Любовь состоит из одной души, обитающей в двух телах (гет)

Два месяца пролетели как один миг. Я задумчиво сидела на берегу Черного озера, наблюдая, как Змея и Орёл дурачились, шуточно нападая друг на друга.

Я же думала о том, что Ковен ведьм притих, что для них не свойственно. Может, это из-за того, что теперь им управляет демон. Том, в свою очередь, тоже притих, не как не контактирует со мной. Но его слуги все так же наблюдают за мной. Я тяжело вздохнула и улеглась на холодную землю, что была усеяна уже пушистым снегом.

Интересный факт: все змеи в это время уже впадают в спячку, но Бела — нет. Я это заметила еще несколько лет назад, но нашла ответ довольно быстро, когда поняла, что эта чертова земля высасывает мою магию. Это было большим минусом для меня, так как из-за этого зимой я становилась вполовину слабее.

И я была чертовски рада тому, что Ковен ведьм пока не проявляет себя.

В какой-то момент меня пробрала дрожь. Знакомое чувство, когда какой-то осколок моего сердца находится рядом.

— Черт, — выругалась я и, поднявшись, быстрым шагом направилась в Большой зал, куда уже стекались все студентки для ужина. Я вошла туда и, незаметно обводя всех взглядом, наткнулась на макушку парня с каштановыми волосами и очками на носу.

Я прислушалась к своим чувствам и, раскрыв глаза от удивления, обнаружила, что эта энергия исходит от сумки этого парня. Я, скривившись, села возле Мелиссы.

— Как зовут парня в очках за столом Гриффиндора? — спросила я довольно холодным тоном, наблюдая за парнем, которого я описала "подруге".

— Флимонт Поттер, — ответила она, следя за моим взглядом. Я знаю, что она прекрасно уловила агрессивные нотки в моей магии.

— Поттер, значит. — Я хмыкнула и выпила тыквенный сок, что стоял на столе. Сделав один глоток, я ошарашенно уставилась на него. — Яд, — проговорила я, проглатывая кровь, что уже так и хотела вырваться изо рта.

— Что!? — воскликнула Мелисса. Она уставилась на Тома. — Том, у Лилит в кубке был яд!!

Я схватила ее за руку и прошипела:

— Сядь. И заткнись.

Это прозвучало так холодно и зло, что весь Слизерин вжался в скамьи, боясь даже поднять головы.

Том же молча наблюдал. Он ожидал, что я выкину в этот раз. И он не ошибался. Сказывалось то, что мы прожили некоторое время в приюте.

В моей голове уже родился план, что можно сделать. Я тихо прошептала заклинание на латыни: «Veneficium cor meum transfero» (Магия моего сердца переносится). Весь яд, что попал в мой организм, перенесся в тело того человека, кто его подлил.

Об этом заклинании я узнала, когда попыталась отравить одну из ковенских ведьм, тогда они применили его и выяснили, что это была я.

Внезапно за столом Гриффиндора начала кашлять кровью не кто иная, как Минерва Макгонагалл. Я хищно улыбнулась.

— Бог ты мой, — я наигранно удивилась и, поднявшись, пошла в сторону Гриффиндора. — Давай помогу.

Я взяла ее за руку и с силой подняла. Она ошарашенно уставилась на меня. Очевидно, она ничего не понимала.

Я медленно повела ее на выход из Большого зала. За мной, словно тень, последовали Том и его прихвостни.

Стоило нам выйти за дверь, как я швырнула ее в руки Лестренджа и скомандовала:

— В гостиную Слизерина ее!

И пошла вперед, пока они все шли за мной.

Том молча наблюдал, не вмешиваясь. Он понимал, что сейчас ничего не изменит, а если вмешается, и ему достанется.

Я шла по коридорам Хогвартса, не обращая внимания на странные взгляды портретов, что провожали нас. Эта дура решила убить меня! Подумать только, решила убить меня каким-то ядом. Смешно до невозможности! Она ведь даже не догадывалась, что меня невозможно убить, пока существует мое сердце. В моем случае — осколки сердца. Они будут воскрешать мое тело каждый раз, когда оно будет умирать. Пока существует хоть один осколок, я не умру. Плата за это — лишение всяких эмоций. Мое сердце было разделено на тринадцать осколков. Каждый из них — олицетворение одной из моих эмоций. Осколок, что находится у меня, — олицетворение расчетливости.

