Учитель (джен)

С самого утра, перед завтраком, Гермиона ждала Гарри в гостиной.

— Ну, ты ходил к Снейпу? И что?

— И все. Снейп больше не будет со мной заниматься, а к Дамблдору я сам не пойду. Мое обучение кончилось, толком не начавшись. Как теперь мне исполнить пророчество — понятия не имею.

— Пророчество — на то и пророчество, чтобы исполняться само, независимо от обстоятельств. И потом, мы все еще можем заниматься вместе.

— Да, но это, без нужных книг и наставника, гораздо труднее и займет больше времени.

— Вспомни обо всем остальном. Ты обещал ребятам возобновить занятия Армии Дамблдора, на дворе уже начало декабря, а еще ни одной встречи не было!

— Не хочу даже слышать ни о чем, связанном с Дамблдором.

— Мало ли, чего ты не хочешь. Гарри, ребята ждут, они верят и тебе, и директору, надеются научиться чему-то полезному. Они могут тебе помочь, стать не армией не Дамблдора, а твоей. Не думаешь же ты, что сможешь справиться со всем в одиночку?

— Я не знаю, Гермиона. Правда, не знаю. Решиться сейчас учить их — значит, вовлечь в войну. И если кто-то из них пострадает, это будет на моей совести.

— Думаешь, лучше будет, если война сама найдет их, и они даже не смогут защититься? Как… — она не договорила, но Гарри понял ее фразу однозначно. Как Сириус. Гарри было над чем поразмыслить.

* * *

— Рон, ты не передашь мне соль?

Обычная просьба Гермионы, прозвучавшая за завтраком в Большом зале, вызвала странную реакцию Рональда Уизли. Вместо ответа он вскочил из-за стола, наскоро вытирая руки салфеткой, подхватил сумку и убежал из зала.

Гарри и Гермиона, чувствуя себя объектом внимания гриффиндорского стола, быстро дожевали и поспешили за ним. Догнать друга они смогли только у класса трансфигурации.

— Рон, что случилось? — Гермиона попыталась взять друга за руку, но тот отошел на пару шагов и, прищурившись, скептически смотрел на них.

— Со мной? Нет уж, что случилось с вами, ребята? Гарри, Гермиона, мы же всегда были друзьями! А теперь вы что-то скрываете от меня, уходите, ничего не говоря, ночами, вечно шепчетесь вдвоем, будто я вам не нужен. А после этого как ни в чем не бывало обращаетесь, когда вам что-то нужно! Вы уж определитесь, друзья вы мне или нет? Я устал угадывать.

— Друзья, Рон, конечно, друзья. Мне жаль, если мы тебя расстроили, ноу нас и в планах не было скрывать что-то важное, — уже произнося эти слова, Гарри понял, что попался.

— Не было в планах, говоришь? Ну хорошо, тогда скажи, куда ты ходил вчера ночью в своей мантии? Или ты думаешь, я все проспал и не заметил?

Гарри замялся. Происходившее между ним и Снейпом касалось только их двоих, и даже Гермионе он не рассказывал о том, что видел в воспоминаниях учителя. Если ее не пришлось долго убеждать в том, что Снейп искренне хочет помочь, то Рон всегда придерживался противоположного мнения. От родителей он воспринял безграничное доверие к Дамблдору и не одобрил Сейчас же все это было в прошлом и уже не имело значения — занятия со Снейпом прекратились, никакой помощи от него, очевидно, больше не будет.

— Рон, послушай! Я прошу прощения за то, что скрывался от тебя, но я, правда, поклялся ничего не говорить. Мы не можем рассказать тебе, но, обещаю, больше мы не будем никуда уходить! Ну или будем делиться с тобой своими планами.

— Точно, Гарри? Таинственных вылазок не будет?

— Не будет, — подтвердил он, и добавил про себя, — а так жаль…

Рон протянул руку:

— Хорошо, Гарри, мир. Я понимаю, дружба должна уметь терпеть. Если для тебя это так важно, я забуду о ваших секретах, хотя сам никогда ничего не скрывал от тебя или Гермионы, ты же знаешь!

— Спасибо, Рон! — Гарри пожал руку друга и похлопал его по плечу. Было очень приятно знать, что кто-то настолько ему доверяет.

* * *

Уроки зельеварения в последние дни стали еще тяжелее, чем раньше. С одной стороны, Снейп перестал цепляться к каждому жесту Гарри и комментировать его неудачи. С другой, он его теперь демонстративно игнорировал. Домашнее задание, казалось, можно было вообще не учить — Снейп упорно не спрашивал Гарри на уроках, не критиковал его зелья, совсем не замечал, и только письменные работы возвращались все же проверенными. Над каждой из них Гарри упорно шептал «Revelio», надеясь, что там может содержаться тайное послание, какое-нибудь указание, план действий, но свитки оставались свитками с домашней работой — ничего более.

