

— Для перевода из другой школы нужно рекомендательное письмо директора этой школы, письменное разрешение родителей, опекунов или ближайших родственников, в случае их отсутствия рекомендательные письма двух преподавателей. Кроме того необходим официальный запрос из соответствующего Министерства Магии и положительный ответ Британского Министерства Магии, Отдел международного магического сотрудничества. И письменное согласие директора Хогвартса. При наличии всех этих документов перевод будет осуществлен. Касательно допустимого возраста ничего не сказано, так что полагаю, мы можем принять студента из другой школы на любой курс.

— Благодарю, Минерва. Могу я переписать перечень?

— Конечно, Северус. Рада была помочь.

Проводив Снейпа, замдиректора погладила 87 том и отправила его на место. Тот, довольно урча, снова закопался под коллег.

* * *

Понедельник прошел относительно спокойно, а во вторник за завтраком Снейпу прилетело письмо от Люциуса. Вот так сюрприз!

И писал Малфой-старший, конечно, о дочке Корсакова. Интересовался, не известно ли Снейпу чего касательно ее дел. Снейп вздохнул и решил ответить после вечерней встречи, а ну как появится ясность насчет Каркарова, и тогда уж он примет решение, влезать в это дело или нет.

Локиэ тоже пришел ответ от Нарциссы, через Драко. Она хотела знать подробности, все, что можно доверить бумаге. Это подбодрило девочку. Вечер наедине со Снейпом пугал ее не на шутку.

Пробило семь. Она стояла перед кабинетом собираясь с духом.

— Входите уже, хватит там торчать! — донеслось вдруг из-за двери. Локиэ покраснела и вошла.

Как оказалось, Снейп уже подготовил ей рабочее место за алхимическим столом, в противоположном от себя углу. Ну и отлично.

Они сошлись на том, что Локиэ попробует сперва разобрать, что вообще пишет Каркаров, а потом переведет это, как сможет, на английский. Он несколько раз подчеркнул, что в ее же интересах не филонить и работать быстрее.

— Для шифра могут потребоваться книги. Я взял в библиотеке то, что нашел на кириллице и что может быть использовано в таких целях, — он махнул рукой на стопку у алхимического стола.

— У Каркарова в кабинете сотни книг, — вздохнула Локиэ. — Но ни одной на столе не лежало, — припомнила она. — Может, это хороший знак, и книги тут не понадобятся.

— Вы что-нибудь знаете о шифровании, мисс Лэйн?

— Только обычные приемы: буквы там местами менять, разбивать слова на кусочки другими слогами. У нас обычно все так делали. А если хочешь, чтобы уж совсем не поняли, пиши на родном языке — на каком-нибудь киргизском или сербском. В Дурмстранге же и из Азии, и из Европы люди учатся...

— Благодарю за экскурс в географию, — оборвал Локиэ Снейп, и она почувствовала себя чрезвычайно глупо. — Приступайте. Дайте знать, если будет прогресс.

И уткнулся в проверку домашек. Невыносимый тип. Ничего не оставалось кроме как сосредоточиться на писанине Каркарова.

Очень быстро Локиэ поняла, что перед ней, за исключением буквально нескольких страниц, списки. Наборы букв в начале каждой строчки часто повторялись, вероятно это были имена. Следом шли другие наборы, единственные с отсечкой, по шесть штук, и Локиэ довольно быстро догадалась, что это даты. И действительно, от самой последней и свежей ей удалось восстановить их. Каркаров просто записывал цифру соответствующей буквой, не утруждаясь дополнительной шифровкой.

Локиэ позвала Снейпа и доложила. Тот хмыкнул и велел продолжать. Даже не похвалил. Стало обидно. Ну я ему покажу! — подумала про себя Локиэ. Чтобы ей да не удалось очаровать преподавателя! Он же мужчина, в конце концов. Похож, во всяком случае. Издалека. Локиэ присмотрелась к нему осторожно, прикрываясь рукой и делая вид, что поглощена расшифровкой.

Мрачен, брови сведены, губы в линию. Уткнулся носом в чье-то сочинение, согнувшись в три погибели, как какой-нибудь гриф или гаргулья. Волосы как занавески, свисают по бокам будто восковые. Он их моет вообще? На вид гладко выбрит, щетины нет, значит, не совсем уж неряха. Или у него просто борода не растет? Локиэ вдруг поняла, что Снейп моложе, чем показался ей в начале. Она продолжила осмотр.

Мантия чистая, хоть и поношенная. Под ней сюртук, застегнут на миллион пуговиц от горла до колен. Красноречивое послание. Манжеты закрывают пальцы почти до середины. Сероваты, но скорее застираны, чем грязны.

— На мне, что, код к шифру написан?

Локиэ аж подпрыгнула. Снейп даже не поднял глаз от домашки.

— Простите. Я задумалась, — покраснела девочка.

— О чем это?

— Вы ведь знали моего отца? Лично, — спросила она первое, что пришло в голову и оправдало бы ее непрошенное внимание.

Снейп оторвался от пергамента.

— Знал.

— Каким он был, мой отец? Я совсем его не помню.

Снейп помолчал.

— Он был спокойным и уверенным в себе человеком. Настоящим профессионалом своего дела. Мастером концентрации и фокусировки, если вы понимаете, о чем я.

Локиэ захотелось чем-нибудь в него запустить. Она обиженно уткнулась обратно в каркаровщину. Снейп ухмыльнулся про себя и вернулся к домашкам.

Так прошел их первый вечер. Все, что добыла Локиэ — это даты напротив неизвестных пока имен. Снейпу показалось, что этого недостаточно, чтобы награждать ее списком документов от Макгонагалл, и он решил его пока придержать. В педагогических целях.

* * *

Когда Локиэ ушла, Снейп написал ответ Люциусу, мол, он знать не знает, о чем речь, и дочь Корсакова в глаза не видел.

Локиэ же в свою очередь всю ночь писала и переписывала письмо Нарциссе. Наконец, на рассвете была готова финальная версия. Ничего нового по сравнению с тем, что она сказала Снейпу, Локиэ там не написала. Только общую ситуацию и свое желание остаться в Хогвартсе. Повторила просьбу помочь с переводом, но в конце не удержалась от шпильки в адрес Снейпа.

Люциус Малфой, читая оба письма, от души повеселился. Он уже знал, что Драко представил Снейпу Локиэ, и теперь гадал, какого лешего зельевар упирается. Из вредности или и тут происки Дамблдора? Хотя при чем тут Дамблдор? Но по опыту Люциуса Дамблдор всегда был при чем-то.

Да и дочка Корсакова что-то темнила. Может, Снейп просто не принял ее всерьез? Тогда и Люциусу не следует это делать. Данных не хватало, и Малфой-старший решил выждать. Были у него проблемы и посерьезнее: метка, постепенно проступавшая на коже, расследование Министерства после Чемпионата мира по квиддичу, неизвестный, запустивший Черную метку... Право же, не до девиц, бунтующих против замужества. Ерунда какая.

* * *

Примечания к главе:

*Ученики из Уагаду и Шармбатона — это с одной стороны прямая отсылка к Hogwarts Legacy и персонажу Натсай Онай, ученице из африканской школы Уагаду, с другой допущение, что у вероятно, если такие случаи еще и были, то скорее всего между Францией и Британией как ближайшими соседями. Но, пожалуйста, Hogwarts Legacy дает мне зеленый свет на перевод студентки а) из другой школы, б) на старшие курсы.

Крам страдал. Причин тому было множество.

Он скучал по команде и профессиональным тренировкам. После поражения в финале разнос, конечно, был эпический. Но тренер отпустил его с легкой душой, потому что проблема была не в Краме, а в охотниках. И все же Виктор с удовольствием посмотрел бы, как Шевченко дрессирует Димитрова, Иванову и Левски. Первому особенно полезно, все же капитан.

Среди сверстников в Дурмстранге у Виктора не было близких друзей, со своей командой он общался куда плотнее и чаще. Они вместе прошли огонь и воду Чемпионата Мира.

Совсем без тренировок Виктор остаться не мог, поэтому Каркаров позаботился, чтобы Виктору выделили время на поле для квиддича в Хогвартсе. Какое же это поле было маленькое! По ощущениям Виктора размером с наперсток.

В этом году квиддич в Хогвартсе отменили, и все равно пришлось проводить тренировки в самую рань, чтобы не привлекать лишнего внимания, но это не особо сработало.

Было отдельно оговорено, что ученикам Хогвартса посещать тренировки Крама запрещено. Еще не хватало толпы фанаток. Но, конечно, они каким-то образом умудрялись просачиваться. Зато хоть шуметь боялись. И все же Виктор бесился, пусть и виду не подавал.

Фанатки следовали за Виктором по пятам. Недели в Хогвартсе не прошло, как он взмолился, чтобы Локиэ научила его заклинанию Колорум. Раньше оно как-то не было ему нужно, но больше в красной мантии ходить сил не было, а Каркаров запрещал снимать школьную форму — надо, мол, гордиться альма матер.

Да и летать Виктор стал гораздо меньше. Раньше он проводил в воздухе минимум половину дня, а тут только пару утренних часов.

Но вскоре у Виктора появился и еще один повод для страданий. Крам влюбился.

* * *

Виктор приметил ее рядом с Поттером. А Поттера сложно было не приметить, после того, как Каркаров так выразительно об него споткнулся в первый же вечер. Виктор любопытство не показывал, но пару взглядов бросил — все-таки знаменитый Гарри Поттер.

Как профессиональный ловец Крам обладал ястребиным зрением, в том числе периферийным, и потрясающей внимательностью. Поэтому, когда он второй раз увидел неразлучное трио — а было это следующим вечером перед пиром, у дверей в Хогвартс — он узнал не только Гарри Поттера, но и ее, и рыжеволосого мальчика.

Третий раз он увидел ее в пятницу в коридоре. Виктор бродил по Хогвартсу. Чемпионы вскоре должны были фотографироваться для "Ежедневного пророка" и проверять палочки, но он пришел пораньше и теперь слонялся без дела, разглядывал портреты и отдыхал от людей. И тут мимо него пробежал сперва мальчик, а потом девочка — та самая — в слезах. Она прижимала руки ко рту и по всей видимости торопилась в больничное крыло.

На следующий день, увидев ее в Большом зале, Виктор осмотрел девочку более пристально — судя по всему, с ней уже все было хорошо, вот и славно. Виктор не был черствым человеком, даже наоборот. Плачущие девочки вызывали в нем сочувствие.

И с тех пор он начал замечать ее везде. А она его не замечала вовсе. В коридорах, в Большом зале, на землях Хогвартса она проходила мимо и даже не пыталась взять автограф или поздороваться, не смущалась, не прятала лицо и не хихикала, как это делали чуть ли не все девчонки в округе.

А потом Виктор открыл для себя библиотеку. Сперва он зашел туда из любопытства, надо же было чем-то себя занять. Ему хватало английского, чтобы читать, а в библиотеке Хогвартса почитать было что. Мадам Пинс выдала Краму читательский билет и даже не улыбнулась. Она была далека от квиддича.

Виктор бродил среди стеллажей, ища секцию по квиддичу и оставляя за спиной удивленные вздохи, и тут увидел ее. Он резко остановился. Она читала и даже не подняла головы. Виктор вдруг почему-то не смог заставить себя пройти дальше, а вместо этого отступил за стеллаж и стал наблюдать поверх книжек, делая вид, что выбирает.

Со своего места он мог разглядеть (спасибо зрению ловца), что она читает. Это было что-то про домовых эльфов, их культуру и обычаи. Необычный выбор! Виктора домовые эльфы никогда не занимали. Он был из чистокровной семьи, но не настолько богатой, чтобы иметь эльфа.

Виктор взял книжку наугад и выбрал место так, чтобы можно было и дальше наблюдать за интересной девочкой. Краем глаза он видел, как вокруг поднимается волна фанаток — кто-то уже разнес по школе, где находится Крам.

* * *

Второй вторник со Снейпом прошел для Локиэ еще хуже первого. В этот раз они были не одни. Туда-сюда — из кабинета в учебный зал и обратно — сновали штрафники, потрошившие жаб, крыс, летучих мышей, стрекоз и прочую низкоуровневую живность.

Настроение у Снейпа было препоганое. Накануне Грюм устроил очередной обыск в его кабинете, якобы по приказу Дамблдора. Снейп не верил бывшему мракоборцу ни секунды, но директор от разговоров уклонялся, как умел только он один. Приходилось терпеть наглеца, пока он в фаворе. Хотя ни заслуг, ни успехов никаких у Грюма пока что не было. Везде сплошная несправедливость.

Локиэ съежилась в своем углу, надеясь, что штрафники не разглядят отсутствия эмблемы на ее мантии, а Снейп не разглядит лишний раз ее саму, но, увы, каждые пятнадцать минут он ворчливо осведомлялся, как идут дела. Это нервировало даже посильнее его периодического ора на штрафников. И как только окно не трескалось за его спиной?

Локиэ продвинулась мало. Она отделила списки от не-списков. А в списках разобрала вторую комбинацию символов после дат, и судя по всему это были деньги. Каркаров записывал приходы и расходы от неизвестных людей или на неизвестные нужды. Всего-то. Правда, почему в тайне? Локиэ подумала, что это вероятно просто двойная бухгалтерия Дурмстранга, взятки, воровство из бюджета. Что это еще могло быть?

Снейп промолчал, но в глубине души был с ней согласен. Но ничего — пусть разбирает дальше. Если удастся поймать Каркарова хоть на чем-то незаконном, будет рычаг давления.

Локиэ беспокоило, что Малфои перестали ей отвечать. Не испортила ли она все? Но писать еще она боялась. Лишняя настойчивость уж точно добра не сделает.

Пока что на досуге она пыталась как могла дружить с Драко и вызнавать от него побольше о нем самом, о его родителях и о Снейпе.

Выйдя от него во второй вторник, она дала себе зарок, что дольше так продолжаться не может, и в следующий раз надо хоть мытьем, хоть катаньем, а добиться более человечного к себе отношения.

Наивная Локиэ не знала, что Снейп уже с ней гораздо более вежлив и сдержан, чем в среднем по больнице.

* * *

Пошла третья неделя их пребывания в Хогвартсе, когда Виктор подошел к Локиэ и потребовал вернуть должок.

— Все, что угодно, Вить, я же обещала. — отвечала заинтригованная Локиэ.

Виктор внезапно замялся и покраснел.

— Есть одна девушка...

— Только одна? — не удержалась Локиэ. За Виктором ходили стада, если не сказать орды поклонниц.

— Познакомь нас? Я покажу, которая, — на земле Виктор был стеснителен и часто нуждался в посредниках, что уж говорить о такой щепетильной ситуации, в которую он угодил впервые в жизни.

— Конечно, не вопрос. Показывай.

Они пошли в библиотеку.

Ребята привычно наколдовали Колорум на мантии, чтобы не выделяться на фоне местных. И все равно, даже без ярко-красной формы, Виктор оставлял за собой след из охов и обмороков.

В библиотеке сели не просто так, а с видом на ту самую. Она была симпатичной. Густые волосы, чистая кожа, узкие ладони... но по-настоящему красивой девочку делали глаза — внимательные, серьезные, очень умные и при этом добрые.

Локиэ сразу поняла, что в ней понравилось Краму. Интеллект. Она читала лежащую перед ней толстенную книгу. То посмеивалась, то хмурилась, иногда забывалась и грызла кончик пера или накручивала прядь волос себе на нос. Полная противоположность Ольге Горбовской. Ольга была валькирией — статной, сильной, спортивной, совсем не такой утонченной, как эта британская девочка.

Локиэ кивнула, мол, принято. Нужно было только дождаться подходящего случая, чтобы все выглядело естественно. Но судьба покровительствовала Виктору, и случай подвернулся немедленно.

Между ними и той девочкой расселась кучка обнаглевших фанаток и принялась расчесывать друг другу волосы, выгибать спинки и хихикать. Девочка мрачно посмотрела на них, закатила глаза и вернулась к чтению.

Локиэ подмигнула Краму, сняла с мантии Колорум, подошла к девицам и встала над ними, уперев руки в бока. Она по очереди посмотрела в глаза каждой. Молча и исподлобья. Девицы стушевались и, одна за другой, утекли. Даже палочку доставать не пришлось.

Избранница Виктора с интересом следила за сценой.

— Спасибо! — сказала она. — Это уже становилось невыносимо.

— Кошмар, — согласилась Локиэ, — никакого стыда у людей.

Девочки улыбнулись друг другу. Начало было положено.

— Как тебе удалось их прогнать? Ты даже ничего не сделала, — восхитилась Гермиона.

— Я была готова к драке. А они нет. Это всегда чувствуется, — пожала плечами Локиэ.

— Я слышала, у вас часто дуэли в Дурмстранге...

— Да, по любому поводу. Правда, девочкам официально участвовать в дуэлях нельзя, но они же про это не знают, — Локиэ кивнула на стол, где до этого сидели фанатки. — Никому не говори!

— Хорошо, — улыбнулась Гермиона и протянула руку. — Меня зовут Гермиона Грейнджер.

— А я Локиэ Лэйн. Приятно познакомиться!

* * *

Они быстро подружились. С умной Гермионой совершенно не чувствовалась разница в возрасте, да она и была небольшой. И Локиэ было приятно наконец-то поговорить с девочкой, она начала уже уставать от общества одних мужчин.

Гермиона устроила Локиэ экскурсию по Хогвартсу, гораздо менее формальную, чем им проводили до этого, а Локиэ провела Гермионе экскурсию по "Террору" — к восторгу Виктора и пока не видел Каркаров.

Локиэ не смутило то, что ее новая подруга маглорожденная. Это у ее бабушки были проблемы с маглами, а не у Локиэ. Даже если бы ей было искренне не плевать на происхождение окружающих, она бы все равно относилась к маглам доброжелательно, из чувства протеста, в пику бабушке и всей ее своре подпевал.

Теперь нужно было познакомить Гермиону с Виктором. Локиэ предложила выждать время, чтобы войти в доверие к новой знакомой. Крам с такой тактикой согласился. Они решили провести операцию "интро" в те выходные, когда намечался визит в Хогсмид. Гостям должны были провести экскурсию, и подойти к эрудированной Гермионе с вопросом было бы очень естественно.

* * *

Но общение Локиэ с Гермионой не осталось незамеченным. Как-то вечером, за ужином, Драко холодно осведомился:

— Грег сказал, что видел тебя с Грейнджер. Это правда?

— Ага, а что? — поинтересовалась Локиэ, не отрываясь от еды. Каркаров уже покинул Большой зал, так что она не боялась нагоняя за общение с Малфоем.

— Ты в курсе, что она грязнокровка? — то, что Драко из этих, Локиэ знала с самого начала, но испытывала по этому поводу так же мало эмоций, как и по поводу происхождения Гермионы.

— Ага.

— И тебе на это плевать?

— Да, Драко, мне на это плевать.

Драко нахмурился.

— Я думал, мы на одной стороне.

— Да, Драко, мы на одной стороне. Это никак не связано с моим отношением к Гермионе.

— Я не...

— Скажи мне, я правильно понимаю, что кредо факультета Слизерин — это личная выгода?

— Да-а... К чему ты клонишь?

— Ты замечал, что Гермиона необыкновенно умна?

— Кому какое дело, если она грязнокровка?!

Локиэ сделала лицо "как же я устала объяснять очевидные вещи малышне". Драко же слушал ее исключительно из вежливости, которую ему наказал проявлять отец. Локиэ стремительно теряла очки в его глазах.

— Дружить с умными людьми — выгодно. Выгодно дружить с разными людьми. С чистокровными, с полукровками, с грязнокровками. Выгодно дружить с теми людьми, которые могут принести тебе пользу. Смекаешь?

Драко молчал. Локиэ вернулась к еде. Прошло некоторое время.

— То есть ты дружишь с Грейнджер, потому что тебе от нее что-то надо? — наконец разродился Драко.

— Ага.

— Хм... А со мной?

— А с тобой, потому что ты мне нравишься, — улыбнулась Локиэ и подмигнула Михаэлю Новицкому, который с большим удовольствием слушал их с Драко разговор.

— Ну уж нет уж, так я и поверил, — ухмыльнулся Драко. — Надо же, урок слизеринства от неслизеринки!

— Весь Дурмстранг — это Слизерин, — Локиэ взъерошила Драко волосы и направилась к выходу.

Драко посмотрел ей вслед. Ему стало обидно, что она говорит с ним, как с ребенком.

* * *

Наступил третий вторник. Локиэ подготовилась. Она провела расследование, аккуратно расспросив студентов о Снейпе. Ей рассказывали совершенно противоположные вещи.

По словам Гермионы Снейп был невыносим, груб, несправедлив и неприятен. Это не внушало надежды.

По словам Драко и других слизеринцев Снейп был лучшим деканом на свете. Он всегда вступался за своих учеников, прислушивался к их просьбам и никогда не отказывал в помощи. Все при этом говорили, что язык у него острый, а характер тяжелый. Но, добавляли слизеринцы, если не слушать, что он говорит (фильтровать его базар, как изящно сформулировал это Гойл), а смотреть, что он делает, то выйдет, что Снейп заботливый, внимательный и надежный, как скала. Степень доверия к нему у его факультета была заоблачной, а это что-то да говорило, потому что слизеринцы по натуре своей не склонны кому-либо доверять. Это внушало надежду.

Когда Локиэ поделилась такой характеристикой с Гермионой, та вежливо ответила, что понимает чувства слизеринцев, но сама с этой стороной их декана никогда не сталкивалась.

Локиэ решила во что бы то ни стало развести Снейпа на разговор об отце, и взяла с собой папку с его бумагами.

— Что это у вас? Никак домашнюю работу сделали и все расшифровали? — Снейп с порога заглотил наживку.

— Нет, — смутилась Локиэ.

Вообще, чтобы не ставить под удар расследование, копии записей Каркарова кабинет Снейпа не покидали, и работала она с ними только здесь. Еще не хватало, чтобы кто-то из ребят заметил или даже сам директор. Он совал нос в дела Локиэ регулярно, проверяя, не пишет ли она снова Малфоям или еще кому-нибудь, кроме бабушки.

— Нет, но я тут перебирала на досуге бумаги отца, и нашла кое-что, что могло бы вас заинтересовать...

— Вот как? Очень любезно с вашей стороны. Вы все его бумаги с собой возите? — недоверчиво хмыкнул Снейп.

— Вроде того. У меня целее будут.

Локиэ не стала вдаваться в подробности, но предосторожность была не лишней. Бабушка уничтожила все, что могла. Обрывки черновиков и переписки отца Локиэ отыскивала в Корсе, их родовом замке, всеми правдами и неправдами — в книгах, под мебелью, в тайниках. И хранила у себя, чтобы бабушка не нашла.

— Вот, — она достала из папки пару листов. — Признаюсь, ваше имя показалось мне знакомым, еще когда Драко впервые о вас рассказал. И я, наконец, поняла, почему.

Поняла она сразу и перечитала письма сразу же, как только вернулась в свою каюту, но не сообщать же об этом Снейпу. Вон он как пристально на нее смотрит и недоверчиво хмурится.

Снейп взял у нее из рук бумаги. Он сразу узнал почерк. Столько лет он его не видел. Снейпа кольнуло сожаление о старом коллеге. Времена тогда были тяжелые и трудные, но у него остались и светлые воспоминания: шутки, эксперименты, уютные вечера в лаборатории, какие-то даже стремления и мечты. Погибшие вместе с Лили.

— Не хорошо читать чужие письма, мисс Лэйн.

— Я знаю, простите. Я их нашла, когда еще совсем маленькая была. Я залезала в его кабинет тайком от бабушки и читала все его бумаги, всё, что могла найти...

— Ладно, — Снейп к удивлению Локиэ не стал сердится, — это объясняет, откуда вы в курсе, что мы с вашим отцом старые знакомые.

Снейп прекрасно знал, что в его переписке с Корсаковым не могло быть ничего опасного или компрометирующего. Они были не идиоты и не доверяли бумаге ничего, что могло бы кого-то подставить. Обычная переписка двух зельеваров.

Снейп проглядел письма. Ну да, так и есть. Обсуждение свежеоткрытого волчьего противоядия.

— И с чего вы вдруг решили вернуть мне письма?

— Говорю же, нашла вот... подумала, вы захотите... — Локиэ растерялась.

Снейп вздохнул. Все он прекрасно понял. Легилименция помогла. Локиэ не была шпионкой Каркарова, она была девочкой, которой нужна помощь. И так она пыталась вызвать в нем сочувствие. Он бы ни за что это не признал, но письма свою роль сыграли. Они напомнили ему кое-о-чем, о его собственном долге перед Вадимом.

— Ладно, — сказал Снейп еще раз. — Благодарю. У меня для вас тоже кое-что есть. Я тоже сделал домашнюю работу, — он усмехнулся и вытащил из ящик список документов на перевод, взятый у Макгонагалл.

То, как у Локиэ заблестели глаза, было, пожалуй, даже приятно. Как будто Снейп реально чем-то помог. Но этот блеск быстро погас. Локиэ просмотрела список и пригорюнилась.

— Как же все это достать? Каркаров никогда ничего не подпишет. И моя бабушка. И в нашем Министерстве у нее все свои...

— Мисс Лэйн, — Снейп снова заговор строго, и это ее отрезвило. — Не впадайте в отчаяние раньше времени. Вы, кажется, дружны с Малфоями?

— Да, но... я писала им, просила помощи... пока нет ответа.

— Это неплохой знак.

— Да?

— Именно. Будь помощь невозможна, вам бы уже отказали. Если они молчат, значит, вероятно, обдумывают варианты. Я немного в курсе связи ваших семей, так уж вышло. Я был в Малфой Мэнор в ту ночь, когда они помогали вам с матерью бежать.

"Так вот откуда он меня помнит!" — догадалась Локиэ. Все, что говорил Снейп, ее обнадеживало.

— Если вы позволите мне высказать свое мнение, — продолжал Снейп. — Малфои просто так вас не бросят и в помощи не откажут. Подождите еще немного. Здесь дела быстро не делаются, да и время у вас есть. Кстати о времени! Марш за работу. Сентиментальностей на один день, пожалуй, хватит.

Локиэ улыбнулась и побежала на свое место за алхимическим столом. Вот! Вот оно. Наконец-то. Он заговорил с ней, как с нормальным человеком! Утешил даже. Ради такого, пожалуй, стоило лишиться пары драгоценных писем отца.

— Мисс Лэйн, — вдруг в тон ее мыслям окликнул Снейп. — А нет ли в вашей папке чего-то еще, что могло бы меня занять, пока вы расшифровываете? На личную переписку не претендую, само собой, но я, кажется, заметил там черновики с формулами.

— Что? А, да, конечно! — Локиэ очень хотелось закрепить успех этой новой дружеской ноты. — Вот! — она вынула из папки ворох разрозненных документов: пергамент, тетрадные листы, даже салфетки. — Вот это все — для меня алхимическая тарабарщина. — Снейп поморщился. — А вы мне расскажете, что там? Если разберете его почерк, конечно...

— Думаете, я украду секреты уникальных зелий вашего отца? — прищурился Снейп.

— Нет, что вы! — испугалась Локиэ, а сама подумала "вот чертяка, а ну как украдет!" Снейп усмехнулся.

— Расскажу, работайте давайте. Хватит отлынивать.

В пятницу Локиэ сообразила, что следующая встреча со Снейпом выпадает на первый тур. Но попытка отпроситься и перенести провалилась с треском.

— Испытание после обеда. А у нас договоренность на семь. Не вижу причины откладывать. Не вам же скакать перед судьями, — только и буркнул Снейп. И куда подевалось добытое дорогой ценой черновиков отца дружелюбие?

— Но ведь потом занятий не будет. А в зависимости от результата — либо праздник, либо... — слово "похороны" застряло у Локиэ в горле.

— Ясно. Вам, значит, вечеринка дороже свободы.

— Конечно, нет! — возмутилась Локиэ. — Но с вечеринки исчезнуть сложнее, чем с дуэльного клуба. Я все-таки на корабле единственная женщина.

— Что, в Дурмстранге женщинам положено за столом прислуживать?

— Скорее танцевать на нем. Есть у нас такая традиция. Ладно, я приду. Каркаров в любом случае напьется, ему будет не до меня.

— Вот и славно.

Локиэ и сама не понимала, почему ее не расстроил отказ Снейпа отменить встречу. Но положа руку на сердце сидеть с ним в подземелье и выпытывать у него про отца было поинтереснее, чем торчать с пьяными мальчишками на корабле. Там и разговоров-то — один квиддич да ставки.

А Снейпа просто бесило все, связанное с Турниром, и он предпочел бы как можно меньше ломать из-за него привычный график.

* * *

В субботу вся школа шла гулять в Хогсмид, и Локиэ пригласила было Гермиону составить ей компанию, но оказалось, что Гермиона занята. Она, понятное дело, не рассказала про это Локиэ, но уже договорилась пойти с Гарри Поттером, которого надо было морально поддержать, ввиду того, что вся школа на него ополчилась за жульничество.

Виктор сперва расстроился, но потом стало не до того. В ночь с субботы на воскресенье чемпионы узнали о том, что первым испытанием будут драконы.

В кают-компании "Террора" состоялось общее собрание. Кадеты собирались во всем помогать своему чемпиону, и плевать, что это запрещено правилами. Кто расскажет?

В отличие от Британии, в Европе драконов было сравнительно много. Но ни у кого из присутствующих, включая Каркарова, не было нужных драконоборческих навыков и знаний.

Ребята перебрали с сотню вариантов, но так и не пришли к чему-то конкретному. В конце концов, Виктор предложил пойти в библиотеку. Даже если они там ничего не найдут, он хотя бы полюбуется на Гермиону напоследок.

В библиотеку они пошли с Локиэ вдвоем, чтобы не привлекать лишнего внимания. Гермиона, конечно же, была на месте. И с ней Гарри Поттер. Виктор ревновал к нему — после того, как в Пророке вышла статья Риты Скитер о чемпионах, где Гермиона и Поттер были представлены, как пара. Локиэ убеждала Виктора, что это не так, она об этом ничего от Гермионы не слышала, да и вообще, девочки такие вещи сразу чувствуют. И все равно Виктор заметно помрачнел.

Локиэ кивнула Гермионе, и обе пары занялись одним и тем же, тщательно скрывая друг от друга выбор книг. И так случилось, что Дурмстрангу повезло больше. Только потому, что они выбирали книги не на английском, а на латыни.

Сперва Виктору казалось, что это неудачная идея, ведь у них уходило слишком много времени на перевод. Но с другой стороны книг о драконах на английском были сотни, а на латыни раз в пять меньше. И одной из них был трактат, полностью посвященный строению дракона. Это могло оказаться полезным, и оказалось. Именно оттуда они узнали, что самое слабое место дракона — глаза. Дальнейшее было просто. Список заклинаний, влияющих на зрение, и вуаля! План с Коньюктивитусом был готов.

Понедельник кадеты потратили на тренировку Виктора. Локиэ была за медика. Стояла с банкой лечащего зелья наготове и промывала мальчишкам глаза.

Вторник начался ужасно. Виктор плохо спал и совсем не ел, только пил кофе на голодный желудок. Настроение не улучшал Новицкий, при Краме же за завтраком собиравший ставки и с Дурмстранга, и со Слизерина. Новицкого подстегнули конкуренты — братья Уизли, устроившие тотализатор для Гриффиндора и всех желающих.

Наконец, драконы остались позади. Виктор вышел первым, разделив место с Гарри Поттером. Кадеты ликовали, но Каркаров был недоволен. Впрочем, на него никто не обращал внимания.

* * *

Вопреки опасениям Локиэ легко удалось улизнуть с вечеринки, которая началась задолго до заветных семи часов. К семи уже мало кто на корабле стоял на ногах, включая Крама, и Локиэ ушла без проблем и ненужных вопросов.

И надо же было так случиться, что всеобщая попойка на радостях от победы Виктора подарила девочке ключ к расшифровке писанины Каркарова! Тот отрубился в кают-компании, положив голову на стол. И пока Локиэ выбиралась из клубка порядком осоловевших мальчишек и пыталась пролезть позади стула директора, не разбудив его, она увидела кое-что, что привлекло ее внимание.

Из кармана Каркарова высовывался миниатюрный портрет бабушки Локиэ! Вот так-так. Локиэ осторожно огляделась — парни были заняты каким-то пьяным спором — тихонечко опустилась на колени и аккуратно потянула его наружу. Оказалось, что это не просто портрет, это была целая портретная галерея старушенций самой разной степени сморщенности, соединенная наподобие четок. Локиэ мысленно присвистнула. А он ловелас, этот старый мерин!

Портреты неприязненно пялились на Локиэ, и она поскорее отвернула их лицами в пол, и тут сердце ее забилось сильнее! Позади каждого портрета была надпись — такие знакомые ей бессмысленные сочетания букв. Локиэ стремительно выхватила палочку и сделала копию каталога старушек и кинулась к себе в каюту.

Там она быстро переписала весь текст с оборотной стороны портретов, а оставшееся до исчезновения копии время потратила, чтобы связать шифр с именами самих старух. По счастью, кроме собственной бабушки она узнала еще парочку ее старинных подруг и даже одну преподавательницу из Дурмстранга. Этого было достаточно. У Локиэ оказался ключ.

К Снейпу после этого она шла с видом победителя по жизни. Ух, он сейчас удивится! И больше не будет так насмешливо на нее смотреть и недоверчиво хмыкать.

* * *

— Ну что ж, — насмешливо хмыкнул Снейп через полтора часа шифрования. — Свою часть договора вы выполнили. Во всяком случае тут точно нет ничего о причастности Каркарова к происшествию с Кубком.

Локиэ сидела красная, как рак. За последний час она узнала о своем директоре куда больше, чем хотела бы. Таинственные записи содержали в себе исключительно подробности интимной жизни Игоря Акакиевича и его многочисленных пожилых любовниц и их подачек.

— И что теперь? — тихо спросила она. От победного настроения не осталось и следа, а вот Снейп от души развлекался.

— Касательно наших с вами договоренностей, мой следующий шаг — черкнуть пару слов Малфоям, чтобы они поторопились с ответом. Уверяю вас, моя рекомендация поможет им определиться. Люциус мне доверяет.

— Спасибо большое! Вы думаете, они смогут помочь собрать все эти документы?

— Если кто сможет, так это Люциус. Но спрашивать надо у него.

— Спасибо!

— Ну хватит. Далее, что касается дела Каркарова — я вас освобождаю от почетной роли шпиона при его персоне, пожалуй, вы выжали из него все, что могли. И лучше вам лишний раз не рисковать, с вашими-то планами.

Локиэ открыла было рот, чтобы поблагодарить еще раз, но под взглядом Снейпа осеклась.

— А вот что касается бумаг вашего отца, которые вы мне так любезно предоставили... — Локиэ затаила дыхание. — Я вам их возвращаю. Это старые работы Вадима, я с ними знаком, ничего для меня нового там нет. Вряд ли он продвинулся дальше того, над чем работал уже тут... в последние годы жизни.

— А что там?

— Его подходы к проблеме перманентных зелий. Это был его основной академический интерес.

— Перманентных? — не поняла Локиэ.

— Вы не знаете, что такое перманентный? — поднял бровь Снейп.

— Знаю, — обиделась она. — Но разве у зелий бывает перманентный эффект?

— Вот то-то и оно, — к ее разочарованию, Снейп воспринял познания Локиэ в зельях, не такие уж плохие для пятого курса, как само собой разумеющееся. — Ничто не вечно, все выветривается. А Вадим хотел добиться перманентности. Он по мелочам не разменивался, ваш отец.

— А каким вообще он был? — сделала второй подход Локиэ. — По-настоящему?

— Что вы имеете ввиду?

— Ну, каким он был по характеру, поведению? Он рассказывал свои сны? Пел за работой? Загибал уголки страниц в книгах? Рисовал на запотевшем стекле?

Снейп помолчал.

— Нет, сны он не рассказывал. Он рассказывал одни и те же анекдоты. И каждый раз сам смеялся. Я никогда не слышал, чтобы он пел. Насвистывал иногда. Загнутые уголки страниц презирал. На стекле рисовал. На зеркалах тоже. И везде, где находил пыль. Кошку, всегда одну и ту же. Полосатую.

Снейп изобразил на пергаменте что-то похожее на чемодан с зубами. Он и сам удивился, что помнил эти мелочи.

— Я сейчас узнала от вас больше, чем за все время дома!

— Как так?

— Ну, бабушка не вдается в подробности. А мама... тоже мало что рассказывала. Ей было сложно говорить об отце.

Они помолчали.

— Значит, это все? Я тогда пойду? — очнулась наконец Локиэ.

— Идите, — кивнул Снейп.

Локиэ собрала бумаги отца, сложила аккуратной стопкой свою расшифровку записей Каркарова, попрощалась и вышла. Ей было немножко тоскливо, словно закончилось, толком не успев начаться, приключение. Дурацкий Каркаров со своими дурацкими бабками! Чего ему стоило мемуары про пожирательство смерти, например, вести?

* * *

Снейп сдержал слово и написал Люциусу, мол, так и так, про дочь Корсакова я тебе наврал, не обессудь, было не понятно, на чьей она стороне и какие у нее мотивы. Мотивы прояснились, могу поручиться за ее искренность в вопросе перевода.

Получив письмо, Люциус задумался. Нарцисса ему уже плешь проела разговорами о девчонке. Но даже получив от Снейпа более чем исчерпывающие рекомендации, он все равно не был уверен, что хочет связываться с Дариной.

— Дорогой, она дочь Вадима! Мы в долгу перед ним.

— Мы уже выплатили тот долг, когда помогли им сбежать. Это было не так-то просто, еще и в такое время! Под носом и у министерства, и у твоей сестрички, между прочим, уже почти под следствием. Да я проявил чудеса изворотливости и, кажется, расплатился по всем счетам!

Нарцисса обиженно молчала. Взяла же вот в голову. Но Люциус не мог сердится на жену. Его восхищала ее чувствительность и верность семье и друзьям.

— Дорогая, время терпит. Давай пригласим юную Локиэ на пасхальные каникулы к нам? На рождественские-то точно никого из детей из Хогварста не выманишь. А весной все и решим. Глядишь, будет больше ясности в важных вопросах. — и он похлопал себя по запястью левой руки*.

Нарциссе пришлось довольствоваться этим. Она написала Локиэ — наконец-то! та обливалась слезами счастья, когда Драко передал ей по отработанной уже схеме записку. Но содержание записки слезы осушило. До пасхальных каникул следовало дожить. И Локиэ сильно сомневалась, что бабушка ее отпустит.

Все вроде шло неплохо. Но отчего-то было невыносимо тоскливо.

* * *

Примечания к главе:

*В фильмах метка у Пожирателей на предплечье, а в книге везде упоминается именно запястье. Я оставила книжный вариант. Как и первоначальный цвет метки — красный.

Через неделю после первого тура им сообщили о бале. Откладывать дальше было нельзя. Локиэ и Виктор засели в библиотеку ждать Гермиону. Не такая простая задача — просочиться мимо фанаток, чтобы их выводок не увязался следом, это требовало нетривиальных усилий.

Но старания были вознаграждены. Гермиона пришла, Локиэ помахала ей рукой и представила Виктора. Гермиона мягко говоря удивилась. Она, конечно, не раз видела Локиэ и Виктора вместе, но ей были совершенно не любопытны их отношения, она ни разу не задала про них вопроса. Гермиона как будто даже избегала всех тем, связанных с Крамом и Турниром.

Локиэ сделала свое дело и отошла. Виктор надолго не задержался. Гермиона стояла красная, как бодроперцовое зелье.

— Ну что, ну что? — весело потыкала ее локтем в бок Локиэ.

— Он пригласил меня на Святочный бал.

— А ты что?

— Я... сказала, что подумаю. Я просто... Это было так неожиданно. Нам только вчера про все рассказали... А почему он не пригласил тебя?

— Меня? Вот еще. Мы просто друзья, — наконец-то могла кому-то заявить Локиэ. Их с Виктором так часто видели вместе, что похоже, по всему Хогвартсу распространился слух, что они пара. Фанатки Виктора смотрели на Локиэ волчицами. — Ты ему давно нравишься.

— Что?! — воскликнула Гермиона и тут же прикрыла рот рукой — на них зашипела Мадам Пинс.

— А ты не заметила? Думаешь, он просто так все это время просиживал в библиотеке?

— Мне и самой было интересно, почему... но мне и в голову не приходило...

— Ты одна из самых умных волшебниц, которых я знаю, и ты реально ни разу не предположила, что он на тебя запал? И ты еще сомневаешься, идти ли с ним на бал? Любая другая уже прыгала бы до седьмого неба от счастья. Видимо, слухи о вас с Гарри Поттером правдивы... — поджала губы Локиэ.

— Пф, конечно, нет! — возмутилась Гермиона. — Мы тоже просто друзья. И вообще, любая другая девушка прыгала бы, потому что ее пригласила знаменитость или потому что ее пригласил Виктор Крам?

— Ты права, — Локиэ вздохнула. — Фанаткам на самом деле плевать на Виктора. Они видят звезду и хотят отщипнуть себе немножко сияния. А он гораздо больше, чем лучший в мире ловец. Он добрый и чуткий. — Локиэ не врала, она успела познакомиться с Виктором довольно близко за последнее время. — И в библиотеку он ходил не только на тебя смотреть. Он, как и ты, любит читать.

— Теперь ты будешь мне его нахваливать, — нахмурилась Гермиона.

— Я больше ни слова не скажу и не буду пытаться на тебя повлиять. Это ваше дело.

— Спасибо! — Гермиона заметно расслабилась. — А ты с кем хочешь пойти?

Локиэ захлопала глазами. Об этом она как-то не думала. Вопрос застал ее врасплох, и ответ, первым пришедший на ум, ей совсем не понравился.

— А надо с кем-то обязательно идти? — упавшим голосом спросила она.

— Не знаю, но более чем уверена, приглашений у тебя будет хоть отбавляй.

* * *

Следующие дни Хогвартс жужжал от возбуждения. Разговоры велись только о бале. Гермиона была права, на Локиэ посыпались приглашения. Единственная девушка из Дурмстранга, подруга Виктора Крама, да и не уродина — конечно, многим хотелось пойти с ней на бал. Но Локиэ всем отказывала, ей было тошно.

Со Снейпом они больше не общались. Она здоровалась с ним, если сталкивалась в Большом зале или коридоре, он кивал, и все.

От нечего делать по вечерам Локиэ садилась за записи отца и пыталась разобрать "алхимическую тарабарщину", которая не впечатлила Снейпа. Он-то очевидно прочел все эти формулы и сокращения без труда. Что-то поддалось ей после некоторых изысканий. Где-то внезапно помог кстати вспомнившийся Лацарелли, экземпляр которого нашелся в библиотеке.

Наконец, как-то вечером она не выдержала и спустилась привычным маршрутом в подземелья.

— Что такое? — по лицу Снейпа нельзя было сказать, недоволен он или удивлен.

Вообще, вопреки распространенному мнению о бесстрастности Снейпа, у него была довольно живая мимика. Да и бесстрастность в его эмоциональном диапазоне имела целый спектр значений, можно сказать, самостоятельную систему коммуникации.

— У вас есть минутка, сэр?

— Ну разве что минутка, — значит, все-таки удивлен, а не недоволен.

— Ничего не случилось. Ничего нового во всяком случае. Просто я... Мне покоя не дают теперь эти записи отца...

Локиэ смутилась. Снейп спокойно ждал продолжения.

