Гарри Поттер и Отряд Дамблдора (бывш.Head Auror) (гет)

С приходом октября жизнь вошла в более-менее привычное русло: занятия, уроки, тренировки с ОД, тренировки по квиддичу. К тому же Рон перестал разрываться между Хогвартсом и Джорджем (с которым снова жила Анджелина), чему была несказанно рада Гермиона. Когда у Гарри появлялась пара свободных часов, он проводил их в библиотеке, пытаясь найти приемлемый способ контролировать свои так не вовремя выросшие силы. В одной из книг он нашел весьма мудреную дыхательную технику и даже начал кое-как тренироваться в её исполнении, но книга обещала результат не скорее, чем через десять лет, а он рассчитывал стать аврором все-таки пораньше.

Одним из вечеров, проведенных в библиотеке, стала суббота накануне Хэллоуина и первого в сезоне матча по квиддичу, как обычно проходящего между командами Гриффиндора и Слизерина. После тренировки Джинни должна была встретиться с Невиллом, которому надо понадобилось что-то срочно с ней обсудить, поэтому Гарри решил дочитать книгу, казавшуюся полезной.

К его разочарованию, ничего нового он в ней не нашел и уже собирался уходить, когда почувствовал, как потеплел Омнилокус на его шее. Гарри подумал, что это сигнал от вернувшейся домой Джинни, но, как оказалось, его звал Рон. Гарри вышел из библиотеки и, убедившись, что коридор пуст, взялся за медальон.

Гарри успел заметить, что оказался в доме, где жили Рон и Гермиона, и что на диване сидит Джинни, которая явно недавно плакала, после чего в его челюсть влетел кулак Рона.

— Какого хрена?! — взвыл он, отлетев на пару метров.

— Это я должен спрашивать, «какого хрена?»! — заорал Рон. — Я предупреждал тебя: лучше и не начинай встречаться с моей сестрой, если не уверен, что через месяц её не бросишь!

— Что? — Гарри недоуменно посмотрел на него. — Ты о чем?

— Ты еще скажи, что не помнишь моих предупреждений!

— Да нет, я не о том, — помотал головой он, растерянно переводя взгляд с Рона на Джинни. — Я не бросал Джинни! — обратился он к другу.

— А что это тогда было?! — Джинни вскочила с дивана, направляя на него палочку.

— Так, стоп, — четко произнесла Гермиона, обращаясь к ней и выхватывая у нее палочку. — Я же говорила, что это бред, — сказала она Рону, а потом посмотрела на Гарри. — И ты не говорил Джинни час назад, что ты её не любишь, и вам лучше расстаться?

Гарри ошарашено посмотрел на всех троих:

— Это розыгрыш? — с надеждой спросил он, но лица друзей были по-прежнему серьёзны. — Ребят, я с обеда сидел в библиотеке и вышел оттуда пять минут назад.

— И ты не бросал Джинни, — уточнила Гермиона.

— Я люблю Джинни, какого черта я должен был её бросать? — огрызнулся Гарри. — Да что с вами такое?

— Но ведь мы разговаривали, — растерянно прошептала Джинни, избегая взглядом Гарри. — Я пришла домой, искала тебя, потому что ты не отзывался. Потом зашла в одну из пустых комнат, ты стоял у окна. Ты обернулся ко мне и сказал, что я уже не та, кого ты любишь, что я изменилась, стала слабой, и нам лучше расстаться, — она, наконец, посмотрела на него. — Точно же это было.

— Я все это время провел в библиотеке, — повторил он, уже изрядно злясь на глупость ситуации и странное поведение Джинни, а боль в челюсти также не улучшала настроение. Почему бы Рону не начать думать перед тем, как кого-то бить?

— Либо кто-то из вас страдает психическим расстройством, — произнесла Гермиона, — либо это все-таки был не Гарри. Вопрос в том, кто.

Гарри испуганно посмотрел на Гермиону.

— Минки! — позвал он. — Кто сегодня был в доме?

Эльфиха на секунду задумалась, потом ответила:

— Госпожа Джинни появилась из камина в районе пяти и, очевидно, не найдя вас, покинула дом тем же способом через несколько минут.

— А в течение недели? — на всякий случай уточнил Гарри.

— Дом пустовал, — ответила эльфиха.

— Спасибо, ты свободна, — отпустил её он. — Ну, пойдем посмотрим, что ли? — обратился он к друзьям.

