Магия для нежелающих (джен)

Июль 1996 года. Англия. Коукворт

Северус Снейп никогда не был силен в предсказаниях, но это ничуть не помешало сбыться самым плохим его предположениям об очередном годе в Хогвартсе — пятом курсе Гарри Поттера. Но если быть откровенным (хотя бы с самим собой), в этом году выходки Избранного несколько терялись на фоне действий Долорес Амбридж и спектакля Дамблдора с эффектным побегом и не менее эффектным возвращением. И если подводить итоги года, то их можно было уместить в одно предложение: все плохо, а станет еще хуже. За все это время произошло лишь одно приятное светлое событие, и, как ни странно, оно было связано с днем его рождения.

Шестого января, за три дня до даты, Северус Снейп, как и всегда, несмотря на каникулы, находился в Хогвартсе. Во время обеда он почувствовал тепло, исходящее от предмета, находившегося в кармане мантии. Для любого стороннего человека этот предмет представлял собой ничем не примечательный фиал — что еще может быть в кармане у мастера зелий! — но в действительности этот фиал был своеобразной сигнализацией, срабатывавшей всякий раз, когда в маггловский почтовый ящик возле его дома попадали письма.

Снейп несколько удивился — ведь счета всегда приходили в конце месяца. Через пять минут фиал нагрелся снова, затем еще раз. Все это было странно и крайне подозрительно. Вряд ли почтальон принес ему несколько писем подряд, а значит, его охранную систему пытались взломать. Поэтому, не допив свой кофе и упомянув вслух что-то про срочный эксперимент, Снейп быстрым шагом направился к воротам, чтобы аппарировать в Коукворт.

Каково же было его удивление, когда, переместившись, он увидел у своего дома фургон курьерской службы и маггла, опускавшего очередную почтовую открытку в его ящик! Снейп вышел из зоны действия магглоотталкивающих чар, и реакция курьера удивила его еще сильнее:

— Вы Северус Снейп? — дождавшись утвердительного кивка, он продолжил: — Славу Богу, а то я уже начал думать, что придется засовывать в этот ящик всю пачку! — маггл взвесил в руке большую стопку почтовых открыток и протянул ее профессору. — Вам посылка и открытки. Распишитесь.

Открытки были пустыми, на них значился лишь адрес получателя, но в посылке нашлась записка. Его крестница Эльза Бишоп (а кто же еще это мог быть?) поздравляла его с прошедшими праздниками и просила открыть подарок в день рождения где-нибудь на улице, дождавшись вечера. Северус Снейп, уже начавший привыкать к тому, что от Эльзы Бишоп можно ждать чего угодно, точно выполнил это пожелание и открыл подарок вечером девятого января на берегу Черного озера. Подарком был альбом «Лучшие фотографии телескопа Хаббл». Снейп открыл заложенную страницу и увидел необычный рисунок, подписанный как галактика М101 в созвездии Большой Медведицы*. Здесь же была еще одна записка от мисс Бишоп:

Правда, она прекрасна? А с земли в простой телескоп видно лишь маленькую звездочку, несмотря на то, что их там миллионы. Не верите? Тогда можете сами проверить, ведь сегодня чудесная безоблачная и безветренная погода. По крайней мере, я очень старалась, чтобы это было так.

С уважением, Эльза

P.S. Хотя можете и не проверять, а просто любоваться звездами.

Северус Снейп, профессор зельеварения и декан Слизерина, прочитав записку, посмотрел на чистое звездное небо, и в его груди впервые за долгие годы появилось удивительное теплое чувство. Это был один из лучших подарков на день рождения в его жизни, самый удивительный подарок.

За последние полгода он неоднократно возвращался мысленно в тот вечер, и каждый раз это дарило ему успокоение и помогало пережить еще один день в Хогвартсе, смириться с еще одним приказом Лорда или просьбой директора. Даже когда Дамблдор озвучил свою чудовищную просьбу, это воспоминание не дало потонуть в пучине обречённости — у Снейпа был повод думать, что он успел совершить хотя бы один хороший поступок. И сейчас, стоя посреди гостиной своего дома и выслушивая Нарциссу Малфой, просившую спасти ее сына, понимая, что придется согласиться, он в глубине души надеялся, что сможет пережить еще один день, вспоминая подарок крестницы…

Снейп размышлял об этом, пока не почувствовал, что в чулане под лестницей кто-то есть — еле уловимая вибрация охранных чар дала ему понять это. Там могла быть только мисс Бишоп — ведь именно туда должен был перенести ее амулет в случае опасности. Хвала Мерлину, что чулан был защищен огромным количеством охранных и маскирующих заклинаний! И никто — ни его гости, ни Хвост — не мог узнать о присутствии здесь Эльзы.