— В общем, я подумала, вы тогда сказали, что наши встречи можно объяснить как подготовку к Ж.А.Б.А. А что, если бы вы и вправду меня к нему подготовили? — выпалила она побыстрее, щеки горели, отапливая холодный кабинет вместо как обычно не зажженного камина. — Я могла бы...

— Если вы предложите мне деньги, я вас выгоню отсюда.

Локиэ от ужаса прикусила язык. Она действительно собиралась как честный человек предложить оплатить занятия. От бабушки у нее было более чем щедрое содержание.

Снейп какое-то время забавлялся смущением Локиэ. Ну вот и что ему с ней делать? Прибилась, как котенок. Он было подумал, а не повод ли это пошпионить за ним для Каркарова, вдруг старый коллега успел перевербовать девчонку, как до этого сделал сам Снейп. Но легилименция, которую Снейп по привычке применял походя едва ли не ко всем студентам — надо же было тренироваться — показала, что нет. Локиэ искренне хочет общаться. Снейп для нее — единственная ниточка к отцу, который был для девочки легендой.

Снейп вздохнул, вспомнив о Вадиме. Он помог Локиэ достать список документов и отрекомендовал ее Люциусу, и вроде бы выполнил свой долг перед Корсаковым, но, пожалуй, что не до конца.

* * *

Снейп никому не рассказывал об этом, но после окончания школы отец выгнал его из дома. Сказал, что больше кормить не будет. Северус теперь взрослый, пусть обеспечивает себя сам.

Денег не было ни кнатта, идти к слизеринским друзьям-аристократам было невыносимо стыдно. К Лили — невозможно. Она выскочила за Поттера, не успев сойти с поезда после окончания седьмого курса.

Стояло лето, и Снейп переночевал на улице, а потом пошел искать работу и договорился-таки с одним торговцем в Лютном переулке, что сбудет ему кое-какие зелья. Но торговец отказался дать аванс и ингредиенты, а в Дырявом котле отказались сдать комнату в долг. Снейп выглядел неплатежеспособным.

Слава Салазару, в этот день у них была назначена встреча с Вадимом. Их недавно познакомил Люциус, и Люциус же рассказал Вадиму о зельеварских амбициях Снейпа. Тот обрадовался потенциальному помощнику. Темный лорд требовал самых разных отваров и зелий, от лечебных, для стычек с Орденом Феникса и Министерством, до сыворотки правды и "жидкой удачи". Вадим справлялся с запросами Вольдеморта с трудом. И тут подвернулся голодный и жадный до признания Снейп.

Вадим, кажется, уже по виду Северуса в то утро все понял и, чтобы пощадить чувства юного коллеги, предложил ему присмотреть за лабораторией, то есть пожить в Радстоне, пока сам Вадим будет в отъезде — матушка требовала присутствия в России (в очередной раз пыталась его сосватать, не зная, что сын уже тайно женат). Снейп поверить не мог своей удаче.

Пока Вадим посещал отчий дом, они со Снейпом поддерживали связь по почте — обсуждали дела в лаборатории, новости об изобретенном где-то в это же время волчьем противоядии, советы Снейпу по приготовлению тех самых зелий в Лютный переулок... Это и была та переписка, которую нашла маленькая Локиэ.

Когда Вадим вернулся, Снейп успел сварить то, что заказывал торговец, и получить первую в своей жизни зарплату. Он нашел в Лютном переулке каморку, которую мог себе позволить, и переехал туда. Так началась его взрослая самостоятельная жизнь. Пока отец был жив, нога Снейпа не ступала в Паучий тупик.

И вроде бы долг Снейпа перед Вадимом был не таким уж и долгом, в конце концов, они же помогали друг другу. Но Снейп был признателен даже не за крышу над головой и десять галеонов в долг на ингредиенты (он отдал деньги с первой же зарплаты), а за такт и уважение, проявленные старшим товарищем.

* * *

— Мне нужно подумать, — сказал он после особенно продолжительной в этот раз паузы. — Конец семестра, сами понимаете. Слишком много работы.

— Конечно! — торопливо согласилась Локиэ. — Если я могу вам с чем-то помочь?.. — робко продолжила она.

— М-м? — Снейп все еще размышлял, есть ли у него моральное право не согласиться на просьбу Локиэ.

— Ну, вы говорите, работы много...

Снейп выдал еще одну шекспировскую паузу. Он вообще в разговоре отвечал неспеша, давал себе время обдумать реплику, медленно и четко выговаривал слова, что создавало заметный контраст с тем, как быстро и резко он двигался.

— Вообще-то, вы действительно можете помочь, — в голову ему пришла чудесная идея. — На каникулах мне предстоит утомительная и монотонная работа по переучету, и я с удовольствием... делегирую некоторую ее часть. Если буду доволен результатами, поговорим о занятиях. Устроит вас такое предложение?

— Более чем! — как заблестели вдруг ее глаза. От голода, что ли? С чего еще обычно глаза блестят. Вроде бы ужин был недавно...

На самом деле то, что Локиэ поможет Снейпу, было очень удачно, потому что Дамблдор попросил его на праздниках повидаться со старыми друзьями по поводу метки. А это значило, что времени на подготовку ко второму семестру у Снейпа будет меньше, и один он вряд ли бы успел, но в четыре руки еще куда ни шло.

Ингредиенты для уроков зельеварения перманентно нуждались в учете и пополнении. Хоть студенты и обязаны были привозить свои наборы, их содержимое оставалось совсем базовым, к тому же его постоянно не хватало. Так что миссию по снабжению учащихся всем необходимым брал на себя Хогвартс.

Нужно было регулярно прибираться в шкафу в классе, следить за сроками годности и так далее. Для самых простых работ, вроде потрошения жаб, годились штрафники, но это был низкоквалифицированный труд, зачастую более разрушительный, чем конструктивный.

— Как объясните свое отсутствие на каникулах? — уточнил Снейп.

— Как и в прошлый раз, библиотекой. Виктор меня прикроет. Он там постоянно торчит. Скажет, что я была с ним. Он меня ни за что не сдаст. Он директора терпеть не может.

— Ваш директор вызывает в людях удивительное единодушие.

— Мы говорим, что никто не любит Каркарова, включая Каркарова, — похихикала Локиэ.

— И кто еще, кроме мистера Крама, знает о нашем, гм, общении?

— Только Драко. И эта его пара друзей — Крэбб и Гойл. Но они вроде как свои.

— Вроде как свои, да. Очень точное описание, — задумчиво потер подбородок Снейп. — Нужно, чтобы так все и оставалось. Лишние вопросы ни вам, ни мне ни к чему. И принимайте меры безопасности, когда сюда идете. Оглядывайтесь, хотя бы.

Локиэ закивала и разлилась в благодарностях.

— Ваши товарищи по вам скучать не будут? — усмехнулся Снейп в ответ на ее восторги, которые, впрочем, были ему приятны.

— О, они и не заметят. У них новое развлечение. Они дразнят кракена. Это их займет на некоторое время, по крайней мере, пока у них остаются конечности.

— Кракен же подо льдом.

— Частично. Они проделали прорубь. В четверг Поляков упал туда, и его вытащила русалка. Теперь он вместо пряников носит с обеда для нее бифштексы с кровью. Он весь корабль уже заляпал. Каркарову врем, что это драконья.

Снейп прикрыл глаза рукой.

— Зачем вы мне рассказали? По уставу нужно все это безобразие прекратить.

— Так я же нарочно, — тут же отозвалась Локиэ с энтузиазмом. — Вам никто перечить не станет. Только не говорите никому, что это я вам рассказала.

— Недальновидно с вашей стороны. Теперь я могу вас шантажировать. Такая власть. В мои руки.

— Вам не это выгодно, сэр.

Снейп поднял брови.

— Кто же тогда будет проводить переучет? — улыбалась Локиэ.

Снейп усмехнулся.

— Ладно-ладно. Будем считать, что про прорубь я не слышал. Конечности ваших товарищей не моя ответственность. Жду вас во вторник в обычное время, составим план работы на каникулы.

* * *

Прошло две недели после того, как им сообщили о Святочном бале и Виктор пригласил Гермиону.

Локиэ спешила в замок, к Снейпу, составлять план работы на каникулы. Она спускалась по трапу с корабля, как вдруг навстречу ей, чуть не сбив с ног, вылетел сияющий Крам.

— Согласилась!

— Ура! Я и не сомневалась!

— А ты с кем пойдешь?

— Да что вы все заладили. Не хочу я ни с кем идти, — радостного настроения Локиэ как не бывало.

— Иди с Новицким.

— Новицкий идет с какой-то слизеринкой.

— Тогда с Поляковым.

— Поляков идет со своей русалкой.

— Не смешно.

— По-моему, очень смешно, но ладно. Он мечется между двумя француженками. Обе его прокатят, помяни мое слово. Может, я вообще не пойду на бал. Что я там не видела?

Виктор понял, что лучше не давить. Что ж, с кем идти на бал — ее дело. Просто Виктор был счастлив, и ему хотелось, чтобы все вокруг были счастливы.

* * *

Вскоре Локиэ с Гермионой, конечно же, собрались обсудить мальчиков и наряды.

— Ты так долго думала, почему наконец решилась?

— Ты только не злись, я ждала, что меня пригласит другой...

— Гарри Поттер?

— Нет! Ты... ты его не знаешь.

— Ну ладно. Главное, что ты идешь с Виктором. А теперь к самому главному. Что ты наденешь?

— Ох, я хотела спросить у тебя совета. Я совсем не разбираюсь во всем этом. Парадную мантию мне помогла выбрать мама, но что делать с прической? И нужно ли краситься? И как? Ты мне поможешь?

— Шутишь?! Пошли после уроков ко мне мерять наряды!

Вот теперь Локиэ действительно стало весело готовиться к балу. Вдвоем с Гермионой они развлекались, подбирая косметику, украшения и прически.

— А твои друзья тебя не хватятся? — уточнила она.

— Нет, — холодно ответила Гермиона, — они слишком обеспокоены поиском пары.

— А ты рассказала им, с кем идешь? Как они отреагировали?

— Нет. Они меня даже не спрашивали. Вообще, это очень обидно. Они совсем не видят во мне девушку, — Гермиона повесила нос.

— Ничего, после того, как они увидят тебя на балу, развидеть в тебе девушку они уже не смогут, — утешила Локиэ. — Так, что будем делать с волосами? — Локиэ критически оглядела гнездо на голове у Гермионы.

— Я пыталась что-то придумать, но они не лежат! — вздохнула та.

— А ухаживать за ними не пробовала?

— Я мою голову через день. Не всем так повезло с волосами, как тебе!

— Мне НЕ повезло с волосами, — Локиэ уперла руки в бока. — Я трачу на свои волосы час утром и час вечером, чтобы они так выглядели. Если кому и повезло, то как раз тебе! Ты ничего не делаешь, а у тебя вон какая грива.

— Ничего себе, — открыла рот Гермиона. — Что так долго можно делать с волосами?

— Правильно мыть, правильно сушить, расчесывать, маски всякие...

— И тебе не... лень?

— Ну, во-первых, это стоит того, правда? — Локиэ провела рукой по черной шелковой волне. — А во-вторых, это в память о маме. Она меня научила, — Локиэ шмыгнула носом.

— Она умерла? — тихо спросила Гермиона.

— Да, год назад... — Локиэ помолчала, прогоняя слезы, и бодрым тоном продолжила, — мама с детства приучала меня все это делать. Я умоляла меня постричь, но она была против. Я только потом поняла: она любила расчесывать меня и заплетать косы. Пела мне, пока плела. Однажды я постриглась сама. Это был первый и последний раз, когда мне надавали по жопе, — улыбнулась Локиэ. — Конечно, я в школе переставала, ленилась. Но когда ее не стало... Я делаю это не только из-за красоты, но и в память о ней. Как будто она живет во мне, у меня ведь волосы точно такие же, как у нее, как будто это ее волосы.

Гермиона вытирала слезы. Локиэ тоже. Совсем без слез не получилось.

— Я научу тебя, что делать. Но учти, дисциплина!

Но Гермиону не надо было уговаривать, она готова была на все, чтобы впервые в жизни выглядеть по-настоящему красиво и элегантно.

* * *

Начались каникулы, и Локиэ приступила к своим новым обязанностям. Заметив, что она напевает себе под нос и пританцовывает вокруг очередного стеллажа, измеряя температуру банки с сушеными златоглазками, Снейп закатил глаза:

— И вы туда же. Не терпится на бал?

— Вы знаете, да, — живо откликнулась Локиэ, щупая банку перед тем, как приложить к ней термометр.

— И кто же этот счастливчик? — Локиэ не обольщалась насчет внезапного интереса Снейпа к ее личной жизни. Было слышно, что он насмехается.

— Я ни с кем не иду.

— Быть не может. Как же так вышло?

— Ну, знаете, профессор, все эти стереотипы... — Локиэ подхватила его ленивый тон. — Почему-то вдруг стыдно идти на бал без партнера, хотя нигде это правило не прописано, я же не чемпион. Я считаю, это все происки дуалистов, мол, каждой твари по паре, природа создала нас симметричными... Лично я всегда была приверженцем монизма. Каждый человек сам по себе. Будемте самодостаточными. Нельзя поддаваться на риторику бинарности... Что вы смеетесь?

Лицо Снейпа с трудом, но было непроницаемо.

— Я жду, когда у вас иссякнет вдохновение. Риторика бинарности. Неплохо, — Снейп хмыкнул. Локиэ просияла.

— А если серьезно, то я малодушно всем отказала. Я не умею танцевать. Как только слышу музыку, сразу ноги в узел. Только никому не говорите.

— Вы когда врете, у вас уши зеленеют, мисс Лэйн.

— Ничего от вас не скроешь. А вы с кем пойдете, сэр?

— Что?

— Ну, распространяется ли риторика бинарности на преподавательский состав?

— Хвала Слизерину, нет.

— Вот. Везде двойные стандарты. Я, кажется, банку пропустила.

— Начинайте сначала всю полку тогда.

Снейп отвернулся, чтобы она не видела, как он улыбается. У них появилась игра: Локиэ пыталась его рассмешить, Снейп из принципа не поддавался. Это почему-то веселило Локиэ еще больше, и она смеялась за двоих. Чтобы как-то контролировать процесс, Снейп ввел правило двух шуток в день.

— Почему только две? — возмутилась Локиэ, когда он озвучил ей новое условие.

— Потому что одной вам не хватит, вы лопнете. А вторую будете подбирать уже с умом, и это дает вам пусть ничтожный, но шанс сказать что-то действительно занятное. Если я дам вам больше попыток, то мы утонем в дешевых каламбурах.

Они в целом неплохо проводили вместе время. Болтовня Локиэ забавляла Снейпа, но достаточно было шевельнуть бровью, чтобы девочка замолчала и вела себя тихо, как мышка.

Она вообще была послушной и понятливой. Старательностью и желанием во что бы то ни стало заслужить одобрение Локиэ напоминала Снейпу Грейнджер. Если бы Грейнджер была в Слизерине. Увы, Грейнджер совершила фатальную ошибку и оказалась в Гриффиндоре, так что в глазах Снейпа она была врагом, зарабатывающим баллы для вражеской фракции. Слишком много баллов, чтобы он еще от себя их добавлял. И без него справится.

* * *

На следующий день Снейп подозвал к себе Драко Малфоя.

— Драко, пригласите мисс Лэйн на бал.

— Э-э, профессор? — Драко выглядел обескураженно, как будто Кровавый барон на его глазах поцеловал Пивза. — Но я уже иду с Панси Паркинсон.

— Добровольно? — Снейп поднял бровь. — При всем уважении к мисс Паркинсон.

Драко обреченно покачал головой. Панси устроила ему такую осаду, что он боялся, что она его отравит, если он не согласится.

— Ну не отравит же она вас, если вы вежливо уступите честь вести ее на бал, скажем, Гойлу?

У Снейпа не было ни тени сомнения касательно бального статуса Крэбба и Гойла. Драко же в очередной раз оцепенел от подозрения, что декан умеет читать мысли. Слухи об этом постоянно циркулировали по школе.

— Пригласите мисс Лэйн.

— Она, наверное, уже занята.

— Вы удивитесь, но нет.

— Она не согласится.

— Вы настолько в себе не уверены? Не замечал в вас этого раньше.

Снейп ушел. Драко терялся в догадках, что за черт. С чего вдруг Снейп беспокоится о паре для Локиэ? Может, он заболел? Или его подменили? Скорее всего и то, и другое.

Снейп не то чтобы беспокоился. Но он искренне удивлялся, что дети сами не додумались, это же самый подходящий вариант для обоих. Странно, что Люциус не надоумил Драко. Как бы то ни было, к своим подопечным — а Снейп считал Драко и Локиэ уже отчасти тоже своими подопечными — он относился с заботой и значительно большим интересом, чем ко всем остальным обитателям замка. Почему бы и не исправить их недосмотр. К тому же все это очень забавно. Не так уж и много у Снейпа было развлечений в Хогвартсе.

Впрочем, Драко был совсем даже не против пойти на бал с Локиэ. Она, конечно, старше его, но зато ниже ростом. И красивее Панси. Тем более, что он своими ушами слышал, как Локиэ отказывает очень перспективным, как сказала бы его мать, кандидатам, и утереть им нос было бы чертовски приятно. А с Панси — невыносимо тоскливо.

* * *

После ужина Драко собрался с духом — невиданное дело, он волновался — и подошел к Локиэ, которая уже собиралась на корабль. Дело было в Большом зале.

— Локиэ, кхм, может быть, ты хочешь пойти со мной на бал? — он напустил на себя максимально безразличный вид и растягивал слова дольше обыкновенного. Картину портили только розовые пятна на скулах.

Локиэ удивленно посмотрела на него. Потом куда-то за него. Он не видел, на что она там пялилась, но это был Снейп, который наблюдал за ними со своего места за учительским столом и теперь выражением совершенно бесстрастного лица сигнализировал Локиэ, что лучше бы ей принять предложение и не выпендриваться.

Локиэ тоже сделала бесстрастное лицо, она была хорошей ученицей. Ее лицо означало: "Спасибо за заботу. Очень мило с вашей стороны. Ха. Ха." Снейп поднял бровь. Это был приказ.

— Да, Драко. Конечно, Драко. С удовольствием, Драко, — Локиэ зловеще улыбнулась. Потом снова стрельнула глазами куда-то позади него и ушла. Драко обернулся, там никого не было.

— Да ну вас к черту, — он махнул рукой и пошел сообщить Панси радостную весть.

Игорь Каркаров тоже наблюдал за сценой. Малфой и Корсакова идут на бал вместе. Нужно было срочно поставить в известность Дарину Велемировну!

И вот наступил день Х. Девочки условились встретиться заранее, чтобы помочь друг другу подготовиться к балу.

Парадная мантия Гермионы была нежно-голубого цвета, он так шел к ее карим глазам. Волосы за неделю что только на себе не испытали и теперь послушно лежали в высокой прическе, из которой нарочно достали несколько прядок.

Черная бархатная парадная мантия Локиэ изначально к подолу плавно переходила в красный, меняющий цвет от насыщенного бордового до ярко-алого в зависимости от света. Но подумав, Локиэ заклинанием перекрасила подол в зеленый. Эффект хамелеона при этом сохранился.

Кроме того Локиэ отважилась в кои-то веки на голую шею и ключицы, вместо своих обычных высоких воротников. Толстую черную косу она обернула вокруг головы короной.

Виктор топтался под дверью. Когда девочки вышли, он, как положено, остолбенел и ненадолго разучился говорить по-английски. Гермиона смутилась и обрадовалась.

У Локиэ был другой источник веселья. Она с нетерпением ждала реакции на все это дело Драко, который встречал ее у трапа "Террора". Драко тоже остолбенел. Сперва спустилась Локиэ, и он остолбенел галантно, а следом шли Крам и Гермиона, тут у Драко упала челюсть. Локиэ пальцем подняла ее на место.

— Имей в виду, — сказала она, крепко беря Драко под руку. — Правильных реакции две: либо сказать "Гермиона, ты прекрасно выглядишь", либо промолчать.

Драко выбрал вторую, но чувствовалось, что его самообладание получило удар по коленной чашечке. Всю дорогу до Хогвартса он молчал.

Гермиона однозначно произвела фурор. Пялились все. Локиэ со злорадством подсчитывала вытянувшиеся физиономии — и крамовского фанклуба, и однокурсниц Гермионы, и даже — внезапно — двух ее лучших друзей.

— Ой, — сказал вдруг Драко.

Локиэ проследила за его взглядом. Панси Паркинсон была одного цвета со своим платьем, фиолетовым в крапинку. Из ушей ее шел невидимый пар. У Драко не хватило духу сказать Панси правду, он соврал, что вообще не пойдет на бал, и теперь ему придется столкнуться с последствиями.

Локиэ не удержалась и смахнула с плеча Драко несуществующую пылинку.

— Ты уверена, что хочешь с ней связываться? — прошептал Драко.

— Мы в разных весовых категориях. Я всю свою жизнь провела среди таких стерв, что здешние по сравнению с ними — карликовые пушистики, — Локиэ с милой улыбкой помахала Панси. Куда той до Ольги Горбовской или до бабушки Локиэ.

— Знаешь, после твоих рассказов, я уже рад, что мама настояла, чтобы я поступал в Хогвартс.

— Вот он, смысл Турнира Трех Волшебников. Все не зря. Смотри, мы получаем пользу от межкультурной коммуникации.

— Ты слишком много времени проводишь со Снейпом. У тебя уже его интонации, — Драко тут же пожалел, что сказал об этом, потому что Локиэ больно ткнула его в бок острым локтем.

Но она недолго веселилась.

Когда Драко и Локиэ вошли в Большой зал, ставший теперь бальным, она первым делом попыталась разглядеть в толпе Снейпа и вдруг резко остановилась, так что пара, идущая сзади, врезалась в них.

— Драко, что бы ни случилось, не отходи от меня, не отпускай мою руку.

— Что? Почему?

Оказывается, в честь бала в Хогвартс прибыли гости. Сколько было приглашений, кто и почему был приглашен, неизвестно. Были организаторы, была пресса... и был человек, которого Локиэ меньше всего ожидала тут увидеть. Ей за шиворот как будто запихнули полную горсть ледяных червей.

Из Большого зала убрали длинные столы и поставили много маленьких. Они с Драко уселись как можно дальше от столов для гостей. Рядом тут же приземлились Крэбб и Гойл. Локиэ им обрадовалась, как своим, с ними было как-то спокойнее. Правда, и Панси оказалась рядом, ей таки пришлось пойти с Гойлом. Он вытянул короткую соломинку.

Локиэ нашла глазами Виктора, но тот был полностью поглощен Гермионой и вряд ли видел хоть что-то вокруг кроме нее. Кто бы мог подумать. Виктор, у которого лимит слов на день — двенадцать с половиной штук, вдохновенно что-то рассказывал. Поляков же развлекал сразу двух француженок, отвлекать его от них было совершенно бесполезно. Эти не Панси, глаза выцарапают.

Локиэ села лицом к стене. Ей было уже не до Снейпа.

— В чем дело? — Драко успел не на шутку встревожиться.

— Видишь за столом гостей человека в гусарском мундире? — тихо ответила Локиэ. Конечно, он приперся в мундире, а не в мантии, как все нормальные люди. Надо же как-то бороться с чемпионами за всеобщее внимание.

— Кто это?

— Ратмир Рокош. Мой жених.

— Что?!

— Не подпускай его ко мне, Драко. Если хочешь, я потом задушу Панси косой, только не подпускай.

— Высокие у вас отношения.

— Ты даже не представляешь. Он сюда смотрит?

— Да. Что он вообще тут делает?

— Понятия не имею. Я сюда поехала, чтобы с ним больше не встречаться. Он устроит сцену. Вот увидишь. Он обожает сцены.

Локиэ не заметила, как закончился банкет, ей кусок не лез в горло. Наконец Дамблдор встал, попросил встать остальных, столы сдвинулись к стенам, освобождая место для танцев. Локиэ все еще отворачивалась от центра зала. Она вцепилась в Драко.

— Чемпионы танцуют?

— Да.

— А остальные?

— Вот, теперь и остальные.

— Срочно давай танцевать. Не отпускай меня, — Локиэ потащила Драко в круг, так что девицы вокруг прыснули со смеху.

Танцевали они оба, конечно же, хорошо. Да и смотрелись, как картинка. Белобрысый Драко, черноволосая Локиэ, единство и борьба противоположностей, риторика бинарности.

Снейп одобрительно посматривал на них, стараясь не замечать профессора Вектор, которая, очевидно, искала партнера и подходила все ближе и ближе, в надежде, что Снейп обратит на нее внимание и пригласит сам. Снейп бы скорее съел свою мантию, чем стал танцевать с кем бы то ни было.

С Септимой Вектор у него вообще-то были неплохие отношения. Они время от времени обменивались арифмантическими шарадами. Снейп любил логические задачки. А вот танцевать — нет. Так что он постарался раствориться в толпе и принялся бродить по залу, по привычке присматривая за порядком.

Локиэ меж тем было не до взглядов окружающих. Она смотрела Драко куда-то в ухо и постоянно уточняла: "Где он? А сейчас? А теперь?" Драко неутешительно сообщал, что жених кружит рядом стервятником, ожидая, когда танец окончится.

— Нож! Давай подвальсируем к столу, я возьму нож. И как я раньше не сообразила! — Локиэ начинала паниковать.

— Ты серьезно?! Нож? Палочка тебе зачем?

— У меня нет с собой палочки!

— Кто не берет с собой палочку?

— Тот, у кого в парадной мантии нет карманов!

— Куда ты нож-то тогда засунешь?

— В рукав.

Они все же подвальсировали к столу — теперь вела Локиэ. Только она отцепилась от Драко, чтобы дотянуться до ближайшего ножа, как его с изяществом локомотива сбила и утянула с собой в водоворот танцующих Панси Паркинсон. Драко с тоской смотрел вслед Локиэ и ножам.

— Вы куда вооружаетесь? — спросил Снейп.

Локиэ чуть не бросилась ему на шею. Она позволила себе осмотреться. Ратмир, улыбаясь, шел прямо к ней через весь зал. Она поискала глазами Драко, но Панси утащила того как можно дальше от Локиэ. Виктор тоже был недоступен. Он кружился со смеющейся Гермионой и смотрел только на нее. Полякова, который увлеченно что-то рассказывал, обступили уже не только француженки.

— Профессор, при других обстоятельствах я бы не посмела, но не могли бы вы срочно пригласить меня на танец?

Снейп моргнул. Дважды.

— Пожалуйста, сэр! Я вам все банки пересчитаю и все этикетки перепишу, только...

— Добрый вечер! — раздалось позади Локиэ.

Ратмир, по своему обыкновению, обходил жертву со спины. Локиэ резко развернулась. Нож все еще был в ее руках.

— Лу, выглядишь великолепно! Британия тебе к лицу! Представь же меня своему собеседнику.

Ратмир был невысокого роста, не то чтобы могучего телосложения и очень красив. Курчавый брюнет, длинные ресницы, теплая улыбка. Очарование так и сочилось из каждой его черточки. Ну как на такого можно сердиться или в чем-то подозревать?

— Это профессор Северус Снейп, он ведет зельеварение в Хогвартсе. Профессор Снейп, это пан Ратмир Рокош... — бесцветным голосом познакомила их Локиэ. — Мой жених, — последнее она добавила совсем тихо, под пристальным взглядом Ратмира.

— Словами не передать, как приятно, — руки Ратмир не протянул. — Не возражаете? — ласково спросил он, взял Локиэ за запястье — та вздрогнула — забрал нож из ее сделавшихся кисельными пальцев, положил его на стол и потянул ее за собой в центр залы.

Локиэ шла послушно и обреченно. Она хотела избежать сцены, которая могла случиться, вздумай она отказать. С нее как будто стекли все краски, и даже юбка из зеленой сделалась серой.

Снейп смотрел им вслед. Ему не нравилось то, что он видел.

Ратмир закружил Локиэ в танце. Она не поднимала глаз.

— На меня смотри, — сказал он по-польски.

Локиэ молчала. Ратмир с силой сжал ей пальцы. Локиэ прикусила губу, но не вскрикнула. Тогда он ухмыльнулся и поцеловал ее в голую шею. Локиэ съежилась, дернулась, но Ратмир прижал ее к себе еще крепче и начал шептать что-то на ухо.

На другом конце зала Виктор наконец-то заметил Рокоша.

— Вот же зараза, — выругался он.

— Что случилось? — Гермиона посмотрела туда же, куда и Виктор. Она увидела, что Локиэ с кем-то танцует, но не разглядела лица.

— Нужно ее спасать, — тихо сказал Крам. — Это ее враг. То, что он тут, очень плохо.

— Что нужно сделать?

— Ты простишь меня, если я тебя ненадолго покину?

— Конечно! Сделай вид, что пошел за напитками. Они как раз в той стороне.

— Спасибо, — шепнул Виктор.

Гермиона все-таки была очень умна. Она так быстро сообразила, что делать. Даже сквозь тревогу за Локиэ, Виктор почувствовал укол влюбленности.

Вопреки своей обычной сутулой неловкости он стремительно прошел сквозь танцующих и якобы нечаянно, но со всей силы врезался в пару. Ратмир от неожиданности выпустил Локиэ, и она тут же отступила за Виктора.

— О, прошу прощения! Пан Рокош, кажется? Виктор Крам. — Виктор поклонился.

— А, квиддич. Наслышан. — Ратмир улыбался, но взгляд у него был ледяной.

— Вам тут не рады. Вам лучше уйти, — высокий Виктор смотрел на Рокоша сверху вниз.

— Ты какого черта вмешиваешься, сопляк?! Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? — сквозь зубы, но по-прежнему улыбаясь, огрызнулся Ратмир. — Иди шарики лови.

— Тронешь ее еще хоть пальцем, и тут будут ловить твои шарики.

Виктор и не подумал отступить. Он подошел к Ратмиру вплотную. Снейп, пристально наблюдавший за всей этой сценой, решил вмешаться.

— Дорогие гости, у вас все хорошо?

— Да, профессор Снейп, спасибо. — Крам знал, кто такой Снейп, от Локиэ, та в последнее время вспоминала зельевара по двадцать раз на дню.

Виктор не сводил глаз с Ратмира. Ратмир не сводил глаз с Виктора.

— Вы знакомы с Ратмиром Рокошем, лучшим дуэлистом Восточной Европы? — это было предупреждение. Ратмир усмехнулся, его спортивная слава была не меньше, чем у Крама. Во всяком случае на его родине.

— Да, мисс Лэйн нас представила. Кстати, где она?

Локиэ позади Виктора не было.

— Мисс Лэйн? — поднял брови Ратмир. — Рад, что ей нравится менять фамилии. Пойду-ка я ее поищу. Мою красавицу-невесту.

Виктор заслонил Рокошу дорогу. На них уже начали оборачиваться.

— Если вы не успокоитесь, то покинете бал. Оба, — тихо сказал Снейп.

Ратмир удивленно посмотрел на него. Такого тона он от школьного учителя не ожидал.

— Она, наверное, вышла попудрить носик, — с интересом разглядывая Снейпа, проговорил он, — скоро вернется. А я подожду ее здесь.

Он отступил, повернулся к Снейпу с Виктором спиной и танцующей походкой отошел. И даже сразу заговорил с ошалевшим от такой чести Михаэлем Новицким.

— Что все это значит? — спросил Снейп у Виктора.

— Приношу свои извинения, это личное дело Локиэ, профессор. Могу я попросить вас, если вы ее увидите... — он замялся, не зная, как донести Снейпу, что не стоит оставлять ее одну с Рокошем.

— Я вас понял, — кивнул Снейп. — Можете возвращаться к партнерше.

Что-то в голосе Снейпа говорило, что тот действительно понял. Виктор поклонился. И пошел разыскивать напитки, чтобы пойти разыскивать Гермиону.

* * *

Локиэ сидела в темноте в кустах. Было холодно и мокро, но она боялась вернуться в замок. И на корабль. Рядом целовались какие-то парочки. Это было хорошо. Их вспугнет любой шорох. Пока они целуются, она в безопасности.

— Вылезайте, — сказал Снейп.

Он искал Локиэ уже битый час. Ему на хвост сел Каркаров со своей зачесавшейся вдруг меткой. Пришлось утешить его, посоветовав бежать как можно дальше. У Снейпа метка тоже становилась все ярче. И у Люциуса. И у Макнейра, и у Эйвери, и у Крэбба с Гойлом. Но никто не закатывал по этому поводу истерик. Все готовились.

Дамблдор не просто знал, что Снейп поддерживает отношения со своими старыми приятелями, он сам просил Снейпа это делать. Кружок Люциуса незримо существовал внутри кружка Пожирателей смерти. Сложился он еще в Хогвартсе. Падение Темного лорда почти не затронуло основной состав и не благодаря удаче, а благодаря все тому же Люциусу. Из ближнего круга они потеряли всего двоих: Розье, убитого Грюмом, и Мальсибера-младшего, угодившего в Азкабан по доносу.

Снейп избавился от Каркарова и уже собирался уйти из парка, как вдруг куст рядом поежился.

Снейп подошел совершенно бесшумно, и в темноте в черной мантии его совсем не было видно. Локиэ аж подскочила. Она встала. Мантия была вся в снегу. Волосы тоже. Прическа рассыпалась, и коса растрепалась. Локиэ была бледна, как смерть, но не плакала.

— Идите-ка на свет, — снова заговорил Снейп, — у вас, кажется, царапина на щеке.

— Не пойду, — покачала головой Локиэ.

— Пойдете.

— Хорошо, пойду.

— Вон скамейка, садитесь. Минус десять очков Гриффиндору, Бассет! Минус десять очков Рейвенкло, Смит!

Локиэ разуверилась в бдительности парочек. На щеке оказалась не царапина, а грязь. Что болело, так это рука. Ратмир чуть не сломал ей пальцы.

Снейп дал Локиэ платок. По случаю бала у него был с собой платок, даже чистый. Локиэ вытерла щеку и нос, который предательски начинал течь. Забирать платок Снейп не стал.

— Замерзли? — на дворе не май месяц. В кустах Локиэ просидела довольно долго.

— Нет, тут лето по сравнению с нашими морозами.

— Тогда рассказывайте.

— Я его предложение не принимала! Бабушка меня просватала, когда я была еще ребенком!

"Ты и сейчас ребенок", — подумал Снейп.

— Ратмир богатый, чистокровный, — продолжала Локиэ, кутаясь в мантию, — родословная длиной с Дунай. Именно тот внук, которого она всегда хотела. А я для нее всего-лишь инструмент, способ узаконить наследование. Меня вообще никто не спрашивает! Я стоять рядом с ним не...

— Почему вы сразу мне все не рассказали? — резко спросил Снейп.

Этот вопрос огорошил Локиэ. Она подняла глаза на профессора.

— Я рассказала. Что мне возвращаться нельзя, потому что бабушка...

— Вы не рассказали, что все уже решено. Без вашего согласия. И что жених... вызывает возражения.

Снейп увидел достаточно, чтобы составить свое, нелестное мнение о Ратмире и о природе их отношений с Локиэ. Но та молчала.

— Давайте-ка вернем вас на корабль.

— А вдруг он там?

— Его туда пустят?

— Каркаров может. Он обожает старую знать.

— И там совсем нет безопасного места? Куда постороннему ходу нет?

— Я... я не знаю. Я думала, что на корабле он станет искать в первую очередь, и испугалась туда идти.

— Что насчет вашей каюты? В Хогвартсе в комнаты девочек не может зайти ни один мужчина, включая директора.

— В Дурмстранге не так. Мы всегда сами накладываем защитные заклинания перед сном. Забыл — твои проблемы.

— Тогда пойдемте, я вас провожу до каюты и прослежу, чтобы вы закрыли дверь с той стороны и наложили все нужные заклятья.

Они пошли к кораблю. Локиэ трясло.

— Скажите, этот человек... он причинил вам какой-то вред? — тихо спросил Снейп.

Локиэ не ответила. Теперь, когда ее начало отпускать, ей на глаза навернулись слезы.

— Ваша бабушка знает?

— Ей все равно.

— Малфои ответили что-нибудь про перевод в Хогвартс?

— Нет, только условились насчет визита на пасхальных каникулах... Профессор, я не знаю, как собрать эти документы! Просто не представляю — разрешение опекуна, директора, запрос из посольства... Как это сделать в обход бабушки? Да и... если даже меня бы приняли в Хогвартс, что ей помешает забрать меня отсюда?

— Отсюда вас не заберут против вашей воли. Профессор Дамблдор не на жаловании у вашей бабушки. — Снейп не стал скрывать презрение, адресованное Каркарову.

Он помолчал, раздумывая.

— Напишите Люциусу Малфою. Снова. Завтра же. Расскажите ему все как можно подробнее. Не как мне, а с деталями.

Локиэ кивнула и тихонько стерла слезы, надеясь, что Снейп их не заметил. Снейп сделал вид, что не заметил. Его все это, и правда, обеспокоило. Он вдруг понял, что ему не все равно, что будет с Локиэ.

Они подошли к кораблю. У трапа стояли обеспокоенные Крам с Поляковым.

— Локиэ! Мы уже собирался идти тебя искать, да боялись пропустить! — оба с облегчением выдохнули.

Силы у Локиэ кончились, она бросилась к Виктору на грудь и расплакалась.

— Спасибо, профессор! Теперь наша вахта. — Виктор одной рукой обнял Локиэ, а вторую протянул Снейпу. Тот пожал и пошел прочь. Крам завел рыдающую Локиэ на корабль.

* * *

Снейп вернулся в замок и внимательно проследил, что все огни погасли, гости разъехались, студенты разошлись по своим спальням. Никаких следов Рокоша нигде не было. Никто не видел, когда и куда он делся.

Снейп стоял в вестибюле, встречая последние парочки с улицы, когда к нему подошел Дамблдор.

— Ну что? — спросил он тихо.

— Метка Каркарова тоже темнеет. Он паникует, боится возмездия. Вы же знаете, какую помощь он оказал Министерству, когда Темный лорд пал. Каркаров собирается бежать, когда метка загорится.

— Неужели? — мягко сказал Дамблдор.

Мимо них пробежали хихикая Флер Делакур и Роджер Дейвис. Судя по всему, они были последними. В другое время Снейп бы надавал обоим по ушам, но разговор был слишком серьезный, чтобы отвлекаться.

— А вы, Северус, не думаете поддаться искушению и присоединиться к нему?

— Нет, — ответил Снейп, смотря вслед парочке, — я не такой трус.

— Да, — согласился Дамблдор, — вы гораздо более смелый человек, чем Игорь Каркаров. Знаете, временами я думаю, что мы распределяем по факультетам слишком рано...

И он ушел, оставив Снейпа в смешанных чувствах. Что это было? Как это воспринимать? Как комплимент, мол, он, Северус Снейп, в глазах Дамблдора достоин Гриффиндора? Как будто это что-то хорошее...

Одна часть Снейпа была оскорблена за родной Слизерин и свой выбор, другая против его воли чувствовала себя польщенной. Хотел бы он тогда оказаться в Гриффиндоре? Насколько по-другому сложилась бы его жизнь? Это были слишком горькие мысли.

Снейп решил сделать обход. Сон к нему не шел. Проходя по коридору, он пнул доспех. Оттуда с визгом вылетел Пивз.

— С Рождеством! — провизжал он и скрылся во тьме коридора.

— С Рождеством, — мрачно откликнулся Снейп.

— Какое из слов "лучший дуэлист Европы" ты не понял?

На следующий день за завтраком Драко и Локиэ обсуждали прошедший бал. Локиэ пыталась объяснить, почему она просто не может вдарить по Ратмиру каким-нибудь хорошим проклятием, чтобы он отстал уже раз и навсегда.

— Восточной Европы, — поправил Драко, и Локиэ дернула его за нос. — Ай! Почему я вообще позволяю тебе так со мной обращаться?

— Потому что я не Панси Паркинсон. — Локиэ была мрачна, глаза у нее опухли.

— Туше. Так что именно значит — "лучший дуэлист Восточной Европы"? Это реально звание такое или это как "Виктор Крам — лучший ловец в истории квиддича", поэтическое преувеличение? — Крама за столом не было, он гулял с Гермионой. Драко жестоко разочаровался в кумире.

— Поэтическое преувеличение — слова-то какие знаешь, — фыркнула Локиэ. — Да, это звание. Он несколько лет подряд выигрывает международные дуэльные чемпионаты. У вас тут они запрещены, а в наших диких странах — очень популярный спорт. Ратмир там известен не менее, чем Крам, а где-то и более. Все считают его душкой. Ну, кроме тех, кого он покалечил на дуэлях.

— Покалечил? У вас там бои без правил, что ли?

— В том и дело, что нет, — Локиэ вздохнула. — Драко, мне нужна помощь.

— Какая? — осторожно уточнил Драко. Прагматизм в Малфоях всегда побеждал галантность.

— Я уже говорила, я не хочу возвращаться домой. Ничего хорошего меня там не ждет. Так вот. Даже не знаю, как попросить. Ты вообще в курсе отношений наших семей?

— Они дружили. До того, как вы уехали, — нет, родители в переписке не стали открывать Драко никакие компрометирующие подробности.

— Твоя семья помогла моей бежать из Британии, — Локиэ понизила голос. — Это секрет. Моя бабушка не знает и не должна узнать. И твоим, кажется, это тоже не выгодно.

— Ага, — задумался Драко, он обиделся, что родители ему не рассказали. — А ты теперь хочешь, чтобы моя семья помогла твоей остаться в Британии, — догадался он. — Круг изящно замкнулся. Ай! Вот зря ты. Мой отец, между прочим, любит симметрию.

— Меня страшно интересует, что любит твой отец — я без иронии, если что, мне пригодится эта информация — но все же, как ты оцениваешь мои шансы? На положительный ответ твоих родителей?

Люциус обычно не просил Драко оценивать шансы. Если уж на то пошло, он обычно просил его заткнуться и слушать внимательно, когда взрослые говорят. Так что Локиэ попала в слабое место. Драко очень льстило, когда с ним говорили, как с умным, и обращались за советом. Он даже напрягся и действительно подумал.

— Не знаю.

— Ты серьезно? Ну, спасибо!

— Рад, что помог. Ай! Если серьезно, то этот вопрос сложнее, чем кажется. Твоя могущественная бабушка — мне бы такую! — и лучший дуэлист Восточной Европы против ностальгического желания сделать тебе приятное. Ты уж прости, говорю, как есть.

— Ты умнее, чем я думала, — не удержалась Локиэ.

— Я и не думал, что ты умеешь думать, — Драко попробовал ответить в тон. — Ай! Да прекрати уже! Я Малфой, в конце концов, а не... что там обычно люди дергают. Тебе, кажется, помощь была нужна.

— Обрати внимание, ты готов мне помогать только в обмен на то, что я перестану тебя дергать за нос. Вот это называется мастерство переговоров.

— Да? В таком случае удачи с носом моего отца! Блестящая тактика! Беспроигрышная. Всегда ее используй.

— Ну, прости-прости. Хочешь, я поцелую тебя в нос? Вон Панси смотрит. Может, ты превратишься в прекрасного принца.

— Не трогай мой нос. Я к нему привык. А то еще отвалится от твоего поцелуя. В тебе столько яда, что с тобой только Снейп может целоваться. С безоаром за щекой. Ай! И щеки мои оставь в покое!

