Отражая друг друга (гет)

Это обрушилось ещё до обеда.

Просто нишевый блог, ничего в нём не было особенного, лишь бы хватило для причинения вреда.

"Утечка Лоран-Сельвига подтверждает причастность бренда Агрест: почему корпорация всё ещё молчит?"

Статья была скудна на доказательства, но заголовка было достаточно. Она цитировала анонимный источник, подтверждающий, что Маринетт была «привлечена под давлением совета директоров», намекая этим на влияние Маттьё, а вся ситуация в целом выглядела, как тихий скандал, наконец-то ставший достоянием общественности. Из статьи было очевидно, что именно Маринетт утвердила планы благодаря своим связям с «такими важными людьми».

Адриан увидел эти новости на своём телефоне, находясь в одиночестве в лестничном пролёте между вторым и третьим уроком. Утечка начала набирать обороты, становилась вирусной настолько, что ущерб был неизбежен. «Ошибка обслуживания» — это расплывчатое выражение, которым прикрывался инцидент с пропавшими строками кода, теперь преподносилось как доказательство некомпетентности Лоран-Сельвига. Пальцы Адриана зависли над экраном. Перед его глазами буквы окрасились в красный цвет.

Он перечитал заголовок. Ещё раз. И снова.

Прокрутил страницу вниз — увидел цитату, узнал ритм речи.

Лила.

Это должна была быть она.

Адриан схватился за подоконник, часто и неровно дыша. Ведь Маттьё обещал усилить безопасность, защитить Маринетт от возмездия. Исключить всякую угрозу для неё. А это означало…

Что они не сказали ему.

Они расставили ловушку. Маринетт и Маттьё. И даже не удосужились предупредить его.

Его их отношение вообще не должно было задеть. Это ведь и не предательство вовсе... Просто он для этого был им не нужен.

Но разум Адриана мгновенно наплевал на любые рациональные доводы. Он почувствовал, как боль резанула прямо в сердце при мысли о душевных страданиях Маринетт. Опять. Из-за него. Из-за его фамилии.

Следующий урок Адриан пропустил.

Коридор, на счастье, пустовал. Отголоски смеха с двора едва пробивались сквозь окна. У всех были дела поважнее. Нино предпочёл сесть сзади, заметив, как вошёл Адриан, и хотя и больно было видеть причину такого его поступка, он понимал, почему Нино так себя вёл.

Подходило время обеда, и Адриан нервно мерил шагами пустынный дворик, крепко сжимая кулаки под пиджаком. Слухи уже вовсю ходили — оказалось, Лила представила инцидент как внутреннюю утечку информации, возложив вину на аккаунт рядового сотрудника, прозрачно намекая на Маринетт Дюпен-Чен. Отдел связей с общественностью Лоран-Сельвиг тут же выпустил заявление, выражая сожаление и сообщая, что идёт проверка прав доступа сотрудников.

Никто не потрудился оправдать Маринетт. Двух зайцев одним выстрелом. И оба мертвы.

Может, хорошо, что Маринетт сегодня не пришла на занятия. Да и Маттьё, кстати, тоже отсутствовал.

Мадам Бюстье приветливо ему улыбнулась, когда он проходил мимо учительской, словно знала обо всём. Она сочувственно наклонила голову.

— Они занимаются дистанционно до выставки, — мягко сказала она, — по просьбе мадам Лоран. Некоторая свобода, учитывая недавние события.

Голос её стал тише, рука осторожно опустилась на плечо юноши.

— Не согласишься отнести им задания домой? Знаю, это немало, но думаю, она будет рада тебя увидеть.

Адриан кивнул раньше, чем успел подумать.

Мадам Бюстье проявляла доброту к нему. Доброту, которой он совсем не заслуживал.

Он понятия не имел, чего ожидать, добравшись до дома семьи Лоран-Сельвиг. Может, тишины. Или испуганной Маринетт, потрясённой случившимся. Или отсутствия Маттьё.

А вот свечения он точно не ожидал.

Они сидели вместе за длинным столом вдоль задней стены — перед ними раскинулись чертежи и эскизы, разбросанные беспорядочной волной. Маринетт склонилась над каким-то листком бумаги, нахмурившись сосредоточенно, волосы собраны заколкой, съехавшей набок. Маттьё указал пальцем куда-то рядом, смеясь, и она ответила широкой улыбкой, озаряющей всё лицо.

Они выглядели настоящими партнёрами.

Друзьями.

Он постучал громче, чем хотел бы.

Оба подняли головы. Маттьё помахал рукой в знак приветствия. Маринетт моргнула, удивлённо глядя, потом встала.

— Адриан, — произнесла она, слегка задыхаясь. — Что ты тут делаешь?

— Я принёс твои домашние задания, — сказал он, протягивая стопку бумаг, словно предлагая перемирие.

— О, — тихо отозвалась она, принимая папку кончиками пальцев, случайно коснувшись его руки. — Спасибо.

Наступила тишина.

Маттьё коротко кивнул ему.

— Ты видел статью?

— Видел, — ответил Адриан. А потом добавил тише:

— Вы могли бы рассказать мне заранее.