Но тот, что сейчас, о черт возьми, оказался у Поттера — олицетворение гнева. Хоть он и находится далеко, но все же влияет на меня, делая способной злиться. У каждого осколка свой способ влиять на меня. У каждого своя загадка.

Я прошла в гостиную Слизерина, дождалась, пока портрет закроется, и схватила Минерву за горло.

— Ты решила меня убить? — прошипела я ей прямо в лицо. — Отвечай, или я сейчас тебя своими руками убью.

Макгонагалл смотрела на меня с ужасом.

Я швырнула ее на середину гостиной.

— Этот яд не убил бы тебя, заставил бы просто покашлять кровью, — прошептала она, сплевывая кровь.

Я рассмеялась как сумасшедшая.

— Не убил бы! — Я повторила ее слова. — Он бы не убил бы тебя! — Я повторяла эти слова как мантру, продолжая смеяться. — Подумать только, какая-то выскочка решила просто пошутить надо мной! — Очередной приступ хохота.

— Что ты сказала!? — воскликнула она, поднимаясь на ноги.

— Что ты чертова выскочка, которая не умеет проигрывать! Ты думаешь, что самая умная? Вот только это не так!

— Да как ты смеешь!! — воскликнула Макгонагалл, вытаскивая палочку и крича: — Экспеллиармус!

Красный луч попал прямо в мою руку, но вот только палочки у меня не было в руке.

— Какое же ты еще дитя. Ты применяешь ко мне обезоруживающее заклятие, когда у меня даже палочки нет в руке? Ну что же, я тебе покажу, как правильно управлять палочкой, — я достала свою палочку. — Круцио!

Мой луч был черным как смоль. Он попал в ее тело, и она начала кричать, кричать от боли, что окутала ее тело. Палочка с ее рук выпала, а она сама упала на колени.

— Подумать только, даже применять заклятие нормально не может, а уже покушаться на мою жизнь, — я продолжала держать палочку, не отменяя заклятие, наслаждаясь эйфорией, что приносили мне ее крики боли.

Я отменила заклятие, наслаждаясь предсмертными судорогами Макгонагалл. Она, задыхаясь, попыталась подняться, но ноги ее не держали. В глазах ее читался не просто страх, а первобытный ужас.

— Ты... ты не посмеешь! — прохрипела она, прижимая руку к горлу. — Я... я расскажу обо всем Дамблдору... и Диппету!

Я рассмеялась, но на этот раз смех был холодным и пустым, как зимняя степь.

— И что же ты им расскажешь, Минерва? Что какая-то выскочка, да еще и из Слизерина, посмела применить к тебе Круциатус? Думаешь, они тебе поверят? Или, может, ты скажешь, что пыталась отравить меня, а я лишь защищалась? — Я подошла ближе, наклонившись к ней. — Знаешь, Минерва, я не могу позволить, чтобы ты рассказала что-то лишнее. Ведь ты же хочешь выйти отсюда живой, не так ли?

Вокруг нас собрались слизеринцы: Эван Розье, Сигнус Блэк, Лестрейндж, Абракс Малфой, Антонин Долохов, Мелиса Фоули, Друэла Розье, Вальбурга Блэк. Их глаза, полные предвкушения, сверкали в полумраке гостиной. Они ждали продолжения представления.

— Скажи, Минерва, — продолжала я, — сможешь ли ты выйти отсюда живой? Ответ очень прост. Если ты будешь молчать, то, возможно, да. Но если ты откроешь рот...

Я медленно провела пальцем по ее горлу, ощущая, как дрожит кожа.

— ...то твоя участь будет незавидной.

Слова мои повисли в воздухе, но Минерва, несмотря на страх, явно не собиралась сдаваться. В ее глазах мелькнул отчаянный огонек.