"Хорошо, что дети подружились", — думал Снейп, наблюдая за их дракой из-за преподавательского стола. Опухшие глаза и бледность Локиэ он тоже заметил.

"Дарина Велемировна была права, отправив сюда Рокоша. Эти двое, похоже, влюблены", — думал Каркаров, сидя на противоположном от Снейпа конце того же стола.

Драко меж тем был доволен таким количеством внимания от Локиэ. Нет, влюблен он не был. Он пока не очень умел это делать. Тут надо было сфокусироваться на другой персоне, а этот тонкий прием ему пока не удавался. Но он понимал, что со стороны они с Локиэ выглядят, если не как пара, то как хорошие друзья. И, возможно, ему не завидуют, как Роджеру Дейвису, подцепившему ту полувейлу из Шармбатона, но все же закадрить единственную девчонку из Дурмстранга тоже не дурно. То, что Локиэ его старше, только добавляло ей ценности как трофею. В конце концов, если Крам может встречаться с Грейнджер, почему Драко не может встречаться с Локиэ?

Когда Локиэ устала терроризировать Драко, тот причесал волосы на место и сказал:

— Слушай, может, нам пожениться? — и сразу же отскочил за Гойла. Гойл невозмутимо намазывал хлеб на масло и даже ухом не повел. За него можно было спрятать половину Слизерина.

— Какое из слов "я не хочу замуж" ты не понял? Может, у меня акцент или я заикаюсь? — он не видел выражения лица Локиэ из-за спины Гойла, но, очевидно, это было к лучшему. — Тебе четырнадцать.

— Это не отказ, — Драко высунулся, подвигал бровями и тут же шмыгнул обратно.

Локиэ задумалась. В глазах бабушки Малфои могли составить достойную конкуренцию Ратмиру. И Драко по сравнению с ним был, как летний денек по сравнению с великой бесконечной тьмой, что наследует землю после апокалипсиса. Самое смешное (и грустное), что спроси она вдруг внезапно ни с того, ни с сего совета у Снейпа, он, скорее всего, этот план одобрил бы.

— Ладно, милый, — сказала она наконец, — если ты переживешь трехлетнюю помолвку под носом у психически неуравновешенного лучшего дуэлиста Восточной Европы, который будет особенно к тебе расположен, мы можем это обсудить.

— Она дело говорит, — вставил вдруг Гойл. — Это небезопасно. Как начальник твоей охраны, я настоятельно рекомендую отозвать предложение.

Крэбб, сидевший напротив Гойла, значительно покивал.

— Нет, ну если Крэбб и Гойл против нашего брака, кто я такой, чтобы оспаривать их мудрое и взвешенное суждение, — Драко было сложно говорить с челюстью на полу и бровями на потолке.

— То-то же. — Гойл вернулся к художественной лепке сэндвича.

Локиэ хохотала.

— Ладно, — Драко вернулся на свое место и отодвинулся подальше от предателя-Гойла, — давай, поступим так: напиши моему отцу письмо, и я тоже напишу, отправим вместе. Я тоже попрошу его тебе помочь. Не думаю, что он ко мне прислушается, но хуже точно не будет. Насчет шансов — я тебе сказал. Если у тебя есть какие-то козыри, лучше тебе их сразу выложить. И предупреждаю, что блеф не прокатит. Мой отец — бог блефа.

— Спасибо, — тихо сказала Локиэ.

Драко отмахнулся, мол, какие пустяки, но в глубине души он был горд своим рыцарством.

* * *

Чуть позже Локиэ пришла в логово к Снейпу. Тот ее ждал.

— Написали Малфоям? — спросил Снейп, глядя на Локиэ поверх списков с рецептами на второй семестр.

— Да, отправила вместе с письмом Драко, на всякий случай. Не то чтобы я такой параноик, чтобы считать, что Ратмир отследит мою сову, но Каркаров может заметить, если я буду бродить вокруг совятни. Мы не переписываемся с бабушкой, она до сих пор обижена за Турнир. А он с ней переписывается, так что... — теперь Локиэ решила рассказывать все подробно. Не захочет деталей, сообщит. Снейп обычно не стеснялся ее прерывать.

— Очень хорошо. И предусмотрительность ваша похвальна. Список документов приложили?

— Нет... я как-то постеснялась так сразу... они же еще даже не согласились помочь...

— Чтобы решить, помогать ли вам, мистеру Малфою нужно знать, сможет ли он это сделать. Дайте список мне, я передам. Завтра отправляюсь к ним с визитом. Меня не будет несколько дней. Как вернусь, продолжим с вами переучет и выберем время для занятий.

— Так вы согласны со мной заниматься? — Локиэ не смела поверить своему счастью.

— Если вас переведут в Хогвартс, то вы, вероятно, захотите попасть в мою группу по подготовке к Ж.А.Б.А. А раз вы не в моем классе по подготовке к С.О.В., должен же я хоть как-то проконтролировать ваш уровень. Имейте в виду, я к себе на шестом курсе беру только с оценкой "Превосходно", — проворчал Снейп, уткнувшись обратно в свои бумаги.

Он не выспался и был суров. Но ночь не прошла даром, Снейп придумал отличное официальное обоснование тому, чтобы заниматься с Локиэ дальше. Надо же было как-то ее поддержать. Больше он ничего сделать не мог. Это бесило. Снейп не выносил бессилия.

— Профессор Снейп, — голос Локиэ прозвучал как-то по-новому, — спасибо вам! Вы так добры ко мне...

Снейп поднял на нее глаза. Это была не лесть, это была благодарность. И она тронула его гораздо больше, чем все ее восторженные ремарки вместе взятые.

— Мне остаться и продолжить? — Локиэ махнула на стеллажи. Место, где она остановилась, было отмечено зеленой ленточкой.

— Если вам больше нечем заняться, ради бога.

Снейп кивнул на полки, и счастливая Локиэ бросилась к алхимическому столу, где, потеснив приборы, лежали пустые пергаментные листы, предназначенные для переписи ингредиентов. Он проводил ее задумчивым взглядом. Переплет, в который попала девочка, казался ему все серьезнее и серьезнее.

Локиэ же ничего не сказала про его платок, хотя он лежал у нее в кармане. Снейп не спросил, и она малодушно решила оставить платок себе. А Снейп про него и не вспомнил. Платки редко появлялись в его жизни и быстро из нее пропадали. Смысла к ним привязываться не было.

* * *

До отъезда Снейп успел выяснить, как Ратмир оказался на балу. По личному приглашению Каркарова. Но Каркаров на вопросы отвечать отказался, обиделся за то, что Снейп его отшил с меткой. Он сказал лишь, что Рокош — давний друг и один из спонсоров участия Дурмстранга в Турнире.

Снейп надеялся, что от Люциуса получит больше информации.

Визит к Малфоям был согласован заранее. Дамблдор благословил разузнать о настроениях Пожирателей. Люциус в свою очередь постоянно зазывал Снейпа, чтобы разузнать о настроении Дамблдора. По факту, Снейп не переставал работать двойным агентом ни на день с тех пор, как Темный лорд исчез.

Придется теперь мыть голову. Бр-р-р!

Много лет назад Нарцисса в приватном разговоре строго настрого запретила Снейпу являться в Малфой Мэнор с немытой головой. Он, конечно же, ослушался и понес наказание. Нарцисса усадила его за стол между Беллатрисой и Родольфусом. Супруги Лестрейнджи непрерывно собачились. Белла пыталась тыкать в Родольфуса вилкой под столом и попадала по Снейпу. Тот чувствовал себя очень несчастным.

Снейп ослушался во второй раз, и был посажен между Крэббом и Гойлом старшими. Эти, наоборот, веселились и то и дело, шлепали друг друга по спине. Отдача оставляла на Снейпе синяки, а от взрывов крэббогойловского хохота трескались перепонки в ушах.

Больше Снейп не нарывался. Но он ненавидел мыть голову.

В детстве мать делала это редко, и потому, видимо, чересчур старательно. Маленький Северус всегда ждал банный день с ужасом, предвидя слишком горячую воду, противный вкус дешевого мыла, которое было везде, ело глаза и плохо смывалось, а главное — боль, когда мать пыталась отскрести жирную кожу с его головы, чуть не снимая ему при этом скальп.

Нет, сейчас Снейп мыл голову чаще, чем полагали окружающие, и значительно чаще, чем хотел. Примерно раз в две недели. Но в кабинете зельеварения, где идиоты-школьники варили что угодно, кроме того, что надо, воздух был пропитан тяжелой взвесью фатальных ошибок и непредсказуемых реакций. Поэтому одного рабочего дня хватало, чтобы волосы Снейпа приобрели такой вид, будто он не мылся полгода.

Впрочем, его это устраивало. Чистые волосы вились и пушились. И Снейп считал, что с ними он похож на одуванчик. И голова чесалась с непривычки. А у Малфоев не почешешься. Манеры.

Снейп прибыл к обеду. Нарцисса соблюдала древний обычай: сперва гостя надо было покормить, а уж потом расспрашивать.

После обеда они расселись в Изумрудной гостиной, которая вся была серебристо-черно-зеленых тонов, так что Снейп чувствовал себя, как в родных подземельях Слизерина. В этом и заключалась суть. Малфои всегда знали, как окружить гостя уютом, чтобы он расслабился и потерял бдительность.

Люциус расположился в кресле, таком змеином, что пару раз в году оно сбрасывало старую кожу. В ней потом ходили домовые эльфы. Северус и Нарцисса сидели на изящном диванчике, где подушки сами подстраивались под спину удобнейшим образом. Между всеми тремя плавал столик с сервизом, змеи в орнаменте были и тут.

Северус, конечно же, пришел поговорить о метке. Дамблдор хотел узнать, что известно Пожирателям смерти. Пожиратели смерти в лице Люциуса Малфоя хотели узнать, что известно Дамблдору.

* * *

Впервые метка проявилась в конце июля.

Однажды утром Люциус проснулся, умылся, снял ночную рубашку и вдруг заметил что-то на руке. Рябь пробежала по его безоблачному настроению.

Он подошел к окну и стал всматриваться в покраснение. Нет, рисунка не было видно. Если что и могло насторожить, так это место — левое запястье с внутренней стороны. Но мало ли, может, съел что-то не то? Чем их вчера угощал Макнейр на вечеринке по случаю именин очередного ребенка? Не надо было налегать на гребешки галапагосских мергвинов. А Нарцисса его предупреждала. И Люциус выкинул пятнышки из головы.

Но на следующий день они никуда не исчезли. По какой-то причине Люциус не стал ничего говорить жене. Чтобы не тревожить ее понапрасну? Чтобы она не задала вопрос, который возник у него самого?

День шел за днем, и где-то через неделю, уже по привычке закатав с утра рукав ночной рубашки, Люциус вдохнул и забыл выдохнуть.

Что он почувствовал в тот момент, когда узнал привычные очертания? А что почувствовал Северус? Что почувствовал каждый из них?

Не сразу Люциусу удалось размотать клубок своих эмоций. Чего там точно не было, так это радости и нетерпения. И оттого он испытывал стыд, вину и злость на себя. А еще страх.

Страх наказания. Страх потерять. Близких, комфорт, репутацию. Перед глазами Люциуса вспыхнула вся сеть его связей. Нити между ними пульсировали, становились толще или тоньше, исчезали и появлялись новые. Система жила и дышала. И Люциус не просто видел этот узор, он его плел, осторожными и предельно точными движениями менял рисунок, приводя его в соответствие с одному ему видимой идеальной схемой.

Зелеными линиями горели связи между "своими", ближним кругом. Синим — все, что полезно и приятно. Желтым — все, что полезно, но неприятно. Красным — враги, недоброжелатели, оппозиция. И серым — планы, то, что только предстояло проработать.

Его сеть контактов — его страховка. Он представляет ценность, пока может дергать за эти ниточки.

На Люциуса накатило осознание сложности, развернувшийся в уме список задач, который рос и ширился, как оккамий — стремительно и бесконечно.

А следом — неужели, усталость? Видит Мерлин, у Люциуса столько своих дел... Но это недостойная Пожирателя смерти мысль! Что может быть важнее Цели?! Какие такие свои дела? У него больше нет своих дел. Все во славу Темного лорда!

* * *

А что почувствовал Северус, когда осознал, что Темный лорд возвращается?

Радость. Злую радость от того, что он наконец-то сможет отомстить ублюдку, убившему Лили. О да, он лично проследит, чтобы Темный лорд умер. В этот раз навсегда. Ведь именно смерти он боится больше всего на свете. И Северус был готов сделать для этого все: шпионить, лгать, подвергать себя смертельной опасности, заботиться о сыне Поттера...

* * *

И вот, отягощенные всеми этими чувствами, два Пожирателя смерти и жена Пожирателя смерти сидели в Изумрудной гостиной в особняке Малфоев и пили чай.

На ковре у камина растянулись два огромных дирхаунда — Фобос и Деймос. Они громко сопели во сне, им вторили прадеды и прабабки на стенах. Было чертовски уютно.

— Как там мой драгоценный сын? — Люциус начал издалека. — Мы слышали, у него появилась девушка.

— Так говорят. — Снейп вертел в руках чашку. — Драко в последнее время часто видят в компании девочки, которую тринадцать лет назад вы прятали в этом самом доме. Я кстати тогда имел честь с ней беседовать вот на этом самом диване.

— Помню, как будто это было вчера! — ностальгически вздохнул Малфой.

— Как милая Локиэ? — Нарцисса подлила Снейпу чаю.

— Не так хорошо, как могла бы.

— Что за новости? — Люциусу не хватало только руки к щекам приложить.

— Не надо, Люциус, я знаю, что она тебе написала. Я ей посоветовал это сделать.

— Она написала нам обоим, — ответила Нарцисса. — И не один раз.

"Молодец", — подумал про себя Снейп. Он думал, что Локиэ напишет Люциусу, но она таки написала Малфоям. По отдельности. Хороший ход. Теперь Люциус не сможет проигнорировать ее просьбу, Нарцисса не даст.

— Значит, ты считаешь, дело серьезное? — Нарцисса коснулась руки Снейпа.

Она всегда была с ним нежна (кроме тех двух случаев с волосами, но тогда он сам нарвался). Снейп отвечал ей взаимностью. Он всегда отвечал взаимностью на доброту. Но слишком редко ее видел.

— Она объяснила в письме ситуацию?

— Да, — ответил Люциус, — но само по себе нежелание выходить замуж не повод бросаться ей на помощь. Девицам свойственно бунтовать против выбора родителей. Договорной брак вовсе не гарантирует того, что девочка в итоге будет несчастна. У нас с Нарциссой тоже договорной брак, — они с улыбкой переглянулись.

— Из того, что я наблюдал и слышал, девочке действительно будет лучше остаться в Британии. Ее жених производит крайне неприятное впечатление.

— Твое мнение непопулярно. Пан Ратмир Рокош — звезда сезона, — откликнулся Люциус.

— Вы его знаете?

— Не лично. Но джентльмен любит внимание. Мне о нем рассказывали еще до его неожиданного появления на балу в Хогвартсе. Он тут уже неделю. Торчит в Министерстве, очаровывает посольство, кормит обедами, закатывает вечеринки. Того и гляди, наберет компромат на всех, кого надо. — Люциус вздохнул. Торчать в Министерстве было его прерогативой. Он ревновал.

"А то у тебя нет компромата", фыркнул про себя Снейп.

"У меня не такой свежий, надо обновить", мысленно ответил ему Люциус.

То ли большой опыт и навык в легилименции, то ли просто природный талант, но Снейп каким-то образом умел без слов разговаривать со многими людьми. Все же у него было очень выразительное лицо, даже тогда, когда оно ничего не выражало.

— Значит, он тут надолго, — продолжил Снейп конвенциональным способом. — Вам известно, что его сюда привело? Если бы он хотел Турнир посмотреть, приехал бы и на первый этап.

— А вот это весьма забавно. У меня есть основания полагать, что пан Рокош почувствовал угрозу, внезапно, от нас. Кто-то передал мадам Корсаковой, и я даже не сомневаюсь, кто, информацию о нежной дружбе Драко и Локиэ. И жених прилетел сторожить невесту.

— А у Драко с Локиэ, правда, роман? — поинтересовалась Нарцисса.

— Нет, не думаю, — усмехнулся Снейп. — Но они хорошо ладят. Не далее как вчера подрались за завтраком в Большом зале.

— Как приятно знать, что мой сын ведет себя подобающе фамильной чести Малфоев, — закатил глаза Люциус. — Я также слышал, что и ты с ней хорошо ладишь.

— Надеюсь, ты слышал это от Драко, а то, клянусь, перетравлю всех других твоих шпионов, — прищурился Снейп.

— Конечно, от Драко. Какие другие шпионы у меня еще могут быть в Хогвартсе? — Люциус оскорбился.

Снейп вздохнул. Кого еще этот лис успел завербовать?

— Мисс Лэйн, она так себя тут называет, попросила о частных уроках. Не мог же я отказать дочери Вадима, которая к тому же хочет пойти по его стопам.

— Как ты ее находишь? — спросила Нарцисса.

— Умная и способная девочка, — честно ответил Снейп.

Многие в Хогвартсе бы удивились, услышав, что он дает кому-то положительную характеристику, но Снейп был не в Хогварсте. В кругу своих он вел себя иначе, даже смеялся иногда.

— Красивая? — уточнила Нарцисса.

— Ну кого ты спрашиваешь, — фыркнул Люциус. — Сейчас он тебе скажет, что глаза у нее на месте и нос по середине лица. Я надеюсь.

Нечувствительность Снейпа к женскому, да и вообще к любому полу была предметом для шуток еще со школы. Нарцисса поджала губы, она не считала это забавным. Ей хотелось однажды пристроить и недотрогу Северуса. Снейп же и ухом не повел. Ему чужое мнение в этом вопросе было до фонаря.

— Внешне она пошла в мать, насколько я могу судить. Совсем не похожа на Вадима. Кстати, вы знали, что ее мать умерла год назад?

— Да, бедная Лукреция! — Нарцисса горько вздохнула. — Локиэ написала нам про драконью оспу. Удивительно, что Дарина перенесла легко. В ее-то возрасте. Наш бедный Абраксас...

Нарцисса чувствовала обязанность выдавить слезу по свекру, которого не так давно унесла все та же оспа. Болезнь приходила волнами раз в десятилетие и уносила в основном стариков, а Министерство из рук вон плохо справлялось с проблемой.

Люциус закатил глаза. Смерти папочки он ждал с придыханием. И порой задумывался, не будет ли Драко в свое время так же ждать его, Люциуса, кончины.

— Так вы поможете девочке? — Снейп переводил глаза с Люциуса на Нарциссу. Быть не может, чтобы эти двое уже не обговорили все между собой, не взвесили все за и против и не пришли к кому-то решению.

— А какой твой интерес, Северус? — у Люциуса в свою очередь не было сомнений, что слизеринец может действовать не из собственных интересов.

Снейпа вопрос застал врасплох, хотя себе он его задавал неоднократно.

— Она дочь Вадима. Окажись Драко в сложной ситуации, я бы поступил так же.

Малфоям не объяснишь, как сильно Локиэ напомнила Снейпу мать, когда послушно шла за Рокошем, опустив голову. Ее страх, ее безнадежность, ее обреченные попытки себя защитить. И его полная уверенность в своем праве и безнаказанности.

От избытка чувств Нарцисса взяла Снейпа за руку, но Люциуса его слова не тронули.

— Приятно слышать, — Малфой слегка поклонился. — И все же, это ответ на вопрос "почему", а не "зачем".

— А я обязательно что-то должен поиметь с этой ситуации? — Снейп забрал руку у Нарциссы. Он смутился и от своих ответов, и от ее порыва, и начинал закипать.

— Дамблдор плохо на тебя влияет. Становишься бессребреником, фи.

Нарцисса как будто поняла, что Снейп сейчас вспылит.

— Конечно, мы поможем дочери Вадима, — от нее это прозвучало сердечно, даже как будто искренно. — Но это не так просто. Дарина уже нас подозревает.

— Девочка просит перевести ее в Хогвартс. Это можно устроить, — спокойно продолжил Люциус. — Сложность в другом. Как помешать Рокошу и самой Дарине увезти Локиэ, когда закончится Турнир? Даже если девочка возьмет и пропустит отплытие, за ней тут же явится родня и заберет под белы рученьки. Рокош вон уже на низком старте. Если мы все же решимся на эту авантюру, — Люциус подчеркнул "если", между супругами тут не было полного согласия, — план получится трехслойным.

Снейп жестом попросил Люциуса продолжать. Тот встал и подошел к камину. Люциус часто думал стоя. В этом они с Дамблдором были похожи. Они вообще были гораздо больше похожи, чем думали и могли бы признать.

— Как ты понимаешь, Северус, свой интерес у нас есть. Он появился благодаря Дарине, так что старая перечница может съесть свой кокошник, или что она там носит. Локиэ Корсакова — прекрасная партия для Драко Малфоя. Даже идеальная, учитывая обстоятельства, — Люциус потер левое запястье. Снейп машинально сделал то же самое.

— Лучше, чем Паркинсон, — вставила Нарцисса. На этот счет у супругов тоже не было согласия. Люциус считал Панси хорошим вариантом, Нарцисса знала, что сын от выбора отца в ужасе.

— Темный лорд будет в восторге, если Дарина Корсакова окажется связана с Британией не только идейными взглядами, которые, как известно, переменчивы, но и кровью, которая всегда победит.

Люциус ухмыльнулся, довольный тем, как ловко он ввернул девиз Малфоев. Нарцисса и Северус переглянулись, пряча улыбки. Несомненно, Люциус повторит это и в разговоре с Темным лордом. И с самой Дариной. И с ближним кругом. И со всеми, кто захочет его слушать.

— Разница в возрасте у них несущественная, — добавила Нарцисса, — и, судя по всему, они друг другу симпатичны. Драко был рад пойти с ней на бал, а Локиэ согласилась, хотя отказала всем прочим кандидатам.

Снейп не стал рассказывать, что эти двое пошли вместе на бал только потому, что Снейп их заставил. Впрочем, Драко и Локиэ действительно подружились, что есть, то есть.

— Поэтому здесь мы можем выступить в открытую. Пусть Рокош побегает по стенам, мы ему не по зубам. Тут ты прав, Северус, он тот еще тип.

— Что ты имеешь ввиду?

— За ним тянется хвост из крайне сомнительных спортивных побед, отказов противников в последний момент сражаться, таинственных исчезновений оппонентов перед финалом и тому подобное. Ходят неприятные слухи о запрещенной охоте на редких зверей и даже маглов. Это сейчас-то! Мы в свое время были не такими наглыми, как этот фрукт.

Снейп кивнул. Он так и думал, что Рокош не на одной Локиэ отрывается. Уж больно знакомый типаж. Среди Пожирателей смерти таких было полно.

— Как думаешь, Локиэ согласится на брак с Драко? — спросила Нарцисса у Снейпа.

— А куда ей деваться, — ответил за него Люциус.

— Она разумная девочка, — Снейп проигнорировал Малфоя, — я не удивлюсь, если эта мысль уже пришла ей в голову.

— Но проблема не в Локиэ, а в Дарине. Вот она может не согласиться. И скорее всего не согласится. Поэтому в открытую мы будем свататься, а параллельно решать вопрос с устройством в Хогвартс и летними каникулами. Но тихо, не привлекая внимания. Тут, Северус, возможно, понадобится твоя помощь.

Снейп достал из кармана список документов и протянул Люциусу.

— Что это?

— То, что нужно собрать. По Уставу Хогвартса. Сможешь?

Люциус просмотрел список.

— В этом нет необходимости. Локиэ родилась в Британии. Она должна быть записана в Книгу доступа. А если так, то она имеет право учиться в Хогвартсе без каких бы то ни было бумажек. Книги достаточно, чтобы принять ее в любом возрасте с первого по седьмой курс. Есть небольшой шанс, что я ошибаюсь, но тут вступаешь ты. Дело в том, что Перо приема вносит имена детей в Книгу доступа, когда те демонстрируют магические способности. Обычно это происходит до семи лет. Имени Локиэ может не быть в Книге, только если ее способности проявились позже четырех.

— Откуда ты столько знаешь о Книге и Пере? — удивился Снейп.

— О, это наследственное. Малфои добиваются уничтожения Книги веками. Видишь ли, с сотворения Хогвартса Перо вносит в Книгу имена маглорожденных...

Дальше можно было ничего не объяснять.

— Салазар Слизерин, конечно же, был против, но кто его слушал. Мы же настаиваем на приеме в Школу через Министерство с подтверждением статуса крови.

— Значит, нужно проверить, есть ли имя Локиэ Корсаковой в Книге доступа.

— И тут вступаешь ты. Да, кстати, она может быть записана под любой из двух фамилий или даже под обеими. Брак Вадима и Лукреции был тайным, кто знает, как Книга реагирует на такое...

— И никаких других документов не потребуется?

— Если ее имя в Книге — то нет. Тут даже Дамблдор возражать не будет. Если вдруг захочет. Но он-то обычно как раз за то, чтобы принимать в школу все, что шевелится. Локиэ Корсакова-Лэйн — урожденная англичанка и чистокровная волшебница, она имеет полное право на обучение в Хогвартсе... А вот что касается летних каникул — тут нужно подумать, — продолжал Люциус. — Мы пока не готовы предложить вменяемый план. Может, у девочки уже есть какие-то мысли? Раз она готовит побег. Здесь ты тоже можешь помочь, раз ты у нас такой альтруист. Подумайте с ней на досуге, и мы подумаем.

На этом разговор о Локиэ был закончен. Пришла пора обсудить действительно серьезные вопросы.

Насчет точного времени, когда вернется Темный лорд, ни у кого по-прежнему никаких сведений не было. Метка продолжала наливаться краснотой, значит, песка в неведомых песочных часах становилось все меньше. Это могло случиться завтра, через неделю, через месяц, через год. Люциус предпочитал думать, что время на подготовку еще было.

Готовится ли Дамблдор? Если и готовится, то со Снейпом не делится. Но надо было дать Люциусу хоть что-то. Так что Снейп выложил, что Дамблдор также уверен в скором возвращении. Он просит отчетов по метке каждую неделю.

Обсудили появление Морсмордрэ на Кубке мира. Компания Пожирателей после матча решила устроить шоу, бодро прошлась по палаточному лагерю, поймала пару маглов, подвесила их в воздухе и радовалась виду чужих панталон. Пока какой-то другой Пожиратель не выпустил в небо Черную метку. Это почему-то компанию не вдохновило, все сразу же разбежались.

Люциус до сих пор бесился. В его планы никакой парад перед половиной Министерства не входил. Он не такой дурак. Это молодежь перепила на радостях и решила отметить скорое возвращение Темного лорда. Напомнить всем, кто тут хозяин и кого следует бояться. Пришлось присоединиться и проследить, чтобы этих идиотов не переловили.

Драко рвался участвовать, но его, слава Слизерину, удалось спровадить в лес, где было безопасно, под предлогом, что у него нет метки и он не в ордене. Сын надулся, но Нарцисса была благодарна. Она и другие жены Пожирателей должны были оставаться на всякий случай в палатках, чтобы обеспечить мужьям алиби.

Кто выпустил метку, Люциус не знал. Снейп тоже. Его не было на параде под благовидным предлогом — его вообще на Чемпионате не было, Снейп терпеть не мог квиддич (на самом деле нет, но такова была официальная, тщательно им поддерживаемая версия).

— Что за идиоты! — кипятился Люциус. Его все еще трясло при воспоминаниях о шествии и последующих проверках. Как будто рейдов 1992 года мало было. — Одни перевозбудились из-за метки. Другой поддержал товарищей и наколдовал метку в небе. Добро пожаловать, Темный лорд! Давайте теперь всем расскажем, что он скоро вернется!

Люциус с такой злостью принялся тыкать в горящие поленья кочергой, что Фобос и Деймос вскочили и убрались от камина подальше. Несмотря на размеры, они были трусоваты. Как и все Малфои.

Люциус годами работал, чтобы скрыть следы своей и не только своей причастности к Пожирателям, и что же — ставить все это под угрозу, чтобы продефилировать в маске перед ордой министерских сотрудников, ради сомнительного удовольствия полюбоваться нижним бельем каких-то маглов? Серьезно?!

Снейп в свою очередь без особой надежды поспрашивал, не знает ли Люциус чего о планах убить Гарри Поттера, это же однозначно подарок Темному лорду к его возвращению. Уж верно, кто-то из своих решил порадовать господина. Может, человеку поддержка нужна, дружеский совет?

— Послушай, а если это те же, кто запустил метку на Кубке мира? — вдруг прищурился Люциус. — Больно уж инициативные товарищи.

— С Кубка мира в Хогвартс есть доступ только Людо Бэгмену и Краучу. Последнего даже смешно подозревать. А вот Бэгмен точно не один из нас? Его, помнится, обвиняли и даже в Азкабан сажали. — припомнил Снейп.

— Насколько мне известно, нет. Людо — это же второй Эйвери, только для бедных. Нам хватает и одного Эйвери, — хмыкнул Люциус. Нарцисса похихикала в кулачок, а Снейп тяжело вздохнул.

В общем, разговор получился малоинформативным. Снейп и не думал, что Малфой знает что-то, чего не знает Снейп, даже если Малфой будет делать вид, что он что-то знает, а он будет делать вид, потому что, ну, это же Малфой. Вот если Малфой перестанет делать вид, тогда стоит беспокоиться.

Но дело было сделано. Голова вымыта не зря. Отсутствие информации — это тоже информация. Теперь Снейпу предстояло свидание с еще одним школьным другом.

* * *

Встреча с Эйвери была назначена в самом темном и замызганном пабе в Лютном переулке. Снейп засел в углу, с бокалом огневиски. Нет, Снейп не пил, смотреть не мог на алкоголь без отвращения, но ему не хотелось выделяться из толпы, так что он просто поставил стакан рядом и развлекался тем, что топил и в последний момент вылавливал из него таракана.

Этот школьный друг вызывал у Снейпа смешанные чувства. Из их слизеринской четверки остались только они двое, самые непохожие друг на друга люди на свете.

Эрмиус Эйвери был золотоволос, голубоглаз, жизнерадостен и добродушен. В Пожиратели смерти он угодил только потому, что там был его отец, который, между прочим, учился вместе с Темным лордом и стоял у истоков ордена.

Эйвери явился в блеске аквамариновой мантии. Снейп заскрипел зубами.

— Я же просил одеться так, чтобы не привлекать внимание! — прошипел он, когда Эйвери подлетел к нему, распахнув объятья. — Убери руки.

— Северус! Как я рад тебя видеть! Чудесное заведение! Какое у них блюдо дня? — Эйвери замахал, пытаясь привлечь внимание официанта. Как будто в этом была необходимость, все и так пялились на Эйвери.

Снейп знал, что его ждет, когда шел на встречу, поэтому он смиренно ждал, пока лазурный смерч подробно обсудит меню с официантом, одноглазым, заросшим жестким черным волосом парнем с металлическими зубами в форме крестов, узнает историю его жизни, куда он дел глаз и где добыл себе такие чудесные зубы, сделает заказ, вытрет мантией примерно все вокруг и наконец-то усядется.

— Как там старый добрый Хогвартс? Видался уже с Люциусом, да? Я не видел тебя на Кубке мира. Да, у вас же там Турнир Трех Волшебников! Вот, наверное, веселуха. На кого ты поставил? Отчего не приезжаешь в гости?

— Твой отец меня терпеть не может, — Снейп удостоил ответом только последний вопрос.

— Это потому что он считает, что ты предатель и работаешь на Дамблдора, — расхохотался Эйвери и хлопнул Снейпа по плечу.

— Не трогай меня. И ради всего святого, тише.

— Конечно! О чем ты хотел поговорить? О метке? — Эйвери зашептал так громко, что несколько человек, включая официанта, обернулись.

Снейп вытащил палочку и наложил на Эйвери Квиетус, так что теперь тот мог говорить только нормальным человеческим шепотом. Эйвери посмотрел на Снейпа укоризненно, но потом рассмеялся и махнул рукой. Разозлить его было невозможно. Расстроить тоже.

— Да, я хотел поговорить о метке, — почти не размыкая губ произнес Снейп. — У тебя все так же, как и у остальных?

— Ага! Папенька в восторге. — Эйвери беспечно развалился на стуле, качая носком такого же небесно-голубого, как и мантия, сапога. — Замучил меня лекциями, как себя вести и что делать, когда явится Сам.

Снейпу Эйвери ничего нового про метку не сказал, но в красках описал триумфальное шествие. В отличие от Люциуса Эйвери страшно им гордился.

— Ну выпили, радовались. Потом Амикус и говорит, пойдем пугать маглов. А я и говорю — пойдем! Потом увидели старика-магла с женой. Амикус и Алекто предлагали Круциатус, но Люциус отговорил. Лучше что-то безобидное, за что в Азкабан не закроют, если поймают. Ну и поэффектнее. Поэтому мы их отправили летать, ты бы нами гордился! Мне, правда, как-то не по себе было из-за детенышей...

Детей маглов Пожиратели за людей не считали, и Эйвери говорил о них и воспринимал их примерно, как котят. При необходимости он смог бы утопить парочку, но чувствовал бы себя после этого паршиво. Примерно до вечера.

— Ты знаешь, я такое не люблю. Вот теткины панталоны — другое дело! Но Амикус и Алекто настояли. Они меня пугают иногда... Ты за ними странностей не замечал?

Замечал ли Снейп, что близнецы Кэрроу садисты-психопаты? Да, пожалуй. То, как они в красках хвастаются пытками и убийствами, могло вызвать у него некоторые подозрения.

Орден Пожирателей смерти состоял из трех сортов людей: первые были амбициозными карьеристами, рвавшимися вершить судьбы мира; вторые — слабаками и трусами, которые хотят присосаться к тем, кто сильнее; третьи — опасными для общества преступниками.

Темный лорд говорил, что ему нужны цепные псы, готовые марать руки. Он и сам марал руки с удовольствием и при любой возможности. Ближний круг Люциуса относился к этому с брезгливостью, но не спорил. Лес рубят, щепки летят. Нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц. Снейп тоже когда-то так думал. Все внезапно меняется, когда щепками и скорлупой становятся близкие люди. Надо же. Какой сюрприз. Вот это поворот.

— Я думал, будет весело, как в старые добрые, помнишь? С Генри и Эваном... — Эйвери вдруг погруснел и замолчал.

Снейп вообще обычно не заговаривал о школьных друзьях. Насколько не похожи были они с Эрмиусом, а в этой точке чувствовали себя одинаково осиротевшими.

У них была славная компания в Хогвартсе. В отличие от шумных Мародеров, четверо слизеринцев не имели названия и были гораздо более независимы друг от друга. Они дальновидно не нарушали правил, держались тихо, считали доблестью не спортивные успехи, а знание Темных Искусств.

Снейп был самым младшим, но самым умным и начитанным. Генри Мальсибер был бойцом. Не куском мышц, как Крэбб и Гойл, а стальными жилами и титановыми яйцами. Эван Розье был самым утонченным и дипломатичным из них, его дразнили Люциусом-младшим и он не обижался, считал комплиментом. А Эрмиус Эйвери был ходячим несчастьем, за которым нужно было присматривать, чем трое остальных и занимались.

Мальсибер хотел отправиться в кругосветку, а еще полетать когда-нибудь на драконе. Розье хотел делать карьеру в Министерстве, мечтал стать министром магии. Эйвери хотел, чтобы всегда было весело и интересно. Снейп хотел любви Лили. И стать мастером Темных Искусств. Второе ему удалось.

— В общем, когда вдруг зажглась метка в небе, я струхнул мальца и свалил. Подумал, пришили кого. Еще поймают с маской. Как потом узнал, остальные тоже сбежали. А кто запустил метку — не знаю. Но точно не один из нас.

И Эйвери перечислил Снейпу всех участников издевательств над маглами. Он абсолютно доверял школьному другу. Снейпа это умиляло в какой-то степени. Эйвери даже думать не хотел, что кто-то из их четверки способен предать товарищей. Мальсибер не предал, хотя мог. И сидел теперь в Азкабане, но сам не сдал никого. По этой же причине Эйвери не верил в то, что Снейп переметнулся к Дамблдору, и это было весьма удачно.

— Что я все о себе да о себе! — спохватился Эйвери. — А твои-то как дела? Все чахнешь над зельями и книгами? Вид у тебя нездоровый. Надо чаще бывать на воздухе. Ты хорошо питаешься?

— Конечно, Эрмиус. Хогвартс. Столовая. Эльфы. Забыл уже?

Снейп из принципа не улыбался, но забота Эйвери была трогательной. Кто-то интересовался самочувствием Снейпа. Искренне. Потому что хорошо к нему относился. За это собственно Снейп Эйвери всегда и терпел. За то, что тот хорошо к нему относился. Не так много было на свете тех, кто действительно, по-настоящему, взаправду, хорошо к нему относился. Малфои, Эйвери, да в общем-то и все. И Локиэ. Он вдруг вспомнил о Локиэ.

— Как у тебя на личном фронте? — вопрос Эйвери застал Снейпа врасплох.

— Как обычно.

— Слушай, я могу познакомить тебя с потрясающей девчонкой! Библиотекарша. Любит темноту, пыль и буквы. Вы созданы друг для друга. Правда, она тебя старше лет на пятнадцать, но это и хорошо. Опытные женщины гораздо...

— Отстань.

— Так я скажу ей, чтобы она тебе написала.

— Не вздумай.

— Ты неисправим, старый девственник.

— Иди к черту.

— Ну как надумаешь, только свистни. Я окружен прекрасными леди, на которых папенька запрещает мне жениться. Их надо пристраивать. А папенька все ждет ту единственную, для которой моя роза цветет. Если ты понимаешь, о чем я.

— Нет. И не хочу.

Нужно было спасаться бегством. Снейп поднялся и вернул Эйвери голос.

— Ты уже все? — расстроился тот. — Ну вот. Надо видеться чаще. Приезжай к нам, папенька перетопчется. Погостишь недельку, погоняем в плюй-камни, устроим вечеринку, Малфоя позовем, напоим, пострижем, пока он будет в отключке...

— Тебя Нарцисса за такое кастрирует. Садовыми ножницами.

— А мы ей скажем, что это Дамблдор! — Эйвери потянулся было обнять Снейпа на прощание.

— Не трогай меня. Увидимся.

— Увидимся, дружище! Береги себя! Хорошо кушай и больше спи! Кстати о покушать, я останусь, доем. Между прочим, очень неплохо. Не знаю, должны ли быть в грибном супе тараканьи усы, но что-то в этом есть. Отличное место! Расскажешь, потом, как нашел...

Снейп повернулся и вышел. Не было нужды дослушивать Эйвери. Тот уже переключился на официанта.

Что ж, участники демонстрации на Кубке мира — и то хлеб. Имена этих Снейп без зазрения совести передаст Дамблдору. Кроме Эйвери. В непричастность Люциуса директор Хогвартса все равно бы не поверил.

Каркаров сидел у себя в каюте. Он сидел у себя в каюте большую часть времени.

Во-первых, ему просто там нравилось. Все это убранство в стиле Ивана Грозного — Игорь был его фанатом — резная мебель, посуда, расписанная под хохлому, палехские картины по стенам, парсуна ненаглядной Дарины Велемировны в красном углу... Каркаров закрывал ее шторками, если кто-то должен был к нему войти. Кадеты делали ставки, кто же там у него спрятан, но пока никто не отважился разузнать.

Во-вторых, Каркаров был занят. Вот так вот. Мерзкие студиозусы думали, что он бьет баклуши, но нет. Директор посвящал каждую свободную минуту научным изысканиям и исследованиям. Исследовал и изыскивал он приворотную магию — любую, всю, какую ни на есть.

Игорь Каркаров был бедным, но очень амбициозным человеком. Он был не особо умен и не шибко красив, но природа одарила его необычайным и необъяснимым свойством нравиться пожилым женщинам. И он благодарил ежедневно мироздание за такой подарок.

Его и сейчас содержала дюжина престарелых любовниц, которым он исправно писал длинные письма, полные карамельной слащавости. Это само по себе отнимало порядочно времени, но Каркаров был занят не только перепиской.

Он выпотрошил библиотеку Дурмстранга, забрав с собой все, что могло содержать ценные сведения о приворотной магии. Но чтобы никто ничего не заподозрил, вынужден был взять в три раза больше книг, остальное нахватав без всякой системы, просто чтобы замести следы.

И вот теперь Каркаров корпел над расшифровками глаголического устава, старославянского полуустава и древнерусской скорописи, чтобы добыть крохи информации о том, как же привлечь и удержать неверное женское сердце. А еще как продлить собственную мужскую силу (Каркаров тоже был уже не молод), как разжечь в себе огонь, если сам не разгорается (его дамы были еще старше), и как оставить любовницу довольной в любом случае, если естественным образом не вышло (а выходило, прямо скажем, раза два в жизни).

Время от времени Каркаров отрывался от пергаментных листов, бросал взгляд на парсуну и тяжело вздыхал.

Дарина Велемировна не была его любовницей, хоть и была его покровительницей, самой значительной из них, самым ценным его сокровищем и предметом заветных чаяний и надежд.

О браке Каркаров и мечтать не смел, этого ему не светило, даже облейся он с ног до головы амортенцией, привяжи к себе все в мире амулеты плодородия, заучи наизусть все заговоры, прыгни в кипяток, потом в ледяную воду, потом в молоко, помолодей, похорошей и разбогатей.

Но вдруг, вдруг удастся пробраться в... во что-то типа любовника-консорта? Впрочем, до постели Каркарову тут было так же далеко, как и до свадьбы. Дарина Велемировна держала его при себе, как ваньку на посылках, верного слугу, но все ж таки холопа. А Каркаров хотел большего, несравнимо большего.

Он тяжко вздохнул, перевернул страницу, бросил привычно взгляд в красный угол и подскочил — парсуна на его глазах начала оживать! Блеснули лисьи серые глаза, сверкнули каменья и жемчуга в повойнике, цыкнул золотой зуб, сводивший Каркарова с ума.

— Ну чего вылупился! А ну подь сюды, Игорка, не заставляй ждать, — гаркнула Дарина таким властным голосом, что Каркаров не посмел ослушаться и сию секунду был под парсуной на коленях.

— Так-то лучше.

— Как же так, матушка, разве ж портреты живых можно, как говорильные зеркала использовать? — бормотал потрясенный Каркаров.

— Нельзя. Тут другая магия. А какая — тебе знать не надо, не твоего ума дело. Слушай внимательно, времени у меня мало.

Каркаров торопливо закивал.

— Ратмирушка мне все пересказал, что было на балу. Девку эту подлую пороть надо. И твоего ловца вместе с ней. Но это успеется. Ратмирушка-сокол думает, что змея затевает побег с Малфоем. Насколько я слыхала, младший — дурак и недотепа, но старшему-то палец в рот не клади, руку оттяпает. Надо разузнать, что они там готовят. Где эта коза шатается, пока ты тут сидишь? С кем говорит? Куда ходит? Обо всем хочу отчет! Ежедневный!

— Все исполню, матушка, но как передать-то? Совы неделю летят.

— Через ящик ваш. Поставь печать с лисой тем перстнем, что я тебе подарила, и письмо сразу мне передадут. Ты у меня не единственный в вашей шарашке помощник.

— Так вы в Дурмстранге? — захлопал глазами Каркаров. Вот ведь зараза, сама в школу приехала, а он тут, в поганом Хогвартсе застрял. И кто это у нее там еще? Предатели. Все предатели и мошенники.

