Разноцветные фрески (гет)

Цирцея не была уверена в идее, пришедшей вдруг в голову, однако почему-то казалось, что Посейдон не откажет.

— Хочешь, я покажу тебе кое-что? — спросила она. — Это сюрприз и придется немного пройтись.

— М-м, интригующе, — Посейдон потянулся на ложе из воды, которое сам себе сотворил, и легко поднялся на ноги. — Идем.

Цирцея радостно улыбнулась и повела его прочь от дворца. Теплая ночь приветливо распахнула объятия, пощекотала нос ароматами цветов и нагретой земли, мягкая трава стелилась под ноги, а свет Селены делал путь безопасным. Несмотря на поздний час, остров не замирал ни на секунду. В лесу расхаживали хищники, тихо и обреченно пищали их жертвы. Хлопали крыльями ночные птицы — не совы, нет, на острове Ээя совы не жили.

Посейдон держался рядом, с интересом вглядываясь в сумрак деревьев, гладил проходивших мимо кошек — те вольготно расхаживали по своим владениям, выискивая, чем бы поживиться. Когда его рука будто мимолетно коснулась плеч Цирцеи, она улыбнулась.

— Почти пришли.

Цирцея вышла на небольшую поляну и сама не сдержала восхищенного вздоха: светлячки покрыли траву и кустики живым светящимся ковром, а в воздухе танцевали еще сотни, если не тысячи огоньков, мерцая и переливаясь зеленовато-желтым светом. Прохладные руки оплели талию, над ухом раздался довольный выдох.

— Это волшебно.

Они аккуратно, чтобы никого не раздавить, устроились на траве, Цирцея уже привычно и уютно оперлась спиной на надежное плечо, любуясь фантастическим полётом крохотных живых огоньков.

— Ты знал, что они так разговаривают? Вспышками и свечением? — спросила Цирцея, поглаживая обнимавшую руку.

— Да? Не знал. Меня как-то раньше не интересовали светлячки. А ты знаешь, как они светятся?

— Магия? — улыбнулась Цирцея. — Хотя мой друг-пророк говорил, что все дело в химической реакции. Люциферин взаимодействует с люциферазой и в зависимости от вида светлячка и внешних условий получаются разные цвета свечения. Там сложные формулы, мы вдвоём голову ломали в том, что он там в будущем посмотрел, и я не уверена, что разобрались правильно. Зато я знаю, что самки свечением приманивают самцов, у них есть целая система сигналов друг другу. А некоторые самки светлячков после спаривания начинают светиться по-другому, привлекая самцов другого вида, чтобы их съесть.

— Какие коварные малыши, — хохотнул Посейдон, наблюдая за танцем огоньков.

— Хочешь, подманю парочку поближе? — предложила Цирцея, чуть отодвинулась, чтобы было удобнее смотреть друг на друга, и, не дожидаясь ответа, слегка засветила кончики пальцев.

Посейдон смотрел на неё с улыбкой. Тёплые отблески предавали его лицу неожиданную для сурового бога мягкость. Впрочем, Цирцея уже поняла, что суровость Посейдона во многом была напускной и не относилась к близким — а Цирцея с долей робости считала себя его близкой.

— Знаешь, кажется, у меня в родне тоже затесались светлячки, — будто невзначай заметил он.

Цирцея почувствовала, как кровь прилила к ушам, а сердце дрогнуло, и ей стоило больших трудов невозмутимо хмыкнуть:

— Что, правда? Светиться будешь? — Цирцея радостно посмотрела на светлячка, севшего к ней на руку. — Хочешь подержать?

— Ты не поверишь, но я могу и светиться, — Посейдон широко улыбнулся и протянул раскрытую ладонь. — Мелкий какой. Подозреваю, что меня он не оценит, но давай попробуем.

Цирцея осторожно пересадила светлячка на его пальцы, но тот, видимо, убедился, что самок здесь нет, и почти сразу улетел прочь. Цирцея с легким сожалением проводила его взглядом и попыталась представить светящегося Посейдона. Отчего-то Посейдон представлялся с крылышками и светящимся в определенном месте.

— Почему не поверю? Поверю. А весь или только некоторые части? — жар с ушей переполз на щеки, и Цирцее сделалось неловко от собственного намека, особенно когда Посейдон зажал себе рот, явственно сдерживая смех.

— Теперь уж точно определенные, кхм, части, — сдавленно сказал он. — Но обычно узорами.

— А если мне больше нравятся узоры? — капризно — откуда только взялась такая манера? — протянула Цирцея и положила руку на плечо Посейдона, чтобы еще один светлячок сел прямо туда.

Посейдон повернул к нему голову и замер, чтобы не спугнуть крохотное создание.

— Могу и узорами, наверное. Но рядом с тобой это куда сложнее, — тем не менее по его плечу вокруг светлячка поплыли светящиеся линии, образуя круги и волны. В отличие от желто-зеленых светлячков, Посейдон светился холодным голубым светом.

Цирцея зачарованно наблюдала за переливающимся сиянием, но не касалась его, пока светлячку не надоело сидеть на плече бога, и он не пустился дальше в полет. Тогда она с любопытством погладила светящуюся прохладную кожу, но узоры на ощупь были такие же, как и не сияющие участки.

— Красиво, — признала Цирцея и подвинулась ближе. — Тебе идет, — она задумчиво очертила линии пальцем. — Рисунок как-нибудь отличается по восприятию от обычной кожи?

Посейдон склонил голову на бок, словно прислушиваясь к ощущениям, а затем узор вдруг изящно потек ниже, намекающе скрылся под белым хитоном.

— Пока не могу понять. Кажется, нужно проверить в более чувствительных местах, — он соблазнительно улыбнулся, заставив Цирцею окончательно покраснеть.

— Я вообще-то привела тебя сюда посмотреть на светлячков, а не, — она запнулась, не договорив.

Посейдон тихо и мягко рассмеялся, привлек ее к себе за плечи, нежно поцеловал в висок.

— Все эти прекрасные существа собрались здесь ради того, чтобы слиться в любви. Разве можем мы не последовать их примеру?

Возражений у Цирцеи не нашлось. А потом далекие звезды сливались с огоньками светлячков в диковинном танце, и каждое осторожное движение, каждый негромкий вздох вплетались в магию теплой и ласковой ночи. И Цирцея с уверенностью могла сказать, что рядом с Посейдоном она невероятно счастлива.