— Ты... ты сумасшедшая! — выкрикнула она, судорожно выхватывая палочку. — Ты не уйдешь от наказания! Это не останется безнаказанным!

И, не дожидаясь моего ответа, она направила на меня палочку.

— *Сектумсемпра!*

Два длинных, темных лезвия вырвались из ее палочки, стремясь разорвать меня в клочья. Но я, словно призрак, уклонилась от атаки. Беспалочковая магия была моей стихией, и я управляла ею с грацией хищника.

— *Ignis animae!* (Пламя души!) — произнесла я, и из моих ладоней вырвался поток обжигающего пламени, заставляя Минерву отступить.

Она снова атаковала:

— *Конфринго!*

Взрыв прогремел, сотрясая стены гостиной. Присутствующие слизеринцы, включая Эвана, Сигнуса, Лестрейнджа, Абракса, Антонина, Мелису, Друэлу и Вальбургу, с интересом наблюдали за поединком, их лица были непроницаемы, но в глазах читалось предвкушение. Том, как всегда, стоял в тени, его взгляд был прикован к каждой моей реакции.

— Ты думаешь, что можешь победить меня? — я усмехнулась, чувствуя, как осколок гнева внутри меня разгорается ярче. — Ты всего лишь пылинка на моем пути.

— *Petrificus Totalus!* — крикнула Минерва, пытаясь обездвижить меня.

Но мое тело, закаленное годами тренировок и магических схваток, было слишком проворным. Я увернулась, а затем, собрав всю свою злость, произнесла:

— *Umbrae mortis, vos voco!* (Тени смерти, я призываю вас!)

Из теней вокруг нас начали формироваться призрачные фигуры, окутывая Минерву. Она закричала, пытаясь отбиться от них, но они были неуловимы, словно туман.

— Как ты смеешь?! — крикнула она, ее голос срывался от страха и отчаяния. — Ты чудовище!

— Чудовище? — Я подошла к ней, мои глаза сверкали. — Я — сила, которую ты не можешь понять. Ты пыталась убить меня, Минерва. А теперь попробуй выжить.

Внезапно, в порыве отчаяния, она направила палочку мне прямо в грудь.

— *Авада Кедавра!*

Зеленый луч смерти полетел в меня. Я, вместо того чтобы уклониться, запрокинула голову и, ощущая, как жизненная сила покидает мое тело, с последним вздохом произнесла на древнерусском:

— Иди же во тьму, где тебе и место, где твой путь навеки прерван, а душа твоя развеется пеплом!

Луч попал точно в центр моей груди. Я почувствовала, как боль пронзила меня, но в то же время, последние осколки моего сердца, что отвечали за выживание, активировались. Зеленый свет, вместо того чтобы погасить мою жизнь, лишь придал ей новую силу.

Минерва же, увидев, что я не пала, закричала от ужаса. Она поняла, что проиграла. Ее зеленая вспышка, направленная на меня, отразилась от моей магической защиты, вернувшись к ней самой. Ее глаза расширились от осознания, но было уже слишком поздно.

Я почувствовала, как мое тело начинает восстанавливаться, а душа наполняется новой силой. Когда я открыла глаза, Минервы уже не было. Лишь легкий пепел кружился в воздухе, напоминая о том, что даже самые сильные заклинания могут обернуться против своего создателя.

— Не так быстро, Лилит, — голос Тома прозвучал неожиданно мягко, но в нем чувствовалась сталь. — Мы не можем просто так оставить все как есть. Весь Хогвартс видел, как ты вывела Минерву из Большого зала. И теперь, когда она "обнаружится мертвой" на утро, всем будет очевидно, что это твоих рук дело.

Я остановилась, оглядываясь. Сигнус Блэк, самый впечатлительный из нашей компании, нервно сжимал в руках край мантии. Эван Розье, Лестрейндж и Долохов переглядывались, их лица выражали смесь тревоги и любопытства. Мелиса Фоули, напротив, смотрела на меня с искренним удивлением.