Маринетт поморщилась.

— Я хотела сказать. Но мы просто... не успели. И я не хотела втягивать тебя в это дело.

Слишком поздно.

Адриан медленно кивнул, стиснув зубы.

— Мне надо идти.

Маринетт поколебалась, вставая.

— Адриан...

Но он уже уходил прочь.

Дойдя до берега Сены, он превратился в Кота Нуара.

Маска принесла ему облегчение. Прохладный воздух обжёг лицо, одновременно наказывая и утешая.

Дважды нажав на шест, он вызвал интерфейс, быстро перелистал патрульные отчёты и обновления службы безопасности, пока не достиг зашифрованной системы связи. Лишь секунду колебался, прежде чем набрать новое сообщение одному из двух номеров, которые знал наизусть.

Кому: Маринетт Дюпен-Чен

Отправитель: Кот Нуар

"Принцесса, встретимся возле Сены? Обещаю, займёт не больше часа. Надень тёплую одежду."

Он отправил сообщение. А потом ждал, ждал, ждал.

Небо приобрело оттенок лаванды над крышами домов. Кот стоял на берегу Сены, считая удары сердца и глупые варианты развития событий. Что, если она не придёт? Что, если приведёт Маттьё? Что, если это окажется самой идиотской идеей, какую он только мог придумать?

Но вдруг — звук шагов.

Нуар обернулся, сердце подпрыгнуло быстрее, чем он сумел придать лицу достаточно равнодушия.

Маринетт появилась в конце аллеи, укутанная в тёмно-синее пальто, её щеки порозовели от ветра, а брови сдвинулись в осторожном недоумении.

Она остановилась, увидев его.

— Ладно, я здесь. Если начнётся музыкальное представление, я уйду.

Кот картинно вскрикнул:

— Я вижу, моя ненастоящая девушка сомневается в моих талантах организатора свидания? Музыкальная сцена будет всего за десять минут до финала.

Она скрестила руки на груди.

— Ты прислал сообщение впервые за три дня молчания. Прости, если твоя театральная хандра антигероя не произвела на меня мгновенного впечатления.

— Хандрю, как могу, спасибо большое. А ты тем временем играешь Джеймса Бонда в паре с очаровательным заговорщиком. Поздравляю, кстати, я слышал, Лила клюнула на приманку.

Маринетт широко раскрыла глаза, растерявшись.

— Ты знал?

Здесь было тихо.

Старинные здания плавно спускались к берегам реки. Лодки скользили, словно забытые воспоминания.

Он первым спрыгнул вниз, предложив руку. Она последовала за ним.

Они уселись на край низкой каменной стены, болтая ногами чуть выше воды.

— Я догадался утром, — сказал он спустя некоторое время. — Насколько бы сильно я не ненавидел твоего лучшего друга, я уверен, что он бы не позволил никакой утечке произойти, особенно если бы это касалось тебя.

Её взгляд смягчился.

— Почему ты ничего не сказал?

Он пожал плечами.

— Не хотелось рушить ваш сюжет.

Её голубые глаза ярко блестели, изучая его лицо.

— Ты обижен.

— Нет, я не обижен.

— Обижен.

— Мне больно, — признался он наконец, понижая голос. — Ты мне не рассказала.

— Я не хотела заставлять тебя думать обо всём этом. Твоё имя тоже подверглось нападкам, — прошептала она.

Он взглянул на неё, зелёные глаза сверкали в сумерках.

— Ты постоянно защищаешь других.

— Старая привычка.

Тишина.

— Я просто... не хотела, чтобы ты чувствовал себя ответственным. За всё это. Чтобы ты думал, что обязан исправить ситуацию.

— Я хотел бы исправить, — голос его прозвучал немного грубо. — Дай мне заботиться о тебе. Пожалуйста. Только у меня не получится, если я всегда буду последним всё узнавать.

— Прости.

Они продолжали сидеть молча, вечер нежно окутывал их. Легкий ветерок нес запах влажного мха и городской пыли. Париж светился сонным и вечным светом. Здесь ничто не могло их тронуть, подумал Адриан. Ничто и никто.

Маринетт вздохнула и откинулась назад, опершись руками.

— Ты иногда думал о том, чтобы стать кем-нибудь другим?

— Каждый день.

— Кем-то, кому не пришлось бы ходить на собрания правления и попадать в скандалы в прессе?

Он фыркнул.

— Похоже на мечту.

Она улыбнулась.

— Хорошо, загадочный кот. Кем бы ты стал, если бы не был супергероем?

— Джазовым пианистом.

Она моргнула.

— Правда?

— Нет. Но ты поверила на мгновение?

— Поверила.

Он ухмыльнулся.

— Теперь твоя очередь.

— Дизайнер костюмов, — сказала она таким тоном, будто это само собой разумеется.

— Всё равно будешь заниматься дизайном?

— Конечно. Но я проектировала бы костюмы для театра. Для сцен, а не брендов и заседаний советов директоров.

Он помолчал.

— Ты была бы великолепна.

Она бросила на него быстрый и удивлённый взгляд.

— Ты даже не знаешь, что я создавала.

Кот пожал плечами.