Гарри совсем было расслабился, когда две недели спустя на практикуме по зельеварению что-то кольнуло его левую руку. Он едва не ойкнул вслух, схватившись за предплечье, но вовремя сдержался, не желая давать повод для насмешек. Он как раз отмерял шесть гран толченых жучиных глазок, когда руку кольнуло снова, в том же месте. Порошок просыпался на стол.

— Мистер Поттер, будьте добры не расходовать ценные ингредиенты попусту!

Обычное замечание учителя заставило отвыкшего от такого внимания Гарри вздрогнуть. Снейп, наконец, к нему обратился! Он поднял глаза на учителя и увидел, как тот, оглядывая класс со своего места, размеренно постукивает по столу кончиком пера — машинальный жест задумавшегося человека. Точнее, был бы машинальным, если бы от него по левой руке мальчика не расходились волны боли, несильные, но острые, похожие на булавочные уколы.

Как только Снейп убедился, что ему удалось привлечь внимание ученика, он подтянул к себе пергамент и начал что-то писать. Гарри стоило огромных усилий не скривиться от боли — руку теперь резало по живому. Вспомнилось, как Гермиона расхваливала преимущества «пера мгновенной связи». Нет уж, Гарри определенно не был в восторге от этого изобретения! Сжав зубы, от отмерил и всыпал жучиные глаза, но дальше работать был не в состоянии. По счастью, зелью теперь требовалось настаиваться с течении десяти минут, и мальчик, изобразив скучающую физиономию, плюхнулся на стул, незаметно опустив руку под парту.

Резь на руке закончилась, Снейп отложил перо в сторону и углубился в чтение чьей-то работы, исподтишка окидывая класс в целом и Гарри в особенности внимательным взглядом. Убедившись, что никто из слизеринцев не смотрит в его сторону, Гарри осторожно поднял рукав. «Полночь. Здесь. Оба невидимы». Мальчик порадовался умению зельевара кратко выражать мысли, но руку все же ощутимо саднило. В этот момент он поймал взгляд учителя, обращенный на него, нарочито медленно повернулся в сторону Гермионы и коротко кивнул. Тут же рука вспыхнула болью, едва не заставив его заскрипеть зубами. Он перевел взгляд на стол преподавателя: Снейп короткими горизонтальными линиями старательно зачеркивал написанное. Гарри почти истерически рассмеялся сквозь боль: учитель остался прежним.

* * *

Стоило Гарри и Гермионе, закутавшись в мантию-невидимку, приблизиться к классу зельеварения, как дверь неслышно отворилась. Они скользнули внутрь, не забыв проверить по карте, что в коридоре и классе нет непрошеных слушателей, а директор отдыхает в своих покоях. Снейп не поставил даже Заглушающих чар. Гарри обернулся было к двери, чтобы сделать это самому, но учитель остановил его:

— Никаких заклинаний, Поттер. Если ты вдруг пропустил мимо ушей — директор чувствует, кто и где в замке применяет магию. Если я, находясь здесь в одиночестве, поставлю «заглушку», это будет странно. А уж если это сделаешь здесь ты…

— Зачем же вы тогда позвали нас, если мы не можем тренироваться?

— Чтобы отдать вот это, — Снейп протянул Гарри красно-золотое сувенирное перо, вроде тех, что покупали в Хогсмиде гриффиндорцы, желающие подчеркнуть принадлежность к факультету. Перо было обернуто узкой полоской пергамента. — Если, конечно, ты его возьмешь.

Гарри тупо смотрел на сувенирное перо, не понимая, зачем оно ему. Тем временем, Гермиона, раздраженно вздохнув, забрала странный подарок.

— Куда перенесет нас портал, сэр?

— В дом к тому, кто, надеюсь, нам поможет.

Гарри мысленно обругал себя за тупость. Некто, кто поможет… С некоторых пор он опасался неизвестных «помощников».

— И кто этот человек? — Пристально глядя на Снейпа, Гарри попытался уловить ответ в его мыслях.

Снейп только поморщился.

— Кто тебе сказал, Поттер, что это вообще человек? И почему ты больше не доверяешь мне — боишься?

— Нет, сэр, я не… я просто…

— Тогда в субботу в Хогсмиде, в полдень активируете портал. Пароль запомнить, запись уничтожить. Я буду ждать вас на месте. И придумайте заранее, что будете рассказывать по возвращении. И еще… мисс Грейнджер, вы не обязаны в это ввязываться.

— Вы запрещаете мне, профессор?