Рон кивнул, по-прежнему недоверчиво смотря на друга:

— Да перестань, — закатил глаза Гарри. — Ну не бросал я твою сестру, даже не надейся! — не дожидаясь ответа, Гарри зашел в камин. — Коттедж Поттеров в Годриковой Лощине, — четко произнес он.

Выбравшись из камина и дождавшись остальных, он направился к комнате, на которую указала Джинни. Там, разумеется, было темно, и, пройдя внутрь на пару шагов, он услышал шепот Гермионы, стоящей сзади:

-Люмос!

Яркий свет заполнил комнату, и Гарри увидел лежащее на полу у окна бездыханное тело Джинни.

— Вот черт! — Гарри от неожиданности сделал шаг назад. — Это всего лишь боггарт.

— Какой-то он у тебя несимпатичный, — вздохнула Гермиона, подходя ближе к лежащему телу. Боггарт сразу же начал меняться, и через секунду перед Гермионой стояла точная её копия, только волосы были собраны в тугой пучок на затылке.

— Да, у тебя симпатичный, не спорю, — засмеялся Рон. — Только не говорите мне, что больше всего на свете ты боишься собранных волос.

Гермиона махнула палочкой, и её копия начала кривляться и строить действительно смешные рожи. Все четверо засмеялись и боггарт исчез.

— И что это было? — спросил Гарри.

— Это я, — невинно ответила Гермиона и, видимо заметив скептический взгляд Гарри, добавила, — только не подружившаяся с вами. Зубы чуть больше, шрамов чуть меньше...

— И ты этого больше всего боишься? — ошарашено уточнил Рон.

— Нет, конечно, но боггарты на то и боггарты, что можно контролировать их вид. И только не говори мне, что ты этого не знал.

— Теоретически знал, но...

— Я не знал! — прервал его Рон.

— ... как-то не особо задумывался на эту тему, — закончил предложение Гарри.

— Вообще-то это полезно, если не хочешь пугать девушек, — Гермиона кивком указала на Джинни, которая, если это возможно, была еще более удивлена, чем несколько минут назад. — Рон, мы проходили боггартов на третьем курсе, это же основы.

— Основы — это Снейп в одежде бабушки Невилла, — махнул рукой Рон.

— Рон, если сконцентрироваться на одном из страхов, то боггарт станет именно им, — закатила глаза Гермиона, — именно поэтому детишки на третьем курсе больше всего боялись какого-нибудь абсурда вроде мумий и пауков...

— Эй! — обиженно воскликнул Рон.

— ... а боггарт Люпина превращался в серебристый шарик вместо... ну не знаю... растерзанных им детей, например.

— Зануда, — вздохнул Рон. — Ладно, давай свою лекцию ты продолжишь где-нибудь в другом месте, — он мотнул головой в сторону Гарри и Джинни. — Дружище, извини за челюсть.

— Больше так не делай, — ответил Гарри, и Рон с Гермионой, быстро попрощавшись и не утруждая себя спуском к камину, трансгрессировали.

На самом деле Гарри не знал, что делать. С одной стороны, его первым порывом было обнять Джинни, успокоить и убедить, что он с ней и он её любит. С другой же стороны, он безумно злился на нее, сам не понимая почему, ему хотелось наорать на нее за то, что она могла поверить в эту чушь, а потом просто повернуться и уйти, потому что он совсем не хотел её видеть в ближайшие несколько дней. Поколебавшись, он решил для начала просто проветриться:

— Мне нужно забрать вещи из замка, — вздохнул он. — Я буду через час.

И, не дожидаясь ответа, Гарри направился к камину. Разумеется, он мог успеть все за пять минут, ведь сумка ждала его уже сложенной. Но вместо того, чтобы вернуться домой через сеть летучего пороха, он решил трансгрессировать — ведь для этого, как известно, надо было выйти за пределы Хогвартса. Покинув гостиную Гриффиндора, он надел мантию-невидимку и поспешил к выходу из замка.

Погода не радовала, что было неудивительно октябрьским вечером. Густой туман опустился на мокрую от постоянных дождей землю. Гарри не видел ничего дальше двух метров, — кроме хижины Хагрида, в окнах которой, как всегда, ярко горел свет. Он шел не спеша, пытаясь думать только о влажном холоде, пробирающем его до костей. Наверное, завтра утром он проснется с насморком, который, впрочем, тут же пройдет по мановению его волшебной палочки. Хотя стоит попросить об этом Джинни, у нее лучше получаются целебные чары. Гарри помотал головой: зря он о ней подумал.