— Мне и не нужно. Я знаю тебя. Ты талантлива, умна. Ты можешь стать тем, кем захочешь.

Тогда Маринетт слегка отвела взгляд, обратив его к небу, хотя щёки её зарделись лёгким румянцем.

Забавно.

Знакомый звон прорезал воздух.

Маринетт замерла.

— Это...

— Мороженое, — улыбнулся Нуар, глядя, как загораются её глаза. — Андре работает. Подожди, я вернусь.

Вскоре он пришёл обратно на набережную, и вид её широкой улыбки, полной детского восторга, стоил всего кошмара последних дней.

— Клубника и белый шоколад для принцессы, — Кот Нуар вручил ей мороженое. — Чёрная вишня и карамель для рыцаря.

Маринетт приняла угощение с негромким смехом.

— И ты уверен, что это не свидание?

Только если хочешь, чтобы это было так.

Кот Нуар ухмыльнулся, подмигивая ей.

— Возможно, так всё и планировалось изначально, Мур-рцесса.

— Глупый котёнок, — произнесла Маринетт, закатывая глаза, однако уголки губ улыбались. Попробовав мороженое, она добавила:

— Хотя я правда скучала по такому.

Он бросил взгляд сбоку.

— По чему именно?

— По спокойствию. По абсурдности. По тому, как ты... странным образом помогаешь почувствовать, что всё будет нормально.

Он надолго затих.

— Ты так добра ко мне.

— Совсем серьёзно говорю, — подтвердила она. — Даже несмотря на всю твою назойливость.

Они обменялись улыбками.

Ветер усилился. Маринетт плотнее натянула пальто, а Кот — без единого слова — незаметно придвинулся ближе. Она не отодвинулась.

— Можно узнать у тебя кое-что? — спросил он, продолжая смотреть в небо.

— Давай.

— Если бы ты могла начать сначала... со всеми обстоятельствами. Что бы ты поменяла?

Она нахмурилась.

— Ты имеешь в виду... если бы ничего этого не произошло?

— Нет. Если бы ты могла изменить одну вещь. Любой отдельный момент. Какой бы он был?

Маринетт долго хранила молчание.

Потом шепотом призналась:

— Я бы кого-нибудь поцеловала. Много лет назад. Когда мы вдвоём стояли на моём балконе. До того, как мир стал таким громким.

Его дыхание перехватило.

Теперь он смотрел на неё, сердце колотилось где-то под горлом, маска показалась невыносимо тесной.

— А сейчас? — спросил он.

— Не знаю, — честно и тихо призналась она. — Кажется, я всё ещё этого хочу.

Он наблюдал за её профилем — нежной линией подбородка, блеском заходящего солнца в глазах. Она устала, хотя сама себе в этом никогда не признается.

— Ты достойна лучшего, — тихо произнёс он.

Она не смотрела на него.

Он придвинулся чуть ближе, едва заметно соприкоснувшись плечом.

— Чего-то лучше, чем те, кто видит в тебе инструмент давления. Лучше историй, искажающих правду. Лучше парня, который прячет свои чувства и заставляет тебя гадать.

— Кот... — её глаза стали мягкими и напряжёнными одновременно, глядя на него.

— Тебе нужен тот, кто действительно тебя видит, — внезапно резко заявил он. — Кто выбрал тебя.

Её дыхание дрогнуло, совсем чуть-чуть.

— Тот, кто... любит тебя.

Закат окрасил её губы, полуоткрытые и розовые.

Она приблизилась, самую малость.

Он не двигался.

Не смог.

Мир замедлился.

Она моргнула, словно выходя из транса, и снова отстранилась, делая тихий вдох.

— Прости, — прошептала она. — Я... это было...

— Нет, — сказал он. — Не извиняйся.

Они снова погрузились в молчание.

Вода внизу лениво плескалась. Где-то далеко раздался сигнал автомобиля, нарушивший тишину.

— Мне лучше вернуться, — сказала она, наконец.

— Да.

Он встал и помог подняться ей.

Их руки задержались друг на друге.

Всего на миг.

Она робко посмотрела на него снизу вверх.

Желание вновь вспыхнуло у него внутри, дикое, громогласное, вопиющее из глубины: "Скажи ей. Скажи ей. Скажи ей!" И он... он хотел поведать ей абсолютно всё. Что он — Адриан. Что он был тем глупым мальчишкой, который влюбился в неё слишком поздно и слишком сильно. Что его убивало то, что он держал её на расстоянии вытянутой руки. Что он выбрал бы её на всю оставшуюся жизнь, если бы только она позволила ему, выбирал бы снова и снова, изо дня в день.

Но слова застряли в его горле.

Слишком серьёзные. Слишком опасные слова.

Поэтому он сказал другое:

— В следующий раз, когда планируешь тайную операцию под прикрытием, позволь мне поучаствовать.

Маринетт скромно улыбнулась.

— Договорились.

Он смотрел, как её силуэт растворяется среди пробуждающегося к жизни города.

Затем он прыгнул в ночь.

Звезды казались бесконечно далекими, город шумел слишком громко, а боль была слишком велика, чтобы можно было описать её словами.