— Рядом. — туманно ответила Дарина. — Рот захлопни, муха залетит. Завтра же жду письма.

И парсуна замерла. Каркаров плюнул, закрыл ее в сердцах занавесками, потом подумал и открыл обратно. Сел и призадумался.

* * *

Кадеты Дурмстранга проводили досуг перед отбоем в кают-компании, большой круглой комнате со светлым дощатым полом и полукругом окон во всю стену. Тут стояли резные дубовые столики, удобные кресла с красной обивкой и вышитым гербом школы, кушетки, пуфы, лампады и лампы и даже пара шкафов с книгами и настольными играми. И бильярд. Мальчишки выпросили бильярд. Магический, разумеется, не какой-то там магловский.

После бала все были сонные и ленивые. Ребята наслаждались последними деньками каникул. Человек пять играли на бильярде. Виктор Крам и Михаэль Новицкий засели в шахматы. Михаэль надеялся хоть тут одержать верх, но Виктор легкой победы ему не давал. Костя Поляков забился в угол и учил русалочий язык. То и дело из угла раздавались какие-то щелчки и скрипы, будто кошка пытается выкашлять шерсть.

Локиэ сидела у окна и вырисовывала профиль Снейпа, притворяясь, что копирует ядовитую тентакулу из справочника "1000 магических растений и грибов". Надо сказать, что у нее в последнее время все магические растения и грибы приобретали черты Снейпа. Хорошо, что Настасья Кимовна, учитель травологии в Дурмстранге, никогда не видела хогвартского зельевара.

Локиэ замечательно удался нос, и она уже делала подход к чрезвычайно сложным для запечатления губам, когда к ней подсел Станислав Старкевич, пухлый, лоснящийся и всегда добродушный шестикурсник. Локиэ быстро прикрыла Снейпа справочником.

— Чего тебе? — спросила она подозрительно.

— Да ничего, тут одна проблемка нарисовалась, — Старкевич наклонился к Локиэ поближе, но она отодвинулась. Старкевич пожал плечами, мол, как знаешь, и сказал в полголоса: — Каркарыч хочет, чтобы я за тобой шпионил.

Локиэ зашипела на него, чтобы говорил тише, и сама уже придвинулась поближе.

— Это что за новости?! А ты чего?

— А я честный человек, я, видишь, сразу к тебе.

В честности Старкевича Локиэ сильно сомневалась. За ним числились разные делишки. И дурман-травой приторговывал, и палочки воровал перед дуэлями, бывало, и косы девкам по ночам резал по заказу соперниц.

Каркаров несомненно знал о славе Старкевича, и поэтому поручил именно ему щекотливое дело. А еще Старкевич был поляк, вдруг национальная гордость за Рокоша как-то поможет делу (Старкевичу было плевать на национальную гордость с высокой колокольни, он и слов-то таких не знал).

— И что он тебе за это предложил? — прищурилась Локиэ.

— Оценки, протекцию, трудоустройство, — разглядывал свои холеные руки Старкевич.

Локиэ фыркнула.

— Оценки ладно. Но протекция Каркарова не дорого стоит. И трудоустроить он тебя может разве что в Дурмстранг.

— Вот и я подумал, что ты можешь что-то поинтереснее предложить, — Старкевич подпер сдобный подбородок ладошкой.

Локиэ краем глаза заметила, что Виктор и Михаэль поглядывают в их сторону. Да и из угла Кости давно не доносилось ни звука. Только товарищи за бильярдом продолжали бить по шарам и ржать, как кони, с каждого удара.

— Пожалуй, что и могу, — скопировала Локиэ сладкий и вязкий тон Старкевича. — Каркаров обещаниями кормит, а я могу твердой валютой.

Старкевич заулыбался. Именно на это он и рассчитывал. Каркаров вообразил, что у него тонкое чутье на людей, предложив слежку за Локиэ Старкевичу. В чем-то он был прав, Станислава было легко купить. Каркаров только не учел, что перекупить того, кто продается, еще легче. А вот Локиэ прекрасно знала, что все темные делишки Старкевич проворачивает с целью подзаработать.

— Давай так, — предложила Локиэ, — тебе за мной таскаться сплошная морока. Я в день по семь верст наворачиваю по замку и окрестностям. Не поспеешь. Пой Каркарычу, что я как хорошая девочка сижу в библиотеке или в теплицах подлизываюсь к травологичке. Хожу с Виктором на тренировки и гуляю вокруг озера с Драко Малфоем и его дружками. Про погоду только не забывай.

— Библиотека, теплицы, тренировки, Драко Малфой, — послушно повторил Старкевич, но в глазах его горел жадный огонь.

— Это как часто тебе надо отчитываться?

— Каждый день. — мальчик картинно вздохнул.

Локиэ покачала головой. Бабка взялась за нее всерьез. Надо быть очень аккуратной. Локиэ прикинула.

— Хлопотно. Что ж, за два отчета даю один целковый*.

Старкевич засопел.

— Мало ты ценишь дружескую службу, сестра.

— Это службишка — не служба. Службу с тебя Каркаров требует — бродить за мной по горам, долам и весям. А тут сиди себе в тепле, пиши бумажку в десять строк. Три с половиной целковых в неделю! Да я сама щедрость, — возмутилась Локиэ.

— Сдается мне, игра тут идет покрупнее, и ставки в ней для тебя повыше. Ты ж богатая, можешь и больше дать, — прямо заявил Старкевич.

У Локиэ действительно было роскошное содержание от Дарины. Бабка, видимо, думала, что если внучка привыкнет ни в чем себе не отказывать, то перестанет брыкаться и будет делать, что ей говорят. Деньги — это ж самый надежный рычаг.

Дарина полагала, что раз Локиэ с матерью вынуждены были скитаться и зарабатывать своим трудом, богатство девочку привлечет. Но вышло иначе. Хоть Лэйны после побега и потеряли прежний уровень жизни, но все же Лукреция была слишком хорошей швеей, чтобы лаптем щи хлебать, по бабкиному выражению.

В Британии у Лэйнов был свой магазин, когда-то соперничавший с самой мадам Малкин. И после побега из Британии Лукреция, когда закончились взятые с собой деньги, продолжала зарабатывать тем, чем ее научила мать, а ту ее мать.

Это стало для Локиэ уроком: профессионал всегда заработает себе на хлеб. И лучше стать профессионалом и зависеть только от себя, чем сидеть на шее у родственников, которым придется подчиняться.

— Не могу, братец. Ты кругом прав, игра крупная, ставки высокие, поэтому деньги нужны самой, — развела руками Локиэ.

— А если я не соглашусь? — Старкевич поднялся. Он-то рассчитывал поднимать на Локиэ минимум золотой в неделю.

Локиэ тоже вскочила. В кают-компании стало тихо. Крам и Новицкий бросили игру. Костя закрыл учебник. Якен протирал мелом кий. Аяз перекидывал шар в руках, тот пищал и вырывался. Сергей, Влад и Алекс скрестили руки на груди. Дмитрий и Глеб перестали драться.

— А если ты не согласишься, Стасик, — ласково заговорила Локиэ, — и будешь козлить про меня Каркарову, я сделаю так, что он найдет весь твой запас дури. Ты его, конечно, сегодня перепрячешь из-под третьей пушки справа на второй палубе, но не думай, что я снова не найду.

— Ты это... не смей! — Старкевич покраснел. — Тут не мне одному моя дурь дорога.

— А это всех касается, — Локиэ обернулась к остальным и уперла руки в бока, голос ее звенел. — Каркаров не должен знать, где я и с кем свое личное время провожу! Не у меня одной тут секреты есть. Сдадите меня, всех за собой потащу. Никому мало не покажется.

Ребята переглядывались.

— Думаете, я не знаю? Я и про девок знаю, которых вы на корабль водите, и про азартные игры, и про отлучки в Хогсмид... — на самом деле Локиэ знала далеко не все — ну слышала девчачий смех как-то раз ночью, ну видела бумажки со ставками у Новицкого, про Хогсмид вообще ляпнула наугад, но, судя по некоторым лицам, попала.

Кадеты заволновались.

— Ты тише, тише, — Влад метнулся к двери проверить, не слушает ли кто.

— Так, товарищи, — поднялся Крам, и все затихли. Он был у них негласным лидером. — Мы установили, что здесь всем есть, что терять. И никто теплых чувств к Каркарову не питает. Поэтому давайте договоримся, что наши дела — это наши дела. Старкевич, бери, что дают, и радуйся, что Локиэ добрая. Я бы по-другому с тобой разговаривал.

Локиэ выглядела такой доброй, что поставь рядом молоко — скисло бы. Она посмотрела каждому по очереди в глаза.

— Я сказала. Чтобы никто. Пожалеете.

— Ладно тебе, сестра. — примирительно поднял руки Новицкий. — Ну кому нужны твои тайны. Ходишь к немытому зельевару миловаться, так на здоровье! Здесь ни на него, ни на тебя претендентов нет.

Мальчишки захохотали. Локиэ швырнула в Михаэля "1000 грибов и растений", попала, махнула рукой и тоже засмеялась. На том и закрыли тему.

Но Старкевич попросил расписку и задаток. А потом пошел перепрятывать дурь.

* * *

Примечания к главе:

*Целковый — серебряный рубль, приблизительно равный по курсу сиклю. Волшебники не заморачиваются сложной конвертацией валют.

Снейп вернулся, как и планировал, 29 декабря, во вторник утром. Прежде всего нужно было отчитаться перед Дамблдором.

Директор сидел у себя в кабинете. Вернее бродил по своему обыкновению туда-сюда, но когда пришел Снейп, вернулся за свой стол.

За окнами валил снег, в камине трещал огонь, похрапывали портреты, поблескивали устройства собственного Дамблдорова изобретения. Фоукс засунул голову под крыло. От феникса по комнате распространялось уютное тепло даже больше, чем от камина.

Снейп пересказал Дамблдору все, что удалось узнать у Малфоев и Эйвери. Дамблдор выслушал, поблагодарил и разрешил вернутся к школьным обязанностям. Но Снейп не ушел.

— Есть еще один вопрос, который я хотел бы с вами обсудить.

Он решил действовать напрямую. Макгонагалл все равно бы отправила к Дамблдору.

— Я вас слушаю, Северус.

— Правда ли, что человек, записанный в Книгу доступа, имеет право на обучение в Хогвартсе и может им воспользоваться, даже если не пошел в школу в положенное время? Я имею ввиду, поступить на более поздний, подходящий по возрасту курс.

Дамблдор посмотрел на Снейпа поверх очков в форме половинок луны. Он выглядел заинтересованным.

— Это вы о девочке из Дурмстранга, с которой занимаетесь?

Снейп моргнул.

— Откуда вам об этом известно?

— Я знаю обо всем, что происходит в школе, — улыбнулся Дамблдор.

Снейп никогда на это не покупался. Если бы Дамблдор действительно знал обо всем, что происходит в школе, то по Хогвартсу не ползал бы василиск и имя Поттера не кидали бы в Кубок огня подосланные Вольдемортом шпионы. Кто-то директору донес. Призраки? Портреты? И тех, и других полно на маршруте "Большой зал — кабинет зельеварения", которым обычно пользуется Локиэ, спускаясь в подземелья после ужина.

Снейп нахмурился.

— Да, это я о девочке из Дурмстранга. Ее зовут Локиэ Лэйн, хотя это, должно быть, вам тоже уже известно.

— И она родилась в Британии?

— Да, ее мать училась на Слизерине.

— А отец?

— А отец учился в Дурмстранге.

Дамблдор внимательно смотрел Снейпу в глаза, словно ожидая еще подробностей, но Снейп не поддался и на всякий случай закрыл в своем сознании все, что касалось Вадима. Шпионский навык окклюменции — палочка о двух концах.

— Понятно. Что ж, вы правы, Северус. Если мисс Лэйн записана в Книгу доступа, она, конечно же, может поступить в Хогвартс.

— Есть ли способ проверить? Можно поискать ее имя в Книге, чтобы знать наверняка?

— Давайте попробуем. Ни разу этого не делал. Признаться, очень любопытно, что выйдет!

Дамблдор весело улыбнулся и достал из одного из ящичков в столе большой серебряный ключ размером с целую волшебную палочку.

Они вышли из кабинета, но не стали спускаться по винтовой лестнице с гаргульей. От кабинета директора влево вел коридор, в конце которого и находилась комната, где хранились Книга доступа и Перо приема.

— Книга и Перо — занятнейшие артефакты, — говорил Дамблдор, пока они шли по коридору. — Никому доподлинно не известно, как они работают. Это вас мистер Малфой просветил?

— Почему вы так думаете? — напрягся Снейп. Еще не хватало, чтобы Дамблдор был в курсе участия Люциуса в этом деле.

— Просто предположение. Люциус неровно дышит к Книге доступа и неустанно заваливает письмами и меня, и Министерство с требованием ее уничтожить. Но мне было бы, право, обидно, если бы вы обратились за помощью к нему, а не ко мне.

"Это угроза?" — напрягся Снейп, но вслух ответил:

— Ну что вы, Альбус. За советом к Люциусу обратился не я, а сама мисс Лэйн. Ее мать была подругой Нарциссы Малфой.

— А, вот как.

Они подошли к двери с пятью замками — по одному на каждый факультет и еще один в центре. Дамблдор поочередно отпер их ключом, начав, конечно же, с Гриффиндора. Дверь распахнулась, но в комнате перед Книгой была еще и зачарованная решетка.

— Подождите тут, Северус. Решетка пропустит, увы, только директора Хогвартса.

Решетка растаяла перед Дамблдором, как пар, а потом снова возникла за его спиной. Директор подошел к старинной книге, лежавшей на пьедестале. Из ниоткуда на нее падал луч света. Перо приема лежало рядом, чернила ему не требовались. Оно было зеленовато-черным и по легенде принадлежало авгурею.

Снейп к своему удивлению обнаружил слева от двери стул.

— Многие директора и директрисы Хогвартса развлекались тем, что проводили тут часы, пытаясь поймать момент, когда Перо впишет в Книгу новое имя, — ответил Дамблдор, не оборачиваясь, на незаданный вопрос. — А повезло нам! Смотрите, Северус!

Дамблдор отступил на шаг, чтобы Снейп тоже видел, что происходит. Перо приема вдруг взлетело и встряхнулось, будто сбрасывая с себя остатки сна. Листки Книги затрепетали, как от ветра, и страница, заполненная сверху донизу, перевернулась, открыв чистый разворот. Перо аккуратно и неспеша вписало новое имя идеальным каллиграфическим почерком.

— Геласия Маккефри! — прочитал Дамблдор. — Это необычайная удача, Северус! Застать такое событие! Портреты рамы свои съедят, когда я им расскажу, — он весело подмигнул Снейпу. Типичный Дамблдор.

Перо тем временем опустилось обратно, немного повозилось, укладываясь поудобнее, и снова уснуло. Книга тоже замерла.

— Ну что ж, посмотрим. Надеюсь, Книга даст мне себя почитать.

Дамблдор очень медленно и аккуратно коснулся страницы. Книга молчала. Дамблдор произнес простое заклятье поиска и имя "Локиэ Лэйн", но ничего не произошло.

— Видимо, придется искать вручную. Какого года рождения мисс Лэйн?

— Семьдесят седьмого, — считал Снейп быстро. И раз ей семнадцать лет на пятом курсе, а поступила она в двенадцать, и Кубок принял ее имя, то... — Родилась осенью.

— Месяцы Книга не выделяет, а вот года, слава Мерлину и его бороде, вполне. Сейчас посмотрим. С семьдесят седьмого по восемьдесят восьмой, полагаю. Локиэ Лэйн.

— Она также может быть записана под фамилией Корсаков.

Дамблдор поднял брови.

— Брак родителей был тайным, — пришлось добавить Снейпу.

— Что ж, времена были трудные, так что это вполне объяснимо. Корсаков? Интересно. Не припомню, чтобы я слышал эту фамилию.

"Вот поэтому Пожиратели и держали свои имена в тайне и носили маски", — с облегчением подумал Снейп. Ему не хотелось раскрывать Дамблдору все подробности. Такой степени доверия между ними не было.

— Любопытная, должно быть, история у этой девочки. Почему она хочет перевестись? — палец Дамблдора скользил по строчкам, но чтение, очевидно, не мешало ему вести беседу. Одно слово — гений.

— Хочет вернуться на родину матери. Не ладит с русской родней.

— Понятно и достойно сочувствия. Кто из нас, положа руку на сердце, может сказать, что ладит с родней? — вздохнул Дамблдор.

Тут Снейп был совершенно с ним согласен. Он про такие случаи не слышал.

— Увы, Северус, у меня плохие новости для мисс Лэйн. Ее имени в Книге нет. Вы уверены, что она родилась тут?

— Да. Но она переехала ребенком. Видимо, до того, как проявились магические способности.

Снейп нахмурился. План А не сработал. Но есть план Б, хоть и сложнее. Руки опускать точно рано.

— Похоже, что так. И тем не менее все не зря! Не случись в нашей жизни мисс Лэйн, нам бы не довелось своими глазами увидеть таинство записи в Книгу приема. Признаться, я до сих пор в восторге. Пожалуй, напишу об этом Батильде Бэгшот, вот она удивится!

Они вышли, Дамблдор снова закрыл все пять замков, начав с Гриффиндора.

— Что касается девочки, Северус...

— Минерва дала список документов на перевод из другой школы.

— Вот и славно. Будем ждать мисс Лэйн с распростертыми объятиями. Кстати...

— Да? — Снейп уже занес было ногу над ступенькой винтовой лестницы.

— Что вас сподвигло давать мисс Лэйн частные уроки и хлопотать о ее переводе? — и снова ярко-голубые глаза внимательно сверкнули поверх очков.

— Я знал ее отца. Он был выдающимся зельеваром. Дочь обещает стать не хуже. Как Пенни Хейвуд*, — Снейп покривил душой, но он стоял на очень тонком льду.

— Значит, вы это делаете из профессиональной солидарности. Понятно. Что ж, от души надеюсь, что мисс Лэйн станет гордостью нашей школы, — и Дамблдор наконец-то скрылся за дверью своего кабинета.

Снейп непечатно выругался про себя и пошел вниз. Скорее всего директор ему не поверил. Почему после каждого разговора с Дамблдором он всегда чувствует себя так паршиво?

* * *

Локиэ как обычно пришла после ужина, когда все остальные кадеты вернулись на корабль упражняться в боевых искусствах, темных и не очень.

— Получили ответ от Малфоев? — спросил Снейп вместо приветствия, как только Локиэ переступила порог кабинета.

— Да, — она повесила свою бесформенную серую шубу на крючок у входа, где висела мантия из защитного материала, в которой Локиэ работала с ингредиентами. Снейп приучал ее к дотошному соблюдению правил безопасности. — Они согласны помочь, спасибо вам еще раз!

— Хватит уже благодарить, пока не за что, — раздраженно откликнулся Снейп. Что, интересно, написал ей Люциус? Сразу с порога предложил замуж за Драко?

Но Локиэ сама пересказала ему содержание письма. В нем не было ничего про новое сватовство. Видимо, пока решили не пугать, ну, им виднее. Люциус расшаркивался в миллионе вежливостей в память о Вадиме и Лукреции и предлагал обсудить все предметно на втором туре, в феврале. А пока он разузнает о документах в Министерстве, а Локиэ пусть подумает, под каким предлогом останется в Британии после окончания Турнира. Предлог должен быть весомым.

"И не стесняйтесь обращаться к Северусу, он в курсе всего и выразил желание помочь". Над этой строчкой Локиэ успела поплакать от теплоты и благодарности и пересказывать ее не стала. И письмо ему читать не дала, потому что оно было все в разводах от слез.

— Может быть, мой вопрос покажется вам странным, мисс Лэйн, — заговорил Снейп после ее отчета, — но когда у вас проявились магические способности?

— О, это я точно помню. Мне было шесть. — Снейп разочарованно вздохнул, но Локиэ не заметила. — Мы тогда жили в Италии. Моя мама была прекрасной швеей. Ей клиентка принесла чудесный муаровый шелк яркого-яркого аквамаринового цвета — до сих пор перед глазами стоит. Мне он так понравился, я просила сшить мне из него платье. Но ткань была не наша, и у нас на такую денег не было. Я проплакала всю ночь, а наутро оказалось, что все мои вещи стали аквамаринового цвета. У меня, видите ли, врожденный талант к заклинанию Колорум, — гордо улыбнулась Локиэ, не подозревая о том, что чудесная возможность запросто устроиться в Хогвартс проскользнула у нее сквозь пальцы. — А почему вы спрашиваете?

— И что, из итальянской школы вам письмо не пришло? Раз способности проявились в Италии. — Снейп не собирался ей рассказывать о Книге доступа, и Малфой молодец, что не сказал. Зачем обнадеживать, потом расстраивать?

— Если и пришло, то бабушка сожгла. Она и в Дурмстранг отпускать меня не хотела. Но я тогда сбежала из дома и три дня не возвращалась, и она согласилась. Из школы я хотя бы не сбегу и три четверти года буду под присмотром.

— Из Корсы так легко сбежать? — осторожно уточнил Снейп.

— Больше нет, — вздохнула Локиэ. — Я несколько раз сбегала, так что там теперь и метлы под засовом, и камины отключены, и за входами-выходами домовики следят. По крайней мере, когда я бываю дома. Даже сову не послать так, чтобы бабушка не узнала. Поэтому мне нельзя возвращаться. Запрут и палочку отберут.

— Значит, не вернетесь. Домашнее задание от мистера Малфоя есть, вот и выполняйте. И сперва мне отчитывайтесь. Проверю на предмет реалистичности.

* * *

Остаток каникул прошел относительно спокойно.

После бала вышла статья Риты Скитер о том, что Хагрид — полувеликан. Хогвартс немного побурлил, но быстро успокоился. Ни Снейпа, ни Локиэ вся эта шумиха не интересовала. Вдвоем они замечательным образом провели полную инвентаризацию. И выяснили, что некоторых ингредиентов не хватает. Тех, которые нужны для оборотного зелья.

Снейп, конечно же, подумал на Поттера, но делиться своими подозрениями не стал. В том числе с Дамблдором — что толку? Директор всегда на стороне сына Джеймса. Как и два года назад, скажет, не вмешивайся. Как будто шкуры бумсланга на деревьях растут.

Но зачем мальчишке оборотное зелье? Для второго тура? Снейп знал, что будет во втором туре, и оборотное зелье никак туда не подходило. Но это же Поттер. Гимн школы про него написан. Там в голове только дохлые мухи, и комки пыли ветер носит туда-сюда.

Зато Локиэ, в отличие от Поттера, оказалась полезной и расторопной. Снейп был ей доволен, и единственное, что не мог поручить — это собственно пополнение запасов в классе.

Списки она ему составила — красиво и разборчиво, в алфавитном порядке, всего-лишь раза три пришлось переписать. А вот ходить за этим всем добром в кладовку с ингредиентами, которая находилась в другом крыле, пришлось самому.

Не вдвоем же на глазах у всего Хогвартса туда таскаться — как назло из-за бала на каникулы осталась тьма тьмущая народу, обычно-то бывало совсем пусто: пять преподавателей и десять студентов на весь замок.

— А почему кладовка с ингредиентами так далеко? — спросила как-то Локиэ на ворчание Снейпа. — Неудобно же.

Они раскладывали по банкам то, что Снейп успел принести. Нужно было все просмотреть на предмет порчи, взвесить, записать результат и только потом перекладывать в нужную емкость. Что-то можно было хранить только в прозрачном стекле, что-то только в черном, что-то только в деревянной посудине, что-то только в металлической, и так далее.

— Исторически сложилось, — мрачно откликнулся Снейп. — Раньше, во времена еще до моего предшественника, профессора Слагхорна, кабинет зельеварения был в том крыле, как раз в соседнем коридоре с кладовкой. Но потом его взорвал один предприимчивый студент, история даже сохранила его имя — Гаррет Уизли**. Если я правильно предполагаю, а я обычно правильно предполагаю, — Локиэ важно покивала, — несомненно известные вам персонажи, близнецы Уизли...

— Это их не пропустила Возрастная линия, и они обросли бородами!

Снейп нахмурился из-за того, что Локиэ его перебила, и она тут же виновато повесила голову. Он в отместку выдержал паузу минут в пять. Слизеринцев это обычно быстро отучало перебивать декана. А со всех остальных факультетов Снейп просто снимал баллы. Со своих Снейп не снимал баллы никогда.

— Так вот, если я правильно предполагаю, тот Гаррет — это близнецы Уизли в одном флаконе. А значит, нам еще повезло, что их... кхм, болезненный энтузиазм и неуместная изобретательность разделены между двумя людьми. Кто бы мог подумать, что я однажды скажу, что нам повезло с близнецами Уизли... Если вы кому-то об этом расскажете, мне придется вас отравить.

Локиэ засмеялась, хотя ни один человек в Хогвартсе не счел бы эту шутку смешной. Снейп периодически кого-то травил на уроках по противоядиям. Это были его самые любимые уроки.

— Что ж это за взрыв был, что кабинет не смогли восстановить?

— Эпичный, раз вошел в хроники. Обошлось без человеческих жертв, но зельеварение решили перенести от греха из людной части замка в глухое подземелье. Тут нет несущих стен, хотя казалось бы. Все же странное чувство юмора у Архитектора Хогвартса. А кладовка так и осталась в Библиотечном крыле.

— И за столько лет ее не перенесли?

— Не нашлось подходящего помещения. Раньше здесь был кабинет алхимии* * *

. Только подумать, целый отдельный кабинет для алхимии, — Снейп мечтательно вздохнул, — теперь такой роскоши в Хогвартсе нет. Что, безусловно, говорит об увядании и упадке престижа благородного искусства зельеварения в наши дни. Конечно, можно было бы перенести кладовку сюда вместо спальни, — Снейп кивнул на третью дверь, — но мой предшественник, как и я, не готов был отказаться от непосредственной близости рабочего места. Он по причине лени, а я по причине практичности, — не удержался Снейп от шпильки в адрес Слагхорна.

Локиэ обожала эти маленькие лекции и рассказы. А Снейп, хоть никогда и не признался бы в этом, любил, когда кто-нибудь его добровольно и внимательно слушал. Да и кто из учителей этого не любит?

* * *

Примечания к главе:

* Пенни Хейвуд — персонаж игры Hogwarts Mystery. Студентка Хаффлпаффа с талантом к зельеварению, которая училась параллельно с Тонкс.

** Гаррет Уизли — персонаж Hogwarts Legacy. Вся история про старый кабинет зельеварения и кладовку основана на топологии замка в игре. Там кабинет зельеварения профессора Шарпа находится на первом этаже, недалеко от кладовки. А кладовка примерно там же, где и в фильме “Кубок огня”. Отсюда возникла вся идея с последующим переездом в подземелья и долгой дорогой до кладовки.

* * *

Кабинет алхимии в игре Hogwarts Legacy как раз находится в подземельях, недалеко от гостиной Слизерина.

Каникулы закончились, и в первый вторник, он же второй учебный день, Локиэ пришла к Снейпу по расписанию на первый урок по зельеварению.

Сказать, что она волновалась, это ничего не сказать. Все каникулы в свободное время она повторяла пройденные программы, чтобы не ударить в грязь лицом и не посрамить память отца.

Раньше зельеварение ее не особо привлекало, а если уж совсем честно, то Локиэ скорее собиралась пойти по стопам матери. Она неплохо шила, магией и без, мать оставила ей порядком хитростей и премудростей. Но тут в Хогвартсе все в одночасье изменилось, и Локиэ сама не совсем понимала, почему, но теперь она была твердо уверена, что хочет быть зельеваром. У нее должно получиться!

Сперва Снейпу нужно было оценить уровень Локиэ. А вдруг она, и правда, юное дарование, как он уже наплел Дамблдору?

Нет, юным дарованием Локиэ не была. Впрочем, не была она и совсем безнадежна. Память у нее была хорошая, а внимательность и аккуратность хоть и не были врожденными чертами характера, все же могли включаться по требованию, если Локиэ того хотела и старалась.

Снейп устроил ей тест, который тут же при ней и проверил. Выглядело это так:

— Тут не верно. А это вы откуда взяли? Странная логика. Вас так в Дурмстранге учат? Мои соболезнования.

Локиэ краснела, бледнела, кусала губы, но терпела. Она жадно расспрашивала, а как надо, благодарила и строчила себе на пергаменте конспект. Она по опыту знала, что учителя такое любят, и готова была пожертвовать своим эго и репутацией Дурмстранга, чтобы заработать баллы в глазах Снейпа.

В целом, тактика ей удалась. Снейп привык к лизоблюдству слизеринцев и считал его чем-то самим собой разумеющимся.

— Вопросы, — скорее подытожил, чем спросил Снейп, когда с проверкой теста было покончено.

— Куда ведет окно, сэр? — тут же задала Локиэ тот, который мучил ее более всего с первого же визита.

— Окно ведет в озеро, — ответил Снейп после некоторой паузы таким тоном, что Локиэ почувствовала себя очень глупо.

— Но зачем оно тут? — не сдалась она.

— Аварийный выход.

По правде говоря, Снейп и сам не знал, хотя разузнать пытался. Он от природы был любознателен. Но розыски правды в свое время ничего не дали. Даже призраки терялись в догадках. То самое знаменитое чувство юмора Архитектора Хогвартса.

— Умно!

— Я тоже всегда считал, что это довольно остроумно.

— Мне кажется, или на нем есть трещины?

— Бесславная летопись человеческой глупости. Все гении, вписавшие в нее свои имена, отчислены, разумеется. Ладно, на сегодня свободны. В следующий раз пойдете сразу к котлу, посмотрю, что вы умеете.

* * *

Так начались их занятия.

К облегчению Снейпа Локиэ оказалась не такой безнадежной, как подавляющая часть его учеников. У него, конечно, бывали и хорошие студенты. Один-два с потока выходили с пристойным даже на его взыскательный вкус уровнем. Но по-настоящему талантливых подающих надежды зельеваров, таких, как Пенни Хейвуд, за всю карьеру Снейпа было раз-два и обчелся.

В этом была его трагедия. Будучи гениальным алхимиком и незаурядных способностей магом, Снейп каждый день преподавал самые простые и базовые вещи толпе бестолковых школьников, которым за редким исключением это все было до фонаря. Так что нетрудно было понять его обычную раздражительность и меланхолию.

Снейп вел себя с Локиэ как со студенткой Слизерина, то есть гораздо спокойнее, чем с остальными факультетами, даже доброжелательно. Слизеринцев он всегда выделял, а с девочками был еще мягче, чем с мальчиками.

Девочки пугали Снейпа, еще с детства. И годы тут не очень помогли. Мальчиков он не жалел принципиально. Ему в свое время доставалось, и им тоже пусть достается. Суровая школа жизни. Мог и оплеуху отвесить, если надо — с некоторыми только сила и работала. Проблемных студентов Снейп на своем веку повидал. Особенно богатых избалованных проблемных студентов. Таким, можно сказать, повезло с деканом, потому что Снейп умел ломать их об колено. С ним даже Крэббы и Гойлы становились шелковыми. И крепко уважали его, что характерно.

А вот девочки — совсем другое дело. Им затрещину не дашь и в холодный погреб стоять на коленях, разгребая какие-нибудь запасы крысиной требухи, на весь вечер не оставишь. Если слизеринки вели себя непотребно, то Снейпу оставалось только орать и запугивать.

Но проблемы факультета оставались внутри факультета. Все слизеринцы знали, что Снейпа лучше не провоцировать, но если ведешь себя уважительно и прилично, то Снейп тоже будет вести себя уважительно и прилично.

Локиэ еще не доводилось вызвать неудовольствие Снейпа. Она быстро схватывала, и если видела его раздражение по какому-либо поводу, больше ту же самую ошибку не повторяла.

Для Локиэ эти первые занятия со Снейпом были, как минное поле (если бы волшебники были в курсе, что это такое). Она не понимала, когда он говорит серьезно, а когда шутит, когда ворчит, потому что его что-то разозлило, а когда по привычке.

Спорить с ним, прекословить, перебивать было категорически нельзя. Вопросы разрешалось задавать только в отведенное для этого время. И лучше бы они были, потому что иначе ее бы обвинили в лени и нелюбознательности.

* * *

Виктор тем временем корпел над загадкой золотого яйца, которое добыл из-под дракона в первом туре.

Ему повезло. Еще в самом начале каникул Поляков уговорил свою русалку высунуть голову из воды. Она открыла рот, чтобы уже наконец-то его отшить. Костя впервые услышал русалочий голос на поверхности, мелодичный, как заточка пилы ржавым гвоздем, обомлел, расцеловал девицу и бросился к Краму. Русалка осталась хлопать глазами и жабрами, пытаясь понять, что это было — они расстались или нет?!

С тех пор Крам тренировался нырять, а Поляков зубрил русалочий.

В середине января был объявлен очередной визит в Хогсмид, но Локиэ туда не пошла, боялась столкнуться с Ратмиром. Виктор тоже не пошел, учился превращаться в акулу в озере, благо оно совсем уже оттаяло после Нового года.

В перерывах между тренировками Гермиона и Виктор гуляли вокруг озера. По каким-то причинам, а вернее из-за сложного отношения к Краму своих друзей, то есть одного из друзей, такого рыжего и неуклюжего, Гермиона не хотела встречаться с Виктором в замке. Он не возражал. Природа была красивой, Гермиона тоже, чего еще желать?

Крам был чистокровным и вырос в магическом сообществе. Гермиона открывала ему совершенно новую для него магловскую картину мира, которая шла дальше устройства электрической розетки или неподвижных фотографий. А Гермиона в свою очередь читала не только учебники. И ей тоже хотелось с кем-то поговорить на какие-то давно интересовавшие ее темы. Почему она не могла делать это с друзьями — другой вопрос.

— Насколько реально права магловская наука? Насколько верны ее методы? Что вообще такое естественно-научные законы, если в мире есть магия?

— Есть ли разница в психологии маглов и магов? Есть ли разница в физиологии? Почему на магов не действует магловская медицина? А магловское оружие действует?

— Какие магловские исторические события — совсем не то, чем кажутся?

— Разница фольклоров маглов и магов.

— Отношение магов к мифологии и религии.

— Даже природа смерти — насколько наличие призраков меняет представления о загробной жизни.

— И самое важное — а что Виктор думает о правах домовых эльфов?

Виктор признался только Локиэ: ему приходилось готовиться к свиданиям с Гермионой и учить матчасть, чтобы не ударить в грязь лицом. Так что про библиотеку он тоже не забывал.

Локиэ в свою очередь диву давалась, каким разговорчивым стал Крам.

* * *

Вечером накануне Крещения Локиэ решилась гадать на суженого. Раньше она никогда этого не делала, считая ерундой, но тут ни с того, ни с сего вдруг заинтересовалась. Она позвала с собой Гермиону, чтобы было не так страшно.

Гермиона сперва гадать отказалась наотрез. У Гермионы с предсказаниями была война. Но Локиэ уговорила ее, воззвав к антропологическому интересу: славянские гадания все же не каждый день увидишь и попробуешь. Трелони о таком не расскажет.

Так что девочки пошли по полной программе. Локиэ снова привела Гермиону на "Террор" — оказалось, что Каркарова нет. Он отбыл в Лондон на вечеринку в посольстве по приглашению Рокоша. "С паршивой овцы хоть шерсти клок," — перевела Локиэ Гермионе пословицу. Так что девочки до отбоя могли ни в чем себе не отказывать.

Крам походил вокруг, но потом его позвали ребята — у них были свои гадания, которые женщинам видеть не полагалось, как и им женские.

Локиэ и Гермиона начали с того, что кидали с палубы корабля валенок, чтобы тот носком показал, откуда придет жених — показания были сомнительные. У Локиэ валенок упал носком вниз, у Гермионы носком вверх.

Потом поджигали нитки — у кого в руках быстрее сгорит, тот раньше выйдет замуж. Нитки были одинаковые, но у Локиэ нитка вспыхнула чуть ли не вся сразу — Локиэ запаниковала и задула ее сама, пока та не догорела до конца. А у Гермионы по нитке огонь полз медленно, но почти затухая, то снова разгораясь. "В общем, долго не сможешь определиться", — растолковала Локиэ.

Потом гадали по теням, по воску, по кольцу в воде — но остались разочарованы, хотя Гермиона и пыталась это скрыть. Она же не верила предсказаниям. Но как ни гадай, Локиэ выходило скорое замужество, а Гермионе долгие колебания. Локиэ утешала себя тем, что замужество у нее скорое относительно Гермионы, ну так она и постарше.

А Гермиона просто фыркала и говорила, что она ни между кем не колеблется, и вообще сердце ее свободно, и ни в какие предсказания она не верит, все это глупо, и она это делает исключительно из научного интереса и за компанию с Локиэ, потому что невежливо отказывать гостю.

Последнее гадание, которое знала Локиэ, было с зеркалами и свечой. Нужно было поставить свечу между двумя зеркалами и вглядываться в ее отражение, пока не увидишь суженого. В каюте Локиэ это сделать было очень удобно. Одно большое зеркало было в шкафу с одеждой, второе в ванной над раковиной. Для парности обе девочки взяли по карманному зеркальцу — этого вполне должно было хватить.

Локиэ ушла в ванную, а Гермиона осталась в комнате у шкафа. Она вообще думала ни в какие зеркала не глядеть, но в каюте у Локиэ как назло все книги были написаны кириллицей, а ее Гермиона разбирать не умела. Поставила себе зарубку на будущее — научиться.

Гермиона попыхтела, попыхтела и села-таки спиной к большому зеркалу. Зажгла свечу перед собой и поднесла маленькое зеркальце к ней так, чтобы видеть в нем отражение свечи в зеркале позади. Она сразу поняла две вещи: первая — это было довольно жутковато, вторая — свечки слишком яркие и смотреть на две, а то и три сразу — смотря под каким углом разворачиваешь зеркало — неудобно.

Увидеть что-то кроме огня свечи в зеркальце представлялось невозможным, но Гермиона залюбовалась пламенем и задумалась о том, какое оно рыжее по краям, совсем как волосы у...

И тут из ванной донесся крик Локиэ. Гермиона с облегчением задула свечу и поспешила на помощь.

Локиэ сидела на полу и хныкала, погасшая свеча валялась рядом.

— Ты чего? Что увидела? — Гермиона была готова и из лучших побуждений, и принципиально обесценить все, что скажет подруга.

— Ничего, — расстроенно ответила Локиэ, — я волосы нечаянно подожгла, — и она показала Гермионе подпаленную прядь.

— Слушай, ну это лучше, чем Ратмира увидать, нет? — Локиэ рассказала о своей беде и Гермионе, раз уж та поневоле оказалась свидетельницей происшедшего на балу.

— Намного. Я бы все свои волосы сожгла, лишь бы не видеть его больше никогда в жизни.

— А это может сработать? Какой у тебя план? — Гермиона присела рядом с Локиэ.

Сидеть на полу в ванной на корабле Дурмстранга было странно. Свет не горел, но в иллюминатор светила луна, отражаясь в лежащем на полу зеркальце. В целом, это была совершенно обычная ванная: белый кафель, раковина, унитаз, розовый коврик на полу. Только вместо ванной большая деревянная лохань с лейкой в роли душа, парящей в воздухе.

— Не знаю. В тюрьму попасть? Лучше уж дементоры, чем Ратмир, — вздохнула Локиэ.

— Не шути так, я видела дементоров слишком близко. Рядом с ними ты чувствуешь самые ужасные и тяжелые воспоминания в своей жизни, как будто переживаешь их снова, — поежилась Гермиона.

— Ясно. Значит, дементор — это все равно, что Ратмир. Неутешительно.

— А если ты заболеешь, и тебя нельзя будет перевозить? Многим больным трансгрессировать нельзя и от порталов советуют воздержаться. Ваше путешествие на корабле наверняка тоже не из самых безопасных.

— Ты предлагаешь мне воспользоваться Забастовочными завтраками? — улыбнулась Локиэ.

— Откуда ты о них знаешь? — удивилась Гермиона.

— О них все знают. Поляков купил парочку, потом отмывал кают-компанию. Без магии.

— О нет.

— Да ладно тебе. Они безобидные. Антидот можно в две секунды смешать из ингредиентов в стандартной аптечке, — в последнее время Локиэ поднаторела в зельеварении.

Девочки посидели в тишине.

— Мда, о чем не подумаю, все либо смертельно опасно, либо мадам Помфри быстро вылечит. Хотя вот в позапрошлом году меня обратил в камень василиск, и пришлось несколько месяцев ждать, пока мандрагора созреет... Нет, не подойдет.

— Потому что василиска под рукой нет? — хохотнула Локиэ.

— Нет, потому что зелье из мандрагоры осталось.

— Какая у вас тут жизнь интересная — василиск!

— Да уж. Школу чуть не закрыли.

Гермиона вкратце рассказала Локиэ о Тайной комнате. На полу в ванной сидеть было неудобно, и девочки перебрались в комнату на кровать. Локиэ достала заначку — пряники и бутылку тыквенного сока.

— Нет, пожалуй, вариант заболеть отпадает — слишком ненадежный. Либо слишком опасно, либо нереализуемо. Драконью оспу так просто не добудешь и так просто потом не вылечишься. Обсыпной лишай тоже.

— Ты сказала, что антидот от Забастовочного завтрака можно легко смешать... — задумчиво проговорила Гермиона, прожевав кусок пряника. — Это навело меня на мысль. А что, если использовать яд, от которого у тебя будет противоядие?

— Яд и противоядие? — задумалась Локиэ. — Хм... Нужно посоветоваться с...

— ...профессором Снейпом, — закончила Гермиона одновременно с ней.

Девочки засмеялись.

— А он тебе не привиделся? В зеркале? — хитро улыбаясь спросила Гермиона.

— Что?! Это еще с чего бы? Да ну тебя! — вспыхнула Локиэ, окончательно развеселив Гермиону. — Он же старый!

Гермиона поперхнулась соком. Ну то есть кроме возраста Локиэ больше ничего не смущает, окей…

Было уже поздно, и Гермиона ушла в замок. Виктор пошел ее проводить. Он сбежал от остальных мальчишек, как только смог, и караулил ее чуть ли не под дверью.

Локиэ легла спать. Перебирая в уме яды и их эффекты, она быстро уснула. Ей приснилось, что ее тянут под венец. Она упиралась, падала, и ковровая дорожка под ней превращалась в змею. Это был василиск, но глаза у него были совсем не змеиные, желтые, а черные и глубокие, как тоннели. Она умоляла спасти ее и обратить в камень, но он ее не слышал, у змей нет слуха. Василиск уползал, а она оставалась одна, без помощи, на тонущем корабле.

* * *

Когда Локиэ на следующий день пришла к Снейпу по расписанию, тот был взъерошен и помят больше обычного.

Ученики сегодня день были как-то особенно перевозбуждены и взрывали котлы с удвоенным усердием. Снейп психовал и выгонял студентов быстрее, чем те успевали убраться, так что учебный кабинет под конец дня был похож на руины погибшей цивилизации. А сил все это разгребать не было.

Снейп уже с час сидел, уныло уставившись на гору сочинений и пробирок, и не шевелился. Только глаз дергался. Появление Локиэ вывело его из транса преподавательского ада.

— У меня есть план, — тихонько начала Локиэ, поздоровавшись.

Снейп молча смотрел на нее и ждал продолжения. Локиэ было бы гораздо комфортнее, если бы он хоть раз моргнул. Она поежилась.