За полчаса он беспрепятственно добрался до главных ворот, и, немного расстроившись из-за того, что прогулка закончилась, трансгрессировал домой. Джинни сидела на полу у камина, прижав колени к груди, и смотрела на огонь. Она даже не обернулась, чтобы поприветствовать Гарри, и он, немного помедлив, молча сел рядом с ней.

— Я думала, твой боггарт превращается в дементора... — произнесла она, по-прежнему не отводя взгляда от огня.

— Даже патронусы меняются, — ответил Гарри, — что уж говорить о боггартах. Извини, если бы мне пришло в голову, что он может завестись в пустой комнате, я бы не стал туда тебя тащить.

— Я посмотрела в книге, они действительно иногда заводятся в помещениях, куда долго никто не заходит. Редкий случай, но... — она внезапно заговорила шутливо-восторженным голосом: — Добро пожаловать, это дом Гарри Поттера! Только у нас вы можете столкнуться с уникальными явлениями! Боггарты селятся в пустых комнатах, домовики получают зарплату...

— А младенцы выживают после Авада Кедавра? — не сдержавшись, горько спросил Гарри.

Джинни вздрогнула и наконец посмотрела на него:

— Гарри, извини, я не хотела... — испуганно прошептала она. — Я даже не подумала об этом... Извини пожалуйста!

— Забудь, — он мотнул головой.

Джинни замолчала, но боковым зрением Гарри видел, что она до сих пор внимательно смотрит на него. Интересно, почему во время ссор она делала так, только когда он этого не хотел, и наоборот, отводила взгляд, когда он пытался поймать его.

И тут Гарри понял, что так сильно разозлило и одновременно ранило его до глубины души:

— Неужели ты боишься того, что я тебя брошу, сильнее, чем, например, того, что я умру? — тихо спросил он.

— Я не боюсь того, что ты умрешь, — поразительно спокойно ответила Джинни.

Гарри почувствовал себя так, словно его ударили чем-то тяжелым. Вот как...

— Ты не боишься смерти, — продолжила она, — на самом деле ты будешь рад. Мы с тобой оба прекрасно знаем, что ты хочешь наконец увидеть родителей, Сириуса и всех остальных. Ты не боишься, а я... я уже пережила один раз то, что ты умер. Поэтому я тоже не боюсь, я знаю, что со мной будет. То, что я больше боюсь оказаться тебе не нужной, может, и делает меня эгоисткой, но не думай, что я тебя люблю только когда ты рядом.

Гарри подумал, что, может быть, её слова действительно имели смысл. Джинни не стоило бояться того, чего совершенно не боялся он.

— Но с самого конца войны мне постоянно кажется, что ты любишь не меня, — Гарри хотел её перебить, но она отрицательно помотала головой, прося таким образом не прерывать её. — Я не имею в виду другую девушку, нет... Просто летом, когда ты в меня влюбился, я была другой, и когда встречались, тоже. А сейчас я больше не могу быть такой беззаботной, не могу строить храброе лицо вместо того, чтобы плакать...

— Это самое бредовое из того, что я когда-либо слышал, — пробормотал Гарри.

Джинни нервно хихикнула:

— То есть тебе не кажется, что я изменилась?

— Разумеется, ты изменилась, — пожал плечами Гарри. — Но не думаю, что ты могла бы настолько сильно измениться, чтобы не быть похожей на саму себя. Люди вообще не могут сильно меняться, а стать несчастнее — не значит стать другим.

Она села поближе и положила голову ему на плечо. Гарри машинально обнял её одной рукой, прижимая к себе. И почему они занимаются глупостями вроде ссор и выяснения отношений? Ведь все это казалось таким нелепым на фоне недавно закончившейся войны.

— А знаешь, твоя последняя фраза была в духе Гермионы, — ухмыльнулась Джинни.

— Правда? Расскажи ей, она обрадуется, — ответил он.

— Так, значит, ты любишь меня не по привычке? — спросила она, глядя ему в глаза.

— Я же уже сказал, что нет, — устало произнес Гарри. — Кстати, судя по тому, как ты настаиваешь на подобной глупости, ты вообще не изменилась — всё такая же упрямая!

— Ладно, можешь считать, ты меня убедил, — слабо улыбнулась Джинни, вставая с пола. — Пошли спать? У нас завтра важный матч, если ты не забыл.

— Как ты могла подумать, что я могу забыть о квиддиче? — с притворным ужасом спросил Гарри.