— Не волнуйтесь, — ответила я, присаживаясь в одно из массивных кресел гостиной. — Я знаю, что делаю.

Я закрыла глаза, концентрируясь. Древнерусские слова слетали с моих губ, тихие, но наполненные мощью:

— *Восстань из пепла, приди на мой зов и обрести облик.*

Воздух вокруг нас замер. Тени в углах гостиной сгустились, и из них начало формироваться призрачное подобие Минервы. Это была не совсем она, скорее, ее бледная тень, сотканная из воспоминаний и моей воли.

— Моя госпожа, что прикажете? — произнесла фигура, ее голос был призрачным эхом голоса Макгонагалл.

— Иди в больничное крыло, — проговорила я, направляя ее. — Изобрази отравление. Пусть тебя найдут утром. Изобрази агонию, слабость. Пусть все поверят, что ты умираешь.

Призрак Минервы склонился в поклоне и, словно тая на ходу, направился к выходу, ее шаги были едва слышны.

— Что... что это было? — прошептала Вальбурга Блэк, ее лицо было бледнее обычного. — Ты... ты вернула ее?

— Это не Минерва, — пояснил Сигнус, его голос дрожал. — Это... тень. Я видел подобное в древних книгах. Некромантия.

— Ты владеешь некромантией? — Мелиса смотрела на меня с неподдельным изумлением.

— А, да, — я махнула рукой, как будто это было нечто совершенно незначительное. — Вроде бы. Это не совсем настоящая некромантия, конечно. Настоящая имеет другие нюансы. Но для создания иллюзии, для того, чтобы усыпить бдительность Хогвартса, этого вполне достаточно.

Я зевнула, чувствуя, как энергия, потраченная на создание тени, начинает восстанавливаться.

— А теперь, если вы не против, я пойду в общежитие. Этот вечер выдался довольно утомительным.

Том подошел ко мне, его взгляд был полон задумчивости.

— Ты гениальна, Лилит. Сочетание твоей силы и расчетливости... это то, что сделает нас непобедимыми.

Я лишь улыбнулась ему, принимая его слова как должное. Действительно, почему бы и нет? Впереди меня ждало еще много битв, и я была готова к ним. Минерва была лишь началом.

* * *

Новая утренняя заря принесла с собой не только свет, но и зловещие слухи. В Большом зале Хогвартса царила гнетущая атмосфера, воздух был плотным от перешептываний и тревожных взглядов, направленных в сторону стола Слизерина. Я, Лилит, сидела, как всегда, на своем месте, стараясь сохранять внешнее спокойствие, но внутри меня уже разгорался огонь.

Внезапно, на трибуну поднялся директор Диппет. Его лицо было мрачным, а глаза за очками блестели, словно отражая предстоящую бурю.

— Студенты, — его голос прозвучал в тишине зала, — с тяжелым сердцем я должен сообщить вам о трагической потере. Сегодня ночью, в больничном крыле, скончалась наша студентка, Минерва Макгонагалл.

По залу прокатилась волна вздохов и возгласов. Даже те, кто не был близко знаком с Минервой, ощущали горечь утраты.

— Мы потеряли яркую звезду, — продолжил Диппет, его голос звучал устало. — Мы сделаем все возможное, чтобы выяснить причины этой трагедии.

В этот момент дверь Большого зала распахнулась, и вошел Альбус Дамблдор. Его обычно спокойное лицо было омрачено гневом, а взгляд, острый как кинжал, метался по залу, пока не остановился на мне. Он направился прямо к нашему столу, остановившись напротив.

— Директор, — его голос прозвучал как удар грома, — я видел, как эта студентка, Лилит, выводила Минерву из Большого зала прошлой ночью! Я не знаю, что именно произошло, но я требую, чтобы она была допрошена!

Все взгляды обратились к нам. Сигнус Блэк позади меня издал нервный звук. Эван Розье напрягся.

— Альбус, — мягко вмешался Диппет, — я понимаю твое беспокойство, но у нас нет никаких оснований обвинять кого-либо без доказательств. Ты лишь видел, как они выходили.