— Чтобы пропустить отплытие корабля, я подумала, можно заболеть посильнее... так, чтобы отправили в больницу в Лондоне...

— И вы хотите отравиться. Могу вас понять. — Снейп вновь перевел взгляд на свитки и пробирки. — Признаться, ко мне редко приходят с такой проблемой. Хотя казалось бы. Я же специалист. Даже обидно.

— Ну что вы смеетесь? У меня вопрос жизни и смерти.

— Яды других вопросов и не решают. Присмотрели уже что-то конкретное?

— В процессе. Посоветоваться хотела. Вы же специалист.

— Не подлизывайтесь. Поставьте-ка вообще чайник. Что вы там стоите без дела.

Локиэ поторопилась выполнить указания. Поскольку камин не топился, для чайника у Снейпа была особая маленькая жаровня, которую не разрешалось использовать для других целей. И отдельный шкафчик с травами и заваркой. Никто лучше Снейпа не делал чай для Снейпа. За каникулы Локиэ успела изучить и эту его привычку.

— Самый верный способ отравиться так, как вам надо, то есть с гарантией выздоровления по требованию, но чтобы другие вылечить вас не могли, это, конечно, сделать собственный яд. Второй закон Голпалотта?

— Сложносоставной яд не равен сумме составляющих его ядов, — отбарабанила Локиэ, медитируя над чайником, чтобы довести его до точной требуемой температуры. Она сделала домашку. — Вы предлагаете сделать сложносоставной яд?

— А вы не хотите?

— Хочу, конечно! Кто ж не хочет сделать сложносоставной яд?

— Правильный ответ.

Снейп поднялся и подошел к жаровне.

— Так, а с волосами что? — он только заметил сожженную прядь.

— Гадала вчера, — тихо ответила Локиэ, пряча глаза. — Обычай такой. Со свечкой надо.

— Чтобы я вас у котла и вообще у любого огня с распущенными волосами больше не видел.

Локиэ отошла подальше и принялась заплетать косу. Щеки у нее горели.

— Базовые правила безопасности. Как не стыдно. И вы еще хотите стать зельеваром, — ворчал Снейп, возясь с заваркой.

— Гадают с распущенными, — прошептала Локиэ.

— Гадают они. Делать больше нечего. Что нагадали?

— Ничего хорошего.

Снейп бросил взгляд на Локиэ. О чем могла гадать семнадцатилетняя девица? Уж, верно, о любви. Но в любви Локиэ действительно ничего хорошего не ждало, это и без гаданий было понятно, и Снейп сменил гнев на милость.

С чашкой чая он опустился обратно в кресло, вытянул ноги, сделал глоток, выдохнул и наконец-то расслабился. День из отвратительного стал сносным.

— Идея с ядом мне нравится. Это нам по силам, — размышлял Снейп вслух.

Локиэ всхлипнула про себя от этого "нам".

— Сперва нужно определиться с параметрами яда.

— Он должен быть неотслеживаемый, контролируемый, эстетичный... — загибала пальцы Локиэ.

— Эстетичный? — поднял бровь Снейп.

— Ну, знаете, мне бы не хотелось, чтобы у меня грибы на языке выросли, или чтобы разные жидкости текли не откуда надо... — она осеклась, потому что Снейп поджав губы посмотрел на нее, потом на чай и отставил чашку в сторону.

— Что, интересно, значит "эстетичный"? — проворчал он. — "О, нет, доктор, у меня кожа сияет перламутром, волосы светятся и глаза сверкают, что со мной не так?"

Локиэ захихикала.

— Эстетичный так эстетичный. — вздохнул Снейп. — На следующей неделе тогда приступим. А то сегодня у меня, сами видите, — он махнул рукой на домашки, — отслеживаемое, неконтролируемое и неэстетичное бедствие. Я уже отсюда вижу, что ни одной приличной оценки за Уменьшающее зелье у третьего курса нет.

— Как вы это делаете? — восхитилась Локиэ.

Снейп закатил глаза, как будто глупее вопроса нельзя было и придумать.

— Какой цвет у Уменьшающего зелья должен быть?

— Ярко-зеленый?.. — Локиэ повторяла это перед их первым занятием, она была почти уверена, но в последний момент засомневалась.

— Это вы у меня спрашиваете? — холодно уточнил Снейп.

— Ярко-зеленый.

— Тут есть хоть один фиал с ярко-зеленым зельем?

— Вон тот, с края.

— А это Укрепляющий раствор с пятого курса. Который должен быть... — сделал многозначительную паузу Снейп.

— Бирюзовым, — твердо закончила Локиэ. Укрепляющий раствор она прошла совсем недавно, программы у школ были похожие. — Бирюзовых тоже нет.

— Вот и я о чем, — Снейп вздохнул и снова взял чашку. — И подготовьте список симптомов, которые с вашей точки зрения эстетичные.

— Почему вы мне помогаете? — спросила вдруг Локиэ очень тихо.

— По тем же причинам, по которым мне в свое время помог ваш отец. Потому что могу и потому что вижу в вас потенциал, — теперь наконец-то у Снейпа был готов ответ.

— К тому же, я помогу вам только с одним условием, — добавил он строго и торжественно.

— Что угодно!

Снейп выдержал двойную против его обыкновения паузу.

— Разберите весь этот бардак, — он махнул рукой на дверь в аудиторию. — Сил моих нет. Возможно, легче взорвать и построить новый кабинет, в каком-нибудь другом подземелье. Впрочем, это бесполезно. Через день там будет то же самое. Перчатки только наденьте. И не смотрите на меня так. Очевидно, вам надо напоминать про элементарные правила техники безопасности. Это будет темой сегодняшнего урока.

* * *

Почему он на самом деле ей помогал? Сам себе он объяснял это так же, как и Люциусу: Локиэ не чужая. Драко он бы тоже помог. Своим Снейп всегда помогал. В нем был очень силен слизеринский трайбализм.

Но под этой причиной крылась и другая, более простая, но менее доступная осознанию Снейпа: Локиэ ему нравилась. Нравилась тем, что он нравился ей.

Она заливала Снейпа непрерывным потоком восхищения, смотрела ему в рот, старалась заслужить его одобрение. Это льстило и грело. Снейпом редко кто-то восхищался. Если уж на то пошло, то обычно он вызывал совершенно противоположную реакцию в людях. Так что появление Локиэ внесло приятное разнообразие в ровный негативный фон, который обычно сопровождал общение Снейпа с окружающими.

Люциус выждал пару недель после начала семестра и отправился в Министерство узнавать о документах для Локиэ. Снейп успел поделиться, что в Книге ее нет, так что времени терять не следовало, и в силу вступал план Б. Идея породниться с Корсаковыми становилась в глазах Люциуса все более и более привлекательной.

Но, конечно, нельзя было так просто заявиться в Министерство и начать спрашивать. Даже к Фаджу не стоило подходить напрямую. Еще не хватало выдать свои намерения. Нет, такой ошибки Люциус не совершал курса со второго.

Малфой-старший под руку с лучшим другом Уолденом Макнейром вышел из лифта в Атриум как раз в тот момент, когда министр магии по своему обыкновению собирался пораньше отправиться домой со службы и уже направлялся к одному из каминов. Все привычки Фаджа Люциус знал наизусть. Он неплохо заплатил за "настоящее" расписание министра его секретарше.

— Люциус, вот так встреча! Макнейр. — Фадж сердечно пожал Малфою руку и сдержанно кивнул палачу. Он его побаивался. Как впрочем и все.

— Корнелиус, рад вас видеть! Как вы провели праздники? Нарцисса в полном восторге от подарка Аспасии! — ради установления дружеских связей в этом году их жены обменялись то ли вазами, то ли сервизами, то ли еще Мерлин знает чем, у них были свои статусные игры.

— О, мы провели праздники уютно и по-семейному. Внуки перевернули дом вверх дном и довели нашего эльфа до нервного срыва, но нам грех жаловаться. — Фаджу действительно грех было жаловаться, сиял он, как новенький галеон.

— Ах, эти семейные вечера. Увы, мой сын и наследник нас в этот раз присутствием не почтил. Вы же знаете, Хогвартс, Турнир, Святочный бал... — тихонечко повернул разговор в нужную сторону Люциус.

— Да-да, все идет как нельзя лучше. Даже эта неприятность с... — Фадж осекся. Он знал, что Люциус не любит вспоминать про Поттера. — В общем, все лучше некуда. Еще пара недель такой погоды, и можно будет готовить второе испытание... — Фадж понизил голос и придвинулся поближе.

Люциус тихонько толкнул Макнейра локтем, и тот отошел якобы поговорить с каким-то коллегой. Фадж тут же почувствовал себя лучше и уже только от этого принялся заливать про второй тур и приготовления. Он любил делиться секретами, этот Фадж. Его даже не нужно было направлять! Сам на крейсерской скорости шел туда, куда Люциусу было нужно.

— Вы так вкусно рассказываете, господин министр. Мне даже самому захотелось посмотреть, — мурлыкнул он.

— О, Люциус, друг мой, боюсь, места... — проблеял Фадж. Старый нюхлер понял, что облажался.

— Ну что вы, Корнелиус, вы меня не так поняли, я совсем не претендую... Конечно же, все уже давно расписано и распределено. Мне и в голову не приходило ставить вас в неловкое положение...

— Люциус, я бы первым делом внес вас в список, но, увы, им занимается Отдел международного магического сотрудничества вместе с Отделом магических игр и спорта, и это какой-то кошмар, между нами!.. — и Фадж принялся на все лады жаловаться на Людо Бэгмена и Барти Крауча.

Люциус просигнализировал Макнейру, что ему потребуется больше времени, и тот картинно показал другу, что, мол, придется вернуться в офис. Люциус развел руками и поклонился, а потом повернулся к Фаджу, показывая, что теперь он весь в его власти.

С Макнейром они разыгрывали такие схемы тоже где-то со второго курса в Хогвартсе. Уолден хоть и не знал, в чем сыр-бор, в этот раз, но достаточно доверял другу, чтобы сделать все, что нужно без лишних вопросов. У них были свои счеты — у Люциуса с Уолденом.

— А я всегда говорил, — вставил Малфой-старший в поток оправданий Фаджа, — что министр должен иметь право вето по всем важным вопросам, то есть по всем вопросам, которые сам министр сочтет важными. Это отделы должны вам подчиняться, а не вы зависеть от отделов.

— Вашими бы устами, Люциус, вашими бы устами... — Люциус видел, как мысль зажглась в глазах Фаджа. Мысль, а затем намерение, а затем решимость. — Да в конце-то концов, министр магии я или нет?! Два билета на второй тур для лучших друзей мне полагаются по умолчанию!

— Тут вам лучше знать, мой дорогой. Право же, вопрос не стоит того, чтобы...

— Ерунда! Люциус, если у вас есть минутка, пойдемте дойдем до... — Фадж прикинул, что лучше иметь дело с безымянным помощником Крауча, чем с Бэгменом. — ...Отдела магического сотрудничества, решим это досадное недоразумение.

Минутка у Люциуса нашлась.

Они прокатились до пятого этажа, где располагался нужный отдел, с удовольствием обмениваясь сплетнями обо всех общих знакомых. Фадж был бесценным источником информации.

Если Люциус и был за что-то благодарен Дамблдору, так это за повод подружиться с министром магии после фиаско с дневником. Тогда, два года назад, когда Малфоя выгнали с позором из попечительского совета школы, Люциус рассудил, что если он больше не может влиять на школу непосредственно, то нужно запустить руки поглубже в Министерство и влиять оттуда. Это было мудрое и дальновидное решение. Люциус даже предположить не мог, какой успех его ожидает в сотрудничестве с Министерством вообще и Фаджем в частности. Воистину, трудности, которые чинят нам наши враги, это замаскированные возможности.

В Отделе международного магического сотрудничества их встретил взмыленный Перси Уизли. Кабинет Крауча был закрыт. Стол помощника завален так, что видно было только рыжую макушку. А в воздухе летало столько самолетиков, что Люциусу и Фаджу пришлось пригнуться, чтобы те их ежесекундно не били в лоб и в затылок острыми носами.

— Эй, как тебя там, Уизерби, — начал порядком раздраженный от открывшегося вида Фадж. — Мне нужно два билета на второе испытание Турнира Трех Волшебников.

— Г-господин министр! — Перси подскочил и вытянулся по струнке. И тут же получил с десяток ударов самолетиками. Хорошо, что на нем были очки, не то остался бы без глаз.

Перси кинулся к гостям, свалив со стола большую часть документов.

— Прошу прощения, министр! У меня все под контролем!

— Да-да-да, что там с билетами?

— С б-билетами? — Перси побледнел, глаза его забегали. Бедному помощнику Крауча сейчас было не до билетов. Весь отдел международного магического сотрудничества встал, а дотошность и перфекционизм Перси никак не помогали ему быстро разгрести множество самых разных вопросов — от стандартизации стенок котлов до нелегального ввоза летучих ковров.

Откуда-то из под завалов бумаги вынырнула голова хорошенькой стажерки.

— Списки гостей переданы в посольство, мистер Уизли! — пискнула она и нырнула обратно.

Перси бросил взгляд на Люциуса и сжался. Люциус окинул его взглядом с ног до головы, но не снизошел до реакции. Перси выдохнул.

— А, да, точно! Спасибо, Фиби. Господин министр, списки гостей и, соответственно, билеты переданы на утверждение в посольство Восточной Европы.

— Хм, — нахмурился Фадж. Люциус понял, что тот пытается припомнить, где находится посольство.

— Я собственноручно отнесла их в кабинет 558, мистер Уизли! — снова раздался писк откуда-то из-под бумаг, но уже с противоположного конца кабинета.

"Какая толковая девочка! Далеко пойдет," — подумал Люциус. — "Надо будет познакомиться с ней поближе. А этого Уизли-номер-2 убрать куда-нибудь подальше, в отдел по связям с садовыми гномами, например".

И они направились в 558 кабинет.

Коридор петлял. По обеим сторонам открывались и закрывались двери, жизнь кипела, но чем дальше они продвигались, тем тише становилось. Посольство Восточной Европы находилось там же, где и сама Восточная Европа — где-то на отшибе цивилизации, в пыльном, заваленном сломанными стульями и мертвыми бумажными самолетиками тупичке с мигающей лампочкой.

— Всего минутку, Люциус, прошу прощения за задержку, — ворковал по дороге Фадж, которому было неловко, что гость увидел бардак в одном из его ведомств.

— Ничего страшного, Корнелиус. Вам не кажется, что этот... Уизерби совершенно не справляется со своими обязанностями?

— Да, пожалуй, он слишком молод, а Барти, как назло, не оставил толкового преемника на случай своего отсутствия.

Но Люциусу помешали продолжить мягкую инфильтрацию в дела Министерства. В коридоре, у распахнутой двери кабинета 558 стоял не кто иной, как Ратмир Рокош собственной персоной. Он о чем-то беседовал с невысоким квадратным джентльменом в мантии горчичного цвета, оба смеялись.

Сам Ратмир выглядел превосходно. Люциус уже слышал, что соперник предпочитает мантиям гусарский ментик, и Рокош в этот раз себе не изменил. Он был весь в черном с золотом, кудри лихо взбиты, усы подкручены, глаза и зубы блестят, как будто только с бала. Окружающий бардак только оттенял его совершенства.

Завидев Фаджа квадратный джентльмен, русоволосый и голубоглазый, как и положено славянскому послу, запнулся, поправил мантию и неловко поклонился.

— Господин министр! Глава посольского отдела — Иван Черных к вашим услугам! — он произносил "Иван" на западный манер "Айван".

Фадж немного растерялся, и Люциус едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Он как бы невзначай чуть-чуть посильнее стукнул тростью по полу, и Фадж тут же взял себя в руки.

— Хорошего вам дня, мистер Чьорн-их, разрешите представить моего спутника — Люциус Малфой.

Люциус изящно поклонился.

— Разрешите и мне, — подхватил Айван, — пан Ратмир Рокош.

Ратмир поклонился еще более изящно. Люциус обратил внимание на перстень на его правой руке: на черном камне была изображена золотая гончая. По краю шла надпись, несомненно, девиз фамилии, но ее было не разобрать.

— Чем могу быть вам полезен? — "мистер Чьорн-их" был сама любезность. И, похоже, искренно. Люциус подумал, что министр магии забрел в его захудалый отдел впервые за всю карьеру посла.

— О, нас привела к вам сущая мелочь. Мне нужны два билета на второе испытание Турнира Трех Волшебников для мистера Малфоя и его супруги.

Рокош все это время сверлил Люциуса взглядом, а на этих словах дернул щекой. Люциус же на Рокоша и не смотрел, но благодаря тренировкам периферийного зрения, так необходимого, если ты хочешь освоить тонкое искусство невербальной коммуникации, был в курсе, что творилось на лице соперника.

— Конечно, конечно! Сию минуту все устроим! — засуетился Черных. — Списки уже сформированы, и одобрение посольства — это лишь формальность, но для самого министра... Никто не посмеет оспорить... В конце концов, это наша прерогатива, и одобрение посольства нужно именно для таких случаев. Я удивляюсь, что Отдел международного магического сотрудничества упустил этот момент.

— Вы знаете, что там творится без Барти, — снисходительно кивнул Фадж, растаявший от угодливости Айвана.

— О да, — подхватил Черных, — без мистера Крауча у нас тут все разладилось. Позвольте, пользуясь случаем, поделиться некоторыми соображениями и, так сказать, обратной связью?..

Фадж и Черных зашли в кабинет за бумагами. Люциус и Рокош остались. Люциус соизволил, наконец, взглянуть на Ратмира. Тот вздрогнул и нахмурился, без сомнения, рассердившись на себя за первое.

Люциус еле заметно усмехнулся. Он в совершенстве владел фамильным взглядом Малфоев. Ледяные голубые глаза под определенным углом в определенных обстоятельствах могли обдать собеседника отнюдь не британским зимним холодом. Папенька, помнится, даже собак и сов умел так примораживать. Удивительно, что при взгляде в зеркало не каменел. А вот Драко, опасался Люциус, сможет приморозить разве что флобберчервя, да и то не с первой попытки.

Люциусу было важно, чтобы Рокош почувствовал всю серьезность угрозы. Изображать из себя душку смысла не было — не поверит. Пусть видит то, что ожидает увидеть, а именно — опасного соперника.

Люциус уже продумал тактику сватовства — "подкат с подставой": сперва пойти напролом со всей малфоевской силушки и харизмы, потом с достоинством признать поражение и отступить, с тем, чтобы умыкнуть невесту из-под носа у расслабившейся родни, которая думает, что победила.

Теперь он спокойно разглядывал Рокоша, тот скрипел зубами — кто первый заговорит, тот и проиграл, но молчание затягивалось и становилось неловким. Не для Люциуса, тот с детства был приучен игнорировать и считать мебелью всех, кто ниже его по положению и по крови. Рокош, скорее всего тоже, но сталкивался ли Рокош когда-нибудь с таким же отношением к себе? Люциус сильно сомневался. А поскольку поляк был моложе, и с самообладанием у него явно было хуже, то в какой-то момент он не выдержал и взорвался:

— Я знаю, что вы задумали!

Люциус позаимствовал лучшую из пауз Снейпа.

— Вот как, пан Рокош? — переспросил он самым светским тоном. — И что же я задумал?

— Вы нацелились на то, что вам не принадлежит!

— О чем это вы? — помогать Люциус не собирался, он собирался поразвлечься.

— О ней! О Локиэ Корсаковой! — Рокош сжимал и разжимал кулаки.

— А, юная Локиэ, дочь Вадима, — улыбнулся Люциус. — Вы тоже с ней знакомы?

— Хватит финтить! Я не потерплю, чтобы!..

— Потерпите, любезный. Не стоит повышать голос в Министерстве, у нас так не принято.

— Даже не смотрите в ее сторону! — Рокош зашипел. Люциус довольно ухмыльнулся про себя: Ратмир послушался и сам не заметил.

— Я все еще не понимаю, о чем речь. Будьте так добры, объясните мне причину вашей истерики.

— Истерики?! Ах ты, павлин недощипанный!.. — Ратмир потянулся за палочкой, но Люциус тростью остановил его руку.

— Мой дорогой мальчик, не советую вам вставать у меня на пути. Здесь моя территория, а вы всего-лишь щенок, которого быстро вышвырнут на мороз, если он посмеет надуть на ковер хозяевам.

Оскорбление попало в цель. Гончая на перстне поспособствовала образному ряду.

Тут вышли Фадж и Черных. Люциус успел опустить трость, и господа чиновники застали дивную сцену: Ратмир тяжело дышал и был красный, как рак, а Люциус, наоборот, бледен и спокоен, словно мраморная статуя.

Люциус любезнейше улыбнулся и вопросительно поднял брови.

— Все улажено, мой друг. — Фадж переводил встревоженный взгляд с Ратмира на Люциуса, но он был не тот человек, который станет влезать в скандал, если есть такая возможность.

— Дорогой мистер Малфой, вы окажете устроителям турнира честь, если почтите своим присутствием второе испытание! — а Черных быстро разобрался, кто тут кто, и предпочел ничего не заметить.

— Ну что вы, не стоило, право слово. Премного благодарен! Жена будет в восторге, — Люциус спрятал в карман два красивых, отливающих радугой билета. — Мистер Черных, — он старательно выговорил имя, и Айван засиял, — рад знакомству. Буду счастлив оказать ответную услугу, если представится случай.

Люциус был уверен, что этот Черных достаточно умен, чтобы прочитать во взгляде Люциуса недвусмысленное предложение продолжить знакомство. Чиновник сахарно улыбнулся в ответ. Все он прекрасно понял.

Люциус и Фадж раскланялись. Уходя, Малфой даже не взглянул на Рокоша. Он по температуре со стороны соперника чувствовал, что шалость удалась. Перчатка брошена, вызов принят.

— А что, Корнелиус, слыхали вы про подвиги этого молодого человека, который торчит в посольстве и отвлекает ваших сотрудников от работы?

— Вы про того юношу в странном сюртуке? Что, это кто-то важный?

— Лучший дуэлист Восточной Европы. Между нами говоря, то, что он разгуливает по Министерству аккурат тогда, когда вы ратифицировали международный закон о запрете дуэлей, выглядит, как бы это сказать...

— Да что вы говорите?! И давно он тут у нас разгуливает? Почему мне никто не доложил?!

— Думаю, это бы сделал старина Барти, но этот его недотепа-помощник, очевидно, упустил из виду такую маленькую и такую важную деталь.

— Люциус, что бы я без вас делал! Если Рита Скитер об этом услышит!..

— Обвинит в двойных стандартах. Что подорвет наш международный престиж. Ежедневный пророк читают далеко не только в Британии, уж поверьте, я знаю, — на самом деле Люциус в душе не знал. Что он знал, так это на какие кнопки надо давить Фаджу, чтобы добиться своего.

— Завтра же прикажу больше его в Министерство не пускать!

— Я бы еще посоветовал, если это не слишком нескромно с моей стороны, чтобы сотрудники соответствующих отделов были в курсе, насколько нежелательно такое общение. В том числе за пределами Министерства. Рита разбираться не будет — частное дело или государственное.

— Весьма, весьма разумно!

То, что министр боится репортерки — это мы оставим на будущее, думал Люциус. Не дело давать столько власти прессе. Но сперва нужно убрать Рокоша с пути, а уже потом закручивать гайки. Все в свой черед. Пока что пугало-Скитер пришлась очень кстати.

Люциус блаженно улыбался. Получить билеты на второй тур, познакомиться с нужными людьми и убрать с горизонта Рокоша, предварительно накрутив бедолагу — и все в один день! Теперь ничто не мешает наведаться к этому Черных и расспросить про документы для Локиэ без лишних ушей.

В ночь накануне 24 февраля ни Виктор, ни Локиэ не спали. Он волновался перед своим испытанием, она перед своим. Его ждала встреча с русалками, кракеном и еще черт знает с чем на дне озера. Ее ждала условленная заранее встреча с Малфоями и неусловленная, но практически стопроцентно гарантированная — с Рокошем.

У Локиэ ставки были выше. Виктора, если что, просто пообкусают, а вот ей придется возвращаться домой к бабушке. Несопоставимый риск.

На завтрак они не пошли. Виктор снова пил только кофе кружку за кружкой, а Локиэ убила все утро на то, чтобы выглядеть как можно более презентабельно: заплела волосы, расплела волосы, снова заплела. Надела одно платье, потом другое, вспомнила, что забыла снять первое.

Ровно в девять ее ждал у трапа Драко.

— Я тебя представлю, а потом уйду к своим. От меня как бы ожидается, что я буду орать громче всех непристойности про Поттера, — Драко ухмыльнулся, задача явно была ему по душе.

— Бедный Поттер!

— Что?!

— Ему достался такой серьезный противник! Только голову в озеро засунуть не забудь, а то он тебя не услышит.

— Ты злая.

— Спасибо, я стараюсь. Ты тоже когда-нибудь так сможешь.

— Знаешь, чего я боюсь? Что мой отец тебя удочерит, а от меня отречется.

— А так можно было?!

Для второго этапа у озера построили небольшой причал, где располагался стол судей и откуда чемпионы начинали путь. По обе стороны причала тянулись трибуны — Хаффлпафф и Рейвенкло на одной стороне, Слизерин и Гриффиндор на другой. У кого-то было чувство юмора. Или кто-то хотел разделить Хаффлпафф и Гриффиндор, из-за Седрика Диггори и Гарри Поттера, но Слизерин пролоббировал, чтобы его не ставили в пару к Хаффлпаффу.

"Мы сделаем мир лучше!" — был девиз Хаффлпаффа.

"Мы узнаем, как мир устроен!" — был девиз Рейвенкло.

"Мы защитим мир от зла!" — был девиз Гриффиндора.

"Мы договоримся с миром, чтобы все было так, как нам надо," — был девиз Слизерина.

Позади судейского стола располагалась дополнительная трибуна для гостей. Там разместились делегации Дурмстранга и Шармбатона и те, кто удостоился особого приглашения. Делегации заняли первые два ряда, остальные закрепили за гостями.

Люциус позаботился о правильной рассадке: Малфои были на лучших местах, в центре трибуны. Ратмир сидел парой рядов выше, прямо над Малфоями. Он мог видеть всю их компанию как на ладони, но не мог ни подойти, ни заговорить. Его уже зажали по бокам репортеры и министерские.

Поднимаясь по лестнице, Локиэ чувствовала взгляд Ратмира и игнорировала его, хотя у нее было стойкое ощущение, что ей под кожу лезут какие-то ползучие твари с неприятным запахом.

С тех самых пор, как Ратмир последний раз полез к ней под юбку, она разговаривала с ним, только когда того требовали приличия. Тогда Локиэ спас призрак, пролетевший сквозь Ратмира — она всегда хорошо ладила с призраками, а вот он терпеть их не мог — и меткий удар коленкой куда следует. Это была последняя капля, Локиэ не вытерпела и пожаловалась матери. На следующий день она уехала в школу и больше мать не видела, та вскоре умерла. Это было год назад. С тех пор Ратмир не приставал к Локиэ настолько нагло, но стал злее. Редкая их встреча заканчивалась для нее без синяков.

Драко представил Локиэ родителям. Мистер Малфой, с роскошными белыми волосами ниже плеч, в черном бархате, трость с набалдашником в виде головы змеи, миссис Малфой, со сложной прической, в мехах и изумрудах — оба производили королевское впечатление, жаль бабушка не видела.

Рокош сидел багровый. Люциус посматривал на него краем глаза. Да, все верно. Они теперь смертные враги. Как хорошо, что эти славянские варвары не умеют скрывать свои чувства. Сразу понятно, как к тебе относятся и чего ждать. Очень удобно. Не то что холодная британская бесстрастность. Взять хотя бы Северуса. Что у него на уме, одному Слизерину известно.

А вот и он, собственной персоной! Северус, не Слизерин.

Снейп тоже пришел поздороваться с Малфоями, было невежливо не подойти. Дамблдор смотрит. Специально для него Снейп и Люциус разыгрывали ритуал встречи лучших друзей.

Локиэ совсем смутилась. Она стояла рядом с Люциусом, Нарциссой, Драко и Снейпом, и чувствовала себя гадким утенком, которого приняли в стаю прекрасные белые лебеди. Лебеди же видели перед собой такого же лебедя. Гадким утенком чувствовал себя Драко, потому что все присутствующие, включая Локиэ, держали его за ребенка. Гадким утенком чувствовал себя Снейп, потому что где он, а где вся эта чертова аристократия. Люциус и Нарцисса не чувствовали себя гадкими утятами ни разу в жизни.

Наконец, процедура демонстрации принадлежности к стае закончилась. Снейп увел Драко, который приплясывал от нетерпения. Не мог дождаться, когда можно будет орать гадости близнецам Уизли в ухо. Драться они не полезут, Макгонагалл не даст. А Снейп ничего не сделает. Он считает, что детям полезно учиться контролировать эмоции.

Малфои усадили Локиэ между собой. Люциус с тоской смотрел в спину Драко. Он бы предпочел, чтобы единственный сын и наследник вел себя более степенно и чтобы орание гадостей перестало быть для него источником радости и веселья. Пора бы уже. Нарцисса же поглядывала на Локиэ, составляя впечатление.

Девочка была невысокого роста, но хорошо сложена. Длинные, прямые, чуть ли не до поясницы, черные волосы, огромные черные глаза. Щечки все еще по-детски пухлые. Маленькая копия Лукреции Лэйн. Одета она была скромно, но дорого: под красной школьной мантией строгое закрытое платье из ткани самого высокого качества. Никаких украшений, кроме камеи с лисой на шее, никакой косметики. Видно было, что Локиэ знает себе цену, и ей ничего не надо никому доказывать. Нарцисса была довольна. Такая невестка ей по вкусу.

Прозвучал гонг. Начался второй тур. Виктор успешно трансформировался в пол акулы. Видимо, так теперь его все и будут звать до конца жизни.

Когда чемпионы скрылись под водой, Люциус повернулся к Локиэ.

— Что ж, в ближайший час ничего интересного не произойдет. Мы наконец-то можем спокойно поговорить.

Он изящно и незаметно вытащил палочку из трости и прошептал "Маффлиато".

— Это оглушающее заклинание, пан Рокош нас не услышит и даже не поймет, что не слышит. Заклинание создает у человека белый шум в ушах, ему кажется, что он слышит голоса, но разобрать их не может, как бы не прислушивался. Очень удобно. Между прочим, изобретение нашего общего друга, — Люциус концом трости указал на Снейпа, сидевшего на соседней трибуне вместе со своим факультетом.

Снейп мрачно разглядывал плакат в руках Крэбба с неприличным словом, написанным с ошибкой. Локиэ было засмеялась, но смутилась и в последний момент остановила себя. К ее ужасу, вышел какой-то хрюкающий звук. Малфои с улыбкой переглянулись.

— Простите!

— Милая, все хорошо, не волнуйся. Вот, возьми-ка, — Нарцисса достала откуда-то из муфты конфету. Точно такую же, как та, которую Локиэ когда-то отдала Снейпу. И Локиэ вдруг вспомнила и эти конфеты, и эту руку с кольцами, и самый тон голоса.

— Времени тем не менее в обрез, а нам нужно многое обсудить, так что приступим, — взял быка за рога Люциус. — Вы хотите избежать брака и боитесь, что вас увезут под венец силой, так?

— Да, — слабым голосом отозвалась Локиэ.

— Ради всего святого, милая, сделайте веселое лицо. Он не слышит, но видит. Мы дружески беседуем, и я рассказываю вам смешную историю из молодости вашего отца.

— Простите, — Локиэ тут же послушно улыбнулась.

— Вот, гораздо лучше! — Люциус тоже улыбался. Тепло так, по-отечески. Локиэ решила, что это один из самых опасных людей, которых она знает.

— Я правильно понимаю, вы ехали в один конец, то есть в Корсу можно больше не возвращаться?

— Да, все, что нужно, у меня с собой. Из завещания меня бабушка точно вычеркнет. Но у меня ключ от маминого хранилища в Гринготтс. Если получится остаться, деньгами я обеспечена.

"Обстоятельная и сразу о деньгах", — одобрительно покивал Люциус.

— Прелестно! Самый надежный способ обезопасить себя от похищения — это... нет, не спрятаться и не нанять частную армию. — Локиэ захлопала глазами. Вариант "спрятаться" она рассматривала, а вот частная армия ей в голову не приходила. — Лучше всего получить работу в Министерстве. В нормальном отделе, а не у Людо Бэгмена, который не утруждает себя поисками сотрудников.

Люциус имел ввиду Берту Джоркинс, пропавшую еще летом. Не то чтобы ему было до нее дело, он просто не любил Бэгмена за его раздолбайство. И этого человека считали Пожирателем смерти! Пф-ф. Люциус таких не держал бы. Кроме Эйвери, но тот, ладно уж, свой, хоть и на голову скорбный. А ведь Люциусу с Драко еще повезло. Каково Эйвери-старшему?

— Но разве это возможно? Кто возьмет меня на работу, да еще в Министерство? Я же школу не окончила, — растерялась Локиэ.

— Вот именно. Поэтому сперва нужно закончить школу. Это я вам сразу даю долгосрочный план, чтобы вы держали фокус в голове. Впитывайте мудрость старшего поколения.

Локиэ была готова впитывать мудрость какого угодно поколения, лишь бы выгорело.

— Так что первая часть нашего плана — это перевести вас в Хогвартс. С.О.В. вы сдадите в Дурмстранге. И учтите, сдать надо хорошо. Пусть все оценки будут если не "Превосходно", то "Выше ожидаемого". Лучше "Превосходно". Верю, что вам это по силам. А вот Ж.А.Б.А., необходимый для работы в Министерстве, будете сдавать уже тут.

Глаза у Локиэ загорелись. Это было именно то, о чем она мечтала. С некоторых пор. Целых два года изучать Углубленное Зельеварение у Снейпа! Но она сразу же поникла головой.

— Профессор Снейп достал список документов для перевода. Я не представляю, как их собрать.

— А вот тут мы можем вам помочь. Вы же за рекомендации родственников переживаете?

— И директора.

— Поскольку вы совершеннолетняя, у вашей бабушки ничего просить не надо. Достаньте рекомендации от двух преподавателей. У вас есть профессора, которые достаточно к вам расположены?

— Да, думаю, да, это я смогу устроить.

— Отлично. Каркарова и Министерства я возьму на себя. Дамблдор и так подпишет. Он, конечно, тот еще фрукт, но в таких делах весьма покладистый. Кого только к себе не брал. Раз уж оборотню повезло, то вам и подавно.

— Оборотню?

— История для другого раза. Итак, документы мы соберем. Но есть и другая проблема.

— Мне нужно не отплыть на корабле.

— Именно! — Локиэ вызывала у Люциуса приятное удивление. Действительно умная девочка, Снейп был прав. И нос у нее на месте.

Нарцисса не принимала участие в разговоре. Пусть Локиэ инструктирует Люциус, он это обожает. Вот кому надо было стать преподавателем. Нарцисса любовалась сыном, любовалась мужем, любовалась будущей невесткой, холодным серым озером и вытянувшейся физиономией Рокоша, которую она наблюдала в отражении браслета.

Люциус тоже поглядывал на Ратмира в набалдашник трости. То, что Локиэ не догадалась взять что-то с зеркальной поверхностью — так это юношеская неопытность. Дело наживное.

— У меня есть одна идея, — робко заговорила Локиэ. — Я могу пропустить отплытие, если заболею. Достаточно сильно, чтобы здесь, в Хогвартсе не смогли это вылечить, и чтобы меня было бы слишком опасно телепортировать в Дурмстранг. Мы с профессором Снейпом уже начали подбирать яд...

"Сделала домашнюю работу, какая же умница!"

— Великолепно! Если вас отправят в больницу Св. Мунго, мы вас оттуда сможем забрать в любое время. И заодно проследить, чтобы никто другой не забрал. Мы с главным врачом старые приятели. А насчет яда — в вашем распоряжении лучший зельевар Британии, — Люциус кивнул в сторону трибуны Слизерина. — Я уверен, вдвоем вы что-нибудь придумаете.

— Я, признаться, до сих пор в шоке, что он согласился мне помочь, — Локиэ глядела на Снейпа с восхищением.

Тот с тоской разнимал первокурсника и семикурсника. Первокурсник ткнул палочкой семикурсника, куда не следует, за то, что тот на него сел. Драко от веселья довел себя до икоты. Винс и Грег откачивали его весьма остроумным способом. Заставляя пить тыквенный сок из фляжки с противоположной стороны горлышка. Это сработало, но Винс одобрительно хлопнул Драко по спине, и тот чуть не вылетел с трибуны. Грег успел схватить его за ногу, но сок, теперь уже из Драко, а не из фляжки, залил нижесидящих. Снейпу пришлось разбираться и с этим. Люциус застонал. Нарцисса умилялась.

"Нелегко быть деканом", — подумала Локиэ.

— Конечно, согласился. Вон он как заскучал. Пора встряхнуть старину Снейпа. Вот увидите, он счастлив варить что-то, что не входит в школьную программу. К тому же Северус любит создавать новые зелья. Он вам еще не рассказывал?

— Нет.

— У них с вашим отцом было соревнование, кто придумает самое бесполезное и странное зелье.

— Вот это да! А кто победил?

— Дружба, — улыбнулся Люциус.

— Не волнуйся, милая, Северус тебе поможет. — Нарцисса погладила Локиэ по руке. — На него можно положиться.

— Подведем итог, — вернулся к делу Люциус. — Собираем документы на перевод. От вас рекомендации преподавателей. Подбираете с Северусом яд. Готовитесь к экзаменам. Травитесь только после того, как сдадите все на "Превосходно". Перевозим вас сперва в Мунго, где вы чудом выздоравливаете, а потом к нам. По-моему, неплохой план!

Локиэ тоже разулыбалась. И правда, выходило хоть и сложно, но реализуемо. Наконец-то! Мамочки, ей, что, действительно помогут?! И она тут же вернулась с небес на землю.

— Мистер Малфой, почему вы мне помогаете?

Малфои переглянулись. Поверит ли она в то, что они это делают из-за Вадима? А какой у нее выход?

— В память о вашем отце мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь вам. — Люциус постарался звучать как можно более тепло.

— Твой отец оказал нам услугу, о которой не забывают. Возможно, однажды мы расскажем тебе о ней, — добавила Нарцисса. Если они станут родственниками, то, пожалуй, расскажет.

В память об отце. Локиэ не могла поверить, что все так просто. Столько хлопот в память о ее отце. И это во второй раз. Он что, жизнь кому-то из них спас? Или всем сразу?

Тем временем час истек. На поверхность вынырнул Седрик Диггори с черноволосой девочкой. Локиэ только вспомнила про Виктора и подалась вперед. Как она могла забыть! И ведь даже ставку с утра у Новицкого не сделала, балда.

Виктор вынырнул вторым, с Гермионой. Люциус поднял брови.

— Так мне не лгали. Виктор Крам и правда испытывает чувства к мисс Грейнджер?

— Вы знаете Гермиону? — удивилась в свою очередь Локиэ.

— Ближе, чем хотелось бы. У них с Драко долгая история... отношений.

— Драко, наверное, рассказал вам, что я с ней дружу... — Локиэ решила, что тактика предельной откровенности будет выигрышной. Она была права.

— Вот как? Нет, не рассказал. — Люциус нахмурился. Все-таки Драко влетит. Это вообще-то ценная информация. Кто с кем дружит, Люциуса всегда интересовало, равно как и кто с кем враждует.

— Она понравилась Виктору, и я подружилась с ней, чтобы их познакомить. — Не стоило, пожалуй, говорить, что и ей понравилась Гермиона.

— Признаюсь, я приятно удивлен знакомством с вами, Локиэ, — все, Люциус был куплен с потрохами.

— Чего еще ждать от дочери Вадима и Лукреции? — улыбнулась Нарцисса.

Наконец, вынырнул Поттер с Уизли и сестренкой француженки. Локиэ и Малфои сделали ставки на оценки судей — нельзя же уж совсем без ставок. Люциус угадал, что Поттеру накинут очков за героизм. Локиэ угадала точное количество очков у Виктора. Нарцисса выдала обоим по конфете.

Локиэ сердечно попрощалась с Малфоями. Сходя с трибуны, она встретилась взглядом с Ратмиром. Тот послал ей воздушный поцелуй. От этого настроение сразу испортилось.

Где-то на трибунах Слизерина Драко с досады пнул скамейку, промазал, попал по Гойлу и, кажется, сломал палец на ноге. Гойл ничего не заметил.

Люциус тоже был несчастлив. Единственный сын и наследник продолжал разочаровывать отца. Нарцисса наступила Люциусу каблуком на ногу, чтобы он спокойно и вежливо попрощался с Драко. В отличии от Люциуса она не возлагала на сына никаких надежд и любила его таким, какой он есть — смешным балбесом.

Снейп выглядел уставшим и злым, будто целый год учил зельеварению только гриффиндорцев. Все, о чем он мечтал — это уползти в подземелья и утопиться там в горячем чае.

Рокош внимательно наблюдал за Малфоями, в нем клубились гнев и презрение. Во время испытания эта скользкая семейка не затыкаясь о чем-то трындела с его невестой. Они смеялись. Ели эти сраные конфеты. За Драко он тоже наблюдал и недоумевал, что в нем могла найти Локиэ. Нет, она не всерьез, это чтобы его, Ратмира, позлить. Но Малфои-то могут быть всерьез. Ратмир видел, что Драко провожал Локиэ до трибун перед испытанием. Обхаживает ее. Хорек белобрысый. Всего четырнадцать, а такой же проныра, как и его папаша. Нужно срочно написать Дарине!

Виктор тоже был не в духе. Гермиона, распереживавшись за Гарри Поттера, и думать забыла о спасителе. Чтобы хоть как-то вернуть ее мысли к себе, Виктор все же смог отвести ее в сторонку и пригласить на каникулы в Болгарию. Гермиона обещала подумать, но мысли ее были далеко.

В общем, все, кроме Нарциссы, Кэбба и Гойла, взгрустнули. У этих же троих был счастливый неунывающий характер и железобетонная эмоциональная стабильность.

С тех пор, как Снейп и Локиэ начали работать над ядом, она стала приходить в подземелья не только по вторникам.

Как-то само собой вышло, что Локиэ взялась прибираться после уроков и следить за шкафом с ингредиентами в учебном кабинете. Снейп поразмыслил и не стал возражать. Кто ж откажется от бесплатного добровольного ассистента, который берет на себя то, что Снейп терпеть не может.

Локиэ приводила в порядок столы, котлы, ножи, колбы — все, на что не хватило рук или умения штрафников.

Самомоющийся инвентарь Снейп презирал. Для кухни самое то, но оттирать котел после одного зелья, скажем Напитка Живой Смерти у шестикурсников, чтобы потом варить в нем Рябиновый отвар с первокурсниками — нет, это надо делать своими руками с помощью соответствующего раствора, а не полагаться на сомнительное автоматическое волшебство.

Ученики, конечно, были обязаны приносить свои котлы и мыть их сами, но они их регулярно взрывали и расплавляли. Приходилось держать запас. Следить за ним и взялась Локиэ.

Снейп читал или проверял домашки. Локиэ уютно гремела инвентарем за стенкой, ходила туда сюда с банками, щелкала гирьками на весах. Если что-то надо было порезать, растереть, растолочь, Снейп вполглаза наблюдал и комментировал. Он был очень доволен. Вот, значит, каково это — иметь домашнего эльфа.