— Все, поняла, больше не буду думать вообще, — хихикнула Джинни.

* * *

Главной проблемой гриффиндорской команды накануне матча со Слизерином было то, что до самого выхода на поле никто толком не знал состав сборной Слизерина, а значит, и какую тактику стоило выбрать. За последние несколько лет все привыкли к не очень умелой, зато чересчур агрессивной игре, но нельзя было не учитывать вероятность того, что полностью новая команда будет играть совершенно по-другому.

В воскресенье, когда команды уже отправились на поле, Гарри с ужасом понял, что у них появилась проблема куда серьезнее: за ночь туман ничуть не рассеялся, а переносить матч было уже поздно. Никто из их команды никогда не играл при такой плохой погоде, и теперь Гарри оставалось только радоваться, что он ловец. В отличие от квоффла или бладжера, поймать снитч шансы были, только вот самым правдоподобным казался вариант случайно наткнуться на мячик рукой.

— И как мы будем играть? — почти хором взвыли Рон и Демельза, когда команда собралась на последний инструктаж.

— По возможности, как обычно, — вздохнул Гарри. — Рон, лови все, что движется в твою сторону. Может быть, повезет, и это окажется не бладжер.

— Спасибо дружище, ты знаешь, как подбодрить, — ухмыльнулся Рон.

— Джимми, Ричи, следите за охотниками, я как-нибудь сам справлюсь.

— А вратарь? — хором спросили загонщики.

— Я же только что сказал, он будет ловить все, что движется, — улыбнулся Гарри. — Слизеринцам смысла нет посылать бладжеры в его сторону, все равно не попадут.

— Думаю, ты прав, — кивнул Рон.

— А вы трое, — Гарри повернулся к девушкам, — старайтесь держаться повыше, там видимость должна быть лучше. Всем удачи, мы обязательно справимся.

Охотники кивнули и вышли из раздевалки, за ними последовали загонщики.

— Мы-то конечно справимся, но не ты все-таки постарайся поймать чертов мячик. Рот пошире открой, что ли, вдруг повезет, — угрюмо произнес Рон.

— У тебя тоже хорошо получается подбадривать, — рассмеялся Гарри, выходя вслед за остальной командой.

Было странно находиться на поле, но не видеть, что происходит на трибунах. Туман прибавил проблем и судье с комментатором, поэтому помогать мадам Трюк вызвались старосты Когтеврана и Пуффендуя, в чьи обязанности входило не только следить за кольцами и ловцами, но еще и комментировать матч.

После свистка, когда четырнадцать игроков и пятеро судей взмыли в воздух, Гарри с облегчением осознал, что все не так уж плохо. В нескольких десятков метров от земли видимость стала немного лучше, и он мог видеть, что происходит в радиусе десяти метров. Конечно, снитч найти было по-прежнему трудно, но хотя бы опасность столкнуться с другим игроком никому не грозила. Пролетев мимо одной трибун, он увидел несколько огромных красных плакатов с лозунгами «Гриффиндор, вперед!» и «Уизли — наш король».

— Квоффл ловит Робинс, — послышался усиленный голос одного из старост, — она и Уизли пытаются прорваться к кольцам Слизерина. И... атака не удается, Джексон ловит мяч.

Все гриффиндорцы на трибуне разочарованно вздохнули, но Гарри старался не обращать внимания на комментаторов — он просто описывал над полем круг за кругом в надежде найти снитч. Через пару минут, когда он как раз пролетал недалеко от гриффиндорских колец, Слизерин открыл счет. Двое охотников разыграли весьма умелую комбинацию, и поймать мяч было практически невозможно. Но не прошло и минуты, как Джинни сравняла счет.

Через полчаса, когда Гарри надоело летать произвольными кругами, счет был восемьдесят-шестдесят в пользу Слизерина. Гриффиндорцы делали все, что в их силах, но соперники передавали мячи на более длинные дистанции, чем привыкла команда Гарри, и в такой туман это стало большим преимуществом. К счастью, загонщики справлялись просто отлично, и охотникам не нужно было заботиться хотя бы о бладжерах, от которых то и дело приходилось уворачиваться Гарри.

Еще через час, когда оба ловца уже исследовали поле вдоль и поперек, но никто из них так и не нашел снитч, счет составлял сто шестьдесят — сто десять, и по-прежнему вел Слизерин. Гарри уже отчаялся найти несчастный золотой мячик, но он не мог допустить, чтобы его команда проиграла двести очков. Ему снова показалось, что что-то блеснуло желтым, и он, резко развернув метлу в ту сторону. Пролетев всего несколько метров, он наконец увидел чертов снитч, на полной скорости удирающий от него к кольцам Рона. Гарри ринулся вслед за ним.