— Но я уверен, что произошло что-то неладное! — настаивал Дамблдор.

— Вы уверены в своих предположениях, Альбус, — спокойно ответила я, мой голос звучал ровно, хотя внутри меня кипели страсти. — Но я не делала ничего плохого.

— Что же произошло? — спросил Диппет, его взгляд был полон вопросов.

— Я просто вывела Минерву из Большого зала, — сказала я. — Ей стало плохо, и я хотела отвести ее в больничное крыло. Но она воспротивилась, сказала, что с ней все в порядке, и пошла сама. Я не знаю, что случилось с ней потом. Убедившись, что она сама отправилась в нужном направлении, я ушла в гостиную Слизерина.

В зале воцарилась абсолютная тишина. Все взгляды были устремлены на меня, полные недоверия и шока.

— Ты хочешь сказать, что она ушла сама? — спросил Дамблдор, его гнев сменился недоумением.

— Да, — я кивнула. — Она отказалась от моей помощи.

— Но почему она не дошла до больничного крыла? — спросил Диппет.

— Я не знаю, — ответила я. — Этого я уже не видела.

Дамблдор смотрел на меня с неприкрытой злостью, но я знала, что на этот раз он бессилен. Я сыграла свою игру, и, кажется, выиграла.

— Я готова ответить на все ваши вопросы, директор, — сказала я, обращаясь к Диппету. — Но я настаиваю, что я не имею никакого отношения к смерти Минервы.

Диппет посмотрел на меня с глубокой задумчивостью. Он видел, что я не оправдываюсь, а говорю правду.

— Я верю тебе, Лилит, — сказал он наконец. — Пока у нас нет никаких доказательств твоей вины, я не могу позволить тебя арестовать. Но я прошу тебя, если ты что-нибудь узнаешь, сообщи мне.

Я кивнула.

— Я сообщу, когда узнаю. А теперь, позвольте мне вернуться к своим занятиям.

Я покинула Большой зал, оставляя за собой шлейф из недоумения, страха и подозрения. Дамблдор смотрел мне вслед с неприкрытой ненавистью, но я знала, что на этот раз он бессилен. Моя игра только начиналась.

* * *

Вечером, в полумраке гостиной Слизерина, воздух был пропитан запахом старой кожи и дорогих духов. Я, Лилит, сидела в своем любимом кресле у камина, наблюдая, как пляшут языки пламени. Мне нужно было обдумать произошедшее, и, возможно, обсудить это с тем, кто мог бы понять.

Дверь гостиной бесшумно отворилась, и вошел Том Реддл. Его темные волосы были аккуратно уложены, а зеленые глаза сияли в полумраке. Он подошел и сел в кресло напротив меня, скрестив ноги.

— Непринужденно ты держишься, Лилит, — сказал он, его голос был тихим, но проникающим. — После сегодняшнего утра, я бы ожидал от тебя большего смятения. Особенно после того, как ты расправилась с Макгонагалл.

Я улыбнулась, чувствуя, как напряжение немного отступает. — А зачем мне быть в смятении, Том? Если нет доказательств, то нет и вины. А если я смогу убедить их в обратном, тем лучше.

— Твоя способность лгать, Лилит, достойна восхищения, — Том слегка наклонил голову, в его глазах мелькнул интерес. — Ты не просто лжешь, ты *прекрасно* лжешь. Ты умело жонглируешь фактами, выворачивая их наизнанку так, что они становятся твоими союзниками. Ты выставила себя заботливой, а Дамблдора — подозрительным. Ты умело играешь роль невинной овечки, даже когда держишь в руках окровавленный нож.

— Это потому, что я говорила правду, — я пожала плечами. — Я действительно вывела Минерву из зала. Я действительно хотела отвести ее в больничное крыло. И я действительно ушла, когда она отказалась. Я говорила правду, просто немного приукрашенную.

— Ты даже заставила Дамблдора поверить, что ты не при чем, — Том был явно впечатлен. — Это уже уровень мастерства.

