Парадоксы (гет)

Если ты хочешь иметь друга, ты должен вести за него войну; а чтобы вести войну, надо уметь быть врагом.

Фридрих Ницше

Пронизывающий ноябрьский ветер и холодный моросящий дождь явно не располагали к длительным прогулкам, но, несмотря на это, во дворе Хогвартса толпились студенты, с нетерпением ожидающие похода в Хогсмид. Огромные кованые ворота замка, возле которых стояли ученики, должны были вот-вот распахнуться.

Золотое Трио, которое теперь, с появлением в их компании ещё двух девушек, фактически перестало считаться таковым, находилось в хвосте очереди. Джинни и Гарри были всецело заняты друг другом, Рон озабочено высматривал светловолосую макушку Лаванды, крутясь на месте с такой скоростью, что от него можно было бы вырабатывать электричество.

Лишь Гермиона со скучающим видом отрешённо смотрела куда-то вдаль. Глядя на застывшую гриффиндорку, можно было подумать, что мисс Грейнджер решает какую-нибудь архисложную задачу или погружена в расчёты по своей обожаемой нумерологии. Но по сути после еженедельных посиделок с Тёмным Лордом поход в Хогсмид просто не представлялся Гермионе интересным делом.

Их общение вряд ли можно было бы назвать мирным. После памятного во всех отношениях урока, Гермиона перестала лезть на рожон и специально выводить Лорда из себя. Поэтому последующие их встречи всегда проходили по одному и тому же сценарию, без взаимных пожеланий скорой и мучительной смерти. Она обычно быстро выпаливала последние школьные новости и сплетни, которые Мракс знал и сам. Он внимательно выслушивал её, скривив лицо и давая ей понять, что их общение не приносит ему ровным счётом никакого удовольствия. А затем мягким и тихим голосом, который совершенно не сочетался с его жестокими холодными глазами, задавал один и тот же вопрос: «Ну и что ваша компания собирается делать дальше?». Гермиона сначала поражалась этому формализму, зная, с какой лёгкостью Тёмный Лорд читает мысли окружающих. А затем решила, что он просто издевается. Поэтому стала стараться отвечать сухо, скупо и конкретно, не давая ему возможности запугивать себя. «Нет, мы не готовы к войне», «Да, Орден Феникса распался», «Да, Гарри по-прежнему хочет сражаться с вами».

Спустя, казалось, целую вечность, Гермиона аккуратно прикрывала дверь кабинета профессора ЗОТИ, чинно и размеренно проходила по коридорам седьмого этажа и, добираясь до ниши со статуей Доркас Очаровательной, приваливалась к стене. И только тогда позволяла себе сделать судорожный вдох. Эти отсидки в нише перед тем как выйти к друзьям, уже стали её традицией, личным ритуалом.

— Гермиона! Гермиона, ау! Где ты витаешь? — Гарри легонько тронул подругу за плечо, отчего она вздрогнула. — Ворота открыли!

Под ворчание Филча они вышли из замка и неспешно побрели по дороге.

Рон и Лаванда, тихонько воркуя и постоянно целуясь, шли впереди. Гарри и Джинни же, наоборот, несколько отстали. Гермиона вновь осталась одна.

Потуже оборачивая красно-золотой шарф вокруг горла, она отсутствующим взглядом смотрела на сомкнутые руки Уизли и Браун. Странно, но её ревность пропала. Если говорить откровенно, то пропали вообще все чувства к Рону, кроме дружеских. Теперь она совершенно не понимала, зачем начала вражду с Лавандой и испортила отношения с Роном.

Гермиона встряхнула спутанными от ветра каштановыми волосами и решительно бросилась догонять парочку:

— Погода сегодня не очень, правда, — неловко начала она.

— Эм... ну да... — Рон поморщился от хватки Браун, которая, по всей видимости, от избытка чувств, сильно впилась в его ладонь острыми наманикюренными ногтями.

— Мне кажется, нам стоит всем вместе зайти в «Три метлы». Согреемся, выпьем сливочного пива... — с энтузиазмом начала Гермиона, но осеклась, увидев колючий взгляд Лаванды.

— Нам? — переспросила Браун.

— Да, — осторожно сказала Гермиона, уже понимая, что её попытка помириться обречена на сокрушительный поражение.