— Впервые за полтора часы игры ловец Гриффиндора заметил снитч, — поспешил сообщить один из комментаторов.

Секунд через двадцать к снитчу уже устремилась и ловец Слизерина Джессика Стоун. Снитч тем временем взмывал все выше и выше. Гарри, на секунду оторвав взгляд от мячика, чудом заметил приближающийся к нему на огромной скорости бладжер. В последний момент увернувшись, Гарри услышал треск (видимо, мяч врезался в летящую совсем рядом Стоун), а через долю секунды он наконец-то поймал вожделенный снитч.

— Поттер уворачивается от бладжера, который попадает в ловца Слизерина! — раздался совсем рядом голос одного из комментаторов, но Гарри его почти не слышал, протягивая руку к золотому мячику, и...

— Поттер поймал снитч! — прогремело над полем, и сразу же послышался финальный свисток. — Команда Гриффиндора получает сто пятьдесят очков! Гриффиндор выигрывает у Слизерина со счетом двести семьдесят — сто шестьдесят.

Трибуны трех факультетов взорвались радостными криками, и пятеро игроков гриффиндорской команды (все, кроме Рона) с воплями бросились обнимать своего капитана. Спустившись на землю Гарри увидел Стоун, которую осматривала мадам Помфри, и спешащего от них Рона:

— Ты сказал мне ловить все, что летит на меня, — ухмыльнулся он, догнав, наконец, свою команду, — надеюсь слизеринских ловцов ты тоже имел в виду?

— Ну можно и так сказать, — рассмеялся Гарри.

* * *

За ужином всё еще ликующие гриффиндорцы присоединились ко всей школе, празднующей Хэллоуин. Зал был традиционно украшен летающими тыквенными головами, летучими мышами и прочей праздничной атрибутикой, а в воздухе витали запахи праздничных блюд.

— Вот по этому я буду особенно скучать! — заявил Рон, накладывая себе добавку праздничного пудинга. — Даже мамина стряпня не сравнится с этим!

— Кто о чем, а Рон снова о еде, — закатила глаза Гермиона.

— Ну я согласна, — улыбнулась Джинни, — в хогвартском Хэллоуине главное — еда!

— Да? А мне казалось, главное в хогвартском Хэллоуине то, что Гарри вляпывается в какую-нибудь очередную передрягу.

— Это у меня с детства, — мрачно произнес Гарри. — А вообще это продолжалось только до четвертого курса.

— Вы вообще о чем? — недоуменно посмотрел на них Рон.

— Я в первый раз открыла Тайную Комнату на Хэллоуин, — задумчиво протянула Джинни. — А, ну еще эта история с Кубком Огня. А остальные два курса?

— Точно! — Рон хлопнул себя по лбу. — Мы же победили того тролля и подружились с тобой, Гермиона!

— Ага, это когда ты сказал, что я невыносима, и неудивительно, что со мной никто не дружит, — скривилась Гермиона.

— Да ладно тебе, — Рон обнял её за плечи, — сразу же было ясно: мы созданы друг для друга!

Все четверо прыснули.

— Так что все-таки случилось на вашем третьем курсе? — спросила Джинни.

— Сириус, бедняга, попытался вломиться в гриффиндорскую гостиную,— с грустной улыбкой ответил Гарри.

— А, и правда. Все тогда еще испугались до чертиков, и мы ночевали в Большом Зале...

— А потом нам пришлось несколько месяцев терпеть сэра Кэдогана, — вспомнил Рон. — А вообще я скучаю по нему.

— Ты всегда можешь его навестить, — пожала плечами Гермиона.

Вдруг прямо перед Гарри упало письмо, неслышно опустившееся откуда-то сверху. Тот поднял голову и увидел одинокую сову, доставляющую еще один свиток профессору МакГонагалл. Переведя взгляд с обеспокоенного лица директрисы на свое письмо, он взломал министерскую печать и развернул бумагу.

Гарри!

Кингсли.

— Похоже, Гермиона накаркала, — вздохнул Гарри, протягивая друзьям письмо.

Он посмотрел на преподавательский стол, где побледневшая МакГонагалл все еще читала послание, на друзей, мрачно переглянувшихся друг с другом, и мысленно попрощался с надеждами на спокойный учебный год.