— Нет, выбор за вами, но мне хотелось бы, чтобы вы хорошо понимали, чем рискуете. В случае, если мы попадемся, своего «Золотого мальчика» Дамблдор в любом случае не исключит из школы, не накажет серьезно, даже память вряд ли будет корректировать. А вот вы на такие привилегии едва ли можете рассчитывать.

— Но, профессор Снейп! Я… я же не могу оставить Гарри. Мы всегда были вместе, с первого курса. Это и моя проблема тоже, я ведь его друг!

— Только друг, мисс Грейнджер?

Гермиона вспыхнула, собираясь ответить, что это не его дело, а Гарри достал палочку и сделал шаг вперед. Его все больше бесило, что Снейп смеет лезть в их личную жизнь. Учитель окинул их холодным взглядом:

— Так, зря я пустил это на самотек. Меня не волнуют подробности ваших отношений, но разберитесь в них сами, пожалуйста. У нас нет времени на подростковые комплексы и неловкую первую влюбленность. Это так банально, что я устал ждать, когда вы это признаете. Когда люди любят друг друга, между ними возникает связь, которую отлично видят маги. Тем более четко видят, если связь двусторонняя, — Снейп взмахнул палочкой. — Adfectus Revelio!

Пространство комнаты расцветили многочисленные светящиеся разноцветные нити. Одни из них были тонкими, полупрозрачными, золотистыми, их было больше всего. Другие были толще и плотнее, самых разных цветов. Гарри и Гермиона с одинаковым смущением уставились на соединяющую их толстую нить. Она светилась ярко-алым и была свита из двух толстых жил. Столь же яркая красная нить уходила от головы зельевара куда-то вверх. Вокруг Гарри было много оранжевых нитей разной интенсивности, у Гермионы две синих нити тянулись куда-то за пределы комнаты, а нити, опутывавшие Снейпа, по большей части были черными или темно-коричневыми. Среди этого темного клубка, кроме верхней красной, была только одна яркая нить — голубая, и тянулась она прямиком к Поттеру. Более того, в ответ к ней тянулась тоненькая, но плотная синяя жилка. Снейп уставился на это явление с явным удивлением, но ничего не сказал и снял заклинание.

— Я полагаю, вам нужно объясниться, — недрогнувшим голосом бросил он, подталкивая их к двери.

* * *

Возвращаясь в факультетскую спальню, оба молчали. Да и что тут скажешь, когда все твои чувства вот так, без предупреждения, вывернули напоказ? Да еще и сказали, что все взрослые маги в курсе твоих привязанностей! Гарри тяжело вздохнул. Чем-чем, а тактичностью Снейп явно не отличался. И как теперь прикажете начать разговор?

Наконец, Гермиона не выдержала:

— Ты все-таки к нему пойдешь?

— Да. А ты?

— Я тоже. Каким бы он ни был человеком, он, кажется, все еще пытается тебе помочь.

Гарри кивнул в знак согласия. Говорить по-прежнему было неловко. К счастью, они уже пришли.

Осторожно пробираясь в темную гостиную, освещенную только остывающими в камине углями, Гарри подал Гермионе руку, помогая перешагнуть порог. К несчастью, мантия-невидимка запуталась между их ногами, зацепилась за портрет и потянула их назад. Девушка, в тот же момент шагнувшая вперед, практически упала на него. Гарри удержал ее от падения, приобняв за плечи, и вдруг осознал: Гермиона стоит в его объятиях и не пытается высвободится, хотя давно востановила равновесие, а мантия-невидимка окончательно сползла с них обоих. Ему захотелось продлить этот момент. Он крепче обнял ее, скрестив руки спереди, и потерся носом о ее шею. Получилось смешно, но Гермиона не рассмеялась, а склонила голову и прижалась щекой к тыльной стороне его ладони. Слов не требовалось.

Внезапно прямо в глаза ударил луч света из чьей-то палочки. Гарри моментально расцепил руки и инстинктивно шагнул вперед, заслоняя подругу от неведомой опасности. Он уже выхватил свою палочку, когда понял, что это только Рон. Друг, однако, почти кричал, лишь едва сдерживая голос, отчего получалось громкое шипение:

— Значит, так, да? Не будете больше никуда ходить, говорите? Что ж, мне теперь понятно, чего стоили наша дружба и ваши обещания! Хотите обжиматься ночами — пожалуйста, но почему нельзя было об этом сказать? Мы с Лавандой хотя бы не скрываемся!

Рон погасил палочку и пошел в спальню, не оглядываясь.

— Мы поговорим с ним утром, — шепнула Гермиона, отправляясь к себе.

Тем не менее, Гарри чувствовал себя виноватым. Он нарушил свое обещание, и Рон будет прав, если окончательно перестанет ему верить.