— Можно вопрос, профессор?.. — в один из дней, вскоре после второго тура, Локиэ, разобравшись с инвентарем, присела отдохнуть на лесенку, которая с некоторых пор появилась в кабинете специально для нее — девочка не доставала до верхних полок.

— М? — Снейп неохотно отвел взгляд от доски с формулами и расчетами по яду. Люциус был прав, кое-кто соскучился по творчеству.

— Мистер Малфой рассказал, что вы с моим отцом соревновались в изобретении — цитата — бесполезных и странных зелий...

— Сам он бесполезный и странный, — пробурчал Снейп себе под нос.

— А кто победил?

— Я, конечно.

— Конечно, — улыбнулась про себя Локиэ. — А что за зелья были?

Снейп задумался, припоминая.

— Было кричащее зелье. Оно просто кричало. Не оригинально. Не мое. Было зелье, меняющее агрегатное состояние. Тоже довольно просто.

— Тоже не ваше?

— Мое. Я был молод. Я совершал ошибки.

— А любимое у вас какое было?

— Любимое? Кубическое зелье.

— Какое?

— Кубическое. Оно всегда принимает форму куба. Хоть капля, хоть котел. Зачерпываешь ложкой, а в ложке сразу куб. Жидкое при этом. Но в форме куба.

— А что делает?

— Ничего. Остается кубом. Вам этого мало? — фыркнул Снейп. — На самом деле, очень удобно. Не размажется, не утечет. До сих пор горжусь.

— А у отца какое было любимое? — умилялась Локиэ.

— Вадим бился над формами пара и пузырей. С паром-то просто, это и ребенок сможет. А вот трехмерные пузыри — совсем другое дело. Ваш отец на мелочи не разменивался. Если зелья, то перманентные, если пузыри, то в форме гиппогрифа. Я ему говорил, бери карликовых пушистиков. Пусть сперва глаза на пузыре появятся. Но разве ж кто-то меня слушает? Мохнатый пузырь — это, между прочим, неплохая задача... — задумался Снейп.

— У Наждачного эликсира мохнатые пузыри, — вставила Локиэ.

— Они не мохнатые, они шершавые. В вашем возрасте пора бы уже знать разницу. Но мохнатыми пузырями давайте займемся как-нибудь в другой раз.

И Снейп отвернулся обратно к доске с формулами.

У Локиэ сердце всхлипнуло от счастья при сочетания слов "займемся" и "в другой раз". Она радостно вскочила и побежала домывать котлы. В последнее время она мало спала и мало ела, но при этом хорошела и летала, что возможно, только если тебе семнадцать.

* * *

В начале марта в дамском журнале "Ведьмин досуг" вышла статья Риты Скитер о Гермионе и том, как она хладнокровно и с помощью любовного зелья вертит Гарри Поттером и Виктором Крамом.

Журнал со статьей заботливо принес Драко. У него была целая партия, которую он, кажется, распродавал из-под полы.

— Только не говори отцу! — попросил он Локиэ. — У нас такое было сейчас на зельеварении! — Драко знал, что Локиэ интересно все, что касается Снейпа.

— Ну, — Локиэ смотрела на Драко мрачно. Он-то веселится, а вот Виктору каково? А Гермионе?

— Сперва Снейп читал статью вслух! — рассказывал Драко с восторгом.

— О боже.

— С выражением! — тут зависть потеснила совесть Локиэ. Она бы послушала чтение Снейпа с выражением, даже если бы он читал перед всей школой ее интимный дневник. — Я так смеялся, у меня в боку защемило. До сих пор колет, между прочим. А потом пришел Каркаров...

— Тише! — Локиэ кивнула в сторону преподавательского стола. Ее директор с видом крайнего отвращения наваливал себе на тарелку побольше зефирок.

— Пришел Каркаров, — зашептал Драко. — Начал приставать к Снейпу. Прямо при Поттере. Какой дубина, а!

— Из-за чего?

— А ты не знаешь? А. Ты не знаешь. Черт. — Драко прикусил губу.

— Теперь уж говори, — потребовала Локиэ.

— Мне нельзя... Я как-то забыл, что ты... ну словом, не Крэбб и не Гойл.

— Да, легко забыть, что я не Крэбб и не Гойл, мы же все на одно лицо! Говори, или я тебя превращу в лягушку! Я умею. Нас в Дурмстранге на третьем курсе учат.

— Меня отец убьет, — Драко колебался.

— А ты не говори отцу, что сказал мне, что ты как маленький?! А ну быстро рассказал, не то я сама твоему отцу скажу, что ты продаешь дамские журналы!

— Пф, ладно! Думаю, тебе знать можно. Но никому не говори больше. И не сдавай меня, хорошо? Это серьезнее журналов. — Драко взял Локиэ за руку и потянул прочь из-за стола и из Большого зала вообще. — Не здесь.

Правильно ли было ей доверять? Но Драко-то сам в курсе всего плана по спасению Локиэ от Ратмира. Кроме части про женитьбу. Родители благоразумно не стали пугать детей, они не совершили ошибку Дарины. Так что Драко уже окончательно считал, что Локиэ своя. Ему тоже было еще учиться и учиться.

Локиэ не могла не думать, что Люциус бы точно оторвал Драко голову за то, что тот проговорился Локиэ о чем-то важном. Но это не ее проблемы. Пусть выкладывает.

— В общем, — Драко оглянулся по сторонам. Они стояли в тупике, где не было ничего — ни портретов, ни доспехов, ни своевольных статуй. — Метка снова появилась.

Повисла пауза. Локиэ сперва не поняла, а потом вдруг как поняла. Ей стало холодно.

— Ты не шутишь? Ты не шутишь. Как долго?

Локиэ сразу осознала смысл и важность информации. Она быстро-быстро думала, что все это значит лично для нее. Метку не было видно много лет, а тут вдруг стало видно. Темный лорд возвращается. Что еще это может значить? Но как скоро он вернется? И кто еще об этом знает? Бабка знает о метке? Сто пудов. Каркаров сообщил — кодом, шифром, что у них там за сигнальная система, у этих двух старых летучих мышей. И Малфои знают. Когда они узнали?

— С лета становится все ярче.

Значит, Малфои уже знали, когда она обратилась к ним за помощью. И все равно решили помочь. Несмотря на опасность: если откроется, что они помогли Локиэ сбежать от Дарины Корсаковой, у них будут проблемы с Дариной. Но Дарина — союзник Темного лорда, давний и верный, это она отправила к нему Долохова, Каркарова и своего сына. Темному лорду не понравится, что Малфои в ссоре с Дариной. Поэтому они не хотят, чтобы кто-то знал об их помощи. Но зачем тогда помогать, если это так опасно? В память об отце, ага, щас.

Локиэ стало не по себе. Она не понимала мотивов Малфоев. И что еще хуже, она вдруг осознала, что у любого, кто попробует встать между ней и ее бабушкой, а значит, и между ней и Рокошем, будут очень большие проблемы.

Если Темный лорд вернется. Когда Темный лорд вернется.

Он просто прикажет отдать Локиэ Дарине, а та отправит ему еще бойцов, денег, ресурсов — все, что он захочет.

Короче, возвращение Темного лорда не в интересах Локиэ. Хотя казалось бы, где он, а где Локиэ. Ее-то точно никто не спросил. И она всего-лишь не хочет выходить замуж. Почему это так сложно? Что за семья ей досталась? Почему она не родилась у каких-то обычных людей, которым плевать на наследие предков, кровь и продолжение рода? Она хочет просто...

А чего она собственно хочет?

Варить зелья со Снейпом. Как бы смешно это ни звучало. Просто изучать зельеварение. Придумывать треугольные зелья и яды, от которых твои волосы превращаются в золотые локоны. Отец Локиэ занимался исследованием зелий с перманентным эффектом, таких, которые бы меняли объект раз и навсегда, которые не откатишь назад. Использовал и все. Не выветривается. Почему бы не продолжить его работу?

Локиэ молчала слишком долго. Драко дал ей переварить услышанное. Он думал, она обрадуется. А она задумалась. Впрочем, это наверное нормальная реакция взрослого человека на такую важную информацию. Наконец, Локиэ открыла рот:

— Значит, и Каркаров в курсе...

А Снейп? Она подозревала, что Снейп — Пожиратель смерти. Во всяком случае бывший, раз работает в Хогвартсе. Все же он того же круга, что и Малфои, и ее отец. Локиэ не была точно уверена, и в таких делах лучше не полагаться на предположения. Снейп знал, что ее отец Пожиратель, но никогда ни намека не делал, что и он сам тоже. И правильно. Хотя, если так подумать, он много говорил о совместной работе с отцом Локиэ, а отец Локиэ прибыл в Британию помогать Темному лорду в его предприятиях. Что там еще за совместная работа могла быть?

— Какая-то ты не радостная... — заметил Драко. Он нахмурился.

Локиэ не хотела терять его доверие, поэтому ответила честно.

— Новость, безусловно, хорошая. Но, боюсь, не для меня. Мне нужно скрыться от бабушки до Его возвращения. Потому что потом меня выдадут по первой же ее просьбе. В обмен на ее поддержку.

— А, блин, да. Об этом я как-то не подумал. Не волнуйся, мои родители твою бабушку не боятся. Все будет хорошо.

"Милое дитя. Бабушку-то не боятся," — вздохнула про себя Локиэ.

А если Снейп тоже знает? Но все равно помогает...

Они вернулись в Большой зал, как ни в чем не бывало. Но внутри Локиэ сковало льдом от страха за будущее. И собственное, и всех окружающих, и, конечно, Снейпа.

* * *

Статья Скитер стала для Виктора катастрофой. Гермиона начала избегать его. Она вроде бы и говорила, что ей плевать на насмешки окружающих, но когда повалили письма с гневными комментариями, нервы у Гермионы сдали. Из одного письма ей на руки вылился неразбавленный гной бубонтюбера, и Гермионе пришлось провести целый урок в больничном крыле и потом еще некоторое время ходить с забинтованными руками. Она была в ярости.

Локиэ ничем не могла помочь. Гермиона избегала и ее тоже. Так что Виктор был вынужден слоняться бледной тенью по "Террору", Хогвартсу и прилегающей территории. Что будет на третьем туре им должны были сказать только в конце мая. А само испытание и вовсе пройдет в конце июня. Так что было даже непонятно, к чему готовиться.

А вот Локиэ была занята, как ни разу в жизни.

Работа над ядом пошла лихо и бодро. На самом деле у них было не так уж и много времени, нужно было не только придумать, все посчитать, расписать на бумаге и сварить, но и проверить, протестировать. А еще сразу же делать и противоядие. Если бы не колоссальный опыт и знания Снейпа, Локиэ бы не справилась с такой задачей и за пять лет. За десять еще может быть.

Тестировали на крысах. Снейп сказал, что крысы сгодятся. По какой-то причине что работало на волшебниках, то и на крысах. Просто в несколько раз быстрее, с учетом массы тела. Снейп c Локиэ, конечно, обшутили каждый квадратный сантиметр этого явления.

Подземелья Хогвартса были бесконечным источником крыс, и ловить их было проще простого. Кровавый барон подсказывал Локиэ, где гнезда. Она всегда хорошо ладила с призраками.

Локиэ просто обездвиживала крыс заклинанием и засовывала в клетку, которая плавала за ней по подземелью. Как будущий зельевар она была совершенно не брезглива. Если нужно было копаться в крысиных мозгах, значит покопается в крысиных мозгах. Нужно отмерить пару горстей жабьей требухи, отмерит. Нужно выбрать дюжину пиявок пожирнее, выберет, еще и придирчиво рассмотрит каждую и несколько забракует. Все, как Снейп научил.

Нужные ингредиенты для опытов Локиэ заказывала по почте, без зазрения совести спуская на них все содержание от бабушки. Пусть оплачивает побег от самой себя, карга старая! Так что Локиэ освоила премудрости британской удаленной коммерции.

Снейп был бездонным источником информации, где что заказывать, как выбирать, как проверять качество и даже как и с кем поторговаться.

— В "Зельях Пиппина" Фабиан просит за пригоршню златоглазок сикль. Не берите ни в коем случае, смешает с обычными светлячками. Заказывайте точное количество, причем нетривиальное — восемнадцать или двадцать три, и обязательно напишите, что вернете те, у которых треснуты крылья. И пусть цену считает только после этого.

— Просто золото! — восхищалась Локиэ, фиксируя одной ей понятной скорописью каждое слово Снейпа. — Откуда вы все это знаете?

— У меня в юности был весьма ограниченный бюджет, так что я много времени проводил, доводя торговцев своими вопросами до падучей. С тех пор у меня везде скидки.

Снейп довольно ухмылялся. Он гордился своими познаниями в этом вопросе, но ему редко удавалось ими блеснуть. Конечно, именно он руководил всеми закупками ингредиентов для Хогвартса, но этой работой никто особо не восхищался, она была само собой разумеющимся дополнением к должности. Точно так же как профессор Спраут руководила закупкой семян и растений, а Мадам Помфри лечебным инвентарем.

А еще Снейп выделил Локиэ полку в своем персональном шкафу с редкими и ценными ингредиентами, чтобы не таскать все на корабль и обратно. Локиэ летала от счастья.

В совместной работе Локиэ была руками. Снейп говорил, что делать, она делала. Очистить, порезать, потереть, растолочь в ступке, взбить, промыть, замочить, разделать... Она узнавала миллион тонкостей и нюансов, которые никогда не узнала бы из книг.

Позже Локиэ вспоминала это время, как самое счастливое в своей жизни.

А Снейп? Снейп увлекся процессом. Для него это было как решение математической задачи. И он впервые за долгое время стряхнул с себя сонную безысходность школьного преподавания.

Когда он только попал в Хогвартс в конце Первой магической войны, он находился в глубокой депрессии после смерти Лили и тяжело из нее выходил. Да и вышел ли до конца? Депрессия похоронила многие амбиции и мечты, а тут они не то чтобы проснулись, но, глядя на Локиэ, Снейп вспомнил, каково это — их иметь.

Локиэ, конечно, стало многовато. Но она была послушной девочкой и умела затыкаться и не отсвечивать, если ей намекали, что от нее устали. Ну и всегда можно было отправить ее в библиотеку. Зато Снейп мог безжалостно эксплуатировать Локиэ в плане уборки, и совесть его не мучила. Пусть отрабатывает. Разве не так процесс обучения должен быть устроен?

Помимо яда на носу маячили экзамены. Если Локиэ не торчала в лаборатории Снейпа, она торчала в библиотеке, если она не торчала в библиотеке, она занималась на корабле. Мальчишки тоже взялись за ум и готовились. Большинство их них было на седьмом курсе и сдавало Ж.А.Б.А. Даже Новицкий временно прекратил раскручивать всех на новые ставки по любому поводу и занялся учебой. Но Костя Поляков был на шестом, поэтому мог позволить себе больше свободы. Они с Виктором брались помогать Локиэ с тренировками заклинаний и этим просто спасали ее.

Каркаров и пальцем не шевелил, чтобы помочь студентам. Чем он занимается, никто из них толком не знал, но уроки они принимали друг у друга или как-то исхитрялись что-то показать преподавателям Дурмстранга через зеркала с задержкой.

Так прошел март. А в апреле Малфои пригласили Локиэ на пасхальные каникулы к себе.

Когда Локиэ сказала Снейпу, что уедет на две недели, он не выразил ни тени сожаления и наоборот одобрил. Это было несколько обидно.

Но что удивительно, против поездки не возражала бабушка Локиэ, а значит и Каркаров только презрительно хмыкнул, но ничего не сказал. Если бы у Локиэ было чуть больше опыта, она бы восприняла это как плохой знак.

Дарина неспроста разрешила то, чего на самом деле больше всего страшилась. Она не достигла бы своего положения в магическом сообществе, если бы не была умной и дальновидной женщиной. Противник Люциусу под стать. План с замужеством она видела насквозь, но, поразмыслив, решила, зная свою внучку, что излишнее рвение Малфоев скорее оттолкнет Локиэ. А вот прямой запрет может наоборот сыграть плохую службу — Локиэ только сильнее захочется с Малфоями дружить.

Так что Дарина рассчитывала, что эта поездка, во-первых, положит конец роману Локиэ и Драко, во-вторых, положит конец поползновениям Малфоев, в-третьих, еще и выдаст всю нужную Дарине информацию через саму же Локиэ. В какой-то мере так и случилось.

Малфой Мэнор представлял из себя огромное старинное поместье с парком и озером. Когда-то на том же месте стоял замок Арманда Малфоя, первого в роду, прибывшего в Англию еще во времена Нормандского завоевания, в свите Вильгельма Первого.

Но замки тогда, даже волшебные, были не слишком-то удобны. Так что потомки Арманда переделывали и перестраивали родовое гнездо по своему вкусу из поколения в поколение. Люциус архитектурных амбиций не имел и ограничивался внутренней отделкой.

Благодаря такой бурной истории особняк Малфоев обладал каким-то невероятным, сопоставимым, пожалуй, с Хогвартсом, количеством потайных ходов, комнат и секретов. А главное — подземной сетью туннелей, остатками былой замковой роскоши. Само собой, Малфои не открывали никому и десятой доли секретов дома.

Пара дней ушла у Локиэ на то, чтобы ознакомиться с "официальной" экспозицией магических артефактов, картин, скульптур и прочих произведений искусства (между прочим, среди них было немало магловских)*. Драко таскал ее из комнаты в комнату, взахлеб хвастаясь имуществом семьи. Люциус даже смягчился, увидев, как хорошо и подробно сын рассказывает о фамильных сокровищах.

Следом за ними бегали собаки — Фобос и Деймос, которые были бы выше Локиэ, встань они на задние лапы. Собак подарил Драко его крестный отец Уолден Макнейр на одиннадцатилетие, важный рубеж в жизни волшебника. Но поскольку Драко большую часть времени был в Хогвартсе, Фобос и Деймос считали себя собаками Люциуса, а Драко был для них товарищем по играм. Так или иначе эти огромные серые тени следовали за детьми повсюду, видимо, компенсируя относительно малое — даже странно — число призраков в поместье.

От бесконечной экскурсии Локиэ спасли Крэбб и Гойл. Вернее Крэббы и Гойлы.

Малфои специально пригласили друзей на каникулах. Предлогом была необходимость в очередной раз обсудить приготовления к возвращению Темного лорда, но на самом деле Нарцисса хотела познакомить ближний круг с Локиэ.

Гости приехали на целый день. Мужчины сразу же удалились строить планы завоевания мира и прихватили с собой сыновей, которым нужно было учиться если не мир завоевывать, то хотя бы строить на этот счет планы. А женщины собрались поговорить о своем, о женском.

Их небольшой дамский кружок с легкой руки грубой Беллатрисы, обиженной, что ее туда не приняли, носил название "Серпентарий". Оно оказалось чрезвычайно удачным и прижилось.

Кружок состоял из Нарциссы Малфой, Кэролайн Крэбб, Луизы Гойл и Ортанс Макнейр. Последняя присоединилась к компании совсем недавно, когда вышла замуж за Уолдена Макнейра, лучшего друга Люциуса.

Старейшими членами были Нарцисса и Кэролайн. Они дружили еще со школы, и их дети, Драко и Винсент, росли вместе. Луиза присоединилась позже, уже после того, как Драко завербовал Грегори в поезде по дороге в Хогвартс, на самом первом курсе**.

Вслед за своими детьми Кэролайн и Луиза превратились в лучших подруг, но в отличие от сыновей были совершенно друг на друга не похожи.

Кэролайн Крэбб, высокую, стройную, а вернее худющую брюнетку с низким хриплым голосом, во времена учебы в Слизерине дразнили Клеопатрой. За высокомерие, красоту и интриги. Ну и змея ее тоже как-то укусила, и это всех на факультете безумно веселило. Слизеринку покусала змея. А вот нечего самой было кусаться! Змея не отравилась случаем? Чей яд еще смертоноснее! И так далее.

Луиза Гойл наоборот была пухленьким, круглолицым и чрезвычайно добродушным ангелом с золотыми локонами. Она обожала рукоделие, играла на арфе и донимала мужа и сына заботой о каждом, даже самом незначительном, аспекте их жизни.

Раньше в клуб входила и Тереза Нотт, мать Теодора, но она умерла, когда Тео был еще маленьким. С тех пор Белариус Нотт мальчика воспитывал один. Белариус был старше Люциуса лет на двадцать и относился к поколению "отцов", первым Пожирателям Смерти. Тео и Драко, хоть и были знакомы с пеленок, но так и не сдружились.

Перед тем, как представить Локиэ, Нарцисса оглядела ее со всех сторон.

— Постарайся им понравиться. Я искренне надеюсь, что в будущем ты станешь одной из нас, и фундамент для этого нужно заложить сегодня.

Где-то на периферии сознания у Локиэ звякнул тревожный колокольчик — что Нарцисса имеет в виду под "станешь одной из нас"? Но миссис Малфой открыла дверь в Бирюзовую гостиную, и у девочки все вылетело из головы.

Она впервые оказалась в обществе таких умных, взрослых, элегантных и, судя по всему, могущественных леди. Увидев королевские осанки и изящные позы, Локиэ перетрусила. Кэролайн совершенно бессовестно разглядывала ее в лорнет и даже бровь подняла. Луиза же ласково улыбнулась и похлопала по дивану. Локиэ оглянулась на Нарциссу, та кивнула, и Локиэ села рядом с Луизой. Начался экзамен.

* * *

В это время в другой части дома, в мрачной и торжественной зале Люциус постучал тростью по большому, величиной с детеныша кита, овальному столу, и на нем появилась карта Британии.

Зала называлась Комнатой Планов и Расчетов, или, если попроще, Планеркой. Кроме карты Британии стол мог показать и мировую карту, и карты отдельных графств. Магам не нужно было ставить миниатюрки и двигать их длинными палками. Все перемещалось само, либо мановением палочки, либо приказом вслух.

Это была любимая комната Абраксаса Малфоя, отца Люциуса. Он практически жил в ней до самой своей кончины. У Люциуса были смешанные чувства. Все здесь напоминало об отце и бесконечных часах его лекций, унижения и обесценивания, но Планерка, как он ее называл, чтобы побесить Абраксаса непочтительностью, была чертовски удобной.

Трое мужчин и трое подростков склонились над картой. Пока ждали Макнейра, чтобы приступить к насущным вопросам, перемывали кости Министерству и Хогвартсу.

— Кстати, о Турнире, — Фредерик Гойл скрестил руки на груди. Это был огромный и суровый мужчина, гора мышц, которую не портил даже внушительный живот. Сдвинутые брови, большой мясистый нос, который унаследовал и сын, несколько подбородков, казалось, Фредерик всегда всем недоволен. — Что у тебя делает дочь предателя?

Мальчишки переглянулись, для них это были новости. Локиэ — дочь предателя?

— Ты знаешь, в чем заключалось предательство Корсакова, Фред? — лениво, чтобы не подавать вида, что напрягся, спросил в ответ Люциус.

Фредерик покачал головой и обернулся к Крэббу-старшему. Бальтазар Крэбб был ниже друга на голову и мускулы свои, без сомнения внушительные, предпочитал скрывать слоями мягких удобных мантий. Добродушный на вид, но только на вид, дядька с шикарной бородой и лукавыми глазами, он предпочитал отшучиваться и не говорить серьезно ни о чем, если не было совсем уж необходимости. Бальтазар с улыбкой пожал плечами.

— Просвети нас, будь добр, — Фредерик снова взглянул на Малфоя.

— Он женился не на той, кого выбрала его мать. Старушка вспылила, и этого оказалось достаточно, чтобы Темный лорд отдал приказ.

— На магле, что ли, женился? — скривился Фредерик.

— Отнюдь. На Лукреции Лэйн.

— Лэйн, Лэйн? Модистка? Такая черненькая маленькая? Я ее помню! — оживился Бальтазар, гроза всех чистокровных юбок, истрепавший в хлам нервы жене.

Драко, Винс и Грег слушали с большим интересом, но помалкивали. Если их брали на собрания, то главным правилом было: детей должно быть видно, но не слышно. До совершеннолетия их мнения никто спрашивать не будет.

— Я тоже ее помню, — кивнул Фредерик. Сложно не помнить подруг жены, особенно таких хорошеньких. — А что с ней не так? Она же чистокровная.

— Была. Умерла год назад, — уточнил Люциус. Никто из мужчин не отреагировал на новость, чувствительностью они не отличались. — Невестка не угодила Дарине самим фактом своего существования. Насколько мне известно, Вадим уже был помолвлен, вот и поплатился за невыполнение сыновнего долга.

— Это можно понять, — пожал плечами Фредерик.

— О, матери! Вам имя — вероломство, — переврал цитату из Шекспира Бальтазар.

Шекспир, волшебник, писавший о волшебниках, котировался среди чистокровных, хоть и обрел популярность у маглов. Для последних многие его пьесы были адаптированы. А Хроники... что ж, в те времена интересоваться историей маглов еще не было зазорно. На это делали скидку.

— Понять можно, — согласился Люциус. — Но это не делает Корсакова предателем ордена или предателем крови. В моих глазах, — Малфой-старший особо подчеркнул эти слова, — Вадим не предатель.

— И ты точно уверен, что его убили по приказу бабки из-за женитьбы? — уточнил Бальтазар.

— Доказательств у меня нет. Но мы дружили с Вадимом, я знал о его ситуации. И если бы я заметил хоть какой-то намек на предательство наших идей или целей, я бы сам донес Темному лорду.

— Хм, — нахмурился Фредерик, — твое слово против слова Темного лорда. По лезвию ножа ходишь, Люциус. Почему ты тогда сразу не выступил с опровержением? Зачем скрывать информацию?

— Было как-то не до того, знаешь ли, — едко ответил Малфой. — Вадима убили прямо перед исчезновением Темного лорда, и у меня были дела поважнее — отмазать вас всех и себя самого от Азкабана. А потом не видел смысла. Дело сделано. Семья бежала в Европу и снова всплыла только сейчас, когда дочь Вадима вернулась на родные берега.

Последнее Люциус закинул специально: пусть воспринимают появление Локиэ именно как возвращение.

— Понятно. Ладно, — кивнул Фредерик. Он еще не принял решения, как относиться к Локиэ, но раз Малфои ее приняли, он возражать не будет. Бальтазар махнул рукой, его Локиэ не интересовала, мала еще.

Люциус повернулся к мальчикам.

— Мне же не нужно напоминать вам, что все, что сказано в этой комнате, не должно покинуть ее пределы?

— Нет, отец, — Драко попробовал скопировать его тон. — Тебе не нужно напоминать нам, что все, что сказано в этой комнате, не должно покинуть ее пределы.

— Прелестно! Тогда я не буду напоминать вам, что все, что сказано в этой комнате, не должно покинуть ее пределы, — закатил глаза Люциус.

Тут, наконец-то, пришел Макнейр.

* * *

Где-то в другой части дома, в Бирюзовой гостиной открылась дверь и в нее влетел тараторящий вихрь оборочек и бантиков. Ортанс Макнейр была низенькой и компактной дамой, но умела заполнять собой все пространство, как газ или вода. С Ортанс были двое детей — девочка двух лет в колясочке, которая ехала сама, и младенец в переносной люльке, которую тащил домовой эльф. Оборки и бантики составляли несущую конструкцию и колясочки, и люльки, и самой Ортанс. Среди оборок и бантиков можно было разглядеть только ее остренькое хитрое личико и живот, нарочно обтянутый атласом, чтобы все видели, что дама в положении.

С Уолденом они были женаты всего третий год. Перед женитьбой Ортанс поставила Макнейру условие, что хочет дюжину детей, и теперь с энтузиазмом работала над выполнением программы.

Сперва Ортанс устроила отпрысков, потом уселась сама, ни на минуту не замолкая, и во все это время говорить кому-либо еще не было никакой возможности. Когда же она наконец умолкла и сложила ручки с острыми красными коготками на животе, она заметила Локиэ.

— Кто эта маленькая прелесть?!

Нарцисса, Кэролайн и Луиза улыбались. Они уже привыкли к Ортанс. А вот Локиэ в оборках и бантиках утонула. На руках у нее успел оказаться пупс. Слава богу, он не плакал, просто смотрел на Локиэ огромными серыми глазами и очень вдумчиво и осознанно сосал нежно-зеленую соску с головой кобры вместо держателя для кольца.

— Это Локиэ, дочь Лукреции Лэйн, моей однокурсницы из Хогвартса, — представила Локиэ Нарцисса.

— Той самой Лукреции Лэйн, которая шила твою свадебную мантию? — ахнула Ортанс.

— Да, той самой, — кивнула Нарцисса.

Локиэ захлопала глазами.

— Мама шила вашу свадебную мантию?

— Она тебе не рассказывала? Как же так. Робби, — Нарцисса щелкнула пальцами, домовой эльф тут же появился в ожидании приказаний, — наш свадебный альбом.

Робби с хлопком исчез и через секунду возник снова. Он подал Локиэ толстенную книгу в переплете из драконьей кожи. Луиза забрала у девочки младенца и начала его качать, щекотать и подбрасывать. Тот выплюнул соску и засмеялся. Даже смех малыша был весь в бантиках и оборках.

Локиэ открыла альбом. С первой фотографии на нее смотрели Люциус и Нарцисса на двадцать лет моложе теперешних. Мантию на невесте можно было разглядеть в деталях: кружева, вышивка в форме, ну конечно же, змей... Локиэ надолго бы застыла на этой странице, если бы Нарцисса, усевшаяся наконец-то к облегчению Локиэ рядом, не напомнила ей, что дальше есть и другие.

Следующая фотография была общей — молодые с гостями. Локиэ ахнула, увидев отца и мать. Они познакомились именно тогда, на свадьбе у Малфоев. И уже стояли рядом. Лукреция была по плечо Вадиму. Она улыбалась, как не улыбалась никогда на памяти Локиэ. А он хитро щурил свои лисьи глаза и поглядывал на Лукрецию. Локиэ сглотнула, ей слезы подступили к горлу.

Змейки тем временем одобрительно поглядывали на девочку. Кэролайн тоже знала ее мать. Все трое — Кэролайн, Лукреция и Нарцисса — учились вместе, на одном курсе, на год младше Люциуса. Дамы пустились в воспоминания. Луиза была младше, а Ортанс и вовсе в Хогвартс не пошла, и занималась дома, с репетиторами. Она, как и все присутствующие, была из древней чистокровной семьи, которая не одобряла политику Дамблдора.

Локиэ робела, но слушала во все уши.

Ее мать не принадлежала к богатой аристократии, но семья у нее была зажиточная, имела свое ателье. Премудрости кройки и шитья передавались у Лэйнов из поколение в поколение. Судя по всему Нарцисса и Кэролайн дружили с Лукрецией не только из симпатии, но и из выгоды — полезно иметь подругу, которая разбирается в моде и может вышить, подшить и сшить все, что душа пожелает. Но и Лукреция была слизеринкой до мозга костей и выжала из этой дружбы все — клиентуру, известность, богатого знатного мужа.

Нарцисса рассказала дамам о "маленьком затруднении Локиэ", как она это назвала, то есть о Ратмире.

— О боже, какая дикость! Выдавать замуж против воли, не девятнадцатый же век на дворе! — испугалась Луиза.

— Выйди и отрави после свадьбы или даже на свадьбе, делов-то, — пожала плечами Кэролайн.

— А ты не пробовала с ним договориться? — сцепила коготки на животе Ортанс.

— Пробовала. И с ним, и с бабушкой. Боюсь, что пока не могу предложить им ничего существенного в обмен на свою свободу, — вздохнула Локиэ.

Три грации (мойры, эринии по требованию) понимающе покивали. Слабая позиция в переговорах — дело такое. Нужно искать ресурсы и союзников. Локиэ этим и занимается. Умничка.

Локиэ поколебалась было, не рассказать ли о приставаниях Ратмира, но постеснялась. Она никому о них не рассказывала, кроме матери и бабушки. Но последняя ответила, что Локиэ должна быть рада вниманию к себе, что это все естественно и в порядке вещей и что стыдно в приличном обществе вообще поднимать эту тему. Вот ей и было стыдно. К тому же, какими бы прекрасными ни были змейки Серпентария, они были чужими, едва знакомыми людьми. И Нарцисса тоже. Может, позже Локиэ расскажет. Когда план сработает, и все будет позади.

— Детка, если тебе нужна будет помощь... — доверительно начала Луиза.

— Или совет, — вставила Ортанс.

— ...ты всегда можешь прийти к нам, — закончила Кэролайн.

Нарцисса довольно улыбнулась. Серпентарий принял Локиэ.

* * *

Макнейр вошел в комнату с изяществом богомола. Высокий, худой, сутулый, при ходьбе он смешно растопыривал в стороны колени. Но никто не смеялся. Потому что обычно на плече у Макнейра был топор. Впрочем, в гости он его с собой не прихватил. А жаль. Драко, Винс и Грег любили разглядывать кровавые подтеки на лезвии и гадать, кому они принадлежат.

Если жена Макнейра одевалась в рюшечки и бантики, то он наоборот выбирал черные готические мантии, которым бы позавидовал сам граф Дракула. Ортанс и Уолден были очень гармоничной парой.

Наконец-то можно было приступить к делам. Сошлись на том, что раз никто не знает, когда Темный лорд вернется, а метка все краснеет, то лучше считать, что он может объявиться когда угодно, вот хоть сейчас. Они уже собрали первоначальный фонд, то есть, попросту говоря, скинулись на первичные расходы. Вольдеморта надо будет кормить и развлекать, и губа у него не дура.

Мальчишки уныло слушали рассуждения о деньгах. Им казалось, что Пожирательство про войну, оружие, Темную магию, артефакты какие-нибудь на худой конец, а никак не про бухгалтерию.

— Что будем делать с Цитаделью? — спросил Фредерик. — Не нужно ли отправить туда кого-то прибраться? И нам опять придется выделять туда эльфов, да? Я больше двух не дам.

Цитаделью? Мальчики навострили уши. Это что-то новенькое!

— Я бы пока отложил Цитадель, — Макнейр вытянул свои бесконечные ноги, так что их носки показались с другой стороны стола. — Надо сперва дома место подготовить. Кто знает, у кого Темный лорд захочет поселиться?

В прошлом Вольдеморт кочевал между особняками богатых Пожирателей. Он въезжал к кому вздумается и когда вздумается, и попробовал бы кто возразить.

— Да точно не у тебя! — засмеялся Бальтазар. — Он детей на дух не выносит, а у тебя их скоро будет в каждой комнате по табуну!

— Не напоминай, — поморщился Макнейр. — Дочка научилась открывать двери. Ее не оттащишь от пыточной. А достается мне! По зрелому размышлению — а может, я займусь Цитаделью? Там тихо...

— А что за Цитадель? — рискнул спросить Драко, которого подначивали Винс и Грег, тыча пальцами под ребра.

Взрослые переглянулись. Да, пора рассказать.

— Цитадель Салазара Слизерина, — начал Люциус.

Драко восхищенно ахнул, Винс открыл рот, а Грег присвиснул. Люциус поджал губы. Дети тут же приняли серьезный вид.

— Цитадель Салазара Слизерина* * *

, — продолжил Люциус, — это древняя, скрытая от нечистокровных твердыня. Зайти туда может только истинный волшебник. О Цитадели мало кому известно. Ее существование, а потом и местонахождение, открыл сам Темный лорд, прямой потомок Слизерина.

— Ух ты! А почему Темный лорд не живет там? — дерзнул задать еще один вопрос Драко.

— Замок старый, удобств там считай, что нет. Но он большой и хорошо спрятан. В прошлом Темный лорд использовал Цитадель, чтобы держать там войска — великанов, инфери, дементоров. Им же нужно где-то жить. Вернее, скажем так, находиться, когда они не заняты по приказу Темного лорда.

— Я так полагаю, на восстановление Цитадели нам снова придется скинуться, — вздохнул Уолден. Молодая жена, два ребенка, третий на подходе — Макнейр не бедствовал, но находился в понятном состоянии "все в дом, все в семью". Предстоящие расходы на благое дело магической революции его не радовали. Ему потом еще наследство на дюжину делить. — Там небось за тринадцать лет все гномы сгрызли. Ты проверял? — спросил он у Люциуса.

— Нет, ноги не дошли. Но стоит, пожалуй, кого-нибудь отправить, оценить масштаб бедствия. — Люциус оглядел присутствующих. — Кого пошлем?

Макнейр, Кребб и Гойл старшие в голос ответили:

— Эйвери.

* * *

Ужин прошел прекрасно. Гости разъехались, остались только Винс и Грег. На денек, погонять в квиддич. В Хогвартсе в этом году квиддича не было, и мальчишки скучали без настоящих тренировок. Подпольные не в счет, их все же было маловато.

— Как все прошло? — спросила Нарцисса мужа, когда они готовились ко сну.

У супругов были отдельные комнаты, но Люциус спал у себя, только если работал допоздна и не хотел будить Нарциссу. Как паук в центре паутины, он был сердцем обширной сети коммуникаций. Люциус вел столько переписок, что хватило бы на отдел в Министерстве магии. Хоть Малфою-старшему и не приходилось в жизни официально работать ни дня, он был чертовски занятым человеком.

— Прелестно. Гойл говорит, что не даст больше двух эльфов на Цитадель. Мы больше одного не дадим. А нужно с полсотни. Где я найду полсотни эльфов, очень интересно знать? Да еще если они понадобятся — ну хорошо, не на той неделе, но даже через месяц!

— Ты думаешь, так скоро?..

— Понятия не имею. Может, и не скоро, может, и года через два. Но лучше перестраховаться.

— Наложите на маглов Империус, и пусть работают.

— Их там сожрут. Придется искать по полсотни маглов каждые три дня и еще их доставлять туда каким-то образом. Нет, нужны эльфы.

— Если удастся план с Локиэ, может, Дарина даст?

— Кстати, о Дарине. Как девочка Серпентарию?

— Они в восторге. На жен можно рассчитывать. А что мужья?

— Вопросы были, но все улажено.

— Все идет по плану.

— Да, но чертовы эльфы...

— Мы можем переселить к нам маму и ее эльфов отправить в Цитадель.

— Нет!!!... В смысле, зачем тревожить старушку? В ее возрасте свой дом покидать не хочется лишний раз.

— Старушку?! Ей всего шестьдесят!

— Тем более, она еще может личную жизнь устроить, ей рано съезжаться с внуками. Такая перспективная вдова. Эх, жаль, Фадж женат.

— Люциус!

— Что? Это ты втянула меня в сводничество! Мне понравилось!

— Кстати, о сводничестве, ты заметил?..

— Что?

— Локиэ...

— Что Локиэ? Между ними с Драко ничего нет, но это и так было понятно. Она старше на три года, в их возрасте это имеет значение.

— Да нет же. Ты заметил, что Локиэ влюблена?..

— В кого?

— В Северуса.

Люциус расхохотался, да так, что пришлось слезы вытирать.

— В Се... — он всхлипывал, — в Се... в Северуса! Ты меня убьешь, женщина! Не надо так, я же плотно поел, мне сейчас плохо станет!

— В понедельник она произнесла его имя пятьдесят два раза. Я начала считать после третьего. Во вторник она произнесла его имя шестьдесят девять раз. А в среду...

— Можешь не продолжать, — Люциус перестал смеяться. — Это симптом, да, это серьезно, — он задумался, пахло возможностями. — Впрочем, я подумаю об этом завтра.

Люциус зевнул и растянулся в кровати. Его шикарные волосы на ночь были заплетены в косу заботливыми руками жены.

— Завтра так завтра, — Нарцисса улеглась под бочок к мужу. — А все же это очень забавно. Северус и Локиэ.

— Нет уж, чур будет наша. Но ты права, забавно, — Люциус еще немного похихикал.

— Напишу завтра Дарине... — пробормотала Нарцисса, засыпая.

Люциус щелчком пальцев погасил светильник, обнял жену и принялся считать домовых эльфов, которых сможет стрясти с Пожирателей для Цитадели. Так и уснул.

* * *

Примечания к главе:

* Сведения о магловских произведениях искусства — канон, данные с бывшего Pottermore, из архивов Роулинг, статья про Малфоев. Источник: https://www.harrypotter.com/writing-by-jk-rowling/the-malfoy-family

** Про знакомство мальчиков — тоже канон из архивов Роулинг.

* * *

А вот Цитадель я выдумала :Р

С утра Локиэ спустилась на завтрак и обнаружила в столовой только Винса и Грега. Старшие Малфои уже поели и отправились по своим делам — Люциус в Министерство, Нарцисса в Оранжерею, а Драко еще не встал, сибарит.

Завтраки проходили в формате шведского стола. Локиэ показала Робби, что будет есть, тот красиво разложил все это на тарелке, отодвинул и задвинул для нее стул. Повисло неловкое молчание.

Локиэ еще ни разу не общалась с Грегом и Винсом наедине, без Драко. Все их коммуникации ограничивались редкими, вставленными Грегом репликами, как тогда после бала, когда он высказался против женитьбы Драко и Локиэ.

— Какие планы на день? — Локиэ обратилась к Винсу. Тот пожал плечами и продолжил есть яйца. У него их оставалось штук десять на тарелке, а сколько было всего, оставалось лишь догадываться.

— Квиддич, — ответил Грег, между беконом и сосиской. — Четвертой будешь?

"Пф", — более скучного занятия, чем играть в квиддич с мальчишками Локиэ представить себе не могла. Она бы лучше присоединилась к Нарциссе в Оранжерее.

С материнскими фигурами у Локиэ было сложно: в подростковые годы Лукрецию она видела редко, а бабушку не воспринимала. Теплая и мягкая Нарцисса быстро завоевала сердце девочки и стала образцом той женщины, которой Локиэ хотела бы стать, когда вырастет, поэтому она надеялась провести рядом с ней побольше времени, чтобы наблюдать и впитывать.

Но чем больше союзников, тем лучше. Следовало подружиться с Грегом и Винсом, раз они члены ближнего круга Малфоев. Да и сами по себе два огромных кабана производили впечатление людей, которых лучше иметь на своей стороне. Так что Локиэ ответила:

— Почему бы и нет. Только я так себе игрок.

— Правила знаешь?

— Да.

— Летать умеешь?

— Да.

— Сойдет, — кивнул Грег. Винс пожал плечами.

— Вы играете в факультетской команде? — надо же было о чем-то говорить.

— Со следующего года будем. Уже договорились. Загонщики, — ответил Грег. — Я бы лучше вратарем, но решает капитан.

— А кто капитан? Драко?

Грег хохотнул, Винс фыркнул.

— Что смешного? — не поняла Локиэ. Это она снова спросила у Винса. Надо бы включить его в диалог, а то невежливо.

Винс покачал головой, мол, ничего такого ввиду не имел. Грег ответил за него:

— Драко — неплохой ловец, но управленец из него, как снитч из овсянки. И стратег такой же. Капитан у нас — Монтегю. Тоже не бог весть что, но куда деваться.

Грег посмотрел на Винса, Винс показал пальцем на Грега и скрестил руки на груди. Грег хмыкнул.

— Винс считает, что из меня бы вышел капитан. Может, оно и так, но мне лень.

Локиэ переводила взгляд с Грега на Винса и обратно. Она чего-то не понимала.

— Ладно, мы разминаться. — Грег и Винс встали. — Метлу тебе возьмем. Драко не давай напиваться кофе, его тошнить будет.

И парочка вышла, едва не столкнувшись с младшим Малфоем в дверях. Тот лениво вполз в столовую, отнял у Робби кофейник и чашку, плюхнулся на стул напротив Локиэ и со вкусом зевнул.