— Ну, ты ведь сам помог, — я подмигнула ему. — Ты ведь был там, в гостиной. Ты видел её панику ее смерть. Но промолчал. А Деппет... он всегда не доверял Дамблдору. Ему было проще поверить в мою "невиновность", чем в то, что я способена на такое.

— Ты гениальна, Лилит. Сочетание твоей силы и расчетливости... это то, что сделает меня непобедимыми. Ты не просто отомстила, ты показала, кто здесь главный.

Я улыбнулась ему, принимая его слова как должное. — Впереди меня ждало еще много битв, и я была готова к ним. Минерва была лишь началом.

— Дамблдор... — Том задумчиво произнес имя. — Он действительно главный враг. Его вмешательство в наши дела, его попытки контролировать все... Это невыносимо. Он должен уйти.

— И Минерва была его инструментом, — добавила я. — Его верной слугой. От нее нужно было избавиться.

— Ты избавилась от нее, — Том кивнул, его взгляд стал более пристальным. — И сделала это так изящно, что никто не заподозрит тебя. Ты умеешь так искажать правду, что она становится неотличима от нее самой. Это самое ценное качество.

— Это потому, что я хочу вернуть сове сердце, Том, — я ответила, мой голос звучал ровно. — Я бтльшетне хочу жить как машина для убийств. А Дамблдор стоит на моем пути.

— И ты хочешь, чтобы я помог тебе? — спросил Том, в его глазах мелькнул озорной огонек.

— Ты сам хотел помочь, — я улыбнулась. — Ты ведь видел все. Ты знаешь, на что я способна. И ты знаешь, что мы можем сделать вместе.

— Мы можем сделать многое, Лилит, — Том усмехнулся. — Ты — мой идеальный союзник. Твоя хитрость и моя сила... Это будет разрушительное сочетание.

— Мы свергнем Дамблдора, — прошептала я. — И вернём мое сердце и конечно же построим новый мир. Мир, где будем править мы.

—соберем все твои осколки и вернём тебе сердце и построим мир, где волшебники будут править, — согласился Том, его голос звучал властно. — И где наша сила будет безграничной.

Я почувствовала, как его взгляд притягивает меня. Воздух вокруг нас, казалось, сгустился, наполнившись едва уловимым электричеством. Он медленно протянул руку и коснулся моей щеки. Его пальцы были прохладными, но от них исходило тепло, которое проникало сквозь кожу.

— Ты прекрасна, Лилит, — прошептал он, его глаза смотрели прямо в мои. — В тебе есть та темная искра, которая так притягивает.

Мое тело пробрала дрож от его прикосновений, я никогда не чувствовала такого притяжения. Это было не просто восхищение его силой, это было что-то более глубокое, более инстинктивное. Я медленно наклонилась к нему, наши лица были так близко, что я чувствовала его дыхание на своей коже.

— И ты, Том, — ответила я, мой голос был едва слышен. — Ты — тот, кто сможет понять мою тьму.

Он улыбнулся, и в этот момент мир вокруг нас исчез. Остались только мы двое, наши амбиции и это необъяснимое притяжение. Его губы коснулись моих, сначала нежно, затем все более страстно. Это был поцелуй, полный обещаний, скрытых желаний и понимания. Я ответила ему с той же силой, отдаваясь этому моменту, чувствуя, как наши тела притягиваются друг к другу. В этот момент мы были не просто союзниками, мы были чем-то большим. Чем-то опасным. Чем-то, что могло изменить всё.

______

Ребята я не понимаю почему между отношениями Лилит и тома происходят скачки!?? Боже я уже запуталась.... (То чувство когда персонажи живут своей жизнью 🤣) Я надеюсь глава вам понравиться. Дальше будет больше упоминаний про осколки сердца Лилит. Также вот вам спойлер в этом ФФ будет описание времён Гарри Поттера) и да кто уже понял Лилит будет полностью "темной" она на стороне тома. И не будет вот этой фигни что она не может определять со стороной) тажке в будущем том не умрет так как было в каноне там будет другая фигня) надеюсь я вас заинтриговала? Жду ответа в коментах))) всех целую и желаю хорошо провести время до следующей главы))