— Обещаешь ли ты, Северус, присматривать за моим сыном Драко, когда он попытается выполнить волю Темного Лорда?

— Обещаю.

Но где и как мисс Бишоп могла найти неприятности?

— Обещаешь ли ты всеми силами защищать его?

— Обещаю.

Нельзя, чтобы ее кто-то здесь увидел.

— А если понадобится... если станет ясно, что Драко не сумеет... обещаешь ли ты выполнить за него приказ Темного Лорда?

— Обещаю, — произнес Снейп в третий раз.

Что ж, теперь он вынужден оберегать не только Поттера, но и младшего Малфоя. Однако мысли его были заняты тем, как бы побыстрее спровадить гостей и выяснить, во что ввязалась его крестница.

Через пару минут после того, как Хвост отправился докладывать о произошедшем Лорду, Снейп снял запирающие чары с чулана и открыл дверь, впустив туда немного свежего воздуха и света.

— Профессор Снейп, это вы? — раздался голос из кучи старого тряпья в углу. — А я никак не могла понять, где оказалась. Уже думала начать паниковать и разносить все вокруг.

— Хорошо, что не начали, мисс Бишоп. Мне бы хотелось вначале узнать, что случилось до того, как вы сюда попали, а уже потом отстраивать дом заново. — произнес Снейп, глядя на Эльзу самым суровым взглядом из своего арсенала.

Стоит признать, что на девушку суровой взгляд не оказал особого воздействия, она лишь чуть смутилась и, вздохнув, заговорила:

— Я, как и обещала, навещала мистера Олливандера. Мы как раз пили чай в его мастерской, когда раздался странный звук — наверное, какие-то охранные артефакты, — мистер Олливандер вышел проверить, что случилось. И почти сразу же вернулся, сказал, что мне нужно немедленно уходить и что за ним пришли. — Эльза понимала, что скрывать что-то и оправдываться сейчас бессмысленно. — Я пыталась предложить ему свою помощь…

— И как же вы собирались помочь? Устроить ливень, от которого все нападавшие разбегутся, чтобы не замочить одежду? — раздраженно уточнил профессор. — Или снегопад, чтобы все отвлеклись на погоду на пару… — он не смог закончить свой вопрос, поскольку совсем рядом с ним сверкнула молния.

— Примерно так. Я многому научилась за этот год, профессор. — перебила крестного Эльза и, вновь смутившись, решила продолжить рассказ: — Мистер Олливандер тоже не захотел меня слушать. Он велел активировать портключ и передать вам, что сохранит нашу тайну и что вам не о чем беспокоиться. Я не хотела его бросать, но он сам сжал медальон в моей руке и сказал, что я ему только помешаю. И вот… я оказалась здесь.

— Мисс Бишоп, я в вас крайне разочарован, вы нарушили все обещания, которые дали мне. Вы собирались поступить, как самая настоящая безрассудная гриффиндорка, и вступить в бой, чтобы все маги Британии узнали о вас. Вы решили, что ваших жалких потуг хватит, чтобы противостоять взрослым опытным магам — ведь наверняка это были Пожиратели смерти…

— Десять тысяч ампер — не жалкие потуги!

— Не перебивайте меня, мисс Бишоп! Вы в магическом мире — как слепой котенок. Лучшее, что вы можете сделать, — спрятаться и молиться о том, чтобы вас не нашли. Поэтому сейчас вы немедленно отправляетесь домой. Больше никогда — я повторяю, никогда! — вы не пересечете границ магического квартала и не приблизитесь к моему дому! Я понятно говорю? Никогда!

— Почему? Я ведь и правда могу помочь, вы должны понимать... — пыталась сказать Эльза, однако профессор Снейп вложил ей в руку монету и произнес:

— Vitae et aqua!

Снейп еще несколько секунд смотрел на то место, где до этого стояла Эльза Бишоп, чувствуя, что поступил абсолютно верно — у девушки впереди была долгая жизнь, и ей не следовало более приближаться к магическому миру ради собственной безопасности.

Портключ перенес Эльзу на пустырь, расположенный позади ее дома. Единственное, что она чувствовала, было разочарование. Разочарование в других, но прежде всего — в самой себе, в своей интуиции, в своих силах. Почему никто — ни мистер Олливандер, ни крестный — не верит в её способности? Почему не хотят объяснить, что происходит в этом их волшебном мире? Но с другой стороны, может, профессор Снейп прав и лучше держаться от магии подальше? Что, в конце концов, ей дал магический мир? Ничего, кроме проблем.

Решено — не писать, не приближаться и даже не вспоминать.

* вот эта галактика http://v-kosmose.net/katalog-nebesnyih-obektov-sharlya-messe/galaktika-vertushka