— Слушай, а что с Винсом? — спросила Локиэ вместо приветствия. — Он немой?

— Винс? Не, он просто не любит читать, писать и говорить.

— Как же он общается?

— Да ты же сама видела — жестами. Все ж понятно. А что? О чем вы тут без меня болтали?

— О судьбах мира, конечно. Кофе много не пей.

* * *

В квиддич Локиэ играла из рук вон плохо, но это оказалось кстати. На ее фоне мальчишки чувствовали себя орлами. Она не забывала громко ими восхищаться и видела, что они ведутся, как телята, все трое, даже строгий (весь в папу) Грег.

Между собой они вели себя совсем не так, как у всех на виду в Хогвартсе. Винс играл чисто ради удовольствия и из любви к процессу. Он спокойно подчинялся остальным и, судя по всему, характер имел легкий и покладистый. Драко хорохорился и пытался всем что-то доказывать. Поэтому неизбежно проигрывал хладнокровному и уверенному в себе Грегу. Как оказалось, именно последний верховодил в компании, и в конечном счете последнее слово по всем вопросам оставалось за ним.

Локиэ выдержала пару часов и под предлогом невымышленной усталости из-за плохой физической подготовки попросила ее извинить. Свое дело она сделала. Мальчикам было приятно, что она в принципе до них снизошла. Все же взрослая девушка, а они совсем еще пацаны.

После обеда, когда сил играть в квиддич уже ни у кого не было, Локиэ достала прихваченную с собой колоду карт и научила всех троих играть в дурака. Играли на желания. Драко выпало изображать по очереди всех преподавателей Хогвартса. Винса заставили петь, против этого он, почему-то не возражал, наоборот, спел с большим удовольствием и самоотдачей гимн Хогвартса. Локиэ пришлось рассказывать славянские страшилки, с чем она отлично справилась. А Грег не проиграл ни разу.

Потом Крэбб и Гойл уехали, и Локиэ с Драко вернулись к участию в родительских интригах.

* * *

Нарцисса, как и собиралась, написала Дарине. Якобы, чтобы разузнать насчет возможного брака Локиэ и Драко. Очень обтекаемо и иносказательно. Нарцисса умела плести кружево намеков не хуже, чем Люциус.

Расчет был на то, что Дарине мягкости и обтекаемости недостанет, и она захочет указать Малфоям их место. Люциус надеялся на резкий и грубый ответ, который не оставил бы никаких надежд на соединение семей. Малфои, конечно же, обидятся, и Локиэ вернется в Хогвартс с каникул "раньше срока". С запасом конфет и печенья от Нарциссы на год вперед. После этого Локиэ напишет бабушке и пожалуется. Это закрепит уверенность Дарины в том, что она отбила внучку у Малфоев.

Насчет Северуса и Локиэ Люциус действительно подумал. Нет, они с Нарциссой ни на минуту не восприняли увлечение Локиэ всерьез. Их матримониальным планам оно никак не мешало. Еще столько времени пройдет, дети пока маленькие, выветрится. Потому что, ну это же Северус. Все равно, что быть влюбленной в дверь. И то больше шансов.

Но Люциус был бы не Люциус, если бы не посмотрел на ситуацию с другой стороны. Они со Снейпом знали друг друга тысячу лет и многое вместе пережили, помогали друг другу, прикрывали друг другу спину, делили секреты, подчас очень опасные. Люциус справедливо мог сказать, что хорошо знает Северуса. И именно поэтому Люциус в нем сомневался.

Он беспокоился, что Снейп и в самом деле может быть человеком Дамблдора. В этом Северуса обвиняли с тех пор, как старый хрыч взял его в Хогвартс. Шанс был.

Чем мог соблазнить его Дамблдор? Награда? Угроза? Компромат? Хорошо бы выяснить и перебить ставку. Даже если все это гипотетически. Нужно иметь рычаги, чтобы либо вернуть Северуса, либо сделать так, чтобы его не перекупили. Следовательно, награду, угрозу, компромат нужно было заиметь как раз Люциусу.

В то, что Снейп мог перейти на сторону Ордена Феникса, потому что прозрел и решил бороться против зла, Люциус не верил. Люциус слишком хорошо его знал. В гробу тот видал добро со злом. Его мотивы всегда были личными.

И это возвращало Люциуса к Локиэ. Кто знает, может, удастся подобраться к Снейпу через нее? Если план сработает, и Локиэ поступит в Хогвартс, они скорее всего продолжат занятия. И уж насколько Снейп — асбестовое полено, а присутствие рядом милой умненькой девушки, которая в него влюблена, может прожечь дыру и в асбесте.

Нет, Люциус не верил, что Снейпа можно соблазнить. Но разговорить, надавить на тщеславие, чтобы Снейп похвастался, или разозлить, чтобы психанул и сболтнул лишнее — вполне. Кто же с этим справится лучше женщины? "Нет, друг мой, каким бы сухарем ты ни был, а эта очаровательная змейка рано или поздно отыщет, куда тебя куснуть. Так, чтобы проняло. Главное, чтобы она потом поделилась находкой с дядей Люциусом".

Поэтому Малфои сделали все, чтобы войти в доверие к Локиэ и расположить ее к себе. И для этого выбрали самую подходящую стратегию — говорить с ней о том, что ее больше всего интересовало, то есть о Снейпе.

— Берите от Северуса все, что только можно, — наставлял Люциус Локиэ, любуясь собой в роли доброго дядюшки. — Он сделал сам себя и стал бесценным союзником, только благодаря уму, знаниям и навыкам. У меня такой роскоши нет, у меня только деньги и связи, которые я большей частью унаследовал. Завидую старине Снейпу черной завистью.

"Да-да, умение хвастаться у тебя точно от боженьки", — хором думали Нарцисса, Драко и Локиэ, пряча улыбки.

— Меня впрочем всегда смущало, что он говорит в два раза медленнее, чем нормальные люди, а двигается в два раза быстрее, — продолжал Люциус.

— Вы тоже заметили?! — радовалась Локиэ.

— Милая, мы его знаем... сколько бишь... двадцать четыре года, с ума сойти. Примерно всю жизнь, — улыбалась Нарцисса.

— А он в детстве такой же был?

— Хуже, — смеялся Люциус. — Бывало говоришь с ним и не заметишь, что он уже успел куда-то сходить и вернуться. Или спросишь что-то утром, а он ответит вечером. С возрастом он выровнялся немного, теперь его движения можно отследить невооруженным взглядом. Но паузы до сих пор держит по три часа.

Потом Люциус рассказывал, как сразу же разглядел потенциал Снейпа. Тот пришел на первый курс и обыграл всех в первой же викторине по Темным Искусствам.

— У вас тоже проводятся викторины по Темным Искусствам? — удивилась Локиэ.

Дурмстранг был известен тем, что Темные Искусства там входили в школьную программу, если не практикой, то теорией. Потому что мир — голодное место, ночь темна и полна ужасов, лучшая защита — это нападение, и кто предупрежден — тот вооружен.

— У нас по всему проводятся викторины. В Слизерине дух соперничества возведен в абсолют, — задрал подбородок Драко. — Целая стена в гостиной отведена под турнирные таблицы. Есть даже турнирная таблица по лидерству в турнирных таблицах. Именно поэтому мы выигрываем Кубок Школы чаще других факультетов.

— Так или иначе, — продолжил Люциус, — наш дорогой Северус сразу выделился из толпы первокурсников. Нет, популярным он никогда не был. Люди в большинстве своем идиоты — слава Слизерину — и не знают, куда смотреть и как распознать талант. Хорошо, что Северусу встретился я. Если бы не я, ему пришлось бы нелегко.

Нарцисса и Локиэ снова спрятали улыбки, Драко закатил глаза. Но Люциус был прав. Да, Северусу все равно пришлось нелегко. Тем не менее с протекцией Люциуса, пусть и просуществовавшей всего один год, но зато потом перешедшей по наследству Розье, Снейпа хотя бы не задирал родной факультет. Любить не любили, но не связывались, и на том спасибо.

Про последующие школьные годы Снейпа Люциус знал мало. Снова общаться они начали, когда Снейп уже закончил школу. Мягко и без подробностей пожирательской жизни Люциус и Нарцисса рассказали, какой юный Снейп был дерзкий и забавный. Гордый до позеленения, никогда помощи не попросит. А худой был! Как только с метлы ветром не сдувало. Нарцисса неодобрительно качала головой, вспоминая все свои попытки откормить Северуса.

Слышно было, что Малфои, на свой малфоевский манер, любят Снейпа. И Локиэ полюбила их в ответ. План Люциуса по завоеванию ее доверия увенчался успехом.

* * *

Прошла неделя каникул, когда Дарина наконец ответила. Именно так, как предполагалось. Настала пора рассказать детям о якобы ненастоящих намерениях Малфоев их поженить.

Драко и Локиэ усадили на диван в Изумрудной гостиной, чтобы серьезно поговорить. Те нервничали и подозревали разное.

— Все, что я сейчас скажу, — начал Люциус, — часть плана по спасению Локиэ. Так что не вопите оба, а дослушайте до конца.

Драко и Локиэ кивнули.

— Мы попросили у Дарины руки Локиэ для Драко...

— ЧТО?! — Драко вскочил.

— Сядь. Я что сказал секунду назад?

— Про руку.

— До этого.

— Часть плана по спасению.

— Прелестно. А куда делось "не вопите, а дослушайте до конца"?

Драко покраснел, сел и скрестил руки на груди. Локиэ с трудом удерживалась от того, чтобы сделать то же самое — покраснеть и скрестить руки.

— Дарина отказала. Мы на это и рассчитывали. Она все равно подозревает нас в том, что мы имеем на тебя виды. Еще с бала. Именно поэтому и прислала Рокоша.

"Так вот в чем дело! А я-то голову ломала, что его принесло. Что ж, эта загадка разрешилась", — мрачно подумала Локиэ.

— И мы решили, — продолжал Люциус, — что лучшая стратегия — не разубеждать ее, а наоборот. Теперь она будет думать, что победила.

— Почему вы раньше не сказали? А если бы она согласилась? — Локиэ сцепила руки в замок, раз уж скрещивать их на груди было грубо. Она пока не решила, пошатнулось ли ее доверие к Малфоям или нет.

— Если бы она согласилась, ваши проблемы были бы решены, — улыбнулся Люциус. — Мы бы спокойно перевели вас в Хогвартс, и вы бы делали карьеру зельевара, как и собирались.

— И вы бы не настаивали на женитьбе?

— Ну что ты, милая, конечно, нет, — не моргнув глазом соврала Нарцисса. Локиэ немножко расслабилась, а Драко откровенно выдохнул. Все его собственные шутки насчет их с Локиэ брака все же были не более, чем шутки. И тут он испугался, что накаркал.

— Но все идет по плану, — продолжил Люциус. — Теперь мы оскорбимся и отправим вас в Хогвартс. А вы оттуда напишете ей письмо, как вы в свою очередь оскорблены и нашим поведением, и нашим предложением. Что вы и сама не хотите замуж за Драко, что это возмутительно — он же младше! И вообще балбес.

— Эй! — возмутился Драко, но его никто не слушал.

А Люциус принялся учить Локиэ, что и как говорить бабушке. Под его диктовку она тут же набросала черновик.

Локиэ должна была написать, что не намерена прыгать из одного брака в другой. Что за Рокоша она не хочет. И что она будет делать все-все, что бабушка скажет, будет идеальной внучкой и наследницей, если только бабушка отменит помолвку. Она готова рассмотреть других кандидатов, как только окончит школу. В общем, вполне адекватное письмо с вполне адекватными предложениями.

— Ничего она не отменит, — мрачно говорила Локиэ.

— Это не важно, вы же не собираетесь возвращаться. Важно ее успокоить, чтобы она подумала, что вы не планируете сбежать — это раз. Продемонстрировать, что вы способны на взрослую позицию в переговорах — это два. Вот увидите, она ответит, что подумает. Чтобы успокоить вас и заманить обратно, — наставлял Люциус. — Если вам удастся ее убедить, что ей бояться нечего, она напишет Нарциссе письмо с извинениями за резкий тон и предложением дружбы. Дружбу мы благосклонно примем, мол, друг друга поняли, никаких претензий. На "нет" и суда нет.

Локиэ послушно конспектировала.

— Если все сработает, мы соберем документы, я сдам экзамены, заболею, попаду в больницу, пролежу там все лето, а потом бац и окажусь в Хогвартсе — она же поймет, что мне помогли.

— Но не будет знать, кто именно. Ответственность возьмет на себя Северус, он не против. Ему поссориться с вашей бабушкой ничего не стоит.

Локиэ было хотела спросить: "А что дальше? Год в Хогвартсе, но потом опять летние каникулы, и Ратмир так просто не сдастся", — но прикусила язык. Что ей Малфои ответят? Что за год многое может произойти? Например, Темный лорд вернется?

— А если план не сработает? — вместо этого спросила она. — Он ведь может и не сработать...

— На этот случай, — Люциус тепло улыбнулся, — продумайте побег из Корсы. Там мы вам, увы, помочь не сможем.

* * *

И Локиэ уехала обратно в Хогвартс, счастливая, что увидит Снейпа на несколько дней пораньше.

Люциус напугал ее. Сбежать из Корсы Локиэ могла, в детстве она делала это не раз, чтобы позлить бабушку или добиться своего. Но это если там не будет Ратмира. И если на ней не будет Империуса. Все, что Локиэ могла сделать здесь — это собрать самые важные вещи в одном месте — в папке с бумагами отца — чтобы в случае чего, схватить ее, и была такова.

Локиэ вшила в папку тайный карман для ключа от маминого хранилища в Гринготтс и еще один, для рекомендательных писем от преподавателей Дурмстранга.

С письмами вышло просто. Это была самая легкая часть плана. Первое письмо ей написала профессор по зельеварению Ядвига Карловна Шац. Она Локиэ по понятным причинам (резко возросшая в последнее время успеваемость и любовь к предмету) обожала и была только рада помочь. Второе — профессор по Темным Искусствам Серафим Симеонович Невструев за приличное вознаграждение: Локиэ отослала ему один из фамильных перстней для коллекции артефактов. Перстень откусывал палец любому, в ком не было крови Корсаковых. Удобное пыточное устройство для запугивания, но приходилось чем-то жертвовать для побега.

* * *

В общем, каникулы прошли продуктивно для всех.

Малфоям удалось завоевать доверие Локиэ.

Локиэ удалось понравиться Малфоям, Серпентарию и даже Винсу с Грегом.

Снейпу удалось отдохнуть (в том числе от Локиэ) и поработать над ядом в свое удовольствие.

Дарине удалось узнать планы Малфоев и поставить их на место.

Ратмиру удалось найти альтернативные источники информации, после того, как его вежливо попросили удержаться от визитов в Министерство.

Виктору удалось наконец-то поговорить с Гермионой после статьи Риты Скитер.

И только Эйвери не удалось откосить от визита в Цитадель Слизерина. Но на его нытье никто не обращал внимания.

Все шло своим чередом до конца мая. Вечером, в последнюю неделю весны чемпионов вызвали на поле для квиддича, чтобы рассказать о том, что их ждет в третьем туре.

Поле было не узнать. Оно было засеяно каким-то кустарником странных форм. Крам моментально догадался, что это лабиринт. Людо Бэгмен объяснил, что в центре него будет помещен Кубок Огня, и тот, кто первым до него доберется, победит.

На обратном пути Виктор отозвал Гарри Поттера в сторонку и попросил о разговоре. Чтобы их не подслушали, а Виктору уже мерещилась Рита Скитер за каждым углом, он предложил пойти в Запретный лес. Это решение стало судьбоносным для многих. В том числе и для Локиэ.

В лесу Виктор напрямую спросил Поттера о его отношениях с Гермионой. И пока Гарри убеждал Крама, что они чисто дружеские, из чащи к ним вышел совершенно помешавшийся Барти Крауч-старший. Гарри оставил Виктора с ним, а сам побежал за Дамблдором.

Дальнейшее Виктор помнил плохо. Кто-то оглушил его со спины, а Крауч пропал. В чувство Виктора привел директор Хогвартса. Он же сразу отправил оказавшегося рядом Грюма в лес на поиски Крауча, а прибежавшего вместе с Клыком Хагрида за Каркаровым.

Каркаров, конечно же, устроил истерику, обвинив Дамблдора и Поттера в намеренном нападении на чемпиона Дурмстранга. Директора разругались, и как итог, Каркаров запретил всем своим ученикам посещать Хогвартс помимо завтраков, обедов и ужинов, куда они тоже должны были ходить все вместе и чуть ли не за ручки.

Локиэ была в ужасе. Виктор тоже. Она из-за Снейпа, он из-за Гермионы. Каркаров наконец-то обратил внимание на учеников и теперь кружил над ними стервятником, не спуская глаз и держа всю дюжину непрерывно на виду.

Во время еды Локиэ удалось передать Снейпу записку через Драко с объяснением происходящего. Их работа над ядом и противоядием была в самом разгаре, жалко было терять даже день.

Снейп обдумал положение Он не зря был деканом Слизерина и протеже Люциуса, он моментально понял, как можно обернуть ситуацию на пользу делу.

Каркаров вел себя так, потому что был смертельно напуган. Из-за метки его нервы были на пределе. Но Игорь закручивал гайки не там, где надо, а там, где мог.

Снейп не стал отчитываться Дамблдору. Вся эта история с Локиэ, ее семейными проблемами и помощью Малфоев могла подождать. Рано или поздно открыть ее придется, и даже следует — ведь это касается союзников Темного лорда, а значит и его самого, но пока можно было и подождать. До приема Локиэ в Хогвартс. Директору не до того, у нас тут пропавший Крауч на руках, очевидно, шпион в Хогвартсе и Поттер под прицелом.

Снейп вызвал Каркарова на разговор. Тот примчался с такой скоростью, как будто в школе сняли запрет на трансгрессию.

— Что?! Ты наконец-то решил поделиться информацией, да? Почему это, интересно? Опять ваши интриги?! — Каркаров ходил по кабинету туда-сюда, ничего вокруг не замечая.

— Успокойся, Игорь. — Снейп сидел, как обычно, за столом, в окружении стопок домашек. — У меня хорошая новость.

— Ну?! Хватит томить! Ты можешь говорить прямо, а не молчать по полчаса после каждого слова?!

— Люциус хочет поговорить с тобой.

— Зачем?! — Каркаров резко остановился. Он побледнел. Он знал, что Люциусу известно, сколько Игорь наговорил мракоборцам на суде. По факту он сдал только Руквуда, но вывалил и Мальсибера, и Розье, и Треверса, и самого Снейпа, и даже друга и товарища Долохова. Шесть имен.

— Чтобы ответить на вопрос, который ты задаешь мне весь этот год. — Снейп похлопал себя по левому запястью.

— Думаешь, я настолько туп, что куплюсь на это? Я не такой дурак, чтобы встречаться с Малфоем.

— Если ты переживаешь насчет своей безопасности, то зря. Люциус тоже не дурак, чтобы нападать на директора Дурмстранга.

Каркаров важно кивнул и немного расслабился. Он посчитал это аргументом. Наивный.

— На твоем месте, Игорь, я бы сходил и поговорил с ним. Ты ничего не потеряешь, а может быть, и наоборот — приобретешь. Люциус на пике своего могущества, он может помочь с... — Снейп сделал свою фирменную паузу.

— А с чего это ты работаешь у Малфоя мальчиком на посылках? — прищурился Каркаров. — Ты разве не с Дамблдором теперь?

— А это уже наши дела, и с Люциусом, и с Дамблдором, — спокойно ответил Снейп. — Моя задача — передать приглашение, я ее выполнил. А теперь, позволь вернуться к моим прямым рабочим обязанностям, — Снейп кивнул на кипы домашек.

Каркаров фыркнул и выбежал. Снейп ухмыльнулся. Мышь попалась в мышеловку. Письмо Люциусу он отправил еще с утра.

* * *

Люциус опаздывал. Следовало потомить Каркарова минимум с полчаса. А лучше час.

Их встреча была назначена в "Трех метлах", в отдельном кабинете. Мадам Розмерта за отдельную плату предоставляла гостям не только возможность приватного общения, но и возможность наблюдения за приватным общением. Мадам Розмерта была вовсе не такой милой и доброй женщиной, какой ее считали многие постоянные посетители. И прекрасно знала, что бизнес делает не одно только сливочное пиво.

Так что Люциус заплатил трижды: за кабинет, за то, чтобы понаблюдать в щелочку, как маринуется Каркаров, и за то, чтобы никто не понаблюдал в щелочку за их с Каркаровым беседой.

— Учти, дорогая, если ты нарушишь наши договоренности, я узнаю, — он очаровательно улыбнулся Розмерте и потрепал ее по щеке.

— Люциус, ты мой лучший клиент, ну зачем мне портить с тобой отношения, — Розмерта и не подумала испугаться.

— Вот и славно, — и Малфой вошел в комнату, где тут же вскрикнул и вскочил на ноги Каркаров.

Розмерта действительно не собиралась предавать доверие Люциуса. Но ни он, ни она не знали, что в комнате, в горшке с фикусом сидел жук с узором в форме очков Риты Скитер вокруг усиков.

* * *

Люциус расселся в кресле у камина и терпеливо переждал истерику Каркарова.

— Игорь, ты хочешь поговорить или мне погладить тебя по спинке, пока ты будешь плакать?

У Каркарова лицо пошло пятнами и глаз задергался.

— Если ты все же решил меня послушать, то сядь и заткнись. У меня деловое предложение. Лучше тебе никто не сделает. Возможно, никогда в твоей жизни.

Каркаров сел.

— Я предлагаю тебе защиту. Я тебя спрячу и позабочусь о том, чтобы другие Пожиратели нашли труп, который они примут за твой. Поживешь в изгнании остаток жизни. Зато поживешь.

Каркаров молчал. Было видно, что он хочет повозмущаться, поторговаться, залить Люциуса вопросами и претензиями, но Игорь включил мозги и просто кивнул. Предложение было действительно щедрым.

— А что взамен? — хрипло спросил он.

— Безделица. Подпись.

— На чем?

— Вот на этой бумаге. Поставь ее прямо сейчас, будь добр. — Люциус протянул Каркарову пергамент. Чернила и перо лежали тут же на столике с напитками.

— А ты? Как ты мне гарантируешь, что выполнишь свое слово? — Каркаров не спешил взять свиток.

Люциус снял с пальца кольцо. Самое простое и обычное серебряное кольцо, без камней, гравировок и прочего. Такое даже не всегда заметишь на пальце.

— Вот это в урочный час станет порталом. Он перенесет тебя в безопасное убежище. А потом я с тобой свяжусь. Ты будешь умничкой, если спокойно посидишь на месте и не будешь дергаться пару дней или, скажем, неделю.

— И мне нужно тебе довериться и ждать, что придешь именно ты, а не убийцы?

— А куда тебе деваться? Решишь бежать сам, тебя точно выследят, не настолько ты сильный волшебник, да и хитрости в тебе маловато. Воспользуешься моим предложением — и у тебя хотя бы есть шанс.

— Но зачем я тебе, после того, как поставлю эту подпись?

— Мы не так хорошо знакомы, хвала Слизерину, но ты, должно быть, слышал, что я люблю иметь возможности, варианты и козыри в рукавах. Живой ты можешь быть мне полезнее мертвого. Кто знает, может, еще посотрудничаем.

Это было похоже на Малфоя. Действительно. В прошлом Каркарову нашлось, что предложить британскому Министерству. Может, и в будущем найдется, что предложить Люциусу?

— Хорошо, давай сюда кольцо, — Каркаров протянул руку.

— Подпись, Игорь, — шелковым голосом напомнил Люциус.

Каркаров наконец-то развернул документ. У него глаза на лоб полезли.

— Что это?! Рекомендательное письмо для Локиэ Корсаковой? Перевод в Хогвартс? Что ты задумал? Увести ее у Дарины? — Каркаров рассмеялся. Он думал, надо будет как минимум продать свою бессмертную душу или пообещать Малфою первенца, а тут это. Ерунда какая.

— Не твое дело. Подписывай.

— Далась вам всем эта дуреха? Яйца выеденного не стоит, ни кожи, ни рожи, коса длинна, да ум короток, — бормотал Каркаров про себя по-русски, выводя закорючку.

* * *

Жук подождал минут десять после того, как все разошлись, выбрался в щелку в раме, долетел до домика на отшибе, забрался через каминную трубу в гостиную и обернулся Ритой Скитер.

— Ну что? — Рокош сидел за столом, перед ним были разложены роскошные инкрустированные драгоценными камнями маникюрные принадлежности. Ратмир полировал длинный ноготь на мизинце, любуясь получившейся формой.

Рита не могла отвести взгляд от камней на щипчиках и ножницах.

— Все, как ты и думал. Малфой собирает документы для перевода девчонки в Хогвартс.

— Черт! — Ратмир стукнул кулаком по столу. Вскочил и пнул кресло. Схватил лампу и кинул ее в стену. Рита и не вздрогнула, с ее профессией у нее были стальные нервы. — И Каркаров подписал? — Рита кивнула. — Ублюдок. Урою козла.

— К слову о козлах. Мое вознаграждение?

Рокош швырнул Рите кошелек в лицо, но она ловко его поймала.

— Чао, милый, с тобой приятно иметь дело! — она послала Ратмиру воздушный поцелуй и уже повернулась к двери, одновременно засовывая кошелек в свою сумочку, потому и не увидела, как Ратмир достал палочку.

— Обливиэйт, — тихо произнес он. Рита застыла, моргнула несколько раз, непонимающе уставилась на кошелек в руке.

— Чао, милая, — сладко улыбнулся Ратмир, — жду мое интервью в Пророке через неделю.

* * *

Каркаров присмирел после свидания с Люциусом. Ограничения на перемещение были отозваны.

Виктор смог наконец-то поговорить с Гермионой. Та сказала, что подумает, насчет поездки к нему на каникулах, видимо, испытывая вину за то, что долго избегала его. Но Виктора это приободрило, и он смог сосредоточиться на подготовке к третьему туру.

Локиэ вернулась к Снейпу. Тот обрадовал ее новостями о подписи Каркарова. Подробностей сделки, конечно же, не раскрыл.

Но это были еще не все события недели. На уроке Прорицания у Гарри Поттера случился припадок. Он увидел, как лорд Вольдеморт наказывает Петтигрю за какой-то промах.

Цепь событий, которая вскоре приведет к трагическому повороту в судьбе Локиэ, была такова:

— Тринадцать лет назад Барти Крауч-старший осудил своего родного сына на пожизненное заключение в Азкабане за пытки над супругами Лонгботтомами.

— Вскоре жена Крауча уговорила его помочь сыну сбежать. Она пожертвовала собой и осталась в Азкабане вместо сына, дементоры не заметили разницы, у них нет глаз.

— Барти Крауч-младший жил все эти годы дома, большей частью под заклятием Империус, которому он потихоньку стал сопротивляться.

— Берта Джоркинс однажды пришла к Краучам домой и на свою беду увидела Барти-младшего. Старший наложил на нее Обливиэйт.

— Летом 1994 года Берта отправилась в отпуск в Албанию, где нечаянно столкнулась с Питером Петтигрю, не так давно сбежавшим из Хогвартса и разыскавшим своего хозяина. Питер привел Берту к Вольдеморту. Тот пытал ее, вскрыл память и узнал всю историю с Краучами.

— Сын тем временем упросил отца дать ему посмотреть Кубок мира по квиддичу. Барти во всем помогала домовой эльф Винки. На матче Барти незаметно выкрал палочку, и когда позже увидел шествие Пожирателей смерти, разозлился и запустил в небо Черную метку — ни Люциус, ни Кэрроу, ни Эйвери — никто не знал, кто это сделал, все думали друг на друга.

— Отец нашел сына и отправил домой, а эльфа выгнал, и теперь Винки жила в Хогвартсе и спивалась от горя.

— И тут домой к Краучам нагрянул Темный лорд. Пока еще в форме недосформировавшегося младенца, на руках у Петтигрю. Тем не менее, Вольдеморт был силен и мог пользоваться магией. Теперь под Империусом оказался отец, а сын принял участие в плане Вольдеморта по возвращению себе тела. Под личиной Аластора Грюма он проник в Хогвартс, и в конце мая еще никто не знал о том, что Грюм — самозванец.

— Но Крауч-старший тоже стал сопротивляться Империусу. Ему удалось сбежать, добраться до Хогвартса и там напугать Поттера и Крама, так вовремя зашедших в Запретный лес. Увы, Дамблдор отправил лже-Грюма на поиски Крауча, и тот убил отца.

— Как Вольдеморт наказывает Петтигрю за то, что тот недосмотрел за Краучем, и увидел Поттер в тот жаркий майский день.

Темный лорд был куда ближе, чем думали Пожиратели. Он был уже здесь, почти год жил в доме Краучей, и до его официального возвращения оставались считанные недели.

* * *

Весь этот последний месяц мирной жизни прошел для Локиэ в чаду и угаре подготовки к экзаменам и зельеварения. Так, как сейчас, она не уставала никогда в жизни. Если бы не Гермиона, Локиэ никогда бы не удалось подготовиться так, как удалось.

Восстановив контакт с Крамом, Гермиона и к Локиэ подошла сама, и обнаружив, что подруга в мыле из-за С.О.В., Гермиона с радостью предложила свою помощь. Она обучила Локиэ своей системе цветокодирования, систематизации и повторения материала. Теперь Локиэ учила в каждую, даже не свободную минуту.

Она вставала в полшестого утра, чтобы привести себя в порядок до завтрака. Ее роскошные волосы требовали час с утра и час перед сном, чтобы оставаться такими же роскошными. Локиэ бы и плюнула уже на них и все бесконечные маски, лосьоны и расчесывания, но случай подсказал, что не стоит.

Волосы Локиэ стали у них со Снейпом камнем преткновения с тех пор, как она начала работать у котла. Локиэ заплетала волосы только по праздникам, а все остальное время носила распущенными, даже когда варила зелья. Ни разу еще ни один волосок не упал в котел. Снейпа это не убеждало. Убранные назад волосы были строгим правилом. И все же Локиэ забывала. Не специально, привычка брала свое.

Снейп требовал от Локиэ строгого соблюдения правил безопасности. Она была обязана носить кожаную рабочую мантию и перчатки. И сетку на голове, если не научится убирать волосы!

Понятно, что в повседневной практике мало кто следовал таким строгим правилам. На уроках студенты могли творить что угодно, благо, больничное крыло неподалеку. Но раз уж Снейп и Локиэ занимались всерьез, то пусть учится делать, как надо, а не как делают.

Когда она в очередной раз забыла заплести косу до того, как встанет к котлу, и получила очередной нагоняй от Снейпа, уставшая и раздраженная Локиэ психанула и в сердцах заявила, что сегодня же отстрижет все к черту. Но не менее уставший и гораздо более раздраженный после тяжелого трудового дня и по многолетней привычке Снейп наорал на нее, чтобы не выдумывала и не подменяла внимательность и уважение к правилам безопасности банальной ленью.

Локиэ сперва было обиделась, чуть не до слез, а потом вдруг задумалась. И больше о стрижке не заговаривала и вернула все, позаброшенные было, рутины.

Так что она расчесывала и учила, учила и расчесывала.

* * *

Экзамены у кадетов проходили с 1 по 21 июня. Девять из двенадцати человек (все, кроме Крама и двух шестикурсников, Полякова и Старкевича) сдавали С.О.В. и Ж.А.Б.А., результаты которых учитывались на международном уровне.

Чтобы все прошло, как подобает, ребят объединили со студентами Хогвартса, так что всю практику они сдавали местной британской комиссии, а теорию отсылали в Дурмстранг тем же ящиком-телепортатором, что и домашку.

На день последнего экзамена выпало солнцестояние, и Каркаров разрешил студентам в честь окончания учебы и чтобы выпустить пар, отпраздновать его по-своему, по-славянски.

По согласованию с администрацией Хогвартса кадетам Дурмстранга выделили для праздника кусок берега озера. Студентов двух других школ, равно как и преподавателей, тоже пригласили посмотреть. Не каждый день славянские варвары устраивают свои языческие ритуалы на потеху публике.

Кадеты расчистили место и натаскали дерева для огромного костра. Соорудили что-то типа сцены для музыкантов — они собирались играть сами, кто на чем, гитары, гусли, ложки, даже баян прихватили, как выяснилось. Локиэ во всем этом действе отводилась особая роль, и она согласилась с радостью. В Дурмстранге ее еще ни разу не выбирали для жертвоприношения на Солнцеворот, там за эту роль была конкуренция похлеще, чем за место в делегации на Турнир, и девочке страшно хотелось хоть раз да попробовать. Когда еще сложится... Дай-то солнышко, чтобы никогда!

На закате собрались у костра и подожгли. Заиграли инструменты, настраиваясь. Народ постепенно собирался вокруг, любопытствуя, что же будет. Директора и педсостав Хогвартса встали поодаль — и за порядком проследить, и не мешать студентам веселиться.

Мальчишки играли плясовую. Локиэ смеялась и танцевала вокруг костра, ничуть не смущаясь, что на нее все смотрят. Она была в вышитой рубахе, сарафане и пышном венке. Волосы распущены. И это у костра! Снейп неодобрительно хмурился. Он стоял там же, где и все остальные преподаватели, рядом с Дамблдором и Каркаровым.

— Скачет, как коза, — сплюнул Каркаров. После разговора с Люциусом любви у него к Локиэ не прибавилось. Наоборот, стало еще меньше, хотя, казалось бы, куда ж еще-то.

— Если бы тут был мой брат, он бы несомненно добавил, что козы — благородные и красивые животные, не лишенные живости и изящества, — Дамблдор улыбнулся и блеснул половинками очков.

Снейп был согласен с обоими. В детстве он видел, как играют козлята, и Локиэ, пожалуй, и правда, походила на разыгравшегося козленка. Смотреть на нее было и приятно, и грустно. Пусть радуется, пока еще есть возможность. У них на всех осталось не так много песка в часах мирного времени.

Костер тем временем становился все больше, пламя все выше. Музыка внезапно смолкла.

— Ну наконец-то, — пробурчал Каркаров. — Пора бы уже. Свет упустят.

Локиэ куда-то исчезла, но быстро появилась вновь. На ней все еще был венок, но обувь и сарафан она сняла, оставшись в длинной белой рубашке. Рубашка доходила ей до щиколоток, и под ней были видны штаны из той же ткани, подвязанные снизу, как шаровары или спортивные магловские брюки. Локиэ умудрялась и в таком виде выглядеть благопристойно, так что даже пуританка Макгонагалл не придерется.

Локиэ встала на берегу озера и в тишине завела песню — странный, тягучий, древний мотив. От него пахло деревянными идолами, цветами папоротника, дымом и медом. Постепенно, будто бы незаметно к ней присоединился один инструмент, потом другой, и третий...

Садилось солнце, трещал костер, лилась тихая нездешняя музыка...

* * *

Пока Локиэ тянула свой странный напев, Виктор притащил с корабля что-то невообразимое.

Сперва Драко подумал, что Крам принес маленькое деревце, но оказалось, что это метла. Самая странная метла, которую Драко видел в своей жизни. Она составила достойную конкуренцию песне Локиэ, потому что на девочку больше никто не смотрел. Все уставились на корягу, с которой возился Виктор.

Рукоятка представляла из себя ветку, толстую, узловатую, как будто только что оторванную от ствола. Никто даже не попытался придать ей сходство с обычной изящной тонкой отполированной рукояткой метлы, даже самой дешевой и кустарной.

Хвост состоял из веток, принадлежавших как минимум к трем разным сортам деревьев. Ветки крепились к рукоятке толстым кожаным ремнем. Казалось, что им пытались придать форму и порядок, но вышло плохо, потому что вместо аккуратного хвоста вышел какой-то винт.

Дополнительных обвесов, седла, подставок для ног метла не имела. Но рукоятка на вид была и так довольно широка, чтобы сидеть на ней.

Тут Виктор снова повел себя не так, как ожидали. Он выпрямился и тихо что-то сказал. Метла послушно оторвалась от земли и зависла в нескольких дюймах над землей — гораздо ниже, чем нужно было, чтобы на нее сесть. Виктор поставил на древко ногу, а потом вторую — все ахнули, метла не шелохнулась.

Косматое чудовище держало стоящего на себе Виктора ровно. Виктор притопнул пяткой правой ноги (опорной у него, очевидно, была левая), и из каблука ботинка, тоже, как теперь заметил Драко, не совсем обычного, выскочил небольшой крючок. Им Виктор зацепился за один из сучков и проверил, крепко ли держится. Он попружинил на метле, проверяя устойчивость, и кивнул.

Локиэ, не прекращая свою песню, подошла к Виктору. Он подал ей руку, и она взобралась к нему на метлу — так же стоя, а не сидя, как все нормальные люди. Но Локиэ равновесие было держать труднее, она раскинула руки в стороны, и Виктор крепко схватил ее под локти. Хватка у него была стальная, а баланс идеальный, да и Локиэ ему была, как тростинка, так что Виктор легко держал ее практически на весу.

Под новый "ах" Виктор, ловко присев, направил монстрометлу вверх, и они с Локиэ полетели над озером. Солнце как раз заходило за деревья на том берегу. Момент был выбран идеально. Виктор не стал подниматься высоко. Песня Локиэ оборвалась с последним лучом, и в тот же момент Виктор выпустил ее, и девочка соскочила с метлы в воду.

Драко заметил, что Снейп дернулся, и уже было подумал, что профессор сейчас рванет на помощь, но тот остался стоять на месте. Ритуал есть ритуал. Каркаров спокоен, значит, дети знают, что делают.

Локиэ ушла под черную воду топориком. Ее венок остался на поверхности. Виктор развернул метлу, заложив приличный круг. Он уже не стоял, а сидел, и Драко не заметил, когда это произошло.

Виктор кинулся назад к тому месту, где качался на воде венок. Толпа на берегу забыла дышать. Тоненькая белая ручка взметнулась из воды, и еще раньше, чем Виктор успел до нее долететь, огромное щупальце кальмара подкинуло Локиэ вверх, и Виктор поймал ее в воздухе и усадил впереди себя.

Зрители засвистели и закричали от восторга. А Виктор вдруг нагнулся к самому древку и рванул к берегу с такой чудовищной скоростью, какую никто не мог бы заподозрить в монстрометле, на которую взгромоздился Виктор, да еще вдвоем с Локиэ.

Крам распорол гладь озера, а затем и костер надвое. Резко затормозил, развернулся на каблуке и наконец остановился. Мальчишки тут же кинулись снимать с метлы Локиэ, которая пыталась научиться заново дышать.

— Прости, не удержался, — смущенно улыбнулся Крам.

В свете костра не видно было, как он раскраснелся. Ему и стыдно стало своего тщеславного порыва, но и весело и радостно поозорничать. Он истосковался по экстремальным полетам.

Локиэ открыла было рот, но Поляков тут же влил ей туда горячего сбитня, она закашлялась и махнула рукой — "черт с тобой!"

Каркаров довольно ухмылялся и поглядывал на окружающих, как будто это он только что пел, летал и нырял. Ритуал прошел как по маслу.

Мальчишки потащили мокрую насквозь Локиэ к костру, но все снова пошло не так, как ожидали зрители. Вместо того, чтобы закутать Локиэ в одеяло или высушить палочкой, или хотя бы дать надеть обувь, Костя скинул свои сапоги, Новицкий окатил его из ведра водой, Костя схватил Локиэ за руку и вместе с ней под овации товарищей прыгнул через костер.

Снейп снова дернулся, но устоял.

Локиэ как ни в чем не бывало фыркнула, засмеялась, обежала костер посолонь, схватила за руку тоже уже мокрого и босого Михаэля и прыгнула через костер с ним. На месте Михаэля ее ждал Сергей. Или Алексей. Или Дмитрий. Как их там? Кроме Крама, Локиэ, Полякова и Новицкого Драко больше никого из кадетов не различал.

За неимением других девиц в делегации Дурмстранга Локиэ теперь предстояло поочередно прыгать через костер с каждым. В теории она была к этому готова, но на практике к пятому подходу запыхалась и попросила пощады.

— Эй, кто хочет через костер? — она обернулась к глазеющим британцам. — Выручите, сестры, подмените! Ну, кто не боится?

"Это она молодец. Тут на слабо можно целый факультет взять", — подумал Драко. И действительно. Последовала минутная заминка, и откуда-то вынырнула мелкая рыжая девчонка.

— Джинни, не смей! — заорал Рон Уизли.

Его братья вместе с другими игроками в квиддич столпились вокруг Крама с его чучелом и не слышали, что происходит у костра, а Рон по какой-то неясной для Драко причине с ними не пошел.

Сам Драко изнывал от любопытства, кусал локти и уже подумывал плюнуть на свою принципиальность, простить Крама за его неблагородное увлечение грязнокровкой и все же подойти послушать, как он отвечает на вопросы о монстрометле, но его останавливало еще и то, что рядом с Крамом тусовался Поттер. И Крам, судя по всему, рассказывал о метле именно ему. Это было невыносимо, и Драко гордо остался стоять и смотреть, как младшая Уизли, не слушая брата, выхватила палочку, окатила себя водой, скинула рваные кроссовки и побежала к костру.

Кадеты приветствовали ее аплодисментами. За Джинни потянулись и другие, и скоро перед костром выстроилась очередь. Михаэль Новицкий, у которого после Локиэ был самый хороший английский, инструктировал новобранцев перед прыжком, а Локиэ наконец-то вырвалась из круга всеобщего внимания и теперь вытиралась черным махровым полотенцем. И откуда только взяла? А ну да. Рядом стоял Снейп с видом крайне неодобрительным и читал нотацию уже одним своим хмурым взглядом.

Странно, подумал Драко, Снейп и Локиэ раньше скрывали от всех степень своего знакомства. Что-то успело произойти? А ему никто не рассказал? Он оглянулся и увидел, что Дамблдор уводит Каркарова и мадам Максим в замок. Видимо, дело в этом. Через пару дней финал турнира, ставки сделаны, планы подготовлены, и тащемта следить за Локиэ уже не имеет смысла, так что ли? Все заинтересованные стороны уверены в успехе.

Драко пожал плечами и тоже повернул к замку, хотя Панси весьма выразительно зазывала его прыгнуть через костер. Винс и Грег остались. Эти и без девчонок попрыгают, им по приколу.

* * *

Когда Локиэ увели товарищи, Крам остался один на растерзание толпе дорвавшихся до него фанатов. Его обступили со всех сторон, но, натолкнувшись на его суровый взгляд из-под насупленных бровей, никто не решался заговорить первым.

Близнецы Уизли переглянулись и вытолкнули вперед Поттера. Тот не стал тупить и в кои-то веки сделал то, что все от него хотели.

— Эм, Виктор?.. А что это за метла? Впервые такую вижу, — спросил Гарри, прекрасно осознавая, что человек тридцать застыли вокруг, ловя каждое слово.

Крам затравленно огляделся и увидел среди толпы Гермиону. Она прекрасно понимала, что Виктору тяжело переносить столько внимания, и пробралась поближе, чтобы его поддержать или спасти, если потребуется. Гермиона улыбнулась Виктору, Виктор улыбнулся ей и повернулся к Поттеру.

— Это моя метла. Я ее сам собрал, — ответил он на удивление дружелюбно. Вокруг потрясенно зашептались.

— Сам?.. Ты умеешь делать метлы? — близнецы тыкали Гарри в спину, не иначе как настукивали вопросы азбукой Морзе.

