В плену (гет)

Здесь было так уютно, что уходить не хотелось. Простенькая мебель и потертый коврик на полу. Аккуратно расставленные на полке книжки и пара кукол, рассаженных по местам. Светлые занавески на окне, какой-то розовый цветок на подоконнике. Маленькая девочка, утомленная чужими людьми в своём доме, и закрывшая глаза, едва её голова коснулась подушки. И женщина.

Прекрасная женщина, улыбающаяся так сладко, что это могло бы показаться приторным, если бы не было таким приятным. Дэрил раньше даже не подозревал, что он так любит сладкое. Сладкие улыбки, сладкие губы и пожелания сладких снов от неё.

— София быстро засыпает, а мне совсем не спится, — тихим голосом призналась Кэрол, подойдя к нему так близко, что даже шага между не осталось.

— М-м-м... — пробормотал он, с трудом понимая, что она говорит.

Глядя на сверкающий камушек в мочке уха, на завиток каштановых волос, лезущий ей в лицо, на дрожащие ресницы, то взмывавшие ввысь, то вдруг опускавшиеся вниз в притворной — он и не сомневался — скромности.

— Это можно считать приглашением?

— Приглашением? — переспросил Дэрил.

Наверное, она считает его первостатейным идиотом.

Так почему же не смеётся? Почему не отходит? Зачем касается кончиками пальцев ворота его рубашки, совсем рядом с шеей, почти задевая кожу? Почти — и все же нет.

— Я могла бы немного побыть с тобой в кабинете. Это ведь не запрещается? Я не отойду от тебя ни на шаг, обещаю, — жарко пообещала Кэрол ему на ухо, привстав для этого на цыпочки.

Дэрил кивнул вместо ответа. Торопливо запер детскую, в которой она тихонечко выключила свет, пару раз оглянувшись на спящую дочку. И распахнул перед ней, помедлившей на пороге всего пару секунд, дверь кабинета.

— Я здесь редко бываю. Только пылесошу и пыль вытираю раз в неделю, и то под неусыпным контролем Эда. Что здесь такого тайного, понятия не имею.

Вот и хорошо, такое лучше не знать. Или наоборот?

Может быть, Дэрил должен рассказать ей все о нездоровых пристрастиях её мужа, чтобы она забрала свою девочку и бежала, бежала отсюда куда глаза глядят?

Он тяжело сглотнул.

— Почему ты не уходишь?

— Куда? — пожала она плечами. — Он уже давно пообещал отсудить у меня Софию, если вдруг что.

— Он бьёт тебя. Копы…

— Копы… — горько хмыкнула Кэрол. — Я их однажды вызвала. Ты, наверное, не знаешь: у Эда в нашем городе единственный магазин с элитным алкоголем. Он подружился со всеми, с кем полезно. Там бутылка, там вторая, пара улыбок и, когда я позвонила в полицию, он просто перезвонил туда же через минуту и, общаясь с кем-то там, как с самым лучшим другом, пояснил, что у нас просто маленький семейный скандал, ничего страшного. У женщин бывает… Они даже посмеялись вдвоём, и мой вызов просто был отменен.

— Ты могла бы настучать на этого копа. Он не имел права.

Дэрил говорил ей слова, в ответ на которые он сам бы рассмеялся в лицо человеку, сказавшему подобную чушь. Но это ведь он. Это в его мире все копы продажные и бестолковые. А в этом тихом спальном районе для людей среднего класса и копы должны быть честнее. Или нет?

— Могла бы. Но я даже не знаю, на кого мне жаловаться. И… я боюсь. Я просто боюсь его, Дэрил. Наверное, ты считаешь меня полной дурой, но мне страшно. И… я привыкла.

— Это хреново.

— Я тоже так думаю. Может быть, и решусь однажды что-то изменить.

Она резко отвернулась от окна, у которого стояла, и приблизилась к сидящему на диване Дэрилу. Встала прямо перед ним и спросила требовательно:

— Что тебе во мне нравится?

— Э-э-э… — слов не находилось.

— Ничего? Совсем ничего?

Чёрт.

— Глаза… — выдавил Дэрил. — Ну, волосы там… все, короче...

— Все, что ты видишь? — улыбнулась она.

И распахнула халат, под которым не было ровным счётом ничего. Прямо перед лицом Дэрила оказался её живот, а если перевести взгляд чуть ниже…

Отвести глаза было невозможно.

— Тебе по-прежнему все нравится? — тихо и почти жалобно, будто тут можно было в чем-то сомневаться, спросила она.

Он снова кивнул и усилием воли — какая грудь, коснуться бы, обхватить ладонью, взять в рот, прикусывая — посмотрел ей в лицо.

— Хочешь ему насолить?

Как ни странно, Кэрол его поняла. Пожала плечами и усмехнулась.

— Нет, — поманила его пальцем, словно хотела сказать что-то по секрету, на ухо и, когда он поднялся, прошептала: — Я хочу тебя... Хочу...

— Хочу, — повторил Дэрил, не уверенный, что это все не плод его воспаленной фантазии.

Его горячие ладони сомкнулись на её талии.

Она глухо застонала, прижавшись к нему всем телом, потерлась об него, как кошка, и начала торопливо расстегивать пуговицы на его рубашке.

— Хочу тебя видеть, хочу чувствовать, хочу... хочу... — бормотала она, словно в бреду.

А он, помогая ей такими же дрожащими руками, пытался понять, что делать дальше. Что делать, чтобы ей понравилось?

Его опыт ограничивался четырьмя шлюхами и одной вусмерть пьяной дамочкой, потянувшей его за собой — к мусорным бакам на заднем дворе какого-то придорожного бара. И это все за последние пятнадцать лет — его опыт можно было назвать не иначе, как мизерным.

Каждый раз он был пьян. Каждый раз он даже разглядеть женщину — если их, помятых и нетрезвых, можно было так назвать — не мог. Каждый раз он просто наваливался сверху или прижимал лицом к стене и через пару минут уходил, получив желанную разрядку. Разрядку — и только. На душе было пусто.

Но сейчас так не хотелось. Хотелось как-то иначе. А иначе он просто не мог.

И, словно наблюдая за собой со стороны, толкал Кэрол на диван, торопливо натягивал презерватив и, впившись губами в её шею, одним резким рывком оказывался в ней, тихо застонавшей. От боли? Или нет?

Всего несколько быстрых толчков — её руки, скользящие по его плечам и спине, сминающие ягодицы, её губы, беспорядочно целующие туда, куда получается попасть, — и он замер, ошеломленный обрушившимся на него кайфом.

Настоящий кайф — иначе это и назвать нельзя. Слишком давно у него не было женщины. А такой — никогда.

А у нее, наверное, ещё никогда не было такого неудачника.