— Не знаю, как ты, — фыркнула Лаванда, — а мы идём в кафе мадам Паддифут. Знаешь, часто влюблённым нужно побыть наедине, если ты понимаешь, о чём я. Хотя, сомневаюсь, что ты поймёшь.

Она ускорила шаг, увлекая Рона за собой.

— Не расстраивайся, — Гарри подошёл как раз к концу их разговора, — Рон все поймёт, вот увидишь.

— Что он поймёт? — раздражённо повернулась к нему Гермиона. — Гарри, я не хочу отбивать его у Лаванды! Я всего лишь хочу, чтобы у нас всё было по-прежнему! Мы ведь всегда были лучшими друзьями! И что случилось с нашей дружбой сейчас? А ведь может так случиться, что...

Гермиона осеклась и закашлялась. Клятва впервые напомнила о себе, обдав сухим жаром запястье.

— Так и будет. Рон перебесится, — упрямо сказал Гарри, видимо, не совсем уловив сути пылкого монолога Гермионы.

— Ты знаешь, а вот мы с Гарри совсем не прочь пойти в «Три метлы», — встряла Джинни.

Гермиона посмотрела на их счастливые влюблённые лица, мгновенно ощутив себя лишней. Настроение, которое только начало подниматься, опять упало.

— Да нет, Джинни. Вы идите, а я, пожалуй, зайду в книжный… Мне давно нужно было...

И, не слушая их возражений, Гермиона быстро пошла в другую сторону.

Здесь было тепло и уютно, а главное, тихо. Книжная лавка никогда не пользовалась особой популярностью у учеников Хогвартса, но Гермиону тут знали и любили. Она кивнула невысокому худощавому старичку, стоявшему за прилавком, и медленно побрела вдоль полок. Тишина и запах типографской краски. И знания, обличённые в слова, изложенные на бумаге, закованные в нарядные переплёты. Она обожала особую атмосферу, царившую в этом месте.

— Что, милая, сегодня без покупок? — улыбнулся ей хозяин, когда она, понуро пересчитав деньги, поставила обратно на полку очередное издание.

— В следующий раз. До свидания, мистер Флюм, — вздохнула Гермиона, толкая тяжёлую дверь на улицу.

Звон колокольчика потонул в истошном крике, пронзившем сумерки.

Дождь и собственные волосы делали видимость практически нулевой. Гермиона бежала на звук, на ходу доставая палочку. Страх, с недавнего времени ставший её постоянным спутником, ледяной рукой стиснул сердце.

Она выскочила на центральную улицу и, поскользнувшись на свежей грязи, упала на одно колено. Это спасло ей жизнь. Зеленый луч Авады пролетел в миллиметре от головы.

— Петрификус Тоталус! — закричала Гермиона, даже не вспомнив о существовании невербальных.

Её противник грузно упал навзничь. В сумерках сверкнула серебряная маска Пожирателя. За спиной поверженного врага выросли ещё двое.

— Ну что, грязнокровка, познакомимся, — прохрипел один из них, — Мне много хорошего про тебя рассказывали. Не терпится проверить.

Гермиона с ужасом узнала Фенрира Сивого.

Что они здесь делают? Глупый вопрос, Грейнджер, учитывая, где находится сейчас их хозяин.

Соскальзывая в тёмную пучину паники, Гермиона сделала несколько шагов назад, к переулку, из которого только что выбежала. И тут же поняла, что это было роковой ошибкой. Во-первых, поскольку в узком и тёмном переулке сражаться в разы сложнее. Во-вторых, потому что навстречу ей появился третий Пожиратель. Она скорее почувствовала, чем услышала. Но было уже поздно.

— Круцио!

Заклинание Лорда, едва задевшее её бедро, не шло ни в какое сравнение с той адской болью, которую она испытала сейчас. Гермионе казалось, что её пытают калёным железом, выжигая каждый сантиметр кожи. Несколько секунд стали вечностью, а потом она заорала, срывая голос, выгибаясь дугой, прокусывая губы от невыносимой боли, которая грозила разорвать грудную клетку. По подбородку заструилась кровь.

— Ступефай!

Мучавший её Пожиратель упал рядом с ней. Захлёстывающая боль медленно отступала.

— По... могите, — из последних сил прошептала Гермиона, погружаясь в небытие.

Последним, что она увидела, стало обеспокоенное лицо Римуса Люпина и Чёрную Метку в небе над Хогсмидом.