— Учусь, — Крам смущенно усмехнулся. — Когда я перестану играть в квиддич, я буду делать метлы.

— Перестанешь играть в квиддич?! Перестанет играть в квиддич?! — эхом прокатилось вокруг. Какая-то девица упала в обморок.

— Ну, не всегда же я буду спортсменом. И мне не всегда будет восемнадцать, — ответил Крам, все еще обращаясь к Гарри.

— Круто! — искренне восхитился Поттер, у которого пока в голове не умещалось, как можно думать о настолько далеком будущем. Бедный мальчик жил настоящим, по принципу — пережить бы текущий год, и это было вполне объяснимо и не лишено оснований. — А почему она такая... — он подыскивал слово, которое не обидело бы Крама.

— Странная? — Крам не обиделся. — Если хочешь, я расскажу.

Он бросил быстрый взгляд на Гермиону. Ведь рассказать о своей метле ему хотелось именно ей. Гермиона закивала. Квиддич ей был не интересен, а вот производство метел вполне. Она вообще была очень любознательной.

Ко всеобщему восторгу Виктор присел на наколдованную кем-то скамью и принялся объяснять. По обеим сторонам уселись Гарри и Гермиона, сзади встали Уизли и не давали никому напирать.

— Мой шурин, как это по-английски, муж сестры — один из поставщиков дерева для Грегоровича. Это наш знаменитый производитель палочек. Для палочек и метел используют одно и то же дерево, но обрабатывают по-разному. На каникулах я обычно езжу с шурином по лесозаготовкам, учусь выбирать хорошее дерево для метел. Эту ветвь присмотрел сам. Пока не успел сделать красивой, но у нее и так идеальный баланс.

Люди вокруг переглядывались с плохо скрываемым сомнением, но Крам легко вертел в руках здоровенную деревяшку.

— Для стоячих метел баланс другой, — продолжил он, отвечая на незаданные вопросы. — Вот, попробуй. — он протянул метлу Гарри Поттеру. Тот перехватил ее и чуть не упал вместе с ней. Крам рассмеялся и забрал метлу.

— Да, она не такая легкая, как спортивные метлы, но зато скорость развивает выше разрешенной по стандарту. Вы сами видели.

— Как ты этого добился? — спросил один из близнецов Уизли.

— Есть свои хитрости. Все не расскажу. Нельзя, цеховые тайны. Эту метлу я собрал сам, для гонок. Для тренировок по квиддичу она не подходит, только настройки собьет.

— А как ты научился делать финт Вронского? — отважился Гарри Поттер. Крам воодушевился от разговоров об интересном ему и, кажется, был не против перейти и на квиддич.

— Да вот над таким же озером, как и здесь. Это просто. Отрабатываешь над водой, если ударишься — не страшно.

— Ва-а-ау! — это было так круто, слушать советы Крама по технике игры в квиддич. Окружающие были на вершине блаженства. А Гермиона наоборот заскучала. Крам заметил это и вдруг решился.

— Хочешь, покатаю? — тихо предложил он.

— Что? На этом?

— Ну да, Локиэ же вон летала, выжила, — улыбнулся Крам. — Взываю к твоему научному интересу. На обычных-то метлах ты летала, а на такой точно нет.

Это было правильной стратегией. Локиэ научила Виктора, как лучше уламывать Гермиону.

Окружающие их фанаты и фанатки смотрели на Гермиону так, словно готовы были разорвать на клочки и разнести по закоулочкам. Она прикинула, что безопаснее будет согласиться, и пусть Крам унесет ее подальше отсюда, чем отказать, остаться и рисковать нарваться на сглаз или порчу в спину от зависти.

Виктор вновь проделал тот же ритуал и встал на метлу, протянул Гермионе руку. Она неловко вскарабкалась к нему. Гарри Поттер ободряюще показал ей большой палец. Гермиона успела нервно ему улыбнуться и бросить тревожный взгляд куда-то за пределы их уютного кружка, как Виктор вдруг стартовал, крепко прижав ее к себе и в мгновение ока унес куда-то вдоль озера, скрывшись в вечернем сумраке.

Это был лучший день в его жизни.

* * *

Примечания к главе:

Я знаю, что это абсолютно филлерная глава, но мне придумалось увлечение Виктора метлами, и я не удержалась.

Третий тур был назначен на вечер 24 июня.

Локиэ решила выпить яд сразу после него. До этого вряд ли кому-то будет до нее дело, а если ей станет плохо ночью после — тогда и Виктор в случае чего сможет помочь. Локиэ искренне надеялась, что он останется жив и цел после лабиринта.

Утро началось со скандала. Вышла статья в Пророке от Риты Скитер о том, что Поттер "нездоров и опасен".

Локиэ до этого особо дела не было, но статья стала пророческой. Именно с нее началась компания по дискредитации Поттера и Дамблдора Министерством.

Меж тем чемпионов позвали повидаться с родителями. Виктор, смущаясь, рассказал своим о Гермионе. Сказать, что те удивились — ничего не сказать. С Виктором за этот год произошла разительная перемена. Он стал гораздо общительнее и разговорчивее, увереннее и теплее.

Раньше Виктор сторонился даже однокурсников и ни с кем особо не сближался. Тренировки в высшей лиге и звездный статус возводили стену между ним и сверстниками. Но Турнир сплотил всю их делегацию. Ребята помогали Виктору на каждом этапе, и он этого не забыл.

А Локиэ тем временем последний раз в этом семестре пришла в кабинет к Снейпу.

* * *

Все было готово. На людях яд, конечно, не тестировали, как и противоядие, но крысы давно уже перестали умирать, и Снейп был уверен в расчетах. На всякий случай противоядий было несколько, да и безоар полагалось все время носить при себе. У яда была задача выдать широкий спектр симптомов, который поставит мадам Помфри в тупик, а там уж Каркаров не будет чинить препятствий, чтобы Локиэ отправили в Мунго. Теперь точно не будет.

Поэтому все, что оставалось Локиэ, это забрать бутылочки с ядом и противоядиями, опустошить "свою" полку в шкафу с ингредиентами и последний раз прибраться в лаборатории.

Девочку трясло, дрожали и руки, и губы. Снейп понаблюдал за ней какое-то время, потом велел сесть и налил чаю. Локиэ в первый раз попробовала знаменитый снейповский чай, но даже не смогла его оценить, она не чувствовала вкуса.

— Все будет хорошо, мисс Лэйн. У Малфоев стальная хватка. Как бы это ни звучало, из своих когтей они вас теперь не выпустят, но, полагаю, в данных обстоятельствах это хорошо и должно успокаивать.

— Профессор Снейп, — ей было страшно признаться ему в своих подозрениях, но Локиэ не выдержала, — я не верю, что они все это делают в память о моем отце.

— Я тоже, — спокойно ответил Снейп. Локиэ уставилась на него, вот так новости. — Малфои никогда ничего не делают из альтруизма и благодарности. Люциус во всяком случае. С ним лучше быть... поаккуратнее.

Снейп понял, что сделал хуже, но он уже давно хотел ее как-то предупредить. Ничего, справится, взрослая девочка.

— Главное сейчас, чтобы все прошло по плану, а уж как выпутаться из когтей Малфоев вы подумаете после, когда выпутаетесь из когтей бабушки и будете в безопасности.

— Мистер Малфой учит думать на несколько шагов вперед и заранее, — тихо проговорила Локиэ. — Он посоветовал подготовить план побега из дома, если тут не выйдет.

— Люциус плохому не научит.

— Но вы же только что сказали, что не стоит ему доверять.

— Доверять не стоит, а учиться у него — стоит. Хорошая черта Люциуса в том, что он бесплатно раздает дельные советы. Все равно их обычно никто не слушает.

— Спасибо, что успокаиваете меня, — ей стало так тепло, что она испугалась, что заплачет. — Профессор Снейп, этот год был самым счастливым в моей жизни...

— Так, ну хватит. Давайте-ка без драматических прощаний, — усмехнулся Снейп. Но ему было приятно. — Все собрали? Тогда идите. А то вас Каркаров потеряет. Еще в истерику впадет.

И Локиэ ушла.

* * *

Ратмир, конечно же, приехал и на третий тур. Малфоев не было. Виктор был, понятное дело, занят. Снейп тоже. Финальное испытание потребовало от организаторов и преподавателей повышенных мер безопасности.

Ничто и никто не помешал Ратмиру сесть рядом с Локиэ. Кадеты, кроме Полякова, были не в курсе подробностей их отношений, они пришли в восторг от того, что с ними сидит еще одна спортивная звезда.

— Ничего у тебя не выйдет, — тихо заговорил Ратмир, когда все более-менее успокоились и расселись. — Я знаю, что ты задумала. И про документы, и про предателя Каркарова. Не поможет.

Локиэ не удостоила его ответом. Ратмир хотел приобнять ее.

— Тронешь меня, и я закричу.

— Мне нравится, когда ты кричишь.

Но руку он убрал. Они и так были тесно прижаты друг к другу на скамье. Локиэ обернулась и посмотрела Ратмиру в глаза. Впервые за долгое время.

— Думаешь, я тебя боюсь? Да мне плевать. Все у меня получится. Ищи себе другую невесту.

— Ишь какая смелая стала. С чего вдруг? На Малфоев надеешься? — Локиэ замерла. — Зря. Они не такие ловкие, какими себя считают. Этот твой Драко-дурачок... Я могу убить его сегодня, и посмотрим, сделают мне что-то или нет.

— Ну иди, убивай, прямо в Хогвартсе, под носом у Дамблдора и британского Министерства. Я посмотрю.

— Дерзи, давай. Рой себе яму. Я же все запомню и за все потом спрошу. У меня на тебя большие планы.

Локиэ трясло, но она изо всех сил старалась не подать виду. И все же щеки ее горели. Ратмир улыбался, он видел, что задел за живое.

— Первое, что я сделаю, когда наложу на тебя Империус, это прикажу рассказать обо всех твоих страхах. А потом устрою тебе очную встречу с каждым. Нас ждет увлекательный медовый месяц.

Он снова шептал ей на ухо. А проходящий мимо фотограф из Ежедневного Пророка снял их, как красивую пару болгарских — кому тут какое дело, что он поляк, а она русская — аристократов, несомненно родственников Крама.

Локиэ собрала в кулак остатки самообладания.

— Нужды нет так стараться. Мой самый большой страх — это ты, — она знала, что сама себе противоречит, но теперь говорила совершенно искренне. И, на удивление, сам факт, что она произнесла это вслух, придал ей сил. Она выпрямила спину, повернулась к полю для квиддича и не произнесла больше ни слова.

* * *

Турнир окончился кошмаром. Вольдеморт вернулся.

* * *

Дамблдор узнал о возвращении Темного лорда моментально — от Снейпа.

Метка загорелась с такой силой, что Северус удивился, как не вспыхнул рукав. Нет, на зов он не пошел. Его там убили бы на месте. Спеша к Дамблдору, Снейп бросил взгляд туда, где сидел Каркаров. Директора Дурмстранга на месте не было. Понятно. Сбежал.

Дамблдор приказал осмотреть лабиринт и найти Гарри Поттера. Поиск возглавил Грюм. Они нашли Крама и Делакур, но никаких следов Поттера и Диггори. Кубок пропал.

* * *

Каркаров действительно сбежал. Кольцо Люциуса не сработало. Следовало догадаться! Зачем Малфою чесаться и составлять хитрые планы ради предателя? Игорь несся в противоположном от Снейпа направлении — к границе земель Хогвартса, откуда уже можно будет трансгрессировать.

* * *

Метка призвала Люциуса, когда он после позднего ужина готовился принять ванну. Расслабился после тяжелого дня, нечего сказать.

Люциус крикнул Робби, чтобы тот предупредил Нарциссу, а сам достал из секретной ниши в стене коробку из черного металла, тяжелую и холодную. В ней лежала маска. Нужно было спешить, а то бы Люциус непременно постоял в романтической позе, разглядывая то, чем так гордился тринадцать лет назад.

Но Малфой обошелся без ностальгии. Он надел маску, закутался обратно в мантию, которую уже успел снять, и трансгрессировал на кладбище в Литтл-Хенглтоне. Хвала Салазару, оказался одним из первых.

Выглядел Темный лорд отвратительно. Что бы он ни сделал, чтобы вернуться, оно высосало из него остатки человечности. Люциус подал пример остальным, встал на колени и поцеловал край мантии Вольдеморта. Нужно было как-то умилостивить его. Сейчас им всем влетит за то, что они его не искали и не угодили в Азкабан.

— Добро пожаловать, Пожиратели Смерти, — сказал Темный лорд тихо. — Тринадцать лет прошло с тех пор, когда мы виделись в последний раз. Но вы ответили на мой зов, как будто это было вчера. Черная метка все еще объединяет нас. Или нет? Я чую вину. Столько вины в воздухе.

"Скорее страх," — подумал Люциус. — "Впрочем, среди нас много тех, кто сейчас бросится виниться. Я первый".

— Вижу, вы все живы и здоровы, полны сил — так быстро явились! И я спрашиваю себя... почему такие славные волшебники не пришли на помощь своему господину, которому они клялись в вечной верности?

"Риторический вопрос. Но лучше бы придумать на него ответ все же. А ведь нам теперь еще долго выслушивать его пафосные речи."

— И я отвечаю себе, — прошептал Темный лорд, — они, должно быть, считали, что я сломлен, думали, что я умер. Они примкнули к моим врагам, они кричали о своей невиновности, незнании, околдованности...

"А, хорошо, он сам ответил. Лучше и не скажешь, все так и было. А чего еще он ждал?"

— И я спрашиваю себя, как они могли поверить, что я не восстану вновь? Они, те, кто знал, какие шаги я предпринял давным-давно, чтобы защитить себя от смерти? Они, кто видел доказательства моей мощи в те времена, когда я был сильнейшим среди живущих волшебников?

"Технически сильнейшим был и все еще остается Дамблдор".

Для Люциуса и самого оказалось сюрпризом то, насколько он раздражен и критичен. Он не ожидал от себя. Но... Было в этом представлении что-то жалкое. Им бы обсуждать дело, а не выслушивать отповедь, как маленьким детям. Взрослые сорокалетние мужики стоят перед семидесятилетним мужиком. Все это давление на вину сработает разве что на Беллатрису. Люциус был невысокого мнения об умственных способностях свояченицы.

— И я отвечаю себе, — продолжал Темный лорд, — возможно, они верили, что все еще существует более могущественная сила. Такая, что сможет одолеть самого лорда Вольдеморта... возможно, сейчас они верны другому... возможно, этому защитнику грязнокровок и маглов, Альбусу Дамблдору?

Кажется, кого-то Темный лорд все же задел за живое. Пожиратели заворчали. Присоединиться к Дамблдору — ну это уже перебор.

— Я разочарован... Признаюсь, я весьма разочарован...

Тут выскочил Эйвери и, конечно же, поплатился. Милый мальчик решил попросить прощения сразу за всех и, видимо, принять удар на себя. Ну, ему и досталось Круциатуса от Темного лорда.

Нужно сказать, что Круциатус Темного лорда — совсем не то же самое, что Круциатус, скажем, Люциуса или даже Беллатрисы. Все присутствующие не раз испытывали его на себе, включая Малфоя.

Ощущения были, как будто тебе выдирают все зубы сразу, одновременно растягивая на дыбе, втыкая иголки под ногти, сжигая заживо и заталкивая в горло битое стекло.

Смотреть на страдания Эйвери было паршиво. Вот теперь Люциус почувствовал укол вины. Не уберег своего от глупого поступка. За прошедшие годы Люциус привык думать о Пожирателях ближнего круга, как о своих людях. Опасная мысль. Лучше поскорее закрыть ее окклюменцией.

Люциус умел в окклюменцию. Может, не так хорошо, как Снейп, но совсем без этого навыка долго продержаться рядом с Темным лордом было нельзя. В прошлые годы он, бывало, казнил и за мысли, которые были ему не по душе.

— Вставай, Эйвери, — мягко сказал Вольдеморт наконец. — Вставай. Просишь прощения? Я не прощаю. Я не забываю. Тринадцать долгих лет... Я хочу тринадцать лет верной службы. И тогда, может быть, прощу.

Мысль о тринадцати годах ползания на коленях окончательно похоронила мечты Люциуса о силе и власти. А чего он хотел? На что рассчитывал?

Потом Темный лорд занялся Петтигрю и его рукой. Вот кто у нас теперь любимчик.

— Люциус, мой скользкий друг. — Вольдеморт наконец обернулся к Малфою. — Мне сказали, что ты не отрекся от прежней жизни, хотя и был вынужден надеть личину приличного человека. Ты, я думаю, по-прежнему готов возглавить тех, кто не прочь помучить маглов? И все же ты не попытался найти меня, Люциус… должен сказать, твои подвиги на Чемпионате мира по квиддичу позабавили меня… но разве не разумнее было бы направить свои силы на поиски своего хозяина, на помощь ему?

"Да черт его дери! Теперь придется взять на себя ответственность за шествие на Кубке мира!"

— Милорд, я всегда был настороже, — что еще мог ответить Люциус. — Если бы я заметил хоть какой-то знак, любой намек на ваше присутствие, я бы тут же, немедленно явился к вам, ничто не могло бы помешать мне…

— Тем не менее, ты бежал от моей Метки, когда преданный мне Пожиратель смерти запустил ее в небо прошлым летом, — лениво заметил Темный лорд. — Да, мне все известно, Люциус… ты меня разочаровал… я ожидаю от тебя более верной службы.

— Конечно, милорд, конечно… вы милостивы, благодарю вас, милорд…

Перекличка продолжилась. Когда удалось вставить слово, Люциус дерзнул спросить, как Вольдеморт смог вернуться. Тот, как ни странно, был очень даже не против произнести еще одну речь. Темного лорда распирало от желания пообщаться и поделиться с Пожирателями своими приключениями по ту сторону смерти.

Однако Вольдеморт рассказал много интересного. Он раскрыл причины, по которым Авада Кедавра не убила Гарри Поттера — из-за самопожертвования его матери и невольного пакта, который неосмотрительно заключил с ней Темный лорд. Лили Поттер попросила не убивать сына в обмен на свою жизнь. Вольдеморт забрал ее жизнь, но древняя магия любви наказала его за попытку убить ребенка. Он не мог его даже касаться. Но теперь может.

Вольдеморт рассказал о заклинании, которое вернуло его к жизни — плоть слуги, кость отца, кровь врага. А потом обстоятельно и со всеми подробностями Темный лорд описал тринадцать лет прозябания в Албанских лесах, где он вынужден был жить в телах змей и питаться крысами. Прелестно.

На ночном холодном кладбище суставы немолодых пожирателей уже начинали ныть. Люциус пожалел, что не надел мантию потеплее. Летняя ночь была бы приятной, но не когда битый час стоишь не шевелясь на промозглом кладбище. Каково Нотту, интересно? Если даже Люциус начал подмерзать, то старичку и вовсе должно быть уже не до чистоты крови. Лишь бы нос не потек некстати.

Когда Темный лорд закончил свой рассказ, он наконец-то занялся Поттером. Все это представление, видимо, затевалось и для него тоже. Люциус не одобрял страсти к театральным эффектам. Он предпочитал проворачивать свои дела тихо, чтобы люди узнавали о них уже задним числом.

Любовь к театральности подвела Темного лорда, как Люциус и боялся. Поттер успел очухаться и повел себя довольно-таки разумно, надо отдать ему должное. Поймать маленького шустрого мальчишку немолодым и закоченевшим мужикам на темном кладбище было сложновато. Ну и удача, очевидно, до сих пор пребывавшая на стороне Темного лорда, капризно сменила фаворита. Поттер сбежал с телом Седрика Диггори.

Это был очень опасный момент. Вольдеморт был в ярости и чуть было не поубивал их всех, обвиняя в криворукости и нерасторопности. К тому же новость о возвращении Темного лорда, а соответственно и инициатива, упорхнула вместе с Поттером. Что сделает Дамблдор — вот о чем следовало думать. Вольдеморт, наконец-то, пришел в чувства и потребовал еды и тепла.

Так что Люциус вернулся домой не один, а в сопровождении всех присутствовавших на кладбище.

Он с облегчением увидел, что Нарцисса не сидела сложа руки. Их ждал роскошный стол. Лучшие покои в доме — спальня Абраксаса (получи, папочка) — были отведены Темному лорду, а в Комнате Планов и Расчетов стояло достаточно стульев.

Начиналась новая эпоха.

Зрители поняли, что что-то не так, только когда вернулся Поттер с телом Диггори. Его уже ждали профессора и организаторы во главе с Дамблдором. Весть о том, что Седрик мертв, разнеслась стремительно, как пожар. Люди повскакивали со своих мест. Делегация Дурмстранга озиралась, не понимая, что делать — директор пропал, Крама увели в больничное крыло.

Первое, что сделал Ратмир, это схватил Локиэ за руку. Чего он не ожидал, так это что девочка воткнет в него нож. На этот раз Локиэ подготовилась. Она ни за что не успела бы выхватить палочку раньше Ратмира, но маленький ножик для нарезки ингредиентов в рукаве сделал свое дело.

Он не причинил Ратмиру особого вреда, простые немагические раны залечить было проще простого, но Рокош рефлекторно разжал руку. Этого Локиэ хватило, чтобы смешаться с толпой.

Она бежала к "Террору", как не бегала никогда в жизни.

Дорога к кораблю, как зеркало, повторила полосу препятствий, которую Локиэ преодолевала наперегонки с Ольгой Горбовской каких-то полгода назад. У нее снова была фора всего в несколько секунд, и ей снова приходилось уворачиваться и пригибаться, на этот раз, чтобы не попасть под заклинания, которые Ратмир посылал в нее одно за другим.

Ее спасло то, что она воткнула нож ему в правую руку. Ратмир не был амбидекстером и левой целился куда хуже.

Локиэ успела. Она захлопнула дверь в каюту прямо перед носом Ратмира. Это было единственное безопасное место, куда не мог войти никто, кроме нее. После Святочного бала Локиэ позаботилась, чтобы у ее каюты была самая надежная защита. Наверное, Каркаров властью директора мог бы ее снять, но Каркарова не было.

Ратмир бил по двери ногами и орал, а Локиэ забилась в дальний угол ванной и сжалась там в комочек.

* * *

Вскоре пришли ребята. Ратмир к этому времени уже успокоился и ждал в кают-компании, развалившись в директорском кресле.

Он расспросил, что произошло. Точно никто ничего не знал. Вернулся Виктор и рассказал, что его околдовали Империусом, и под заклятием он пытался вынести всех оставшихся противников Гарри Поттера, чтобы тот дошел до Кубка первым.

Виктор спросил, где Локиэ, и Ратмир ответил, что она уже ушла к себе.

— Раз Каркаров куда-то запропастился, останусь-ка я с вами. Кто-то взрослый должен за вами присмотреть, — заявил он.

— Мы все совершеннолетние, мы сами разберемся, — мрачно ответил Виктор.

— Но вы еще школьники. В любом случае, подождем до утра. Утром я свяжусь с посольством.

Кроме Виктора никто возражать не стал.

* * *

В Хогвартсе события развивались стремительно.

Дамблдор быстро сообразил, что Аластор Грюм — вовсе не Грюм, и успел вовремя, чтобы вновь спасти Поттера. Под сывороткой правды Барти Крауч-младший рассказал все. Тем не менее, вмешался министр магии Корнелиус Фадж, и дементор поцеловал Крауча до того, как он смог дать официальные показания.

Фадж отказался признавать возвращение Вольдеморта. Хогвартс и Министерство поссорились.

Дамблдор созвал Орден Феникса, старый состав. И Снейпу пришлось жать руку Сириусу Блэку. Воистину ужасная ночь.

А потом Снейп отправился к Темному лорду. По приказу Дамблдора, конечно.

* * *

— Прошу, не убивайте меня! — двое Пожирателей в масках втолкнули Снейпа в кабинет Люциуса, который стал теперь кабинетом Вольдеморта. — У меня сообщение от Дамблдора.

Темный лорд успел поесть и прийти в относительно хорошее расположение духа. Как-никак, а у него теперь было тело. До Гарри Поттера он еще доберется.

— Пошли все вон отсюда, — и Пожиратели во главе с Люциусом удалились.

Люциус бросил на Снейпа взгляд. Просто взгляд. Любое выражение чего бы то ни было стало опасным. Снейп бросил взгляд на Люциуса. Они теперь по разные стороны. Вроде бы и раньше были, но нет. На самом деле, нет. За все эти годы без Вольдеморта рана от предательства Снейпа как будто успела подзатянуться. И он почти уже снова считал Малфоев друзьями. Этому пришел конец.

Возвращение Темного лорда означало, что больше друзей у Снейпа нет. Он так и не стал своим для Ордена Феникса, он перестал быть своим для Пожирателей смерти. Что ж, так даже лучше. Никто не предаст, если ты никому не доверяешь.

В кабинете было темно. Кожа Темного лорда белела в свете луны, бьющем из окна. Красные глаза горели, как угли. Если новый облик Вольдеморта и шокировал Снейпа, тот виду не подал.

— Говори.

— Мой лорд, — Снейп низко поклонился.

— Только давай без лицемерия и вранья. Мне доложили, что ты переметнулся к Дамблдору, как только я исчез. У тебя есть минута, прежде чем я тебя убью. И то только потому, что мне интересно, чего хочет старый пень.

— Он созывает Орден Феникса. Отправляет делегацию к великанам. Крауч-младший все равно что мертв, поцелуй дементора по приказу Фаджа. Фадж и Дамблдор поругались. Министерство больше не за одно с Хогвартсом.

— Вот как? Вижу, ты спешишь выложить мне все, что знаешь о старом — новом — поди тебя разбери — хозяине?

— Я это делаю по приказу Дамблдора. Это и есть его сообщение.

— Даже так? Вот это да! Дамблдор приказал тебе вывалить мне все его планы? Ты думаешь, я поверю в это?

— Мой лорд, я действительно присягнул Дамблдору, когда вы пропали. Я сделал это, чтобы избежать Азкабана. Это недостойно Пожирателя смерти, но я никогда не был... смелым. Я поступил так, чтобы устроиться поуютнее, как и остальные Пожиратели. Те, кому удалось остаться на свободе. — Снейп окинул взглядом удобный и роскошный кабинет Люциуса.

Вольдеморт усмехнулся.

— Да, то, что все вы сборище слабохарактерных трусов, мне хорошо известно. Но и от вас может быть польза.

— От меня пользы может быть больше, чем от всех остальных Пожирателей вместе взятых…

— Да ну, и какая же?

— Дамблдор считает меня своим человеком. Он отправил меня сюда, чтобы я стал двойным агентом. Он разрешил мне открыть часть своих планов вам, мой Лорд, чтобы заслужить ваше доверие.

Вольдеморт пристально посмотрел Снейпу в глаза. Снейп не стал применять окклюменцию, ведь он говорил чистую правду, все так и было. Темный лорд усмехнулся.

— Что у тебя на уме, Северус?

— Я могу стать двойным агентом, как и хотел Дамблдор, но не так, как он запланировал. Я верен вам и только вам, мой Лорд. Дамблдор был для меня не более, чем удобным прикрытием. И теперь я могу принести настоящую пользу, гораздо большую, чем тринадцать лет назад. Дамблдор доверяет мне, все эти годы я служил ему верой и правдой. Это было не сложно, и я надеялся, что однажды это может пригодиться...

— Плоть от плоти Слизерина. Складно поешь, Северус. Да, служил ты ему на совесть. Я помню, как ты защищал Философский камень. Если бы не ты, возможно, он был бы у меня в руках!

— Я приношу свои извинения, мой лорд, — Северус поклонился так низко, как только мог. — Если бы я знал, что это были вы, я бы немедленно помог вам! Но я видел только жалкого Квиррелла и действовал против него... Я рассказал вам не все о планах Дамблдора, только то, что он сам хотел, чтобы я рассказал. Но я могу рассказать больше.

— Продолжай.

— Сириус Блэк жив и на свободе. — По лицу Вольдеморта Снейп понял, что ему и так это известно. Без сомнения, Хвост разболтал все, что произошло год назад. — Он и Ремус Люпин — члены Ордена Феникса. Кроме них вся семья Уизли и Грюм. Их мало. Они займутся вербовкой, но тихо. Министерство не допустит огласки о вашем возвращении. Фадж не поверил Дамблдору. Это можно использовать против ордена.

— А Поттер? Какие у Дамблдора планы на Поттера?

— Защищать его. Он носится с Поттером, как с дракон со своим яйцом. Нет сомнений, что все силы ордена, которые не задействованы в вербовке, будут брошены на охрану Поттера вне школы.

— Предсказуемо. Что ж, — Вольдеморт выдержал паузу, в которую решалась судьба Снейпа, — полагаю, ты можешь быть полезен. Живи пока. Но отрабатывай. Мало, Северус. Мне нужно больше информации — явки, пароли, планы, кто чем занят.

Снейп снова поклонился чуть не до земли. То, что он за весь разговор не проявил ни тени эмоции, казалось, доставляло Вольдеморту удовольствие. Хоть Снейп и назвал себя трусом, он был явно не так прост, как кажется. И все же недостаточно силен, чтобы обмануть Темного лорда. Вольдеморту и в голову не могло прийти, что кто-то из Пожирателей может обойти его легилименцию.

— Кстати, Северус, что же ты дал Дамблдору взамен на свою свободу?

— То же, что и остальные. Имена.

— Чьи?

— Малфоя, Майкнейра, Гойла... Они выкрутились, но Дамблдор тем не менее оценил мою откровенность.

— Малфоя?! Ты заврался, Северус. Всем известно, какие вы друзья.

— Я ненавижу Малфоя всей душой, ещё с Хогвартса. Надменный самодовольный индюк. Всегда снисходил до общения со мной, глядел сверху вниз. А у самого нет ничего ценного, кроме денег его отца.

Снейп знал, что делает. Вольдеморт хорошо понимал язык ненависти. Если он будет видеть в Снейпе и Люциусе соперников, они оба будут в гораздо большей безопасности. Снейп выставлял себя мелочным и завистливым, что было не так уж трудно, потому что, положа руку на сердце, эти качества в нем были хорошо развиты. Но делал он это сейчас совершенно сознательно. Чтобы дать Темному лорду почувствовать, что тот видит Снейпа насквозь.

Вольдеморт расхохотался.

— Очаровательно. Что ж, зови всех обратно. Нужно решить, что мы противопоставим Дамблдору и его милому маленькому ордену.

* * *

На завтрак Локиэ не пошла. Ратмир запер ее в каюте с другой стороны. Посольство одобрило ему сопровождение делегации Дурмстранга. Даже прислало бумагу, назначавшую его "и.о. заместителя директора" в связи с трагическими обстоятельствами финала и начавшимся следствием. В том числе по делу исчезновения Каркарова со своего поста.

Виктор требовал выпустить Локиэ, но его слово больше ничего не решало. Ратмир заявил, что Локиэ больна, и ей следует оставаться в каюте.

Как и.о. замдиректора Ратмир мог столоваться в Хогвартсе, но он предпочел запросить обслуживание на корабле и для себя, и для Локиэ, под предлогом ее болезни. Не хотел спускать с нее глаз. Так что Хогвартс выделил им домового эльфа, который сервировал еду с кухни в кают-компании. Но Ратмир даже туда Локиэ не выпускал.

Когда она первый раз открыла дверь, чтобы забрать поднос, Ратмир было сунулся в комнату, но косяки ощерились зубами и взвыли. Локиэ была в безопасности.

Они по-прежнему ничего не знали. За завтраком Дамблдор обратился к школе и попросил ни о чем не расспрашивать Гарри Поттера.

Снейп тоже исчез. Его не было ни за завтраком, ни за обедом, ни за ужином. Но Локиэ и не удалось бы ничего передать. Ратмир не подпускал никого к ее каюте. Оберегал "покой", "общался с невестой". Кое-кто из мальчишек даже посчитал это романтичным.

Виктор рассказал ситуацию Драко, но тот тем более ничего не мог поделать. Он хотел было нагрянуть на корабль с Крэббом и Гойлом, но Гойл сказал "нет". Корабль Дурмстранга — это территория Дурмстранга. Дуэль, до которой может дойти в одностороннем порядке, потому что Рокошу нужды нет быть вежливым с Малфоем, будет иметь статус международной.

Локиэ оказалась изолирована.

Она не стала пить яд. Смысла в этом сейчас не было никакого. Ратмир не отправит ее в Мунго, скорее телепортирует в Корсу. Оставалось ждать реакции Люциуса и возвращения Снейпа. Но ни от того, ни от другого не было весточки.

Прошло несколько дней. В иллюминатор периодически скреблись совы, но тот был надежно задраен заклятьем, которое защищало корабль в путешествии между озерами. Сов посылал Драко, но Локиэ этого не знала.

Драко бомбардировал совами и родителей тоже. Но отец ему не отвечал, а мать прислала короткую записку, что у них все хорошо, пусть не волнуется и спокойно заканчивает семестр. То же самое родители ответили Крэббу с Гойлом и Нотту.

В одну из ночей в иллюминатор поскреблось что-то покрупнее совы. Локиэ чуть не поседела, увидев лицо, искаженное выпуклым стеклом. Это была русалка Полякова. У русалок своя магия, с ее помощью удалось вскрыть раму. Русалка передала письмо в бутылке, куда его засунули, чтобы не намокло. Локиэ на радостях подарила ей свою камею с лисой. Все равно ее уже тошнило от фамильной символики.

Письмо оказалось от Драко. Он поделился тем, что знал и о чем догадывался, и уже Локиэ догадалась об остальном, сложив два и два.

Она села на кровать и закрыла лицо руками. Это был конец. Малфои не смогут помочь и не будут связываться. Снейп, даже если захочет, сделать ничего не сможет. Он ей никто, он ничего не может противопоставить ее семье.

Что делать?

* * *

Отплытие было назначено на 30 июня, сразу после завтрака.

Вечером, 29 июня, состоялся Прощальный пир.

Локиэ пошла на попятную, унизилась и попросила Ратмира в последний раз отпустить ее в Хогвартс, попрощаться. Она признала поражение. Во всяком случае внешне.

Ратмир долго колебался, заставляя Локиэ умолять на все лады. Даже на колени предложил встать. У Локиэ дернулась щека, Ратмир расхохотался и обещал подумать.

За пятнадцать минут до начала пира он согласился. Среди студентов Локиэ должна была находиться под конвоем Новицкого и Полякова, обещавших не спускать с нее глаз. Сам Ратмир занял место Каркарова за преподавательским столом.

Большой зал был задрапирован в черное. Поминали Седрика Диггори.

Снейп был на своем месте. Он только недавно вернулся и был погружен в свои мысли, поэтому не смотрел на студентов и не разглядел Локиэ среди них. Он думал, она уже в Мунго. И только когда заметил Рокоша за столом, понял, что что-то не так.

Тем временем Дамблдор встал.

— Закончился, — произнес он, оглядев присутствующих, — еще один учебный год. Многое я хотел бы сказать вам сегодня вечером, но прежде всего я должен признаться, что мы потеряли очень хорошего человека, который должен был сидеть здесь, и вместе с нами радоваться прощальному пиру. Я хотел бы, чтобы все сейчас встали и подняли стаканы в честь Седрика Диггори.

Заскрипели отодвигаемые скамьи, и все присутствующие встали, подняли кубки и по залу прокатилось: «За Седрика Диггори».

— Седрик обладал многими достоинствами, которыми отличаются студенты Хаффлпаффа, — снова заговорил Дамблдор. — Он был хорошим верным другом, любил труд, высоко ценил справедливость. Смерть его подействовала на всех вас, независимо от того, знали вы его или нет. Поэтому я думаю, вы имеете право узнать, как это случилось.

Он сделал паузу, взвешивая то, что хочет сказать.

— Седрика Диггори убил лорд Вольдеморт.

Локиэ закрыла глаза. Она не ошиблась. Ей не удалось сбежать от бабушки и Ратмира из-за сраного Вольдеморта.

Зал тем временем пребывал в шоке. Кто-то шептался, кто-то уставился на директора. Малфой и его банда переглянулись и зашептались. Дамблдор спокойно дождался пока шум стихнет.

— В Министерстве магии не хотят, чтобы я сообщал вам это, — продолжил он. — Возможно, некоторые из ваших родителей будут в ужасе от того, что я сделал. Либо потому, что они не верят в возвращение Вольдеморта, либо потому, что считают вас слишком маленькими, чтобы говорить об этом. Но я уверен: правда в любом случае предпочтительнее лжи, а пытаться представить смерть Седрика несчастным случаем или заявить, что он сам в этом виноват, было бы оскорблением его памяти.

Потом Дамблдор рассказал о том, что произошло в ночь третьего испытания с Гарри Поттером и поднял бокал за него. Зал присоединился. Кроме Драко, Грега, Винса, Теодора и еще нескольких слизеринцев. Локиэ тоже не поддержала тост, она была погружена в свои мысли.

— Цель Турнира Трех Волшебников — укреплять взаимопонимание среди волшебников всего мира. В свете случившегося — то есть возвращения лорда Вольдеморта — такое взаимопонимание становится, как никогда, важным.

Дамблдор посмотрел на мадам Максим и Хагрида, потом на Флер Делакур и студентов из Шармбатона, а затем на Виктора Крама и кадетов за слизеринским столом.

— Каждый гость этого зала, — сказал Дамблдор, и его взгляд задержался на учениках из Дурмстранга, — будет с радостью встречен здесь всегда, в любое время. Хочу повторить еще раз: в свете возрождения лорда Вольдеморта...

Дальше Локиэ не слушала. Слова Дамблдора отозвались в ней ударом колокола. Ей даже показалось, что на мгновение она поймала его взгляд. Впрочем, возможно, что только показалось. Она цеплялась сейчас за любую, пусть самую призрачную, надежду.

— Когда настанет время делать выбор между тем, что легко, и тем, что правильно, — закончил свою речь директор, — вспомните, что случилось с честным, добрым, смелым мальчиком только потому, что он случайно встал на пути лорда Вольдеморта. Помните Седрика Диггори.

* * *

Дамблдор сел. Снейп выждал пятнадцать минут, встал и направился к столу Слизерина. Он быстро нашел Локиэ.

— Мисс Лэйн.

Она вскочила и подбежала к нему. Новицкий не заставил себя ждать, Поляков что-то жевал, поэтому замешкался и торопливо поднялся следом, вытирая рот салфеткой. Снейп поглядел на мальчишек и кивнул Локиэ, чтобы она отошла с ним в сторону. Новицкий двинулся было следом, но Снейп бросил на него взгляд, и тот отступил.

— Почему вы не в Мунго? — прямо спросил Снейп.

— Каркаров исчез, Ратмир... остался. Он меня не отпустил бы в больницу, даже если бы я умирала.

Локиэ чуть не плакала, держалась из последних сил. Снейп молчал, но было видно, что он злится. Неделя с Темным лордом помотала ему нервы, и он был не готов, что еще и тут проблемы. И он не мог сходу придумать, что делать.

Локиэ увидела, что Ратмир поднялся из-за стола и пошел к ним. Она заторопилась, не было времени собраться с мыслями.

— Профессор Снейп, спасибо вам!..

— Мисс Лэйн, — но Локиэ не дала себя перебить.

— Можно, я скажу? У меня мало времени. Спасибо вам за то, что учили меня. За отца. За поддержку и помощь. Возможно, я вижу вас в последний раз, поэтому решилась сказать... — быстрый вдох, — я вас люблю.

Снейп моргнул. Дважды.

— Локиэ... — он не нашелся, что сказать. Жизнь его к такому не готовила, и опыта в подобных разговорах у него не было.

— Спасибо, что выслушали. Вообще за все. Прощайте.

Не дожидаясь Ратмира, который был уже в паре шагов, Локиэ повернулась и быстро пошла прочь из зала. Новицкий и Поляков побежали за ней.

Снейп смотрел ей вслед.

Что ее ждет? Несчастливый брак, изоляция, одиночество, неоцененность, нерастраченный потенциал... или кое-что похуже? Но она хотя бы будет далеко отсюда и от Вольдеморта. В безопасности?

Мимо прошел Ратмир, окинув Снейпа взглядом с ног до головы.

Драко позвал декана, хотел спросить про Локиэ — кадеты не дали им сесть рядом, и она даже не попрощалась с ним. Снейп не ответил и ушел к себе.

Драко обиделся. Все его игнорируют, и родители, и Локиэ, и даже родной декан.

* * *

— О чем это вы говорили? — Ратмир догнал Локиэ по дороге на корабль.

— Попрощались. — Локиэ прикусила губу изнутри.

— А что за хрен?

— Профессор зельеварения.

— Рожа знакомая.

— Я вас представила на балу.

— А-а... а, ладно, все равно не помню. — Ратмир лукавил, всё он помнил. Он не забывал людей, которые ему угрожали. Да и Новицкий успел ему рассказать о частых визитах Локиэ к зельевару.

* * *

Когда Локиэ осталась одна, она достала бутыльки с ядом. Их было с запасом, чтобы принимать маленькими дозами столько, сколько потребуется, чтобы симптомы продолжались. Она выпила сразу всё. Потом вылила противоядие в унитаз и спустила пузырьки туда же. Сожгла все бумаги с формулами и расчетами. И только после этого дала волю слезам.

* * *

Ночь прошла тяжело. Сны путались с реальностью. В них Локиэ бежала изо всех сил, но не могла стронуться с места. Ее тащили под венец, и змеи вились в ее распущенных волосах. Снейп ругал ее за прическу, а она смеялась и прыгала в костер. И наяву горела в лихорадке.

С утра ее кое-как смогли разбудили только перед отплытием. О завтраке речи не было. Как Виктор простился с Гермионой, как отреагировали на ее отсутствие Снейп и Драко — Локиэ не знала и уже не соображала, на каком она свете.

Пора было пристегиваться к стульям в кают-компании. Локиэ изо всех сил старалась вести себя нормально, но все видели, что ее штормит. Ратмир нахмурился, но ничего не сказал.

Виктор распотрошил корабельную аптечку, он не знал, что ей дать — лекарствами на корабле заведовала Локиэ. Она ткнула в какой-то случайный флакон. Выпила и не поперхнулась. У нее изменились вкусовые рецепторы, но по запаху, кажется, это было зелье от мозолей. Его следовало втирать в ноги.

В отличие от Локиэ, пребывание Виктора в Хогвартсе окончилось хорошо. Он увозил с собой согласие Гермионы на переписку. Прощального поцелуя при ее друзьях не вышло, но тот вечер на озере у него никто не отнимет.

Наконец, корабль закружило в водовороте. Локиэ высидела весь полет, как умница — ее вырубило.

Иллюминатор в ее каюте остался не задраен, и комнату залило. Черновики отца вывалились из папки и плавали, намокшие, с растекшимися чернилами, вперемешку с его письмами. Но ключ от сейфа в Гринготтс и документы о переводе остались целы в потайном кожаном кармане.

* * *

Локиэ сошла с корабля последней. Ратмир вел ее под руку — девочку шатало. На берегу дурмстрангского озера их ожидала делегация.

— Нагулялась, Лукерья? — бабушка никогда не называла Локиэ тем именем, которое дала ей мать. Высокая, статная, красивая даже в свои девяносто, Дарина Корсакова вся была в королевских мехах, царских жемчугах и золотых перстнях. — Кланяйся.

Локиэ поклонилась, и ее вырвало бабушке на золоченые туфли. Девочка потеряла сознание.

Конец 1 тома. Продолжение следует…

10.04.2025