«Я никогда не...» (джен)

Свидетели тёмного властелина, правило ~263: Если я узнаю день и дату, когда должен родиться тот, кто убьёт меня, я ни в коем случае не стану устраивать массовые казни матерей и их новорождённых. (Именно эти действия и приводят к исполнению пророчества: Герой всегда выживает, а гибель матери настраивает его против меня).

* * *

Где-то в Арен Лауд

— Очаровательное дитя.

Роженица не нашла сил улыбнуться. Она не понимала, что понадобилось леди и её наследнице в их доме, а Легерсис, задумчивая, продолжала блуждать взглядом по пустым стенам, покачивая кончиками холеных пальцев колыбель.

— Лежите, — не оборачиваясь, велела северная госпожа. — Я знаю, как важен покой.

Юная Велердис закивала, словно сама выносила десяток маленьких принцесс, и тоже огляделась. В городе нищих не было, но эта семья жила более чем небогато. Благо, хоть Огненная Мать согревает всех, не разбирая ни чинов, ни благородства крови.

— Это не дело. — Девушка, подобрав тяжёлый плащ, исподлобья поглядела на мать, словно ожидая, что та откажет, не выслушав. Легерсис, однако, с одобрением склонила голову. — Мы... мы должны позаботиться о них. Ваш муж погиб, защищая Армо, почтеннейшая?

Роженица кивнула:

— Да, госпожа. Ему не повезло.

— Дело не в везении: колдовство личей не щадит никого. Это не значит, что мы должны уподобиться им. Сегодня к вам придут две помощницы и мальчик. — Легерсис подняла взгляд от свёртка в колыбели, серьёзная и сосредоточенная, словно на совете. — Вам хватит троих?

— Р-разумеется, госпожа, но...

— Если они вас не устроят, Велердис подберёт других. Лично. И проследит, чтобы вы не нуждались, пока дитя не будет доверено наставницам, а вы не сможете позаботиться о себе. Важно не только кормить наших дочерей, но и учить ответственности.

Чёрные глаза королевы мягко, лукаво сощурились.

— Вы не согласны?

— Согласна. Это очень... щедро, моя леди.

— Не более, чем ваш дар. Север и Дом Лауд в долгу перед вашей семьёй. Забудьте о бедах.

Распрощавшись и оставив в маленьком доме девицу из свиты, Легерсис и Велердис вышли на улицу. Четвёрка закутанных в меха придворных дам следовала за ними на почтительном расстоянии.

— Сколько осталось? — сухо поинтересовалась королева, без перчаток смахивая на ходу снег с низких крыш. Велердис, зябко поведя плечом, неловко вытащила список.

— Трое. Ты очень благородна, мама: Лорглэйс говорил, что мы и так должны затянуть пояса, а не тратиться на мои жалостливые фантазии, что все эти женщины — пустая и бесполезная обуза, что не так сложно самим отвечать за свою судьбу. А я рада, что ты... такая.

Легерсис искоса взглянула на светлое лицо дочери, на снежинки в длинных рыжих волосах, и вздохнула.

— У тебя доброе сердце. И ты сама ещё не осознаёшь, насколько острый ум.